Почти три года прошло с той минуты, когда наш последний солдат оставил позади снежные перевалы Афганистана и вступил на родную землю. Война окончена — и мертвые мертвы, и мы получили то, что получили: настало время задуматься. Позади та пора, когда послушание и сознательное приятие дисциплины, разумное мужество и решительность были важнее всего; теперь нам гораздо труднее — мы должны уже не просто бороться, чтобы выиграть бой, мы обязаны вновь пережить и осмыслить прошедшее, чтобы понять, как нам быть дальше.
Война — это труд. Тяжелейшая и опаснейшая работа, в процессе которой приходится делать такое, что просто немыслимо в дни мира. И эту грязную, черновую работу выполняют простые и бескорыстные парии, они-то и берут на душу грех за пролитую напрасно кровь и разрушенные жилища и, кроме как смерти, неудач и несчастья, не получают взамен ничего.
Именно о них эта книга, о голубоглазых и светловолосых парнях, вынужденных сражаться. Их заставили убивать, калечить, жечь и разрушать; такая им досталась работа — тяжелая и опасная. Но она не закончена и по сей день, потому как они убивали, калечили, жгли и разрушали в первую очередь самих себя, то самое живое и доброе, что дала им природа, их отцы и матери, то, что им досталось от предков... Возможно ли это убить, искалечить, разрушить?
Они не получили ничего за свой адский труд и не получат. Их не спрашивали, когда вводили войска, не спрашивали также, когда выводили. Вот что страшно! Но самые матерые из вояк, которые разжигали войну, наживаясь на этом, которые посылали на смерть, командуя дивизиями и полками, они здравствуют и поныне. Многие из них теперь наверху — там, где им и положено быть... Их дело — показать свой суровый лик на телевизионном экране, когда они покидают с позором чужую страну.
Теперь не секрет — мы вели войну самым жестоким и беспощадным образом против, в общем-то, беззащитных людей. Но победить их нам было абсолютно необходимо! Война есть война... Мы их не разгромили, а сами капитулировали. Сейчас мы едва ли не самая жалкая на свете держава. И едва не самая ненавистная. И не могло быть иначе, потому что мы не научились еще понимать нужды мира и уважать права, привилегии и обязанности всех остальных стран и народов, — и теперь, потеряв с проигрышем чувство собственного достоинства, со всей своей мощью и нищенством мы остаемся такой же для мира опасностью и посмешищем.