Аннотация: Тайская сказка, пересказанная автором с чужих слов.
История о двух бабушках
Монах снял и протёр очки, бросил в корзину использованную бумажную салфетку и глубоко задумался.
-- Вы ведь наверняка знаете о народе каренов, -- произнёс он, начиная свой рассказ. -- Это переселенцы из Мьянмы, или Бирмы, как её называли в те времена, когда и наш Таиланд был ещё Сиамом. Наверняка вы видели каренских женщин -- их длинные шеи украшены множеством золотых колец, и они одеваются в цветные куски материи. Карены рассказывают историю Нокуди, как свою легенду, но на самом деле даже мы, учёные монахи, не знаем, какому народу принадлежала эта история изначально... Я называю её историей о двух бабушках, хотя главные действующие лица в ней, пожалуй, наоборот, две весьма симпатичных и юных девушки, приходившиеся друг другу родными сёстрами.
Нокуди родилась в маленькой крестьянской общине. У крестьян издревле было много дел: надо было сажать и собирать рис, строить и возделывать дома, кормить и резать скот, растить и учить детей, да ещё и работать помногу на общее благо: то дорогу гатить, то возводить крепостные сооружения, а то добывать в горах рубины и сапфиры, чтобы умножать богатство страны. Оттого жили крестьяне трудно и мало, легко заболевали и среди тяжкого труда расставались с жизнью. Злая болотная лихорадка унесла мать Нокуди и её сестры, когда девочки были ещё маленькими, а год спустя их отец попал под бревно на строительстве укрепления и сломал себе ногу. Рана была нетяжёлой, но лечение её требовало много сил и забот, и потому мудрые старики, собравшись на сход, постановили дать отцу Нокуди отравленное питьё, чтобы избавить его от страданий, а себя и своих сородичей -- от забот о нём.
И остались Нокуди с сестрёнкой в доме своей бабушки, Пины. Пина слыла знахаркой и ведьмой, она входила в деревенский совет мудрых и знала все обычаи общины назубок. Это она приготовила своими руками отраву для отца Нокуди. Девочек она растила в строгости, не давала им переедать или отсыпаться лишку, и учила их всему, что составляет основу крестьянского быта.
-- Не ленись, не сиди, не спи, не развлекайся. Труженик в труде рождён, в труде воспитан, в труде живёт и в труде умирает. Нет человека, есть его труд. А кто не может трудиться, тот да сгинет!
И девочки трудились не покладая рук, вставали до рассвета и ложились, когда над землёю стояла уже непроницаемая звёздная мгла. Когда заканчивалась работа по дому и на поле, строгая бабушка Пина отправляла сестёр к другим крестьянам, чтобы помогать и там. Девочки помогали ловить рыбу, молоть муку и растить чудесные фрукты, но еда их самих состояла из ежедневной ложки бурого риса, куда подчас примешивались собранные в лесу съедобные муравьи и пара сушёных рыбьих голов.
-- Пусть другие едят, что мы тут насобирали, -- говорили Нокуди бабушка и другие взрослые. -- Мы люди простые, трудовые, нам господской еды и фруктов не надо. В простоте вся наша сила!
И Нокуди с сестрой ели, давясь, сухой бурый рис и запивали его коричневой торфянистой водой из тропического ручья. Спали они на дощатых топчанах, которые на день превращались в рабочие столы, а одежду свою стирали щёлоком.
Как Нокуди, так и её сестрёнка Нокува скоро освоили все премудрости крестьянского быта. Они могли связать циновку, сжать рисовый чек или выкопать глыбу руды из болота с той же лёгкостью, с какой мы с вами пользуемся дверью или звонком. Но у Нокуди всё это получалось быстрее и лучше, чем у большинства других девочек в её возрасте. Она была резва и весела, и взрослые часто улыбались, видя её; а ещё она умела петь, хотя в общине не были приняты ни улыбки, ни пение.
И у Нокуди, как ни следила за ней старая Пина, появилась всё же минутка-другая свободного времени, которые она могла ежедневно уделять друзьям. Друзьями этими были две рыбки -- бархатисто-чёрные, усатые, с огненно-красными хвостами, жившие в запруде у рисового поля. Нокуди носила им варёный рис и фруктовую кожуру, а иногда и червей, и часто, пробегая по делам через мостик над запрудой, останавливалась и окликала их. Рыбки с удовольствием приплывали на её голос.
Когда об этом узнала бабушка Пина, она сильно расстроилась и даже разозлилась.
-- Нечего заниматься глупостями, -- сурово сказала она внучке. -- Ты не ребёнок, а взрослая. Мы, крестьяне, должны трудиться, а не играть с рыбками. И если у тебя есть лишний рис, отдай его голодному, а не подкармливай бессмысленных тварей!
-- Но я всё равно пробегаю по делам через этот мостик по десять раз на дню, -- возразила Нокуди. -- И рис этот был бы всё равно съеден мной. Отчего же мне не поделиться ими с теми, кого я люблю?!
-- Ты должна любить свою общину и свою работу, -- строго сказала бабушка. И она урезала Нокуди порцию риса, так что девочке еле хватало на то, чтобы ноги волочить. Но Нокуди продолжала собирать на листве несъедобных червей и слизняков и украдкой, тайком от бабушки, подкармливала рыбок. Её сестра Нокува помогала ей сохранить втайне это занятие.
Но обмануть мудрую женщину сложно. Старая Пина догадалась, что внучки обманывают её. И тогда она в отсутствие Нокуди пошла с Нокувой на мостик и между прочим сказала ей:
-- Я же знаю, что Нокуди продолжает кормить своих рыбок, да и тебе показала, как это делается. Я сурова, потому что я должна вырастить из вас достойных людей, уважающих свой и чужой труд. Но и я была девочкой, и я хорошо помню эти времена, хоть сейчас я и стара, как трухлявый пень. Покажи мне, Нокува, как вы с сестрой кормите ваших рыбок! Дай мне вспомнить те дни, когда и в моей жизни было что-то, кроме беспросветного тяжкого труда!
Нокува пожалела старую бабушку. Сняв с травинок нескольких слизней, она опустила их в воду и позвала рыбок. Доверчивые рыбки высунули навстречу людям свои глупые чёрные морды, надеясь на вкусное угощение. Тут-то старая Пина и вцепилась своими скрюченными пальцами прямо в жабры одной из рыбок! Вытащив рыбку из воды, она переломила ей хребет.
-- То-то же! -- торжествующе сказала она. -- А ну-ка, Нокува, зови сюда эту негодницу Нокуди! Она осмелилась нарушить мой запрет, и вы с ней продолжали раскармливать этих рыбок, вместо того чтобы заниматься подобающими для крестьянина делами! Пусть эта мелкая плутовка немедленно придёт сюда, иначе ей несдобровать! А ты, Нокува, подмени её на поле: сегодня ты должна сделать двойной урок, за себя и за неё, чтобы запомнила, как увиливать от труда и покрывать сестру!
И Нокуди явилась на зов бабушки, и залилась слезами, увидев в руках у старой Пины свою любимую рыбёшку мёртвой.
-- Ах ты тварь! -- набросилась на неё Пина. -- Посмела не подчиниться приказу старшей! В то время как твои сородичи работают день и ночь, не покладая рук, на страну, ты смеешь развлекаться?! Ещё и сестру свою сманила заниматься тем же самым! Так вот, повелеваю: немедленно выпотроши и изжарь эту рыбу прямо здесь, а потом выложи то, что осталось, в общественный котёл. А завтра сделаешь то же самое со второй рыбкой. Да не смей пробовать сама еду из котла: как ты можешь есть оттуда, где жарились и варились твои друзья?! Будешь питаться червями и земляными орехами, пока в общине не появится новый котёл! А если снова посмеешь ослушаться -- я соберу совет деревни, и мы закопаем тебя с сестрой, как изменниц делу труда и судьбе крестьянина, в землю заживо!
Нокуди сильно испугалась этих последних слов. Ей было страшно умирать закопанной в землю, но ещё страшнее было то, что из-за неё ту же участь могла разделить её сестра. Поэтому Нокуди молча взяла из рук бабушки рыбу и начала разводить костёр, чтобы изжарить её, как было приказано.
То ли судьба бывает милосердной, то ли в этом был некий внешний замысел, но именно в тот день по реке шёл по своим делам один из многочисленных сыновей короля натов. В те времена Луна ещё была круглой и полной всё время, и светила каждую ночь, но жившие на земле наты уже редко бывали дружны с людьми, и многие из них не терпели человеческого соседства, так как полагали людей жестокими и вздорными. Но король небес и его дети не теряли с людьми дружеских отношений, продолжая по мере сил помогать им в их делах, пока люди не убедили их окончательно в своей чёрной неблагодарности. Впрочем, эту часть истории вы, пришелец с Запада, знаете не хуже меня.
Сын короля натов расстроился, увидев красивую девушку плачущей. Он подошёл к ней и помог ей собрать костёр, а пока они занимались этим, он расспросил Нокуди о том, какое горе её постигло. И Нокуди рассказала ему всё, что с ней случилось.
-- Как?! -- вскричал поражённый нат. -- Ты всю жизнь прожила, работая для других, и все твои друзья -- это две маленьких чёрных рыбки?!
-- И моя сестра Нокува, -- поправила его Нокуди.
-- Но этого так мало! Ведь перед тобой лежит весь мир!
-- Мы люди труда, и наш долг -- работать, -- вздохнула Нокуди, -- а весь мир нам не нужен. А если мы будем думать по-другому, то нас постигнет беда! Вот нас с сестрой, например, закопают живьём в землю. А нашему отцу пришлось выпить яд, чтобы не мешать работать другим людям!
Сын короля натов задумался, держа на ладони мёртвую рыбку.
-- Но это же просто... жир! -- непонятно сказал он.
-- Какой жир?! -- удивилась Нокуди.
-- Просто жир, -- ответил гость с небес. -- Рассказать кому -- не поверят! Ну, ничего, я с этим разберусь. А ты иди пока что к запруде и выпусти свою рыбку в воду. Она оживёт, и они обе уплывут. Да и вам с сестрой не мешало бы уплыть отсюда... если вы хотите, конечно.
-- Куда же нам деться, -- вздохнула Нокуди, -- ведь мы должны работать!
-- Все должны работать, -- согласился сын короля натов, -- но разве работа -- это самоцель?! Ведь работа лишь тогда хороша и полезна, когда ты видишь её плоды и пользуешься ими, или даёшь другим пользоваться тем, что сделано тобой, по своей собственной воле. Иначе она превращается в тяготу!
-- Я не знаю другой работы, и никогда не видела, куда идёт всё сделанное нами, -- отвечала Нокуди.
-- Тогда поднимайся к нам, на небеса, -- предложил сын короля натов. -- Вы девушки, привычные к труду, и у нас найдётся много дел для тебя и для твоей сестры! А я пойду и поговорю с жителями вашей деревни -- сдаётся мне, где-то они живут очень неправильно...
-- Но как я поднимусь на небо? -- удивилась Нокуди.
Сын короля натов отдал ей своё копьё.
-- Посади его в землю, -- сказал он, -- и вырастет высокий побег. По нему ты поднимешься до неба. Только не забудь отпустить сперва рыбку. А я потом пришлю твою сестру к тебе.
Нокуди поблагодарила странника и выпустила свою рыбку в запруду. Обе рыбки в последний раз показали ей свои усатые мордочки и тотчас же уплыли восвояси. В наши дни очень сложно найти таких рыбок -- они прячутся от людей днём под корягами, как сомы, а ночью осторожно выплывают полакомиться. Но я видел, -- прибавил монах, -- что у вас, фарангов, такие рыбки часто живут в аквариумах. Говорят, русские даже научились разводить этих рыбок в неволе. Наверное твои соотечественники добрее, чем сородичи Нокуди. А может быть, они просто не так любят работать на благо своей страны, и у них намного больше свободного времени.
Сын короля натов, -- продолжил монах свой рассказ, -- пришёл в ту самую деревню и, разгневавшись, собрал совет старейшин.
-- Да разве же вы живёте?! -- воскликнул он. -- Для того ли мы, наты, заботимся о цветении и плодородии земли, о смене сезонов и солнечном свете, о любви и о радости, чтобы вы тратили свою жизнь на бессмысленный и однообразный труд, результаты которого вам не принадлежат?!
-- Труд сделал нас людьми, -- отвечали старейшины деревни. -- Это всё, что есть и может быть у нас в жизни. В труде мы равны друг другу: каждый должен работать, отдавая всё, что у него есть, на общее благо. А если мы сами будем пользоваться плодами своих трудов, то впадём в лень и гордыню. У нас будет много вкусной еды, а дома наши будут украшены рубинами, и мы будем воображать о себе сверх всякой меры.
-- Но для кого вы тогда добываете эти рубины, драгоценные деревья и шкуры зверей? Для кого выращиваете сладкие фрукты и мелете сладкую рисовую муку? Зачем вы мостите гати и строите укрепления, если вы никуда не ездите и ни с кем не воюете? В чём смысл вашего труда и кто хозяева его плодов?!
-- О смысле нашего труда мы уже ответили тебе, о странник. Смысл -- в нём самом, ибо рождённый для труда должен трудиться. А плоды нашего труда достаются нашей стране, чтобы никто ни извне, ни изнутри не возмутил её спокойствия, ибо жизнь наша устроена самым разумным и совершенным образом!
-- Хорошо, пусть стране принадлежат ваши дороги, и ваши рубины, и ваши крепости. Но как страна может есть ваши фрукты и заедать их сладкими пампушками из вашей рисовой муки?! Ведь эти вещи достаются каким-то отдельным людям!
-- Они достаются нашим вождям, -- объяснила старая Пина, -- и нашим учёным жрецам, которые управляют нашим обществом. Их труд неизмеримо тяжелее нашего, и он особого рода, ибо им единственным в мире дано видеть своё и наше будущее. Оттого грубая пища не должна осквернять их уста, и ноги их не должны касаться грязи, и плечи их должны быть укутаны в плащи из драгоценного меха, и рубины не должны переводиться в их сокровищницах. Ибо они и есть то наше главное богатство, ради которого мы трудимся на благо страны!
-- Да ведь получается, что они -- просто банда безжалостных угнетателей! -- удивился сын короля натов.
-- Не говори так о наших вождях, чужеземец! Угнетатели бывают в других странах, а у нас всё делается в гармонии и по добровольному согласию всех людей, за исключением, конечно, горстки отщепенцев. Когда-то и у нас, конечно, были те, кто проповедовал равенство возможностей, но их проповеди принесли кровь и горе. Подлинное равенство -- это равенство в труде!
-- Отчего же тогда труд землепашца не равен у вас труду вождя или учёного?
-- Труд равен, но люди разные. Разная и ответственность. Труд наших вождей -- думать о будущем, представлять нашу страну, наслаждаться её богатствами и своей мощью и грозным видом вселять страх врагам, внешним и внутренним! Не станет же тот, кому доверена судьба страны или тот, кто познаёт на страх нашим врагам тайны мироздания, осквернять свои руки заступом, копьём или топором?! Они подобны небожителям, и низкая судьба крестьянина, охотника или плотника -- не для них!
-- Что вы такое говорите?! Я нат, и я сын короля небес; но я своими ногами исходил небо и землю, и я не брезговал ни топором лесоруба, ни копьём охотника, ни молотом кузнеца, ни крестьянским заступом! В нашей жизни есть много радостей, но немало и самых разных обязанностей, в том числе и необходимость делать грубую работу.
-- Значит, вы недостойны быть владыками, -- ответили старейшины, -- ибо это унижает вас и умаляет вашу славу. Какая же вы небесная сила, если вы, подобно простым смертным, работаете руками, а не приказываете вещам, чтобы они происходили сами собой? Какой нам смысл поклоняться нам, если вы во всём подобны нам?!
-- Но мы и не просили вашего поклонения. Вы сами идёте к нам с просьбами, и мы всегда помогаем вам, чем можем. Разве мы не участвуем своими делами в ваших повседневных трудах?
-- Мы думали, что вы ниспосылаете нам бедствия, когда мы вас не молим, и не знали, что вы оказываете помощь, -- ответили жители деревни.
-- Знайте же, что это не так, -- сказал им сын короля натов.
Жители деревни приняли гостя с почётом и усадили в общинном доме, поднеся ему питьё. Но сами старейшины напуганы были его приходом, а ещё больше -- тем, что он сказал им. И тогда старая Пина предложила своим сородичам:
-- Мы думали, что наты большие и могущественные, что они карают тех, кто смеет поднимать голову к небесам в мечтах о лучшей доле. А оказалось, что они такие же труженики, как мы, и даже сын их короля работает. Значит, наши мудрецы, чиновники и вожди стоят выше натов: ведь в нашей праведной стране труд служит её славе, а не брюху простолюдина! Давайте же захватим сына короля натов и отошлём его в нашу столицу; пусть вожди сами распорядятся судьбой знатного пленника и узнают, как подчинить небеса!
-- Но как мы это сделаем? -- спросили старейшины. -- Ведь он наверняка могучий воин, и мы не сможем захватить его силой!
-- Он, возможно, и воин, но у него простое сердце крестьянина. Он запросто разговаривает с нами, в то время как будь он подлинным сыном короля, мы бы и слова шепнуть при нём не смели! Значит, он доверчив, и я знаю, что с ним делать!
И старая Пина повелела приготовить угощение для высокого гостя, а в то угощение тайком добавила мясо издохшей собаки, залив его сильно пахнувшим перечным соусом. Гостю с почётом поднесли еду и сказали:
-- Угощайся, о сын владыки небес! Мы, простолюдины, не смеем есть мясо и фрукты, но тебя мы должны накормить по-царски. Просим тебя, не отказывай нам в гостеприимстве!
Сын короля натов никогда не пробовал и не видел тухлой собачатины. Не подозревая коварства, он съел протухшее мясо и тотчас же заболел. А пока он был в слабости, жители деревни набросились на него, скрутили ремнями и бросили в глубокую яму: ведь он остался ещё и безоружным, отдав Нокуди своё копьё. После этого они отправили гонца к ближайшему чиновнику, чтобы сообщить, кто и почему попал к ним в плен.
А в это время Нокуди, как и посоветовал ей добрый сын короля небес, посадила его копьё в землю, и из древка копья тотчас же пророс длинный крепкий побег, похожий на бамбуковый стебель. По всему стеблю на расстоянии локтя друг от друга шли удобные узлы, напоминавшие ступеньки. Вскоре он достиг неба и затерялся в тучах. Нокуди всё ждала, когда к ней придёт Нокува, чтобы убежать вместе с ней, но боялась заглянуть в деревню и позвать сестру, чтобы не навлечь на себя гнев своей бабушки.
Вдруг из деревни донеслись яростные и торжествующие крики: "Поймали! Схватили!". Девушка решила, что это старейшины схватили её сестру при попытке к бегству. Она хотела было броситься на помощь, но здраво рассудила, что, видимо, и самому сыну владыки натов это оказалось не под силу. Тогда Нокуди решила как можно скорее найти помощь на небесах. Бросив последний взгляд на родную деревню, девушка поставила ногу на первый узел побега и начала подниматься в небо так быстро, как только возможно.
Сперва она поднялась до облаков, но облака, к её несчастью, были далеко, и Нокуди принялась усердно карабкаться дальше, пока рядом с ней не показалась поверхность Луны. На Луне жила её хозяйка, добрая женщина из племени натов, которая как раз натирала Луну тряпкой и щёткой, чтобы ночное светило поярче блестело людям в небесах. Нокуди поздоровалась с хозяйкой Луны и тотчас же принялась помогать ей. Вдвоём они вымыли Луну до блеска.
-- Откуда ты взялась, трудолюбивая девочка? -- спросила хозяйка Луны, накормив свою гостью вкусными яствами. Она жила совершенно одинокой, но ей часто доводилось принимать гостей, и стряпать она умела хорошо.
Нокуди рассказала ей про свою деревню, про свою жизнь и про то, как её встретил сын короля натов, когда она уже собиралась жарить на костре свою любимую рыбку.
-- Он обещал прислать ко мне и мою сестру Нокуву, -- добавила Нокуди, -- но её что-то давно уже нет, и я за неё очень тревожусь.
Хозяйка Луны тоже встревожилась.
-- Сын короля натов не мог нарушить своего слова, -- сказала она. -- Пойдём-ка, посмотрим, что там случилось!
И они вместе с Нокуди отправились к побегу, выросшему из копья, чтобы спуститься вниз.
А внизу прошло совсем немного времени; жители родной деревни Нокуди едва лишь успели связать сына короля натов и послать гонца к чиновнику. Сестра Нокуди была в это время на поле и не слышала, что происходит в деревне; ведь ей надо было работать. Но начало уже смеркаться, и Нокува стала беспокоиться о сестре: ведь она знала, что бабушка была разгневана.
Улучив минутку, она бросилась со всех ног в деревню, и там уже узнала от случайных свидетелей о том, как в деревню приходил сын короля натов и как старейшины отравили его тухлым собачьим мясом. Но Нокуди никто не видел. Сестра её поняла, что без гостя с небес в этом деле не обошлось, и пробралась в подвал, где он лежал связанным.
-- Да разве можно поступать так с гостем?! -- поразилась она, пытаясь развязать крепкие узлы на верёвках, спутывавших ноги и руки юноши. -- Что-то я перестаю понимать наших старейшин!
-- А ты, должно быть, Нокува, сестра Нокуди? -- спросил сын короля натов. -- У тебя доброе сердце и сильные руки, ты похожа на свою сестру.
-- Я пришла к тебе спросить, где она, -- сказала Нокува, -- но позабыла, увидев, что ты в беде. Но не думай, что я её не люблю: если ты знаешь, где она сейчас, скажи мне об этом, чтобы я перестала за неё беспокоиться.
-- Я предложил ей перебраться жить на небо, -- ответил связанный гость, -- там не хватает рабочих рук, но там всегда есть много интересного, помимо работы. Вот что: тебе тоже небезопасно оставаться -- твоя бабушка, если я понял всё правильно, хотела закопать тебя в землю живьём за проступок твоей сестры. Я не смогу быстро уйти с тобой, даже если ты развяжешь мои верёвки -- я отравлен и слаб, и у меня нет при себе оружия. Лучше иди сама туда, где Нокуди складывала костёр. Где-то поблизости от него должен расти длинный побег, выросший из моего копья; по нему ты живо взберёшься на небо. Передай моим родственникам, что я попал в беду. А сама оставайся где хочешь: или живи на небе, или найди себе любую землю по вкусу, потому что здесь жить нельзя. Беги, Нокува!
-- А можно мне остаться с тобой? -- спросила девушка.
-- Только не здесь, не в этой яме, -- ответил сын короля натов.
С тех пор повелось, -- заметил монах, прерывая свой рассказ, чтобы напиться воды, -- что всякий раз, когда где-то начинают очень много говорить о труде ради труда, все мало-мальски сознательные люди тотчас собираются оттуда в эмиграцию. Но разумные люди делают из этой истории немного другие выводы, а именно: что девушке следует самой проявлять инициативу, если волей судьбы подле неё оказался сын короля небес или кто-нибудь ещё в этом роде.
Но я, пожалуй, продолжу, ибо повествование моё ещё далеко не окончено, а вы уже начали утомляться от жары, мой друг. Нокува убежала искать сестру, но, уходя из подвала, услышала, как сын короля натов повторил ещё раз ту же загадочную фразу, которую сказал перед тем Нокуди: "Это всё просто жир... сплошной жир, бездна жира...".
-- Наверное, это волшебное заклинание, -- рассудила девушка, -- раз сын короля небес говорит её в такое время. Надо запомнить, авось пригодится!
Она побежала обратно на поле и по пути заглянула к запруде, где лежали останки так и не разожжённого Нокуди костра. Поискав вокруг, Нокува увидела в сумерках длинный стебель, росший выше всех деревьев и упиравшийся, казалось, прямо в небо. Но только Нокува взялась за него, как десятки сильных рук схватили её. Это старая бабушка Пина поставила крестьян, возвращавшихся с поля, сторожить -- не появится ли подмога с неба по таинственному стеблю, не придёт ли кто-нибудь с земли, чтобы вскарабкаться по нему и предупредить небеса об опасности? Крестьяне боялись трогать таинственный стебель, но, увидев, как Нокува берётся за него руками, вмиг отбросили страх.
-- Изменница! -- вскричала старая Пина, увидев схваченную внучку. -- Сперва ты потакала сестре в её запретных развлечениях, а теперь хотела предупредить владыку небес о том, что его сын у нас в плену?! Ты чуть не погубила величайшее достижение страны! Воистину правы те, кто говорит, что от малого греха человек всегда идёт к большему злу! Нет тебе прощения! А ну, сородичи мои, привяжите её к этому побегу да забросайте остатками хвороста от костра. Сожжём заживо и её, и эту лестницу в небо!
Крестьяне окружили Нокуву и привязали её верёвками к побегу, выросшему из древка копья. Потом они накидали вокруг девушки хвороста и принялись разводить костёр. Но вечерняя сырость и близость воды сделали своё дело; ветки и стебли никак не хотели гореть. Тогда старая Пина распорядилась принести два куска старого свиного сала со шкурой; такое сало употреблялось в деревни для растопки костров и для перетапливания в свечи, освещавшие путь приезжим чиновникам. Салом натёрли несколько хворостин посуше и подожгли их, бросив куски сальной шкуры поверх, чтобы лучше разгоралось.
Тогда Нокува вспомнила слова, которые говорил сын короля натов.
-- Да это же жир, сплошной жир! -- в отчаянии воскликнула она.
И тотчас же из кусков сала, лежавших на костре, потекли целые ручьи жира. Он был прозрачным и не горел, а, остывая, схватывался и становился белым и твёрдым, как камень. Горка жира росла и росла, а по ней стекали всё новые потоки застывающего жира, скрывшие Нокуву. Крестьяне разбежались прочь от невиданного зрелища, а росток, выросший из копья сына владыки натов, переломился и упал на землю.
В этот самый миг Нокуди и хозяйка Луны спускались по нему на землю. Внезапно стебель начал подламываться, а потом накренился и упал, унося обеих женщин с собой.
-- Держись крепче, Нокуди! -- крикнула хозяйка Луны. -- Мы падаем в тучи! Они должны смягчить удар!
И в самом деле, когда побег рухнул на землю, рассыпаясь под собственной тяжестью, тот кусок, на котором были Нокуди и хозяйка Луны, упал в высокие грозовые тучи. Облака приняли их, точно огромная мягкая перина, и единственной проблемой от такого падения оказалось лишь то, что ливень, ливший в тучах, тотчас же вымочил обеих женщин насквозь.
-- Нам надо найти сухое место, -- сказала хозяйка Луны, -- чтобы привести себя в порядок.
-- Да разве же это возможно среди туч и облаков? -- засмеялась Нокуди.
-- Наверняка, -- ответила женщина из народа натов. -- У облаков и туч тоже есть наты-хранители, а это всем тучам туча, и тут уж точно кто-то живёт. Давай найдём его дом!
Путаясь в клубах облачного пара, женщины стали подниматься вверх по туче, пока не встретили ближе к вершине большую, яркую молнию.
-- Кто вы такие и что вы делаете в моих владениях?! -- яростно блеснув, загремела молния.
-- Я хозяйка Луны, а эта девушка пришла с земли, -- ответила молнии женщина из народа натов. -- Она помогла мне вымыть Луну, а я помогаю ей отыскать её сестру. Мы спускались вниз по стеблю, но он рухнул на полпути и уронил нас в тучи.
-- То-то я смотрю, сегодня Луна сияет как заново начищенная! -- восхитилась молния. -- Что ж, я стара и толку с меня мало, но мой внук наверняка поможет вам. Он молод, силён, трудолюбив и умён, так что наты избрали его владыкой грома. Идёмте со мной, и я помогу вам отыскать его дворец!
Женщины поблагодарили молнию и направились в путь по облакам. Они шли всю ночь, не уставая, а молния время от времени сверкала вокруг них, указывая им дорогу. Нокуди совершенно не чувствовала усталости, хотя тревога за сестру точила ей сердце. Но холодный воздух пах грозовой свежестью, всё вокруг было для Нокуди внове, а с края тучи открывался по временам такой вид на разные страны, что от красоты и сложности мира у девушки захватывало дух.
Наконец, когда вершины облаков засияли в свете раннего утра, перед путешественницами открылось высокое снежно-белое облако, на вершине которого стоял маленький, но очень красивый дом. Солнечный свет служил его стенам краской, облачный покров -- пологом на окнах и дверях, тяжёлая грозовая туча, которую вы, фаранги, называете иногда "наковальней", была его массивной крышей, и на ней поминутно менялись узоры.
-- Вставай, внук, -- загрохотала молния. -- Как ты можешь спать, когда солнце уже освещает небо и землю, а в твоих владениях гуляют прелестные нездешние девушки?! Вылезай, лежебока, не то я устрою тебе хорошую взбучку!
Из-за ближайшей тучи со смехом вышел молодой нат, державший в руках пастуший посох.
-- Греми, греми больше! -- сказал он, смеясь. -- Где такое видано, чтобы хоть какая-нибудь бабушка на свете обидела внука?! И ты же знаешь, что я встаю до рассвета, а иногда и вовсе не ложусь: надо очистить и освежить так много воздуха, перегнать с места на место так много туч, что одному мне с этим и за целый день не справиться!
Тут он заметил двух женщин и узнал хозяйку Луны.
-- О, достойные, -- сказал он, -- простите моё невнимание. Когда моя бабушка учит меня жизни, она всегда занимает слишком много места. Пойдёмте-ка в дом, я угощу вас завтраком и устрою отдохнуть после дальней дороги. Но кто та красивая молодая девушка, которая сопровождает хозяйку Луны?!
-- Её зовут Нокуди, -- сказала женщина из народа натов, -- и она вчера помогла мне навести порядок на Луне.
-- А ты будешь редкостным дураком, если упустишь свой шанс и не женишься на ней! -- прогремела вдогонку старая молния. -- Не так уж часто симпатичные и трудолюбивые девчонки заглядывают в такие места, как твои облака! Будешь ждать счастья ещё тысячу лет и тупо работать сутками напролёт, вместо того чтобы жениться, как делают все порядочные наты, и извлекать из жизни все возможные удовольствия!
Молодой нат смутился и поспешил обратить всё в шутку.
Он проворно накрыл для гостей завтрак, помог им обсушить промокшую одежду и устроил отдыхать. Но Нокуди почти ничего не ела и не могла заснуть, бродя по дому.
-- Отчего ты беспокоишься, гостья с земли? -- встревожился повелитель грома.
-- Я беспокоюсь о сестре, -- ответила Нокуди и вновь пересказала свою историю.
-- Сын владыки небес не стал бы бросать слова попусту, -- успокоил её хозяин дома. -- Наверняка он увёл твою сестру куда-нибудь в безопасное место. А может быть, она отправилась с ним; ведь он холост, как и я, а она наверняка так же красива и трудолюбива, как и ты.
Девушке было приятно услышать такие слова о себе и своей сестре из уст могущественного ната.
-- Но разве небожители могут брать в жёны земных девушек? -- спросила она.
-- Конечно, -- ответил владыка грома. -- Ведь наты созданы для того, чтобы охранять мир, а люди для того, чтобы изменять его; но иногда одно невозможно без другого, и в таких союзах рождается будущее, неведомое пока что никому, даже загадочным создателям мироздания. Оттого потомки людей и натов часто оказываются неизмеримо могущественнее своих предков, и судьба их не исчерпывается одной лишь земной жизнью, продолжаясь зачастую под светом самых далёких звёзд...
-- Тогда, -- сказала Нокуди, -- я хотела бы, чтобы моя сестра была счастлива.
-- Ты добрая девушка, -- ответил повелитель грома. -- Я попрошу ветры и тучи разыскать твою сестру и передать ей весть о тебе. Если она захочет навестить тебя в моём доме, мои двери всегда открыты для неё. А пока что ложись спать.
И Нокуди мирно заснула.
Ветры и тучи облетели всю землю, но не принесли повелителю грома никаких вестей о судьбе Нокувы. Ещё бы: ведь она была погребена под горой жира, выросшей на месте костра, и ничьи злые руки были не в состоянии коснуться её. А гора всё росла, становясь выше и выше; она уже поглотила сады и рисовые поля, и крестьяне бежали в ужасе. Но тут в деревню пожаловали чиновники и военачальники, получившие наконец-то донос о поимке сына короля натов.
-- То-то же попляшет под нашу дудку небесный владыка! -- сказали они. -- Его сын у нас в заложниках, а тот король, который не выкупил сына из плена, считается низким. Значит, теперь все наты будут работать на нас тысячу лет, а за это время мы, глядишь, и ещё что-нибудь придумаем!
Они наградили крестьян двумя часами отдыха и бочонком рисовой водки и, забрав сына небесного владыки с собой, отправились восвояси.
А крестьяне с ужасом смотрели на белую гору, которая становилась всё выше и выше и грозила поглотить вскоре все плоды их трудов. Вершина горы уже была на половине пути до небес, и с каждой минутой поднималась ещё и ещё.
-- Ничего не поделаешь, -- сказала старая Пина. -- Это гнев, посланный нам судьбой за преступления моих внучек. Ведь мы должны работать ещё больше ради блага всей страны, не щадя себя и не покладая рук! Даром, что ли, получили вы рисовую водку?! Давайте же теперь возделывать склоны горы, нося туда плодородную землю!
И жители деревни послушались её совета.
Тем временем Луна, оставшаяся без присмотра, покатилась куда-то по небу, как лодка, потерявшая руль. Сияние её начало убывать, и хозяйка Луны, оставшаяся в доме повелителя грома, стала сильно беспокоиться; ведь ей надо было попасть домой. С каждым днём Луна всё сильнее залезала в тень. Но у владыки грома не было средства, чтобы попасть так высоко на небеса. И он вновь разослал повсюду тучи и ветры, чтобы они нашли такое средство.
-- В одном из краёв, -- рассказал ему южный ветер, -- выросла новая гора, белая и слегка прозрачная, как затвердевший жир. Она продолжает расти и скоро достигнет неба. Тогда хозяйка Луны сможет взойти по ней в свой дом.
-- А где находится этот край? -- спросил молодой нат, и получил ответ, что гора эта растёт как раз в тех местах, близ которых он встретил Нокуди.
Девушка к тому моменту уже свыклась с ним и с его громким голосом, и днями напролёт помогала ему по хозяйству. Теперь повелитель молний мог сосредоточиться на работе и не переживать за оставленный без присмотра дом, и уже не раз ему приходило в голову, что его добрая бабушка была права, предлагая ему жениться поскорей.
Выслушав рассказ повелителя грома, Нокуди очень удивилась.
-- Я ничего не знаю о такой горе в наших местах, -- сказала она. -- Но я помню, как сын короля натов сказал мне при нашей встрече что-то вроде: "Это же жир, сплошной жир!". Не знаю, что это означает, но я чувствую, что случилось что-то нехорошее. Надо мне вернуться в родную деревню и разузнать всё-таки, что случилось с Нокувой!
-- Я пойду с тобой, -- сказал владыка грома.
Но старая молния не могла не вмешаться и на этот раз.
-- Куда ты пойдёшь, идиот?! -- прогрохотала она. -- Разве же наты вмешиваются в дела людей без их просьбы?! Ты не имеешь к этой истории никакого отношения! А ты, девочка, если придёшь туда, то наверняка будешь схвачена и закопана в землю: видать, твоя бабка шутить не любит, коль скоро своими руками отравила твоего отца! И не забывай, внук, что в твоём доме гостья -- хозяйка Луны! Как ты оставишь её без заботы?!
-- Но что же нам тогда делать?! -- хором вскричали Нокуди и повелитель грома.
-- Что делать?! А вот что: возьмите-ка и поженитесь! Тогда ты, внучек, будешь иметь полное право интересоваться судьбой сестры твоей жены, а на тебя, девочка, никто не посмеет напасть, потому что, когда жена выходит из своего дома и уходит в дом мужа, родичи теряют над ней власть! Да и кто посмеет напасть на жену небожителя?! А за то время, пока вы празднуете свадьбу, гора успеет подрасти ещё, и хозяйка Луны с почётом вернётся к себе на небо! Вот всё и устроится!
И молния радостно сверкнула ещё раз, вполне довольная собственной мудростью.
Владыка грома был красив и молод, а юная Нокуди сияла всей прелестью весеннего расцвета, да к тому же была скромна, добра, сообразительна и не чуралась никакой работы. Они и без того нравились друг другу, но, когда молния вновь повела разговор о свадьбе, мысли их стали открыты друг другу. И в тот же день они дали друг другу супружеские обеты, а ночью впервые возлегли друг с другом, как муж и жена. И вечно одинокая хозяйка Луны улыбалась им, и старая молния радостно сверкала в тучах, видя, что её род продолжится от доброй и ласковой девушки.
А на земле тем временем становилось всё тревожнее. Луна с каждой ночью всё убывала, да и вставать стала в неположенное время, совершенно сбившись с пути. Ночи стали темнее, в лесах выли хищники, а гора из застывшего жира высилась над деревней во тьме, как страшный белый призрак.
-- Так судьба карает за преступления, -- напоминала по вечерам старая Пина. -- Нужно больше работать, чтобы трудом искупить свою вину и отречься от греха. Такова наша крестьянская участь!
И только в столице, куда доставили сына короля натов, не утихал праздник. Днём и ночью гремела музыка, огромные портреты короля и вождей украшали стены. В воздухе трепетали тысячи разноцветных воздушных змеев.
-- Наша страна повелевает небесами! -- кричали поэты, которых велено было называть "создателями символьных смыслов", чтобы навечно отделить их от поэтов других эпох и стран.
-- Мы поработим всех натов и заставим их работать, как наших крестьян, без отдыха и сна на благо нашей страны! -- говорили профессиональные предсказатели, которых с точно той же целью положено было именовать не иначе как "символьными аналитиками".
Выросшую в родной деревне Нокуди и Нокувы гору велено было именовать "поклонением натов", и некоторые оплаченные острословы выдвигали разные предположения о её происхождении, напоминая о недомогании пленного сына короля небес, объевшегося тухлой собачатины.
И вот настал день, когда ровно в полночь вершина горы коснулась неба. От возникшего при этом толчка Луна окончательно провалилась куда-то в тень, а жир перестал выплёскиваться по склонам горы.
-- Ну, я побежала! -- крикнула хозяйка Луны. -- А то у меня там всё развалится! Спасибо вам за гостеприимство!
-- Пойдём и мы, -- предложил своей молодой жене повелитель грома. -- Теперь, пожалуй, нет опасности вляпаться в жир по пути вниз или соскользнуть обратно. Выясним, куда девалась твоя сестра, заберём её или пожелаем ей удачи, а потом вернёмся обратно в наш дом!
-- Я, пожалуй, пойду с вами, -- предложила старая молния. -- Вы оба ещё неопытны и глупы; неровен час, кто-нибудь вас обманет!
И они втроём пошли вниз по склонам горы.
В полночный час старая Пина проснулась от толчка. Запах жира, две недели неистребимо витавший в воздухе, исчез. Пина, превозмогая боль в костях, побрела к горе и увидела, что все до единого потоки жира застыли. И вовремя: ведь жир залил и похоронил множество мешков плодородной земли, принесённых на склоны горы крестьянами!
-- Эй, вы! -- закричала бабушка Нокуди, перебудив всю деревню. -- Жир застыл и перестал течь из горы, потому что теперь в столице наши вожди приказывают натам, что надо делать! Довольно спать: за работу, нужно успеть до утра насыпать как можно больше мешков с землёй на склон!
И крестьяне, проснувшись, забегали понизу горы, как муравьи по муравейнику, таская в неожиданной безлунной тьме плодородную почву.
-- Торопитесь, бездельники! -- кричала старуха Пина. -- Даже Луна устала смотреть на то, как вы отлёживаете бока и мечтаете о жратве! Мы должны трудиться, мы должны работать, мы -- жители самой великой страны в мире, и нашим трудом были побеждены небеса!
Услышав крики Пины, Нокуди побледнела и схватила мужа за руку.
-- Это моя бабушка, -- шепнула она. -- И она, видимо, в гневе. Но что она говорит такое о побеждённых небесах?
-- Нужно пойти и поздороваться с ней в любом случае, -- ответил жене молодой нат, -- ведь она теперь моя родственница.
-- Я, пожалуй, не пойду с вами дальше, -- сказала им молния, -- а подожду в камнях на склоне. Иначе я кого-нибудь ненароком напугаю, или сожгу строение, и выйдет конфуз. Идите, дети, дальше вдвоём!
На самом же деле молния затаилась, чтобы не попасть в ловушку и, если что, выручить своих внуков из беды.
Владыка грома и его жена смело подошли к старой Пине и вежливо поприветствовали её.
-- Ах ты, маленькая негодяйка! -- закричала Пина, поднимая на Нокуди свою суковатую палку. -- Путаешься с мужчинами, когда работа на полях не сделана, и все твои соплеменники не разгибают спину от тяжкого труда днём и ночью! Ну, я тебя проучу!
И она бросилась на Нокуди с палкой, намереваясь ударить её по голове. Но тут повелитель молний заступил ей дорогу.
-- Если твоя внучка в чём-то виновата, -- сказал он, -- то прежде неё виноват и я. Ведь я её муж, и я отвечаю за неё во всём.
-- Ей не нужен такой муж, как ты! -- крикнула в сердцах старая Пина. -- Будь эта мерзавка хорошей девочкой, я бы нашла ей в должный час хорошего работящего мужа из крестьян! А теперь ей муж точно не понадобится, тем более такой хлыщ и бездельник, как ты!
-- Я не бездельник, -- возразил ей муж Нокуди. -- Я всю свою жизнь работаю и учусь, и за моё усердие в труде и мой разум все наты избрали меня владыкой грома!
-- Ах, так ты нат! -- сказала Пина. -- Час от часу не легче! А знаешь ли ты, что наша страна уже завоевала всех натов, и вы все теперь должны выполнять волю наших вождей?!
-- Я ничего не слышал об этом, -- честно сказал повелитель грома.
-- Так знай же, -- крикнула Пина, -- что это случилось, и что сделано это было благодаря мне! Это я нашла способ заманить в ловушку сына вашего короля, и теперь его жизнь -- залог вашего послушания нам! Потому что мы люди труда, мы жители самой великой страны на свете, и наши вожди повелевают всем мирозданием! Поэтому пусть девчонка умрёт, как её сестра, а ты, скверный и презренный раб, отступи в сторону и жди приказаний!
И она вновь бросилась на Нокуди и её мужа с палкой наперевес.
Тут уже не выдержала старая молния:
-- Ах ты, скверная карга! -- загремела она, озарив своим блеском весь склон горы. -- Как ты смеешь поднимать руку на моих и своих внуков?! И что ты клевещешь разом на людей и на натов?! Разве не жили наши народы доселе в мире и согласии?!
Как ни гордилась Пина своими достижениями, а ярость молнии сильно напугала её. Она решила сдержать свою злобу, чтобы воспользоваться сперва хитростью. Опустив палку, она сказала так:
-- Не гневайся на меня, молния. После того как Нокуди сбежала от нас, из столицы пришли чиновники и за наши проступки забрали с собой мою вторую внучку, Нокуву. Я знаю, что она уже мертва. Сын короля натов хотел освободить её, но при нём не было оружия, и он попал в плен, И поделом: нельзя устанавливать свои порядки на чужой земле, где действуют чужие законы! -- Последние слова она сказала очень строгим тоном, обращаясь в основном к молнии. -- Такова правда нашей жизни, и я не скрою, что эта правда нравится мне больше всякой другой. И вам придётся принять её, потому что наша страна -- самая могущественная в мире! Но вы правы -- теперь Нокуди во власти своего мужа, и сделанного не воротить. Идёмте же в мой дом, и я угощу вас завтраком, как того требует обычай гостеприимства, хотя я очень недовольна вами и всем, что вы сделали!
И старая Пина, ворча, позвала молодожёнов за собой.
Отказываться от приглашения в гости к старшим родственникам не входило в обычаи натов, а кроме того, повелитель грома горел желанием разузнать побольше о сыне небесного короля, с которым он был в приятельских отношениях. Старая Пина разместила их в своей хибарке, а сама пошла готовить завтрак из риса и бобов, не забыв и на этот раз насыпать в соус тухлой собачатины. Она была уверена в успехе, зная от старших, что высокие наты не встречаются в своей жизни с пропастиной и не способны отличить тухлое мясо от свежего. Одновременно с этим Пина сделала знак нескольким жителям деревни держать наготове ремни и верёвки.
Но стоило Пине поставить перед своими гостями чашки с едой, как Нокуди, выросшая в деревне, тотчас же учуяла струйку вони, исходившую от чашек.
-- Да это же дохлая собака! -- вскричала она, отталкивая чашку от мужа.
-- Что же ты наделала, глупая! -- крикнула в ответ бабка. -- Если бы ты дала ему это съесть, он ослабел бы, как сын небесного владыки, и у нашей страны появился бы в плену ещё один могущественный нат! У тебя был шанс искупить свою вину перед обществом и, может быть, даже вернуться к честному крестьянскому труду! А теперь ты изменница и пособница наших врагов! Умри же, как умерла твоя сестра Нокува!
Но старая молния пришла на этот раз в необузданную ярость:
-- Так это ты, гадина, отравила сына нашего короля?! И ты ещё смела после этого поднять руку на моего внука и мою любимую внучку?! Да у меня от них правнуки пойдут, а ты их в земле сгноить хотела?! Получай же!
И молния убила Пину на месте.
Испуганные жители деревни собрались вокруг гостей и стали уговаривать молнию не гневаться больше.
-- Это всё старуха Пина виновата, -- говорили они. -- Она нам говорила, что делать, а мы её слушались. Теперь вы нам приказывайте, мы вас слушаться будем. Мы народ трудовой, тихий, нам бы работать себе да работать, а небес ваших нам и даром не надобно...
-- Где моя сестра Нокува? -- спросила Нокуди, и крестьяне рассказали ей историю про потекший жир, из которого выросла гора.
Молния одним ударом разбила гору, и из её середины вышла Нокува. Сестра заключила её в объятия, и обе они разрыдались.
-- Не плачь больше, -- сказала Нокуди сестре. -- Теперь ты свободна, и мы можем пойти жить в наш дом среди облаков!
-- Как я могу куда-то уйти и жить там, -- ответила ей Нокува, -- когда лучший из всех, кого я знаю, сын короля натов, обретается на нашей земле где-то в плену?!
-- Мы должны освободить его, -- согласился молодой повелитель грома.
Пятнадцать дней он собирал своё войско, состоявшее из молний, облаков, ветров и туч, прежде чем двинулся на столицу страны, где держали пленником сына короля натов. Всё это время луна в небе прибывала и прибывала, освещая его армии дорогу. Затем владыка грома напал на столицу, получив от самого короля натов разрешение сделать это. Дожди смыли столицу, ветры разрушили крыши домов и повалили фруктовые сады, а молнии разбили в щепы статуи, гробницы вождей и крепостные сооружения. Сын небесного владыки был освобождён. Но ещё три с половиной месяца войска владыки грома преследовали чиновников, жрецов и символьных аналитиков по всему краю, подтапливая и выкуривая их отовсюду, как крыс из нор. От страны остались лишь руины, да множество крестьянских хижин, стоявших на сваях. Крестьян в этой войне никто так и не тронул.
-- Это потому, что мы люди труда и живём скромной жизнью! -- говорили они друг другу. -- Права была старая Пина: постоянный труд и крайняя умеренность спасают от всех бед!
Вот так и завершилась эта история. -- Монах отставил высокий пустой стакан для воды, поправил на носу очки, глядя куда-то в сторону, поверх моего плеча. -- Нокуди вернулась в дом мужа, и они, пожалуй, живут там и по сей день. Сестра её проявила достаточно любви и упорства, чтобы выйти замуж за сына короля натов, он сделал её королевой своего северного дворца, и они, пожалуй, тоже по сей день счастливы. Хозяйка Луны часто спускается погостить у Нокуди и её мужа, где бывают интересные гости из разных миров; оттого Луна каждый месяц укатывается в тень, а потом поднимается снова в небо. Белой горы из застывшего жира, по которой можно было бы подняться на небо, давно уже нет; наты разрушили её, чтобы люди не шастали по ней на небеса, но это, пожалуй, совсем другая история. Каждый год в течение четырёх месяцев владыка грома проводит в небесах смотр своим войскам, и тогда землю заливают дожди. Ну, а крестьяне по сей день чтят суровость старой Пины, и многие жители тамошних мест носят ей раз в год по две красных орхидеи на могилу, как я слыхал. А вы, мой друг фаранг, пейте ваш виски, а то у вас в стакане лёд уже совсем растаял. Истории о двух бабушках на этом конец.