В летописях 15 века упоминаются только три города на Вятке: Хлынов, Котельнич и Орлов. Однако полностью доверять этим сообщениям нельзя. Дело в том, что в середине 15 века летописание на территории русских земель прекратилось. Почти все местные летописи вместе с трофеями были свезены в Москву, где на их основе в 16-17 веках стали составлять промосковские летописные своды. На сегодняшний день известна только одна уцелевшая от середины 15 века рукопись - Рогожский летописец. В ней много оригинального, правда, она заканчивается 1418 годом. Историками на основании сохранившихся в некоторых поздних летописях отрывков были реконструированы два летописных свода 15 века - условные названия "Северорусский" и "Независимый". Нужно отметить, что это всего лишь собрание отрывков, особо жареное явно отсутствует, особенно, если учесть, что работы велись в Советское время. Но, вот, что в них сказано о Вятке.
"В лъто 6966 (1458)... князь велики посылалъ на Вятку (князей) Ряпаловьских, и Григорей Перфушков у вятчан посулы поимал, да имъ норовил, ини Вяткы не взяли.
В лъто 6967... князь велики, слышавъ, что Григоре Перхушковъ вятчаномъ норовил, и повелъ его изымати, и вести в Муромъ, и посадити в желъза, а на Вятку послалъ в свое мъсто (наместником) князя Ивана Юрьевичя, а с нимъ воеводы свои и дворъ с нимъ свой весь (отборная часть великокняжеского войска). Он же, шед, городы поималъ Орловъ да Котельничь (эти городки не имели тогда серьезных укреплений), а под Хилинымъ стоялъ долго, бьяся на всякъ день; вятчяне же, видяще себе побъждаемы всегда, и добиша челом князю Иоану на всей его воли, чего хотълъ государь князь велики".
Независимый летописный свод 1480-х годов (Дмитровский?):
"Въ лъто 6966... князь великий Василей Василиевичь рать свою послалъ на Вятку, а воевода у них князь Иванъ Васильевичь Горбатой да князь Иванъ Ряполовъской. И не успъша ничтоже: у вятчанъ посулы поимали да им норовили, и ни Вятьки и не взяли, и възвратишася".
Таким образом, в летописи-источнике было ХИЛИН, а не Хлынов. В походе 1458г. этот город не был взят, москвичи для устрашения пограбили соседние с ним небольшие городки и за свой уход восвояси получили откуп. На другой год война продолжилась с новой силой, на этот раз вятчан удалось принудить к подписанию договора о подчинении Московскому правителю и поселению на Вятке его представителя (наместника). Учитывая, что главный город на Вятке казанские и булгарские источники называют Колын, а также наличие в первых сохранившихся описях 17 века вятской фамилии Колинин, более правильное имя города - Колин, оно может быть связано с общеславянскими словами Кол, Колун, Клин. В Чехии есть город Колин, известен с 12 века как Колония Нова. Он был одно время столицей. В Германии город Кёльн зовут также Колон (Cöln или Köln, Cologne, Colonia Agrippina во времена Рима). Кёлном также звали предшественника Берлина в 13 веке. Просматривается также связь с геродотовским городом Гелон и вятским гидронимом Холун. Можно видеть, что в древности слова данного звучания означали "колония", то есть, поселение из прибывших со стороны, клином врезавшихся в аборигенное население. Данный смысл очень подходит к средней Вятке, где территория расселения европейцев со времен Ананьинской культуры была окружена племенами азиатского происхождения.
В договорной грамоте Новгорода с Тверским князем Ярославом Ярославичем 1264 года перечислены северные волости Новгорода: Бежичь, Городец, Мельча, Шипино, Егна, Вологда, Заволоцье (Сев. Двина), Коло Перемъ, Тре (Кольский п-ов), Перем, Югра и Печора. Север Вятки, примыкающий к Перми, под которой в то время понимался бассейн р. Вычегды, мог временами входить в Новгородские владения.
Из булгарской хроники Джагфар Тарихы следует, что в конце 13 века Новгород претендовал на северо-западную часть Вятки, но, в конце-концов, вынужден был признать её самостоятельность. Вероятно, найденные на городищах в устье Моломы характерные для Новгорода вислые печати 13-14 в., остались от этого периода времени.
Вернёмся к ситуации на Вятке в первые десятилетия после монгольского завоевания. Цитата из 2 т. (стр. 226-27) булгарской хроники Джагфар Тарихи (комментарии мои):
"А теперь расскажу о прекращении разбоев другой шайки - галиджийцев или ушкуйников... В 1278 году хан Манкай (Мунке) велел галиджийцам (новгородцам) захватить северные земли Булгара в обмен на утроение ими кыпчакской дани. Тогда галиджийцы, пользуясь тяжкими бедствиями, обрушившимися на Державу нашу, а также переселением в Галидж с других русских земель 500 тысяч ульчийцев (славян), захватили западную часть провинции Бийсу (Сев. Двина, Заволочье) и воздвигли там свои остроги. Опираясь на эти разбойничьи гнезда, галиджийцы стали врываться и в другие области Булгарского Севера (Печора, Югра и Пермь).
Для лучшего противодействия вражеским захватам эмиру Галимбеку пришлось образовать новую провинцию из южных земель Бийсу (Вису) - Нукрат (Вятка) с центром в Колын-Кале. Улугбекскую (губернаторскую) власть в ее западной части - с самим Колыном - эмир передал в руки потомков Садыка (новгородского купца Садко) и его булгарских ульчийцев (славян), иначе бы Манкай силой заставил Державу (Булгарию) передать Нукрат русским. Галиджийцы пожаловались хану на это, утверждая, что эмир надул его. Однако когда ханский посол-христианин проехал в Колын, то город встретил его колокольным звоном и хлебом-солью сына Садыка Ар-Буги - почтенного белобородого старца с крестом на шее, храбро совравшего прямо в лицо Татарину о его полной независимости от Булгара. Галиджийские доносители были обвинены во лжи и казнены к удовольствию Ар-Буги, ибо они были его личными врагами и в 1278 году отбили у него Джукетун (Устюг -Гледен), присоединенный к Державе в 1237 году. Правда, посол возложил на Колын дань, как будто на отдельное владение, но она не была очень уж велика и обременительна для нукратцев, ибо эмир уменьшил на ее размер дань Колына Булгару. На самом деле тюрэ Колына продолжали подчиняться булгарскому улугбеку Нукрата, сидевшему в Ар-Балике (Арский городок в Казанском ханстве), но назначались самими эмирами...".
Булгарские правители после монгольского завоевания стали именоваться эмирами, т. е. были назначаемыми, как и великие князья Владимирские. Как видим, булгары и новгородцы продолжали спорить за северные территории, используя для этого Ордынцев. Отрывок подтверждает предположение, что Вятская часть Перми в 13в. была владением Новгорода, но к 14 веку он ее потерял. Обратим внимание, что спор шел о "западной части" Нукрата - очевидно, территории вдоль Моломы, в устье которой и был город Колын-Вятка. Низовье Нукрата-Вятки входило в Арскую даругу, Ар-балик - город Арск-Арча на р.Казанке. Просматривается связь Вятки в домонгольском прошлом с булгарами, артефакты присутствия которых встречаются на городищах в устье Моломы.
Предположение о делении Вятской земли на две или три волости помимо археологии подтверждается тем фактом, что в "Списке городов русских" упомянут только один город Вятка, тогда как на период составления списка (1375) у нас по археологии было уже несколько достаточно заметных городов. В грамоте 1428г. упомянуты "Вятка со слободами", что следует трактовать как Вятская и Слободская волости. Под Вяткой в данном случае нужно понимать город в устье Моломы, центр Вятской волости. Остальные вятские города-слободы не попали в список по причине их освобождения от налогов (список составлялся для фискальных целей, сбора дани с русских владений Орды). Юго-восточная часть Вятской земли (левобережье) входила в Арскую провинцию-дорогу, дани с нее шли непосредственно в Казань. Городки-слободы на правом берегу Вятки (городища Никульчино, Подчуршинское, Родионовское, Слободское и Шестаковское) со смешанным славяно-вотским населением могли играть роль буфера-пограничья.
Карта Делиля, отражает ситуацию середины 16 века. Гидрография в целом точная. Река Речица - это Чепца, вероятно, название было искажено жившими по ее берегам не славянскими народами. На притоке Вятки соответствующему Моломе указан город Вятка. Другие города (кроме Шестаково) не на своих местах, но это обьяснимо. Город "Котельнич" на Речице можно отождествить с Кривоборским городищем на Чепце. На месте настоящего Котельнича указана "Слобода", а Слободской город подписан как "Хлынов". По археологии и по числу сохранившихся грамот именно Слободской был крупнейшим городом на Вятке в первой половине 16 века пока не был построен новый Хлынов. Микулицын город, видимо, сильно пострадал при взятии и перестал существовать.
В описях по Котельничскому уезду 1615 г. упомянута Волостка Городок, в 1629 г. та же волостка называется Волостка Кайгородок. В устье Моломы была деревня Городок рядом с д. Ковровы.
'В ходе археологических раскопок, проведённых на Ковровском городище, найдены свинцовые подвесные печати и печать-матрица с надписью 'печать Григориева', которыми скреплялись официальные документы. Получается, что приблизительно на рубеже XIII-XIV вв. городище являлось резиденцией главы Котельничской общины - земского воеводы Григория' (Л.Д.Макаров, Русские поселенцы на берегах Вятки, ЭЗВ, т.4, стр. 84 - 85).
Аргументов в пользу существования в устье Моломы города Вятка достаточно. Это, прежде всего, стратегическое расположение на важном торговом и военном сухопутно-речном пути между Булгаром и Устюгом, с 14 века здесь же проходил путь из Москвы в Булгарию и Казань. В устье Моломы есть Шабалинское городище 12-15 веков, которое являлось на тот период самым крупным ограждённым поселением в нашем крае - около 3 га (плюс, посад - Шабалинское селище). Городише имеет характерную особенность: земляные укрепления (вал) имелись только с северной стороны; с востока, юга и юго-запада - достаточно крутой склон к реке и оврагу; а вот с запада никаких естественных или искусственных препятствий нет. (Разумеется, город с этой стороны прикрывал деревянный забор-острог или приставленные вплотную друг к другу глухие снаружи без окон срубные строения.) В прошлом историки, исходя из этого факта, предполагали даже, что это был недостроенный город.
В ДТ упоминается такой незащищенный с одной стороны городок новгородцев (балик Нукрат), расположенный рядом с булгарской крепостью Колын. Объяснение такое: булгары не вполне доверяли сотрудничавшим с ними новгородцам, а потому не разрешали им строить полноценную крепость. В случае большой опасности купцы-новгородцы успевали перебраться под защиту стен Колына.
Из памятной книжки 1882г. Вятские древности.
Цитата из ДТ: "Зимой 1150 года они выступили вдвоем во главе курсыбая (постоянное войско булгарского кана) и ак-чирмышей (черемисское ополчение) на Тунай (Северные территории), где заложили новый центр Бийсу - город Колын возле балика Нукрат на Нукрат-су". Нукрат-су (Вятка река). По аналогии с названием реки русские называли его Вяткой. Итак, булгары для удержания своих позиций на севере построили крепость в устье Моломы рядом с новгородским поселением. Так появилось соседнее с Шабалинским Ковровское городище. В ДТ название города связывается с именем его основателя эмира Колына, выходца из опального булгарского рода, отец которого жил в земле Окских вятичей (Московские Кучковичи).
Схема городищ в устье Моломы.
Город в устье Моломы в 14-15 веках часто переходил из рук в руки, его захватывали и новгородцы, и ушкуйники, и булгары, и казанцы, и Москва, и Тохтамыш. Всё это в конечном счете привело к его упадку и появлению новой крепости Котельнич (а позже и Хлынов), но жизнь города Колин - Вятка продолжалась до начала 16в. На момент взятия Вятской волости Москвой и первой переписи населения существовали оба городка, что отразилось в появлении двух фамилий - Колинин и Котелнин. Первый имел внешнее название "Вятка", отсюда известная фраза из Книги Большому Чертежу: "а выше Котельнича город Вятка".
Историки никак не объясняют одновременное существование двух близлежащих разделенных оврагом городищ 12-15 веков в устье Моломы (Шабалинского и Ковровского). Однако это типичная пограничная обстановка: южная крепость - булгарская, северная - скандинаво-новгородская. Торговые связи с Новгородом и Скандинавией в 12 веке (и ранее) по Джагфар Тарихы осуществляли купцы Нукрата (в том числе, живший здесь легендарный Садко-Садык). В устье Моломы шла перегрузка товаров с больших речных кораблей, приходивших с Волги, в лёгкие суда северян, пригодные для дальнейшего плавания по мелководным Моломе и Югу. Разумеется, поток товаров шёл и в обратном направлении.
А вот последние отрывки о Вятке в Булгарской хронике. 'В том же 1487 году Мохаммед-Амин привел к Казани 120-тысячное московское войско, которое Балынец дал в обмен на согласие Бураша уступить Москве Колынский округ Нукрата (из дальнешего видно, что Казани отходил юг Вятского региона)... Когда русские подошли к Колыну, то обнаружили среди защитников города Урака с пятью сотнями его казаков и грамотой Мохаммед-Амина на защиту этой булгарской крепости. К сожалению, колынцы быстро изнемогли, перессорились и, поверив лживым обещаниям русских не трогать города в случае высылки Урака, заставили его покинуть крепость. Урак выехал из города со снохой Ганикея Марьям и 200 жителей, пожелавших остаться под властью Булгара. Когда русский воевода попытался преградить ему путь с требованием отдать колынцев, Урак плюнул ему прямо на бороду. Балынец молча утерся и убрался с дороги. Бек беспрепятственно вернулся в свой Шаймардан, а большинство колынцев поселил в Урджуме и Малмыше. Они строили ему отличные корабли и отливали небольшие пушки. Через них же он выправил нарушенную было тайную торговлю железом и порохом с Джукетуном (Устюгом) через Колын, московские воеводы которого были куплены очень легко и дешево. Марьям же с сыном Паном приютил сын пушечного мастера Мамли-Булата Биктимер. У него и Марьям были и общие дети: сын Будиш и дочь Нафиса'. ----
Из отрывка можно видеть, что под Колыном имеется в виду Ковровское городище: только через него проходит прямая дорога от Устюга на Уржум, Малмыш и Казань. К концу 15 века Колын-Вятка (Ковровское и Шабалинское городища) потерял значение вследствие появления более мощной Котельничской крепости, но оставался частично заселён до середины 16 века. Строительство нового города Хлынова привело к его окончательному запустению. В описях начала 17 века упоминаются "хлыновцы Колинины", вероятно, переселенцы из Колына. Заметим, что взятие булгаро-казанского форпоста на Вятке - Колына (Ковровского городища) отнесено к 1487г. В 1459г. была подчинена Москве только Вятка (Шабалинское городище). События Вятского взятия 1489г. относятся уже к другому вятскому городу - Микулицыну - центру Слободской волости.
АРХЕОЛОГИЯ
Ковровское городище расположено в 300 метрах к северу от д. Ковровы на подтреугольном мысу высотой 7-11, что в устье р. Моломы. В 1979 и 1981гг. проведены значительные стационарные исследования памятника Л.Д. Макаровым. Поверхность памятника площадью около 1 га разрушается многолетней вспашкой. Дугообразный вал высотой до 2 м, понижен на месте изгиба, в северной части уничтожен дорогой, ведущей в пойму. Первоначально вал имел длину порядка 180 м, в настоящее время его остатки равны 20 и 110 м. в северной части памятника вскрыто 493 м2. Мощность культурных напластований достигает 1-1,3 м. Нижние слои относятся к мезолитическому времени и эпохе поздней бронзы. На городище обнаружены отдельные финно-угорские находки конца I-начала II тысячелетия н.э. /бронзовая пряжка, поясничная накладка, наконечник стрелы/. Мощность древнерусских слоев превосходит на некоторых участках 1 м, однако верхняя его половина распахана. Древнерусский слой условно делится на три периода. Ранний представлен остатками сгоревшего жилища XIII в. с находками замков, птицевидной подвески XII-XIII вв., крестиков XIII-XIV вв. и других изделий. Жители городища, по-видимому, ограничились в это время устройством частокола вдоль края площадки.
К среднему периоду /XIV- середина XV в./ отнесены следы неоднократно перестраивавшихся срубных клетей, которых насчитывается не менее 9, они имеют длину 4-4,5 и ширину 1,5-4 м. помимо оборонительной функции их нижний этаж использовался под жилье и хозяйственные нужды. Так, в одной из них обнаружено подполье жилой клети с остатками глинобитной печи и разнообразными находками /керамика, ключи от замков, нож, наконечник стрелы, крест-энколпион, обломки перстня и янтарной вещи, плотницкий инструмент-черта/.
В другой клети, разделанной на два отсека, помещалась кузница и горн: в северном отсеке располагалась яма с крицами и шлаками на дне, а в южном найдено скопление из 4-х инструментов /пилка, заготовка напильника, на-коваленка-шперак и молоток/ Оборонительная стена подходила к валу. Под невысокой (здесь до 0,5 м) насыпью прослежены канавки, в одной из которых выделялись следы бревен частокола раннего времени. Позднее основу вала составляли срубы, забитые землей. На стыке вала и описанной выше срубной стены зафиксировано несколько ям, оставшихся от конструкции нижнего этажа угловой башни. Глубина рва от современной поверхности не превышает 2-х м.
Обнаружена дренажная траншея с сосновым желобом на дне. Ее глубина от древней поверхности достигает 2,2, ширина 0,35- 0,6, длина 6,30 м, ширина желоба, накрытого сверху плахой, - 0,25-0,27 м, перепад высот (выявленная длина желоба - 4,2 м) - 14 см, далее вода устремлялась к обрыву самотеком по канавке. На склоне городища за пределами оборонительных стен обнаружены две больших хозяйственных ямы, оконтуренные по периметру наклонными к центру столбовыми ямками, и с углем на дне, которые можно сопоставить с 'шишами' - ямами для сушки снопов (ямки остались от сходившихся вверху над ямой в виде шатра жердей, на которые и укладывались снопы, а на дне ямы разводился огонь). Остатки медеплавильной мастерской (3,1 x 1-1,9 м) относятся к позднему периоду существования поселения (вторая половина XV-XVI вв). В ней обнаружены медные шлаки, глиняная обмазка, капли меди, обрезки и куски металла, керамика, жженые кости.
За время раскопок выявлен значительный вещевой комплекс. Большой интерес вызывают находки серебряной матрицы печати и двух свинцовых вислых печатей XIV в., свидетельствующих о важной роли этого древнерусского городка - первоначального Котельнича в истории Вятской земли. Керамический материал представлен древнерусской, славяно-финской и болгарской посудой. Ранний слой городища датируется, вероятно, XIII- началом XIV вв., средний слой серединой XIV- серединой XV в., поздний - XV-XVI вв.
Находки с Ковровского городища. Раскопки Л.Д. Макарова.
1. Серебряная монета Золотой Орды (внизу справа). Монета чеканена от имени Джанибек-хана (1342-1357гг.) - хана Золотой Орды. Возможна надпись: "Султан справедливый Джанибек-хан" на лицевой стороне. На обороте должно быть место чеканки, возможно было "Сарай ал-Джелид", год неизвестен. Шрифт арабский. Монета обрезана в 1370-е годы (обрезание проводилось с целью подгонки монет под новые (облегченные) весовые нормы. Вес - 0,71г.
2. Писало бронзовое - XII-XIII вв. для письма на бересте или воске (справа).
3. Фрагмент замка ввиде фигурки бычка. Замок золотоордынского периода (XIII-XIV вв.) Бытовали в Волжской Болгарии. Выше передней ноги вырез для ключа, сверху вставлялась дужка, имевшая механизм для закрывания.
4. Крест энколпион. XIV век. Состоял из двухстворчатых половинок и имел внутри пространство, в котором помещались мощи святых (например, маленькие косточки или их фрагменты, прядь волос, кусочек одежды и т.д.) Считается, что их носили поверх одежды лица духовного сана. На лицевой стороне распятие Христа и святые на клемах по концам ветвей креста. На обороте обычно ихображалась Богоматерь и клема других святых.
5. Женское ювелирное украшение (вверху). Бронзовый бубенчик. IX-XI вв.
6. Печать-матрица (слева) с зеркальной надписью "Печать Григориева", вторая половина XIII - начало XIV в.
7. Слева вверху Глазовская серебряная шейная гривна IX-XI вв.
В эпоху средневековья городище было заселено русскими колонистами. О том, что колонизация была славяно-финской свидетельствуют находки гончарной керамики. Сразу же поселенцы возвели оборонительные укрепления ров и вал, вдоль склона - частокол. Позднее вдоль склонов были сооружены срубные клети, они использовались и для хозяйственных нужд. Найдены были следы 9 клетей, в которых выявлены остатки кузнечного производства, медеплавильной мастерской 15-16 вв. Была обнаруже-на дренажная траншея с остатками водоотводного деревянного желоба. Оборонительная стена подходит к остаткам сторожевой башни. Среди предметов, найденных в результате раскопок, выявляются наиболее значимые: матрица серебряной печати с позолоченным изображением архангела, на оборотной стороне зеркальная надпись 'Печать Григориева', обломок вислой печати, относящиеся к 14 веку. Находки позднеболгарской керамики, 5 сереб-ряных обрезанных монет хана Джанибека (1342-1358 гг.), бронзового замка свидетельствуют о наличии контактов жителей городища с более южными районами. Все это говорит о том, что '...Ковровское городище выступало как важный административный центр этой части Вятского бассейна в 13-14 вв.'
Комментарии Е. Х. Печати подобного типа были распространены в Новгородской земле у торговцев и производителей для пломбирования товаров и заключения договоров торговли. В ДТ балик Нукрат возле крепости Колын, прежде всего, поселение купцов новгородцев (легендарный Садко-Садык). Крепость же могла выполнять роль форпоста булгар на важном перекрестке путей, но она невелика - один гектар всего, в обычное время, максимум, сотня жителей (гарнизон). Начальные укрепления в виде частокола, жилые стены (по южнорусским традициям) построены позже, примерно, в 13 веке. Новгород, вероятно, имел торговые интересы в нашем регионе, но администрации своей вряд ли обзавелся. Так что кто был этот Григорий - не ясно, скорее, торговец, впрочем, такие местные "олигархи" на периферии часто исполняли властные функции. Рост вятских поселений отмечается в 14 веке, что можно связать с притоком людей из подчиненных Узбековой Орде русских земель, а также начавшейся после смерти его сына Джанибека "Великой Замятне" (гражданской войне). Прослеживается три периода жизни на городище: (условно) булгарский, славяно-русский и московский. В первый период в качестве ограждения небольшой пограничной крепости был построен частокол. Второй период можно связать с появлением на Вятке выходцев с юго-западной окраины Киевской Руси берладников (оставивших характерные жилые срубные стены-клети), нанятых булгарами для охраны пограничных мест. С ослаблением Булгарии в середине 13 века и за помощь монголам они получили некоторые вольности, а их потомки (славяно-вотские метисы) стали вятичами.
Шабалинское городище располагается на правом берегу р. Моломы в 800 м от ее устья и занимает подтреугольный мыс коренной террасы высотой до 29 м. С севера городище, площадь которого достигает 3 га, ограждено валом высотой до 2-х м и рвом глубиной 2, шириной 3-10 м, в восточной части разделенных въездом. Западная часть поселения укреплений не имеет. Площадка памятника была занята остатками усадеб д. Ёрмичи, Шабалины, Городок. Впервые о городище сообщает в 1881 г. А.А. Спицын, указавший на упоминание в писцовой книге 1629 г. погоста, а также остатков кладбища, более подробное описание он дает в 1893 г. указывая на кладбище, как христианское и предполагает недостроенность укреплений и их поздний характер. В 1979 г. автором (Макаровым) было заложено два раскопа общей площадью 143 кв. м. Работы показали, что культурный слой почти полностью распахан. На раскопе 1 прослежены канавка и небольшая полоса культурного слоя вдоль края площадки, оставшиеся вероятно, от срубных оборонительных укреплений крепости. На втором раскопе вскрыты 2 котлована и 6 ям, а также погребения древнерусского могильника /см ниже/. Большая часть находок обнаружена в пахотном слое. Всего найдено около 200 фрагментов ранней и поздней русской керамики, бронзовые кресты XIII-XV вв., какой-то древний документ. Железные вещи: крюк от колчана, ледоходный шип, обломок замка, 2 наконечника стрел, которые датируются XII-XV вв., а также кольцо, гвозди, нос косы и фрагменты вещей, шлак, обломки грузил и оселков, относящиеся в целом к II тыс. н.э.
На карте 19 века д. Городок (3) на месте Шабалинского городища. Под цифрой 4 указано Ковровское городище.
Шабалинский могильник.
Могильник значительно нарушенный пахотой и поздними сооружениями, располагается на площадке одноименного городища у восточного края. Погребения выявлены на раскопе 2 в 3-4 ряда на глубине 20-40 см и часто нарушают друг друга. Покойные лежат головой на запад и юго-запад, ногами к реке, кости рук находились на костях таза или грудной клетки, имеется не-сколько парных захоронений. Выявлены остатки гробовищ, всего 80 погребений без вещей. В двух могилах между ног умерших положено по два человеческих черепа, вероятно отчлененных от туловищ в ходе жертвоприношений. В одной яме найдены останки расчлененного трупа. Малая глубина захоронений в сочетании с не характерными для православного ритуала особенностями свидетельствуют о значительных еще языческих традициях в погребальном обряде русских людей XII-XIV вв.
Дер. Лютовская и две других ниже ее располагались на площади Шабалинского городища. С северо-запада его ограждал овраг (зеленка на карте 18 века). Возможно поэтому, посад города Вятка уходил далеко на запад (в поле).
Шабалинское поселение.
Располагается на уступе надпойменной террасы высотой 8-11 м у подножья восточного склона Шабалинского городища. Культурный слой зафиксирован в 5 шурфах на площади 1200 кв. м., мощность его достигает 70-80 см. в ямах шурфа 3 найдена керамика с примесью песка, дресвы и раковины в тесте, а также железные изделия (нож, фигурная накладка, дужка, цепь из двух звеньев, обломки других вещей), шлак, кости животных и рыб. Поселение датируется XIII-XVIвв. (12)
Котельничское городище.
Располагается в городе на останце размером 280х65 м и высотой 10х15 м, известном, как 'Старое городище'. По плану города 1784 г. р. Котлянка, начиналась недалеко от современного кладбища, текла навстречу течению р. Вятки... Размеры городища в то время составляли около 510х72 м. в середине XIX в. Котлянку отвели. Таким образом, размеры памятника сократились почти на половину.
В 1982 г. отрядом УВАЭ под руководством Л.Д. Макарова проводились стационарные исследования древнего Котельнича на свободном от застроя месте площадью 350 кв.м. Удалось выявить три периода застройки памятника. Всего изучено более 50 ям сооружений, а также 9 канавок со следами частоколов и остатки оборонительных стен. Наиболее ранними явились полуземлянки, расположенные в два ряда, причем прибрежный ряд их частично обрушился под обрыв. Сооружения противоположной стороны улицы вошли в пределы раскопа не полностью. Следы частоколов выявлены вдоль улицы, но в северовосточной части раскопа располагаются перпендикулярно берегу. По-видимому, границы предполагаемых усадеб со временем меняли свои очертания. Не исключено, что поперечные частоколы являлись оборонительными укреплениями детинца, и в этом случае юго-западная половина мыса представляла собой посад города. Дата раннего периода устанавливается по находкам бронзовых изделий, некоторых типов наконечников стрел славянской и славяно-финской (с примесью раковины, навоза, шамота) керамики XIII -начала XIV в.
Наибольшей интенсивностью отличается второй период жизни города. Уличная планировка сохранилась, но в восточной части она сильно нарушена. Для этого времени характерно сооружение наземных жилищ, часть которых имела подпольные ямы. Одна из построек со множеством находок датируется медной монетой - тверским пуло- серединой XV в. интересны две землянки - погреба, стенки одной из которых укреплялись вертикальными бревнами и плахами с забутовкой оставшегося пространства глиной, а другой - досками и такой же забутовкой. Датировка второго периода укладывается в рамки XIV - XV вв. Третий период характеризуется сооружением мощных оборонительных укреплений, следы которых выявлены в восточной части раскопа. Здесь выявлены фрагменты стен, некогда состоявшей из нескольких срубов, забитых глиной и сопровождавшихся большим количеством железных гвоздей. Эта срубная стена заканчивалась сооружением, которое не было засыпано глиной, имело пол и, очевидно, печь. Судя по всему, это остатки башни. Все по-стройки укреплений стратиграфически и планиграфически подразделяются на три яруса, отразивших их перестройку. Длина клетей составляет 5-6 м, ширина от 2 до 5 м, ширина башни - около 6 м. Начало возведения таких внушительных укреплений относится, вероятно, к концу XV - началу XVI вв., т.е. уже в московский период существования города. В начале XVII в. по данным переписей состояние крепости было уже весьма плачевным, ее пе-рестают ремонтировать, и вскоре она прекращает свою существование. Уже в XVI-XVIII вв. на городище располагались церкви и христианское кладбище.
Карта археолога Макарова Л. Д. Археологические памятники 12-15 веков на Вятке (городища, селища и могильники) группируются в трех отдельных регионах-волостях: Никульчинская, Котельничская и Пижемская. Две первых мною названы Слободская (усть-чепецкая) и Вятская (усть-моломская).
Об имени 'Вятка'
Сергей Ухов
(отрывок)
Косвенным, но убедительным подтверждением знакомства арабов с Вяткой является упоми-нание имени Вятка в египетской энциклопедии XIV в. 'Масалик аль-абсар...', которое под-робно анализирует известный уралист проф. В. В. Напольских (9). Эта энциклопедия была составлена в 1340-е гг. В ней упоминается касаба (маленький город по-персидски) А-ф-т-кун (или Афаткун), расположенный к северу от Булгара. Передача начального русского в в араб-ской записи буквой фа отражает более позднюю арабскую традицию (ср. современное араб. Фулга 'Волга'). Начальный алиф, по мнению Напольских, отражает мягкость русского на-чального согласного. Таким образом, морфема Афат- является арабской передачей русской морфемы Вят-. Суффикс -кун, скорее всего, отражает русский суффикс -кин, т. е. название городка звучало как Вяткин (ср. названия городов того времени: Жукотин, Брягин, Варин, Губин и др.).
Не менее важно в идентификации касабы Афаткун его географическое положение. К сча-стью, источник сведений об Афаткуне, странствующий купец Бадр ад-Дин Хасан ар-Руми, сам побывал в этом городе и делал там топографические измерения. Его данные таковы: 20 дней пути пешком от Булгара и длительность самой короткой ночи 3,5 часа. Длительность ночи определялась несколько иначе, чем сейчас, поэтому нам важнее сравнительная величи-на длительности ночи по отношению к Булгару: по данным Бадра ад-Дина - на один час ко-роче, что соответствует для Афаткуна в современных единицах измерения величине немно-гим меньше 58 градусов с. ш. Этим данным в совокупности более всего отвечает район г. Котельнича на Средней Вятке, хотя, учитывая погрешность измерений и неоднозначность толкования меры расстояния, район возможного местонахождения Афаткуна следует расши-рить. Но в любом случае совершенно ясно, что это район Средней Вятки, что делает приве-дённую выше лингвистическую интерпретацию ещё более убедительной.
Конечно, мы не можем с уверенностью сказать, что средневековый г. Вятка (Вентит, Вяткин) был расположен именно в том месте, где расположен современный г. Киров, тоже носивший одно время название Вятка. Более того - есть свидетельство, что Вятка XIV-XV вв. распола-галась не там, где Вятка XVIII-XX вв. (и современный Киров).
Автор далее приводит цитату из 'Книги Большому чертежу': 'А по Вятке реке по Котельничь с верху город Вятка'. То есть, город Вятка можно отождествить с городищами в устье Моломы, где довольно много булгарских и ордынских артефактов, а также смешанный гончарный материал. Харак-терных мусульманских захоронений не обнаружено, или же их просто не искали. Определение ночного времени в Афаткуле говорит о проживании здесь мусульман. Проф. Напольских считает, что под описание расстояний от Булгара в качестве Афаткула более подходят вятские городища в районе Котельнича. Вот отрывок из работы Напольских, где он приводит отрывки из арабского теста:
'Из известнейших городов его <Золотой Орды> - Булгар; самая короткая ночь его 4 и 1/2 часа. Хасан ар-Руми рассказывает: 'Потом я расспросил об этом Масcуда, определи-теля времени молитв в Булгаре. 'Мы исчислили её - сказал он, - посредством астрономических инструментов, и нашли, что она - 4и1/2 часа с небольшим. Это крайняя убыль ночного времени там. Что касается касабы Афаткун, то мы и там делали наблюдения над ним и нашли, что самая короткая ночь там длится 3 и 1/2 часа, короче булгарской ночи на один час'. (далее в одной из рукописей - вставка о фетве, присланной в Хорезм и Бухару от жителей Себера и Булгара, о том, что ночь у них продолжается всего три часа, так что невозможно успеть совершить и приём пищи и утреннюю молитву в тёмное время суток во время поста)/
'Между Булгаром и Афаткуном, говорит он, расстояние 20 дней обыкновенной ходьбы". Слово касаба по терминологии персов значит 'маленький город'. За Афаткуном, говорил он, Себер и Ибер, потом за ними земля Джулман3. Когда путешественник едет от Джулмана на восток, то он приезжает к городу Каракоруму, а далее - в землю Хатайскую, в которой Великий Кан. Это (одна) из земель китайских (Син)4. Когда же путешественник, говорил он, едет на запад от него <Джулмана>, то он приезжает в землю русских, потом в страну франков и к обитателям Западного моря'...
Было предложено читать это слово как Афаткун и соотносить с названием Вятка, точнее - с формой типа *Вяткино (село) / *Вяткин (городок) [Поляк 1964: 35]. Передача начального звука типа русского v- в арабской записи буквой фа общепринято (см., напр., современное араб. [ ﻓوﻟﻐﺎфулга] 'Волга'). Проблему представляет начальный алиф; может быть, следует читать Ифаткун, где i- отражает мягкость русского начального согласного? Что касается локализации касабы Афаткун, то, судя по продолжительности ночи (короче на один час, чем в Булгаре), она должна была лежать в пределах 57о6' и 58о40' с. ш. [Пастушенко: 3]. В этих пределах находятся самые южные из средневековых городищ верхнего Прикамья, прежде всего - Рождественское, с которым А. М. Белавин и И. Ю. Пастушенко и предлагают связывать Афаткун, но сюда же попадают и города Вятской земли: Котельнич, Хлынов, Никульчин. Указание на расстояние в 20 дней пути малоинформативно, поскольку не ясен маршрут. Если он шёл вдоль больших рек (Кама, Вятка), то от Булгара до Рождественского - более 850 км, что явно выходит за пределы '20 дней обычной ходьбы', а до Кирова - около 700, что с трудом, но укладывается в эти пределы. С другой стороны, если предполагать путь через Казань, далее по Арской дороге на Малмыж, а оттуда вдоль Вятки - к Кирову, а по современному Сибирскому тракту (только если этот путь существовал в XIV в.!) - к Рождественскому, то расстояние почти одинаково, около 600 км. Если же считать не до Кирова, а до Котельнича, или предполагать существование сухопутного спрямлённого пути от Малмыжа к Кирову, то расстояние до Вятской земли в обоих случаях сокращается почти на сто километров, и становится явно предпочтительнее.
Важнейшее значение имеет здесь, однако, хронологический фактор: информация, отражённая в сочинении аль-сУмари датируется не ранее чем началом или скорее первой половиной XIV в., то есть временем, когда Рождественское городище, равно как и другие городища южной части родановского ареала (севернее помещать Афаткун никак не возможно, судя по расстоянию до Булгара) если ещё и функционировало, то доживало последние свои дни. Не странно ли, что именно в это время оно впервые появляется в письменных источниках? С другой стороны, выход на историческую арену Вятской земли происходит именно в начале XIV в., и появление упоминания о ней в источнике, отражающем новейшие данные именно этого времени вполне естественно'.
Комментарии Е. Х. Джулман, на мой взгляд, это крепость Гледен возле Устюга, ставшего при Узбеке центром сбора пушной дани. Дорога к нему от Булгара шла на север вдоль Вятки и ее притока Моломы и далее вдоль реки Юг. По ДТ до 1150г. у булгар на р. Юг была крепость Гусман, что более похоже на Джулман. От Устюга на запад (и юго-запад) можно было попасть в русские земли, - Новгородскую и Владимирскую. Путь от Джулмана на восток в далекий Каракорум, по мнению Слободского краеведа С. Пленкина, свидетельствует о существовании торгово-военного пути от Устюга через среднюю Вятку, этакий прообраз Сибирского тракта более поздних веков, который, кстати, проходил через Слободской и Карино.
Вот еще отрывок из арабского описания Золотой Орды (царства Кипчаков):
'Купцы наших стран, говорил Нусман, не забираются дальше города Булгара; и купцы булгарские ездят до страны Джулман, и купцы джулманские ездят до земель Югорских, которые на окраине Севера. Позади их (булгар) нет поселений, кроме большой башни, построенной Искандером на образец высокого маяка'. --- Под 'башней построенной Искандером' можно понимать Елабужское городище с круглой каменной башней на вершине берегового холма. Действительно, выше Елабуги на пути купцов вверх по Каме в ту пору уже не было заметных городов, Рождественское городище на Обве к 14 веку прекратило существование. Зато в этот период продолжалась еще жизнь на соседнем чепецком Иднакаре, где появляется мусульманский могильник. Что касается перевода названия Афаткун - Вятское, то более отдаленное городище 13-14 веков в центре Чердыни имеет такое же имя. То есть, Вятских городков могло быть несколько и не обязательно на самой Вятке.
В Джагфар Тарихы и некоторых татарских источниках именно замок Алабуга связывается с Искандером. В ДТ также описан Нукратский путь на север: нижняя Кама, Вятка, Молома-Юг и далее по Вычегде через "Чуртан" (Чердынь) к Печоре в Югру. Но к14в. ситуация изменилась, район Вычегды (Старая Пермь) перехватили Новгородцы. Они же устраивали походы за данью на Югру. Поэтому туда могли кроме них отважиться пойти только джулманские купцы. Напольских в данном случае видит в Джулмане бассейн Камы (по-татарски Чулман). Но на мой взгляд, 'Страна Джулман' - это Великая Пермь, включая, Вычегду и Чердынские верховья Камы. В 14в. она была довольно заселена, не зря здесь обосновался епископ Стефан. Афаткул ближе к Булгару, чем Джулман, в таком случае, это, все-таки, Вятка.
Город Вятка есть в "Списке русских городов ближних и дальних", составленном примерно в 1375г. для раскладки ордынской дани. Это было самостоятельное территориальное образование-волость с центром в устье Моломы, вероятно, Шабалинское городище. При этом, приграничное с ним Ковровское городище (Колын) могло оставаться в непосредственном ведении булгар (позже казанских ордынцев).
ПРИЛОЖЕНИЕ 1 Книга Большому чертежу
"От Слободы 30 верст городок Хлынов... А по Вятке реке по Котельнич сверху городы Вятка"...
Книга Большому Чертежу - это описание существовавшей в 16 веке карты России. Возможно, некоторые дополнения были взяты с другой, более старой карты. До середины 16 века Хлынов был новым относительно небольшим городком (крепостью), лишь позже он становится настоящим городом с посадом, центром власти на Вятке. Город Вятка к тому времени запустел, но от него сохранились поселения. На старой карте они, видимо, были помечены общим именем "Городы Вятка", что отражает археологический факт множественности поселений в устье Моломы.
ПРИЛОЖЕНИЕ 2
Отрывки из работы историка Николая Хан:
СТРАНА ВИСУ: ПРОБЛЕМА ЛОКАЛИЗАЦИИ
Попытка локализовать страну Ису/Вису на основе астрономических наблюдений, связанных с сообщениями источников, как о длине ночи в стране, так и временем закипания воды в котелке, предпринятая И.Ю. Пастушенко, в полосе 57+0,5R с.ш., отражает, по нашему мнению, только южную границу страны Вису5 - 57-я параллель как раз включает в себя в Вятско-Камском ареале (ВКА) устье реки Кильмезь. Северной границей следует считать Верхнюю Каму - это связано с топографией гривен - шейного женского украшения древних удмуртов, бывшее атрибутом женского, а с Х в. и мужского костюма древних удмуртов, картографирование которых осуществлялось А.Г. Ивановым. Выделяется два локальных района массового выпадения гривен. Один вокруг г. Глазова, второй - на верхней Каме в районе Чердыни. Уже приходилось до этого высказывать предположение о том, что данное украшение, названное А.А. Спицыным и Н.Г. Первухиным гривной глазовского типа, выполняло, кроме того, и функцию платежного средства. Существует две точки зрения по поводу генезиса древнеудмуртской гривны т.н. 'глазовского типа': первая, - скандинавское происхождение; вторая - которой в настоящее время придерживается М.Г. Иванова и А.Г. Иванов - происхождения местного. Имеется два основания, указывающие на оригинальность данного артефакта - это витой стержень и застежка в виде многогранной колбочки (Рис. 1) и к ним долго не могли подобрать пространственно-хронологические аналогии. Если витые стержни в настоящее время как будто находят аналогии в предшествующих археологических комплексах VIII в., то застежка-колбочка имеет прямые параллели в соответствующих скандинавских фибулах, которые опубликовала Н.В. Хвощинская с Рюрикова городища. Абсолютное большинство фибул, имеют многогранную пирамидальную головку. Изготовляться они могли где угодно, в том числе и на территории Древней Руси. Скандинавский культурогенез их несомненен. Датируются по М. Мальму Х - первая половина XI вв.7 Следует обратить внимание, что еще в начале прошлого века крупный шведский археолог Т.Арне, использовал гривны глазовского типа в качестве аналогий к браслетам с витым дротом и многогранной головкой, в большом количестве находимых в Швеции, для документирования связей населения Прикамья со странами Балтики. /Рис. 2/8. Культурогенез шейного украшения древних удмуртов имел два источника - местная традиция и заимствование, связанное со скандинавской культурной традицией. Понятно, что синтез различных культурных истоков происходил на местной основе и, возможно, как показывают петли на ряде гривен, находящиеся в собрании Кировского краеведческого музея, имеющие размеры меньшие, чем застежка-колбочка - их использование в качестве украшение носило культовый характер.
По сведениям собранным Н.Б. Крыласовой, гривны 'глазовского типа' встречаются в богатых погребениях, процент которых составляет 1,3. Они входили в состав шейно-нагрудых украшений женского и мужского кос-тюма, включающие в себя стеклянных и каменные бусы, металлические привески, монеты и подвески.
Наибольшая концентрация находок гривен связана с Чепцой, прежде всего вокруг г.Глазова. На городище Гурьякар М.Г. Иванова - основной исследователь чепецкой АК - сделала находку клада рассматриваемого археологического и нумизматического артефакта, состоящего из 9 гривен, завернутого в бересту, безусловно, собственного производства. Подобная находка отвергает возможность обратного толкования топографии древнеудмуртских гривен.
Таким образом, имеющий сложный культурогенез, древнеудмуртские гривны не позднее первой половины IX в. стали изготовлять и использовать сами древние удмурты, что следует из анализа топографии и археологии данного археологического и нумизматического артефакта. Клады с куфическими дирхемами в основном выпадали не на торговых путях, а на их стыках, концах и денежных рынках. Наиболее ранний клад, выпавший на р. Вятка (в полосе 57-60R) - Лелеки с датой мл. монеты 833 г., документирует в отличие от клада Вятка с датой 835 г., путь на север по Моломе к устью Юга. Клад Лесогурт 841/842 г. отражает окончание торгового пути. Таким образом, путь арабского серебра в IX в. шел по Вятке, где в районе впадения Моломы в Вятку разделялся - одни вел на север в низовья Сев.Двины, другой - на Чепцу.
Клады Глазов 1850 г., зарытый, безусловно, в IX в., и Ягошурский совместно с концентрацией находок гривен отражает наличие денежного рынка, археологически связанного, согласно Р.Д. Голдиной и М.Г. Ивановой с Балезинско-Глазовской группой памятников чепецкой АК. Ягошурский клад 844/845 г., хронологическое распределение, уточнение датировки и типологическую привязку которого произвел А.В. Фомин, состоял из 1432 монет (1252 определяемые и 180 стертые), а также серебряного слитка весом 18 золотников (76,77 г), сложенных в сосуд VIII в. - по мнению. В.П. Даркевича - ферганского происхождения. Чердыньский клад Х в. (246 монет), топографически также совпадающий со вторым после глазовского района распространения шейных гривен, свидетельствует о пути булгарских купцов благодаря Каме на Печору и Югру. Все клады с куфическими монетами в бассейне Вятки и Камы IX-Х вв. выпали в полосе 57-60R с.ш. Топография кладов восточных монет великолепно коррелирует с находками стеклянных бус с металлической прокладкой. Сопоставление дат младших монет имеющихся в распоряжении науки кладов IX в. позволяет высказать предварительное предположение о становлении денежного обращения в стране Вису(Ису), расположенной в Моломо-Вятско-Камском междуречье, между 833 и 845 г. Отсюда, можно сделать вывод о том, что сокрытие чепецких гривен, относится к середине IX в., а выпадение гривен на верхней Каме - к Х в.
Исследования археологов, этнографов и лингвистов показывают, что финно-пермские народы: коми-пермяки, северные удмурты средневековья населяли территорию в основном внутри камского кольца, т.е. в полосе между 57-60R с.ш.
Топоним bjarn (Bjarnaland), как установила Т.Н. Джаксон встречается в основном только в скандинавских источниках и локализуется исследовательницей на западном Беломорье, а также в тех районах Подвинья, куда проникала ростово-суздальская дань. Русское слово 'пермь' согласно современной точке зрения, представленной Е.А. Мельниковой, имеет прибалтийско-финское происхождение, означающее как 'земля за рубежом', 'окраина', а также 'бродячих торговцев', встречается, по В.Н. Татищеву с 967 г., только в русских источниках. Вису/Ису представлена только в арабо-персидской литературе Х-XIII вв. Последнее впрочем не означает, что новгородцы не знали о торговых интересах Булгара в стране Йюра-Югра, о чем свидетельствует сообщение Повести временных лет о походе Гюраты Роговича, состоявшемся, как уже считается установленным, к 1114 г. Б.А. Рыбаков, коми-историки Л.Н. Жеребцов, Э.А. Савельева и кировский историк В.В. Низов локализуют Пермь XIV в. в границах рек Вычегда, Молома-Вятка, Кама. Первое, как установил Б.Н. Флоря, уникальное сообщение Вычегодско-(Коми)Вымской летописи под 1212 г. гласит: 'Князь ростовский Костентин Всеволодыч заложил град Устюг Великый /.../ брат ево Юрии и свою властию отимал земли по Двине и по Вычегде и по Сухоне и по Юге и пермские дани себе взял'. Под пермскими данями разумеется территория, расположенная южнее Вычегды. Из чего следует, что в географических представлениях Древней Руси означенная земля называлась 'Пермью'.
Таким образом, страна Вису (Ису), известная нам только в сочинениях арабо-персидких авторов X-XIII в., располагалось в полосе между 57-60 параллелями в бассейнах рек Вятки и Камы, население которой платило, о чем сообщал Ахмед Ибн Фадлан, налоги Волжской Булгарии. В 30-е годы, сориентировав на Москву ростовского князя Константина и опираясь на Устюг, Иван Калита, захватил Вычегду и Печору, и учтя приведенные сведения восточных авторов, сделаем заключение, Иван Данилович переключил направление торгово-экономических связей Европейского Северо-востока через Москву, оттеснив булгарских купцов на Югру, заставляя объективно конкурировать их с Новгородом. В западной историографии справедливо отмечается значение Устюга для торговли Москвы, когда, начиная со времени княжения Ивана Калиты торговля этого города поступала через Ростов в Москву, но не Новгород.
Очевидно, в своей борьбе за Европейский Северо-Восток Иван Калита опирался на Ростов, поскольку Устюг являлся центром ростовских князей на Сев.Двине верхней, Ваге, Сухоне. В настоящее время в историографии утвердилось мнение о том, что освоение этих земель связано не с новгородской, а с ростовской традицией (Кучкин В.А., 1984, с.72, 76-103; Аверьянов К.А., 2001, с.191-193), с чем согласны и коми-историки В.Н. Давыдов и Э.А Савельева. В этой связи большое значение для понимания освоения русскими Европейского Северо-Востока имеет Пожегское городище, которое открыто на Выми - правом притоке Вычегды - активно раскапывающееся археологами Коми, где выявлены следы не менее трех линий оборонительных сооружений XII, ХIII и XIV вв. Городище связывается с не с новгородской, а с ростово-суздальской колонизацией Европейского Северо-Востока, оно в сер.XII - XIV вв. служило опорным пунктом русских сборщиков дани и было центром ремесла и торговли. Средняя Вятка и Кама, следовательно, были контактной зоной между зависимыми от русских княжеств северных территорий и Золотой Ордой (Волжской Булгарией), спорадически попадая, вероятно, под политико-экономическое влияние той или иной силы. Хотя, как будет показано ниже, нельзя исключить тяготения средней Вятки в Устюгу, начиная с 1325 г.
В ходе раскопок древнерусских поселений в бассейне р. Вятка на Шабалинском городище в Ленинском районе Кировской области Л.Д. Макаров обнаружил новгородскую тиунскую печать XIV в. [17] (см. рис.). Как установили В.Л. Янин и П.Г. Гайдуков, печати новгородских тиунов являлись важным атрибутом организации новгородского купечества [18, с. 67, 77, 94, 95]. В административном управлении Новгорода тиуны, возглавлявшие купеческие сотни, выполняли таможенные, налоговые и иные функции на порубежных территориях. Упомянутая находка подтверждает факт учреждения новгородцами наместничества на Вятской земле. С нею, наверняка, было связано пребывание там новгородского князя Юрия Даниловича. Сообщения Новгородской первой летописи свидетельствуют, что взятие Устюга новгородцами во главе с Юрием Даниловичем произошло зимой 1324/1325 гг., а пребывание князя на Вятской земле должно относиться не позднее чем к концу января 1325 г. (см. рис. г). Таким образом, установление наместничества на Вятке, подтверждаемое находкой новгородской тиунской печати, говорит о возникновении здесь налоговой службы. На наличие такой службы указывает нумизматический памятник - Лопаревский клад золотоордынских монет и слитков, обнаруженный в 1890 г. в Вятской губернии. Он состоял из 22 слитков (в том числе одного ладьеобразного) и 127 золотоордынских монет XIII-XIV вв.: Токта - 3; Узбек - 9; Джанибек - 64; Бердибек - 14; Кульна/Кулпа - 5; Навруз - 3; Хызр - 10; Ордумелик - 1; Мюрид - 8. Стертые - 10.
Клад нашли крестьяне деревни Лопаревская Глазовского уезда Вятской губернии (ныне Омутнинский район Кировской области) весной при распашке нови на правом берегу речки Белая, правого притока Вятки. Клад состоял из 25 московских рублей (гривен серебра). Сумма настолько большая, что она не могла быть получена в качестве оплаты торговой сделки. Следовательно, это дань в пользу Москвы, сокрытая, как свидетельствуют наиболее поздние монеты, не ранее 1364 г. [20]. Собрав сведения о кладе, удалось установить его общий вес, равный 4772.184 г, что позволило определить норматив отливки московского рубля-слитка на середину 1360-х годов - около 191г. Местность, где был найден клад, относится к числу пермских территорий, вошедших в состав Московского княжества в 1364 г.
Новгородская летопись под 6925 г. (1417) сообщает: "То го же лета с Вятки, изъ князя великого отчины, княжь боярин Юрьев Глеб Семенович с новгородчкыми беглце, с Семеоном Жа-довьскым и Михаилою Россохиным, и съ устьюжаны и с вятцаны изъихаша в насадех безъ вести Заволочкую землю" [15, с. 407]. Таким образом, прямое известие летописца, позволившее кировским краеведам говорить о принадлежности Вятки Москве в качестве великокняжеской волости, получило подтверждение. Отсутствие упоминания в последней духовной Дмитрия Донского ряда городов, в том числе и Вятки, отражает конкретные историко-полити-ческие реалии, связанные с развитием наследственного права в Северо-Восточной Руси, что привело к установлению монархической формы правления. Разумеется, не все залесские города входили в юрисдикцию Московского и Владими-ро-Суздальского княжеств, даже не все центральные волости были включены в последнюю духовную Дмитрия Ивановича [36, с. 141, 142]. Города, не вошедшие в его завещание, но унаследованные старшим сыном Дмитрия Донского Василием (среди них Кострома и Ростов), являлись вотчиной владимирских князей [36, с. 166], которые к тому времени уже подчинялись Москве, и их население участвовало в выплате "ордынского выхода".
Комментрий.
1. На карте автора город Вятка указан на месте нынешнего Кирова. Это не соответствует его положению, что в устье Моломы торговый путь на север разделялся на двое: по Моломе на Устюг, и по Вятке на Чепецкие Глазовские поселения. В развилке должны быть торговые поселения, крепость, и они были - Ковровское и Шабалинское городища, собственно, древний город Вятка. В рассуждения о взимании дани с Вятки в 14-15в. верится с трудом, хотя отдельные ее области могли попадать под временное влияние Новгорода, Булгара, Москвы или Орды. Новгородская летопись известна в московском списке 16 века, слова о принадлежности Вятки великому князю могли быть вставлены тогда же.
2. Н. Хан смещает очертания Вису-Бийсу к юго-востоку. На мой взгляд, Чепца и Кама представляли собой отдельную область Ару или Баджанак. Вычегда же в трактовке ДТ однозначно включена в Бийсу (наверняка Н. Хан знаком с этой летописью, хотя цитат нигде не использует). Глазовские гривны встречаются далеко на запад, до Скандинавии.
3. По карте Н. Хана хорошо видно, что в Вятскую волость входили территории вдоль пути по Моломе и Югу (Нукратский путь), связывающего Булгарию и Казань с Устюгом, а через него с Новгородом или Москвой.
![[]](/img/h/harin_e_a/kolin/img_20140904_134502.jpg)
![[]](/img/h/harin_e_a/kolin/img_20160701_141558.jpg)
![[]](/img/h/harin_e_a/kolin/img_20140830_122429.jpg)
![[]](/img/h/harin_e_a/kolin/image013.gif)
![[]](/img/h/harin_e_a/kolin/ustmolomy7.jpg)
![[]](/img/h/harin_e_a/kolin/img_20140905_150935.jpg)
![[]](/img/h/harin_e_a/kolin/20211216_121920.jpg)
![[]](/img/h/harin_e_a/kolin/20211216_122003.jpg)
![[]](/img/h/harin_e_a/kolin/kartamakarowa2.jpg)
![[]](/img/h/harin_e_a/kolin/knigachertezhurukopisx2.jpg)
![[]](/img/h/harin_e_a/kolin/img_20140830_122815.jpg)