Харин Евгений Анатольевич : другие произведения.

Слободской город

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 7.42*10  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Материалы по истории Слободского на Вятке. Реконструкция города 16-го в. Дом Михаила Архангела. Колога. Заметки о старом Слободском городе. Слобожане-жидокопы. Булатов и др. Грамота 1528г. Монастыри, музей, кладбище, День города.

   []
  
  ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ в славный город СЛОБОДСКОЙ!
  
   День Города - 2010 (8 часов вечера, жара +35, легкая дымка от лесных пожаров, фото автора)
  
    []
  
    []
  
   (следующие 5 фото взяты у Марины Колеватых(Невзорова) сайт Одноклассники)
  
    []
    []
    []
    []
    []
  
  
  
   ИНФОРМАЦИЯ ДЛЯ ТУРИСТОВ
   Краткий путеводитель
  
   Самый русский город
   По исторической части города
  
   От автостанции, куда прибывает основной поток приезжающих, направьтесь к центральной части города по улице Ленина, по направлению на север. Осмотрев Христорождественский монастырь, (можно обойти его по улицам Большевиков и Гоголя) вы окажетесь на ул. Вятской. Поверните затем налево и побывайте в находящемся неподалеку мемориальном доме-музее латышского поэта Яна Райниса. Отсюда можно пройти по улице Вятской до главной площади, где расположены основные туристские объекты города (см. план- схему).
    []
   1. Автостанция
   2. Здание бывшего Реального училища (ныне педагогического колледжа)
   3. Христорождественский женский монастырь
   4. Старейшее каменное строение города (ныне типография)
   5. Дом-музей Я. Райниса (двухэтажный деревянный дом, здесь же комната А. Грина)
   6. Колокольня Преображенского собора с курантами
   7. Благовещенская церковь (краеведческий музей)
   8. Михайло-Архангельская деревянная церковь
   9. Гостиный двор (торговый центр)
   10. Анфилатовский банк (ныне городская библиотека им. А.Грина)
   11. Памятник воинам-слобожанам, погибшим в 1941-1945 годах, территория древнего города
   12. Свято-Екатерининский кафедральный собор
   13. Никольский храм (место крещения будущего писателя А.Грина)
   14. Дом К.Анфилатова (ныне Дом детского творчества).
   15. Здание городской администрации
   16. Стела 'Алый парус'
   17. Часовня Иоанна-Предтечи
   18. Троицкая церковь, старое кладбище
  
   Официальная дата основания Слободского - 1505 год. До XVII в. город был деревянным. Древнейшее бревенчатое сооружение в нем, и, предположительно, в Европе - построенная в 1610 г. без единого гвоздя Михайло-Архангельская надвратная церковь. В 1973 году церковь экспонировалась в Париже, на выставке "Русская деревянная пластика".
   Ныне в Михайло-Архангельской церкви - филиал краеведческого музея, где находится коллекция деревянных культовых скульптур XVII - начала XIX вв.
   До наших дней сохранились Свято Екатерининский кафедральный собор XVII века, Троицкая церковь XVIII века (действующие), Благовещенская церковь XVIII в. (главный отдел краеведческого музея), ансамбль Христорождественского женского монастыря XIX века (передан епархии).
   Украшение центральной части города - городская площадь. Здесь высится 66 метровая колокольня Преображенского собора, не дошедшего до наших дней. Колокольня сооружена в 1823 г. в стиле позднего классицизма по проекту И. Дюссар-де-Невиля. В 1851 г. местный мастер В. Рысев смонтировал в ее верхней части куранты диаметром 2,5 метра. Они и сегодня отсчитывают время.
   На всю Россию в прошлом славились колокола Бакулевых, самовары братьев Поповых, напольные часы Д. Воробьева.
   Изделия местных мастеров можно видеть в залах Слободского краеведческого музея.
   Улицы города хранят память о многих известных людях. Это родина академика А.Бакулева (1890-1967) (усадьба-музей выдающегося кардиохирурга находится в окрестностях Слободского - д. Бакули). В Слободском родился писатель-романтик А.Грин (сохранился частично Никольский храм, где был крещен будущий создатель 'Алых парусов', 'Золотой цепи', 'Бегущей по волнам'). В 1899-1901 гг. в Слободской был сослан латышский народный поэт Я.Райнис (дом-музей находится на ул. Вятской). Из Слободского парнишкой ушел на фронт Г.Булатов, водрузивший в составе штурмовой группы первое красное знамя на одном из фронтонов рейхстага в 1945 г. (захоронение героя - на новом городском кладбище).
   Слободской - купеческий город. Он расположен на пересечении важных торговых путей. Среди исторических достопримечательностей городского центра - добротные купеческие особняки, строение Гостиного двора, торговые ряды. Хорошо сохранилось здание городской Управы, где размещался и Анфилатовский банк, первый в России (1810) общественный банк (т.е. переданный под управление выборного городского органа). Созданный на средства слободского купца К.Анфилатова, банк своей деятельностью во многом определил развитие города в XIX - начале XX века. С именем Анфилатова связана и первая русская торговая экспедиция в США (1806).
   Двигаться обратно к автостанции можно по аллее вдоль берега реки мимо бывшего вечного огня и скульптуры воина-победителя, а далее возле детского парка (пройдя затем к памятному знаку 'Алый парус' на берегу реки в районе моста).
   В завершении экскурсии побывайте у Троицкой церкви и осмотрите надгробия 19 века на старом кладбище - одном из красивейших мест города (на берегу реки за стадионом). Здесь же можно посетить памятник австрийским военнопленным и советским воинам умершим в госпиталях.
   http://www.herzenlib.ru/bibliokaravan/detail.php?ID=3211
  
   От себя добавлю. Возле Троицкой церкви можно сесть в городской автобусный маршрут 3 и посетить уникальное Чуршинское городище расположенное в центре п. Первомайский (7км на юг). Здесь бывали остготы, гунны, древние русы и ушкуйники, а, возможно, и Булгарские князья.
  
  
  
   Глава 1. Древний город
  
   От средневекового Слободского города ещё в конце 19 века сохранялся дугообразный вал длиной около 180 м, высотой до 4 метров и шириной в основании более десяти. Планомерных археологических работ в Слободском не велось. Археологические находки, добытые д. и. н. Л. Д. Макаровым (Ижевск) в ходе разведочных исследований на остатках вала и вдоль кромки берега, дали ему основание говорить о возникновении здесь русского города в конце 14 века на месте уже существовавшего более древнего поселения, укрепления которого он датирует 13 веком.
   В настоящее время остатки вала Слободской крепости представляют собой небольшой продолговатый бугор между зданием полиции и Екатерининской церковью. Внутри него были обнаружены деревянные укрепления различных конструкций, отражающие этапы перестройки городовых стен. В восточной части вала сохранились ряды брёвен, скрепленных с помощью крюков (сучьев), что характерно для городов западных славян 8-10 веков. Внутривальные конструкции подобного типа изредка встречаются в стенах детинцев древнерусских городов: Минска, Витебска, Киева, Москвы (сер. 12в.), Твери, Смоленска и Новгорода (Рюриково городище, городки на Маяте и Луге 10в.). Все они отно?сятся к домонгольскому времени. Как видим, такие деревоземляные стены применялись при строительстве ранних и притом важнейших крепостей Древней Руси. Это весьма интересный и неожиданный факт, ничего подобного на Вятке и на сотни километров вокруг нет. Исходя из него, укрепления Слободского детинца были сооружены не позднее середины 13в. Кто были его строители? Московские вятичи, новгородские словены или еще кто? Было это массовое переселение на Вятку или сюда прибыли только специалисты-градостроители? Без детальных исследований ответить на эти вопросы невозможно.
   Во второй половине 14 века наблюдается перестройка Вятских городов, вероятно, связанная с притоком выходцев из Новгородской земли. По гребню старого земляного вала (рис.3, поз.1) были поставлены срубные стены (городни) с башнями, известные по описанию 1629 года. 'Город Слободской древянной, рубленой над рекою над Вяткою ветх, погнил и розвалялся, а у него двои ворота да две башни глухих, а меж ворот и башен 200 городен, по мере около всего города 275 сажен'. Стены и башни делались в виде двухъярусных деревянных срубов, при этом нижние этажи со стороны крутого берега реки и оврага использовались под жильё и хозяйственные нужды, с напольной (наиболее подверженной опасности при осаде и штурме) - частично засыпались утрамбованной глиной. По верху устраивали ходы сообщений для обстрела при нападении.
   Внутри во многом схожего вятского городища Никульчино были построены жилые стены, - рядами параллельно напольной стене, что характерно для казарменного проживания мужчин-воинов. Вероятно, такая особенность была и у Слободского детинца. В дальнем недоступном углу обычно находилась башня-донжон - хранилище ценностей и средоточие местной власти. Учитывая ограниченность территории и достаточную свободу нравов того времени, в качестве церкви-часовни использовали верхний этаж одной из башен, обычно воротной. Здесь хранили христианские святыни, особая икона висела над входом, общие службы совершались под открытым небом. При наличии балкона на нем выставляли иконы и служили оттуда. Пример такого строения - наша деревянная часовня Михаила архангела (см. след. главу).
   Вероятно тогда же территория Слободского увеличилась за счет напольной части: к старой крепости площадью около 1,5 га пристроили новый город - огражденный посад площадью примерно 2,5 га. В описи 17 века он упомянут как 'острог', в ту пору также ветхий. О его устройстве сведений не было. В 1993 году вдоль улицы Володарского для прокладки подземных коммуникаций была прорыта глубокая траншея, которая прорезала древний посад города. Наблюдения специалистов из Кирова, дали следующие результаты. В 120 м к югу от сохранившегося фрагмента вала были обнаружены нижние бревна сруба шестиугольного сооружения, вероятно башни. К северу от неё культурный слой вдвое толще (около метра), что говорит о наличии здесь поселения, - ограждённого посада. С юга сохранились остатки небольшого вала. Можно полагать, что от этой башни до берега реки проходило ограждение, выполненное в виде забора из брёвен.
   В 100 м к северу от этой башни найден фрагмент конструкции из горизонтальных брёвен идущих поперек улицы, - нечто вроде двух срубных стен на расстоянии 1 метр друг от друга. Такой тип стен (тарасы) широко применялся в 15 веке. Эта оборонительная линия идёт примерно параллельно рассмотренной выше. Важно отметить, что обнаруженные укрепления никак не связаны с детинцем. Поэтому остается признать, что Слободской город в 15-16 веках состоял из двух отдельных частей - детинца и окольного города (огражденного посада, острога). Конфигурация острога определена мною по положению башни (рис. 3, поз. 2), двойной стенки (3), остатков мостов (4), а также с учётом чертежа города 17 века. Западная его сторона доходила до Торговых рядов на ул. Советской. Стена окольного города, примыкающая к детинцу, располагалась на отдельном валу и была сделана в виде двойных бревенчатых срубов с перевязями. Нижняя часть пространства между стенками была заполнена грунтом, верх использовался для передвижения. Это была дополнительная линия обороны на подступах к детинцу (основному убежищу).
  
    []
   Чертеж города Слободского из книги Г. В. Алферовой "Русские города 16-17 веков".
   Это довольно редкий документ, подробных чертежей городов той поры сохранилось очень мало. (Север справа). К сожалению, пока нет возможности прочесть текст на полях.
   На его основе с привлечением результатов археологических исследований мною сделана реконструкция города предшествующего периода. Город состоял из двух отдельных огороженных частей, Детинца-крепости и окольного города (острог по описи начала 17в.)
  
    []
  
  
  
  План (реконструкция) Слободского города 15-16 веков
  
  1 - Детинец и церковь Екатерины, правее - колокольня церкви Вознесения;
  2 - церковь Афанасия великого на посаде, возле неё могильник 12-16 веков;
  3 - церковь соборная Преображения Господня с колокольней на Торговой площади,
  4 - церковь Николая чудотворца, перовоначально, возможно, находилась в проездной башне;
  5 - Монастырь вноводевиче с церковью Святого образа нерукотворного (основан в 1629 г.?);
  6 - шестиугольная башня (арх. выявлена);
  7 - двойная стенка (арх. выявлена);
  8 - остатки вала Детинца (арх. выявлены);
  9 - церковь Иоанна Предтечи (по описи 1615 г.).
  М - мосты (арх. выявлены два бревенчатых настила, предположительно, М4 и М1)
   Вдоль ул. Володарского в 1993г. была прокопана траншея, стенки которой исследованы специалистом Л. Сенниковой. На реконструкции - это линия с цифрами сантиметров культурного слоя (30-50-70-100-).
  Справа (на чертеже) мужской Богоявленский монастырь, основан в период 1580-1610г. Сохранилась надвратная часовня Михаила архангела.
  
    []
   Вид города Слободского в 15-16 веках (рисунок автора).
  
   Свидетельства древности Слободского города покоятся в его земле. По годовым кольцам на срезах стволов деревьев можно с высокой точностью определить год их рубки, а, следовательно, дату строительства укреплений. К сожалению, многое уже безвозвратно утрачено, но важно сохранить оставшееся нетронутым для будущих исследователей, которые должны ответить на главный вопрос: кто и когда основал наш город?
  
  
  
   Глава 2. ДОМ МИХАИЛА АРХАНГЕЛА
  
    []
  
   "В числе сохранившихся памятников вятского деревянного зодчества есть одно здание, построенное в начале семнадцатого века - в 1610-1614 гг. Срублен тот храм из сосновых бревен диаметром 8-10 вершков. Больше двухсот годовых колец можно насчитать на срезе бревна. Постройку древнего здания связывают с именем Преподобного Трифона. Основатель мужского монастыря в Хлынове, он был не в ладах с жителями города и в начале семнадцатого века, оставя монастырь, ушел из Хлынова. Сначала в Москву, потом в Сольвычегодск, в Соловецкий монастырь. В 1608 году он вернулся на Вятку, но остался в Слободском, где его принял только еще обустраивающийся Богоявленский монастырь. При его участии в 1610 году в монастыре была заложена воротная сторожевая башня с надвратной церковью на ее втором этаже. Освятили ее во имя Архистратига Михаила уже после смерти Трифона 3 июля 1614 года. В качестве деревянной крепостной башни памятник является самым древним из числа сохранившихся на всей территории бывшего СССР и потому принадлежит истории не только Вятской земли, но и истории России. Во второй половине XVIII века Башня была уже ветхой. В донесении иеромонаха Романа с братиею от 27 сентября 1768 года о ней сообщалось так: 'Церковь деревянная над святыми враты ветхая, во имя святаго Архистратига Михаила, без трапезы, только при оной церкви одна паперть'.
   Открытие столь древнего памятника на территории меховой фабрики 'Белка' (точнее, на территории мехового профтех училища, устроенного в бывшем монастыре) было в какой-то мере неожиданным. Трудно было предположить, что под уродливой обшивкой и современной железной кровлей скрывается во всей своей красе сооружение начала XVII века, - пишут исследователи, освободившие сруб от обшивки девятнадцатого века.
   В семидесятых годах, после реставрации, выполненной под присмотром архитектора Б. В. Гнедовского, обновленный памятник показался 'во всей красе'. Как и следовало ожидать, он имел дна разных по характеру фасада, отразивших две его сути: восточный, внешний, принадлежал сторожевой башне и потому прорезан лишь двумя щелями-бойницами да проемом ворот, и западный, дворовый фасад часовни, украшенный приподнятой над воротами, разместившейся на выпусках бревен ажурной галереей, из которой можно было, переступив высокий порог, попасть в помещение часовни; на галерею вела одномаршевая пристенная лестница на южном фасаде. Со стороны двора башня больше походила на боярский терем, и только обитая лемехом главка и крест указывали на принадтежность его церкви.
   Вскоре после окончания реставрации памятник был разобран и отправлен в Париж как экспонат выставки, с большим успехом представивший там пластику русского деревянного зодчества. После возвращения на родину для него нашли место в центре города". http://archidesignfrom.ru/archihistory_2/817-derevyannye-kletskie-i-shatrovye-cerkvi.html
  
    []
  
   От автора. Монастыри в древности имели вид небольших крепостей, часто выполняя оборонительные функции на подступах к городам. Как любая крепость, территория монастыря была ограждена стенами с башнями по углам. Башни кроме своих основных оборонительных функций выполняли и другие. Они использовались под амбары, жилье, на них устраивались колокольни и часовни. Особое значение имела воротная башня, в ней находились хорошо защищенные входные ворота. Учитывая ограниченность территории и достаточную свободу нравов того времени, в качестве церкви-часовни часто использовали одну из башен, обычно воротную. Здесь хранили христианские святыни, особая икона висела над входом, при этом общие службы совершались под открытым небом. Отрывок из книга Раппопорта.
   'Характерной чертой башен некоторых крепостей было наличие в них навесных балконов-часовен над въездными воротами. Некоторые исследователи исключали культовое назначение навесных балконов и целиком относили их появление к задаче усиления обороны въездных ворот крепости. Это предположение, однако, не подкрепляется ни архивными источниками, ни конкретными сохранившимися памятниками. С самого начала балконы-свесы устраивались в качестве часовен, чему можно найти подтверждение в архивных исторических документах. Описание Илимского острога воеводой Качановым в 1703 году показывает, что в крепости было три башни с 'часовнями на свесе'. У Спасской башни одна часовня была 'снаружи за острогом, а другая в остроге'. Стоявшая напротив Спасской Богоявленская башня имела одну часовню - 'за острожною стеною'. На культовое назначение часовен указывает не только их название, но и описание конструкции и отдельных форм ('вершена бочкою, а наверх бочки маковица с крестом, опаяно белым железом, а бочка и маковица обита лемехом'), а также перечень главных икон с описанием их содержания. С 'часовней на свесе', обращенной за пределы острога, была третья проездная башня Илимского острога - Введенская. Устройство часовен над проездными башнями не было случайным. Как наиболее слабое место в системе оборонительного сооружения, воротные башни получали 'покровительство' святых. Для размещения икон и устраивались навесные часовни. Можно отметить также, что часто иконы размещались непосредственно над воротами'.
   При наличии у башни-часовни балкона, открывали его ставни, выставляли иконы и служили. Слободская деревянная часовня относится именно к таким. При этом она является самой ранней из сохранившихся. В своём облике она сохраняет черты оборонительного сооружения, но в целом это уже только дань прежней традиции. Балкон был обращен во внутрь монастыря.
   Разрешение на обустройство и строительство Богоявленского (с конца 18 века Крестовоздвиженского) монастыря было получено в 1599 году, но неофициально силами самих слобожан монастырь в Слободском городе существовал и ранее. Надвратная часовня была построена в ходе возведения ограждений территории монастыря. Известно, что еще в одной башне позже была Троицкая церковь.
   Михаил архангел относится к 'воинственным' святым Русской и Западноевропейской церквей. Он был первым святым у крестившихся норманов (монастырь Сен-Мишель). В это число также входят Георгий Победоносец, Илия Пророк и Николай чудотворец Мирликийский. Иконы этих святых особо почитали наши предки, занятые войнами и походами. Их брали с собой в далёкие и опасные военно-торговые экспедиции русские викинги, а позже их наследники, основатели Вятской республики 14-15 веков, ушкуйники, плававшие по рекам на своих лёгких 20-местных судах - ушкуях. Из документов следует, что в 16-17 веках Дом Михаила архангела (церковь) помимо Слободского монастыря был также в Шестаковском городке и, возможно, на Чуршинском городище.
   К 20 веку деревянная часовня уже не использовалась по назначению и находилась внутри расширившейся территории монастыря, а после событий 1917 года (и последовавшего закрытия монастырей и большинства церквей в России) о ней вообще забыли. Однако в 1973 году на волне интереса к деревянной архитектуре северной Руси сруб отреставрировали и первым делом отправили в Париж на выставку. Надо отметить, что от прежней конструкции сохранилось не более половины брёвен, все детали (купол-маковка с крестом, крыша, ворота, боковая лестница и балкон) были сделаны заново. В настоящее время часовня является одним из главных архитектурных памятников нашего города, и чуть ли не главной приманкой для редких пока ещё у нас туристов.
   Внутри часовни (ставшей филиалом Слободского краеведческого музея) размещена экспозиция предметов христианского культа 18-19 веков. Здесь особо выделяются полтора десятка небольших деревянных скульптур ангелов и святых, привезённых в Советское время откуда-то с севера области, где в глухих местах еще хранились традиции прошлого. Экспозиция открыта для посетителей по выходным дням в летнее время. Надо сказать, что кое-что из собранного здесь ранее - иконостас и часть скульптур - вывезли в Кировский музей. В настоящее время по особо чтимым православным праздникам (в Михайлов день) в часовне проходят службы.
  
    []
  
   Проездная башня с надвратной часовней построена талантливыми вятскими мастерами без пилы и гвоздей. В отличии от самых ранних клетских церквей Михал-Архангельская имеет восьмискатную крышу. Стены их срублены в 'обло с остатком', на консольно выпущенных бревнах -'помочках' уст-роены сени. Для ограждения сеней - западного придела использована более лёгкая и экономичная каркасная конструкция. Многовековой строительный опыт русских плотников помог выработать со-временную и остроумную конструкцию, называемой 'безгвоздевой-самцовой' кровли, все части кото-рой крепились без помощи дорогостоящего железа. Конструкция такой кровли была такова, что не допускала проникновению влаги и гниения деревянных деталей, а само здание было построено с расчётом на естественное проветривание стен. В начале прошлого столетия Михаил-Архангельская часовня приобрела другой облик. Рубленные стены были зашиты тёсом и покрашены, крыша и глава покрыты жестью. Появились и новые украшения - окружные окошки, металлические решетки. Подобная участь постигла все деревянные церкви и часовни России. Первоначальный вид был им возвра-щен только в середине нынешнего века. До недавнего времени крепостная башня с часовней Михаи-ла Архангела Благовещенского монастыря - это чудом дошедший до нас памятник военной и куль-турной архитектуры - оставалась вне поля зрения исследователей. Трудно было предположить, что под уродливой обшивкой и современной железной кровлей скрывается во всей своей красе сооруже-ние начала 17 века. Дошла до нас и утварь этой древней часовни. Очень интересен здесь старый тябловый иконостас, перенесённый недавно из Слободского в Кировский художественный музей. В нижнем ряду находятся древние, может быть действительно времён Трифона, иконы Спаса Неруко-творного, Богоматери, Николы Чудотворца. Но больше других привлекает внимание четвёртая икона нижнего рада - Трифона Вятского и Прокопия юродивого, изображающая этих местных 'святых' с их подлинно индивидуальными чертами. Среди древних достопримечательностей Михаило-Архангельской часовни - 'сухие свечи' 17 века, которые теперь уже почти не встретишь в убранстве храмов, разве что в помещениях некоторых музеев. Их поверхность покрыта полихромной темперной росписью; черные, оливковые, красные полосы по белому фону образуют живописные зигзаги, чере-дуясь с конусовидным орнаментом. В часовне стояли и два кресла с богатой барочной резьбой и мно-гоцветной росписью, выполненные в середине 18 века Башня - часовня Благовещенского монастыря в Слободском -древнейший архитектурный памятник Кировской области и вместе с тем самое раннее деревянное сооружение, сохранившееся на территории России.
   В феврале 1973 года часовню отправили в Париж на выставку 'Русская деревян-ная пластика от древнейших времён до наших дней'. Французы были в восторге. Рассказывают, что одна богатая парижанка обратилась к организаторам вы-ставки с просьбой помочь ей купить эту часовню, причём она была готова за-платить названную сумму. http://www.sloblib.narod.ru/slob/xronika3.htm
  
   Сообщение с http://rusprogram.ru/va14 :
   "Дошла до нас и утварь этой древней часовни. Очень интересен здесь старый тябловый иконостас, перенесенный недавно из Слободского в Кировский художественный музей. В нижнем ряду нахо-дятся древние, может быть действительно времен Трифона, иконы Спаса Нерукотворного, Бого-матери, Николы Чудотворца. Но больше других привлекает внимание четвертая икона нижнего ряда - Трифона Вятского и Прокопия юродивого, изображающая этих местных 'святых' с их подлинно индивидуальными чертами. Пробные расчистки художников, приоткрывая завесу вре-мени, позволяют нам реально представить облик Трифона - одного из 'главных действующих лиц' вятской истории рубежа XVI-XVII вв., отзвуки которой мы постоянно слышим на нашем пути.
   Среди древних достопримечательностей Михаило-Архангельской часовни - 'сухие свечи' XVII в., которые теперь уже почти не встретишь в убранстве храмов, разве что в коллекциях некоторых музеев. Их поверхность покрыта полихромной темперной росписью: черные, оливковые, красные полосы по белому фону образуют живописные зигзаги, чередуясь с конусовидным орнаментом. В часовне стояли и два кресла с богатой барочной резьбой и многоцветной росписью, выполненные в середине XVIII в. Одно из них, находившееся в Екатерининской церкви, уничтожено слободскими церковниками, другое передано в Кировский музей".
  
   Икона Вятские св. Трифон и Прокопий:
    []
  
    []
  
   От автора. В настоящее время в часовне осталась часть скульптур и деревянный крест.
    []
    []
  
    []
   Часовня ныне стоит на Городской площади (виднеется слева за фонарем возле фонтана).
  
  
  
   Глава 3. КОЛОГА
  
   Известно бесерменское (каринско-татарское) название города Слободского - Колога (более точный вариант произношения "Халъга"). В тюркских языках "Халга" - крепость, цитадель, ворота, проход, застава. Так назывался пропускной пунк в Великой Китайской стене. Это несколько далеко от наших мест, поэтому поищем иное происхождение названия. Далее цитаты из Сети.
   Холугаланд (норв. Hålogaland, возможное написание Халогаланд) - согласно скандинавским сагам, самая северная провинция средневековой Норвегии. В раннюю эпоху викингов, до объединения Норвегии Харальдом Прекрасноволосым, Холугаланд был небольшим королевством, вытянутым вдоль побережья между Намдаленом в Нур-Трёнделаге и Люнгеном в Тромсе под управлением вольных вождей - хёвдингов. Наиболее известным обитателем Холугаланда был, вероятно, Оттар, прославившийся своим путешествием в Бьярмаланд. Холугаланд часто упоминается в скандинавских сагах.
   На древненорвежском языке название пишется как Hálogaland, а ее обитатели называются háleygir. Значение этнохоронима háleygir неизвестно.
    []
  
   Упоминается наместник короля округа Халога,иногда всю Норвегию называли Haloga-land.
   Халогаланд ( Hálogaland ) - букв. 'Страна Северного Сияния', самая северная часть Норвегии.
   Халога (Haloga) ЛМ - цитадель королевы Вамматар в Гиперборее. От названия местности в Лапландии - Халогаландия.
   Отар был викингом из северной Норвегии. Он жил в самой северной провинции Halogaland, теперь - Helgeland, в округе Цmd, обнимавшем остров Hindey с окрестной береговой полосой. В настоящее время эта местность входит в состав департамента Nordland.
   Средневаллийское прилагательное halawc (совр. валл. halog) определяется Университетским словарем валлийского языка [GPC: 1816] как 'dirty (грязный), soiled, defiled (порченый), unclean,profane, corrupt' и находит точное соответствие в др.-брет. haloc gl. luguhri [Fleuriot 1964: 206] и ирл. salach gl. sordidus [LEIA: S-16], из и.-е. *ttz/-'schmutziggrau
   dd>   На мой взгляд, видна связь со словом Холуй (холун).
   Фасмер:
   I холу́й I, отсюда прибалт-нем chaluj "холуй, прислужник" (Кипарский, Baltend 150) Родственно наха́л (см), подхали́м, па́холок (см); см Преобр I, 595; Горяев, ЭС 394; Доп I, 51 Другие связывают еще с холо́п, холосто́й; см Соболевский, ЖМНП, 1886, сент, 146; Лер-Сплавинский, JР 24, 44 Смелые догадки см у Ильинского (ИОРЯС 20, 4, 156)
   [Скорее, тождественно диал алу́й "служба" (см); см Трубачев, Терм родства, стр 188 - Т]
   II холу́й
   II, хо́луйник "закол для ловли рыбы", халу́й "камень, торчащий из-под воды в реке", арханг (Подв) Согласно Калиме (237 и сл), из фин kolu "рыболовный закол из свай и прутьев, куча камней" Знач "камень под водой", скорее, связано с холу́й I; ср па́сынок "подводный утес".
   III хо́луй
   III "сор, нанос от разлива на лугах; груда наносного леса, бревен", вятск, перм (Даль), колымск (Богораз), оло-нецк (Кулик) Согласно Калиме (236 и сл), из фин kalu, эст kalu "хлам" Иначе Брюкнер (KZ 51, 237), который предлагает невероятное сближение со ст-слав халѫга "ограда", сербохорв ха̀луга "сорняк, чаща", словен halȯ́ga "кустарник, хворост" Иначе Петерссон (IF 43, 77), сближающий это слово с хале́па "мокрый снегопад", др-инд cikhallas "болото", осет хului "сырость", вопреки Майрхоферу(386) Все это очень проблематично Из русск за-имств коми ke̮lui̯ "хлам"; см Вихм - Уотила 96
   IV холу́й
   IV "корм с отрубями для скотины", тверск (Даль) Возм, из фин, ср эст kõlu "шелуха, мякина, легкое, пустое зер-но"; см Калима 236 Не из нем Kleie "отруби", вопреки Горяеву (ЭС 394)
   Захолустье
   До сих пор не получило удовлетворительного объяснения Сравнивали за- и ст-слав халѫга "изгородь", словен halóga "кустарник, морская трава" (Маценауэр, LF 7, 217; Преобр I, 243; Горяев, ЭС 114), но в таком случае ожидалось бы захалужье. Влияние слова холосто́й (Преобр) невероятно Неудовлетворительно также сравнение с холо́п, холу́й у Соболевского (ЖМНП, 1886, сент, стр 146) Калима ("Neuphil Мitt", 1951, стр 167 и сл) пытается произвести захолустье из *захолостье от холост, что затруднительно фонетически.
   [Сближение с холудина, хлуд см у Трубачева (ZfS, 4, 1959, стр 84) Иначе см Львов, "Этим исследования по русск языку", I, М, 1960, стр 32 - Т]
   па́холок род п -лка "парень, баловень", зап, вятск (Даль, Васн) От па- и *хоlkъ; ср сербск-цслав хлакъ ἄγαμος, др-русск холокъ - то же, цслав нехлакая "беременная" Далее, вероятно, связано с холо́п, холу́й (Соболевский, ЖМНП, 1886, окт, стр 146; Оштир, AfslPh 36, 444)
  
   Итак, Халога и Холуй - применительно к местности имеют значение "отдённая, бросовая часть", - "захолустье".
   Вятка входила в Биармию, посещаемую скандинавскими викингами в 9-13в. Центром власти Биармии могло быть уникальное Чуршинское городище на южной окраине нынешнего Слободского города. Между ними было также древнее Родионовское городище (см. ниже). Булгарских находок в этом районе немного. Вполне вероятно, что от викингов северный регион Вятки получил название аналогичное отдаленной северной оконечности Скандинавии - Халога, превратившееся позже в русском языке в слово Холун (Холуй). Не исключено и обратное влияние: так как жители северной Норвегии часто бывали в отдаленной части Биармии, их Скандинавское местопребывание получило такое же название. Замечу, что в районе Слободского - устье р. Белая Холуница (в прошлом просто Холуница). Река Шалуй есть на карте Идриси (см. в моей работе "Карта Идриси").
  
   Это, казалось бы почти фантастическое, предположение имеет еще одно косвенное подтверждение. В 'Саге о Хаконе Хаконарсоне', написанной исландцем Стурлой Тордарсоном в 1264-1265 годах (охватывает период с 1203 по 1264 г.), по признанию исследователей, отличающейся вполне документальным характером, содержится следующий текст:
   "Этим летом отправились они в военный поход в Бьярмаланд, Андрес Скьяльдарбанд и Ивар Утвик. У них было четыре корабля. И то было причиной их поездки, что ездили они в Бьярмаланд в торговую поездку за несколько лет до этого, Андрес из Сьомелингар и Свейн Сигурдарсон, Эгмунд из Спангхейма и многие другие. У них было два корабля. И отправились они назад осенью, Андрес и Свейн; а они остались с другим кораблем, Хельги Богранссон и его корабельщики. Эгмунд из Спангхейма тоже остался; и отправился он осенью на восток в Судрдаларики (Суздальское княжество) со своими слугами и товаром. А у халогаландцев случилось несогласие с конунгом бьярмов. И зимой напали на них бьярмы и убили всю команду...".
   - То есть, речь идет о начале карательного похода на Биармов за нападение на зимовавших у них купцов-халогаландцев, случившееся за несколько лет до того. Таким образом, название Холагаланд (родина зимовавших купцов) наверняка было известно в Биармии. Можно предположить, что городок, где жили эти хологаландцы, назывался Халога. Из отрывка также видно, что направления в сагах отличаются от реальных, на что указывает исследователь Т. Н. Джаксон. Поэтому о местоположении Биармии этот текст напрямую ничего не дает. В настоящее время под Биармией понимают обширную северную территорию, включающую на юге Вятку и Каму. Бассейны этих рек были достаточно хорошо знакомы скандинавам.
    []
  
   В Биармию, судя по другим сагам, викинги плавали на судах вокруг Скандинавии (мимо Холагаленда) до устья С. Двины и далее вверх по реке. Где-то в верховьях они встали на стоянку. Один корабль вернулся домой тем же путем, а другой осенью ушел в Суздальскую землю, то есть перешел в бассейн Волги, что свидетельствует о возможности преодолевать волоки, а значит, попадание их в бассейн Камы и Вятки вполне вероятно. Часть его команды осталась на зимовку, но погибла в стычке с местными биармами. Вероятно, у викингов была своя небольшая фактория, где за зиму они намеревались скопить ценные меха, чтобы к прибытию весной корабля быть полностью готовыми. Нельзя исключить, что кто-то из них постоянно жил в этом краю. Как выяснил историк Н. Хан, южная граница распространения соболя проходила в те века как раз по средней Вятке. То есть, для купцов наиболее интересно было поселиться на этой границе или чуть севернее (то есть, выше по реке от г.Кирова). В начале 13в. в этом районе по археологии известны Никульчинское, Чуршинское, Родионовское и Слободское городища.
   В 3 км от центра Слободского ниже по реке на северо-восточной оконечности деревни Родионовы находится Родионовское городище. Расположено оно в стратегическом месте: на береговом холме напротив устья притока Вятки реки Белой Холуницы. В этом месте в прошлом была переправа 'Каринский перевоз', и проходила дорога в направлении на татарское село Карино, Глазов, и далее в Пермь и Сибирь. В 1886 году рабочими при сооружении земляной насыпи у Каринского перевоза был обнаружен древний могильник. Здесь были найдены воинские захоронения с крупными продолговатыми черепами европейского типа, железные и бронзовые предметы, в том числе, меч. Подробное изучение памятника произведено в 1987 году отрядом Камско-Вятской археологической экспедиции под руководством Л.Д.Макарова. Были обнаружены следы земляных укреплений и культурный слой 6-15веков. Вполне логично предположить, что именно это Родионовское поселение первоначально называлось Колога. Так как оно находится на южной окраине города Слободского и первым встречалось приезжающим из-за реки каринцам, то в их восприятии это название перешло на весь город Слободской, что способствовало сохранению этого древнего названия.
   Андерс Стриннгольм в книге "Походы викингов" (http://sundukis.narod.ru/source/string/part10.html), изданной в 1861 году на русском языке, пишет следующее: 'Незадолго до вторжения монголов изрублены были в Бьярмии все седоки одного торгового корабля, прибывшего туда из Халогаланда в Норвегии. Тогда два подручника норвежского короля, Хакона Хаконсона, с четырьмя сильно вооруженными кораблями отправились в землю бьярмийцев для отмщения им и их государю за убийство своих земляков. Мечом и огнем опустошили они Бьярмию и сделали богатую добычу, состоявшую особенно из серебряных монет и дорогих мехов. Это путешествие в Бьярмию, случившееся в 1222 году, - последнее, о котором упоминают древние исторические памятники... О бьярмийском государстве известно, что оно пало около 1236 года во время вторжения Чингисхана и его монгольских орд в Северную Европу, а потом было покорено царем России Иваном Васильевичем в конце XV века'.
   Последнее замечание еще более сближает Биармию с Вяткой. Вот побробности военной операции в Биармии: "Андрес и Ивар произвели там очень большие опустошения убийствами и грабежами и добыли огромное богатство серым мехом и чистым серебром'. Уже осенью возвращались они морским путем на родину, однако случилось несчастье, налетел шторм, что не редко в такую пору, 'их унесло течением на север'. Три корабля сумели выстоять против бушующего моря, а четвертый - Ивара из Утвики - разбило, хотя самому хозяину судна удалось спастись. Андрес благополучно вернулся в Халоголанд и 'больше не плавал с тех пор из Норега в Бьярмаланд".
   В цитированной саге есть также известие о поселении биармов бежавших от татар примерно в сер. 13в. в Норвегии и их крещении. Вероятно, это были люди близкие к скандинавам.
  
  
   А вот более прозаическая трактовка этого ребуса.
  
   У Подвысоцкого мы находим 'Кулига, кулижка' - 1) расчищаемое и выжигаемое под пашню лесное место 2) крутой изгиб, поворот реки. Говорить: река дала кулигу. Отсюда: кулижное поле - расчищенное под пашню лесное место на мысе излучистой реки. Холм. Шеек. Пин.'
   Даль пишет между прочим: 'Кулига, кулижка - клин земли, полоса, загон участок, не вошедший в тягловый надел, ровное место, чистое и безлесное, небольшой покос, пожня особняком среди пашен или лесу, прогалина, полянка, отличная растительностью, травою, ягодами, урожаем хле-ба, лужок на заводи, залив, самая заводь, прм. арх, клин лесу, остров, тер. ряз. / вост. лес расчи-щенный, выкорчеванный, росчисть, чищоба, чища подсева, починок, огнище, пожег, валки и пр. - Кулижное, починковое хозяйство особ. известно в сев. вост. губ. Хлеб хорошо кулигами, местами, полосами, островками. Река дала кулигу, колено, образовав по одну сторону сухую кулигу, мыс по другую мокрую, заводь, лужок. дать кулигу, дать крюк пег, кстр. В вят. кулига иногда значит по-чинок, выселок или деревня в лесу. Об ушедшем далеко или неизвестно куда говорят: у черта на кулижках (неправил. на куличках), т.е. неведомо где. Кулижный, в ней относящ. Кулижное поле, на росчисти, на пожеге, арх. на мысу излучистой реки. Кулижничать, рубить и выжигать лес под пашню. Кулижничанье ср. дело, действие это. Кулижник, кто вырубает и выжигает кулиги. Кулиговатое место, речка, обильная кулигами'.
   В зырянском словаре Видемана мы читаем: 'Кулига, отдаленная пустынная местность, пустыня'.
   Архангельская губерния - 3 примера
   Вологодская губерния - 33 примера
   Пермская губерния - 6 примеров (1 - в Верхотурском уезде, 2 - в Чердынском, 1 - в Пермском, 1 - при реке Кочь). В Чердынском уезде в настоящее время живет до 15-20 тыся пермяков, самых близких родственников зырян. Сами Зыряне встречаются в небольшом числе в северо-западном углу Чердынского уезда, на границе с Вологодской губернией.
   Вятская губерния - 4 примера (2 - в Слободском, 2 - в Яранском)
   Костромская губерния - 5 примеров
   Ярославская - 11 примеров
   http://avomarba.livejournal.com/53030.html#t79142
  
   На Русском Севере до 18 века сохранялось старинное пространственное деление на кулиги, соответствовавшее терри-тории определенного куста деревень с лесами и полями. И происходит оно от финского слова kula - деревня, поселение.
   Итак, Слободской в прошлом назывался местными аборигенами (вотяками и татарами) Колога. Это название мне известно из личных разговоров с каринцами. Так еще недавно называли город жители села Карино и его окрестностей (в 12-15км от города за рекой), - отдельного татаро-вотского анклава. Возможно, это имя небольшого начального поселения, которое появилось еще в 13в., если не раньше. Употребляется ими и слово Кала - город вообще. Но так они зовут и Киров. Различия в контексте фразы. Более точное произношение - типа Хэлъга, но надо учитывать особенности дру-гого языка. Трактовка названия применительно к городу не ясна. На первый взгляд подходит такое: "крутой изгиб, поворот реки... место на мысе излучистой реки". Река напротив центра старого города упирается в крепкий берег и делает поворот. Рядом есть пойма-луг.
   Глазовские вотяки в значительной мере переселенцы с нижней Чепцы, окрестностей Слободского. Поэтому не удивительно, что своему новому городу Глазову они также дали известное им прежде название города (Слободского) - Калага. Замечу, гласные о, а, у - взаимозаменяемы в течение веков и при заимствовании слов. Да и сами слова всё время меняют смысл. Поэтому о раннем значении названия судить трудно. Холога - крайняя северо-восточная область Норвегии. Поэтому начальный смысл может быть из финских языков - труднодоступное, уединенное, обособленное место. Это имя подходит к небольшому городку, каким наверняка был первоначальный Слободской в верховьях Вятки. Слово Кулига (деревня) у нас известно, поэтому его вариант в иноязычном произношении (Колога) вполне уместен.
  
  
  
  
   Глава 4. Карта Слободского 1806 года
  
    []
  
    []
   Ранний вариант герба
  
  
  
   Глава 5. О ДОРЕВОЛЮЦИОННОМ СЛОБОДСКОМ
  
    []
  
   Приведу несколько любопытных выдержек из "Вятской незабудки" (памятная книжка Вятской губернии на 1877 год). Она была выпущена известным книгоиздателем Ф. Ф. Павленковым, нахо-дившимся тогда в вятской ссылке. Вот как там описывается город Слободской:
  
   Общий очерк Слободского за 1876 г.
  
   "С внешней стороны Слободской не представляет никаких особенностей: город как город... то же обилие деревянных построек, те же немощеные улицы, тот же весенний и осенний разлив навоза на торговых площадях, заставляющих базарную промышленность не только процветать, но и благоухать, как и везде, или по крайней мере в большинстве наших уездных центров... Одна из особенностей Слободского - это обилие торговых заведений, кроме двух гро-мадных гостиных дворов, множество лавок устроено еще в частных домах, особенно на Глазовской улице - нашем Невском проспекте, так что в городе и его слободе Демьянке существует до 170 больших магазинов и лавок, не говоря уже о мелочных лавочках, ко-торые встречаются чуть ли не на каждом перекрестке...
   Хотел Слободской щегольнуть по части освещения, но и тут не удалось ему отличиться. Зажи-точные домовладельцы согласились поставить около своих домов фонари и зажигать в них керо-синовые лампы. На первое время улицы действительно осветились, но какие-то 'злонамеренные' люди начали таскать не только лампы, но и фонари, хозяева поспешили убрать их, и город снова погрузился в непроницаемую тьму.
   ... Вообще же город тихий и деловитый с весьма мало развитой общественной жизнью, с патри-архальными нравами и без всяких претензий на шик, щегольство и роскошь. Поэтому отдельные лица, как бы ни была обширна их торговля и значительны капиталы, мало выделяются над общим уровнем, напротив, все сливается в один сероватый тон, все поглощены или добыванием куска насущного хлеба, или стремлением к наживе издавна установившимися способами.
   ... Каждый дом значительных размеров - это своего рода неприступная крепость, по наружному виду несколько похожая на благоустроенные тюрьмы. И внутри этих палат творится столько ди-кого, страшного, чудовищного.
   ...А каково здесь так называемое общество, интеллигенция, соль земли! Вот они со-шлись в клубе на танцевальный вечер или маскарад; сначала все идет довольно чин-но, хотя и вяло, сонно, безжизненно, дамы и кавалеры движутся точно тараканы, по-сыпанные персидской ромашкой. Но, благодаря частым посещениям буфета, мужчи-ны начинают понемногу оживляться, и, прежде всего, лезут в ссору с кем ни-будь, сводят старые счеты, выражают желание отомстить лицу, когда-то оскорбив-шему их бранью, а не то схватиться и врукопашную. Смотришь, купец Пашкин уже честит городового врача 'подлецом', учитель обозвал лесничего 'невежей', а молодежь уже и стулья употребила вместо холодного оружия, крики, шум, пьяный го-вор. В буфете положительно давка и впереди всех 18-летний купчик, угощающий шампанским единственного представителя здесь военного сословия - полковника Форселя. А в гостиной мирно спит на диване ветеринарный врач Закржевский, кото-рый почти каждый вечер является сюда выпить и уснуть.
   ...И странное дело - кого бы ни забросила судьба в Слободской из чиновников или врачей, всякий очень скоро поддается общему настроению, и до того сливается с мест-ными жителями, что утрачивает даже воспоминания об иной среде, иных нравах".
  
   Статья "Кому у нас жить хорошо?" посвящена Городской Думе, где автор пишет:
   "Они втихомолку обделыевают свои делишки, взимают налоги, расходуют их как вздумает-ся, поскольку строят что-нибудь "хозяйственным способом" и живут себе припеваючи. Доставление гражданам каких бы то ни было удобств считается возможным лишь в ТОМ случае, если зто не будет стоить городу ни копейки. На городскую Думу и до сих пор слышатся сетования за то, что она продала на сруб лес, окружающий город, хотя это было уже около четырех лет тому назад. Вследствие того не только город лишился своего лучшего украшения, но и жители ближайших деревень на-чали испытывать недостаток в воде, так как после вырубки леса, находившиеся в нем ключи сильно обмелели...
   Кому приходилось бывать на земских собраниях в Слободском хотя бы только за последние 6-7 лет, тот не мог не заметить значительной перемены к худшему в отношении гласных к земским делам. Прежде на этих собраниях можно было иногда услышать и дельный, об-стоятельно составленный доклад, и горячее слово в защиту своего взгляда, и живое со-чувствие к интересам населения и, наконец, увидеть основательное знакомство стой или иной другой отраслью земского хозяйства. Но мало-помалу все это изменилось: гласные начали относиться к своим обязанностям холодно, бузучастно, как чиновники; рутина поглотила земское дело окончательно и в 1876 году, например, все, начиная с докладов и кончая прениями, носило на себе печать самой безнадежной формальности.
   Вообще бедность в людях, достойных занимать выборные должности, здесь так велика, что избиратели бывают поставлены в большое затруднение, кому отдать преимущество".
   "Наши вятские крестьяне вряд ли даже считают ссылку в Сибирь строгим наказанием. Они боятся тюрьмы, острога, арестантских рот; на ссылку же, особенно в "места, не столь отдаленные", многие из них смотрят как на благодеяние, как на лучшее средство изба-виться от скудного надела неплодородной земли, дающей все более и более плохие урожаи, да от безысходной бeдности, гнетущей их на родине. Поэтому резолюция суда - сослать в Сибирь - встречается подсудимыми из крестьян нередко даже с радостью".
  
    []
  
  
   Портен, Арвед. "Затерянный уголок России", воспоминания артиста. - Париж, 1883, перевод Л.А.Степановой. http://www.herzenlib.ru/almanac/number/detail.php?NUMBER=number10&ELEMENT=gerzenka10_2_1
  
   Слободской
  
   Напрягите свою память, читатель, и скажите нам, обнаружили ли Вы хоть когда-нибудь за время всей вашей школьной карьеры существование города под названием Слободской?
   Держим пари, что нет, и, со своей стороны, честно признаемся, что, отделённые от него пятнадцатью лье, мы не более бы знали о его существовании, если бы не обстоятельства, которые направили нас к этому славному городу. Скажем также, что без этого последнего обстоятельства я был лишён тех непредвиденных и фантастических эпизодов, которые расцвечивают иногда путешествия бродячего артиста. Я всегда имел особое пристрастие к сенсациям, которые должны встречать первооткрывателя неизвестного, но, за неимением случая пересечь Патагонию или чести быть прослушанным королевой Помора, город Слободской по всем данным кажется мне воплощением желаемых качеств для удовлетворения жажды экстравагантного. Дорога, неоднократно перерезанная потоками воды, которые значительно пополнились осенними дождями, казалось, повсюду заготовила для нас серьёзные препятствия. Надо было использовать наш верный и прочный экипаж-тарантас, и мы позаботились на этот раз нагрузить его корзиной провизии, способной противостоять самым несчастным обстоятельствам и самым голодным желудкам.
   Та же дорога, обвалившаяся и разбитая, те же бесконечные пути, однообразные и пугающие своей глушью, обрамлённые чахлыми, сухими деревьями; те же пространства, тёмные и безлюдные, пересечённые обширными лесами, молчаливыми в своей непостижимой тайне. Вместо мостов, пугающих сюрпризами, плавучие мостки, столько же примитивные, сколько и опасные, служили для пересечения многочисленных ручьёв, превратившихся в бурные потоки. Так что у нас вырвался единодушный вздох облегчения, когда в конце дня мы увидели через туманную серость вырисовывающиеся купола церкви и силуэты нескольких человеческих жилищ, возвестивших нам город Слободской, а с ним и надежду на спасительный кров.
   'Куда прикажете Вас отвезти, сеньоры?' - спросил наш ямщик с пафосом, заставившим предполагать, что нам предоставляется выбор отелей, так же многочисленных, как и разнообразных. 'В гостиницу наиболее чистую и приличную в округе', - был наш ответ, который нам пришлось подкрепить эпитетом 'дурак', средством необходимым, чтобы стимулировать рвение этого примитивного персонажа. 'Не такой дурак, как вы думаете, - промолвил он. - Постоялые дворы все так грязны и неприятны, что я боюсь везти туда таких сеньоров, как вы. Если вы не знаете, у кого можно было бы остановиться, советую вам продолжить путь'. Перед этим аргументом, вполне рассудительным, нам ничего не оставалось, как приказать ему везти нас на почтовую станцию, где мы найдём комнату, которая позволит нам отдохнуть несколько часов.
   Местность, к которой нас сейчас приковал случай, находилась в иных условиях, чем большая часть уездных городов России. Мы находились в одном из тех городов ссылки, испорченных и скованных изоляцией, несущей скуку, порождающую праздность и ведущую к пьянству.
   Добрый город Слободской, как назвал его наш благословенный станционный смотритель, кроме нескольких тысяч жителей - преимущественно государственных служащих, был богато оснащён классом людей, совершенно отверженных и опустившихся. Это были блудные сыновья, не признававшие никаких властей; горячие юнцы, порвавшие с общественным порядком; рано созревшие расточители; слишком яркие игроки, ущемляющие кошельком своих соседей и ещё другие типы, принадлежащие к племени злостных нарушителей. Это не было место ссылки, которое фантазии нравится отражать определённым родом поэзии, берущей источник в мире страданий, это не было тем более место, где бедный ссыльный мог возвыситься до благозвучного имени жертвы, и ещё менее - место тюремного заключения для наихудших злодеев. Это было место ссылки в его прозе - наименее абстрактное, рандеву этих отбросов, можно сказать, брака общественной продукции безделья в наиболее абсолютной форме. И этим избранным обществом наш несравненный Иванов (станционный смотритель) собирался украсить наш концертный зал.
   Если вы имеете представление о провинциальном городе России, вы знаете всё почти без исключения. Но тот, кого злая судьба ещё не забрасывала в уездные города, - эти города или сёла, которые не пользуются могущественной поддержкой губернатора и некоторыми преимуществами, вытекающими из присутствия такого лица, - тот, говорю я, не способен представить безобразия более странного, чем то, какое представляет пустынная монотонность этих безлюдных улиц, высокомерно широких, без мостовых, без тротуаров, чаще всего забрызганных грязью, проходимых только благодаря тому, что почва утоптана лошадьми. Воображение напрасно искало бы бесформенности более безнадёжной, чем та, которую представляет стиль этих построек, деревянных домишек жалкого вида, созданных каким-нибудь местным плотником. Несколько церквей в византийском стиле с капризными формами, с золочёными куполами, какие встречаешь повсюду. Они придают яркий тон этой картине, которую мрачные и пустынные равнины торопятся окружить унылым покровом.
   Постараемся, однако, отметить, что Главная улица, общее название главной артерии городов, была менее безлюдной, чем в славном городе Вятке; что она обещала приятную прогулку, скрашенную деревянным тротуаром и была окружена приличного вида домами, среди которых и городской клуб. Так сказать, царство выпивок и игры - единственное увлечение обитателей этих краёв. Добавим, что салон этого клуба должен был в скором времени стать местом музыкального торжества, уникального в истории Слободского, уникального в воспоминаниях артиста.
   Начальник полиции, предупреждённый о нашем визите нашим другом Ивановым, принял нас, как большинство русских должностных лиц принимает аристократов: вежливо и трогательно-приветливо. Он обратился к нам также с деловым вопросом: 'Когда Ваше первое представление?' Озадаченные словом 'представление', выражением, которое нас уже неприятно поразило в устах мэтра Иванова и от которого он ни за что не хотел отступиться, мы сухо ответили: 'Мы не даём ничего, кроме концертов... Пусть публика не заблуждается насчёт нашей продукции, мы не акробаты'.
   'Ах, месье, как Вы всё принимаете всерьёз, - возразил он. - Слово 'концерт' ещё не вошло в привычку в наших краях, никто ещё не привозил его сюда, не будем спорить о словах и организуем поскорее ваше пред... Я хочу сказать, концерт! Не сомневайтесь, что в интересе к Вам нашей публики у Вас недостатка не будет. Кажется, один из Вас, мсье, играет на инструменте, который мы знаем только по нашим танцевальным вечерам. Все будут заинтригованы, ручаюсь, услышать, как из него вытягиваются мелодийки! Месье Иванов, впрочем, мне очень его расхваливал'.
   Браво, несравненный наш друг Иванов! Итак, мой музыкальный инструмент превращён в жеманную гитару, шумный контрабас, готовый выдать свои маленькие секреты. Нам, ободрённым простодушием чиновника, ничего не оставалось другого, как отправиться подготовлять события, которые должны были стать эпохой в нашем полном приключений турне и обещали нам необычные лавры.
   Немедленно мы занялись 'представлением'. Клубная зала снята. Типография отыскана, и вскоре разноцветные афиши покрывают ещё не запятнанные подобными выставками стены. Рояль - ветеран, стонущий под тяжестью лет и печалей, предоставлен в наше распоряжение. Местный настройщик, пьяный инвалид, мечется, как дьявол в кропильнице, чтобы его исправить и подготовить, как старого параличного скакуна к неизвестным опасностям битвы. Эверест, мой неустрашимый собрат, выбивайся из сил, чтобы омолодить его и заставить снова ожить под твоими привычными пальцами!
   Приготовления окончены, нам ничего другого не остаётся, как направить наши лёгкие шаги артистов в залу, где немногочисленная публика, не особенно изысканная, очень пёстрая, но нетерпеливая от любопытства, ожидает появления людей из 'спектакля'. Официальный костюм надет, белый галстук прикреплён к воротничку, я направляюсь к экипажу, стоящему у дверей.
   В момент, когда я усаживаюсь, замечаю, что я окружён мужиками, старающимися наперебой почтить меня, осеняя знаками креста. Гордый этим актом необычайного отличия, я уже предвижу святой апостолат, в который, несомненно, хотят меня посвятить, определяя, по крайней мере, среди пророков музыкального искусства, но моя иллюзия не замедляет рассеяться.
   Моя бедная виолончель, заключённая в свой мрачный ящик, стоящая рядом со мной, - единственная причина эмоций публики. По очереди, презираемая и отвергнутая в своих лучших качествах, принявшая без возражений роль ворчливой гитары и брюзжащего контрабаса, в эту высшую минуту она наказана печальной судьбой, принята за мертвеца, за чёрный облегающий гроб, а я - безутешный отец, провожающий его в последний путь. Моё дитя у меня на руках, я уезжаю от горящих взглядов крестьян, которых я, в свою очередь, принимаю за пророков, всю дорогу вспоминая слова Евангелия: 'Общественному приговору будут предшествовать небесные знамения'.
   В знамениях у нас недостатка нет - какой же приговор нас ждёт?
   Мы прибыли! Иванов, наш жуткий меломан, несомненно, душа вечера, уже здесь, окружает нас заботами и отечески ободряет, точно речь идёт о поддержке юных дебютантов в столице первой величины. Он, не переставая, говорит нам о великолепии залы, о богатстве туалетов мадам Рыжаковой, жены состоятельного купца с главной улицы, о благородной осанке господина Барбарева, инспектора имперских тюрем. Эти нескромные доверения приоткрывают нам один секрет более значительный: глава полиции, влиятельный сановник города, занимает место в первом ряду, четвёртое слева, место, которое он оплатил из личных денег, не воспользовавшись на этот раз официальным креслом, - вещь небывалая в истории увеселений Слободского.
   'А сейчас приготовьтесь! - сообщил Иванов, заканчивая свою поучительную беседу. - Я позвоню, когда общество приготовится к Вашему появлению. После третьего звонка входите без страха, но не жалейте усилий для нашей дорогой публики!' Укреплённые этими инструктивными познаниями, мы достойно готовимся к возложенной на нас миссии. Звонок произносит своё последнее слово.
   Я взбираюсь на эстраду с моим дитятей, ужасным и звучным, в сопровождении Эвереста. Глаза, вооружённые лорнетами и биноклями, нацелены на нас. Мы начинаем с обычного приветствия. Таинственное молчание! Затем глава полиции торжественно поднимается, с ним его соседка, богатая купчиха в крикливом наряде, а за ним весь состав нашей дорогой публики. В общем согласии они отвечают на наше приветствие, отвешивая нам глубочайший поклон. Огорошенные странной суматохой, происходящей в зале, давясь смехом до слёз, мы вдруг понимаем, что произошло, видя все эти чрезмерно вытянутые головы, склонённые перед нами. Начать невозможно.
   Приходит черёд нашей дорогой публике, состоящей из чиновников, купцов и нескольких молодых повес, находящихся под надзором полиции, удивляться странному поведению господ артистов. Изумление становится общим. Неожиданно всё успокаивается: все садятся, наши слёзы высыхают. Я начинаю концертный отрывок и стараюсь овладеть своим взглядом, который боюсь бросить на эту публику, смешащую меня, плохо ли, хорошо ли, добираюсь до конца своего соло. Я поднимаюсь и кланяюсь. Снова тишина! Пружина действует: ассамблея в полном составе возвращает мне мой поклон! Мы больше не выдерживаем, мы спасаемся бегством, мы летим, как угорелые, боясь разразиться вторично своим невиданным хохотом!
   Очередь моей жены, которая должна петь, и которой мы не проронили ни звука об ожидающем её сюрпризе. Та же картина! Я вижу, как она делает гримасы ртом, она борется героически, но безрезультатно! Вместо ноты, которую она должна взять, я слышу искренний взрыв смеха. Отрывок окончен, грациозный реверанс с той и с другой стороны!
   Эверест, уже закалённый, начинает, в свою очередь, соло, не заботясь особенно об этой неуместной вежливости. Головы поднимаются с вопросительным видом: 'Надо или не надо?..' Одного жеста главы полиции достаточно, и порядок голов восстановлен! Я появился в свою очередь, чтобы закончить первую часть, но, не обладая хладнокровием моего собрата, сделал попытку поклониться - пружина продолжала действовать!
   Вместо аплодисментов - поклоны, всё время поклоны!
   Иванов, воспользовавшись антрактом, забежал к нам, не находя выражений для отражения всеобщего энтузиазма, затем, обратившись лично ко мне: 'Почему, - спросил он с оттенком упрёка, - почему Вы не повторили последний отрывок, такой прекрасный?' 'Довольно шуток, любезный Николай Степанович, - отвечал я ему. - Ваша дорогая публика вежлива, слишком вежлива, патриархально вежлива, но это абсурд. Немного побольше аплодисментов и поменьше вежливости лучше бы помогли нам, поскольку не по количеству поклонов артист может судить о степени одобрения, когда он играет перед публикой'.
   Наш друг, казалось, настолько ничего не понял, что невозможно было усомниться в его наивности, так что я, немедленно переменив тон, прочёл ему детальную лекцию о принятых обычаях поведения публики по отношению к артисту и наоборот. Я кончил тем, что, если публика желает, чтобы артист повторил отрывок, принято кричать слово 'бис'. При этом слове, которое он схватил, как птица свою добычу, мой Иванов взвился, и я тут же увидел его в зале, жестикулирующего, как одержимый.
   Второе отделение началось. Звонок водворил порядок. Я сделал новый выход. Пружина перестала действовать, взамен нас встретили бурные аплодисменты. Не успел я начать свой отрывок - неистовое 'бис' сотрясало всю залу. Воспользовавшись подходящим моментом, я повторил 'Музыкальный момент', прелестный блесток Шуберта, фигурировавший как последний номер первого отделения. Меня вознаградила буря аплодисментов.
   Ох! Этот злодей Николай Степанович! Выступление продолжалось с добрый час и окончилось среди публики, всё более и более цивилизованной. По общей просьбе мы дали второй концерт, за которым последовал и третий. Публика в совершенстве приноровилась к нам и к европейским обычаям!
   О, мечта моей жизни! О, надежда моих дней! Вот, наконец, ты сбылась! Схватка с неизвестным свершилась, амбиция пионера удовлетворена...
   О, гордый город Слободской, благодарю!!!
    []
   Отметим ещё предметы ремесла, созданные в этом бедном городе (Слободском) русским умом, которому определённо отказывают в изобретательном таланте. Мы обнаружили эту великолепную способность во всём, что относится к столярному делу, что мы уже отмечали в Вятке.
   Берёза - это дерево северян, такое прелестное и полезное, древесина которого служит нам лучшим топливом, а кора придаёт запах нашим кожам и часто является покрытием домов, призвано здесь оказать ещё одну услугу. Прожилки больной части ствола этого дерева создают восхитительный рисунок, и эта древесина, которую называют капо-корешком, служит для ремесла, принятого только в Слободском. Нет ничего прекраснее портмоне, папиросниц и других вещичек из этой субстанции; шарниры тоже из дерева. Настоящая прелесть, вызывающая восхищение всех ювелиров.
   Нам показали такое громадное фортепиано, сделанное простым столяром без каких-либо знаний, кроме умения имитировать. Что до его конструкции и формы, я могу поручиться за прочность и изящество, но не могу судить о звучности и гармонических качествах инструмента, поскольку бедный рабочий не имел средств даже для приобретения струн.
   Признанным ремеслом в Слободском является производство колоколов и всего, что относится к литью. Если вы осведомлены о том, какая масса колоколов в русских церквах, вам легко проникнуться мыслью о значимости этого ремесла в Слободском, чьи заводы снабжают добрую часть России.
   Посвятим несколько строк одному замечательному человеку, простому крестьянину, развившему при поддержке единственно ума свой необыкновенный талант - талант, который должен сверкать в столице, а не быть осуждённым на жалкое прозябание в деревне. Это гравёр, не гравёр-ремесленник, а отличный и прекрасный художник. Моя жена, дочь известного бельгийского гравёра, была восхищена изделиями этого деревенского человека, выполненными с невиданным искусством, с исключительным мастерством. Среди его работ нас поверг в изумление портрет его величества императора Александра II, сделанный по фотографии. Как изобразить крохотную овальную пластинку серебра, на которой грубым инструментом этот крестьянский художник сумел сделать великолепно выполненный портрет с поразительным сходством? Автор этого чуда, достойный быть представленным в первом музее Империи - Эрмитаже, звался Чичерин. Он, увы, слишком стар, чтобы быть извлечённым из мрака, который его окружил, и играть какую-то роль в мире искусства, но пусть его талант послужит пищей для размышления тем, которые призваны управлять провинциями. Именно на высоких сановниках и губернаторах лежит обязанность открывать таланты, которые создаёт страна и, прежде всего, извлекать на свет тех, что отмечены божьей искрой и не способны стряхнуть с себя ярмо тяжкого существования...
  
    []
   Район кузниц. В центре снимка видна круглая часовня Иоанна Предтечи возле Старого кладбища. Здесь на десятках небольших производств лили металл и ковали различные изделия.
  
  
   Из книги Н. Васенева "На берегах Вятки" (1974г):
  
   "В Слободском жил молодой столяр Николай Ефимов. О нем я узнал случайно. С одним из слободских старожилов я стоял однажды на крайней улице города, на высоком берегу Вятки и любовался далями. Вот тогда мой спутник показал на один из маленьких домиков и сказал, что лет 45 тому назад в нем жил Николай Ефимов, и тут же рассказал мне его историю.
   Это был скромный белокурый юноша, получивший от своего отца в наследство сто-лярное ремесло. Учился Николай немного, но рано пристрастился к чтению.Он вел знакомство с рабочей молодежью из промышленной слободы Демьянки. Часто моло-дежь собиралась у него дома. Полиции вскоре стало известно, что эти сходки носят революционный характер и что тихий белокурый парень является опасным для са-модержавия человеком. Установили слежку за этим маленьким домиком. И однажды вечером, когда у Ефимова собралась молодежь, полиция стала окружать дом. Но прежде чем полиции удалось это сделать, люди выскочили из домика и бросились в лодки, приготовленные заранее. Всем удалось оттолкнуться от берега и уплыть в темноту, кроме Николая. Он задержался на берегу, отвязывая лодки, и попался в руки полиции. В домике был сделан обыск, но он ни к чему не привел, а на допросах Ефимов ничего не сказал. Его допрашивали и истязали в течение недели, но так и не могли ничего добиться, он не назвал ни одного из своих товарищей. Тогда в одно летнее утро Ефимова вывели за город и расстреляли.
   С тех пор прошло много лет. Мать Николая умерла. В домике поселились другие жильцы. И вот однажды, во время ремонта, мастера нашли под полом крепко закупорен-ную жестяную банку и достали оттуда типографский шрифт, пачку революционных листо-вок и полуистлевшее красное знамя, на котором еще можно было прочесть слова 'Долой самодержавие'!"
  
  
   Владимир ГРИГОРЯН о Слободском и слобожанах. http://www.rusvera.mrezha.ru/1998-1999/6.htm
  
   Власушка
  
   "Не стоит город без святого, селение без праведника". Так начинает Ольга Николаевна Кошкина, учительница воскресной школы Слободского, рукопись, посвященную иноку Крестовоздвиженского Богоявленского монастыря Анании - Власушке, как его звали в народе. Вплоть до середины войны ходил по Слободскому и его окрестностям этот маленький седенький человек с батожком. Предсказания его были все больше безрадостны. Такое трудное время было. В Христо-Рождественский монастырь зыбку детскую принес. Вскоре обитель закрыли. Игуменью Олимпиаду хотели расстрелять, да сестры отстояли. Много лет матушка скиталась по городу, пускать к себе ее мало кто осмеливался. Наконец простудилась, умерла в городской больнице от воспаления легких. В другой раз пришел Власушка в Никольский храм и стал кувыркаться от входа до алтаря. Какое-то время спустя в церкви разместилась спортивная школа, а акробатическая дорожка тянулась как раз через весь храм к алтарю. Пророчествовал юродивый и о более отдаленном будущем, о послевоенных временах. Собирал бутылки, носил их под белую высокую березу. Много набрал. Его спросили, к чему это? А он ответил, что придет время, народ все на бутылки променяет.
  
   К чему все это говорилось? Готовил он людей к худшему, укреплял. Иногда жестко. Одна старушка вспоминает, как маленькой капризничала в храме. А Власушка деньги собирал по поручению священника, и так вышло, что зацепил шалунью тяжелым медным подносом. С тех пор она зареклась на службе даже шепотом разговаривать. Тех же, кого необходимо, Власушка, наоборот, старался обнадежить. Было такое. Постучался юродивый в окно к некрасивой девушке, велел ждать жениха. Она уже отчаялась. А через некоторое время к ней и вправду вдовец посватался. Анна Игнатьевна Еремина вспоминает, как однажды в церкви Власушка ей табуретку поставил. Пришла домой, рассказала матери, та запричитала: "Ой, не ладно будет". Вскоре у девочки отнялись ноги. Больше года на печке лежала. Но предсказание юродивого оказалось более емким, чем представлялось матери. Однажды появился в доме калика перехожий, темный старик, со спутником, что водил слепца по деревням. Два дня пожили, на третий отправились дальше в путь. Когда ушли, оказалось, что девочка здорова.
  
   Милостыню юродивому иноку подавали охотно, но он брал только хлеб. Однажды принял от одной женщины и произнес: "Скоро невестой Христовой будешь". Вскоре она лишилась мужа. Перед войной Власушка все чаще говорил о будущих невестах. А то луковку подарит - кто знал юродивого, тот понимал, что к горькой жизни.
   У писателя Александра Грина, уроженца этих мест, есть рассказ. Я помню его плохо, но сюжет там примерно такой. Хозяйка небольшого трактира, вдруг слышит, как один из посетителей отчетливо произносит имя ее мужа-моряка. Сделано это было не случайно, посетитель не знает, как иначе подготовить женщину к трагической вести. Замысел его вполне удается. Когда через несколько дней долгожданный корабль приходит в порт, молодая вдова, сама того не сознавая, уже готова к худшему.
   Войну Власушка предчувствовал очень остро. Глядя, как дети бублик из магазина несут, горько заметил: "Вот дырка, а скоро и дырки не будет".
   В разгар войны люди видели, как юродивого избил на улице инвалид. Бил единственным своим оружием - костылем, проклиная, крича: что ж ты, такой сякой, не на фронте! "Мне нельзя, - отвечал Власушка, не особенно пытаясь уворачиваться от ударов, - меня камнями убьют".
   В 43-м видели его в последний раз. Шел юродивый с причастия, счастливый. "У меня сегодня два праздника", - говорил он всем, кто спрашивал о причине радости. Первый праздник, понятно - причастился. О втором празднике узнали слобожане на следующее утро, когда нашли юродивого мертвым на улице.
   Лица его никто не запомнил. Он ходил в низко надвинутой шапке. Только однажды случилась такая история. Сидела девочка на печке. Видать, одиноко ей было, родители куда-то ушли. А у них в ту пору Власушка гостил и захотел развлечь маленькую хозяюшку. Поднял куклу с пола да подбросил вверх, и запомнилось девочке на всю жизнь, что глаза у юродивого были голубые, яркие, как у ребенка.
  
   Гришка-Рейхстаг
  
   Когда идешь из центра Слободского к Троицкому храму, невозможно миновать наглухо забитую часовню Иоанна Предтечи. С нее и начинается кладбище. В шестидесятые годы здесь располагалась пивная, в которой завсегдатаем был знаменитый Гришка-Рейхстаг. Власти отчего-то оставили в окнах часовни цветные витражи. И долгие годы взирал Христос на пьющих, матерящихся, смеющихся мужиков.
    []
  
   Мне рассказывали о Гришке-Рейхстаге самое разное. Говорили, как в тюрьме, куда он попал якобы за кражу, подошли к нему уголовники и сказали, что знаем, мол, о твоем подвиге, и наградили по-своему - присвоили звание "вор в законе". Даже наколки соответствующие сделали. Еще мне рассказывали, как не единожды пытался добраться Булатов до Москвы, правду найти, да подосланные люди его спаивали, снимали с поезда. До сих пор многие слобожане убеждены, что из жизни Гришке-Рейхстагу помогли уйти те же черные люди - чекисты.
   Чем же славен был Гришка-Рейхстаг? Да тем, что первым, прежде Егорова, прежде Кантарии водрузил он Знамя Победы над чужим городом Берлином, над самым рейхстагом. Вот что писал об этом наш прославленный маршал: "Непосредственно знамя водрузили Г.Булатов и В.Проваторов. Они закрепили его на скульптурной группе над главным входом в рейхстаг, о чем и было доложено к 15 часам Г.Жукову. (Г.К.Жуков. "Воспоминания и размышления". М.,1969, с.673) Мы все видели этого мальчика-солдата на кадрах старой кинохроники, видели много раз, но едва ли запомнили. Это символ его судьбы. Судьба вознесла Григория Булатова на вершину славы и сбросила так глубоко, откуда вызволить человека может только милосердие Божие.
  
   Трагедия эта берет свое начало 30 апреля 1945 года. Восемь солдат во главе с парторгом Проваторовым получили приказ водрузить знамя над рейхстагом. Штурмовой группе дали шнапса - немецкой водки, и, быть может, произнесли про себя: "С Богом". Огонь был столь плотным, что трезвым здесь делать было нечего. Добровольцы выскочили через какое-то окно, побежали. Двоих убило почти сразу. Остальные чудом прорвались. Товарищи посчитали их смертниками и начали под огнем немцев карабкаться наверх, к фронтону. Кинодокументалисты Кармен и Шнейдеров снимали это на пленку. Вот и фронтон, и знаменитые бронзовые лошади, чьи копыта были пять лет занесены над нашей Родиной. Знамя Победы добровольцы поручили установить Булатову. Кинокамера продолжает снимать. 14 часов 25 минут по московскому времени.
    []
  
   Газета "Комсомольская правда" писала в те дни: "Тогда маленький, курносый, молоденький солдат, пришедший в Берлин из Кировской области, как кошка, вскарабкался на крышу рейхстага и сделал то, к чему стремились тысячи его товарищей: он укрепил красный флажок на карнизе и, лежа на животе под пулями, крикнул вниз солдатам своей роты: "Ну как, всем видно?" И он засмеялся радостно и весело, курносый, обветренный, белобрысый". В тот же день об этом сообщило Совинформбюро. На этом правда заканчивается. Позже штурм был объявлен не бывшим, неудавшимся, будто отбили его немцы. Официально знамя водрузили Егоров и Кантария в 21 час 50 минут. Гриша видел, как они проходили мимо.
  
   - Я же видел, как они несли его, - все повторял после Гришка-Рейхстаг, - мы их спрашиваем, куда несете, стоит уже! Если б знал, дал бы очередь - и ни Кантария, ни Егорова.
   - Зачем? - спрашиваю я у лучшего друга Булатова, Виктора Шуклина, -его что, тщеславие мучило?
   - Нет, он за ребят, что погибли тогда, при штурме, переживал. Это была первая причина. Вторая - душу ему искалечили. Это я, наверное, во всем виноват...
   Телефон Виктора Григорьевича Шуклина дал мне один из слободских краеведов. Звоню, супруга Шуклина говорит: "Он в больнице". Застал Виктора Григорьевича в палате для сердечников. С его слов и передаю эту историю. Все народные мифы, связанные с Григорием, отстают легко, от одной грустной улыбки или просто сказанного слова этого хорошего русского человека.
  
   В истории с Егоровым и Кантарией ложью является все, от первого до последнего эпизода. Официальные герои появились тогда, когда рейхстаг был уже взят. Они установили знамя не на вершине купола, как это принято считать, а на том же фронтоне, что и Булатов. На стеклянную крышу без альпинистского снаряжения взобраться было невозможно. Там знамя появилось только через два дня. И в музее Вооруженных сил поначалу висело "булатовское" знамя, сшитое на скорую руку из двух кусков полотна. И в книгах оно поначалу описывалось - в первых изданиях, "не исправленных". Официальная версия создавалась с таким числом ошибок, недоразумений, что не нужно быть историком, чтобы понять - перед нами неправда. Зачем она понадобилась? Очевидно, кто-то решил, что честь должна принадлежать русскому и грузину. Подарок Иосифу Виссарионовичу. Дань интернационализму. А ты, вятский человек, лети своим путем, навстречу гибели в общественном туалете города Слободского.
  
   И в тюрьму Гриша в первый раз попал не за воровство. Его вызывали к Сталину, налили водки, Верховный пил только вино. Там же присутствовал Поскребышев, земляк, тоже из Слободского родом. Предполагалось, что сейчас будет объявлено о присвоении героя. Вместо этого Сталин сказал:
   - От тебя требуется еще один подвиг. Отказаться от водружения, за нами не пропадет.
   Булатов согласился с легким сердцем. Еще бы, сам Сталин просит. Он еще не понимал, с чем столкнулся. Его поселили на даче. Приставили красавицу-горничную. Через несколько дней она заявила, что солдатик попытался ее изнасиловать. Булатова арестовали. Для верности, чтобы испугать. Тогда же урки покрыли его наколками, отнюдь не в награду, а тоже для верности, - орел во всю грудь, медведь с гитарой, "не забуду мать родную". Чего только с русским человеком не сделают, чтобы испоганить. Когда Виктор Шуклин спросил друга, зачем он дал себя разрисовать, ведь в армию чистым пошел, тот ответил кратко:
   - Меня никто не спрашивал.
   Отпустили его быстро. Отправили дослуживать. Я несколько раз переспросил Шуклина, можно ли верить этой истории?
   - Врать Гриша - никогда не врал, - ответил Шуклин, - такой привычки у него не было.
  
   Впрочем, раз Булатов все-таки сказал неправду. В начале шестидесятых история с флагом над рейхстагом вновь всплыла на поверхность. Была выдвинута версия - что Булатов участвовал в водружении, но не Знамени Победы, а штурмового флажка. И далее - одна ложь за другой. "Битва за рейхстаг" продолжалась. Появился новый "герой", некто Кошкорбаев - вот уж действительно черный человек в жизни Гришки-Рейхстага. Откуда взялся - неведомо. Сообщил журналистам о своем участии в водружении, заявил, что произошло это после 18 часов, когда Егоров с Кантарией на крыше уже побывали, но и Булатова "вспомнил": "...испуганный... мальчик... вертелся под мышкой..."
   Это о Грише, который за три года в разведке заработал два ордена и две медали за отвагу. Впрочем, насчет мальчика правда. И лет Гришке было всего девятнадцать, и ростом не вышел. Именно тогда, после публикации о Кошкорбаеве, Виктор Шуклин совершил шаг, о котором жалеет до сих пор. А чуть позже Булатов солгал первый, наверное, и последний раз в своей жизни.
  
   Дела Григория шли в те годы прекрасно, он был на хорошем счету, стал кандидатом в партию. О своей причастности к водружению Знамени Победы молчал, выполняя обещание, данное Сталину. О публикации в центральной прессе даже не подозревал. Но на беду та газета попалась на глаза Шуклину. И полетело в Москву письмо с извещением - жив тот мальчик, о котором говорит Кошкорбаев, жив герой Булатов. И потянулись в Слободской корреспонденты - из Вятки, из Москвы, и засуетились власти: как же так, а мы и не знали. Спустя почти два десятка лет после войны Булатов был представлен к званию Героя Советского Союза. Начало сбываться обещание Сталина: "За нами не пропадет". О том, что никакого Кошкорбаева он в глаза никогда не видел и, тем более, под мышкой у него не вертелся, Булатов смолчал.
   Он не выдержал лишь тогда, когда стали приходить письма от товарищей - тех шестерых, что были с ним рядом во время штурма, от командиров. Что не письмо, горький упрек - неужели ты забыл о нас, неужели предал? Полковник Плеходанов, у которого Гриша служил, написал, как готовили знамя для Егорова и Кантарии. Как комдив Шатилов прострелил его из табельного пистолета, а потом подкоптил над горящей шиной. В ответ Булатов запил горькую и начал говорить правду. Все блага и почести рассеялись, будто дым. Григория быстро вычистили из кандидатов в партию, перестали хлопотать о звездочке. И наконец посадили. Чужую бутылку водки выпил.
   В тюрьме он, как и в первый раз, не задержался. На этот раз его выручил маршал Георгий Жуков. Но спасти Булатова было уже невозможно. Он все чаще повторял: "Скорей бы война, а там или грудь в крестах, или голова в кустах". В пивнушках, в закусочных над ним смеялись. Даже собутыльники не верили. Так Булатов стал Гришкой-Рейхстагом, известным в городе забулдыгой и чудаком. Поверили лишь несколько лет назад, когда местный краевед Э.Пэма открыла наконец правду. И снова заговорили об этом в газетах. В общем, "награда нашла героя".
  
   - Их было семь человек, - улыбается Шуклин, - и все они были...
   Он машет руками под белый потолок, показывая какие ребята были большие, а Гриша - маленький. Проваторов, Лесенко, Орешко, Почковский, Бреховецкий, Сорокин - вот их имена.
   Мы сидим на больничной постели. В палате еще человек семь, бродят, не обращают на нас никакого внимания.
   - Хороший он был - покладистый, безотказный. Душевный человек, - продолжает Виктор Григорьевич, - "вор в законе", "повесили" - все это домыслы. Простой он был Гриша, все родителям моим дрова помогал рубить. Я ведь в экспедициях годами пропадал. Одно время под моим началом в Коми работал, в Лемью, трактористом. Потом в Сосногорске уголь возил. После вернулся в Слободской, на фанерный завод, где еще до войны работал...
   Помню, в детстве мы с ним на старом пивном заводе играли. Там чего только не было, бутылки аж с александровских времен попадались. Лет по десять нам было. Как-то раз я прыгнул неудачно и сильно ногу распорол. Кровь хлынула. А Гриша, как увидал, порвал на себе рубаху, перевязал и до дому дотащил. За рубаху его отец, старый чапаевец, крепко выпорол. Тогда рубаха - ого-го-го что значила, за куском ситца ночь в очереди нужно было отстоять. И ведь не мою рубаху порвал, свою...
   Обидели его, крепко обидели. Ни за что жизнь поломали. Гриша мне часто говорил, что больше никому не верит. А он не мог так жить, чтобы не верить. И чтобы тебе никто не верил. Он ведь честным был. Таким хуже всего приходится. Несколько раз пытался покончить с собой. Раз сказал мне:
   - Я все думаю, зачем я живу? Сейчас выйду и повешусь на первом суку.
   Без меня это случилось. Я в Монголии тогда был. Вернулся, дай, думаю, наведаюсь к Грише. А его уже нет. Повесился. В туалете. Мы же вместе выросли. С пяти лет вместе были...
   Над могилой Гришиной, на Троицком кладбище, Виктор Григорьевич Шуклин тогда же, в 73-м, поставил памятник. Вопреки всему там выбиты были слова: "Участнику водружения Знамени Победы над рейхстагом от друзей"*.
   Взыщи, Господи, погибшую душу раба твоего...
  
   Григорий Булатов оказался не единственной жертвой этой истории. С парторгом Проваторовым вышла та же история. После войны стал журналистом. Часто писал о войне, в том числе и про Егорова с Кантарией, но однажды не выдержал, проговорился. Его выгнали из партии, с работы. Умер он, как и Булатов, не своей смертью - током убило.
   Говорят, Кантария тайно приезжал в Слободской. Покаяться, должно быть. Сегодня мы часто спрашиваем себя, кто украл нашу Победу? Что здесь ответить? Не для печати. Грубо получится.
   Много лет глядел Гришка-Рейхстаг на Христа в цветном окне часовни-пивнушки. И слышал, как смеются у него за спиной.
   В те же годы местные власти запретили православным собираться в "дневное время". Стали служить по ночам. Народу набивалось полные храмы. Далеко за полночь разносились по улицам слова торжественных песнопений. Тоже пели о победе. Но другой победе. Над смертью.
  
   Примечание Е. Х. О памятнике на старом Троицком кладбище мне не известно. В 90-х годах я видел могилу Булатова на новом кладбище с простым деревянным крестом, но с той самой фотографией на фоне Рейхстага. Недавно это захоронение было торжественно перенесено на более видное место при главном входе с установкой нового пямятника.
  
    []
  
  
  
   Глава 6. КАЗАКИ и СКОМОРОХИ
  
   Сохранилась очень интересная грамота " Великого князя Василия Ивановича наместнику города Верхнего Слободского Ивану Семеновичу Караулову " 1528 г.
  
   "От великого князя Василия Ивановича всеа Росии на Вятку в Слобоцкой в Верхней городок наместнику нашему Ивану Семеновичу, сыну Караулову.
   Били челом вятчана из Слобоцкого Верхнего городка Алешка Кузьмин, сын Серебряник да Сенька Городилов да Ивашка Митин ото всех людей Слобоцкого городка и волос[т]ных людей о том, что де и у них в нашей грамоте в жалованной в уставной, в земьской, что у них в Слобоцком городке и волостях пришлым казаком, нетяглым и лихим людем не быти, а тем де и слободцким людем по той нашей жалованной грамоте по уставной лихих людей, обыскав и довед[я] перед наместником, целовальники и людьми добрыми, что он лихой человек, да по грамоте того лихово человека из городка и из волостей выслать вон жити; и те де и слободцкие люди Верхнево городка, перед которым [и] слоботцким наме- стником которого лихово человека у себя в городке в Верхнем или в волости обыщут и доведут до него, что он лихой человек, да учнут де и того человека от себя из городка выслать вон жити, и те де лихие люди тех слоботцких людей не слушают и из городка от них и из волости прочь жити нейдут да их же и клеплют поклажием; а вы деи (а вы, сообщают нам...) слоботцкие наместники, лихим людем нарови-те, а тех деи слободцких людей продаете с ними с одново.
   Да у тех же де и слободцких людейВерхнево городка наша великого князя жалованная грамота, что у них в Слоботцком городке в Верхнем скоморохом не играти, а вы деи скоморохом у них играти ослобожаете; да те же скоморохи тех слободцких людей клеплют бои и грабежи и поклажием, а вы де их с ними в том судите.
   И как к тебе сия моя грамота придет, и ты б или по тебе хто ин, наш наместник в Слободцком городке будет, лихих бы есте людей у них в Слобод- цком городке обыскивали по нашей жалованной грамоте, по уставной; да которого лихово человека те слоботцкие люди, целовальники и люди добрые у себя перед тобою обыщут и възмолвят на него целовальники и лудчие люди - человек десять или болей - по нашему великого князя крестному целованию да и доведут на него перед тобою, что он лихой человек, и ты б того лихово человека из Слободцкого городка и из волостей выслал от них вон жити и жити б еси тем лихим людем у них в Слободцком городке и в волостех не велел; а скоморохом бы ecu у них в Слоботцком городке и в волостях играти не велел, а велел бы ecu от них из городка и из волостей скоморохов выслать вон, не играв. А который скоморох на Слоботцком, на котором человеке или на волос[т]ном какова поклажея не взыщет, и ты б скоморохом на слобоцких людей на волос[т]ных в поклажеях ни в каких суда не давал. А прочет (прочтя) сю грамоту - отдайте им назад, и они себе держат впрок иных для наших наместников.
   Писана на Москве лета 7037 (1528г.), ноября в 24 день.
   (Ниже приписка от следующего царя)
   На подлинной грамоте пишет Князь великий Василий Иванович всеа Росии.
   Князь великий Иван Васильевич всеа Росии по сей грамоте пожаловал вятчан-слобожат Верхнево городка посадцких людей и волостных, сее у них грамоты рушити не велел никому ничем, а наместником слободцким велел у них ходити о всем по тому, как в сей грамоте писано.
   Писана на Москве лета 7042 (1534) году июня в 18 день. А подписал дьяк Федор Мишурин".
  
   Верхний Слободской город - это собственно Слободской. Правда, были предположения, что под ним можно понимать предшественника Шестаковского городка. В первой части грамоты речь идет, в основном, о 'Слободском Верхнем городе'. Во второй половине текста слово 'Верхний' отсутствует. Вероятно, был и 'Нижний Слободской город'. Не исключено, что именно в нем проживал Слободской наместник. Это мог быть и Микулицын и сам нынешний Слободской. В последнем случае под Верхним городком мог пониматься некий город выше его по реке. Напомню, по существующим данным, Шестаковский городок был построен примерно в 1542г. выходцами из Верхнего Слободского. То есть , некоторая преемственность видна.
   В грамоте говорится, что великому князю били челом жители вятского городка Верхнего Слободского . Несмотря на имеющуюся у них уставную грамоту, которая запрещает селиться в их городке "пришлым казаком, нетяглым и лихим людям" и разрешает самому населению вылавливать таких людей и ставить их перед наместником для суда и последующей высылки. (Заметим, что запрещено жить "пришлым казакам", а не вообще казакам, которые вполне могли быть среди населения города.) Но наместник и его помощники этим лихим людям "наровят" (потакают). В результате лихие люди "тех слоботцких людей не слушают и из города от них и из волости прочь жити нейдут, да их же клеплют поклажием" ("клепать поклажием" значит обвинять в удержании вещей, данных на хранение). Наместники же слободских людей "продают" (продажа - денежная пеня за преступление), то есть, покрывают пришлецов за мзду. Из сказанного следует, что в Слободском и его волости бесчинствовали пришлые казаки, - вольные нетяглые люди, хотя нахождение их здесь было запрещено уставной грамотой, определяющей нормы проживания в городе. Вполне вероятно, что эти казаки были потомками вятчан бежавших от москоского войска в 1489г. или потомки выселенных тогда же из вятских городов. Возвращение этих своевольных людей на родину, а также их предпринимательско-торговая деятельность, вызывали недовольство обывателей плативших налоги. Наместникам же было выгодно иметь под рукой казаков и "лихих людей" в виду перманентных военных действий с казанцами. Нельзя исключить, что именно эти "пришлые" казаки в последствии (см. грамоту 1546г.) выехали из Верхнего Слободского и построили самовольно Шестаковский город.
   Далее говорится о скоморохах:
   "Да у тех же деи слоботцких людей Верхнего городка наша великого князя жалованная грамота, что у них в Слоботцком городке в Верхнем скоморохом не играти, а вы деи (наместники) скоморохом у них играти ослобожаете; да те же деи скоморохи тех слоботцких людей клеплют бои и грабежи и поклажием, а вы деи их с ними в том судите".
   То есть, несмотря на запрет скоморохам играть, те, пользуясь явно небескорыстным покровительством власти, занимались своим делом, из-за чего происходили стычки с местным населением. Маловероятно, что такое могло происходить с пришлыми откуда-то скоморохами. Более вероятно, что это были живущие в самом городе новожилы (как и пришлые казаки), т. е., относительно недавно поселившиеся здесь люди. Таковыми могли быть устюжане. Именно в их краях была распространена традиция скоморошьих забав.
   В переписных книгах 17в. по Слободскому городу и уезду (материал взят из книги "Скоморохи в памятниках письменности", 2007) нет фамилий связанных со скоморошечьим ремеслом, типа: Скоморохов, Медведчиков, Бесов, Дудоладов, Дудников, Веселков, Скоков, Ворожцов и т. п., которые часто встречаются в других городах и весях на Вятке. Это вместе с текстом грамоты косвенно свидетельствует о сохранении в Слободском городе (верхнем) и его округе (волости) определенного 'суверенитета', узаконенного неприятия пришлых людей. Вероятно, это было вызвано особым статусом Слободы (Слободской волости), отраженном в утраченной уставной грамоте.
   Примечание: Карауловы - дворянский род, предок которого, посол хана Золотой Орды Ахмета в Москву, Ямгурчей-Караул, остался (1480г.) в Москве и принял крещение. Его сын Иван Караулов был наместником в Слободском (1528).
  
  
   Глава 7. ПУТИН ЭМИГРИРОВАЛ, НО ПРИСЛАЛ ОТКРЫТКУ
  
   Тезисы ответа на послание
  
   В вятский городок Слободской, где мирно зреют огурцы и продуктивно кудахчут куры, пришла удивительная открытка: из Нью-Йорка, от Путина. То, что открытка заграничная, было видно сразу. А то, что она от Путина, обнаружилось, когда на почте к ней присмотрелись. Подпись 'Пу-тин' была очень уж разборчивой. Как оказалось, с отправителем открытки слободчанин Сергей Н. учился в Чебоксарском университете. Поработав немного в Чебоксарах, Путин эмигрировал и теперь вот прислал другу пламенный капиталистический привет. Сергей с удовольствием пока-зал открытку корреспонденту 'Новой газеты'. 'Как там родина? - интересуется Путин. - Чем занимаешься? Я тут, на Брайтоне, дисками торгую. Хорошо тут'. У них там хорошо, и у нас здесь неплохо. Сергей еще не ответил на по-слание, но, когда соберется, ему будет что рассказать о жизни на Вятке другу Максиму Путину...
  
   Грин, блин
  
   37-тысячный город Слободской должен быть знаменит хотя бы потому, что здесь родился Александр Грин. Фамилия его отца была Гриневский, а будущего писателя вятские мальчишки дразнили Грин-Блин, и в дальнейшем он взял себе псевдонимом первую часть прозвища (хорошо хоть не вто-рую). Однако, когда приезжаешь в Слободской, возникает ощущение, что здесь родился Ленин. Память автора 'Детской болезни 'левизны' в коммунизме' увековечена здесь так, словно это он написал 'Алые паруса'. Памятники вождю-прагматику издевательски подчеркивают отсутствие в городе памятника писа-телю-романтику. Улица Грина, правда, тут есть. Была, говорят, мемориальная доска на доме, в кото-ром предположительно родился Александр Степанович, но однажды дом загорелся синим пламенем, и вешать доску теперь уже некуда. Музея Грина в городе тоже нет, хотя в музейном деле слободчане знают толк и содержат даже дом-музей Яна Райниса - пролетарского поэта, отбывавшего в Слобод-ском ссылку 100 лет назад. Что написал Райнис, сейчас даже на его родине, в Латвии, не каждый вспомнит. 'Как нам реорганизовать Рабкрин' - это он? Нет, это вроде бы тоже Ленин. В городе есть детский парк имени Пушкина, но никак не Грина. Готовится к открытию культурный центр, оформленный якорями и якорными цепями. Название центру дали в честь знаменитого кораб-ля. Думаете, 'Бегущая по волнам'? Да нет же - 'Аврора'. Кстати, в областном центре Кирове о памяти Грина когда-то позаботились. Кондукторы троллейбусов и сейчас объявляют остановку: 'Кинотеатр 'Алые паруса'. Но никакого кинотеатра тут давно нет, а в его здании удобно разместились пивной бар и ковровый центр. Хоть пиши 'Бегущую по ков-рам'. Проводится в областном масштабе и мероприятие, которое почему-то связывают с именем Грина, - конкурс авторской песни, который называется 'Гринландия'. В этом году на 'Гринландию' съехались около 30 тысяч человек с гитарами и без. Было весело, но в музыкальных паузах милиции пришлось составить пятнадцать протоколов о мелком хулиганстве и возбудить два уголовных дела по поводу краж вещей из палаток. Не обошлось и без групповых драк. Одни романтики, напевая 'Возьмемся за руки, друзья!', пошли на других, затянувших в ответ: 'Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались!'.
  
   'Белки' в колесе
  
   В России, где селедка - и та под шубой, к мехам неравнодушны все. Поэтому вряд ли кто-нибудь станет возражать против перечисления видов мехового сырья, с которым в Слободском рабо-тает здешняя фабрика 'Белка'. Итак, это белка, лисица, заяц, енот, песец, сурок, норка, волк, горно-стай, кролик, хорь, крот... Если же кто-то не выдержит перечисления и изящно пошутит насчет амбарной крысы, то неожи-данно выяснится, что и из нее тут порой шьют шубы модного покроя. Словом, не зря в свое время прославленной советской фабрике 'Белка' дали орден Ленина (жалко, что Ленин на том ордене не в меховой шапке). Слободские меха блистали в стране и за ру-бежом, и все было хорошо, но... 'Когда по всей России началось брожение, коснулось оно и нашей фабрики...'. Извините, эта цитата из другого времени. Эти слова написал около 90 лет назад основа-тель фабрики Фрол Лесников. Фабрикант, конечно, не ведал, что брожение в России время от време-ни будет повторяться и 'Белка' вновь окажется в рыночном колесе - сильно потрепанная, но впол-не еще жизнеспособная. Говоря о 'Белке', просьба не путать предприятия. Ведь в Слободском спичечная фабрика тоже почему-то называется 'Белкой'. Ее официальное название - ЗАО 'Белка-Фаворит'. Спичечная 'Белка' крутится в том же колесе, что и меховая. Стараясь приспособиться к рынку, выпускает не только 'каминные' спички, но даже и 'спецназовские' (до 'омоновских' и 'рубоповских' руки еще не дошли). Настроение здешним спичкоделам портят конкуренты из Белоруссии. Дело в том, что братская страна любезно рассчитывается с Россией спичками за газ и электроэнергию. Гомельская и борисов-ская продукция идет к нам по демпинговым ценам, что радует покупателей, норовящих сэкономить на спичках.
  
   Тетка с фикусом
  
   Всякий, кто хоть раз посетил город Слободской, будет знать его как облупленный. Или обшар-панный. Кажется, не найдется в мире столько краски, чтобы покрасить все здешние дома и заборы, нуждающиеся в этом уже 500 лет. Впрочем, 500 лет городу исполнится в 2005-м, и некоторое время для приведения его в порядок еще есть. А денег, разумеется, нет. Бюджет города практически бездотационный, но о здешних финансах можно судить хотя бы по городской футбольной команде 'Труд'. Игрокам срочно нужны пять пар бутсов, иначе полкоманды выбежит на следующий матч босиком. Скорее всего, так оно и будет, поскольку из 200 тысяч рублей, которые городская Дума еще весной просила у мэрии для команды, удалось наскрести только 18. Можно сказать, на резинку для футбольных трусов. Бедность - не порок, а привычное наше состояние. Бедность - не повод для вятича покидать родные края. На заработки отсюда отправляются многие, а насовсем, да еще за границу - мало кто. Есть предположение, что до 2005 года из Слободского не уедет никто. И не потому, что в 2005-м бу-дет юбилей, а потому, что на Вятке, оказывается, действует программа 'Патриотическое воспитание граждан Кировской области на 2002 - 2005 годы'. Правда, чиновники, отчитывающиеся за выполне-ние этой программы, все больше подчеркивают то, что в области имеется 74 военно-патриотических клуба. А между тем маршировать вдоль выкрашенных домов и заборов гораздо патриотичнее, чем вдоль прогнивших и полуразвалившихся.
   К вопросу о патриотизме. 'Кировская правда' печатает с продолжением повесть 'Мы - вят-ские', и там, в частности, высказывается недоумение, почему вятский выходец Федор Шаляпин поки-нул родину:
   '- А как было не уехать?
   - Да так. Не уехать, и все. Нет, братья, сейчас какие ни будут катаклизмы, мы из России ни но-гой. Пусть демократы бегут, у них Брайтон-Бич, тетка с фикусом, вот к ней и валите. Мы - дома'.
   Вряд ли у Путина, торгующего на Брайтон-Бич, есть тетка с фикусом, поэтому цитировать в от-ветном письме к нему 'Кировскую правду', пожалуй, будет нетактично. Но все же надо как-то намек-нуть ему: зря, мол, ты, друг Путин, отвалил. Не демократ же ты какой-нибудь, елки-моталки!
  
   Борис БРОНШТЕЙН
   11.08.2003
  
  
   Глава 8. Отрывки из книги "Быт и культура земли Вятской"
  
   Талантливый вятский писатель Всеволод Лебедев говорил: 'Я и в самом деле вятский и даже слобожанин, а слобожане из вятских самый вятский народ'. Первые шаги по земле 'центра вятского мироздания' могут разочаровать. Небольшие деревянные домики выстроились вдоль пыльных лишенных зелени окраинных улиц; кажется, не на чем остановить глаз. Но от стен скромного павильона местного автовокзала за лентой шоссе виднеется стена сплошной зелени разросшихся деревьев старинного кладбища. На этом бархатистом фоне словно бриллиантовая диадема в витрине ювелирного магазина белеет небольшое, ни на что ранее виденное непохожее живописное сооружение. Это кладбищенские ворота с Троицкой церковью за ними, построенные на средства купца Платунова в 1772-1775 гг. Ранее стоявшие порознь, они в начале XX в. были соединены в одно здание.
    []
   Ворота и калитки объединены в причудливо изогнутую стену, которая увенчана распластанны-ми, словно стелющимися волютами, смыкающимися у постамента миниатюрной главки. На пе-реломах стены и по ее краям, отмечая три основных членения сооружения, стоят спаренные ко-лонны. Волнистый силуэт завершения, как и вертикали повышенных в средней части колонн, подчеркивает нарастание к центру этой очень динамичной композиции. Барочный характер со-оружения навеян, очевидно, столичными образцами, но выполнено оно в своеобразных формах. Вся композиция, напоминающая полураскрытый старообрядческий складень, является чисто местным изобретением, видимо, весьма здесь популярным. Такие же забавные ворота, напоми-нающие скорее парковые сооружения, чем церковные, стояли и у только что оставленной нами Макарьевской церкви и у Никольской церкви села Пантыл, расположенного на северо-восток от Слободского.
   Ворота распахнули свои причудливые створки, приглашая зайти на запущенное, заросшее веко-выми деревьями кладбище. Плиты и памятники здесь украшены тонкой резьбой и несут на себе целую коллекцию надписей, одновременно и трогательных и курьезных. К северной ограде при-жалась вплотную небольшая ротонда Иоанно-Предтеченской часовни 'над источником', по-строенная в XIX в.
   Мимо кладбища проходит главная улица Слободского - Советская, бывшая Анфилатовская. В ее старом названии - чуть ли не вся биография города, выросшего на торговле с Архангельском и Сибирью. Его значение особенно упрочилось в XVIII в. после открытия местным купцом Шмеле-вым удобного выхода на Северную Двину через Ношульскую пристань на реке Лузе. Слобожане стали выступать после этого постоянными участниками торговли с иноземными купцами, при-водившими свои корабли в Архангельск. Из их среды вышло несколько финансовых магнатов. Одним из них был Ксенофонт Анфилатов, отправлявший свои суда в Константинополь и Амери-ку еще до установления Россией с ней дипломатических отношений. В 1809 г. Анфилатов осно-вал у себя на родине первый в России частный банк.
    []
   Память о подлинном хозяине города в XVIII-XIX вв. - 'его величестве купце' - отчетливо проступает в облике главной улицы. Еще не видно прямых примет торгового города - гостиного двора, лабазов и лавок, по обеим сторонам улицы тянутся одно- и двухэтажные каменные жилые дома; фасады большинства из них решены в формах провинциальной классики, но основная яр-ко проступающая их общность - это стремление к тяжеловесной помпезной солидности архи-тектуры, как бы представляющей положение их владельцев. Некоторые из них поставлены на высокий цокольный этаж, удобный для склада товаров. Другие, претендующие на столичность, все же не могут избежать упрощения и наивности, особенно в трактовке деталей. Этому впечат-лению способствуют и выстроившиеся вдоль улицы массивные ворота с непременными камен-ными колоннами. Наиболее состоятельные владельцы у своих домов, по примеру барских уса-деб, ставили по паре таких ворот, хотя это и не вызывалось жизненной необходимостью. На пи-лонах одних из ворот до сих пор 'возлежат' белокаменные львы, стерегущие вход. Их неболь-шие фигурки скорее умилительны, чем грозны. Все это вместе придает главной улице города ка-кое-то художественное единство, целостность. Эта почти нетронутая современной застройкой улица - воплощение нашего представления о дореволюционной России - по преимуществу 'страны уездной', по меткому выражению Салтыкова-Щедрина. Мы проходим как бы мимо го-товой декорации к фильму о старинном русском купеческом городке, от которого к границам страны 'три года скачи - не доскачешь'.
   Остальные улицы Слободского застроены в основном поздними деревянными домами. Но и здесь, хотя и в меньшей степени, ощущается тот неувядаемый аромат времени, который является непременной принадлежностью всякой художественной реликвии. В глубине одного из кварталов по улице Ленина прячется за высокими деревьями двухэтажный каменный особняк - в масштабах Слободского почти дворец. Само его расположение под углом к существующей сетке улиц, проложенных при перепланировке города в 80-х годах XVIII в., говорит о его более древ-нем происхождении. О 'почтенном возрасте' здания свидетельствует и его архитектура. На фа-садах дома хорошо видны первоначальные детали - скупо украшенные плоские прямоугольные наличники окон парадного этажа, каннелированные пилястры, отмечающие внутреннюю пла-нировку здания, 'сухарики', видимо, лишь частично сохранившегося карниза. В сводчатых за-лах верхнего этажа сохранились остатки красивого лепного декора и наборного паркета, дожи-вающие свой век при уютно расположившейся здесь городской типографии. Это запущенное здание - бывшая резиденция слободских финансовых тузов Анфилатовых, выстроенное в 1775 г. Наряду с Приказной избой в Кирове - это древнейшее каменное гражданское здание на Вятке.
   Советская улица приводит нас к центральной площади Слободского. В современном состоянии она отражает разные периоды жизни города, но сложилась в основном в процессе осуществле-ния генерального плана 1780-х годов. Сейчас она состоит из двух смежных территорий, обра-зующих сложную пространственную композицию. С севера площадь замыкается торговыми рядами (перестроенными в кинотеатр), с запада и юга - фронтом жилых домов и торговых помещений, среди которых старое 'святилище' слободской торговли - здание анфилатовского банка.
   Композиционным центром главной торговой площади Слободского была группа из двух церквей и стоящей между ними колокольни, отделявшая ее с востока от второй - прибрежной площади. К нашему времени кроме колокольни сохранилась только Благовещенская церковь, построенная в 1784 г. Ее скромные фасады украшают лишь пучки пилястр дорического ордера, плоские, но очень изящные обрамления окон. Архитектура здания подчеркивает его подчиненное место в ансамбле, где главная роль принадлежала разобранной ныне Спасо-Преображенской церкви 1699 г.
  
   Сегодня хозяином Благовещенской церкви является местный музей, организованный после ре-волюции будущим писателем, а тогда еще начинающим краеведом Всеволодом Лебедевым. С юмором вспоминал он впоследствии : 'Рынок начинается возле самых храмов, у нас церкви и торговля сливались в одну картину. Рынок, бабы с молоком, рыбная лавка Аюпова - все это точ-но под одной крышей с евангелиями, иконами, с попом, читающим великопостные молитвы... Посещение музея стало таким же привычным делом, как прежде посещение церкви. Прямо с улицы и заходили, так что в праздники народ через музей шел, как по базару'.
   В разнообразной экспозиции этого маленького музея большой интерес представляют работы слободских резчиков. С именами Григория и Василия Макаровых связано начало на Вятке худо-жественного промысла, резьбы по березовому наплыву - капу. Первые изделия Макаровых поя-вились в 1820 г. и сразу получили признание и широкую известность. В 1829 г. вырезанные ими табакерки, папиросницы, солонки, шахматы экспонировались на I Российской мануфактурной выставке, где авторам дали серебряную медаль 'За трудолюбие и мастерство' и большую де-нежную премию. Дожившему до 90-х гг. XIX в. В. Макарову пришлось увидеть и закат этого промысла в Слободском, откуда он переместился в другие центры, вниз по Вятке. Теперь резные изделия из капа в Слободском - лишь достояние музея.
   Одновременно с Макаровыми работали в Слободском уезде резчики Бронниковы. Первые дере-вянные часы, вырезанные Иваном Бронниковым, были показаны на Вятской торгово-промышленной выставке 1837 г. Разные части часов мастер изготовлял из различных пород де-рева: корпус и футляр - из березового капа; механизм, циферблат и цепочку - из пальмового дерева; стрелки - из жимолости. Сейчас известно около двадцати часов, вырезанных отцом, сы-новьями и внуками Бронниковыми и разошедшихся по всему свету. Одни из них, работы Семена Ивановича Бронникова, взяты были в Оружейную палату Московского Кремля. Огромная 66-метровая колокольня Слободского воздвигнута в 1823 г. артелью местных камен-щиков под руководством крепостного мастера Федора Тюрина по проекту вятского губернского архитектора Дюссар де Невиля. В прошении на строительство 'слободские приходские люди и всякие граждане' писали, что они 'желают иметь каменную колокольню по самой середине ме-жду холодной и теплой церковью, внутри колокольни с открытым проездом и с выстроенными по обеим сторонам от оной колокольни к церкви лавками'. Массивный цокольный этаж коло-кольни, как и хотели заказчики, действительно прорезан огромной аркой, через которую идет дорога к спуску на переправу. Но лавки по сторонам так и не были выстроены.
   Фасады колокольни имеют формы позднего русского классицизма. Особенно понравилась со-временникам композиция второго ее яруса в виде свободной колоннады, окружающей стены помещения, равного в плане ярусу звонов. Такое построение послужило образцом для целого ряда перестроек древних колоколен в Вятском крае. Завершается колокольня вышкой со шпи-лем, где были установлены часы, изготовленные мастером Рысевым.
   Слободской славился своими колоколами. Здесь существовал, как принято считать, один из са-мых древних колоколо-литейных заводов в России. В конце XVII в. здесь работал литейщик Трифон Каркин, в XVIII в. его дело продолжал Филипп Каркин. Во второй половине XVIII в. бы-ла известна по всей Вятке семья мастеров 'колокольного дела' Бакулевых.
   За алтарями Благовещенской церкви находится вторая площадь, выводящая городской центр к берегу Вятки. Здесь, вблизи берегового откоса, стоит Екатерининская церковь, заложенная после окончания главной городской Спасо-Преображенской церкви в 1699 г. Несмотря на отсутствие сведений об обстоятельствах ее строительства, можно не сомневаться в том, что это еще одна каменная страница творческой биографии артели хлыновских зодчих - каменщиков, руководи-мых Иваном Никоновым. Она очень схожа и со Спасо-Преображенской и с Трех-святительской церковью в Кирове. Но есть одна существенная особенность в архитектуре именно этого храма. Набор декоративных деталей почти тот же, но в композиции больше спокойствия, больше рит-мичности в повторении одинаковых форм. И еще деталь! Фасады Екатерининской церкви дают возможность проследить процесс образования форм тех великолепных крутых 'рогатых' наличников, которые нас поразили своей необычностью в Иоанно-Предтеченской церкви в Кирове. На южном фасаде слободского храма один из каменщиков пока еще робко трансформирует такие 'рога' из обычных кокошников-фронтонов. А на северном уже красуются мощные, загну-тые, как оленьи рога, волюты. Со вкусом прорисован изысканный декор алтарей. Их полукружия 'стянуты' ажурным аркатурным пояском на тонко профилированных консолях. Столбы между апсидами покрыты спиральными тягами с ромбами, они усложнены 'дыньками'. Огромные веерообразные раковины в закомарах завершают этот насыщенный декор фасадов.
   Основное ядро древнего памятника с фасадов хорошо сохранилось. Но большая пристройка 1914 г. закрыла его со стороны города. Хотя по требованию Археологической комиссии эта пристрой-ка и выполнена 'в старых формах', она нарушает весь образ памятника. В этом нескладном сооружении деревянные наличники, имитирующие формы своих древних каменных собратьев, можно рассматривать только как художественный курьез. Очень искажен интерьер церкви: стены и своды ее покрыты поздней безвкусной росписью, иконостас заполнен малохудожественными вещами.
   К югу от Екатерининской церкви стоит дом причта, незатейливое, но привлекательное одноэтажное здание, образец провинциальной классики первой половины XIX в. Скромный, хорошо скомпонованный фасад оживлен красивыми лепными вставками.
   За домом с поросшего соснами многометрового крутого обрыва к Вятке открываются редкие по широте обзора и красоте эпически спокойные дали. Видны привольные луговые поймы речного левобережья, на горизонте стеной стоят вековые хвойные леса. Слева, среди покосившихся до-миков, спадает к переправе через реку старая дорога, проходящая под колокольней Благовещенской церкви. Тишина, царящая здесь, вдали от городских улиц, невольно наводит на мысли о прошлом города. На этом месте, против устья двух речек Спировки и Козульки, впадающих внизу под обрывом в Вятку, в XVI в. стояла небольшая крепостица с шестью башнями - родоначальница Слободского. Вокруг нее вырос посад, тоже окруженный впоследствии острогом. Еще совсем недавно виднелись невдалеке от обрыва остатки оплывшего, поросшего травой крепостного вала. Теперь он срыт. Дорога, связывавшая Москву с Сибирью, выходила здесь к переправе, что и определило стратегическую необходимость строительства крепости, призванной защищать дальние подступы к Хлынову. Но в описи 1629 г. деревянная крепость Слободского значится уже ветхой, ее никто не ремонтирует, ибо надобность в ней к тому времени отпала. Посад же постепенно разросся: в начале XVII в. в городе было около 800 жителей, стоял воеводский двор, два двора царских чиновников, таможенная изба, восемь церквей.
   Если поздним закатным вечером выйти к обрыву и увидеть, как в наступающих сумерках зажи-гаются за рекой трепетные редкие огоньки дальних сел, вспомните строки, возможно, родившиеся над этим обрывом: 'На горизонте, Тучами сжат, Ало багровый Гаснет закат. Где-то мигая, Тлеет костер, Перепел крикнул Сердцу укор. Тьма набегает, Где-то светло, Холодом веет, Никнет чело...' Их автор, латышский поэт-революционер Ян Райнис, томился в слободской ссылке с 1899 по 1903 г. И не случайно мы вспомнили о нем не у стен старого, запущенного дома на Вятской улице, где он ютился с женой - поэтессой Аспазией, а именно здесь, в самом красивом месте города, где его не раз посещало вдохновение. В Слободском поэзия становится для Райниса 'осознанной необходимостью'. Здесь он закончил цикл стихов 'Далекие отзвуки синим вечером', начатые в Саратове, здесь же написал 'Сломанные сосны', ставшие революционным гимном Латвии.
   Пока не догорел еще закат, можно различить на северной окраине города среди глубоких оврагов какую-то огороженную, поросшую березняком территорию. Это остатки Верхне-Чепецкого монастыря, до 1769 г. называвшегося Благовещенским. Он был основан в конце XVI в. в противовес хлыновскому Успенскому монастырю, в котором хозяйничал ставленник Строгановых Трифон. Однако, изгнанный из Хлынова, Трифон в 1609 г. появляется в Слободском с богатой 'милостыней' Строгановых теперь уже для Благовещенского монастыря. Властолюбивый и деятельный, он подчиняет своему влиянию игумена и обосновывается здесь надолго. Когда в период польско-шведской интервенции над крепостями по Вятке нависла угроза вторжения яранских повстанцев, примкнувших к сторонникам 'тушинского вора', в Благовещенском монастыре выстроили новую проездную башню с надвратной часовней, посвященной покровителю русского воинства Михаилу Архангелу. Это строительство 1610-1613 гг. предание связывает с именем Трифона Вятского.
   До недавнего времени крепостная башня с часовней Михаила Архангела Благовещенского монастыря - этот чудом дошедший до нас памятник военной и культовой архитектуры - оставалась вне поля зрения исследователей. Трудно было предположить, что под уродливой обшивкой и современной железной кровлей скрывается во всей своей красе сооружение начала XVII в. А между тем почти нетронутым сохранился великолепный интерьер со сложной системой первоначальных узких 'волоковых' окон-бойниц, расположение которых напоминает о фортификационном назначении здания. Дошла до нас и утварь этой древней часовни. Очень интересен здесь старый тябловый иконостас, перенесенный недавно из Слободского в Кировский художественный музей. В нижнем ряду находятся древние, может быть действительно времен Трифона, ико-ны Спаса Нерукотворного, Богоматери, Николы Чудотворца. Но больше других привлекает вни-мание четвертая икона нижнего ряда - Трифона Вятского и Прокопия юродивого, изображающая этих местных 'святых' с их подлинно индивидуальными чертами. Пробные расчистки художников, приоткрывая завесу времени, позволяют нам реально представить облик Трифона - одного из 'главных действующих лиц' вятской истории рубежа XVI-XVII вв., отзвуки которой мы постоянно слышим на нашем пути.
   Среди древних достопримечательностей Михаило-Архангельской часовни - 'сухие свечи' XVII в., которые теперь уже почти не встретишь в убранстве храмов, разве что в коллекциях некоторых музеев. Их поверхность покрыта полихромной темперной росписью: черные, оливковые, красные полосы по белому фону образуют живописные зигзаги, чередуясь с конусовидным орнаментом. В часовне стояли и два кресла с богатой барочной резьбой и многоцветной росписью, выполненные в середине XVIII в. Одно из них, находившееся в Екатерининской церкви, уничтожено слободскими церковниками, другое передано в Кировский музей.
   Фасад надвратной башни-часовни, обращенный в сторону переправы, говорит о военном назна-чении сооружения. Глухие бревенчатые стены прорезаны лишь узкими щелями окон-бойниц и проемом ворот. Над тесовым покрытием башни высилась небольшая главка. Принципиально иначе оформлен фасад, обращенный в сторону монастырского двора. Его украшала висячая на мощных консолях ажурная галерея. Здесь здание резко меняет свой облик, становится похожим скорее на древнерусский боярский терем, чем на крепостную башню.
   Башня-часовня Благовещенского монастыря в Слободском - древнейший архитектурный памятник Кировской области и вместе с тем самое раннее деревянное крепостное сооружение, сохранившееся на территории Советского Союза.
   Дальнейшая история Благовещенского или Верхне-Чепецкого монастыря запечатлена в отдельных сравнительно поздних постройках. Примыкающая с юга к въездным воротам частично сохранившаяся церковь при больничных палатах относится к 80-м гг. XVIII в. и имеет декор, близкий Благовещенской церкви в центре Слободского. Самое красивое и величественное из сохранившихся каменных строений монастыря - это ворота конца XVIII в., выполненные в упрощенных классических формах.
   Поступь истории, в ходе которой глухие поселки нередко вырастают в города, а затем, хирея, вновь становятся деревнями, отчетливо сказывается на Вятской земле. Расположенный всего в 20 км. от Слободского, Шестаков был основан как крепость, которой во времена Ивана IV в связи с его походом на Казань придавалось большое стратегическое значение. Ее гарнизон был в то время хорошо вооружен, в новую церковь из Москвы был пожертвован большой колокол, а жителям этой крепости даны значительные льготы. Это был период расцвета Шестакова, когда соседний Слободской еще не привлек внимания центральной власти. Но с 80-х гг. XVI в., после завоевания Сибири, Слободской оказался на государственной дороге на Восток, а Шестаков остался в стороне от нее. С этого времени началось его медленное умирание. В 1764 г. Шестаков уже числился селом.
   Бывшая крепость на Вятке Шестаков раскинулся в неглубокой лощине. Вначале он кажется бессистемным скоплением одноэтажных деревянных домов, теснящихся вдоль неровных улиц и переулков. Лишь постепенно распознается вполне отчетливая схема их расположения. Здесь улицы составляют как бы неровные радиусы, выходящие из одного геометрического центра застройки. Как и в большинстве древнерусских городов, этим центром когда-то была крепость. Ее место угадывается сразу: это высокий прибрежный мыс, некогда омывавшийся с трех сторон рекой (теперь Вятка нашла себе новое русло), где среди вырождающейся, но все еще прекрасной кедровой рощи сохранились следы древних валов. В 1925 г. здесь были остатки каких-то, как предполагали, крепостных сооружений, церквей и жилых построек, что дало возможность местным краеведам создать даже графическую реконструкцию древнего Шестакова. Для такого небольшого города, каким был в XVI в. Шестаков, насчитывавший в лучшие времена не более пятидесяти посадских дворов, его укрепления были чрезвычайно развиты и мощны. Подступы к городу прикрывали два ряда валов с частоколом поверху и двойной линией рвов, из которых наружный был наполнен водой. Четыре массивные рубленые башни с двумя проездными воротами завершали картину крепости. К началу XVII в. она была уже ветхой, и в 1622 г. остатки ее вооружения вывезли в Хлынов. С тех пор население Шестакова неуклонно уменьшалось, управляли им из Слободского.
    []
   Из двух каменных церквей, стоявших в черте городского вала, к нашему времени сохранилась Никольская церковь 1756 г. Обработка ее фасадов перекликается с декором дома Анфилатовых в Слободском: те же тонкие каннелированные пилястры, суховатые по очертаниям, но все же на-рядные наличники окон. Обращает на себя внимание своеобразная, вытянутая вверх форма ложных закомар, опирающихся на неширокий карниз. 'Почерк' артели, строившей этот храм, узнается и на фасадах Никольской церкви 1747 г. близлежащего села Сырьяны. Как и Шестаковский памятник, она обстроена поздними некрасивыми строениями, но четверик старого храма с двумя уменьшающимися по высоте восьмериками, несмотря на простоту оформления, сохранил первоначальное изящество. К сожалению, церковь в Шестакове утратила подобное древнее завершение. В свое время А. А. Спицын отмечал 'красоту и монументальность вятских церквей этого типа'.
   В 15 к. к востоку от Слободского лежит край своеобразный, пока еще малодоступный для туристов из-за нерегулярного сообщения. Среди поросших невысоким 'щетинистым' лесом холмов привольно раскинулось село Карино. Оно слилось из шести деревень. Центром каждой из них когда-то была небольшая площадь с мечетью. Около одной из них доживает свой век старый мулла.
   В архитектуре жилых домов села отчетливо, хотя и неназойливо, проступают восточные мотивы. Но прошлое этих мест, скорее, чувствуется в одежде местных жителей, хотя они надевают ее все реже и реже по праздникам. Здесь хранятся расшитые пояса, старинные платья, браслеты и подвязки из монет времен Петра I. Этот небольшой восточный оазис в полукольце русских и удмуртских сел имеет свою многовековую историю. Татарская колония в Карино сложилась еще в конце XIV в. Обстоятельства ее возникновения до конца еще не ясны. Скорее всего, она была основана 'служилыми' татарами - союзниками суздальских князей в их борьбе с московским князем Василием I. По преданию, татары пришли сюда из-под города Арска - центра Арской земли под Казанью. Сегодня Карино - вполне современный уголок советской земли. После революции здесь работал татарский национальный театр, сейчас в Кировской области хорошо известна местная самодеятельность, донесшая до наших дней своеобразие древних восточных напевов.
   По луговине левобережья Вятки от Слободского тянется обсаженная старыми березами дорога. Она ведет на Белую Холуницу, Кай, Соликамск и Чердынь. Этот транзитный торговый тракт приносил немалые выгоды вятским купцам. С давних пор многие из них не раз пробирались по этому пути в сказочно богатую Сибирь и на Дальний Восток, выполняя самые ответственные по-ручения русского правительства. Имя хлыновца Спиридона Лянгусова, на рубеже XVII-XVIII вв. водившего караваны в далекий Китай, сохранилось в названии предместья Кирова. В 1714 г. здесь проезжало китайское посоль-ство. Позднее на дороге зазвенели кандалы каторжан. В 1837 г. по ней ехал в вятскую ссылку из Перми молодой Герцен. Здесь же по этапу в Кай шел Феликс Дзержинский... Такая сложная судьба, казалось бы, у ничем внешне непримечательной дороги.
   Последним городом на этом пути, входившим в Вятские владения, был Кай, лежащий в 300 км от Слободского. Он вырос в XVI в. вокруг соляных складов Строгановых. Отсюда санным путем везли соль в центр России. Укрепленный город был тогда многолюден. Он имел свой герб 'в се-ребряном поле три скобки рыбьего клея, которым жители торгуют'. О далеком прошлом этого города напоминают остатки высоких крепостных валов.
   На южных дорогах
   Казанский тракт - одна из самых старых дорог, выходящих из Кирова. Вначале шоссе идет параллельно руслу Вятки. Вокруг простирается современный индустриальный пейзаж. Только от-дельные названия на дорожных знаках напоминают о прошлом этого давно заселенного края. В стороне остается село Красное - когда-то Красный яр. На этой земле 'в Березовом стану, над рекой Вяткой' в XVII в. еще стояли остатки двух деревень Кирдяпино: в них в самом начале XV в. жили, спасаясь от гнева великого князя московского, суздальские князья Василий Кирдяпа и брат его Семен, бежавшие сюда в 1402 г. после поражения в борьбе с Москвой. Вскоре они оба умерли, а вятские земли Василий I передал своему брату Юрию Галицкому. В 16 км от города влево отходит дорога, следующая вдоль Вятки к устью ее притока Чепцы; здесь стояло Никулицыно - одно из древнейших русских поселений в этом крае. В XVII в. на этом месте был большой погост с церковью Бориса и Глеба. Чуть южнее развилки вдоль основного тракта растянулось старинное село Кстинино. Происхождение его названия связывают с памятью о нижегородском князе Константине, который в XIV в. владел землями по Вятке. Его потомки - Василий Кирдяпа, а также сыновья и внуки последнего - на протяжении всего XV в. предъявляли свои 'права' на эти земли. Их притязания были прекращены только после окончательного присоединения Хлынова к Москве в 1489 г.
   http://rusprogram.ru/va1
  
    []
   Макет Христорождественского женского монастыря в Слободском краеведческом музее. В цитированной книге о нем ничего не говорится, так как в Советское время здесь располагалась воинская часть. В настоящее время эта территория передана церкви, идет восстановление зданий.
    []
   Фото Дмитрия Зонова
    []
   Старое фото юго-западной части монастыря. Еще нет каменной ограды, на переднем плане идет строительство.
  
   Христорождественский и Крестовоздвиженский монастыри г. Слободского в первые годы советской власти
   Т.М. Долматова
   Город Слободской - с давних пор один из духовных центров Вятской земли. Интерес многих исследователей вызывает история его монастырей. В этой публикации автор предлагает рассмотреть один из наиболее трудных периодов монастырской истории - 1918-1930 гг.
   Обращаясь к литературе и источникам, показывающим жизнь Христорождественского монастыря на рубеже XIX-XX вв., следует отметить работу Г.А. Моховой. Все, кто интересуется историей монастыря, непременно обращаются и к 'Описанию Христорождественского женского монастыря' (СПб., 1875), составленному на основе монастырских актов священником Василием Кибардиным, а также к статье С.М. Кедровой 'Христорождественский женский монастырь в г. Слободском' (ВЕВ. 1905. ?4). Если 'Описание' В. Кибардина - историческое исследование, то работа С.М. Кедровой - лирический очерк, в основе которого неизгладимые впечатления, которые подарил ей светлый мир обители. Мир, где звучит 'чудесный монастырский хор, пение которого чрезвычайно стройно и выразительно', 'особенная тишина' в просфорной. В монастыре работает множество мастерских (живописная, вышивальная, золотошвейная, ткацкая, чулочная, позолотная, чеканная, столярная, свечной завод и фотография). А ещё - больничка, богадельня для престарелых сестер, епархиальное училище (второклассная школа для девочек) в роскошном трехэтажном здании (архитектор И.А. Чарушин).
   Следующий блок источников показывает, как этот 'светлый мир' был разрушен. Опубликованы протоколы уездных конференций РКП (б) (Слободской, 1918-1920), протоколы V общеуездного съезда депутатов (Слободской, 1919) и др.
   С осторожностью нужно обращаться к такому источнику, как книга В.В. Лебедева 'Вятские записки', которая является всё же в первую очередь художественным произведением, где автору можно иногда простить вольное обращение с фактами. В главе 'Девятьсот восемнадцатый' Лебедев пишет: 'В те годы выселяли монахов из монастырей... Это был 18 год. Бывший монастырь, ставший зеленым и молодым... Город, где я провел детство, менялся: сердцевина его - монастырь - вдруг стал детским садом и городком имени III Интернационала'. Однако все вышеизложенные события относятся к году 1920-му.
   В 1918-м монастырь переживал другие потрясения. Декретом от 15 января 1918 г. было провозглашено отделение церкви от государства и, как следствие этого, отделение школы от церкви. От монастыря была отторгнута второклассная школа (епархиальное училище). 24 мая 1918 г. на заседании Слободского уездного совета народного образования было признано необходимым преобразовать её в женскую учительскую семинарию, но 'ввиду тяжелого финансового положения страны' временно ограничиться преобразованием в женское высшее начальное училище с двухгодичными при нём педагогическими курсами3. В училище для преподавания были отменены ряд предметов (Закон Божий и др.), изъяты иконы и книги 'религиозно-черносотенного содержания'.
   С сентября 1918 по март 1919 г. в корпусах женского монастыря был размещен 88-й стрелковый полк. В это время зданиям монастыря был причинён значительный ущерб5. Отсутствие дисциплины в воинских частях в это время отмечалось даже уездным партийным руководством: 'Помещения загрязнены, офицерство пьянствует. Политические комиссары мер не принимают'6.
   Несмотря на все трудности, в монастыре старались поддерживать обычный распорядок, работали некоторые мастерские: живописная (заведующая Татьяна Алексеевна Рылова), где писали иконы на холсте, дереве, жести, картины разных жанров, в том числе и портреты на заказ7. Велись работы в вышивальной (портняжной) мастерской. В то время её оборудование составляли - две ручные швейные машинки, специальные машинки для меток, гладильной доски, да множества пял разного размера8. Хотя, конечно, в меньших масштабах, но продолжалась деятельность свечного заводика, где выполнялись заказы для церквей и граждан не только города, но и с. Шестаково9. Позднее других была открыта в монастыре сапожная мастерская, техническое оснащение которой составляла специальная машина фирмы 'Зингер' и разный сапожный инструмент10. Фотографическим отделением заведовала Мария Александровна Черных. Работала столярная мастерская.
   Раньше других прекратила работу ткацкая мастерская, а её помещение было занято под кухню и пекарню11. Помещений, занятых монахинями, становилось всё меньше и меньше. В марте 1920 г. из слободы Демьянка была переведена в город богадельня. Принято решение об открытии ещё одной12. Одна из них была размещена в монастыре, открыт детский сад.
   Закрыт монастырь был также в 1920 г. 11 августа 1920 г. в Слободском было получено Постановление ВЦИК об организации школьных городков им. III Интернационала. Для организации этих 'городов будущего' предлагалось 'использовать фермы, совхозы, монастыри'. Местной властью объектом размещения городка был выбран именно монастырь. Здесь решено было компактно разместить школу, жилые помещения, опытные приусадебные участки, музеи, театры, площадь для собраний и торжеств. Были рассмотрены прецеденты ликвидации монастырей и дальнейшего их использования в других регионах Республики. К слову, таких прецедентов тогда было ещё немного.
   Ликвидировать женский монастырь местные власти хотели уже давно, объясняли же следующим: 'Его расположение и быт всегда давали возможность влиять (монахиням. - Т. Д.) на посещающую его публику, которая под видом знакомых расходилась по множеству келий и напитывалась всевозможными нелепостями и провокационными слухами'.
   Верующие слобожане сочувствовали монастырю, а его обитательницы пользовались среди горожан уважением. Именно это и раздражало чужеродную для купеческого города власть. И даже отдельные представители этой власти сомневались в правильности решения о закрытии монастыря. Стали приниматься меры для дискредитации монахинь: распространялись слухи о несметных богатствах, огромном количестве запасов продовольствия, которые спрятаны в монастыре. Уездной милицией был произведен обыск. В тёплой церкви монастыря под коврами в полу был найден тайник. А в нём - ящик мыла, шкатулка с николаевскими деньгами, серебряные и золотые вещи, куски ткани, банка сахара и т. д.
   Власти не принимали во внимание, что проживавшим в монастыре монахиням (а их на момент ликвидации монастыря в черновых списках описываемого имущества упоминается около двухсот) нужны были еда и одежда. Тем более что около половины монахинь были женщинами довольно преклонного возраста (так называемый 'старушечий корпус').
   После проведения обысков была создана специальная комиссия по ликвидации монастыря, работавшая с 18 августа по 14 октября 1920 г. Составлялись списки личного имущества монахинь, был организован вывоз их вещей из монастыря туда, где они собирались проживать. У ворот организовано дежурство членов комиссии и 'ответственных работников'. Для личного осмотра выезжавших монахинь были поставлены женщины, производившие обыск. Имущество, вызывающее сомнение в его принадлежности монахине или не значившееся в списке, задерживалось до выяснения. Описанное имущество монастыря было распределено между различными организациями города: милицией, коммунотделом, отделом народного образования и др.
   Монахини направили прошение и жалобу в Вятский губисполком и ВЦИК. Один из мотивов ходатайства - разгромлены монастырские мастерские, при которых монахини открыли в свое время артель 'Трудолюбивая пчела'. И Вятский губисполком вступился за артель. Было предложено найти другие помещения для школьного городка. Слободские власти были оскорблены: 'Такое распоряжение подрывает авторитет местной власти, тем более, что почти все обитательницы монастыря, за исключением нескольких, уже выехали'. Кстати, учителя города предлагали другое место для школьного городка, вне города Слободского, в д. Кропачи или пос. Стеклозавод. Все тяжбы, перепалки, прения по этому вопросу прекратила Губчека, которая высказалась против подрыва авторитета местной власти, а женский монастырь был назван 'общиной тунеядцев'. А так называемые 'тунеядки', кроме работы в мастерских, самоотверженно служили в тифозных бараках, больницах и богадельнях, ухаживали за больными, ранеными и немощными, да еще возносили молитвы Богу с просьбой простить обидчиков.
   Некоторые из монахинь ещё до закрытия монастыря покинули его стены, выехали в другие города и села. Это преимущественно те, кто мог вернуться к родным. Большинство же, значительную часть жизни проведшее здесь, давно потеряло нити, связывающие их с мирской жизнью. Они остались в городе, нашли 'пристанище в домах сердобольных граждан'. В списках лиц, лишённых избирательных прав, которые можно отнести ко второй половине 1920-х годов, перечислено 148 монахинь, проживавших в городе.
   30 октября 1920 г. состоялось торжественное открытие школьного городка им. III Интернационала. Первоначально планировалось, ликвидировав монастырь, передать верующим храмы Христорождественский и Нерукотворного Спаса, а также часовню и колокольню, имущество, 'предназначенное для богослужебных и обрядовых целей'. Домовую же церковь во имя Божьей Матери Скоропослушницы уже в конце сентября 1920 г. было решено приспособить под театр.
   Общие собрания учреждений города выносили постановления: 'Приветствовать великое начинание в деле создания храма искусства. Да здравствует великое начинание в сферах благого, истинного, прекрасного!..'
   К маю 1921 г. все церкви монастыря были закрыты.
   После 1917 г., когда православие было отвергнуто, новая власть пыталась создать и новый культ. Для него нужны были и новые храмы. С энтузиазмом в стране проектировались 'храмы общения народа', 'храмы свободы', 'храмы культуры'. Развивалась мечта о 'городах будущего', где эти храмы были бы расположены. Разновидность таких городов - 'школьные городки III Интернационала'. И не случайно их размещали в монастырях. Верующими монастырь воспринимался как образ Царства Небесного на земле. Большевики пытались подменить этот образ другим - царством коммунистической идеи как торжества человеческого разума.
   Мужской Крестовоздвиженский монастырь просуществовал дольше, чем женский Христорождественский. Хотя постепенно его здания отторгались. Так, в 1919 г. в деревянном доме в юго-западной части монастыря, где с 1887 г. находилась церковно-приходская школа, был открыт тифозный барак. За больными ухаживали монахи. Им же приходилось выезжать в села для исполнения пастырских обязанностей (в Совье, Вагино и др.) туда, где церкви оставались без священнослужителей. В 1921 г. за самоотверженное служение четверо иеромонахов монастыря были награждены набедренником. Двое были удостоены этой награды ранее.
   В 1925 г. в монастыре было 6 иеромонахов и 1 монах. Мы многое знаем о настоятельнице женского монастыря - игуменье Олимпиаде (Золотаревой). А кто же возглавлял Крестовоздвиженский монастырь в это сложное время? Иеромонах Иринарх (в миру Иван Дмитриевич Титлин) родился в 1868 г. в Анкушинской волости Слободского уезда в крестьянской семье. Постриг принял в Александрово-Невском Филейском монастыре. В Слободской был переведен в 1912 г. и утвержден в должности ризничего, с 1921 г. назначен исправляющим должность наместника монастыря, совмещая с должностью ризничего. В начале 1926 г. рукоположен в игумены монастыря. Большинство церквей монастыря были закрыты в 1925 г., кроме одной. В ГАКО документы монастыря встречаются до 1929 г.
   В фотоколлекции Слободского музейно-выставочного центра хранятся фотографии, выполненные во время закрытия монастыря директором краеведческого музея Гавриилом Николаевичем Лапиным. Брошенные на пол церковные одежды, составленные в ряды подсвечники, иконы... Автором снимков события датируются 1930 г.
   Все здания монастыря были переданы горсоветом фабрично-заводскому училищу. Здание деревянной церкви во имя Св. Архистратига Михаила подлежало ликвидации. И только благодаря вмешательству директора музея Г. Н. Лапина уникальный памятник архитектуры и истории был спасён. http://www.herzenlib.ru/almanac/number/detail.php?NUMBER=number7&ELEMENT=gerzenka7_3_2
  
  
   Глава 9. Н.М. ТЕРЕБИХИН
   Из книги МЕТАФИЗИКА СЕВЕРА http://aklimets.narod.ru/dual237.htm
  
   Д.К. Зеленин: 'В городе Слободском Вятской губернии поминовение усопших в Семик (дни перед Троицей) совершается в мужском монастыре: на площади около монастыря служат так называемую "вселенскую панихиду". На этой же площади происходит в этот день ярмарка, на которой продаются главным образом детские игрушки, особенно же свистки разных сортов, куклы и статуэтки'.
   Предание связывало установление праздника с памятью о воинах, погибших в битве между вятчанами и устюжа-нами. В этой битве 'пало много устюжских воинов; будто бы устюжане пришли на помощь вятчанам, но вятские слепороды приняли их в темноте ночи за врагов и избили'. В других вариантах вятского предания семицкие по-миновения проходят 'над костями убитых черемис', над 'убитыми некогда в битве с вотяками', над могилами вятских воинов, 'падших в сече с новгородскими выходцами'. Столь сильный разброс версий предания об исто-рической битве заставляет усомниться в историчности описываемых преданием событий.
   Вятская ярмарка характеризовалась строго определенным ассортиментом товаров. На ней продавались сосновые пищали (пушечки), берестяные и глиняные дудки, рожки, шары, свистульки, фигурки людей, то есть предметы, не имевшие практической (экономической) значимости и предназначенные исключительно для целей ритуала. На вятской ярмарке продавалось только то, что могло быть использовано в качестве обрядового реквизита яр-марочного спектакля, сценарий которого воспроизводил мифологический сюжет прихода предков в мир людей. Знаками-символами этого прихода и являлись продаваемые на ярмарке товары (дудки, свистульки, фигурки людей).
   Анализируя структуру и семантику вятской ярмарки, Д.К. Зеленин выявил ее сходство с погребально-поминальной обрядностью (тризной). Как ярмарка, так и тризна сопровождались кулачными боями, разнообраз-ными состязаниями, увеселениями, шумом, оформлялись особыми обрядовыми атрибутами, в частности, изображениями предков. Вероятно, именно этим можно объяснить появление в ассортименте товаров вятской ярмарки антропоморфных глиняных и гипсовых фигурок - позднейших модификаций образов предков.
   Вятская ярмарка-тризна является во многом уникальным, заповедным феноменом, сохранившим свою архаическую целостность благодаря ряду обстоятельств, в том числе переводу части своих существенных характеристик на язык 'несерьезного' (детского) праздника - игры: 'В настоящее время это детская ярмарка, с преимущественной продажей детских игрушек; дети охотнее всего покупают глиняные "свистульки" и свистят в них. Но в старину было нечто другое'.
   Ныне за годы Советской власти этот праздник во многом забыт. Отмечается суббота перед Троицыным днем. В этот и следующий день почти весь город ходит на кладбище, и там на могилах пьют и гуляют весь день.
  
  
   Глава 10. Слободские жидокопы
  
   В словаре Даля 1861г. есть такая поговорка:
   Слобожане (Вятская губерния) - жидокопы (слобожанин откопал труп жида, полагая, что жидов хоронят с деньгами).
   Однако, в начале 19в., а данная словесная формула появилась не позже этого времени, сколько-нибудь заметного еврейского населения в Слободском не было. Вероятно, история ее происхождения уходит значительно глубже...
  
   1471г. (540 лет назад) вятчане совершили рейд на Волжский Сарай и в то же лето вернулись домой. Об этом славном походе есть сообщения в летописях:
   'Того же лета, в тоу же пороу, идоша Вятчане Камою на низъ и въ Волгоу в соудехъ и шедше взяша градъ царевъ Сарай на Волзе и множество Татаръ изсекоша, жены ихъ и дети в полонъ поимаша и множество полоноу вземше, возвратишяся. Татарове же Казаньстии переняше ихъ на Волзе, Вятчане же бившеся с ними и проидоша здравии съ всемъ полономъ, и многие тоу отъ обоихъ падоша' (Типографская летопись. ПСРЛ. Т. 24, стр. 191);
   'А того же лета Вятчане шед суды Волгою на низ взяша Сараи, много товара взяша, и плен мног поимаша. Слышевше се Татарове Большие орды, понеже близ ту кочевали за один день, и тако многое их множество поидоша переимати их, и поимавше суды и всю Волгу заступи-ша суды своими, хотяще их перебити, они же единако пробишася сквозь их и уидоша со всемъ, а под Казанью тако же хотеша переняти их, и тамо проидоша мимо тех со всем в землю свою' (Московский свод. ПСРЛ. Т. 25, стр. 291);
   'Того же лета ходили Вятчане ратью на Волгу. Воивода был у них Костя Юрьев. Да взяли Сарай и полону бесчисленная множество и княгинь сарайских' (Устюжская летопись. ПСРЛ. Т. 37, стр. 93). 'Тое же зимы (?) Вятчане съвокупльшеся, шедъ взяша Сарай Великий, Татаръ всехъ изсекоша, а сущее все разграбиша, а инии мертвыхъ раскопываючи грабяху'. (Львовская летопись. ПСРЛ. Т. 20, стр. 296);
   По возвращении из Сарая вятчане отправились в поход против напавших на Устюг новго-родцев под началом воевод Ивана III: 'Вятчане же пришедше изъ Сараю и поидоша с воеводами великого князя, с Васильемъ Образцемъ и Борисомъ Слепцемъ, и съ Оустюжаны про-тиву Новогородцевъ'. (Типографская летопись. ПСРЛ. Т. 24, стр. 191).
    []
   Легенда о раскопках 'жидовских могил' могла возникнуть в память о разграблении каких-то Сарайских гробниц. Однако маловероятно, что это были свежие могилы ханов или иных ордынских вельмож. Все они уже давно были мусульманами, а, следовательно, имели безинвентарные захоронения (украшались резбой лишь каменные надгробия и мавзолеи). Однако в районе Сарая могли быть древние языческие курганы, часто сопровождавшиеся золотыми и серебрянными украшениями. 'Жидовскими' их могли посчитать по причине того, что когда-то низовья Волги-Итиля были территорией богатого иудейского государства - Хазарии (на монетах Сарая 14в. встречается звезда Давида). Вот отсюда и могло появиться прозвище 'слободские жидокопы'. Разумеется, в походе принимали участие не только слобожане. Просто ко времени записи данной поговорки (в середине 19в.) других древневятских городов уже давно не было. Кроме того, в сообщении сказано, что занимались "раскопками" не все, а лишь "инии" (некоторые).
  
   В булгарской хронике Джагфар Тарихы есть подробности этого похода: на судах было 3000 вятчан-нукратцев (речников и стрельцов), а посуху с ними шли на конях ногайцы и камские казаки. Джагфар Тарихы трактует этот эпизод со своей пробулгарской точки зрения:
   "В 1470 году кан решил разгромом Сарая рассчитаться с Ахмад-ханом за его набеги на Булгар. Поль-зуясь тем, что ногайцы были обозлены на узбеков (Сарайских ордынцев) по причине усиле-ния их господства над ними, Габдель-Мумин направил на столицу Кыпчака Аули и Алиша с 3 тысячами ярчаллынских казаков прямо через ногайские кочевья. Быть их проводником вы-звался Сундык-бий, который за этот труд получил в Симбире освобождение и небольшой надел. Кроме этого, кан велел своему Нукратскому (Вятскому) улугбеку (наместнику, пред-ставителю, послу) Тахте направить на Сарай по воде колынский флот с хорошими нукрат-скими стрелками (Колын - главный и единственный город на Вятке, упоминаемый в ДТ, по археологии это Ковровское городище в устье Моломы, ближайшее к Казани из числа средневятских заселенных в тот период, первоначальный Хлынов-Вятка). Флот, в котором была тысяча колынцев и две тысячи стрелков, возглавили потомок Садыка Битька (потомок новгородского купца Садко, жившего на Вятке в 12в. - Витька) и потомок Анбала Ганикей (потомок известного ватамана ушкуйников Анфала Никитина), а стрелков - потомок Мер-Чуры Бака-Даиш (Мер-Чура в ДТ - первый правитель Нукрата в 12в., возможно, "стрелки" - это каринские татары или слобожане).
  Они двигались к Сараю рядом, причем до Бел-Имэна (г.Белджамен на Волге) конница скакала по правому берегу Идели, а потом переправилась на левый. Салчии (колынские моряки-речники) первыми ворвались в Сарай, отвлекли на себя главные силы татар и позволили коннице войти в город с другой стороны и занять его. Не ожидавших ничего подобного татар, обуяла страшная паника, и они бежали в степь. При этом наши потеряли 200 салчиев, 500 стрелков и 300 всадников, но зато положили 5 тысяч врагов и захватили невиданное количество товара. Все это было погружено в корабли, и так как их не хватало, то людей с них пересадили на захваченных татарских лошадей (вятчане умели ходить и на конях). На обратном пути узбеки и ногайцы сообща попытались у Камыша (город Камышин) преградить булгарам путь, но наши пробились. При этом погибло еще 500 наших всадников, 100 салчиев и 400 стрелков, но зато ни один корабль с захваченными товарами не достался татарам. Когда кану сообщили величину добычи, он не поверил и сам вышел к кораблям в Биш-Балте (порт Казани). Сарай же после этого не возрождался. Его ярмарку пытались возродить в новой столице Ахмад-хана, но безуспешно, и все купцы должны были теперь ездить в Казань".
  
   В 14-15в. узбековцы (сторонники-мусульмане хана Узбека и его потомков) были основой военно-государственной мощи Орды. Именно на их столицу совершили поход вятчане. Правда, во второй пол. 15в. Сарайская орда была уже ослаблена, но продолжала грозить соседям, впомним поход на Москву 1480г. О самом походе 1471г. на Сарай можно сказать следующее. В этот год Московское войско воевало Новгородскую землю и разбило новгородцев под Шелонью. Для предупреждения возможного нападения на Москву сарайских татар и была предпринята отвлекающая акция вятчан. Костя Юрьев известен из дальнейшего как промос-ковско ориентированный ватаман. Участие в организации похода Казанского хана сомнительно. Казанцы, вероятно, пропустили вятчан вниз по Каме, а на обратном пути, узнав о величине награбленного, захотели отнять. Возможно, вятчане откупились частью добычи за проход домой.
   К этому можно добавить следующее. В 1480г. во время известного "стояния на Угре", когда ордынское и московское войско долго стояли на подступах к Московии, на Сарай был произведен отвлекающий удар. Подробности неизвестны, но вятчане вполне могли в нем участвовать. Когда весть о нападении на тылы дошла до ордынцев, произошло неожиданное их бегство.
  
   В данном случае, если, как я полагаю, такое прозвище возникло из факта ограбления каких-то могил в Сарае, антисемитизма у вятских нет. Раскопали что было, не факт что иудейские могилы, а в том районе, скорее, хазар-язычников. Само прозвище появилось ВНЕ Вятки, там нелюбовь к малому народу явно была, у того же Даля про жидов поговорок полно. Да, и вятских не жаловали (слепороды, хлыновские воры и т. п.) А раскопки могил с целью поживы у нас в Слободском, видимо, давняя традиция. В 90-х были случаи, - снимали с мертвецов костюмчики, так что до сих пор часто хоронят в разрезаных на спине.
  
  
   Глава 11. Судьба Слободского музея
   1921 г., 2 мая открыт Слободской родиноведческий музей. Открытие музея стало крупным событием в культурной жизни города. Первый директор В.В.Лебедев проявил огромную заинтересованность и энергию по собиранию экспонатов. Первоначально музей находился в Шулаковском доме (здание гостиницы на углу Советской и Большевиков, снесено в 2002г.), затем в школьном городке 3-го интернационала (женский монастырь), потом в Лыткинском доме вместе с художественным музеем (угол Вятской и Советской).
    []
   "Музей местного края" на Вятской 1. 1937г.
   Затем размещался в нижнем этаже аптеки. В годы войны бездействовал. Экспонаты находились в разных учреждениях и школах. По существу, за сохранность их никто не отвечал. Поэтому часть фондов в это время была потеряна. После войны в распоряжение музея передано здание Благовещенской церкви http://www.sloblib.narod.ru/slob/mysei/mysei2.htm
  
   В 1919 из Отдела ИЗО Наркомпроса в Слободской для основания Художественного музея привезли 29 картин известных ныне художников-авангардистов. В последствии этот виз живописи был отвергнут советскими искусствоведами, картины долго пылились на чердаке, и были востребованы только в 1977г. в связи с организацией выставки Москва-Париж. В настоящее время в Слободском можно увидеть лишь небольшую часть тех картин, остальные в Кирове или еще где-то.
  
    []
   Ольга Розанова. Город (Индустриальный пейзаж.) 1913-1914 гг. Х., м. 103х80
    []
   О. Розанова. Композиция (Театр Модерн) 1915 Х., м. 101х77
  
   6801 Ольга Розанова, из серии картин "Игральные карты":
    []
   Червовый валет. 1913-1914. Холст, масло.
    []
   Трефовый король 1915 Холст, масло. 82х69.
    []
    []
   Современная экспозиция в здании музея в бывшем Богоявленском соборе. В ближайшее время он будет передан церкви, а экспонаты перенесут, видимо, в особняк Ончукова-Анфилатова (бывший горком партии, а ныне Дом детского творчества). У Слободского музея и его экспонатов трудная судьба, - нужен всем и никому в частности.
  
  
  
   Глава 12. Вятские террористы
  
   Самым же крупным "эксом" вятских революционеров было нападение на кассира, который вез 17 тысяч рублей на Холуницкий завод для выдачи зарплаты рабочим. Этот налет произошел 3 августа 1907 года. Интересная подробность - в экспроприации участвовали: уже известный нам большевик Катюхин, а еще - эсеры Ясинский и Шубин. Причиной их объединения в "деле" было то, что все трое вместе бежали из вятской тюрьмы.
   Газета "Вятский край" в ? 169 от 8 августа 1907 года так описывала это происшествие: "3 августа, в 10 часов утра служащий завода Першаков получил из казначейства для Холуницких заводов, бывших Поклевского и недавно перешедших в казну, 17 тысяч рублей; в сопровождении одного стражника, поместившегося на козлах экипажа, часов в 11 дня, он выехал из Слободского и направился к Холунице. С ним был случайный спутник гимназист Войцицкий. Доро-га от перевоза на другом берегу реки верст пять идет лесом. Сильные дожди размыли ее, тройка подвигалась шагом. Версте на четвертой-пятой, перед мостом, из лесу на ехавших напали несколько вооруженных револьверами людей, приблизительно человек пять. Стражник был убит наповал пулей в висок; при падении он столкнул с козел ямщика, лошади испугались, кинулись в сторону, угодили в канаву, экипаж опрокинулся, седоки вывалились, а также и деньги в кожаном саквояже. Першаков хотел защищаться, но нападавшие продолжали стрелять и, ранив Першакова и Вой-цицкого, подхватив саквояж, исчезли в лесу. Ямщик, оставив лошадей и раненых, прибежал в город, откуда была по-слана погоня за экспроприаторами. Раненых доставили в земскую больницу. Раны оказались неопасными, но несколь-ко пуль извлекли, а у Войцицкого в ноге хотя делали разрез, пули не могли найти. Вскоре начались обыски в городе у всех молодых людей, казавшихся подозрительными и считающихся неблагонадежными. (...) Следы экспроприаторов пока еще не отысканы".
   И. Франчески-Громозова позже так рассказывала о том, куда были потрачены деньги, взятые боевиками при слобод-ской экспроприации: "При нападении на артельщика, везшего деньги в Холуницкий завод, отобрано 17 тысяч рублей. Часть этих денег, кажется, 8 тысяч рублей, пошла на устройство нелегальной типографии, 2 тысячи переданы в коми-тет, а остальные были переданы бежавшим за границу в Америку Леготкину (умер в Америке), Катюхину, Маркову и другим. Этим последним "эксом" боевая дружина покончила свое существование".
   Интересный вопрос - досталось ли что-либо из добытых денег участвовавшим в ограблении эсерам? Похоже, что да. Вот косвенное подтверждение этому - в архивах сохранились финансовые отчеты вятского комитета РСДРП, в том числе за сентябрь 1907 года. Так вот, в этом отчете в части прихода средств есть пункт: "Случайн." То есть - "случай-ные поступления". И указана сумма - 610 рублей. Можно предположить, что это и есть поступления в кассу комитета от слободской экспроприации. Маловато! Громозова говорила о 8000 рублей - правда, прибавляя "кажется". Интерес-но, кто же врет? Составитель отчета, конечно, мог занизить сумму из страха перед полицией. Ведь отчет печатался в "Рабочем листке" - газете вятского комитета РСДРП и легко мог попасть в руки полиции. Но зачем тогда вообще пуб-ликовать эту строку "случайн.", если отчет фиктивный? Если же в кассу комитета действительно попало лишь 610 рублей из 17000(!), то куда ушли остальные деньги?
   Еще одна деталь. В апреле-мае 1907 года в Лондоне проходил пятый съезд РСДРП, на котором под давлением мень-шевиков была принята резолюция, осуждавшая "партизанскую борьбу". Слободская экспроприация (как, кстати, и Тифлисская) произошла уже после лондонского съезда. Поступления в партийную кассу после спада революции сильно сократились, а деньги на подпольную борьбу по-прежнему были очень нужны. Интересный момент - когда возникла нужда (видимо, сильно прижимала полиция), Вятский комитет РСДРП (в ?4 "Рабочего листка", вышедшем 15 февраля 1908 года) поспешил сослаться на решения Лондонского съезда: "В опровержение разных слухов, Вятский комитет РСДРП заявляет, что как он, так и уездные группы, не имеют никакого отношения к совершенной в г. Сло-бодском или где бы то ни было экспроприациям. По вопросу об экспроприациях он стоит на почве резолюции лон-донского съезда партии, проводил и будет проводить ее в жизнь, вплоть до исключения из партии членов, принимавших участие в экспроприации". http://1905-1907-ru.livejournal.com/65628.html
  
    []
  
   Глава 13. Слободское кладбище
  
   Место, где расположен красивый кладбищенский ансамбль, растянувшийся вдоль дороги на более, чем километр, ку-да входят Троицкая церковь и широко раскинутые ею два крыла кладбища, было когда-то за городом. Ближе к Демьяновской Слободе, что за речкой Пятерихой. Постепенно Демьянка присоединилась к вытягивающемуся вдоль Вятки городу. И кладбище оказалось чуть ли не посредине Слободского, немного смещенное к югу.
   С самого раннего детства я помню наше старинное кладбище, расположенное на главной улице. Когда бы мы ни при-ходили на могилу деда, обложенного с обеих сторон внуками-младенцами, родившимися до меня братом и сестрой, я всегда находила себе там занятие. Рассматривала кресты, старинные плиты, цветы на могилах. А как научилась читать, старалась запомнить где и кто лежит. Сколько лет было человеку на день смерти, иногда придумывала какую интересную жизнь, оборванную на полувздохе, прожил этот человек. До сих пор в памяти сохранилось расположение могил. Любила ходить на другую, более старинную - дальнюю часть кладбища. Она была полна вековых захоронений с очень нерусскими фамилими.
   Троицкий Храм разделял кладбище на две части. Слева более поздние захоронения. Недалеко от стен храма могила нашего деда. На Слободском кладбище нашли упокоение не только слобожане, но и многие ссыльные из разных уголков Европы. Кого только к нам не ссылали. Разных именитых архитекторов, поэтов, писателей. В Слободском помню дома, где жили ссыльные Герцен, Салтыков-Щедрин, Ян Райнис, Гриневский -отец известного писателя Александра Грина, рожденного у нас...
   В середине XIX века в вятскую ссылку прибыли участники польского восстания. По числу ссыльных повстанцев - 53 человека - Слободской был после Вятки. Жизнь ссыльных поляков в городе была нелегкой. Голодали, не могли устроиться на работу. Чужих, как и везде, сло-божане принимали с неприязнью. Слободской помнит имена трех польских врачей - Б. Андржеевского, З. Янчевского, С. Жджарского. Лечить ссыльным врачам запрещалась. Несмотря на запреты, они все равно принимали, не могли отказать нуждающимся, врачей не хватало, и больные к ним шли, ехали из деревень, пренебрегая местными. По доносам слободских врачей началось трехлетнее следствие по обвинению ссыльного доктора Б. Андржеевского, что он лечил. И вылечивал больных. Андржеевского оправдали.
   Земская управа, ходатайствуя о назначении его уездным врачом, писала, что 'по знаниям своим он мог бы быть дос-тойным земским врачом, может быть, одним из лучших в Вятской губернии'. Однако, не смотря на все заслуги по сохранению жизней русского народа, после освобождения от общего надзора, Андржеевскому все равно не было по-зволено поехать домой повидаться с родными. До самой своей смерти в 1874 году он служил уездным врачом Слободского. Его прах покоится на нашем кладбище.
   О большой любви и уважении слобожан к Андржеевскому - бывшему политическому преступнику - говорит некролог в газете 'Вятские губернские ведомости' - наши люди не разбрасываются похвалами по отношению к врачам, а особенно в те годы.
   В 1872-1877 годах слободским уездным земским врачом был польский ссыльный Станислав Жджарский. Он участвовал в работе III съезда врачей Вятской губернии в 1876 году.
   Наш город славен еще одним врачом-кардиохирургом, выдающимся ученым с мировым именем Александром Николаевичем Бакулевым.
   В городе было много ссыльных образованных поляков. Они брали с собой в ссылку важные для них книги. Так у нас в Вятке и в Слободском пополнялись библиотеки.
   Одним из жертвователей 1895 г. был Казимир Нивинский. Он подарил вятской библиотеке книги П.П. Хохрякова "Аффекты с психологической точки зрения", "О происхождении человека с психологической точки зрения и критика эволюционной морали Спенсера". В библиотеке уже была книга П.П. Хохрякова "Заметки о мировом суде". Как поляк был связан с вятским просветителем?
   Студент Киевского университета Казимир Нивинский был выслан в Слободской в 1866 г. за участие в польском вос-стании. В 1870 г. он решил навсегда остаться в Вятке, женившись на красавице Надежде Хохряковой, дочери мирово-го судьи города Слободского Павла Петровича Хохрякова. Они обвенчались в Слободском Вознесенском соборе 18 мая 1871 г. Родителей и свидетелей при этом венчании не было. Не могла семья смириться с принятым решением дочери связать свою жизнь с поднадзорным чужаком.
    []
   Приходя с родителями на кладбище в Троицу, когда все слобожане нарядные, солнечные, с бельевыми корзинами снеди на плече, огромным мощным потоком устремлялись на родные могилы, я бывала подхвачена вихрем всеобщего возбуждения и, как только мы вливались в этот поток, во мне поселялось праздничное настроение. Вся наша семья, возглавляемая и сплачиваемая бабушкой, со всех концов города стягивалась на кладбище. Помянув деда и всех род-ных, ватрушками и слойками, запив мамину стряпню лимонадом, я начинала бродить вдоль могил. Страха не было, потому что весь город перемещался на кладбище, заполонив его яркими пятнами. Могилы были застелены полотен-цами, скатерками-самобранками и облеплены родственниками, проводившими там целый день Троицы - с утра до захода солнца.
   Старое кладбище мне нравилось. Я ходила зачарованная, не могла оторвать взгляда от кладбищенского узорчатого перевито-ромбовидного кованного забора, увечивающегося небольшими копьями, на которых, если успею дотянуться-докарабкаться по ромбам, любила повиснуть, пока родители не видят...
   Млела от тонкой кружевной ковки на крестах, любила разглядывать все детали соединений железных кружев крестов тысяча восемьсот какого-то года. Было интересно читать надписи на старинных, каменных надгробиях, покрытых где ярко-зеленым, где рыжеватым, выгоревшим на солнце шелковисто-плюшевым мхом. Я была среди людей, но их не замечала, вокруг меня образовывался свой мир, заполненный образами, мыслями, незримо отгороженный от внешне-го. Моя маленькая душа тогда вытягивалась от какой-то генетически заложенной боли в тонкую звеняще-поскуливающую струну. Было очень жаль всех тех, давно ушедших, что они пожили на этой земле так мало. Сама боялась смерти. Но все равно ходила и разглядывала - очень хотелось все рассмотреть, прочитать и запомнить-запомнить! Навсегда. Каждый крест, каждую плиту - от них веяло духом старины, стилем жизни того, ушедшего в никуда времени. Кладбищу уже века два с половиной-три, но, слава Богу, что ни у кого не хватило дури сравнять его и что-нибудь выстроить.
   Не так давно нашла фотографию нашей кладбищенской ограды, сделанной в Слободском. Была благодарна, что кто-то увидел, разглядел и захотел запечатлеть ту же самую, подмеченную мной с детства, про-стую красоту каменных столбов -вековых стражей кладбища. В один из своих приездов пошла на кладбище и сфотографировала те кресты и памятники, что мне были интересны в детстве, они стояли вдоль дороги, проторенной посреди кладбища к Троицкому храму. В мое время в храме был архив. При мне дорога была более узкой и не такой прямой.
  
   Кладбище для меня было таким же притягательным местом, как наш музей. Только под открытым небом. На плитах можно было увидеть имена, которые уже не встречались. Устарели. А ведь для кого-то молодые родители выискивали то единственное имечко, что было милее всех, кто-то жизнь прожил под таким. Был любим, и кто-то любящий образовывал ласковые прозвища от этих необычных для нас имен. Кладбище было местом поминовения и повиновения определенным правилам. Самое первое правило, что я запомнила - ничего нельзя нести с кладбища в дом. Наше старое кладбище во время моего детства было местом встреч на родных могилах в Троицу.
   Красивая круглая часовенка Иоанна Предтечи около самого входа, расположенного с угла, тогда служила пивнушкой. Чего только не придумывали коммунисты, оскверняя святые места, чтобы как можно глубже сделать рану в сердцах верующих слобожан. А о том, что слобожане были всегда таковыми, говорит большое количество церквей и монастырей, высящихся, тя-нущихся куполами-защитниками в дореволюционное небо в нашем купеческом городке. На 1700 жителей 9 храмов и 2 монастыря! Каждый пятый житель Слободского был купцом. Это за счет их трудолюбия, их кошельков развивался и хорошел город, на их пожертвования строились белокаменные храмы. Истово верили в Бога. И теперешние слобожане - богобоязненны.
   Город преображался, строились здания, которые до сих пор являются лицом города. В 1833 году городским купечеством и мещанским обществом было принято решение с 10% годовых Анфилатовского банка на Красной площади города построить каменный Гостиный двор. На что последовало Высочайшее соизволение. Проект Гостиного двора был утвержден в 1835 году Главным управ-лением путей сообщения и публичных зданий. Архитектор - Гейденрсих.
   '25 июня 1839 года в День Рождения Его Императорского Величества Царствующего государя Императора Николая Павловича заложен общественный Гостиный двор с высочайшего разрешения на 10-летние проценты с капитала Анфилатовского банка Городским Головой Николаем Косаревым и строителями от городского общества с молебст-вием и торжеством'.
   В июле 1839 года строителем Гостиного Двора, что стоит в центре города до сих пор, вместе с Иваном Громозовым был назначен Прокопий Ворожцов.
   Прокопий Дементьевич Ворожцов - отец первого городского врача - Прокопия Прокопьевича Ворожцова, похоронен рядом с могилой своего сына. Оба погибли, заразившись во время эпидемии, поразившей Слободской.
   В нашем городе жил Анфилатов Ксенофонт Алексеевич (1761-1820)- вятский купец 1-й гильдии. Первым из русских купцов начал торговать с Северо - Американскими Соединенными Штатами. В 1806 году шхуна "Иоанн Креститель", снаряженная Ксенофонтом Анфилатовым, отплыла из Архангельска в Америку, через год благополучно вернулась с товарами, в 1809 году К.Анфилатов основал в Слободском первый в России общественный банк.
   Главная улица города, на которой стоял наш дом ?2, раньше называлась Анфилатовской. Совсем недалеко от нашего дома, на высоком угоре над Спировкой и Вяткой стоял Бакулевский завод. Братья Бакулевы - династия слободских колокололитейщиков. В 1793 году основан колокололитейный завод Никиты Бакулева (современный ремонтно-механический завод) по отливке колоколов и на протяжении двухсот лет, в семи поколениях, вели заводское дело. Наши слободские колокола разливались своим чистым звоном над многими звонницами городов русских.
   Прах колокольных дел мастеров тоже покоится на нашем кладбище. Сколько талантливых умнейших, воспитанных людей покоится на нашем старом кладбище. Они очень много сделали для того, чтобы город имел свое лицо, отли-чался архитектурой, манерой поведения, начитанностью граждан.
   Дед всемирно известного композитора Чайковского жил в нашем городе. В январе 1795 г. Пётр Федорович был назначен городничим города Слободского. В метрической книге Вознесенского и Екатерининского собора от 20 июля 1795 г. есть запись в разделе 'О рождающихся': 'Находящегося города Сло-бодского в должности городнической Петра Федоровича Чайковского сын Илья'.
   Наш город изменился, появились иностранные вывески. Он должен соответствовать требованиям подрастающих слобожан, не должен застывать во времени. Хотя оно у нас все равно шло и идет медленнее, чем везде. Город растет, молодеет или старится вместе с нами. Только его возрастные изменения происходят в другом времен-нОм измерении, не как наша человеческая жизнь. В изменившихся чертах дорогого сердцу городка детства нам все равно хочется увидеть и разглядеть в деталях то, что хранит наша память. Мы все еще помним тот тихий, очень зеле-ный с сохранившимися купеческими домами город, что соответствовал нам от рождения, детства, юности. Он изменился...
   Татьяна Бескаравайна (Менчикова) http://www.myjulia.ru/article/471906/
   ***
  
    []
   Cлободской некрополь - уникальный исторический памятник архитектуры, сохранившийся на берегу реки Вятки в Кировской области, созданный на средства купечества и богатых мещан г. Слободского, единственный в Вятском крае.
   Один из действующих храмов г. Слободского был построен во имя Животворящей Троицы в 1773 году. Уже 230 лет стоит церковь.
   Неоднократно российские государи пытались упорядочить места захоронений православных христиан в городах, слободах и селениях России. И только в 1771 году Сенат вместе со Святейшим Синодом доводят до сведения граждан категоричный указ Екатерины II о местах захоронений.
   'Грамотой Преосвященного Варфоломея, Епископа Вятского и Великопермского' от 29 мая 1773 года за ? 910 было разрешено городскому голове, купцу Ивану Платунову построить каменную церковь во имя Святой Троицы с приде-лом во имя Преподобного Иоанна Дамаскина. На строительство церкви он нанял известного вятского мастера камен-ных дел Ивана Дмитриевича Коршунова.
   В середине XIX века интерьеры храма были расписаны масляной живописью. Но до нашего времени роспись сохра-нилась в плохом состоянии.
   В ноябре 1908 года Вятская Духовная Консистория обращается в Императорскую Археологическую комиссию с предложением рассмотреть проект перестройки Троицкой церкви, 'удлинением ее к западу'. В 1910-1911 годах цер-ковь была значительно перестроена. Колокольня и крыльцо были разобраны, здание было продлено до входных ворот, вывели 2-хэтажные палатки, над ними - новую колокольню.
   Архитектура здания была решена довольно скромно. Это было удивительно, потому что построено оно в период вят-ского барокко. Такой упрощенный подход к декоративному оформлению фасадов церкви был продиктован ее место-нахождением (кладбище). Иначе оформлены ворота. Они напоминают полураскрытый старообрядческий складень (2-х или 3-х створчатую икону) и богато декорированы. Это скорее парковое сооружение, чем церковное, а тем более - кладбищенское. Судя по всему, они были построены в 1773-1775 годах.
   На территории кладбища есть еще два небольших каменных здания - дом сторожа и палатка-покойницкая. Дом сто-рожа -малоприметное здание. Он построен не позднее 1804 года, предназначен для жилья сторожа (приставника). Ав-тор проекта неизвестен. Скорее всего, разрабатывал его архитектор Вятской губернии Ф. М. Росляков. Палатка-покойницкая построена в 1880-е годы. В комплекс кладбища входит ограда, дом сторожа и часовня в честь Усекнове-ния главы пророка Крестителя Иоанна.
   В начале 1857 года слободской купец 3-й гильдии Диомид Чуватин получил разрешение построить за свой счет новую каменную часовню. Он обратился к губернскому архитектору Ивану Тимофеевичу Соловкину за проектом часовни. Архитектура часовни весьма оригинальна. Такой тип небольшого по размеру, но монументального храма-ротонды пришел в Россию из зодчества итальянского Возрождения, разнообразного по своим пропорциям и масштабу архитек-турной проработки.
   Во время борьбы государства с церковью многие храмы приводились в 'некультовый вид': сносили купола, кресты, разрушали колокольни. Такая же участь постигла и Троицкую церковь. Здание храма местная власть использовала под склад фабрики 'Белка', затем под госархив. В 1963 году здесь был открыт филиал Госархива. И только в 1994 году Троицкая церковь была передана Кировской епархии. С этого времени и началась реставрация храма. Работы вела реставрационная фирма 'Анфилада - Р' по проекту директора фирмы В.Г. Ситникова и архитектора С.В. Васильевой. Возглавлял эту работу отец Николай Бутюгов, протоиерей церкви, энергичный, умный.
   Этот храм стал его детищем. Восстановлением росписей занимались М.Ю. Довгаль, уроженец г. Измаила, В.И. Вос-триков из с. Рябово, А. Пестов из г. Кирова, Д.Н. Чураков из г. Слободского. И сейчас церковь играет немалую роль в возрождении духовной жизни слобожан.
   Троицкая церковь и некрополь - уникальный исторический памятник на Вятской земле. Таких некрополей, где сохра-нились бы не только крупные здания и сооружения, но и большое количество надгробных памятников XVIII - начала XX века, -единицы. Архитектура надгробий отражает в миниатюре не только развитие и смену стилей в русском зод-честве на протяжении 2-х столетий, но и своеобразие творчества вятских мастеров, чьими руками эти памятники были созданы. Это целый музей под открытым небом, где слилось воедино творение рук и ума человека и самой природы.
   Кладбище не раз меняло свои границы, но всегда его центром оставалась зона, прилегающая к самой церкви. Она считалась наиболее престижной и была дорогой для захоронений. Поэтому и захоронения здесь, в основном, купцов, дво-рян, зажиточных мещан, священнослужителей. Здесь сосредоточены наиболее дорогие и ценные в архитектурном от-ношении надгробия. По типам, стилю и материалам их разнообразие очень велико. Это гранитные и мраморные стелы, саркофаги, плиты, металлические кресты различной обработки. Каменные надгробия сделаны из белого камня - опоки, этот материал легко поддается обработке. Надгробия купечества - мраморные, гранитные различные по вели-чине стелы, плиты с различными искусно вырезанными гирляндами, венками, драпировками, орнаментами, нишами, в которых помещались мемориальные эпитафии в стихах или изречениях из Евангелия, а также меткие афоризмы о смысле жизни, добре и зле, о горе и скорби по умершему.
    []
  
   В основу декоративной проработки легли мотивы и художественные приемы византийского и среднерусского зодчества. Эти надгробия отличаются богатым декором и пластичностью. Интересны редко встречающиеся памятники, от-ражающие романтическое направление архитектуры XIX века. Один из таких примеров представляет собой своеоб-разное надгробие из опоки, которое завершает металлический крест с подставкой для лампадки. Все надгробие - это кладка из необработанных камней, перевитая мастерски вырезанной цепью с якорем, считающимся символом надеж-ды на встречу. По-видимому, на встречу с Богом. Пример - захоронение Черных С. С.
   Особо выделяется памятник на захоронении купца Николая Николаевича Платунова, представляющий собой двух-метровую стелу с неглубокой прямоугольной нишей на лицевой стороне, в верхней части - чашеобразная ниша, об-рамленная гирляндой роз, с барельефным изображением головы Иоанна Крестителя с терновым венцом на голове. Рядом на захоронении еще более массивное сооружение, состоящее из 8 частей, последняя часть - крест. Высота - бо-лее 3-х метров, обработка - строго геометрические линии. Это памятник Ончуковым: Петру Гавриловичу и его жене Екатерине Афанасьевне.
   Среди захоронений встречаются такие, где покоятся представители нескольких поколений очень богатых купеческих династий.
   Купцы Фофановы - братья. Памятник Константину Кирилловичу - мраморная плита с простой эпитафией. А на захо-ронении его брата - владельца кожевенного завода и торговца - стела из красно-коричневого гранита, обработанная со всех сторон. Почти у самого храма - захоронение слободского купца Лаврентия Гавриловича Фофанова, житие кото-рого 92 года, надгробие - шестиугольный саркофаг.
   Небольшие семейные захоронения встречаются часто. Здесь можно увидеть сразу несколько типов памятников, отра-жающих развитие мемориальной архитектуры на протяжении 40-60 лет. Таково захоронение купцов Воробьевых. Особое почетное место для захоронений отведено у самого храма служителям церкви г. Слободского.
   Справа у храма - захоронение Замятина Андрея Алексеевича (1852 - 1913 гг.). С 1875 года жил в г. Слободском, полу-чив должность протоиерея - настоятеля Преображенского собора. Издал ряд книг по истории г. Слободского. Гранит-ное надгробие белого цвета в виде церковного аналоя с раскрытым Евангелием сохранилось у южного фасада.
   Аполлос, архиепископ Вятский и Слободской (1812-1885 гг.). В возрасте 55 лет епископ Аполлос принял в управле-ние Вятскую кафедру. По болезни был выведен за штат и находился в Слободском мужском монастыре, где 27 ноября 1885 года скончался. Захоронен был рядом с родной матерью схимонахиней Марией в склепе под алтарем Троицкого храма 1 декабря 1885 года. Но из-за ветхости склепа был перезахоронен 7 сентября 1997 г. у южной стороны храма.
   Кроме мраморных стел и плит в конце XVIII века появляются чугунные плиты с отлитыми на них надписями. Это связано с появлением Белохолуницкого литейного производства. Такую плиту видим на захоронении Мусерского Михаила Степановича, вятского чиновника и поэта. Судьба этого человека очень интересна. Мусерский Михаил Сте-панович - надворный советник, вятский стихотворец, сослуживец М. Е. Салтыкова-Щедрина в годы его ссылки в Вят-ке. Особое чувство вызвало захоронение инока Анания (Власушки). Ни имя, ни фамилия его не известны, но он был осо-бо почитаем прихожанами. Трудно сказать что-либо определенное о его судьбе. Предполагают, что он был иноком Крестовоздвиженского монастыря. После закрытия его, Анания взял на себя тяжелый крест - говорить правду людям, прикрываясь юродством. Примерно в 1943 году инок Анания принял мученическую смерть от побоев камнями. Похо-ронен он с южной стороны храма рядом с особо почитаемыми людьми, церковнослужителями. Местные жители по-ставили ему красивый металлический крест и считают, что молитва о нем приносит исцеление.
   За 230 лет её существования в истории храма и его некрополя произошли важные события. Построенная в 1773 г. на средства купца Ивана Платунова, церковь с ее удивительной часовней, белыми столбами ограды, домиком сторожа и покойницкой стала одним из красивейших памятников архитектуры г. Слободского. Пережившая тяжелые годы, она снова поднялась после реставрации, и ее колокольный звон разносится над рекой Вяткой. По-прежнему на своде по-толка храма читаем: 'Скажи мне кончину мою, число дней моих, кое есть, да разумею, что лишаюсь его'. Это и есть назначение храма.
   Весь комплекс старого кладбища сейчас выглядит еще более умиротворенно. Однако он требует дальнейшего глубокого изучения, ибо в его истории еше немало белых пятен. Здесь есть над, чем поработать ученым-историкам, краеве-дам-профессионалам и юным исследователям. Данная тема довольно перспективна. Дальнейших исследований тре-буют семейные захоронения купечества, дворянства и других сословий, а также следует продолжить кропотливую работу Э.И. Пэмы по истории воинских захоронений в память солдатам, умерших от ран в госпиталях и навсегда ос-тавшихся лежать в земле Слободского края.
   Автор считает, что необходимо сохранить этот памятник для будущих поколений. Той работы, которую ведут дети воскресной школы по уходу за надгробиями, недостаточно. Под воздействием погодных и других факторов многие надгробные памятники теряют свой вид. Важно, чтобы местные органы власти взяли этот уникальный памятник архи-тектуры под свою защиту. Этот памятник архитектуры - музей под открытым небом, единственный сохранившийся в нашем крае. Наша общая забота -сохранить его для нашего края.
   А. Криницын
  
    []
   фото Марины Колеватых(Невзорова)
   Глава 14. 90 дней в Слободском - репортаж Сергей Гагаринов
   http://www.proza.ru/2010/07/28/1267
   (отрывок)
  
   ... Люди здесь либо светловолосые и голубоглазые, либо черноволосые и кареглазые... И все зовутся русскими. А природа какая! Леса и облака, чистый воздух и шашлыки по-вятски. Нам это понравилось очень! Сразу пошли разговоры о туризме, о гостиницах для приезжих... А что же ещё делать в провинции? Женщины, шепчет бес на ухо. Какие они здесь необыкновенные! Всякие, а особенно много разведенных или простившихся добровольно с мужьями и не пытающихся взимать алименты с вышеуказанных господ, в основном алкашей. После работы наведут женщины макияж-марафет и пошли гулять...
   Профилакторий должен запираться на ночь. У нас здесь не гостиница. Вот и не рвутся дамы сюда. А интерес существует, и огромный.... Вот случай был однажды. Три женщины собрались в гости к одному немцу. Он только-только приехал. Общения хотелось ему, как воды в пустыне! А женщин кругом и городе, и в цехе - море! Подходит однажды ко мне девушка Маша и говорит 'Мы хотим познакомиться с иностранцами!' Как раз в монтаже была запарка. Я сказал, что всё можно, только при условии, если немцы согласятся. Согласился один. Остальные сослались на усталость. Наступило 19 часов. Пересменка у вахтеров. Я выхожу на крылечко и вижу трех женщин. Они стояли по-одаль. Маша сказала, что они пришли! Мимо вахтера женщины прошли с гордо поднятой головой. А потом оробели... Может, ему некогда? - спросила Галя. Чего трусить! Пошли! - сказала Маша. Она вела себя вольно как свободная женщина. Нина была покрепче всех, если говорить мягко. Женщины были одеты в брюки и кофточки.
   Немец радостно улыбался и пригласил сесть. Там было две кровати и места было достаточно. Улыбка не схо-дила с лица иностранца. Для разминки он предложил выпить 'Немировки' с перцем или без - это неважно. Закусили шоколадом. Начались расспросы. Кто есть кто? Незаметно 1 литр водки исчез, просто его проглоти-ли одни девушки. Я пил 'минералку', а немец любимое пиво 'Балтика ?3'. Все женщины были в полном здравии и равновесии. Галя спросила 'Что, больше нет ничего?' Из холодильника появился второй литр вод-ки... Женщины-девушки отправились вдвоём в туалет. Немец спросил меня, не лесбиянки ли эти дамы? Ма-ша отрицательно мотнула головой. Они советуются, кому остаться здесь! Походы повторились. В комнате было изрядно накурено. Иностранец открыл оба окна, а то хоть топор вешай. Не курил только я... Разговор шёл напрямую, но дамы продолжали консультации раз за разом в туалете.
   Мне надоело и я ушел спать. На следующее утро был разбор полетов. Ни одна из гордых женщин не осталась у немца...
  
   Город разных ступенек - тебя полюбил я не сразу.
   Ты меня опекал и дразнил, и тащил напролом...
   Здесь 'Фортуна' нашлась и поддали мы шибкого газу.
   И мечта полетела лихим соколом!
   Город разных ступенек - здесь всё перемешано страшно:
   купола этих храмов старинные тайны хранят.
   Пять веков пролетели как день в рукопашной...
   Битва эта еще не закончилась вдруг.
   Я люблю эти странные чудо - заборы, где кольцо на дверях охраняет хозяев покой.
   Мимоходом влетают в меня разговоры и о жизни далекой, и нашей крутой...
   Город разных ступенек меня не разлюбит сегодня.
   Слобожанином стать я за лето еще не посмел,
   но я вятский Овен и дождусь здесь любви всенародной.
   Я душою и сердцем к тебе прикипел!
   ...
  
  
  
    []
  
  
   Глава 15. Слободской - старейшее русское поселение на Вятской земле. С. Пленкин (сокращено)
   http://www.archidesignfrom.ru/2057-slobodskoy-stareyshee-russkoe-poselenie-na-vyatskoy-zemle.html
  
   Не один десяток лет ведется на страницах местной печати полемика о том, какое поселение старше - Шестаково, Слободской или Хлынов. Приоритет Никульчино не оспаривался. Но так ли все это? Как обустраивалась русскими колонистами земля Вятская? Попробуем разобраться в этом, взяв за основу незаслуженно умалчиваемую работу А.И. Вештомова 'История Вятчан...', проанализировав ее и дополнив некоторыми сведениями, появившимися позднее, в наше время...
   Одним из первых, кто пренебрег официальной точкой зрения и попытался рассеять ту тьму, в которую была погружена история Вятского края, был Александр Иванович Вештомов (1768-1831 гг.). После долгого собирания, тщательного отбора и окончательной обработки летописных источников в 1807-1808 гг. им была написана 'История Вятчан со времени поселения их при реке Вятке до открытия в сей стране наместничества или с 1181 по 1781 год чрез 600 лет'...
   Рукопись 'Истории Вятчан' ждала своего издания более 100 лет и книга с нее была напечатана в 1907 г. в Казани.
   События, предшествующие основанию Слободы, г. Слободского, описаны Вештомовым в его 'Истории Вятчан', но за прошедшие столетия, а, особенно в последнее время, появилось много материалов, позволяющих существенно дополнить историю колонизации Вятско-камского междуречья и основания первых русских поселений на Вятке.
   В середине XII века летом 1154 г. произошло событие, коренным образом изменившим политическую ситуацию в России. Андрей Юрьевич, сын Юрия Долгорукова, покидает отца в момент его триумфа, когда тот добился великого княжения в Киеве: '...и идее в свою волость Болодимерю', открыто не подчинившись приказу отца.
   На Руси наступила эра большой политики, главным действующим лицом которой на протяжении почти двадцати лет становится Андрей Юрьевич, прозванный Бого-любским за свои действия, которые убеждали всех, что Андрей добрый христианин, ревностно пекущийся о святынях, монастырях, храмах и стремящийся к насаждению православия в новообразованной Северо-Восточной 'Белой' Руси с политическим центром во Владимиро-Суздальской земле.
   В 1157 г., после смерти Юрия Долгорукого, Андрей становится великим князем со столом в Ростове, где на то период, судя по всему, находилась его официальная резиденция. За три года Боголюбский превратился из незначительного мелкого князька, 'сподручника' своего отца в могущественного князя, владеющего чуть не третью всей территории Древней Руси.
   С первых дней своего правления его главной целью был захват торговых путей и опорных пунктов Камских Булгар в междуречье Вятки, Камы и Чепцы. Здесь Камская Булгария уже в IX-X веках осуществляла торговлю и обмен товаров на меха, что являлось источником ее процветания и благополучия. Это подтверждают находки кладов 'восточного серебра' на торговых путях по берегам Чепцы, Верхней Вятки и Камы, а также рек, впадающих в неё.
   Задача была не из легких. Но не зря Андрей Боголюбский был прозван за свой ум вторым Соломоном. Им был разработан гениальный план отторжения этой территории от Камской Булгарии и перевода торговли на себя, т.е. на Русь. Подготовка к этой крупномасштабной операции длилась 10 лет. Начало было положено походом русских князей под руководством Андрея Боголюбского на Булгарию в 1164 году. 'Взяша 4 городы болгарьскыи, пятый Бряхимов на Каме',6 Андрей заключил мирный договор с булгарским князем, в результате которого помимо прочих условий было получено право основать городок на левом берегу Камы вблизи устья для торговых людей: '...истинное намерение их было притом такое, чтоб оттуда иметь время разведать о лежавших вверх по Каме и по Вятке местах'. В те времена функции торговца и разведчика совмещались. Закреплен договор был женитьбой Андрея на булгарской царевне.
   Затем начались походы Суздальцев в Заволочье, в бассейн Северной Двины.8 Здесь их интересы сталкивались с интересами Великого Новгорода. К тому времени столица была уже во Владимире на Клязьме. Новгородцы прекрасно понимали, чем грозит экспансия владимиро-суздальских войск на Север. Если их экспедиции по сбору мехов носили разовый характер, связанный с большим риском, то Боголюбский имел намерение сесть в этих местах на века, с основанием крепостей и слобод, что грозило прекращением поступления мехов в Великий Новгород и, естественно, вызывало отчаянное сопротивление новгородцев. Но военные походы против Великого Новгорода, правда, не всегда удачные, хлебная блокада, а, скорее всего, договор, позволяющий получать определенный процент от добываемых мехов, сделали свое дело. Новгородцы согласились помогать князю Андрею.
   Операция началась в начале лета 1174 г. Шли два отряда. Один, состоявший из новгородцев, ведомый проводниками из тех торговых людей, что сидели в городах в устье Камы, прошел на насадах вверх по Каме, высадился на берег и, добравшись до истоков Чепцы, остался на зимовку. Второй отряд - владимиро-суздальский, шел по северному пути- по реке Сухоне, Югу, Лузе вышел в верховья Летки и, спустившись по ней к реке Вятке, так же основал лагерь для зимовки.9 Но произошло событие, нарушившее последовательность операции, но не остановившее её. В ночь на 24 июня 1174 г., по свидетельству Ростовского свода 1534 г., Андрей Боголюбский был убит по наущению своей княгини-болгарки.10 То, что это не был заговор, готовящийся длительно и тщательно, говорит тот факт, что все участники убийства князя Андрея Боголюбского были пьяны, а так же та поспешность, с которой это было осуществлено.
   Операция продолжалась, но уже без координации со стороны Андрея Боголюбского, но, вероятно, такой ход событий предусматривался, и руководители обоих отрядов имели на этот счет соответствующие инструкции. Новгородцы, дождавшись весны, спустились вниз по Чепце: '.. .вероятно, на плотах, ибо по сей реке, кроме водополи, в другое время ходить не могут'." Весенняя распутица, разливы рек и речушек, в это время основная масса местного населения находилась в своих 'селитьбах' по берегу реки, а также неожиданность и внезапность обеспечили полный успех и выполнение задуманного - переподчинение местных племен русским колонистам. Финалом этой операции являлось взятие опорного пункта камских булгар, их форпоста на Вятской земле, крепости, которая находилась на месте нынешнего Чуршина городища.
   '...Сплыли русские всю Чепцу, как на конец вошед из оной в реку Вятку и, поднявшись ею около шести верст, представилось глазам их по правую сторону реки на высокой горе стоящее ...городище которое защищено было глубоким рвом и валом, продолженным во круг всего'. Вештомов отметил одну особенность, что из Чепцы в Вятку можно сплыть только в половодье. Дело в том, что Вятка и Кама первоначально несли свои воды на Север, но, остановленные ледником, со временем изменили направление стока своих вод и потекли на Юг. Чепца же нет и встречалась с Вяткой в 1,5 км ниже нынешнего поселка Известковый завод, бывшая деревня Шиховы. В этом месте и сейчас глубочайший омут. В летнее время это была непреодолимая преграда - огромный водоворот для плывущих по воде. В половодье же новгородцы по заливным лугам левобережья Вятки, несомые течением Чепцы, беспрепятственно подплыли к городищу. Увидев мощное укрепление - булгары умели строить крепости, а сил, надо думать, было не так уж много, они применили основную тактику осады тех времен - обле-жание или длительную пассивную осаду.
   По Вештомову, т.е. прибыли новгородцы на Пасху, то: '...помолясь Богу, наложили на себя второй пост', а это почти два месяца, и взяли крепость измором 24 июля 1181 г. в день Бориса и Глеба. Вот тут начинается несоответствие длительности поста и даты взятия крепости, а также самого года.
   Сплыли по Чепце в 1175 году, а крепость взяли в 1181 году. Надо учесть и тот факт, что после гибели Андрея Боголюбс-кого началась большая 'замятия' на Руси, пока в 1176 году великим князем не стал Всеволод Юрьевич Большое Гнездо - брат князя Андрея. Чтобы отряды объединились друг с другом, выработали совместную тактику выживания, послали гонцов на Русь, а шли они по северному пути, убедили великого князя, что, сели по велению Андрея Боголюбского - а тот вряд ли делился с братьями своими планами, потребовался большой промежуток времени - несколько лет. Гонцы дошли и не с пустыми руками, и великий князь отреагировал. Так, под 1178 г. сообщается о строительстве Всеволодом города Гледена, на Сухоне, предшественника Великого Устюга. На Вятке же в это время были основаны новые поселения. Новгородцы, на которых ещё Андреем Боголюб-ским была возложена погранично-охранная служба, отошли ниже городища по реке на 12 верст и основали г. Никулицын, нынешнее Никульчино, построив в нем церковь в честь Бориса и Глеба. Этот городок защитил будущие 'селитьбы' от нападения снизу по реке Вятке. Другая часть новгородцев, поднявшись выше по реке 3 версты, основала городок, ныне не сохранившийся (нынешняя деревня Родионовы), построили в нем церковь: '...во имя победоносца Георгия' и прикрыли устье реки, нынешней Белой Холуницы. Часть Владимирцев, сидевших в устье Летки, спустились ниже по реке Вятке 3 версты и основали городок, будущий Шестаков, ставший на страже от нападения с верховьев Вятки и Летки. Другая часть, спустившись по реке Вятке 20 верст, основали Слободу, будущий город Слободской, место торговли и обмена товаров на меха с местными 'инородцами', меховую факторию.
   Таким образом, была заложена основа Вятской республики, со своей выборной администрацией, вечевым правлением.
   Дата взятия крепости могла быть и не отмечена в летописях, а 24 июля 1181 года, день Бориса и Глеба, наверняка, а Вешто-мов не зря к ней подводит, так как это, судя по всему, дата прибытия великокняжеского представителя, по образу Великого Новгорода, и духовенства на Вятскую землю, освящение церквей и официальное признание новообразованной Вятской республики под общим названием 'Вятка'.
   Основание Хлынова, приписываемого к этому же времени, весьма проблематично. 'У удмуртов имеется предание о том, что на месте Хлынова была их 'баузым куала'-шалаш для общественных молений всех окрестных удмуртов, место, где еще камскими булгарами был организован сбыт товаров в обмен на меха'. Разрушать святилище и тем самым обострять отношения с местным населением в первые годы своего поселения на Вятке было бы весьма неразумно и недальновидно.
   Эти печальные дни для удмуртского народа наступят позднее, в XIII-XIV вв.
   А что касается болгар: '...то уже в XVII веке на Вятке о них не слыхали и прилагательное - болгарский в устах и под пером русских людей превратилось в болванский', что послужило в дальнейшем источником для недоразумений и построения не совсем верных выводов по древнейшей истории Вятского края.
  
    []
  
   Глава 16. Рассказ "День Города - 2005"
   Евгений Харин
  
   Поначалу подготовка к празднованию 500-летия нашего славного города, как водится, шла не шатко и не валко. То есть никак. И только последние месяцы перед максимально отодвинутым с учетом быстротечного северного лета сроком неизбежного празднества, начался всеобщий, подбиваемый администрацией города, АВРАЛ. Центр города, включая Колокольню, покрылся лесами. По мере приближения Начала Торжеств вал работ нарастал и отчасти кое-где переехал за условленную дату. Мэр города при ретивом обследовании глухих углов своих владений даже умудрился сломать руку, но, слава Богу, успел к торжествам избавиться от гипса.
   Главной приманкой растянутых на десяток дней торжеств был строящийся за счет фанерщиков Фонтан. И хотя он был готов к сроку, открытие на неделю придержали, мудро решив, что под защитой временного забора Раритет надежнее сохранится от досрочного внимания несознательных горожан и возможных эксцессов со стороны десантников, имеющих, как известно, странную привычку нырять в пьяном виде в рукотворные водоемы. Впрочем, официальные торжества уже давно описаны без нас, а потому займемся частной жизнью слобожан в юбилейные деньки.
   Чижиковы всем своим тройственным кагалом прибыли вовремя: в ночь на 30 июля Изегов привез их прямо к нам домой в Светлицы. Под утро они ушли к себе.
   Надо заметить, что уже давно, лишь когда приезжают Чижи, мы с женой вылазим в город: постоять на углу, пошататься по берегу и Бродвею, посидеть на площади. Только в такие дни происходят встречи с теми, с кем в обыденной жизни не видимся (и не горим желанием увидеться) иной раз годами. В общем, это встречи с Исчезающим Временем нашей молодости.
   На следующий день после обеда они опять сидели у нас, спасались от навязчивых посетителей. Однако Корейка нашел и тут, приехал на своей машине, за рулем сын, тяпнул пару рюмок спирта, и улетел далее собирать нектар рюмочных и приятельских столов.
   Подновленные фасады зданий удивили наших семикаракорских друзей. Но посещение берега реки в центре слегка разочаровало: кусты, буйно разросшиеся на склоне, все так же заслоняли волнующую душу гостей панораму реки с лесными далями. Еще в свой прошлый приезд год назад Чижиков собирался нанять бродяг, промышляющих неизвестно чем под береговой кручей. За бутылку спирта они обещали всё устроить: 'Мы тебе чо хошь спилим и повалим, только неси!' Но фирменный спирт, неизменно привозимый в трех полторашках для встречи с Родиной и ее аборигенами, после посещения Слонопотама и прочих старых и новых друзей заметно испарился. На общеполезное дело как всегда не осталось. Ныне же затевать чистку городской территории собственными силами было уже поздновато, да и Чиж на сей раз, был какой-то не такой, - пил неохотно, и от того выглядел квёло. Что-то у него побаливало. А вот его дочь Женя - мы не виделись 4 года - почти не изменилась, все такая же по-детски легкомысленная и веселая. Честно говоря, ожидал увидеть ее в более серьезном состоянии, все-таки 20 лет, из них три последних года - жизнь в столице.
   Субботним вечером на площади было первое (как это называлось при советской власти) массовое гуляние. В сумерках небо над городом окрасилось в зеленоватый цвет, а облака - в красновато-багровый. Как на моем сайте. Живухин от Мясникова (тот везде лётает) уже прознал о приезде Чижа и велел встретиться с ним на Володарского у церкви. Со второго раза мы его там нашли. Он дал нам свой цифровик, и мы с Женей забегали по центру в поисках удачных ракурсов. Попался Санька, ошарашивший меня своим восклицанием: 'Чо это с тобой!? Похудел как!' Сам он после удаления аппендицита тоже похудел на 8 килограммов. Потом пили у Чижа. Шутки ради он заставил Мясникова дегустировать свой спирт из горла. Отчего тот вскоре уснул, облюбовав свободное местечко под столом. С нами был дядя Коля. Живухин, кантовавшийся в машине где-то поблизости, подослал свою новую молодую сожительницу - подружку для Жени. После часу ночи стали расходиться. Коле вызвали такси, растолкали Мясо. Он сначала вышел во двор 'как человек', а затем вдруг припустил как заяц от волков. (Вновь увидели его только в понедельник, рассказал, что очнулся у себя дома в луже блевотины и крови, - непредвиденные последствия пробежки по ночному городу.)
   В воскресенье около 11 часов утра после разговора по мобильнику я подъехал к дому Чижей на велосипеде. Вскоре на углу появились Аня с Женей. Я отдал велосипед младшей, и та укатила вдаль. А мы с Аней пошли искать Чижа. На площади собирался народ, - смотреть на торжественный молебен с присутствием митрополита Вятского и Слободского Хрисанфа. Денек выдался солнечный, но не знойный, как и большинство дней Великой десятины, - с погодой повезло. При мне был 'Зенит' и я сделал несколько удачных снимков (это было, кажется, последнее употребленение старенького аппарата, вымененного когда-то у Юры Сухорукого за пару дисков и журнал с тётками). Чиж нашелся вскоре и увлек нас в церковь. Там было пусто, - все главные служители на площади. Обошли весь храм и не нашли ни одной из старых икон, памятных мне по аналогичному осмотру два десятка лет назад. (Замечу, пару ценных икон унесли в поход по площади).
   Воспользовавшись моментом, Чиж залез в Алтарь: 'Вынесу главный крест, а вы меня сфотографируйте!' Мы с Аней запротестовали, к тому же одна из молоденьких послушниц (похожая на уборщицу) кинулась наперерез. Эти совместные действия сорвали гнусные планы. Чиж ограничился лишь экскурсией по святым местам: 'Ничего там нет, только крест с каменьями'. К этому времени перед входом в церковь началось оживление. С полдюжины репортеров с камерами на треногах засуетились в ожидании возвращающейся с площади процессии. Я со своим 'Зенитом' тоже занял скромную позицию и был вознагражден: одну из святых хоругвей нёс наш старый знакомый, - бывший дэковский знаменосец Механик, - ныне почётный хоругвеносец.
   Тут же после прохождения (по реплике безбожного Чижа) "христофанов", мы встретили еще одного старого знакомца, а ныне местного олигарха Васю, и проговорили с ним около часа. Сначала на берегу у "дерев Чижикова", а затем на площади около начавшихся колокольных звонов. (Они, кстати, мне не понравились, - звучали почему-то чуть лучше крышки бачка для воды.) Вася держал привычную марку преуспевшего индивида: 'В прошлом году пришлось продать квартиру в Москве, - деньги срочно понадобились. А так было удобно приехать и пожить пару недель в столице', - сетовал он на житейские трудности. Для поддержания уровня светского разговора после неудачной фразы 'надоело мне здесь торчать', я пожал руку олигарха и с некоторым изыском заключил: 'Спасибо за приятную беседу!'
   Через два часа мы снова встретились с Чижиковым и пошли навестить Грехова. Вчера он так и не явился. По пути осматривали каменную ограду женского монастыря и его строения. Всё обветшало. Вовика мы в тот раз так и не добились...
    []
   Воскресную тусовку на площади в толпе и громе чередовали с набегами на квартиру Чижей, где каждый разбавлял халявский спирт водой или пивом по своему вкусу и темпераменту. В один из таких заходов привели встреченного на площади моего одноклассника Мишу с дочкой. Надо отметить, что Миша раньше вообще не пил, но последние годы исправил этот свой почти единственный недостаток.
   Миша, перехватив пару рюмок неразбавленного, сходу захмелел, начал втыкать в свою речь нецензурные выражения, что за ним обычно не водится, и вскоре удалился. Зато подвалил неожиданно объявившийся Валера с двумя своими кедровскими соседями. Один поначалу не признал во мне местного жителя (видимо, говорю не так, да и внешность не типичная), пришлось просвятить о своей родословной. Услыхав знакомые всем окрестные топонимы, молодой мужик заулыбался и подобрел: свой!
   Год назад, внемля ностальгическим прихотям Чижа, мы специально ходили за другом Чижевой и нашей молодости и привезли его на Вятскую для беседы. Валера выглядел тогда неважно, какой-то испуганный и слегка разукрашенный, при нас перетянул похудевший торс грязноватой тряпкой: 'Менты побили'. При этом жаловался на непотребное поведение бывшей жены, с которой продолжал жить в одном доме. 'Нашла художника, частенько у него ночует. Дочь не отстает от мамаши, приводит домой жениха'. (Потом кто-то сказал, что этот 'жених' и побил Валеру.) Чижа встреча с другом молодости сильно разочаровала: 'Правильно говорили, - я не верил, - конченый человек'. (К счастью, этот прогноз не сбылся. Валера вскоре закодировался, сейчас неплохо зарабатывает, пьёт только кофе. Правда, жалуется на плохой сон, и стал более нервный, чем обычно.)
   Его бывшую - Аллу - мы с женой за год до того повстречали в новомодном стуловском кафе, где очутились по прихоти Живухина, тогда еще моего грозного шефа. Он только что расстался со своей стюардессой по имени Жанна, и, принарядившись в новый темный костюмчик с красным галстуком, находился в приятно-волнующем состоянии поиска новой сожительницы. Перед этим пару часов проторчали на квартире нового русского инвалида, где запивали бледным морсом водку и упражнялись в караоке. Я был в своем репертуаре: 'Гоп-стоп', 'Вези меня извозчик' и 'Песня про зайцев'. Как обычно попутно вышиб 100 баллов из 'Моего соседа'. Живухин упивался 'Стю', а моя жена - 'Таганкой', словно полжизни там провела.
   По желанию моего безногого (и в какой-то степени безбашенного) шефа столик выбрали поближе от входа и туалета. Отчего с началом активной части вечеринки нас стали притеснять веселые топтуны, да и близкая музыка орала так, что говорить можно было, только приблизив свой ревущий рот к уху собеседника.
   В тот раз здесь оказались: жена Олега в длинной кожаной юбке с компанией подруг, один известный слободской предприниматель на букву Б., один известный бывший бандит на букву П. и другие уважаемые личности. Живухин со всеми здоровался, некоторых даже вызывал на разговор, стараясь показать, что он из их среды. Пятачок с танцующими находился вплотную с нашим столиком, а потому такое соседство было отчасти навязчиво и неприятно. Жена Олега один раз даже повесила свою сумочку на наш стул. Местный ди-джей, плотный белобрысый паренек лет 25-ти, поначалу гнал старенький репертуар - запад 80-х. Но затем, по мере развития вечеринки, скурвился на новорусскую попсу.
   В трех шагах от меня, явно наслаждаясь жизнью в кампании двух молодых парней, изгибалась под музыку эротическая бабенка бальзаковского возраста. 'Похожа на Аллу Зянкину, только уж очень молода', - ткнул я свою супругу. Это действительно оказалась Кума, как её звал Чиж. Я потом даже с ней танцевал. Парни эти, по ее словам, грузчики из магазина, где она работает. Можно только завидовать такому разгулу страстей у нестареющей особы.
   Но вернемся к Валере. В тот раз он заночевал у Чижа, но в понедельник рано утром, - чуть не проспал! - спешно ретировался на службу. Еще не совсем отойдя от тяжкого сна, Чиж стал искать опохмел, но его не оказалось. Путем сложных расчетов (кто, сколько и когда пил) он определил, что у него должно было остаться полбутылки спирта. В затуманенной голове начали зреть смутные мысли, кто был, и кто мог унести. Безобразное пятно подозрений легло на старого друга Зянкина: склонен к алкоголю, вскочил чуть свет и торопливо собрался... В таком задумчивом состоянии я застал Чижа. Он долго вслух рассуждал при мне на болезненную тему. К счастью для всех подозреваемых, вместе нам удалось припомнить, что еще до моего ухода в тот вечер, Чиж припрятал злополучную полторашку в морозильную камеру. Там, за огромным свертком привезенного из дома сала, она и нашлась.
   Да, забыл сказать, апофеоз на Городской площади закончился прадничным Фейерверком. Одна ракета отклонилась от своего пути в небеса и устроила небольшое загорание на крыше магазина "Дешевизна".
   П. С. За свои кощунства в Екатерининском соборе Чиж поплатился сполна. По возвращении домой в Ростовские Каракоры он вскоре заболел и, в конце концов, лишился зрения на один глаз...
  
    []
   Вид с колокольни.
  
   Слободской, Микулин и Слобода
   (статья автора в "Слободских Курантах" 5 сент. 2013г.)
  
   Из всех городов Вятки о Слободском сохранилось наибольшее число ранних грамот 16 века. Первая из них - коротенькая Московская грамота 1505 года о назначении нового наместника. Именно от неё идёт современный отсчёт даты основания города. Но так было не всегда, еще лет 40 назад первой считалась грамота 1522 года, - ответ московского государя на жалобу слобожан о неудобствах в связи с проживанием в городе в осадное время окрестных вотяков и каринцев, не участвовавших в работах по благоустройству города (укреплений не строят и улицы не метут). Шла многолетняя война Москвы с Казанью, в которой вятчане принимали активное участие. В ответ случались набеги казанцев на Вятские селения. Поэтому зажиточные вотяки и каринские татары имели в городе свои дворы для временного укрытия за его стенами.
   В 19 веке об этих документах еще не знали, а потому в ходу было предание о заселении Слободского в 16 веке со стороны верховий Вятки. По этому преданию первое временное поселение новгородцев было в устье Летки, затем был построен городок Шестаков, и лишь после переселенцы из него основали Слободу, ставшую со временем полноценным Слободским городом. Таким образом, получало объяснение название нашего города.
   Однако со временем обнаружились неизвестные ранее грамоты 1540-х годов, проливающие свет на отношения Шестакова и Слободского. Из них следует, что Шестаков был основан переселенцами из Слободского, а не наоборот. Эти люди были недовольны притеснениями со стороны Слободского наместника и его чиновников, а потому решили отделиться, построив на свои средства собственную небольшую крепость. Шестаковцы, ссылаясь на полученное в Москве пятилетнее освобождение, отказались платить налоги, в ответ Слободской наместник попытался захватить городок силой. Когда это не получилось, его 'волостели' стали препятствовать шестаковцам ездить в Хлынов и к Николе Великорецкому торговать и молиться. Конфликт потребовал разбирательства Московского правителя. Очень интересна грамота 1528 года, - ответ на жалобу слобожан на поведение заезжих скоморохов и беглых казаков. Первые насильно играли и, вероятно, требовали за свой труд плату, а не получив её, частенько занимались грабежом. Вольным нетяглым людям - казакам - находиться в городах Вятки было запрещено. В свободное от военных дел время они занимались разбойным промыслом и приезжали в Слободской сбывать добытый таким путём товар. Слобожане жаловались на своего наместника, который потворствовал указанным лихим людям, скорее всего, не бескорыстно...
   Некоторые грамоты 1528-1540 годов адресованы в 'Слободской городок верхний'. Иногда в этих же посланиях город назван просто 'Слободской', что даёт основания относить дополнение 'Верхний' к нашему городу. В таком случае, примерно до 1540 года существовал 'Нижний Слободской'. Косвенно это подтверждает грамота 1428 года, в которой упомянута 'Вятка со слободами'. С другой стороны, в документах 16 века встречается понятие 'Слобода', под которой нужно понимать не только город Слободской, но и его округу ('деревни в Слободе'), включая многочисленное тогда вотское население. Из документов начала 16 века Слободской предстаёт как уже вполне сложившийся центр отдельной территории со своей администрацией подчиненной непосредственно Москве. Хлынов начинает возвышаться над другими города не ранее середины 16 века. Сказанное полностью подтверждает археология.
  Первоначальные укрепления Слободского города (древо-земляные валы) датированы 13 веком. В отношении же времени постройки Хлынова существуют серьёзные сомнения. В настоящее время построение города относят ко второй половине 15 века на месте более раннего селища 13 - 15 веков, которое, по мнению археолога Л. Д. Макарова, в ту пору входило в Никулицкую волость. Дело в том, что на хорошо изученном городище Никульчино было обнаружено наибольшее на средней Вятке количество вооружения и других предметов городской культуры 13-15 веков, что заставило считать этот город центром некой отдельной волости. В границах этой территории помимо Хлыновского селища имеются Кривоборское на Чепце, Чуршинское (Первомайское), Родионовское и Слободское городища. Мною было предложено, что именно эта пользующаяся определенной самостоятельностью территория (примерно в границах нынешнего Слободского района) называлась Слобода. В ней было несколько городов-слобод, в частности, существовавший до начала 16 века Микулицын.
   Сказанное даёт основания предположить, что в прошлом Слободской город имел собственное название. Но об этом в другой раз.
   Евгений Харин (skygrad)
  
    []
   На карте помимо Слободы указана Вятская волость. В ней наиболее значительны два соседних городища в устье Моломы - Ковровское и Шабалинское. Именно их можно связать с Вяткой, упоминаемой в документах 14-15 веков. Располагался этот город на развилке древних путей. Котельнич, Хлынов и Шестаков как крепости появились в конце 15 - начале 16 веков.
Оценка: 7.42*10  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"