На третий день картина начала меняться. Склоны к югу от Рва становились зеленее, по мере того, как травы и вереск сменялись каменными соснами, голубыми кедрами и болиголовом. Горы и холмы превращались в долины, заросшие лесом пригорки, скальные гребни и обрывы. С северной стороны Рва начиналась скалистая местность, и остроконечные глыбы горной породы высились над карликовыми соснами и пушистыми черными елями. Ров теперь был около пятидесяти футов шириной, и если бы они захотели, то могли бы спуститься в него и перебраться в клановые земли. Провал был забит валунами размером с амбар, целыми мертвыми деревьями, с корнями и сучьями. Среди камней вили гнезда семейства куропаток, и камнеломка с вшивицей ковром разрастались на мятых стенах Рва. Райфу было интересно, что было под обломками и валунами. По-прежнему ли Ров вел в бездну?
- Отсюда начинаются земли Бладда, - сказал Адди, мотнув подбородком к югу. - Видишь на гребне посадки большой красной сосны, это их знак. На юг и восток отсюда - все ихнее.
Райфа эти деревья поразили. В море черного, зеленого и синего их ржаво-красные стволы выделялись как предупреждение. На вершине самой высокой сосны свила гнездо пара орлов, соорудив вокруг макушки черное кольцо.
- Как далеко Облачные Земли? - спросил Райф, разминая внезапный спазм боли в левом плече.
Невысокий белоголовый горец пожал плечами.
- От дороги зависит.
Для Адди Гана ответ был непривычно уклончивым, и Райф задумался, не достигли ли они предела его познаний. Горец был родом из союзного Дхуну клана и, возможно, он избегал пасти своих овец на территориях, подвластных Бладду. Райф оглядел Адди. Горец закрыл уши повязкой из кроличьего меха, это выглядело так, будто его перевязали. Нос и губы блестели от козьего жира.
- Лучше пойти, - объяснил он. - Стоять слишком холодно.
Райф шел за ним по оленьей тропе, петляющей среди скал и съежившихся сосен. Снег был неглубок, он весь заледенел и под ногами не проваливался. Температура воздуха последние два дня продолжала падать -- с тех пор как выпал свежий снег -- и даже в середине дня воздух оставался ниже точки замерзания. Тюленьи шкуры Ледяных Ловцов помогали Райфу сохранять тепло. Еще раньше он намазал уши, нос и губы смазкой для лука, и полагал, что вид у него от этого непривлекательный. Смазка для лука при застывании темнела.
Над головой было темно-сапфировое небо. В вышине с севера тянулись ряды зубчатых облаков. На поверхности земли сверкал лед, покрывал сосновые шишки, побеги осоки и подошвы известняковых утесов. Они шли по тропе с самого рассвета, и останавливались только глотнуть из бурдюка воды и помочиться. Шел четвертый день путешествия, и Райф заметил, что получает удовольствие от незамысловатой определенности походной жизни. Было приятно каждый вечер ложиться спать с ломотой в костях, и испытывать удовлетворение, забравшись на высокий уступ и увидев, сколько пройдено за день. Холод не слишком его беспокоил. Оба -- и он, и Адди -- из северных кланов, к весенним заморозкам были привычны.
Адди оказался отличным спутником, способным развести костер, освежевать зайца, найти проточную воду, разнюхать свежие яйца, идти охотничьей тропой, и готовить. У него было чутье на кратчайший путь. Природные ступени, ведущие по склону вверх, русла высохших ручьев, перекрывающие овраги сваленные деревья -- горец замечал детали, ускользавшие от внимания Райфа. Каждый вечер с того дня, когда они оставили город, Адди подбирал защищенное место для стоянки, и каждый день он находил что-то для добавки к рациону. Прошлым вечером он сбил коричневого жирного кролика, а сегодня это были яйца. Райф был благодарен ему за соседство. Они мало говорили между собой, но молчание бывает разным -- лучше, когда есть с кем его разделить.
На следующий день они решили идти на восток дальше, а затем постепенно повернуть от Рва на север. Адди сказал, что на севере со скалами будет полегче, и карабкаться им придется меньше. Он не задавал Райфу вопросов о цели путешествия, и это казалось немалым благом. В прежней жизни Адди Ган пас стадо овец в горной местности, и оставался на одном месте только во время весеннего окота. Он был человеком, которому не нужно было знать заранее, где он проведет следующую ночь.
Райф не слишком много думал про Красный Лед. Томас Аргола сказал -- на восток. Все, что было, но этого оказалось вполне достаточно. Это все упрощало. Они будут двигаться более или менее на восток, меняя направление в зависимости от местности, и смотреть, что им встретится. Если Таллал из Братьев Агнца был прав, и великая битва произошла в Долине Холодных Туманов, тогда какое-нибудь свидетельство этому где-то должно остаться.
Бросив взгляд на север, Райф спросил себя, где теперь находятся Братья Агнца. Не сносит ли их в Глуши к востоку?
- Впереди какой-то дым. Голос Адди, казалось, донесся откуда-то издалека. Последовала пауза, пока горец просчитывал варианты. - Мы можем свернуть к северу сейчас. Скалы выглядят малость занозисто, но если взять ноги в руки, мы живенько выберемся.
Райф не видел и не чуял дыма, но в словах Адди он не сомневался. Ожидая указаний, горец замедлил шаги. На его бровях от дыхания осел иней, застыл на невидимых ранее волосках, выкрасив их белым.
- Самое время выменять немного чая.
Удивленный этим, Райф решил разобраться с мыслями. Он полагал, что Адди чувствует то же, что и он, и намерен избегать встреч с чужаками. Тем не менее, без бесед с людьми разве хоть что-нибудь узнаешь? Не подталкивал ли Адди его мягко дальше, вперед, заставляя держать клятву? Райф медленно выдохнул. Может, Адди просто хотел чая.
- Если это бладдийцы, мы не можем останавливаться.
Теперь пришлось удивляться Адди. Горец призадумался, нахмурившись так сильно, что с бровей посыпался иней. Должно быть, он хотел знать причину райфовой осторожности.
- Это было бы сложно, - наконец признался он. - Я распознаю следы зверей, а не дым. Что один людской костер, что другой - пахнут для меня одинаково. К тому времени, когда мы подойдем достаточно близко, чтобы видеть, кто там, может стать слишком поздно.
Райф, благодарный за отсутствие вопросов, кивнул. Он не мог объяснить Адди, что произошло на дороге Бладда, и как он оказался проклят за это и в Черном Граде, и в Бладде. Проклят в Черном Граде за побег с поля боя. Проклят в Бладде за убийство внуков Собачьего Вождя.
- Если это кланники, не называй мое имя.
Иней продолжал сыпаться с аддиных бровей.
- Было бы проще повернуть к северу.
Райф усмехнулся, как безумный.
- Давай сходим за чаем.
По тропе недавно прошел олень-- на снегу лежал помет -- и пока они двигались на восток, Райф отвлекся на охоту за крупной добычей. В какой-то момент он заметил движение по самому дну Рва молодого самца оленя, пасущегося на камнеломке, но решил не стрелять. На разделку большого животного ушло бы порядочно времени. Кроме того, он не хотел больше крови.
Он как раз почувствовал запах дыма.
Пусть это будут не кланники.
Палатки располагались к северу от Рва. Их было две, установленных тандемом, торцом к торцу. Палатки были покрыты шкурами белого зубра под цвет снега. Райф узнал их внешний вид, место уплотнения материала по линии крыши и придавленный камнями низ, чтобы предотвратить сквозняки. Будь осторожен в своих желаниях, упрекнул он себя. Это не было палатками кланников. Это принадлежало суллам.
Стоянка располагалась на уступе, нависшем над ущельем, и Райф понял, что опорные шесты палатки должны быть вбиты в скалу. Кустарник сзади палаток был вырублен на расстоянии двадцати футов. Загон для лошадей, возведенный из лосиных костей, вмещал, по меньшей мере, одну лошадь, и Райф видел ее прекрасно вылепленную голову, высунувшуюся поверх ветрозащитной стены. Когда они с Адди подошли ближе, в небе высоко над ними раздался крик. Над ними прошел кругом глянцевый серый кречет, взмахнул крыльями, и затем снизился к палаткам. Два кожаных ремешка с подвешенными серебряными дисками закачались под его ногами. Путы.
- Я предупреждал тебя, что с того момента, как придем, уходить будет уже поздно, - заметил Адди. Райфу в его голосе послышались нотки страха.
Когда они пришли на уступ, одна из створок палатки открылась, и вышел мужчина в одежде из рысьего меха. На мгновение Райф решил, что это мог быть Землепроходец Арк Жилорез, и его сердце екнуло. Аш. Здесь. Но затем голова человека развернулась вверх, выявив другой рисунок скул и черт лица, и Райф почувствовал себя дураком из-за того, что позволил себе эту надежду.
Сулльский воин прошел в центр уступа и ждал. Он был высоким и поджарым, с длинной шеей, длинноруким и длинноногим. Его скулы казались ограненными подобно алмазам, а кожа была цвета ртути. Меча он не достал. Он в нем не нуждался. Солидная двухфутовая рукоять, поднимавшаяся над его правым плечом, предупреждала вполне убедительно. Он наблюдал за Райфом невозмутимыми серыми глазами, едва удостоив взглядом горца.
Подойдя достаточно близко, чтобы различить на шее человека шрамы от кровопускания, Райф произнес:
- Таро а'забо, - Приветствую, мой друг.
У Адди Гана приоткрылся рот. Сулльский воин прищурился так сильно, что его глаза могли бы принадлежать волку.
Двое пристально смотрели друг на друга. Райф смутно представлял запущенность своей одежды и оружия, смазку на носу и ушах, слой мягкой ткани на кончике своих ножен, сыромятные ремешки, стянувшие сзади его волосы. Но взгляд воина едва остановился на них. Он посмотрел только на три вещи: орлийский плащ, сулльский лук и глаза Райфа.
- Хакси'ма, - наконец сказал он.
Услышав это слово, Райф помрачнел. Кланник. Возможно, в другой жизни он будет им еще раз.
Он помотал головой.
- Нидж, - сказал он, исчерпав свой запас сулльских слов. - Мы Братья Рва.
Переход на Всеобщий заставил сулльского воина почувствовать себя непринужденнее, словно это уменьшило угрозу, а он ослабил эту тяжесть, позволив пяткам опуститься на скалу.
- Я Адди Ган, - сказал Адди, встав рядом с Райфом. - А это мой друг Олений Охотник. Я желаю тебе отличного дня и надеюсь, что мы сможем устроить небольшой обмен.
Сколько всего этот горец знает? - удивился Райф.
Достаточно того, что он не использовал ни одного из многих имен Райфа. Адди ждал, подбородок вверх, постукивая ногой, брови как смерзшаяся ежевика.
У сулльского воина сразу же дрогнул рот, а после он с идеальной естественной грацией выполнил поклон.
- Я -- Илли Хребтолом, и я приглашаю вас в лагерь Йиселл Без Ножа. Проходите под кров. Четверть луны встает этой ночью. - Он не ждал ответа, просто повернулся и направился по уступу к дальней палатке.
Райф и Адди переглянулись.
- Бьюсь об заклад, у них будут отличные травы для чая, - сказал горец.
В загоне три лошади, поправил себя Райф, когда медленно шел за сулльским воином и Адди. Цепочка свежих следов тянулась на северо-восток, снег по краям рассыпчатый, не сглаженный, как на других давнишних следах. Значит, вдали еще один. Очаг был устроен в середине уступа, и заостренные перекладины, закрепленные между камнями, держали медвежью тушу, освежеванную и обескровленную. Райф вздрогнул, пожалев, что они с Адди не пошли на север.
В палатке стояла одуряющая жара, и Райф сразу почувствовал прилив крови к голове. Единственным желанием было скинуть плащ и тюленью шкуру и плеснуть на лицо и шею холодной воды, но здесь для этого было не место. Здесь ему приходилось терпеть и плавиться.
Йиселл Без Ножа поднялась со своего места на молитвенном коврике цвета индиго, где сидела со скрещенными ногами. Она была высокой и стройной, с длинными руками и тонкой талией. Ее кожа была настолько бледной, что казалась голубой. Черные как ночь волосы были забраны назад, показывая безупречные черты лица, словно высеченного из камня. Ей могло быть больше шестидесяти или меньше тридцати, столь мало выдавала возраст гладкая голубая кожа. Кречет, который инспектировал их ранее, сидел на замшевой перчатке на ее руке. Его когти не были притуплены, и оставили на раструбе ряд из шести почти ножевых отметин. Птица следила за Райфом холодными черными глазами с кольцом желтой кожи вокруг. Крапчатые перышки на его груди, предостерегая, встопорщились. Хребтолом назвал Йиселл Без Ножа их имена, и она сквозь зубы повторила их. Райф отозвался на имя "Олений Охотник" и поклонился.
Она смотрела на него с оттенком недоверия. Ее платье было сшито из отбеленных свинцом шкур новорожденных телят. Материал был выделан настолько тонко, что он мог увидеть очертания каждой груди.
- Преломите со мной хлеб, - пригласила, указав свободной рукой, что им следует сесть.
Райф и Адди сели на шелковые ковры. Под ними был голый камень. С одной стороны, серебряная жаровня с горным маслом, таким чистым, что сгорало без дыма, давая свет и тепло. С другой -- тонкий шелковый коврик и насест для птицы на высоте плеча. Четырех человек палатка едва вмещала. Райф чувствовал запах Йиселл Без Ножа, смутную терпкую чуждость суллов.
Никто не заговорил, пока она усаживала птицу и доставала из темного тамбура палатки небольшую лакированную шкатулку. Хребтолом стоял перед створкой входа, почти сразу за Райфом, что заставляло того чувствовал себя под наблюдением. Йиселл сняла свою рукавицу, открыв правую руку, едва заметно отличавшуюся от ее левой. Ногти сидели глубже, пальцы были длиннее и немного перепончатыми. Райф задал себе вопрос, не это ли послужило причиной ее имени.
Опустившись на колени напротив него и Адди, она поставила шкатулку на землю, открыла ее и достала пластинку высушенного хлебца. Положив хлебец на левую ладонь, она надавила странной правой, поделив его на кусочки,. Она предложила их сначала Адди, затем Райфу, потом сулльскому воину.
- Луна, что дарит нам урожай, да пребудет вечно, -сказала она, и положила крупицу себе на язык.
Райф попытался проглотить. Хлеб впрок не пошел, и Райфу пришлось с застрявшим в горле куском ждать, пока тот размякнет. Воды Йиселл Без Ножа не предложила. Поднявшись, она бросила оставшиеся крошки в огонь. Они затрещали, как железные опилки.
- Что привело вас на восток? - спросила она Адди.
- Охота, - ответил он.
- Она скудная. Возможно, вам стоит повернуть назад.
От жара пламени на коже Райфа пропал пот. Сзади себя он слышал, как у Хребтолома поскрипывает перевязь меча.
- Леди, - сказал Адди, - вам, кажется, было не трудно найти того отличного медведя, которого разделывают у вашего очага.
Кречет пронзительно крикнул, перейдя боком с одного конца насеста на другой. Йиселл Без Ножа закрыла крышку шкатулки.
- Твой друг ранен, - сказала она Адди. - Чем дальше вы уйдете, тем больший путь назад ты проделаешь в одиночестве.
Хлеб застрял в горле Райфа комком цемента. С другой стороны Адди стирал с кончика носа каплю влаги, давая себе время подумать. Интересно, подумал Райф, это растаявший иней с бровей или пот?
- Я присматриваю за другом. Вы не должны о нем тревожиться.
- Вы знаете, как заставить биться остановившееся сердце?
Адди встал.
- Леди, овчар всегда сумеет распознать волка, я благодарю вас за хлеб, но слушать больше не стану. Райф. - В миг, когда он произносил слово "Райф", он поперхнулся. Глаза Йиселл Без Ножа сверкнули. Взгляд метнулся к Райфу.
- Пойдем, парень, - торопливо сказал Адди. Райф встал. Сокол издал подозрительно грубый звук.
Йиселл смотрела прямо на Райфа, ее взгляд пронзал мерцание, поднимавшееся над аметистовым пламенем, и одними губами произнесла слова "Мор Дракка". Его сулльское имя.
- Проводи их до границы нашей стоянки, - приказала она Хребтолому. - Они никогда не найдут Миш'ал Нидж.
Выйти из пекла было облегчением. Обжигающий холод моментально вернул Райфа к жизни, и он не мог вспомнить ни одного слова, сказанного в палатке. Илли Хребтолом вел их на север, не на восток, через уступ, к лесу из карликовых елей и скал. Сулльский воин не разговаривал. Когда он достиг некой границы, которую счел удовлетворительной, он остановился. Слитным завораживающим движением он выхватил свой меч. Шесть футов небесной стали рассекли ледяные кристаллы, висящие в воздухе. Раздался звук, похожий на треск северного сияния. Адди и Райф выхватили свои клинки, Адди -- свой охотничий с толстым лезвием, а Райф -- длинный нож Крота.
Если сулльский воин собирался их убить, то, по крайней мере, для одного из них уже было бы поздно. Вместо этого Илли Хребтолом использовал свой прекрасный смертоносный меч с поперечным перекрестьем, широким, как плечи ребенка, и с навершием, как луна в третьей четверти, чтобы указать им путь к северу.
Они поняли послание. Адди прокладывал путь, пристально высматривая тропу, которой не было. Хвойные деревья создавали сплошной ковер высотой до пояса, и они пробирались через него, как сквозь воду, натыкаясь на замерзшие ветки и колючки игл. Сосновые иголки прилипали к плащу, брюкам и сапогам, приклеиваясь соком и льдом. Ни он, ни Адди не говорили. Они достаточно хорошо знали друг друга, чтобы принять начальный план -- пройти на противоположную сторону кряжа, где они исчезнут из поля зрения или доступности для сулльского воина, а затем остановятся и все обсудят.
Пока они пробирались через хвойный лес, небольшое белое солнце клонилось к западу. Один раз видели кречета, бесшумно проплывшего высоко над ними, прежде чем повернуть к югу вдоль Рва в поисках теплых восходящих потоков. Тени удлинялись, и воздух бодрил. Райф пил воду из меха большими глотками. Он слышал дыхание Адди. Местность начала подниматься, и шли они с трудом. На каждом шагу приходилось уклоняться от острых ветвей, способных ободрать кожу. Все перебивал резкий запах соснового сока, и Райфу казалось, что он чувствует, как этот запах проникает внутрь его черепной коробки, как какое-то снадобье.
Ко времени, когда они достигли вершины гребня, свет начал меркнуть. Никто не оглядывался, когда они карабкались по известняку. Подол орлийского плаща на два фута почернел от иголок. У Адди шерстяному плащу с капюшоном пришлось еще хуже. По каменистому обрыву они спускались с ноющими мышцами, а хриплые выдохи походили на небольшие белые взрывы. Становилось слишком темно, чтобы ясно видеть, что лежит к северу, но у Райфа осталось впечатление темных лесов, разбросанных по горбатым гребням.
- Мы должны остановиться, - сказал он спокойно, поняв, что не может больше разглядеть путь вперед.
- Чуток дальше, - настоятельно сказал Адди. - Поставим лагерь где-нибудь у подножия.
Горец использовал свой посох, чтобы ощупывать дорогу. Райф шел следом, измотанный физически, но наполненный беспокойной внутренней энергией. Ему хотелось схватить Адди за руку и закричать:
- Хватит!
Наконец после некоторого замешательства, разведав местность, горец с лагерем определился. Он был не слишком доволен местом, и ногами выкатил несколько обломков, да притоптал какие-то низенькие деревца. Пока они шли, Райф подбирал для костра шишки и ветки, и теперь он сел на корточки под выступом известняка и разводил легкий костер. Сосновые ветви горели желтым пламенем, с треском и густым дымом. У Адди не было настроения заниматься чаем, и он без всяких церемоний вывалил в котелок остатки своей травы. Когда вода закипела, он выложил бекасиные яйца, которые нашел раньше, вместе с узкими лентами копченого мяса. Прослойки жира, придававшие мясу вид мрамора, начинали зеленеть.
- Ешь, - сказал он, свирепо глядя серыми глазами.
Они достали одеяла и молча ели, не сняв перчаток. Когда они закончили, Адди собрал яичную скорлупу и побросал в огонь. Он ожидает, догадался Райф.
Держа горячую оловянную кружку под подбородком так, что пар поднимался по лицу, Райф сказал:
- Прости, Адди.
Тишина. Горец вытянул палочку из кучки дров и начал соскребать с подошвы сапога сосновые иглы. Какое-то время он этим занимался. Наконец он произнес:
- Когда совсем чужие люди знают о моем попутчике больше, чем я, я гляжусь дураком. Я не люблю быть дураком.
Соглашаясь с упреком, Райф кивнул.
- Что ты хочешь узнать?
- Нет, - парировал Адди. - Ты расскажешь мне, что мне нужно знать. Я не собираюсь играть в вопросы и ответы. Я слишком устал и сердит. - Расстроенный клейкостью сосновых игл, он выбросил палку.
Райф поперхнулся жиденьким чаем. Сулльский хлебец больше не сидел в его горле, но место, где он там застревал, саднило.
- Первое. Она была права -- я ранен. В плечевой мышце за сердцем что-то застряло. Оно сидит там, беспокоя, уже какое-то время. Когда на уступе меня атаковала тварь, я думаю, его когти протолкнули это глубже. - Там. Он рассказал Адди то, в чем не был готов признаться даже самому себе. Даже когда он просто рассказывал, он чувствовал кончик когтя Шатан Маэра. Крупинку самой черной тени, нависшую над его сердцем.
- Мы можем это убрать? - спросил Адди.
Райф покачал головой.
- Я показывал это чужеземцу. Он ответил, что это должен делать тот, чье мастерство подобно сулльскому.
Адди задумался над этим утверждением.
- Это часть ... . - Договорить ему не удалось.
- Коготь одной из теневых тварей.
Рука горца повисла над тем местом, где когда-то он хранил свою долю священного порошка.
- Да. Да, - сказал он тихо. С вернувшейся сердечностью он добавил:
- Ну, ты, знамо дело, не получишь там от ее милости никакой помощи. Она, скорее, протолкнет его до конца.
Райф заставил себя улыбнуться. Чай остыл, и теперь металл тянул тепло из его ладоней сквозь перчатки. Он отставил его.
- Суллы меня не любят. Они называют меня "Мор Дракка", Свидетель Смерти. В их хрониках написано, что однажды человек, носящий такое имя, принесет им гибель. Они боятся, что этот человек -- я. До того, как я пришел к Увечным, я путешествовал по Буревому Рубежу с... подругой. Она была ранена, и два суллийских Землепроходца вмешались, чтобы спасти ей жизнь. Они хорошо ухаживали за ней, помогли ей, но меня они едва выносили. Потом мы с ними разделились, и встретились снова позже, на земле Ледовых Ловцов. Меня кто-то подпоил. Когда я утром проснулся, моей подруги не было. Ее забрали суллы.
Он позволил вырваться длинному вздоху. Он месяцами держал в себе историю того, что случилось с Аш, и рассказать ее было своего рода избавлением. Береги себя, предупредила она, когда пойло его свалило. Почему она не сказала больше?
С другой стороны костра Адди Ган медленно и с полным пониманием кивнул.
- Не потерянная любовь разделила тебя и суллов. - Из костра выпрыгнула сосновая шишка, и горец носком сапога закатил ее обратно. Ее мгновенно охватило жаркое пламя. - Но им ты нужен, не так ли? Что ты сделал с тварью на уступе, поразил в сердце, вот им бы так делать. Только ты делаешь это иначе. Лучше.
Горец следит за своими овцами, понял Райф. Ни одна мелочь не ускользнет от него. Не зная, что ответить, Райф просто смотрел на Адди.
Адди смотрел в ответ. Он кивнул еще.
- Они не помогут тебе найти то, что ты ищешь.
- Не хотят. Я ищу меч, которым когда-то владели их короли. - Это заставило Адди прекратить кивать.
- Боги, парень. Ты идешь по скользкому пути.
- Ты идешь со мной вместе.
Горец фыркнул. Воздух вышел из ноздрей, замерз, а затем истаял туманом, когда его коснулось пламя.
- Где это место, куда мы идем?
Мы. В глубине души Райф был рад слышать это.
Мы. В глубине души Райф был рад слышать это.
- Оно называется Озером из Красного Льда, и я не знаю, где это, кроме того, что лежит где-то на востоке.
- Это объясняет, почему мы нырнули на север.
- Пожалуй.
Оба мужчины усмехнулись.
- Она узнала тебя по твоему имени? - спросил Адди, задавая вопрос за вопросом.
- Я сделал ошибку, назвав Землепроходцам свое имя. Они также узнали, что я кланник из Черного Града. - Райф старался не думать о взгляде, брошенном на него Йиселл Без Ножа, когда она назвала его Мор Дракка. - Известия могут расходиться далеко. - Увидев на лице Адди беспокойство, он добавил. - Она почти догадалась, Адди. Она знала, что мое имя не Олений Охотник, знала, что я кланник и направляюсь на восток.
Адди нахмурился.
- Олений Охотник. То еще имечко.
Райф засмеялся, и через секунду Адди присоединился к нему, и они смеялись у костра так долго, раскачиваясь от хохота, что животы у них свело.
Вскоре после, завернувшись с головой в одеяла, с промасленными масками на лицах, они заснули. Среди ночи Райф проснулся подбросить дров в костер. В небе сияли звезды. Когда он проснулся в следующий раз, звезд уже не было, а с севера тянулись серые тучи. Рассвело. На вершине скалы каркал одинокий ворон.
Адди приготовил завтрак из кипятка и холодного мяса.
- Куда дальше? - спросил он, когда они поели.
Рай взглянул на облака. Сама того не желая, Йиселл Без Ножа дала им подсказку.
- Найди нам тропу на восток, - попросил Райф, вставая, - дальше на север - и мы можем угодить в Глушь.
Сбивая со снаряжения лед и сосновую хвою, они готовились свернуть лагерь и направиться в земли, подвластные суллам.