Снег шел на всем их пути к востоку. В первый день его было чуть, лишь слабые отблески льдинок в воздухе перед сумерками. Днем позже было почти то же самое, но следующим утром снегопад усилился. С востока безостановочно дул непрекращающийся ветер, и согреться было трудно, но стужи, по крайней мере, не было. На четвертый день стало настолько тепло, что на земле снег таял, но падать продолжал. Пятый день выдался другим, холоднее. Снег сыпал твердыми гранулами, похожими на стекло. Райф посчитал, что правильнее их было бы назвать "льдинками". Шагать по ним было так же удобно, как ступать по каменным шарикам, и им пришлось повернуть на север в хвойный лес, чтобы этого избежать. Следующий день прошел без снегопада, но Адди предупредил, что не стоит на это сильно надеяться, так как снег либо прошел где-то неподалеку от них, либо может пойти, пока они будут спать. Он оказался прав, потому что когда утром они проснулись, устойчиво шел снег, и за ночь его набралось целых полфута.
По этой причине они разоспались. Даже странно было оказаться не в состоянии найти огонь, не говоря уже о том, чтобы разжечь его. Адди оказался стоиком.
- В следующий раз стоило бы устроить его на камнях, чтоб держали тепло. - Хорошим было то, что деревья уже не были низкорослыми, и на стоянке можно было устроить какую-то защиту от непогоды. Это значило, что обустройство стоянки занимало бы больше времени, и им пришлось бы днем останавливаться раньше, но оба согласились, что так будет достаточно удобно. Оказаться во сне заваленным снегом ничуть не лучше погребения заживо. Во льду.
Еды становилось маловато, и скудная добыча, добываемая попутно, редко была больше куропатки и линяющего зайца. Более крупных снег загнал в укрытие. Учитывая время Адди мог бы славно приготовить птицу, но он терпеть не мог ее ощипывать, и обычно ответственным за перо назначал Райфа. Райф, казалось, припоминал, что у Тема была пара остроумных способов ощипывать птиц, но, хоть убей, не мог ничего вспомнить -- хотя бы куда девать отходы. Как ни странно, сильнее всего не хватало чая. Этот ритуал -- вскипятить воду и заварить травы -- оказался тем, чего не хватало им обоим. Адди по-прежнему настаивал на кипячении воды на стоянке, и по дороге собирал разные веточки и листья в надежде изобрести новую разновидность чая. Так что бадан, козлобородник, черемуха и сухая крапива превращались в жидкие желтоватые настои с противным вкусом. Адди продолжал надеяться. Бытовало поверье, что есть растение под названием охотничий чай, которое цветет былым цветом в середине лета, и найти его можно среди скал. Напиток, получаемый из его размятых и заваренных листьев, как рассказывали, был таким восхитительным, что Адди мог говорить о нем только с придыханием:
- День, когда мы его найдем, это будет какое-то необыкновенное чаепитие, - пробормотал он не единожды.
На носу и руках Адди появились обморожения, ноги его тоже беспокоили. Каждый вечер ему приходилось сушить над огнем на палке мох сфагнум, и каждое утро он набивал гибкими стебельками носы своих сапог. Горец не начал двигаться медленнее, но Райф замечал, как он несколько раз медлил перед крутыми спусками, а затем тяжело опирался на палку. У Райфа ноги были в порядке. И Адди, и Райф надевали вторым слоем заячьи носки, которые не пропускали холода, а древние разношенные сапоги Райфа сидели как влитые, и не натирали. Когда он касался своего лица, он ощущал участки грубой и нежной кожи, и считал, что это могли быть обморожения, но пока они не болели, он про них и не вспоминал.
Что его тревожило, так это плечо. На протяжении последних семи дней он ощущал, как медленно и неуклонно в его груди прожигается дыра. Он наблюдал однажды, как Брог Видди проверял температуру порции ноздреватого металла, которую он разогревал. Своими длинными, как клешни краба, щипцами мастер кузнец скатал небольшую часть горячего красного металла в шарик, а затем вытащил его из пламени. Тут же опустил шарик на проверочную доску и смотрел, насколько быстро расплавленный металл прожжет свежую древесину. Шарик чернел и шипел, прожигая в дереве дыру и создавая вокруг себя кольцо огня. Точно так же Райф ощущал и коготь Шатан Маэра -- как кусок раскаленного металла, сжигающего его плоть.
"Ты знаешь, как заставить биться остановившееся сердце?" Это спросила Йиселл Без Ножа у Адди на стоянке суллов у Рва. Райфа преследовали эти слова, их интонация, небрежная уверенность ее голоса. Она хотела ошеломить обоих, его и Адди, и ей это удалось даже лучше, чем она рассчитывала. Пока она их не сказала, Райфу удавалось об этом не думать. Плечо ныло. С ним стало хуже с того момента, когда тварь на ободе ударила его в спину. Оно болело, иногда сильно. Такие дела. Сейчас слова вертелись в голове постоянно, и он не мог сказать, на самом ли деле ему становится хуже, или это ему только кажется. В любом случае победу одержала Йиселл Без Ножа. Она не помешала им отправиться на восток, как намеревалась, но она их напугала. Суллы в этом деле были непревзойденными мастерами.
- Давай возьмем чуточку к югу, - пробурчал Адди, удивив Райфа тем, что заговорил впервые после выхода со стоянки этим утром. - После тех ледяных валунов мы взяли лишку на север.
Райф, соглашаясь, кивнул. Они оба носили маски, грубо вырезанные из заячьих шкурок, и, так как говорить было трудно, они общались в основном знаками. Снег падал большими хлопьями, легкими и невесомыми, как пух одуванчика. Темно-серые тучи, казалось, не двигались. Снег под ногами создавал сложные слои, по очереди мягкий, зернистый, похожий на гравий и под ним ровный и твердый. Некоторые сугробы были высотой по пояс Адди, но в среднем глубина снежного покрова была от фута до полутора. Им повезло с оттепелью пару дней назад -- она помешала снегу стать слишком глубоким.
Ни Адди, ни Райф больше не представляли, где они находятся. Большей частью они по утрам определялись по встающему солнцу, выбирали на расстоянии дальний ориентир -- группу высоких деревьев, скальный гребень, пригорок, застывший пруд -- и направлялись к нему. Если они добирались к нему до темноты, они намечали что-нибудь еще, забирая на север или юг, в зависимости от того, как Адди ощущал направление. Сегодня утром Адди выбрал холм, который торчал перед пологом леса и поблескивал сине-зелеными линзами льда. Пока горец подбирал другую цель, южнее, они замедлили шаг.
Поднявшись на камень, Адди рассматривал местность впереди. Его шерстяной коричневый плащ был покрыт пятнами соснового сока, а сапоги настолько ободраны об скалы и ветки, что казались погрызенными собаками. Как всегда, не тратя времени зря, горец принял решение, а потом осторожно спустился на склон.
- Ручей. Сюда. - сказал он, указывая новое направление, уводившее их ниже под деревья.
Кедровые леса к югу создавали в долине зеленое озеро, оставляя склоны и гребни для вкраплений других деревьев. Ели и белые сосны занимали землю, не подходящую для кедров, но даже они оставляли пустой верхнюю часть склонов. Лесные пожары и болотная гниль губили следующие поколения деревьев, было множество упавших стволов и стоящих мертвых деревьев. Последние полтора дня Райф и Адди шли по северной окраине леса по козьей тропе вдоль скал, но теперь они вступили в страну деревьев.
Свет потускнел, и воздух стал холоднее. Снег под ногами был пестрым, было слышно, как он нагружал деревья: ветви скрипели и шумели, сгибаясь под тяжестью своего груза. Последние дни отсутствие хорошего ветра не принесло им ни малейшего облегчения. Некоторые сосны согнулись посередине, образуя белые горбы, похожие на мостики. Ветви слабели и ломались. Надвое переламывались целые стволы. Райф предложил ускориться. Адди побурчал, но согласился.
Было трудно точно узнать, где они находятся по отношению к Бладду. В какой-то точке леса Бладда незаметно переходили в леса, подвластные суллам, и патрулируемые ими. Владения Бладда были огромны, и их северо-восточная область была одичалой и едва населенной. Иногда Райф и Адди видели дым, но после столкновения с Йиселл Без Ножа и Хребтоломом, желания навести справки ни у кого не возникало. Райф допускал, что они все еще находятся в границах Бладда, но уверен не был. У Адди был вполне понятный страх перед движением слишком далеко на север -- в той стороне лежала Глушь, и можно было просто моргнуть, и обнаружить себя в самом ее центре, неспособным выбраться -- и стремился направлять их на восток и юго-восток.
Ров на материке, как природный разделитель клановых земель и бесплодного севера, дальше не существовал. Громадный разлом земной коры сократился до ущелья, наполненного мусором, затем до оврага, заросшего ивняком, затем просто до глубокой трещины в скале.
- Он все еще там, - сказал Адди, кивнув головой на землю, когда Райф его спросил, - но теперь его нужно высматривать. Со всем этим снегом мы могли бы стоять прямо над ним и даже не подозревать об этом.
Когда Райф вспоминал слова Адди, он не мог не смотреть под ноги. Он смотрел и сейчас, когда они пробирались через группу столетних кедров. Под ногами ничего не было, только хвоя и снег.
- Эй, приятель, - позвал Адди, сжав ему руку.
Райф удивленно посмотрел на него.
- Почти упал сейчас. - Серые глаза Адди над маской всматривались в глаза Райфа. - Может, споткнулся об корень.
За предположением стоял вопрос. Райф моргнул. Ему показалось, что он что-то пропустил. Он посмотрел под ноги, а затем... затем заговорил Адди.
Принимая во внимание, что Адди держал его руку "в замке", особого выбора у Райфа не было. Его грудь чувствовала себя странно. Скованной. Закоченели все пять пальцев левой руки в перчатке из медвежьей шкуры. Когда он держал над головой мех с водой, чтобы попить, по руке к плечу прошло странное покалывание.
Адди наблюдал за ним. Райф знал, о чем горец думал. Он попытался сформулировать ответ на неизбежные вопросы, но не мог придумать ничего обнадеживающего, что не было бы ложью.
Снег сыпался на лесную подстилку, пока они молча стояли лицом друг к другу. Листья прошлогоднего папоротника протыкали почвенный покров, как железные заржавленные прутья. Наконец Адди произнес:
- Мертвецы клятв не выполняют. - Сердитый, он отправился по тропе один.
Райф стянул перчатку зубами, вывернул в локте руку и растер онемевшими пальцами плечо. Глубоко в груди ощущалась пустота. Возвращаясь по своим следам, он искал то самое место, где он смотрел вниз, выискивая Ров. Через пару минут он решил, что нашел. Его шаги были твердыми и равномерными, и все вели в одном направлении, а затем один -- только один -- пошел криво. Носок левого сапога отпечатался несколько под иным углом, чем предыдущие следы, и его внешняя кромка вдавилась клином, словно Райф оставил его в момент неожиданного поворота. Отпечаток пятки отсутствовал.
Отсутствие касания заставило Райфа похолодеть. Это было различием между жизнью и смертью.
Что чувствует убитый в сердце?
Ничего.
Разом вскочив, Райф направился по тропе за Адди.
Весь остаток дня они шли молча, останавливаясь только затем, чтобы съесть остатки вчерашней куропатки да поискать яиц в приглянувшемся подлеске. Горец взял за правило не смотреть на Райфа, хотя, если можно было следить за кем-то, не глядя на него, то именно это Адди и делал. Райф чувствовал себя непривычно. Слабым и не совсем здравым. Он продолжал видеть след неудачного шага и слышать, как Траггис Крот говорит ему: "Поклянись".
Они вышли к руслу за час до наступления темноты. Талая вода бежала в его середине, перекатываясь через камни и застрявшие сосновые шишки. Они могли бы легко ее перепрыгнуть -- не пришлось бы даже разбегаться -- но Адди настоял на подъеме вверх по течению. Снег тут лежал толще, и было больше мертвых деревьев. Райфу показалось, что он уловил слабый запах дыма, но когда он взглянул на Адди, чтобы убедиться в этом, лицо горца было непроницаемым.
- Здесь, - сказал Адди, останавливаясь через несколько минут. - Для стоянки это место не хуже любого другого.
Три больших кедра располагались тупоугольным треугольником, обращенным вершиной вплотную к берегу. Корень самого крупного дерева пересекал поток, образуя преграду, где вода замедляла течение и растекалась перед тем, как перелиться через корень и продолжить свой бег. Взгляд Адди звал Райфа придраться. Райф не стал. Присев у слива на корточки, он снял перчатки, зачерпнул ладонями воду и плеснул в лицо. Ее студеность обожгла, но это не убрало легкого звона в голове.
Той ночью он не спал. Он подозревал, что и Адди тоже отдохнул плохо, потому что горец устроил себе постель из сосновых веток, которые потрескивали каждый раз, когда он переворачивался -- а хрустели они много. За утренней кружкой кипятка оба легко завелись. Адди попросил Райфа наполнить бурдюки проточной водой, и когда Райф не так быстро, как тому хотелось, бросился выполнять задание, горец вспылил. Райф уронил меха в снег и ушел помочиться. Разве он был виноват, что в нем осталась частичка теневой твари, застрявшая рядом с сердцем?
К середине дня настроение Адди улучшилось. В кои-то веки не падал снег, и было похоже, что ветер может разогнать тучи. Они пересекли ручей и решили выбираться из леса. Снег начал валиться с деревьев сугробами, и мысль угодить под полтонны снега им совсем не улыбалась. Время от времени Адди устремлялся от тропы в сторону, проверяя в поисках гнезд лесную подстилку, сугробы и груды камней.
- Райф. Взгляни-ка сюда.
Пока Адди исследовал место вокруг недавно упавшего кедра, Райф ушел вперед, и ему пришлось возвращаться. Он обнаружил горца пристально рассматривающим один из склонившихся до земли кедров, и держащим свою палку над зеленью, как копье. Только когда он встал с ним рядом, то увидел чугунные зубастые челюсти пружинного капкана, поставленного на медведя.
- Чуть не наступил на пластину. Он был закрыт ветвями. - Адди покачал головой. - Принеси мне сук. Я хочу его разрядить.
Райф отломал одну из толстых нижних ветвей упавшего кедра, а затем наблюдал, как Адди ткнул ее в контактную пластину. Раздался треск. Когда дуги схлопнулись, сук разлетелся в щепки.
- Уроды, - тихо сказал Адди. - Двух овец в таких вот капканах потерял. Покачав головой, он поднял свой дорожный посох и обернулся к Райфу. - По крайней мере, теперь мы знаем, что можем пойти на запах дыма.
- Это не суллы?
- Они не стали бы портить большую охоту капканами. Судя по ним, это и не кланники, хотя наверняка неизвестно. Можно устроить обмен. Что я могу сказать, что люди, которые это устроили -- а поставлено-то недавно, смотри, между катушками и снега-то нет -- это трусы и разгильдяи. И я в любой день променяю их на суллов.
Райф открыл рот, чтобы заговорить, но Адди остановил его, подняв свою палку:
-- Нет. Нам нужны лекарства для того... для той штуки в твоей спине. И, да помогут мне Боги, я собираюсь выменять хоть немного чая.
Райфу не хватило духа сказать ему, что лекарства тут вряд ли помогут.
У Адди ушло немного времени, чтобы отыскать охотничью тропу, и среди деревьев они пошли по ней на юг и немного к западу. Кубик выплюнутой жвачки, огрызок яблока, рваный кусок бахромчатой кожи -- горец по пути должным образом заметил все. Они шли по следу почти час, когда стало ясно, что они уже близко. Запах древесного дыма стал таким сильным, что его вкус можно было ощутить на языке, а по лесу разносился звук раскалываемых чурбаков.
Адди хотел продолжать идти по тропе, но Райф его остановил:
- Давай подойдем к стоянке с тыла.
- Как-то не по-соседски, - заметил Адди, таким образом соглашаясь.
Стоянка звероловов состояла из объемного шатра на каркасе в форме знака А, крытого обработанными шкурами лося, двух больших раздвижных рам для крупной добычи, штабеля бревен и расколотых колод, места для очага с висящим костровым железом и коптилен, двух пересекающихся обрубков стволов, которые, похоже, использовались как сиденья, разных мешков с провиантом, свисающих с ближайшего кедра, и колоды для разделки добычи, снег на которой был пропитан кровью. Мужчина, рубивший бревна небольшим топором на четвертушки, был высоким и стройным. Кожа у него была цвета красной глины.
Они сидели на корточках в небольшой рощице молоденьких кедров где-то в сотне футов от лагеря. Райф внимательно наблюдал за дровосеком, убеждаясь, что ритм его действий не меняется, и он полностью занят работой. Райф задался вопросом о расположении лошадей и вьючных животных, но потом решил, что шатер был достаточно велик, чтобы вместить и скот.
-- В Адском городе за медвежьи шкуры дают кругленькую сумму, - зашептал Адди, - а желчные пузыри пользуются спросом у торговцев с юга.
Райф кивнул, едва его выслушав. Теперь он был полностью уверен, что лесоруб не подозревает об их присутствии. Это было хорошо. Это значило, что он не разделяет убеждений чистокровных суллов.
-- Он, похоже, не один, - тихо сказал Райф.
- Да. Может быть, его друзья обходят ловушки? Пойдем? - Райф почувствовал в плече внезапный укол, но пренебрег им.
- Веди.
Чтобы замаскировать факт, что подкрадывались к стоянке порубежников, они вернулись на тропу и, создавая порядочно шума, потопали через оставшиеся деревья и снег. Адди громко заговорил, рассказывая какую-то историю, как он напился в печном доме и спалил себе почти все волосы. Внезапно посереди рассказа он остановился и поздоровался:
- Друг! Доброго тебе дня!
Лесоруб колоть дрова перестал, но свой топор еще держал. У него были запавшие щеки и морщинистая кожа вокруг рта. Кончики обоих ушей пострадали от обморожения. Как перед ним Илли Хребтолом, он изучал плащ и лук Райфа. Адди поднял руки, по пути тычком локтя показав Райфу, чтоб делал так же. Райф быстро показал мужчине свои пустые ладони.
- Торговля, - громко объявил Адди, потирая большим пальцем остальные. - Честный обмен товарами.
Наконец мужчина прореагировал. Постучав свободной рукой по лезвию топора, он сказал:
- Дерево. Вон там. - Он подождал, пока они найдут его своими взглядами. - Высокий мужчина. Воткни меч. Потом говорить торговля.
У него был сильный акцент, а команды на Всеобщем неполными, но Райф понял его достаточно хорошо. Оставив Адди, Райф подошел к дереву и вынул длинный нож Траггиса Крота. Вогнал острие в кору легким ударом. На уровне глаз. Развернувшись на пятке, он встретился взглядом с порубежником.
- Сделано, - заявил Адди.
Порубежник не позвал их в тепло палатки, а указал им на сиденья из обрубков бревен около костра. Адди был задет таким отсутствием гостеприимства, но Райфу это показалось предпочтительнее. Он таким образом мог присматривать за своим клинком. Когда порубежник снимал с крюка висящий над очагом котелок, Райф услышал рев, донесящийся из шатра. Возможно, осел или мул. После того, как накрытый горшок оказался у ног порубежника, он проворно бросил в огонь три железные чашки размером с большой палец. Через несколько секунд он выудил их оттуда одну за другой зазубренной палкой. Когда он разлил в них бульон, тот шипел и разбрызгивался, раздражая запахом мяса и пряных трав. Порубежник перевел взгляд с Адди на Райфа, в то время как чашки остывали.
Догадавшись, что он ждет от них некой ответной вежливости, Райф произнес:
- Мы благодарны за гостеприимство вашего очага.
Этого было достаточно. Порубежник кивнул, поставил чашки внутрь большей, кожаной, и передал их Адди и Райфу. По обычаю таких неожиданных встреч гости пили первыми. Что бы это ни было -- бульон, чай, пиво -- оно было приятным и пряным. Адди свою выпил быстро, а затем изучил осадок.
- Торговля, - сказал порубежник.
Прошел миг, в который Райф понял, что на обмен ему предложить нечего. Орлийский плащ. Сулльский лук. Стеклянная молния. Длинный нож Траггиса Крота. Чтобы заполучить из этого хоть что-нибудь, человеку придется его убить. Впрочем, Адди оказался лучше подготовлен к этому, и вытянул из-за пояса один из своих запасных заячьих носков. Одного взмаха оказалось достаточно, чтобы монеты звякнули.
Порубежник ждал. Он был одет в перекроенную оленью шкуру, сшитую грубыми черными стежками, и верхнюю тунику из черной кудрявой овчины, которая была настолько жесткой, что стояла колом. Он не был молод, несколько сосудов в глазах лопнуло, а волосы на лице поседели. Сулльская кровь проявлялась глубокими впадинами под скулами и легким металлическим блеском красной кожи.
- Наперстянка, - назвал Адди, произнося слова очень отчетливо. - Ландыш. Пустырник. Ракитник.
Он спрашивал лекарства для сердца, понял Райф. Прежде, чем травы для чая. Кланники, когда изгнали Адди Гана, потеряли хорошего человека. На словах "наперстянка" и "дрок" порубежник тут же кивнул, но два других отклик не вызвали. Он похлопал по груди, показав, что представляет применение этих трав, и сказал:
- Флайлеси. - Кивок в сторону деревьев подсказывал, что это могло быть имя его спутника, ставящего капканы.
Адди кивнул в ответ. Они поладили легко и быстро. Подняв свою чашку в чаше, горец произнес:
- Сварено отлично.
Как ни странно, порубежник улыбнулся. У него были крупные зубы, пожелтевшие у корней. Он дал сулльские названия некоторых трав, и за несколько минут оживленного диалога эти двое подобрали им эквиваленты на Всеобщем. Райф, пока разглядывал стоянку, разобрал названия "зимолюбка" и "цикорий". На разделочной колоде кого-то недавно свежевали, и ошметки жира с неотделенной щетиной все еще лежали на покрасневшем снегу. На соседнем пне лежала полоса стали, тонкая, как проволока для резки сыра. Разделочный нож, и Райф подумал, что он может иметь форму полумесяцев, выжженных на его рукояти.
Райф, выросший в Черном Граде, с порубежниками не сталкивался -- Черный Град находился далеко к западу от сулльских Облачных Земель, и эти два народа встречались или торговали редко. Поэтому ему было известно немногое. Он знал, что многие порубежники добывали себе средства существования в лесу -- силки, охота, лесозаготовки -- но кроме этого, у него были самые смутные представления о том, кто они такие. Они жили на сулльской территории и кровь в их жилах частью была сулльской, но чистые суллы, казалось к ним скорее терпимыми, чем доброжелательными.
Почувствовав, что плечо заныло, Райф встал. Пока он не подходил к дереву, где хранился длинный нож Траггиса Крота, порубежник не должен был возражать против разминки мышц в пределах лагеря. Разделочный нож тоже лучше обходить. Пространства оставалось немного, но он смог бросить взгляд на штабель бревен и изучить большие шкуры, растянутые на стойках. Он слышал, как разговор за его спиной смолкал, когда внимание порубежника переключалось на чужака, гуляющего рядом с его пожитками. Быстро раздался голос Адди с вопросом, гарантированно его отвлекший:
- Что вы добываете ловушками?
Разговор продолжился, Райф подошел к раздвижным стойкам. Огромная, с серебристой спиной шкура гризли с еще не отрезанной головой была растянута колышками через всю раму. Из полостей черепа глаза и мозг были удалены, но розовая плоть ноздрей еще держалась.
"Поклянись мне, что ты достанешь меч, который сможет остановить их. Поклянись, что ты принесешь его назад и защитишь мой народ. Поклянись в этом".
Райф вздрогнул. В последний миг деревянный нос Траггиса Крота свалился. Воздух втягивался через дыру на лице.
Обернувшись, он спросил порубежника:
- Ты слышал о Красном Льде?
Оба мужчины смаковали бульон по второму разу, и оба отставили свои чашки и посмотрели на него. Адди нахмурился, как бы говоря: "Полегче, дружище". Порубежник притих, его глаза застыли, как у человека, который задумался. Размышляя.
Всех отвлек шум с южной стороны лагеря, скрип древесной коры, которую тащат по снегу. Райф посмотрел в ту сторону и увидел старика, ведущего к лагерю белого коня. Прекрасного, с густой гривой, сулльского коня.