Fortysixtyfour
Глава 27. Долгое выздоровление Табиты
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
Глава 27
Долгое выздоровление Табиты
- ...Ну вот, кажется, получилось, - раздался из ниоткуда растерянный голос.
Табита очнулась от сильного жжения в носу и смутно увидела руку, держащую белую бумажную капсулу, покрытую мелким черным текстом. Ее мозг, не теряя времени, связал резкий запах нашатыря, втянутый с воздухом, с понятием нюхательной соли, и возвращение в сознание таким образом оказалось намного неприятнее, чем она могла себе представить. Вокруг места, где она лежала, толпились три человека, свет был слишком ярким, и она чувствовала себя совершенно обессиленной, слишком уставшей, чтобы даже помечтать о том, чтобы сесть.
- ...Табита? - спросила женщина.
Табита попыталась вглядеться в светлое пятно и изменить свое положение - тело ощущалось скованным и отяжелевшим, а голова - странно изолированной, словно ее привязывает к реальности одна только ужасная ноющая боль в виске. Женщина заговорила снова, но внимание Табиты было туманным и рассеянным. Все, что она смогла разобрать, это что голос захлебывался от эмоций, и он не был хорошо знакомым, что увеличивало странность ситуации.
- Табби? - терпеливо позвала ее Ханна. - Привет, Табита.
Этот голос она точно знала, и его издавал человек поменьше, стоявший ближе к зоне беспорядочных очертаний, которые, как она начинала понимать, были ее телом на больничной койке. Я вернулась. Я вернулась! Я знала Ханну всего в одной жизни, и именно в той, в которую я хотела, в той, в которую я хочу, о которой я мечтала. Спасибо, спасибо спасибо...
- Ханна... - удалось выдавить Табите.
Ее собственные слова прозвучали скорее как сдавленный вздох, чем внятная речь, и Табита сомневалась, услышит ли кто ее. Ее диафрагме просто не хватало силы, которую она могла вложить в слова, чтобы произнести их хоть сколько-нибудь громко. Сама по себе попытка говорить потребовала от нее столько сил, что ей показалось, что снова придется отключиться и передохнуть.
- Она только что произнесла �Ханна�, - воскликнула женщина. - Ханна - так зовут мою дочь! Табита узнала...
- Тише, пожалуйста, тише, давайте не будем перегружать девочку, - увещевал ее мужской голос. - Мисс Табита, мы связались с вашими родителями, и они уже едут сюда. Вы не против, если я задам вам несколько вопросов?
- Больно, - слабым голосом прохрипела Табита. Она была не против отвечать на вопросы, но голова у нее раскалывалась, и ей казалось крайне важным донести эту информацию до доктора как можно быстрее.
- Да, я так и предполагал, - пробормотал доктор. - Мы сняли тебя с... ну, сейчас мы введем вам внутривенно морфин. Тебе очень-очень повезло - официально ты уже два дня мертва. У тебя будет очень примечательное свидетельство о смерти, которым сможешь хвастаться. Можешь описать мне твою нынешнюю боль по шкале от одного до десяти, где десять - самая сильная?
- Шесть, - тихим шепотом ответила Табита, стараясь не закрывать глаза. - Идет к... семи.
- Шесть, приближается к семи, - повторил доктор. - Хорошо, хорошо. Мы об этом позаботимся. Ты знаешь, где находишься?
В свете ее недавнего - и запутанного - опыта, этот вопрос показался ей чертовски сложным. Табита с трудом моргнула еще раз, пытаясь сквозь туман усталости разглядеть окружающую обстановку. Она поняла, что Ханна крепко сжимает ее руку, и это принесло ей успокоение. Табита пыталась пожать в ответ, но, похоже, сил на это в правой руке не было. И вообще нигде.
- ... Спрингтонская главная, - наконец ответила Табита.
- Так - да, ты в больнице, в Спрингтонской больнице общего профиля, - кивнул доктор, казалось, обрадованный ее способностями. - Можешь рассказать, что последнее ты помнишь?
Повисаю во тьме от голоса Ханны. Разбиваю голову о стенку экспериментального аппарата МРТ в 2045 году в больнице Луисвилльского университета. Спасаюсь от серии воспоминаний и кошмаров на F-22, одноместном двухмоторном тактическом истребителе �Стелс� компании Lockheed Martin, о котором я мечтала. Ужасные девчонки, гнавшиеся за мной по бесконечной парковке. Я помню, как разговаривала с Джули, и она казалась такой реальной. Такой настоящей... Там... там начиналась другая временная линия. Черт, я думаю, это было реально, но кровоизлияние в мозг и какое-то повреждение... меня отключило? Я отключилась? Мозговое кровотечение. Мозговое, потому что Эрика Тейлор...
- Нападение, - пробормотала Табита, тактично решив оставить некоторые моменты при себе. - Нападение и боль.
- Нападение и боль, - отозвался доктор, похоже, слегка озадаченный. - Не могла бы ты описать...
- Уже семь, - прервала его речь Табита, зажмурив глаза и нахмурив брови. - Скоро ... восемь.
- Хорошо, все остальное может подождать, - уступил доктор. - Сейчас дадим тебе морфин. Ты почувствуешь сильную сонливость, но боли ощущать не должна. И - добро пожаловать обратно!
Он не обманул насчет ощущений - Табита почти мгновенно почувствовала, как острая боль в голове слой за слоем заглушалась ватной удушливой усталостью, которая полностью заполнила ее сознание. Мыслительные процессы наяву замедлились, погрузившись в усыпляющую муть, из-за которой прежние невероятные сны казались, напротив, яркими и четкими. Разговоры, которые велись прямо у ее кровати, казалось, преодолевали огромные расстояния, чтобы добраться до почти спящего сознания в виде рваных бессвязных фраз, а когда слова все-таки долетали, они превращались в гулкое, почти непонятное бормотание.
- ......порядок действий для......
- ...правильно, что предупредили нас сразу, как только... ... родители здесь рядом, как только она... ...или медицинское чудо, или ошибочный диагноз. Собираются провести еще ряд тестов, чтобы...
- ...указание на......
- ...................
- ...не хочу... .....только кетчуп и маринованные огурчики, пожалуйста! Спасибо........
- ..............восстановление.......
- .......возможно, инструменты, которые были использованы, оказались недостаточно чувствительными, чтобы отследить мозговую активность ниже порогового уровня. Никогда не бывало... ...ажите им, что она очнулась и смогла сказать несколько слов. Да-да, мы....... не можем ничего сказать, пока....
- ........посетители, пока там......
- .......?
- ... хватит. Ханна, милая, ...... Ей нужно отдохнуть...
- ........
- .......знаю, что еще можно сказать. До этого случая прецедентов не было...
- ...бита!? ............меня слышишь?
- ........Табита, деточка! Табби, ты меня слышишь? Мы все.....
***
Миссис Мур мертвой хваткой вцепилась в поручень больничной койки Табиты. Глаза ее все еще обводила краснота, губы сжаты в линию, а фигура, по сравнению с тем, что было неделю назад, заметно похудела. Эмоционально, душевно и физически она дошла до крайней степени опустошения. С тех пор, как все случилось, у нее пропал аппетит, и она провела в рыданиях несколько безумных дней, доведя себя до слабости и обезвоживания. Не лучше обстояли дела и у ее мужа; казалось, за эти несколько дней он постарел на несколько десятилетий, и говорил лишь короткими сжатыми фразами.
Услышать, что Табита необъяснимым образом очнулась - очнулась после того, как ее мозг был признан мертвым - было больше, чем она могла уразуметь, и она все еще боялась поверить, что есть хоть какая-то надежда, что это действительно может быть правдой. Миссис Мур была опустошена от случившегося и все еще колебалась - она хотела, чтобы Табиту снова заставили очнуться, просто, чтобы она могла убедиться в этом собственными глазами, но не могла этого вынести. Ее сердце разрывалось от боли и страданий, которые испытывала ее дочь.
- С тобой все будет в порядке? - спросила миссис Макинтайр, бросив на нее обеспокоенный взгляд.
- Как только услышу, как она говорит, - быстро кивнула миссис Мур, и непонятно откуда взявшиеся слезы снова потекли по ее лицу. - Как только я увижу, что она снова проснулась, снова жива. Тогда со мной все будет хорошо. Отлично. Все будет...
- Я прекрасно понимаю, что ты хочешь сказать, - похлопала ее по руке миссис Макинтайр. - Все это приводит меня в ужас. Я сидела здесь в кресле и ничего не поняла. Если бы Ханна случайно не заметила, что что-то не так, что Табите снится кошмар... черт, только бы вся эта история с мозговой активностью оказалась ошибочным диагнозом, какой-то сраной некомпетентностью, чертовым бардаком...
- Мне все равно, - выпалила миссис Мур, шмыгнув носом и пытаясь выровнять сбившееся дыхание. - Если я смогу увидеть ее снова... если мы сможем ее вернуть, меня больше ничто не волнует. Займусь этим позже. Я... я приду в ярость потом. А сейчас я просто...
- Она уже вернулась, - заверила ее миссис Макинтайр, утешительно обнимая. - Ей ставили диагноз �смерть мозга�, а она очнулась и заговорила! Все будет хорошо, нужно только немного времени. Кто-то там наверху все еще заботится о Табите, и Он сделает так, чтобы она с этим справилась.
- Вы правы, вы правы, - кивнула миссис Мур, смущенно вытирая слезы.
Поскольку мужа Сандры, патрульного Макинтйра, перевели до выздоровления в Спрингтонскую больницу, а Табиту поместили в соседнее крыло, миссис Макинтайр и ее семилетняя дочь почти все свое свободное время проводили здесь, посещая палаты то одного, то другого пациента. Опасные мысли о том, что могло случиться, если бы Табита пришла в себя, а рядом никого не оказалось... приводили в ужас. Ее отключили бы от системы жизнеобеспечения, потому что, по общему мнению, шансов на выздоровление абсолютно никаких не было. Миссис Мур еще не испытывала по этому поводу сильного гнева, но с каждым мгновением это занимало ее мысли все сильнее.
Алан Мур стоял в стороне и просто смотрел на нее с безучастным выражением лица. Всю боль от потери Табиты он держал в себе, дошел до предела и замкнулся - миссис Мур испытывала стыд от того, что не смогла помочь ему это пережить. Они оба были совершенно ошеломлены и абсолютно потеряны - как вообще родители справляются с потерей такого масштаба? Они пропустили в понедельник слушание об исключении из школы, которое состоялось и прошло без особого шума - был исключен только Крис Томпсон, а остальных девочек наказывать не стали и оставили в школе с �испытательным сроком�.
Миссис Мур не могла заставить себя волноваться ни о ком из этих паршивцев.
Школьная травля прошла мимо радаров местных новостных каналов, а вот нападение с тяжкими телесными повреждениями на хэллоуинской вечеринке, в результате которого симпатичная девочка-подросток пришла в вегетативное состояние - нет, и когда Седьмой канал начал сопоставлять детали, они быстро поняли, что там есть о чем рассказать. Участие Табиты в стрельбе на Главной Южной Спрингтона позволило снова вспомнить старые кадры, и несколько школ округа отправили всех своих учеников на лекцию о подростковом насилии, и ввели в кодекс поведения учащихся новые меры по борьбе с травлей, с нулевой к ним терпимостью.
Губернатор штата Кентукки от демократической партии Пол Э. Паттон опубликовал заявление, в котором выразил сожаление и соболезнования, процитировав недавний Первый ежегодный доклад Билла Клинтона о школьной безопасности - исследование, проведенное по заказу Министерства юстиции США и Министерства образования США - а также повторил прошлогодние тезисы относительно стрельбы в школе в Западной Падуке, штат Кентукки. Лавируя между политической целесообразностью использования этого инцидента в качестве поддержки доклада Клинтона о безопасности в школах, и особым статусом Табиты Мур, которую полиция Спрингтона считает героиней родного города... Седьмой канал заставил местную общественность кипеть от ярости.
Саму Эрику Тейлор из школы не исключили - вместо этого ее перевели в Центр содержания несовершеннолетних, расположенный в округе Бретитт - единогласно увезли подальше от все более враждебно настроенных жителей Спрингтона, чтобы дождаться даты суда. Люди возмущались, и на дом Муров обрушился шквал звонков и писем со словами поддержки, которые принимала бабушка Лори, временно вместе с мальчиками переехавшая в небольшой трейлер, чтобы день за днем присматривать за сыном и невесткой.
Отец Елены, как представитель фирмы �Зилбо и Страуб�, предложил свои услуги адвоката и настаивал на том, что при нынешних обстоятельствах все обвинения, которые они решат выдвинуть, гарантированно останутся в силе. Миссис Мур старалась об этом не думать - ее мысли сбивались на опасные идеи убийственной мести всякий раз, как только она переставала их подавлять. Она знала, что должна быть благодарна за помощь и внимание стольких доброжелательных незнакомцев, но не чувствовала ничего, ничего, кроме потери, горя и безысходности.
Табита вообще не может нас оставить. Она... она не может. ОНА НЕ МОЖЕТ, думала миссис Мур, стиснув поручень больничной койки так, что побелели костяшки пальцев.
Голова ее любимой дочери все еще была в бинтах, и единственным признаком того, что она к ним вернулась, было то, что теперь она слегка ворочалась во сне, осторожно наклоняя голову набок, насколько позволял жесткий шейный воротник. Табита казалась маленькой и хрупкой, крошечная девочка-худышка, которая едва выглядывала из больничной одежды. Сломанный гипс с левой руки сняли, не потрудившись его заменить или наложить шину, выставив напоказ старые пожелтевшие синяки. Хотя уже считалось, что мозг не умер, миссис Мур влажными глазами неусыпно следила за ней. Она не хотела сесть и дать себе отдохнуть, пока сама не увидит, как дочь приходит в себя.
Тебе нет еще и четырнадцати, снова заплакала миссис Мур. Твой день рождения будет в следующем месяце - ты, Табби, чуть его не пропустила. Ты не можешь пропустить свой день рождения. Четырнадцать лет - столько времени упущено, а я даже не начала все как следует исправлять.
***
- Лена, милая, - раздался из-за двери спальни голос миссис Зилбо. - Как у тебя дела? Мне показалось, я слышала звук разбитого стекла.
- Показалось, - огрызнулась Елена. - Все в порядке. У меня все хорошо.
Четырнадцатилетняя блондинка обняла себя за плечи, окинув пустым взглядом разгром в своей некогда опрятной комнате. У нее разыгрались нервы, и, проплакав и прокричав в подушку за запертой дверью несколько часов, Елена решила... заново оформить комнату. Все плакаты, когда она ногтями сдирала их со стен, были изодраны в клочья, а вырезки из журналов и старые школьные рисунки, прикрепленные скотчем, попросту скомканы. Рамки рисунков были разломаны, она порвала и сбросила все книги с книжной полки, а ангелочек из декоративного стекла, который обычно ловил свет на подоконнике, шваркнулся об дальнюю стену.
- Елена, - снова спросила миссис Зилбо. - Я могу... войти?
- Я хочу немного побыть одна, - безжизненным голосом ответила Елена, медленно царапая ногтями руки.
- Хорошо, - ответила миссис Зилбо. - Для тебя я всегда рядом. Когда бы я тебе ни понадобилась.
- Да, - равнодушно ответила Елена.
Услышав, как мать неохотно отступила от двери и ушла, Елена медленно выдохнула. У нее заболели глаза. В комнате царил полный разгром: после того, как она закончила выбрасывать все вещи из комода, письменного стола и стеллажей, на ковровом покрытии не осталось пустого места, куда можно было бы поставить ногу. Хуже всего было то, что она сама не понимала, почему все это сделала, почему внезапный импульс разрушения вдруг овладел ею и не отпустил.
Это не истерика или что-то подобное, Елена равнодушно, брезгливо окинула взглядом разгромленную комнату, которой когда-то гордилась. Это... это просто... даже не знаю.
Девушка была собой недовольна. Она сомневалась, что сможет объяснить свои действия родителям. Елена и раньше закатывала истерики - даже в прошлом учебном году, когда еще дружила с Кэрри. Оглядываясь на эту дружбу сейчас, истерики казались такими детскими. Нет, сегодняшнее на истерику нисколько не походило. Ощущалось как безумие, как ужас глубоко внутри, который вызывал отвращение, от которого ей было не по себе, а разум становился холодным, отстраненным и горьким.
Крики не помогли, от них только разболелось горло. Бить подушку и матрас оказалось бесполезно. Сама спальня вдруг начала быть ненавистной. Комната слишком походила на саму Елену, и по всей комнате каждое из тщательно подобранных украшений, каждый плакат, который был выбран, отражая ее вкусы, каждая фотография, на которой она улыбалась с друзьями или семьей, превратились в отталкивающий памятник нелепому подростковому тщеславию. Без всякого предупреждения Елена сразу и ошеломляюще резко все это возненавидела.
Всё это нужно было ликвидировать.
Однако легче ей после этого не стало. Все по-прежнему казалось неправильным, все по-прежнему требовало исправления, но она не понимала, с чем это связано, и что вообще может означать. Она в последний раз провела ногтями по рукам, и в голову пришла блестящая идея - ее озарило. Она потопталась и распинала беспорядок на полу, раздавив туфлей пластиковую коробку со старыми школьными принадлежностями. Присев перед ней, Елена небрежно разгребла кончиками пальцев осколки фиолетового пластика и перебрала сломанные карандаши - вот они!
Ее любимые ножницы.
Я могу обрезать волосы! с ликованием решила Елена. Это... это поможет. Поможет. Поможет. От них нужно избавиться. Прежней Елене нужно пойти на...
- Елена! - голос матери донесся с другого конца дома. - Только что звонила миссис Уильямс - с Табитой в больнице что-то случилось. Сможешь поторопиться и одеться, чтобы сходить?
Нет. Нет-нет-нет-нет, Елена почувствовала, как перехватило горло. Навестить Табиту? Нет, я не могу. Не могу. Немогу.
Она швырнула ножницы обратно в кучу хлама, вытащенного из ящика стола, как будто они обожгли ей руку, и неуверенно отступила назад по беспорядку, царившему в комнате. Елена поскользнулась на одной из многочисленных книг по зоологии, которые свалились с нижней книжной полки, и отлетела в угол.
Табита. Что-то случилось. Она... умерла, да? Елена вздрогнула от ужаса и закрыла руками лицо, из глаз хлынули слезы.
Я. Я ее убила. Это моя вина, это я ее убила, я сказала ей, что там безопасно, и убедила ее пойти, хотя она идти не хотела, и теперь она... она... Она мертва. Все из-за меня, все потому, что я думала, что, черт возьми, знаю как лучше. Все потому, что я думала, что сблизиться с Мэтью и улучшить наше положение в гребаной старшей школе было важнее, чем то, чтобы она находилась в полной безопасности и вдали от всего. Я... я не могу. Не могу. Немогу.
Елена не знала, сколько минут прошло, пока она рыдала, свернувшись клубочком в углу и спрятав лицо в ладони, но в следующее мгновение ее успокаивающе обняли руки, и рядом оказалась ее мать. Елена удивленно отпрянула, но миссис Зилбо не дала себя оттолкнуть, а опустилась на колени в разбросанный по ковру хлам и крепко ее обняла.
Точно-точно. Посередине дверной ручки есть бороздка, через которую с помощью отвертки можно открыть дверь с той стороны. Мне нужно, нужно было передвинуть комод. Забаррикадироваться. Хотя она знает, что я натворила. Зачем ей вообще лезть к...?
- Мы справимся с этим, Лена. - убеждала миссис Зилбо. - Мы справимся. Не знаю, правильно ли я поняла слова миссис Уильямс, но Табита не умерла. Понятно? Пока нет. Она... Возможно, ей сейчас немного лучше, чем было, и мне кажется, нам стоит пойти и посмотреть. Что скажешь?
- Мама, это моя вина...
- Нет. Нет, - не согласилась мать. - Нет, Елена, милая, послушай меня. Я знаю, что ты чувствуешь, но это всё из-за той девушки, Эрики Тейлор. Это она напала на Табиту. Не ты. Когда ты пытаешься взять всю вину за случившееся на себя, ты снимаешь вину с Эрики Тейлор. Ты этого хочешь? Ты хочешь, чтобы она была менее виновата в том, что сделала?
- ...Нет, - ответила Елена, стиснув зубы. Она по-прежнему была не согласна с матерью, но у нее не было сил спорить с ней по этому поводу - ее отец был способным адвокатом, но и ему еще ни разу не удавалось переспорить жену.
Ты не понимаешь. Ты просто не понимаешь. Мама, ты всегда все понимала, но в этот раз ты просто не понимаешь. Ты не понимаешь. Не понимаешь.
***
Горячее желание, стремление создать что-то красивое, завораживающее, казалось, пульсировало в кончиках пальцев Алисии, но всякий раз, когда она подносила карандаш к бумаге, на пустом листе ничего не появлялось. Не появлялось ни единого штриха; в последнее время ее способность творить, казалось, полностью исчезла. Иногда она по нескольку минут разочарованно смотрела на пустой лист; в другие дни она откладывала страницу и с досадой просматривала свои прежние рисунки. Сегодня швырнула карандаш через весь класс.
Ладно. Ладно, я не могу с этим разобраться, Алисия костяшками пальцев потерла глаза. Наверное, мне нужно... найти кого-то, с кем можно поговорить. Обо всем этом.
К ней повернулось несколько голов, а мистер Моррисон вопросительно на нее взглянул, но Алисия уже откинулась на спинку стула, спрятав лицо в ладонях. С тех пор, как все решили, что Табиту потеряли, она не проронила ни слезинки, но ее не покидало желание плакать, прятавшееся в глубине глаз, дразня ее эмоциональной разрядкой, которая никак не хотела наступать. Казалось, ей нужно прорыдаться, прокричаться, устроить истерику, но самое большее, что она смогла выдавить из себя - это несколько судорожных вздохов. Рыдания все еще упорно останавливались, словно застревая глубоко в горле.
Я не могу говорить об этом с Еленой. Не теперь, решила Алисия. Возможно, я не смогу говорить с ней об этом никогда...
Елена не появлялась в школе со времени нападения на Табиту. Точнее, физически блондинка присутствовала; Елена посещала занятия, и ее тело занимало место на территории школы. Но ее самой там не было. Елена �вышла из игры�, в ней пропал блеск Елены, просто по школе ходила девочка, похожая на Елену, с отсутствующим выражением лица и односложными ответами. Табита сблизилась с Еленой, и для Елены было нормально переживать горе так, как она переживала. Отношения Алисии с Табитой оказались намного более сложными.
Я... наверное, по уши влюбилась в Табиту, с трудом призналась себе Алисия. Какое-то... не знаю, какое-то странное притяжение. Привязанность? Не думаю, что это связано с сексом или чем-то таким. Скорее всего. Она просто... просто в ней для меня есть что-то особенное. Незаменимое. Совершенно незаменимое, и...
Алисия уже некоторое время пыталась подавить в себе странные, непрошеные чувства, но, учитывая обстоятельства, ей было просто невозможно не зациклиться на Табите. Ее рыжеволосая подруга была, возможно, даже скорее всего, чертовой путешественницей во времени из будущего! В этом свете любая мелочь, которую делала замечательная девушка, требовала полного внимания Алисии. Из любой пустячной оговорки, сорвавшейся с языка в разговорах с Табитой, можно было делать грандиозные выводы. В течение многих недель Алисия убеждала себя, что все эти чувства были именно интересом. Потому что Табита действительно могла быть из будущего.
Но было и другое - и намного большее.
Табита была красива. Ее красота, казалось, зарождалась внутри и расцветала, превращаясь в ее реальный облик, в некую невероятную, нематериальную силу, которая сияла из глубины души. С точки зрения художника Табита, без сомнения, во всех смыслах стала музой Алисии. Снимок бегущей Табиты был настоящим шедевром. Наброски портретов Табиты с различными выражениями теперь занимали весь альбом Алисии, вытеснив все остальное, что ей хотелось рисовать. На смену старым несовершенным рисункам обнаженной груди, спрятанным за рамой кровати, пришли наброски обнаженных плеч и тонкие линии прекрасной шеи - все явно принадлежавшие Табите.
Но это не делает меня лесбиянкой, нахмурилась Алисия. Верно? Ни в коем случае. Я не хотела ни быть с ней, ни делать с ней что-либо. Разве что, может, попробовать поцеловать. Ладно... это... да. Это довольно-таки по-гейски, думаю. Блин!
Но Алисия не хотела быть лесбиянкой. Испытывать странные, трепетно-теплые чувства зарождающегося влечения к другой девочке - которая к тому же была ее лучшей подругой, а по сути, единственной - было ужасно. Чувство вины и неуверенности в себе усугубились из-за нападения на хэллоуиновской вечеринке, и казалось, что и без того ее еле сдерживаемые эмоции подавлены так сильно, что внутри нее все бурлило. Единственная причина, по которой она чувствовала себя немного лучше Елены, заключалась в том, что какое-то время она не вполне доверяла Табите. Из-за чего тоже чувствовала себя ужасно.
***
- Принцесса... все меня ненавидят, - делилась Кларисса. - Думаю, что в ответ ненавижу их.
Малышка Бини, выпущенная ограниченным тиражом, пристально смотрела на девушку из стеклянной витрины с обычной мудростью и изяществом, и Кларисса попыталась представить, что лиловый медвежонок пытался ей сказать. Ряды других Малышей Бини, которые заполнили старинную деревянную витрину над ее кроватью, казалось, ее осуждали, и Кларисса теперь не могла на них смотреть. Сейчас она доверяла только медвежонку Принцессы Дианы.
- Если они не были моими настоящими подругами, тогда, значит, и я не была им настоящей подругой, - сказала Кларисса, глядя в серьезные темные пластиковые глаза. - Верно?
Слушание об исключении прошло для Клариссы благополучно. Угроза со стороны школьного совета остаться в школе на второй год оказалась позерством, и отстранение от занятий сняли со всех, строго предупредив о правилах поведения. Со всех, кроме Криса Томпсона - но он действительно физически напал на другого ученика на школьной территории. Разумеется, его исключат. Эрика Тейлор вообще не упоминалась, а когда Кларисса о ней спросила, отец сделал мрачное лицо и сказал, что Эрикой занимаются люди гораздо более высокого ранга, чем какой-то поганый школьный совет. После того, как стресс и ужас от того, что ее задержали, обернулись внушением и легким нагоняем, Кларисса, почти задыхаясь от облегчения, на следующий же день вернулась в школу.
Однако всё уже изменилось.
Дружеских отношений, которые у нее были раньше, не стало - другие девочки, казалось, изумились, что Кларисса после того, что сделала, осмеливалась с ними заговаривать. Они смеялись над ней, пренебрегали ею, быстро выставили ее отпетой бандиткой, которая у бедняжки Табиты стащила тетрадь и - попалась. Словно не они подговаривали ее это сделать, словно не они ее подталкивали. Кларисса недоверчиво, с негодованием наблюдала, как каждая из ее дружеских связей подверглась первому испытанию, и все они, все до единой, оборвались.
- Да, - хмыкнула Кларисса, отводя взгляд от медвежонка принцессы Дианы. - Точно. Я их ненавижу. Глупо все было... Все было так глупо.
***
- Мама? - слабым голосом позвала Табита, приоткрыв глаза.
- Я здесь, - в конце небольшой комнаты со стула вскочила миссис Мур и бросилась к ней. - Я здесь, милая. Рядом.
Подняв правую руку - она казалась тяжелой и неповоротливой - Табита сразу же ощутила, как цепко мать ее схватила. Смотреть по-прежнему было тяжело, но было сложно сказать, было ли это из-за того, что палата освещена слишком тускло, или же слишком ярко. Невероятно, но одновременно казалось и то и другое. Когда Табита подняла на миссис Мур несколько ошеломленный взгляд, улыбающееся лицо матери выглядело озабоченным, и, несмотря на обстоятельства, девочка впервые по-настоящему поразилась тому, что в ее матери по-прежнему сохранился отблеск ее прежней эффектной внешности.
- Я люблю тебя, мамочка, - просипела Табита.
Она вернулась туда, где ее место. Это была мать, которую она никогда и ни за что не отпустит, и, хотя бредовые иллюзии того горячечного сна уже начали размываться и блекнуть, решимость Табиты никуда не пропала. Я не дам тебе пропасть. Я спасу тебя. Я серьезно.
- Я тоже тебя люблю, милая, - прошептала миссис Мур. - Я тоже тебя люблю. Очень сильно. Мы думали, что потеряли тебя. Нам говорили, что тебя больше нет. Бог подарил нам чудо, он вернул тебя нам. Ты - чудо, милая Табби.
- Тогда, - медленно произнесла Табита, - давайте сходим в церковь. Как-нибудь.
- Ты хочешь пойти в церковь? - удивленно спросила миссис Мур. - Мы можем это сделать, можем начать ходить в церковь.
- Правда? - Табита моргнула.
- Конечно, правда, - пообещала миссис Мур. - Если ты хочешь, чтобы мы ходили в церковь, мы все будем ходить в церковь. Каждое воскресенье.
- Думаю, - вздохнула Табита, - что не повредит, верно?
- Ты права, ты совершенно права, - быстро сказала миссис Мур, пытаясь улыбнуться. - Не знаю, почему мы не ходили. Он... Он был так добр к нам. Мы найдем хорошую церковь, куда будем ходить.
- Семья Елены - пресвитерианская, - сказала Табита. - Но Алисия и Уильямсы - методисты.
Говорить полными фразами почему-то показалось очень затруднительно, а от морфина, который вводили внутривенно, у Табиты было чувство, что она в любой момент может снова уснуть. Это было невероятно утомительно, но даже сквозь туман обезболивающих она чувствовала, как с одной стороны болит голова, будто, чтобы добраться до кровоизлияния, ей удалили часть черепа.
Нет, у меня не кровоизлияние в мозг, сказала себе Табита. Вряд ли. Это просто что-то из моего сна. Наверное. Надо будет как-нибудь поинтересоваться, что здесь на самом деле произошло. Разобраться.
- Пресвитериане и методисты? - переспросила миссис Мур. - Мы пойдем в любую, какую захочешь. Можем попробовать обе. Елена, Алисия, Уильямсы - все к тебе приходили. Ханна заходит каждый день и держит тебя за руку. Ты ненадолго приходила в себя, пыталась что-то сказать Елене, мы не успели понять, что именно, как ты снова отключилась. Ты просто погасла, как свет.
- Я... - Табита нахмурилась. - Прости. Не помню.
- Ничего-ничего, - быстро успокоила ее мать. - Ты сможешь поговорить со всеми, когда тебе станет немного лучше. Всем пришлось вернуться, когда мы получили известие, что ты поправляешься. Табита, это настоящее чудо. Ты была так близка к .... Небесам было угодно, чтобы Он вернул тебя нам. Я так люблю тебя, Табита. Не знаю, что бы делала без тебя. Мне страшно это даже представить. Я... просто не могу...
- Я здесь, - пообещала Табита, пытаясь сама пожать миссис Мур руку. - Я не могу уйти. Так много нужно сделать.
- Не можешь уйти... Так много нужно сделать? - повторила миссис Мур, вытирая слезы. - Ох, милая. Я тебя люблю.
- Люблю тебя, мама, - пробормотала Табита, снова уплывая в беспамятство.
***
- И здесь ничего? - миссис Зилбо не смогла скрыть своего разочарования. - Ничего?
Торговый центр Сэндборо снова стал первым местом, о котором подумала ее мать, чтобы попытаться поднять Елене настроение, хоть как-то утешить или вернуть подобие нормальной жизни, чтобы прервать странное уныние, в которое впала дочь. Вместо этого каждое из их привычных мест для шопинга вызывало у Елены лишь отвращение и ненависть к себе, и девушка с отвращением смотрела на стеллажи с фланелью и пледами и неприязненно скрещивала на груди руки, глядя на ряды манекенов в потертых джинсах.
- Можно я просто... немного погуляю одна? - спросила Елена.
- Конечно, можно! - миссис Зилбо быстро полезла в сумочку. - Ты предпочитаешь двадцатками или...
- Мне не нужно ничего покупать, - покачала головой Елена, стараясь не раздражаться. Она знала, что мать делает все возможное, чтобы помочь, знала, что мама заботится о ней, просто сейчас, учитывая ее настроение... каждая мелочь вызывала раздражение, и, казалось, действовала на нервы. Елене нужно было немного отвлечься. От многих вещей. - Просто хочу пройтись одна.
- Конечно, я все понимаю, - признала миссис Зилбо с несколько страдальческим выражением лица. - В любом случае я успела проголодаться! Как раз возьму крендель и сяду на скамейку у фонтана на перекрестке. Не могла бы ты... э-э, пожалуйста, постарайся не уходить слишком далеко. Хорошо? Только в магазины у фонтана. Или, может...
- Я далеко не пойду, - пообещала Елена и обняла мать так, как той было необходимо - ее мама буквально излучала беспокойство и заботу. - Спасибо, мама.
Следующие тридцать минут Елена с безучастным лицом пробиралась по проходам и стеллажам соседних магазинов, отстраненно разглядывая товары и пытаясь дистанцироваться от Елены, какой она была до того. Ювелирный магазин интересовал ее меньше, чем когда-либо, магазин сумок, бумажников и часов навевал скуку, а разглядывание обуви казалось занятием для прежней Елены. Уолденбукс (сеть книжных магазинов) подавал надежды, и она знала, что где-то среди сотен книг, расставленных на полках, можно найти спасение, но там болтала и сплетничала пара жизнерадостных девочек-подростков, вызвав неодолимое желание уйти.
Других магазинов, для осмотра не оставалось, сидящая у фонтана мать искоса поглядывала в ее сторону, так что Елена нехотя пошла туда, где ей было не место - магазины Hot Topic (популярные отделы �Горячая тема�) торгового центра Сэндборо. Отчаявшаяся блондинка нахмурилась и уже почти повернула обратно - на витринах прямо у входа висели товары с картинками из �Южного Парка� и с атрибутикой рестлинга; черные футболки с надписями �nWo� или �Austin 3:16�. Окинув взглядом стены, она увидела футболки с логотипами групп Korn, Sublime и No Doubt, тоже черные.
Но почему все черное? уже собравшись уходить, подумала про себя Елена.
- Да, могу я вам помочь? - с вызовом спросила похожая на панка молодая женщина за прилавком.
Девушка выглядела совершенно нелепо - ее волосы кричащего кислотно-зеленого оттенка были собраны в торчащие во все стороны пятнадцатисантиметровые шипы. Непрокрашенные пепельные корни между шипами выглядели тусклыми и больными. Сотрудница Hot Topic смотрела на нее такими густо подведенными глазами, что Елена невольно подумала, что это макияж на Хэлллоуин, а на губе и брови у нее был пирсинг.
Рядом с сотрудницей за прилавком стоял мужчина гораздо старше - возможно, ровесник Елениного отца, одетый в кожаную жилетку поверх рубашки без рукавов и с татуировками на обеих руках.
- Не обращайте на нее внимания! - буркнул старший мужчина на удивление радушным голосом. - Что мы можем помочь вам найти, юная мисс?
- Э-э, - Елена постаралась на него не глазеть. - Я не знаю. Я... я не знаю, я ищу... новую себя?
- Новую себя? - мужчина словно засветился. - Это вы удачно зашли!
- Нет, не так, - невозмутимо возразила монотонным голосом девушка-панк, напомнив Елене мультфильм МTV �Дарья�. - Новая ты - это не то, что покупают или на что ставят ценник. Мистер Гэри просто пытается продать товар. Бездумное потребление - вот что неправильно с...
- Простите мою сотрудницу Зигги - она немного сбилась, - с добродушной усмешкой сказал мужчина. - Уверен, у нас есть то, что вам нужно.
Елена не удержалась и взглянула на бэйджик девушки-панка, на котором действительно значилось �Зигги�. Подумав, что терять ей нечего, она медленно выдохнула и решила выложить карты на стол.
- Я действительно не знаю, что делать. Я просто... не хочу больше быть собой. Мне не нравится то, кем я была, и я хочу... отойти от этого, насколько возможно. - смущенно пробормотала Елена, показывая на темную одежду, выставленную на витрине. - Я просто... не знаю, подходит ли мне всё это.
- Вы как раз в том возрасте, когда нужно разобраться в себе, - кивнул мужчина, видимо, мистер Гэри, выходя из-за центральной стойки киоска. - Я сам прошел через это, как и все мы. Лучший совет, который вам могут дать, это то, что настоящие изменения приходят изнутри.
- Не слушай его, - буркнула Зигги себе под нос. - Он использует любой софизм с наклейки на бампер, чтобы попытаться тебе что-нибудь продать.
- Зигги, пожалуйста, - закатил глаза мистер Гэри. - Пойди, займись чем-нибудь, ладно? В общем, как я уже говорил, настоящие изменения приходят изнутри. Что именно это значит? Для других людей я не смог бы вам сказать. Но для меня это всегда означало музыку.
- О, - сказала Елена, оглядывая проходы - Вы продаете музыку?
- Мы действительно продаем кое-что из музыки, - признался мистер Гэри, оглядывая стену с футболками музыкальных групп, выставленных на витрине. - Но я бы не советовал покупать что-то вслепую. Не по таким ценам, ха! Даже не буду советовать вам какие-либо группы - мои вкусы довольно сильно связаны с тем временем, в котором я вырос, и... ну, поиск музыки, которая вас волнует, это часть вашего личного пути.
- Подожди, ты ищешь музыку? - напускная апатия Зигги исчезла. - Я могу тебе кое-что порекомендовать...
- О, теперь ты хочешь что-то продать!? - отмахнулся от нее мистер Гэри. - Убирайся отсюда со своим гаражным панковским хламом.
- Ты ищешь музыку? - Зигги проигнорировала босса, сосредоточившись на Елене. - Что ты слушаешь сейчас?
- Я... не знаю. Обычные песни на радио. - пожала плечами Елена. Когда она смотрела на огромные зеленые шипы девушки-панка, ее охватил внезапный порыв что-то рассказать. - Вообще-то я подумывала о том, чтобы подстричься покороче, найти... совершенно другой образ. Я... не знаю, что мне делать.
- Ну, уж точно не обрезайте все волосы, - фыркнул мистер Гэри. - У вас отличная...
- Тебе надо все сбрить, - с энтузиазмом возразила Зигги. - Или сбрить большую часть, а остальные уложить ирокезом или шипами. Мне делала прическу моя подруга Моник, я могу дать ее номер для...
- Эй, Зигги, притормози, - рассмеялся мистер Гэри. - Если это ей разонравится, она не сможет вернуть все сразу как было, понимаешь?
- Уф, - Зигги испустила страдальческий вздох и закатила глаза. - Ты просто не понимаешь и никогда не поймешь. Разве у тебя нет дел как у главного? Оформление документов по корпоративной распродаже или чего-то еще?
- Вот что я вам скажу, - на этот раз мистер Гэри проигнорировал Зигги, открыв витрину из оргстекла и передавая Елене небольшую упаковку. - Для вас, за счет заведения.
- О, а теперь ты раздаешь товар даром? - Зигги хлопнула обеими руками по прилавку. - О да, это нормально, когда так делаешь ты, но как только захочу сделать скидку я ...
- Зигги, не бери в голову - это мой магазин, я делаю, что хочу, - парировал мистер Гэри. - Кроме того, это больше похоже на инвестицию. Если ей все понравится, она захочет купить себе вещи, подходящие к новому образу, верно? Симпатичная девушка наряжается в товары Hot Topic и становится ходячей рекламой для всех своих друзей и поклонников. Открывается совершенно новый рынок.
- Без разницы - с явным отвращением проворчала Зигги. - Ты даже не мой настоящий отец. Ты мне противен.
- Сходи покури, подальше отсюда, - отмахнулся от сотрудницы мистер Гэри и снова повернулся к Елене. - Вы ходите в школу здесь, в Сэндборо? В Вест Мартин?
- Э-э, Спрингтон, - пробормотала Елена, вертя в руках подаренный ей маленький тюбик с этикеткой Manic Paniс и надписью, что это черная краска для щадящего окрашивания волос.
Идея покрасить светлые волосы в черный показалась... замечательной, потому что это показало бы в зеркале совершенно другую Елену. Именно то, что нужно. До этого момента она никогда не думала, что ее тянет к субкультуре, но теперь тяга стала сильной. Кэрри и многие другие ученицы Спрингтонской школы продолжали одеваться в стиле поп-принцессы, что еще больше усиливало желание перекраситься из блондинки в брюнетку.
Возможно... это то, что нужно?
***
- Я собираюсь покрасить волосы, - объявила Елена, взяв в руки припрятанную упаковку Manic Panic и поставив ее на обеденный стол.
- Елена... - Мистер Зилбо пренебрежительно посмотрел на краску для волос, а затем окинул дочь недоверчивым взглядом. - Нет. Нет, ни в коем случае. Ты не будешь красить волосы.
Миссис Зилбо поджала губы и нахмурилась, глядя на Manic Panic так, словно боялась этого, или чего-то подобного, что скоро появится.
- Или я крашу волосы в черный цвет... или отрезаю их совсем, - выдвинула ультиматум Елена, беря ножницы, которые нервно покачивала на коленях, и выкладывая их на стол рядом с тюбиком краски.
Эффект, который это произвело на родителей, оказался не столь драматичным, как она надеялась. Вместо этого отец выглядел разочарованным и с недоумением смотрел на жену. Казалось, он не воспринимает ее всерьез, и это сразу же Елену насторожило. Если бы он сейчас закатил глаза или пошутил, она бы крайне расстроилась.
- Не слишком ли мы ее балуем? - мистер Зилбо разразился натужным смехом. - Она считает, что...
- Мистер Зилбо, пожалуйста, я хотела бы поговорить с моим клиентом наедине, - перебила его миссис Зилбо, кладя руки перед собой на стол.
Это была старая семейная шутка, но на этот раз она прозвучала не смешно. Мистер Зилбо, когда поднялся с места, выглядел раздраженным. Он послал Елене взгляд, который говорил, что менять свое мнение по поводу ее внешности он не собирается. После его ухода мать и дочь несколько долгих напряженных мгновений сидели в тишине.
- Поговори со мной, - прошептала миссис Зилбо. - Елена, что происходит?
- Я... хочу покрасить волосы, - сказала Елена. - В черный.
- Черный. Это большое изменение, - заметила миссис Зилбо, осторожно взяв тюбик с краской, чтобы изучить этикетку.
- Я и хочу большое изменение, - сказала Елена. - Мне нужно большое изменение.
Елена несколько долгих минут молча смотрела, как мать читает и перечитывает инструкцию по бережной окраске волос, борясь с сильным желанием пошевелиться или снова заговорить.
- Тебе понадобится новый гардероб? - спросила миссис Зилбо.
- Не знаю, - ответила Елена, чуть пожав плечами. - Наверное, со временем. Не то чтобы сразу или как-то еще. Я просто...
- Я помогу тебе покрасить волосы, - решила миссис Зилбо. - Но: никаких татуировок, сигарет, марихуаны. Вообще. Ты по-прежнему каждую неделю ходишь с нами в церковь. Если захочешь сделать пирсинг или что-то подобное, тебе нужно будет сначала обсудить это со мной.
- Я не принимаю наркотики, - выпалила Елена. - Вообще. Никогда. Не интересует.
- Алкоголь? - с вызовом спросила миссис Зилбо.
- Только с тобой, - ответила Елена. - Когда берем по бокалу вина.
- Ладно, - миссис Зилбо, казалось, слегка расслабилась и медленно выдохнула. - Ладно, хорошо. Никаких наркотиков любого сорта, никаких уколов. Впредь я хочу знать, с кем ты общаешься, особенно если кто-то из них пьет, курит или что-то в этом роде. Никаких таблеток. Не нюхать краску, клей или чего-то подобного, чтобы надышаться и получить кайф. По-прежнему не ругаться. Никакого клоунского грима.
Клоунский грим? Брови Елены недоверчиво поднялись.
- Мама...
- Я ничего не придумываю! - миссис Зилбо, защищаясь, подняла руки. - Сын Мелиссы, Дэвид, увлекается Бандой Безумных Клоунов (Insane Clown Posse - хип-хоп дуэт из Детройта), или ICP, или как они там, с клоунским гримом. И марихуаной тоже, от него всегда мерзко пахнет.
- Мама, я просто... - Плечи Елены поникли. - Я не превращаюсь в плохую девчонку или что еще. Просто никогда... Я никогда раньше себя не ненавидела. Это больно. Я не могу оставаться прежней Еленой. Мне от этого плохо. Я хочу измениться. Парень из Hot Topic дал мне это бесплатно и сказал, что я должна попробовать слушать музыку разных стилей. Я хочу попробовать.
- Ох, милая... - глаза миссис Зилбо заблестели. - В том, что случилось с Табитой на хэллоуинской вечеринке - во всем этом не было твоей вины. Ты знаешь это. Мы об этом говорили. Мы об этом говорили и говорили. Ничто из того, что там произошло...
- Хорошо-хорошо, - вырвалось у Елены. - Я действительно это знаю. Знаю. Но я чувствую, что в этом виновата я. И ощущения-то мои не изменились и меняться не собираются. И это заставляет меня себя ненавидеть, мне от этого плохо. Понимаешь?
Елена готовилась к серьезному сопротивлению со стороны родителей, заранее подготовила аргументы и контраргументы вместе с ультиматумом. Но к чему она оказалась не готова, так это к тому, что ее мать за обеденным столом напротив нее расплачется.
- Мама... - начала Елена.
- Дорогая? - поспешил вернуться в комнату мистер Зилбо, услышав плач жены. - Что за...
- О, отвали! - всхлипнула миссис Зилбо, вытирая лицо рукавом. - Я собираюсь помочь Елене покрасить волосы, потому что ей нужно переосмыслить себя! После мы с ней пойдем по магазинам. Покупать все подряд. Если я услышу от тебя хоть одно слово, ставящее под сомнение любой ее выбор, я перекрашу свои чертовы волосы в черный вместе с ней! Ясно!?
- Да я, эм... нет, все в порядке, - мистер Зилбо осторожно попятился из комнаты. - Я просто... я просто...
- Отвали! - всхлипнула миссис Зилбо. - Просто свали отсюда!
***
- Как ты сегодня себя чувствуешь, душенька? - спросил мистер Мур, заглянув, как только Табита проснулась.
- Лучше, - ответила Табита, пытаясь сесть. - Намного лучше.
- Эй-эй-эй, - в тревоге подскочил мистер Мур и поспешил осторожно уложить ее назад на подушку. - Не так быстро, тебе всё нужно делать поспокойнее.
- Хорошо, - уступила Табита, позволяя отцу аккуратно уложить ее обратно. - Прости.
- Извиняться не за что, - заверил ее мистер Мур. - Я знаю, тебе уже не терпится. Сказали, осталось всего несколько недель.
- Знаю. - кивнула Табита. - Очень хочу выбраться отсюда до своего дня рождения.
- Посмотрим, милая, - сказал мистер Мур. - Просто сосредоточься на выздоровлении.
- Слишком много времени на раздумья, слишком мало времени на дела, - криво улыбнулась ему Табита. - Стараюсь терпеть.
- Ну, сейчас-то ты пациент, так что все хорошо, - мудро заметил мистер Мур. - Ты думала о том, чем хочешь заняться, когда выйдешь отсюда?
- Мороженое, - без колебаний ответила Табита. - Я хочу поехать с тобой и мамой куда-нибудь в Луисвилль и поесть мороженого.
- Мороженое? - с притворным удивлением спросил мистер Мур. - Что случилось с твоей веганской или вегетарианской диетой, или какой там еще?
- Веганской!? - хихикнула Табита. - Пап. Мы же все время ели цыплят.
- А что, цыплята - не веганская еда? - мистер Мур удивленно вскинул бровь, но она не могла понять, шутит он или нет.
- Ты, наверное, думал о пескетарианцах - они могут включать в свой рацион рыбу, но не другое мясо, - рассмеялась Табита, стараясь поворачивать и разминать конечности.
- Пресибтериане, хорошо. Я запомню. - усмехнулся мистер Мур. - Так кто из них ест цыплят, но при этом придерживается здорового питания?
- Мы, наверное. Бедные люди. - Табита пожала плечами. - Замороженная куриная грудка стоит очень дешево, по сравнению с остальным.
- Табита... мы не бедные, - после долгого тягостного молчания произнес мистер Мур. - Или, ну, ты не бедная. Через некоторое время мы получим несколько денежных выплат, и создадим тебе фонд для колледжа.
- Не надо, - выпалила Табита, снова пытаясь сесть. - Пожалуйста, не надо. Папа, я не собираюсь в колледж.
- Тебе нужно получить хорошее образование, - твердо возразил мистер Мур, снова прижимая ее плечо к больничной койке. - Мы хотим, чтобы ты...
- На сто процентов, совершенно серьезно - я не пойду в колледж, - настаивала Табита, схватив здоровой рукой его запястье. - Послушай меня, пожалуйста. - Я не пойду Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, не делайте ничего в спешке, например, не откладывайте деньги на колледж.
- Милая, ты не понима... - вздохнул отец. - Почему бы нам не подождать и не поговорить об этом еще раз, когда тебе станет лучше?
- Нет, я всё понимаю, - ответила Табита. - Я знаю о росте стоимости обучения больше кого-либо из живущих, знаю, чему мне нужно учиться, чтобы делать то, что я хочу, и вложение всех этих денег и, что еще важнее, времени в получение степени мне нисколько не поможет. Более того, это значительно ухудшит мое будущее. Пожалуйста, прошу вас, поверьте мне!
- Милая... - мистер Мур нахмурился. - К чему все это? Я был уверен, что ты полностью поддержишь идею колледжа и университета.
- Я ценю твои мысли, - сжала его запястье Табита. - Но еще больше мне хотелось бы, чтобы мы вели диалог и регулярно обсуждали всё, что имеет отношение к моему будущему.
- Вот оно что. Ты опять за свое. - мистер Мур нажал пальцем на ее нос. - Твоя мама велела мне следить, чтобы ты снова не начала так говорить.
- Паааап, - протянула Табита, отмахиваясь от его пальца и промахиваясь. - Я очень серьезно - не переводи деньги в фонд и не клади их на сберегательный счет. Нам понадобятся все эти деньги. И очень скоро.
***
- Боже мой, Елена?! - Алисия от удивления разинула рот. - Ты покрасила волосы?
- Да, - призналась Елена, глядя на нее с непроницаемым выражением лица.
Пожалуй, это было самое большое количество слов, которыми они обменялись за один раз после Хэллоуина. С немалой долей волнения Алисия неловко подошла к прежней подруге, которую заметила сидящей поодаль от всех остальных студентов, высадившихся из автобусов и гуляющих по двору перед первым звонком. Недавние подозрения Алисии относительно ее личного отношения к Табите, заставили ее, находясь рядом с Еленой, чувствовать себя более нервной, стеснительной и виноватой, чем когда-либо прежде - Алисия все еще помнила слова Елены о том, что ей не очень нравятся геи.
- Ну... можно посмотреть? - Алисия нетерпеливым жестом показала на капюшон темной толстовки `Кошмара перед Рождеством', которую ее подруга, судя по всему, начала носить. - С чем это связано?
Непривычно скованным движением Елена откинула капюшон и уставилась в землю, давая подруге рассмотреть ее новый облик. Стесняется? С каких это пор Елена стала стесняться?
- Елена, - повторила Алисия. - С чем это связано?
- Это... - Елена замолкла, подняв на секунду взгляд, прежде чем опустить глаза снова. - Ты знаешь.
- Из-за того, что произошло? - спросила Алисия.
Елена ответила лишь безмолвным кивком, и девушка с волосами цвета воронова крыла поспешила накинуть капюшон обратно.
- Выглядит неплохо, -сказала Алисия, стараясь ее поддержать.
Честно говоря, на Елене это выглядело просто великолепно, но Алисию это сильно встревожило. Неожиданная смена стиля казалась слишком крутой, что заставило Алисию почувствовать себя несколько уязвленной из-за явной дистанции, возникшей между ними.
Неужели... наш маленький клуб 'Джози и кошечки' распался? - с замиранием сердца спросила себя Алисия. У нее как будто полностью сменился характер. Мелоди Валентайн вдруг ни с того ни с сего превратилась во взявшуюся ниоткуда юную ведьму Сабрину. Ладно, наверное, не ниоткуда. То есть, я не ненавижу изменения, просто мне хотелось бы... Быть в курсе? Думаю, мы не очень много общались с тех пор, как ...( Мелоди - героиня мультсериала JOSIE AND THE PUSSYCATS начала 1970-х; Сабрина - героиня сериала �Сабрина - маленькая ведьма�)
- Эм, - Алисия попыталась не суетиться. - Мы ведь все еще друзья, верно?
Елена пожала плечами, и Алисия впервые поняла, что такое безразличное выражение лица может задеть кого-то не меньше, а то и больше, чем колкие слова или полный ненависти взгляд.
- Э-э-э, - Алисию это так ошеломило, что она покачнулась. - Ладно. Это больно.
- Нет-нет, - Елена выглядела озадаченной. - Я имею в виду, почему ты хочешь со мной дружить?
- О, ладно, значит ты просто сглупила, - нахмурившись, ответила Алисия и стремительно обняла Елену. - Черт. Нехорошо, Лена. Никогда так со мной не поступай. Мы подруги. Хорошо?
- Хорошо, - Елена шмыгнула носом.