Топот скачущих лошадей эхом отдавался в теплой весенней ночи. От надвигающейся толпы унеслось всё, кроме нескольких птиц; при проезде тяжело груженых повозок, увлекаемых битюгами, земля дрожала. В темноте все одинаково казались тенями, желтые униформы тускнели.
Осберт оторвался от основного потока, повернув коня к взгорку рядом с дорогой. Колонна солдат слева уходила в темноту, и он не представлял, когда пройдут последние.
С дороги свернул еще один конь, с легким поклоном к Осберту подъехал всадник. Хотя лица в тени было не видать, он знал, кто это. Свидетелем и непрошенной поддержкой для подстраховки за ним последовал Лайл.
- Мы неплохо провели время, милорд, - без труда начал Лайл. - Погода стояла хорошая. Если так пойдет дальше, завтра к полудню будем на месте.
Осберт удивился.
- Мы так близко? Я думал, впереди еще целый день пути.
- Наличие второго парома позволило переправиться через реку гораздо быстрее, чем ожидалось, а передвижение ночью, как сейчас, в теплую погоду дало нам еще несколько часов, чего мы не предполагали.
- Есть новости о мятежниках?
- Нет, милорд, но в прошлый раз сведения оказались точными. Повстанцы там были...
- Только ушли задолго до того, как мы туда явились. Тебе не кажется, что бессмысленно бегать за ними по округе? Нет ли какого-то способа угадать, куда они пойдут, до того, как они туда явятся?
- Король...
- Король не мог знать... - Осберт резко остановился и в кровь закусил губу. Кенрик приказал им тут и там, гоняясь через полстраны, искать призраков, прежде чем отпустит их домой. И сейчас они получили недвусмысленное донесение о налете на зернохранилище, случившемся только что, накануне. Мятежники совершенно определенно находились в этом районе, и, возможно, Осберт сумеет поймать по крайней мере нескольких. Кровь из носу, но ему будет что показать Кенрику!
И кое-что Нэшу.
Как это было тысячу раз с момента выезда из Марсэя, Осберт услышал в голове голос Годфри, предупреждающий, что случится, если он пойдет по этому пути дальше, просящий его пересмотреть решение, выбрать более мудро - но Годфри не жил, как Осберт, в тени страха. Он представления не имел, каково ежедневно встречаться с Нэшем, зная, что у колдуна есть возможность заглянуть в человеческий разум. Осберт много лет пытался найти способ победить Нэша, но все время знал, что когда-нибудь Нэш принесет ему смерть. Существовал лишь один способ этого избежать.
- Когда прикажете ставить лагерь, милорд? - Лайл собрался уезжать.
- Нет, - Осберт решил поспешить. - Ночью мы будем ехать. Я хочу, чтобы в лиге от города лошадям дали час отдыха, а затем делим людей на три отряда. Первый обойдет город с востока, второй - с запада. Я останусь с третьим и отправлюсь точно на юг. Прикажите в городских предместьях проверить каждую ферму, каждую таверну, каждое строение. Если в этих местах еще есть мятежники, к утру мы их вспугнем. Передайте командирам.
Лайл улыбнулся и поклонился еще раз.
- Разумеется, милорд. - И ускакал, осчастливленный новой целью.
Счастье было чем-то таким, чего Осберт вообще не понимал.
*
Дженн натянула поводья, заставив лошадь остановиться рядом с финлеевой. Сердце колотилось, она спрыгнула и бросилась вперед в чащу. Она едва расслышала, как Роберт велел Мике собрать остальных бойцов; гильдийцы приближались, и отряду приходилось двигаться дальше. Единственое,что ее занимало - это звуки вдали и страх в глазах Финлея.
- Что случилось?
Когда он сразу не ответил, она себя еле остановила, чтобы не кинуться к Эндрю. Финлей дождался, чтобы к ним подошел Роберт, и сказал.
- Я не знаю точно, что случилось. Он с Микой ужинал в таверне. Я только вошел, чтобы к ним присоединиться, как Мика схватил Эндрю и потащил его наружу. Набросил ему на лицо плащ и сказал, что нам нужно немедленно увезти его из города. Мы ускакали, насколько смогли, но Эндрю, казалось, плохо себя чувствовал и не отвечал на вопросы, которые я задавал. Мы приехали к этому лесу, но дальше он ехать не мог. Остановился, спешился, затем побежал сюда. Каждый раз, когда я пытаюсь подойти, он категорически против.
- Против? - рявкнул Роберт. - Что за игры! У нас нет времени играть! На хвосте висит клятая гильдия! Мика, назад в город и предупреди всех остальных. Если ничего не прояснится...
Но Дженн, увидев в темноте нечто непонятное, подняла руку.
- Что это?
Финлей взглянул на слабое синее свечение в ночи:
- Я замечал его несколько недель назад. Думал, это начинает проявляться его сила, но больше ничего не происходило. Вспыхивает и исчезает. Он это не контролирует. И вот это проблема. - Финлей посмотрел на Роберта. - Вот почему мы не можем подойти.
- Но почему это случилось сейчас? - прошептала Дженн, медленно двигаясь вперед, несмотря на предупреждение Финлея.
- Почему случилось сейчас? - скептически переспросил Финлей. - После того, как его зашпынял мой настырный братец? Говорю вам, этот мальчик там, потому что боится того, что с ним происходит. И боится потому, что никому из вас не доверяет.
Дженн застыла.
- Мне он доверяет! Я пойду.
- Дженн, нет! - Роберт попытался ее остановить, но она увернулась, уйдя в сторону, чтобы не спотыкаться на рытвинах.
Она ориентировалась на синее свечение, отслеживая всполохи, как оно блекло перед тем, как вспыхнуть вновь. Эндрю она не видела, но слышала, как он задыхается от боли, время от времени ударяя кулаком по стволу и чему-то еще.
- Эндрю? - начала она мягко, не желая пугать его еще сильнее. А он испуган, как говорил Финлей. Все эти годы они ждали пробуждения его способностей, а теперь, когда это случилось, он не знал, как с ними быть.
- Эндрю, ты меня слышишь?
- Мама, держись в стороне! - его страдальческое хрипение заставил ее сердце облиться кровью. - Только держись в стороне! Это слишком опасно!
Не успел он договорить, как она услышала сильный треск, и соседнее дерево дрогнуло и покачнулось, со страшным громом упав на землю. Земля под ногами содрогнулась, заставив ее для равновесия расставить руки, но она не отступила.
- Эндрю, пожалуйста, не бойся. Я помогу.
- Ты не сможешь. Никто не сможет. Я это не контролирую. Каждый раз, когда я двигаюсь, я...
Ночь расколол очередной треск. Дженн слышала, что Роберт ее зовет, но только махнула рукой, чтобы он оставался на месте. Не хватало ей новой стычки Роберта с Эндрю.
Она осторожно пробиралась вперед, прислушиваясь к новым крушениям. Идя влево, она обходила место, где свечение было наиболее сильным, пока не увидела сына, скорчившегося на земле спиной к дереву, словно его скрутила боль. Время от времени его кулак бил по земле, и поверхность под ударами шла волной, оставляя в грунте трещины, как в разбитом стекле. И тут он открыл глаза.
Дженн ахнула и шагнула назад. Глаза почернели, собрав весь цвет. Лицо побелело, покрывшись бисеринками пота. Рот открылся, словно он задыхался. Она хотела к нему пойти, но не посмела.
- Эндрю, пожалуйста, выслушай меня. Обещаю тебе, я помогу. Помогу это контролировать. Тебе нужно только выслушать.
- Нет, мама, пожалуйста, оставь меня! Я тебя просто зашибу! Я знаю, что так и получится - и не могу этого допустить, как ты не понимаешь? Не могу!
- Разумеется, ты меня не зашибешь. Я знаю это. Ты никогда не причинишь мне зла.
- Я - да. Он причинил, даже хотя говорил, что не будет. Но он причинил тебе боль, и ты... Мама, пожалуйста, тебе следует уйти! - Новый удар по земле, и грунт на этот раз всколыхнулся сильнее, заставив ее пошатнуться и потерять равновесие.
Какая мощь! Как у его о...
Прямо как в Пророчестве: И должен родиться тот, кто поднимет армии, вдесятеро увеличив число преданных...
Она все время знала, что его не пощадят. Вот почему она занималась поисками - в надежде, что найдет какую-то ошибку. Но время, потраченное на поиски, лишь доказывало, что все предопределено.
Что означало, что Эндрю был такой же частью Пророчества, как и они с Робертом, и что в конце концов...
- Эндрю, я хочу, чтобы ты меня выслушал. Я могу научить тебя контролировать силу. Я понимаю, как ты себя чувствуешь. Знаю, как это может пугать, когда случается в первый раз.
- Нет, мама, пожалуйста! Ты не поможешь. Никто не может.
- Я могу тебя научить.
- Как? Так же, как убила моего отца?
*
Огонек вспыхивал каждый раз, когда Осберт смотрел сквозь деревья, дразня его воображение, заставляя чувствовать голод. Он знал, что это.
Осберт ехал верхом не задаваясь вопросами. Он оставлял огонек слева, стараясь не заснуть в седле, привести отряд к месту назначения без потерь. Но огонек, мерцающий сбоку, увеличивался, и предводитель понял, что проигнорировать его не получится.
Он свернул с дороги и увидел то, что и ожидал: разожженный костер, дюжину людей с лошадьми, привязанными к деревьям, стоящим у дороги; еще один сидел, грея у костра руки и ноги, пока другой перед ним готовил еду.
Сидящий при появлении Осберта поднял взгляд. По лицу пробежала улыбка, и Осберт смирился с неизбежностью. Свернув на тропинку, повел лошадь к костру. На миг мелькнула мысль остаться в седле, но за это пришлось бы платить. Так что он перекинул ногу через круп и съехал на землю. Чудесным образом для него нашелся второй стул, лошадь забрал кто-то из отряда, а в руке очутился кубок.
- Садись, Осберт. Я не кусаюсь. По крайней мере, до ужина. - Нэш какое-то время смотрел в огонь, затем чуть рассмеялся своей шутке. - Садись-садись! Если будешь хорошо себя вести, я тебя даже накормлю.
Осберт молчал, держа свой кубок, но не пил. Кто знает, что в нем? Он, как и многие другие, слышал об отраве в вине Нэша, от которой тот неделю проболел, но которая Нэша не убила, несмотря на чудовищное количество, влитое в бутылку.
Никто не знал, кем организовано отравление, и казалось, что в растерянности пребывал и сам Нэш, поскольку за эту неделю никаких неожиданных казней или хотя бы исчезновений не случилось. Но теперь он находился здесь, живой, совершенно здоровый, и в лучшем состоянии, чем Осберт его когда-либо видел.
Колдовство. Как рассказывал Годфри, Нэш, чтобы восстановиться, залечить все раны, увеличить силы и обрести бессмертие, использовал кровь собственной дочери. На что может надеяться Роберт Дуглас, имея такого противника?
Ему вручили тарелку, наполненную вкуснейшим мясным рагу, и свежий хлеб. Его собственный обед давно переварился, и, стремясь ускорить движение армии, он в пути от такого рода питания отказался.
Но, если бы он не стал есть, за это тоже пришлось бы платить. Нэш просто искал повод, чтобы с ним расправиться. Они давно играли в эту игру, и свое выживание Осберт приписывал тому факту, что он никогда не давал Нэшу реального предлога его убить.
Он ел. Нэш наблюдал за ним с ироничной усмешкой.
- Думаешь, я тебя отравлю? Когда в моем распоряжении столько других возможностей? Каким же примитивным вы меня представляете!
Осберт, ничего не сказав, сглотнул. Он ел с трудом, но тарелку, невзирая на протесты желудка, очистил. Вернул тарелку слуге и поднялся на ноги.
- Если не возражаете, я отправлюсь дальше.
- Торопишься добраться, да? Ты знаешь что-то, чего не знаю я?
- Я впрямь беспокоюсь о поимке мятежников - как, должно быть, и вы.
Нэш незаметно двигался вокруг костра, пока не оказался от Осберта в нескольких дюймах.
- Почему вы здесь? - пробормотал Осберт, даже сейчас не желая признать свое поражение.
- Я разыскиваю вещь, называемую Ключом, и полагаю, она где-то в этих краях. Если увидишь ее, дай мне знать.
- Ключ? К чему?
- А, вот это правильный вопрос, не так ли? Ключ к чему? Об этом нигде не сказано, так что я не отвечу. Могу сказать, что этот Ключ имеет форму шара, вот такой величины, - изобразил он руками. - Он обладает невероятной силой, и обычного человека может убить простым касанием - поэтому говорю, что, если его увидишь, дай мне знать.
Осберт на долгий миг встретил его темный взгляд, кивнул и махнул рукой, чтобы привели коня. Сел в седло, намотал поводья на руки и повернул к дороге, по которой по-прежнему маршировало его войско.
- Удачи в охоте на мятежников, - крикнул Нэш вдогонку. - Не перейди случайно на их сторону.
*
Дженн застыла, горло сдавило так, что она с трудом дышала.
- Что?
Эндрю не смотрел на нее, но лицо выдавало его боль. Он с трудом поднялся на ноги, дерево за спиной закачалось от его усилий. Начал ходить взад и вперед, по-прежнему держа одну руку на животе и резко взмахивая другой, отчего ветки с деревьев летели во все стороны. На его движения реагировал весь лес.
- Думал, что забыл. Думал, ночные кошмары... но они все время мне рассказывали, предупреждая, а я не хотел понимать. Ты была в опасности. Отец пытался тебя убить. Я помню, он тебя ударил. Я это видел. Хотел его остановить, но не мог, я был таким... таким бессильным... но ты могла его остановить. Почему ты этого не сделала, мама? Почему?
- Потому что он узнал бы правду обо мне. Больше всего он ненавидел колдунов...
- Ты могла бы сделать хоть что-то, мама, ты могла. Но он тебя избил, и ты его убила! Ты ударила его, и ты его убила, чтобы не погиб Роберт. Но ты не управляла этой силой, да? Ты не могла. Никто не может. Эта сила... ее нельзя контролировать. Это зло. Внутри меня твоя сила и его зло, и вместе они не дадут мне выжить. Просто уходи, мама. Ты не сможешь мне помочь. Я не хочу тебе навредить.
- О, Эндрю, разумеется, ты можешь управлять этой силой - и это не зло! - Дженн подошла еще на один шаг, переплетя пальцы, чтобы не тянуться к нему. Каждый его шаг вызывал у нее внутреннюю дрожь, каждая гримаса боли отдавалась в ее душе. Это ее вина. Он все помнил, хотя она всегда надеялась, что воспоминания никогда не вернутся. Но она не могла вычеркнуть ту ночь, не могла вычеркнуть тот факт, что убила Ичерна, и что сделала это, чтобы спасти Роберту жизнь.
Это ее вина. Она должна была настоять на разговоре с ним много лет назад, до того, как он к этому пришел. Это объясняло, почему его дар не раскрылся раньше: потому что он считал, что такая сила послужила причиной отцовой смерти.
Кровь Серина! Дженн остановилась. Эндрю по-прежнему мерил лес шагами, его кожа вспыхивала в ночи синим призрачным светом, и поодаль за деревом Дженн разглядела Роберта, за ним Финлея, которые наблюдали за ней, ожидая...
Так же, как надеялась, что Эндрю не связан Пророчеством, она надеялась, что такой день никогда не настанет. И вместе с этим пришла к пониманию, что именно Пророчество управляло их жизнями. По некой причине у них родился Эндрю, по некой причине они там оказались, и поэтому для окончания действия Пророчества тоже должна быть причина. Несмотря на то, что она пыталась заставить Роберта принять этот факт, она никогда не прикладывала это к себе, не думая, что это может означать ее собственную смерть.
Она снова посмотрела на Роберта, высокого, сильного, решительного и вспыльчивого. Он всегда отдавал своему делу все силы - а она всегда сдерживалась, опасаясь слишком многого, что могло и не могло случиться. Она годами скрывала от него правду и расплачивалась за это, заставляя платить обоих.
Но она не могла действовать так дальше. Она не могла больше скрывать правду и дать ее прекрасному мальчику уничтожить себя из-за лжи.
Она не могла дать этому прекрасному мужчине самому поломать его судьбу.
- Эндрю, - начала она хриплым голосом. Глаза щипало от слез, которых она никогда не лила. - Это не то, что ты думаешь.
- Пожалуйста, мама! - простонал он, сверля ее взглядом. - Уходи! Долго я не выдержу. Не хочу тебе навредить. Никому не хочу вредить! Передай Роберту, что мне жаль. Я не смогу стать королем. Никогда не мог. Я не знаю, почему он так этого хотел, если мой отец был таким чудовищем! Я не хочу, чтобы королем Люсары стал кто-то вроде меня. А сейчас - пожалуйста, мама...
- Эндрю, послушай! - Дженн снова прошла вперед, протягивая к нему руку, отчаянно молясь, чтобы он удержался. - Твой отец... он... - Она жестко сглотнула, с трудом подбирая слова. Она репетировала этот миг на протяжении многих лет, но такие обстоятельства ей в голову никогда не приходили. - Твоим отцом был не...
- Он был чудовищем, и я рад, что ты его убила! - Свечение Эндрю ослепительно вспыхнуло, и земля под его ногами застонала, заставив ее споткнуться. Она упала вперед, и он инстинктивно рванулся ее поймать.
В ее руках его кожа вспыхнула, но она не отступила. Крепко обняла. Возврата нет.
Голосом чуть слышнее хрипа прошептала:
- Ох, Эндрю, ты правда считаешь, я разрешила бы Роберту сажать тебя на трон, если бы твоим отцом на самом деле был Ичерн?
Тяжело вздохнув, он нахмурился, но смысл ее слов остался для него неясным. Это непонимание вызвало у нее слезы, и он потянулся их вытереть - нежный жест, который их лишь усилил.
- Твой... настоящий отец никогда бы не поднял на меня руку. Он лучше бы умер. Обещаю тебе, зла Ичерна в тебе нет.
Эндрю, изучая ее лицо, нахмурился еще сильнее.
- Мой настоящий отец? Что это значит? Кто мой настоящий отец?
Дженн открыла рот, чтобы сказать, но ее прервал знакомый голос.
- Я.
*
Мика оставил коня на окраине города, и первым делом побежал к пивной. Нашел там Патрика, Джоши и еще двоих, передал сообщение и отправился к таверне. Одного за другим нашел бойцов, передав им приказ Роберта. Торопливый уход привлек несколько любопытствующих взглядов, но поделать с этим он ничего не мог. Времени нет.
Он остановился в темноте рядом с конем и мысленно пересчитал людей, удостоверяясь, что никого не забыл. Пока ждал, они по двое и по трое проезжали мимо, выбирая дорогу, чтобы скрыться в глубинке.
Все хорошо научены Робертом избегать захвата в плен, сливаться с природой, выглядеть местным жителем. Имея запас времени, люди определенно смогут скрыться.
Убедившись, что предупредил всех, Мика сел в седло и повернул к тропинке, ведущей туда, где оставил Эндрю. Но тут боковым зрением поймал пятно знакомого цвета, подсвеченное луной.
Гильдийцы! Передовой отряд уже здесь! Должно быть, шли маршем всю ночь. Кровь Серина!
Отбросив сомнения, резко послал коня вперед. Через несколько минут оглянулся - погони не было. С безумно бьющимся сердцем хлестнул коня и прижался к нему, чтобы мчать во весь дух.
*
- Святой отец, быстрее сюда!
Эйден поднялся и прошел по развалившемуся сараю туда, где у выбитого окна присел на корточки Брейден. Было слышно, как позади Джон с Эдайном седлали лошадей, тушили костер и собирали пожитки.
- Что это?
- Гильдия! Смотрите. Их не меньше пятидесяти. Боги! Скорее, нам нужно ехать!
Его схватили за руку и в один момент почти протащили к широкой двери по другую сторону постройки. Пробежав пальцами по ремням и пряжкам, он закончил седлать коня, а в это время как Брейден проверил снаружи, свободен ли путь.
- Быстрее! Проклятье, Роберт меня убьет!
Торопясь, Эйден стиснул поводья и вышел за Джоном и Эдайном в ночь, затаив дыхание, чтобы услышать, что голоса за амбаром становятся громче.
- Они не должны были уйти так далеко к югу! - зашипел Эдайн.
- Шагай! - шепнул в ответ Брейден. - Обсудим позже. - Он повел их вдоль стены сарая - но идти оказалось некуда. Солдаты уже спешились и с факелами бежали в пустые строения. Сердце Эйдена заколотилось в горле, сзади раздался крик.
Оба салти, обнажив мечи, мгновенно повернулись к нападающим. Гильдийцам не потребовалось много времени, чтобы взять их в кольцо.
Охрана Эйдена приготовилась к бою, но сам он понимал, что уже поздно.
- Пожалуйста, опустите мечи. Вас просто убьют.
- Но, святой отец, у нас приказ не дать вас схватить.
- Нет. - Эйден шагнул вперед и встал между ними, заставляя их опустить оружие.
- Святой отец, вы уверены? - зашипел сзади Джон.
Уверен. Совершенно, хотя сильно удивился, обнаружив это так поздно.
- Да.
Затем повернулся к гильдийцам, окружившим их, увидев не по одной паре глаз, что его узнали.
- Ничего себе, - прошептал кто-то. - Это же сам епископ!
*
От слов Роберта Дженн вздрогнула, ее охватила паника, заставляя сердце частить.
- Возвращайся, - сказал он, придвинувшись к ним. - Сейчас же, Дженн.
В глубине души она боялась за Эндрю, но он же не причинит вреда собственному сыну?
Так он знал? Все это время он знал, что Эндрю - его? По лицу Роберта она не ничего не могла понять, ни по глазам, ни по телу, ничто не выдавало его мыслей. Он смотрел лишь на Эндрю, а Эндрю - на него.
- Отойди, Дженн. Сейчас же. - Этому тону нельзя было не повиноваться. Дженн, трепеща, отпустила руку Эндрю и отошла назад.
Там встал Роберт, с глазами темными и непроницаемыми, удерживая Эндрю на месте, не обращая внимания на пробегающие по его коже волны синей ряби и дрожь леса от все еще бесконтрольной силы.
Роберт заговорил, и там, где Дженн ждала участия, встретила нечто совершенно противоположное.
- В тебе зло твоего отца, так? Дело в этом? Или ты слишком испуган, чтобы ему противостоять? Сколько тебе лет? Четырнадцать, почти пятнадцать, и ты все еще боишься задавать такие вопросы. Каким человеком ты собираешься быть?
Эндрю смотрел на Роберта, его лицо было настолько открытым, каким Дженн никогда его не видела. Никогда прежде Эндрю не был настолько беззащитным, а Роберт - настолько безжалостным.
Роберт двинулся вперед, заставляя Эндрю отступать.
- Ты хотел узнать о зле? Тебе нужно было только спросить. Я расскажу тебе все, что нужно знать. Я расскажу тебе, как оно сидит под ложечкой, как немощь, черная и клокочущая, увеличиваясь сама по себе с каждым попавшимся лакомым кусочком. И ты живешь с ним час за часом, день за днем, надеясь и молясь, что не утратишь контроль, что оно не поднимется, как гадюка, и не убьет тебя, или, хуже того, не убьет кого-то, кого любишь, потому что оно, без сомнений, на это способно. Вот так, знаешь, твоя мать и убила Ичерна. Ты видел это и сам знаешь, что это так.
- Да, - прошептал Эндрю, потому что слова Роберта оказались той водой, что утолила его жажду. - Да, я это видел.
- Ведь ты очень хотел эту силу отбросить, верно?
- Да!
Ты все еще испытываешь это желание, правда? Все еще чувствуешь страх той ночи, дом вокруг тебя в языках пламени, и малахи, которые пришли убить тебя, и того человека, то чудовище, - Роберт выплюнул это слово, будто оно отрава. - Он стоял там, чтобы вас остановить, остановить твою маму, и все, что ты хотел, это...
- Убить его!
Роберт перестал подходить, больше не двигаясь. Следующий вопрос прозвучал почти ласково:
- Почему ты этого не сделал?
- Я...
- Ты испугался, верно? Испугался его, что он может с тобой сделать, если узнает, что ты колдун. Он был твоим отцом, и ты его ненавидел. Когда он умер, ты обрадовался. Ты прав, Эндрю, ты и есть зло!
У Эндрю было ощущение, что он ему дали пощечину. Голова дернулась, ноги подкосились, пока ему не удалось опереться о деревце.
- Но она...
Роберт моментально изменился еще раз, голос сделался непреклонным, демон в нем едва сдерживался.
- Ты не можешь винить в этом никого, кроме себя. Ты ничего не сделал, чтобы помочь ей той ночью, наоборот, заставил сделать то, о чем она до сих пор сожалеет. Она никогда не расспрашивала тебя о той ночи - а ты когда-нибудь спрашивал ее, что она тогда чувствовала? Нет. Ей в первый раз пришлось кого-то убить. Она сделала это не только для того, чтобы спасти жизнь мне, но и тебе, спасти тебя от долгих лет под крышей того человека! Но тебя это не беспокоило, так? И тебя не беспокоили жертвы, которые она приносила, чтобы ты вырос, зная свою страну. Она почти все бы отдала, чтобы жить с тобой в Анклаве, но она пожертвовала этой потребностью, чтобы ты мог жить обычной жизнью, чтобы когда-нибудь полюбил Люсару, как она, чтобы ты захотел заботиться о ней, чтобы был готов до смерти за нее сражаться!
Роберт набрал воздуха, сжав кулаки, словно собрался напасть на ужас в глазах Эндрю. А затем Дженн увидела, как, борясь за свободу, демон из Роберта вырвался. Голос Роберта усилился.
- Но ты ничего подобного не сделал, не так ли? Все жертвы, которые принесла ради тебя она, твои тетя и дядя, Финлей, Мика - все зря! Потому что глубоко в душе ты - сам зло, тебя не волнует, и никогда не будет!
На этих словах Эндрю взревел, выбросил руки вверх, и из земли взметнулись языки огня, адское пламя гнева и ужаса, нацеленные на мужчину перед ним.
- Прекрати! Я не хочу больше слушать! Ты переворачиваешь все так, будто везде одно зло. Я не стану слушать! Ты неправ! И если не остановишься, я тебя заставлю! - Пламя начало пульсировать, приминая траву у его ног и кусты вокруг.
Дженн бессознательно шагнула вперед, но жар был невыносимым, при приближении обжигая кожу.
Роберт не двигался. Выражение лица изменилось вместе с голосом. Он шепотом спросил:
- Загляни в себя, Эндрю. Все ли там черное, смердящее злом?
Потребовалось какое-то время, чтобы его слова пробились через гнев Эндрю, но потом тот, моргая и хмурясь, остановился.
- Посмотри в себя, сын. - Голос Роберта потеплел, в нем - пока не на лице - зазвучала улыбка. - Что ты видишь?
Эндрю, широко открыв глаза, оглянулся на него. Затем покачал головой.
- Ничего. Я не вижу... ничего.
- Потому что ты не можешь быть злом. Вот почему ты родился. Вот почему эта сила у тебя - потому что она не поддастся порче.
- Теперь все в порядке, Эндрю. Можешь ее отпустить. Ты не сможешь повредить мне или маме. Наша сила не даст нам вредить друг другу. Не бери в голову.
- Пожалуйста, - прошептал Эндрю и затем, внезапно, пламя опало, глаза Эндрю закатились, и он повалился вперед, подхваченный руками Роберта. Опустившись со своей ношей на землю, Роберт устроил голову Эндрю на своем плече, поцеловал в лоб, разгоняя печали.
- Просто не бери в голову, сын, - прошептал Роберт, закрывая глаза. - Теперь ты в безопасности.