Хэн Дэс Нэ. От Вилы - к Арсейсу. Часть 2

Часть II

СОДЕРЖАНИЕ

Часть II

-- ВИЛА: ARS. АРСЕЙС

-- ВИЛА: НА ПОДСТУПАХ К ALMA MATER

-- ЛИВ: ПРЕДСКАЗАНИЕ МАГА

-- ВИЛА: ДЕНЬ РОДНИ I

-- ВИЛА: ДЕНЬ РОДНИ II

-- ЛИВ: МОИ КОРНИ

1. ВИЛА: ARS. АРСЕЙС

Боги, ну почему мне постоянно приходится опровергать расхожие мнения! Каждый раз кулаками, до крови, разбивать лёд, делая в нём хоть небольшую лунку, чтобы правда выходила через неё на свет!

Все почему-то решили, что псевдоним Арсейс обязан своим появлением нашему с Ливом пиетету к Арвиладу. И корень похож, и суффикс типичен для арвиладских имён. А еще - что псевдоним Арсейс - следствие нашего вынужденного бегства из столицы. Чушь собачья (Лив да простит мне мой вилланский слог)! Знатоки, а не ведают, что тремя годами гораздо раньше нашего пребывания в Арвиладе таким именем была подписано наше первое общее сочинение.

Это научный опус был посвящен, как ни странно, теме подвига. "Рассуждение о природе и видах подвига, составленное Арсейсом". Затхлость ли публичности, беззаботность времяпровождения в замке, энтузиазм ли юности так на нас подействовал, кто знает. Сидя в нише самого высокого из окон замка, мы убеждали себя, что нам ничего не стоит сделать роковой шаг вниз, если того потребуют обстоятельства. Какие? Да разные. Вот родители хотят, чтобы я не ехал в университет, а остался дома - на тебе! Или замок окружают враги, а в плен - брр! я там уже был - сдаваться гадко. Серьёзное мешалось с ребяческим.

Перечитывать ранние сочинения вообще сложно, а это было ещё и первенцем. С достойным размышлений предметом. Как же, Подвиг! Война, бои, сражения, набеги... Бей сильного, защищай слабого! Вперёд, на подвиги во имя сеньора! на подвиги во имя дамы! Может, для недозрелых дворян эта всеядность и годилось (не для Лива: он, как и я, не любил войны изначально), но я-то таких "подвигов" насмотрелся, что в подобные кличи не верил уже тогда. За недолгое время пребывания в статусе "оруженосца" у дяди Лива я сам видел, как рыцари бежали с полей боя, кто потеряв, кто бросив на землю штандарт. Сдавались в плен там, где можно было биться. Состоятельные господа продавали врагам секреты своих же укреплений, спешно выносили на расшитых подушечках ключи от городов, способных выдержать многомесячную осаду. Вот я и писал о том, что война проявляет не только лучшие качества людей, но и самые низменные их стороны: жадность, себялюбие, отступничество... Подвигом мы признавали преодоление этих последних.

Сочинение наше вышло причёсанным и одетым согласно всем требованиям логики и канонам красноречия, с обилием патетики. Неудивительно, что за него мы получили столько похвал, сколько нам не удалось получить за всю оставшуюся жизнь. Подвиги распределялись по сферам жизни (военный, религиозный, в мирное время); положения для обсуждения уснащались примерами, благо история Хеймлана любезно предоставила нам такую возможность.

Чаще всего слово "подвиг" вызывало ассоциации с войной. Что до религиозных подвигов... Да, в книгах из собрания Лива имелись описания случаев самоотверженного служения высшим силам. Людей, отказавшихся променять веру предков на новую, подвергнуть осмеянию прежние символы веры и заплативших жизнью за свое "упрямство". Людей, доказавших торжество духа над плотью, смертью смерть поправших.

Однако, если присмотреться, границы между подвигом и его имитацией с течением времени могут поменяться. Естественно считать религиозным подвигом подвижнические проповеди арвиладских монахов в Хейсаури (теперешнем Кейтуури), но будет ли правильным зачислять в эту категорию набеги наёмников из Вольных Городов, оплаченные дельцами из Рогана, чьи кошели таким путём лишь возвращали золото, потраченное на якобы богоугодные цели?

Корни Арсейса не здесь - они уходят в иные глубины. Слово жило в моём сознании задолго до посещения Арвилада, благословенного и проклятого. Сплелось из обрывков мыслей, речей, музыки сфер.

Вы знаете, откуда приходят слова? В состоянии объяснить, когда именно, в каком месте, под чьим влиянием родилось имя, слетевшее с кончика вашего языка? Завидуйте мне - про слово "Арсейс" мне известно всё. Могу восстановить точное время и место его появления на свет: второй год моего пребывания в Ватании, замок родителей Лива.

Отец его, Стиор из Ватанийских Леоров, пригласил гостей на какое-то очередное празднование. Отмечали то ли День торжества Бога Светозарного, то ли благополучное возвращение Даоса, брата Стиора, с полей сражения, не помню. Одними из первых на зов откликнулись родичи из Стазены - его свояченица Килла с мужем Хлаидой, детьми и немаленьким двором. Этот Хлаида и затеял свару прямо за пиршественным столом, когда все утолили голод и развеселились. Судя по тому, как болезненно воспринимал Хлаида любые разговоры о знатных родах, сам он к верхушке светского общества не принадлежал. "Рогом козёл, а родом осёл", как в Виландии говорят. Зато подтрунивал над знатным деверем, у которого того и гляди замок отберут, а защищаться некому. Вскинулся дядя Лива, Даос, но над немолодым защитником Хлаида посмеялся вовсе не по-рыцарски, зло. А надо знать г-на Даоса, он и за меньшее на бой вызовет. Дело шло к драке, однако это вряд ли огорчало сытых и пьяных гостей. Даже наоборот - вдохновляло.

В решающий момент вышел на середину зала менестрель из Стазены. Ослепительный красавец, что жил у Хлаиды, сопровождал семейство во всех поездках, гостям преподносился как дорогой подарок. Чесали языки насчет его и г-жи Киллы, но тишком, зная крутой нрав Хлаиды. Пирующие смолкли, не зная, чего ожидать. Драться, что ли, он с Даосом собирается?

- Господа, нет смысла ссориться, и вот почему. Замок Леоров Ватанийских охраняется магией Фееретты, так что никто из нападающих взять его не в силах. Если присутствующие не против, извольте послушать про это песню.

Зазвенели струны маленькой арфы.

Может, про магию певец приврал, не корысти ради, а для красного словца. Но в тот момент я осознал, что такое искусство. Не нужны ни копья, ни топоры, ни мечи, если держишь в тонких пальцах маленькую арфу, если музыкой, как дождём омываешь души, если одним лишь голосом уводишь слушателей в Другие Миры.

- Ars, - сказал мне потом Лив. - Арс, искусство. Сила торжествует над силой, время побеждает время, а Арс - торжествует над силой, побеждает время. Оно вечно, неподкупно и непредсказуемо.

Такова предыстория Арсейса.

2. ВИЛА: НА ПОДСТУПАХ К ALMA MATER

Обещал опровергать расхожие мнения - слово свое сдержу.

Коли меня создали этаким инструментом, орудием, придётся мне раскрыть кое-какие секреты нашей с Ливом жизни и обучения в Арвиладе.

Заранее слышу клики юнцов, грезящих о студенческих шалостях, попойках, посещениях разгульных девиц и прочих удовольствиях. А также восторги их отцов, запомнивших обучение в столице как лучшее время давно миновавшей молодости.

Что сказать о себе? Попробую мыслить диалектически. Если сравнить пребывание в университете Арвилада с жизнью в рабстве, первое выглядит идеальным. Если же принять во внимание развитие личности, рост над собой, без колебаний отдам предпочтение участи раба. Ибо Арвиладский период для меня - жизнь под маской, утрата себя как личности, ежеминутное сдирание кожи с живого.

Объясню, чтобы поняли.

Достигнув 16-ти лет, Лив объявил родителям, что собирается ехать учиться в университет. Приличный, престижный. То есть в Арвиладский. Дива тут не было, всё к тому и шло. Г-н Стиор из Ватанийских Леоров и сам подумывал, что сыну, с его способностями, не след пользоваться исключительно домашним образованием. Встал вопрос, что делать с Вилой, то есть со мной. Отпускать дворянина в далекие края (всего-то несколько недель пути) без прислуги негоже, а прислуге учиться в университете немыслимо, недопустимо. Сойти за братьев, хотя бы двоюродных, нам не светило: из одного стручка не выходило ещё столь несхожих между собой горошинок.

Оставалось одно - подлог. Раздобыв бумаги на имя дворянина, я мог отправиться на покорение вершин науки с собственным слугой, поваром, конюхом, как требовал кодекс дворянского сословия. С Ливом же мы "случайно" встретимся по дороге, чтобы вместе добираться до места назначения.

Разработанный в деталях план глядел вполне жизнеспособным. Неудачи исключались уже на первом этапе: покупка дворянского титула за полновесные золотые прошла без сучка без задоринки. Затруднения поджидали нас за другим углом. Из простолюдина предстояло вытопить всё лишнее, дабы из остатков слепить персону, соответствующую дворянскому званию. Во всем, до кончиков пальцев. Конечно, за время общения с Ливом и его семьёй степень моего невежества по части этикета поуменьшилась, а в сфере наук так и заметно, однако этого оказалось недостаточно, чтобы претендовать на роль представителя знати в нескольких поколениях.

Даже сдержанный по натуре и надлежащим образом воспитанный Лив буквально катался по полу от смеха, наблюдая за выходом из кокона новоиспеченного дворянина. Корпус, походка, повадки, привычки, одежда, наконец... Я перечислил далеко не все ступени, способные поднять простого смертного на должную высоту. Отец Лива, случайный зритель очередной нашей репетиции, налюбовавшись зрелищем моего жеманного "дворянского" поведения, предложил мне переодеться девицею, дабы уменьшить шансы быть узнанным. Лив, мой наставник в искусстве перевоплощения, страшно разозлился, но, будучи человеком замечательного ума, выработал новую тактику отделки смерда под дворянина.

С этого момента я родился дворянином, но не жеманным, а тупым, невежественным, да к тому же высокомерным представителем нужного нам сословия. Прибавьте к этому культ грубой силы и пития - и портрет будет зеркалом души молодого г-на Виландера из Ватании. В круг моих обязанностей перед обществом входило посещение боёвок, турниров, злачных мест; участие в попойках, потасовках, драчках и другие молодецкие выходки.

Альянс дворянского звания и грубой силы обеспечивал большую естественность моего поведения, за исключением одного пункта: кой прах такому типу понадобилось учиться в университете? К разработанным ранее легендам прибавилась следующая. Родитель оболтуса, сам благополучно разминувшись с наукой, жаждал видеть своего отпрыска в числе учёных. И дождался.

3. ЛИВ: ПРЕДСКАЗАНИЕ МАГА

Какое-то время нам везло: никто не заподозрил приезжего из Ватании в низком происхождении. Вила с великим терпением, ибо этот образ жизни не соответствовал его натуре и устремлениям, достаточно успешно играл роль высокородного грубияна, забияки, невежи. Со временем ситуация осложнилось тем, что образ перестал соответствовать действительности. Попробуйте представьте эдакого тупого верзилу, часами просиживающего над сложнейшими естественнонаучными сочинениями и заумными, даже на мой взгляд, трудами философов. Согласно легенде, заглядывать в библиотеку означенный тип мог лишь прельстившись возможностью поглазеть на скабрезные картинки или полистать порыжелые от времени сборники анекдотов. Так что с некоторых пор брать книги для Вилы приходилось мне, и у меня же в апартаментах (не в читальном же зале!) он изучал принесённое. Всё это не прошло незамеченным, породив ехидные комментарии нашего окружения о характере тяготения противоположностей друг к другу. Услышав подобные шуточки в наш адрес, Вила вышел из себя и тут же, в аудитории, врезал обидчику в челюсть, что не опровергло, а напротив, подтвердило догадки общественного мнения. Кто же более других злословил на сей предмет? Моралисты? Незапятнанные личности? Ничуть не бывало. Сплетни в кулуарах разносились теми ничтожествами, кои преуспели в закулисных интригах, но отнюдь не в обучении.

Что ж, нет худа без добра. Очередная легенда, уже не нашего авторства, плотной завесой прикрывала учёные занятия двух "ватанийцев". Библиотекари университета не уставали поражаться разнообразию моих (ха-ха!) интересов. Запоем читались землеописания, труды по математике, астрологии, истории, философии. Сидя на подоконнике моей комнаты, мы, как когда-то в замке, глядели на далёкие звёзды, зная о них теперь намного больше прежнего. Может, не так уж далеки от истины были те, кто подозревал присутствие в комнатке третьего, по имени Любовь?..

С особым рвением искали мы с Вилой в библиотеке сведения о других мирах. Странным казалось, что никто до нас не интересовался выходом за пределы нашего мира. Aut nihil, aut [или ничего, или] туманные бредни свидетелей чудесного, а больше филиппики о ненаучности сией еретической мысли... Изыски привели нас с Вилой к сообществу колдунов. Мы оба не доверяли белой и чёрной магии в силу недоказуемости, неверифицируемости аргументов, но решили, что в данном случае цель оправдывает средства. К слову, приглашение в обитель магичества потребовало средств другого рода, и немалых, но, забегая вперёд, скажу, что они себя оправдали.

Так мы с Вилой очутились в лабораториуме знаменитого мага, известного под именем Сэй-Суури.

Первым, что меня поразило, было обилие светлого, несовместимого, по моим понятиям о колдунах, с обиталищем адептов тёмных сил. Свет шёл от небольших фонариков, по форме напоминающих спинки божьих коровок, от которых распространялось еще и тепло. Сам хозяин расположился во главе длинного белого стола, совершенно пустого.

Заметив растерянность на наших физиономиях, маг рассмеялся -молодо, озорно.

- Не ищите реторт и тиглей, уважаемые юные посетители! Не это вам нужно. Дайте-ка я на вас посмотрю как следует.

В ту же минуту глаза колдуна оказались совсем близко, несмотря на то, что сам он по-прежнему восседал за белым столом.

- Вот оно что... Кровь Фееретты и жилы Виландии. Близнецы из разных миров.

Если бы мы с Вилой могли переглянуться, то обязательно бы это сделали. Но лукавый маг, предвидя наши действия, будто припечатал нас бездвижными к полу. Словно сквозь толщу воды донёсся до меня голос Вилы:

- Отец, значит, они всё-таки есть, Другие Миры?

И ответ:

- Вы и есть эти миры. Только разные миры, увы, не могу сосуществовать подолгу. Печально, печально...

- Ну, это мы ещё посмотрим. А Другие Миры, кроме нас, что на этот счёт?

- Они, можете не сомневаться, имеются. Я-то об этом давно знаю. Однако доказать их существование при помощи науки невозможно. Пока невозможно. Где доказательства, где свидетели? Настоятельно советую вам от этой затеи отступиться.

Чувствуя, что чужая воля вроде бы отпустила меня, спросил:

- А вдруг мы найдём их?

- Тогда позовите меня, и мы втроём напишем долгожданную книгу о Других Мирах. И подпишем её...

- Арсейс!!! - перебил говорящего Вила. - То есть Лив, Вила и Сэй-Суури!

- Арсейс. Это имя мелькало в моих фантазиях. Значит, пора им воплотиться в жизнь.

Вила помялся и, уставив глаза в землю, хрипло спросил:

- Вы сказали, что разные миры не могут долго быть вместе. Почему?

Маг кивнул, и, глядя в глаза нам обоим сразу (как уж умудрялся?), отчеканил:

- Иначе они становились бы Одним Миром. Всё.

Не помню, как мы перенеслись из лаборатории в коридор, как оказались на улице. Если бы не воспитание и не помощь Вилы, я бы, под стать последнему нищему, сел прямо на землю. Вила дотащил меня до дома, где я без сил рухнул на постель. Подозреваю, что достопочтенный Сэй-Суури, при всём доброжелательном отношении к нам, не гнушался пробовать на посетителях что-то из запаса своих алхимических средств. Потому что сны, посетившие меня, сменяли друг друга с поистине сказочной быстротой; туман, из которого они выплывали, глушил звуки; яркие краски прожигали кожу сквозь одежду.

Поля фиолетовых цветов прорастали золотыми шарами. На узкую ночную тропу падала чья-то чудовищная тень. Вила, в лохмотьях, пересекал на утлом челноке бурный поток. Дико, долго и беззвучно кричала мать. Шумная пирушка студентов взрывалась дождём алмазных ледяных осколков; за их завесой ухмылялась зловредная рожа. Недавний маг печально смотрел в залитые кровью глаза и говорил, говорил, говорил... Прощался? Я умер.

4. ВИЛА: ДЕНЬ РОДНИ I

Как только Лив более-менее пришёл в себя (всё еще лёжа в постели), я поставил ему условие никогда, ни под каким предлогом не посещать более колдунов и колдуний. Белых, чёрных, полосатых... Ливу мнилось, что вещий сон его был скоротечным, на самом же деле бедолага провалялся в горячке больше недели.

И зачем только лукавый негодяй предрёк нам столь печальный конец! На впечатлительного Лива предсказание подействовало хуже некуда. Если бы он и вправду умер, колдуну бы тоже не жить, но, к счастью, всё обошлось. К счастью... После болезни хозяин мой так исхудал, что больно смотреть, под глазами круги, что, впрочем, его не портит. Не представляю, как уж бедняга перенесёт очередную порцию насмешек относительно нашего с ним времяпровождения...

Считая своим долгом отвлечь Лива от безрадостных мыслей, с которыми он, похоже, свыкся за эту неделю, я вознамерился вытащить его из опасного водоворота снов и прогнозов, погрузив в пучину светских развлечений. Отчасти для поддержания легенды о скучающих дворянчиках. Боги, знать бы наперед, к чему приведёт эта затея!

На ловца и зверь бежит. В Арвиладе с нетерпением ожидали приезда какого-то знаменитого певца из Фееретты. На эту приманку, если развёртывать метафору по всем правилам риторики, клюнули представители высшей и не очень знати, меценаты, покровители искусств и настоящие его, т. е. искусства, ценители. Высокородным не чинилось препятствий при входе, однако с частью нашего общего кошелька пришлось распроститься.

Роскошь в зале била в глаза. Благодаря узурпированию дворянского звания, я к тому времени нахватался сведений по части оснащения жилища, пристойного для дворянина. Здесь, по-моему, роскошь непристойно выпячивала отдельные части тела, под стать гулящей девке из последнего кабака. Считают, что роскошь утешает одну бедность. Врут! В ожидании представления ею утешались отнюдь не простолюдины. Цветистые ковры из заморских стран и развешенное на них оружие с видом знатоков обозревали члены семейств Алых Ястребов из Арвилада, Семизвёздного Плуга из Заозёрья, Красных плащей из Карии. Лев рампан без одной лапы (не помню, откуда) пытался оспорить достоинства абордажного крюка, схлестнувшись по этому поводу с летизенцем - явно не бедным представителем Торгового Союза. Без особой надежды на успех: жителям Побережья, с их упрямством и лужёными глотками, не в диковину спорить с Богами моря, не то что с сухопутными крысами! Блеск самоцветов в нарядах господ затмевал свет Луны и Солнца, как сказали бы просвещённые катайцы. Да что господа! Вычурная одёжка любого здешнего слуги на порядок превосходила экипировку дворянина-ватанийца среднего достатка.

Ба, да среди этих последних затесался г-н Даор! Верно, решил напомнить городу и миру о величии Ватанийских Леоров. Ладно, его мы после расспросим. Конечно, Лив шлёт домой весточки, но события в них так же разнятся с реальными, как огранённый алмаз (к чему они Ливу привиделись, хотелось бы знать?) с куском береговой глины.

Посещение представления поставило меня перед проблемой: что лучше: иметь многое множество родственников или обходится без них вовсе. Одно дело - встретиться с дядей Лива, и совсем иное - столкнуться с его тётушкой, ее семейством и свитой. Нет, против их малолетнего сына возражений не имелось: ребёнок как ребёнок, мы с ним в замке во что только ни играли. А вот с г-жой Киллой по ряду причин общаться не тянуло. Красотой-то она отличается, спору нет, но до сестры ей, как до созвездия Семизвёздного Плуга. Никогда пестрота катайских птиц не затмит утонченности хииля (Начитался катайцев, теперь их красивости так и вертятся на языке).

На всякий случай поспешил я смешаться с толпой, дабы ни г-жа Килла, ни её благоверный меня не заметили. Хм, благоверный... Не успел посадить жену на отведённое им место, как очутился около смазливой супруги одного из глав Красных плащей. Допреж того Хлаида повертелся около жены герцога. Отвесил положенные комплементы, вознеся хвалу несуществующей красоте и утраченной молодости высокопоставленной особы. Затем, переменив дислокацию, пристроился к кучке молодых дворян, куда ранее прибился Лив. Ох, не понравилось мне, что этот Хлаида пристал к "дорогому родственнику", будто пересекал границы лишь для-ради этой встречи! Тоже мне, родня средь бела дня! Как назло, после болезни Лив приобрёл какую-то нерядовую, нездешнюю задумчивость, особую привлекательность, которую круги под глазами только усиливали. Надеюсь только, что в присутствии такой супруги, как г-жа Килла, этому типу не удастся как следует развернуться. "Видишь мило, да идёшь мимо".

5. ВИЛА: ДЕНЬ РОДНИ II

Да, о родне. Сегодня прямо какой-то День Родни, словно мало нам дяди и тёти с семейством. Леоров и Стазенов.

Представление началось, когда герцог с супругой и приближенными, в основном из Алых Ястребов, устроились наконец на почетных местах. Звёздный певец из Фееретты появился на сцене не сразу. До него хором и небольшими группками пели иные исполнительницы и исполнители, и роскошь их продуманных нарядов не затмевала чудесных голосов. Несмотря на это, меценаты, клюнувшие исключительно на заезжую знаменитость, заметно скучали, скрашивая ожидание сравнением ортигийских вин разных сортов. Дамы так вообще не отрывались от поглощения катайских орешков и сладостей из Карии и Мизии; ёрзали, бросая красноречивые взгляды на тех из присутствующих, кто, по их мнению, этого заслуживал. Бедный Лив! Его, с его томностью, так и осыпали арбалетные стрелы, хорошо хоть стрелки не догадывались, что предмет их страсти витает где-то в далёких Других Мирах.

По тому, как оживились зрители, я понял, что настал черёд прославленного исполнителя. На середину площадки, напротив четы правителей, вышел мужчина в белой хламиде и с арфой в руках. Не такой внушительной, на которой играют придворные музыканты, а совсем небольшой, как у менестреля из Стазены. Не молодой, но и не старый, хотя грива ниже пояса сияет белизной. Поклонился с достоинством, не по-подхалимски - всем сразу. И заиграл.

Проплывала перед моими глазами другая пиршественная зала, поскромнее, и певец покрасивее и помоложе. - Ars, - сказал мне тогда Лив. - Арс, искусство. Не нужны ни копья, ни топоры, ни мечи, если держишь в тонких пальцах маленькую арфу, если музыкой, как тёплым дождём омываешь души, если одним лишь голосом уводишь слушателей в Другие Миры.

Да, я узнал его. Перед ним меркнет обаяние титулов и богатства, забываются огорчения и безрадостные предсказания, душа рвётся куда-то ввысь. А всё потому, что кто-то держит в тонких пальцах маленькую арфу, а эти руки и этот голос творят чудеса.

Не одну песню исполнил фееретинский певец, от нежных, печальных, переходя к звонким, задорным. Зрители забыли хлопать - так ново и необычно звучали даже всем известные мелодии. Одну из них я узнал сразу - она часто доносилась из окон комнаты, где жила мать Лива. Я и глаза прикрыл, чтобы вновь очутиться в замке. Сейчас, в исполнении Мастера, мелодия поразила меня какой-то безбрежной тоской, сродни прощанию навек.

Певец не успел закончить песню - раздался какой-то сдавленный крик, поднялась суматоха. Подняв глаза на сцену, я остолбенел: белоголовый певец обнимал Лива, а тот просто захлёбывался от слёз, не размыкая объятий. Чуть отпустив его, Мастер объяснил залу, что неожиданно встретил своего внука, юношу с кровью Фееретты, и в песне есть слова о его матери.

Ох, болван я, болван, в языках не сведующий!.. Оказывается, в слова песни были вплетены такие дорогие мне имена - Уилла, Лив.

Зато навострили ушки завзятые придворные кавалеры. Фееретта известна красотой и вольностью нравов её жителей. Красота парнишки налицо, а за остальным дело не станет. А вечно сумрачный Хлаида-то как расцвёл! С такого-то прославленного тестя можно много чего стрясти!

Боги, что я наделал!

6. ЛИВ: МОИ КОРНИ

Вил после злополучного представления ходит таким понурым, что я не в силах его ругать. А следовало бы. С его дурацкой лёгкой руки (вот, и говорю уже как он!) дождём сыплются на мою бедную голову приглашения на турниры, акробатические и прочие представления и зрелища от сильных мира сего и их пассий обоего пола. Хоть не выходи из дома:

- Ах, Фееретта, ах Фееретта!.. Ах, красавец, ах, красавец!

Если бы в высших слоях ценили не внешность, а научные достижения, но увы... Мы с Вилом заканчиваем вторую книгу, об обязанностях человека перед природой, но кого это волнует?...

Что ж, во всей этой истории есть и положительные стороны. Дедушка Трав открыл мне глаза на прошлое нашей семьи, наконец-то я узнал правду о себе и родных. Килла маме не родная, даже не сводная сестра! Всего лишь приёмная дочь дедушки Трава. Вот так сюрприз! А мама - из истинно фееретинского семейства, мой дедушка её настоящий отец.

Певцом он стал не от хорошей жизни. Родом он из знатной и зажиточной семьи. Родителям пришло в голову женить его на нелюбимой, хотя к тому времени он обменялся обещаниями с бабушкой, и им пришлось бежать из дому. Вил пошутил, что бежать - у нас в крови, как в воду глядел, язва!

Дедушка и бабушка обвенчались и стали вести существование бродячих певцов, перебираясь из поместья в поместье, из замка в замок (в Ватании они повсюду). Жили по-разному: то сыто, то не очень, то вовсе голодно. Им повезло с одним из замков: Ватанийские Леоры - большое, дружное семейство - пригрели бесприютную пару. Так прошло несколько лет, у четы родилась дочь. Все шло своим чередом, пока про пришельцев не пронюхал владелец соседнего замка. Крупного, отлично укрепленного, не чета здешнему. Сначала пробовал переманить певцов к себе: таких голосов поискать, сами слышали. Получив отказ, послал переговорщика: выдаёте гостей (можно одну гостью) - ухожу, нет - сровняю ваш жалкий замок с землёй. И сровнял бы, гад владетельный!

Решили Леоры своих не выдавать, к обороне готовиться. А кому? У них всё больше дети, подростки, женщины.

Срок ультиматума истекает. Почти истёк, когда двое подошли к хозяевам и попросились покинуть замок.

- Зачем? И вас схватят, и наш дом разрушат. Сидите уж тут.

Он: - Не разрушат. Знаем мы такое крепкое заклятье, что к границам вашего жилища никогда никому нельзя будет поступиться.

Она: - И сад у вас будет всегда зеленеть и цветы пышно цвести, не в пример другим.

Хозяева: - А как же вы? Поймают изверги - не пощадят и ребёнка.

Она: - Вот девочку мы бы хотели у вас оставить, если вы не против. С ней нам не уйти.

Он: - Не беспокойтесь. Мы же актеры, отведём глаза кому надо - ищи-свищи! А вы нам поможете. Не будем же мы всю оставшуюся жизнь за этими стенами скрываться.

Вот так бабушку и дедушку превратили на время в слуг, самых чёрных, что хлевы чистят, да и послали вместе с другими слугами навоз вывозить. Стража, за замков Леоров неустанно следящая, побрезговала совать нос в разящие нечистотами телеги.

А когда собрались замок штурмом брать, будто на стеклянную стену наткнулись. Пусто, прозрачно, цель видна, но ни копью, ни мечу, ни топору не под силу разрушить преграду. Плюнули, ушли. Лазутчики потом дознались, что и певцов в замке не стало.

Певцы, т. е. мои родные, добрались без особых приключений (так они утверждают) до Фееретты. Там у бывшей невесты деда уже внуки подрастают. Родня пофыркала, но пару под крыло вернула, и не пожалела об этом. Чистокровные фееретинцы - это кое-что!

После смерти бабушки дед Трав с тоски по родной дочери взял было на воспитание безродную сиротку, Киллу. На беду, приёмыш оказал себя капризным существом, деда не слушался, жить в Фееретте не хотел. Когда девочка подросла, Трав стал брать её с собой на выступления. Не петь (голоса не было) - так, в бубен стучать, ленточками размахивать, а то и просто стоять с ним рядышком, красоваться. Тогда-то, к великому облегчению Трава, внешностью Киллы пленился ватанийский дворянин Хлаида Стазенский, согласный взять девушку замуж почти без приданого. Возможно, рассчитывал на нечто большее после смерти "старичка", а тот оказался не в меру живучим. По прибытии в Ватанию новоиспечённая хозяйка Стазен ничтоже сумняшеся объявила себя родной сестрой моей мамы, Уиллии. Когда правда о их "родстве" открылась, у меня камень с души свалился. Кто мне не по душе, так это стазенцы с их непомерной спесью и тупостью.

Вот такие пирожки с котятами, как говорил Вил до своего перевоплощения в дворянина.

Оставить комментарий © Copyright Хэн Дэс Нэ (fliny@mail.ru) Размещен: 19/07/2022, изменен: 19/07/2022. 30k. Статистика. Глава: Фэнтези От Вилы - к Арсейсу Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Заканчивается беззаботное отрочество. Двое полны желания продолжать обучение в Арвиладском университете. Двое, хотя один из них господин, а другой слуга. Но ведь народная мудрость гласит "Нет безвыходных ситуаций". С этим не согласен мудрец-прорицатель из Хейсаури, но что нам до долгосрочных прогнозов, когда кругом столько хороших новостей!

Хэн Дэс Нэ : другие произведения.

От Вилы - к Арсейсу. Часть 2