Аннотация: Пост-канон. Мидик, действие которого происходит между Прологом и первой главой "Подарка для Оливии" - первая зимовка Кимбли в Бриггсе. Повторное знакомство с Майлзом, Оливией, а заодно попытка объяснить, почему же Кимбли из Бриггса так и не уехал.
Глава 1
Ему выделили кровать в самом дальнем углу большой госпитальной палаты. Врач подходил без опаски, но откровенно кривил физиономию при виде пациента. Молча делал уколы, заставлял глотать таблетки и кормил с ложечки. Кимбли настороженно скалился, правда, на большее сил пока не хватало. Палата постепенно пустела, врач, надо признать, дело свое знал, и бойцы Бриггса, пострадавшие в разборке в Централе, уже на третий день разошлись по постам. Оставив Багрового в гордом одиночестве. А потом с визитом заявился адъютант Снежной королевы, и стало совсем тошно.
Ишварит, присев на край кровати и присняв очочки с темными стеклышками, дабы поприцельнее изучить пациента зрачками в обрамлении кроваво-красной радужки, с маминой заботой в голосе поинтересовался, все ли у гостя Бриггса в порядке, нет ли жалоб-претензий-пожеланий, и Кимбли честно выкатил в ответ список требований, начиная с белого костюма, пошитого лучшим портным Централа, и заканчивая назначением на место коменданта крепости. На последних пунктах списка, правда, силы вернувшегося с того света алхимика иссякли, и Багровый позорно вырубился, не успев придумать достойного понижения для Оливии.
Очнувшись - судя по солнцу за окном уже на следующий день - он налетел взглядом на лейтенантика, подтащившего к кровати поднос с завтраком и невозмутимо сообщившего, что адъютант Снежной королевы просил выразить свою глубочайшую заинтересованность пожеланиями Багрового алхимика и от всей души заверяет оного, что, несомненно, исполнит любую его прихоть из подготовленного списка, лишь только растают снега на перевале Бриггса. Кимбли прищурился, поджал губы, но сдержался. К этому времени он успел уже понять, что гадкая судьба, подарив новое тело, избавила его от всех шрамов, напоминавших о пережитом, а заодно и от татуировок на ладонях, лишив единственной возможности популярно объяснить аборигенам, кто в Бриггсе хозяин.
Отсалютовав на прощание, лейтенантик удалился, а Кимбли осталось лишь наблюдать за перемещением теней по потолку палаты, маясь от скуки. Солнце уже клонилось к закату, когда в палату снова завалился Майлз и с порога пульнул на грудь Багрового два изрядно весивших тома, едва не выбив из алхимика дух. Кое-как сдвинув фолианты, Кимбли прищурился на названия и не поверил глазам, осознав, что в его распоряжение попали весьма серьезные исследования по алхимии взрывных веществ, которые он вот уже несколько лет порывался почитать, но все не находил время.
- У нас здесь неплохая библиотека, - пояснил Майлз, кивая на книги. - Развлекайся. Лучше так, чем тебя потянет со скуки рисовать твои круги.
- А откуда у вас в Бриггсе книги по алхимии? - машинально удивился Кимбли, с трудом подтягиваясь на локтях и усаживаясь в кровати.
- Меньше знаешь - крепче спишь, - буркнул Майлз и невозмутимо удалился из палаты.
На следующий день, под флегматичным взглядом врача, Кимбли сумел самостоятельно свесить ноги и, цепляясь за спинки соседних кроватей, добрести до двери в палату, откуда, правда, обратно его отнес врач, закинув алхимика себе на плечо, словно мешок. Невзирая на оскорбительное возвращение, удовлетворенный успехом Кимбли еще два дня расхаживал по палате, а на третий, решив не унижаться просьбами выделить ему комплект местной униформы, нарисовал на полу палаты найденным в ящике карандашом преобразовательный круг, накидал в него комплекты постельного белья с соседних кроватей и оживил рисунок. Грохнуло, вспыхнуло. Надо признать, преобразовывать одежду Кимбли до сих пор не приходилось, и получившаяся хламида своим видом опозорила бы даже любого ишварита, один из которых как раз завис в дверях и любовался экспериментами Багрового.
- Что надо? - мрачно поинтересовался Кимбли, изучая странный покрой.
Недобитый ишварский ублюдок молча кинул в алхимика свертком, внутри которого обнаружились рубашка и весьма неплохой светлый костюм, правда, надо признать не первой свежести.
- И кто это уже носил? - ехидно поинтересовался Кимбли, мысленно, правда, признавая, что лучше не салхимичит, а в жизни ему приходилось натягивать на себя и не такое.
- Меньше знаешь - крепче спишь, - философски напомнил Майлз и вышел из палаты.
Еще через два дня, для порядка полюбопытствовав, желает гость жить в казармах, разделяя прелести общежития с военными, или предпочтет отдельную комнату, врач проводил алхимика в выделенную ему конуру три на два метра. Кимбли молча вошел в пустую комнату, осмотрел узкую кровать, покрытую одеялом, пустой казенный стол, тумбочку, в которую ему нечего было класть, и медленно опустился на постель. Прогулка от палаты до комнаты нагуляла Багровому зверский аппетит и, подозревая, что обеды в крепости по апартаментам не разносят, он отправился в запомнившуюся ему еще с прошлого визита в крепость столовую.
Время было обеденное, и весь гарнизон, свободный от дежурств, собрался за большими столами. В комнате стоял негромкий гул. При появлении Кимбли народ замолчал, потом, демонстративно отвернулся и продолжил беседу. В сторону алхимика старались не смотреть. Кимбли подхватил поднос, дождался, пока здоровый лысый повар поставит тарелки, и осмотрелся: свободных мест вблизи не обнаружилось. Багровый попытался приподнять поднос и почувствовал, как задрожали руки. Сил на подобные физические нагрузки пока не хватало, и алхимик стиснул зубы и замер, соображая, что делать дальше, чтобы не опозориться перед этой оравой шавок Оливии Армстронг, когда чья-то сильная рука уверенно подняла поднос. Кимбли вскинул голову. Неслышно подошедший к нему ишварит многозначительно поднял брови, кивая в дальний конец столовой.
- Пошли к нам, - коротко приказал он.
Сопротивляться смысла не было, Багровый настороженно пошел следом. Майлз молча поставил поднос на стол, служивые потеснились на лавке, давая место алхимику, и Кимбли взялся за ложку, стараясь не смотреть на соседей. Закончив, Майлз невозмутимо попрощался и удалился из столовой. Кимбли побрел на свой этаж и уже было коснулся двери комнаты, но забиваться в нее как в нору не хотелось, да и силы еще оставались, и алхимик решил по старой памяти прогуляться по крепости. В конце коридора обнаружилась дверь, ведущая на широкую площадку, окаймленную невысокой оградой. Площадку покрывал толстый слой снега и, увязая в нем, Кимбли упрямо дошел до конца, где и был вознагражден за усилия открывшимся видом необычайной красоты. Солнце клонилось к закату. С площадки видны были высокие горы, несмотря на осень уже засыпанные снегом, розовеющим в закатных лучах. У подножия гор густо рос лес, еще золотившийся последними листьями, и Кимбли замер, вдохнув полной грудью морозный воздух и подставив лицо легкому ветерку. Стоять вот так после дурацких разборок в Централе, после нежданного освобождения и воскрешения, после недели на больничной кровати, было настоящим наслаждением. И алхимик умиротворенно наблюдал за заходом солнца, когда за спиной вдруг раздалось:
- Ложись!
Все-таки военная выучка давала о себе знать, и Кимбли и охнуть не успел, как машинально зарылся рожей в снег, тут же, впрочем, спохватившись и решив немедленно, на этом самом снегу, нарисовать круг, который на клочки разнесет придурка-шутника, когда рядом с ухом что-то свистнуло, и щеку оцарапали каменные осколки.
- Ползком к ограждению и лежи! - заорали сзади, и Кимбли, вжимаясь в снег, послушно отполз под защиту бойниц. Сверху снова гадко взвизгнула пуля, высекая из камня искры.
- Какого черта? - прошипел Багровый, силясь повернуть голову и рассмотреть собеседника.
Майлз стоял в дверном проходе, стараясь не высовываться из-под защиты каменной кладки.
- Это тебя надо спросить, какого черта... - невозмутимо сообщил он, снимая очки и засовывая их в нагрудный карман. - Ты не заметил, что здесь снег не убирают? Не задумался, почему?
- И почему же, позволь узнать? - буркнул Кимбли, уже ощущая себя идиотом.
- Потому что площадка простреливается снайперами, которые давно облюбовали во-о-н то плато на склоне... - вежливо пояснил Майлз.
- А почему же, интересно, мне об этом никто не рассказал, а? - злобно прошипел Кимбли, через плечо силясь, не поднимая головы, скосить на собеседника глаза. - Меньше знаешь - вечно спишь?
- Надо бы тебя здесь оставить, - с нескрываемой мечтательностью в голосе сообщил Майлз, но, тем не менее, внимательно осмотрел площадку, алхимика и поморщился. - Ну что, доползешь до меня? - поинтересовался он.
- Разве только к утру, - мрачно признался Кимбли. Тело уже начало ощутимо замерзать, а сегодняшние подвиги вконец лишили его сил.
- Придурок, - беззлобно буркнул Майлз и вдруг метнулся через площадку. Снова просвистели пули, зато через секунду майор уже лежал в снегу рядом с Кимбли и, ухватив того за шкирку, быстро инструктировал: - По моей команде, одной перебежкой изо всех сил до двери, понял?
- Угу, - буркнул Кимбли, подбираясь.
- Ну, раз, два, три! - словно неведомая сила вскинула Багрового в воздух - Майлз оказался гораздо сильнее, чем Кимбли предполагал - и алхимик со всех ног, стараясь не задерживать военного, не понимая, сам он бежит или его несут, под свист пуль влетел в дверной проем. Где они с ишваритом и рухнули на пол.
- Хорошее у вас здесь местечко, гостеприимное, - буркнул Кимбли.
- Ну, раз уж ты здесь, похоже, задержишься, придется устроить тебе настоящую экскурсию по Бриггсу, - хмуро сообщил Майлз, вынимая из кармана очки и поправляя погнувшуюся дужку. - Завтра утром вернусь, объясню, куда не соваться.
И действительно вернулся. И провел Кимбли по крепости. Идея посещать спортзал алхимика не увлекла, но вот библиотека в Бриггсе оказалась изумительной. Помимо бесчисленных томов по военному делу, в ней обнаружилось несколько полок с книгами по алхимии. В библиотеке же нашелся весьма подробный макет крепости, и Кимбли наглядно узнал, куда не стоить совать свой нос, рискуя расстаться с жизнью от пуль бриггских снайперов - те, как выяснилось, облюбовали несколько площадок в горах, откуда азартно простреливали отдельные части крепости.
К вечеру алхимик вынужден был сделать вывод, что начал привыкать к обществу Майлза и уже задумался, какую бы замутить разборку, чтобы прервать эту бессмысленную идиллию, когда за ужином Майлз вдруг заявил:
- Ну, вот и все, ребята. Дела свои я закончил. Прощаемся...
Окружающие кинулись хлопать его по плечам, а в ответ на немой вопрос Багрового майор лишь пожал плечами:
- Возвращаюсь в Ишвар. Хочу помочь восстановить родной город...
- Попутного ветра... - невозмутимо пожелал Кимбли, но на следующее утро все-таки вышел во двор, наблюдая, как Майлз и еще какой-то - почему-то смутно знакомый - здоровяк в плаще с низко надвинутым капюшоном садятся в машину и выезжают из ворот крепости. Кимбли проводил их взглядом и понял, что снова остался один.
А на следующий день его вызвала к себе Оливия Мила Армстронг.
Алхимик вошел в кабинет Снежной королевы, не очень понимая, чего ждать, но собираясь задорого продать свою преданность и свои услуги. Оливия сидела за столом, заваленным картами и документами, вполоборота к нему и скептически осмотрела возникшую перед ней фигуру. Кимбли бы, конечно, предпочел белый костюм от лучшего портного Аместриса и фиолетовый галстук, но даже в поношенной гражданской одежде он выглядел не простым человеком и, коротко осмотревшись, молча подтащил свободный стул к столу Оливии и демонстративно уселся напротив.
- Я весь внимание, мадам, - объявил он.
Оливия смерила его взглядом.
- Хочу попросить тебя помочь, - коньячно-шоколадным голосом процедила она, даже не глядя на Багрового. - Нас достали снайперы... - Снежная королева выдержала паузу, но Кимбли не среагировал. - Ребята через неделю пойдут на задание - хотим взорвать несколько площадок в горах, на стороне Бриггса. Я подумала, что наш врач мог бы восстановить твои татуировки, и ты мог бы нам помочь...
- За предложение с татуировками, конечно, спасибо, - Кимбли даже вежливо склонил голову, выражая запредельную благодарность. - А вот насчет остального... С чего я должен вам помогать?
Оливия с наигранным удивлением изогнула бровь и пожала одним плечом.
- Ну, хотя бы с того, что мы спасли тебе жизнь...
- Я, кажется, не просил вас забирать меня из Централа, - притворно растерялся Кимбли. - Прекрасно обошелся бы и без вашей помощи. Я вам могу еще инкриминировать похищение государственного алхимика без его на то согласия. Так что восстановление татуировок будем считать платой за мое молчание... - насмешливо продолжил он, сквозь ресницы изучая реакцию Оливии. - Что же до остального...
Кимбли выдержал долгую паузу, Снежная королева его не торопила, разве что соизволила взглянуть ему прямо в глаза.
- Мои услуги стоят дорого, но я стою того... - мурлыкнул алхимик, сардонически щурясь в сторону Оливии. - И я готов поторговаться... - блондинка по-прежнему молчала, и это начинало действовать на нервы, хотя Кимбли в безвыходном положении Снежной Королевы даже не сомневался - помощь алхимика его класса стала бы спасением для многих солдат Бриггса. - Могу дать скидки... Или пойти на бартер... - Кимбли прищурился Оливии в глаза и насмешливо перевел взгляд на высокую грудь, увы, прикрытую мундиром. - К нашему взаимному удовольствию. А то я тут уже...
Закончить он не успел.
- Пошел вон, - холодно приказала Оливия.
- Простите, мадам... Вот так внезапно прерывать переговоры... - с нарочитым удивлением выгнул брови Кимбли, но Снежная королева поднялась, и алхимик вдруг четко понял, что переборщил, и что сейчас ему разом закатают и в лоб, и в другие части тела и попятился к двери.
- Пошел вон! - повторила Оливия.
- Так что насчет татуировок? - ненавязчиво поинтересовался он на прощанье и едва успел шмыгнуть за дверь, когда в нее ударило что-то тяжелое. Кимбли передохнул и отправился в свою комнату.
Дальнейшие дни стали бесконечно похожими друг на друга. Зима вступила в свои права, и уходить из Бриггса в холодную неизвестность у Кимбли не было никакого желания. Он перетаскал в свою комнату из библиотеки книги по алхимии и тихо штудировал забытое длинными зимними ночами - все-таки и профессионалу время от времени полезно повторять азы. Его никто не трогал, к нему никто не приходил. Его кормили в столовой, ему позволяли ходить по крепости, с ним не разговаривали, на него смотрели как на пустое место. И Кимбли потихоньку проникался ненавистью к месту под названием Бриггс, и сам не ожидал, как обрадовался, когда солнце наконец-то повернуло на тепло, дни стали длиннее, снег начал подтаивать, и Багровый задумался о том, что пора уходить из Бриггса в туманную даль. Выбор перед ним стоял небольшой - между Сином и Кретой. В Аместрисе Кимбли уж точно ловить было нечего.
Возвращаясь из очередного похода за картами из библиотеки, поднявшись по уже ставшей родной лестнице, Багровый напрягся, увидев у двери своей комнаты высокую фигуру, и вдруг, к собственному удивлению, едва не расплылся в улыбке: перед ним стоял Майлз. Впрочем, свою реакцию алхимик живенько подкорректировал.
- Что, Ишвар уже процветает твоими стараниями? - поддав в голос ехидцы и стараясь не показывать удовлетворения от возвращения единственного собеседника, поинтересовался Багровый.
- Частично, - вдруг широко улыбнулся Майлз с такой детской радостью на лице, что Кимбли аж прикусил язык, останавливая поток дальнейших подковырок. - Но Ишвар снова живет. И на моей земле мир. Пока сидел здесь, сам не понимал, как скучал по дому. Но все-таки решил заскочить в гости по старой памяти ...
- Добро пожаловать, - практически уже на правах хозяина (он здесь целую зиму провел, а некоторые съехали) сообщил Кимбли.
- Пробуду здесь две недели, - сообщил Майлз. - Если могу чем помочь - обращайся...
- Вообще-то... - начал Кимбли, но замолчал.
Майлз замер в ожидании продолжения. Багровый поморщился, но, придушив въевшуюся в кровь и плоть нелюбовь к ишваритам и просьбам, пояснил:
- Собираюсь уехать из Бриггса. Хочу податься в Син, выбираю дорогу поудобнее. Подумал, что ты неплохо знаешь южные районы...
- Давай прикинем, - согласился Майлз и вдруг фыркнул. - Честно скажу, Оливия вздохнет с облегчением, когда ты отсюда испаришься...
Кимбли поморщился. Но весь вечер они просидели, разрабатывая маршрут тайной переброски Багрового алхимика через Аместрийскую территорию, а потом через границу на земли Сина. Уже в ночи Майлз ушел в казармы, но тут же вернулся и бросил на ладонь Багрового кошелек:
- Не очень много, но при разумной трате на месяц тебе хватит, - сообщил он.
- Зачем это? - изумился Кимбли.
Майлз пожал плечами.
- За такое благое дело, как твой отъезд из Бриггса, не грех и заплатить...
- То есть, можно получить больше? - живо заинтересовался Кимбли.
- Не зарывайся, - посоветовал Майлз с насмешкой, и Кимбли вдруг сам весело фыркнул в ответ.
- Завтра помогу тебе достать билеты на поезд. Правда, уже вечером. На рассвете по старой памяти хочу сходить с ребятами в патруль.
- Завтра так завтра, - кивнул Багровый. - Привет Оливии. Жаль, что не смогу поучаствовать в празднике в честь моего отъезда.
- Удачи тебе, Багровый.
- Тебе удачи. На завтра... - буркнул Кимбли.
- Да, пригодится, - согласился Майлз и коротко отсалютовал. Кимбли лишь поморщился в ответ на военный салют.
На следующий день Багровый неторопливо собрал рюкзак - житейские мелочи, еда в дорогу из столовой (Кимбли лично проследил, как повар вытаскивал мясо из супа, дабы не траванул от большой любви) и два тома по алхимии - крепости они все равно ни к чему, а работы оказались интересными, наведя Кимбли на мысли, как усилить алхимическую реакцию без философского камня. В ожидании Майлза Багровый прилег на кровать и сам не заметил, как задремал.
Проснулся он уже утром. Майор, похоже, так не объявился ввечеру, игнорируя обещание, и Кимбли решил помочь себе сам, прихватив рюкзак и направившись в сторону казарм. И на подходе к казармам разом напоролся на мрачные взгляды военных. Несмотря на раннее утро, народ не спал. Кимбли изумленно осматривался, пока не перехватил разговор двух вояк:
- Снежная королева в бешенстве... Разведчики уже вернулись... Похоже, безнадежно... Никого не осталось, все погибли.
- Кто погиб? - внезапно метнулся к говорившим Кимбли.
Те, завидев Багрового, разом подобрались.
- Кто погиб, я спрашиваю, - уже спокойнее повторил алхимик.
- Группа, которая уходила вчера, - ответил парень в чине капитана. - Все мертвы...
- Та, где был Майлз? - вдруг дошло до Кимбли.
Военные только кивнули. Ошарашенный алхимик замер, несколько секунд переваривал информацию и медленно пошел вниз по лестнице. Уже выйдя на крепостной двор, он оглянулся. Несмотря на утро, в кабинете Оливии горел свет - видимо, остался еще с ночи. Кимбли постоял немного, подумал было о том, что мог бы предложить свою помощь, чтобы... Что? Отомстить? За убитого ишварита? Кимбли даже фыркнул, давясь смехом. Лучше бы никто и никогда не узнал, какая дурацкая мысль посетила Багрового. Алхимик упрямо мотнул головой, решительно прошел мимо охранников, которые, похоже, не без облегчения открыли перед ним ворота, и зашагал к городу, чтобы сесть на ближайший поезд.
Глава 2
Дорога оказалась не так длинна, как он предполагал, хотя, конечно, доехать на машине было бы куда приятнее. Кимбли, изрядно проголодавшийся к обеду, дошагал до вокзала, чтобы с прискорбием выяснить, что ближайший поезд ожидается только вечером, и шлепнулся на лавочку, чтобы отдохнули ноющие ноги. Так он и сидел, свесив голову и устало ссутулившись, когда кто-то пристроился неподалеку. Кимбли скосил взгляд. Рядом расположился худощавый дедок, которому явно давно пора было сыграть в ящик, и придурковато скалился в беззубой улыбке.
- Что, сынок, уезжаешь? - поинтересовался он.
- Надеюсь, - буркнул Кимбли.
Старичок кивнул с пониманием.
- Не удалось, значит, в нашем городе тебе найти счастья...
- Не удалось, - на последних остатках терпения согласился Кимбли, чувствуя, что внутри поднимается тихое бешенство, и думая, как дедуля должен возблагодарить весь сонм богов за то, что алхимик лишился татуировок. Разговор с навязчивым собеседником в былые времена вполне мог закончиться одним хлопком.
- Нет у меня никого, - уже откровенно сквозь зубы процедил Кимбли.
- Да неужто? - вдруг встрепенулся собеседник и словно бы обрадовался, но тут же торопливо забормотал: - Ах, беда-то какая... И с работой не сложилось, и родни нет...
Кимбли уже открыл было рот, чтобы заткнуть деда и послать его куда подальше, как вдруг тот, жестом предложив подвинуться поближе, подмигнул и мотнул головой в сторону гор.
- А не хочешь себя попробовать в Драхме?
- Где? - не понял Багровый.
- В Драхме, - невозмутимо повторил старик. - Уж поверь, там не то, что здесь. Люди лучше живут. Будешь сытно есть, прилично одеваться, работу хорошую найдешь... Что тебе в Аместрисе делать?
Кимбли вдруг застыл, впервые задумавшись о Драхме. Самый лютый враг из всех соседей Аместриса, ненавистный настолько, что Багровому даже в голову не пришло посмотреть на север, когда встал выбор, куда бежать. А ведь почему бы и нет? Может, и правда - в Драхму? В драхмийскую армию, чтобы можно было опять... взрывать... уничтожать... Аместрийские поселения, скорее всего. Да какая, впрочем, разница, если у него снова появится цель в жизни, и место в армии, и возможность заниматься тем, что он делает лучше всех...
Кимбли пришел в себя после легкого потрясения и с новоявленным интересом уставился на дедка.
- Так граница закрыта... - осторожно напомнил он.
Дед снова расплылся в улыбке.
- Закрыта, сынок, закрыта. Только я тропы знаю. Могу провести...
- И что за это попросишь?
Старик по-дурацки захихикал и даже отмахнулся, пальцем показав на Кимбли с головы до ног.
- Да брось, парень. Какой с тебя сейчас спрос?
Багровый опешил, но сдержался, вдруг представив себя со стороны. Старый, бывший когда-то светлым костюм, сильно изношенный за зиму; потрепанный плащ сверху - единственный гражданского кроя, найденный в крепости; видавшие виды военные ботинки; длинные черные волосы, перевязанные простой веревкой. Н-да. И правда, что с такого взять?
- Я тебя на ту сторону проведу, скажу, где потом меня сможешь найти, - доверительно зашептал старик. - Вот как на ноги встанешь, так и придешь на встречу и от щедрот своих принесешь, что не жалко. Уж поверь, я тогда больше получу, чем сейчас с тебя медяшки стряхивать...
Кимбли прищурился на старика.
- И что я должен сделать?
Тот пожал плечами и кивнул на вокзальные часы.
- Через три часа встретимся на выходе из города, у зеленого дома в конце во-о-он той улицы. Засветло выступим. Ночь пройдем - сейчас полнолуние, не заблудимся - под утро передохнем и выйдем через пещеры уже в Драхме. Завтра уже ты себя совсем другим человеком почувствуешь...
- По рукам, - согласился Багровый. Старичок довольно потер ладошки и быстро удалился.
Кимбли снова задумался. Идея с драхмийской армией начинала нравиться ему все больше и больше. Если генерал-лейтенант Оливия Мила Армстронг пожалела денег и внимания на алхимика, найдутся другие, кто не пожалеет ничего. И вот тогда он покажет, чего стоит помощь Багрового.
Кимбли поднялся, закинул рюкзак на плечо и пошел прочь от вокзала в поисках заведения, где можно было бы поесть перед дорогой. Людей становилось все больше и больше, и Багровый сам не заметил, как оказался на площади, где во всю кипел воскресный рынок. Неторопливо проходя между рядами, алхимик вдруг задержал взгляд на пухленьком торговце явно не местного вида, который за завешенным яркими тканями прилавком во все горло расхваливал свой экзотический товар.
Завидев потенциального покупателя, торговец едва не выпрыгнул из-за лотка, пытаясь уцепить Кимбли за рукав.
- Подходи, подходи, без покупки не уйдешь. Таких чудес нет больше ни у кого на рынке!
Никуда не спешивший Кимбли лениво приблизился. Лоток был завален пестрыми шарфами, блестящими баночками, женскими украшениями из крупных камней, узорными тарелками. Все вещи было явно привозные.
- Синские редкости, - пояснил торговец, показывая на кучки, которыми был разложен товар. - Вот здесь что подешевле. А здесь очень дорогие. На любой кошелек найдем подарок. Что ищешь?
Кимбли пожал плечами.
- Просто смотрю...
- Себе или подруге? - не унимался торговец.
Кимбли окинул продавца мрачным взглядом и уже сделал шаг от прилавка, когда торговец в отчаянии завопил ему вслед:
- Все что душа пожелает! Напитки чудесные, сладости дивные, краски волшебные несмываемые...
- Краски? - почему-то зацепился за слово Кимбли.
- Ну да, - продавец выхватил из дорогой кучки небольшую капсулу размером с две фаланги мизинца, украшенную желто-коричневыми узорами, раскрутил ее и показал Багровому в одной половинке густой коричневый порошок. - Смотри, какая вещь изумительная. Возьми напиток - погорячее и послаще, разведи и хоть себе, хоть подруге нанеси любой рисунок. Дождись минут двадцать, пока засохнет, и рисунок останется как есть месяца два, хоть каждый день мойся. Лучше татуировки. Татуировка, она навсегда. А этот каждые два месяца менять можно...
Кимбли вдруг заинтересованно застыл. Если рассчитывать попасть в драхмийскую армию, то уж лучше сразу показать им все, на что он способен. Несмотря на то, что в крепости Бриггса татуировки среди ветеранов были в моде, после приснопамятной беседы с Оливией Багровый побоялся обращаться за помощью к местным спецам - вряд ли кто-либо в гарнизоне горел желанием вернуть Кимбли способность быстро творить алхимию, и достаточно было сделать несколько неверных движений иголкой, изуродовав узор, чтобы навеки лишить алхимика возможности использовать вместо круга ладони. Так почему бы просто не нарисовать круги на ладонях самому? На два месяца их хватит, а потом, утвердившись на новом месте, он прикажет сделать ему настоящие татуировки.
- Не врешь? Два месяца? - недоверчиво выгнул бровь Багровый.
- Дольше, клянусь! - торговец гулко хлопнулся лбом о прилавок в попытке изобразить поклон. - Но за месяц ручаюсь.
- Сколько?
Стоила чудесная краска действительно немало. Но смысла тащить с собой в Драхму аместрийские монеты Кимбли не видел - вряд ли у старого врага Аместриса на каждом углу был открыт обменный пункт аместрийской валюты. По крайней мере, драхмийских денег в Централе Багровый никогда не видел. А поймай его в Драхме с Аместрийскими сенами, так еще и примут за шпиона. Кимбли вздохнул и решительно выгреб из кошелька почти всю выданную ему Майлзом незадолго до смерти наличность. Продавец торжественно вручил покупателю цилиндрик с порошком. И вдруг, расчувствовавшись, извлек из кучи самого дешевого товара тарелку с две ладони шириной ярко-желтого цвета с изображением неизвестного науке черного зверя. За каким занятием поймал зверя художник, Кимбли мог только предположить, судя по полусогнутым задним лапам и выпученным глазам, но сама тварь была столь жуткой, что брать подарок Багровый отказался категорически. Однако продавец так упорно пихал алхимику фарфоровый шедевр - видимо, опасаясь отпугнуть подобным товаром других покупателей - что Кимбли махнул рукой и в итоге забросил тарелку в рюкзак до кучи. И тут же, уловив носом приятный аромат, пошел на запах, чтобы на оставшиеся деньги пообедать в дорогу.
Нужное место он нашел сразу. Рядом, правда, ошивались еще два парня. Один совсем еще молодой бугай - таких как Кимбли нужно было три, чтобы получилось хоть что-то подобное. И крепкий жилистый мужичок средних лет сильно оголодалого вида. Вскоре появился и знакомый дедок, разом заулыбавшийся троице как старым друзьям.
- А это еще кто? - мрачно поинтересовался Кимбли.
- Так не тебе же одному плохо в Аместрисе, - добродушно пожал плечами старик. - Вот я людям и помогаю. Ну что, пошли уже?
Троица настороженно переглянулась, но двинулась следом за дедком. Кимбли пристроился в конец процессии.
- Вы, ежели военные нагрянут, говорите, что, мол, на охоту в горы идем, - поучал дедок, для убедительности вытягивая из-за спины небольшой арбалет. - Я стреляю, а вы, значит, дичь за мной носите. Отговоримся. Не впервой.
"Мало, похоже, толку от патрулей Оливии", - не без удовлетворения отметил Кимбли и ускорил шаг, догоняя спутников.
С широкой тропы вскоре сошли на узкую тропку, которая шаг за шагом становилась все менее хоженой. Старичок бойко повел их вверх по каменным склонам, не останавливаясь, чтобы проверить ориентиры или посмотреть на карту. Солнце клонилось к закату, темнело, но небо оставалось чистым, и полная луна давала достаточно света, чтобы можно было идти дальше без опасения свалиться с обрыва. Старичок, похоже, дорогу знал отлично и предупреждал перед каждым опасным местом. Уже сильно за полночь, судя по луне, спутники вошли в темный грот, старик извлек из наваленных у входа камней факел, сообщил, что дальше они пройдут пещерами и, не сбавляя скорости, углубился в каменный лабиринт. Когда Кимбли начал спотыкаться, да и спутники его, судя по посмурневшим лицам, утвердились в подозрении, что заблудились и будут бродить здесь вечно, издали потянуло холодом, и Багровый увидел проблеск звезд на черном небе.
- Привал, - объявил дедок, обводя факелом пещеру, в которой они остановились. В углах был запасен хворост, у стен лежало сено. - До рассвета отдохнем, а утром и к людям выйдем. Честные люди всегда днем ходят - только тати по ночам шастают, - пояснил он, сноровисто разводя огонь. - Поедим - и спать.
Кимбли попробовал ложку варева, сотворенного дедком в небольшом котелке, и дальше экспериментировать над организмом отказался. Спутники посмотрели на него удивленно и подтянулись поближе к посудине, пока уставший Багровый зарывался в сено и закрывал глаза.
Проснулся он оттого, что старичок тряс его за плечо.
- Встаем, значит, - объявил дед. - Рассвело. Пошли.
Далекий проход, ночью светившийся звездами, действительно побелел. Четверка зашагала к выходу. Старичок сноровисто спускался с горы по осыпающимся камням, спутники, поскальзываясь и чертыхаясь, спешили следом. Вскоре запахло дымом и навозом.
- Стоп, - приказал вдруг Кимбли, прихватывая старика за плечо. Команда недоуменно остановилась. - Где мы выйдем? - поинтересовался алхимик. - Я хочу знать, как себя вести и что говорить. Документов местных у нас нет...
- Сейчас увидишь, сынок, - дружелюбно пропел старичок, невозмутимо снимая с плеча ладонь Кимбли. - Не переживай. Абы куда я бы вас не привел. Безопасное место.
И снова поспешил вниз. Остальные потянулись за ним. Багровому ничего не оставалось, как пойти следом.
Вскоре показался забор в два человеческих роста и крепкая калитка. Старичок открыл ее и вошел во двор. За забором обнаружился огромный домина, в котором запросто ужились бы человек двадцать, рядом стоял не менее впечатляющих размеров сарай, по соседству, похоже, сеновал, дровница, в общем крестьянское хозяйство во всем его богачестве. Людей, впрочем, нигде не наблюдалось, а из сарая периодически раздавалось недовольное мычание.
Гости подошли к колодцу и оказались в аккурат в центре двора, когда из дома и сарая одновременно вышли по два бугая с арбалетами. Беглецы из Аместриса замерли.
- Ну, добро пожаловать, - улыбнулся старичок, мигом метнувшись к забору и тем самым освободив траекторию потенциального выстрела.
- Ты куда нас завел? - поинтересовался один из спутников Кимбли - тот, что помоложе - хмуро щурясь на проводника.
- А ты не заводись! - с вызовом потребовал дедок. - Я что обещал - то вам и будет. Кормить вас тут будут хорошо, одежу давать, поить по праздникам. А ваше дело - работать. И счастливы будете так, как никогда в Аместрисе не были...
Кимбли подобрался, настороженно глядя на арбалеты.
- Ну, гости дорогие, воевать будем, или поняли уже, что рыпаться здесь бесполезно? - поинтересовался один из стрелков.
- Поняли, - торопливо буркнул пожилой из компании аместрийцев, затравленно оглядываясь.
- Но если бежать хотите - останавливать не будем, - гостеприимно продолжил стрелок, - только горы тут кругом. Не зная дороги, замерзнете к обеду. Так что не удерживаем. Хотите идти - идите.
Судя по лицам драхмийцев, Кимбли сильно сомневался, что в спину желающему попытать счастья в горах не полетит арбалетный болт, и решил пока не нарываться.
- Вот и ладушки, - обрадовался стрелок. - Все, ребята, разводите их по местам. Отбой.
Из дома и из сарая на свежий воздух потянулись люди - мужики и бабы, с ведрами, вилами и всяким незамысловатым крестьянским скарбом.
- Привел? - раздалось сзади, и Кимбли обернулся. Во двор на здоровом вороном тяжеловозе въезжал мужик, телосложением сильно смахивающий на Алекса Армстронга.
- Привел. Как обещал, - закивал головой дедок.
Всадник осмотрел гостей с нескрываемым скепсисом.
- Вот эти двое, ладно, - буркнул он, - а вот этот - тощий... - толстый палец ткнул в сторону Кимбли. - Он мне зачем?
- Батюшка Троп, так крепкий парень, - забеспокоился старичок, подскакивая к лошади и хватаясь за стремя. - Не было ж больше никого. А ты сам сказал, что тебе троих нужно. Я весь город перерыл. Не из крепости же было солдата похищать...
- А мне хоть из крепости... - буркнул Троп, недовольно осматривая Кимбли. - За этого половину заплачу. Потом, если нормальный окажется, доплачу остальное...
- И то хорошо, - охотно согласился старик, протягивая ладонь, в которую хозяин отсыпал из кармана несколько монет. - Удачи вам, ребятки, - пробубнил дедок и торопливо исчез со двора.
Кимбли проводил его полным ненависти взглядом, навеки отпечатывая в памяти рожу. Они еще встретятся.
- Надо бежать, - едва слышно шепнул алхимик стоящим рядом спутникам. - Осмотритесь, что где. Долго мы здесь не задержимся...
- Ага, - быстро согласились те и перекинулись понимающими взглядами.
- Разводи их по местам! - крикнул Троп, слезая с лошади. - А дохлый пусть за скотиной присматривает, а там посмотрим, во что он горазд...
Стрелки закинули арбалеты за спины, отобрали у гостей рюкзаки, и один из четверки подтолкнул Кимбли к сараю.
Глава 3
Пожалуй, также погано Кимбли было лишь в тюрьме. С поправкой на то, что в тюрьме для большего позитива его не заставляли работать.
Под присмотром одного из арбалетчиков, впрочем, живо оттащившего оружие в дом, что, надо признать, ситуацию не изменило - было ясно, что врукопашную алхимик с аборигеном от сохи не справится - Кимбли чистил стойла и вывозил навоз из сарая. Живности в хозяйстве оказалось немало - и коровы, и козы, и свиньи, и лошади. К полудню у Багрового отваливались руки от тяжести лопаты и тележки, плащ покрылся бурыми пятнами, а запахом навоза алхимик пропитался насквозь и проникся уверенностью, что не сможет от него отмыться, даже если неделю проваляется в горячей воде с лучшими аместрийскими благовониями. Нахальные козы пытались боднуться, коровы бессовестно лягались, а хозяйский жеребец флегматично зажевал алхимику ворот плаща. Постоянно мотаясь от сарая к навозной куче и обратно, ничего интересного и полезного Кимбли до обеда рассмотреть не удалось, но в обед всех работников собрали в невысокой пристройке к большому дому.
В полутемном помещении с земляным полом и крошечными окошками, затянутыми бычьими пузырями, теплом дышала протопленная печка, а по всей комнате были расставлены широкие лавки, покрытые толстыми шерстяными одеялами и потертыми шкурами. Народ скучковался на скамейках вокруг стола из плохо обтесанных досок, на который две бойкие девицы живо поставили горшки с мясной кашей, миски с хлебом и кружки с незнакомым Кимбли сладким травяным отваром. Десяток здоровых, бородатых мужиков, оживленно переговариваясь и перешучиваясь, чавкали, облизывали пальцы, добирали остатки каши из горшков хлебным мякишем, и Кимбли, к своему удивлению, обнаружил, что оба его спутника успели вполне себе комфортно вписаться в эту команду и уже с шутками и прибаутками рассказывали, как шли ночью по пещерам, и как перетрусили с утра, увидев направленные на них арбалеты. Благодарные слушатели покатывалась со смеху, вспоминали, как сами примерно также попали из Аместриса в Драхму, и косились на Кимбли, который заставлял себя глотать густую безвкусную кашу, сидя у края стола и потирая ставший неприятно-щетинистым подбородок. Когда тарелки и кружки опустели, мужики растянулись на лавках, и Кимбли попытался подобраться поближе к своим спутникам, но те, словно ему назло, устроились в дальнем конце комнаты. Через час передышки их снова отправили на работу.
К заходу солнца алхимик успел натаскать воды на всю поганую живность. В качестве особо изощренного крестьянского садизма выяснилось, что наливать зверью ледяную воду из колодца нельзя, вода должна была отстояться в корытах, и лишь потом ее можно было выплескивать скотине. Поэтому Кимбли сначала разливал воду по бочкам, потом отстоявшуюся из бочек по корытам, люто ненавидя всю живность в проклятом сарае и представляя, как он взорвет эту милую обитель вместе со всеми ее насельниками.
Ну что ему мешало нарисовать круги на ладонях еще в Аместрисе, по ту сторону границы? Сейчас мало того, что неизвестно, где его рюкзак с вещами - а, следовательно, и синская краска - алхимик к тому же сильно сомневался, что на крестьянском подворье найдутся бумага и карандаш, а только с десятком-другим готовых преобразовательных кругов у него появлялся шанс разнести семейство здоровил и всех их добровольно-принудительных приспешников в кровь, песок и щепки. Конечно, можно было попытаться заныкать кусок угля и втихаря нарисовать круги на стенах дома. Потом быстро оживить их - один за другим - взрывая и уничтожая все построенное. И для осуществления данного плана Кимбли не отказался бы от помощи бывших спутников - отвлечь от него внимание, прикрыть, покараулить. Круги нужно было нарисовать так, чтобы их не заметили и не успели стереть - по одной сломанной линии в каждой пентаграмме убивало всю операцию. Пара дней, чтобы сделать вид, что сдался, а потом - подрыв.
Вечером их снова собрали в пристройке, где стало совсем темно - на ночь окошки закрыли задвижками, и теперь лишь огоньки нескольких свечей разгоняли мрак. Кимбли едва не задохнулся на пороге, вдохнув крепкий запах пота, но молча пробрался к столу и уселся на скамейку поближе к ночному спутнику помоложе. Тот невозмутимо погружал деревянную ложку в густую мясную похлебку и с хлюпаньем заваливал это месиво себе в глотку. Сосед слева, накрошив в похлебку едва не полбуханки, со смаком выковыривал куски пальцами и облизывался. Кимбли подтолкнул локтем знакомого аместрийца и тихо поинтересовался:
- Так и не познакомились. Тебя как зовут?
- Дант, - демонстративно не глядя в сторону Кимбли, буркнул тот куда-то в ложку.
- Слушай, я осмотрелся и, кажется, знаю, как отсюда можно уйти... - тихо продолжил Кимбли, придвигаясь поближе к бывшему спутнику.
Парень замер, секунду подумал, а потом с удвоенной энергией начал обгрызать ломоть хлеба.
- Но мне понадобится помощь, - вполголоса объяснял Багровый. - Ты ничем не рискуешь - я все сделаю сам, но когда я...
- Ну, в общем, так - хочу тебе сказать... - вдруг во всеуслышание объявил парень, наконец-то отрываясь от еды. - Я отсюдова бежать не собираюсь. Кормят здесь хорошо - меня так дома отродясь не кормили, одевают-обувают. Вон, мужики говорят, хозяин их за родных считает. Работай - и будешь как сыр в масле кататься, - работяги одобрительно загудели, сверля Кимбли хмурыми взглядами. Багровый с прискорбием осознал, что революция отменяется, и что интеллигенция до сих пор далека от крестьянства. - В общем, хочешь бежать - беги. А ко мне с этим больше не лезь...
- Дурак, - бросил через стол лысый бугай, сидевший напротив. - Где ты жизнь лучше найдешь? Тебе что, в Аместрисе сытнее было?
"Ну, как вам, быдлу, объяснить..." - мысленно начал Кимбли и тут же придушил искреннюю речь, открыв было рот, чтобы выдать деликатный ответ для успокоения набычившихся соседей, но в этот момент дверь в пристройку распахнулась, и на пороге возникли два сынка хозяина с арбалетами в руках.
- Эй, ты, тощий, - позвал один, заряженным болтом указывая на Багрового - соседи разом шарахнулись. - А ну, поди сюда. Батя хочет с тобой поговорить...
Полный недобрых предчувствий, Кимбли медленно поднялся со скамьи. Его пропустили вперед и как под конвоем провели через двор в хозяйский дом, потом через сени, где толкались два подрощенных теленка и коза с новорожденным малышом, в огромную домину, где обитало, похоже, все семейство.
При виде Кимбли женщины разом метнулись к печи и исчезли за цветастой занавеской (Багровый подумал было, не попытаться ли взять кого-то из них в заложницы, но быстро пришел к выводу, что его запросто будут водить кругами по горам, пока не рухнет от усталости, а потом отыграются на нем по полной), а мужчины скучковались вокруг сидевшего на лавке Тропа, за спиной которого стоял стол, куда хозяева вывалили содержимое трех рюкзаков. Сверху валялись вещи Багрового, а в широких ладонях Тропа покоились две знакомые книги по алхимии. Кимбли подобрался. Конвоиры, словно почуяв неладное, мигом закинули арбалеты за спину и ухватили аместрийца за плечи, без жалости выворачивая руки, чтобы удержать от лишних движений.
- Ты аместрийский алхимик? - буравя гостя злобным взглядом и супя брови, неприветливо начал Троп. Кимбли призадумался. В глазах хозяина блестел страх, двое его сыновей сжимали Багровому руки так, что он уже перестал чувствовать кисти, а двое оставшихся держали ладони на рукоятях здоровых ножей, висевших на поясах, и алхимик пришел к выводу, что вряд ли сможет продать свои услуги на местном подворье. Сглотнув комок в горле, Зольф попытался изогнуть в улыбке заледеневшие губы.
- Я? Да что вы! Конечно, нет, - наигранно изумился Кимбли и, сам почувствовав неискренность в голосе, тут же начал бить аргументом: - Да если бы я был алхимиком, разве сидел бы я тут у вас? Я бы давно все тут преобразовал и ушел своей дорогой... - что именно "все" он собирался преобразовывать, Кимбли и сам не понимал, но понадеялся, что крестьянству намека хватит. И оказался прав. Троп нахмурился так, что на лбу забугрились редкие мысли.
- Ну, да, - неохотно согласился он. - Ты бы нас всех уже давно прибил... Аместрийские алхимики, они такие... А тогда зачем тебе тогда это? - Троп подкинул на ладонях книги.
- Я историк, - с достоинством сообщил Багровый.
- Кто? - хором вскинулось семейство и тут же снова насторожилось, а Кимбли утвердился в уверенности, что ни бумаги, ни карандашей он здесь не найдет.
- Историк, - терпеливо повторил он. - Изучаю историю алхимии. Собираю рассказы о событиях прошлого.
Семейство озадаченно замерло.
- И зачем это надо? - уточнили из-за спины Кимбли и ощутимо дернули его за руку - так что в плечо что-то звонко треснуло. - Для алхимиков? Ты им помогаешь?
Убедившись, что рука еще на месте, Багровый попытался успокоить беспорядочно метавшиеся мысли в поисках самого безопасного ответа.
- Нет! Я просто рассказываю людям об алхимиках... Потому что им интересно...
- Сказки, что ли, рассказываешь? - уловив в словах Кимбли что-то знакомое, оживился Троп.
- Сказки, - тут же согласился Багровый, не желая и дальше рисковать умными словами.
- А на жизнь чем зарабатываешь? - не успокоился Троп.
- Этим же, - печально сообщил Кимбли.
- Сказками? - недоверчиво уточнил хозяин.
Кимбли послушно кивнул. Конвоиры опешили настолько, что даже выпустили его руки. Алхимик стоял неподвижно, боясь шевелиться.
Троп несколько секунд раздумывал, потом недоверчиво покачал головой и осмотрел семейство:
- Дураки они там, в этом Аместрисе... За сказки деньги платят... - буркнул он. Семейство активно согласилось. Троп протянул стоявшему справа сыну оба алхимических тома. - В печь их! - приказал он. - И пепел по ветру.
- Да разом... - парень живо схватил книги. Кимбли с сожалением проводил взглядом прихваченные из крепости трактаты и попутно подумал, что права была мама, говоря, что краденное впрок не идет.
Хозяин и сынки, светлея лицами, внимательно смотрели, как в жерле печи сгорают тонкие страницы. Кимбли же перевел печальный взгляд обратно на стол и вдруг замер. Троп подвинулся, и теперь стал хорошо виден знакомый рюкзак и приоткрытый боковой карман, из которого торчала знакомая желто-коричневая капсула с синским порошком для рисования. А рядом с ней, на рюкзаке, лежала втюханная Багровому продавцом фарфоровая тарелка со страшным зверем. Кимбли прищурился, несколько секунд раздумывал и решил рискнуть.
- А... можно мне задать вопрос? - изобразив самую заискивающую улыбку, в которую только смог растянуть губы, поинтересовался он.
Хозяин нерадостно покосился на аместрийца, не соглашаясь, но и не отказывая, и Багровый продолжил:
- Можно мне забрать мои вещи? - он мотнул головой на стол. Троп все-таки соизволил повернуть голову, проверяя, о чем речь, и тут же посмотрел на Кимбли как на идиота.
- Теперь это общие вещи, - объявил он. - Если тебе что понадобится - скажи. Мы дадим.
- А это можно? - спросил Кимбли, показывая на тарелку.
Хозяин снова обернулся, уж не скрывая раздражения, и вперился взглядом в безумный взгляд синского зверя.
- Зачем тебе эта дрянь? - поинтересовался Троп, видимо, тоже не оценив бесценное творение неизвестного мастера.
- Это бог нашего клана, - не задумываясь, объявил Багровый. - Я ему молюсь... Каждый вечер...
- Этой?.. Гадине?.. Молишься?.. - с нескрываемым ужасом в голосе уточнил один из сыновей Тропа, а остальные потрясенно уставились на аместрийца.
- Ага, - с достоинством подтвердил тот. Во взглядах окружающих ужас мешался с сочувствием к обнаружившейся дури гостя.
- Ну, если молишься... - растерянно протянул старший сын. Остальные после сожжения книг заметно расслабились и начали равнодушно пожимать плечами, кто-то уже потянулся к фарфоровому шедевру, и Кимбли едва не застонал, понимая, что план срывается, как наконец Троп грохнул кулаком об стол, и все замерли.
- Нет, - решительно объявил он. - Говоришь, что молишься, а вдруг эта штука алхимическая? Возьмешь ее в руки и все преобразуешь. Может, она тебе и нужна, чтобы всех нас убить? Алхимики - люди страшные. Нет. Не получишь ты ее.
- Я без нее не могу, - поддав в голос трагизма, объявил Кимбли, страдальчески сморщился, осмотрел собеседников и, не найдя на лицах понимания, внезапно бросился вперед, мимо Тропа, прямо к столу. Демонстративно вытянув вперед правую руку, он клещом вцепился в заветную тарелку. Как и следовало ожидать, сначала его рванули за шкирку, оттаскивая от стола. Воротник рубашки треснул, впиваясь в горло, Кимбли жадно хватанул воздух, всхлипнул, и тут же чей-то кулак со всей силы обрушился на его поясницу. Хозяин, видимо все еще опасаясь загадочного преобразования, выхватил из ослабевшей руки тарелку и тут же грохнул ее об пол. Старший сын, метнувшись вперед, впечатал кулак прямо в солнечное сплетение Багровому, и тот, коротко всхлипнув, обвис в руках братьев. Потом ему опять врезали по спине, и опять в живот. Последующие несколько минут он ничего не видел, не слышал и не понимал. Над ухом что-то ревело, но сквозь чудовищную боль разум воспринимать слова отказывался, и речь хозяина прошла почем зря. Перед глазами Кимбли что-то смутно мелькало - это Троп плясал на полу, в крошку давя хрупкий фарфор тарелки, от которой вскоре остался лишь изумленный глаз невиданного существа. Хозяин смачно плюнул и додавил и его. Кимбли встряхнули как котенка и заставили выпрямиться, снова заломив обе руки.
- Еще раз такое сделаешь - сдохнешь... И не посмотрю, что заплатил за тебя деньги, - объявил Троп, поднося к лицу алхимика кулак размером примерно с голову Багрового. Кимбли сжался от ужаса, уже не играя. Потом его куда-то тащили - он с трудом узнал постройку, в которой недавно обедал - и бросили на пустую лавочку, сверху, впрочем, накинув тощее одеяло.
- Ну, дурак... - прошипел кто-то из собратьев-рабов и остальные одобрительно завозились. Братцы ушли, Кимбли подтянул повыше шерстяное одеяльце, забрался под него с головой и несколько секунд лежал неподвижно, с наслаждением ощущая, как уходит острая боль, оставляя, впрочем, ощущение, что завтра с утра она вернется с новой силой. Потом Багровый осторожно перевел дыхание, поднес к лицу левую руку и медленно разжал пальцы, проверяя, что отвлекающий маневр сработал, и заветная капсула действительно осталась в ладони.
И что у него есть краска, которой можно нарисовать привычные круги на ладонях. Осталось только выбрать место и время.
Глава 4
Народ зашевелился в кромешной тьме, лишь только где-то совсем рядом наперебой заорали дурными голосами три шальных петуха. Кимбли, всю ночь пролежавший скрючившись под одеялом, попытался выпрямиться и едва не взвыл в голос. Как и следовало ожидать, ощущение было такое, будто по его тушке прошлым вечером промаршировала вся аместрийская армия.
Кто-то зажег свечи, соседи, кряхтя и почесываясь, начали подниматься. Дверь открылась, в нее заглянула молодая, бойкая девица, сразу вызвавшая оживление в мужских рядах, которое, впрочем, долго не продлилось, ибо девица невозмутимо растолкала мужиков и высмотрела интересующий ее объект. Кимбли едва успел высунуть нос из-под одеяла, как молодуха подошла к нему и кинула на его одеяло пухлый сверток.
- Батя просил тебе передать, - сообщила она. - В твоей одеже ты через неделю с чахоткой сляжешь. Оденься хоть как человек.
И девица решительно ушагала прочь. Мужики одобрительно загудели, поминая отеческую любовь хозяина Тропа, а Кимбли неохотно раскрутил сверток. Толстые штаны, рубаха едва не до колен из грубой шерсти, к ней длинный узкий шнурок (Кимбли бы подумал, что эдак ему деликатно предлагают повеситься, если бы не понимал, что столь изощренное чувство юмора местным жителям недоступно, и не видел, как все соседи подпоясываются подобными же шнурками) и странная обувь из шкуры какого-то животного мехом внутрь.
- Говорили же дураку, что батюшка Троп как о родных обо всех заботится, - с укоризной протянул стоявший недалеко Дант, а дверь уже вновь отворилась, и вчерашние девицы потащили к столу горшки с едой. Мужики удовлетворенно зачмокали и потянулись к скамьям.
Кимбли задумчиво посмотрел на свой костюм. Как ни противна была мысль рядиться в местные уродливые обноски, приходилось признать, что в них будет и теплее, и удобнее. Скрипнув зубами от очередного унижения и прострелившей спину боли, Кимбли - насколько мог быстро - переоделся и даже успел к столу до окончания завтрака, заставив себя проглотить миску местного варева.
- На человека стал похож, - с чувством глубокого удовлетворения сообщил ему вчерашний лысый бугай, и Багровый подумал, что когда дело дойдет до взрывов, на этом придурке он отыграется с особой жестокостью. Хотя, конечно, не с такой, как на батюшке Тропе и его семействе.
За Кимбли, похоже, всерьез и надолго закрепили местную скотину. И алхимику оставалось только изумиться, сколько навоза всего за одну ночь сумели произвести обитатели сарая. До обеда он снова надрывался с тележкой, бросая полные покорности взгляды на периодически являвшихся проверить результаты его труда членов хозяйской семьи, а после обеда, когда все работники развалились на лавках подремать, взял кружку с местным травяным варевом и демонстративно вернулся в сарай. Один из хозяйских сынков немедленно заглянул полюбоваться, как странный работник дремлет на сеновале, но заставлять Кимбли вернуться в пристройку не стал. Лишь мрачно буркнул: "Попробуй только скотину потравить" и вышел.
Убедившись, что на время послеобеденного отдыха его оставили в покое, Кимбли подсел к крошечному окошку, оттянул задвижку и устроился поудобнее, открывая капсулу и пересыпая половину порошка в ее верхнюю часть. Капнув на порошок травяного отвара, алхимик перемешал его соломинкой. Порошок забурлил, закипел, металл ощутимо потеплел, и через минуту Кимбли уже с трудом крутил соломинку в густой коричневой субстанции. Схему он мог начертить даже вслепую. Круг, треугольник, луна, формулы - он решил начать с левой ладони. Широкая, плоская соломинка вполне заменила кисть, и Багровый, морщась от усердия, аккуратно наносил на кожу алхимические символы. Много времени на рисунок не ушло. Взяться сразу за вторую ладонь он не рискнул, опасаясь смазать еще не высохший узор, поэтому выскреб остатки краски вторым слоем для надежности, закрыл капсулу с порошком и замер, ожидая, когда рисунок высохнет. Толстые линии заметно светлели, подсыхая и вновь прекращаясь в мелкие крупинки. Нервное напряжение отпустило, спину по-прежнему нудно и больно тянуло, и, пригревшись в сене, он, похоже, задремал, потому что очнулся лишь когда хлопнула дверь, и бас Тропа пророкотал у него над ухом:
- Я за тебя деньги платил, чтобы ты тут дрых?
Кимбли вскинулся и машинально вжался спиной в стену, ладонями упираясь в дерево, когда сообразил, что мог повредить рисунок. Но проверять на глазах у Тропа не рискнул. Батя однако пребывал в неплохом настроении и на рукоприкладство был не настроен. Дождавшись, пока Кимбли нерешительно поднимется, он вдруг хлопнул аместрийца по плечу и миролюбиво сообщил:
- Да не боись. Я ж вижу, что ты к труду не приучен. Поначалу тяжко будет, но со временем пообвыкнешься. Я своих людей не гноблю - вижу, кто во что горазд. Старайся, и будет тебе сладкая жизнь...
- Спасибо... - процедил сквозь зубы Зольф и, почувствовав, что дал волю эмоциям, опустил очи долу, дабы Троп не заметил недоброго блеска, и торопливо поклонился для убедительности. - Спасибо, батюшка... - повторил он уже на тон спокойнее.
- Ну и лады, - удовлетворенно сообщил Троп, разворачиваясь к выходу. - До вечера стойла дочисть и воды натаскай.
- Будет сделано, - повторно склонился в поклоне Кимбли, стараясь не сжимать левую ладонь и в тоже время не показывать ее Тропу. Хозяин, однако, волнения алхимика не заметил и невозмутимо продефилировал к выходу. Уже у самой двери он обернулся.
- Да, и вот еще... - продолжил он, и Кимбли едва не выругался, не в силах дождаться, когда же эта гадина оставит его в покое, - ты бы своих не сторонился. Одной семьей жить теперь будете. Не дичись...