Аннотация: Однажды в студии, где репетировала группа "Ария", выключили свет, и музыканты решили сыграть в карты на желание. А по странному стечению обстоятельств выше этажом находилась студия группы "Кипелов"...
В студии, где собралась на репетицию группа "Ария", царила весьма воодушевленная обстановка. Только что пришедшая Маргарита Пушкина громко зачитывала вслух новые тексты, музыканты оценивали их на предмет пригодности, кто-то даже негромко напевал (только вот этот "кто-то" вовсе не был Беркутом, которому делать это полагалось по должности). Но тут на полуслове Марги в студии погас свет...
После некоторых негромких матюгов музыканты поняли, что проблема со светом (точнее, с его отсутствием) распространяется не только на их студию, но и на всю базу в целом, что электрики, вероятно, уже пытаются ее решить, и что репетировать в кромешной тьме не представляется возможным.
Впрочем, не такой уж и кромешной была эта тьма - некое слабое освещение предоставляли экраны телефонов. Синее, зеленое и оранжевое вперемешку...
- Можно дискотеку устроить, - съехидничал певчий Птиц.
Но его "предложение" проигнорировали, так как у Дубинина была идея получше... Нет, вовсе не пить пиво (хотя от такой идеи тоже бы никто не отказался) - у Виталия Алексеевича в кармане завалялась колода карт, что как бы само собой намекало на приятное времяпровождение.
- Сыграем?
- На раздевание?! - предположил Прист, но потом понял, что предложение его - не лучшее: из женщин в студии была только Марга, но и ее созерцать обнаженной арийцам как-то не слишком хотелось.
- На желание, - ухмыльнувшись, сказал Дуб, - проигравший должен выполнить любое желание победителей.
...
Играли следующими тройками: Холст, Прист и Марго против Дуба, Удалова и Беркута. Удача была на стороне последних, которые вскоре отправились решать, какое же желание взвалить на плечи побежденных собратьев. Кандидатуру определили быстро: Маргу решили не трогать (во-первых, женщина, во-вторых, не дай Бог, вспомнит, что ей зажали подарок на Восьмое марта), над Холстом бы очень хотелось постебаться всем, да боязно, значит, Попов. А вот какое желание...
Тут (просто к слову) Беркут припомнил, что на этой же самой базе, но этажом выше расположилась вражеская группа "Кипелов", которые, как надо понимать, сейчас тоже сидят во мраке беспросветном. Пару секунд Дуб чесал в затылке, и вот задание было готово: Сергею Попову следовало сходить на разведку в лагерь врага кипеловскую студию и разузнать, чем "товарищи" по музыкальному цеху заняты. С большой неохотой Прист согласился на выполнение задания и, нацепив все черное (ночная маскировка), отправился партизанить.
...
В кипеловской студии дела шли невесело. Картишек у музыкантов не оказалось, а вот прочих достойных идей, чем занять свой темный и мрачный досуг, не приходило. Предложение Тери меряться силой было отвергнуто, как и идея Кипелыча петь частушки. Вариант Маврина - пить пиво - был воспринят "на ура" всеми (даже Кипеловым), только вот беда - пива не было.
Порывшись в поисках последнего под диванами, музыканты выудили оттуда бутылку чего-то (вроде бы, похожего на шампанское), подаренное какими-то фанатами чёрт знает сколько лет назад. Тогда Харек (как самый молодой и прогрессивный) предложил поиграть в "интересную" игру под названием "бутылочка". Правила игры старшим товарищам не слишком понравились, но (как было решено почти единогласно) были все же предпочтительнее тысячи сто двадцать первого по счету прослушивания русских народных песен в исполнении Золотого Голоса Российского Металла.
Кипеловцы расселись вокруг стола, на котором, собственно, и вертели бутылочку. Причем объект горячего братского поцелуя, как правило, возмущался намного больше, чем субъект, его исполняющий.
В тот самый момент, когда Попов под покровом темноты прополз в раскрытую дверь кипеловской студии, бутылочку раскручивал Терентьев... и указала она на Маврика. Тот тут же начал возмущаться, поднимая пыль до потолка.
- Послушайте, не мужицкая это вообще игра! Мы же металлисты, а не бабы какие... Давайте, я за пивом, что ли, сбегаю... - и попятился к двери.
Но Теря наступал грозным ходом. Он уже пережил "всю прелесть" теплого Харьковского поцелуя и теперь страстно желал, чтобы и Маврику тоже досталось... в смысле, насладился чтоб.
- Ах, не мужицкое, значит? А кто Валеру целовал минуту назад?
"Так с Кипелычем совсем другое дело! - подумал Рыжий Бес, но вслух не сказал. - Он-то смирный... если, конечно, верещать не начнет. А тут огромный и буйный Теря на тебя напирает... кто ж знает, что у него на уме?!"
Пятившемуся назад Маврику как-то удалось грациозно перешагнуть через припавшего к полу Приста, а вот наступающему на него Тере - нет. И когда на руку Попова опустилась со всей тяжестью нога сорок восьмого (если не больше) размера, тот, естественно, завизжал. Теря тоже заорал и отпрыгнул назад, попутно сдвинув собой стол (а заодно и всех за ним сидящих), Маврин также вскрикнул от неожиданности. Кипелов же, находившийся на противоположном конце стола и вообще ничего не понявший, решил на всякий случай (коли уж все орут) тоже завопить во всю глотку...
...
Арийцы сидели молча и ждали Приста с "докладом", как вдруг по всей базе раздался пронзительный и просто нечеловеческий вопль, который бывалые арийцы ни с кем не могли перепутать.
- Я тут читал в интернете, что вроде как растерял Кипелыч свой "золотой" голос... Так вот, мораль: не верьте всему, что пишут! - ехидничал Дуб, причем довольно громко, потому что кипеловские вопли глушили даже через стены и этажи.
Тут Удалов озабоченно вскочил с места.
- Мужики! Так что мы сидим?! Там же Приста бьют!!
- С чего ты взял?
- Ну, так у них пока Кип глотку дерет, другие ребята кулаками машут...
- Точно, - добавил быстро "въехавший в дело" Дубинин, - Валерыч у них что-то вроде глушителя: всех глушит подчистую и крики Приста заглушает...
"А и вправду", - подумал Владимир и объявил начало военных сборов. В поход надо идти, выручать боевого товарища!..
...
А тем временем Кипелыч немного попритих и огляделся по сторонам. Взгляду его предстали лишь задние части товарищей, так как головы (и уши) все попрятали, кто куда смог: под подушку, под диван, под барабанную установку... Но, хоть и не без стресса и частичной временной потери слуха, но все же бывалые кипеловцы вопли своего босса выдержали. Что нельзя сказать о бедном Присте. Он не успел вовремя скрыться и теперь лежал плашмя, раскинув руки, и надо было срочно придумывать, что дальше с ним делать...
- Ну и как мы это "господам" арийцам объясним?! - заламывал руки Маня. - Они же на нас войной пойдут!
- Не паникуй раньше времени. Что-нибудь придумаем, - Маврик сосредоточенно чесал рыжую макушку.
- А что если... сказать, что он... сам помер? - предложил Теря.
- Ты хочешь сказать, что арийцы этих воплей не слышали?! - продолжал неистовствовать Манякин. - Дай ты Бог, чтобы в это время в полицейском участке за два квартала отсюда громко радио играло!..
- А что, это идея, - кивнул Рыжий Бес, одобрительно глядя на Терю. - Скажем, что Кипыч пришел в студию один, обнаружил мертвого арийца и заорал со страху. Да, запомни, ты покойников боишься, - Сергей указал пальцем в тот угол, куда уполз Лер Саныч и теперь сидел там, сжавшись в комок, понимая, что натворил "делов", и боясь теперь гнева сотоварищей.
- А отчего он помер-то? - не унимался Маня.
- Так, может, пил много...
Прямо очень кстати к высказанной Терей версии из-под стола выполз Харьков (который, видимо, все это время там и находился, впав от воплей Кипа в некую нирвану, а теперь из нее выпал) и вернул на стол укатившуюся бутылочку.
Сергей Маврин внимательно оглядел артефакт и теперь (привыкшими уже к темноте глазами) смог прочитать на этикетке: "Российское шампанское".
- Сойдет, - заключил Рыжий Бес. - Допустим, выпил Прист всю эту дрянь и помер.
- Да ты спятил! - парировал Терентьев, - чтобы металл-гитарист издох от одной бутылки вонючего шампанского?!!
- И то верно. Так, скажем, что это несчастный случай был! А что - вылетела пробка из бутылки прямо в лоб, и капут...
На том и порешили. Теперь дело осталось за малым - уложить "покойничка" на стол, "грим" ему нанести, полить шампанским (чтобы правдоподобно было) и ждать "гостей".
...
В арийской же студии вовсю кипели сборы... хотя, больше, наверное, споры. Неожиданно Утконос обратил внимание на то, что после прекращения кипеловских воплей в помещении стало необычно тихо. А это был верный повод серьезно тревожиться за Попова - уж не прибили ли его? (Вражеский агент, как-никак.)
- Эх, ничего вы не понимаете, - заявил Артур Беркут, который особого рвения к освобождению боевого друга не проявлял, но очень уж был не прочь поумничать, - засада там. А Прист у них в заложниках. Ждут, "родимые", когда мы явимся... Наверняка уже и "тяжелую артиллерию" приготовили. А вы на них с барабанными палочками идти собрались... Стыдоба! Вам броня нужна... из металлических пластин, например.
- Где мы тебе эти пластины найдем? - ворчал Холст. - Струны, что ли, переплавим?
- Не, струны поберегите - я без аккомпанемента петь не буду. Но броня нужна - что же будет "самое святое" защищать?
Наглостью певчего Птица сотоварищи возмутились, но о защите все же задумались. Было принято решение использовать диванные подушки - по две на человека. С помощью найденных где-то бинтов примотали по одной к голове (вроде каски), а вторую... ну, куда пришлось.
Далее решался вопрос с оружием. После некоторого рассмотрения тактики и стратегии боя "ударную силу" (доверенную Дубу), представленную ранее толстой папкой с текстами Пушкиной, было решено заменить табуретом (так как в данном случае превосходство должно было быть именно силовым, а не культурным). Барабанные палочки Максу решили все же оставить - для нанесения точечных ударов.
Кроме того (по совету Марги, кстати) было введено "оружие деморализации" - туалетный ёршик. Получить таковым в физиономию - не больно, но вот морально-боевой дух падает практически до нуля. Это "оружие деморализации" досталось Беркуту... Вообще-то его (Артура) сначала хотели использовать, как голосовое оружие против Кипелыча - типа "клин клином вышибают". Но Птиц в не самой деликатной форме выразил желание поберечь свои нервы, уши и голосовые связки. Его услышали, но в наказание за уклонение от гражданско-патриотического долга вручили в руки ёршик.
В качестве звуковой атаки оружие, равное по децибелам Лер Санычу, подобрать было непросто. В идеале, могли бы подойти дрель и перфоратор, но вот под рукой оказался только пылесос. Его-то и пришлось взять с собой бедному Холсту. ("Уж коли в звуковой атаке не поможет, так хоть шлангом кого-нибудь зацеплю".) Предложение же Беркута о газовой атаке было отвергнуто в силу неправильного понимания... А публично опозориться перед конкурентами путем естественного загрязнения воздуха никто из арийцев не возжелал.
Марга благословила металлистов на "крестовый поход для освобождения Приста из рук неверных", и вооруженные музыканты отправились в путь.
...
В кипеловской же студии работа шла полным ходом. Теря с Маней перетащили "тело" Попова на стол (тот самый, на котором раскручивали бутылочку), Маврик собственноручно малевал ему кетчупом на лбу "рану" от пробки, Харек пытался откупорить шампанское. Даже Кипелычу, выползшему наконец-то из своего угла, разрешили "внести свою лепту" в общее дело. А именно, он (скромненько так) попросил у Маврика разрешения украсить "покойничка" цветами из подаренного ему фанатами букета. Рыжий Бес что-то фыркнул по поводу "горластых, да сентиментальных", но позволил.
Далее надо было спрятаться в засаде. Причем мест для этого подходящих было только два - под диваном и под столом. Теря ни туда, ни сюда не помещался, поэтому его просто посадили на корточки в углу и прикрыли белой тканью - типа кресло. А в это "кресло" - то есть, на терентьевские коленки - уложили Лер Саныча, наказав ему при этом четкие инструкции ответа: "пришел - увидел Приста - испугался - заорал - потерял сознание - очнулся - гипс дальше по обстоятельствам". Под диван, как самого молодого и тонкого, засунули Лешу. Нет, Маврик был еще тоньше, но, как "мозговой центр" всей операции, лезть под диван категорически отказывался. Он приютился под столом вместе с Маней и бутылкой, так и не открытой Харьковым.
...
Через некоторое время в студии скрипнула дверь и бравые арийцы вступили внутрь, готовые (если придется) стоять насмерть. Вот только стоять, как казалось, было не против кого...
"Вот бл..." - хотел было выругаться Беркут, увидев на столе чье-то тело (судя по темному цвету хайра, не Валерино), но Удалов, подойдя сзади, заткнул ему рот подушкой. Однако этого краткого возгласа было достаточно, чтобы быть "засеченными", и прятавшийся под столом Рыжий Бес решил тихонечко подсмотреть за "господами арийцами". И тут... нет, не то, чтобы Маврик очень боялся призраков и всякой прочей мистической нечисти, просто весьма неожиданно было увидеть вместо бывших товарищей некие неопознанные ругающиеся объекты, увешанные подушками и с кухонной утварью наперевес!..
- Бесы! БЕСЫ!!! - заорал Маврин.
- Все зле-ей и зле-е-ей... - инстинктивно подпел развалившийся на Тере-"кресле" Кипелыч, ранее арийцами даже не замеченный.
Тут почему-то уже Терентьев воспринял "позывной" босса как команду к действию и, мгновенно вскочив, героически кинулся в бой, стремясь щедро покарать "бесов" тем "оружием", что было в руках (Кипычем то есть).
- А-а-а, призра-а-ак!!! - заорал Беркут (еще бы, не каждый день увидишь двухметровое приведение, накрытое простыней, размахивающее во все стороны Золотым Голосом Русского Металла!)
Эффект звукового поражения, конечно, был не такой масштабный, как в случае с Валер Санычем, но его все равно хватило, чтобы оглушить на время стоящих рядом арийцев...
Первый "отмер" Виталий, и с бешенством (и табуретом) бросился на "привидение", дабы спасти товарищей ценой дубовой шкуры своей. Птиц же, узрев храбрость и героизм басиста, решил, что негоже и фронтмену в стороне отсиживаться, и принялся рьяно размахивать ёршиком во все стороны.
Маврик и Маня засели под столом в засаде, и вдруг к ним сверху опустилась голова "покойника", щедро залитая кетчупом и украшенная цветами.
- Что тут происходит, мужики?
- А-а-а-а-а!!! - заорали Сергей и Александр хором.
И тут... то ли от громкого маврино-манякинского крика, то ли просто от большой амплитуды, певчий Птиц, размахивающий "оружием деморализации", случайно... деморализовал Холстинина.
Арийцы (да и некоторые кипеловцы) застыли в шоке с раскрытыми ртами. Что сейчас будет?..
Дубинин офигел настолько, что выронил табурет... прямо на ногу Тере. Тот взвыл. Артур, поняв наконец, что сотворил, заорал еще раз (повторно оглушив и без того деморализованного Холста) и удрал прочь.
А на кипеловского драммера снизошел "боевой рокерский дух": с громким воинственным кличем и бутылкой шампанского он кинулся в атаку на Дубинина, с размаху огрев его по голове. Тут, надо сказать, неплохо бы поблагодарить Беркута за идею о броне: надежно прикрытый подушкой мозг арийского басиста не пострадал, но вот сама подушка прорвалась, и перья полетели во все стороны.
Маврик заржал. Теря продолжал подвывать. Дуб, явно не ожидавший такого эффекта, что-то невнятно крякнул. "Маньякин" неустанно издавал боевой клич, разгоняя перья во все стороны.
А Кипелыч, сидевший теперь на Тере, как обезьянка на пальме, растерянно мотал головой по сторонам, пытаясь понять, что же происходит... И вдруг увидел восставшего "зомби"-Приста, который тоже оглядывался в непонимании. Ну и тут Лер Саныч (на беду всех присутствующих) вспомнил наказ Маврика о том, что он очень боится покойников. А что делает человек, когда сильно испугается? Правильно, орет изо всех сил...
***
Через энное количество времени (усилиями обеих сторон) Кипыча все-таки удалось заткнуть немного приглушить путем засовывания ему в рот полузавявших цветов, вынутых из хайра Приста (которые до этого были самим же Кипелычем туда с любовью вплетены). После того, как главная угроза - звуковая атака - была (почти) ликвидирована, арийцы и кипеловцы, все оглохшие на оба уха, чем еще сильнее взбешенные, стали выплескивать свою злость друг на друге.
"Маньякин", казалось, просто озверел и продолжал колотить Дуба своей бутылкой. Пробка из нее наконец-то вылетела, стукнув Терю прямо по "пятой точке" (пробке же объяснишь, кто свой, а кто конкурент!), шампанское полилось на пол, отчего в студии стало еще и скользко, как на катке. Виталий, весь усыпанный перьями, обильно разлетавшимися во все стороны из подушки (которая, кстати, стоически защищала его светлую голову от вражеской бутылки), не придумал ничего лучшего, как, спасаясь от Мани, с разбегу запрыгнуть на двухметровый шкаф. Там он, наконец, почувствовал себя в безопасности и теперь наблюдал за "ледовым побоищем" из "ложи", попутно целясь остатками своей "брони" в неприятеля. Последней уцелевшей подушкой (что потом счел предметом особой гордости) Дуб умудрился попасть в многострадального Кипелыча, который тем временем, ползая на четвереньках, пытался вытащить из-под дивана несчастного Харькова (которого придавил падением на диван оглушенный воплем Теря), но после попадания "дубового снаряда" решил, что безопаснее будет самому уползти под диван и Харьком прикрыться.
Деморализованный, но непобежденный Холст тем временем гонял пылесосом Маврика по студии. Как мудрый вождь и бывалый металлист, Владимир сразу просек, что виновником большей части беспорядков является именно Рыжий Бес, следовательно, был не прочь "пропылесосить" ему уши (чтоб в другой раз не повадно было!). А Маврин... не то, чтобы очень боялся пылесосов, просто огромному, обвешанному подушками чудовищу с физиономией вида "Холст разъяренный" лучше было не попадаться...
Макс же тем временем сражался с иным "чудовищем" - поистине огромным (вдвое выше Макса) и запутавшимся в белых простынях. Тере-образное "чудовище" прямое попадание пробки от бутылки в мягкое незащищенное место разозлило, а повторная звуковая атака и падение на диван взбесили до крайности, и теперь он готов был крушить все и вся, в частности попавшегося под ноги Удалова, который все еще стоически пытался наносить свои точечные удары.
Прист же, окончательно придя в себя и, наконец, "въехав" в происходящее, решил все же накостылять Валерке за его нечеловеческие вопли. Вот только выудить мелкого Кипелова (да еще и забаррикадировавшегося Харьковым) из-под крупногабаритного дивана было не так-то просто... Тогда Попов решил эту "заразу голосистую" выманивать, тем более, что под ноги ему (очень кстати) попалась недопитая банка апельсинового сока.
- Кип-Кип-Кип-Кип-Кип, - подзывал Прист у самой кромки дивана, - Хоро-оший вокалист, иди сюда... Не бойся! Смотри, что у меня есть! - Сергей тряс баночкой, надеясь, что Валерыча приманят звуки плескающегося сока. - Иди, я тебе сочка налью! Вкусного, апельсинового...
Правда, Кипелыч почему-то не спешил вылезать...
***
Тем временем в коридоре раздались голоса и топот ног. На выручку спешила Марга (которая совершенно спокойно сидела в арийской студии, пока в дверной проем не влетел Птиц породы "беркут взбесившийся" с дикими воплями: "Помогите! Спасите! Убивают!"), а за ней сотрудники полиции, "скорой помощи", МЧС, ОМОНа и даже парочка санитаров психбольницы (которые как-то подозрительно смотрели на замыкающего "процессию" Артура).
Так уж (по стечению судьбы) получилось, что доблестный отряд представителей госструктур ворвался в кипеловскую студию как раз в тот момент, когда наконец-то включилось электричество. Та картина, которую они увидели, надо сказать, всех впечатлила, а также быстро привела к заключению, что происходящее - компетенция психиатров.
За них-то и взялась Марга, всячески уговаривая не вызывать подкрепление и попутно объясняя, что: фразы "дуб на шифоньере перьями осыпается", "Володька беса гонял пылесосом", "беркут туалетным ершом холста расписал" - абсолютно осмысленные и никакого отношения к "белочке" и прочим психическим отклонениям не имеют; фразу "случайно убили Попова визгом и похоронили на столе" следует понимать фигурально, и вызывать работников морга не нужно, как и заводить уголовное дело; и что сидящий под диваном Кипелыч - вовсе не котяра, а один из лучших вокалистов, именуемый Золотым Голосом Российского Металла. Ох, и нелегко пришлось бедной Марге - никак не хотели санитары понимать, что металлисты - это не диагноз, а состояние души.
***
Кипеловцы предъявили арийцам претензии о загрязнении собственной студии, недвусмысленно намекая на исправительные работы по уборке помещения - тем более, у арийцев уже имелся пылесос. Холст, естественно, сам убираться не стал, так как вовремя вспомнил, что использование в качестве оружия пылесоса было ДУБовой идеей, следовательно, главный кандидат на уборку был найден... Правда, до этого предстояло провернуть операцию по сниманию Виталика со шкафа, так как залезть сие "чудо в перьях" - залезло, а вот слезать боялось.
Просить пришлось Терентьева, как наиболее подходящего для сей операции по габаритам. Причем бедному Тере пришлось не только стаскивать арийского басиста со шкафа, но еще и попутно защищать его от до сих пор не остывшего Мани с его "ударной" бутылочкой.
Остальные же члены групп занялись своими вокалистами. Арийцам повезло меньше - лишь завидев физиономию босса, Птиц певчий вылетел в окно и поминай как звали... У кипеловцев ситуация была более конкретной, но от этого не менее сложной. Лешу вытащить удалось довольно легко, а вот Валера снова забился в самый дальний угол - теперь уже под диваном - и не доверял больше ни чужим, ни своим...
На импровизированном совете, состоящем из Мани, Тери и (председателя) Маврика, было категорически запрещено применять в сем деле грубую силу - ведь Кипыч, не ровен час, мог со страху снова заверещать, а вот третьего раза не выдержал бы даже самый закаленный металлист. Решено было (за неимением лучшего варианта) использовать "метод Попова"...
Эх, чем только не пытались кипеловцы выманивать своего фронтмена - и сок апельсиновый разливали, и даже пластинку Оззи Осборна где-то на складах отыскали и, привязав на веревочку, запустили под диван ("Авось вцепится в пластинку, так вместе с ней и выудим"). Но все безрезультатно. (Кстати, пластинку Кипелыч под диваном отвязал, и веревочка вернулась и без пластинки, и без "улова"). Увенчались успехом настойчивые попытки лишь под вечер, благодаря Марге, пришедшей на помощь, которая (как бы вскользь) упомянула, что собирается устраивать застолье для друзей, и посетовала, что некому будет запевать "Ой, мороз, мороз" и прочие застольно-народные песни...
Доверившегося хитрой Марге Кипа тут же сгрябчили, взвалили на могучие терентьевские плечи и вынесли прочь из студии - от греха подальше (не дай Бог, еще куда-нибудь заползет). Попутно вытащили оттуда за шкирку и Виталика, который под прикрытием уборки занимался мелким вредительством: на концертных майках группы "Кипелов" подрисовывал к портретам самого Кипелова фломастером усы.
***
На следующее утро и арийцы, и кипеловцы установили над своими дверями ведра с водой, дабы обезопасить себя от проникновения вражеских шпионов товарищей из родственных групп. В итоге по нескольку раз обливали своих же, ругались уже узкими "семейно-музыкальными" кругами. Агенты конкурентов не появлялись...
P.S. Беркут же на следующий день на репетицию не пришел... и на позаследующий тоже. А через неделю в студию принесли артуровское заявление об уходе из группы.