Аннотация: Рассказ написан на литературный конкурс "Рваная Грелка".
Холодно. Энн поёжилась и потянулась к камину, чтобы подкинуть в огонь ещё одну деревяшку из заботливо сложенных сбоку толстых веток. Отопление в доме работало нормально, Ник даже рубашку снимал, ходил по комнатам в одной майке, демонстрируя слабо развитые мускулы, но Энн постоянно мёрзла. Единственным источником тепла, заслуживающим доверия, с её точки зрения, был огромный камин в главной комнате, хотя он и выполнял по большей части декоративную функцию. Рик, третий из их компании, так неудачно выбравшей время отпуска и оказавшейся из-за внезапного снегопада запертой почти на самой вершине горы - практически на самом чердаке мира, - смеялся над ней, говорил, что это самовнушение - как будто Энн сама этого не понимала. На его остроумные - как он сам считал - замечания и логические - как опять же считал только он сам - убеждения Энн ничего не отвечала, только упрямо поджимала губы и придвигалась ближе к трещащим дровам, рискуя подпалить рукава мохнатого свитера. Будь её воля, она бы и спала тут же, прямо на полу возле пляшущего в камине огня - в спальне на втором этаже ей было холодно даже под двумя одеялами.
Как бы то ни было, Энн не жалела о том, что их отпуск затянулся, она привыкла к медитативному сидению в кресле, тихое гудение пламени заменяло ей музыку, а не прекращающийся ни на минуту танец пламени оказался гораздо более интересным, чем фильмы и веб-сёрфинг. Картинки, возникающие перед её глазами, с лихвой компенсировали недостаток визуальной информации, которую она привыкла ежесекундно получать в цивилизованном мире. Энн с удивлением и радостью открывала всё новые бездны своего воображения и уже подумывала начать писать книгу. Судя по погоде, времени ей бы хватило вполне.
Друзей она в свои раздумья не посвящала - и Нику, и Рику вполне достаточно было тех проявлений её фантазии, которые воплощались в жизнь, когда они приводили в дом очередную игрушку.
Первая неделя вынужденного заточения была для них настоящей пыткой, да и кто бы не впал в панику, поняв, что связь с внешним миром оборвалась и вряд ли восстановится в ближайшее время. Если бы хоть кто-нибудь из них сообразил предупредить своих близких или знакомых о том, куда и насколько едет, был бы шанс на то, что их хватятся, начнут спасательные работы или ещё что-нибудь в этом духе, но нет - они несколько лет планировали провести отпуск только втроём, не посвящая никого в свои планы. Вот и проводят теперь. Втроём. Не считая нескольких десятков запуганных жителей крохотной деревушки, прилепившейся к склону этой же горы чуть ниже их дома.
Когда они убили первого из этих крестьян, Энн с любопытством и даже некоторым нетерпением ждала, что за ними придут с кольями и чем там ещё обычно приходят мстить за своих в фильмах про вампиров и прочих сверхъестественных существ. Никто не пришёл, Ник и Рик с разочарованием рассказали ей, что когда они снова пошли в деревню, жители попрятались по своим домам и носа не показывали даже в окна. Недоумение Энн сначала сменилось презрением, а потом равнодушием. Ей были не интересны ни сами жители, ни причины их пассивности - не больше, чем хозяину амбара с зерном интересны крысы, которых он отлавливает по одной и топит в бочке с водой, стоящей на заднем дворе.
Дом ожил. Хлопнула дверь, раздались шаги и голоса.
- Энн!
Она даже не пошевелилась в ответ на оклик Ника.
- Энн, - Рик всегда был более настойчив, - мы привели ещё одного.
Она всё так же смотрела на огонь, только дёрнув плечом, чтобы показать, что услышала. Не поворачиваясь, Энн знала, что сейчас происходит в комнате за её спиной: процедура раздевания и привязывания очередной жертвы, призванной развеять их скуку, была уже отработана до мелочей. Всё, что ей оставалось сделать - встать и развернуться, чтобы увидеть, кого ей предстоит мучить в этот раз.
Все они для неё были на одно лицо: бледные, в тусклой одежде, кто-то дрожал, кто-то тихо плакал, кто-то пытался вырываться, но все были одинаково безликими, словно пластмассовые куклы из магазина.
Прежде чем встать, Энн аккуратно достала из камина одну из веток, слегка стукнула ей по обрешётке, чтобы стряхнуть огонь и оставить только красный тлеющий кончик.
- Вы сумасшедшие, - голос почти слился с шелестом пламени.
Энн легко вздохнула и улыбнулась. Эта улыбка осталась на её губах, пока она поворачивалась, не исчезла и когда она подошла к пойманному, не стала шире, когда в комнате раздалось шипение и разлился тошнотворный запах горелого мяса.
- О, - вдруг сказал Рик, - я раньше не замечал, что они так лопаются. Сделай со вторым глазом так же, а?
Энн недовольно нахмурилась.
- Не лезь, - коротко ответила она. - Я сама решу, что и как делать. Ты в этом всё равно ничего не понимаешь.
- А что понимаешь ты? - голос был не громче прежнего, хотя в нём слышался надлом.
Они никогда не кричали. Иногда губы - или то, что от них оставалось - беззвучно шевелились под кровавой коркой, но с того момента, как Энн подходила к каждому из них, единственным человеческим звуком, которые она слышала, было тяжёлое дыхание Ника и Рика, да иногда их же комментарии к происходящему. А эти... крысы замолкали - иногда это даже злило.
- Я понимаю то, что сейчас выколю тебе и второй глаз, - грубовато ответила она. - Этого мало?
По его лицу текла кровь и то, что раньше было внутри его глазного яблока, пачкая щёку и губы, капая с подбородка на голую грудь. Он снова заговорил, и Энн показалось, что его губы шевелятся несинхронно с теми словами, которые она слышит:
- Это ничто. Ты действительно ничего не знаешь.
- Да какая разница? - в этот раз заговорил Ник. - Давай, Энн, интересно же, что дальше будет!
Энн вздохнула и подняла уже потухшую ветку, примериваясь во второй раз. Пришлось приложить некоторое усилие, чтобы преодолеть неожиданно сильное сопротивление чужой плоти, да ещё и так и не остановившееся шевеление его губ отвлекало, не давало сосредоточиться, хотя он не издавал ни звука. Энн неожиданно для самой себя зажмурилась и встряхнула головой. Сквозь знакомые шумы окружающей действительности пробилось что-то напоминающее комариный зуд, то приближающееся, то удаляющееся, неразборчивое и оттого ещё более раздражающее.
- Ты... не знаешь... ты... - Энн отпрянула от уже безглазого пленника, машинально выдернув из его головы окровавленную ветку.
- Что я не знаю? - она словно со стороны услышала свой голос и сама же его испугалась.
На лбу мгновенно выступила испарина, хотя в комнате словно бы стало ещё холоднее.
- Не знаешь... кто... для чего... не знаешь... нет цели...
Она кромсала безвольное тело, била кочергой, не заботясь о том, что ошмётки мяса летят в разные стороны, не слыша возмущённых возгласов Ника и Рика, не остановившись даже тогда, когда тело перед ней перестало вздрагивать под её ударами.
Убирать им никогда не приходилось - и в этот раз куча мяса, ещё недавно бывшая живым чувствующим - чувствующим ли? - существом, стала медленно растворяться, не оставляя после себя ни следа.
Энн медленно опустила кочергу и отвернулась обратно к камину.