Огромный дворец нависал над городом, утопающим в послеполуденной жаре. Марево, поднимающееся над белыми крышами, недвусмысленно намекало на то, что на улицах сейчас могут находиться только самоубийцы и духовенство – или как там назвать сумасшедших, предпочитающих пребывание в духовке иным видам времяпровождения.

Дворец был самым большим зданием в городе Варге и в государстве НевеМория. Его сорокаметровые внешние стены доминировали над низкими, словно приплюснутыми, домами подданных. Возможно, дворец был самым большим зданием в мире. Достоверно этого не знал никто. Местами дворец выплеснулся за собственные стены: некоторые кварталы в городе изображали из себя приличные дома, но на самом-то деле были частью дворцового комплекса. Да и сами стены тоже перестраивались, внутри и снаружи них возводились новые кольца стен, возносились и сносились редуты, выкапывались и засыпались рвы, временами случайно обнажая подземелья и тайные ходы. Общая картина могла свести с ума даже Эшера. Достоверно известно, что ни один из двенадцати последних архитекторов дворца не был психически нормальным.

Дворец шумел, занятый собственной жизнью. Слуги услужливо сновали во всех направлениях, посыльные громко посылали тех, кто совался им под ноги; подобно утёсам спокойствия в бушующем океане человеческой массы, в пересечениях коридоров стояли стражники, кучкуясь по двое-трое, чтобы их не затоптали.

Внешние стены дворца отбрасывали на площадь узкую тень, в которой ещё кое-как можно было находиться. Пребывание на остальной части площади могло бы дать ясное представление о том, каково находиться на горячей сковородке, за одним исключением: на сковородке всё-таки было бы прохладнее. Ленивое уличное движение напрочь игнорировало всю остальную площадь, стремясь оказаться как можно ближе к древним каменным блокам стены.

— Э-э-э, куда прёшь! – лениво ругнулся дворцовый стражник, наблюдая, как на узком участке пытаются разъехаться две телеги. Возглас был послан наудачу и в равной степени мог быть адресован каждому участнику уличного движения. Правила дорожного движения, заботливо разработанные ещё отцом нынешнего монарха, были благосклонно приняты благодарным народом и немедленно забыты. Такое случается сплошь и рядом: любая попытка втолковать какому-нибудь крестьянину смысл объезда вокруг центра перекрёстка согласно сигналам регулировщика была бы обречена на провал, потому что для этого надо было бы объяснить, что такое «перекрёсток», «центр», «объезд» и кто этот дебил, торчащий посреди дороги и размахивающий полосатой палкой. О возможности достичь успеха в этом непростом деле можно судить по следующему факту: дать это объяснение крестьянину было бы лишь немногим труднее, чем объяснить всё вышеперечисленное тянущему его телегу волу.

Раздался треск. Сцепившиеся осями телеги перегородили всё движение на узкой полоске тени. Водилы-дальнобойщики слезли со своих транспортных средств и мрачно оценили ущерб. Волы, обрадовавшись внезапной передышке, замерли и опустили головы, время от времени шлёпая себя по бокам хвостами. Вообще, любое животное, вынужденное время от времени работать, в короткий срок осваивает науку выглядеть безмерно уставшим и без труда может позировать скульптору, решившему изваять воплощение усталости. Человек – не исключение. Посмотрите как-нибудь на обслуживающего вас банковского клерка, — да по нему же сразу видно, что он работает за пределом возможного, и за сегодняшний рабочий день заслуживает памятника в полный рост. Возможно, конного.

— Ты, эта… Поцифист! Ты смотри, куда едешь! – бросил пробный камень один из водителей, оценивая размах плеч второго.

— Сам ты поцифист! – обиделся второй. – Радуйся, что монтировки ещё не изобретены, а то я бы показал тебе, какой я поцифист!

— Господа, господа, — вмешался капрал дворцовой стражи, не вставая, — вы не могли бы продолжить свою плодотворную пацифистскую дискуссию в другом месте? Тут со дня на день король может появиться, а перед его появлением надо будет трупы убрать, кровь песочком засыпать… Оно мне надо?

— А ты вообще не вмешивайся, — предостерёг капрала один из водил, отстёгивая запасную оглоблю. – Охраняешь порядок – охраняй, а в драку не лезь.

— А кто дерётся? – полюбопытствовал второй водила, получил оглоблей и упал.

— Уже никто, — водитель сложил запасную оглоблю обратно в телегу. – В следующий раз будешь смотреть, куда едешь!

— Хватит, разъезжайтесь! – потребовал стражник, со вздохом поднимаясь на ноги. Он служил в дворцовой охране уже второй десяток лет, и был рабочим человеком; соответственно, всеми талантами рабочего человека он обладал в избытке. Поэтому наблюдатели внезапно и синхронно почувствовали, что за этот подъём на ноги он достоин как минимум мемориальной доски.

Оставшийся на ногах водител подошёл к своей телеге и освободил её. Тем самым было доказано, что умело применённая оглобля решает множество проблем дорожного движения.

Стражник посмотрел вслед победителю и чуть не попал под колёса транспортного средства, подрулившего к воротам дворца. Эта карета привлекала к себе внимание уже тем, что двигалась сами по себе. В городе, где основным движителем служили мускулы рикш, это не могло не привлекать к себе внимания. Во-вторых, за ней след в след ехали ещё две таких же кареты.

Королевская власть в государстве осуществлялась по принципу «живи сам и давай жить другим»: государство милостливо разрешало королю думать, что он им управляет. Короли, в свою очередь, прекрасно понимали, что самоустранение от управления государством поможет им оправдываться незнанием на суде, который устроит следующий узурпатор. Согласно этому принципу, между ходоком, по незнанию или по неопытности вошедшим в королевский дворец, и царственной особой следует разместить лабиринт, прорваться через который сможет только очень упёртый посетитель. А план лабиринта следует время от времени менять. Поэтому дворец находился в состоянии перманентного строительства, сопряжённого с ремонтом. При этом государи, у которых паранойя стала наследственным заболеванием, очень любили менять также внутреннюю планировку дворца, чтобы карты, составленные лазутчиками конкурентов, как можно быстрее переставали отражать реальное положение комнат и залов. В ходу были всевозможные милые королевские шутки типа «а бывший главный вход мы напичкаем смертельными ловушками» и «а давайте посадим в то, что вчера было тронным залом, пару голодных тигров».

Осложнить задачу посетителя, требующего аудиенции, должны были дополнительные заграждения в виде секретарей, региональных представителей, всевозможных комиссий, чиновников и управлений. Ещё одним способом оградить государя от реальности были две игры, называемых «объединение» и «разъединение»: задачу, которой занимались сегодня четыре отдела, завтра могли передать трём другим, а эти четыре слить в один, выделить из них Ответственную Комиссию и подчинить ей пятый отдел, а послезавтра вернуть всё в первоначальное состояние, но перетасовать кадры. В полном соответствии с планом, королевские канцелярские служащие активно симулировали полную занятость и даже приписывали себе сверхурочные, потому что альтернативой было возделывание тростника и хлопка под палящим солнцем – прямо скажем, не то занятие, которое способствует карьерному росту с полным соцпакетом.

Вследствие этого бюрократическая машина государства работала, как часы. Такие древние, механические башенные часы, с диким количеством шестерёнок, гирь, противовесов и стрелок, где каждая деталь движется, похоже, совершенно независимо от остальных и не имеет никакого представления о выполняемой ей функции.

И вот ко входу в это средоточие силы, мощи и бреда подъезжают три самодвижущиеся кареты. Мало того, что они были самодвижущимися, они были ещё и чёрными. В летнюю-то жару!

— Э-э-э… — ткнул пальцем рядовой стражник и поднял свою алебарду. С пола. Где она лежала, судя по слою пыли, не первый год. На дворец никто никогда не нападал. Это было не по правилам. Устроить дворцовый переворот с отравлением монарха – это да, это происходило с завидной регулярностью, но все соглашались, что нападать на вечно перестраиваемый, напичканный ловушками лабиринт было не самым лучшим способом обеспечить себе хорошую старость. Или вообще хоть какую-нибудь старость.

— Сам вижу, — кивнул капрал и направился к каретам. – Эй, вы! Читать разучились? Вам на парковку – это налево и в подземный гараж! Кстати, сегодня у них мойка карет бесплатно при покупке овса на трёх лошадей.

Из первой кареты выступил высокий худощавый брюнет. На нём красовался облегающий чёрный костюм из плотной ткани, а за плечами развевался черный же шёлковый плащ. Капрал окинул его профессиональным взглядом, задержавшись на сапогах. Сапоги тоже были чёрные, остроносые, с серебряными пряжками. Если бы у брюнета был соответствующий шлем, он вполне мог бы сойти за Бэтмена. Впечатление портил только плащ: в таких плащах полагалось ездить верхом, а не кататься в карете, поэтому начиная от середины спины плащ был безбожно измят.

— Клёвый прикид, — одобрительно кивнул капрал. – Только карету всё-таки в гараж…

Брюнет лениво щёлкнул пальцами. Алебарда странно обмякла и грозно зашипела. Стражник с изумлением обнаружил, что он угрожает гостям дворца злобной змеёй, взвыл и выронил рептилию. Шипящая алебарда раздула лезвие и зависла в воздухе, легонько касаясь горла капрала.

— Ы-ы-ы? – развёл руками рядовой, всем своим видом выражая безграничное удивление.

— Надо будет отнести её дворцовому ветеринару, — спокойно заметил капрал. – Совсем у неё плохо с согласными. И шипящие ни к чёрту. Оно и понятно, шипеть-то ей нечем… Об очковых змеях я слышал, а ты у нас будешь древковая?

Алебарда, представив себе визит к коновалу («Откройте лезвие и скажите «Ш-ш-ш!»), испуганно одеревенела обратно, продолжая, тем не менее, висеть в воздухе и легонько касаться горла капрала.

Из кареты вышел следующий пассажир. Это был огромный, злодейского вида человек, одетый в широкие просторные штаны из шкур и кожаную безрукавку. Руки, каждая толщиной в дерево, были перевиты мускулами и украшены кожаными браслетами с серебряными шипами, страшным оружием ближнего боя; такой же шипастый браслет красовался чуть выше правого колена. Кожаный ремешок на лбу схватывал волосы, чтобы те не лезли в глаза. Довершая образ, на левом боку висела обоюдоострая секира с короткой рукоятью — ещё одно жуткое оружие для рукопашной схватки. Игра солнечных лучей на лезвии секиры наводила на мысль о том, что так тщательно чистят оружие только в том случае, если его часто используют.

Капрал сглотнул. Карета была большой, но, должно быть, этот Бэтмен-лайт ехал в страшной тесноте. С таким-то попутчиком.

— СмертеХод? – негромко произнёс Человек-в-чёрном, не отводя взгляда от лица капрала.

— Да, сир? – отозвался великан.

— Можете начинать.

— Есть, сир. – Великан коротко поклонился спине Человека-в-чёрном, отвернулся и оглушительно свистнул.

Оставшиеся две кареты словно взорвались. Из каждой выскочило несколько десятков затянутых во всё чёрное солдат, которые начали быстро и профессионально обезоруживать застигнутую врасплох стражу. В основном это сводилось к отпиныванию алебард в сторону. Иногда – но не всегда — это даже удавалось. Когда сила сцепления алебарды с грязью была меньше силы пинка.

— Э-э-э! – восхитился рядовой, наблюдая за эффективными, быстрыми и экономными действиями солдат.

— Согласись, кареты, которые внутри больше, чем снаружи – это была гениальная идея, — негромко молвил Человек-в-чёрном.

— Сир?

— Да, СмертеХод?

— У алебарды два конца, сир. Но, сир, острый её конец – это тот, который противоположен тупому. Угрожать человеку тупым концом алебарды может быть сочтено за изощрённое издевательство, и просто не принято. А вы же не хотите, чтобы о вас плохо подумали. – Голос СмертеХода выражал безграничное смирение, достигнутое в результате многолетних тренировок.

Человек-в-чёрном критически осмотрел зависшую в воздухе алебарду, которая по-прежнему легонько касалась древком кожи на шее капрала, и, вроде бы, нашёл у неё лезвие. Затем он в лёгком замешательстве бросил взгляд на СмертеХода, дождался еле заметного кивка и щёлкнул пальцами. Алебарда пружинисто развернулась.

— …! – высказался Человек-в-чёрном, пытаясь подняться с пола и заливая его кровью из расквашенного носа.

— Вы совершенно правы, сир, она именно такая и есть, — СмертеХод наклонился над Человеком-в-чёрном, одной рукой ставя его на ноги и отряхивая плащ. Попутно он сделал капралу (или алебарде?) страшную рожу: «Попробуешь засмеяться – стукну». – Но, сир, если позволите, вы допустили фактическую ошибку: алебарды обычно не размножаются половым путём, соответственно, у этой конкретной алебарды нет матери, сир. Ни той, которую вы упомянули, ни любой другой.

— Фам фнаю, — насупился Человек-в-чёрном, зажимая нос платком. – Фффофи у этого каффала, где ефо кофоль.

— Что ссосать, повелитель? – Лицо СмертеХода выражало лишь глубочайшую покорность и внемлющую сосредоточенность. Для того чтобы заметить играющие в глубине его глаз смешливые искорки, требовалось изрядная наблюдательность, которую в данный момент никто из присутствующих не проявлял.

— …! – Человек-в-чёрном на секунду отвернулся к карете. Полыхнула яркая голубая вспышка, капрал ощутил в воздухе особый привкус высвободившегося магического разряда. Человек-в-чёрном повернулся обратно.

— Вы, э-э-э, капрал внутренней стражи? – холодно осведомился человек-в-чёрном. Его нос, очевидно, уже прекратил кровоточить.

— Э-э-э, — подтвердил рядовой, тыча пальцем в зависшую в воздухе алебарду.

— Препроводите меня к бывшему королю этой страны БофФину Первому, — приказал Человек-в-чёрном.

На дне души капрала что-то шевельнулось. Что-то, ощущаемое словно изжога после вчерашнего и именуемое совестью, отчаянно сопротивлялось самой мысли ввести захватчиков во дворец.

— По какому вопросу? – услужливо склонился он, выбрав самую безопасную форму протеста.

— Мы, архимаг МеталлиКэт, объявляем переворот в этом государстве, — уведомил капрала всё тот же холодный голос. – Бывший король НевеМории БофФин Первый должен отречься, сложить с себя полномочия и добровольно проследовать в государственную тюрьму. Иначе он будет помещён туда силой.

Капрал обеспокоено бросил взгляд на тень от дворцовой стены. Ему надо протянуть ещё минут двадцать, а потом придёт смена, и свежие сменщики накостыляют наглым захватчикам. Ну, или, по крайней мере, переворот случится не на его дежурстве.

— Но, сэр, король сейчас занят, — снова поклонился капрал. – В это время суток у него чай с малиновым вареньем, потом – занятия музыкой, а затем – посещение королевской оперы. Ни одно из этих дел никак нельзя отложить, сэр. Страшно подумать, что будет, если король не выпьет чай с вареньем! Он же потом может простудиться в тюрьме!

— Да?! – МеталлиКэт ошарашено взглянул на СмертеХода. – Н-ну… А когда у короля будет свободная минутка?

— Секунду, сэр. – Капрал достал из ящика на стене пухлую книгу, раскрыл её и быстро пролистнул несколько страниц. – Похоже, у него расписано всё поминутно вплоть до следующего вторника. Как насчёт вечера вторника, а? С четырёх до четырёх пятнадцати король совершенно свободен, и сможет быстренько отречься, а потом даже успеет дойти до ворот тюрьмы… Ой, а, может, зайдёте в среду? Тогда я смогу предоставить вам шикарную возможность запихнуть ваш переворот между раздачей подарков в детском доме и состязанием менестрелей в супертяжёлом весе по версии WBF. Подумайте, в среду вы получите целых пятьдесят минут! Кроме того, тогда вы попадаете на обед, а по средам у нас голубцы. Готовят так, что пальчики оближешь!

МеталлиКэт с сомнением осмотрел толстый, слегка заплесневевший по краям ежедневник.

— СмертеХод, что у нас в следующую среду?

— Вы собирались казнить невинных, повелитель. А после обеда – навести ураган на соседнюю страну и пописать в общественный бассейн. – Голос СмертеХода выражал явное неодобрение последнего пункта.

— Отмени казни. Всё равно казнить некого: как начнёшь копать, так сразу выясняется, что все в чём-то виноваты. Ураган передвинь на утро. Ну, так мы вернёмся в среду?

— Был рад услужить! – поклонился капрал, выудил из-под кольчуги огрызок карандаша и начал записывать в ежедневнике. – Итак, в три часа дня, пе-ре-во-рот. Король будет предупреждён заранее, а его юридический консультант составит текст отречения. Кроме того, у палача будет время подготовить королевские апартаменты. Огромное вам спасибо, досточтимые сэры!

— Э-э-э, нет, вот короля предупреждать не надо! – спохватился МеталлиКэт.

— Э-э-э, — поддержал его рядовой.

– Это переворот-сюрприз, понимаешь? – продолжил МеталлиКэт, ободряюще похлопав рядового по плечу. — Вот он возвращается из детского дома – а мы уже тут как тут! Ну, СмертеХод, пошли, что ли?..

СмертеХод стоически закатил глаза и снял с пояса секиру.

— Хватит цирка. Взвод Альфа – удерживать позицию до подхода основных войск. Взвод Бета – охрана пленных и резерв. Взвод Гамма – за мной! Ты, — СмертеХод ткнул пальцем в капрала, от чего тот зашатался, — немедленно проведи нас в тронный зал! А не то я тебе нос отсеку, будешь со свиным пятачком бегать!

Капрал хрюкнул:

— Вот как у него?

МеталлиКэт схватился за свой нос, ощупал его, и со всхлипом вцепился в секиру СмертеХода, пытаясь разглядеть в блестящей поверхности лезвия своё отражение.

— Чёрт, чёрт, чёрт! Я же знал, я знал, что надо было сделать поправку на долготу! Тридцать шесть угловых минут, а не сорок! Соответственно, угол между севером и Солнцем меняется! Да-а-а, в моё время за такое лишали диплома!

— Ты же и лишал, — пожал плечами Смертеход, пытаясь отобрать секиру.

Полыхнула голубая вспышка. В воздухе запахло магией.

— Ну, деберь лудше? – осведомился МеталлиКэт, крутясь перед секирой.

— Ещё бы повернуть ноздрями наружу, и будет совсем хорошо, — дипломатично ответил СмертеХод, отступая на шаг от внезапно позеленевшего капрала.

Вспышка. Запах магии.

— Я волшебник! – МеталликЭт, обретя нормальный нос, потряс кулаком перед нежно-салатовым капралом. – Я не позволю, чтобы меня мариновали до следующей среды, как простого крестьянина! Я пришёл брать власть, и я возьму её, чего бы это вам ни стоило!

— Э-э-э, – испуганно проблеял рядовой и изобразил обморок. Капрал похлопал его по щекам заплесневевшим ежедневником. Рядовой принюхался и упал в обморок по-настоящему.

— Где тронный зал? – спросил СмертеХод, занося секиру.

Капрал прислушался к самому себе. Инстинкт самосохранения, улыбаясь во весь рот, показал большой палец, сидя на связанной совести, которая пыталась подать отчаянные сигналы сквозь кляп во рту.

— Тронный зал прямо по коридору, — капрал махнул рукой. – Только осторожнее, там, в стене, дисковая пила.

— Показывай! – качнул секирой СмертеХод. – Пойдёшь с нами. И без фокусов!

— Какие уж тут фокусы! — Капрал пожал плечами и бросил в коридор ежедневник. Долетев до середины коридора, он взорвался, превратившись в облако мелко нашинкованной бумаги. – Дисковая пила – она фокусов не понимает.

— Однако! – присвистнул МеталлиКэт. – Это у вас всегда так гостей встречают?

— Каких гостей? – не понял капрал. – Вы первые к королю попасть пытаетесь. А я тут уже двенадцать лет работаю.

— Э-э-э… — подал голос рядовой, приходя в себя.

— Двенадцать лет – и до сих пор капрал? – ядовито усмехнулся СмертеХод.

— Месяц назад был капитаном, — пожал плечами капрал. – Посоветовал генералу путь срезать через манеж, а его, оказывается, в выгребную яму уже переделали. А должны были только на следующей неделе. Но генерал-то новичком оказался, непривычным к нашим реалиям, он сперва ручку дёрнул, а только потом принюхался. Мундир, опять же, совсем новенький… Дверь, разумеется, открылась сразу. Полкоридора потом отмывать пришлось. Вы когда-нибудь пробовали отмывать коридор, напичканный внезапно высовывающимися из стены кольями, своей зубной щёткой? А это, между прочим, Colgate Navigator была! Хорошо, что я её потом на генеральскую поменял незаметно…

К концу тирады СмертеХод ласково обнимал капрала за плечи и вытирал ему слёзы своим носовым платком. МеталлиКэт отстранённо изучал коридор, в самом центре которого лежала кучка бумажной лапши.

— Я думаю, что сумею нейтрализовать ловушку, — проинформировал остальных маг, закатывая рукава и обнажая худые руки. – Ненадолго, но пробежать мы сумеем. Готовы?

Затянутые в чёрное бойцы выстроились у входа в коридор, приготовившись к бегу. Смертеход перехватил секиру поудобнее, не отпуская, впрочем, капрала. МеталлиКэт произнёс слова силы, выбросил вперёд руку. Полыхнуло голубым.

— Э-э-э! – восхищённо высказался рядовой.

— Магия вообще-то не приспособлена для работы с механизмами, — закусил губу МеталлиКэт. – Но эта ловушка нам теперь совершенно не угрожает, правда?

— Капрал, а какой-нибудь другой путь к тронному залу в этом дворце есть? – спросил СмертеХод, поворачиваясь спиной к коридору, перегороженному многотонным завалом из обломков стен и потолка.

* * *

Великий волшебник, обладатель учёной степени архимага, чародей на государственной службе АндЖел вертелся перед зеркалом, словно монахиня, посылаемая с разведывательной миссией на дискотеку. Зеркало устало показывало сухопарого безбородого кудесника в синем, расшитом золотыми звёздами халате и в остроконечной шляпе. Перед зеркалом крутился дородный мужчина с куцей чёрной бородёнкой, пытаясь придать усам демонический вид с помощью нагретого над спиртовкой гвоздя. Халат на нём был зелёный.

— Блин, давно надо было плойку для усов купить, сейчас не маялся бы, — посетовал АндЖел, обжигая себе пальцы о гвоздь. – И зеркало это дурацкое… — Последовал сочный удар по раме зеркала. Изображение в зеркале пошло помехами, показало несколько размытых картинок и остановилось на виде бабки, стирающей бельё в позе «поиск тапочек под диваном». – Нет, нет, только не сейчас! Опять канал сбился! – АндЖел выронил гвоздь и полез в карман халата в поисках пульта управления от зеркала. – Давно надо было тебя на помойку вынести. Как можно заниматься научными изысканиями в условиях, когда собственное зеркало уверено, что тебе на восемьсот лет больше, чем есть на самом деле?

АндЖел вытащил из кармана небольшую шкатулку и открыл её. В шкатулке было полно рычажков и регуляторов. Архимаг начал лихорадочно щёлкать ими, меняя картинку в зеркале, пока она не показала его самого в виде, максимально приближенном к реальному. Халат на отражении по-прежнему был синим, но АндЖел явно решил настроить цветопередачу позже.

— Это так выглядят мои усы?!

Отражение в зеркале облизнуло свисающую из-под носа штопорообразную паклю и залихватски подмигнуло. Архимаг в ужасе прикрыл низ лица ладонью.

— Надо мной же все смеяться будут!

Отражение кивнуло, покрутило пальцем у виска, взяло опасную бритву и одним махом оттяпало себе пол-уса, после чего сделало приглашающий жест.

— Хмм, а так и правда лучше. – АндЖел придирчиво осмотрел собственное отражение, взял бритву и со вздохом обкорнал себе усы, оставив только узенькую полоску волос прямо под носом. – Так?

Отражение согнулось от беззвучного хохота, тыча пальцем в АндЖела, снова покрутило пальцем у виска, сделало вид, что его тошнит, и перерезало себе горло.

— Дурак! – Архимаг отвернулся от зеркала, показывающего теперь только белый туман, и снял с вешалки у входа остроконечную шляпу. – Может, правда, надо было синюю мантию одеть? Ладно, я уже и так опаздываю. В случае чего всегда можно будет цвет изменить. – Память архимага услужливо подсказала ему, как в последний раз, когда он пытался изменить цвет собственной одежды, одежда распалась на отдельные волокна, а кожа приобрела изумительный фиолетовый оттенок, и АндЖела передёрнуло. – Или зелёная всё-таки достаточно хороша? Да ладно, в конце концов, это же всего лишь съезд. Через пару дней вернусь. Так, я ничего не забыл?

АндЖел похлопал себя по карманам, прищёлкнул пальцами. Со стола к нему в руку скользнул чёрный конверт, на котором маленькими золотыми буквами было написано «Приглашение на 256-й ежедекадный съезд магов, волшебников, чародеев, ведьм, целителей, друидов, фокусников и шарлатанов, проводящих сеансы массового гипноза». Архимаг рассеяно сунул его в карман, вышел за дверь и направился к телепортационному порталу. Портал уже был разогрет и настроен, он шипел и время от времени плевался искрами.

— …Сэр? – услужливо склонился перед ним слуга с подносом. – Не желаете ли отведать прохладительного чая на дорожку?

— Желаю, — царственно кивнул архимаг и изволил взять в руку чашку. – Он же совсем ледяной!

— Ну, до кухни три километра, — пожал плечами слуга. – Вы думаете, я шутил про «прохладительный»?

— Сейчас исправим, — смилостивился архимаг, свёл брови и уставился в чашку. Через несколько секунд над ней появился дымок, а затем вода бурно вскипела.

— Ух ты! – восхитился слуга. – Как это у вас так здорово получается, сэр? Это, наверное, очень сильная магия? Вы выпускаете из глаз микроволновые лучи?

— Ну что ты, — снисходительно улыбнулся АндЖел, украдкой вытирая ошпаренную руку о полу своего халата. – Просто смотришь на воду строго и ничего не делаешь. Вода сначала смущается и пытается вести себя тише воды, ниже травы. Потом она начинает паниковать, думать, где она могла проколоться, и что ты уже успел про неё узнать, метаться туда-сюда в чашке, и нагревается от трения сама о себя. Главное – вовремя остановиться, а то чашка может решить, что это ты на неё смотришь, и с неё станется признаться тебе во всех своих грехах… Ну, как это называют сыщики, она расколется. С кипятком внутри. Неприятно. Особенно если ты в босоножках. И на шпильках.

— Ого! – слуга в восхищении склонился перед архимагом. – Вы великий волшебник!

— Да ладно, — смутился польщённый АндЖел. Он сделал глоток чая, поставил чашку на поднос слуги и шагнул в портал. – Я вернусь через пару дней, предупреди короля БофФина, хорошо?

Телепорт загудел. Радужная плёнка отделила мага от слуги. Запасённая магическая энергия заструилась по соленоидам, сжимая пространство и время…

— Конечно, сэр! – слуга коротко поклонился и отбросил в сторону поднос. – Так когда вы вернётесь? Через пару лет? – слуга повернулся к пульту управления телепортом. Внутри телепорта архимаг приник к радужной плёнке и тщетно заколотил в неё кулаками. Слуга на секунду закрыл глаза, сосредотачиваясь, а затем выбросил в сторону пульта руку. Сорвавшееся с ладони зелёное пламя ударило в панель управления, проникло под защитный кожух, ломая и перемешивая тонкие магические поля. Радужная плёнка поменяла цвет и стала изумрудно-зелёной. Архимаг, беззвучно вопя, сжался в яркую зелёную точку; точка ослепительно вспыхнула и растворилась в пыльном воздухе. Телепорт издал последний пронзительный гул и замер.

— Придурок, — презрительно процедил слуга, убедившись, что маг абсолютно и окончательно исчез. – «Строго смотри на воду»! И он думал, что я на это куплюсь? Наверняка встроил себе микроволновку в глаз и кипятильник в палец, старый пень! Ну, ладно, дело сделано.

Слуга сорвал с головы парик, вывернул его наизнанку и снял с внутренней его поверхности крохотное устройство очень злобно-шпионского вида.

— Алё, на проводе! – оглушительно заорал слуга в устройство. – Дядя! У вас там вообще как?

Из устройства донеслись звуки, которые мог бы вызвать слон, споткнувшийся в посудной лавке.

— Пока ты не заорал мне прямо в ухо, было неплохо, — послышался в ответ голос МеталлиКэта. – Нас тут через кухню ведут. Архитектор этого дворца был крайне изобретательным человеком, с очень богатым воображением и крайне пылкой фантазией. О том, что кратчайшим путём между двумя точками является прямая, он, похоже, даже не подозревал. Или подозревал, но отверг это решение как заведомо скучную банальщину. А как там местный маг?

— Я его проводил.

— Когда он вернётся?

— Понятия не имею. Он обещал вернуться через пару дней, но я его выкинул прочь из нашего Ортагона вообще в другой мир. Там такие странные законы природы, что я даже не уверен, что он там выживет. А если выживет – сомневаюсь, что он сумеет вернуться.

— В какой мир?

— Не уверен, что я правильно понял. Но главным там какой-то всемогущий царь, чуть ли не бог ВинДос Девяносто Восьмой.

— Почтенная династия. Молодец, мальчик! – «слуга» поморщился. – А теперь давай быстренько дуй в тронный зал. Будем устраивать БофФину похохотать.

Слуга, настоящее имя которого было ГринКэт, и который приходился злобному чёрному магу МеталлиКэту племянником, снова натянул на себя парик и скрылся в коридоре.

* * *

Король БофФин Первый на самом деле не был первым королём НевеМории, которого звали БофФином. Просто в долгой череде ножей в перине, ядов в еде, скорпионов в тапочках, геморройных свечей-хлопушек и прочих изощрённых проявлений изобретательности, ограничивающих продолжительность жизни правителей, сын, унаследовавший трон после того, как отец тихо и мирно скончался от старости, был явлением, достойным запоминания.

Признательность подданных БофФин заслужил прежде всего потому, что отдавал себе отчёт: королевская власть – это прежде всего огромная ответственность. И что ему очень повезло со страной: в отличие от соседних государств, в НевеМории король являлся фигурой исключительно декоративной. А значит, вышеупомянутой ответственности можно избежать. Разумеется, номинально ему принадлежала абсолютная власть, но на практике оказывалось, что у подданных достаточно мозгов, чтобы решать свои проблемы самостоятельно и не лезть с ними к королю, который всё равно в них не разбирается. В свою очередь, БофФину хватило ума понять, что наилучшим вариантом для него будет не высовываться с предложениями и предоставить подданным свободу действий. В результате рейтинг короля у населения взлетел до небес, кратковременно падая на время сбора налогов. Впрочем, налоги были вполне божескими, и бо́льшая их часть возвращалась населению в виде мощёных дорог, развитой сети почтовых перевозок, бесплатном здравоохранении на уровне районного ветеринара и аккуратном, постепенном, не травмирующем психику введении в обиход канализации и водопровода, так что население, в целом, платило налоги с радостью. (Злые языки утверждали, что радость эта вызвана воспоминаниями о мытарях отца БофФина, имевшего более крутой норов. Те, вместо предложения заполнить декларацию, начинали процесс налогообложения с бросания факела в крышу).

В целом, такое разделение обязанностей оставляло БофФину кучу свободного времени, которое он тратил на публичные приёмы, подарки малоимущим и прочие социальные активности. Однако БофФин был всего лишь человеком, а значит, обладал своими маленькими слабостями. Его слабостью были музыка, танцы и любимая женщина, по странной случайности оказавшаяся музой танца, — её внимания не мог не привлечь единственный смертный, искренне получавший наслаждение от шлёнского полонеза.

В данный момент БофФин возлежал на подушках в малом бальном зале, с горящими глазами наблюдая за вращающейся вихрем Терпсихорой. Его взгляд был не единственным горящим объектом в зале: две лютни, задававшие абсолютно сумасшедший ритм, играли словно сами по себе. С лютнистов градом катился пот, их руки с трудом успевали за ритмом танца, а плектры начали обугливаться.

Терпсихора откинулась назад на согнутой ножке, прогнулась, достала затылком собственную пятку, вытянув вторую ножку вертикально вверх, перекатилась назад, грациозно скрестила ноги и снова вскочила. Она готова была танцевать бесконечно. Пуанты на Парнас приходилось завозить вагонами. Её пачка сияла, словно миниатюрный набор молний на жёстком проволочном каркасе. Раскрасневшаяся, муза была прекрасна. БофФин мог наблюдать за ней часами.

С хлопком порвалась струна. Мокрый лютнист сунул окровавленный палец в рот, изо всех сил делая огорчённый вид. Второй лютнист, тоже пытавшийся перепилить плектром струну, незаметно показал первому большой палец.

Терпсихора замерла, легко подбежала к БофФину и крепко его поцеловала. В отличие от лютнистов, она пахла полевыми цветами и солнечным светом.

— Спасибо, любимый! – Терпсихора сбросила пуанты, и они начали остывать, потрескивая. – Но здесь определённо не хватало басов. Как по-твоему, что лучше – взять бас-балалайку или контрадомбру? И ударные бы не помешали. Электроксилофон был бы в самый раз!

— Как скажешь, любимая! – БофФин мог быть очень покладистым, особенно когда не понимал, о чём речь. – Бас-эта… Ну, то, первое… Вот она, по-моему, будет самое то! — Со стороны лютнистов раздался дружный стон.

— Но, с другой стороны, может, попробовать объединить духовые инструменты со струнными? – Терпсихора помахала в воздухе ножками. Со стороны лютнистов послышался ещё один стон, на этот раз восхищённый. – Струнная волынка, к примеру, вполне могла бы вписаться в оркестр. Жаль, что её ещё не изобрели. И никогда не изобретут.

— Давай сначала попробуем с арфой и клавитарой, — твёрдо предложил БофФин, учивший эти слова всю предыдущую ночь. – Помнишь, ты хотела подключить арфу через, — короткий взгляд на ладонь с полустёршимся текстом, — дис-тор-шн?

— Да, это будет оригинальной идеей! – оживилась Терпсихора. – Трям-прям-КРА-А-А-тринь! Это будет новое слово в танцкультуре! Где тут у вас ближайшая розетка?

— У нас ещё четыре века не будет электричества, милая, — пожал плечами БофФин, — но мы что-нибудь придумаем. Жаль только, что эта неделя у меня такая загруженная, — завтра начинается сессия парламента, и мне придётся сидеть на заседаниях…

В этот момент двери зала торжественно распахнулись. В открытую дверь влетел герольд, пытаясь печатать шаг, балансировать церемониальным жезлом и одновременно стирать отпечаток подошвы ботинка на спине.

— Их величество король БофФин Первый, погоняло «Меценат», властитель государства НевеМория со всеми её городами и весями, лесами и полями, цветами и зверями земными, водными и поднебесными, а также населения государства НевеМория, за исключением послов иностранных государств и рабов, хотя рабовладение на территории НевеМории строжайше запрещено! – объявил герольд, сумев, наконец, затормозить, и трижды стукнул жезлом по полу, набирая в лёгкие воздух для следующей фразы. – Их высокомагическое превосходительство архимаг МеталлиКэт Чёрный, властитель замка… Э-э-э… Вороний Помёт?

— Воронье Гнездо! – шикнули из-за дверей.

— Воронья Ласточка, — не расслышал герольд, — окружающих деревень и всего их населения, хоть они об этом даже не догадываются, с сопровождающими! Цель визита – смена королевской власти в НевеМории!

Герольд стукнул жезлом ещё пару раз. Спустя миг снизу раздался ответный стук: королевские прачки могли стерпеть насилие над лютней, но стук в потолок приводил их в бешенство.

В дверь вошёл МеталлиКэт. На расстоянии шага за ним шли СмертеХод и ГринКэт. За ними в дверь просочились бойцы взвода «Гамма»; они профессионально рассредотачивались по помещению, беря на прицел все входы и выходы из зала.

— Мы имеем заявить, — высокопарно начал МеталлиКэт, — что вы низложены с поста короля. Мы принимаем на себя всю полноту королевской власти в государстве. Вам следует добровольно предать себя в руки правосудия, которое, несомненно, отмерит вам справедливое наказание по мере ваших, безусловно, неисчислимых злодеяний. До тех пор вы будете содержаться в тюрьме.

— И как это понимать? – БофФин посмотрел на побледневшую Терпсихору. – Это, типа, меня свергли?

— Угу, — СмертеХод поднял секиру. – И лучше делай, как он говорит, а не то я как свергну тебя топором по башке!

— То есть, король теперь – вы?

МеталлиКэт замялся. Он ожидал любой реакции, кроме этой. БофФин подскочил к нему и начал остервенело трясти руку.

— Ой, ребята, какие же вы молодцы! Огромное вам спасибо! Значит, так. В моём кабинете три верхних стеллажа – это проекты реформы налогообложения. Разберитесь, ладно? В столе четыре ящика – это законопроекты с прошлой сессии парламента. Я этих гадов знаю, они их снова подавать будут. Если окажется то же самое, гоните в шею! И скажите, что вы ещё предыдущие не рассмотрели, ясно? Теперь, школы. У нас нехватка учителей, учеников и самих школ. Ни одной пока нет. Но это теперь ваши проблемы. С армией нашей вы уже знакомы? – БофФин оглушительно свистнул.

— Да, сэр? – подбежал герольд.

— Познакомьтесь. Армия – король, король – армия. Ну, разберётесь по ходу дела, по крайней мере, не будет проблем со званиями. Он любит фельдмаршальские.

— А как же… — СмертеХод поднял за шиворот капрала. – Это не?..

— Это полицейские силы, — отмахнулся БофФин, — они к армии не имеют отношения. Армия содержится за счёт короля, а полиция – за счёт городской казны, усекаете? В общем, вот вам корона, королевскую печать получите у фельдмаршала, а герольд – БофФин ткнул пальцем в герольда-фельдмаршала – разъяснит вам проблемы соцобеспечения, экспортно-импортных пошлин и тонкости обсуждения целесообразности открытия государственных казино. А я пошёл в тюрьму. Терри, побежали скорей! Подумай только, нам совершенно никто не будет мешать!..

Терпсихора, подхватив свои пуанты, взяла БофФина под руку, и они вдвоём вышли из зала. Захватчики проводили низложенную власть обалдевшими взглядами.

* * *

Четыре дня спустя.

Огромный чёрный гонг, висевший прямо напротив входа, издал низкочастотный звон. Это был звук за гранью звука, он ввинчивался в мозг, минуя уши, и превращал его в подобие пудинга. Сидевшие вокруг гонга маги низких степеней синхронно обхватили головы руками.

— Господа, господа, прошу вас, тише, — проскрипел председатель и стукнул молоточком по подставке. Общий шум в зале начал стихать: всё равно после гонга никто ничего не слышал.

— До перерыва на обед мы должны заслушать три вопроса. – Председатель сверился с лежащими перед ним листками и выразительно поморщился. – Пункт первый: доклад мсье Шарля а'Тана о магических свойствах полевых трав и кустарников. Пункт второй: обращение леди Парвен дю Парвеню к досточтимому собранию с предложением о введении закона о разумном ограничении использования высокоэнергетической и экологически грязной магии. Кто не понял тему, пусть подойдёт после голосования. Пункт третий: отчёт о проделанной работе комиссии по борьбе с сонливостью в зале съезда. Мсье Шарль а'Тан, прошу к кафедре.

Леди Парвен вполголоса выругалась. Поставить её животрепещущую тему в один ряд с двумя наискучнейшими выступлениями на всём съезде мог только особо извращённый ум. Лишь одно грело душу: понимание, что двое других выступающих думают точно так же.

Шарль а'Тан близоруко прищурился, раскладывая на кафедре свитки. Передние ряды разглядели количество свитков и издали дружный стон. Это разбудило задние ряды.

— Прошу внимания! – голос всемирно известного чародея-травника обладал свойствами эффективного снотворного. – Как вы все прекрасно знаете, в средней полосе Ортагона широко распространены живые существа. Одним из ярчайших примеров живых существ являются… — Шарль а'Тан в поисках следующего слова перевернул лист, пробежался по нему глазами, затем повернул его на 90 градусов. — …Растения. Такие зелёные. Ну, в основном зелёные, вы знаете. Эти удивительные создания сноровисто размножаются на лугах, в полях и лесах, в поймах рек и озёр; они освоили чернозёмы, краснозёмы, суглинки, даже голые скалы. Они проникли всюду, куда ни кинь взгляд, только и поджидают, чтобы накинуться и сожрать…

Волшебница Парвен позволила сознанию потерять нить доклада. Вместо этого она снова мысленно пробежалась по своему собственному обращению к присутствующим; ей надо было заранее продумать возражения и ответы на них. Главным её оппонентом, разумеется, опять будет этот выскочка АндЖел. Его же хлебом не корми, дай только побаловаться с какой-нибудь опасной магией. Мальчишка, так и норовит замутить что-нибудь эдакое! В прошлом году вон атом расщеплять собирался, приготовил топор, заточил его заклинанием Лезвия Тени и чуть не оттяпал себе пол-ноги! А кто будет думать о будущем этого мира? (Парвен, подобно многим другим волшебницам, презирала магов моложе себя, хотя разница в возрасте между ней и АндЖелом составляла всего две сотни лет, и это без учёта её косметики). От горшка два вершка, а туда же, лезет в политику, словно большой мальчик!

— …Такое незаслуженно недооцененное магическое растение, как полынь, — нудил докладчик. – В результате многочисленных проведённых мною на себе экспериментов было установлено, что горькая настойка полыни при употреблении внутрь позволяет увидеть ауру, в том числе металлических предметов, камней, стен и летящего навстречу пола. Кроме того, она позволяет напрямую общаться с миром духов, видеть призраков, читать мысли и даже помогает заметить маленьких зелёных агрессивно настроенных чёртиков, обычно искусно скрывающихся от человеческого взгляда – я не преувеличиваю, господа и дамы! Трудно переоценить значение такого факта! Пришёл конец тому времени, когда начинающему волшебнику нужно ежедневно тренироваться на протяжении тридцати лет только для того, чтобы научиться видеть ауры! С помощью этой настойки ауру можно увидеть уже после второго бокала!..

…Итак, первым возражением, разумеется, будет отсутствие достоверного исследования, отражающего негативный эффект от использования высокоэнергетических заклинаний. Леди Парвен смутно осознавала, что такое исследование и правда придало бы веса её словам, но если тратить время на всякую ерунду с измерениями эффектов и строгой регистрацией результатов, то его не останется на настоящую работу. Поэтому придётся развернуть пару впечатляющих графиков, нарисовать несколько кривых позаковыристее и надеяться, что никому не придёт в голову проверить источники цифр.

— …В пустынных районах растёт особый вид растений с очень мясистым ломким стволом. Они называются Тусы.

— Как? – переспросили из зала. Шарль а'Тан сверился с конспектом.

— Как? Тусы! Эти растения аккумулируют в себе магическую энергию прерии, силу дикого ветра, мощь солнечного света и бесконечную любовь земли. В мякоти ствола, таким образом, содержится вещество, которое является квинтэссенцией природной магии. Употребление сока растения позволяет проникнуть взглядом в глубинную суть природы. – Шарль а'Тан развернул следующий свиток: – В этом отчёте об эксперименте, который я, согласно негласному гласу магов, проделал на себе, подробно рассказывается, как я видел воду, разливающуюся внутри пьющей собаки. Собака стала абсолютно прозрачной, и я видел, как вода поднимается по её горлу в тело, равномерно по нему растекается и проходит в шерсть, изливаясь из каждого волоска…

— Можно вопрос? – поднялась в зале рука. – А как вода могла попасть в шерсть собаки? Ведь для того, чтобы вода добралась до шерсти, она должна была пройти через глотку, пищевод, желудок, добраться до тонкого кишечника и всосаться через его стенки в кровь…

— В этом-то и заключается явившееся мне таинство природы! – гневно сверкнул глазами Шарль а'Тан. – Как видно из наблюдений, всё это совершенно не нужно! Вода магическим образом переносится изо рта прямо к шерсти, а глотка, пищевод и прочее – это природная мистификация, отсеивающая слабые и реакционистские умы от настоящих исследователей, не боящихся использовать силу природы! Ещё вопросы?

— Шарль, а где ты взял собаку? У тебя же четыре кота, и ты ни одного пса к своему дому не подпускаешь!

— Очень, очень правильный вопрос! – Шарль пожевал губу, лихорадочно размышляя. – Это природа показала мне, что кошки и собаки на самом деле – суть одно и то же! – По глазам первых рядов Шарль а'Тан понял, что хватил лишку, но возможности отступить уже не было, оставалось только закапывать себя всё глубже: — И у кошек, и у собак есть хвост! И у кошек, и у собак есть зубы! И у тех, и у других есть глаза, уши и усы! Более того, и те, и другие – хищники! Между ними намного больше общего, чем мы привыкли думать! Млекопитающие всех стран, соединяйтесь!

Зал всколыхнулся. По рядам пробежал шумок. Многие нашли в себе силы разлепить глаза, чтобы посмотреть на человека, сделавшего такое утверждение.

— Регламент! – председатель стукнул молотком по подставке, вызвав жидкие аплодисменты. – Поблагодарим господина Шарля а'Тана за смелый доклад и предложим ему выступить снова, когда он протрез… Э-э-э… На следующем съезде. А сейчас кафедра предоставляется леди Парвен дю Парвеню с её законопроектом о том, о чём я вам говорил час назад!

Невысокая, худенькая белокурая Парвен взбежала на возвышение к кафедре. Перед ней простиралось море голов. Ей надо получить большинство!

— Дамы! Господа! Леди и джентльмены! Маги и ведьмы! – начала она звонким голосом. – Я собираюсь обратить ваше внимание на проблему, о которой разработчики заклинаний незаслуженно забывают. На загрязнение окружающей среды!

Парвен предпочла проигнорировать лёгкий шум, прозвучавший так, как если бы сотни глоток в разных концах зала разом простонали «Она опять за своё!..»

— Зря мы отмахиваемся от этой проблемы! – волшебница взмахом руки явила собранию сложную многоцветную диаграмму. – Взгляните вот на эту схему! Она вам известна?

— Это схема заклинания Катрина из метеорологии, — послышался чей-то выкрик. – Если я не ошибаюсь, позволяет создать небольшой циклон.

— Да, примерно так, — кивнула Парвен. – Это заклинание для вызова ураганов. А вот сведения о погоде там, где оно применялось: — Парвен театральным жестом сменила рисунок. – Повышенное количество осадков отмечалось в течение четырёх лет! Вымерло два вида уникальных растений! Почему? – Снова появилась схема. – Потому что вот в этом преобразовании отбрасывается остаточный потенциал, которого достаточно, чтобы даже по окончании действия основного заклинания оказывать влияние на погоду!

— А растения в самом деле вымерли из-за дождей? – спросил председатель.

— Ну, — ответила светлая волшебница Парвен, органически неспособная к обману, — их случайно сожрал слон. Но слон-то пришёл туда только потому, что частые дожди повысили качество зелёной массы! Это же само собой разумеется! Разве нет?

* * *

Леди Парвен устало прислонилась к косяку двери. Законопроект был принят в первом чтении. На её удивление, оппозиция была вялой, а главный соперник, АндЖел, вообще решил не подавать голоса.

Её плеча легонько коснулась чья-то рука.

— Тише, тише, не надо так визжать! – попросил председатель, прочищая ухо. – Вы можете уделить мне пару минут?

— Да, конечно, — Парвен глубоко вздохнула, пытаясь унять сердцебиение.

— Вы, наверное, заметили, что ваш законопроект прошёл сегодня только потому, что ваш старый друг и оппонент АндЖел почему-то счёл для себя приемлемым не явиться на съезд, — с места в карьер взял председатель. – Не скрою, мы обеспокоены. Это первый раз за последние сорок съездов, когда он позволяет себе такое.

— Да, — Парвен тряхнула волосами, приводя их в естественный беспорядок. – Но какое это имеет отношение ко мне?

— Некоторые, — председатель ткнул молотком в потолок, — считают, что вы, ради того, чтобы провести законопроект, решили слегка превысить свои полномочия. И убрать неугодных.

— Я?! – волшебница задохнулась от возмущения. – Да я никогда!.. Никто!.. Я же светлая, вы же видите!.. Кто вам это сказал? Какая сволочь слила информацию?

— Я не выдаю свои источники, особенно блондинкам, — с достоинством вскинул подбородок председатель, — однако примите к сведению: вам же будет лучше, если АндЖел найдётся. Как можно быстрее. Желательно – до окончания съезда, но даже если вы немного задержитесь – не страшно. Всё равно никто не собирается ратифицировать ваш законопроект, пока АндЖел не выскажет своё мнение.

— Что?! Да кто будет слушать этого… Двоечника-горлопана! И где прикажете мне его искать?

— Ну сами посудите, милочка, если бы я знал точный адрес, этого разговора бы не было. В последний раз АндЖела видели в НевеМории, он подвизался там на должности придворного мага. Советую начать прямо оттуда. И возьмите с собой охрану: там, вроде бы, МеталлиКэт решил устроить очередной социальный эксперимент.

— МеталлиКэт… Да, помню его. Худой такой, одевается, как пугало, да?

Председатель окинул взглядом суповой набор, именующий себя леди Парвен, обряженный в модельные джинсы, дырки в которых соединялись тщательно скрытыми ниточками, и кивнул.

— Да, вы правы. Нелюдимая личность, съезды не посещает уже который раз. Питается плохо и нерегулярно, вкуса в одежде никакого. Но у нас-то, истинных волшебников и волшебниц, стиль в крови! – Председатель гордо поправил свой ярко-оранжевый пиджак и малиновое жабо, повязанное на бирюзовую рубашку, и повернулся, чтобы удалиться.

Парвен мысленно ударила кулаком о ладонь. Ну вот, теперь придётся ещё охрану искать.

— Кстати, вы помните, пару сотен лет назад вы были в делегации, которая заключила перемирие с рыцарским орденом Безухого Осла? – обернулся председатель. – В холле как раз ждёт один из рыцарей. Перспективный малый, далеко пойдёт, если не остановить вовремя. Вот его и берите. Заодно продемонстрируем всему миру, что рыцари и маги вполне могут работать вместе. Вы же знаете эти глупые предрассудки: мол, мы, маги, слабаки, неспособные сойтись с врагом в честном поединке, и поступки наши не блещут благородством. И это говорят неотёсанные чурбаны, с мозгами, отбитыми в драках и на турнирах, которые мудрости и знаниям предпочитают остро заточенные ржавые железки!

Поезжайте в НевеМорию, разведайте там обстановку, привезите АндЖела, а ещё лучше – попутно узнайте, что задумал МеталлиКэт. И вызовите умных парней. Сами не геройствуйте, подождите, пока подтянутся профессионалы, лады?

Парвен, истинная феминистка, представила, как она поджигает лифчик. И засовывает его в глотку председателю, сексисту до мозга костей. Это помогло проглотить первые четыре варианта ответа.

— Лады, — кивнула она. – Значит, безухий осёл ждёт меня в холле, да?

* * *

Бричка, поскрипывая колёсами, медленно оставляла позади милю за милей. Лошадь, которая сумела возвести лень в ранг искусства, умудрялась перебирать ногами, практически не двигаясь с места. Парвен пыталась развлечь себя, рассматривая окружающий мир.

— Долго нам ещё ехать?

Сидевший на облучке рыцарь посмотрел на зависшее в небе солнце, прикинул длину тени, пройденный путь, оставшийся путь и произвёл в уме сложные вычисления.

— Ещё часов семь.

— Я этого не выдержу!

— Выдержите, ваша блондинистость. Вы сумели выдержать весь путь до сих пор, а осталось всего-то три раза по столько же.

— Я – ваша светлость!!!

— Как вам будет угодно, ваша светость. Нно, дохлятина!

Прошло ещё пять минут. Пейзаж менялся с убийственной неторопливостью человека, идущего на работу в начале недели.

— Мне скучно. Развлеки меня.

— Как вам будет угодно, ваша совесть. Рассказать вам какую-нибудь смешную историю?

— Светлость! Попробуй.

Рыцарь пожевал губу, выбирая из обширного багажа историй ту, которую можно рассказать почти незнакомой волшебнице. То есть даме. Это резко сокращало выбор, но и отсекало наиболее интересные эпизоды.

— Эмм… Ну, вот вам история. Это случилось, когда я только в послушниках ходил. Объявил наш сенешаль общевойсковые учения. И задал в качестве цели учений взятие столицы нашего кантона – крепости ЛеноВо.

Рыцарь подстегнул лошадь ещё раз. Лошадь укоризненно покосилась на него через плечо и взмахом гривы предложила особо умным впрячься рядом.

— А леновольцев о том, что это учения, предупредить забыли. И вот приходим мы к стенам крепости, со стенобитными орудиями, требюшетами, катапультами и лестницами, а нас там вместо приготовленного заранее палаточного городка и горячей пищи встречает народное ополчение, запершееся внутри и бросающееся в нас камнями.

— И что дальше?

— Ну, дальше мы обиделись. И начали отрабатывать материал учений.

— Вы с ходу взяли ЛеноВо?!

— Нет, конечно! Это же самая крутая крепость в округе. Мы просто разбили лагерь вокруг крепости, продали все осадные орудия, заряды и обмундирование, и полтора года пьянствовали. Допились до такой степени, что начали таскать вокруг города наш орденский устав на санитарных носилках. И дудели в вувузелы. А леновольцы продолжали кидаться в нас камнями при каждой возможности.

— И чем дело закончилось?

— Ну, когда у них кончились камни на улицах, они начали выворачивать булыжники из крепостной стены. И в один прекрасный день, стоило нам протащить носилки с уставом вокруг города в седьмой раз и подудеть в вувузелу, стены рухнули им на головы. После чего мы зашли в город и устроили там такое, что те, кто хоть что-то знает об этом дне, до сих пор вспоминают его со слезами.

Великая волшебница задохнулась от возмущения.

— Но это же ваши собственные союзники! Как вы могли?..

— А чего они в нас камнями кидались? – резонно парировал рыцарь.

— И что же вы с ними сделали? – прошептала Парвен, смахивая набежавшую слезу.

— Мы согнали всех жителей, от мала до велика, на ратушную площадь, разграбили город, а отобранная за особую жестокость зондеркоманда привела в исполнение избранную нами меру наказания, — спокойно ответил рыцарь, грызя кончик сорванной травинки. – У нас было полтора года, чтобы придумать особо изощрённую пытку.

— Звери! Сволочи! Своих же сограждан! – Парвен ударила рыцаря кулаком и потёрла отбитые о кирасу пальцы.

— О да! Мы согнали их на площадь и восемь часов читали им стихи, которые по пьяни пишет наш капеллан!

Парвен открыла рот. Парвен закрыла рот. Она повторила этот процесс четырежды.

— Вы читали им стихи?

— О, не только. – Рыцарь хищно ухмыльнулся. – Тех, кто посмел сопротивляться, мы заставили смотреть разыгрываемые зондеркомандой сценки из жития святых.

— Жестоко вы с ними обошлись! А полегче никак нельзя было?

— А тогда они бы урок не выучили. Или вот ещё была история: дежурил я как-то раз на кухне, и решил подшутить над остальными. Замесил тесто для пасхального пирога на цементе вместо муки. А епископ посетил нашу обитель с незапланированным краткосрочным визитом. Ну и поднял он финансирование нашего богом забытого монастыря, за муки телесные, которым мы себя подвергаем, и за жестокое истязание плоти нашей… Оп-па!

И без того заунывное поскрипывание колёс прекратилось. Перекрёсток, обычно пустовавший месяцами, оказался запружен колонной мужиков, по сравнению с которыми рыцарь выглядел интеллектуалом высшей пробы. Мужики были одеты примерно одинаково и старались идти тройками, что, на взгляд непосвящённой волшебницы, могло означать только одно: они были представителями того или иного формирования, называющего себя воинским. Армия, по мнению Парвен, — это примерно то же самое, что незаконные бандформирования, только существующие с ведома и с общего позволения правительства.

Волшебница оживилась. Это было второе интересное событие после рассвета: первым была сойка, которая перелетела дорогу два часа тому назад. Событие было тем более интересным, если учесть, что в округе не должно было быть никакой армии.

— Добрый день, уважаемые! – Парвен помахала рукой. Один из воинов, килограммов на пятнадцать тяжелее остальных, то есть почти наверняка офицер, сошёл с дороги и подошёл к бричке, собирая в кулак всю свою тактичность.

— Здравия желаю, товарищ гражданское существо женского пола! – бодро отрапортовал он, поднося к виску палец.

Прежде чем Парвен успела превратить офицера во что-нибудь чешуйчатое и немногословное, вмешался рыцарь. Он протянул руку и поскрёб толстый слой пыли на одной из офицерских портупей.

— Вольно! Ишь, как запылились. Издалека шагаете, служивые?

— Дык! – гордо ответил офицер, мгновенно расслабляясь. – Почитай, из самого Вороньего Гнезда идём.

Рыцарь присвистнул:

— Это ж, тады, вы уже неделю на марше?

— Да дней десять ужо, — подбоченясь, обронил офицер, явно гордясь своим войском, среди которого в присутствии гражданских спонтанно возникли робкие неудачные попытки идти в ногу.

— И далеко вам ещё?

— А ты, часом, не шпиён?!

— Да ни в жисть!

— Не, тут рядом совсем. Мы в Варг идём. Сегодня к вечеру доберёмся.

— Ух ты, какое совпадение! И нам туда!

Рыцарь и офицер улыбнулись друг другу. Затем их улыбки медленно сползли с лиц. Рыцарь растерянно окинул взглядом колонну солдат, бодро марширующую влево. Офицер посмотрел на совершенно пустынную дорогу, по которой должна была продолжать свой путь бричка. Офицер отреагировал первым:

 — Отря-а-д! Стой! Ать-два! Я сказал, отряд, стой, ать-два! Эй, вы, вашу…

Рыцарь, бросив вожжи, перегнулся и словно тисками обхватил голову волшебницы ладонями, измазанными в пыли с офицерской портупеи.

— …Стоять! – офицер заставил остановиться колонну. – Объявляю пятиминутный привал. Ординарец! Где ординарец? Карту мне, быстро!

— Прости, — рыцарь отпустил бывшую блондинку, — просто даме не пристало слышать слова, которыми офицеры отдают приказы своим солдатам.

— Ещё раз так сделаешь, — прошипела Парвен, — и я превращу тебя в омара!

— Понял, — кивнул рыцарь. – Больше не повторится.

— Слышь, ты, гражданский, — офицер потыкал рыцаря пальцем, — мой ординарец говорит, что север там. А по карте, Варг должен быть на западе. Так что мы шли правильно.

— Да. За одним уточнением: вы на восток шли.

Офицер снова уткнулся в карту. Рыцарь посмотрел из-за его плеча. Карта походила на рисунок пятилетнего малыша с серьёзными дефектами пространственного восприятия, попытавшегося нарисовать местность, описанную ему родителями в сказке, рассказанной, когда малышу было три. Корявый домик со штопором поднимающегося из трубы дыма изображал Варг, но у художника не хватало места нарисовать русалку, с вымученной улыбкой примостившуюся на ветке ели, и поэтому Варгу пришлось переехать километров на двадцать к югу.

— У нас тоже есть карта, — Парвен, желая помочь своему телохранителю, достала скатанный в тугой рулон свиток.

Эта карта, в отличие от предыдущей, была математически точной: имея под рукой хрустальный шар, нетрудно проследить все извивы рек и отметить каждый просёлок, не выходя из кабинета с регулируемой температурой воздуха.

— Это? Карта?! Гыы. Здесь даже ветра не нарисованы! И нет ни одного украшения! Кто будет рисовать такие карты? – офицер оттолкнул карту.

— Но по ней Варг в той стороне!

— Есессьно! Ваша карта неточная. На нас работает целое карто… Это… Графинческое управление генерального штаба. А вы свою, небось, сами начертили? На ходу – вон, как дороги петляют. Ежу понятно, что дороги всегда прямые. Сразу видно, гражда-анские!

— Ладно-ладно! – поднял руки рыцарь. – Не будем ссориться. Вам – в Варг, налево. Нам – в Варг, прямо. Может же быть такое, что в город идёт больше чем одна дорога. Кстати, а что вы за подразделение?

— Да ты точно шпиён! – прищурился офицер.

— Если бы я был шпионом, я бы носил длинный плащ с поднятым воротником, шляпу и тёмные очки, — развёл руками рыцарь. – Ты что, карикатур никогда не видел?

— Да, верно, — успокоился офицер. – Ну, мы – один из отрядов армии МеталлиКэта. Занимаем предместья Варга. Там, видишь ли, военный переворот, вона эк обернулось. МеталлиКэт сместил короля БофФина и захватил власть, уже почти неделю как. А мы – как раз та армия, из-за которой переворот называется военным. Только никому это не рассказывай, а то шпиёны повсюду.

— А как же государственный маг НевеМории АндЖел? Он не помешал?

— Не-а, МеталлиКэт и его тоже нейтрализовал. Отправил в бессрочный отпуск за свой счёт.

— М-да. Ну, вам уже надо двигаться. Чтобы, эмм, попытаться обнаружить Варг на востоке, который вы считаете западом.

— Да, верно. Ну, бывайте, не-шпиёны. Отря-ад!..

Парвен мешком рухнула на сиденье брички.

— Прости, — пожал плечами рыцарь, обращаясь к бесчувственной волшебнице.– Просто ты сама запретила мне зажимать тебе уши, а такие слова тебе слышать по-прежнему нельзя. – Рыцарь пристегнул к поясу булаву, которой только что съездил магичке по темечку, и взял в руки вожжи. — Н-но, родимая!..

* * *

Лес шумел, приветствуя тёплый летний ветерок. Величавые дубы, вздымавшие гордые кроны на головокружительную высоту, сосредоточенно растили следующее поколение желудей. Неподалёку коренастые липы, перешёптываясь, перемывали на своём древесном языке сучки группе тоненьких изящных осин, одетых в модные в этом весенне-летнем сезоне круглые светло-зелёные листики. Осины в ответ презрительно трепетали и обзывали лип замшелыми ханжами, — не без оснований, что бесило липы ещё сильнее. То тут, то там в лесу проглядывали тонкие изящные берёзки, собирающиеся в весёлые стайки со своими подружками-ольхами и хвастающиеся друг дружке новыми серёжками; перед ними хорохорились грабы и буки, соревнуясь в силе, высоте и мощи. В общем, шла самая обычная, непримечательная лесная жизнь.

Ветерок хозяйственно пронёсся между шершавыми стволами, игриво дёрнул одну из берёзок за серёжки, увернулся от угрожающе зашумевшей осинки, метнулся через полянку, забрался в середину дубовой кроны… И внезапно был втянут в ноздри затаившегося в самой середине этой кроны существа.

— Мать твою за ногу, перемать три раза в мать через коромысло и мать-праматерь промеж глаз в проматерию, пахнет-то как! — весело сказало существо и начало ловко спускаться по стволу, аккуратно охватывая его цепкими, тонкими конечностями.

Ошарашенный лес непонимающе притих. Существо с треском продралось сквозь плотное переплетение веток и спрыгнуло на землю. Как открылось бы наблюдательному глазу, будь обладатель такого глаза в пределах прямой видимости, существо было прямоходящим, гуманоидного типа, со стандартным комплектом рук и ног, с большой головой и худое до неприличия. Всю его одежду составляла небрежно обёрнутая вокруг пояса тряпица грязно-серого цвета, поэтому половую принадлежность определить было сложно. Но обладателя такого глаза поблизости не было, и все эти бесценные сведения пропали втуне.

— Итить твою душу в первичную материю! — изумилось существо, оглядывая себя с головы до ног. — Матерь божия!!! На кого же я похож?! Вот ведь, блин, верь после этого техникам: «Аутентичная одежда, ты сразу почувствуешь себя там, как дома!» Они-то откуда узнали, что я дома в трусах хожу, тридцать тысяч тонн антифриза им в дышло? Итить твою в премать, мать моя женщина!!!

Охреневший от таких фраз лес возмущённо зашумел. Неподалёку раздался треск – видимо, кто-то крупный и неуклюжий решил поинтересоваться, насколько съедобен источник возмущения. Существо оглянулось на шум, ойкнуло, побледнело, быстро ощупало свою набедренную повязку в поисках спрятанного оружия, ничего не нашло и поэтому ловко и тихо взметнулось обратно по стволу, затаившись в кроне.

Треск приближался. Судя по производимому шуму, вызывающее его создание в грации и искусстве тайного перемещения по лесу было сопоставимо с карьерным экскаватором. У спрятавшегося в кроне обладателя набедренной повязки возникло стойкое ощущение, что приближающийся, кто бы это ни был, специально выискивает в прелых листьях сухие сучки и наступает на каждый с достойной лучшего применения методичностью.

Кусты раздвинулись, и на противоположный край поляны вышел человек. Он явно был не в духе. Честно говоря, в духе он бывал редко, но на сей раз он ушёл из духа особенно далеко.

— Эй, ты! – заорал он в направлении дуба. – Хватит прятаться! Вылезай!

Спрятавшееся в кроне существо коротко всхлипнуло. Контакт с местным населением можно считать установленным. Ох, не так оно представляло себе начало своей миссии… Существо пробормотало короткую молитву и вжалось в ветку, пытаясь максимально слиться с корой. Мало ли кто прячется в дубах? Может, человек и не его вовсе имел в виду…

Человек вскинул своё оружие. В следующий миг зажмурившееся от ужаса существо, сбитое со своего насеста тупой стрелой, отправилось в непродолжительный, но крайне волнующий полёт, сопровождая каждую свою встречу с ветвями дуба такими словами, что растущие неподалёку ромашки покраснели. Когда перемещение в пространстве закончилось, существо осторожно приоткрыло глаза и уставилось на остриё вполне даже боевой стрелы, почти уткнувшееся в его нос.

— А я знаю, кто ты, — отважилось нарушить молчание существо. – Ты охотник.

— Интересный вывод, — кивнул охотник, продолжая натягивать тетиву.

— Ну, с первого взгляда было понятно, что ты охотник, — воодушевившись, продолжило существо. – Это явно следовало из трёх фактов. Во-первых, на тебе узкие кожаные штаны, высокие кожаные ботинки, длинная льняная рубашка и шляпа с короткими загнутыми полями, — идеальный костюм для охоты. Во-вторых, у тебя есть лук и стрелы, — существо скосило глаза на ту стрелу, которая уже начала подрагивать в уставших пальцах охотника, — а на поясе болтается ягдташ для добычи. Ну и в-третьих, на твоей льняной рубашке написано «Буду охотиться за еду».

— Наблюдательный малый, — снова кивнул охотник. – Меня зовут ЛучНик, я представитель славного клана Ник, зарабатываю себе на пропитание охотой. А с кем имею честь?..

— Я Коннор МакЛауд, — ответило существо. – Из славного клана МакЛаудов. Сисадмин.

— Это такое дикое племя? – поинтересовался охотник. – Набедренные повязки, пляски вокруг костра, танцы с бубном, жертвоприношения и прекрасные обнажённые девственницы?

— Э-э-э… – смешался МакЛауд. – Танцы с бубном – в общем, да. Жертвоприношения, опять же, еженедельно. Только у нас это называется «планёрка» и «доклад о проделанной работе». Та ещё каторга.

— А-а, так ты беглый каторжник? – улыбнулся ЛучНик, не опуская, впрочем, уже ощутимо дрожащую стрелу. – Так бы сразу и сказал. Я-то думал, почему повязка твоя на казённую робу смахивает… Ну что, пошли?

— Да не каторжник я! – возмутился МакЛауд. – Куда идти-то?

— Тут недалеко, — показал ЛучНик. – К приставу, вестимо. Он обещал за каждого живого беглого каторжника двадцать пять золотых давать…

Договаривал ЛучНик уже в пустоту. МакЛауд ужом проскользнул между стволов, юркнул за кусты и задал стрекача, петляя меж деревьев лучше любого зайца. Сзади раздался знакомый уже треск сухих сучков, ЛучНик прокричал что-то про «будь человеком, за мёртвого только десять», и в стволы, огибаемые МакЛаудом, начали втыкаться добротно оперённые стрелы.

— Гуманизм в наипопулярнейшем его проявлении, — пробормотал МакЛауд, интенсивно работая пятками и следя за дыханием. – Мы в равной степени любим и уважаем всех людей. Множество «люди» включает в себя единственный элемент «я», мать вашу через трихоридгидрат аммония, разодсикдь твою бабушку…

Дальнейшие разглагольствования были прерваны неожиданно подвернувшейся под ноги дорогой. Конечно, в подобной ситуации наличие ровной, не усеянной корнями поверхности под ногами можно было бы только поприветствовать, но не в том случае, когда по ней в этот самый момент едет одноконная бричка.

Истошное ржание коня и хруст сломавшейся оглобли ознаменовали собой тот прискорбный факт, что курсы брички и МакЛауда сошлись в одной точке. Дальнейшие несколько секунд были заполнены треском, визгом, звоном и хрустом. Финальный аккорд был поставлен звонким щелчком вонзившейся в днище замершей на боку брички стрелы.

Над сценой крушения повисло тягостное молчание, нарушавшееся лишь сдавленными хрипами пытающихся распутаться людей и хрустом сучков под ногами приближающегося ЛучНика. Наконец, оно было прервано звонким женским голосом:

— А не будет ли мой многоуважаемый телохранитель столь любезен, чтобы СЛЕЗТЬ НАКОНЕЦ С МЕНЯ?

— О, прости. Просто в случае обстрела полагается прикрывать подзащитного своим телом.

— Ну обстрел-то вроде уже закончился, а ты в своих доспехах весишь вчетверо больше меня… Оп-па, а это кто у нас такой худой в импозантном одеянии?

— Я Коннор МакЛауд, сисадмин. Из клана…

— Не верьте ему, это беглый каторжник! Я лично видел, как он бежал! И бегает он – будь здоров! Он сейчас начнёт вам плести про жертвоприношения, планёрки, бубны и обнажённых прекрасных девственниц, так вот, знайте, с девственницами так бегать научиться нельзя! А с бубнами – тем более!

— О, в самом деле? – дама закончила отряхивать свою блузку и критически осмотрела МакЛауда, замершего перед ней в позе футболиста, стоящего в «стенке». – Жертвоприношения? Вы шаман?

— В какой-то степени, — замялся МакЛауд. – Убитую Винду поднять, к примеру, могу, или сдохшую «маму» оживить. Паяльником. Ну, хотя бы временно.

— Коллега! – дама просияла и протянула ему узкую ладонь. – Вы, как я вижу, больше на ниве некромантии подвизаетесь? А я – леди Парвен дю Парвеню, специализируюсь на стихийной и преобразовательной магии. Ваше столь необычное появление, как я понимаю, это результат общения с сыном безвременно усопшей?

— Да я, в общем-то, больше по юниксу… Права там раздать, разрешения на доступ подправить… – окончательно растерялся МакЛауд, но волшебница его решительно прервала:

— То, что Вы – некромант, только поможет нам в нашей миссии. Вы ведь не откажетесь присоединиться ко мне в маленькой операции по умиротворению?

— Ваша самкость, при всём уважении, я не считаю, что это разумно,.. – начал было рыцарь в начищеных до блеска доспехах, уронив руку на эфес полуторного меча и всем своим видом напоминая взведённую пружину.

— Да это абсолютно неразумно! – вскричал ЛучНик, накладывая на тетиву следующую стрелу. – Вы только посмотрите на него: он же явно картожник! Причём, раз может права раздавать, видимо, из благородных. Эй, МакЛауд! Ты дворянство пожаловать можешь? А если я тебе жизнь спасу?

— Дворянство – нет, но могу дать права записи в /usr/shared…Э-э-э, жизнь? Мне? А что, ей сейчас что-то угрожает?

— Конечно! Как насчёт вот этого рыцаря?

— Но он выглядит довольно мирным…

— Эй, ты! – ЛучНик хлопнул рыцаря по плечу концом лука. – Вот этот тип в набедренной повязке только что сказал, что ты — кикимора подколодная, сволочь, пассивный гомосексуалист, импотент, грязная свинья, что твоя мама просто забыла помыть морковку, которой она тебя зачала, что ты не знаешь, за какую сторону держат меч, и вообще — что ты поддерживаешь на выборах социал-коммунистов!

Парень взревел, выхватил меч и, описав им сверкающий полукруг над головой, бросился на МакЛауда.

— Вот спасибо! — заорал тот ЛучНику, сигая в придорожные кусты. — Век не забуду!!! — сисадмин попытался юркнуть за дерево. — Теперь спасай!!! — крик МакЛауда перешёл в визг после того, как он увидел, как дерево, подрубленное одним ударом меча, начинает крениться.

ЛучНик натянул тетиву, тщательно прицелился и выпустил стрелу. Парень не глядя отмахнулся мечом, отбитая стрела улетела куда-то в сторону. Следующую стрелу постигла та же участь.

— Э-э-э… Тут проблема! — сказал ЛучНик, наблюдая, как МакЛауд зайцем мечется меж кустов, а рыцарь, отставая на пару метров, прокладывает себе мечом широкую просеку. — Он отбивает мои стрелы.

— Спаси-и-ите!!! — МакЛауд попытался влезть на другое дерево, но и это тоже было срублено одним взмахом меча.

Поток сверкающих искр накрыл всю сцену, заставив людей мгновенно застыть. Леди Парвен обошла окаменевшие фигуры:

— Нехорошо вы поступаете. Я сейчас вас расколдую, а вы все немедленно успокаиваетесь и берёте себя в руки!

После очередного взмаха вся троица повалилась в траву, жадно вдыхая воздух, которого раньше парализованные мышцы грудной клетки предоставить не могли.

— Ну, вы взрослые уже мальчики, а ведёте себя, как мальчишки, — укоризненно заметила Парвен. — Разве можно с этой отточенной рельсой на живых людей бросаться?

— Можно, — прохрипел её телохранитель, потирая горло. — На самом деле, она для того и сделана.

— А ты, вроде, большой уже увалень, — обратилась Парвен к ЛучНику. — Зачем солгал? Ты же знал, что у МакЛауда и в мыслях не было ругаться!

— Итить твою душу в рот, в хвост и через перемычку, — подтвердил МакЛауд, вставая.

— Дворянства хочется, — хмуро сказал ЛучНик, проверяя натяжение тетивы.

— Дворянства всем хочется, — наставительно сказала Парвен, старательно смахивая с одежды МакЛауда налипшие листики. Поскольку из одежды, как мы помним, на МакЛауде была только набедренная повязка, МакЛауд отчаянно покраснел. — Только у тебя подход к делу неправильный. Ты хочешь дворянство заслужить?

— Ну, если служба простая… — задумчиво протянул ЛучНик, пощипывая верхнюю губу.

— Простая, простая, — успокоила его Парвен. — Всего-то и делов: прорваться в столицу и защитить нашего короля, БофФина 1-го, от заговора, составленного злым и коварным волшебником МеталлиКэтом с целью захвата власти.

— А этот МеталлиКэт… Он злой? — осведомился ЛучНик.

— Очень.

— Мстительный?

— Весьма.

— И как оцениваются его шансы на успех?

— Примерно семь из десяти.

— Тогда да ну его нафиг. Такому противостоять — себе дороже. Я лучше к нему примкну, помогу ему навести порядок в здешних лесах, я же их как пять пальцев знаю… Он меня после этого наверняка дворянином сделает.

Рыцарь снова вытащил спрятанный было меч из ножен:

— Слушай, ты!!! Ты собираешься предать законную власть?! Так вот — либо ты с нами, либо мы тебя оставляем отдыхать в этом лесу, вон под тем деревом! И под тем! И вон там! И ещё примерно четверть зароем прямо тут!

МакЛауд, уже приобретя свой нормальный цвет, сложил руки на поясе:

— Послушай, ЛучНик, меня сюда специально прислали из далёкого бу… Неважно, откуда, потому, что тут сейчас может нарушиться ход истории. Мага МеталлиКэта надо срочно остановить. И я гарантирую мать в дышло и вот этой самой оглоблей по хребту всякому, кто попытается этому помешать. Поэтому или ты сейчас же клянёшься в верности БофФину Первому, или я… Я… Я сниму свою набедренную повязку и стукну тебя ей!!!

— Всё, всё, я понял, — миролюбиво согласился ЛучНик, прикинув свои шансы. — Значит, так, я клянусь тринадцатым сыном моей матушки, восьмыми воротами Иерусалима и третьей теоремой Вайерштрасса, что буду верен делу БофФина Первого, помогу сломить и победить великого, ужасного, злобного, коварного, могучего… Кхм… Простите, у меня что-то не то с голосом… мага МеталлиКэта, и всячески буду следить за сохранением законной власти в регионе.

— Вот и отлично! — обрадовался рыцарь. — Двинули немедленно в столицу! Мы непременно победим, со щитом или на щите, не будь я ХайТек из великого и славного своими достижениями рода Теков!.. – и воинственно размахивающий мечом ХайТек пошёл в лес вырубать временную замену сломанной оглобле.

— А-а, ХайТек, — протянул ЛучНик, извлекая из днища брички стрелу. — Как же, наслышан.

— Ты его знаешь? – изумился МакЛауд. – Я, конечно, не местный, но вроде и ты его тоже сперва не признал.

— Да его вся округа знает, — ЛучНик схватился за бричку, пытаясь установить её на колёса. – Не лично, но наслышаны. Он воистину необыкновенный рыцарь. Его самый великий подвиг на слуху у всех. Это же надо было — прослышать про Авгиевы конюшни, возревновать, постараться на славу и суметь отбить титул самого грязного места на Земле!!!

— Где это он такое устроил?! — изумился МакЛауд вполголоса. — У себя в конюшне?

— В конюшне? Не, у него и конюшни-то нет, — ухмыльнулся ЛучНик в ответ. — Под собственной кроватью.

* * *

В это время далеко-далеко от описанных событий злой, гнусный, мерзкий и очень-очень страшный маг МеталлиКэт развлекался метанием яблочных огрызков с балкона второго этажа в фонтан.

— Йэх, скукотищща!.. — зевнул маг и забросил очередной огрызок точно в центр фонтана. В следующий миг новое яблоко всплыло из вазы с фруктами и очутилось у него в руке.

Раздался стук в дверь.

— Войдите! — сказал МеталлиКэт, превращая яблоко в огрызок со сноровкой, возникающей только после сотен лет упражнений.

— Повелитель!.. — вошедший коротко, без лишнего раболепия, поклонился.

— СмертеХод! Что расскажешь?

— Повелитель, наш шпион в постоялом дворе недалеко от Варга передал по мыслесвязи сообщение о том, что против твоих планов начат поход. Пока что противник рассчитывает восстановить на троне свергнутого короля БофФина Первого.

— Пора бы уже, в самом деле. Я чуть было не решил, что до этого БофФина вообще никому дела нет. Велики ли силы противника?

— Пока нет. Один рыцарь из корпуса телохранителей, весьма способный в рукопашной, но недалёкий и весьма простодушный. Один хитрый и изворотливый охотник. Один странный гуманоид в… Гхм… Набедренной повязке. Именно из-за его необычности я лично считаю его самым опасным, тем более что шпион наш его раньше не видел, и как он оказался в тех краях — неизвестно.

— Это все?!

— Есть ещё магическая поддержка. От светлой волшебницы Парвен. Собственно говоря, это она рассказала об их планах бармену.

— Ну, с магичкой-то я справлюсь… Гхм… Будем считать, что без труда. А с остальными придётся справляться тебе и твоим ребятам. И желательно побыстрее, чтобы к ним подмога не примкнула. И без лишнего шума.

— Будет исполнено, повелитель. — СмертеХод прижал правый кулак к груди, напротив сердца, и поклонился.

Маг МеталлиКэт эффектным броском через плечо забросил огрызок в центр фонтана, вытер руки о собственную мантию и направился к дверям.

— Блин, на что только не пойдёшь ради сохранения имиджа! — бормотал он про себя. — Очередной вечер придётся убить на выдумывание страшных, ужасных, жестоких пыток. Может, да ну его, этот образ злого мага? Переодеться в расшитую косоворотку и свалить в деревню?.. Дождик там вызывать на поля, тучки разгонять, овёс-рожь исцелять, роды у лошадок, коровок да девок деревенских принимать… Всё одно веселее, чем в чёрном неприступном замке пытки придумывать, которые даже испытать-то не на ком! Но должен же кто-нибудь злым магом быть… А если не я — то кто?

И злой маг с диким, душераздирающим зевком скрылся в подземельях захваченного дворца.

* * *

Мысли СмертеХода были сродни военным укреплениям: прямые, ровные, строго последовательные, без лишних вывертов, чтоб в извилине не застревали, и даже предусмотренные заранее острые углы были выполнены в строгом соответствии с уставом. МеталлиКэт приказал справиться с тройкой, путешествующей вместе с волшебницей Парвен – значит, надо отправить группу им навстречу. Устроить, так сказать, встречу. (Особым богатством словарного запаса СмертеХод тоже не обладал). Было сказано обстряпать всё без лишнего шума. В понимании СмертеХода, это означало – использовать наёмников, которые всё время возникают из ниоткуда и исчезают в никуда. А потом этих наёмников можно будет тоже исчезнуть в никуда с помощью других наёмников. Если прогнать этот цикл раза четыре-пять, никто потом не докопается, кто, кого и с какой целью нанял, и уж точно никто не свяжет личности рыцаря, охотника и парня в набедренной повязке с МеталлиКэтом или со СмертеХодом. Что, собственно, и требуется. А где в наши времена можно найти наёмников?

СмертеХод вдохнул поглубже и толкнул дверь таверны. Пропахший дымом дешёвого табака и кислого пива воздух начал немедленно просачиваться наружу. Воздуху было неимоверно трудно просачиваться: количество посторонних примесей в нём было так велико, что ему было бы проще вываливаться кусками.

— Эй, там! Дверь закрой, дует!

Глаза СмертеХода уже привыкли к полутьме таверны, но ещё не начали слезиться. Воспользовавшись этим, он быстро окинул взглядом посетителей. Выбор его не порадовал. Присутствующие могли бы быть охарактеризованы как «дно общества», и это определение им очень польстило бы.

СмертеХод прошёл внутрь и заказал у бармена пинту пива. Глиняная кружка, небрежно брошенная на стойку в ответ, мгновенно приклеилась к ней. Жидкость внутри неё искренне попыталась вспениться: она была пивом не так давно (по геологическим меркам), и ещё не успела забыть, как надо себя вести. СмертеХод провёл пальцем по ободку кружки, критически осмотрел палец совсем пал духом.

— Эй, хозяин, а ты уверен, что у тебя посуда чистая? А если тут микроб какой заведётся?

— Ты что, мил-человек, какой же микроб станет жить в такой грязи?! – искренне изумился бармен.

Мгновенная изумрудная вспышка пронзила полумрак пивной. Резкий грохот привлёк внимание тех, кто не заметил вспышку. Град глиняных черепков, отскакивающих от голов посетителей в их кружки и тарелки (зачастую только улучшая этим блюдо), заставил повернуться всех оставшихся.

— Вот! Я же говорил, что местное пиво можно взогнать до вполне приличного спирта, а вы мне не вери… — ликующий молодой голос увял, как только рассмотрел выражения окружающих его лиц.

— Двадцать золотых! – пискнул бармен.

— Да ты что, хозяин, — вскочил незамеченный СмертеХодом при первом осмотре нескладный длинноволосый парень, одетый в элегантный дорожный костюм… По крайней мере, в элегантный дорожный костюм, которым тушили пожары, вытирали химические реактивы и затирали рукавами надписи на меловых досках. – Посуда больше двух медяков не стоит. А за десять золотых я всю твою таверну куплю.

«Зря он это сказал, — меланхолично подумал СмертеХод, пытаясь отколупать кружку от стойки. – Сидящие вокруг люди – простые трудяги, привыкшие к не совсем законному бизнесу. Строго говоря, они и закон-то понимают как «право сильного». Они могут решить, что человек, реально оценивающий покупательскую способность золотых, знает о золотых слишком много. А может, даже и видел их. А оттуда буквально один шаг до предположения, что один из этих золотых прямо сейчас у этого бедолаги в кармане. Один золотой – это больше денег, чем было у всех этих ребят вместе взятых за всю их жизнь, и они немедленно попытаются исправить положение вещей».

Додумывал СмертеХод уже на ногах. Вокруг парня в костюме собиралась маленькая толпа. Прожив сорок лет в месте, по сравнению с которым трущобы – это дворец, местные жители приобрели способность перемещаться незаметно. Вроде бы только что ты стоял один посреди грязной таверны, а в следующий момент тебя окружает кольцо лиц, каждое из которых достойно изображения на картине Босха.

— Два медяка за посуду, — согласился бармен, — пять серебрушек за мебель, восемь золотых за стены, восемь золотых – за моральный ущерб, а остальное – на похороны.

Раздавшийся лязг можно было сравнить лишь со звуком, который издаёт консервный нож, вскрывающий китайский колокольчик. К парню в костюме подошёл человек. Это был один из тех людей, кто считает, что каждый сам должен обеспечивать себе безопасность, и собственной безопасностью он явно не пренебрегал. В общем, его можно было бы спутать с рождественской ёлкой в семье потомственного военного. Ну, или с ходячим оружейным магазином.

— Какие-то проблемы? – поинтересовался могучий воин у толпы. Воин гарантированно был могучим. Нельзя носить на себе полтонны железного хлама и не стать могучим.

Толпа мгновенно поредела.

— Ну будет вам, будет. – Рядом с воином и пареньком возникло существо, похожее на ярко-фиолетовый клубок пушистого меха. – Ну, взорвался перегонный куб, испарил посуды на пару медяков, прошиб крышу. Делов-то, вытащить змеевик из причёски и заказать по чашке пива всем в качестве компенсации за моральный ущерб. Слышал, хозяин? По кружке пива всем!

Бармен расторопно наполнил щербатые глиняные ёмкости чем-то жидким, жёлтым и выдохшимся. Посетители, всё ещё нелестно бурча, разобрали кружки и присосались к ним, рискуя намертво прилипнуть к ободку. СмертеХода перекосило. Он направился к снова усевшейся троице, тщательно огибая других посетителей – а это, между прочим, было не так уж легко, потому что некоторые из них ужрались до состояния, в котором законы гравитации являются чем-то номинальным и не обязательным к исполнению.

— Барабашка, ты совсем с ума сошла! – громко шипел парень в костюме, собирая разложенные на столе приборы. – Угощаешь пивом всякий сброд! А чем мы за него платить будем, ты подумала?

— Ничего, я могу тут посуду помыть, — пожала плечами фиолетовая Барабашка. – Судя по её состоянию, это не самая сложная в мире работа.

СмертеХод опёрся о стол:

— Ребята, я могу вам помочь, если вы поможете мне.

— С кем имеем честь?

— Я… — СмертеХод замялся, подбирая наиболее правдоподобную легенду. Впрочем, по его собственному мнению, ничего более правдоподобного, чем правда, люди ещё не придумали, поэтому колебания были недолгими. – Я визирь нового короля. Это типа премьер-министра, только злобнее. Меня зовут СмертеХод.

— Ясно. – ответный взгляд дал понять, что сидящие не поверили ни единому его слову. – Я – АлхиМик. Бывший приват-доцент кафедры алхимических наук в Тухнионе – знаете такой университет?

— Примат-доцент? – СмертеХод окинул АлхиМика внимательным взглядом. – Совсем с катушек съехали в этом вашем Тухнионе, уже обезьян в младший преподавательский состав берут. Хотя ты ещё прилично выглядишь. Тебя побрить, причесать, приодеть, отмыть, окультурить немного, вилкой научить пользоваться – и будешь почти неотличим от человека. Экскрементами кидаешься? Молодец. А ты кто?

— Я Барабашка, — снова пожала плечами фиолетовая фигурка. – Это такой подвид домового. Специализируюсь на многоквартирных кондоминиумах. Умею проказничать.

— Кондомиумы – полезная штука, эффективное средство демографического контроля, — кивнул визирь. – Так значит, это ты проказничаешь в кондомиумах? Думаю, у меня найдётся для тебя пара заданий. А ещё что умеешь?

— Умею не проказничать. Только кондоминиумы – это не совсем…

— Тоже неплохо. А вы, э-э-э, сборщик металлолома?

— Я воин-наёмник, — хмуро ответил увешанный оружием индивид. – Меня зовут АхилЛес, но я больше известен миру под именем Марс.

— Марс? Это такая наблюдательная площадка на верхушке мачты?

— У одной крайне воинственной цивилизации Марсом звали бога войны, — наёмник почесал затылок, вызвав кратковременную лавину лязга и грохота. – А уж я знаю о войне никак не меньше того бога. В конце концов, я уже три года выписываю «Вестник наёмника» и ежемесячно покупаю каталоги колюще-режущего оружия.

— Три года, да? – СмертеХод задумчиво поскрёб подбородок. – И сколько за это время заказов ты получил?

Марс гордо выпрямил плечи, издав очередную металлическую какофонию:

— Настоящий наёмник не утруждает себя приёмом заказов!

— То есть деньги тебе не нужны?

— А что, за это ещё и платят?!

— Наёмник-профессионал, сразу видно. А ты думал, берёшь меч и крутись, как хочешь? Ну так как, берёшься за дело?

Барабашка профессионально встряла между воином, чьи представления о реальности были только что ниспровергнуты, и визирем.

— И каково ваше предложение?

— Ну, вы же в курсе, что мы тут недавно устроили переворот?

— Как скажешь.

— И открылось нашему великому, всемогущему, всезлобнейшему правителю, что тёмные силы, безо всяких на то оснований считающие себя светлыми, собираются переиграть результаты переворота и переперевернуть всё обратно. Вернуть на трон БофФина, изгнать нас и устроить населению другие подобные пакости. Вам предлагается предотвратить это прискорбное событие.

— Сколько у нас есть времени? – встрял АлхиМик.

— Ну, недели две точно. Они сейчас на юго-западе, и не слишком торопятся.

— Они на юго-западе, так? – Марс поскрёб щетинистый подбородок. – В таком случае действуем согласно трактату «Путь генерала» великого военного теоретика Пирра из рода Пирридов. На южном, юго-западном, западном и северо-восточном направлениях готовим все мосты к взрыву, перекапываем дороги и для начала устанавливаем минные поля с противопехотными и антикавалерийскими минами, с плотностью минирования в семь-восемь мин на шаг по фронту.

— А зачем на северо-восточном-то?!

— Чтобы с тыла не зашли. Не мешай мне излагать. Затем устанавливаем тридцать-сорок рядов колючей проволоки на забетонированных железных кольях, ну, или рельсах, если можно будет их снять так, чтобы не получить по шее от директора железной дороги. Перекрываем проходы между ними минами и ловушками, роем и эскарпируем противомуловые рвы, оставляем между ними проходы для летучих отрядов авангарда, которые будут изматывать противника постоянными атаками и определят направление главного и вспомогательных ударов. После этого – главная оборона, глубиной в несколько десятков лиг: засеки, рвы, минные поля настоящие и ложные, ловушки, фугасы, долговременные огневые точки с перекрывающимися секторами обстрела, колючая проволока под напряжением и, конечно, зенитное прикрытие. На всех мостах патрули, на перекрёстках пропускные пункты, основной и резервный, пароль: «Вы идёте спасать БофФина?», отзыв «Нет». Я ничего не забыл?

— Их четыре человека, — сказал СмертеХод.

— Сколько?!

— Четыре.

— Тогда, думаю, зенитное прикрытие не понадобится, — выдохнул Марс, опускаясь на стул. – Вы уверены, что их всего четыре человека? Не четыре миллиона? Подумайте, нолики легко забыть.

— Совершенно уверен, — кивнул СмертеХод. – Маг, рыцарь, лучник и неизвестно кто.

— Это в корне меняет всё дело, — всхлипнул Марс. – В борьбе с такими силами нужно руководствоваться не «Путём генерала», а «Путём воина», а он намного сложнее.

— Почему?

– Понимаешь, путь генерала – это приказать выкопать противомуловый ров, заполнить его сырой нефтью и при приближении противника поджечь, а когда противник охренеет от такого приёма, навести через пылающий ров понтонную переправу, летучими отрядами поклевать его авангард и быстро отойти обратно на заранее подготовленные позиции, разбирая при отходе переправу. Противник, возмущённый такой наглостью, двинет свои главные силы вдогонку, переправит их через погасший ров, а диверсанты заполнят его снова и опять подожгут. А в это время мобильные отряды конницы обойдут всю эту катавасию с флангов и разграбят его обоз. — Марс был готов расплакаться. – А путь воина – это взять в руки лопату и три недели без передыху рыть землю, устанавливать ловушки, таскать бадьи с нефтью, а они тяжёлые… Спать по пять часов в сутки, есть горячее один раз в день, мыться только во снах, стереть себе в кровь руки, ноги и пятую точку… И всё это для того, чтобы потом узнать, что противник счёл приготовленную оборону неприступной и решил прорываться на другом участке фронта. И ты маршируешь туда со скоростью восемьдесят лиг в сутки, подгоняемый сержантами, которые, похоже, двужильные, и повторяешь всё это на новом месте. И так пока кто-нибудь кого-нибудь не разгромит, о чём ты, скорее всего, узнаешь из газет, с месячным опозданием, потому что цензоры будут преднамеренно задерживать корреспонденцию в целях конспирации. А их всего четыре человека. Это может затянуться на месяцы!

Потрясённые собеседники молча внимали этим откровениям. Перспектива воспользоваться путём воина резко потеряла всю привлекательность.

— Так что, может, дадите нам миллиона два-три солдат? В подмогу? – жалобно попросил Марс. – И парочку инженерно-сапёрных армий. На прикрытие самых основных направлений. Вы же Великий Визирь, ну что вам стоит!

СмертеХод вспомнил армию НевеМории, который был представлен ему немногим ранее.

— Не могу, — развёл руками он. – Во-первых, армия нужна нам в горячем резерве, если реакционные круги населения начнут поднимать бучу, а полиция не справится. Во-вторых, численный состав армии… Э-э-э… Нуждается в некотором увеличении. Небольшом.

— Насколько небольшом?

— Ну, если принять за оптимальный размер армии… — СмертеХод прикинул, сколько будет один процент от населения, вспомнил, что он так и не удосужился узнать численность населения НевеМории, и брякнул цифру наудачу: — три миллиона человек, то нам осталось набрать каких-то два миллиона девятьсот девяносто девять тысяч девятьсот девяносто человек. Плюс-минус десяток. Мы с собой только спецназ привели, а то военный переворот совсем без военных – это как-то не комильфо.

Марс насупился ещё больше. Он осознал, что ему не светит даже одна сапёрно-инженерная армия.

— Но их всего четыре человека! – повторил СмертеХод. – Я думаю, вы втроём справитесь, правда? И постарайтесь не перепугать мирное население. Для всемилостивого и всемерзейшего МеталлиКэта крайне важно благополучие мирных жителей. А вам за это будет причитаться дополнительный бонус.

— Будет сложно, — профессионально втёрлась Барабашка. – АлхиМик в принципе не способен на военные действия без жертв со стороны мирных жителей. Скажем честно, у него и мирные-то действия без жертв не обходятся. Вы перегонный куб непосредственно перед нашим знакомством помните? Итак, назовите мне сумму, за которую, как вы думали, я буду его удерживать от экспериментов, пока мы не приблизимся к этим несчастным, потом я назову вам свою, мы вместе посмеёмся и перейдём к настоящему разговору.

* * *

Наспех выструганная оглобля скрипела и гнулась. Лошадь молча проклинала себя за то, что не хотела в своё время идти быстрее. Тогда бы МакЛауд с ЛучНиком не столкнулись с её бричкой, и, в конечном итоге, МакЛауд не вёл бы её сейчас под уздцы, вынуждая перебирать ногами с прямо-таки заметной взгляду скоростью. ХайТек монотонно водил оселком по лезвию меча, восстанавливая режущую кромку. ЛучНик развлекал леди Парвен житейскими рассказами простого охотника.

— И тогда, значит, он мне и говорит: «Да ты с трёх шагов в стену сарая не попадёшь, даже если будешь заперт внутри!» А я ему: «Я с двадцати шагов попадаю в глаз мотыльку, а вот ты, даже если будешь в небо стрелять, обязательно промахнёшься!» Он, разумеется, натягивает тетиву и пускает стрелу прямо вверх. Строго вертикально. И стоит, главное, радостный такой: «Ну что, съел?» Хоть бы на пару шагов в сторону отошёл, дубина. Ночь-то безветренная была.

— Какой ужас! – Парвен прикрыла рот ладонью. – И чем дело кончилось?

— Как – чем? – не понял ЛучНик. – Ну, прикопали мы его по-быстрому и вернулись. Не прерывать же веселье из-за такой мелочи. Да никто и не заметил, можно сказать.

— Как это никто не заметил?! Вы же его свадьбу праздновали!

— Ну, невеста была уже настолько хороша, что ей было абсолютно фиолетово, за кого выходить. Поэтому мы шутки ради подсунули ей нашего старосту, который тоже ужрался в ноль. Могли бы и хряка подсунуть, она всё равно не заметила бы, но это бы не так забавно кончилось. Ведь к следующему вечеру староста протрезвел настолько, что сумел на бровях доползти к себе домой, с новой женой в обнимку, а дома его уже ждали. Старая жена и её верная скалка. В общем, веселуха продолжалась. Особенно весело стало, когда мужики вспомнили, что старую жену за старосту тоже примерно так же выдавали, так что какая жена теперь законная – без поллитры не разберёшь…

Парвен с каждой фразой открывала для себя новые горизонты человеческой психологии. И если раньше её периодически посещали сомнения в правильности выбора профессии, то теперь они окончательно развеялись: ничего общего с этим народом она не имела и иметь не желала.

— …Или вот ещё был случай, — продолжил ЛучНик, приглаживая волосы пятернёй. Парвен с тоской подумала о своём наборе из шести расчёсок и содрогнулась. – Навешали мы как-то люлей одному проходимцу. Ну, мимо проходил, мы и решили: чего это он проходит мимо? Явно проходимец! В общем, Лысый и Череп держат его за руки, а я беру в руки черпачок и иду к выгребной яме…

— Тпру! – скомандовал МакЛауд, прервав увлекательное повествование. – Леди, будьте так любезны, взгляните вон туда. Вам вон то строение замкового типа не кажется несколько подозрительным?

Едва сдержав вздох облегчения, Парвен внимательно осмотрела дорогу и показавшийся в просвете между деревьями замок.

Замок и вправду выглядел несколько подозрительно. Он стоял на холме, окружённый со всех сторон то ли рвом, то ли петлёй речки, причём жидкость в этом водоёме одним своим видом навевала мысли о смертельно опасных и крайне неприятных болезнях. Башни, словно когти, царапали брюхо низко нависшей тучи, закручивающейся в небе над замком тяжеловесной спиралью. Из её свинцового чрева начал накрапывать мелкий дождик. Засохшие и искорёженные деревья по бокам еле заметной дороги, змеящейся к подножию холма, не вызывали никаких приятных ассоциаций. Вымпелы болезненно-зелёного цвета пытались развеваться в слабом ветерке, но их сил на это явно не хватало, и они свисали с флагштоков бледно-грязными тряпочками. В общем и в целом, несмотря на то, что ворота замка были гостеприимно распахнуты, а подъёмный мост – опущен, замок производил настолько гнетущее впечатление, что ни у одного здравомыслящего путника не возникло бы и тени мысли приблизиться к нему.

— Ух ты, настоящий древний замок! – ХайТек аж привстал на козлах. – Поехали туда скорей!

Парвен развернула карту и внимательно изучила пояснения.

— Тут написано, что это место называется Чёрный Замок, — прочитала она, — и что рядом с ним нельзя находиться после захода солнца. Это смертельно опасно, и никто не знает, почему. А кто знает, уже не расскажет.

— Весело, — МакЛауд оценивающе взглянул на тучу. Туча застенчиво долбанула молнией по придорожному дереву в ответ. – То есть, никаких селений поблизости нет? А скоро начнёт смеркаться. Нам надо бы переждать ночь в тепле, поужинать горячей пищей, и лошадку почистить, напоить и накормить. Оглоблю нормальную поставить, опять же, не помешало бы. А вот ночевать в чистом поле под мелким дождём – это то ещё удовольствие, я хипповал, я знаю. Утром спину прихватит так, что не разогнёмся.

— Ну, замок-то хоть обитаемый? – спросил ХайТек. – Если нет, то лучше занять пару комнат покрепче в нём, чем сталкиваться с неизвестной опасностью вне укреплений. А если да, то они-то как-то выжили в этой злобной местности, так что всегда есть шанс договориться полюбовно.

— Не нравится мне это, — подал голос ЛучНик. – А если жители замка и есть та самая опасность, о которой предупреждает её путеводитель?

— Выбора всё равно нет, — подытожил МакЛауд, — так что поехали к замку, а там будем действовать по обстоятельствам. Парвен, приготовьте на всякий случай парочку заклятий понадёжнее, чтобы погоне было чем заняться, если нам придётся улепётывать.

Под раскаты грома бричка сошла с тракта и неторопливо направилась по почти неразличимой дороге к подножию холма.

* * *

— Ау, есть кто дома? – ХайТек сошёл с прогибавшегося подъёмного моста и вежливо постучал в открытые ворота. В ответ ворота осыпались на мокрую землю гнилой трухой.

— Фу, гадость какая! – рыцарь отскочил, отряхивая кирасу, которую, похоже, не снимал вообще никогда. Парвен поморщилась, оглушённая металлическим лязгом. Остальные, наблюдая дождь из мокрой щепы, поспешили сойти с поскрипывающего и заметно просевшего моста, не желая принять грязевую ванну.

Если издалека замок поражал, то вблизи он просто подавлял. Он был огромен, намного больше, чем казалось со стороны, и заключал в себе небольшой город, выстроенный на холме, вокруг которого обвивалась речушка. Жителям оставалось только прокопать небольшой канал и отделить его от основного русла, чтобы получить естественный ров вокруг всего поселения.

Как и полагается любой приличной крепости, город-замок состоял из нескольких уровней обороны, которые, словно слои луковицы, окружали цитадель. Вершину холма венчал не такой уж большой каменный ансамбль из приземистых башен, ощетинившихся бойницами во все стороны; их соединяли толстые стены, которые были словно прижаты к земле башнями. Чуть ниже по склону хозяйственные постройки были защищены ещё одним кольцом стен и башен, а ещё ниже деревянные дома арендаторов защищались третьим кольцом. Историк изумился бы, увидев замок ленд-лорда, выстроившего стены и вокруг жилых домов арендаторов, но поскольку среди четверых путешественников историков не было, они восприняли увиденное как должное. Ещё более удивительным было внешнее, четвёртое кольцо стен, у самого подножия холма. Судя по всему, ленд-лорд решил окружить стенами ещё и пастбища, луга, источники воды и небольшой лес – сейчас полностью засохший — у подножия холма. Откуда ленд-лорд собирался брать людей, чтобы защищать эти внешние длинные стены во время атаки, так и осталось загадкой.

Высота стен была максимальной у цитадели и уменьшалась по мере приближения к подножью холма. У подножия она была просто циклопической. ХайТек взглянул на выглядящие приземистыми башни цитадели и кажущиеся невысокими стены между ними и присвистнул. Ничего удивительного, что башни цеплялись за облака.

И во всём этом многоуровневом комплексе, казалось, не было ни одной живой души.

Чувствуя себя, как в мавзолее, и непроизвольно приглушая голос, путешественники вошли в ворота и разошлись в разные стороны.

Вокруг ворот живописными развалинами располагались остатки караульных помещений. Вплоть до следующего пояса стен располагался луг, пастбище или поле, — за давностью лет, прошедших с последней сельскохозяйственной обработки, различия между ними уже стёрлись. Лошадь пугливо проследовала в ворота, волоча за собой бричку, но вдруг прянула ушами и попыталась встать на дыбы. Парвен вскинула руку.

— Я кого-то чувствую, — прошептала она громогласным шёпотом. Существует такой особый подвид людей, которые каждый раз, когда боятся, что их услышат те, кому не надо, начинают шептать так, что их слышат все вокруг, включая тех, кому не надо. Парвен была именно из таких людей. – Кажется, вон там… Или даже там.

— Кого? – в унисон спросили ХайТек, вытягивая из ножен меч, и ЛучНик, сноровисто одевая тетиву.

— Не знаю… — пожала плечами Парвен. – Просто какое-то движение. Мелкое. Вроде похоже на мышь… Или на таракана. Большого таракана. Мамочки!

Лошадь недоумённо покосилась на волшебницу, одним движением вознёсшуюся на самую верхушку полотняной крыши брички.

— Ты чего? – спросил Хайтек, вкладывая оружие в ножны.

— Я тараканов боюсь.

— Ты ж говоришь, что там мышь.

— Так я и мышей боюсь!

— Ты же колдунья! У вас добавить в зелье порошок из толчёных мышей – это самый цимес! И потом же сказала, что там что-то, похожее на мышь. Так, может, там и не мышь вовсе.

— Я волшебница! Мы не толчём мышей, мы закупаем готовый порошок у сертифицированного производителя! И там не мышь! Там таракан! Вот такого размера!

ХайТек, всем своим видом выражая безграничную усталость, развернулся к насторожившему Парвен караульному помещению, давно превратившемуся в кучу камней, и поворошил эту кучу мечом.

— Видишь, нет там нич…

Куча взорвалась. Среди разлетающихся во все стороны камней поднялось что-то большое и многоногое, злобно вытянулось вверх и упало замертво.

ХайТек поднялся с земли и осторожно потыкал замершую тварь мечом.

— Однако! Сильный же у тебя голос! – восхитился он, пытаясь выковырять из уха остатки звука.

Парвен, набирая в грудь воздуха, посмотрела на остальных. МакЛауд без движения лежал у заднего колеса брички. Чуть поодаль ЛучНик деловито бился головой о стену, пытаясь заглушить ужасающей силы женский визг, всё ещё звеневший в его ушах. Впереди лошадь, снесённая на землю звуковой волной и прикрывая уши копытами, пыталась понять, на каком свете она находится, и если она всё-таки умерла, то где её бесконечная кормушка – она же всю жизнь была хорошей лошадью.

— Отсеки ему голову! – несколько сипло потребовала волшебница у ХайТека, наиболее живого из всех присутствующих.

ХайТек обошёл вокруг поверженного чудовища и обескуражено пожал плечами:

– Слушай, это же паучишка. Почти как у меня в погребе. Только чуть побольше, у моих-то лапки всего в метр длиной. А ещё этот — розовый, и с какими-то искорками на жвалах… Надо же, а жвалы ещё шевелятся! — ХайТек вонзил меч, с хрустом его провернул и поднял свой трофей. — Вот, посмотри сама!

Парвен оценила трофей и взвизгнула снова. ЛучНик горестно всхлипнул и продолжил разрушать головой древние стены. ХайТек выронил паучью головогрудь и упал на землю, зажимая уши ладонями и повторяя «Сама же попросила отсечь!»

Спустя несколько минут в лёгких волшебницы кончился воздух, а очнувшийся МакЛауд отобрал у ХайТека трофей и перебросил его через стену. Порядок более-менее восстановился, хотя ЛучНик по-прежнему вожделенно косился на окрестные стены, а лошадь отказывалась идти, пока ей не прикрыли уши розовыми пушистыми наушниками, волею судьбы обнаружившимися у Парвен в багаже. Процессия продолжила свой путь по едва заметной тропинке, поднимающейся ко второму поясу стен.

Пройдя через вторые ворота, тоже гостеприимно осыпавшиеся щепой при попытке постучать, путешественники с удивлением обнаружили себя на кладбище. Этот необычный факт сумел пробить себе дорогу в мозг даже такого далёкого от городского планирования создания, как ЛучНик.

— Это кладбище?! – ЛучНик протёр глаза, но стройные ряды покосившихся обелисков никуда не исчезли. – Но кто будет создавать кладбище внутри городских стен?!

— Ну, Иерусалим вообще вокруг кладбища построен, — пожал плечами МакЛауд, безбожно путая Масличную гору и Голгофу, однако поймал изучающий взгляд Парвен и прикусил язык.

— Я не про этот Салим, — отмахнулся ЛучНик. – Зачем кому-то тратить силы и средства, защищая от атакующих кладбище? Покойникам-то всё равно!

— А как у вас в деревне поступали с покойниками? – спросил ХайТек, цепким взором обшаривая могилы.

— Ну, смотря о ком речь, — пожал плечами ЛучНик. – Некоторых закапывали за оградой, некоторых – в поле, а были и такие, которых в реку сбрасывали. Вот, помню, срезал я как-то раз одному лоху кошелёк на полуночном пароме, а он возьми да и всполошись… — ЛучНик оглянулся на соратников и замялся. – В общем, по-разному было. Но внутри ограды мы никого не хоронили. Зачем? Внутри земля и так дорогая, а снаружи места много.

— Вот именно, — МакЛауд почесал подбородок. – Кладбище внутри ограды – это неспроста. Что-то подсказывает мне, что этот город несколько отличается от обычных. К примеру, то, что мы до сих пор не встретили ни одного живого человека. – МакЛауд сделал в уме следующий логический шаг: если до сих пор не был встречен никто живой, то это не исключает вероятности, что навстречу попадётся кто-то мёртвый, — вспомнил, что Парвен назвала его некромантом, и решил уточнить: — Парвен, а ты… А вы знаете какой-нибудь магический способ использовать кладбища?

— Конечно, — отмахнулась Парвен, — этому на третьем курсе учат. Можно зомби поднять, они тупые, но работящие. Можно зелья всякие интересные варить. Земля на кладбищах особая, флюидами пропитанная. Некромантии помогает, жизненные заклятия ослабляет. В общем, с магической точки зрения кладбище под боком – это однозначный плюс. В случае магического поединка можно воспользоваться силой смерти и победить, а если проиграешь – то нет трудностей с тем, куда деть тело… Я бы тоже использовала кладбища, вот только я зомби боюсь.

ХайТек и ЛучНик переглянулись.

— Чёрный Замок! Чёрный – это же цвет некромантии!

— Так вот откуда он возьмёт защитников на стены! А что, есть-пить они не просят, зарплата им не нужна…

— …Есть-то как раз просят, вот заодно и нападающих сожрут!

Парвен осознала, о чём идёт речь, и набрала в грудь побольше воздуха для ещё одного визга. Лошадь повалилась на землю, прижимая копытами наушники к голове. МакЛауд распознал симптомы, бросился перед Парвен и замахал руками.

— Тихо, тихо! Тут нет зомби! Все, которые были, истлели давно! Тут одни развалины! И больше никого нет! Вообще никого!

— Как это никого? – нахмурил лоб ХайТек. – Да вон же, среди могил! Их там десятка два, не меньше!

…Когда воздух в лёгких Парвен иссяк, и мир временно восстановился, приключенцы с мрачным удовлетворением обнаружили, что звуковая атака отлично работает не только на живых существ. Но, к сожалению, не убивает, а только временно парализует и сильно выводит из себя.

— Кто вы такие? – спросил, приближаясь мягким скользящим шагом, бледный длинноволосый молодой человек в странном круглом шлеме, коротких штанах и легкой рубашке со множеством карманов. – Кто позволил пустить посторонних в раскоп?!

Часть могил и в самом деле была перекопана вдоль и поперёк, живо напомнив МакЛауду исходный код Windows Millenium – куча всего, и непонятно, что где.

— Мы? Мы команда Спасителей Короля БофФина Первого От Посягательств Злого Мага МеталлиКэта! – браво отрапортовал ХайТек, мгновенно похоронив все надежды Парвен на простое и незаметное путешествие под грифом секретности. – А вы зомби, да?

— Мы археологи! – возмутился молодой человек. – Это уникальное кладбище, с наслоением пяти культурных слоёв. Ретроспектива модернизации похоронных обрядов в соответствии с повышением уровня владения инструментами просто поражает. Вот взгляните на этот гроб!

Приключенцы дружно повернулись направо, где ассистент археолога заботливо сметал кисточкой пыль с огромного каменного сундука. Под взглядами пяти пар глаз, — шести, если считать лошадь, — ассистент стушевался и спрятал в карман гвоздь, которым, видимо, выцарапывал на саркофаге очень нецензурную эпитафию.

— Это каменный ящик, — подытожил МакЛауд. – С надписями на обоих бортах «Спи спокойно, дорогой Имярек!», «Оставь надежду всяк сюда сыгравший» и «Футляр для отброшенных коньков фирмы “Безенчук и сыновья”». Из наличия выдолбленных ручек можно сделать вывод, что жили в то время люди очень крепкие: дотащить такой саркофаг до могилы на своих плечах и не расколотить его по дороге могли только очень сильные личности. Он же, наверное, тонну весит.

— Совершенно верно! – подтвердил археолог. – А вон там другой гроб, младше первого на две тысячи лет, видите?

Гроб слева представлял собой ажурное переплетение кованых пластин, под которыми проглядывало окаменевшее дерево.

— Тоже неплохо, — оценил МакЛауд профессиональным взглядом бессмертного. – «Лучшие кенотафы от корпорации “Безенчук энд сонс, инк”. Устрой наследникам праздник!». Стильно и со вкусом. Интересно, эта фирма всё ещё на рынке? Я бы прикупил пакет их акций; судя по всему, банкротство им не грозит.

— Вот видите! – археолог устало вытер лоб. – Представляете, на каком богатстве вы сейчас стоите?

ЛучНик бросил испытующий взгляд на подножную пыль и окончательно уверился в том, что все учёные – чудаки не от мира сего.

— Я – Undead археолог Макус Нетовис, — представился археолог. – Мы пытаемся, извините за каламбур, докопаться до истины и узнать, почему этот замок был покинут четыреста лет назад. Я хозяин этого замка, права на владения выкуплены у короля БофФина Первого три года назад.

— БофФин сейчас в передряге, — мгновенно среагировал МакЛауд. – Его то ли собираются смещать, то ли уже сместили с трона. А его преемник, некто МеталлиКэт, планирует отозвать все права на земельную собственность, заключённые предыдущим правителем.

— Как он мог! – возмутился Макус. – Я триста девяносто семь лет копил нужную сумму!

— А что такое undead? – громким шёпотом поинтересовался Лучник у Парвен.

— А я почём знаю? – пожала плечиками она, по-прежнему сидя на бричке. – Может, учёная степень какая. Что-то вроде почётного гробокопателя.

Рыцарь ХайТек, который, несмотря на тяжёлую броню, был человеком весьма осторожным, подозрительно принюхался:

— Сколько? А чем это у вас тут пахнет? Уж не свежей ли кровью? Да, кстати, я — ХайТек, вон тот высокий — МакЛауд, а этот с луком — ЛучНик… А вон та, сидящая на самом верху брички – это великая светлая волшебница Парвен, наша козырная бита в битве со злобным магом. Ну, судя по выбранному наблюдательному пункту, и вперёдсмотрящий заодно. МакЛауд, перестань меня дёргать за рукав, я что хотел, то и сказал, козырная бита всегда перебьёт любую козырную карту!

Вампир Макус Нетовис поспешно спрятал клыки под верхней губой и опустил пакетик донорской крови в карман.

— Ну… Э-э-э… Мы тут раскоп делаем… На кладбище. Я и мои племянники, крошки-упырё… Гхм… Крошки-землекопы. Ну, а прямо сию секунду мы раскапываем жертвенное захоронение, посвящённое богине Смерти Бастинде. Тут было обезглавлено сто двадцать восемь человек.

— Круглое число, — шепнул МакЛауд спутникам.

— …Ну и, понятно, всё вокруг пропиталось запахом крови, — неловко закончил Макус, вставая между Спасителями Короля и сумкой-холодильником с надписью «Госпиталь имени святого Лазаря». — Не обращайте внимания, на кладбищах всегда чем-нибудь пахнет, то сырой землёй, то кровушкой, то мяском, землёй присыпанным, то ещё чем-нибудь вкус… Необычным. Ой, что это я, негоже гостей по кладбищу таскать, проходите в цитадель, гости дорогие, а я укажу племянникам, чего тут докопать надо, и сей же миг вас догоню.

— А там, в цитадели, призраков, случайно, нет? — осведомился ЛучНик, почёсывая спину стрелой.

— Ну… Э-э-э… Вы только в подвалы не спускайтесь, и в башню не поднимайтесь… И в Бальный Зал… И в библиотеку… И в коматы для гостей, с пятой по восьмую… — начал перечислять вампир, подняв глаза к небу.

— Спасибо, спасибо, — перебил ЛучНик, — мы Вас тут подождём. Ведь можно, да?

— Да, конечно, — расплылся в улыбке хозяин замка. — Только осторожнее, г-н ХайТек, вы стоите прямо над захоронениями, сделанными во время эпидемии холеры. Доски перекрытия прогнили, не провалитесь. И влево тоже не идите, там чумные катакомбы — г-н ЛучНик, вы как раз пнули камешек в расщелину, идущую от центральной могилы. Г-н МакЛауд, поосторожнее, не провалитесь в вон ту пещеру, туда сбрасывали трупы жертв чёрной оспы!

Спасители БофФина содрогнулись.

— Не соблаговолите ли Вы показать нам дорогу к цитадели? – поинтересовался МакЛауд, отпрыгивая от пещеры с проворством, достойным антилопы.

— Вон по той тропинке наверх, по краю рва, — не сорвитесь, во рву крокодилы, — затем через рощицу к мосту, — не заденьте ни единого дерева, на них на всех осиные гнёзда, — потом по мосту к воротам, — ступайте только на тёмно-белые доски, светло-серые подпилены! — потом по двору к виселице, проползите под эшафотом, поверните колесо на дыбе, — не обращайте внимания на вопли того чудака, который к ней привязан, это он так оттягивается, — и заходите в цитадель. Я буду там через пару минут.

Друзья окинули взглядом тропинку шириной едва ли в полметра, петляющую по краю обрыва над рвом, рощицу, которой больше подходило название «полоса препятствий», и узкий мост без перил длиной в добрых полсотни метров.

— Через пару минут?! — изумился МакЛауд. — КАК?!

— Как обычно, — вздохнул вампир и превратился в туман.

* * *

Полутора часами позже приключенцы, основательно исцарапанные, местами ужаленные, но донельзя довольные, раскрасневшиеся после горячей ванны, вкушали дымящийся ужин. Стол с белоснежной скатертью ломился от яств; Макус Нетовис показал себя радушным хозяином и, несмотря на бледный вид, искусно поддерживал беседу, время от времени наливая гостям доброго вина, а себе — тоже какой-то красной жидкости из бутылки с надписью «АВ, резус отрицательный». Приключенцы умудрялись игнорировать то, что Макус – вампир, подсознательно отгоняя от себя мысль об истинной природе радушного хозяина. Ведь иначе возник бы легитимный вопрос «А с чего бы семейка вампиров, питающаяся человечиной, стала бы приветливо кормить-поить четверых людей на ночь глядя?», с весьма неприятным ответом на него.

— А не будет ли с моей стороны выходящей за рамки приличия наглостью поинтересоваться у честной компании, что так настроило вас против злого мага МеталлиКэта? — спросил Макус, отдавая должное бифштексам с кровью. – Я-то – понятно, археолог, для меня права на землю – что для филателиста дойчмарка. Но вам-то какое дело?

— Дело в том, досточтимый сэр, что вышеупомянутый маг поставил своей целью свержение законного, демократическим путём унаследовавшего трон короля БофФина Первого, вследствие чего в его планы входит захват власти в регионе, — объяснил МакЛауд. ЛучНик с ХайТеком и Парвен только и успевали, что выхватывать из витиеватой речи отдельные знакомые слова. Впрочем, поскольку никто не знал, когда им удастся покушать горячее в следующий раз, они и не слишком старались участвовать в беседе, предпочитая использовать рты для набивания желудков.

— И чем, позвольте узнать, плох режим правления, продекларированный МеталлиКэтом?

Парвен от негодования чуть не уронила половину индейки себе на колени.

— Как истинный приверженец крайне левых взглядов, МеталлиКэт выступает с программой отсутствия чёткой программы, — ответила, наконец, она. — Что означает, что он рассчитывает на силы Хаоса и Беспорядка. Поскольку Хаос изначально сильнее Порядка, он рассчитывает воззвать к тёмной части душ существ, живущих на этих землях. В результате он получит множество чёрной энергии для своих магических опытов, а люди… И другие существа… Потеряют моральные оковы, оберегающие их, и начнут делать всё то, что сейчас им не позволяет делать совесть.

— Например?

— Например, — вклинился МакЛауд, — убивать по малейшему поводу, слушать громкую музыку после 11 вечера, переходить дорогу на красный свет, и — даже страшно сказать! — пользоваться нелегально полученным программным обеспечением!!! — в конце фразы МакЛауд перешёл на шёпот. — В общем-то, я именно из-за последнего и прибыл. Я — полевой агент RIAA из далёкого будущего, боец Сисадминского Спецназа. Узнав, что в этой ветке истории люди могут позабыть понятие «легальный софт» ещё до того, как изобретут компьютеры, моё руководство не могло оставить вас без помощи, и потому прислало меня.

ХайТек потряс головой. Количество еды на столе вдруг увеличилось вдвое. ХайТек моргнул, но еда не исчезла, наоборот, раздвоились стол, вилка и МакЛауд, а Вселенная вокруг начала качаться. Рыцаря, воспитанного в аскезе ордена, развезло после каких-то четырёх литров молодого вина.

— Что с ним?! — спросил ЛучНик, озабоченно смотря на ХайТека, глупо улыбающегося куда-то в пустоту.

— Перебрал, — лаконично пояснила Парвен.

— Да он и не пил почти, — возразил МакЛауд, судящий по себе. Всем известно, что в пьянстве сисадминам могут составить конкуренцию разве что врачи и сантехники.

— Значит, надышался, — философски ответил Макус. — Ну-ка, давайте отнесём его в его комнату.

Приключенцы подняли разом отяжелевшего ХайТека и, негромко поминая всевозможных матерей, поволокли его по коридору. ХайТек продолжал глупо улыбаться, глядя в потолок.

— Положите его вот на эту кровать, — шумно дыша, распорядился вампир. — На счёт три. Раз, два…

— Шумел камыш, деревья гнулись, А ночка тёмная была, Одна возлюбленная пара… — вдруг заунывно запел ХайТек. Остальные, не ожидав этого, синхронно отпустили его. ХайТек шмякнулся мимо кровати, как куль, и басовито допел: — Всю ночь гуляла до утра.

— Ладно, пусть полежит пока на полу, — утёр пот со лба ЛучНик, — а ночью ему станет холодно, и он сам переползёт на кровать.

— Лады, — согласился Макус. — ЛучНик, МакЛауд, ваша комната следующая. Парвен, вам постелено дальше по коридору. Всё, всем спокойной ночи, я полетел… Дела!..

* * *

Тёмной ночью ХайТек проснулся от дикого холода и от страшной жажды.

— М-м-м-м-мать! — сказал он, приоткрыл глаза и попытался перевернуться. В этот момент в его голову вонзилась огненная игла, глаза вылезли на нос, брови завязались морским узлом, а в уши изнутри начали бить кузнечные молоты.

— Что, похмелье? — сочувственно спросил кто-то. Обхватив голову руками, чтобы она не раскололась, ХайТек хотел кивнуть, но решил, что ему ещё рано кончать самоубийством. Поэтому он только утвердительно помычал.

— Да… Весёлое состояние… У меня когда-то тоже такое было, — задумчиво произнёс голос.

— П-п-пить… — сипло прохрипел ХайТек и задумался о пересмотре своего решения насчёт самоубийства.

— Банка кваса слева от тебя, — сказал голос.

С максимальными предосторожностями, в несколько приёмов ХайТек выпил примерно литр прохладного кваса. Ещё через несколько минут он сумел открыть глаза и оценил обстановку. Комната была слабо освещена, из окна падали косые лучи лунного света. Совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки, стояла расстеленная кровать.

— Ложись, отдыхай, — сказал голос из темноты.

ХайТек отхлебнул ещё кваса и лёг на кровать. Кровать оказалась коротковатой, но ХайТека это не смутило — он решил сначала сладко потянуться, свесив ноги за пределы матраса, а потом свернуться клубочком. Однако исполнить удалось только первую половину плана — свернуться уже не получалось. ХайТек безрезультатно заёрзал. Ноги были чем-то крепко зажаты.

— Эй, добрый человек, — позвал ХайТек, вспомнив о голосе в комнате. — Прости, не знаю твоего имени… Помоги мне освободиться, а то у меня, кажется, в спинке кровати ноги застряли.

— Сейчас помогу, — сказал голос, и в луче лунного света появился невысокий плешивый мужичок с притороченным к поясу топором. Мужичок снял с пояса топор и провёл по лезвию, проверяя остроту. — А ведь и верно, я представиться забыл. Ай, как невежливо… Меня зовут Прокруст.

* * *

ЛучНик и МакЛауд, лежащие в соседней комнате, были разбужены громким, леденящим душу воплем.

— Одно из двух, — авторитетно сказал ЛучНик. — Или этот вопль предсмертный, или я ничего не понимаю в воплях.

Затем послышался звук шагов. Кто-то приближался.

— Мне кажется, дальнейший путь нам придётся продолжать втроём, — прошептал ЛучНик, натягивая тетиву и проводя по ней маленьким кусочком воска. — Крик был из комнаты ХайТека.

МакЛауд скатился за кровать, поспешно укрывая одеялом подушки, сложенные в форме лежащего тела. Шаги захрустели прямо за дверью, дверь внезапно открылась. Огромный, почти невидимый в темноте силуэт застыл на пороге комнаты. Луч лунного света заплясал на окровавленном лезвии топора. ЛучНик спустил тетиву. Стрела звонко шлёпнула в лезвие и отлетела куда-то в темноту. Вошедший взревел и поднял топор, после чего его сбила с ног пущенная МакЛаудом подушка.

Раздавшийся от двери возглас, если опустить мат, содержал только знаки препинания.

— ХайТек?! — изумился ЛучНик.

— С утра был им. Вы чего в меня подушками кидаетесь? Лишние появились?

— А что за вопль был в соседней комнате? Мы уже не ожидали увидеть тебя живым!

— Это был Прокруст. Он устал и прилёг на собственную кровать. Ну, а легенды о его кровати мы все слышали. В общем, несмотря на то, что он делал кровать по собственной мерке, кровать за годы использования, видимо, ссохлась… А может, он просто слишком дёргался… В общем, его голова на кровати не поместилась, а легенды — это неписаные законы Вселенной, их нарушать нельзя. Пришлось удалить непоместившееся. Почтим память Прокруста минутой молчания.

В наступившей тишине стал слышен шаркающий звук шагов в соседней комнате. Кто-то слепо натыкался на стены, явно нашаривая выход. ХайТек побледнел (вследствие чего стал освещать комнату не хуже луны) и захлопнул дверь, подпирая её собой:

— Т-т-там… Прокруст…

ХайТек налёг на дверь. Шаркающие шаги послышались в коридоре, кто-то прошёл мимо комнаты, где притихли Спасители Короля, и удалился.

— Мне почему-то не кажется, что беззаботно спать в замке, постояльца которого я только что убил, хорошая идея, — стуча зубами, сказал ХайТек.

— Ну, это твоя вина, мы так и скажем утром, — зевнул ЛучНик, снимая стрелу с тетивы. — Наверное, если мы им тебя выдадим, они не станут устраивать нам неприятностей.

— Никого мы выдавать не будем! — строго сказал МакЛауд. — Лучше устроим дежурство на оставшуюся часть ночи, по два часа. Я буду сторожить первым, потом — ЛучНик, а потом — ХайТек. Парвен они не тронут, она ведь дама.

— Она ведьма, я бы на их месте тоже ведьму не трогал, — проворчал ЛучНик. — А почему мне досталась вторая смена? Она самая тяжёлая!

— Потому что ХайТек перепил, так пусть хоть немного оклемается, в бою от него больше толку будет, — пояснил МакЛауд и встал с кровати. — А бой будет, я в этом не сомневаюсь. Иначе мертвецы с отрубленными головами по коридорам бы не ходили. ХайТек, падай на мою кровать, я буду сидя сторожить.

* * *

— Р-рота, подъём!!! — ЛучНик потряс за плечи МакЛауда и ХайТека. — Около четверти часа назад в коридоре началось какое-то шелестение. Будто кто-то по листям ходит. Только что что-то пролетело мимо окна и закрыло лунный свет, и шелест тут же стих. Я спиной чую, что-то сейчас начнётся!

ХайТек, всклокоченный спросонья, без лишних слов встал рядом с дверью и поднял свой меч. МакЛауд, взяв топор Прокруста, встал с другой стороны от двери. ЛучНик, отгородившись от входа кроватью, воткнул перед собой в мягкую перину с пару десятков специально отобранных стрел с осиновыми древками. В этот момент в комнате ощутимо похолодало, в центре квадрата лунного света на полу заклубился туман. Туман принял облик человеческой фигуры, и в комнате появился Макус.

— Вы, ребята, должны отсюда валить, пока не поздно, — начал он без вступления. — Прокруст пришёл в подвалы, приволок с собой свою голову и начал всем вешать лапшу на уши по поводу того, как восемь рыцарей приколотили его гвоздями к кровати и изрубили в капусту. А у меня в подвалах скваттеры только и думают о том, как бы кровушкой свежей полакомиться. Всех окрестных жителей они уже схомячили, а выкапывать консервы на кладбище — это, прямо скажем, не то, что нужно свежим, юным, растущим организмам. Поэтому нежить сейчас словно с цепи сорвалась. Всем хочется рыцаря попробовать. Вот они и решили вас схарчить. Мои крошки-упырёшки, конечно, попытаются их задержать, но драпать вам отсюда надо, это факт. Давайте-ка через окно, по карнизу к водостоку, а потом по водостоку — во двор, и во всю прыть к воротам, они не заперты. Выйдите за ворота и чешите отсюда как можно быстрее. Нежить днём бродить не любит, так что позаботьтесь, чтобы следующей ночью вас было как можно труднее найти…

— Вот вы говорите – «нежить», «нежить»,.. — протянул ЛучНик, беря вампира на прицел. — А сами-то вы кто? Судя по всему – вампир. То есть та же нежить. И откуда нам знать, что вам можно доверять?

Вампир вытянулся во весь свой немаленький рост, распахнул чёрный плащ с алым подбоем и максимально выдвинул клыки. ЛучНик, взглянув на вампира в боевой трансформации, слегка побледнел и стал намного доверчивее.

— Я — представитель древнего и славного рода вампиров, существующего под этой луною уже семь тысяч лет! — громогласно выкрикнул Макус. — Мои предки брали кровь лично у Македонского, Аристотеля и Нострадамуса! Ты оскорбляешь меня сравнением с простыми вурдалаками, зобми, скелетами и прочими трупоедами!

Макус запахнул плащ и втянул клыки.

— Это примерно то же самое, что я сравнил бы тебя с обезьяной, — пояснил он ЛучНику уже нормальным тоном. — По сути — ты и есть обезьяна, разве что прямоходящая, и дубинка у тебя малость поизощрённее. Но если я тебе скажу, что ты — обезьяна, ты ведь обидишься, верно?

— Хорошо, допустим, — согласился ЛучНик. — Тогда как объяснить то, что ты заманиваешь нас в ловушку?

— В ловушку?! — изумился вампир.

— Или тебе неизвестно, что прямо за окном зависло что-то большое, кожистое и очень зубастое?!

Вампир бросил быстрый взгляд в окно и ошарашенно пошатнулся.

— Ничего себе! Какие только тараканы не водятся в моих подвалах!

МакЛауд тоже посмотрел в окно и чуть не выронил топор. Круглая тварь размером с молодого слонёнка, зависшая за окном, разинула пасть и продемонстрировала восемь рядов безупречных клыков, каждый из которых мог бы поцарапать алмаз.

— Ладно. План А провалился. Переходим к плану Б, — восстановил самообладание вампир.

— У нас есть план Б?! — поинтересовался ХайТек, всё это время державший меч занесённым. — Я даже не помню, чтобы у нас был план А.

— План А состоял в том, чтобы позволить вам по-тихому свалить, — словоохотливо пояснил вампир. — План Б состоит в том, чтобы попытаться решить проблему миром.

В этот момент дверь сорвалась с петель и припечатала вампира к противоположной стенке. В комнату, ревя, полезли твари, напоминавшие взбесившихся осьминогов, оснащённых акульими челюстями и ощетинившихся ядовитыми жалами. МакЛауд и ХайТек синхронно развалили первых нападающих на половинки, ЛучНик начал выпускать в дверной проём одну стрелу за другой со скоростью пулемёта. В коридоре показалась голова Прокруста, сам Прокруст, держа её над собой на вытянутых руках, чтобы улучшить обзор, в драку не ввязывался. Голова подзуживала нападающих, выкрикивая: «Смерть рыцарям!» и «Кто кровушки хочет?» В мгновение ока комната заполнилась предсмертными воплями, свистом рассекаемого воздуха и стонами раненых.

— План Б провалился, — задумчиво сказал Макус, отлепившись от стенки и спрятавшись за кроватью рядом с ЛучНиком. — Переходим к плану В.

— А в чём состоит план В? — спросил ЛучНик, снимая очередную ворвавшуюся в комнату тварь выстрелом навскидку.

— В том, чтобы уничтожить всех нападающих, — коротко ответил вампир и рванулся в гущу битвы, используя свои сверхчеловеческие способности, чтобы уменьшать поголовье нечисти.

— Ах ты ж, мать твою через коромысло! — воскликнул МакЛауд, раскраивая очередного не в меру ретивого любителя свежей кровушки на запчасти. — Remove твою душу, тело и мясо с потрохами!

Раненая тварь взвыла и вывалилась из данного пространственно-временного континуума.

— Kill твой процесс!!! — заорал МакЛауд, воодушевлённый успехом, тыча топором в ещё одну тварь. Она запылала ярким белым пламенем и в секунду сгорела бесследно.

— А тебе я закрываю доступ к памяти! — МакЛауд, развернувшись, указал на только что вбежавшего монстра пальцем. Монстр тут же потерял способность двигаться и закатил глаза. ХайТек немедленно разрубил его на кусочки.

— Хорошо у тебя получается! — похвалил ЛучНик. — А что-нибудь посерьёзнее можешь? А то у меня стрелы кончаются.

— Сейчас попробую! — МакЛауд развернулся к нападающим и воздел руки. — Jobs!!!

— [4]! — дружно завопили нападавшие, судя по выражению собственных морд, неожиданно для самих себя.

— Kill %4!!! — воскликнул МакЛауд и драматически бросил руки вниз.

Нападающие разом исчезли. Остались только Прокруст в коридоре и изумлённый происходящим круглый таракан за окном. ЛучНик тут же всадил Прокрусту стрелу промеж глаз, просто так, чтоб неповадно было.

— Ххххорошо!.. — выдохнул вампир, избегая смотреть на МакЛауда. — Сильная магия. Это вуду?

— Это UNIX, — ответил МакЛауд, весьма польщённый похвалой. — Что, возвращаемся к плану А?

— Типа, мотаем отсюда, — перевёл сам для себя ХайТек, опустив меч. – А как же Парвен? Нам её тоже вытащить надо. Ну, по крайней мере мне. Если её убьют, пока я назначен её телохранителем, я получу нелестную характеристику и замечание о неполном служебном соответствии.

Пол начал легонько подрагивать. Судя по всему, шум драки привлёк противника другой весовой категории. Этот противник был ещё далеко, но неумолимо приближался, круша всё на своём пути и не слишком замечая стены.

— Сейчас сюда ворвётся Слонопотам, — предупредил Макус. — Он тут камня на камне не оставит, но получит свежую кровь. И никакая магия против него не поможет, у него иммунитет. И по двести процентов жизни и брони.

— Типа, чихать он хотел на магию и на все ранения, — снова перевёл сам для себя ХайТек.

— Это как же вы такого Слонопотама вырастили?! — схватился за голову ЛучНик. — Что, ещё один скваттер?

— Да он маленький был вначале, — попытался оправдаться вампир. — Такой забавный, милый. Ну, я и пустил его в подвал. Он там бегал с какой-то жужжалкой, всё искал чего-то… А потом нашёл синий ключ, получил megasphere, сожрал supercharge, подобрал какие-то странные железки, что в кладовке лежали — и теперь наводит ужас на подземелья. Мотается по лабиринту, орёт на всех, стреляет в кого ни попадя и ищет выход на восьмой уровень.

В этот момент в комнату ворвался здоровенный детина двух с лишним метров ростом, в зелёной броне, оставляющей предплечья открытыми, с закрытым шлемом с респиратором на голове, с целой связкой всяких железок за спиной и с толстой трубой гранатомёта в руках.

— Ой, Doom!!! — радостно воскликнул МакЛауд и бросился обнимать Слонопотама.

— Iddqd!!! — предостерёг его тот, поднимая гранатомёт.

— Idkfa!!! — ответил МакЛауд. — Да свой я, свой, не бойся! Опускай пукалку свою, фраги всё равно не засчитаются, мы ж из одной команды. Cooperative gameplay, ферштейн?

— Люди?! Живые люди?! — воскликнул Слонопотам, сдёргивая с себя шлем. Под шлемом оказалось вполне человеческое лицо, обрамлённое русыми волосами. Ярко горели синие глаза. — Не верю! А то мне всё импы да какодемоны попадаются. Сколько я боеприпасов извёл… Ребята, подскажите, где тут выход на восьмой уровень? И что это за эпизод вообще, я, сколько Doom ни проходил, таких лабиринтов не помню…

— Это не Doom, — объяснил МакЛауд. — Пока ты играл, злой маг МеталлиКэт перетащил тебя в эту реальность. Это наверняка часть его попыток насаждать хаос, чтобы ты никогда не мог понять, живёшь ты или играешь. Это часто так бывает — заигрываешься, потом спотыкаешься и в полёте ищешь кнопку reload… Это всё проделки МеталлиКэта. И я с товарищами пытаюсь этого мага остановить. И присоединиться к нам — твой единственный шанс вернуться в твой мир!

— Да?! Тогда я иду с вами! У меня там пельмени на плите кипят. Меня зовут Эрик!

— Я — МакЛауд, сисадмин, это — ЛучНик, атакует с больших расстояний, может попасть в глаз комару, а это — ХайТек, спец боя на ближней дистанции. В драке лучше близко к нему не суйся, у него удар справа заносит меч за спину, я только что сам видел. В окружении драться хорошо, а когда защищаешь кого-то — не очень. Ещё с нами идёт волшебница Парвен, только её сейчас тут нет, она спит.

— А я — Макус, вампир, — представился Макус. — Хозяин этого замка.

— Пошли разберёмся с этим МеталлиКэта! — сказал Эрик. — А то за мной шла такая орда импов… Я так понимаю — это они вас бить идут. Поэтому давайте-ка попробуем выйти через окно…

— Там таракан! — сказал ХайТек, помогая ЛучНику извлекать стрелы из трупов. – Вон, видишь, туша рядом с окном висит?

— Где? А, этот какодемон? Щас я его… С ними просто — пять выстрелов из гранатомёта, и они сдуваются! — Эрик поднял гранатомёт. Пять последовательных выстрелов заставили чудовище пораскинуть мозгами по всему двору, и друзья, которым помогал вампир, выбрались на карниз, после чего опрометью бросились по водостоку к воротам. За их спинами окно комнаты, из которой они выбрались, буквально взорвалось, извергая из себя потоки нечисти.

— Jobs! — воскликнул было МакЛауд, но преследователи заорали какие-то наборы цифр вразнобой, чтобы ничего нельзя было понять.

— Выбегайте на мост! — крикнул вампир, опережая всех. — Помните: наступайте только на тёмно-белые доски!!!

— А Парвен? Как же Парвен? – ХайТек попробовал ринуться обратно в замок, но МакЛауд удачно перехватил его за пояс.

— Какое её окно? – Эрик вытащил из-за пояса пистолет.

— Слева от нашего! – ЛучНик на ходу выпустил несколько стрел в толпу нежити прямой наводкой, но это было равноценно попыткам остановить прилив, бросая в волну даже не камешки, а солому.

— А наше какое?

— А хрен его знает!

Раздались хлопки пистолета и звон разбитой слюды. В одном из окон показалась растрёпанная Парвен. Оценив диспозицию, она сдавленно пискнула и лихорадочно начала собирать вещи. Нежить не обращала на неё внимания, видя перед собой более близкую добычу.

— Мы должны подождать Парвен! – закричал ХайТек, отчаянно бросаясь в самую гущу нежити и размахивая мечом с яростью газонокосилки. – Я не хочу рушить свою карьеру из-за съеденной магички!

ЛучНик ощупал пустой колчан и беспомощно посмотрел на МакЛауда. МакЛауд сноровисто орудовал топором, раздавая нападающим однообразные удары по жизненно важным органам, приговаривая «Reboot твою налево!» и «Ламеры must die». В окне, ярко светящемся на тёмном фасаде замка, в свете факелов Парвен собирала косметичку.

Эрик некоторое время раздумывал, наблюдая преследующую их толпу созданий, самое привлекательное из которых напоминало помесь обезьяны с зажигалкой. Затем Эрик поднял оружие, словно собранное из множества хромированных труб, и отвёл в сторону руку со свисающей из этого оружия металлической лентой.

— Цыпа-цыпа-цыпа… — позвал он. Трубки начали вращаться. Привлечённая то ли шумом вращающихся труб, то ли голосом, нечисть развернулась к нему. В этот момент скорость вращения труб достигла оптимума, и оружие, загрохотав, украсилось венчиком огня, а ближайшие к Эрику нападающие расползлись на составные части.

— Вот вам антибиотик системы Гатлинга! – Эрик повёл пулемётом справа налево, поливая нападающих градом свинца. – Жаль только, что патрон слабенький, 9 мм парабеллум, а был бы винтовочный, под 7,62 – я бы вас тут всех размазал!

— Они неживые, так что это не антибиотик, — поправил его педантичный Макус. – В таком применении это анти-андеодик. Выталкивание снаряда за счёт расширения газов при сгорании твёрдого топлива? Интересная идея. Я пытался сделать что-то подобное, но с каменным углём получалось не очень.

Воспользовавшись передышкой, ЛучНик достал из сумки запасной колчан и начал экономными выстрелами выбивать тех представителей нечисти, которые сумели избежать близкого знакомства с антибиотиком Эрика. Рядом с ним Макус занимался тем же, орудуя своими конечностями с поразительной силой и эффективностью.

— Да где же она? – Макус врезал особенно нелицеприятному монстру под дых и пригладил растрепавшуюся прядь. – Это ж нежить, а не дрова. Она рано или поздно сообразит, что единственное освещённое окно в полном упырей замке в самый тёмный час перед рассветом – это всё равно, что сигнал к завтраку!

Эрик прекратил изображать из себя поливальную установку и перешёл на точечные короткие – в два-три выстрела – очереди:

— Блин, патроны эта гадость жрёт, как гопник сэмки. – Эрик с отвращением взглянул на счётчик патронов.

— Как кто чего?! – Макус швырнул в нападающих скатанного в шар монстра. Противники разлетелись в разные стороны, как кегли.

— Гопники – это такой элемент народного фольклора, — пояснил МакЛауд, не прекращая работать топором. – Что-то вроде мелких злобных бесов. Занимаются грабежом и разбоем с элементами хулиганства и несанкционированного насилия, питаются сэмками. Сэмки – это, как я понимаю, нечто вроде амброзии.

— Оригинальное верование, — заметил вампир. – Так что, она там спускаться собирается?

Парвен, неся в каждой руке по два чемодана, выбежала из замка. Она сумела проскользнуть между различными и всевозможными представителями нечисти, не задев ни одного из них и не обратив на себя их внимания. Те несколько тварей, которые всё же заметили волшебницу, были сбиты на землю ударами чемоданов – причём, судя по всему, совершенно случайно – и затоптаны.

— Наконец-то! – выдохнул ХайТек. Он вскочил на подобравшееся к нему ближе всех чудовище, одним взмахом меча обезглавив его (или отрубив какой-то другой орган, внешне напоминающий голову), и прыжком выскочил из окружения нежити, ловко приземлившись Макусу на ногу.

— Мужланы! – громко возмутилась Парвен, оказавшись под защитой своего телохранителя. – Грубые, невежественные мужики с комплексом неполноценности! Вы не могли подождать до утра с выяснением отношений?

— Так Прокруст же первый начал! – воскликнул уязвлённый в лучших чувствах ХайТек.

— Я это и имела в виду! – Парвен, разъяряясь, топнула ногой. – Какая разница, кто первый начал? Только мужланы из-за этого начнут драться, выясняя, кто прав, а кто нет! Умные люди сядут рядком и рационалистически выяснят, чья позиция ближе к истине!

— Он мне хотел ноги отрубить! – возмутился телохранитель, добивая прорвавшегося через огневой заслон Эрика зомби.

— Человек не может проявлять неспровоцированную агрессию! – отрезала Парвен; в её голосе звучала непоколебимая уверенность. – Любое проявление агрессии – это либо ответ на внешнюю провокацию, либо последствие неосознанных и подавленных детских комплексов с сексуальным подтекстом, подсознательных эротических фантазий и сексуальной неудовлетворённости! И эти комплексы надо лечить!

— Он мне собирался ноги отрубить! – возмутился ХайТек снова, парируя удар щупальца, оканчивающегося, почему-то, клешнёй. – Какие сексуальные фантазии могут быть связаны с отрубанием ног?! Или он не ноги мне рубить собирался?

Парвен бросила чемоданы. Больше всего она сейчас напоминала фурию, вышедшую победительницей из схватки с эриннией, но победу ей присудили по очкам.

— И из-за того, что вы решили выяснять отношения с помощью силы, я не смогла нанести себе утреннюю огуречную маску! У меня же могут появиться морщины!

— Ещё морщины?! – округлил глаза ХайТек, перехватил пламенный взгляд его подзащитной и поспешно добавил: — В смысле, не только рядом с глазами, на лбу, в уголках рта и носа и на подбородке? Но они же там совсем незаметные, и потом, одной больше, одной меньше, — кто заметит, в такой куче-то?

Парвен отвернулась, убеждая себя, что телохранитель, пусть и дурак, ей ещё пригодится. В конце концов, её, великую светлую волшебницу, не могут задеть высказывания какого-то рубаки, по общественному положению стоящего неизмеримо ниже её. И она всегда сможет уничтожить его потом, после того, как вернёт в замок Безухого Осла.

Вся убийственная сила взгляда, предназначенного ХайТеку, ударила по нечисти. Ближайшие три ряда нападавших исчезли в яркой огненной вспышке, ещё несколько фигур занялись жарким бездымным пламенем.

— А я всегда считал, что «опалить взглядом» — это литературный оборот, — выдохнул ЛучНик, быстро пересчитывая оставшиеся в колчане стрелы. – Парвен, ХайТек, ходу! Там ещё одна толпа приближается!

— Где наша бричка? – спросил сисадмин, размахивая топором.

— Думаю, сейчас не время думать об удобстве! – возразил вампир. – Надо уносить ноги. Я тоже чувствую приближение второй волны. Они сейчас ошеломлены, но буквально через минуту перестроятся и бросятся в атаку снова. Так что – вперёд! А лошадку вашу, вроде бы, съели. И бричку тоже.

— Я не понесу чемоданы в руках! – Парвен сложила руки на груди и снова топнула ногой. ХайТек подхватил её в одну руку, один из чемоданов в другую и бросился на мост. За ним ринулись все остальные. Один из чемоданов раскрылся, содержимое полетело на землю.

— Моя косметичка! – волшебница попыталась вывернуться из рук телохранителя, но тот держал её железной хваткой. ЛучНик притормозил у рассыпанных вещей.

— Что из этого твоя косметичка?

— Не тупи и собери рассыпавшуюся косметику обратно в косметичку!!!

— Ты волшебница, ты её легко сотворишь заново! – и ЛучНик припустил вслед за остальными.

— Там «Шанель» за двести золотых флакон! – Парвен заколотила кулачками в широкую спину Хайтека. – Ты хоть знаешь, какой подоходный налог надо заплатить за сотворение таких духов?

Бегущий последним ЛучНик на ходу достал серебряный амулет и, пересекая подъёмный мост, провёл черту поперёк него. В следующий миг нечисть налетела на эту черту и отхлынула, будто ударившись в стеклянную стену. Несколько чудовищ упало в ров, там тут же закипела короткая схватка: кто бы ни обитал во рву, он был начеку. Бессильный вой преследователей потряс окрестности.

Вампир, уже стоящий на другом берегу рва, с грустью наблюдал за своими подданными, беснующимися в тщетных попытках достать уходящий обед.

— Я несу вину за всё, что тут произошло, — тихо проговорил он. — Это по моей вине нежить в моём замке так распустилась. Это я виноват, что не сумел привить им азы гостеприимства и уважения. Я не могу вернуться, потому что мне стыдно…

— …И ещё потому, что если я вернусь, мои подданные разорвут меня на клочки,.. — добавил ЛучНик.

— …Так что единственный способ искупить свою вину — это присоединиться к вам, — закончил Макус. — Я отрекаюсь от этого места и от этого замка!

— Ты уверен? — спросил сисадмин по старой сисадминской привычке, рассматривая кладку стен, поднимающихся из рва на противоположном берегу.

— Да!

— Ладно. Rm -rf замок! — сказал МакЛауд и величественно указал, какой именно замок он имеет ввиду. — И следующей ночью нам не придётся никого опасаться.

— Ого!!! Мощная же штука этот ваш UNIX! — восхищённо выдохнул ЛучНик.

— А то! — гордо вскинул нос МакЛауд. — Это не какие-то там вислые форточки!

Команда Спасителей Короля БофФина, обогатившаяся двумя новыми членами, направилась дальше, в сторону столицы. И только вампир нет-нет да оборачивался, чтобы посмотреть на груду медленно разносимой ветром пыли, обозначавшей место, где до недавнего времени высился неприступный вампирский замок.

Вампир потёр заложенные уши.

— Так, — сказал он, широко зевнув, чтобы вернуть себе слух. — Мы не будем делать привалов до темноты. Нам надо успеть отмахать расстояние побольше, а то вдруг кто-нибудь из моего замка всё-таки выжил… Или, что ещё хуже, не-выжил…

— После rm -rf уцелевших не бывает, — отмахнулся МакЛауд.

— И всё же. Чем ангел не шутит. Давайте, поживее, шевелите окорочками! Вперёд! Или вы хотите жить вечно?!

— Темп 120 шагов в минуту, господин сержант, — бодро отрапортовал вампиру МакЛауд, у которого фраза вампира явно затронула какие-то скрытые струны души и вызвала из памяти образы прошлого.

— Песню запе-вай!

— I am a man who walks alone
And when I'm walking a dark road
At night, or strolling through the park
When the light begins to change
I sometimes feel a little strange
A little anxious, when it's dark[1]

… — заголосили приключенцы хором. Вампир вслушался в текст песни и яростно замахал руками:

— Да вы что, такую песню на ночь петь, да после того, как столько нечисти поизничтожили!!! — завопил он. — Ещё накликаете самого Ужаса Тьмы, он к вам придёт, скрашивать ночёвку!.. Сменить пластинку!

— Есть сменить пластинку! — бодро отрапортовал МакЛауд, и группа запела:

— Kill all. Fight hell. Lesions fighting love.
Fight them all in a living hell.
Slowly rot and you die.
You fight death as you'll realize.
Kill them all. Fight death and slowly read in the love.
Fight them all, join me, slowly we rot.
Slowly we rot. Dead to all.[2]

Вампир в ужасе схватился за голову и начал яростно пентаграммиться.

* * *

Тяжёлые двустворчатые двери, сработанные из окованного тёмного дерева, со зловещим скрипом распахнулись. Высота и продолжительность зловещего скрипа была тщательно разработана с учётом последних новостей ужасологии; в штате обслуги была даже должность слуги, который наносил на дверные петли специально созданное масло, обеспечивающее нужный звук. Великий и ужасный маг МеталлиКэт, которого этот скрип всегда раздражал, недовольно поморщился.

— Мой повелитель! — СмертеХод поклонился, прижав кулак к груди.

— Я сегодня его замещаю.

— Как Вам будет угодно, Повелитель.

— СмертеХод, у тебя нет чувства юмора. Рассказывай, с чем пришёл.

— У чёрных визирей в принципе не должно быть чувства юмора, — обиделся СмертеХод. — Как максимум, моего чувства юмора должно хватить на придумывание какого-нибудь особенно жестокого издевательства, над которым я буду смеяться. В одиночестве и через силу.

— Да, да, положение обязывает. Слышали, плавали, знаем. Избавь меня от этой лекции, — устало махнул рукой МеталлиКэт. — Лучше доложи, с чем пришёл.

— У нас некоторая проблема, Повелитель. — СмертеХод поморщился, пытаясь выбрать слова. — Группа противника, движущаяся из Вековечного Леса, в составе странного верзилы, лучника, волшебницы и рыцаря, остановилась переночевать в Чёрном Замке. Помните такой? Мы ещё раздумывали сделать его нашей резиденцией. Пока не узнали, кто в нём живёт.

МеталлиКэт непроизвольно потёр лоб.

— Ясно, я понял. Распорядись насчёт компенсаций их вдовам, установи мраморную мемориальную доску на стене замка, в память о… Ну, ты знаешь обычный порядок действий. Напечатай в газетах некрологи. Блин, тоже мне, проблема — всего лишь дополнительные расходы. Выполняй.

— Один момент, Повелитель. Что написать на мемориальной доске?

— Ну, как обычно. В память о светлых рыцарях, выступивших против коварного, злобного и преужаснейшего МеталлиКэта, с уважением — МеталлиКэт.

— А надо бы — в память о замке и его обитателях.

— Ты хочешь сказать, что?.. — пошатнулся маг.

— Угу. Эта группа прошла сквозь Чёрный Замок Макуса, как раскалённый нож сквозь масло, причём сквозь подсолнечное, жидкое. В результате замок стёрт с лица земли, превращён в субатомную пыль вместе со всеми обитателями. А группа сопротивления выросла до пяти человек и вампира. Вампир — сам Макус. У меня пока нет полных сведений, но непохоже, чтобы его удерживали заложником. Пятый человек — странная личность, попавшая в наш мир в результате сложных магических флюктуаций реальности невыясненной природы.

— То есть, неизвестно, кто он, почему оказался в Чёрном Замке и чем там занимался, и никто не знает, как его отправить обратно.

— Именно. Помимо всех прочих плохих новостей, верзила из этой группы – тот, что был в набедренной повязке – оказался ещё и сильным магом. Это он одним заклинанием снёс замок.

— Одним заклинанием – Чёрный Замок?! Блин. Какую магию он использовал?

— Что-то очень странное. Ни шаманы вуду, ни друиды, ни волхвы так и не поняли по произнесённым заклинаниям, что это такое. Наш агент в замке подслушал разговор и сказал, что сам верзила назвал это магией юнекса. Но слышимость была отвратительной, а проверить его слова не представляется возможным, потому что агент был убит. Трижды.

МеталлиКэт высказался одной короткой, но очень ёмкой фразой, не вошедшей в анналы истории по соображениям цензуры.

— Сейчас же забурюсь в книги и посмотрю, что это за магия такая. Что с нашим отрядом перехвата?

— Они ещё здесь, но уже собираются выступать. Они планируют пакости.

— Так. Пакости планировать – это хорошо, но и воплощать их в жизнь тоже надо. Отряд перехвата пусть выступает немедленно. А то, чего доброго, к моим противникам присоединится ещё кто-нибудь — где ж я их хоронить буду? Выполняй!

— Слушаюсь, Повелитель. — СмертеХод вновь склонился в поклоне, прижав кулак к нагруднику, и вышел из залы. Двери вновь зловеще заскрежетали. МеталлиКэт, заткнув уши, взял яблоко из вазы и, брызжа соком, с тоской начал мечтать о деревне, коровах, телятах и тёлках…

В опустевшей комнате довольно долго ничего не происходило. Затем ворох старых газет в углу зашелестел, из-под него выскользнуло что-то маленькое, но упитанное, вихрем пронеслось по комнате и юркнуло в канализацию.

Ещё какое-то время в комнате снова ничего не происходило. Затем блюдо на стене хмыкнуло и спросило:

— Вы видели, коллега?

— Да, — ответило стоящее у входа зеркало. — Шпионы повсюду.

— Как Вы правы! — кашлянула пепельница на столе. — А сейчас извините, мне надо срочно отлучиться… Вы не подскажете, где здесь ближайший телефон?

— Тебе межгород? – спросило блюдо. – Если нет, можешь с меня позвонить. Только покороче, я подключено по тарифному плану «наливное яблочко», там оплата начинается с третьей минуты.

— Надо завязывать с полиролем, — пробормотало зеркало. — А то такие глюки могут и до белой палаты довести. Разговаривающая пепельница, ну надо же…

* * *

Лучшая танцовщица всех миров, повелительница танца, муза Терпсихора влетела в помещение, рассерженная и разочарованная одновременно.

— Что-то случилось, кузина? — обеспокоенно спросила Фрейя, не отвлекаясь от своего занятия.

— Мало того, что он оказался смертным, хоть и королем… Я уже почти с этим смирилась. Так он еще и в темницу угодил! — выпалила Терпсихора. – Он в тюрьме, сделай же хоть что-нибудь!

— Кто кого куда где? — недоуменно переспросила Фрейя. Она почти закончила выкладывать мозаику, осталось поместить на свои места каких-то три тысячи кусочков. Великая нордическая богиня сжимала в пальцах крохотную пластинку цвета жаркого пламени размером не больше ногтя и прикидывала, куда можно её пристроить.

— Блин, ты вообще хоть что-нибудь замечаешь вокруг? — закричала Терпсихора, заламывая руки. — С тех пор, как твой муж пропал, ты вообще ни о чем не думаешь… Среди смертных практически исчезло само понятие «любовь»! Сестрёнка, ты должна меня понять, — неожиданно Терпсихора перешла на шёпот. — У тебя муж тоже был человек…

— Стоп! – Фрейя, вздохнув, отложила пластинку и властно подняла руку. — А теперь с самого начала и по порядку. Ты же знаешь, мы, северные, очень медлительные… — Она насмешливо и немножко грустно улыбнулась сестре.

— Да уж, — вздохнула Терпсихора, — медлительности вам не занимать. Только мне здесь неуютно. И как ты только выносишь это огромное пустое пространство?

— А что такого? Обычная каморка, всего-то 4 гектара площадью… – Фрейя особенно любила свою третью малую рабочую лабораторию за невыразимое чувство уюта и почти интимности, которое она ощущала в этом кабинете. Богиня бросила элемент мозаики на боковой стол, в углу которого терялось незаконченное мозаичное панно размером три на четыре метра, и отряхнула руки. — Ладно уж, пошли в садик.

Садик тоже отражал стремление Фрейи к гигантомании (сама Фрейя, впрочем, утверждала, что это все остальные страдают агорафобией). Богиня не знала наверняка размеров этого садика, — это, в конце концов, забота садовника, — но видела пару раз мигрирующее стадо кабанов, а в одном углу обосновалось семейство длинноногих лосей. В главном же саду росли даже бананы и финики – надо только знать правильное место, от входа сразу налево и через два горных хребта.

Терпсихора бродила по узким аллеям, пинками подбрасывала в воздух опавшие листья и со слезами на глазах делилась с Фреей подробностями государственного переворота в Невемории, стоившего трона её возлюбленному. Фрея, утешая младшую двоюродную сестрёнку, обещала попробовать помочь БофФину. Только надо действовать тайно и как можно более незаметно, потому что боги не могут безопасно вмешиваться в дела смертных.

…Спустя какое-то время Фрейя стояла в своем кабинете и давала последние указания Терпсихоре:

— …Значит, так. Я попытаюсь вытащить твоего БофФина из тюрьмы. Законным способом, я имею в виду. Только молчок! Ты же знаешь, если дед узнает, что мы опять со смертными связываемся, он твоего человечка отправит к тётке Хель, тебя вышлет домой, на Олимп, да еще и Зевсу накапает. А меня Интернета лишит, я ж к его раутеру подключаюсь. Поэтому я быстренько соображу осень, Один не любит это время года, на него всегда нападает хандра, и он замыкается в себе, переживая грядущую временную смерть природы. И перестань беспокоиться наконец, вон люди уже опять вернулись к своим заунывным соул-блюзам, а я не умею работать в такой тоскливой обстановке… Только подожди немного, я сейчас проверю, что там с твоим возлюбленным творится, и скоро вернусь, выработаем подробный план. — Фрейя быстро чмокнула сестру в нос и исчезла.

Через какое-то время Фрейя снова появилась в своём замке, скептически понаблюдала за грустно бродящим по пожелтевшему саду приёмным дедом Одином, а потом возвратилась в свой кабинет. Бесцельно вышагивавшая вдоль книжных полок Терпсихора радостно взвизгнула и бросилась к вошедшей богине.

— Сейчас всё расскажу, не беспокойся. — Фрейя прошла к своему столу и уселась на него. — В общем, жив он, и здоров даже. Давай я тебя отправлю к нему в камеру.

— А можно? — восторжено воскликнула Терпсихора, и от радости закружилась по кабинету. За окном осень как-то быстро начала сменяться весной.

— Что ты делаешь, перестань немедленно! — закричала Фрейя. — Мне еще нужна эта осень! Я буду действовать снаружи, попробую добиться отмены приговора. Может, удастся убедить узурпатора, как там его – МеталликЭта, принять ротацию высших кадров исполнительной власти. Тогда твоего БофФина освободят, и он сможет жить почти прежней жизнью, а дальше уже от тебя всё зависит. Не забывай об истории с Титоном и Эос! Только если Один или Тор заметят, чем я занимаюсь, головомойки мне не избежать, и тебе тоже попадёт, поэтому надо продлить эту осень подольше, понимаешь?

— Ладно, тогда подробности расскажешь, когда вернёмся…

— Погоди ты. Не получится быстро вернуться, если ты на это надеешься. И забрать твоего смертного в Асгард или к тебе на Олимп тоже нельзя, иначе вся история распадется. поэтому я и сказала, что отправлю тебя к нему, а не наоборот.

— Ладно, — согласилась Терпсихора, — тогда вперед! Эх, давненько я не жила! — И она опять закружилась по залу.

— Кажется, общение со мной на окружающих плохо влияет, — пробормотала себе под нос нордическая богиня любви. – Гормональная буря, всплеск серотонина… Даже музы перестают соображать. Хотя, впрочем, по-моему, они и не начинали никогда…

* * *

Переместив Терпсихору к её ненаглядному смертному, Фрейя быстро нашла единственную группу местных жителей, которая могла бы ей помочь. Она решила немного побродить по этой странной земле, чтобы привыкнуть к миру и понять, как начинать действовать.

Дело в том, что эта реальность не являлась той землёй, к которой она привыкла. В глобальном смысле. Она смутно помнила лекцию двоюродного деда Зевса, который в далеком детстве пытался объяснить ей про теорию множественности миров с точки зрения предка Хроноса и ссоры этого предка с праматерью Геей, и поняла, что крупно влипла. Это была другая реальность, о которой её предупреждали, ещё когда она была юной богиней. Здесь она не всесильна. Но были и хорошие новости, правда, сомнительного качества — в этой реальности Фрейе ничего не могло повредить. На неё просто ничего не действовало. Потому что она была бесплотна.

Дух богини невесомо парил над водой. Тонкие поля эктоплазменной сущности, невидимые ни для кого, кроме шаманов, обожравшихся перезревших мухоморов, медленно вращались, обволакиваемые магнитными и гравитационными полями планеты. Спасители БофФина, вповалку спящие в шалаше рядом с ручьём, мухоморы в качестве пищи не уважали, поэтому у Фрейи не было никаких шансов повлиять на них.

— Как же Терпсихоре удалось оставаться в своем теле? — недоумевала богиня. Возвращаться и спрашивать она не хотела из гордости, к тому же, по её подсчетам, с этой сладкой парочкой будет невозможно разговаривать еще пару недель. Придется выкручиваться старым способом — вселяться в человека. Как ей не хотелось этого делать, кто бы только знал! Но любопытство и гордость были ее слабостью.

— Ну, что ж, — философски вздохнула она, — значит, надо найти тело!

Фрейя оглянулась и засекла на самой грани восприятия какой-то городок. «Вот туда я и направлюсь», — подумала она, прикинула на глазок расстояние, на мгновение закрыла глаза и открыла их уже на темной вонючей улице. Шум и гам из близлежащей таверны оглушил её.

— Как же я отвыкла от людей, — с горечью подумала Фрейя.

Её внимание привлекла какая-то возня в другом конце проулка. Присмотревшись, она увидела, как несколько пьяных солдат с хохотом пинают что-то на земле. Переместившись поближе, она увидела скорчившегося ребёнка, прижимающего и закрывающего собой котёнка. Фрейя разозлилась донельзя. С ребёнком – ладно, с некоторыми иначе нельзя, и некоторых  — Фрейя вспомнила родственника Терпсихоры, вечно юного Амура, ставшего, в силу божественной специфики, грязным пошлым развратником — она с удовольствием отпинала бы самолично, но как можно так обращаться с котёнком?!

Фрейя сама была богиней любви. Любовь приносит плоды, поэтому в нордическом пантеоне Фрейя также служила богиней плодородия. Как богине плодородия, пусть и на полставки, ей приходилось отвечать и за жатву тоже. Но жатвы бывают разные. Когда Фрейя собирала кровавую жатву, её боялся сам Тюр.

Когда багровая пелена ярости спала с глаз богини, она обнаружила, что она обрела-таки тело, и тело это женское, хоть и совсем молодое. На руках у нее лежал грязно-серый комок шерсти, который жалобно пищал и воинственно топорщил карандашный хвостик. Солдат вокруг не было… По крайней мере, ненашинкованных и не нанизанных на окрестные деревья в виде занимательных шашлыков.

— Кот?! — растерянно подумала Фрейя, рассматривая котёнка, который пытался лизнуть её в нос. — Ну что ж, пусть будет кот. Экий он боевой, однако! Но надо двигаться, а то наступит рассвет, эти ребята снимутся с поляны, и где я буду их искать потом?

Человеческое тело, не натасканное на волшебство, ещё больше затруднило работу с магией. Фрейя закрыла глаза и представила себе ту поляну, на которой расположились приключенцы. Рывок! (Он же нуль-транспортировка, он же трансгрессия, он же минипрыжок через гиперпространство). Открыв глаза, богиня поняла, что в этом теле ограничения еще больше, чем она предполагала, и что передвигаться надо будет целой серией прыжков. Судя по расстоянию, ей осталось еще около дюжины.

Вздохнув, она принялась за дело.

На пятом она начала уставать, на восьмом она подумала, что уже выдохлась. На одиннадцатом она прокляла свое любопытство, Терпсихору, Боффина и реальности, не позволяющие божественность без ограничений. На тринадцатом рывке она оказалась на нужной ей поляне, и её тело отключилось. Грязно-серый комок шерсти, взмуркнув, привычно свернулся возле её живота.

* * *

Утро застало приключенцев в обычном для них настроении. МакЛауд хмуро ощупывал шишку на виске. Эрик, перевернувшись с боку на бок, заехал лбом в собственный гранатомёт и открыл глаза. Первое воспоминание было о том, что часам к шести утра стоявшему на часах Эрику захотелось спать, он распинал ЛучНика и завалился на траву со словами «Что, ЛучНик, не спится? Вот и посторожи».

ХайТек, на треть проснувшийся, но ещё не открывший глаза, прикидывал свои шансы получить на завтрак яичницу с беконом — от этого зависело, есть ли смысл в том, чтобы просыпаться окончательно. По ходу, яичницей и не пахло. Пахло сыростью и затхлыми листьями. Этот факт дошёл до сонного, медлительного мозга рыцаря, потолкался в полупустой приёмной, неосторожно забрался в центральный процессор и подвергся всестороннему обдумыванию, в результате чего был сочтён достаточно необычным, чтобы запустить процесс бодрствования. Повалявшись на травке ещё четверть часа, ХайТек вскочил и быстро сделал сорок приседаний.

— Доброе утро, ребята!!! — радостно завопил он.

— Утро добрым не бывает, — ответил Макус, высовывая человеческую голову из-под крыла летучей мыши. — Тьфу, блин, опять напутал… Отвернитесь на секунду — я перетрансформируюсь…

— И тебе доброго утречка, — сказал МакЛауд, придерживая у виска холодный компресс. — Как спалось?

— Весьма ничего себе, чего и Вам желаем, — ответил ХайТек, переходя к отжиманиям. — Где остальные?

— Эрик пошёл за водой, а ЛучНик наверняка сторожит где-то неподалёку.

ХайТек вскочил, сделал сальто и упал на землю с непрезентабельным звуком груды металлолома.

— Не ушибся? Сотрясения мозга нет?

— А чего мне сделается! — беспечно ответил ХайТек. — Если бы была мозга, или если б я хотя бы уже проснулся — встряхнул бы. А так… — и ХайТек с улыбкой развёл руками, показывая, как ему жаль тот камень, о который его голова стукнулась при падении.

— Эй! Глядите-ка, кого я нашёл! — завопил Эрик. — Иэх, зря за водой сходил!

Одновременно раздался негодующий вопль ЛучНика, испробовавшего на себе пробуждение по-Эриковски, с помощью котелка ключевой воды.

— Матерь в праматери на материнке!!! — изумился МакЛауд. — Уж никак часового разбудили!!! ЛучНик, ты ли это? А кто ж нас охранял?

— А от кого вас охранять — от эльфов? — огрызнулся ЛучНик, утираясь и с сожалением провожая последние остатки сна. — Так их в здешних лесах и не водилось никогда, тут осенью слишком холодно. А от нечисти я бы вас всё равно не спас, так что какой смысл бодрствовать?

Эти слова напомнили ХайТеку о мысли, полчаса назад забредшей в его мозг.

— Ребята, вы, часом, ничего не замечаете? — спросил ХайТек, оглядываясь вокруг.

— Не-а. А что, что-то изменилось? — завертели головами остальные.

— Очнитесь!!! Лес-то жёлтый!

— И то верно, — почесал в затылке МакЛауд. — Так он же ещё вчера зелёный был?

— Ночью заморозков не было, — заметил вампир, отряхивая антрацитово-чёрный плащ от налипших золотых листьев.

— Так что мы, проспали два месяца?! Правду говорили в нашем техникуме: проведёшь ночь на эльфийской поляне — не меньше месяца потеряешь. Потом ещё голова раскалываться будет, сушняк страшный… И правда. Вот, помню, зашли к нам в общагу в день стипендии два эльфа… А дальше ничего не помню, — поделился со спутниками ЛучНик.

— А это точно эльфы были? — спросил ХайТек.

— Не помню, — признался ЛучНик. — Говорю же — был день стипендии.

— Но мы спали не больше семи часов! — сказала Парвен, обводя взглядом поляну. -Ого… ЛучНик, иди-ка сюда. Иди, иди, мы с тебя шкуру спускать будем.

— За что? — поинтересовался ЛучНик, с трудом выныривая из студенческих воспоминаний и делая два шага назад.

— А за то, что ты гостей не встретил, как подобает, — ласково ответила волшебница.

— Гостей?! — МакЛауд с интересом обернулся.

На поваленном бурей дереве уютно свернулось существо неопределённого возраста и пола.

— ЛучНик! Буди гостя и спрашивай, в какую сторону ему надо придать ускорение, — распорядился МакЛауд. — После чего дай ему в указанном направлении пинка.

— Это у вас в RIAA такие порядки?! — Парвен с неприязнью покосилась на МакЛауда. — ЛучНик, разбуди гостя и спроси, в какую сторону он путь держит. Эрик, котелок на огонь, быстро! ХайТек — обеспечь огонь!

— Sir, yes sir! — вытянулся во фрунт ХайТек и с энтузиазмом поволок ко вчерашнему кострищу полусырую колоду размером в пол-себя. Вскоре место вчерашней стоянки заволокло сизым дымом, из которого доносились покашливания ХайТека с Эриком.

ЛучНик осторожно подошёл к существу и протянул к нему руку. Тут же раздалось шипение проколотого велосипедного колеса, и тёмно-серая молния пронеслась по его руке. ЛучНик не знал, как звучит проколотое велосипедное колесо, но это не помешало ему с воплем отдёрнуть расцарапанную руку.

— Матерь материнская, мать моя праматерь! — потрясённо вздохнул МакЛауд. — Это ж котёнок!

— Котёнок?! Тигрёнок!!! — воскликнул ЛучНик, потрясая рукой с проступающими красными полосами. — Царапается, как хорошая борона! Иди и буди его сам!

— Ладно. — МакЛауд пожал плечами и вставил два пальца в рот. Парвен поспешно отвернулась. Раздался громкий свист.

— А так ещё и свистеть можно?! — изумилась магичка.

Существо задумчиво перевернулось на другой бок. На самую высокую точку лежащего тела существа (оставляем читателям прерогативу решать, что это была за точка) вскарабкался грязно-серый комок шерсти и грозно зашипел, устремив в зенит хвост размером с огрызок карандаша.

— Ты смотри, прям как я с утречка, — умилился ЛучНик. — Ну, гении? Что делать дальше?

— Сними котёнка, — попросил Макус.

— Это я мигом, — и ЛучНик одним движением натянул тетиву, вскинул лук и наложил стрелу.

— Эй, ты чего?! — всполошился МакЛауд. — С гостя сними!!! На руки возьми, в смысле!!! Вот, смотри, — и МакЛауд, предусмотрительно спрятав руки в рукава, поднял грязно-серый комок зубов и когтей.

Макус подошёл и аккуратно потряс существо за плечо.

— Отстань, Локи, я спать хочу, — невнятно буркнуло существо, заворачиваясь в собственную одежду ещё уютнее.

— Локи?! – вампир пожал плечами. – Проснись и пой! Ау, есть кто дома?

Существо открыло карие глаза и рывком село на бревне.

— Привет, — сказало оно, абсолютно без опасения взирая на троих вооружённых мужчин не самого маленького калибра и волшебницу в расшитом звёздами платье. На заднем плане периодически выныривали из сизого дыма ещё двое мужчин.

— Ты кто? — нарушил молчание МакЛауд, незаметно пытавшийся запихнуть котёнка в карман зубами вперёд.

— Меня зовут… — Фрейя судорожно покопалась в памяти тела и выудила более-менее подходящее имя. — Шель. Ты его неправильно складываешь. Чтобы его свернуть, его надо сначала успокоить. Дай сюда.

МакЛауд потрясённо отдал котёнка Шелю. Котёнок немедленно пригладил шёрстку, довольно зажмурился и заурчал. Не было никаких сомнений в том, что он считал сохранение жизни Шеля целиком и полностью своей заслугой.

— Вопрос «ты кто?» был недостаточно общим, — признал ЛучНик. — На самом деле, мы имеем ввиду: 1) как ты тут оказался? 2) куда ты идёшь? 3) почему, собственно, ты не идёшь туда, куда ты идёшь? 4) ты, вообще, мальчик или девочка? 5) сколько тебе лет? и 6) если ты девочка от 15 до 30 лет, одинока, любишь приключения и горишь желанием перестать быть одинокой, то что ты делаешь сегодня вечером?

— ЛучНик! Мы же идём спасать БофФина! — строго одёрнула его Парвен.

— А, да. Прости, в пункте 6 замена. Что ты делаешь завтра вечером?

— Отвечаю по порядку, — начала Фрейя, благословляя про себя моду Унисекс[3]. Поскольку девчонку с собой никто таскать не будет, необходимо было назваться мальчиком, уповая на то, что эта маленькая ложь не изменит реальность. — 1) Я пришёл сюда в прямо перед рассветом. 2) Я иду с вами спасать короля БофФина. 3) Потому что вы никуда не идёте. 4) Разве это не очевидно? 5) Я точно не знаю, но не меньше 15ти. 6) Без комментариев.

— Блин, мальчишка, — с нескрываемым сожалением протянул ЛучНик.

— А с чего ты вообще решил, что мы — команда спасателей короля БофФина в составе МакЛауда, ЛучНика, вампира Макуса, волшебницы Парвен, рыцаря ХайТека и воина Эрика? — спросил МакЛауд, указывая поочерёдно на каждого из названных. — Мы и непохожи совсем!

— А это всё королевство знает, — беспечно отмахнулась Фрейя. — Букмекеры принимают ставки; МеталлиКэт пока ведёт, пять к одному.

Друзья в шоке застыли. Тишину нарушало только недоумённое курлыканье в срочном порядке улетающих на юг журавлей, да вопли ХайТека, на которого Эрик случайно плеснул кипятком.

— Пять к одному, — задумчиво произнёс ЛучНик. — То есть, если я поставлю сто золотых, я получу сто двадцать…

— Ты на кого ставить собрался?! — вскинулась Парвен.

— Ладно, ладно, — примиряюще сказал МакЛауд. — А как ты узнал, что нас надо искать именно здесь?

— Так ведь о вашей победе над нежитью Чёрного Замка было написано во всех утренних газетах! — сделала круглые глаза Фрейя.

— Ладно, поверим на слово, — хмыкнул вампир, просматривая статью о битве в утреннем выпуске «Вестника склепа». — Эй, тут моё имя переврали!..

— Хорошо. А что ты умеешь? — прищурился ЛучНик, прикидывая полезность нового члена для команды.

— Я могу…

Фрейя задумалась. С одной стороны, она была богом, и не из самых безобидных вроде Бальдра, хоть и ограниченным возможностями смертного тела. Предел этих возможностей она примерно представляла, вспоминая утренний эпизод с пьяными солдатами, рассредоточившимися по местности в мелконарубленном виде. С другой стороны, никто не мешал ей ненадолго выйти из тела и воспользоваться всей мощью бога — правда, опять-таки, из другой реальности… Но, с третьей стороны, нельзя, чтобы приключенцы уповали только на неё. Вмешательство богов в дела смертных кончилось хорошо только в истории с потопом — тогда погибли не все. Поэтому она будет помогать, исходя из возможностей и умений занятого ею тела…

— Я могу жарить яичницу… С беконом! И варить какао. И кофе. И шоколад. Нет, подождите, шоколад я могу не только варить, но и есть… И я умею драться. и обращаться с ножом. Если у него лезвие не обоюдоострое, конечно… И у меня есть боевой котёнок!

Произнесённое вдалеке магическое слово заставило ХайТека насторожиться. А следующее магическое слово вызвало его на ковёр буквально вопреки гласу совести.

— Ты умеешь жарить яичницу с беконом?! — переспросил ХайТек, часто сглатывая слюну. — Правда?!

— Ну… — засмущалась Фрейя. Яичницу с беконом она жарила только однажды, и после этого ей запретили приближаться к кухне в Асгарде. Точнее, в той его части, которую успели потушить. Но в теле имелся значительный запас кулинарных знаний, и Фрейя интуитивно чувствовала, что не пропадёт… По крайней мере, слишком быстро.

— Всё!!! Берём этого паренька на должность старшего интенданта, заведующего военно-полевой кухней и главного инженера яичниц!!! — ХайТек обнял паренька за плечи правой рукой и тут же убрал руку, словно обжегшись. Котёнок довольно вспрыгнул на отвоёванное плечо и начал вылизываться.

— О`кей! Собственно, сабж! — воскликнул МакЛауд и хлопнул в ладоши. — Поздравляю с принятием в команду. А теперь, господин старший главинтендат, состряпайте-ка нам завтрак на двенадцать персон.

Фрейя испытала лёгкий шок и незаметно пересчитала присутствующих на пальцах.

— А почему на двенадцать?! — спросила она, прикидывая, откуда бы добыть свинью, небольшой курятник, маслобойню и хороший торфяной карьер для горючего.

— Потому что после готовки ЛучНика, состоявшей исключительно из целлюлозы с замечательным бумажным вкусом, каждый захочет жрать за троих, а переедать перед походом нельзя, — доверительно ответил МакЛауд, и вся толпа направилась к догорающей колоде, в сучьях которой застрял раскалившийся докрасна котелок.

* * *

Сизый осенний вечер укрыл землю влажным туманом. Хвойный лес, напоенный запахами смолы, мягко шелестел на ветерке. Приключенцы расположились лагерем под особенно большой сосной, и котёнок, вестибулярный аппарат которого отсутствовал как таковой, мгновенно распугал всех окрестных белок.

— Завтра вплотную подойдём к границе снегов, — сказал Макус, летавший на разведку. — Там придётся либо идти через перевал, либо искать путь через пещеры. Лично я думаю, что перевал предпочтительнее.

— Я тут кое-чего не понимаю, — призналась Парвен, откидывая чёлку со лба. — В Варге творятся какие-то необъяснимые странности, и меня это бес… Настораживает.

— А поподробнее можно? – поинтересовался ЛучНик, у которого любая тема, касающаяся сохранения его драгоценной шкуры, вызывала необычайный интерес.

— Ну, вот, к примеру, сегодня утром я смотрела в хрустальный шар на дворец БофФина.

— А, я тоже иногда этим занимаюсь, - улыбнулся ЛучНик. – И на кого там интереснее всего смотреть? Говорят, кухарки просто ужас до чего симпатичные.

— Видел я этих кухарок, - встрял в разговор Макус. – Просто ужас – это как раз про них.

— Ха! Да ты ж вомпэр, твоя оценка женской красоты напрямую зависит от объёма её кровеносной системы.

— А что, у вас не так? «Девка – кровь с молоком» - это, скажешь, не ваше, людское выражение?

— Да, но мы ещё говорим «девка – огонь», так что, ты нас теперь поголовно в инквизиторы запишешь? А «девчонка хоть куда» - это, по-твоему, что значит?

— Мальчики, мальчики, не ссорьтесь, - встряла Парвен, чьи внешние данные не позволяли отнести её ни к одной из перечисленных категорий, и она это знала. – ЛучНик, возьми себя в руки!

— Что, прямо тут, при всех?

— Ты просто невозможен! Никакого уважения к леди! Так вот, карта магических потоков вокруг дворца БофФина выглядит так, будто где-то в том районе есть прокол в ткани реальности.

— А его нельзя просто заштопать? — подал голос ХайТек, не прекращая править оселком лезвия метательных ножей. — Пока вся реальность не вытекла.

— Ты… — Парвен запнулась. — Рыцарь братства имени Безухого Осла, и этим всё сказано! Реальность не может вытечь сквозь дыру в самой себе. Этот прокол — это просто такое место, где наша Вселенная соприкасается с какой-то другой вселенной, и барьер между ними ослаблен. Видимо, в нашей Вселенной уровень магии больше, и она понемногу вытекает в смежную вселенную, образуя завихрения. Ну, как вода, вытекающая из слива ванны, закручивается в воронку, понимаешь?

— Это, — ХайТек в ужасе зажмурился, — как при купании?! Нет, конечно, со мной такого никогда не происходило, но я слышал рассказы…

— Да, мы все уже в курсе, — Парвен сморщила нос. — Но всё-таки, почему АндЖел ничего не делает с этим завихрением? Магические завихрения – штука серьёзная, какое-нибудь мелкое заклинание может сработать не так, как планировалось, а сложное – и вовсе выйти из-под контроля и ударить по своему создателю. В общем, очень странная картина. — Волшебница подняла руки. Прямо перед ней заколыхалось маленькое, ручное северное сияние, и Парвен уставилась в его середину с таким видом, словно там указывались выигрышные номера следующей лотереи.

Фрейя, держа ушки на макушке, мелко крошила в сторону котелка какой-то корень, искренне надеясь, что приключенцы заснут раньше, чем проголодаются. Нет, она была почти уверена в том, что этот корень съедобный. Ну, по крайней мере, Фенриру как-то вставляли в зубы похожую корягу.

— А если я применю тензор МошенНика по модулю Ту Пи Цы? — Северное сияние перед Парвен полыхнуло красным и рассыпалось яркими искрами. Целых восемь секунд ушло у волшебницы, чтобы понять, что эти искры посыпались из её глаз: здоровенная сосновая шишка выбрала именно её лоб в качестве точки приземления.

Котёнок, загнавший одну из белок на самую верхушку сосны, легко уклонился от следующей шишки. Белка, застрекотав, изящно перемахнула с ветки на ветку. Иссохшие по осени черенки не выдержали, и ещё несколько шишек устремились вниз с сорокаметровой высоты.

— Воздух! — взвопил МакЛауд, принимая один из ударов на себя – чисто случайно.

— Да дышим мы, дышим, не забываем, - ворчливо ответил ЛучНик. – Ну, конечно, спасибо, что напомнил, а то… Блин! Эй, кто там наверху хулиганит?

Цветные всполохи перед волшебницей скачкообразно меняли цвет каждый раз, когда тяжёлая разлапистая сосновая шишка проносилась сквозь них. Особенно радикальными изменения цвета были в том случае, если шишки сначала рикошетировали от волшебницы.

— Шель! — закричала та, поднимая голову – между прочим, зря. – Утихомирь своего Котёнка!

— Кис-кис! — Фрейя отбросила корешок в сторону, искренне надеясь не найти его потом. — Котёнок, ты где? С белочками играешь? Спускайся!

Котёнок посмотрел вниз и оценил высоту, после чего запустил когти в кору на всю длину и зажмурился, огласив окрестности паническим мявом. Раззадоренные белки носились вокруг, требуя продолжения банкета. Шишек на ветках было более чем достаточно.

— Сейчас я их всех заморожу! – злобно пообещала волшебница, ощупывая набухающий фингал под глазом.

— Только аккуратно! – потребовала Фрейя, внутренне собравшись.

— Лучше я просто спущу Котёнка! – предложил Макус и, не дожидаясь ответа, взлетел вертикально вверх. Примерно на середине подъёма его таранило нечто, похожее на корзинку, сплетённую криволапым медведем во время зимней спячки: как оказалось, в верхних ветках сосны некогда гнездились вороны. Макус на секунду потерял управление, врезался в ствол и камнем ухнул вниз, догоняя гнездо, которое после тарана дизассемблировалось до уровня отдельных веточек. Вся конструкция мягко спружинила, не долетев до земли каких-то полутора метров.

— ЛЕТУЧАЯ МЫШЬ!!! У меня в волосах летучая мышь!!!

— Парвен, успокойся, это Макус!

— Парвен, успокойся, это я!

— Парвен, успокойся, это твоё собственное отражение в кирасе ХайТека!

Волшебница перестала визжать. Созданные ей цветные всполохи, дрожавшие в унисон с её голосовыми связками, потихотьку успокоились.

— Чёрт-те-что творится! – возмутилась магичка, выдирая из своих волос прутья и перья. – Кто-нибудь, снимите котёнка с сосны, чтобы он прекратил бросать в меня шишки! Как – уже у Шеля? А кто тогда?.. ХайТек, я сейчас превращу тебя в жабу!.. Так вот, возвращаясь к нашему завтрашнему пути. Я бы предпочла пройти через перевал, потому что с вершины можно будет лучше рассмотреть этот прокол в реальности. Можно будет попробовать понять, откуда он взялся и что с ним делать дальше.

Фрейю кольнуло ощущение чего-то неправильного.

— А что с ним вообще можно сделать? – поинтересовался МакЛауд, бросая шишку в костёр.

— Ну, если это в самом деле пробой между двумя вселенными, то надо их разделить, - Парвен достала расчёску и начала приводить свою причёску в порядок. – Пробой может возникнуть, если в месте, где вселенные соприкасаются, использовать очень сильное заклинание перемещения. Если что-то с нашей стороны упало в ту вселенную, надо это что-то вернуть, иначе вселенные могут не разъединиться. Взаимопроникновение вселенных чревато землетрясениями, извержениями вулканов, космическими катастрофами и глобальными катаклизмами. Если в той вселенной Луна взорвалась, а в нашей ещё пока нет, то реальность нашей Луны установится на пятидесяти процентах. Знаете, что скажут моряки, если они не смогут знать заранее, будет сегодня прилив или нет?

— Клизма кота и сама-то по себе неприятна, а уж глобальная… – вздохнул ХайТек, протягивая руку к Котёнку, уютно свернувшегося на руках у Фрейи. – Пошли предотвращать.

— А могло случиться так, что это из той вселенной что-то проникло в нашу? – поинтересовался ЛучНик. – Или кто-то проник?

Парвен пожевала губами, прикидывая шансы на то, что могущественный маг из другой вселенной захочет тратить уйму магических сил на перенос себя в эту Вселенную. Во Вселенную, где большинство условно разумных людей обладают интеллектом уровня ЛучНика. Или даже ХайТека.

— Сознательно — вряд ли, – наконец, признала она. – Но если это была случайность, вроде каскадного резонанса, то да, всё возможно. И тем более важно пройти через перевал, потому что тогда я смогу увидеть пуповину, привязывающую чужой объект к его вселенной.

Фрейя отчаянно пыталась понять, что её насторожило. Макус висит вниз головой на ветке, ЛучНик и МакЛауд сидят у костра, ХайТек бинтует исцарапанную руку, Парвен, забыв про созданное заклинание…

— Парвен! – негромко позвала Фрейя. – Скажи, а это твоё заклинание должно быть такой странной формы?

Волшебница оглянулась и побледнела. Радужные всполохи миниатюрного северного сияния отчётливо высвечивали призрачное лицо, наблюдающее за ними из переливов света.

— МеталлиКэт! – Парвен произнесла это, как ругательство. Заклинание, послушное порывистым движениям её рук, растаяло в воздухе. – Сворачиваемся, быстро! Он знает, где мы, и он наверняка подслушал наши планы! Он точно засёк наше местоположение! Сейчас он переправит сюда свои войска… Атака может начаться в любую минуту!

МакЛауд подскочил:

— А как это он сумел тебя засечь?!

— Это обычное сканирующее заклинание, - отмахнулась Парвен, пытаясь собрать распакованные вещи. – Но согласно парадоксу НаблюдаТеля, любое активное сканирование меняет объект…

— И ты начала полное сканирование портов всей подсети, не подумав, что это будет мгновенно засейвлено в логах?! А когда тамошний админ обнаружил твоё активное сканирование, он, естественно, сообщил об этом своему начальству, и начальство решило просканировать IP-адрес атакующего. А ты, умница, естественно, забыла отконфигурировать брэндмауэр, да?

Парвен, разинув рот,

* * *

Шесть десантных ковров-самолётов, до отказа набитых поднятыми по тревоге солдатами из спецподразделения «Кси», зависли над поляной, по которой пробирались приключенцы. Командир десанта, прижав к уху шапку мыслефона, впитывал последние распоряжения СмертеХода.

— Пленных не брать. Уничтожить всех пятерых, повторяю, обязательно уничтожить всех пятерых. Если ещё кто-нибудь будет подставляться — не жалеть их, — диктовал СмертеХод, следя за развитием событий через тарелочку с наливным яблочком, получающую изображение со спутника.

— Тут ещё какой-то парнишка крутится, – прошептал командир, рекогносцируя обстановку через край ковра. – Его тоже?

— Если будет мешать, то да, – подтвердил СмертеХод. – Не жалеть. Выдрать хворостиной, отвести к родителям и наябедничать. Скажите, что вы поймали его на курении в общественном месте. Ух, иногда моё коварство впечатляет даже меня самого!

— Есть, — шёпотом ответил командир и кивнул десантникам. — Ребята, пошли. Только очень тихо и быстро. Затяжной прыжок, приземляемся, уничтожаем всё и вся, уходим. На всё про всё пять минут. Вперёд!

Десантники, показывая языком глухонемых «Джеронимо!», горохом посыпались с ковра-самолёта.

— Блин, — схватился за голову командир, — ну хоть парашюты-то не забывайте!!!

— Уррроды! — ударил себя кулаком по ладони СмертеХод, наблюдая за собственными десантниками. Командир отряда сорвал с себя мыслефон и долго зевал и сглатывал, пытаясь восстановить слышимость.

На расстоянии вытянутой руки от МакЛауда возник небольшой кратер. Из центра кратера торчали вертикально вверх две ноги в брюках, выглядящих настолько ужасно, что сразу становилось понятно: это — форменная одежда.

— Нападение! — заорал МакЛауд не своим голосом, после чего откашлялся, схватил топор и снова заорал, теперь уже своим голосом: — Нападение, едрить твою феню!

ЛучНик взял на прицел одного из десантников, который сумел открыть парашют. Тот, не растерявшись, сбросил вниз грузик на тоненьком тросе. Как оказалось, это был не трос, а туго скатанный транспарант, который тут же развернулся и явил миру надпись светящимися буквами: «Стрелять в парашютиста, пока он ещё в воздухе, противоречит международным нормам!» — и, несколько ниже, буквами другого цвета: «Самые горячие девочки скрасят Ваш досуг! 045-432-18, скидка пенсионерам и детям до 12». ЛучНик изумлённо прочитал надпись до конца и послушно опустил лук. Рядом гулко бухнула двустволка, сверху послышался предсмертный хрип.

— Ненавижу спаммеров! — злобно прошипел Эрик, вгоняя в стволы два следующих патрона.

Часть десантников сумела вовремя открыть парашюты и приземлиться, не застряв в деревьях. Они со скоростью, демонстрирующей недюжинную сноровку, сорвали с плеч кассетные коломёты и начали окружать приключенцев, поливая всё вокруг проливным дождём из осиновых колов со смещённым центром тяжести.

— Мать твою чрез коромысло в позе бесстыжей прачки! — выругался МакЛауд, получив по лбу осиновым колом. Для людей осиновые чушки были не так смертоносны, как для вампиров, но тоже весьма чувствительны. — Макус, не высовывайся пока! Эрик, ты где?! Доставай свою пукалку!

Макус отмахнулся от дружеского предупреждения. Конечно, приятно, когда приятели так о тебе заботятся, но, во-первых, Макус был высшим вампиром, и нужно было нечто посерьёзнее простой осины, чтобы упокоить его. А во-вторых, он с детства усвоил правило хорошего тона: «Когда я ем, я глух и нем». В варианте, которому его обучали – «Когда я ем, я глух и нем, хитёр и быстр, и дьявольски умён».

Эрику, защищённому кевларовым бронежилетом, осиновые колья были не страшны. Он снова снял со спины шестиствольную дуру, из которой свисала длинная пулемётная лента, и начал разить короткими очередями с бедра. Десантникам на его участке пришлось залечь.

ХайТек, встав в позицию, виртуозно размахивал мечом, умудряясь одновременно производить впечатление еле сдерживаемой ярости и холодной решимости продать свою жизнь как можно дороже, потому что бежать уже поздно и некуда. Десантники наседали на него скопом, мешая друг другу и толкаясь локтями. ХайТек принял в нагрудную кирасу дуплет из плохо обработанной осины, заревел от боли и неожиданности и рванул впившуюся в грудь кирасу за металлический воротник. Нагрудная пластина осталась у него в руке.

- Атас! – скомандовал один из десантников. – Это же берсерк! Видели, как он металлическую броню голыми руками порвал?

ХайТек осмотрел нагрудную пластину, особо обратив внимание на вмятины от кольев и на разлохмаченные, прогнившие ремни, которыми пластина крепилась к остаткам брони.

- Он сейчас и нас так же рвать будет! – предрёк тот же десантник. – Вот увидите, сначала он будет грызть край щита, потом у него изо рта пойдёт пена, и он начнёт выть и рычать…

ХайТек взвесил оторвавшуюся пластину на руке и аккуратно прикусил её за край. Десантники в ужасе отпрянули. Рыцарь задумчиво погрыз доспех, скривился, воткнул меч в землю, достал из кармана пакетик соли и щедро посыпал железку, после чего жевнул её уголком рта и осклабился десантникам. Те сноровисто увеличили дистанцию. Рыцарь тщательно облизал железку с обеих сторон, отбросил её в сторону, занёс над головой меч и угрожающе зарычал.

- Спасайся кто может! – дал команду десантник, развернулся, схлопотал удар рукоятью топора в лоб и осел на землю непрезентабельной грудой. МакЛауд приветственно махнул ХайТеку и бросился за следующим десантником.

Фрейя с Котёнком забрались на дерево и обстреливали десантников шишками. Макус короткими, экономными движениями ужинал. ЛучНик внезапно поднимался из густой травы, выпускал стрелу в упор и снова скрывался до того, как его успевали перехватить.

Парвен всплеснула руками.

- Остановитесь, ироды! – волшебница откинула волосы назад, забралась на высокий валун и громко свистнула. – Хватит! Прекратите! Мы же взрослые люди, давайте решим проблему мирным путём!

Осиновая чушка, просвистев в воздухе, стукнула волшебницу по затылку.

Две минуты спустя сражение было кончено. Остатки десантного отряда улепётывали во все лопатки, бросив убитых, раненых и всё снаряжение. Впрочем, их нельзя было в этом винить: некоторых убитых, прежде чем уносить, надо было сначала отскрести от пейзажа. Парвен, сыпя разноцветными искрами, гоняла вокруг дерева истошно вопящего десантника. Заклинания ревели, шипели и с грохотом рикошетили куда-то в ночь.

Приключенцы сгрудились вокруг дерева, наблюдая, как голосящий десантник скачет зайцем, отпрыгивая от молний боевой магии.

- Парвен, хватит! – робко попросил Эрик, но его просьба не пробилась сквозь пелену ярости, застившую разум волшебницы.

ХайТек вытянул вперёд руку. Десантник с грохотом налетел на неё головой и вырубился. ХайТек опустил руку, украдкой потирая согнувшийся поруч. Парвен, тяжело дыша, остановилась над потерявшим сознание десантником и величественно простёрла длань, окутавшуюся жарким пламенем.

- Тише, тише! – МакЛауд положил ладонь на занесённый кулак волшебницы. – Нам надо срочно отсюда уходить. И как можно дальше. МеталлиКэт почти наверняка уже знает, что его атака провалилась. Я бы на его месте просто послал бы ещё бойцов, уж в них-то у него недостачи нет. Если мы будем заняты постоянными битвами с превосходящими силами противника, у нас просто не останется времени на то, чтобы спасать БофФина, и я уже не говорю о том, что кто-нибудь из нас может рано или поздно пострадать.

Волшебница медленно успокаивалась. Огонь, весело потрескивая, играл на её руке. Десантник постанывал. МакЛауд, по-прежнему удерживающий Парвен за руку, обратил внимание на собственный рукав, отдёрнул руку и, громко хлопая, начал сбивать пламя.

- Вы правы. – Парвен, глубоко вздохнув, разжала кулак; язычки пламени втянулись в её руку. – Ты! – Волшебница всадила острый носок туфельки под рёбра десантнику, удачно попав в сочленение между броневых листов. – Ты кого знаешь из начальства?

- Знаю, – осторожно согласился десантник, приходя в себя. – Марса знаю, Барабашку знаю.

– СмертеХода знаешь? – Парвен пошевелила носком туфельки под рёбрами десантника, стимулируя его мыслительные процессы. – Отлично.

* * *

Утро началось, как всегда, с неприятностей. Главной неприятностью, с которой пришлось справляться приключенцам, была необходимость встать.

— Да мать вашу в перематериатерчатое материнство! – заковыристо пожелал всем доброго утра МакЛауд и попёрся к ближайшему ручью умываться. За ним насмешливо наблюдал котёнок, тоже умывающийся; правда, ему для этого не нужен был ручеёк.

— И тебе тоже доброго утра, — ответил ХайТек, поднимаясь с хвойной постели. Несмотря на заклинание хорошего сна, суставы у приключенцев затекли, и разгибаться приходилось со скрипом. ХайТек попытался было сделать пару упражнений с мечом, но кровь в его жилах не то что застоялась – она, похоже, свернулась от ночного холода. Меч чуть не отрубил ухо Эрику, после чего отскочил от его плеча и заехал плашмя в крыло Макуса, который снова спал в образе летучей мыши, чтобы уменьшить теплоотдающую поверхность. ХайТек убрал меч, вежливо извинился и по-быстрому свалил к ручью, пока ещё не вполне проснувшиеся Эрик с Макусом не умыли его принудительно. – Да что вы, совсем обалдели? – раздался его голос от ручья. ХайТек плеснул в лицо ледяной водичкой и сумел разлепить веки, которые до этого были закрыты. – Сейчас же только начинает светать!!!

Парвен с улыбкой смотрела на оживающий лагерь. Выглядела она не в пример лучше вчерашнего; копоти и гари уже не было, волосы снова были уложены, и даже платье отрастило себе подол и регенерировало прожжёные места.

Фрейя, проснувшаяся намного раньше остальных (так как заклятие на неё не действовало), уже успела умыться, и сейчас заканчивала выполнение своих обязанностей.

— Милости просим к столу! – закричала она, без труда перекрыв начинающуюся перебранку между ХайТеком и Макусом, у которого всё ещё ныло крыло. – Яичница уже обугли… Ну, в общем, она готова. Была. Минут десять назад…

— Мы сейчас подойдём! – ответствовал МакЛауд от ручья. – А ты пока положи яичницу в тарелки!

И Фрейе пришлось решать два глобальных вопроса: где посреди леса взять тарелки, и как отделить мономолекулярную гарь, бывшую яичницей, от сковородки, сведя ущерб, нанесённый последней, к приемлимой цифре. Решение пришло само собой: поскольку из питательных веществ в головёшках яичницы осталось только железо (в виде чугуна сковородки) и активированный уголь, Фрейя, воровато оглядевшись, быстренько телепортнула свежую яичницу и тарелки из какого-то другого мира.

* * *

— …Оливер, Оливер, всё ли готово к приёму гостей?! – злобно заорал хозяин из прихожей.

— Почти, монсеньор, — тихо ответил слуга, чувствуя, что сходит с ума. На его глазах богато накрытый банкетный стол на восемьдесят персон, игриво лягнув ножкой один из стульев, взмахнул полами скатерти, как крыльями, и, тяжело развернувшись, вылетел в окно. За ним, сбившись плотным косяком, вылетели стулья. Слуга был готов поклясться, что слышал курлыканье. Впрочем, это могло ему только показаться, ибо именно в этот момент тяжёлая, но горячая чугунная сковородка мягко спружинила от его черепа, и слугу на какое-то время перестало волновать вообще всё.

* * *

— …Упс, — прикусила ноготь Фрейя, ошарашенно наблюдая, как паркуется огромный банкетный стол. Стулья, подождав окончания этого величественного зрелища, быстро заняли свои места. – И как я всё это буду объяснять?

— Ну, где там моя яичница? – из кустов вынырнул задорный ХайТек. Задора хватило ровно на два шага; затем ХайТек превратился в удачное подобие скульптурной композиции «Гоморра. Жена Лота на Соддомском холме принимает соляные процедуры». На столп налетели выскочившие из тех же кустов Эрик с Макусом; спустя секунду они дополнили композицию. Разрушил всеобщее замешательство котёнок; унюхав что-то из района сорок восьмого места, он ловко вскарабкался по скатерти на стол и принялся уплетать за обе щеки.

— Это как понимать? – спросил МакЛауд, подошедший к остальным вместе с Парвен.

— Мне хотелось сделать вам приятное, — ответила Фрейя. – Вам что, не нравится? А я старался… – и Фрейя сделала вид, что размазывает слёзы. Котёнок, услышав всхлипы, поднял ушастую мордочку, торопливо проглотил то, что уже жевал, и угрожающе зарычал.

— Да, в общем-то, нормально, — пошёл на попятный МакЛауд, растерявшись.

— Я так старался!!! Я так хотел, чтобы вам было приятно кушать! Я хотел доказать вам, что вы меня не зря держите! А вы меня не цените! А-а-а!!! – завыла Фрейя, наблюдая за остальными меж прижатых к глазам пальцев.

— Да ладно, ладно, — МакЛауд ласково потрепал Шеля по голове. – Не волнуйся и не вой, всё нормально. И, судя по запахам, очень даже вкусно. Это что вон в том блюде – лососина?

— Кета, — поправила Фрейя, внутренне надрывая живот от смеха. – Лососину готовить дольше; я бы не успел. Она двумя блюдами правее.

Эрик с утробным рычанием ринулся к столу. Схватив в одну руку индюшачью ножку размером с телячью, а в другую – каравай хлеба, он плюхнулся на услужливо отодвинувшийся стул. Парвен, которая до сих пор была лишена дара речи, уже готова была что-то сказать, но зрелище потихоньку перебирающего ножками стула снова её добило. Она лишь смогла посмотреть на Шеля круглыми от удивления глазами. Шель, заметив её взгляд, пожал плечами – мол, «это уже его собственная самодеятельность».

— Мням-мням-мням, — сказал Эрик. – Ням-мням! Фмням. Р-р-рчаффф!!!

— Мня. Мня-мня. Мня-мня-мня. – не согласился с ним МакЛауд, уминая лососину и кету одновременно, по-македонски, с двух рук.

— М-м-м-мряв! – вступил в спор котёнок, воюя с МакЛаудом за кусок лососины.

— Вам вкусно? Вам, правда, вкусно? – засмущалась Фрейя. – Я так старался, готовил… Вы только доешьте всё до конца, хорошо? А то я обижусь!

Парвен окинула взглядом скрывающийся вдалеке стол, ломящийся от яств, и потеряла дар речи в третий раз.

ХайТек, который всё это время стоял столбом, перевёл грустный взгляд на Шеля:

— Так я не понял… А что, яичницы совсем нет?

Макус, присосавшийся к кувшину красного вина, подавился им и закашлялся.

— Яичница?! Ну, вон в том направлении… Поищи… Только далеко не уходи… — ответила Фрейя.

ЛучНик, заедавший салаты сосисками, увидел местах в двадцати от себя запечённую целиком курицу. В мгновение ока лук оказался у него в руках, стрела с привязанной к ней тонкой верёвкой проткнула курицу, ЛучНик дёрнул за верёвочку, и курица отправилась в свой последний полёт… За ней с диким мявом летел котёнок.

Парвен сумела прийти в себя и жестом подозвала великую богиню Фрейю.

— Похоже, тебе надо кое-что мне объяснить, молодой человек, или, скорее, молодая леди, — шёпотом сказала она. – И немедленно! Для начала, кто ты, почему ты нам помогаешь, и какие цели преследуешь?

— Кто я? Вдова одного паренька по имени Од, — ответила Фрейя. – Мои мама и папа – Ньёрд и Скади. Это тебе о чём-нибудь говорит?

— Так ты?.. – Парвен задохнулась от неожиданной догадки.

— Именно. Я – Фрейя, богиня любви и плодородия, урожая и кровавой жатвы, внучка отца северных богов Одина, — Шель горделиво вскинул голову. – К сожалению, умение готовить не относится к моим природным способностям. Поэтому пришлось позаимствовать этот столик. Но я честно собираюсь вернуть столовые приборы! Не напрягать же вас мытьём грязной посуды, в самом деле…

— А… Э… Почему — паренёк Шель, а не девушка Фрейя? Ведь это же женское тело.

— Разве они взяли бы девчонку с собой в поход? – ответила Фрейя. – Хотя, может, ЛучНик и взял бы… А Шель – это почти настоящее имя этого тела.

— А почему ты помогаешь нам?

— В вашего БофФина влюбилась моя кузина, Терпсихора. Она попросила о помощи. А мне стало интересно, чем дело кончится. Не помогать же мне пленителю возлюбленного моей кузины, в самом деле… Значит, кто остаётся?

— То есть, можно на тебя рассчитывать?

— Можно. Только мои силы в этой реальности искажены. Тем более – я в теле… Некоторые желания овеществляются не так, как я планировала. Вон, посмотри на этот стол. Я всего лишь хотела достать немного яичницы. А перемещение на большие расстояния вообще не работает. Я в этой реальности даже не совсем богиня.

— Ясно. Вопросов больше нет. Только вот… Я вчера попыталась добраться до АндЖела, это государственный маг БофФина. Но угодила в засаду и чуть не попрощалась с жизнью… АндЖел никогда не ставил такую защиту. Тем более, мальчишка и не смог бы заблокироваться от меня… Что там сейчас происходит?

— Ничего страшного, — успокоила Фрейя. – Произошёл лёгкий переворот, БофФин сидит в темнице. Его не казнят, пока с ним сестрёнка. Но нам надо поторапливаться, пока её папа Зевс не хватился… Или мой дедушка. Соответственно, защиту ставил не АндЖел, а МеталлиКэт или кто-то из его кодлы.

— Спасибо за ответы, — Парвен понимающе улыбнулась и направилась вкушать. На заднем плане котёнок упивался отвоёванным у Макуса мясным пирогом.

* * *

— Мы уже час как ползём по снегам! – закричал МакЛауд, пытаясь перекрыть рёв ветра. – Великая волшебница Парвен, где обещанный новый человек в группе?

— Топайте, топайте! – прокричала в ответ она. – За вон тем отрогом будет пещера. Там мы его и вызовем. После чего решим, идём мы через перевал или по пещерам.

МакЛауд прищурил глаза и взглянул в указанном направлении. На пределе видимости искрился снегом горный отрог. – Поднажали! – закричал он.

Спустя пять минут путники уже были в пещере. (Ветер нёс мелкую снежную пыль, и предел видимости означал примерно сто пятьдесят метров). В глубине пещеры была начертана углём многолучевая звезда. Парвен встала в вершине одного из лучей и напевно произнесла заклинание. Грянул гром, с потолка посыпалась мелкая пыль. В вершине противоположного луча вставал с земли высокий смуглый человек с посеребрёнными сединой висками, в цельном серебристом комбинезоне.

— Привет всем, — сказал он – сказал слишком правильно, чтобы можно было принять этот язык за его родной.

— И тебе привет, — ответствовал МакЛауд. – С кем имеем честь?

— Меня зовут Язон, — ответил новоприбывший, оглядываясь. – Интересное у вас тут местечко. Ваш дизайн?

— Язон?! Тот самый великий маг-алхимик Язон?! – изумлённо спросил Макус.

— Нееет, совсем нет. Даже не родственник. – Язон с интересом осматривал группу.

— А кто же тогда? Великий герой Язон, предводитель аргонавтов, мотавшихся в Колхиду за Золотым Руном? – спросил ЛучНик.

— Тоже мимо. Я Язон динАльт, этический инженер, профессиональный игрок, — ответил Язон.

— Язон динАльт?! – изумился МакЛауд. – Вы хотите сказать, что вы – реальны? И Керк Пирр, и Мета?.. Я столько про вас читал!..

— Нет, мы все – плод больного воображения какого-то писателя-фантаста! – с издёвкой и немного обиженно ответил Язон, и МакЛауд счёл за лучшее прикусить язык.

— Язон динАльт… О боги, и дедушка в том числе, какая бредятина, — тихо прошептала себе под нос Фрейя. – Нордические и греческие боги, волшебники, рыцари, летающий стол. А теперь ещё и литературный герой нарисовался. Всё смешалось в доме Облонских…

МакЛауд, острый профессиональный слух которого позволял легко отличить купленную MP3шку от фальшивой, вскинул голову и впился пронзительным взглядом в Шеля. Фрейя, поняв, что её услышали, напустила на себя скучающий вид – мол, тебе показалось – и снова посмотрела на Язона, тихонько мурлыча себе под нос увертюру из «Тангейзера» на четыре голоса. МакЛауд окончательно уверился в том, что он сошёл с ума – напеваемая Фрейей MP3шка явно была купленной – и, потеряв интерес к Фрейе, тоже обернулся к Язону.

— Парвен ещё пару дней назад ввела меня в курс дела, — говорил тот тем временем, — и я знаю вас всех… Кроме вас, девушка… Как тебя зовут, малышка?

— Девушка?! Где?! – обернулся ЛучНик.

— Да вот же, — указал Язон. – Между ХайТеком и Эриком.

— Это Шель. Он парень, — ответил ЛучНик, поникнув.

— А в вашем мире третий размер груди у мальчиков – дело обычное? – поинтересовался Язон.

— Упс, — пробормотала Фрейя, оглядела свою скрывающую фигуру одежду и метнула гневный взгляд на Парвен. – Ты разболтала?!

— Когда? – искренне изумилась та.

ЛучНик, присмотревшись к Шелю, воспрянул. Причём не только духом.

— Ты смотри, и правда, девушка, — восторженно завопил он. – Живая! Совсем живая!

— Только дотронься до неё, и в этой пещере тут же станет одним живым меньше, — прошипел МакЛауд. – И одним не-живым больше, — добавил Макус. – Веди себя прилично!

— А как это? – спросил ЛучНик, но его уже никто не слушал.

— А ты почему сразу не сказала нам, что ты девушка? – грозно спросил МакЛауд у Фрейи.

— Можно подумать, что вы бы взяли меня с собой, если бы знали, что я девушка, — и Фрейя встала в позу оскорблённой добродетели. Котёнок на её плече тоже попытался встать в эту позу, но запутался в ногах и кувыркнулся вперёд. Попытку ХайТека подхватить его в полёте котёнок однозначно воспринял как нарушение личностных границ, и вгрызся в нарушителя.

— Взяли бы, взяли бы, — ответил за всех ХайТек. – Тем более что ты так изумительно готовишь!

Вдруг Язон развернулся в сторону входа. Его пистолет прыгнул в ладонь.

— Это, как и грудь третьего размера у мальчиков, тоже является нормальным в вашем мире? – спросил он, целясь в сторону входа. В пещеру, обдираясь о стены, неторопливо вползал стол на восемьдесят персон. За ним колонной по двое шагали стулья, на ходу наскрипывая какую-то весёлую песенку.

— Упс, — третий раз за день сказала Фрейя. Стол, соблюдая все возможные меры предосторожности, подполз к ней и начал тереться о её бедро, ласково скрипя. Взревновавший котёнок, прижав уши, бросился в атаку и яростно вцепился в куриное крылышко, лежащее на краю.

— А это как понимать? – обалдев, выразил общую мысль Эрик.

— Ну я ж предупреждала, что надо съесть всё, — потупив взгляд, ответила Фрейя.

— Всё?! Да тут стол минимум на полсотни человек накрыт!!! Мы это раньше ужина не съедим! – схватился за голову МакЛауд. – Он так и будет за нами таскаться всё время?

— Похоже, что так, — пожала плечами Фрейя.

— Да ладно, — Язон спрятал пистолет. – Лучше, чтобы нас преследовал стол с едой, чем стол без еды… Или чем еда без стола… Или чем что-то, для чего мы являемся и столом, и едой. Так что не жалуйтесь, а лучше решайте, как идти – через перевал или через пещеры.

— А что тут думать?! – ХайТек уже успел стащить со стола яблоко, и в перерывах между репликами задорно хрустел им. – Ясен пень – через пещеры. Во-первых, снаружи снег и холодно. Внутри тоже холодно и темно, но у нас есть Парвен, так что хотя бы свет у нас будет. Во-вторых, стол по перевалу не пройдёт, а нам ещё ужинать.

— Зато путь через пещеры опаснее, — подал голос ЛучНик, любивший простор, позволявший утыкать врага стрелами ещё до того, как тот доберётся на расстояние вытянутого меча. – Во-первых, мы запросто можем тут заблудиться. Во-вторых, в пещерах водятся опасные твари. А мечом в пещере не размашешься – того и гляди, стену заденешь. Лук тут тем более бесполезен.

— В пещере есть одно преимущество, — сказала Парвен, и все обернулись на неё. – Толща камня поверх нас не позволит МеталлиКэту точно обнаружить наше местонахождение. Или хотя бы снизит такую вероятность. А значит, во время этого опасного перехода нам не придётся опасаться его атаки.

— Не придётся опасаться атаки МеталлиКэта – ещё не значит, что не придётся опасаться атак вообще, — почесал в затылке Макус.

— Совершенно верно, — кивнула Парвен. – В пещерах на самом деле водятся всякие злобные создания. Некоторые живут тут чуть ли не с сотворения этого мира – не так ли, Шель? Но путь сквозь горы проходит по труднодоступным пещерам, неуютным и малопривлекательным, так что, будем надеяться, ничто из того, кто может нам навредить, не выбрало их в качестве своих охотничьих угодий…

— Значит, решено; идём через пещеры, — сказал МакЛауд и снял с пояса топор, не услышав последние слова Парвен, произнесённые вполголоса:

— …Потому что в противном случае нам придётся очень и очень туго.

* * *

Группа приключенцев аккуратно пробиралась по узкому туннелю в скале. Открывал кавалькаду славящийся быстротой реакции динАльт, за ним шли МакЛауд с топором наготове и ХайТек с рукой на эфесе меча. За их спинами шла Парвен, над головой которой висел маленький, но ярко светящийся шарик, без которого в пещере не было видно даже зги. (Зга, только не обижайся, но я буду правду писать — тебя там на самом деле видно не было бы!) За Парвен шли Шель с котёнком наперевес и Макус, периодически оглядывающийся назад и проверяющий тылы своим ночным зрением. За Макусом шли ЛучНик и Эрик; ЛучНик дежал стрелу на тетиве, а Эрик поглаживал спусковой крючок дробовика. Замыкал кавалькаду обдирающий бока об узкие стенки стол, за которым всё так же, колонной по двое, шли стулья.

Шёл третий час ходьбы по туннелям. Парвен периодически сверяла направление по маленькому компасу. Не происходило решительно ничего интересного. Периодически сзади вперёд передавались еда и питьё, услужливо подставляемые Эрику и ЛучНику столом, которому явно было тяжело тащить такой груз — он время от времени останавливался, чтобы отдышаться.

— Привал! — объявила Парвен, когда группа добралась до большой комнаты. В свете шарика блестели капельки слюды, с потолка спускались сталактиты. С пола им навстречу устремлялись сталагмиты. Иногда они встречались, образуя величественные сталагнаты. Приключенцы, которые к тому времени уже насмотрелись на эту красоту, расселись, привалившись спинами к каменюкам, и зажевали. Стол облегчённо заскрипел, потягиваясь всеми сочленениями. Стулья, жизненный опыт которых был несколько меньше, чем у всех остальных, и которые до этого дня видели только задницы редких гостей, весело разбежались по пещере.

Парвен подогрела найденный на столе чайник. Несколько стульев, поскидывав от жары мягкие сидушки, играли в футбол найденным круглым булыжником, демонстрируя великолепную технику обвода противника за счёт использования вдвое большего количества ног, чем у обычного футболиста. За булыжником гонялся котёнок, время от времени выдёргивая из-под ножек особенно невнимательных стульев хвост и злобно шипя. Вратари, подпрыгивая на месте от волнения, не стеснялись пускать в ход спинки. Приключенцы мало-помалу заинтересовались этим зрелищем.

Вот очередная атака закончилась выходом один на один. Стул-вратарь подобрался и бросился атакующему в ножки, надеясь выбить мяч, но нападающий играючи перекинул булыжник через вратаря и устремился нанести coup de grace[4]. Вратарь грациозно изогнулся и поддел сразу две ножки нападающего стула собственной спинкой. Нападающий грузно рухнул на землю, подняв тучу пыли, и протестующе заскрипел.

К месту действия иноходью подбежал арбитр с заплаткой на сидушке. Несмотря на скриплые протесты вратаря, арбитр указал на 11-метровую ямку поочерёдно всеми четырьмя ножками. Эрик и ХайТек громко зааплодировали, поддерживая решение арбитра. Стол, отечески наблюдавший за игрой, поставил 12 золотых тарелок на то, что пенальти будет забит. ЛучНик с азартом поддержал ставку.

Булыжник был установлен, стул-вратарь напрягся. Стулья-штанги, которым не хотелось получить в полировку увесистым камешком, попытались разбежаться, но были водворены на место стульями-защитниками, и никто не заметил, что створ ворот после этого стал на полметра уже. Нападающий разбежался, произвёл удар… Вратарь вытянулся в прыжке… Булыжник, вместе с котёнком, наконец-то его поймавшим, улетел во тьму.

— Гол, — убитым голосом озвучил происходящее ЛучНик.

Издалека раздался звон разбитого стекла. Затем послышались гулкие приближающиеся шаги. Стулья прыснули в стороны.

— А вот я сейчас вам дам камнями тут кидаться!!! — послышался скриплый старческий голос.

Эрик и динАльт вскинули оружие. ЛучНик, давясь крошками, торопливо натягивал тетиву. ХайТек вскочил, бросая руку на эфес.

В круг света вошёл глубокий старик. В одной из жилистых, костлявых рук он держал за шкирку котёнка. Котёнок был весь мокрый и напоминал плохо отжатую тряпочку.

— Это ваше? — прошамкал старик.

— Да, — кивнула Шель, метнувшись к котёнку. Тот, дрожа от холода и гнева, обиженно обмяукал стулья, явно поклявшись страшной котячьей клятвой ободрать с них обивку[5]. А чтобы особенно выделить обидчика, вывернулся из Шелиных рук и пометил его. После чего, с полным осознанием выполненного долга, свернулся в блюде на столе в клубочек и принялся вылизываться.

Навстречу старику поднялась Парвен.

— Доброго… Гхм… Времени суток Вам, почтенный, — склонила она голову в полупоклоне. — Как занесло Вас сюда, в этот холод и тьму?

— Дык работа у меня такая, — пожал плечами тот. — Вахтенный метод, год тут, два отдыхаю. Хранитель Озера я.

— Какого озера?!

— Вестимо, какого, — ответил старик. – Озера Вечной Молодости. Тот, кто искупается в водах этого озера, навсегда останется молодым и красивым.

— А почему тут так тихо и пусто? — поинтересовался ЛучНик, повертев головой. — Я бы открыл тут турбазу… С водогрязелечебницей. Вы что, рекламу в газетах не печатаете? Да и, — ЛучНик строго оглядел Хранителя, — Вы, при всём моём уважении к старости, не выглядите особенно удачной демонстрацией целебного влияния этих вод…

— Я тут уже четыре тысячи лет работаю, вьюнош, — надменно вскинул голову старик. — Вечно молодым я был лет эдак семьсот назад… Аллергия у меня на эту живую воду!!! Вредное производство, постоянно дышу этими лечебными испарениями, чуть не окочуриваюсь; у меня от них в носу свербит. И ладно бы только в носу… Приходится раз в сутки на полчаса бензиновый двигатель включать, чтобы разогнать целебную атмосферу. А то загнулся бы тут совсем, подох бы, как собака, не при кошке будет сказано, от паров живой воды-то…

— А-а, — протянул ЛучНик. — Ну, если аллергия, тогда понятно. Да Вы угощайтесь, угощайтесь. Милости прошу к нашему столу. Стол – фас!

Стол дробной рысью подбежал к Хранителю и подставил ему блюдо с жареной рыбой.

— Спасибо, — старик машинально взял рыбину и начал её чистить. — Тут, эта, такое дело, значить… Ваш камешек мне слюду на озере разбил. Я её триста лет растил, чтобы от испарений избавиться, а каменюка ваша мне в лоб попала, и, значить, рикошетом — прям туда… Я спустился посмотреть, что меня посредь работы будит, а там ваша котёнка, значить, плаваеть… Мне теперь ещё лет десять вашу дырку, девушка, заращивать придёться…

— Ну, мы извиняемся, почтенный, — вторично склонила голову Парвен. — Это наши стулья в футбол играли.

— А давайте, мы Вам на озеро крышку наколдуем, а Вы нам за это искупаться в нём позволите! — предложил МакЛауд.

— Тебе и так 2374 года, — шёпотом сказала Фрейя. — К тому же, ты и так бессмертный. Ну и на хрена оно тебе?

— Здоровье у меня уже не то, — так же шёпотом ответил ей МакЛауд. — Ты хоть знаешь, что это такое — тысячу лет гемморой лечить? У нас, сисадминов, это профессиональное… Эй, а ты откуда знаешь, сколько мне лет?!

— Потом расскажу, — отмахнулась Фрейя, мысленно дав самой себе подзатыльник за болтливость. — Ладно, пошли принимать водные процедуры.

— А вы на самом деле крышку наколдуете? — подозрительно прищурился старик.

— Да честное слово! Мы вампиры, просто так звездеть не будем! — воскликнул Макус и перепентаграммился.

— А ты мне знаком, малыш… Я тебя, случаем, раньше не видел?

— Нет, мне всего три тысячи лет… Это мой папенька у вас тут как-то гостевал. Желудок лечил, а то у него из-за большого содержания алкоголя в крови чуть язва не развилась. И чего его так на алкоголиков тянуло?

— Ладно, пошли. Только, чур, лезьте в озеро в одежде! А то это озеро сделает вас красивыми, но по своим стандартам. Так чтоб по крайней мере тело не слишком изменилось, поставьте ему границы… Заодно и вечную одежду приобретёте.

Приключенцы радостно направились в туннель. Метрах в пятидесяти открывалась новая пещера, ещё больше, чем предыдущая. По левую руку тихо плескалось озеро размером с небольшой пруд, затянутое блестящей слюдяной корочкой. В одном месте корочка была пробита, и примерно пятнадцать квадратных метров воды было доступно взору. Над озером из стены торчал огромный красный рычаг, помеченный надписью «Только в случае необходимости!».

— Давайте, прыгайте в самый центр, — разрешил Хранитель. — Только крышку – уж не обижайтеся! — вперёд.

— Ладно! — МакЛауд закатал рукава и сделал несколько пробных пассов. – Su! Пароль?! На тебе пароль: ********! Init 5!

Прямо перед ним в воздухе зависло плоское изображение пингвина. МакЛауд осторожно взял его за уголки и растянул, закрыв дырку в слюде.

— А теперь отойдите все, а то если что-нибудь упадёт не по плану, тут не только дырке — тут всему крышка будет, — скомандовал МакЛауд и снова поднял руки. — Ctrl + Alt + Backspace!

Изображение пингвина замерцало и исчезло. В воздухе появилась огромная серебристая крышка с алой надписью на боку «Каюк!», мягко опустившаяся на слюду и закрывшая дыру в ней.

— Всё, сделано, — сказал МакЛауд, сдвигая крышку в сторону и аккуратно сползая в живую воду. — О, тёпленькая!

Остальных не нужно было долго просить. В течение минуты все барахтались в живой воде. Вдруг сверху послышалось жалобное «Мяу!»

— Эй! Ты откуда мяучишь? – всполошилась Фрейя, выискивая котёнка.

— Мяу! – требовательно раздалось сверху.

Котёнок, дрожа всем телом, полз по ярко-красному рычагу над озером. Рычаг, хоть и большой, был очень узким, и развернуться котёнок не мог. Хуже того, рычаг потихоньку проворачивался под весом котёнка.

— Котяра, не бойся, прыгай сюда! – закричала Фрейя, раскинув руки. – Ты в живой воде уже купался, так что не бойся!

Но котёнок, которому купаться ещё раз совсем не улыбалось, предпочитал ползти по рычагу всё дальше и дальше. И вот, наконец, он дополз до самого конца. Дальше ползти было некуда. И, к тому же, рычаг поворачивался всё сильнее…

— А что будет, если этот рычаг нажать? – спросил МакЛауд у стоящего на берегу Хранителя Озера.

— О, ничего особенного, — пожал плечами тот. – Это просто…

В этот момент рычаг провернулся. Котёнок сорвался и упал прямо в руки Фрейи. В скале что-то подозрительно забулькало, и озеро вмиг опорожнилось. Вода ушла в открывшуюся трубу в дне водоёма, затянув с собой приключенцев. Никто (включая котёнка) даже пискнуть не успел.

— …Слив всей воды из озера в подземные лабиринты, — закончил фразу Хранитель. – Эй, вы куда? Смылись, и даже не попрощались! Англичане, наверное.

В наступившей тишине он надвинул крышку на дыру в слюдяной корочке, висевшей сейчас без каких-либо опор на высоте десятка метров, и ушёл к себе в хижину. Когда шум его шагов стих, стало слышно журчание небольшого ручейка, наполняющего озеро. Всего-то за пару сотен лет оно будет наполнено вновь. Вода – она живая и вечная, ей торопиться некуда.

Стол и стулья переглянулись, развернулись и колонной потопали куда-то во тьму.

* * *

МакЛауда несло в потоке живой воды. Справа и слева периодически открывались тоннели, поток воды разделялся. МакЛауд абсолютно потерял чувство направления, его оторвало от остальной группы, и, в конце концов, шарахнуло в маленький пруд. Оглохший и ошалевший, МакЛауд выбрался на берег в кромешной тьме и сел обтекать, раздумывая, что делать дальше.

Спичек у него не было. UNIX`овское волшебство не позволяло осветить что-либо, потому как в командной строке вообще всего два цвета. Под его пятой точкой находился узкий, в полметра шириной, каменный карниз, перед его ногами бежал тёплый поток, вырываясь из щели в стене. Насколько МакЛауд смог понять наощупь, поток уходил в точно такую же щель метрах в полутора от первой, наполняя глубокую, но неширокую ёмкость, длиной и шириной примерно с ванну.

— Идрить твою трихлоридгидрат в перекись марганца, — ругнулся МакЛауд. – Весь вымок, ободрал коленки, топор намочил, он заржавеет… Не хватало ещё простудиться на этом сквозняке… Сквозняке?.. Сквозняке!!!

«Если есть движение воздуха – значит, есть выход,» – вспомнил МакЛауд строчку из «Справочника Юного Спелеолога», написанного им в раннем детстве, на 362-м году жизни. И полез, обдирая ладони и колени, держа нос по ветру.

Вскоре шум потока затих вдали. Туннель несколько раз сворачивал, поднимался и опускался. В результате МакЛауд потерял ориентацию снова, несмотря на то, что так и не нашёл её после смывания из озера с живой водой. Наконец, МакЛауд ткнулся носом в камень. Ощупав возникшую преграду, МакЛауд понял, что проход здесь когда-то был, но, видимо, очередное землетрясение вывернуло из потолка огромный валун, перегородивший туннель почти полностью.

С огромным трудом МакЛауд развернулся в узком туннеле и пополз обратно, однако буквально через три минуты ткнулся носом во что-то мягкое, тёплое и сказавшее «Ой!».

— Ты кто? – МакЛауд понимал всю абсурдность попыток замахнуться топором в узком и низком туннеле, поэтому просто попытался вжаться в стену, чтобы его не заметили. Камни стены все были повёрнуты острыми углами наружу. Вжиматься в стену легкоранимому сисадминскому телу было очень неприятно.

— Я Эрик… А ты МакЛауд?

— Он самый. Что там сзади тебя?

— Тупик, а у тебя?

— Тоже тупик.

— А как это может быть?

МакЛауд не ответил. Вместо этого он вскинул ладонь, призывая Эрика к тишине. Поскольку вокруг не было ни одного источника света, жест пропал бы без пользы, но, по счастью, МакЛауд попал Эрику в сонную артерию, и Эрик, отключившись, грузно свалился на пол.

В наступившей тишине снова послышался далёкий крик: «Ау!!! Это Парвен!!! Кто остался живой? Блин, мы все живые, мы в живой воде искупались… Кто остался в сознании?»

— Парвен? – заорал МакЛауд во всё горло. – Это МакЛауд! Я тут с Эриком!!! Слышишь меня? Я ТУТ С ЭРИКОМ!!!

— Мама, сделай музыку потише, — сонно пробормотал Эрик в ответ.

— Приходи в себя, — МакЛауд похлопал Эрика по щекам. – Нашатырного спирта у меня нет… А, вот, сейчас попробую. Jobs?

— %1829 (отрубившийся) Эрик, — ответил Эрик, не приходя в сознание.

— fg %1829[6]! – приказал МакЛауд командным тоном. Эрик, судя по звукам, захлопал глазами.

— Чё эта со мной была-та? – поинтересовался он хриплым голосом.

— Отключился от переутомления, — ответил МакЛауд, потирая ноющее после контакта с шеей Эрика ребро ладони.

— Эрик? МакЛауд? Вы где? Как мне вас найти? – послышался голос Парвен уже ближе.

— Pwd? – произнёс МакЛауд негромко, снова погружаясь в мир магии UNIX. В ответ перед его глазами возникла светящаяся надпись из большого количества букв и наклонных чёрточек. Надпись тут же начала гаснуть, но МакЛауд успел схватить её большим и указательным пальцами.

— Парвен! – завопил он. – Сейчас я тебе кое-что пришлю, а ты скажи cd и то, что ты получишь! Wall, — МакЛауд щелчком отослал надпись, — Ctrl+D[7]!

— Высветилось что-то! – закричала Парвен в ответ. – Я произношу!

Тут же что-то громко хлопнуло. Туннель осветился светом волшебного шарика Парвен. Сама Парвен сидела позади Эрика и поправляла причёску.

— Это и есть знаменитый Лабиринт-Под-Горой? – оглянулся вокруг Эрик.

— Похоже, что так, — ответил МакЛауд.

— Тогда почему он считается сложным? Его ж решить – это просто посмотреть сверху.

Эрик встал во весь свой немаленький рост. Стены лабиринта оказались ему примерно по пояс.

— Вот так работает психология! – пояснила Парвен. – Человек подсознательно ожидает, что внутри скалы будут узкие и низкие туннели. И когда он попадает в узкий туннель, он автоматически ожидает, что туннель окажется и низким тоже. – Парвен ткнула пальцем в скелет, лежащий в соседнем туннеле, за узкой стеной. — И такой несчастный будет блуждать на четвереньках по канавкам в камне до конца своих дней, не подозревая, что мог бы просто перешагнуть через стены!

— In a world with no walls and limits, who needs Windows and Gates! – Подтвердил МакЛауд, тоже выпрямляясь во весь рост.

Светящийся шарик над головой Парвен взлетел на высоту четырёхэтажного дома и полыхнул, как осветительная бомба. Как выяснилось, место действия оказалось огромной пещерой, в полу которой был вырезан лабиринт. Из канавок лабиринта к троице Парвен-Эрик-МакЛауд начали приближаться приключенцы.

— Ну что, куда нам двигаться теперь? – спросил ХайТек, когда вся команда была в сборе.

— Нам надо срочно выбираться отсюда, — ответила Парвен.

— Это точно. Я спрашиваю, куда именно? В каком направлении хотя бы?

— Вон в том, — Парвен, не глядя, ткнула пальцем себе за спину.

— А почему именно туда?

— Парвен, можно я угадаю? – попросил Язон динАльт. — Потому что оттуда не летят стрелы!!!

В ответ на эту реплику о стены лабиринта вокруг начали чиркать стрелы. К приключенцам, перепрыгивая через стены, приближалась группа странно одетых уродцев численностью примерно в 20 единиц. Их действия декларировали явно враждебные намерения. На тот случай, если у кого-то, наблюдающего эту сцену со стороны, возникали сомнения во враждебности намерений, существа подкрепляли их хриплым воем, с добродушными приветствиями никак не ассоциировавшимся.

— Тикаем!!! – закричал ЛучНик. – Блин, у меня лук отсырел. Точности не будет! – и он, развернувшись на бегу, двумя стрелами подстрелил двоих преследователей. – Эх, точность не та, — посетовал он, наблюдая, как один из подстреленных встал, выдрал из себя стрелу и продолжил погоню.

— А кто это такие? – спросил ХайТек, тяжело дыша.

— Судя по внешнему виду, орки, — ответил Эрик, снимая со спины ружьё. – Из третьего Warcraft`а. Народ крайне злобный и неприятный. Заставить их не грызться между собой можно только одним способом: дать им внешнего врага. И, похоже, эти враги – мы.

Несмотря на высокую скорость бега, расстояние между орками и приключенцами потихоньку сокращалось. Стрелы преследователей начали ложиться более кучно, и пара из них на излёте зацепила Эрика, не пробив, правда, кевларовый бронежилет. Парвен запустила в орков синюю молнию, от которой те сумели уклониться. Язон пару раз выстрелил из своего пистолета калибра 12 мм и оба раза попал… На большие бабки попал, орки его до сих пор ищут, но это к нашей истории не относится.

— Туда! – закричала Шель, устремляясь к стене огромной пещеры. Котёнок, уцепившийся за её плечо всем, чем только мог, являл собой лик бешеной ярости пополам с беспробудным страхом. Причём ярость была направлена на орков, а страх – на то, чтобы не свалиться ненароком с плеча.

Приключенцы устремились к узкому проходу в скале. Это был уже настоящий туннель. Как только все скрылись внутри, Парвен, замыкавшая группу, при помощи молнии обрушила вход. Спасатели БофФина закашлялись от поднявшейся каменной пыли.

— Смотрите, какая красота!.. – выдохнула Шель.

Узкий проход был ещё и очень коротким. Второй его конец, метрах в десяти от первого, открывался в ещё бóльшую по размерам, слабо освещённую пещеру, у которой, казалось, вообще не было дна. Прямо перед приключенцами поперёк пещеры висел тоненький каменный мост.

— Пещерка-то явно карстовая, — глубокомысленно заметил Язон динАльт. – Иначе таких размеров полости не образуются. Поэтому вон те языки пламени слева – это уже бредятина. Разве что лава прорвалась в пещеру уже после того, как полости были проточены.

— Это не лава! – воскликнул ХайТек, присматриваясь. – Это…

— Я убью Питера Джексона, — пообещала Фрейя, сжимая кулаки. – Как только выберусь из этой заварушки – убью!!! – повторила она, не замечая, как смотрит на неё МакЛауд. – Ну почему он представлял себе всё именно так?!

— …Это какое-то существо, — ошеломлённо выдохнул ХайТек.

На левый конец моста, соединившего два конца бездонной пропасти, выбежала группа людей – судя по росту, пятеро взрослых и четверо детей. Они явно очень торопились пересечь мост. За ними вышло огромное существо, выглядящее опасным даже с такого расстояния. Существо полыхало языками пламени и сжимало в лапе плётку-девятихвостку, хвостами которой были тонкие жидкие ленты огня.

— Ой, Дьябло!.. – поражённо выдохнул Эрик. – Всё, держитесь, сейчас он «Армагеддоном» шарахнет, он умеет…

МакЛауд схватился за Макуса. Рот спецагента RIAA открывался и закрывался, как у рыбы, у которой вышибли почву из-под ног, вместе с пятиколёсным велосипедом и зонтиком.

Группа людей успела перебежать мост почти до конца, но на середине моста один из группы развернулся и начал освещать огненного монстра карманным фонариком. До приключенцев донеслись слабые просьбы кому-то чего-то не передавать[8]. Огненный монстр, очевидно, был возмущён таким ограничением личных свобод, каковое возмущение и выразил громогласным рёвом. Человек, оставшийся на середине моста, попытался вразумить чудовище и стукнул по мосту своей палкой.

— Арабы строили, — всхлипнул ЛучНик, наблюдая, как мост, в бетон которого явно недоложили цемента, крошится на куски и падает в бездну. – Интересно, мостик был застрахован?..

Огненный демон не удержался на своём огрызке моста и тоже рухнул вниз. Уже в падении он сумел смахнуть с моста плёткой своего обидчика. Остальная группа, пересекавшая мост, почесала в затылках и отправилась своей дорогой.

— Вот и нам туда же, — сказала Парвен, указывая на проход, в котором скрылись ребята с моста. – Пошли?

— Если к нам присоединится ещё какой-нибудь герой Толкиена, я сойду с ума, — сумел наконец найти слова МакЛауд. – И, поверьте, мне уже недолго осталось. О языческие боги, о святой Коннектий, я в этом времени всего-то не больше двух недель, а уже свёл знакомство с настоящей волшебницей; с вампиром; с героем компьютерной игрушки; с мальчиком, который оказался девочкой, которая цитирует книги и фильмы, которые она знать в принципе не может; с героем одной такой книги; и, наконец, с бегающим столом!.. После чего я искупался в живой воде, обрёл ещё одно бессмертие и чуть не заблудился в лабиринте, который был мне по пояс. Честное слово, это уже чересчур для одного сисадмина, пусть даже и спецагента. Если в эту компанию войдёт ещё какой-нибудь толкиенутый персонаж, я просто двинусь, чокнусь и сбрендю! Пожалуйста, Парвен, пусть им с нами будет не по пути!

— Им с нами не по пути, — ответила Парвен. – Тебе полегчало?

— В какой-то степени. Ну ладно, спускаемся! Осторожней, не поскользнитесь! – предупредил МакЛауд. – Мы все теперь бессмертные, но падать здесь очень далеко, можно сильно похудеть за время падения… И смотрите по сторонам, тут вокруг орки с луками должны быть, я это в фильме Питера Джексона видел. А я-то, блин, гадал, как он это снимал, как сделал такие эффекты? Оказывается, с натуры…

…И группа приключенцев начала осторожный спуск по карнизу, уходящему к правой стороне бездны, к выходу.

* * *

…Поначалу эскадрилья ангелов летела над невысоким плоскогорьем. Голые серые скалы гнилыми зубами торчали вокруг, ни травинки, ни кустика, ни деревца не замечали глаза магов. Облака затянули небо серым плотным покрывалом, укутывая всё под собой и превращая жаркий день в душное пекло. В воздухе пахло пылью и грозой, которая никак не может решить, разражаться ей, или просто рассеяться в душном воздухе.

Через несколько часов левитации АндЖелы почувствовали, что их обыное заклинание полета требует слишком много сил. Группа магов приземлилась на высоком утесе с ровной площадкой, аккуратно расселась по порядку, Номер первый вытащил из воздуха молоточек и кафедру председателя.

— Итак, уважаемые Я, на повестке дня вопрос — как двигаться дальше, при наличии затруднения на применение заклинания авто-левитации 1 уровня. Какие предложения? Да, номер 13?

Встал АндЖел, на груди которого светилась красноватым светом вышеобозначенная цифра[9].

— За те многие тысячи лет, что я… то-есть, Я, то-есть МЫ, занимались магией, НАМ попадалось заклинание трансформации. Трансформация происходит с учетом местных особенностей магического и обычного климата, для более полной интеграции в чужой мир. Кто-нибудь помнит его?

Около получаса орел, если бы он пролетал в этих мертвых землях, мог бы наблюдать странную картину — на ровной площадке на вершине утеса сидели в несколько рядов два десятка человек в белых одеждах. Их глаза были закрыты, они раскачивались взад-вперед, что-то бормоча себе под нос. С рук и голов некоторых из них время от времени поднимались небольшие радуги; то там, то тут между магами проскакивали искры. Будь поблизости какие-нибудь аборигены, вид бормочущих, раскачивающихся и искрящихся магов посреди мёртвой пустыни неминуемо вызвал бы у них какой-нибудь религиозный культ, обещающий просветление и сверхъестественные способности за счёт адского самоограничения и умерщвлений плоти. Но, к счастью для аборигенов, они находились в другом месте, и поэтому спокойно могли продолжать поклоняться камням (за неимением других предметов поклонения в этой местности).

Наконец, номер 5 всё-таки вспомнил необходимое заклинание. Оно лежало глубоко в подсознании, вместе с прочими полезными заклинаниями типа «Вызвать дождь в ливень» и «Устроить засуху в жаркий полдень».

АндЖелы встали на ноги, рассредоточились так, чтобы вокруг каждого было свободное место, и в один голос заорали:

— TRANSFORM!!!!! — Эхо долго повторяло это слово, тоже, видимо, желая измениться во что-нибудь более удобоваримое, нежели невидимый дух, повторяющий последнее слово.

Когда последние спец-эффекты применения заклинания затихли, АндЖелы с удивлением воззрились на самое себя. На площадке теперь стояло 20 стройных молодых людей с длинными черными волосами, в просторных белоснежных одеяниях, с каким-то символом на груди. А в руке у каждого удобно лежал длинный, прямой, острый, чуть теплящийся огненный меч. Ещё больше АндЖелы удивились, взглянув на Председателя. Председатель вырос ростом, вместо одеяния на нем была бирюзовая кираса, в руках у него был огромный волнистый меч и широкий нормандский щит. Сам Председатель выглядел не менее удивленно, чем 20 остальных.

— Тааак…  — протянул ангелёнок номер 13. – Кажется, сработало. А ну-ка, господа Ангелы, помашите-ка крыльями!

Поднявшийся вихрь очистил площадку от мелких и не очень камушков, а также раскидал начинающих Ангелов в разные стороны. Только отчаянно затрепетав крыльями и потеряв пучек перьев, Ангелы смогли удержаться в воздухе.

— А знаете, а так намного легче чем левитировать!

— Точно! И сил не тратится почти!

— Только крылья болят…

— Будешь отставать – на суп пойдёшь. С куриными крылышками.

— Да? Ну так чего мы ждем? Вперед! В город!!!

К концу дня пейзаж резко начал меняться. Вначале среди остроконечных скал стали появляться срезанные верхушки потухших вулканов. Запах серы наполнил собой воздух. Скалы стали покрываться черным, слежавшимся древним вулканическим пеплом, а потом среди черных скал, в глубоких трещинах заалели протоки лавы. Еще немного — и облака снежно-белого вулканического пепла закрыли последние проблески солнца, и АндЖелы оказались в багровом мраке, освещаемым только взрывами извержений и красным отблеском текущей лавы.

— А МЫ уверены, что МЫ правильно летим? По всем расчётам, должен уже показаться город — волновались Ангелы, закрывая рты длинными полами своих одеяний. Председатель-Архангел, лишенный длинной туники, сцепив зубы, летел вперед.

Ко времени, когда солнце должно было уже сесть за плотным слоем черных облаков далеко впереди зоркие глаза (42 пары) разглядели какие-то строения. С радостным воплем Ангелы заработали крыльями сильнее, чтобы через несколько минут обнаружить себя стоящими перед небольшой деревушкой. Вывеска у входа гласила: «Добро пожаловать в Ashcomb!»

— Даже таверны здесь нету, жажду утолить – простонал ангелёнок ? 13…

* * *

Злой, жестокий и невыспавшийся маг МеталлиКэт нервно наматывал круги вокруг стула. На стуле сидел СмертеХод. Желание неотрывно следить глазами за своим работодателем время от времени брало верх над физическими возможностями СмертеХода поворачивать голову. Вестибулярный аппарат требовал освободиться от принятого ранее обеда, и лицо СмертеХода имело бледно-зелёную окраску.

— Значит, ты выслал им навстречу комитет для организации торжественного приёма? – спросил МеталлиКэт, не останавливаясь.

— Так точно, Повелитель, — подобострастно ответил СмертеХод.

— И кто входит в этот комитет?

— Алхимик, Барабашка и Марс.

— И что эти трое смогут сделать против такой толпы? Их там сейчас девятеро! Если считать котёнка, естественно. У них преимущество – три к одному! Ты послал наших ребят на верную гибель!

— Во-первых, когда я их посылал, спасателей БофФина было всего четверо, — возразил СмертеХод. – Я же не виноват в том, что они не сразу послались. Во-вторых, уверен, что и Алхимик, и Марс стоят троих. А Барабашка – так сразу четверых. Особенно если в полнолуние.

— А чья это вина?! – МеталлиКэт начисто проигнорировал вторую половину фразы, остановился и ткнул пальцем в СмертеХода. – Ты должен был выпнуть их из города сразу же по заключении контракта! – С этими словами МеталлиКэт снова стремительно двинулся вокруг стула, но в другую сторону. СмертеХод рефлекторно повернул голову следом и мгновенно приобрёл замечательный цвет спелого крыжовника.

— Но сию секунду я ничего не могу сделать, — развёл руками СмертеХод, одновременно зажмуриваясь. – Разве что послать им в подмогу какой-нибудь из спецотрядов.

— Действуй так, как считаешь нужным, — отрезал злобный маг. – Мне сейчас недосуг этим заниматься. Мне ещё систему народного образования заново продумывать заново. У меня прямо голова раскалывается, когда я думаю о том, что половина выпускников университетов не умеет читать и писать!

— Ужасно, — сказал СмертеХод, не имея ни малейшего представления о том, о чём толкует МеталлиКэт, но чувствуя необходимость поддакнуть.

— Именно. Особенно если учесть, что у абитуриентов грамотность стопроцентная. Вот и я говорю: голова раскалывается! – голова МеталлиКэта раскололась на восемь частей, но тут же собралась обратно. – Эй, ты чего?!

— Я ничего… — попытался ответить СмертеХод, пытаясь отогнать картину раскалывающейся головы и сжимая руками собственное горло. – В этой половине дворца есть туалет?

— Я не знаю, я сам здесь новенький, — пожал плечами МеталлиКэт. – Но балкон вон там.

* * *

СмертеХод спускался в подземелья дворца, чтобы поговорить с пленённым королём БофФиным и определить пути, по которым его вероятнее всего будут спасать. Поскольку это был дворец БофФина, незнакомый СмертеХоду, он представлял себе путь в подземелья весьма приблизительно, и поэтому забрёл в такие дали, что даже голоса дворцовой прислуги перестали быть слышны. Чем ниже опускался визирь, тем толще был слой пыли на всех горизонтальных поверхностях, и тем реже стояли факелы.

— Вот блин, отгрохал этот БофФин себе дворец, — сказал СмертеХод в сердцах, вляпавшись в очередную паутину. Нити паутины были толщиной в палец. Из угла высунулся паук размером с небольшую собаку, но СмертеХод показал ему впаянное в пластик удостоверение визиря, и паук, обречённо вздохнув, спрятался обратно. – Никакой карты, никакого плана эвакуации при пожаре!!! Куда только смотрит госприёмка?!

Наконец, пришлось признать очевидное. СмертеХод заблудился в катакомбах где-то под южным крылом дворца. А может, под северным. До этого он отшагал километров пять по переходам, ориентируясь на чувство направления, но это чувство оказалось бесполезным, и, откровенно говоря, СмертеХод с равной вероятностью мог сейчас быть под восточным или западным крылом дворца. А может, он уже вышел из-под дворца вообще. Чтобы немного передохнуть, СмертеХод присел на хлипкий стул под чадащим факелом.

— Будем рассуждать логически, — предложил он, подбадривая самого себя звуками человеческого голоса. – Я заблудился. Это факт. Я знаю, что отсюда есть выход, потому что сюда есть вход, а я ни разу не встречал знаков «одностороннее движение». Что в такой ситуации надо делать?

— Это зависит от человека, — сказал голос из темноты. – Некоторые пользуются «правилом правой руки». Некоторые – «правилом левой руки». Впрочем, результаты одинаковые. А самые умные предпочитают вопить: «Мама!» – и бежать, куда глаза глядят.

СмертеХод огляделся. Круг света под факелом показался ему очень маленьким, а темнота за его пределами – чернильно-непрозрачной и очень опасной. Визирь уронил правую руку на рукоять притороченной к поясу секиры.

— А есть ли такие, которые вообще бежать не бросаются? И если да, то как их можно охарактеризовать?

— Да, бывают и такие, — ответил голос. – Охарактеризовать их можно одним словом: вкусные!

Темнота сгустилась ещё больше и бросилась на СмертеХода сразу со всех сторон.

* * *

Группа приключенцев высыпала из дыры в скале.

— Небо! Синее небо! – радостно завопил ЛучНик, падая на спину.

— Удивительно наблюдательный молодой человек, – Макус безрадостно взглянул на свинцо-серый непроницаемый ковёр туч от горизонта до горизонта и поплотнее запахнулся в плащ. – Поэтическая душа. Сразу видно: далеко пойдёт, если вовремя не остановится.

— Прекрати, — с укором взглянула на вампира Парвен. – Ну радуется человек, так пусть себе порадуется. Может, у него клаустрофобия.

— А у меня, может, агорафобия, светобоязнь, сахарный диабет и малокровие! – взорвался вампир. – Леди, хоть я и высший вампир, и я не распадаюсь на атомы при свете солнца, но это не означает, что гулять при свете дня доставляет мне наслаждение. И потом, я – вампир. У меня тяга к пещерам и замкнутым пространствам. Давайте, вернёмся обратно, а? Кроме того, я видел там таких сочных мужичков со смешными штуками на плечах… Ах, да – операторов. Они такие аппетитные…

— Макус, что это с тобой?! – изумилась Парвен.

— Парвен, можно тебя на минутку? – потянула её за рукав Фрейя. – Посмотри.

На небольшой полянке активно жестикулировали ХайТек, Язон динАльт и МакЛауд. Судя по всему, они спорили о чём-то незначительном, но спорили очень яростно. Неподалёку Эрик пытался удержать ЛучНика, порывавшегося броситься на Макуса. Котёнок посмотрел на происходящее, подумал, решил что-то для себя и с наслаждением вцепился в руку Фрейи.

— При всей моей к тебе антипатии, тут что-то ненормально! – сказала Парвен.

— Знаешь, мне тоже это всё кажется странным! – ошарашенно ответила Фрейя.

— Скорей бы они друг друга поубивали, — Парвен перебросила из руки в руку файрболл. – А, впрочем, чего ждать, если я могу им помочь? – И Парвен бросила файрболл высоко вверх.

— Воздух! – завопил МакЛауд, заметив движение краем глаза. ЛучНик одним движением выхватил стрелу из колчана, наложил её на тетиву, прицелился и выстрелил, после чего отпрыгнул в сторону. Язон динАльт сиганул за валун. От сильного толчка несколько камешков покатились вниз по склону и задели Эрика. Тот в бешенстве заорал «Ах, ты камнями кидаешься?!» – и сорвал с плеча гранатомёт.

В этот момент стрела ЛучНика сгорела дотла, воткнувшись в щит из уплотнённого воздуха, который Парвен создала перед собой. Та же участь постигла одну из пуль Язона – остальные он предпочёл израсходовать на других, только что бывших его товарищами по несчастью. ХайТек рухнул, как подкошенный, пытаясь заткнуть пальцем двухсантиметровую дыру в доспехе у себя на груди. МакЛауд случайно отбил предназначенную себе пулю топором, но из-за громадной силы удара потерял равновесие и покатился вниз по склону, сшибив с ног уже изготовившегося к стрельбе Эрика. Эрик, выкрикнув что-то гортанное и очень нелестное, накинулся на не успевшего очухаться МакЛауда, молотя его руками и ногами.

Файрболл Парвен пошёл вниз, намереваясь приземлиться точно за валуном, в укрытии Язона. Язон, заметив это, попытался расстрелять его из своего пистолета, и потому открылся. ЛучНик тут же выпустил в Язона стрелу. Стрела попала Язону в руку; вырвавшийся из руки пистолет больно хлестнул его по носу перед тем, как скрыться в кобуре на предплечье.

Фрейя смотрела на компанию своих соратников, широко раскрыв глаза. Из группы пусть не друзей, но сподвижников, объединённых общей целью, они за три минуты стали смертельными врагами. Котёнок, на которого никто не обращал внимания, вцепился ей в руку, но Фрейя не чувствовала боли. Здесь всё было не так!!! Парвен рядом с ней, крепко сжав кулаки, перебрасывала магическую энергию в файрболл. Тот раздулся уже до размеров футбольного мяча, и запасённой в нём энергии хватило бы, чтобы раздробить всё и вся на полянке в мелкую пыль.

Эрик отпихнул тело МакЛауда с торчащим из груди топором, вскинул гранатомёт на плечо и выстрелил в Язона.

Ракета и файрболл должны были сойтись в одной точке, прямо между глаз Язона. Язон, поняв это, закрыл глаза.

Фрейя, понимая, что ей не успеть притормозить время, приготовилась снова оказаться без тела.

На миг над поляной восцарилась тишина. Затем тени исчезли в ослепительном сиянии вырывающейся на свободу энергии. Раздался ужасающей силы взрыв.

* * *

Фрейя пришла в себя и попыталась потянуться, чтобы размять затёкшие мышцы. Именно «попыталась», потому что руки оказались связанными за спиной. Даже пальцы были спутаны. Несомненно, пленители определили Фрейю как обладательницу колдовских способностей, и приняли меры предосторожности. Они не знали, что богам для колдовства не нужно делать пассы и произносить заклинания, колдовство богов – это овеществлённая сила желания. Фрейе достаточно было пожелать освободиться, чтобы путы спали с неё. Но она предпочла этого пока не делать, чтобы не настораживать пленителей раньше времени.

Тут её одна за другой пронзили две мысли: во-первых, она всё ещё в теле, а во-вторых, тело почти не пострадало, раз его сочли нужным связать. Означает ли это, что и другие могли не пострадать?

Фрейя рискнула потихоньку открыть глаза.

Она и остальные приключенцы лежали рядком под сенью высокого дерева на краю той же полянки. Над ними стояли и тихо переговаривались трое: увешанный оружием и немилосердно им гремящий воин, воняющий какой-то химией парень в некогда дорогом, а ныне просто прожженном плаще, и странное существо с огромными ушами, полностью покрытое фиолетовой шерстью. Фрейя напрягла слух, морщась от неимоверного лязга каждый раз, когда увешанный оружием воин двигался.

— …Ну ты, Алхимик, и молодец, — восхищалось тем временем фиолетовое существо. – Газ ярости! Просто и без затей! Они сами друг друга вывели из строя!

— Нет проблем, Барабашка, — ответил с деланной скромностью воняющий химией парень, хотя было видно, что комплименты ему очень нравятся. – Это было практически очевидным решением. После снотворного, естественно. И после прямой атаки. И после…

— Хотел бы я знать, что здесь делал этот стол, — подозрительно щурился воин. – И почему файрболл попал в него. Как и ракета.

— Элементарно, — отмахнулся Алхимик. – Это живой стол. Или был живой, пока в него ракета из РПГ-7 не попала. Им, видимо, лень было тащить на себе еду, вот они и погрузили её на стол, а стол оживили и вложили в него инстинкт любви. У них же две колдуньи в команде. Стол следовал за ними, как влюблённый, а, поскольку он не дышит, газ ярости на него не подействовал. Вот он и прыгнул, самоубийственно защищая этого парня с пистолетом на руке. Принял на себя ракету и впитал волшебный огонь файрболла. В результате чего обуглился и сгорел. А вообще-то это был простой живой стол. Оживить стол – это ерунда, я так тоже умею, у меня дома все столы живые.

— Ты же сейчас без определённого места жительства, — воин скосил взгляд на Алхимика.

— Как ты думаешь, почему? – осведомился тот, закатал штанину и продемонстрировал всем желающим синяк, в котором угадывалась надпись «Мъбельная фабрiка Сукинъ и Сынъ». – Какому столу понравится, если я случайно капну на него кислотой?

— Ладно, это неважно, — хмуро пробормотал воин, снова подозрительно окидывая окрестности взглядом. – Теперь мы доставим этих голубчиков СмертеХоду, он отвалит нам денег, и ты сможешь нанять себе бригаду столяров, чтобы они разделали твои столы на мясо.

Лежащий рядом с Фрейей ХайТек выбрал именно этот момент, чтобы закатиться в надрывном кашле. Воин по-кошачьи развернулся, гремя всем своим оружием, и попытался выхватить из наплечных ножен двуручный меч. Но, поскольку двуручный меч – это железяка с клинком длиной в полтора метра, а длина руки – всего сантиметров девяносто, клинок не покинул ножны. Воин запутался в оружии и с диким лязгом грянулся оземь.

— Грациозно выполнено, Марс, ничего не скажешь, — прокомментировал Алхимик и, обойдя матерящуюся груду оружия, подошёл к ХайТеку.

— Ой, труп ожил! – завопил он, с непритворным удивлением разглядывая двухсантиметровую дыру в кирасе ХайТека. – Слышь, мужик, ты не дёргайся, — обратился он к ХайТеку. – Вам, мертвякам, дёргаться не положено. Полежи пока тут, а я схожу за осиновым колом. Эй, народ, кто видел поблизости осину?

ХайТек широко распахнул веки.

— Разуй глаза!!! Какой из меня мертвяк? Я живее всех живых!!!

— Ага, и шунтирование сердца пулей пятидесятого калибра тоже не тебе делали? – спросил Алхимик, присаживаясь у трупа МакЛауда на корточки.

— Ой, блин, — искренне огорчился ХайТек. – Значит, никакой надежды, да?

— Боюсь, что никакой, — развёл руками Алхимик. – Сам видишь, огнестрельное ранение в сердце. Обширный инфаркт. Ты мёртв, старина. Прости. Доктор сказал – в морг, значит — в морг.

— Матерь матрёшечная, матерчатая, матриархальная! – раздалось из-под Алхимика. – Вытащите кто-нибудь из меня эту железку – дышать мешает!!!

Алхимик уставился квадратными глазами на МакЛауда, у которого из груди торчал вбитый по обух топор Прокруста.

— Ты же тоже мёртв!!! – сказал Алхимик и с трудом вытянул из МакЛауда топор. – Топор настоящий… Стал-быть, мертвяк тоже настоящий. А-а-а!!! СмертеХод нанял нас отлавливать живых мертвецов! Барабашка, это – сверхъестественное, значит, по твоей части, спасай!

— Живых мертвецов? — подал голос глубоко уязвлённый Макус. – Вечная дискриминация! Про нас, не-мёртвых мертвецов, никто и не вспоминает!

— Сейчас я встану и всех так спасу – до самой смерти помнить будете! То есть забудете почти сразу, – зловеще пообещал воин из-под груды железок.

— Да какие из нас мертвецы, — махнул рукой МакЛауд, ощупывая срастающиеся на глазах рёбра и отбирая у ошалевшего Алхимика топор. – Мы в живой воде искупались. Нас теперь убить нельзя.

— Точно! – подтвердил ХайТек, уже свыкшийся было с мыслью о необходимости заткнуть дыру от пули в своей груди осиновым колом. – Я ж говорил, что мы живые!

— Я не согласен сражаться с противником, которого нельзя убить! – послышалось из-под груды оружия. – Я считаю это вопиющим нарушением контракта и поэтому пойду драть задницу СмертеХоду. Поднимите меня кто-нибудь, а то я сам встану!!!

— Стоп, стоп, стоп, — сказала Барабашка. – Давайте сначала разберёмся. У нас есть шестеро связанных пленников и двое несвязанных, которых мы приняли за трупы. Ребята, нас трое, а вас двое, поэтому лучше сдавайтесь. Мы вас свяжем, после чего решим, что делать дальше.

— Это вас двое, а нас трое, — возразил ХайТек, стремительно вскакивая на ноги и выхватывая свой верный полуторник, который никто и не подумал снять с трупа. – Смотрите сами: ваш воин всё ещё пытается подняться, ты без оружия, а вон тот химик…

— Алхимик! – грозно поправил Алхимик.

— …Пардон, Алхимик вряд ли что-то сможет сделать против бессмертного сисадмина, владеющего древним и тёмным искусством магии UNIX, и это в добавок к топору, — продолжил ХайТек. – И потом, у нас есть котёнок, которого вы просто не заметили.

Упомянутый котёнок забрался ХайТеку на плечо и воинственно заурчал, трясь мордочкой об ухо.

— Итак, трое против двоих, — заключил ХайТек, затыкая ближнее к котёнку ухо пальцем. – Предлагаем вам сдаться подобру-поздорову.

— Четверо против двоих, — сказала Фрейя и пожелала освободиться. Верёвки, которыми её связали, тут же расползлись, и Фрейя встала рядом с ХайТеком и МакЛаудом в боевой стойке полузабытого боевого искусства Чай-Пей под названием «свирепый дракон готовится почесать задней лапой затылок лоханувшемуся тигру». – Освободить остальных, чтобы вы поняли, что эта победа – не ваша? Лучик попадает в стакан молока с двухсот шагов.

— Знаете, что? – спросил Алхимик.

— Что?

— А ничего!!!

Алхимик и Барабашка, резво развернувшись, побежали от МакЛауда, ХайТека, Фрейи и котёнка. По пути они подхватили Марса, пытающегося отпихнуть их и кричащего что-то насчёт «славной битвы», «героической смерти» и «не наступайте мне на ноги». Спустя десять секунд Марс, Барабашка и Алхимик пропали из поля зрения. Издалека донеслось: «Мы ещё вернёмся!»

— Возвращайтесь, возвращайтесь, — согласился ХайТек, возвращая меч в ножны. – Шель?

— Что?

— А откуда ты взяла, что ЛучНик может попасть в стакан с молоком с двухсот шагов?

— Сама слышала! – гордо ответила Фрейя. – Он рассказывал, что во время пристрелки какого-то особенно плохого лука он с двухсот шагов от мишени пять стрел из восьми в молоко положил. Представь — и это ещё из плохого лука!

* * *

— Так, – сказала Парвен, оглядываясь по сторонам, – и куда это мы попали?

Честно говоря, оглядывать было особо нечего. Вокруг простиралась гористая каменистая местность, проще говоря, наваленные друг на друга кучи камней. Полянка, на которой сражались путешественники, представляла собой небольшое каменистое плато. С дальнего конца этого плато начинался плавный спуск, куда и убежали наемники.

– За ними! – воскликнул Язон.

– Тем более что другой дороги всё равно нет, — пробормотал МакЛауд.

Путешественники подошли к краю плато и стали осторожно спускаться. Наемников видно не было: столкновение с живыми мертвецами и с не-мёртвыми умертвиями позволило им мчаться вниз по склону с невероятной скоростью, касаясь почвы под ногами лишь изредка. Кроме уходящих вниз скал, вообще ничего видно было.

– А чё это мы пешком спускаемся, если у нас два волшебника? – спросил МакЛауд.

– А чего это я пешком спускаюсь, — хором подумали Макус и Парвен.

Вампир превратился в летучую мышь, а Парвен попыталась левитировать. Однако тут же выяснилось что после фаербола, в который она вложила всю свою энергию, сил на левитацию у неё просто не осталось, и она с лёгким писком рухнула вниз. Макус чёрной стрелой бросился за ней. Остальные путешественники ошарашенно смотрели в пропасть вслед волшебнице. Повисла долгая пауза.

– Мы же теперь бессмертные, — прервал молчание ЛучНик. — Что ей сделается. Ну, ноготь сломает. Или ногу. Или обе. И рёбра заодно. И позвоночник в восемнадцати местах. Умирать-то от множественных сложных открытых переломов необязательно, правда?

– А что, – задумчиво сказал ХайТек, глядя вниз, – это идея. Я ж в кирасе, что я могу сломать. Почему бы и не пойти короткой дорогой?

ХайТек окинул взглядом лежащую внизу пропасть, почесал дырку в доспехах и прыгнул. Остальные последовали за ним. А поскольку психология их не претерпела таких же значительных изменений, как физиология, уши случайных слушателей в лице наемников, заметно снизивших свои темп передвижения, дабы не увеличить его неожиданно ещё больше, надолго вышли из строя.

Наконец, группа бессмертных летунов достигла твердой поверхности. Поверхность оказалась не такой уж и твердой; останки спасателей с бульканьем отправились на дно неглубокой горной речки. Правда, там они долго не задержались, выплыли, и, заживая на глазах, попробовали плыть к берегу. Но не тут-то было. Узкая, но быстрая река не терпела никакого расхождения с главной линией партии, а именно – вперед вперёд и только вперед, куда указывает течение! После получаса интенсивных физических упражнений путешественники смирились с подобным методом передвижения. Смириться с тем, что речушка попалась мелкая и каменистая, было сложнее. Труднее всего пришлось ХайТеку — он пересчитал все камни своими доспехами — и ЛучНику — лук оказался значительно менее бессмертным. Шеле тоже пришлось не сладко — котенок спасался от ненавистной воды у нее на голове, но Фрейя не обращала внимания на физическую боль. Она раздумывала, сильно ли огорчатся остальные боги, если у них одной речкой станет меньше, и в конце концов решила не рисковать. По собственному опыту она знала, что связыватся с богами — себе дороже.

* * *

СмертеХод пришёл в себя от повторяющихся толчков. Минутного размышления оказалось достаточно, чтобы понять, что он ещё жив; что у него болит всё, что может, и большая часть из того, что не может; и что в данный момент его волокут за ноги вниз по ступенькам, вследствие чего его голова пересчитывает все ступеньки, одну за другой.

— А-э-ууух, — изрёк СмертеХод.

— В корне с тобой согласен, — весело отозвалась личность, которая его тащила. – Но мы уже почти пришли. Вот твои хоромы, — и личность пинком отправила СмертеХода в узкую нору в стене тоннеля, которая, как только СмертеХод влетел внутрь, тут же была закупорена металлической дверью.

— У тебя есть ручеёк в стене, — послышалось из-за двери. – Чувствуй себя как дома, ибо это и будет твоим домом всю оставшуюся жизнь. То есть примерно до ужина.

— Ааагрх, — поблагодарил СмертеХод и попытался встать.

Через полчаса он уже пришёл в себя настолько, что сумел ощупать комнату, в которой его заперли. Узкая клетушка два на три метра без единого источника света, безрадостная, как жизнь за три дня до зарплаты. В одной из стен – узкий желобок с текущим в нём ручейком, у другой – куча соломы. И всё. Никаких удобств. Дверь была цельнометаллической, без оконцев и без глазков (ну естественно, зачем нужен глазок, если за дверью света в принципе быть не может), но с большими щелями сверху и снизу, так что клетушка худо-бедно вентилировалась. Сомнений быть не могло – это тюремная камера.

— Рассуждаем логически, — хрипло заговорил СмертеХод сам с собой. – Дверь заперта снаружи, значит, я пленник. Окон в камере нет, но воздух достаточно свежий, и солома чистая – значит, я первый пленник в камере за довольно долгое время. С другой стороны, окошечка для раздачи пищи в двери тоже нет, и порядочного туалета в камере, увы, тоже нет, значит, камера не рассчитана на то, чтобы сидеть в ней годами. Иными словами, скоро за мной придут, что странным образом кореллирует с фразой насчёт жизни аж до самого ужина… А так как мне оставили секиру, я попытаюсь выяснить, чего от меня хотят, или, возможно, сбежать. Будет нелегко без туалета…

И СмертеХод уселся на солому и обнял свои колени, уставившись в темноту.

Долго ждать ему не пришлось. Дверь, заскрипев, открылась, и в камере ощутимо похолодало.

— Привет, главное блюдо! – задорно хлопнули его по плечу озорные ладошки.

— Мне темно! – плаксиво сказал СмертеХод, потихоньку снимая секиру с пояса. – Мне страшно! А страх стимулирует выброс адреналина в кровь, отчего мясо начинает горчить.

— Ладно, ладно, — миролюбиво согласился голос, – не бойся и не горчи. – Камера наполнилась мягким, рассеянным зеленоватым светом. В камере никого, кроме СмертеХода, не было.

— Ну, пошли, — сказал голос, и невидимая, но очень сильная рука, подняв СмертеХода за шиворот, поставила его на ноги. – Я очень проголодался.

— Э-э-э… — СмертеХод растерялся. Драться с невидимым противником в его планы не входило, а на выработку других планов требовалось время. Тем более, противник, который мог одной рукой поднять взрослого человека, заставлял задуматься об альтернативных способах решения проблемы, помимо военного конфликта. – Не в моих правилах съедаться, не будучи представленным едоку… СмертеХод, чёрный визирь могущественнейшего, но очень злобного мага МеталлиКэта.

— О, очень приятно, — невидимый собеседник изобразил поклон. – Я не могу не ответить любезностью. Призрак, — представился противник. – Призрак Коммунизма.

СмертеХоду понадобились обе руки, чтобы водворить на место отвисшую нижнюю челюсть. Оставшаяся без поддержки секира с громким лязгом рухнула СмертеХоду на ногу.

— Про Призрака Оперы я ещё слышал, но про Призрака Коммунизма?!

— Призрак Оперы – это мой двоюродный брат. Ему хорошо; ему Андрюша Вебер, его агент, добыл непыльную работёнку в Париже в конце XIX-го века, с хорошим окладом и с видом на женские раздевалки. А меня некий Маркс, может, слышал, отправил бродить по Европе. Я в три раза больше этой девчонки, но положение обязывает! Сказали – бродить, значит – буду бродить! Она, дурочка, думает, что это на ней Зевс был…

— А почему ты сейчас не на работе?! – грозно спросил СмертеХод, скрестив за спиной пальцы.

— Э-э-э… Так это… В отпуске я, — замялся призрак.

— В отпуске?! Я не получал никаких просьб от отпуске! – не менее грозно заметил СмертеХод, моля всех известных ему богов, чтобы призраку не пришло в голову поинтересоваться, каким это образом служащие, занятые брожением по Европам на полную ставку, попадают под юрисдикцию провинциального визиря.

— Ну… Э-э-э… — невидимый призрак покраснел. – Я не подавал прошение об отпуске. Вертикаль подчинения у меня обозначена весьма слабо; парень, который отправил меня бродить по Европе в 1848 году, отказался от всех своих убеждений и умер в 1883-м. Ну, я ещё какое-то время побродил по Европе, а потом ушёл в отпуск.

— Так что – сейчас по Европе никто не бродит?!

— Ну, там где-то ещё должен Вечный Жид бродить, но его район брожения ограничен весьма слабо. А после событий 1935-1945-х годов, я думаю, он вообще убродил куда-нибудь в Палестину.

— Ясно, — шипение в голосе СмертеХода не предвещало ушедшему в самоволку призраку ничего хорошего. – Призрак, слушай мою команду. Во-первых, ты немедленно возвращаешься бродить по Европе. Во-вторых, проследи, чтобы Вечный Жид занимался только своей работой, и ни по каким Европам не бродил. На это у меня ты есть.

Невидимый призрак тяжело бухнулся на колени.

— Не отсылай меня на Европу!!! Пожалуйста!!! Она не просто глупа, она неимоверно глупа! С ней поговорить не о чем! Она самая глупая девчонка из всех, мне известных! Она смотрит сериалы и плачет от них! Ох, сколько я пересмотрел сериалов, пока бродил по ней… Я сейчас могу пересказать содержание каждой серии «Санта Барбары», и сумею определить номер серии «Дикого ангела» только по мелодии на заставке. А этот ужас, который она называет едой!.. Ничего мучного, ничего жирного, ничего сладкого, только фрукты и йогурты! То, что она называет мясом, по вкусу напоминает размоченный в воде картон! А музыка, которую она слушает!.. Тексты песен по своему интеллектуальному содержанию стоят сразу после перетягивания каната! И этот ужасный розовый цвет – ВЕЗДЕ!!! Она не занимается ничем, кроме сериалов, дискотек, попсы и чтения специально адаптированных для её интеллектуального уровня женских журналов. День за днём тянется, как розовая жевательная резинка!!! Если ты пошлёшь меня обратно, я покончу с собой… Или с ней! Не доводи до убийства!

СмертеХод возликовал. Он не знал, что такое «сериалы» или «попса», но понял, что Европа с сериалами и попсой была явно несовместима с Призраком Коммунизма.

— Ладно, ладно, я подумаю, что можно сделать, — потёр подбородок СмертеХод. – Слушай, у нас сейчас штатная должность призрака свободна. Большой оклад не обещаю, но будут кров, еда и деньги на карманные расходы, и оплачиваемый отпуск, 21 календарный день в год. Бюрократии немного, но я требую готовность к вызову 24 часа в сутки. Согласен?

— Да! Да! Всё, что угодно, только не отсылай меня обратно на Европу!

— Подписывай заявление об увольнении по собственному желанию с предыдущей работы, я его по своим каналам перешлю. И, вот, стандартный контракт найма. Подпиши здесь и здесь, — чёрный визирь никогда не выходил из офиса без нескольких экземпляров стандартного рабочего соглашения. – Отлично. С этого момента ты – мой работник. Пойдём, проведёшь меня к темнице, где сидит БофФин. – СмертеХод направился к выходу из камеры.

Тут Призрак Коммунизма заподозрил, что тут что-то не так.

— Эй! Ты же мой ужин! Куда?

— В пункте 18 контракта, который ты только что подписал, запрещается есть работодателя и его руководителей, — СмертеХод, не оборачиваясь, помахал над правым плечом свёрнутым в трубочку контрактом. – Но, если ты хочешь, ты можешь разорвать контракт, съесть меня, а потом возвращаться к своим старым обязанностям… Это на тот случай, если тебе вдруг очень сильно захотелось побродить по Европе.

Призрак смолчал. Крыть было нечем.

— Пошли, — СмертеХод так и не обернулся, заранее зная реакцию Призрака. Должность визиря научила разбираться в психологии. – По пути пройдём через кухню, заморишь червячка чем-нибудь покалорийнее.

* * *

Из-за тяжёлой дубовой, окованной железом двери камеры, где на хлебе и воде сидел в ожидании приговора БофФин, раздавались приглушённые, но отчётливые звуки музыки. Призрак Коммунизма молча открыл рот, пытаясь прочистить уши. Это не помогло. «Маркс великий, — подумал Призрак, обращаясь в молитве к своему создателю, — если это – приглушённая музыка, то дай мне силы выдержать музыку неприглушённую».

— Сейчас девять вечера! – заорал СмертеХод на ухо стражнику. – Скажите ему, пусть сделает потише! Это ж отвлекает приговорённых к смертной казни от мыслей об очищении души!

— Наоборот, Ваше высокоблагородие, — охранник почесал подбородок. – Все приговорённые к смертной казни, послушав денёк вот эту вот музыку, потребовали немедленного приведения приговора в исполнение.

СмертеХод открыл дверь. Звуковой волной визиря, охранников и Призрака размазало по противоположной от входа стене.

— А сейчас хор народной русской песни «Рязанские девчонки – короткие юбчонки» исполнит нам популярную песенку норвежской молодёжи For The World To Dictate Our Death! – объявил незнакомый СмертеХоду женский голос.

— Let us sit by and watch

Death and destruction's devotees revel

Let us sit back and witness

Innocent semen being poured[10] – заголосил немилосердно окающий хор под оригинальную аудиодорожку, сотрясающую стены через тысячеваттные усилители.

СмертеХод сжался, словно от боли, и, преодолевая напор звука, зашёл в тюремную камеру.

Крохотная одиночная камера темницы не оказалась ни тёмной, ни одиночной, ни крохотной. Высокие стрельчатые окна открывали панораму, видимую с фасада дворца, что для подземелья было, прямо скажем, нетипично. Комната размером со стадион была ярко освещена. Противоположная от входа стена целиком состояла из колонок и динамиков, на сцене перед ней выстроился хор из полутора сотен девушек в мини-юбках и кокошниках, распевавший песню в стиле black metal. Посередине комнаты высилась гора подушек, на вершине которой возлежал низложенный король БофФин. БофФина с рук кормила виноградом хрупкая, нежная Терпсихора. Между горой подушек и сценой суетилось примерно полсотни людей: четыре парня с гитарами и ударной установкой в углу пытались расслышать собственную музыку в окружающем грохоте; десяток байкеров хвастались друг другу техникой джигитовки; несколько балерин в розовых балетных пачках вытанцовывали па, стараясь попасть в такт музыке; между ними всеми сновали официанты с подносами, уставленными изысканными яствами. Это Терпсихора, немного позабавившись с пространственно-временным континуумом, решила по мере сил скрасить заключение своему возлюбленному. Возлюбленный, судя по всему, вообще не отдавал себе отчёт в том, что он всё ещё сидит в тюрьме; такого изобилия еды и развлечений он себе и на свободе позволить не мог.

— На хлебе и воде, да? – пробормотал себе под нос СмертеХод, едва разминувшись с официантом, волокущем куда-то на подносе жареного лебедя. – Одиночная камера, и никаких посетителей? Эй, там, наверху! Тайм-аут!!!

— Милый, посмотри, кажется, к тебе посетители, — проворковала Терпсихора, обратив внимание на размахивающего руками у подножия горы подушек СмертеХода.

— А, да, в самом деле, — согласился БофФин и вытянул руку с пультом дистанционного управления. Музыка смолкла, оставив после себя звенящую тишину. Несколько балерин, опиравшихся на звуковую волну из колонок, попадали. Хор девушек в кокошниках обратил внимание на отсутствие аккомпанемента и смолк.

СмертеХод несколько раз широко открыл и закрыл рот, прочищая заложенные от громкого шума уши.

— Доброго вечера! – поздоровался он. – Я, собственно, ненадолго.

— И вам того же самого, — вежливо ответил БофФин, перекатившись на живот и рассматривая СмертеХода. – Вы по какому, собственно, делу?

— Видите ли, кое-кому за пределами этого дворца известно, что Вы всё ещё ожидаете приговора, — ответил СмертеХод. – Народ, разумеется, целиком и полностью поддерживает новую власть, но есть некоторые реакционные элементы, которые решили попробовать Вас освободить из темницы.

— А я всё ещё в темнице? – искренне удивился БофФин.

— Ну, в общем-то, да, — кивнул СмертеХод. – Сидите на хлебе и воде, закованный в кандалы.

— Это всё ещё после того переворота, который устроил МеталлиКэт? – уточнил БофФин. – Других переворотов не было?

— Не было.

— То есть я – пленник и жду смертной казни?

— Увы, но это, скорее всего, так, — признал СмертеХод, разведя руками.

— Милая, — повернулся БофФин к Терпсихоре, — оказывается, сюда приносят хлеб и воду. Более того, там думают, что я гнию в заключении. И кое-кто, волнуясь, собирается меня освобождать, чтобы вернуть мне пост короля. Какие верные подданные! Жаль, я с ними незнаком. А я только было начал отдыхать! У нас с тобой были такие планы! Круиз по Средиземному морю, полёт на драконе, концерт «Iron Maiden»… Вместо этого меня собираются обязать снова проверять законы, заботиться о бюджете государства, думать о развитии страны. Эй, визирь! Как тебя там?

— СмертеХод, — сквозь зубы буркнул тот.

— Вот именно. Примите, пожалуйста, меры, чтобы никакие освободители хотя бы в ближайшую неделю сюда не явились! Тем более что меня тут не будет, я поеду на рок-фестиваль. А потом я, в свою очередь, забаррикадируюсь изнутри и просто никому не открою. И, кстати, не приносите сюда больше хлеб и воду. Заодно и сэкономите.

— Ладно, — кивнул СмертеХод, втайне радуясь.

— Отлично! Спасибо за предупреждение! Век не забуду! Скажите моим освободителям, чтобы пришли примерно через месяц! – горячо поблагодарил БофФин. – Когда мои последователи свергнут МеталлиКэта, если захочешь – приходи работать у меня! Я тебе найду какую-нибудь непыльную работёнку.

— Буду иметь в виду, — СмертеХод поклонился и направился к дверям. Краем глаза он увидел, что БофФин снова взялся за пульт дистанционного управления, и ускорил шаг, торопясь оказаться за дубовой дверью до того, как музыка вышибет из него дух.

Он не успел.

Под грохот аккордов тело СмертеХода вылетело из двери и распласталось на противоположной стене. Призрак Коммунизма, подхваченный им в порыве найти точку опоры, споткнулся о порог и растянулся поперёк коридора. Охранники в меховых наушниках закрыли дверь.

— Половина дела сделана, — сказал СмертеХод, отлипая от стены и потирая ушибленные части тела. – Пошли к МеталлиКэту на ежедневный разнос.

* * *

МеталлиКэт и в самом деле встретил их неласково.

— Эти твои Марс, Алхимик и Барабашка упустили Парвен с её командой! – ревел маг, удачно соперничая в громкости с завывающими в подземелье «Рязанскими девчонками». – Их можно посылать только за смертью! И то не уверен, что они её найдут!

— Каким образом упустили?!

— Эти спасатели БофФина, судя по всему, сумели стать бессмертными, — пояснил МеталлиКэт. – А для бессмертного спуск с горы прост и лёгок. Намного проще, чем для смертного. Только воронку потом заровнял – и свободен.

— Ясно… То есть они сейчас опережают Марса, Алхимика и Барабашку?

— Да, примерно на два дневных перехода. Они ещё и по реке потом сплавились, — МеталлиКэт кивнул на блюдо с яблоком, замаскированное под экран спутниковой системы визуального наблюдения. Блюдо тут же осталось без яблока.

— Я собираюсь послать нашим в помощь спецподразделение «йота», — ответил СмертеХод. – Они сумеют перебросить нашу тройку бойцов снова на путь спасателей БофФина. А навстречу отправлю ещё одну бригаду бойцов.

— «Йота»? А почему не спецподразделение «кси»?

— Они в прошлый раз с заданием не справились. Нету больше никакого спецподразделения «кси». Личный состав уволен с позором, боевое знамя порвано, древко сломано о голову командира подразделения.

— Да? Ну тогда ладно. Никак не запомню, какие у нас есть спецподразделения… Тогда, значит, так: ты перебрасываешь Марса, Алхимика и Барабашку. Навстречу идут… Кто?

— Я собираюсь послать нашего нового сотрудника Призрака Коммунизма, — СмертеХод ткнул пальцем в невидимого призрака; призрак, уже введённый в курс дела, согласно кивнул. – Остальные места в группе остаются пока вакантными.

— Отлично, — МеталлиКэт подошёл к столу, опёрся на него, немного подумал, глядя на разложенную на столе карту. – Тогда с призраком пойдёт мой племянник ГринКэт. А проконтролируешь выполнение задания ты лично.

— Я?! Но я ещё так молод, я не хочу умир… Ладно, Повелитель. Будет сделано.

— Отдавай необходимые приказы. Пусть бойцы «йоты» высадят вас на пути этих спасателей, чтобы вы шли к ним навстречу. Начните драку, потом Марс, Алхимик и Барабашка вместе с остатками «йоты» нападут с тыла. Вы выезжаете немедленно, высадитесь с таким расчётом, чтобы вступить в бой завтра к вечеру. А я придержу этих спасателей, чтобы они не слишком торопились. Сделаю им сюрприз.

— На крайний случай, у нас есть ещё один шанс, — заметил СмертеХод. – Сам БофФин не слишком горит желанием быть освобождённым.

— И я понимаю, почему, — скривился МеталлиКэт. – Государственные дела находятся в таком состоянии, что у меня есть дикое желание попросту свалить отсюда обратно в свой замок и оставить здесь БофФина разбираться со всеми этими проблемами.

— Так почему бы нам так и не сделать?

— Потому что в любой истории должен быть кто-то плохой, — торжественно сказал МеталлиКэт. – Потому что если мы это не сделаем, то никто это не сделает. Никто, кроме меня, злобного мага МеталлиКэта, не будет захватывать этот трон, потому что этот трон, откровенно говоря, нафиг никому не нужен.

Троица вышла из комнаты. С минуту в комнате ничего не происходило. Затем пепельница, стоявшая на столе, подобрала под себя хрустальные ножки и начала бегать из угла в угол.

— Мне нужно позвонить! Мне срочно нужно позвонить! Где тут телефон?

— Давай, звони с меня, — милостиво разрешило зеркало, стоящее в углу. – Тебе не международный звонок?

— Нет, внутренний, но междугородний, — ответила пепельница и проворно взбежала на тумбочку перед зеркалом.

— Междугородний я ещё осилю, — сказало зеркало, подключаясь к линии. – Только давай быстро, а? Одна ножка здесь, другая – там!

Пепельница торопливо набрала номер и, захлёбываясь от нетерпения, начала самозабвенно выдавать информацию. Она не заметила, как дверь открылась, и в комнату вошёл МеталлиКэт…

* * *

Парвен сложила сотовый телефон и спрятала его в чехол.

— У нас неприятности, — сказала она. – По донесению из штаба МеталлиКэта, завтра к вечеру будет предпринята ещё одна попытка нас уничтожить. С фронта нападут отборные силы под командованием визиря СмертеХода лично. Там же будут сражаться племянник МеталлиКэта, ГринКэт, и кто-то по имени Призрак Коммунизма. С тыла в этот же момент нападёт какой-то спецназ. И было ещё что-то, что агент просто не успел передать… Что-то насчёт сюрприза, — Парвен задумалась, вспоминая жалобный крик и хрустальный звон, услышанные ей перед тем, как оборвалась связь. – Этого агента мы лишились.

— Призрак Коммунизма?! – разом воскликнули МакЛауд и Эрик. – Это тяжёлая артиллерия!

— А что это за Призрак Коммунизма? – полюбопытствовала Фрейя.

– Это четыре всадника Апокалипсиса в одном лице, — пояснил Эрик. – В стране, где задерживается Призрак Коммунизма, появляются концлагеря и исчезают продукты. А народ начинает совершать трудовые подвиги, воевать за бредовые идеи, устраивать парады и скандировать глупые лозунги.

— Почему «глупые»? – возмутился МакЛауд. – «Мир, труд, май» намного лучше, чем «Война, безработица, середина февраля».

— Значит, этой ночью спим мало, а с утра идём не прямо к столице, а в сторону, — резюмировал Макус. – Уйдём от нашего пути на два дневных перехода, и пусть ребятишки обкладывают засадами пустое место. В конце концов, если нам повезёт, они ещё и перестрелку друг с другом затеют, а расшибить себе лбы о собственные стрелы есть их святое и неотъемлемое право.

— Давайте тогда тянуть спички, — предложил ЛучНик. – Будем распределять вахты.

Приключенцы расположились на ночлег в большой пещере. У входа, отгоняя хищников и комаров, горел костёр; чуть поодаль были разложены девять спальных мешков. В небольшом роднике, находящемся в глубине пещеры, Язон динАльт мыл оставшуюся после ужина посуду.

Вскоре все вахты были распределены, и путники, кроме часового, сладко заснули.

Пробуждение было намного менее приятным.

Последняя вахта – с пяти до шести часов – досталась ХайТеку, но, измождённый событиями предыдущего дня, он не выдержал и задремал. Открыв глаза за четверть часа до окончания вахты, он обнаружил, что видит собственное отражение. Отражение на миг скрылось под чем-то светло-зелёным, размером с банную занавеску, и показалось вновь. ХайТек сфокусировался не на отражении, а на отражающей поверхности, и завопил. Этот вопль и разбудил остальных приключенцев.

— Что это?! – выразил Макус общее изумление, стряхивая с себя остатки сна.

Ответ на этот вопрос стал понятен тут же, после того, как огромная ящерица подняла свою уродливую голову и встала на задние лапы. Это её глаз закрывал выход из пещеры. Глаз, трёх метров в диаметре, не казался большим на голове этого монстра; монстр был высотой с хороший шестнадцатиэтажный дом. Ящерица довольно ударила хвостом из стороны в сторону, создавая в лесу широкую просеку, и заревела.

— Мать моя матрона, — восхищённо прошептал МакЛауд. – Это же динозавр! Настоящий, живой фигасеректум! Они ж должны были вымереть давно!!!

Фигасеректум, опровергая научные данные, взревел снова.

— Это какой же метаболизм должен быть у этого товарища! – присоединился к восторженным вздохам МакЛауда признанный специалист по кровожадной флоре и фауне Язон динАльт. – У нас на Пирре его, конечно, вмиг растерзали бы, но здесь – это король! Оно травоядное?

Динозавр ещё немного поревел и сам ответил на вопрос Язона, с быстротой молнии наклонившись и попытавшись позавтракать вопрошающим. Язон едва успел отпрыгнуть назад; там, где он только что стоял, щёлкнули зубы. Монстр пытался втиснуть пасть в пещеру, чтобы добраться до приключенцев, но из-за огромных размеров морды его действия оказались безуспешными. Динозавр разочарованно засопел, вынул морду из пещеры и обиженно посмотрел внутрь, наблюдая за своим завтраком.

— Кажется, оно всё же хищное, — заметил ЛучНик из глубины пещеры. – Или оно очень хорошо притворяется, или на самом деле считает нас самым вкусным блюдом в округе. А у меня лук вчера во время сплава сломался. Парвен, ты можешь сделать что-нибудь с этой тварью с помощью волшебства?

— Нет, не могу, — покачала головой Парвен. – Слишком большая масса. У меня просто не хватит сил. А ты, Шель?

Фрейя тоже покачала головой. Этот фигасеректум мог спокойно потягаться с богами, тем более ограниченными в чужом пространственно-временном континууме и в чужом теле. Нет, в случае крайней необходимости, конечно, Фрейя могла попытаться с ним справиться, но лучше на это не рассчитывать.

— Я тоже ничего не смогу сделать, — сказал МакЛауд. – Моих способностей сисадмина не хватит на мейнфрейм таких размеров. Но я всё ещё не вижу проблемы. Мы же бессмертные, верно? Так вперёд!

— Э-э-э… Не совсем, — ответила Парвен и зачитала вслух надпись, появившуюся на стене пещеры. – «Спасибо Вам за Вашу заинтересованность в нашем продукте “Живая вода”. Демонстрационный 12-часовой период действия живой воды подошёл к концу; для восстановления свойств и способностей, достигаемых с помощью живой воды, следует обратиться к лицензионному распространителю и приобрести у него полную версию продукта. Зарегистрированные пользователи получают также бесплатную техподдержку и доступ к фонтанчику с патчами на найденные в продукте ошибки».

— Что означает, что мы в глубокой… Пещере, — подытожил МакЛауд. – Можно было бы, конечно, попытаться взломать живую воду, но я бы этого делать не стал. Система неизвестная, незнакомая; хрен её знает, какая защита на ней стоит. Да и потом, я агент RIAA, я борюсь с такого рода пиратством…

— Значит, нам придётся сидеть в этой пещере под охраной динозавра и ждать, пока, ближе к вечеру, сюда не подойдут две группы наших врагов и не сотрут нас с лица планеты? – спросил Макус.

— Похоже, так, — обескуражено ответил МакЛауд. – Если мы не найдём выход в ближайшие несколько часов, нам всем придёт толстый полярный пушной зверёк… Который писец. Полный писец.

Фигасеректум насмешливо посмотрел на них и торжествующе заревел.

* * *

Приключенцы в полном молчании позавтракали. Язон снова помыл посуду. Динозавр улёгся на солнышке, вытянув голову в сторону входа в пещеру и открывая пасть всякий раз, когда кто-либо слишком близко подходил к выходу. Мораль группы спасателей БофФина была ниже плинтуса; ожидание неминуемой гибели не далее чем после обеда не располагало к хорошему самочувствию.

— Эй, ребята… И девчата, — неожиданно встрепенулся МакЛауд. – У меня есть идея. Даже две. Парвен, поправь меня, если я ошибаюсь, но эта пещера закупорена с обратной стороны, и представляет из себя что-то вроде тупика, так?

— Верно, — кивнула Парвен.

— А если её раскупорить? Пробуравить тоннель на ту сторону горы? Такой, чтобы пройти можно было? А динозавр пусть останется сторожить этот выход.

— Можно попробовать, — неуверенно согласилась Парвен и направилась вглубь пещеры. – Так, отойдите все! – Парвен взмахнула волшебным ломиком. С ломика заструился светло-синий луч, упёршийся в гранитную скалу. – Отойдите, а то зашибу ненароком! – Парвен поддела лучом гранитный пласт, поднажала на свой край луча, и здоровенный кусок скалы, съехав со стены, рассыпался по полу кучей щебёнки и пыли.

— Кхе, кхе!!! – закашлялся Эрик, одевая респиратор. – Нет, я не согласен таким образом спасаться.

— Да, что-то я не рассчитала, — признала Парвен, умелыми пассами очищая воздух от каменной пыли. – Эй, кто-нибудь, выметите обломки из пещеры! Вот вам для этого волшебные мётлы. Ими надо только с силой мести по полу, а остальное они сделают сами.

МакЛауд, не обращая внимания на перекатывающиеся под ногами обломки, подбежал к свежему слому.

— Десять сантиметров в один приём, — подсчитал он. – Потом – пять минут на очистку воздуха от пыли и на выметание обломков. Итого – метр за час, семь метров до обеда. Извини, Парвен, но горнопроходная машина из тебя никакая.

— Ладно, — согласилась Парвен, и не считавшая себя замечательным горняком-туннелетворцем. – Какими будут другие предложения? Ты же говорил, у тебя есть ещё одна идея.

— Сейчас попробуем, — сказал МакЛауд, очищая местность вокруг себя. – Сделаю шорткат отсюда на какое-нибудь другое место, и все дела! – МакЛауд воздел руки к потолку пещеры. – Какое место за пределами этой пещеры нам известно?

— Дворец БофФина, — предложила Фрейя.

— Пойдёт, — согласился МакЛауд. – Ln -s /дворец\ БофФина .[11]!

Ничего не произошло.

— Ln -s /дворец\ БофФина .! – строже повторил МакЛауд.

Ничего не произошло.

— Ничего не понмаю, — сокрушённо пожал плечами сисадмин. – Ln -s «дворец БофФина» .!!!

— Ничего не произошло, — подсказал ЛучНик.

— Спасибо! – отмахнулся сисадмин. – Может, его найти надо сначала? Может, кто-то запрятал где-то дворец? Find / -name «дворец БофФина»! Как нет результатов?! ЛучНик, ХайТек, Макус, вы местные, скажите, БофФин вообще во дворце живёт?

— Во дворце, — хором подтвердили вопрошаемые. – Большой дворец, красивый!

— Тогда почему я его найти не могу?! – И МакЛауд, огорчённо вздохнув, погрузился в размышления, время от времени произнося какие-то команды, явно с целью найти дворец БофФина.

— Так, — сказал ХайТек, держа в руке сотворённую Парвен волшебную метлу. – Пока МакЛауд думает, я расскажу свою идею. Парвен, эти мётлы – волшебные?

— Естественно, — пожала плечами она.

— Они летают?

— Конечно… Я, кажется, понимаю. Нет, не получится – у нас только три метлы, а нас восьмеро.

— Девятеро, — поправила Фрейя, гладя котёнка.

— Значит, кому-то придётся прилетать обратно с мётлами, чтобы взять следующую пару, — отмахнулся ХайТек. – За три ходки перенесём всех, ведь у Макуса свой транспорт есть.

— И всё равно не получится, — сказал Эрик и указал в сторону выхода из пещеры. – Посмотри!

Приключенцы синхронно посмотрели в указанном направлении. Фигасеректум на соседнем холме забавлялся тем, что, высоко подпрыгивая, ловил пастью пролетающих мимо птиц.

— Ничего себе задница! – пробормотал ЛучНик.

— Фигасеректум! – уважительно поправил Эрик. – Мимо такого не пролетишь! Знал МеталлиКэт, кого на охрану ставить!

— МеталлиКэт злобен и жесток, но не глуп, — подтвердила Парвен. – Эй, посмотрите-ка!

Динозавр, прекратив прыгать за птичками, наклонил голову и угрожающе посмотрел на холм, в котором находилась пещера с приключенцами. Раздался оглушающий грохот, и динозавр упал. Он поднялся снова, выглядя очень обиженно, и начал медленно, с опаской, приближаться к пещере, глядя куда-то поверх неё.

Грохот раздался снова, динозавра развернуло, он чудом удержал равновесие.

— Это же пушки! По этой нефиговой заднице стреляют из пушек! Ядра не причиняют ему вреда, но синяки, наверное ставят неслабые, – вскричал, ошарашенный догадкой, ЛучНик.

— Не по нефиговой заднице, а по фигасеректуму, — машинально поправил Эрик, во все глаза наблюдая за развитием событий. – Видимо, кто-то развернул артиллерийскую батарею на нашем холмике.

Отдельные выстрелы слились в настоящую канонаду. Динозавр под градом ядер вынужден был отступить и искать убежища среди дальних холмов.

— Бежим! – ЛучНик в мгновение ока собрал свои вещи и выбежал из пещеры. Секунду спустя за ним последовали остальные. Приключенцы выбежали из пещеры, развернулись посмотреть на своих спасителей и застыли в тихом ступоре.

На холме разворачивалась эскадра. Белые паруса хлопали на свежем ветре. Был слышен даже тонкий свист воздушных струй в такелаже. По вантам ловко поднимались и спускались матросы. Английский военно-морской флаг гордо развевался над каждым кораблём. Борт ближайшего корабля навис прямо над входом в пещеру, в которой прятались приключенцы. Пушечные порты были открыты, пушки – выдвинуты, и из нескольких стволов ещё курился дымок.

— Приготовиться к повороту оверштаг! Курс 250! – раздалось с корабля.

— Отставить поворот! – послышался другой голос. – Спустить паруса, лечь в дрейф! Человек за бортом! Спустить трап!

Паруса тут же были собраны в аккуратные валики на реях. ХайТек получил по голове сброшенной с борта верёвочной лестницей.

— Поднимаемся? – спросил он, схватив лестницу и посмотрев на товарищей.

— Надо отблагодарить наших спасителей, — пожал плечами Макус. – К тому же та ящерица всё ещё где-то поблизости. К кораблям она не сунется, а без защиты корабельных пушек, признаться, я с ней встретиться не рискну.

Приключенцы по одному забрались на палубу и были встречены высоким одноглазым моряком, курившим трубку.

— Здравия желаю, господа, — кивнул им он. – Адмирал королевского флота виконт Нельсон, к вашим услугам.

Фрейя услышала, как за ней тихо вздохнул МакЛауд. Бедняга явно решил, что, в сравнении с ожившим ящером многомиллионной давности, английский адмирал конца 18-го века – это, если и признак сумасшествия, то только коллективного.

— Вы не видели здесь испанскую эскадру? – продолжил адмирал, оглядывая горизонт.

— Господин виконт, — изящно присела в реверансе Парвен, — мы никак не могли видеть испанскую эскадру. Для начала, потому, что в этом мире нет никакой Испании. А во-вторых, отсюда до ближайшего крупного моря миль триста.

— Да знаю я, знаю, — отмахнулся адмирал. – Позор на мои седины. Штурман по пьяни проложил правильный курс, но не на той карте, вот и заплыли мы неизвестно куда… Теперь ждём, пока он из запоя выйдет, чтобы сказать нам, как вообще отсюда выбираться. Уже пятый день по суше идём. Хорошо хоть, течи в трюмах нет… Не согласитесь ли отобедать у нас?

— Отобедать? – ХайТек, как всегда, был не прочь перекусить. – Ну, можно и отобедать… А также отужинать, отланчевать и отполдничать. И отдевятичасовокефирить тоже.

— ХайТек! – строго одёрнула его Фрейя. – Не заливай слюной трюмы, это некультурно. И пожалей матросов, им это за борт откачивать. А ну как помпы сломаются, тогда что? Затопишь чужой флагман в чистом поле.

— Господин адмирал, а куда вы курс держите, если не секрет? – спросил МакЛауд.

— В общем-то, по большей части идём по ветру, — признался Нельсон.

— Не могли бы вы забросить нас куда-нибудь в более цивилизованные места? Скажем, миль на сто курсом 230 градусов? – вежливо продолжила Парвен. – Морских миль, естественно. Это сократило бы нам путь.

— Нет проблем, — кивнул Нельсон. – Поднять трап! Курс 230, поднять паруса! Полный вперёд! – оглушительно и внезапно заорал он.

Засвистели боцманские дудки, сигнальщики на марсовых площадках замахали флажками, передавая сообщение об изменении курса другим судам эскадры. Матросы затопали по палубе и полезли на мачты. Рулевой закрутил штурвал. Слух постепенно начал возвращаться к приключенцам. Котёнок потихоньку начал приглаживать шёрстку и убирать когти из плеча Шели. Корабль, поскрипывая, накренился на наветренный борт и, постепенно разгоняясь, пошёл меж холмов и скал, оставляя за собой ровную кильватерную струю земли.

— Ну, МеталлиКэт, держись, — вполголоса сказала Парвен. – Мы уже близко! Мы уже очень, очень близко!!!

Вслед эскадре оскорблённо ревел побитый фигасеректум.

* * *

— А это наш штурман, – любезно открыл дверь в каюту Нельсон, приглашая приключенцев войти. Вампир, как самый бесстрашный, был впихнут в каюту первым.

Первое, что бросилось Макусу в глаза, нет, не в глаза, а в ноздри, был странный запах, какой бывает, если слон перепутает посудную лавку с лавкой восточных пряностей. По комнатушке стелился синий дым, совсем не желая улетучиваться через полуоткрытый иллюминатор. За широким, привинченным к палубе столом, заваленным различными картами, сидел человек. Он поднял на вошедшего вампира голову, и Макус изумленно уставился в его абсолютно синие белки глаз. Такого он ещё не видал за все свои 3000 лет. Красные видел (у самого такие), жёлтые видел. Но синие? Первый раз.

— Так ты и есть тот самый пьяный штурман? – спросил вампир, прищурив глаза. Что означало, что он в любую секунду готов раскрыть крылья в боевой трансформации.

— Шуурман? Абижаешшш… Навигата тьетей ступни!

— Навигатор третьей ступени?

— Паально. Навигата тьетей ступни.

Навигатор вытащил из кармана портсигар, достал оттуда самокрутку и с наслаждением закурил, выпуская клубы абсолютно синего дыма.

— Этт Муаи сууа пслдняя… — пробормотал он, глядя куда-то вдаль, за спину вампира.

— Кто такой Муад'Диб?!

— Он ме сгартки прдает… Втидга.. Свлчь…

— Как же ты в таком состоянии можешь вести корабль?

— А я всгла в таком состоянии… Это мое НРМАЛЬНЕ сстяние!!!

— Как вы сюда попали, вообще?

— Ааа, эт длгая сторя. Прдположим, вам надо попасть из точки А в точку Б. – Навигатор ткнул пальцами в две точки в воздухе. – Берешь точку А, – навигатор схватил пальцами щепоть синего дыма, – берешь точку Б, соединяешь их… – Навигатор свёл сжатые пальцы двух рук вместе, синхронизировав движения только с третьей попытки. – Потом отпускаешь точку А. И ты уже в точке Б! Прблма в том, что обычно надо попасть из точки А в точку М. Иногда случается, что эти точки лежат на прямой. Тогда есть желание пр… Пртти сразу по прррмой. Но если по пути мы пересекаем какую-нибудь точку К, то последствия непредсказуемы.

— Ну что тут? — спросил ХайТек, опасливо ступая в синий дым.

— Заходите, ничего опасного тут нет.

— А что это за запах такой странный? Как будто слон в лавке пряностей прогулялся…

Вампир повернулся к навигатору, но тот уже лежал носом в карты, чуть похрюкивая во сне. Портсигар с самокрутками выпал у него из рук, и, прыгая на деревянном полу, подкатилась к МакЛауду. Тот машинально поднял его, раскрыл, достал сигаретку, закурил…

Бескрайняя пустыня раскинулась по всей поверхности планеты. МакЛауд несся над бесчисленными барханами, облетая торчащие то там, то тут скальные зубцы. Внезапно он очутился в огромном городе, глядя на него сверху вниз. Широкая площадь под его ногами была заполнена народом. Тысячи синих глаз смотрели на него снизу вверх. И в жарком воздухе рефреном повторялась скандируемая ими фраза: «Мак-Лауд! Муад-Диб! Мак-Лауд! Муад-Диб!»…

— МакЛауд! МакЛауд!!! Очнись! — кто-то тряс его за плечо, похлопывал по щекам. Сисадмин медленно открыл глаза.

— Арракис… — пробормотал он, и снова отключился.

— Жив? — спросил ЛучНик.

— Вроде да. Но в наркотическом трансе. Он еще долго будет в себя приходить. Где сигареты?

Фрейе вручили портсигар. Она достала самокрутку, принюхалась, раскрошила её на ладонь.

— Так я и думала. Спайс. Сожгите это. От греха подальше.

— Без проблем! — обрадовался Эрик, подкинул портсигар в воздух и вонзил в него снаряд из плазмагана. Спайсовые сигаретки исчезли в голубой плазменной вспышке.

* * *

День начал клониться к вечеру, когда адмирал Нельсон позвал всех приключенцев на мостик.

— Дальше эскадра следовать не сможет, — сказал он извиняющимся тоном. – Слишком близки к поверхности выходы гранита и железистых руд, можно пропороть обшивку, и корабль затонет посреди чистого поля.

— Ладно, — согласился МакЛауд. – Тогда вы просто высадите нас здесь, и дальше мы пойдём своим ходом. Большое спасибо за помощь.

— Да не за что, — отмахнулся Нельсон. – Я бы и рад помогать вам и дальше, но это на самом деле становится уж слишком опасно. Я не могу рисковать эскадрой. Спасибо за понимание. Эй, ленивые жвачные, по недоразумению королевского бюро по найму зовущиеся матросами, спустить трап!

Трап с тяжёлым стуком ухнул за борт.

— Кретины! Привязать второй конец трапа было слабó?! – взорвался адмирал. ХайТек заткнул пальцами уши. – Спустить запасной трап и поднять на палубу основной! Что значит «прыгать за борт неохота»? Давайте-давайте, здесь всего метров десять. Не бойтесь, не утонете.

Фрейя подняла руку с небольшим количеством красноватой соли на ладони. Поднявшееся облако запахов окутало её, и она звонко чихнула. На траверзе по правому борту возник призрачный образ огромного дворца. Матросы загалдели, показывая на дворец пальцами. Охрана дворца, судя по разинутым ртам, впала в ступор.

— Эй, откуда у вас это зелье? – спросил Нельсон, до которого докатилась удушающе-пряная волна аромата. – По запаху – это точь-в-точь соль нашего штурмана! Он всегда нюхает эту мерзость, когда прокладывает курс. Перед тем, как забросить нас сюда, он вынюхал полбанки этой гадости, и потом трое суток порывался заказать в номер девочек. Мы сначала терпели, а потом послали к нему корабельного кузнеца. После чего ещё два дня штурман был очень тих и задумчив.

— А если у этой соли есть какие-то побочные эффекты? – спросил ХайТек, осторожно вдыхая несколько крупинок соли. – Может, она вызывает амнезию? Или – фу, какая вонь! — потерю обоняния?

На левом траверзе возник образ харчевни. На матросов эта визуализация произвела намного большее впечатление, чем явленный ранее дворец. ХайТек продышался, и харчевня исчезла.

— Пошли десантироваться! – воскликнул Язон, с тоской в голосе смотря на то место, где исчезла харчевня.

Приключенцы сошли с корабля, тепло попрощавшись с адмиралом. Корабли, дав прощальный салют холостым пушечным выстрелом, легли на обратный курс, оставляя за собой широкую кильватерную струю рыхлого чернозёма. Раздвинутые крутыми бортами валуны медленно возвращались на свои места.

Когда флаги эскадры скрылись за поросшими лесом холмами, приключенцы развернулись, чтобы осмотреться.

— Вечереет, — сказал МакЛауд, опасливо косясь на удлинившиеся тени. – Пора бы подумать и о ночлеге.

— Вон там какое-то здание, — указал ЛучНик на вершину одного из холмов. – Судя по виду, это святилище. Или храм. В первом случае там вообще никого нет, и никто нас оттуда не выгонит, а во втором случае, будем надеяться, это храм какого-нибудь бога, который не завещал своим последователям есть всех просящихся на ночлег.

— Да я и богов таких не знаю, — улыбнулся ХайТек. Фрейя, которая была знакома с несколькими такими богами лично, а с индийской богиней Кали даже пару раз коротала вечера за картами и чаем, сочла за лучшее промолчать.

Приключенцы, подняв на плечи свои нехитрые пожитки, пошли к постройке. Вблизи этот то ли храм, то ли святилище оказался больше похожим на хорошо укреплённую крепость. В непробиваемой белокаменной стене единственным проёмом были высокие, внушающие уважение, но запертые ворота. ЛучНик, схватившись за медный дверной молоток в полтора килограмма весом, постучал. Вернее, попытался постучать.

— Здравствуйте, здравствуйте, дорогие путники, — раздалось откуда-то сбоку и снизу между вторым и третьим ударами. Визуальное обследование монолитной глыбы ворот указало на наличие крохотной калиточки в одной из створок. Калитка была настолько маленькой, что её даже не надо было маскировать; она вполне сошла бы за элемент вырезанного на воротах орнамента. В этой калитке было сделано отверстие размером с щель для писем, и именно оттуда сейчас сверкали чьи-то любопытные глаза. – Что привело вас к нашей скромной обители?

— Ну ничего себе скромная обитель, — вполголоса вздохнула Фрейя, оглядывая ворота высотой в четыре человеческих роста, выглядящие небольшими по сравнению с окружающей их стеной.

— Мы простые уставшие путешественники, — смиренно ответил МакЛауд, — боимся ночевать в местном лесу, который нам совершенно незнаком, и просим вас не отказать нам в крове над головой. Мы покинем вашу обитель завтра, и надеемся не стеснить вас.

— Не откажите нам в крове над головой, в мягкой постельке под головой и в чем-нибудь пожрать внутрь головы, — пояснил ХайТек с присущими ему тактом и вежливостью.

— Местные леса и в самом деле небезопасны, — ответствовал голос из-за двери. – В них водятся оборотни, упыри и налоговые инспекторы. Мы примем вас на постой, господа… И дамы. Но прежде ответьте на несколько вопросов. Сколько вас? Назовите себя.

Язон динАльт по-быстрому прикинул на пальцах.

— Девятеро, — ответил он. – МакЛауд, шаман. ХайТек, рыцарь. ЛучНик, лучник. Шель, интендант. Язон, профессиональный игрок. Эрик, тоже игрок, но в другие игры. Парвен, э-э-э… Специалист широкого профиля. Макус, вамп… Гхм… Специалист ещё более широкого профиля. И есть ещё котёнок. По кличке Котёнок. Он ест, как портовый грузчик после дня работы, поэтому готовьте на десятерых.

— Я не шаман, — пробурчал МакЛауд. – Я сисадмин.

— Сисадмин – это специалист по ритуальным танцам с бубном, — ответил вполголоса Язон. – Ты хочешь, чтобы я сейчас объяснял привратнику, чем шаманы от сисадминов отличаются? Да эти местные специалисты настройку FTP-cервера от танца для вызова дождя не отличат. Поэтому радуйся ещё, что ты – шаман. А то я мог бы тебя колдуном обозвать, и ночевал бы ты вон под той сосной…

— А ты откуда про FTP-сервер знаешь? – подозрительно прищурился МакЛауд.

— У нас на Пирре Мета… — начал было Язон, но был прерван голосом из-за ворот:

— Так, стойте смирно… Три, четыре, пять… Ну, пока что всё сходится с нашими данными. Вопрос второй: вы ужинать будете?

— Да! – единогласно ответили приключенцы.

— Отлично. Можете проходить. Добро пожаловать в монастырь святого Онана!

— В монастырь святого кого?! – изумилась Фрейя. Она регулярно просматривала выпуски журнала «Райский вестник», издаваемого акционерным обществом «Jehovah Press», и читала публикуемые в конце списки некрологов и канонизирований. И она не помнила, чтобы Онана канонизировали.

— В монастырь святого Онана, — терпеливо повторили из-за калитки под звук открываемых засовов, — племянника Иосифа, сына Иуды, брата Ира.

— Это тот самый, который спал с женой Ира, но так, чтобы она не беременела?!

— А девушка знает историю! – восхитились из-за калитки, после чего она с ужасающим скрипом открылась. Приключенцы прошли внутрь по одному, с трудом протискиваясь в маленький проём. За калиткой оказался достаточно просторный монастырский двор. Над воротами с обратной стороны стены был прикреплён герб братства: на алом геральдическом щите золотая мужская рука, сжимающая белый… Фрейя сочла за благо не приглядываться.

— Но ведь Онан же не канонизирован! – робко поинтересовалась Фрейя у привратника.

— На самом деле пока ещё нет, — признал привратник, потирая руки — правая была значительно мускулистее левой. — Но мы верим в то, что его заслуги в деле изобретения методов контрацепции и борьбы с перенаселением в условиях жестокого давления со стороны родственников не останутся забыты! Поэтому мы заранее создали орден братьев святого Онана, — кстати, не называйте нас онанистами, это слово несёт в себе негативную окраску, — организовали сеть монастырей, и несём культуру в массы окрестных крестьян.

Группа приключенцев, ведомая запершим калитку привратником, пересекла монастырский двор. Попутно привратник рассказывал о порядке жизни в обители.

— Мы верим в необходимость контрацепции, и достигаем её путём жесткого воздержания от всех сексуальных контактов с женским полом. Как вы понимаете, обитель исключительно мужская. В пять утра у нас первое богослужение, на котором мы обуздываем накопленные за ночь силы и достигаем молитвенного экстаза. Затем братья занимаются делами обители, и собираются на второе богослужение в одиннадцать часов. После чего мы моем руки и идём обедать. Вечернее богослужение – с восьми вечера – обычно самое длительное, и молитвенный экстаз достигается на нём как минимум дважды. Кроме обязательных богослужений, каждый монах может обращаться к святому Онану столько раз в день, сколько сочтёт нужным. Чтобы направить силы и мысли братьев в нужное русло и обратить его к святому Онану, у нас в монастыре есть замечательная библиотека. Труды Эммануэль Арсан, стихи Пушкина, Баркова и Есенина, проза Толстого, подборка журналов «Кавалер» и «Penthouse»… В нашей библиотеке сто двадцать тысяч томов соответствующей литературы, — с гордостью сказал монах. – А есть ещё картинная галерея и фильмотека. С полным собранием фильмов Тинто Брасса! Мы обычно сопровождаем каждое центральное богослужение демонстрацией какого-нибудь фильма. Для улучшения процесса молитвы.

— Извращенцы, — тихо прошептала Фрейя, которая, будучи богиней плодородия, никак не могла одобрить подобный культ.

— Ну почему! – ответил ей Язон. – Иногда эти умения на самом деле пригождаются. На космическом корабле-одиночке, например… Эй, а я могу воспользоваться вашей фильмотекой? Меня что-то потянуло помолиться…

* * *

Монастырские колокола обычно отливают специальным образом и подбирают по высоте звучания так, чтобы на колокольне собиралась целая октава, а то и не одна. Тогда, при правильной работе звонаря, колокола могут выпевать красивые, богатые, переливчатые мелодии, зачастую довольно сложные. Такой звон называется «малиновым». Слушать такой звон – одно удовольствие.

К сожалению, вернувшийся с молебна в три часа ночи Язон придерживался другого мнения.

— Да вашу ж мать, какого хрена вы там раззвонились! – возмутился он сквозь положенную на собственную голову подушку.

— К заутрене звонят, — распознал ХайТек, намётанным взглядом заметив, что за окном ещё темно. — Было бы светло – звонили бы к обедне.

Шель душераздирающе зевнула и протёрла глаза котёнком. Котёнок тоже зевнул и начал умываться, по широкому радиусу вылизывая всё, находящееся перед ним – свою левую лапу, Шелин нос, свою правую лапу… Шель, которой совсем не улыбалось лишиться носа с помощью встроенной в кошачий язык тёрки, громогласно сказала: «Ня!»[12] — и открыла глаза.

МакЛауд уже суетился у умывальника, пытаясь привести себя в относительный порядок. Язон, поняв, что подушка звон не заглушит, отбросил её в сторону и сел на кровати.

— И как эти монахи выдерживают такую жизнь?! – спросил он, оглядывая всех по очереди мутными красными глазами. – Мы до трёх утра возносили хвалу святому Онану. Пересмотрели «Эммануэль», «Рокко в Будапеште» и “Anal Debutantes – 19”. Я же только два часа назад спать пошёл! А эти ребята только открыли новые банки с пивом и поставили «Школьницу – 3»… Железное самообладание!!!

— А что делать, — глубокомысленно заметил МакЛауд, уже пришедший в относительную готовность встретить новый день. – Монахи же. Самоистязание, сплошные мучения и умерщвление плоти. Крайней.

— Ничего, сейчас они помолятся, мы покушаем и свалим отсюда подобру-поздорову, — утешил Язона ЛучНик. – Интересно, есть ли у них оружейная лавка. Я бы не отказался приобрести лук.

— Вот ещё один вопрос в копилку: необходимо ли нам присутствовать на богослужении? – задал риторический вопрос ХайТек, одевая кирасу и задумчиво разглядывая дыру от пули, в которой была спрятана сигарета с пряной солью, подобранная им в каюте Навигатора.

— Да я туда в жизни не зайду! – возмутилась Фрейя, расчёсывая волосы. – Если нескольким десяткам мужиков охота собираться и дро… Гхм, молиться вместе, глядя на старые целлюлитные задницы «Анальных дебютанток», то почему от меня, молодой красивой бог… Гкх-хм, девушки, ожидают такого же поведения?! Если уж на то пошло, то я приверженка более традиционных взглядов как на богослужения, так и на плотские удовольствия!

— Ты что-то часто кашляешь, попей воды, — предложил ХайТек, протягивая Фрейе стакан.

— И каковы же твои взгляды на плотские удовольствия? – заинтересовался ЛучНик.

— Ну, как… — смутилась Фрейя. – В процессе получения плотских удовольствий мужчиной и женщиной должны участвовать хотя бы мужчина и женщина. Всё понятно?!

— Мррр! – поставил точку котёнок, усевшись посреди комнаты и, с выражением явного плотского удовольствия на мордочке, почесал лапой за ухом.

— Вот именно! – подтвердила Фрейя.

— А задницы были совсем не целлюлитные, — обиделся Язон. – Там была даже одна такая… Ну вылитый Бруччо[13].

— Ты на богослужение не идёшь? – ангельским голоском поинтересовалась Фрейя у него.

— Да ну… — буркнул тот. – Я выжатый, как лимон. Мне бы крем от натёртостей достать, а то, боюсь, пару дней придётся только с левой руки стрелять…

— Ладно, пошли добывать пропитание, — резюмировал Эрик, перетягивая себя поясами портупеи.

— И чего-нибудь почитать на дорожку, — вдруг сказал МакЛауд и покраснел. Когда все повернулись к нему, он, красный, как помидор, вдруг начал оправдываться:

— Да что вы, в самом деле? Я же сисадмин! Я же всего этого насмотрелся… По самое не хочу! – и он коротким жестом показал, где у него находится «не хочу». – Я так… На провиант в пути обменяем. И потом, опять-таки, если нужда в пути застанет, то будет, чем гигиену после этой нужды вершить…

— Святотатствуешь! – в один голос вскричали Язон и вчерашний привратник, который, как оказалось, уже некоторое время стоял у дверей. – Покайся, грешник! Сим накладываю на тебя епитимью – четыре стакана! – продолжил монах.

— Четыре стакана чего?! – впал в ступор МакЛауд. Язон, похоже, догадался, что имел ввиду настоятель, потерял дар речи и сильно побледнел.

— Да вы что! – вступился за МакЛауда Эрик. – Четыре стакана – это даже я не смогу! Ну, по крайней мере не сразу.

— Епитимья наложена! – сурово ответил монах. – Пусть этот грешник сей же час следует в зал покаяния и приступает к выполнению наказания.

— Зал покаяния – это такая комната, где ещё все стены постерами Памелы Андерсон оклеены? – встрепенулся Язон.

— Грешник должен искупить свою вину, но братство сделает всё возможное, чтобы облегчить его участь, потому и постеры на стенах, — ответствовал монах, пряча руки в рукава своей рясы. – Следуйте за служкой, он проведёт вас в трапезную. Только руки помыть не забудьте. Грешник – за мной! Не волнуйся, через пару часиков мы позволим тебе сделать перерыв на перекус и перекур.

Группа разделилась. Приключенцы, следуя за служкой, пошли в трапезную, где насладились омлетом дю-фромаж, копчёной лососиной, ягнёнком в медовом соусе, печёными грибами, картошкой в угольях, дикими утками, запечёнными целиком в глине, перепёлкой в красном вине, рисом по-фламандски и прочими яствами, доступными каждому монаху. Трапеза была запита вполне приличным виноградным вином. МакЛауду пришлось хуже. Он оказался запертым в маленькой комнате, в которой глазу было не чем отдохнуть. А через некоторое время – и руку не на что положить.

Насытившаяся до отвала компания Спасателей БофФина сонно ковырялась в зубах, когда в трапезную ввели измождённого, уставшего МакЛауда.

— Я больше не могу, — сказал он Язону, падая на стул рядом с ним. – Не понимаю, как ты выдержал три фильма вчера. Я уже сейчас на последнем издыхании.

— Блурп, — сонно согласился Язон, протягивая руку к тарелке с трюфелями. Тянуть руку было тяжело, поэтому Язон уронил её и попытался заснуть.

— Нет, нет, это невозможно, надо что-то делать, — обхватил голову руками МакЛауд.

— Тебе ещё долго? – спросил ХайТек.

— Ещё столько же. Чёрт побери, ещё шестнадцать раз по столько же! — конвоир за спиной МакЛауда грозно прочистил горло. — «Чёрт» — это не богохульство, — МакЛауд развёл руками перед нахмурившимся конвоиром. – Это просто вариант выражения мыслей.

— Салага, — презрительно фыркнул сквозь зубы конвоир, обнажая правый бицепс размером с голову Эрика. – Четыре стакана ему, видите ли, много. Ты хоть знаешь, что бывает за пропуск богослужения без уважительной причины? Считай, ты отделался лёгким предупреждением.

— Я думал, я знаю, где проведу свою старость, — вздохнул Язон. – Теперь я вижу, как я был неправ.

МакЛауд принялся уплетать кусок перепёлки, одновременно высвистывая что-то сквозь зубы. Фрейя, которая часто путешествовала по разным вселенным, услышала знакомые звуки, прополоскала горло глотком вина и тоненько засвистела в ответ. Конвоир насторожился, но ХайТек, поняв основную идею – «свистать всех наверх!» — решил подыграть и засвистел что-то совсем уж страшное, а Эрик добродушно пояснил конвоиру:

— В наших краях считается благочестивым посвистеть после еды. Только ума не приложу, зачем им свистеть Handshake модема на 14400 бит в секунду… А-кхем, дошло!.. Это вообще-то наш национальный гимн, — быстро добавил он охреневающему конвоиру и свистнул пару раз.

МакЛауд и Фрейя продолжали пересвистываться. Эрик, внимательно прислушиваясь, тоже присвистывал что-то время от времени. Остальные, подыгрывая этой троице, коротали время высвистыванием всевозможных мелодий, начиная с Nokia Tune и заканчивая Crazy Frog.

Наконец, конвоир оглох от всевозможных свистяще-шипящих звуков и дал команду заканчивать завтрак. МакЛауд торопливо закинул в рот пару бутербродов, свистнул что-то напоследок и вышел из трапезной. Конвоир вышел вместе с ним. Приключенцы остались предоставленными самим себе.

— Значит, так, — командным голосом сказала Фрейя, убедившись, что конвой отошёл достаточно далеко. – Специально для тех, кто в танке, и не умеет разбирать на слух протокол v32 bis для передачи данных, запакованных протоколом сжатия v42 bis и передаваемых со включенным протоколом коррекции ошибок LAPM[14]. МакЛауда надо спасать, потому что выполнить епитимью он в принципе не в силах. Поэтому мы сейчас устроим небольшое чудо, вполне достаточное, чтобы о нас все на некоторое время позабыли. Помимо всего прочего, ещё и вернём монахов на путь истинный.

— А они сейчас на каком пути? На запасном? – не понял Язон.

— Они сейчас поклоняются лжесвятому, не канонизированному ни в одной Вселенной, — ответила Фрейя, делая вид, что не замечает округлившихся глаз. – Если мы заставим их обратиться обратно к ортодоксальному мировоззрению, мы спасём их души. И наши туши, что намного более важно.

— А нам-то что с этого? – не понял ХайТек.

— Объясняю специально для тех, у кого височные кости срастаются на лбу и затылке, а черепная коробка представляет собой черепной монолит, — терпеливо повторила Фрейя, пристально глядя на ХайТека. – Мы устраиваем небольшое чудо. Монахи в шоке начинают бить набат, голосить на разные голоса, бегать во всех направлениях и суетиться. О нас и МакЛауде никто не вспоминает. Мы быстренько разносим к гхыру ворота, берём МакЛауда под красны рученьки и валим отсюда с максимальной скоростью. Когда монахи сообразят проверить приходно-расходный ордер постояльцев, мы будем уже на полпути к столице.

— А почему мы должны брать МакЛауда под красны рученьки? – поинтересовался Эрик.

— Потому что красны рученьки — это натёртые белые. А свои чёрны ноженьки он сам передвигать будет не в состоянии, — ответила Фрейя.

— Отлично, и в чём будет заключаться чудо? – приступил к делу ЛучНик.

— Ну, для начала… — Фрейя дала знак всем приключенцам склониться к ней поближе и торопливо зашептала.

* * *

— Вы не видели настоятеля? – в трапезную влетел перепуганный служка.

— Нет, — единогласно ответили приключенцы, чинно коротающие время около шинкованной морковью, чесноком и перцем бараньей лытки. – А что?

— Похоже, у нас… У нас в монастыре произошло чудо, — заплетающимся голосом проворковал служка. – Статуя святого Онана во дворе… — и он торопливо умчался.

— ХайТек, — строго спросила Фрейя. – Статуей во дворе занимался ты. Что ты с ней сделал? Мы же согласились на кровавых слезах!

— Ну, мне показалось, что кровь, хлещущая струёй из другого места, для этого святого будет более естественной, — ответил ХайТек, оттирая с рук красную краску.

— Триппер у статуи?! Блин, не военная бригада, а какой-то деревенский клуб самодеятельности! – возмутилась Фрейя. – Что там ещё?

— У нас произошло нечто страшное и необъяснимое! – закричали в ужасе сразу несколько голосов от дверей. – Все постеры разом превратились в пыль! И журналы тоже! А во что превратились книги – мы при даме даже стесняемся повторить!

— Ага, — хмыкнул себе под нос ЛучНик, — мои книгожорки сработали. Спасибо за книгожорок, Шель.

— А-а-а!!! – завопил кто-то под дверью. – Вместо антологии фильмов Тинто Брасса у нас в фильмотеках оказались полные сборники журнала «Ералаш» и сериала «Том и Джерри»!!!

Фрейя глубокомысленно усмехнулась. Это было колдовство низшего разряда, основанное на законе подобия. То-то завтра владельцы детских видеосалонов изумятся… А уж как удивятся родители… Ладно, всё равно все эти мультфильмы были пиратскими, МакЛауд ещё «спасибо» за это скажет.

Под окнами трапезной с рёвом пронёсся настоятель, выдирая последние остатки пубических волос:

— Где вода? Покажите мне этот куст, который горит и не сгорает!

— Вот там, отец, — указал кто-то. – Вы его сразу узнаете, под ним пепел из вашей личной коллекции журналов «Кавалер».

— Блин, четыре канистры напалма потратил! – сокрушался Эрик. – Полная коллекция! Ей же цены нет! То есть, не было…

— Может, пора бить набат? – предложила Фрейя во всю мочь своих божественных лёгких.

— Да, да! – подхватили её крик за окном. – Набат! Ударьте в набат!

— Не можем ударить в набат! – закричали в ответ с колокольни. – Куда-то делся главный колокол!!!

— Куда может деться четырёхметровая махина чугуна весом в сотню тонн?! – изумился настоятель.

— Какая разница, куда? – вполголоса хмыкнул профессиональный шулер Язон, похлопывая себя по оттопырившемуся карману.

— Так звоните в то, что есть!

— Как скажете, отец-настоятель! – донеслось сверху, и тут же зазвучало что-то, напоминающее сошедший с ума будильник.

— Отец-настоятель! – заорал один из послушников. – Молнии бьют в макушку купола!

— Ну и что?! Обычное дело! – не выдержав, взорвался аббат.

— Это с чистого-то неба? – усомнился послушник.

— Электрофорная машина работает, — порадовался Эрик. – Приятно знать, что я не всё ещё забыл из школьного курса физики…

— Эй, а где котёнок? – всполошилась Фрейя.

— Как это «где»? Кто-то же должен крутить электрофорную машину! – ответил Эрик.

В этот момент в трапезную ввели МакЛауда. У него была перевязана правая рука, и он еле держался на ногах. Конвоир бросил ему: «Посиди пока тут», — после чего выбежал из трапезной и присоединился к остальным святым братьям во дворе. Те неловко пытались потушить напалм (который, как известно, горит даже в воде) и таращились то на истекающую кровью статую Онана, то на колокольню с пустым окном напротив звонницы главного колокола, то на срывающиеся с небес к маковке купола молнии.

— Прикройте меня, — сказала Фрейя и глубоко вздохнула. Сейчас ей надо было оживить статую Онана, стоящую во дворе монастыря. Статуя олицетворяла собой всё то, что было противоестественно для богини любви и плодородия. Фрейя покинула тело Шель и с трудом втиснулась в мерзкую каменную оболочку.

— Последователи мои! – раздался громовой голос из каменных уст.

Шум и разговоры во дворе утихли. Все лица разом обратились к статуе Онана, которая задумчиво почёсывала кровоточащее место.

— Последователи мои! – повторила статуя, становясь в величественную позу. – Вы что, совсем сдурели?

— Н-н-никак нет, — робко ответил настоятель.

— Тогда, значит, вы в здравом уме и твёрдой памяти поклоняетесь мне и уповаете на моё заступничество, несмотря на то, что меня не канонизировали?

— Но твои заслуги… — начал было настоятель. Его возражения Фрейя отмела простым усилением голоса:

— Какие, к гхыру, заслуги?! Вам же ясно написано: «Зло было пред очами Господа то, что он делал», Бытие, 38:10. Или вы читать не умеете?

— Умеем, — признал аббат. – Но перенаселение…

— При чём здесь перенаселение?! Ведь сказано же вам было: «Плодитесь и размножайтесь!» Кто-нибудь из вас, моих последователей, сумел расплодиться или размножиться? Ксерокс не считается. Если вы так ратуете за контроль над рождаемостью, повышайте качество спермицидных смазок и презервативов. Вводите гигиену, пропагандируйте контроль венерических заболеваний, откройте классы по ликвидации половой безграмотности среди молодёжи, наконец! Но не накладывайте на себя руки и не занимайтесь рукоблудством! Ну, разве что в самых крайних случаях. Плодитесь и размножайтесь!

— Ясно, — убитым тоном ответил настоятель.

— И не горюйте. Ну, подумаешь, лопухнулись маленько, — подбодрила свою паству Фрейя. – Выкиньте всю порнуху, оставьте только настоящие произведения искусства и учебные пособия. И начните жизнь заново. И не создавайте больше себе кумиров, слышите? А то придумали тоже, поклоняться мне… Статую вон вытесали. Если вам так уж неохота возвращаться в ортодоксальное христианство – подумайте о других религиях. Нордической, например. Культ Фрейи… Вполне подойдёт. Всё ясно?

— Да! – нестройным хором проголосили монахи.

— Ну, ладно, тогда я пошёл. А, да, чуть не забыл: бубенчик ваш с колокольни в трапезной лежит. Вы уж подумайте, как его обратно водрузить, а то он ни в окна, ни в дверь не пройдёт… И пересмотрите свою систему наказаний. Не нужно заставлять человека насиловать себя мануально. Вполне достаточно посадить провинившегося на вино и перепелов на пару дней. Или на хлеб и воду, только, чур, хлеб с маслом и с копчёным лососем. Всё, прощайте, приятного вам дня! – с этими словами статуя шагнула с постамента, гулко хряснулась о землю и рассыпалась в мелкую щебёнку.

Шель широко распахнула глаза, глубоко вздохнула и закашлялась. Возвращение в тело даже после столь короткого отсутствия обычно чревато самыми плачевными последствиями. Вот и на этот раз душа девушки, почуяв свободу, чуть было не захватила контроль над телом. Фрейя мысленно порадовалась, что успела вовремя вернуться, иначе ей пришлось бы ломиться в запертое сознание.

— А теперь встаём и уходим, встаём и уходим! – бодро сказал Язон, отбрасывая в сторону колокол и подавая личный пример. МакЛауд, опираясь на ХайТека, тоже направился к дверям. Шель, поддерживаемая с одной стороны Эриком, а с другой – ЛучНиком, пошла вслед за остальными. Откуда-то прибежал котёнок, весь взъерошенный – он только что пробежал марафон в подсоединённом к электрофорной машине беличьем колесе.

В дверях, выходящих во двор, они столкнулись с настоятелем. Тот нёс свою рясу в руке, слепя окружающих канареечной футболкой и ярко-розовыми шортами.

— Привет! – сказал он. – Уже уходите? А у нас тут только что чудо было. И не одно! Куст вон до сих пор не догорел.

— Увы, нам пора в путь, — хрипло ответил МакЛауд, протягивая левую руку для рукопожатия.

— Ладно, как знаете, — пожал плечами настоятель. – Возьмёте что-нибудь с собой в дорогу перекусить? – По щелчку пальцев в двух шагах от приключенцев нарисовался служка с тремя большими мешками съестных припасов.

— Угу, спасибо, — поблагодарил Эрик, навешивая мешки на себя, ХайТека и ЛучНика. – Спасибо за гостеприимство. Хлеб-соль, мясо-рыба, пиво-воды, овощи-фрукты, металлические руды-каменный уголь и тому подобный хинди-руси пхай-пхай!

— И вам того же самого! Ой, какие у нас тут будут перемены – вы даже не поверите! Если будете ещё раз проходить в этих краях – заскакивайте на огонёк! Не думаю, что мы этот куст до тех пор потушим…

Настоятель и Эрик низко поклонились друг другу, после чего привратник открыл калитку. Как и вчерашним вечером, приключенцы по одному протиснулись сквозь узкий низкий проём. Калитка за ними закрылась.

— Подводя итог, могу сказать, что эта ночёвка нам дорого обошлась, — сказал МакЛауд, когда группа отошла от стены на приличное расстояние. – Я практически потерял способность владеть правой рукой; пройдёт пара дней прежде, чем она восстановится. Язон тоже ничего не может сделать правой рукой, плюс к этому он не выспался. О потерях в остальных наших органах я вообще молчу; думаю, я ещё месяц не смогу думать о женщинах без содрогания. Шель едва передвигает ноги, ей нужно восстановить магический резерв. ЛучНик всё ещё без лука. Котёнок тоже устал неимоверно.

Тихое похрапывание котёнка на плече у Шель подтверждало его слова.

— И последний вопрос, — МакЛауд опёрся о второе плечо ХайТека, и колени у ХайТека начали подгибаться. – Я, когда начал высвистывать handshake, рассчитывал на то, что меня поймёт Эрик. Он же геймер, должен знать хотя бы основные звуки. Так что признавайся, Шель, откуда ты знаешь, как звучит v32 bis? Ты высвистывала почти правильно, только LAPM у тебя получался какой-то шепелявый. Я не рассчитывал, что у местной девчушки в мире, где электричество присутствует только в виде естественных молний и электрофорной машины Эрика, будут такие знания. Объяснись!

— Ну, во-первых, электричество тут есть, — ответила Фрейя. – У МеталлиКэта есть целая система спутникового слежения. Как, по-твоему, она работает? На блюдечках с яблочками? Ха! Дедовская технология, вчерашний день. А во-вторых… Эй, кто это там?

— Кажется, очередная кампания по встрече, – присмотревшись, предположил МакЛауд.

— Объяснение временно откладывается, — хмыкнул МакЛауд. – Пошли желать друг другу доброго утра и обмениваться впечатлениями от предыдущей ночи. Язон, не дай Б-г ты что-нибудь ляпнешь о том, как ты провёл эту ночь… Или как я провёл последние часы…

* * *

— Срочное донесение по мыслесвязи! – отрапортовал радист «йоты». – Группа Алхимика вступила в схватку с противником!

СмертеХод оглядывал поле будущей битвы в бинокль. На правом фланге, в берёзовой рощице, гулко ухала кулеврина, посылая в противника ядро за ядром. Рядом с ней расположился пяток катапульт и десяток баллист, практически бесшумно засыпающих холм, где, предположительно, засели приключенцы, стрелами размером с бревно и валунами.

ГринКэт координировал разворачивающиеся левый фланг и центр. На каждом направлении было сосредоточено не менее двухсот пехотинцев. Сзади в спешном порядке выходила на позиции артиллерия – с десяток кулеврин и ещё полтора десятка баллист.

— Алхимик передаёт, что они встретили жестокое сопротивление на левом фланге, — сказал радист, прижимая наушники к уху. – Потери среди личного состава – пять человек убитыми и ранеными. Центр и правый фланг пока не вошли в контакт с противником.

— ГринКэт, что там с артиллерией? – негромко спросил СмертеХод.

— Шесть кулеврин готовы, — ответил тот, не отрывая взгляда от снаряжаемых пушек. – Ещё четыре уже установлены на лафеты.

— Огонь по вон тому холму, — приказал СмертеХод, указывая направление пальцем.

— Есть! Бригада, квадрат Б-18, целься! Орудия к бою! Огонь!

За спиной СмертеХода раздалось шесть выстрелов. Смертоносные ядра кулеврин подняли подозрительный холм в облака. Вечереющее небо испуганно посмотрело вниз, покрутило пальцем у виска и набросило на землю сумерки.

— Личные потери на левом фланге Алхимика – до пятидесяти процентов, — сообщил радист.

— Вон там что-то шевелится! – указал ГринКэт на другой холм. – Баллситы, квадрат В-6, пли!

Брёвна баллист превратили холм в ежа.

— Марс просит разрешения задействовать артиллерию, — сообщил радист. – Сообщает, что иначе им не прорваться.

— Разрешаю артиллерию, — кивнул СмертеХод.

Спустя пару минут баллисты за его спиной превратились в щепы.

— Твою дивизию! – выругался СмертеХод, пригибаясь. – Начальника разведки ко мне!

— Начальник разведслужбы спецгруппы «йота» по Вашему приказанию прибыл!

— Ответь мне, — СмертеХод взял начальника за пуговицу, — откуда у противника пушки?!

— Не имею чести знать, Ваше Сиятельство! – молодцевато ответил начальник разведки, пытаясь выдрать пуговицу из цепких пальцев СмертеХода без помощи рук.

— Да что же это такое?! – возопил СмертеХод, отпуская пуговицу; начальник разведки мешком повалился в пыль. – Две тысячи человек с четырьмя бригадами баллист и катапульт, с ротой кулеврин, с авиацией на коврах-самолётах не могут справиться с десятком солдат противника? Сколько там потерь у Алхимика?

— Сорок восемь процентов, — ответил радист.

За СмертеХодом снова гулко ухнула пушка. Ядро просвистело над головами и ушло в сторону противника. В воздух взметнулся фонтан земли и травы.

— Пятьдесят три процента, — поправился радист.

— Итак, примерно десять человек противника вывели из строя больше сотни наших солдат на одном только фланге Алхимика, после чего захватили пушки и разнесли в щепы мою батарею баллист, — прокомментировал СмертеХод. – Просто супер.

Кулеврина ухнула ещё раз.

— Пятьдесят шесть процентов, — передал свежие новости радист. – На фланге Алхимика начинается паника. Солдаты не поднимаются в атаку.

— У меня есть мысль, — прочистил горло Призрак Коммунизма.

— У меня тоже есть мысль, — СмертеХод вспомнил о существовании Призрака. – Ты ведь нематериальный?

— Ну… Скорее нет, чем да, — согласился Призрак.

— Слетай-ка по-быстрому на поле боя и доложи нашим бомбардирам точные координаты главного очага сопротивления, — приказал СмертеХод и развернул карту.

— Но у меня мысль! – запротестовал было Призрак, однако СмертеХод смерил его стальным командирским взглядом, и Призрак, внутренне затрепетав, попёрся через траншеи.

Призрак вернулся через четыре минуты.

— Основной очаг сил, которые сейчас оказывают нам сопротивление, вот тут, — он ткнул невидимым пальцем в карту. – Тут стоят пушки. А вот здесь – баллисты. Сразу за ними, — палец очертил кружок, — штаб.

— Бомбардиры!.. – скомандовал проследивший за этими манипуляциями ГринКэт. – Квадраты Е-8, Е-9 и Д-8, огонь по готовности!

Кулеврины слаженно заухали, затренькали тетивы оставшихся целыми баллист. Радист уронил наушники и попытался прочистить ухо пальцем.

— Марс передаёт, что внезапным шквальным артиллерийским огнём были уничтожены штаб и артиллерийская батарея, — сказал он. – Потери среди штабных работников недопустимо высоки.

СмертеХода пронзила догадка. Он посмотрел на довольно лыбящегося Призрака.

— Прекратить огонь! Немедленно прекратить огонь! Синие по синим, синие по синим, дружественный огонь!!! Всем прекратить огонь! Мы перестреливаемся с командой Марса-Алхимика-Барабашки! – заорал СмертеХод, бледнея. – А ты, — напустился он на Призрака, — почему ты раньше не сказал?!

— Я говорил про мысль! – обиженно сказал Призрак. – Вы сами меня не послушали!

— Да, он говорил, — подтвердил ГринКэт, но визирь только отмахнулся от него рукой:

— И где наши преследуемые?

— Не знаю, — пожал плечами Призрак. – Здесь вообще ни одного человека нет, кроме вас и солдат «йоты».

— Как – нет?!

— Так. Нет. Вообще нет. Совсем нет. Километрах в десяти как минимум.

— Блин. Войскам отбой. Разбить лагерь. Радист, вызывай ко мне Марса, Алхимика и Барабашку. Будем думать, что делать дальше.

* * *

Марс, Алхимик, Барабашка, ГринКэт и Призрак Коммунизма со смешанными чувствами наблюдали за ползающим по земле СмертеХодом.

— Здесь определённо что-то протащили, — сказал СмертеХод, поднимаясь на колени. – Что-то очень тяжёлое. – Чёрный визирь посмотрел по сторонам. Он стоял в борозде глубиной в четыре метра и шириной в семь. Сопровождающие его стояли на краю траншеи, на отвале вынутой земли. – И сделали это не далее как сегодня днём. Дискуссию по поводу того, что это могло бы быть, предлагаю считать открытой.

— По виду похоже на след от плуга, — с готовностью сказала Барабашка.

ГринКэт задумчиво оглядел борозду глубиной в два человеческих роста.

— Я не хочу встречаться с этим плугом, с впряжённой в него лошадкой и, в особенности, с ведущим его пахарем, — выразил он общее мнение.

— Это мог быть и не плуг, — пожала плечами Барабашка. – Это мог быть след от хвоста очень большой ящерицы.

Упоминание об очень большой ящерице всколыхнули в голове СмертеХода какие-то воспоминания, но он так и не сумел вспомнить, что именно ему вспомнилось, и решил подумать об этом на досуге.

— А это не могло быть какое-то транспортное средство? – спросил ГринКэт, спускаясь в канаву и рассматривая её профиль.

— Какое?

— Ну, не знаю… Например, корабль. Или волокуша.

— Хорошо, предположим, — кивнул СмертеХод. – И куда оно двигалось?

— Ясен пень, туда! – указал ГринКэт. – Вот, смотрите, как земля обсыпала этот валун. С этой стороны эта хреновина приближалась, и поэтому тут земли нанесло больше. А вот с этой стороны земли меньше, значит, она удалялась.

СмертеХод посмотрел куда-то за головы спутников. То, что он раньше принял за огромную, покрытую мхом и лишайником зелёную скалу, проснулось, открыло гигантскую пасть и пошло ужинать. В лагерь спецподразделения «йота». Вот теперь он вспомнил, что ему вспомнилось при упоминании огромной ящерицы.

— Ладно. Пошли посмотрим, куда именно эта штука двигалась.

— На ночь глядя?! – возмутился Алхимик.

— Да. Именно на ночь глядя, и как можно скорее. Фактически, бегом!!!

Когда огни лагеря скрылись за горизонтом, а вопли солдат перестали быть слышны, СмертеХод позволил перейти на шаг и протянул шлемофон мыслесвязи ГринКэту.

— Свяжись со своим дядей МеталлиКэтом, — сказал визирь. – Сообщи ему, что мы вшестером преследуем Спасателей БофФина в направлении примерно юго-запад от места последнего ужина фигасеректума. Думаю, это достаточно точная привязка к местности. Спецподразделение «йота» можно вычёркивать из списка существующих, все его солдаты погибли смертью вкусных. То есть смертью храбрых. Пусть направляет нам в помощь спецподразделение «фи». – СмертеХод на ходу отломал веточку орешника и сунул её в рот отточенным движением Сильвестра Сталлоне в фильме «Кобра». — Ну что, посмотрим, как скоро мы сможем догнать этих спасателей! Они ведь наверняка останавливались на ночь, а мы этого делать не будем…

Громкий стон из пяти глоток был ему ответом.

— Фигасеректум на хвосте, – небрежно бросил СмертеХод, чтобы подбодрить товарищей. – Эй, подождите меня!

* * *

Представший перед АндЖелом с Ангелами замок, казалось, был пуст и заброшен. Но только они попробовали войти в его ворота, как вдруг магический барьер огромной силы отбросил их назад.

— Засада!!! К оружию!! — закричал АндЖел, на лету выхватывая сверкающий меч.

Стена, прикрывающая город, рухнула, и перед Ангелами предстали… 9 Стрелков и 14 Копейщиков. АндЖел просто онемел от неожиданности и наглости. Придя в себя, он со словами «А..еть, дайте две!» нанизал всех 9-х стрелков на меч. Вслед за ним один за другим устремились Ангелы. Некоторые из них были настолько воодушевлены атакой, что долетели до Копейщиков, несколько молниеносных взмахов мечей — и битва была окончена. Ангел-знаменосец взлетел к самой высокой башне замка, водрузил на нее гордый красный флаг и грациозно спикировал вниз.

— Уррррррррраааааааааааа!!!!!!!!!! — дружно закричали Ангелы.

— Вы нашли свой дом, братья мои ,— с блестящими глазами воскликнул АндЖел. — А теперь мне необходимо найти свой. Для этого мне понадобится заклинание 5-го уровня «Dimension Door».

— Но, старший брат, в этом городе Гильдия Магов только до 4-го уровня. — молвил один из Ангелов.

— Значит, мне придется искать другой город. Но это уже моя битва, а вы оставайтесь здесь. Прощайте, друзья!

— Нет!!! — дружно ответили Ангелы. — Ты не покинул нас в трудную минуту, ты дал нам дом — и мы поможем тебе вернуться домой!

— Значит, в путь!

И Ангелы с АндЖелом во главе стремительно понеслись по просторам в поисках другого города, совершенно забыв о главном: пользователь-то — дебил…

* * *

Лучи солнца освещали старинную библиотеку замка. Большая красная комната высотой в семь метров. Стены заставленные стеллажами книг до потолка. Казалось бы все книги мира были собраны здесь. Чего там только не было от древней давно затерянной книги «Fuaran» до сборника учебников по новой версии языка «PHP» разных авторов. Лучшие библиотекари королевства следили за поставкой книг и содержанием этих сокровищ в идеальном порядке. Ни одной пылинки не оскверняло эту обитель знания; книги были расставлены не только по цветам и размеру, но и по содержанию, жанру и ещё нескольким критериям. Найти нужную книгу среди миллионов других томов можно было в течение нескольких секунд, не считая передвижения лестницы к нужной полке.

Напротив огромного окна стоял нагруженный бумагами снежно-белый стол. За ним сидел злобно-чёрный маг МеталлиКэт. Освещая раскрытый перед собой том красными воспалёнными глазами, он допивал уже, наверное, двадцатую чашку кофе. Рядом с книгой перед ним лежала огромная тетрадь, в которую он что-то записывал. Если бы наш читатель мог незаметно пробраться в ту комнату и посмотреть на эту тетрадь поближе, он бы узнал, что эта тетрадь есть ни что иное как первый проект законодательства Невемории. До сих пор Невемория не слишком нуждалась в законодательстве, потому что народу вполне хватало здравого смысла. Рядом с тетрадью валялись кучей исписанные и исчёрканные бумажки, на которых МеталлиКэт высчитывал, как то или иное решение повлияет на бюджет королевства, и может ли вообще бюджет королевства позволить себе то или иное решение…

— Восемнадцать тысяч, – задумчиво поковырял пером в ухе МеталлиКэт. – Восемнадцать тысяч золотых, из расчёта одного снегоуборочного комбайна на сто тысяч шагов дорог. Это при условии, что амортизация техники не превысит четыре процента в год. – МеталлиКэт почувствовал, как капля чернил скользнула ему за шиворот, и ойкнул, осознав, что ковырялся в ухе не тем концом пера. - Эй, Ио, просыпайся! Скажи, мы можем потратить восемнадцать тысяч золотых в год на снегоуборочную технику?

Ио, на людях исполняющий обязанности шута, а на самом деле являющийся главным помощником мага в делах, требующих мыслительной активности, поднял голову с дивана, на котором валялся последние два часа.

— Снегоуборочная техника? Ты в своём уме? Здесь же круглый год плюс тридцать, куры несутся варёными яйцами! Расскажи местным жителям, что твёрдая вода может падать с неба, и они не задумываясь поставят тебе диагноз.

— Ну а вдруг начнётся вьюга? – задумчиво поднял красные глаза к потолку МеталлиКэт. – Может же быть такое, что сюда налетит холодный ветер с полюса.

— Пока он до сюда доберётся, он перестанет быть холодным, – назидательно объяснил Ио. – Тут же пустыни кругом.

— А если на ковре-самолёте? – МеталлиКэт нахмурил лоб.

— Угу. На ковре-самолёте. Ветер. – Ио со вздохом встал с дивана и потянулся. – Отдохнуть тебе надо. Иди-ка сюда и ляг вместо меня.

— Не могу, – МеталлиКэт с искренним сожалением посмотрел на диван. – Мне ещё положение о пешеходных переходах сочинять.

Ио подошёл к магу сзади и начал разминать ему напряжённые мышцы.

— Ох уж, Ваше Величество, не лёгкая работа у шута королевства. Всё за вас съешь, выпей, да ещё и спать за вас приходиться. Я уже не говорю о том, что мне приходиться ежевечернее кричать в спальне, делая вид, что вы удалились с очередной красоткой. Всё для того, чтобы поддерживать имидж тирана, сосущего кровушку бедного народа. Сами-то по себе крики не проблема, но вот на два голоса одновременно, и ещё скрипеть при этом кроватью…

— Не ворчи, Ио, – улыбнулся МеталлиКэт своему верному и, пожалуй, единственному другу. – Ты же понимаешь, что только тиран может расшевелить народ этой страны. Нам нужно недовольство масс, потому что только тогда они объединятся. Приходится подогревать население, медленно, но неустанно. Если же они не захотят поднять восстание в нужный нам момент, придётся заняться этим самостоятельно. Готовить восстание против самого себя — какой бред… Кстати, ты сделал то, что я просил?

— О да, конечно! Я так храпел ночью, что разбудил всех слуг, вынуждая их проклинать своего тирана в своих вечерних молитвах, – сказал Ио, потянувшись за виноградом на подносе, принесённом им с утра из комнаты повелителя.

— Я не об этом, дурак, – рассмеялся МеталлиКэт, представляя себе, как умеет храпеть Ио. Особенно когда не спит. – Ты узнал что-нибудь о местной аристократии? Ну что, они уже задумались о сопротивлении? Что они замышляют?

— Ах, ты об этой шайке саботажников, которые внимательно следят за всеми изменениями в законодательстве в надежде уцепиться за что-нибудь, чтобы вернуть себе прежнее влияние? – Ио ни на секунду не переставал уплетать завтрак МеталлиКэта, смачно прожёвывая и постанывая от удовольствия, в надежде, что хоть так вызовет у друга аппетит.

— Ну и? Твои соглядатаи уже накопали что нибудь? – заинтриговано спросил МеталлиКэт.

— Пока слишком рано говорить о сопротивлении. Аристократия считает тебя самодуром, но она и БофФина тоже считала самодуром, и друг о друге они тоже примерно такого же мнения. Более того, по-моему, самодурство у них считается наиболее естественным поведением. Одно известно точно, твой племяшка ГринКэт что-то задумал, и сейчас, пока он находится в войсках, он попытается сколотить группу своих последователей из высших армейских чинов. Тебе надо быть с ним поосторожнее.

МеталлиКэта трудно было запугать чем либо. Он вообще мало чего боялся, просто потому, что, как и любой маг, он был немного не от мира сего. Однако мятеж ГринКэта мог разрушить все его планы, заключающиеся в создании в Невемории революционной ситуации. Племянник, со своей стороны, мог не захотеть терять власть над целой страной — судя по всему, он решил переиграть дядюшку и оставить всю страну себе. В то время как МеталлиКэт и Ио разрабатывали стратегический план кампании, включающей в себя устранение БофФина и приведение Невемории в порядок, ГринКэт служил верной службой и узнавал, как устроено государство, со всеми его недостатками и огрехами. Во что превратилась бы Невемория под управлением ГринКэта, МеталлиКэт прекрасно себе представлял. ГринКэт стал бы не игрушечным, а всамделишным тираном. Да, надо будет переиграть ГринКэта, искусно удержать его, суметь расшевелить вялое государство и исподволь помочь народу Невемории свергнуть ненавистного узурпатора — то есть самого МеталлиКэта — с его подельниками и выслать их всех из страны.

Глубоко задумавшись, МеталлиКэт всё-таки съел свой завтрак, вернее то, что от него осталось после налёта Ио. Когда МеталиКэт снова вернулся в реальность, в комнате уже никого не было. Но МеталлиКэт прекрасно знал, что Ио сейчас находится в нужном месте для этого времени.

Великий и ужасный маг потянулся, скрипя суставами. Его ждали полурасплавившиеся от жары снегоуборочные комбайны.

* * *

Далеко от того места, где происходит вся наша история, в маленьком городке, который насчитывал всего-то десяток домов и три торговых центра, в самой захудалой таверне из тех двух, что в этом городке есть, за самым дальним столиком в углу сидела молодая девушка, предаваясь мрачным мыслям и попивая периодически из большого стакана, наполненного какой-то непонятной жидкостью.

Мысли были настолько мрачные, что она даже не заметила, как на стуле напротив, тихо свистнув, образовалась фигура в темном плаще.

— Далеко же ты спряталась, – произнесла фигура, выдавая этим в себе особу мужского пола.

Девушка поперхнулась, подняла глаза и удивленно спросила:

— Ты кто такой?

— Не узнаешь? А ведь я знаю, кто ты.

— Неужели? И кто же я? Напомни, а то я уже и сама забыла.

— Пить меньше надо, – сказала фигура, покосившись при этом на стакан перед девушкой, – Ты — Смеагорла, бывшая ученица великой светлой волшебницы Парвен.

Сделав очередной глоток, Смеагорла посмотрела на собеседника с горьким выражением лица:

 — Вот как раз это я и пытаюсь забыть.

Но память уже вернула её в тот далекий день, два года назад, когда великая волшебница, поймав ее в очередной раз на не совсем удачно выполненном эксперименте, выгнала ее, послав далеко и надолго…

Эксперимент был довольно простой, надо было всего лишь покопаться с пространственном континууме и достать предмет, который заказала наставница. В тот раз это было алмазное колье. Смеагорла была совсем не виновата, что вместо колье она нашарила гранату с выдернутой чекой. И совсем не весь замок разнесло, как сказала Парвен, а всего лишь одну башню. Но в итоге Смеагорла осталась без наставницы и провела два года, скитаясь с места на место, в самостоятельных попытках научиться магии и тая обиду на бывшую свою учительницу.

— Ну, так, – сказала фигура, вырвав Смеагорлу из лап грустных воспоминаний, – тебе сказать, кто я, или догадаешься с трех раз?

— Да пошёл ты куда подальше. – Смеагорла демонстративно отпила из стакана. – Сам говори, кто ты такой и что тебе от меня надо. Не видишь, я занята?

— Ладно, сам скажу. Ты знаешь злобного, ужасного колдуна МеталлиКэта?

— Конечно. Такой сексуальный, готичный, одевается во всё чёрное и постоянно спотыкается, потому что думает о великих тайнах Вселенной вместо того, чтобы смотреть под ноги.

— Эк ты его, – собеседник сбросил капюшон и открыл лицо. – Я ему обязательно передам твоё мнение. Я ведь его советник по чрезвычайно важным вопросам, и меня зовут Ио.

— А по-моему, ты просто шут гороховый! – возмутилась Смеагорла и опрокинула в себя ещё стакан.

— Это тоже, – не стал отпираться Ио. – Но у меня к тебе дело. Как насчет поквитаться с твоей бывшей наставницей? Ты в деле или совсем раскисла от пития всякой гадости?

— Ни фига я не раскисла, – встрепенулась Смеагорла, – но как? Что я могу ей сделать?

— Ты себя недооцениваешь, можешь. Но в данный момент план таков… – и он перешел на шёпот.

— …Но она же не примет меня назад, – удивилась Смеагорла.

— Поплачешься, скажешь, что больше не будешь – и она примет. Телепортироваться умеешь?

— Конечно, – усмехнулась Смеагорла, – и один раз из трёх я даже попадаю, куда хотела.

— Значит, вот тебе координаты, где Парвен видели в последний раз, а дальше сама. Ты всё-таки не зря училась 10 лет, должна её почувствовать. Удачи. Сделаешь всё как надо, пойдёшь в ученицы к МеталлиКэту. Не сделаешь — не пойдёшь. В смысле, вообще больше никуда не пойдёшь. А теперь — вперёд!

— Ну, она у меня попляшет! – потерла ладони Смеагорла и с громким хлопком исчезла.

Из-за соседнего стола поднялся МеталиКэт и подсел к Ио.

— Чёрный, готичный, да? – неодобрительно пробормотал он, осматривая свой плащ. – Ну чёрный же в самом деле наименее маркий!

— Сексуальный, – добавил Ио.

— Ты думаешь, она справится? – спросил маг с сомнением.

— А ей и не надо справляться, эта девушка – ходячая неудача, одним своим присутствием она будет сводить все их планы на нет.

— Гениально. Ладно, давай перемещаться обратно. Слушай, а что такое «сексуальный»?

* * *

Двенадцатичасовой бег по следам сухопутного корабля привёл группу СмертеХода почти под самые стены реформирующегося монастыря святого Онана.

— Вон они! – СмертеХод опустил бинокль и указал вниз по склону холма. Марс, едва передвигавший ноги от усталости, встрепенулся. Раздавшийся звон оружия, по громкости сравнимый с колокольным, едва не выдал всю группу. Хорошо ещё, ГринКэт выполнил подкат и сделал красивую подсечку; Марс, напоследок звякнув доспехами, рухнул в желтеющую траву.

— Молодец, Зелёный, — похлопал его по плечу СмертеХод, — классная подсечка, далеко пойдёшь!

— Нет, дядя МеталлиКэт, мне сегодня не надо идти в школу! – ответил ГринКэт, обращая на СмертеХода взгляд своих пронзительно-голубых, не отягощённых мыслями глаз.

— Не спать! – Барабашка пощёлкала пальцами перед носом ГринКэта, но это привело к эффекту, прямо противоположному ожидаемому. ГринКэт восторженно схватил пушистую Барабашку и попытался ей укрыться.

— Позвольте мне, — Алхимик, последние двадцать пять километров пробежавший исключительно на стимуляторах, элегантно отломил горлышко зажатой в руке ампулы и, стараясь не дышать, быстро влил её содержимое в рот ГринКэта.

— Что это? – спросил СмертеХод, разгоняя рукой невероятный смрад, поднявшийся из ампулы.

— Да так, — пожал плечами Алхимик. Лежащий у его ног на холодной траве ГринКэт приобрёл цвет спелой сливы, после чего пошёл по всему спектру, особенно долго задерживаясь на зелёно-голубом цианистом окрасе. – Бодрящая настойка. Экстракт из мышиного помёта, толчёных костей перебродившей лягушки, мозгов отравившегося каннибала, соскрёба с внутренней стенки старого гроба, измельчённых усиков чёрных тараканов, менстру…

— Всё, хватит, прекрати! – ГринКэт вскочил на ноги, пытаясь приобрести естественную окраску и одновременно удержать на месте желудок.

— А что это было на самом деле? – украдкой спросила Алхимика Барабашка.

— Хорошо выдержанный ром с ароматизатором из сыра «Бри Президент», — шёпотом ответил тот. – Эй, Марс, подъём! Или тебе тоже дать немного бодрящего? – Алхимик пошевелил ногой груду оружия и доспехов, и Марс, собрав последние силы, встал, опираясь на двуручный меч.

— Ни в коем случае! – хрипло предупредил он. – Если ты попробуешь подойти ко мне со своим варевом, клянусь, я располосую тебя этим самым мечом!

— Ты многое теряешь! – с этими словами Алхимик отбил горлышко ещё одной такой же ампулы и проглотил её содержимое. Марс и ГринКэт закрыли глаза. Неподалёку более впечатлительный Призрак Коммунизма изо всех сил изучал окрестности. СмертеХод предпочитал не отрываться от бинокля.

— Они идут! – сказал он минуту спустя. – Похоже, у них двое раненых, они едва передвигают ноги… И руки. Давайте решим, как мы действуем.

— Я нападаю сзади и рублю последнего в капусту, — предложил Марс. – Когда последний кончится, я перейду к предпоследнему и буду рубить его. И так далее, пока не кончатся предпоследние.

— Я долбану своим заклинанием переброски в другие миры, — сказал ГринКэт. – У меня получается. АндЖела я уже отправил путешествовать. Судя по тому, что он ещё не вернулся – ему там нравится.

— Я опрыскаю их мёдовой настойкой, — пожал плечами Алхимик. – Что вы на меня уставились? Сами попробуйте походить по лесу, когда каждая оса норовит на вас покормиться!

— Я могу повыть в кустах и пошелестеть листвой, — выдвинула свою версию Барабашка. – Или шугануть кого-нибудь зловещим хохотом.

— Я устрою у них голод, коррупцию и волнения масс, — высказался Призрак Коммунизма.

— Их всего восемь человек и один кот, — скептически поднял бровь СмертеХод. – О какой коррупции и о каком волнении масс тут можно говорить?

— Ну, Парвен возьмёт у кого-нибудь взятку, и кот взбесится… — Призрак с надеждой посмотрел на своего работодателя. – Ладно, устрою только голод. Ты можешь толково сражаться, когда у тебя желудок к позвоночнику присох? Вот и они не смогут. Я же не виноват, что меня, специалиста, работающего в масштабе стран и континентов, нельзя применить к десятку бойцов, — оправдываясь, пробубнил он.

Упоминание о голоде было совершенно излишним. Все вдруг вспомнили, что не ели ничего со вчерашнего ужина. Ненависть к сытым и по большей части выспавшимся приключенцам стала всепоглощающей.

— Ладно, — подытожил СмертеХод. – Марс, заходи сзади и действуй по своему плану. Барабашка, носись по кустам, шуми и создавай видимость большого войска. Алхимик, подкрадись сбоку и используй что-нибудь посерьёзнее медовой настойки. Мы с ГринКэтом атакуем их спереди. Призрак, делай хоть что-нибудь полезное. Ты же призрак. Заставь их поджилки трястись от страха! Сигналы: одна белая ракета – наступаем, две белых ракеты – отступаем, двести сорок семь белых ракет – взорвался склад белых ракет. Начали!

* * *

МакЛауд размял правую руку. Кисть снова обретала чувствительность, пальцы получили возможность двигаться отдельно друг от друга, но тем не менее ладонь всё ещё привычнее всего охватывала округлые предметы типа рукояти топора. МакЛауд протянул тюбик с кремом для рук Язону.

Мир затопила волна белого света.

— Улыбочку! – попросил ГринКэт, передёргивая затвор и снова прикладывая к глазу фотоаппарат.

— У-у-у-у!!!! – завопила полупрозрачная фигура, поднявшаяся из кустов сбоку. – Я – тень отца Гамлета! Ужасно страшная, кстати. У-у-у!!! Мочилась… Тьфу, блин. Молилась ли ты на ночь, Дездемона?! – Фигура заколыхалась и громко зазвенела кандалами.

Прилетевшая откуда-то сзади тяжёлая латная перчатка гвозданула ХайТека по затылку.

— Какой хренов кровопускатель-неудачник тут перчатками расшвыривается?!.. Прости, Макус. Какой хренов богослов, далее без изменений. – ХайТек растерянно потёр собственный шлем. – Ну вот, царапина… Опять грунтовать и эмалировать придётся. А ты кто такой? Я тебя уже где-то видел! Твоя перчатка?

— Имею честь вызвать Вас на неджентльменский поединок без всяких правил, — церемонно сказал Марс и отсалютовал ХайТеку тяжеленным двуручным мечом, едва не упав при этом.

— Эй, у тебя двуручник, а у меня полуторник, так нечестно! – взвопил ХайТек.

— Ну так поединок-то неджентльменский, — пожал плечами Марс, занося меч над головой.

— Восьмой взвод, изготовиться на левом фланге, без приказа не нападать! – сказали в кустах командным голосом, громко хихикнули и зашуршали листвой.

— Сдавайтесь! Вас больше, и вы окружены! – сказал СмертеХод, становясь рядом с ГринКэтом и снимая с пояса секиру. – Сорри, оговорился. Нас больше, и вы окружены!

— Фуууу, какая вонь! – сморщила носик Фрейя. Котёнок чихнул. – У кого не выдержали нервы?

Алхимик в кустах беззвучно засмеялся сквозь респиратор и вставил новую колбу в пульверизатор.

— Шестьдесят пятое отделение, заходите справа и приготовьте орудие к бою! – раздалось из кустов, после чего мягкие лапы кого-то фиолетового снова принялись шуршать листвой.

Парвен ошарашено распахнула глаза.

— СмертеХод, скажи нам, что ты шутишь, — попросила она. – Это же невозможно, чтобы ты серьёзно надеялся взять нас восьмерых, отдохнувших и сытых, вшестером, когда вы едва держитесь на ногах. Да ещё с какой командой! Ты не мог привести клоунов посмешнее, чтобы мы гарантированно умерли со смеху?

— Других не было, — виновато пожал плечами СмертеХод.

— Вы что, совсем-совсем меня не боитесь? – спросила тень отца Гамлета обиженным тоном. – У меня есть настоящие кандалы, вот! И я умею стонать: уууу! Ну неужели не страшно?

— Так, немного не по себе, — тактично ответила Фрейя, зажимая нос.

— Ты что делаешь?! – раздался голос ХайТека. – Ну, блин, кто же так эту атаку отбивает?! Ты отбил мой выпад сверху, вот так. При этом ты открываешься слева, и я могу выпустить тебе все кишки вот этим движением, видишь?

— А как надо? – заинтересовался Марс.

— Вот, смотри: я бью справа, ты отводишь мой клинок вверх – вверх, а не вниз! – мой клинок скользит к концу твоего меча, я слегка нажимаю… У тебя длинный меч, мне даже не нужно особенно стараться… Итак, я слегка нажимаю, твой меч проворачивается, и вот… Видишь?

Лезвие двуручного меча с хрустом вошло в ногу.

— Ой! – сказал Марс.

— Порядок, — ХайТек вложил свой меч в ножны и отряхнул руки. – Эй, вы, в засаде! Как вас там – засадники, засаженцы? Перевяжите своего бойца.

— Третья рота шестого полка, приготовиться к десантированию! – закричала Барабашка из кустов и снова принялась бешено шуршать.

— Барабашка, прекрати, — устало сказал СмертеХод. – Ты же видишь – они не купились.

— А мы должны были?! – с неподдельным изумлением спросил Эрик.

— Вообще-то, да, — ответил СмертеХод. – По плану, примерно в этот момент вам полагалось вопить от ужаса и просить пощады.

— О бедный Йорик! – стенал Призрак, размахивая руками и ногами, к каждой из которых было приковано по пушечному ядру на цепи. – Бить или не бить, вот в чём вопрос! …Идёт налево – песнь заводит, направо – сказку говорит!.. Ну что, неужели не страшно?

— Ужасающе, — честно ответила Фрейя. — Просто с ума сойти.

— То-то же! – польщённый Призрак взмыл на полметра в воздух и завис там, сложив руки и ноги, как будто он сидел в гамаке. – Слышал, СмертеХод? Я их напугал.

— Нет, меня напугало твоё знание Шекспира, — поправила Фрейя. – Это ж надо – спутать «Отелло» и «Гамлета»! И зачем ты приплёл туда Пушкина?

— Ну, важнейшим из искусств для нас является кино, — смущённо пробормотал Призрак, заливаясь пунцовой краской. – Поэтому, естественно, я немного не в курсе литературы.

— Ладно. Этот фильм узнаёшь? – С этими словами Макус распахнул плащ, отчего стазу стал вдвое больше, выдвинул клыки и медленно пошёл к Призраку, нацеливаясь на его сонную артерию.

— «Вампир в Бруклине»[15]? – заинтересовался Призрак. Макус никак не отреагировал. – «Дракула Брэма Стокера»? «Королева проклятых»?

Макус приближался всё быстрее. Призрак закусил губу.

— «Ночь вампира»? «Тень вампира»? «Носферату»? Точно, «Носферату»! Нет?! «Невинная кровь»? «Мой брат вампир»? «Сатанистские ритуалы Дракулы»? «Вампир в бикини»?

Макус глухо зарычал – последний названный фильм задел его до глубины души. Призрак побелел.

— «Банникула, кролик-вампир»? «Мама на свидании с вампиром»? «Озабоченный вампир»? «Мой любовник – вампир»? «Переспать с вампиром»? «Вампир-сосатель»? «Похоть вампира»? Ай, прекрати щипать меня за шею! «Вампир-куколка»? «Вампирши – девочки по вызову»? «Вампирши-лесбо»? Не пинай меня в лицо!!! «Вампирши – звёзды лесбийского кикбоксинга»?

— Где это ты такого насмотрелся?! – поразился СмертеХод.

— Ты даже не представляешь себе, какие фильмы смотрела Европа, когда думала, что рядом никого нет! – ответил Призрак Коммунизма, тем не менее снова заливаясь краской.

— Достаточно, — сказала Парвен. – Повеселились, и хватит. Мы уже поняли, что ты так же хорошо знаешь кино, как и поэзию. — Парвен взмахнула рукой, и напротив призрака появился небольшой полупрозрачный портретный образ фигуры с окладистой бородой.

— Папа Карло!!! – радостно закричал Призрак, уворачиваясь от ударов Макуса.

— Тссс!!! При посторонних я – Карл Маркс! – нахмурилась фигура, оглядываясь. – Что это ты тут делаешь?!

— Я… Э-э-э… Это… Вот, — промямлил Призрак.

— Я же сказал тебе – бродить по Европе! А ты где?!

— Но папа!!!

— Есть такое слово – надо! – сурово сказал Карл Маркс. – А ну быстро домой! Броди! И останешься сегодня без ужина! – С этими словами Карл Маркс пропал.

— Прошу прощения, мне приходится расторгнуть наш контракт, — со слезами на глазах обратился Призрак Коммунизма к СмертеХоду. – Мне было вне всякого сомнения поучительно работать с Вами. До свидания!

Призрак достал из воздуха пергамент контракта, с усилием разорвал его пополам и рассыпался ворохом светящихся искр.

— Двумя меньше, — подытожила Парвен, наблюдая, как Барабашка перевязывает ногу Марсу. – Что теперь?

— А теперь я пошлю тебя туда, куда тебя никто ещё не посылал! – ГринКэт, выступив на шаг вперёд, поднял руку на уровень глаз. На кончиках его пальцев начали собираться капельки голубоватого света.

— Это, интересно, куда?! – спросила Парвен. Она была уверена в своей магической защите, и поэтому намеревалась не препятствовать ГринКэту пополнять её словарный запас.

— Сейчас узнаем, — радостно пообещал ГринКэт.

— Не узнаем! – Язон сделал шаг вперёд и сжал руку. Прыгнувший из кобуры пистолет ударил его по натёртому месту на пальцах. Язон, подавляя мучительный стон, от боли споткнулся и упал как раз в тот момент, когда с пальцев ГринКэта сорвалась молния.

Молния ткнулась в Язона. Раздался громкий хлопок, и Язон исчез.

— Упс, — сказал ГринКэт, с удивлением разглядывая свою руку. – У меня получилось.

— Ты же говорил, что делал это раньше, — с укоризной заметил СмертеХод.

— Ну, в прошлый раз, когда у меня получилось — он же по совместительству первый — я просто поменял установки телепорта, который сам же АндЖел себе и открывал…

В лесу раздался громкий шум, кто-то упал.

— А ну, уходите отсюда! – закричал женский голос. Из кустов, ободранная и пахнущая странной смесью, вышла Смеагорла. Её руки были подняты в классическую боевую стойку волшебницы.

— Это ты нам? Или им? – поинтересовался СмертеХод.

— Вам, — ответила Смеагорла, кивая СмертеХоду и ГринКэту. – Уходите отсюда подобру-поздорову и заберите с собой того парня, который в лесу лежит. Я ему сломала этот… Как его…

— Хребет, — с надеждой подсказал ХайТек.

— Череп? – предложила свой вариант Фрейя.

— Палец? Средний, на левой ступне, — подключился МакЛауд.

— Пульверизатор! – вспомнила Смеагорла. – Сам виноват – поставил его там, куда я телепортировалась. Колбочка раскололась, он вдохнул, закашлялся и упал. Странный какой-то.

— Я понимаю, почему он упал, — кашлянул СмертеХод. Волна смрада из леса донеслась и до него. – Ладно, отступаем. ГринКэт, сигнал!

ГринКэт дважды сфотографировал приключенцев, подавая вспышками сигнал к отступлению. Не изучившая условных сигналов противника Смеагорла решила, что это какая-то атака, взмахнула руками и осыпала СмертеХода с ГринКэтом потоком ультрамариновых лучей. Те, не понеся видимых повреждений и явно изумлённые этим, быстро скрылись в лесу. Туда же ушли прихрамывающий Марс, опиравшийся на Барабашку.

Приключенцы расслабились.

— Смеагорла! – ахнула Парвен. – Ты ли это?

— Я, конечно, а кто же ещё? Парвен, я была такой дурой! Пожалуйста, очень тебя прошу, возьми меня снова в ученицы!

— Спасибо за твою заботу о нас, милая, — улыбнулась Парвен. – Конечно, я возьму тебя обратно. Только, будь добра, сначала тщательно проштудируй все свои конспекты за те десять лет, в которые я пыталась тебя учить.

— Почему? Разве моя боевая магия хромает? Ты видела, как точно я их поразила?

— О, точность была выше всяких похвал. Но загвоздка в том, что ультрамариновые лучи используются не в качестве боевой магии, а только как указатели. У них вектор магнус неподходящий для несения боевого заряда. Чем больше боевой заряд, тем ниже точность, поэтому ультрамариновые лучи хороши в качестве указки — и только. Помнишь, я рисовала тебе график зависимости боевых характеристик луча от его цвета? Ещё бы не помнить – я его тебе восемь лет каждый день рисовала. Иногда дважды в день. Ну, какие лучи опаснее всего?

— В порядке убывания — белые, жёлтые, голубые, синие, ультрамариновые, зелёные. – без запинки оттарабанила Смеагорла, чувствуя себя хуже некуда.

— Вот именно, — Парвен обняла Смеагорла. – Но не переживай, ты нам как следует на них показала, прежде чем они скрылись!

Язон поднялся и быстро огляделся вокруг.

Он находился на берегу реки, в виду огромного города с замком, закрывающим обзор. Над замком трепетал красный флаг. Остальной пейзаж ничем не отличался от пасторальной картины типа «Мои коровы и я (третий слева)», за маленьким исключением: на берегу реки, кроме Язона, не было ни людей, ни коров, ни вообще каких-либо живых существ.

Язон пожал плечами, достал тюбик с мазью, полученной от МакЛауда, и начал втирать её в руку. Боль в натёртых местах тут же прошла, Язон даже застонал от облегчения, но ни в одно другое место втирать эту мазь не решился: он помнил, как однажды, дурачась вместе с Метой, опрокинул на себя флакон спиртового одеколона с ментоловым экстрактом. Помнил он и быстро проносящиеся мимо коридоры, по которым он бежал к врачу за каким-нибудь средством, позволяющим быстро удалить эту гадость с разных нежных частей тела. С тех пор Язон с крайней осторожностью относился ко всему, что нужно втирать и чем нужно брызгаться.

Когда рука стала слушаться, Язон спрятал тюбик в карман, проверил пистолет и направился к городу.

Неподалёку от городских ворот он увидел первые признаки отшумевшего здесь недавно сражения: сломанные стрелы, луки и копья. Лужи крови уже успели засыпать песком, а тела – унести. Язон наклонился к копейщику, охраняющему ворота, и спросил у него, что тут произошло.

— Дык эта, — информативно ответил стражник, — мы тут того… А они – фьють! Двадцать штук… И один такой же, но большой, сияющий. Наши-то этого… Того… Тудыть и фьють. Вот так-то!

«Команда из двадцати существ рангом пониже и одного рангом повыше взяла этот город приступом в рекордно короткие сроки», — перевёл для себя Язон и, поблагодарив охранника, прошёл внутрь.

Внутри города не было заметно никаких следов недавно отгремевшей битвы. На плацу у казарм тренировались копейщики, отрабатывали навесную стрельбу лучники, недалеко стоилось какое-то тоже военное здание. Язон вошёл в таверну, заказал себе кружку пива, мысленно отметив, что пиво вкусное, свежее и холодное, и уселся послушать чужие разговоры.

— …А золотая шахта на северо-востоке побогаче нашей будет…

— …Да ладно тебе, они все одинаковые…

— …У меня двенадцать Бехолдеров с собой. Интересно, наймут меня, или нет?

— …Двенадцать Бехолдеров – это ерунда. Вон за тем столиком сидит герой, у которого было восемьдесят шесть Медуз – и его разгромили. А что поделать, против Красных Драконов и Медузы слабы будут…

— А пользователь-то дебил!..

«Нечто странное тут творится», — подумал Язон, взял ещё кружку пива с собой и вышел из таверны, пообещав занести посуду позже. – «Какой пользователь? Какие драконы? Где я вообще? Найти бы кого-нибудь толкового и разузнать у него, кто взял город и где его встретить… Уж у него я, наверное, получу ответы на свои вопросы! Только бы он не оказался тем самым пользователем…»

* * *

Парвен закрыв глаза, по едва чувствуемым следам пыталась распутать сложное заклинание, применённое ГринКэтом для отправки Язона динАльта неизвестно куда. Фрейе, как богине, распутать это заклинание было бы легче, но она, верная политике невмешательства, предоставила заниматься этой нелёгкой работой профессиональной волшебнице.

— Помни, Фрейя, — вспоминала она наставления своего приёмного деда, одноглазого Одина. – Богу наломать дров среди смертных – раз плюнуть. Ему даже делать ничего не надо, только пожелать. Поэтому каждый раз, когда ты спускаешься в мир смертных, обуздывай свои желания и проявляй божественную сущность только в самых крайних случаях. – После чего Один пощипывал себя за бороду и добавлял: — Ну, скажем, если тебе пожрать захочется, или выпить… Или потанцевать, а оркестр не умеет играть ничего, кроме «New York, New York»…

Фрейя смежила веки. В её ушах всё слышался хриплый голос Одина:

— Если ты всё же не сдержишься и сотворишь что-нибудь из ряда вон выходящее, это может стать заметным на общей магической карте Вселенной. И тогда остальные боги, которым делать нечего — а богам обычно нечего делать, ну не на молитвы же отвечать, в самом деле – сбегутся к тебе, как мухи на… Ну, ты поняла. Так вот, если богов будет два, то шанс, что кто-нибудь из них совершит ошибку и от укуса комара выдаст крепкое словцо, чем разнесёт этот мир вдребезги пополам и уничтожит там всё живое, возрастает вчетверо. Если три – вдевятеро, а если богов будет пять, то я даже и чисел таких не знаю.

— Так что, дедушка, мне даже и не думать ни о чём? – спросила Фрейя старого громовержца.

— Это ещё цветочки, — махнул рукой дед. – Ты же знаешь, нас, нордических, не все боги любят. Аллах так вообще никого не любит, кроме себя и Ктулху. Пиротехник чокнутый. Ктулху не любит даже Аллаха. Кали тоже со странностями. Уицилопочтли, Ракот, Владетель[16]… Нас многие недолюбливают. Про твоего сводного братца Локи я даже и не говорю. Поэтому многие сбежавшиеся на твою волшбу будут только рады тебе напакостить. Из неприязни к нам, или просто по доброте душевной. А если прибежит кто-нибудь калибром посерьёзнее, то дело может докатиться до очередной Битвы Богов. И тогда придётся снова звать Афину, Будду, Ра и Иегову с Христом, чтобы всех мирить…

Фрейя почувствовала, как румянец заливает её щёки, и быстро переключилась на другие темы для размышления.

Смеагорла с несчастным видом тренировалась в боевой магии, раз за разом посылая жёлтый луч в валун неподалёку. От Смеагорлы в сторону валуна простиралась широкая, расширяющаяся веером и простирающаяся на полкилометра просека поваленных, вывороченных с корнем деревьев, разбитых в щебень камней и взрыхлённой земли. На валуне не было ни единой царапинки.

Закусив от злости губу, Смеагорла наотмашь рубанула рукой. Воздух задрожал от энергии. Сорвавшийся с её ладони бледно-жёлтый луч вонзился в землю метрах в пяти левее каменюги. С сосны насмешливо застрекотала белка.

— Смеагорла, это делается не так, — сказал ЛучНик, почувствовав свой шанс. – Ты слишком сильно напрягаешься. Рубишь, как топором. А ты попробуй аккуратно, легонько, нежно, как с женщиной. Тьфу, то есть как с мужчиной. Фу. Ну, в общем, ты поняла. Почувствуй линию, соединяющую твою руку и цель. Вот так, — ЛучНик, чтобы не тратить боевые стрелы, вытащил из колчана оперённую заготовку без наконечника, вскинул лук, зажмурил глаза и спустил тетиву. Стрела ткнулась точно в центр валуна. – Попробуй!

Смеагорла подняла руку, зажмурилась и резко опустила её вниз.

— Ну, в общем, неплохо, — одобрил ЛучНик, скача на одной ноге и пытаясь задуть тлеющий ботинок. – Только поздно отпустила. Скажем так, слишком поздно. Давай ещё раз. И не дёргай рукой, плавнее веди.

Смеагорла снова подняла руку, сосредоточилась и опустила её, стараясь не делать резких рывков. Жёлтый луч попал в самый низ камня.

— Молодец! – похвалил ЛучНик. – Классно! Теперь ещё годика два потренироваться – и можно выпускать на первенство двора!

— Ребята, вы мне мешаете сосредоточиться, — недовольно сказала Парвен, открывая глаза.

— Мне тоже, грыб вашу хрюп! – сказал валун, встал на короткие лапки и развернулся.

МакЛауд схватился за ХайТека. ХайТек схватился за меч, передумал и схватился за Фрейю. Фрейя схватилась за Парвен. Котёнок схватился сам за себя. Макус схватился клыками за воздух. ЛучНик схватился за Смеагорлу и приготовился стреляться из-за женщины. Смеагорла схватилась за голову, в душе проклиная свою способность везде и всюду попадать в переделки. Белка на сосне схватилась за ветку, потому что по опыту знала: когда раздражается пещерный тролль, желательно держаться как можно дальше, крепче и тише.

— Ырк уугх руф мрглкж! – сказал тролль, направляясь к приключенцам и поднимая увесистую грубую палицу.

— Чего ты завёлся-то?! – спросила Парвен, скрывая дрожь в голосе. Пещерные тролли всегда были самыми грубыми, опасными, злобными и непредсказуемыми созданиями – после МеталлиКэта. А кожа на основе кремния делала их практически неуязвимыми для большинства видов оружия и магии.

— Эта грыбнутая блурха мне хвост подпалила! – объяснил тролль, перекидывая палицу из руки в руку. – И я за это буду её месить!

— Не надо меня месить! – попросила Смеагорла.

— Надо! – осклабился тролль, сверкнув кривыми жёлтыми зубами («Кварц со вкраплениями железа», — отрешённо подумал МакЛауд) и шагнул ещё ближе. – Я сейчас тебя кхргы… — Тролль с изумлением вытащил изо рта перекушенную стрелу. – Это ещё что за зубочистка?!

— Это была бронебойная, — предупредил остальных ЛучНик. – Стрелял с наконечником уже на пальцах, так что больше ничего сделать не могу. – И он, увлекая за собой Смеагорлу, отступил в тыл.

— Я сейчас попробую ему выжечь глаза, — сказал Макус, швыряя в тролля красные молнии типа тех, которыми он так эффективно сражал нечисть у себя в замке.

— Ну пробуй, экспериментатор грыблвдский! – ухмыльнулся тролль. – Хрусталики из чистого чешского хрусталя, белки из фарфора. Жги!

— Мда, — Макус почесал в затылке. – Я пас.

— Jobs! – без особого воодушевления попробовал МакЛауд.

— Мужик, ты ваще попух, — улыбка тролля стала ещё шире. – Я – из кремния, понимаешь? Кремень, силикаты, силикон. PnP-переход. Полупроводники. Центральный процессор. С каких пор ☺obs выводит информацию о процессоре?

— А ребутнуть? – с надеждой спросил МакЛауд.

— И что от ребута процессору будет? Разве что почистишь мой кэш маленько, – и тролль показал МакЛауду свой кэш, действительно, нуждающийся в чистке. МакЛауд погрустнел и поднял руки.

— Тут нужен доступ к железу, а я не думаю, что вот он, — МакЛауд ткнул пальцем в тролля, — позволит мне покопаться в его внутренностях.

Парвен отчаянно пыталась вспомнить какое-нибудь подходящее заклинание. Обычно профессора, столкнувшиеся с пещерными троллями – в отличие от более цивилизованных горных троллей или подземных троллей – не успевали написать руководств по результативной магической атаке. Поэтому почти все бестиарии напротив картинки пещерного тролля помещали текст: «При встрече с озлобленным Троллем Пещерным целесообразнее всего впихнуть в него пару-тройку наименее ценных спутников и бежать как можно быстрее, пока он давится».

Можно было, конечно, развести под троллем костёр, и тогда в какой-то момент вскипевшая внутри него влага просто разорвёт его на куски. Но Парвен сильно сомневалась, что тролль будет спокойно стоять в центре костра несколько десятков минут. Вскипятить же влагу внутри него магическим способом мешала его кожная броня, надёжно изолирующая тролля от окружающей среды.

— Ну, ещё предложения будут? – тролль, размахнувшись, переломил дубинкой высокую сосну. Белка, которая так и знала, что этим всё кончится, неистово молилась всем своим богам, чтобы дерево в падении пролетело мимо другой сосны, на которую можно было бы перепрыгнуть. – Грыхва подгкрнгогая, иди сюда сама, я тебя сейчас буду месить!!!

— Сначала ты будешь иметь дело со мной! – сказал Макус твёрдо, выступив вперёд.

— Никаких проблем, — тролль с разворота саданул дубинкой, и Макус, тихо пискнув, скрылся в чаще. – А теперь ты! – И тролль занёс дубинку над Фрейей…

Фрейя, зажмурившись, одной рукой схватила Котёнка, а другой – ХайТека, и пожелала себе и своим товарищам убраться отсюда куда подальше. Внезапно её кожу опалил знойный ветер. Фрейя с опаской открыла глаза.

Вокруг приключенцев, перенёсшихся в почти полном составе – не хватало лишь Макуса, — простиралась пустыня. Насколько позволяла видеть песчаная пыль, вокруг были одни только барханы.

Челюсти приключенцев тут же отвалились. Рты немедленно были занесены песком.

— Оригинально, — сплюнул МакЛауд. – На чьей совести декорации?

— На моей, — призналась Фрейя.

— И где мы?

— Не знаю.

— Точность восхитительная. GPS тут уже изобретён? – МакЛауд похлопал себя по карманам и вспомнил, что в этом мире он появился в одной только наберденной повязке. – Парвен, хоть ты скажи, куда нас занесло.

— В пустыню, — немедленно ответила Парвен.

— Это-то понятно, — ответил МакЛауд. – Я хочу знать: 1) где мы? 2) как отсюда выбираться? 3) каким образом Шель собирается это всё объяснять?

— Ладно уж, расскажу, — вздохнула Фрейя. – Слушайте внимательно, повторять не буду. Итак, я на самом деле не совсем Шель…

* * *

Одетый в зелёный халат и белую чалму Аллах, сидя по-турецки перед куском брезента, любовно смазывал автомат Калашникова, мурлыкая себе под нос какую-то песенку. На стенах, украшенных арабесками, висели подобранные по цветам пояса шахидов размеров от L до XXL. Слева от Аллаха валялся отчёт из департамента обеспечения: «Катастрофическая ситуация с Гуриями Девственными: общая недостача на складе — 263 штуки; отсутствует гарантийная пломба у — 129 штук; прорвавшийся суккуб попортил – 61 штуку; из-за повреждённой упаковки или в связи с истёкшим сроком годности были возвращены пользователями и заменены согласно гарантийным обязательствам — 57 штук. Требуется немедленно закупить дополнительную партию Гурий Девственных! Запланированные расходы — …». На отчёте красовалась резолюция красным цветом: «Отказать. Проверить возможность заменить Гурий на Мальчиков. Подсчитать возможные расходы, представить смету». По полу были в беспорядке разбросаны противотанковые мины и прожжёные флаги со звёздами и полосами разных цветов.

Внезапно зазвонил телефон. Аллах прекратил чистить автомат и сурово посмотрел на него. Телефон не унимался. Тогда Аллах, пригладив бороду, поднял трубку:

— Вах, да. Я говорю.

— О солнцеликий, это Мухаммед, пророк Твой. Я только што из комнаты детекторов, да. Лубопитное магическое вазмусчение во Вселенной 18-263Б. Пасматри сам, дарагой!

— Вах! Шайтан?

— Какой шайтан-майтан, э? Боги это.

— Нет бога, кроме Меня. И ты – пророк Мой, да.

— Вах. Нет бога, кроме Тебя. Но Ты всё-таки схады и пасматры сам, да. Христом-богом тибя малю.

— Вах. Пойду схажу. Спасыбо, дарагой. Захады ищо. Звони, да.

Аллах опустил трубку на телефон, погладил бороду, подумал. Затем, приняв решение, быстро собрал автомат, поправил чалму. Встал, подпоясался поясом размера XL, закинул автомат за спину, щёлкнул пальцами и исчез.

* * *

— Итак, ты – великая богиня Фрейя, а мы сейчас – в пустыне, — заключил МакЛауд, выслушав долгий рассказ Фрейи до конца.

— Совершенно верно, — кивнула Парвен, подтверждая. – Похоже, сомневаться во второй части твоей фразы было бы по меньшей мере нелогично.

— Ну, если она – такая великая богиня, то пусть скажет нам, куда именно она нас сейчас перенесла, — пожал плечами МакЛауд.

— Я не могу, — замотала головой Фрейя. – Во-первых, я ограничена возможностями человеческого тела. Я, конечно, могу выйти из него, как тогда, со статуей, но тогда я буду всего лишь очень могучим призраком. Во-вторых, мне ни в коем случае нельзя проявлять больше способностей, чем среднестатистической местной волшебнице. Иначе сюда сбегутся остальные боги, заинтересовавшись, что я тут потеряла, и в этом мире такое начнётся… Многие из богов просто не поверят, что единственная причина, по которой я здесь – это любопытство и желание помочь в личной жизни моей кузине, начнут копать, а когда боги копаются в мире – мир обычно рушится. Поэтому я должна сидеть достаточно тихо, чтобы не вызывать подозрений. И проявлять свою божественную сущность я смогу только в самых крайних случаях. Когда речь идёт о моей жизни и смерти, например… Не о вашей! Так что вас я спасать не буду, даже не рассчитывайте, — неловко закончила Фрейя свою тираду и полыхнула очами.

— Ну, голубушка, в таком случае ты уже наследила, — ласково погладила её по голове Парвен.

— Это когда?..

— Стол помнишь? Большинство колдуний с трудом оживляют столы на четверых. Если использовать всякие снадобья вдобавок к средним способностям – можно взяться за стол на десятерых. Ну, стол на двадцать персон сумею оживить я и ещё десяток чудотворцев-фокусников. Но на восемьдесят!.. И ещё стулья в придачу! Да ты просто воткнула в этот мир транспарант с надписью «тут резвится сумасбродная оголодавшая богиня». Хорошо ещё, никто из ваших на это внимание не обратил. – Парвен щёлкнула пальцами и сотворила шоколадный батончик. – Ну и сегодняшний случай… Телепортироваться, или аппарировать – достаточно легко. Но охватить разумом ещё кого-то и перенести его вместе с собой так, чтобы тела не перемешались в невообразимый мясной салат, сможет не каждый. Наш Макус, поднаторевший в некоторых областях магии за три тысячи лет, сумел перетащить бы двоих. Я в одиночку – с трудом – четверых или пятерых, и слегла бы после этого на пару дней восстанавливаться. Ты переволокла себя, шестерых людей и кота за раз и даже не запыхалась при этом. И хоть бы кто-нибудь с кем-нибудь склеился! – Парвен взяла за шкирку Котёнка и попыталась отодрать его от Фрейи, но безуспешно. – Ты бы уж заодно разослала всем мало-мальски значимым богам личные приглашения. Эффект был бы примерно тот же.

— И что теперь делать? – оцепенела Фрейя.

— Ничего, что уж теперь сделаешь, — философски пожала плечами Парвен. – Иногда такого рода выбросы бывают при катаклизмах. Когда землетрясение раскалывает жертвенник для человеческих жертвоприношений, может быть такой всплеск силы, что горы начинают рушиться.

— Горы и так рушатся, — указал ХайТек. – Это же землетрясение.

— А. Да, точно. – Парвен поправила волосы и задумалась, после чего просияла. – Ну, или если звезда взрывается и уничтожает всю жизнь на планете, то выделившейся магической энергии хватает на то, чтобы испарить все океаны и расплавить почву.

— Парвен, — вздохнул Эрик, — звёзды – они и так очень горячие. Когда взрывается звезда, то вокруг них начинается такое пекло, что океаны высохнут, а почва расплавится даже на планете, где жизни отродясь не было.

— А ты откуда знаешь, какими бывают звёзды? – встрепенулась Смеагорла.

— Я один раз видел упавшую звезду, — сказал ХайТек с грустью. – Это было уже после того, как к нам присоединился Макус. Была поздняя ночь. Звезда была очень красивая, круглая, жаркая, голубая, вот такого примерно размера. Я успел загадать желание. Она упала прямо в дом человека, который не хотел пустить нас переночевать. Желание исполнилось — дом сгорел.

МакЛауд и Эрик переглянулись и загадочно улыбнулись. Эрик поправил за спиной плазмаган.

— Нам следовало бы найти место, где мы остановимся переночевать, — сказал Эрик, уводя разговор от обсуждения темы падающих звёзд. – А то Солнце уже садится.

— Как – садится?! Мы же вышли из монастыря утром!

— И тем не менее. Пока Фрейя рассказывала, оно опустилось почти на ширину ладони, — Эрик вытянул в направлении Солнца руку. – Оно было тут, а сейчас оно – тут, видите?

— Это значит, что мы… — ЛучНик прикинул разницу в расстоянии, необходимую для того, чтобы Солнце, с одной точки кажущееся поднимающимся, с другой точки казалось садящимся. – Так, примерно шесть часов разницы во времени… Ого! Поздравляю, ребята – мы сейчас на восемь миллионов шагов восточнее монастыря, и значительно южнее!!!

— Семь тысяч километров, да? Ну, что южнее, мы уже поняли, — ткнул пальцем в пустыню МакЛауд.

— Значит, со средней скоростью в 3 километра в час, делая по 10 часов ходьбы каждый день, делая по одному выходному в неделю, мы будем в окрестностях монастыря примерно через год, — подсчитал ХайТек. – А оттуда два дневных перехода до столицы. Плёвое дело, правда? Потопали!

— Год пешком идти?! – возмутился ЛучНик. – Да вы что! Пусть лучше Фрейя и Парвен нас по одному обратно перенесут. Даже если им придётся отдыхать по два дня после каждого рейса, это всё равно займёт только одну неделю. Налицо выгода в пятьдесят два раза.

— Не пойдёт, — отрицательно помотала головой Парвен. – После такой крупной телепортации по всем магическим путям в округе пошла дикая рябь. Не знаю насчёт Фрейи, но я просто побоюсь туда соваться. Нужно подождать недельку-другую, пока они снова начнут работать, как надо.

— А что случилось-то? – заинтересовался ЛучНик.

— Телепортация – это как бросание предметов в пруд на точность, — объяснила Парвен. – Ты примерно прицеливаешься сверху в то место на дне, куда хочешь попасть, и бросаешь песчинку. Песчинки почти не нарушают глади пруда, и поэтому попадают в то место, куда бросившие их люди хотят попасть. Но если ты уронишь в воду камешек, это вызовет волны, и соседние песчинки будут отнесены от того места, куда целились их хозяева. Надо подождать, пока волны улягутся. Песчинка – это телепортация одного человека. Камешек – двоих. А семеро разом – это такая глыба, которая расплескает к чертям весь пруд.

— И что будет с телепортирующимися в этот момент людьми? – с ужасом спросил ХайТек.

— С теми, кто телепортировался в тот самый момент – ничего, они уже вошли в воду. А сейчас, после того, как наш камень упал… Ну, в лучшем случае – их песчинки попадут в пруд. В случайное место, конечно. Их может вынести на высоту нескольких километров, на середину океана или в жерло действующего вулкана, но они по крайней мере останутся в этом мире. В худшем – их выбросит за пределы мира. Но не волнуйся, — Парвен похлопала ХайТека по плечу, — есть простой и быстрый способ прикинуть силу волн перед телепортацией, и никто этой проверкой не пренебрегает. Так что там, рядом с монастырём, и тут, в радиусе нескольких километров вокруг нас, ни один маг не будет сейчас рисковать. Однако, в любом случае, в ближайшую неделю – никаких телепортаций!

— Ладно… — протянул ХайТек, которого слова Парвен ещё больше выбили из колеи. – А как же Макус и Язон?!

— Ну, Макус наверняка сам о себе сумеет позаботиться и найдёт способ присоединиться к нам вскоре, а что касается Язона – было бы неплохо взять за жабры ГринКэта и получить от него все сведения об этом заклинании. Откуда он его выцепил, хотела бы я знать? – Парвен ожесточённо почесала затылок. – Я такого заклинания в книгах не помню… Неужели МеталлиКэт составил?!

— Ладно, — прагматичный ЛучНик проверил коробочку, в которой он хранил тетивы. – Давайте сейчас будем думать о насущном. Самое насущное на сей момент – переночевать где-нибудь. Поэтому я предлагаю пойти вон туда.

— Почему именно туда?

— Видишь, там что-то виднеется? Это что-то явно искусственное. Может, указатель дороги к благам цивилизации, где можно будет спокойно переждать недельку?..

* * *

Тем временем ужасно злобный маг МеталлиКэт выслушивал отчёт СмертеХода по мыслесвязи. СмертеХод, несмотря на прохладную осеннюю погоду, был весь в холодном поту и тихо радовался, что не находится в пределах прямой досягаемости своего шефа. МеталлиКэт метал молнии. Судя по звукам из шлемофона, доставалось и аппаратуре, и радисту.

— Как вы могли их упустить?!

— Элементарно, — оправдывался СмертеХод. – Мы устали! А они очень, очень сильные противники! И их много! Этот рыцарь распорол ногу Марсу. А Парвен уволила Призрака Коммунизма.

— Да я сейчас вас сам так уволю – мокрого места не останется!!! – бушевал МеталлиКэт. Радист попытался слиться со стулом. Стул сломался. – Где спецподразделение «йота»?!

— Кончилось… Им фигасеректум поужинал. Я же кричал: дайте, дайте спецподразделение «фи»!

— А-а, тогда это я тебя не понял, — согласился МеталлиКэт. – Я подумал, ты выражаешь своё справедливое отношение к нашим спецвойскам вообще. Какие у тебя планы?

— Сейчас мы останавливаемся в местном монастыре, оказываем первую помощь раненому и спим, — ответил СмертеХод. – После чего ищем направление, в котором исчезли Спасатели БофФина.

— Ищите направление сейчас! – потребовал чёрный маг.

— Да ни за какие деньги! – возмутился СмертеХод. – Когда мы оставили их, они разбирались с разъярённым пещерным троллем. Так тролль там до сих пор бушует, уже час! Повелитель на самом деле хочет, чтобы мы подошли к троллю и вежливо попросили его освободить местность от своего присутствия? Да нас же потом месяц с деревьев соскребать будут!

— Тролль?! Большой?

— Ну… — СмертеХод задумался. – Толщиной с министра финансов.

МеталлиКэт присвистнул.

— Тогда не ищите направление, — махнул рукой он. – Я знаю, почему тролль бушует. Добавки хочет.

— Вот бы стравить тролля и фигасеректума! – мечтательно пробормотал Марс.

— Я буду наблюдать за этим зрелищем с другой планеты, — твёрдо ответил пришедший в себя Алхимик.

— Послушай, СмертеХод, — сказал МеталлиКэт. – Моя служба слежения зафиксировала телепортацию огромной массы прямо у тебя из-под носа. Так что даже если тролль их и сожрал, то не всех. Куда они телепортировались, пока неизвестно, потому что магические пути тут же стали великолепным примером хаоса. Возможно, что они телепортировались не все, поэтому организуй поиски следов вокруг места вашей схватки. Осмотри тролля, когда он снова заснёт, ищи свидетельства того, что он кого-нибудь слопал. Мне нужна любая информация, понимаешь? Любая! И ещё. Судя по качеству телепортации, у них в команде есть ещё один маг, как минимум класса Парвен. Будь очень осторожен!

— Да, есть одна, — вспомнил СмертеХод. – Странная такая. Она Алхимика отрубила с одного удара!

— С одного удара ноги по пульверизатору, в котором была ампула с хлороформом! – оскорбился Алхимик. – У меня от удивления даже противогаз упал!

— Потом чуть не убила нас сине-зелёными лучами, — продолжил СмертеХод, показав Алхимику кулак.

— А-а, эта… Да, она сильная волшебница, — ответил МеталлиКэт, с трудом сдержав смешок. Он знал только одну волшебницу, которая могла попытаться использовать в качестве боевых ультрамариновые лучи. – Опасайтесь её. Но, видимо, есть ещё одна, потому что такая телепортация не по силам даже ей с Парвен.

— А это не мог быть тот странный человек, владеющий магией UNIX?.. – предположил СмертеХод.

— Нет. Магия UNIX не позволяет телепортироваться, в ней мгновенное перемещение называется «смена рабочего каталога» и работает иначе, так что это не он.

— А кто ещё у них есть? ЛучНик, рыцарь и увешанный оружием великан в принципе магией не обладают. Ещё одного громилу с пистолетом на руке ГринКэт отправил в соседнюю вселенную, так что участвовать в финальной телепортации он не мог. Остаются только вампир, котёнок или девчонка, которая у них за кашевара. Но ей же от силы шестнадцать!

— Это, без сомнения, она, — подтвердил МеталлиКэт. – Магия вампиров не навела бы такого беспорядка в магическом эфире. Короче, раненого оставляй в монастыре, остальные пусть осматривают место вашей драки и ищут следы, а ты найди мне всё на эту девчонку. Носом землю рой, но находи свидетелей, сделай подробное описание, составь фоторобот! Мне нужно знать, кто она, откуда, чем дышит, и почему она с таким самородным талантищем до сих пор не у меня в войске. Вопросы есть? Конец связи.

* * *

— Вот! Я же говорил – искусственное сооружение! – гордо ткнул пальцем в означенное сооружение ЛучНик.

Сооружение представляло собой исцарапанный песчинками камень с буквами, вытесанными на плоской, обращённой к путникам стороне.

— «Абсолютно ничего интересного – следующие 283 килошага», — прочитал ХайТек. – Обалдеть просто. Тут все дорожные знаки так информативны?

— Подожди, тут ещё внизу что-то написано, — Смеагорла сгребла в сторону верхний слой песка, обнажая ещё несколько надписей.

— «Направо пойдёшь – голову потеряешь, прямо пойдёшь – о камень шибанёшься, налево пойдёшь – жена прибьёт, назад повернёшь – сам дурак». А, вот ещё несколько слов: «Вода – 500 метров (копать тут)». Оригинальные люди тут жили, ничего не скажешь, — ХайТек пнул камень ногой. – Куда направим свои стопы?

— Естественно, направо, — ответил Эрик.

— Ты что?! Там же секир-башка!!! – ЛучНик ткнул пальцем в камень.

— Во-первых, этому камню явно несколько сотен лет. С тех пор многое могло измениться. Во-вторых, если только секир-башка устраивают разумные люди, с ними можно договориться. Ну, например, пусть они приютят всех, а голову отрежут только тебе. В-третьих, топать прямо ещё больше недели, пока не начнётся что-то интересное, я не хочу, и налево я тоже не могу пойти, так как жены у меня нет. Что остаётся?

— Повернуть назад? – с надеждой предложил ЛучНик, которого не устраивала перспектива заплатить своей головой за ночлег всей остальной команды.

— Да ладно тебе! Не бойся! – сказала Парвен. – Помни, мы с тобой!

— Вот именно поэтому я и боюсь. Ну ладно, пошли…

Группа повернула направо и, освещаемая со спины заходящим солнцем, бодро зашагала вперёд.

Долго идти не пришлось – не прошло и часа, как приключенцы добрались до изъеденных временем ворот древнего города. В городе, судя по всему, не было ни одной живой души, и песок мёртво шуршал по его улицам. Выбеленные солнцем и временем каменные стены таращились на путников чёрными провалами окон, словно мёртвые черепа – своими пустыми глазницами. Ветер жалобно выл, скитаясь между домов, гоняя засохшие ветви растений, методично разрушавших дома, и пел погребальную песню былому величию некогда прекрасного города.

— Мне это всё очень не нравится, — пробормотала Смеагорла. С городской стены на неё зашипела змея. Смеагорла ответила ей тем же, и посрамленная змея сочла за лучшее тихо уползти. ХайТек в мгновение ока взлетел на стену: между камней её подножия он увидел скорпиона и решил, что тот только и мечтает о том, как бы ему ужалить ХайТека. Скорпион мысленно фыркнул, поаплодировал такому эгоцентризму и забился под потихоньку остывающие камни.

— Да, место довольно зловещее, развлечения программой не предусмотрены, но тут у нас хотя бы будет тень в течение дня, крыша над головой во время холодных ночей, и мы сможем переждать неделю-другую, пока не станут возможными телепортации, — сказала Парвен, поёживаясь.

 — Чует моё сердце, что как раз развлечений у нас тут будет море, и начнутся они прямо этой же ночью, — возразил ЛучНик, проверяя, как быстро он сможет достать лук. – Меня не оставляет ощущение, что кто-то за мной следит. Кто-то большой и голодный. Обычно в таких случаях я обращаюсь к психоаналитику, но тут психоаналитиков нет, поэтому смотрите в оба: может, я и прав…

Приключенцы, собравшись тесной группой, прошли через наполовину разрушенные ворота и вступили на главную улицу заброшенного города.

* * *

Радостно потирая руки, Пользователь обдумывал очередной план действий. Полностью поглощенный стратегическими и тактическими маневрами, он даже представить себе не мог, какие силы вмешались в ход его игры. «Его игра» – наивно продолжал думать пользователь, не обремененный излишними интеллектом и воображением. Конечно, он не мог не заметить внезапное появления нового Архангела на карте и не менее странное превращение двадцати Архангелов в Ангелов — за 10 лет увлечения игрой такое случалось впервые. Но он легкомысленно не придал этому никакого значения, подтверждая тем самым тезис: «Пользователь-то — дебил!»

* * *

Выйдя из таверны, Язон вновь осмотрелся вокруг. На плацу тренировались воины с копьями, ни кольчуги, ни тем более шлема на них не наблюдалось. Мысленно ощутив в руке пистолет, Язон прикинул, сколько секунд ему понадобится, чтобы уложить их всех. Результат ему явно понравился, и с усмешкой под кодовым названием «Лохи» он перевел взгляд направо. Стрелки (Язон затосковал по ЛучНику) выглядели повнушительнее; конечно, он справился бы с десятком таких, но, в принципе, со стрелками лучше подружиться. Оглянувшись на громкий звон, Язон увидел, как из только что построенного здания выходят рыцари в доспехах с тяжелыми двуручными мечами. «Вот это оперативность!» – изумился Язон. Прикидывать свои шансы против таких он не стал и, не увидев больше ничего интересного, направился к выходу. На вратах города висело большое табло с горящей надписью «Месяц-2 Неделя-1 День-1». «Оригинальный календарь» – подумал Язон и вышел. Оглушительный клекот ударил ему по ушам, а жуткая вонь – в нос. Молниеносно выхватив пистолет и машинально перекувыркнувшись, Язон увидел напротив около 30… птиц?.. женщин?.. ГАРПИЙ??!!! Не двигаясь с места, они злобно смотрели на него, яростно хлопая огромными крыльями. Быстро переставив регулятор пистолета на полуавтоматический огонь, Язон выпустил очередь в толпу тварей. С диким ревом восемь из них остались лежать на земле, остальные разом полетели на Язона. Преодолев полпути, они вновь остановились, глядя на него горящими глазами, в которых читалась бессильная злоба. «Хех, да они тут все дебилы!» – ухмыльнулся Язон, выпуская новую очередь, уложившую еще штук девять гарпий. Оставшиеся вновь двинулись на него, приблизившись вплотную. Перезарядив пистолет в очередном кувырке, Язон прицелился и выстрелил… Выстрела не последовало, а гарпии уже надвигались на него, обнажая чудовищные когти… Четыре твари настигли его и в считанные секунды разорвали его рубашку на кусочки, одна полоснула когтем по груди. Сцепив зубы от боли, Язон яростно расстрелял гарпий в упор, досталось и тем, которые не успели долететь. Резкая боль в ноге заставила его упасть на колено; оглянувшись, он увидел последнюю гарпию, она тоже была ранена, в глазах застыли боль и страх. Она не двигалась. Резко вскинув руку на бедро, Язон выстрелил, птица упала, зажимая крылом простреленную грудь. Отыскав оторванный рукав рубашки, он перевязал ногу и двинулся прочь от негостеприимного города. Проковыляв несколько десятков метров, он увидел сверкающие ворота с надписью «Entrance. No Exit». Недолго думая, он ступил в переливающуюся разноцветную пустоту – и невидимая сила подхватила и закружила его в неудержимом вихре. Время и пространство смешались, исчезли все знакомые ранее чувства, даже нога перестала ныть. Внезапная ослепительная вспышка ярко-белого света заставила его зажмуриться. Неожиданно все затихло и исчезло, и следующим ощущением было ощущение, что он здесь не один. Язон открыл глаза.

* * *

В нескольких шагах от АндЖела из ниоткуда, а точнее, из невзрачных на вид ворот, которые он принял за пустое и не самое удачное украшение этого мира, вывалился полуодетый, с криво перебинтованной ногой, сжимающий в руке странный черный предмет и ошалело озирающийся по сторонам воин. Название «воин» очень льстило появившемуся незнакомцу, но другого и вместе с тем не оскорбительного АндЖел не успел пока придумать. Незнакомец вскочил, отплевываясь травой, направил на АндЖела черный предмет и закричал:

— Стой! Стрелять буду!

«Стрелять – оружие – опасность» – молнией пронеслось в мозгу АндЖела, и не менее молниеносным ударом он ударил его по запястью, свободной рукой схватил за горло и приподнял в воздух. Отбиваясь руками и ногами, незнакомец зарычал, потом зашипел, потом захрипел. Поняв бесполезность сопротивления, он затих, хватка ослабла, и Язон упал на землю, хватая ртом воздух. АндЖел поднял черный предмет, повертел его в руках, но опасности не ощутил.

— Кто ты и что ты здесь делаешь?

— Меня зовут Язон ,— тяжело дыша, ответил незнакомец. – Я здесь совсем недавно… я не знаю, как я сюда попал… Таверна… Лохи… Гарпии… Мой пистолет!!

«Ещё одна жертва ГринКэта» – вздохнув, подумал АндЖел, а вслух сказал:

— Я – АндЖел, а это мои младшие братья. Я ищу заклинание, которое поможет мне вернуться в мой мир. Как ты это назвал? Пистолетом?

Язону почудилось издевательство в его голосе, но, помня не столь давние события, он спокойно ответил:

— Да, это мой пистолет.

— И как ты собирался из этого стрелять? – с усмешкой поинтересовался АндЖел.

«Пусть только он вернется в мои руки, я тебе покажу, как» – со скрытой злостью подумал Язон.

— Могу продемонстрировать.

АндЖел не слишком доверял подозрительному незнакомцу, но все еще не ощущал опасности от предмета, поэтому он протянул Язону пистолет и непринужденным жестом сжал рукоятку меча. Язон уже оправился от шока путешествия и неожиданной встречи, и от его проницательного взгляда не ускользнула ни одна мелочь.

«Эта птичка смотрится посерьезнее тех тварей – подумал Язон. – И с ним еще толпа таких же. Мда-с. Ладно, не будем торопить события».

Язон обернулся, вскинул руку и выстрелил в дерево в 100 шагах от него. Вспорхнули птицы, сосенка не шелохнулась. АндЖел насмешливо посмотрел на него. Сосенка бесшумно накренилась и упала, место среза слегка дымилось. АндЖел перестал ухмыляться и задумался.

— Что ж, неплохо ,— протянул он руку Язону. — Пойдем с нами. Мы поможем тебе разобраться, что к чему, и, может, я наконец сумею выбраться отсюда.

Крепко пожав руки, новоявленные компаньоны двинулись вперед, рассказывая друг другу о своих приключениях, вместе уничтожая по пути мелких и не очень монстров. Когда стало смеркаться, они уже были лучшими друзьями. Потемневшее небо выглядело угрожающе – и не без причины. Приближалось Инферно.

* * *

…Пискнув, Мак улетел в чащу. На первый взгляд, этот лесок был однородным — разного рода деревья. Но присмотревшись, опытный натуралист увидел бы, что деревья рассортированы по сортам — на опушке росли три тополя, обвитые плющем. Дальше шли полоски из березы (из этого березняка и улетел несчастный вампир), сосновый бор (пролетая, Мак обратил внимание на высоту сосен, и подумал, что адмирал Нельсон при случае мог бы запастись тут кораблестроительным мачтовым лесом), еловый бор, и, наконец, осинник. Ломая ветки, вампир влетел в самый центр мрачного леса и врезался в ствол древней осины.

— Чтоб я ожил… – простонал вампир, приподнял голову, всё ещё распластавшись по стволу осины, и увидел в нескольких сантиметрах выше своей головы старый толстый осиновый сук. «Фух, пронесло», – прошептал он, прикинув вероятность своего выживания, напорись он на этот сук. Соблюдая неимоверную осторожность, вампир отлепился от ствола и рухнул на землю.

— Бррр… Жуткое место. – Вампир, поёжившись, оглядывал полянку, на которую его вынесло. Вокруг росли старые, скрюченные осины. Старые деревья тянули к нему корявые сучья, каждого хватило бы на десяток осиновых кольев. Неба почти не было видно за толстыми кронами, и под покровом царил мрачный полумрак. В обычных условиях (в подвале собственного замка, на ночных улицах Ангельтона, в переулках Бруклина) Макус бы только радовался замечательному пейзажу, но этот приводил его в смертельный трепет. Представьте, что вас завели в комнату, где на стенах развешаны разные изображения долгого и мучительного умерщвления людей. Представили? Вот Макус чувствовал то же самое…

С трудом поднявшись на ноги, вампир двинулся к выходу из этого страшного места. Каждый шаг давался с трудом, а о том, чтобы раскрыть плащ и улететь, он даже не вспоминал. «Осиновая роща… Это место высасывает мои силы – пронеслось в голове. – Надо поскорее выползти отсюда».

Шаг, другой, толстый корень под ноги, подняться, сделать еще шаг, упасть, снова встать — осталось всего полсотни метров… Сук… случайно залетевший вместе с ним сосновый сук, достаточно толстый, чтобы выдержать его вес. С рогатиной на конце. Как раз, чтобы упираться подбородком… Еще шаг, другой, деревья перед глазами ходят хороводом, цепляют ветками за плащ, подбрасывают корни под ноги… Последние метры Макус уже полз, цепляясь зубами и пальцами в толстый жирный чернозем…

Наверное, прошло немало времени, прежде чем Макус смог открыть глаза. Жуткий осинник скрылся за широкими лапами елей, и силы его постепенно восстанавливались среди мрачного темного леса. Найти дорогу назад не представляло труда — надо было просто следовать толстой просеке, проложенной летящим вампиром. И чем дальше отдалялся Носферату от центра леса, тем больше краснели его глаза, и сильнее бурчало в животе. Вампирская Ярость — штука страшная.

Вампируша вышел в березнячек, откуда его таким бесцеремонным образом отправили в полет. Плащ-крылья в полураскрытом положении покоились за спиной, а красные глаза смотрели неотрывно на каменного тролля, буянившего на широкой поляне, кою он сам и сотворил своей дубиной. Видимо со скуки, потому как увидев вампира, он обрадованно рыкнув, устремился в атаку.

— Моя твоя плющить! А потом колбасить! А потом есть! В голова! – предрек ближайшее будущее Макуса пещерный тролль. Размахнулся и со всей силы опустил дубину на голову вампира. И вогнал дубинку наполовину в землю — восстановивший силы Макус сделал лёгкий, неуловимый взглядом шаг в сторону. Свистнул рассекаемый крылом воздух, и в руках у тролля остался лишь обрубок дубины. А вампир, сделав пару шагов, оказался у чудища за спиной, взмахнул крыльями, поднимаясь на уровень трольей головы, и на мгновение завис в воздухе, распластав крылья в горизонтальной плоскости.

Тролль неуклюже повернулся, встретился взглядом с Макусом, и только успел открыть пасть.

— Хрусталь, говоришь? Фарфор? Сейчас посмотрим! – прорычал Носферату, скрестив крылья на манер гигантских ножниц. Голова тролля с скрежетом сползла вниз по покатым плечам и грохнулась в траву, зарывшись в нее под собственным весом. Тело рассыпалось грудой валунов. Красные глазки тролля медленно потухли…

Вампир опустился на землю и голодно оглядел окрестности. В окрестностях не наблюдалось никакой живности, имевшей 2-х цикловую кровеносную систему. Даже птички-зверушки попрятались, пока он шел сквозь лес — зверьё чувствовало опасность инстинктивно, и убиралось подальше. Внезапно, как будто вспомнив что-то, вампир сорвал с себя плащ, расстелил его на земле, и погрузил в него руки по локоть. На свет дневной были извлечены: меч двуручный, старый и ржавый — одна штука, набор искусственных вампирских челюстей, мумифицированная девушка в странном головном уборе с коброй надо лбом (ой, Нефертити, вот значит куда ты подевалась!), ворох каких-то сухих травок и половина фляжки. На изломанных краях еще сохранились тёмные капли.

— МОЯ ЗАНАЧКА!!!! — проревел Макус, вскакивая на ноги. — 500-летней выдержки кровь! Девственная! С гормончиками! ТВАРЬ! ТЫ МНЕ ТАКУЮ ЗАНАЧКУ СЛОМАЛ!!! — в бессильной злобе вампир стучал по каменной голове.

Пять минут спустя, оставив разломанное в щебёнку тело лежать на полянке, вампир осматривал место, откуда его отправили в полет. И откуда, по всей видимости, исчезли, телепортировавшись, остальные. На месте использования заклинания осталась полукруглая воронка. Распознать, куда именно было сделано перемещение, уже не было никакой возможности — да Макус никогда колдовскими телепортациями и не занимался, предпочитая использовать родную вампирскую теневую.

 — Опять я остался в гордом одиночестве, — помрачнел вампир. - Что будем делать? Сидеть и ждать их тут? Маловероятно, что они вернутся на то же место, откуда перенеслись. Значит, надо встречать их в том месте, куда они точно пойдут. А что это за место? Дворец этого нового короля, МеталлиКэта. Впрочем… Почему бы мне не оказаться там несколько пораньше и самолично не прикончить этого узурпатора? Тогда в награду, мне наверняка дадут новый замок! Решено, лечу в столицу!

Вампир раскрыл крылья-плащ и поднялся в воздух…

* * *

Как обычно бывает в тропиках, солнце, повисев некоторое время над самым горизонтом, вдруг как-то стремительно ухнуло за барханы. Стало быстро темнеть и холодать, подул закатный ветер. Шум ветра в покинутых домах напоминал шёпот.

— Давайте остановимся где-нибудь на ночлег, — предложила Парвен, зябко кутаясь в одолженную у МакЛауда набедренную повязку.

— По-моему, вон тот домик пострадал от времени меньше других, — указал ЛучНик на покосившееся здание. Обломанные колонны из жёлтого камня напоминали тупые гнилые зубы.

— Я пойду на разведку, — предложил ХайТек, вынимая из ножен меч. – Мало ли кто может оказаться в пустыне… В трёхстах килошагах от чего-нибудь интересного… В покинутом городе… Где царствуют запустение, ужас и смерть… ЛучНик, давай, ты первый.

— А чего я-то?! – встрепенулся ЛучНик. – Давай, шагай. В смысле, это, только после Вас.

— Нет, только после Вас!

— Я настаиваю!

— Ну что Вы, я не могу Вам этого позволить. После Вас!!!

ЛучНик пожал плечами и пихнул ХайТека в плечо. Пытаясь удержать равновесие, тот сделал несколько шагов в сторону и с криком влетел в дверной проём. Изнутри послышилсь шум падения и звук покатившейся по полу кирасы, внутри которой болталось тело ХайТека.

— ХайТек, ты жив? – поинтересовалась Фрейя, грея щёки о котёнка.

— Жив… Просто упал… — послышалось изнутри. – Тут всё такое пыльное. Вроде особых опасностей нет. Заходите. Я пока поднимусь на второй этаж, посмотрю, что там шелестит.

Приключенцы с опаской зашли в здание. Всё пространство первой комнаты было пустым; у дальней стены в качестве стола лежал огромный плоский камень, вокруг него было живописно разбросано несколько валунов поменьше, служивших стульями. На столе ещё видны были оставшиеся от посуды черепки. Убранство каменного века, щедро присыпанное вековой пылью, не вызывало желания расположиться здесь надолго. ХайТек по-быстрому осмотрел прилегающие комнаты и зашёл на лестничную клетку, чтобы исследовать следующий этаж, откуда на самом деле доносился странный шелест. Парвен повесила на стену пару сотворённых ей светящихся шаров. Остальные пока начали распаковывать полученные от аббата мешки с провизией.

ХайТек тихо, подняв остриё меча на уровень глаз, поднялся на следующий этаж. На середине лестницы до него начали доноситься странные голоса:

— Забудь про трефу!

— Да с чего мне забывать про трефу? Разве ты не видишь – у него только три пички было. Ты бы стал держать три пички? А? Ну скажи – стал бы?

— Я бы не стал. Но он-то – дурак! Наверняка надеялся на третьего вольта. Третий валет будет играть только в том случае, если у нас пички распополамятся и козыря не будет. Но какой на это шанс?

— Сами вы дураки. Может, ещё в снос посмотрите?

— Тихо сиди! Ну, что у нас там наклёвывается?

ХайТек бесшумно подошёл к дверному проёму, у которого ещё валялись остатки давно сгнившей двери.

— Тут он имеет три в бубях. Ещё две – в червах. Три, если мы сглупим, но мы не сглупим. А если он снёс трефу, дебил, то мы можем оставить его как минимум без одной… Ты заходишь в трефу, я перехватываю маленьким козырьком, выхожу в пику…

— Как он собирается семерную с тремя козырями и третьим вольтом играть, ты мне вот что скажи?

ХайТек выглянул в проём и обомлел.

Вокруг каменной плиты метрах в трёх от входа сидели три скелета. Один, находящийся прямо напротив ХайТека, держал в руке карты и улыбался во все 32 зуба. Два других, озабоченно склонившись над разложенными на каменной плите картами, тыкали в них пальцами.

ХайТек моргнул. Скелеты не только не исчезли, но и не заметили ХайТека. На двух скелетах висели какие-то обрывки одежды. Третий, в отличие от них, был голым, но зато щеголял в чалме.

— Тогда давай попробуем давить его червой.

— У нас будет только одна передача в червах. А нужна как минимум ещё одна.

— Но есть же трефы.

— Это если он их снёс. А если нет – то мы в глубокой тазовой кости.

— Да, если он снёс пичку, то он остаётся при своих…

— Ну что, давай попробуем. Пока не рискнём, не узнаем. От кого выход?

ХайТек вспомнил, что время от времени надо дышать, и вздохнул. Скелеты, услышав подозрительный шум, мгновенно обернулись. Три пары пустых глазниц устремили взоры на ХайТека. С минуту ничего не происходило.

— Ну, и чего ты на нас уставился? – наконец, спросил скелет с картами в руке. – Что, скелетов никогда не видел?

— Можно уточняющий вопрос? – попросил ХайТек. – Вы спрашиваете, видел ли я раньше скелетов вообще, или видел ли я раньше скелетов, которые, вместо того, чтобы тихо разлагаться, разговаривают вслух и режутся напропалую в преферанс? Ответ на первый вопрос будет «да», ответ на второй – «нет». Только не говорите мне, что вы играете на раздевания; всё равно не поверю.

— На раздевания надо с мумиями играть, — заметил скелет в чалме. – Там иногда такое увидишь!..

— С мумиями неинтересно, — ответил ему другой скелет. – Они каждый моток бинта за элемент одежды считают.

— И что привело тебя, о путник, в забытый всеми город р`Льех? – спросил ХайТека третий скелет.

ХайТек понял, что немедленной опасности для его здоровья сию секунду не будет, и вложил меч в ножны.

— То есть чтобы я понял… — уточнил ХайТек. – Вы не собираетесь на меня нападать и, алчно стуча зубами, разрывать меня на куски?

— Зачем?! – спросил скелет в чалме.

— Чтобы сожрать. По закону жанра.

— Посмотри на нас, — сказал один из двух более-менее одетых скелетов, раздвигая рваное тряпьё и обнажая грудную клетку. – Это что такое, по-твоему?

— Твой позвоночник? – предположил ХайТек.

— Если ты стоишь там и видишь мой позвоночник сквозь мои рёбра, то чем, по-твоему, я должен тебя переваривать? – поинтересовался скелет, раздвигая отсутствующие губы в улыбке.

— Не аргумент. Ты меня видишь, не имея глаз, и можешь со мной разговаривать, не имея лёгких, межрёберных мышц, голосовых связок, гортани, нёба, языка и губ.

Скелеты явно смутились, не ожидая от воина таких анатомических познаний.

— Это магия, — наконец, ответил скелет в чалме. – Мы – не просто скелеты. Мы – магически оживлённые скелеты. Скелеты, зомби, мумии, големы, песчаные тролли… Практически всё население этого города обладает той или иной магией. Но очень немногие питаются так, как питаетесь вы – живые.

— Это что — город призраков?!

— Мужик, а ты этого не понял ещё у ворот?!

— И как же вы тут живёте?

— Как и все… Рождаемся, учимся, развлекаемся, влюбляемся, работаем, умираем.

ХайТек попытался представить себе три десятка скелетиков за партами… Скелетов, отпевающих лежащего в гробу скелета… Скелета, рождающего скелетика… Двух скелетов, сплетающихся в страстных объятиях, цепляясь друг за друга рёбрами…

— И никто не собирается на нас покушаться?! – вернулся он к наиболее животрепещущей для него теме. – В смысле «покушать».

— А с чего ты вообще взял, что вас собираются слопать? – удивился скелет в чалме.

— Ну… На камне, указывающем на ваши ворота, было написано, что те, кто попадут в этот город, умрут.

— Умрут?!

— Голову потеряют. Это называется «метафора».

— То, что ты подразумеваешь, называется «синекдоха», — строго поправил скелет в чалме. – Но имеется в виду другое значение этой идиомы. Голову потерять, знаешь ли, можно не только будучи съеденным.

ХайТек выразительно поднял бровь. Он не был уверен в значении слова «идиома»; не знал, понравится ли ему альтернативный вариант потери головы, предлагаемый скелетом в чалме; а слово «синекдоха» вызывало у него устойчивую ассоциацию с запрудившими парки его родного городка скинхедами.

— Мы – создания магии смерти, — объяснил другой скелет. – Мы можем существовать только от заката до восхода солнца. Поэтому, естественно, у нас очень распространена ночная жизнь.

— Другой нет, — добавил третий скелет, и второй сунул ему кулак под рёбра. Буквально.

— Поэтому мы и развлекаемся, как умеем. – Скелет в чалме встал и, обняв ХайТека за плечи, подвёл его к окну. – Смотри, и ты сам всё поймёшь.

ХайТек, в который уже раз за вечер, обомлел.

Ночь освещалась цветными всполохами, на улицах было полно самых разных созданий. Прямо под окнами забинтованная до глаз мумия, к увеселению толпы зрителей, глотала шпаги одну за другой. Неподалёку один скелет метал дротики в мишень сквозь рёбра другого скелета. У тротуара глиняный голем предлагал прохожим угадать, под каким из трёх черепов находится глазное яблоко. На крупном здании ближе к центру города светилась надпись «Казино «Свист в рёбрах»». Рядом с соседним зданием витал фонарик с транспарантом «Мази и бальзамы. Бальзамирование за наш счёт». Покосившееся высотное здание сияло вывеской «Адвокатская контора «Скелет, скелет и скелет». Наша честность вне сомнений — ведь вы видите нас насквозь!» В небе над городом реактивные призраки устраивали друг из друга фейерверк.

— Если вы не устоите перед искушением и примете участие хоть в одной азартной игре, которых тут море, вы вполне можете потерять голову и просадить все ваши сбережения, — тряхнул ХайТека скелет, потирая второй рукой лысый череп. – Но никто на вас покушаться не будет. По крайней мере, пока вы платите по счетам.

ХайТек горячо поблагодарил радушных скелетов и кубарем скатился вниз по лестнице.

— Ой! У меня такие новости! – закричал он, появляясь в дверях, после чего коротко рассказал приключенцам то, что узнал от скелетов. Особо недоверчивые в лице Эрика были ткнуты лицами в окна, где воочию убедились в справедливости рассказа: прямо под окном шпагоглотателя тошнило кусками лезвий.

— Что означает, что поспать нам сегодня не светит, — заметил МакЛауд.

— Мы и не захотим, — сказала Фрейя. – Мы же только сегодня утром были в другом часовом поясе. Поэтому давайте-ка соберёмся и пойдём в казино!

— Давайте, сходим и повеселимся! – радостная Парвен хлопнула над собой в ладоши, и обсыпавшие её разноцветные искры разгладили и заставили сиять облегающее вечернее платье. Мудрая волшебница тут же стала похожа на шаловливую студентку, собирающуюся на дискотеку. Фрейя решила, что и ей тоже не помешает выглядеть понаряднее, и позволила своему истинному облику – самой прекрасной женщины всех миров – чуточку проглянуть сквозь тело Шель. Её шея тут же почувствовала холодную тяжесть Брисингамена.

— Вау, Парвен, Фрейя, вы выглядите потрясающе! – в один голос сказали Эрик, ХайТек и МакЛауд.

— Спасибо, — присела в реверансе Шель. – Ну что, идём?

Смеагорла потрясённо кивнула. Шель наклонилась к своему коту, отдавая ему подробные распоряжения на время собственного отсутствия: «Следить за входом, к вещам никого не подпускать, входящих облаивать».

— Мне эта идея не нравится, — сказал ЛучНик.

— Ну пошли, не будь букой, — попросила Смеагорла, тоже прихорошившаяся, и взяла ЛучНика за руку.

— Нет, у меня дурное предчувствие, — упорствовал ЛучНик.

— Ну пожалуйста! – Смеагорла стрельнула в ЛучНика глазками и затрепетала ресницами, и ЛучНик пал.

— Ну ладно, — кивнул он. – Но за столик я не сяду, даже и не рассчитывайте!..

* * *

— Ну, Парвен, ещё чуть-чуть! – попросил ХайТек, яростно дёргая ручку однорукого бандита. – Мне везёт!

— Тут всем должно везти, — согласилась Парвен. — Это автомат для размена денег.

— Да?! Ну тогда ладно. – ХайТек отпустил ручку, и однорукий бандит с облегчением размял ноющее запястье. – Где остальные?

— Фрейя зашла на секунду в туалет, МакЛауд играет вон там в какой-то странный трёхмерный шутер «Антивирус Касперского», Эрик просадил восемь золотых на рулетке и дико страдает теперь от давящей жабы… Смеагорла, наоборот, выиграла в кости три золотых, сейчас стоит у кассы.

— А где ЛучНик?

— Понятия не имею…

— Он же ходил между нами и сокрушался, что мы растлеваем себя азартными играми. Куда он мог запропаститься?

— Не знаю. Эй, Фре… Гхм, Шель! – Парвен замахала рукой. – Ты ЛучНика не видела?

— Я только что из женского туалета, Парвен, — ответила Фрейя. – Где я могла видеть ЛучНика? Внутрь он не заходил.

— Да? Ладно. О, вон Смеагорла идёт. Смеагорла! Смеагорла! ЛучНик не пробегал?

— Нет. Я сама его уже двадцать минут ищу. Домой пора, на улице скоро светать начнёт.

— Фрейя! – тихо окликнул Фрейю ХайТек. – Слушай, у меня вопрос… Интимный. А как пользуются туалетом скелеты?

— Не называй меня Фрейей на людях, — попросила Фрейя. – Не хватало ещё, чтобы все вокруг знали, что тут бродит бесхозная скандинавская богиня. На людях я – Шель! Понятия не имею, как они ими пользуются. Ты что, думаешь, я в чужие кабинки заглядывала?

— Пошли к МакЛауду, может, он ЛучНика видел, — предложила Смеагорла.

Группа соратников направилась в зал игровых автоматов, по пути захватив Эрика, который очень сильно расстроился из-за проигрыша и поэтому выглядел совсем уныло.

МакЛауд, держа в руке деревянный пистолет, стоял перед огромным, повешенным на стену блюдом, по периметру которого каталось с полдесятка яблок. Блюдо изображало содержимое жёсткого диска. Время от времени из-за файлов с музыкой и картинками, а также из соседних каталогов выпрыгивали вирусы, жадно набрасывались на .EXE-файлы и принимались встраиваться в их код. МакЛауд, изображая из себя резидентного антивируса, должен был уничтожать вирусы до того, как те успеют перезаразить всю систему.

— Мать разматронная, выматерь её в проматерь и разматемать её в триматерь! – весело ругнулся он, заметив друзей. – Видите вон ту картинку? За ней полиморфный вирус притаился. С виду похож на OneHalf… Я с ним уже три минуты воюю.

Вирус высунулся из-за картинки и попытался было шмыгнуть к ближайшему .EXE-шнику, но очередь проверочных импульсов заставила его снова спрятаться.

— Осторожный, гад, — пожаловался МакЛауд. – С зачатками искусственного интеллекта. Вначале-то я таких пачками отстреливал…

Вирус стремглав метнулся через экран. МакЛауд всадил в него блокиратор, но промахнулся, и безобидный текстовый файл оказался помещённым в карантин. МакЛауд заковыристо выругался и, переключив режим оружия на «помещение бэд-блоков на жёсткий диск», привёл в негодность всю директорию вместе с вирусом.

— Иногда лучше потерять данные, чем разрешить вирусу их поганить, — улыбнулся он, сдувая дымок со ствола.

— Congratulations! – сказало блюдо. – Final round. Prepare… Fight!

Из-за файлов поднялась громада невероятного по своей силе и смертоносности вируса. МакЛауд побледнел.

— Это же Чернобыль! Или даже Бластер… Или?.. Нет, не может быть! Ну откуда им здесь знать про Windows 95?..

— МакЛауд, у нас времени нет! – сказала Парвен. – Нам ещё ЛучНика искать!

— Тогда ладно, — кивнул МакЛауд и поднял оружие. – Сейчас я с ним быстренько… FDISK /MBR! FDISK DELETE C:! Reboot![17]

Блюдо на стене попыталось поздравить МакЛауда с самоубийственной победой, но свалилось в синий экран смерти и так там и осталось.

— Да, я видел ЛучНика, — кивнул МакЛауд, пристраивая деревянный пистолет на раму блюда. Он пошёл вон туда.

Приключенцы разом посмотрели в низкий и узкий боковой коридор. Уже по одному его виду было понятно, что ни к чему хорошему он привести не может.

В конце коридора располагалась маленькая, скудно освещённая гробница, где за саркофагом сидели ЛучНик и три зловещего вида мумии.

— Давай! – глаза ЛучНика горели. Он протянул руку и посмотрел на сданную ему одной из мумий карту. – Ещё! Ещё! Хватит!

Остальные мумии набрали по нескольку карт и по сигналу крупье синхронно их открыли.

— Девятнадцать, двадцать, восемнадцать, восемнадцать, — свистящим шёпотом произнесла мумия-крупье. – Выиграл джентльмен в серых бинтах.

Мумия сгребла к себе кон. ЛучНик сверкнул глазами.

— Ставлю свой лук и колчан! Я вчера утром заплатил за лук пять золотых!

— Пользованный… Потянет на два, — сказал крупье. – Ну и за стрелы ещё один. По три золотых в кон, джентльмены.

Эрик заскрипел зубами. Если бы он играл, то одним выигрышем сейчас он мог бы покрыть все свои сегодняшние расходы.

— Давай! – потребовал ЛучНик. – Ещё. Ещё. А, чёрт!!! Двадцать три!

— Перебор, двадцать, очко, — подытожил крупье. – Выиграл джентльмен в коричневых бинтах. Вы хотите ещё что-то поставить?

— Да, хочу! Я должен отыграться! – ЛучНик быстро ощупал собственные карманы, затем перевёл взгляд на друзей. – Вон то ожерелье! Я ставлю на кон вон то ожерелье!

Крупье щёлкнул пальцами, и Брисингамен, сорвавшись с шей Фрейи, упал на середину плоской крышки саркофага.

— Это ожерелье потянет на триста золотых, — сказал крупье, любуясь самым совершенным произведением ювелирного искусства. – Нет, на четыреста. Леди не хочет отозвать ставку своего друга?

— Леди не хочет! – закричал ЛучНик, заглушая утвердительный ответ Фрейи.

— Четыреста золотых на кон, — потребовал крупье. – Леди, игра уже начата. Если ваш друг выиграет, Вы получите ожерелье обратно, — остановил он бросившуюся к саркофагу Фрейю.

На столе выросли ровные столбики монет – одна тысяча двести золотых и ожерелье Фрейи. ХайТек и МакЛауд, никогда не видевшие столько золота разом, попытались запомнить этот момент.

— Давай, — потребовал ЛучНик. – Ещё. Ещё. Ещё. Хмм… Ещё. Да блин, что же делать?!

— Сколько? – спросил МакЛауд.

— Семнадцать! – ответил ЛучНик. – Четыре валета и девятка.

— Не бери, а то снова перебор будет.

— Ладно. Хватит.

— Семнадцать, семнадцать, двадцать, очко, — объявил крупье. – Весь кон уходит в собственность казино.

— Нет! – вскричала Фрейя.

— Да, — возразил крупье, останавливая её рукой. – Но я согласен выставить Ваше ожерелье на кон в следующем туре. Если, конечно, у Вас есть что-нибудь равноценное, что можно поставить против этой ставки.

— Что, например? – спросил ЛучНик.

— Ваши души, — ответил крупье. – По сто золотых за штуку. Итого получается семьсот золотых.

— Что?! – вскричали приключенцы хором.

— А чё так дёшево-то? – добавил Эрик.

— У меня нет души, — поспешно сказала Фрейя.

— Тогда шестьсот золотых. Кто-нибудь желает выйти из игры? Нет? Тогда начали.

— Ещё. Ещё. Хватит, — сказал ЛучНик. – Двадцать…

Парвен незаметно отступила назад и закрыла глаза.

— Двадцать, девятнадцать, девятнадцать, семнадцать, — зачитал крупье. – Ожерелье и тысяча триста девяносто пять золотых ваши, джентльмен с луком.

Тут из-под потолка раздался зуммер.

— Служба безопасности казино, — сказал голос из громкоговорителя. – Детекторы зафиксировали магическое вмешательство в ход игры. Этот кон выигран нечестно, повторяю, этот кон выигран нечестно! Задержите победителя. К месту происшествия уже спешат сотрудники службы.

— Бежим! – МакЛауд сдёрнул со своего места ЛучНика, набивавшего карманы золотом и уже повесившего за спину свой лук. Приключенцы опрометью ринулись из гробницы. Фрейя поспешно подхватила своё ожерелье. Крупье что-то закричал им вслед.

* * *

Аллах поправил свой пояс шахида и постучал. Шкура, закрывавшая вход в палатку, отодвинулась в сторону, пропуская наружу невысокого человека и облако дурманящей вони.

— Вах, — церемонно сказал Аллах, зажимая нос прикладом автомата.

— Вах, — ответил человек, склоняясь в почтительном поклоне. – Но Ты сам завещал, что жена должна жить в женской половине яранги. Вот я и делю с ней ярангу. Каждое утро её дою.

— Доишь жену?! – изумился Аллах.

— Человеческих женщин в пустыне нэт, — пожал плечами человек. – Овца, да. Разницы никакой, только молчит больше. И ярангу мебелью не загромождает.

— Яранга, вах, это у чукчей, чукотская твоя башка, — ответил Аллах, опуская глаза на человека. – А ты — бедуина, дебил.

— Таки вах, — ответил человечек, разгибаясь. – Я – дебил, о Бедуина.

— Весь в меня, — снисходительно потрепал человека по голове Аллах. – Прямо по моему образу и подобию, да. Так эта, дебил, не видел ли ты тут людей, непохожих на себя?

Человек покопался в грязных спутанных волосах, проворно вытащил оттуда что-то и сжал ногтями. Раздался резкий характерный щелчок. Аллах отступил на шаг.

— Людей, непохожих на себя, я не видел, о Всемогущий. – Человек наморщил лоб. – Насколько я помню, все люди были похожими на себя.

Аллах мысленно отвесил человеку подзатыльник. Человек пошатнулся.

— Я имел в виду – людей, непохожих на тебя, да, — пояснил Аллах. – В паследние день-два.

— А, таких… — Человек яростно почесал в затылке. – Нет, тоже не видел.

— Жаль. – Аллах поправил автомат и огляделся. – Ну, если увидишь тут кого-нибудь незнакомого и необычного, сразу сообщи, да?

— Да, о Бедуина. – Человек снова склонился в молитвенном поклоне. – Если я увижу кого-нибудь необычного, я тут же начну молиться тебе изо всех сил.

Аллах прикинул бюрократическую цепочку, которую проходила каждая молитва перед тем, как лечь к нему на стол.

— Есть более простой способ, да, — ответил Аллах и снял с себя пояс. – Адень это, да. Увидишь каво-нибудь интересного – нажми вот эту кнопочку, и тут же мне всё расскажешь лично, вах.

— Да, о Дебил, — человек принял пояс и начал его одевать.

— Я не Дебил, я Бедуи… Тьфу. – Аллах снова поправил автомат и, не прощаясь, быстро пошёл от палатки.

Человек посмотрел вслед уходящему Аллаху, потом перевёл взгляд на зажатую в руке кнопку, висящую на двух проводках.

Грохот заставил Аллаха оглянуться. За его спиной медленно падали с неба куски палатки. Прямо перед ним появилась призрачная фигура его недавнего собеседника.

— Проверка связи, — пожал плечами собеседник.

— Вижу. Ффф топку, — резюмировал Аллах, отворачиваясь от фигурки, которую выросшие из-под земли дэвы потянули за собой в подземный мир.

* * *

Приключенцы плотной толпой бежали по улицам города. За ними мчалась погоня, состоящая из службы безопасности казино и присоединившихся к ней не-мёртвых. Из переулков выбегали новые и новые скелеты, зомби, мумии и големы, присоединявшиеся к погоне.

— Вон туда! – закричал МакЛауд, сворачивая к низкому забору. – За забором пусто, мы сможем там рассредоточиться! – МакЛауд влетел в проём и тут же упал. – Мать!.. Понатыкали тут всяких каменюк…

Погоня остановилась у забора. В проём не вошёл никто. Вперёд пробился старый знакомый ХайТека – скелет в чалме.

— Ну что, путешественники? Кто из вас потерял голову? – добродушно спросил он.

— Я, — обречённо признался ЛучНик.

— И что вы теперь собираетесь делать? По счетам надо платить.

— А какие у нас есть опции?

— Или признать, что вы поступили незаконно, и понести заслуженное наказание, или мы вас всех тут же и порешим. А если вы сюда не выйдите, то мы порешим вашего кота! – и скелет поднял руки, в одной из которых было что-то зажато.

— Котёнок! – закричала Фрейя.

— Мяу! – сказал котёнок, которого держал за шкирку скелет.

ЛучНик в мгновение ока натянул лук, выхватил из колчана стрелу и выстрелил. Стрела отскочила от лба скелета и отлетела в сторону.

— Не самый умный поступок, — покачал головой скелет. – У кота четыре ноги и один длинный хвост. С чего начнём?

* * *

СмертеХод опасливо обошёл останки каменного тролля, споткнулся о зарывшуюся в траву голову и чертыхнулся.

— Эй, шеф! – позвал его ГринКэт. – Тут что-то странное в лесу произошло. Как будто ядром в осинник зафитилили.

— Это тролль, — профессионально определила Барабашка, роясь в щебёнке. – Если троллей разозлить, они всегда начинают с нижней подачи.

— Давайте подытожим, — предложил СмертеХод, останавливаясь на краю оставленной телепортировавшимися приключенцами воронки. – У нас имеется доказанная телепортация охренительной массы в хрен его знает каком направлении. Помимо того, тролль зафигачил кого-то из группы в осинник. Эй, Барабашка, посмотри в осиннике насчёт наличия трупа!

— Никакого трупа нет, — ответила Барабашка из-за деревьев.

— Это только подтверждает мою теорию, — глубокомысленно кивнул СмертеХод. – ГринКэт, скажи, мог тролль убить сам себя?

ГринКэт поднял с земли отрезанную голову.

— Отломить самому себе башку, а потом расколошматить тело?! – недоверчиво протянул он. – Тролль?! Нет. Посмотрите-ка на этот срез. По-моему, этот метод умерщвления больше похож на работу мономолекулярной режущей кромки крыльев вампира. Срез ровный, значит, крылья были почти прямые. А это, в свою очередь, значит, что вампиру было не меньше двух тысяч лет. Это высший вампир, ребята. Из тех, которые умеют превращаться в туман.

— Тут из осинника кто-то полз в сторону вас, — подала голос Барабашка.

— Тогда рабочая теория будет такой, — СмертеХод поправил секиру. – Тролль снёс кого-то из группы в осинник. Этот кто-то выжил после троллевой подачи и начал потихоньку выбираться из осинника. Тем временем тролль напал на остальную группу, и они в страхе телепортировались, все или не все… Тут из осинника выполз запуленный туда кто-то, и он сам по себе или вместе с тем, кто не телепортировался, уничтожил тролля… Буквально с одного удара, — СмертеХод взял из рук ГринКэта голову тролля, аккуратно, будто бритвой, отрезанную от туловища. -После чего этот – или эти – свалили с поляны. Ну понятно, убивать-то больше было некого.

— Куда свалили, босс? – спросила Барабашка.

— Куда они могли пойти? – ГринКэт осмотрелся. – Куда они вообще могли податься? Я бы на их месте рванул в крупный город – там легче затеряться.

— Вот именно, — почесал в затылке СмертеХод. – ГринКэт, связывайся с министерством внутренних дел, пусть выставляют патрули на дорогах. Начинаем операцию по плану «Перехват». Мы ищем одного или двух существ, как минимум одно из которых забрызгано каменной крошкой, — СмертеХод брезгливо пошевелил тело носком ботинка, — по самые брови. Пусть оцепляют весь этот район, в первую очередь – подступы к столице, проверяют документы и задерживают всех подозрительных. Особые приметы разыскиваемых: один из них — высший вампир…

— Мда… – ГринКэт спрятал блокнот, в который он записывал поручение. – Интересная штука – вампир… По названию – он вам, а по сути – вы ему…

* * *

Ио, прячась за балконной оградой, метал наполненные водой шарики в прохожих.

— Во, почти попал! – восторженно завопил он. – Смотри, на какие жертвы я иду, чтобы поддерживать в народе недовольство твоей тиранией.

— Как дела на кухне? – поинтересовался МеталлиКэт, листая толстенный том, переплетённый в кожу. Изображённые на обложке человеческие фигурки зевали и почёсывались, отмахиваясь от спускающихся со страниц клубов пыли.

— О, я перевернул принесённый слугой поднос с твоим завтраком, наорал на слугу из-за двери и станцевал джигу на кремовом торте, — ответил Ио, беря ещё один шарик и прицеливаясь. – Слуга ушёл, вполголоса проклиная злобного тирана. Ещё немного, и недовольные начнут сплочаться в партии.

— Хорошо, может, это привьёт им какие-то зачатки понятий о политической борьбе и о необходимости защиты прав человека, — рассеяно кивнул МеталлиКэт. – Слушай, Ио, займись налоговой реформой, а? У меня сейчас проблем выше крыши.

— Какие проблемы? Блин, куда ты отходишь? Стой спокойно! – Ио метнул два шарика один за другим. – Есть, попал!

— Мне СмертеХод сообщил, что один или два из Спасателей БофФина вполне могут не сегодня-завтра оказаться здесь, — ответил МеталлиКэт, отбрасывая том на груду таких же в углу и снимая следующий с полки. – Они буквально в двух дневных переходах от столицы. Правда, остальной группы с ними не будет, что несколько облегчает нашу задачу.

— А какая у нас задача? – поинтересовался Ио.

— Ну, во-первых, сохранить мне жизнь, — в голосе МеталлиКэта прорезалась нотка паники. – Во-вторых, не допустить воцарения старого режима БофФина.

— А почему ты считаешь, что эти два Спасителя БофФина представляют для тебя угрозу?

— Потому что один из них – вампир, — пояснил МеталлиКэт. – Вампиры – это нечто совершенно особенное. Против них практически не действует множество заклинаний стихийной магии. Они не телепортируются, они пользуются Тенью, а этот конкретный вампир – из высших, он умеет пользоваться Тенью в совершенстве. Ты знаешь, что остаётся от жертвы, на которую нападает из Тени высший вампир? Вот именно, и никто не знает. Следственные эксперименты проводится в стадионах, чтобы было достаточно места, чтобы разложить останки. Часто даже молекулярный анализ разводит руками. Теперь ты понимаешь, что против вампира нужно установить очень хорошую защиту? А кто у нас круче всех работает против вампиров?

— Ты? – предположил Ио.

— Вампиры – это, собственно, один из подвидов нежити. Поэтому против вампиров лучше всего работает маг-некромант, — наставительно произнёс МеталлиКэт.

— Ты! — уверенно сказал Ио.

— Я ничего не смыслю в некромантии, — уныло сказал МеталлиКэт.

— Великий, ужасный, злобный чёрный маг ничего не смыслит в некромантии?! – недоверчиво протянул Ио.

— Да, понимаешь, некромантия – это черпание силы из мучений, из смерти, из боли, — пожал плечами злобный тиран. – Некроманты вечно возятся с какой-то кровью, костями… Я этим как-то не увлекаюсь. Не по мне это. Вот академические исследования магии космоса…

— Тише! – Ио пригнул голову МеталлиКэта к полу и сверкнул глазами за перила балкона, проверяя, не подслушивает ли их кто. – Хочешь разрушить весь свой имидж?

— Да плевать мне на имидж! – завопил МеталлиКэт. – Я говорю тебе, что как максимум завтра вечером на меня нападёт машина смерти, безжалостный вихрь уничтожения, который оставит от меня только записи в исторических книгах… В тех, которые хранятся далеко отсюда, потому что те, которые хранятся здесь, он тоже уничтожит. Случайно, не заметив этого. Что ему – расшвырять по камешку этот замок… Он растерзает меня на куски, выпьет мою кровь, а с тем, что не прожуёт, сделает что-нибудь настолько страшное, что я даже представить себе такое боюсь. Уничтожит меня морально и физически. И всех, кто будет поблизости, тоже. А я практически неспособен защищаться!

— Всех, кто будет поблизости? И меня тоже? – посерьёзнел Ио. – Мда, это настораживает. И что ты уже предпринял?

— Ввёл в действие программу «Перехват», — пожал плечами МеталлиКэт.

— Это которая выставляет заслоны на дорогах? – поинтересовался Ио, протягивая руку за следующим шариком с водой. – Против лихачей на телегах и угнанных лошадей? Тотальная проверка документов с выборочным контролем токсичности выхлопа у тяглового скота?

— Ну да, — кивнул МеталлиКэт, сел рядом с Ио и материализовал себе яблоко.

— Ладно, — протянул Ио. – Кстати, это правда, что вампиры умеют летать?

— Правда, — снова кивнул МеталлиКэт.

— А когда они летают, они обязаны лететь строго над дорогой? – невинно поинтересовался Ио.

МеталлиКэт поперхнулся и закашлялся. Ио похлопал его по спине.

— Открывай «Золотые страницы», — сказал Ио, стряхивая с костюма МеталлиКэта крошки яблока. – Нам срочно нужен хороший наёмный некромант.

* * *

 — Чёрный бумер, Чёрный бумер, стоп сигнальные огни,
Чёрный бумер, Чёрный бумер, если можешь догони,
Чёрный бумер Чёрный бумер, под окном катается,
Чёрный бумер Чёрный бумер, девкам очень нравится

 –раздалось над лесом.

Макус притормозил вспарывать воздух своими крыльями и прислушался. Источник песни был очень-очень близко. Можно было даже почувствовать, как он дрожит.

— Я вырос на окраине, рабочей, городской
парнишка в модной кепке, зуб потёртый золотой, – орал пронзительный противный голос.

Макус приземлился на маленькой полянке, вытащил из кармана сотовый телефон популярной, надёжной рабочей модели «Упырь — 613» сотовой сети «Трансильвания» и нажал на кнопку «пустить кровь».

— Это 666-13-13? – осведомился голос из телефона, после чего ойкнул.

Макус покосился на табло автоматического определителя вызывающего. Там высветилось «Поиск в банке ДНК по взятому образцу результатов не дал». Вампир почесал в затылке и снова прижал трубку к уху.

— Здравствуйте, вы попали… Ну и попали же вы. Если вы – мой друг, продолжайте говорить, — монотонно произнёс Макус. – Если вы мой враг, то оставьте ваши координаты, и я разберусь с вами позднее. Если вы из бухгалтерии, то я ещё не получил зарплату за прошлый месяц. А если вы из налоговой, то этот номер отключен от сети за неуплату.

— Я по объявлению из «Золотых страниц», — робко произнёс голос, обладатель которого, судя по звукам, почёсывал уколотый подбородок. – Я могу поговорить с магом-некромантом Макиавелли?

— Минуточку, я проверю, не занят ли он, — проворковал Макус в трубку, отвернулся и заорал в сторону ближайшего дерева: — Эй, ты, восемнадцатый секретарь шестого помощника второго советника! Проверь, может ли сейчас шеф принять телефонный разговор?

— Каррр! – с возмущением ответила ворона и попыталась прочистить лапой ухо.

— Шеф сейчас с вами поговорит, — снова заворковал Макус в трубку. – Будьте любезны подождать пару минут, пока он телепортируется к телефону.

Макус уронил телефон на землю микрофоном вниз и некоторое время сосредоточенно пинал его ногами, организовывая соответствующие близкой телепортации электронные помехи. После чего поднял телефон, обдул его от налипшей хвои и соринок, поправил плащ и прижал телефон к уху плечом.

— Хай, я Макиавелли, — развязно произнёс Макус, вальяжно разваливаясь на поваленном дереве. – Чем могу служить?

— Вы – знаменитый маг-некромант Макиавелли? – уточнил голос из трубки.

— Он – это я, а я – это он, — подтвердил вампир. – Некоторая возможная логическая нестыковка в наименованиях не является существенной. С точки зрения банального самоопределения, единство формы намного важнее единства содержания, поэтому раз по форме я – маг Макиавелли, то и по содержанию я должен быть им. Или вы можете что-нибудь возразить?

Сдавленный писк в трубке свидетельствовал о том, что нить рассуждения была потеряна собеседником примерно в районе первой запятой.

— Мне хотелось бы узнать о возможности нанять Вас на некоторый срок, — робко осведомился собеседник. – Скажем, на неделю.

— А зачем вам понадобился маг-некромант? – поинтересовался вампир, закидывая ноги на ствол.

— Некое лицо опасается угрозы нападения со стороны вампира, — доверительным тоном прошептала трубка.

Макус расслабился. С вампирами он обычно справлялся шутя – просто объяснял им, что его подзащитный уже намечен им в качестве следующего обеда, и понимающие соплеменники разворачивались искать незанятых теплокровных. Это же не мёртвых из могил поднимать – тут без заранее загримированных ассистентов в саванах не обойтись.

— Вы знаете мои расценки? – осведомился вампир, полируя свои ногти о лацкан. – Двести золотых в день. Триста – за каждую боевую схватку. Четыреста – если меня поранят. Пятьсот – если убьют.

Собеседник выпал в осадок и долго шушукался с кем-то вне пределов слышимости. Макус, понимая, что лёгкие деньги начинают уплывать буквально из кармана, заорал в трубку:

— Эй, у меня сегодня скидка! Женщинам и детям – 50 процентов! Сумасшедшим – 40! Уродам и представителям сексуальных меньшинств – гримуар в подарок!

— Э-э-э… Мы согласны на полную цену, — поспешно заверил Макуса собеседник. – Ваш подзащитный находится в столице. Вы можете приступить прямо сейчас?

— Нет, увы, — Макус посмотрел по сторонам, пытаясь придумать достойное оправдание. – Я просто сейчас занимаюсь очень важными раскопками могил позапрошлого тысячелетия, а для церемонии оживления важен порядок планет, который образуется этой ночью, и я не могу такое пропустить. Так что не обессудьте, но – не раньше, чем завтра днём.

— Хорошо, завтра днём тоже достаточно неплохо, — согласился неведомый собеседник. – Наш человек будет ждать Вас в таверне «У опоросившегося единорога», начиная с двух часов.

— Отлично, я подойду туда, — Макус нажал на кнопку «свернуть кровь», спрятал телефон в карман плаща и станцевал несколько па. У него есть отличное прикрытие – работа в столице! – для организации покушения на МеталлиКэта! В превосходном настроении Макус подпрыгнул высоко в воздух и сразу взял крейсерскую скорость.

— Ой, смотри-ка, там только что танцевал вампир! – показал пальцем один из грибников.

— Дурак, эти грибы сырыми не едят! – пихнул его в бок другой.

* * *

---

[1] Начальные строки песни Iron Maiden «Fear of the Dark»

[2] Начальные строки песни Obituary «Slowly we Rot»

[3] Благодаря этому благословлению могущественной богини, мода Унисекс процвела и используется и по сей день, в чём каждый может убедиться лично.

[4] coup de grace — финальный удар в корриде.

[5] Именно от этого котёнка произошли все те кошки, которые дерут обивку на стульях. Удивительная штука – генная память!

[6] Jobs – команда, чтобы проверить, какие программы бегут в системе, и какой у них сейчас статус; fg – команда перевода той или иной программы в статус активной. (Пособие по магии UNIX)

[7] pwd – «иде я находюся?», cd – перейти в папку, wall = write all – написать сообщение всем пользователям, конец сообщения отмечается спец. знаком Сtrl+D. (Пособие по магии UNIX)

[8] «You shall not pass!» = «Лучше бы ты ничего не передавал!» (прим. переводчика).

[9] Поскольку 13 в десятеричной системе исчисления – это не цифра, а число, состоящее из двух цифр, остаётся предположить, что маг использовал не десятеричную, а какую-нибудь другую систему исчисления. Зная магов, можно быть уверенным, что это было что-нибудь вроде системы исчисления, основанной на степенях пятидесяти семи и одной третьей.

[10] Начальные слова песни “For The World To Dictate Our Death” норвежской группы «Димму Боргир», поющей в стиле black metal.

^[11] «Сделать шорткат, ведущий отсюда во дворец БофФина». (Из руководства по практической магии UNIX).

[12] «Ня!» — божественный возглас, означающий нечто среднее между «Доброе утро!» и «Как вы меня достали!» (древненорвежск.)

[13] Бруччо – худой такой, лицо как топор. Инструктор Язона по выживанию на планете Пирр. См. [14] См. http://www.usr.com/support/5630b/5630b-ru-ug/six.html

[15] Все перечисляемые Призраком фильмы абсолютно реальны.

[16] Уицилопочтли – бог войны у ацтеков, обожающий жертвы и кровь. Ракот, Владетель – тёмные боги из произведений Ника Перумова («Хроники Хьёрварда») и Терри Гудкайнда («Правила Волшебника»). Ракоту вообще-то пофиг на всё, что не входит в его интересы; пакостность же Владетеля не поддаётся описанию.

[17] FDISK /MBR, FDISK DELETE C: — Удалить загрузочный блок, удалить раздел С:, перезагрузиться. Иными словами, превратить компьютер в груду бесполезного железа. (Справочник по магии DOS).