Планета медленно поворачивалась под корпусом «Неудержимого», большая, богатая полезными ископаемыми, сияющая зелёными океанами и прекрасная. Экипаж находился на своих боевых постах, не такой большой, но намного более зелёный. Пролёт через эпицентр термоядерного взрыва запомнится астронавтам надолго. Шарообразный звездолёт преследователей, с удивлением обнаруживший, что гонку к планете он проиграл, находился в нескольких часах лёта за кормой.
— Наклон оси?
— Восемнадцать градусов. Смена времён года будет.
— Эксцентриситет орбиты?
— Ноль точка ноль один. Орбита представляет собой почти идеальную окружность.
— Великолепно. Состав атмосферы?
— В порядке убывания: азот, кислород и всякая хрень.
— Пойдёт. Сколько на планете воды?
— Примерно шестьдесят процентов площади. Это, понятно, видимого полушария. Облетать времени нет, поэтому напишем от балды, семьдесят.
— Пиши «семьдесят два», это выглядит более уверенно. А глубину океанов измерить сможешь?
— В среднем три километра.
— В среднем? Из скольки измерений?
— Из одного. А сколько надо?
— Неважно. Сила тяжести?
— А фиг его знает. Ориентировочно одна целая и шестнадцать сотых земной, но это только при условии, что я правильно среднюю плотность прикинул.
— То есть тектоника имеется. Это хорошо. Уровень радиации?
— Дозиметр в зелёном секторе.
— Балда, не в рубке, а на поверхности планеты!
— А я откуда знаю?! Это надо уровень ионизации атомов в нижних слоях атмосферы замерять. Работы часа на три, чтоб точно было. За это время вот они, – тычок в сторону обзорного экрана, на котором под всеми парами нёсся к планете шарообразный звездолёт, – нас догонят и планету застолбят.
— Нет, без уровня радиации столбить планету нельзя. Измерь хотя бы в двух точках. На экваторе и у полюса.
— Ща… – Паша, который мгновенно протрезвел за счёт выброса адреналина, когда «Неудержимый» пролетал сквозь эпицентр, бодро застучал по клавиатуре компьютера. – На экваторе в пределах нормы. Спектрометр показывает наличие озона в верхних слоях атмосферы, так что естественная защита от солнечной радиации имеется.
Капитан перегнулся через свой пульт и просмотрел результаты измерений, произведённых учёным. Придраться было не к чему.
— А рамки температуры мы выяснили?
— Тут вода в жидком состоянии, зачем ещё температуру проверять, время тратить?!
— А это точно вода? Не кислота, как в прошлый раз?
— Обижаешь! – возмутился исследователь, скрестив за спиной пальцы.
— Ладно, напишем «от плюс пятидесяти до минус сорока». Что с вулканической активностью?
— Вон в той островной гряде есть три активных вулкана.
— Ищи четвёртый.
— Не-а, их только три.
— Пиши: «за время наблюдения изменений в интенсивности вулканической активности не обнаружено; имеющаяся активность в пределах нормы». И пусть у них в Конклаве мыслительный орган болит на тему того, что для нас является нормой. Какова кислотность грунта?
— Э-э-э… А как я это с орбиты проверю?
— На кислых почвах растут вереск, мята, багульник. На нейтральных — осот, вьюнок, молочай. На щелочных…
— Всё, понял. Очень ценная информация, особенно если учесть, что на планете нет жизни. Записывай: pH от четырёх до восьми.
— Быстро работаешь, молодец! Как это ты определил?
— По цвету. Серая — скажем, кислая, красная — нейтральная, жёлтая — э-э-э… Какая там ещё бывает?
— Щелочная.
— Вот.
— Молодец. Выношу тебе официальную благодарность за быстрое и точное исследование. Что ещё нам надо проверить?
— Давление у поверхности. Я уже проверил, в норме. Сила ветра в пределах имеющихся на Земле. Ты, кстати, знал, что в атмосфере Земли часто дуют ветры со скоростью больше двухсот пятидесяти миль в час22?
— Офигеть. Тогда нам любая аэродинамическая труба подходит. Так что, столбим?
— Даром мы, что ли, в такую даль тащились, да ещё Йосину бомбочку рванули?
— Резонно. Йоси, готовь маяк! Мэтт, запиши в корабельный журнал: принято решение столбить планету!
Йоси Бен-Нун начал сноровисто перебрасывать тумблеры. Несмотря на то, что столбление планеты было кульминацией исследовательских процедур, сброс устройства с ядерным реактором на борту был приравнен к бомбардировке, и, следовательно, находился в ведении крюйт-мейстера.
— Сброс через пять… Четыре… Три… Две… Одну… Одну с палочкой… Одну с чёрточкой… Одну с верёвочкой… Одну с крышечкой… Всё, ушёл.
— Я по механизму сброса кувалдой долбанул, – доложил механик по внутрикорабельной трансляции.
— Маяк в рамках посадочного коридора, – доложил Йоси. – Торможение через три, две, одну… Есть включение тормозного двигателя! Выход на посадочную глиссаду произведён. Всё, господа, мы в дамках! Поздравляю!
Экипаж «Неудержимого» разом вскинул руки в победном жесте. Они всё же сделали это! Наперекор всему, после сражения с собственным кораблём, ещё одного сражения с собственным кораблём, сумасшедшей гонки через всю планетную систему, после очистки собственного корабля от всего, что можно было выкинуть за борт, после пролёта сквозь эпицентр ядерного взрыва — они победили! Они застолбили новую планету, которая, судя по всему, вполне годится для создания колонии!
Ну, строго говоря, ещё не совсем застолбили. Маяк с реактором и с жилым модулем должен сначала совершить посадку на поверхности планеты. Да, никто не обещал, что посадка будет мягкой, но аппаратура маяка специально рассчитана выдерживать нагрузки, возникающие при падении на гранитную скалу с трёхсот километров, а в жилом модуле всё равно никто не будет жить. Тем не менее, сброс маяка всё равно был моментом триумфа.
Однако что-то не давало покоя Мэтту. Что-то мелкое… Совсем крошечное… Что-то…
Вроде этой точки на экране радара, приближающейся к планете с ужасающей скоростью.
Мэтт пробежался пальцами по клавиатуре. Процедура сканирования показала наличие в металлическом объекте пустот, компактного ящика с электронной аппаратурой и источника рентгеновского излучения. На дальнем от планеты конце объекта была установка из нескольких мощных реактивных двигателей, которые вовсю работали.
— Рихард, – похлопал капитана по плечу второй пилот, – посмотри-ка. Похоже, наши приятели установили свой маяк на связку из обычных боевых ракет и запустили этой конструкцией в планету, надеясь опередить наш маяк.
— И у них получится?
— Вполне может, – признал второй пилот, произведя быстрый навигационный расчёт. – Их маяк вмажется в планету на шесть минут раньше нашего. Конечно, есть шанс, что эта штука развалится при входе в атмосферу или при ударе о грунт, но я бы на это не рассчитывал. В конце концов, для нашего маяка такая посадка в порядке вещей.
— Йоси, нужен твой оружейный гений, – обратился капитан по внутрикорабельной трансляции к канониру. – Наши друзья из шарообразного звездолёта выпустили в планету какое-то своё устройство. Мы предполагаем, что так выглядит их маяк. Ты засечёшь его по пеленгу семьдесят шесть, тридцать четыре.
— Ага, вижу, – послышался ответ.
— При сохранении текущего статус-кво их маяк совершит посадку на шесть минут раньше нашего, и все наши жертвы пойдут псу под хвост.
— И никто не купит тебе W97, – добавил Мэтт.
— Мы не можем целенаправленно сбивать их маяк, потому что это равноценно нарушению законов Конклава, и человечество будет уничтожено. Что ты, как крюйт-мейстер, можешь предложить?
Повисла долгая гнетущая пауза.
— Я точно не могу шарахнуть по нему из рэйлгана? – осведомился Йоси.
— Ни из рэйлгана, ни ракетой, ни из лазерной пушки, ни из плазмагана, ни из протонного орудия, если бы они у нас были. Это акт агрессии по отношению к чужой цивилизации. Нас размажут, и будут правы.
Повисла ещё более долгая и ещё более гнетущая пауза.
— В таком случае, я не вижу другого выхода, кэп, – ответил канонир. – Кстати, я принимаю странную телеметрию от нашего маяка. Переведу-ка я его на другую посадочную глиссаду, и сброшу на всякий случай ещё один. Сброс через пять… Четыре… Три… Две… Одну… Том, где ты там со своей кувалдой? Сброс выполнен.
Далеко за кормой «Неудержимого» сброшенный первым маяк землян включил собственный крошечный маневровый двигатель, переходя с одной орбиты на другую. В нескольких тысячах километров от него изрыгало огонь странное сооружение обитателей шарообразного звездолёта, которое могло быть их вариантом маяка, но могло и не быть. Расстояние между ними быстро сокращалось.
— Капитан, у меня для вас неприятная новость, – встревожено сообщил Йоси. – Похоже, первый маяк совсем плох. Телеметрия показывает, что у него проблемы с выводом реактора на рабочую мощность. Хорошо, что я сбросил ещё один.
Рихард вывел на экран телеметрию первого маяка. Температура реактора быстро росла; похоже, возникла проблема с управляющими стержнями.
— Кэп, я его не удержу! – голос Йоси Бен-Нуна был близок к панике. – Он совсем не слушается моих команд!
Над поверхностью планеты зажглось ещё одно солнце. Реактор, который должен был питать подгиперпространственный маяк, внезапно перевыполнил план по выработке термической энергии. Сам маяк и бутафорский жилой комплекс, присобаченный к нему, мгновенно испарились. К великому сожалению землян, странный объект, запущенный с шарообразного звездолёта, проходивший в этот момент меньше чем в сотне метров от маяка, тоже был распылён на атомы. Форс-мажорные обстоятельства такие форс-мажорные обстоятельства…
Спустя несколько минут в середине безжизненной пустыни грохнулся отдалённо обтекаемый снаряд. Автоматика, состоящая по большей части из броневой стали, засекла момент посадки — такой удар сложно пропустить. Электроника была автоматически выведена в рабочий режим, и в подгиперпространство понеслись бесконечно повторяющиеся позывные. Отныне планета была застолблена.
Сноски:
22 Это в самом деле так. Таких скоростей — свыше четырёхсот километров в час — достигают высотные струйные течения, вызываемые неравномерным распределением солнечной энергии по земной поверхности. И тут виновата дискриминация!
У самой земли ветер с такими скоростями — явление редкое, но всё же иногда случающееся. Назад…