Сказка написана для проекта «Заповедник сказок».
Выпуск № 172, тема «День лисьих историй».
Сказка заняла на конкурсе третье место.

От всей души спасибо

  — Замри! Патруль!

  Рэй затих, уткнувшись носом в тяжёлую июльскую придорожную пыль. Несмотря на глубокую ночь, она всё ещё хранила тепло летнего дня. Мальчишка задержал дыхание, чтобы не выдать себя случайным кашлем или чиханием, и втайне порадовался тому, что его песочно-русые волосы сливаются с присыпанными пылью чахлыми придорожными кустами. Соне и Лане пришлось втирать эту пыль горстями в свои шикарные ярко-рыжие кудри, пока они не перестали светиться, как маяки, в любом луче фонарика.

  Глухое рычание шестилитрового двигателя послышалось из-за ближайшего поворота грунтовки. Рэй взмолился про себя всем богам, которые могли его услышать, и, очевидно, какой-то из них откликнулся на его призыв, потому что свет фар патрульного джипа лишь мазнул по его макушке, но тяжеловооружённые охранники не стали останавливаться или хотя бы снижать скорость.

  Выждав, пока машина скроется за следующим поворотом, Рэй шикнул девчонкам, что опасность миновала, в два прыжка пересёк колею и скрылся в густых зарослях под проволочным забором. Зелень на этой стороне грунтовки была намного выше и сочнее благодаря росе, выпадающей на металлических опорах и стекающей по ним в землю. Соня и Лана бесшумно возникли слева и справа от Рэя, подобно призракам.

  — Давайте повторим маршрут. Это первая ограда, простая проволока, без сигналок. Через пятьдесят метров за ней вторая, из спиралей Бруно, затем ещё один патрульный маршрут, контрольно-следовая полоса и ещё одна ограда, тоже из спиралей. Там по верхней спирали идёт электрическая сигналка, надо пройти ограду так, чтобы её не включить. Потом будет лёгкий участок, просто овраг, метров триста, там надо будет просто не шуметь. Овраг выведет нас к двум заграждениям из режущей проволоки под током, между которыми свободно бегают караульные псы. Теоретически там нас могут увидеть с охранной вышки, но они не освещают забор всё время, а всего лишь периодически осматривают заграждения при помощи прожектора, поэтому мы можем проскочить, если собаки не залают. Дальше будет легче, мы уже окажемся на территории, она патрулируется нерегулярно, тамошняя охрана больше полагается на камеры. С другой стороны, камеры у них хорошие, и наводятся они на тепло.

  Девочки выслушали это перечисление с выражением стоической усталости на чумазых мордашках. Они отработали прорыв каждого из этих заграждений сначала в теории, а затем на макетах не меньше сотни раз, и понимали, что эта речь служит всего лишь отдушиной для отчаянно нервничающего парня.

  — Ну, Магахонские лисы, пошли!

  Рэй вынул штык-нож, ловко соединил его с ножнами и получившимися кусачками перерезал несколько проволочных жил у самой земли, выбрав место, прикрытое от дороги крупным кустом. Щуплые, субтильные подростки смогли протиснуться сквозь отверстие, которого было бы недостаточно для взрослого диверсанта. Шедшая последней Соня расправила примятую траву и соединила разрезанные жилы мягкими алюминиевыми захватами, после чего протёрла их набранной под забором пылью, уничтожая яркий блеск. При беглом взгляде проволока казалась целой.

  Подобрав загодя переброшенные через забор куски фанеры, подростки припустили дальше, вглубь охраняемой территории. Первую спираль Бруно преодолеть было легко: Рэй и Лана просто положили двухметровую фанерную полосу на витки колючей проволоки, проворно взбежали по ней и спрыгнули с другой стороны. На контрольно-следовой полосе Соня заметала следы специально взятым с собой веником. Третью ограду преодолеть поверху было невозможно из-за сигналки, поэтому ребята подсунули куски фанеры под витки спирали и проползли понизу. Соня обвязала тонкий нейлоновый трос вокруг своих ног, и её просто вытянули ногами вперёд на другую сторону, пока она собирала фанеру и восстанавливала первоначальный вид заграждения. Благодаря пластичности спирали Бруно провод электронной сигнализации качался не больше, чем при порывах ветра.

  Стараясь не шуметь, подростки прошли по дну оврага и добрались до второй полосы заграждений. Здесь их ожидал неприятный сюрприз: самый близкий к оврагу участок просто купался в электрическом свете прожекторов, и вдобавок по нему активно шныряли собаки.

  — Похоже, мы можем идти домой, – скривилась Соня, которая с детства боялась собак.

  — Мы это предусмотрели, – возразил Рэй, снимая со своей спины рюкзак и извлекая из него странное оружие с широким стволом, сделанным из водопроводной трубы. Рэй ввинтил в гнездо оружия баллон с углекислым газом от бытового сифона, запихнул в ствол какой-то свёрток, тщательно прицелился и открыл кран. С тихим шипением выходящего газа свёрток вылетел из ствола по высокой дуге и шлёпнулся у забора прямо под наблюдательной вышкой, подняв облачко пыли.

  Собаки, услышав странный шум, побежали исследовать его источник и уткнулись носами в сбор трав, который действовал на них примерно так же, как кошачья мята на кошек. Луч прожектора двинулся вслед за игриво прыгающими и рычащими собаками, наблюдатели на вышке уставились на их необычную активность. Забор на намеченном участке прорыва погрузился в темноту.

  — Пора, – сказал Рэй, отбрасывая в сторону использованный травомёт. – Лана, ты первая. В самом низу, помнишь? Самые нижние ряды проволоки не могут быть под током, иначе собаки поджаривались бы каждый раз когда орошают столбик.

  Девушка вставила между землёй и нижним рядом проволоки два куска фанеры. Образовался квадрат со стороной около тридцати сантиметров, и в это окно подростки нырнули рыбками, оставив свои рюкзаки позади. Так же был преодолён второй забор, — между ними не было контрольно-следовой полосы, а на утоптанной земле следов не оставалось. Собаки уже начали приходить в себя, и охрана на вышке снова принялась водить прожектором то в одну сторону, то в другую. К счастью, когда луч добрался до точки прорыва, ребят там уже не было.

  — Всё, прошли, – выдохнула Лана, когда они оказались между здоровенными зданиями, соединёнными на разных уровнях бесчисленным множеством трубопроводов. – Я, если честно, не верила. Я и сейчас не очень верю.

  — Дело ещё не закончено, – сурово ответил Рэй. – Тут везде камеры. Перемещаемся осторожно, поглядываем вверх, охрана может патрулировать крыши, а ночь, как назло, лунная, хоть и облачная.

  — А куда идти? – спросила Соня. – Здесь же всё одинаковое…

  Лана взглянула на крошечный компас на своей руке:

  — Вон в ту сторону.

  Подростки двинулись в указанном направлении, прижимаясь к стенам зданий. Невдалеке послышался шум текущей воды, воодушевивший ребят. Они ускорили шаг и внезапно наткнулись на тёмную человеческую фигуру.

  — И куда это мы направляемся? – послышался из темноты густой бас. Лица ребят осветил тусклый свет фонарика.

  Рэй попытался отпрыгнуть влево, девочки — вправо, но тяжёлые ладони патрульных, опустившиеся на их плечи, не дали ребятам даже двинуться.

  — Восьмой первому, восьмой первому, – пробасил командир патруля, нажав тангенту закреплённого на воротнике микрофона.

  Рация на его поясе захрипела:

  — Первый слушает. Продолжайте, восьмой.

  — Первый, мы взяли троих лазутчиков под ректификационной колонной восемь. Лазутчики дети, повторяю, дети, лет пятнадцать. Один парень, две девчонки.

  Рэй повёл плечами, пытаясь избавиться от цепкой хватки охранника. Охранник вонзил палец в нервный узел, парализовав подростка, а второй рукой проворно обшарил его одежду. Штык, единственное оружие троицы, немедленно был передан командиру.

  — У парня штык-нож от автомата Калашникова, – продолжил командир, снова нажав тангенту. – Это их единственное оружие, у девчонок вообще ничего нет.

  Спустя минуту томительного ожидания рация на его поясе снова прокашлялась:

  — Восьмой, это первый. Отведи их к сливной трубе и расстреляй, всех троих. Тела сбросишь в ручей. Выполняй.

  Командир был явно потрясён приказом:

  — Первый, это дети, повторяю, дети! Им ещё восемнадцати нет!

  — Восьмой, это нарушители, проникшие на режимный объект. Пусти их в расход, и пусть местные рыбаки выловят их через несколько дней. Расстреляв этих троих, ты спасёшь десяток тех, которые испугаются и не полезут к нам, ясно? Трое против десятка. Действуй, восьмой. Потом получите по три дня отпуска.

  — Приказ понял, – ответил командир патруля. На его скулах, скупо освещённых светом фонарика, ходили желваки. Он отпустил микрофон. – Ну что, идём. Здесь недалеко.

  Трое подростков, даже не пытаясь вырваться из цепких ладоней двоих патрульных, двинулись вслед за командиром мимо циклопических зданий на шум воды. Ребята хранили стоическое молчание, шестеро человек шли по темноте в мрачной пародии на похоронную процессию. Шум воды стал ближе, под ногами вместо скрипучего гравия возник тёплый бетон.

  — Антон, – не выдержал тот патрульный, который вёл девочек, – это же дети. Нельзя их расстреливать.

  — Нельзя, – согласился второй патрульный, по-прежнему крепко сжимая плечи Рэя.

  — Ты слышал приказ, – жёстко ответил командир. – Поставим их над сливной трубой, выпустим по рожку каждый, пойдём в караулку и нажрёмся.

  — Это дети, – беспомощно повторил патрульный.

  — Это нарушители, – парировал Антон. – А вот и сливная труба. Ребятки, встаньте вот тут. Вам как лучше, смотреть на нас или в сторону моря?

  — Я буду смотреть в сторону моря, – быстро сказал Рэй. Это были его первые слова после поимки.

  — А мы предпочли бы смотреть на вас, ироды, – добавила Лана, взяв узкую ладошку Сони в свою руку.

  — Как хотите, – Антон выстроил ребят перед невысоким парапетом. Прямо под ними несколько труб сливали в овраг потоки дурнопахнущей жидкости. Вышедшая из-за облаков луна посеребрила гребешки волн моря, на берегу которого стоял нефтеперегонный завод.

  — Теперь слушайте меня, – Антон жестом приказал патрульным подойти и заговорил негромко, прикрыв микрофон рукой. – Вы над сливным оврагом. Мы сейчас отходим вон туда, на десять шагов, и высаживаем три магазина длинными очередями поверх голов. Вы в этот момент прыгаете в овраг. Там сделан бассейн, не бойтесь, не разобьётесь; измажетесь, конечно, тут иначе нельзя, но хоть живыми останетесь. Когда выберитесь из бассейна внизу, продвигайтесь по руслу вверх, там решётка, но она прогнила, прутья можно раздвинуть. Взрослому не пройти, а вы, думаю, справитесь. Продолжайте идти вверх по руслу ещё километра полтора, затем выбирайтесь на противоположный берег и валите в свою деревню. Вниз не идите, там ещё один патруль, они вас как пить дать пристрелят. Доберётесь домой — отмойтесь очень тщательно, эта жижа внизу — не минералка, её надо хорошо смыть. И чтоб больше мы вас тут не видели, ясно?

  — А начальство? – скривил губы один из патрульных.

  — А начальство услышит очереди, затем всплеск, так что своё задание мы выполнили. А кто и когда найдёт тела — тут уж мы ничего гарантировать не можем. Вдруг они там внизу за корягу зацепились? Я проверять не полезу, у меня в списке должностных обязанностей проверок состояния тел нарушителей нет. И вы не полезете, ясно?

  — Спасибо, – от души поблагодарила Соня. – От всей души спасибо.

  — Не за что, – добродушно взъерошил ей волосы Антон и перебросил укороченный автомат на грудь. – Ну что, готовы? Будет громко!

  — Нет, спасибо не за то, что вы нас отпускаете, – ответила Соня, поворачиваясь к патрульным. В её руке мягко поблёскивал снятый с запястья предмет, который обыскивавший её патрульный принял за наручные часы. – Спасибо за то, что привели нас к сливной трубе и дали нам возможность исполнить свою миссию.

  Соня чиркнула ногтем по таблетке сухого горючего, срывая восковое покрытие и давая доступ кислорода к воспламенителю. Таблетка с шипением занялась ярким и жарким синим пламенем. Девушка раскрутила пылающую таблетку за ремешок браслета и запустила её в овраг.

  Секунду ничего не происходило. Затем раздался рёв. Буквально в нескольких метрах от подростков в небо устремился столб рыжего дымного пламени. Больше всего это походило на извержение вулкана, если смотреть на него с края кратера. Языки огня, бегущие по поверхности ручья внизу к недалёкому морю, дополняли образ, изображая поток лавы. Минуту спустя этот огонь добрался до морских волн и расцветил их всеми оттенками рыжего, красного и жёлтого, превратив ночь в день.

  Рация на поясе Антона захрипела снова:

  — Восьмой, восьмой, это первый, что у вас происходит? Что за пожар?

  Рэй дотянулся до тангенты на микрофоне Антона и нажал её. Чистый юношеский голос зазвучал над пылающим оврагом:

  — Это экологическая акция «Магахонских лис»! Посмотрим, как ваш нефтеперерабатывающий завод отмажется теперь от обвинений в сливе неочищенных нефтепродуктов! Или вы считаете, что море может гореть само по себе? Завтра утром все региональные газеты выйдут с фотографиями пылающих волн на первых полосах, а завтра вечером сюжет о горящем море покажут в федеральных новостях в прайм-тайм! Послезавтра вашего директора вместе с целой кучей подчинённых посадят за решётку, и никакие адвокаты их оттуда не вытащат ещё лет десять! А запослезавтра это чёртов завод закроют навсегда, и вы наконец перестанете травить море, которое нас кормит и поит!

  — Ну, или хотя бы нормальные очистные сооружения поставите, – добавил Антон, показав Рэю большой палец. – Мы, между прочим, едим рыбу, выловленную в этом море. Причём выловленную родителями этих самых ребят!

  Рация хрипела и булькала. Очевидно, Первый очень хотел что-нибудь ответить, но не мог подобрать слова. Командир патруля, так и не дождавшись вразумительной реплики, выключил рацию.

  — Идёмте, ребята, мы проводим вас до КПП, – хлопнул Рэя по плечу Антон. – А может, возьмём служебную машину и отвезём вас домой? Похоже, наше место работы только что закрылось, а в вашей деревне наверняка найдётся работа для троих сильных, работящих мужиков с совестью и чувством юмора.

  — Конечно, пойдём! – Лана взяла за руку одного из патрульных. – Моему папе нужен матрос на его баркас.

  Трое подростков и трое взрослых, взявшись за руки, шли от огненного ада за спиной навстречу занимающемуся рассвету.

* * *

* * *

* * *