Емельянова Ростислава : другие произведения.

Глава 6. Переполох или "охота на лису"

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Продолжение романа "От ненависти до любви и обратно". Жаннин неожиданно для всех бесследно исчезает, а с ней и все её родственники. Ален в бешенстве, но ярость - не лучший помощник, когда хочешь в чем-то разобраться и понять. Мэри, сдержанной и спокойной, удается продвинуться намного дальше в поисках истины, чем её брату.
Маркиз и баронесса []

Глава VI

Переполох или "охота на лису"

   Ален сквозь сон услышал непонятный звук. Он с трудом поднял голову с подушки и огляделся вокруг. Солнце садилось за горизонтом, освещая последними отблесками заката маленькую спальню. Граф лежал на смятой постели в грязной одежде. Голова гудела от сильного похмелья, и последние дни вспоминались с трудом. Где он был все это время, наверное, никто бы не смог сказать, даже сам Ален. Он был мертвецки пьян, стараясь заглушить в себе перемешанные чувства ярости, вины и опустошенности. И теперь вся эта гремучая смесь из спиртного в голове и чувств в сердце создавали в нем такой атомный коктейль, готовый разорвать его в один миг.
   Мужчина не сразу понял, что происходит, но непонятный звук сводил его сума своей протяжностью и громкостью. Перед ним стояла полураздетая баронесса и громко визжала, держа в руках клочки своих волос.
   - Ах, мадам, что вам угодно? И прекратите этот визг, у меня сейчас голова треснет.
   - Что это? Я спрашиваю!
  
   Ален изумленно, шире раскрывая глаза, всмотрелся в клок волос, которым она трясла перед его лицом.
   - Не знаю, я могу лишь догадываться, но, по-моему, это ваши волосы, Франсуаза.
   - Вот именно, это мои волосы! - прокричала Франсуаза, снова сотрясая локонами в руке. - Кто-то отрезал мои волосы! Вы понимаете? Пока я спала! Кто-то вошел в комнату и отрезал мои прекрасные волосы!
   - Да? А что вы делали в моей постели?
  
   Ален сморщился, зажмуривая глаза, потому, как баронесса снова завизжала.
   - Сегодня ночью я увидела вас в окно и нашла в саду у замка, привела сюда, в вашу спальню. Вы что же ничего не помните? Мы занимались с вами любовью!
   - Правда? Ничего не помню. И что же?
   - Что? - Франсуаза вытаращила свои глаза на полупьяного графа.
   - Ну, я имею в виду, неужели я действительно мог заниматься с вами любовью, находясь в таком состоянии?
   - Вы имеете в виду то свинское состояние, в котором я вас нашла?
  
   Ален, закрыв глаза, зевнул:
   - Как может сочетаться свинское состояние и занятие любовью? Это была явно не любовь, баронесса. Простите, что приходится разочаровывать вас.
   - Но вы были так настойчивы, что я просто не могла от вас отбиться. Поверьте, не в моих правилах отдаваться первому встречному, но с вами...
   - Прекратите морочить мне голову. Так вы меня еще и в изнасиловании обвините. Я прекрасно знаю, каков я, когда мертвецки пьян. Со мной даже разговаривать бесполезно в этот момент. Кстати, кто отрезал вам волосы?
  
   Мужчина потихоньку приходил в себя, начиная вспоминать, что произошло накануне.
   - Я не знаю...
   Баронесса снова залилась слезами, утирая лицо собственными клоками волос. Она соскочила с места и подбежала к зеркалу.
   - Убила бы мерзавца.
   - Или мерзавку... - чуть слышно прошептал Ален, принимая задумчивый вид.
   - Что вы имеете в виду?
   - Ну, баронесса, не стоит так убиваться. Почти ничего не видно.
   - Это потому что от похмелья ваши глаза не открываются, - обиженно прошипела Франсуаза, собираясь выйти.
  
   Ален, немного помолчав, и видя, что девушка явно медлит с уходом, произнес:
   - Франсуаза, я советую вам привести себя в порядок, одеться и пойти к себе в комнату. Я должен встретиться с Мэри и узнать о том, что тут происходило в мое отсутствие.
   - Да, но...
   - Что но?
   - Вы должны мне помочь одеться, одна я не справлюсь.
   - Тогда вам придётся очень постараться, потому, что я тоже должен немного заняться собой и не собираюсь заниматься дамским туалетом.
  
   И не успела Франсуаза надуть губки и состроить обиженное лицо, как Ален уже исчез из спальни, оставляя свою спутницу в одиночестве.
   "Я все равно заполучу тебя, упрямый болван, и тогда посмотрим, как ты попляшешь", - подумала про себя баронесса, лениво натягивая на себя халатик, в котором она пришла сюда накануне. Ей было больно и обидно, что никто её не жалеет, а графа как будто бы и не тронула та новость, что они якобы стали любовниками. Франсуаза с тоской вспомнила, как мертвецки пьяный Ален называл её ненавистным именем "Жаннин", а затем заснул в самый неподходящий момент. Между ними так ничего и не произошло. Тогда Франсуаза решила инсценировать, но её никто не оценил.
   "Но ничего, скоро Николя увезёт эту Жаннин подальше, и тогда у графа откроются глаза на меня", - прошептала самой себе баронесса, сквозь слёзы глядя на себя в зеркальное отражение. Она медленно повернулась на каблуках и вышла, оставляя за своей спиной, пустую, смятую постель и неприятные воспоминания.
  
   Ален не мог справиться со своим пренебрежением по отношению к этой маленькой хрупкой даме. Она необъяснимо раздражала его всем, а после обвинения Жаннин в воровстве и учиненного в её комнате обыска, он вообще не мог на неё смотреть. Он занимался с ней любовью? Забавно! Франсуаза, оказывается, очень хорошо умеет врать. Может быть, и про Жаннин все врала, от начала и до конца?
  
   Ален умывался в своём кабинете, когда вбежала всклокоченная Виола, служанка Мэри.
   - Ты что себе позволяешь, нахалка? Почему врываешься ко мне без доклада? - взревел граф, выпрямившись и вытирая мокрый торс.
   - Простите, господин Ален! Беда случилась!
   - Так, только потише. Не ори так громко, я не оглох ещё.
   - Простите, господин Ален, но именно поэтому я и зашла без доклада. В башне, где была заперта няня Мишеля, нашли Жака и господина де Перне с пробитыми головами. Вам нужно лично во всём разобраться. Госпожа графиня в растерянности, и не знает, за что взяться.
   - А как же... - граф на миг замер, вытаращивая глаза на служанку, но та поняла, о чем он хочет спросить и перебила:
   - Жаннин исчезла. Как будто испарилась. Господин де Перне, как только очнулся, сразу же позвал на помощь и послал в погоню своих людей, но они до сих пор не вернулись. Видимо потеряли её.
   - Вот дрянь, надо было её в подземелье закрыть, оттуда бы не убежала. Я понял тебя. Скажи миледи, что я буду у неё через несколько минут. И пусть туда явится Арман срочно.
   - Хорошо, милорд. Госпожа сейчас в покоях господина де Перне, пошла проведать его и справиться о его здоровье.
   - Хорошо, я сейчас буду там. Ты можешь идти за Арманом.
  
   Голова гудела, словно по ней всю ночь били, и каждый шаг отдавался в ней страшной болью.
   "Надо же было так напиться", - подумал про себя Ален, снова наклонившись над холодной водой и разглядывая своё отражение. - "Из-за какой-то девчонки у меня душа не на месте. Почему меня так мучает совесть, ведь это её она должна мучить? Ведь это она втёрлась ко всем в доверие, а потом выдала своё истинное лицо?" Если бы не сомнения, которые постоянно терзали Алена, если бы ни это предательское чувство вины, наверное, не было бы такого желания напиться и забыть обо всем: обвинениях, криках, слезах и унижении, в котором он сам участвовал. Перед глазами мужчины стояло заплаканное лицо Ингрид. Её последние слова застряли в его мозгу: "Вы предали её все. Она предвидела это". А ведь, действительно, Жаннин не раз просила и говорила о том, чтобы он верил ей. Она боялась, что всё откроется, и что тогда он обязательно отвернется от неё. Так что же это: предчувствие предательства или боязнь, что откроется горькая правда? Ей было что скрывать. Она так многого ему не рассказывала. И как узнать, кто лжет, а кто говорит правду?
   Ален, лениво натянув на себя легкую рубаху чёрного цвета, отправился в покои маркиза, терзаемый мыслями и сильным похмельем.
  
   В покоях маркиза Ален застал своего гостя, лежащим на широкой постели, с завязанной головой и бесконечным потоком стенаний. Мэри с удручённым видом сидела рядом с ним, выслушивая его рассказ о том, как мерзавка Жаннин и её отец, избили их со слугой и оставили в одинокой башне истекать кровью.
   Мэри чувствовала угрызения совести перед бедным маркизом, глядя на его страдания. Ведь это она дала слабину, идя на поводу у Жаннин, но девушка была так убедительно слаба, и Мэри сама нашла её вчера лежащую без чувств в башне и позвала Жака. Графиня с трудом представляла её, бьющую Перне и старого слугу. И тем ни менее она частично верила словам маркиза, и была готова отправить людей на поиски беглецов. К тому же Мэри не нашла обещанного письма в комнате Жаннин, хотя его мог взять кто угодно. Ей приходилось выслушивать причитания маркиза, несмотря на то, что она не могла видеть его после интрижки в её комнате и последующей сцены с обыском Жаннин. Больше всего на свете ей сейчас хотелось остаться в одиночестве, подальше от всех интриг, разговоров и споров. Ей безумно хотелось избавиться от гостей и снова зажить тихой провинциальной жизнью, вдали от света и напыщенных господ. Теперь Мэри понимала, как она далека от той жизни, что вела раньше, когда была замужем за графом Ларс.
  
   Увидев входящего брата, она поднялась со стула и тихо подошла, устремив к нему свой взор:
   - Где ты пропадал, Ален? Что это за ребячество? - прошептала чуть слышно Мэри, стоя рядом с братом.
   - Не спрашивай меня ни о чём пока. Лучше поподробнее расскажи, что случилось.
   - Милорд, мы покинем вас ненадолго, я хочу передать ваши слова Алену, чтобы вам не пришлось всё снова пересказывать. А вы отдыхайте.
  
   Маркиз кивнул в знак согласия, и Мэри облегченно выдохнула, радуясь, что может уйти из этой комнаты.
   - Мне очень жаль, милорд, что всё так получилось, и это обстоятельство омрачило ваше пребывание в нашем доме.
   - Ничего, граф, меня больше беспокоит то, что ей, похоже, удалось снова скрыться, и уйдёт немало времени на её поимку. Боюсь, что герцог будет недоволен, узнав о такой оплошности. Она, словно, лиса постоянно ускользает.
   - Что ж, тогда пришло время поохотиться на лису. Мы найдём её раньше, чем герцог об этом узнает. Не беспокойтесь, ваша светлость, об этом.
   - Я надеюсь на вашу помощь, граф.
   - Отдыхайте, - Ален поклонился и быстро вышел вслед за сестрой.
  
   Как только они оказались в комнате Мэри, графиня начала разговор:
   - Вчера я заходила к ней в башню...
   Ален тут же перебил её:
   - Какого чёрта вам там понадобилось?!
   - Милорд, я прошу, следить за своими словами. Сядьте и успокойтесь. Прекратите вести себя как неразумный ребенок. Мы итак слишком многое сделали сгоряча. Пора перевести дух и успокоиться. Поверь, мне сегодня итак предстоит снотворное и успокоительные капли на всю бессонную ночь.
  
   Ален послушно сел в кресло напротив камина и, подперев голову кулаком, уставился на сестру.
   - Я знаю, Ален, что всё случившееся произвело на тебя столь сильное впечатление, что ты решил убраться из замка и кутить сутки напролет, оставив меня разгребать все это в полном одиночестве. Вид у тебя совсем не важный. Но это лишь эмоции, давай рассуждать трезво и взвешенно. Почему Жаннин решила бежать? Ведь в разговоре с ней я обещала во всем разобраться, и она мне как будто поверила.
  
   Граф молча смотрел на сестру. Она продолжала:
   - Ален, я говорила с ней искренне. Она была в таком отчаянии, всё время плакала. Ей было плохо, она была без сознания, когда я зашла к ней.
   - Мэри, я не знаю. Может быть, слёзы и обмороки - это её самое лучшее прикрытие. Разве ты не предполагаешь такое?
   - Ален, я не меньше тебя шокирована этой ужасной кражей. Но почему-то я поверила в то, что это всё глупое недоразумение, когда услышала Жаннин. Она обещала, что напишет письмо, и всё в нем расскажет о себе, но я ничего не нашла в её комнате и башне. Ничего. Жак до сих пор не приходил в себя. Мне не верится, что Жаннин и её отец могли так избить бедного старика. Он при смерти, Ален.
  
   Мэри замолчала. Ален, сжав кулаки, прошипел:
   - Неужели, я пригрел в своём доме змеиный выводок? И если Жак умрет, я найду их и уничтожу. Даю тебе слово.
   Ненадолго они оба замолчали, не глядя друг на друга. В соседней с кабинетом Мэри спальне послышалось какое-то движение, затем хлопнула задняя дверь. Мэри вскочила и забежала в спальню, но увидела лишь мелькнувшую в дверном проеме спину сына, и огорчённо вздохнула.
   - Мишель, бедный мальчик, очень переживает, и не хочет во всё это верить. Нам всем нужно немного успокоиться.
  
   Воцарилась тишина. Темнота медленно поглощала последние отблески заката. Наступали сумерки. В камине, возле которого сидели в креслах брат и сестра, потрескивали дрова, отбрасывая свет на неподвижные фигуры.
   - Ален...
   - Да, Мэри.
   - Самое странное во всей этой истории это то, что вчера Жаннин была под действием опия, так сказал лекарь.
   - Опия? Действительно, странно. Тогда я понимаю, почему она вела себя так странно, словно пьяная, не могла и двух слов связать. Я требовал от неё объяснений, но она молча и тупо смотрела на меня, даже не пытаясь оправдываться.
   - Вот именно. По-моему, Жаннин никогда не увлекалась опием или спиртным, по крайней мере, за эти полгода, что она жила у нас. Я знаю, ты всегда к ней относился с недоверием, но пока тебя не было, она мне помогла, как никто другой, совершенно бескорыстно. Мне казалось, что намерения у неё самые добрые. Она дала нам с Мишелем то, чего нам не хватало: понимание, заботу и ежесекундную готовность помочь. Поверь, это очень важно. Мне невыносимо верить во всё это. Я не могу в это поверить...
  
   Ален посмотрел в широко раскрытые глаза сестры. Они блестели от стоящих в них слёз. Она отвернулась, скрывая струйки, покатившиеся по её щекам.
   - Господи, Мэри. Ты же знаешь, я не могу смотреть, как ты плачешь, тем более что эта особа не стоит этого.
   - Нет, стоит! Она спасла мне жизнь, Ален. Я и Мишель ей очень обязаны, - неожиданно вскричала Мэри, повернувшись к брату, и устремляя на него горящий взор чёрных глаз.
   - А вот с этого момента поподробнее. В каком смысле спасла жизнь? Что ты сейчас имела в виду? - Лицо Алена стало сосредоточенным, в глазах отразилось беспокойство.
  
   Мэри вздохнула, опуская глаза:
   - Я не хотела тебе рассказывать об этом. Но видно, придется. Ален...
   - Мэри, начинай, не томи, прошу тебя, - Ален начал нервничать.
   - Когда ты уехал тогда, полгода назад, я была в полном отчаянии. Я не понимала, что происходит со мной, это ужасное состояние поглощало меня, затягивало в бездну. И вот однажды я решилась покончить с этим миром. Господи... мне стыдно вспоминать и говорить об этом... о чем я только думала? Ален, я уже стояла на краю пропасти. Шёл сильный дождь, слёзы застилали мои глаза, рассудок мой помутился. И в этот момент появилась она, там, на краю мокрой крыши. Она нашла нужные слова и сделала всё, чтобы вернуть меня обратно. Она протянула мне свою дрожащую, но схватила меня так крепко, словно вырывая меня из лап смерти. Она смогла мне помочь...
   - Господи, Мэри. Почему я узнаю об этом только сейчас? Почему ты не доверилась мне, не написала, я бы сразу приехал.
   - Ален, я не могла тревожить тебя и отрывать от важных дел.
   - Твоя жизнь для меня важнее всего на свете.
   - Спасибо, мой дорогой брат, мне очень приятно слышать, что я занимаю не последнее место в твоем сердце. Я думаю, что в тот момент мне нужен был человек, который бы смог меня выслушать и понять, разделить со мной мою печаль и помочь с нею справиться. Мне нужна была подруга, и она у меня появилась. Мне было легко с ней, и я бы всё сейчас отдала, чтобы всё вернуть на свои места. С приездом маркиза всё перевернулось с ног на голову, - Мэри всхлипнула, отводя глаза.
  
   Ален озадаченно опустил глаза, кусая губы. И вновь его голове промелькнула тревожная мысль о том, что, возможно, он поторопился с выводами и слишком легко сдался перед маркизом, позволив унизить ту, которая совсем недавно делила с ним постель.
   - Как же быть? Кому верить?
   Мэри, заметив замешательство брата, тихо подошла к нему, и, взяв его ладони в свои, прошептала:
   - Ален, обещай мне, что во всём разберёшься. Только спокойно, не горячись. Прошу тебя.
   - Хорошо, я обещаю.
   Ален обнял плачущую сестру, проговорив:
   - Я обещаю тебе, я найду её и раскрою все загадки. А теперь ложись спать. Я сам обо всем позабочусь.
  
   В это время в дверь постучали, и, с разрешения госпожи, вошел Арман, тот самый, что помогал Алену убрать труп псаря из комнаты Жаннин. Ален поднялся ему навстречу, произнося:
   - Я хочу, чтобы ты взял собак и прошелся с людьми по лесу. У нас есть вещи, по которым собаки легко отыщут след.
   - Хорошо, милорд, но это лучше сделать поутру?
   - Сейчас! - вскричал Ален, сжимая кулаки. - Поутру они уже будут далеко отсюда! По горячим следам!
   - Но как же ночью? - снова попытался возразить слуга.
  
   Хозяин, потеряв терпение, вскричал:
   - Сейчас, я тебе говорю! Я пойду с вами. Приготовь собак. Лошадей не надо, пойдем пешком.
   - Как прикажете, милорд.
  
   Слуга вышел, за ним последовал хозяин, на секунду обернувшись к Мэри, которая озадаченно сидела в своем кресле, уставившись в одну точку. Затем снова шагнул в комнату, прикрыв за собой дверь:
   - Я только не могу понять, как им удалось так быстро скрыться. Так, чтоб никто не успел догнать, практически сразу бросившись в погоню.
   - Я не знаю, Ален, мне тоже это кажется странным. Люди маркиза только что вернулись ни с чем. Может быть, твоя затея с собаками поможет? Возможно ли, что они где-то укрылись до темноты?
  
   Мэри молча пожала плечами.
   - И всё же я попытаюсь их найти, догнать, тем более что я дал слово. Я разошлю в несколько сторон своих людей, пусть побродят по соседним деревням и разузнают, не появлялись ли где чужаки.
   - Да, это будет правильно.
   - Мэри, ложись спать. Теперь я обо всем позабочусь.
   - Будь осторожен, Ален. Прошу тебя, не горячись больше, сделай всё спокойно, только так ты сможешь посмотреть на вещи непредвзято. Молю тебя... ведь она хоть чуточку, но что-то значила для тебя?
  
   Мэри подняла молящие глаза на Алена. Он не знал, что ответить на этот вопрос даже самому себе.
   - Подумай об этом, Ален. Это поможет тебе. Прислушайся к своему сердцу...
   - Спокойной ночи, Мэри, поцелуй за меня Мишеля.
  
   Граф быстро поцеловал сестру в лоб и вышел из её комнаты, направляясь в холл замка, где его уже ждали слуги.
  
   В замке уже стало темно, и слуги, двигаясь молча, словно тени, зажигали лампы на стенах коридоров. Ален шел, почти ничего не видя перед собой.
   Пятеро мужчин стояли с несколькими собаками, рассекая темноту яркими факелами. Хозяин махнул рукой, и все молча двинулись к лесу.
  
   Мэри с тоской наблюдала из окна движущийся отряд. В глубине души она всё же надеялась на великодушие и благоразумие своего брата. После того, что он узнал, он бы не посмел поднять руку на спасительницу своей сестры. По крайней мере, Мэри надеялась на это.
  
   Графиня, шурша одеждами, вышла из своей комнаты, направляясь в комнату сына.
   Она застала Мишеля, сидящим на краю кровати перед нетронутой пищей на маленьком столике.
   - Мишель, милый, прошу тебя, поешь что-нибудь. Нельзя морить себя голодом, - Мэри погладила сына по голове.
  
   Мальчик молча насупился, не поднимая глаз на вошедшую мать.
   Графиня беспокоилась. Мишель ничего не ел за весь день, и ни с кем не шёл на контакт, даже с ней - матерью, которую так почитал. Когда его никто не видел, он, сидя в своей опустевшей комнате, тихо плакал, бросая любимые игрушки на пол. Он никак не мог понять, почему Жаннин и её родные исчезли. Почему все шепчутся за его спиной, ничего не пытаясь ему объяснить, как будто отчего-то ограждая, что-то скрывая?
   "Чем я обидел Жаннин? Почему она пропала, не попрощавшись?" - думал мальчик, разглядывая свои руки.
  
   Теперь рядом сидела мама и что-то говорила про еду и самочувствие, про то, что пора ложиться спать.
   - Мама... - нарушил тихий женский шёпот, голос мальчика.
   Мэри остановилась, впервые за сутки услышав голос сына.
   - Да, милый...
   - Я слышал разговор о том, что Жаннин - воровка, что она что-то украла у госпожи баронессы и у тебя. Это ведь неправда? Где Жаннин? Почему её комната пуста?
   - Нет, мой мальчик, всё это просто пустые разговоры. Жаннин пришлось уехать, она так спешила, что не успела с тобой попрощаться. Прости, я забыла тебе передать её прощальный поцелуй. Вот.
  
   Мэри поцеловала сына в щёку, горько улыбаясь и глядя, как страдает ребёнок. Больно лгать Мишелю, но не может же она во всех красках рассказать, кем, возможно, оказалась женщина, к которой так сильно успел привязаться её единственный сын. В самой глубине своей души Мэри всё еще хранила надежду, что всё образумится и встанет на свои места, всё вернётся и будет как прежде. Они все ещё будут счастливы. Она с беспокойством взглянула на сына:
   - Давай я помогу тебе раздеться и лечь спать. Или, может быть, тебе принести тёплого молока, чтоб легче было заснуть? Ведь так Жаннин делала перед сном?
   - Я хочу спать.
   - Хорошо, милый, - Мэри помогла мальчику раздеться.
  
   Ален шел молча, глядя на дорогу и не слушая, как переговариваются между собой слуги. Его мысли были далеко. Всё это исчезновение казалось ему сплошной загадкой: как Жаннин удалось так быстро уйти от погони, словно провалиться сквозь землю, почему он не нашел того плаща, что был на ней, когда они ходили купаться перед рассветом.
   Он тяжело вдохнул. Теперь, то самое купание ему казалось сном, прекрасным, чудесным сном, а то, что произошло потом - кошмаром. Вот бы проснуться и стряхнуть с себя это наваждение, чтобы всё вернулось на свои места, и он снова был счастлив, как всего несколько дней назад.
   - Милорд, мы вошли в лес. Нужна какая-то вещь этой женщины, - негромко проговорил Арман, подойдя к хозяину.
  
   Тот беспристрастно обернулся к нему и, несколько секунд покапавшись в своей сумке на плече, достал какие-то разорванные куски ткани. Было уже темно, и в тусклом свете факела слуга не смог узнать, что это за вещи в его руках, которые помогут собакам напасть на след.
  
   Лишь сам граф знал, что это были остатки того самого платья, что было на девушки, когда происходил обыск, это постыдное действо, о котором ему теперь больше всего хотелось забыть. Это все, что осталось от скромной одежды Жаннин - жалкие куски потрёпанной ткани. Неужели, она действительно, знатная дама? Или, может быть, действительно воровка, которая украла этот дорогой медальон в виде рубинового сердца. " Где он, кстати?" - вдруг вспомнил про невероятную вещицу Ален, и вздрогнул, услышав возглас одного из слуг.
   - Милорд, кажется, собаки взяли след! Они рвутся в погоню!
   - Спусти парочку! В том числе Фалура! И следом за ними!
   - Как вам будет угодно, господин! Спускай! - скомандовал Арман, отпуская собак и направляясь следом за оставшейся на поводке парой собак, тоже тянущих вперед в погоню.
   - Отличная идея, милорд. Кажется, у нас есть все шансы их догнать, собаки так и рвутся вперед.
  
   Собаки ринулись вперед, слуги еле поспевали за ними. Граф старался идти следом за своим псом, но очень скоро пожалел о том, что спустил его с поводка. Фалур быстро исчез из виду, затерявшись в густой лесной чаще. Ветви низко наклонялись к земле, не давая людям идти быстро, зацепляясь за их плащи. Собаки быстро ушли вперед.
   Через какое-то время преследователи вышли на поляну, и здесь собаки растерялись: какие-то рвались в одну сторону, часть своры в другую, третьи и вовсе встали как вкопанные на мести, не знаю, куда идти, словно вдруг неожиданно потеряли след.
   Ален решил разделить отряд и продолжить преследование по направлению идущих собак.
   Фалур бесследно исчез, не отзываясь на крики хозяина. Напрасно граф свистел и звал своего пса, он не появился больше и не откликнулся.
  
   Под утро, когда уже начало светать часть отряда вернулась домой. Ни с чем... собаки потеряли след и вернулись обратно.
   Ален не мог скрыть своей злобы от потерянных следов и досады от пропажи Фалура. Единственной надеждой осталось ожидание, что пес вернётся сам, найдя дорогу домой.
  
   Граф не знал, что ему в данный момент предпринять, спать ему уже не хотелось, и потому он решил навестить своего старика Жака и справиться о его здоровье. Этот человек уже очень много лет служил своим господам: сначала отцу Алена, а теперь ему самому. Граф не представлял себе, что настанет время, когда вдруг придётся расстаться со своим верным слугой, ведь Жак всю жизнь провёл в замке, находясь всегда рядом, всегда под рукой у своего господина, охраняя его покои, помогая в мирских делах. Он никогда не вмешивался, не раздавал советов, если его не просили об этом, ссылаясь на свою необученность, ни на что не жаловался, иногда лишь мог поворчать себе под нос. Ален улыбнулся, вспомнив его сутулую фигуру и шаркающие шаги в коридоре, нетерпеливое покашливание за дверью кабинета, заботливые морщинистые руки, накрывающие его тёплым одеялом у камина поздним вечером.
  
   В груди Алена больно защемило, когда он, наконец, очутился у двери комнаты своего слуги. Тихо войдя внутрь, он вдруг понял, что был здесь лишь однажды в детстве, когда отец просил разыскать Жака, а тот приболел и лежал в своей маленькой комнате. Вот и сейчас была та же самая картина, только на этот раз не было слышно хрипловатого знакомого голоса. Жак лежал неподвижно на своем ложе, словно мертвец, бледный и осунувшийся. Ален вздрогнул от мысли о том, что Жак, возможно, действительно, умер.
  
  
   В углу послышалось какое-то движение, и граф заметил копающуюся у стола Ванессу, ту самую, что когда-то вылечила и поставила на ноги Жаннин. Ирония судьбы: ведь Ванесса - сестра Жака, выходит, она вылечила возможную убийцу своего брата. Ален поморщился, изгоняя эту мысль из своей головы. Он подошёл поближе к лежащему Жаку и присел на стоящий рядом стул. Голова старика была забинтована, на лице - ссадины. Поверх скромного одеяла лежала широкая ладонь, испещренная глубокими морщинами. Ален сжал её в своих руках, ощущая тепло. "Нет, мой старый Жак, ещё жив. Слава Господу", - промелькнула мысль в его голове.
  
   Над своим ухом граф вдруг услышал тихое оханье Ванессы. Она, заметив присутствие хозяина, тихо подошла к нему.
   - Как он, Ванесса?
   - Пока без сознания. Рана на голове очень глубокая, я не знаю, как он ещё выжил после неё.
   Ален сжал кулаки, сдерживая себя, чтоб не выругаться.
   - Она заплатит за всё, - прошипел он.
   - Это не она, удар был слишком сильный, его нанёс мужчина. И этот человек, скорее всего, хотел избавиться от Жака, - старая женщина отвернулась, смахивая слезы краем своего передника.
   - Ты, правда, так думаешь? - Ален встал со стула и подошел к Ванессе.
  
   Сейчас старушка казалась совсем маленькой, словно навалившееся на её плечи несчастье, притянуло её к самой земле, пытаясь совсем раздавить, растоптать как муху. Хозяин испытывал нестерпимое чувство жалости и беспомощности, он ничего не мог изменить в этом случае и лишь корил себя за то, что доверился женщине, которая так отплатила ему.
   - Он поправится? Как ты думаешь, Ванесса?
   - Только господь знает это? - тихо прошептала старушка, перекрестившись. - Нам остаётся только молиться...
   - Да, ты права, будем уповать на бога. Если что-то будет нужно, только скажи, я все сделаю. Мне очень жаль, Ванесса, что так всё случилось.
  
   Граф быстро вышел из комнаты своего слуги, бесшумно закрывая за собой дверь. Он направлялся в маленькую часовню замка. Слишком давно он не обращался к богу. Теперь настал тот момент, когда ему хотелось спросить совета у святых, обратится к их ликам, найти утешение и ответы на свои вопросы.
   Тяжелые толстые двери часовни громко скрипнули, впуская своего хозяина внутрь. У алтаря горело несколько свечей, освещая тусклым колышущимся светом распятье. Ален подошел к подсвечнику и зажёг свечу, перекрестившись и обратив свои глаза к распятью. Преклонив колени, он машинально прочитал "Отче наш", закрывая глаза и опуская голову. Он не знал, как выразить всё то, что было у него на душе, чтоб найти утешенье, чтобы слова дошли до бога. Он просто молча стоял, задумчиво глядя, как пляшут язычки маленького пламени на кончиках горящих свечей. Это немного успокоило его.
  
   "Как мне найти правильный ответ, как не ошибиться, господи?" - наконец начал он, своё обращение к богу где-то внутри себя. Никто не мог слышать его слов, только эти святые лики и он сам, прямо внутри своей души. - "Я делаю ошибку за ошибкой, и мне кажется, что я всё делаю неправильно. Но, если бы только я один страдал от этого? Из-за моей оплошности пострадал Жак, и мог погибнуть собственный племянник. Что это? Стечение обстоятельств или я тому виной? Моя глупость и доверчивость? Как понять, где - правда, а где - ложь? Дай же мне, господи, холодный разум, чтобы я смог во всём разобраться. Кому я должен верить: знатному господину или простой женщине, которая вошла в нашу скучную жизнь?"
  
   Ален резко очнулся от собственных мыслей. Простая женщина? А на портрете знатная дама. И кулон, который он вчера нашёл в её одежде? Откуда он у неё? По виду стоит целое состояние. "Я должен увидеть это рубиновое сердце снова. Куда я его дел? Возможно, именно он даст мне какие-то ответы", - Ален улыбнулся самому себе и, снова обратив свои глаза на распятье, прошептал:
   - Спасибо тебе, господи, что направил меня. Как же я раньше об этом не вспомнил?
  
   Мужчина, не помня себя, очень быстро очутился в своей комнате. Он прошёл в свою спальню и, найдя вчерашние вещи, ловкими движениями рук начал перетряхивать их. Кулона нигде не было. Ален озадаченно присел на кровать. "Куда он мог деться?" Но как не силился он вспомнить, что делал после того, как вышел из комнаты Жаннин, сдав её в руки маркиза, ничего не мог припомнить. Всё как во сне: он идет в свою комнату, что-то пьет из своих личных запасов, кажется, сидр. Затем провал - пустота в памяти. Очнулся только, когда баронесса началаnbsp; визжать у него над ухом. Ален усмехнулся, вспомнив, её бешенные горящие глаза и кулак, сжимающий пучок собственных волос.
  
   "Надо бы проведать маркиза", - подумал Ален, поднимаясь с края своей постели и шагнув к выходу, - "Может быть, он что-то знает о кулоне?"
   Николя де Перне неподвижно лежал в своей огромной постели, закрыв глаза. Спиной к нему у окна стояла Франсуаза. Заслышав шаги у входа, она оглянулась и, увидев хозяина замка, поспешила к нему навстречу.
   - Ах, милорд, это ужасно, это просто отвратительно. Всё так плачевно закончилось.
  
   Она прижалась к груди Алена, положив свои тонкие белые кисти рук на его плечи.
   - Ну, мадам. Может, не стоит так убиваться? Всё не так уж и страшно. Маркиз вскоре поправится, а мы непременно найдем беглецов и во всём обязательно разберёмся.
   - В самом деле? Вы действительно так считаете?
   - Я в этом уверен... я хотел поговорить с маркизом...
   - О, милорд, он не спал всю ночь и только что заснул. Прошу вас, не будите его, он так страдает... - её слова казались неподдельными графу. Он заглянул в её глаза, полные слез - она действительно искренне беспокоилась за маркиза. Ален осторожно отстранил от себя женщину, посадив её в рядом стоящее кресло. Она всхлипнула, оглядываясь на спящего мужчину.
   - Давайте, мадам я провожу вас в ваши покои. Вам нужно немного отдохнуть.
   - Да, спасибо, граф. Я ужасно устала.
  
   Ален позволил взять себя под руку и повёл Франсуазу в её комнату.
   Уже через минуту они вошли в её спальню. Он уложил её в постель, заботливо накрывая лёгким одеялом, и подошёл к двери, намереваясь уйти.
   - Ален, умоляю вас, не оставляйте меня. Мне страшно.
   Мужчина оглянулся к лежащей в постели женщине. Сейчас она была совсем другой, не такой, какой он привык её видеть. Она стала слабой и незащищенной, на время скинув с себя маску лицемерия и заносчивости. Ален незаметно для себя самого почувствовал, что его привлекает эта перемена. Франсуаза стала похожа на какую-то другую женщину, которая ему нравилась, к которой его тянуло.
  
   Он быстро подошёл к постели, глядя на баронессу. Глаза её заплаканы, и взгляд как у ребенка, но её незащищенность открыла путь к его душе.
   - Останьтесь, Ален, прошу вас. Я боюсь оставаться одна в этой холодной комнате, - её губы шептали чуть слышно. Сердце Алена дрогнуло:
   - Хорошо, Франсуаза, я посижу в кресле, оберегая ваш сон. Можете спать спокойно, никто не побеспокоит вас.
  
   Он снисходительно улыбнулся, погладив шелковистые белокурые волосы баронессы, мягкими локонами разлетевшиеся на её груди. Девушка послушно закрыла глаза, уставшее от напряжения тело сдалось, тут же проваливаясь в глубокий сон.
   Ален несколько минут еще сидел в кресле, глядя на молоденькое спящее лицо баронессы. Кожа совсем тонкая, почти прозрачная и гладкая как у ребенка.
   "Сколько ей лет?" - подумал про себя граф, продолжая разглядывать девушку, - "Почти ребенок, совсем девчонка. Кажется, маркиз говорил, что ей нет и двадцати. Моей жене было столько же, когда она умерла, так не узнав в жизни ничего: ни любви, ни женского счастья, ни рождения детей. Угасла, как свеча. Я приношу женщинам несчастье, заставляю их страдать".
  
   Ален впервые за столько лет, со дня смерти своей супруги, вспомнил о ней. Он уже почти совсем забыл, как она выглядела, и не помнил её походки и голоса. А может, и не знал вовсе. Он женился на ней, потому что так было нужно. Его родители устраивали его жизнь, и ему в то время было абсолютно безразлично, кем и какой будет его "избранница". У них не было времени узнать друг друга. Пока он был в очередном походе, она заболела и скончалась, наверное, даже не успев понять, что была его женой. Ален еще больше помрачнел, думая обо всем этом. И он понял, что если будет продолжать размышлять об этом, его начнут мучить угрызения совести и сомнения. Это ни к чему хорошему не приведет. В голове и без того - ничего не разберёшь. Он бесшумно поднялся и, удостоверившись, что баронесса крепко спит, тихо вышел из спальни, направляясь в покои сестры.
  
   Но её не оказалось в комнате. Тогда граф решил зайти в комнату племянника. Здесь было тихо. Мишель спал в своей постели, а Мэри, по всей видимости, проведя бессонную ночь, устало прикорнула рядом, прямо поверх одеяла.
   Ален, подперев стену, молча наблюдал за спящими.
   Совсем недавно он стоял в этой комнате, приехав домой и наблюдая за спящим мальчиком и женщиной, держащей маленького ребенка на своих руках. Сейчас это кресло опустело.
   Ален долго не мог сдвинуться с места, воспоминания нахлынули на него. Жаннин сидела в кресле, а на руках молча возилась девочка, очнувшись от сна и давая возможность немного поспать матери. Женщина казалась такой красивой, нежной мадонной с пылающими на утреннем солнце волосами. Он вспомнил её желтые кошачьи глаза и легкую улыбку, смущение на лице, когда он поцеловал её. Как и в прошлый раз в этот самый момент проснулся Мишель. Только теперь он не вскочил с постели, радостно запрыгивая на дядю, а молча и грустно смотрел на него из своей постели. Мужчина даже не сразу заметил, что мальчик внимательно смотрит на него. И когда он, наконец, почувствовал на себе его взгляд, их глаза встретились. Это был очень тяжелый взгляд, совершенно не свойственный ребенку - строгий и, может быть, даже укоряющий.
   - Привет, - тихо прошептал Ален, пряча глаза и подходя к племяннику. Тот поднялся в постели на локтях, не отрывая строгого взгляда.
   - Дядя, а теперь вы можете мне показать "рубиновое сердце"? - вдруг спросил Мишель, еще круче сдвигая брови к маленькой переносице.
   - Что? - Ален не понял вопроса и присел на край кровати к племяннику. - О чём ты, мой мальчик?
   В этот момент Мэри тоже проснулась и приподняла голову с подушки.
   - Что? Что-то случилось? - прошептала она обеспокоенно.
   - Нет, прости, что разбудил тебя. Я хотел поговорить с Мишелем. Так о чем ты, Мишель?
   - О сердце, вы сжимали его в руке в ту ночь. Разве вы не помните? Я заходил к вам в комнату, и вы положили его на стол, - изумленно произнес мальчик, и его брови разлетелись по сторонам, придавая лицу удивление.
   - Значит, ты видел рубиновое сердце в моей комнате?
   - Да, дядя, оно лежало на вашем столике, рядом с кроватью, когда я уходил. Вы обещали мне показать его потом.
   - Спасибо, малыш. Я обязательно тебе покажу его... - Ален радостно поцеловал племянника, затем Мэри и быстро выскочил из комнаты:
   - Мне нужно срочно бежать, мои дорогие.
   Мэри в полной растерянности осталась сидеть на краю кровати своего ребёнка. Она ничего не понимала, отчего вдруг после слов сына последовало такое оживление Алена. Но всё выяснится, как только она приведет себя в порядок и спуститься в его кабинет. Мэри снова устало опустилась на край кровати Мишеля и, погладив сына по гладкой нежной щеке, тихо прошептала:
   - Доброе утро, мой ангел.
   - Доброе утро, мама, - произнёс мальчик, глядя на мать. Его взгляд просветлел, и Мэри показалось, что новый день принес ему новые силы, и теперь у них двоих есть больше шансов понять друг друга.
   - Как твоё настроение сегодня, малыш, - спросила она, прижимаясь к сыну поближе и закрывая глаза.
   - Нормально, нам нужно последовать за дядей и посмотреть на рубиновое сердце.
   - Откуда вдруг такой интерес к украшению?
   - Я не могу тебе сказать... Это секрет. Я обещал сохранить его в тайне.
   Мэри внимательно посмотрела на сына:
   - Ну, хорошо, давай оденемся и сходим к дядюшке.
  
   Несмотря на беспокойную бессонную ночь, Алену было не до отдыха, его терзали разные мысли. Мужчина вошёл в свою спальню и быстро зажёг канделябр, стоящий возле постели. Небольшая комната осветилась неярким светом. Он подошёл к столику, о котором только что говорил Мишель, и начал искать. Вскоре его ладонь нащупала среди густого ворса ковра, у самой кровати холодный небольшой предмет. Он потянул за тоненькую цепочку и вытащил кулон, поднося поближе к окну и отворяя ставни.
  
   "Очень дорогая вещица", - вновь, как и тогда, когда Ален увидел кулон впервые, промелькнула первая мысль. Тонкая работа, отличная огранка рубина, золотая увесистая оправа и цепочка - все говорит об одном - эта вещь может принадлежать очень богатому человеку. Как она могла оказаться в руках Жаннин, ведь она всё это время жила в замке, ничего не имея за душой? Или всё-таки за душой у неё кое-что есть, только она не хочет, чтобы об этом знали? Жаннин не похожа на обычную воровку, в таком случае она бы давно избавилась от этой дорогой вещицы. Но она хранила её всё это время, что скиталась и, возможно, голодала. Кулон такой объёмный и внушительный. Всё это очень странно.
  
   Граф сел на свою постель, проводя ладонью по мягкой простыне. Неожиданно для себя самого он словно ощутил под рукой теплую кожу женской груди. Он отдёрнул руку, тяжело вздыхая. Кто же она, делившая с ним эту постель? Почему она постоянно просила его о том, чтобы он верил ей, и в то же время боялась открыться. Ах, если бы можно было приподнять завесу этой тайны и понять, что скрывалось за неприметной няней? Она не может быть простой женщиной: слишком образованна, что далеко не всегда свойственно даже богатым дамочкам, слишком умна для простолюдинки. Тогда что заставило её скрываться?
  
   Открытые настежь створки впускали внутрь комнаты прохладный утренний воздух. Окно спальни, как и все другие в замке выходило на пруд и лес. Ален грустно смотрел на противоположный берег, где всего несколько дней назад он купался с той, которую заставлял себя забыть сейчас, выбросить её образ из головы, усыпить всё то, что чувствовал в тот момент, когда был с ней наедине. Она с такой легкостью вскружила ему голову, что он, наверное, позабыл о том, в какое время они живут. Ален чувствовал непреодолимое желание, раскрыть все тайны и загадки, что скрывались за её именем. "Почему, в самом деле, она оказалась под действием опия, кто стоит за этим и зачем?" - размышлял он, всматриваясь в темноту леса, - "Где она может быть сейчас, какую дорогу топчут её ноги? Почему собаки вдруг потеряли след? И как им всем удалось скрыться из замка, никем незамеченными?"
  
   Всё окутано загадочной таинственностью, почти сверхъестественное исчезновение.
   Ален даже не заметил, как во время своих размышлений, ноги несли его уже по коридору к той самой комнате, в которой произошёл этот чудовищный обыск, это отвратительное унижение той женщины, которая с такой быстротечностью вошла в его жизнь и жизнь его семьи. Оказавшись в пустом помещении, он вновь вспомнил заплаканное и непонимающее лицо женщины, которая тщетно пыталась укрыться от их взглядов, скрыть свою наготу. Он молча стоял, он позволил маркизу её так унизить, перед мужчинами, перед Франсуазой и тупым слугой, перетряхивающим её жалкие разорванные вещи, и тайком смотрящим на её тело.
  
   "Она сама во всём виновата. Она сама виновата, что воровка и мошенница, я ещё легко отделался", - оправдывался перед собой Ален, глядя на разбросанные вокруг предметы и вспоминая, как сам совсем недавно помогал ей избавиться от трупа мужчины, лежащего прямо у камина этой комнаты, - "Она могла перерезать мне горло прямо после бурной ночи, когда я засыпал рядом с ней в одной постели. Как глупо увлечься и доверять какой-то незнакомке, которая появилась в моём доме при очень странных обстоятельствах. И всё же, кто она есть на самом деле? Непохожая на простую прислугу, и уж тем более на обычную парижскую проститутку, как уверяет маркиз. Она слишком воспитана, и, пожалуй, через чур беззащитна. А может, это я слишком наивен, что хочу верить в её невинность?"
  
   Граф поспешил выйти из комнаты, чтоб не терзать себя ненужными воспоминаниями о недавних событиях, происшедших здесь.
   Мужчина решил, наконец, подняться в башню, туда, где он в последний раз закрыл Жаннин. Благодаря уговорам маркиза ей удалось избежать холодного подземелья, и огромный Оноре опустил её неподвижное тело на чистую постель одинокой башни, тайного убежища Алена, где он раньше принимал своих любовниц.
  
   Дверь в башню оказалась открытой. Мужчина распахнул ставни комнаты, впуская свет. Он подошёл к лежащему на полу канделябру и поднял его, поставив на стол. Маленькая полукруглая комната башни осветилась в утреннем солнце, открывая перед взглядом хозяина все потаённые углы. На столе у окна стояла чернильница, и лежало перо, в таком положении, как будто кто-то что-то написал и отложил аккуратно всё в сторону. Кровать, которая занимает практически всё пространство комнаты, смята, с краю видны капли крови, и лежит кусок, оторванной простыни, служившей видимо вместо верёвки. На полу лежит поднос, осколки посуды, ложка и серебряный бокал закатились под стол. Ален пытался представить себе женщину, замахивающуюся на одного из мужчин. Это не укладывается в голове. Как женщина, которая столь нежно баюкала своего ребёнка на руках, которая так отчаянно закрывала собой беззащитных детей от волка, и так бессильно плакала, когда её обыскивали, может бить двух мужчин, пускай по отдельности, но всё же мужчин?
  
   На выходе, он случайно заметил лежащий чёрный плащ, в который он сам кутал её мокрую и уставшую после ночного купания. Неприятное чувство овладело им, как только пальцы коснулись толстой ткани, которая совсем недавно касалась её плеч. Ален смял ткань в руке.
   "Как узнать всю правду? Как во всём этом разобраться?" - продолжал размышлять Ален, теребя в руках толстую ткань. Он тяжело вздохнул и сел на край кровати, затем лёг. Край плаща упал на его лицо. Мужчина снова вспомнил, как он и Жаннин совсем недавно в предрассветной мгле пробирались через заднюю лестницу замка, к пруду, чтобы искупаться.
  
   Ален резко вскочил с постели, едва сдерживаясь, чтоб не закричать. Его осенила мысль, он, наконец, понял, как Жаннин и её семье удалось выйти из замка незамеченными. Как он раньше не догадался, он ведь накануне сам показал ей эту дорогу и дверь, которая выходила на пруд? Им нужно было лишь достать ключ и выйти наружу, а там, на лодке переплыть на другой берег и скрыться в лесу.
   "Господи, ну конечно, она скрылась и вывела своё семейство через эту дверь", - прошептал Ален, бегом покидая башню и направляясь в свой кабинет.
   Ален с силой выдвинул верхний ящик массивного стола, мелкие предметы вылетели из него, рассыпавшись на полу. Он должен удостовериться, что ключа здесь действительно нет. Мужчина быстрыми движениями искал среди них большой, резной ключ. Его там не было. В отчаянии Ален встал, швырнув ящик на пол, и задумался: "Значит, она выкрала у меня ключ от задней двери замка, выходящей на озеро. Они уже далеко. Но я найду способ найти её, эта лиса не хитрее меня".
  
   В это время в дверь постучали. Ален ответил, разрешая войти. Это был слуга. Не успел он войти в кабинет, как вперед него вбежал пес. Фалур, приветливо и немного виновато виляя хвостом и преданно глядя на хозяина, подошел к графу и уткнул свою мохнатую большую морду в его ладонь.
   - Фалур, дружок, ты вернулся? Слава богу.
   - Он не просто вернулся, мой господин. К его ошейнику была прикреплена записка, - слуга протянул небольшой запыленный свиток.
   - Что это? - не понимая, переспросил хозяин, принимая из рук слуги записку.
   - Не знаю, мой господин.
   Ален торопливо развязал свиток и, раскрутив его, увидел знакомый почерк. Однажды он уже видел его, когда приходило письмо из дома, написанное Жаннин. Он никогда бы не спутал эти красиво выведенные буквы. Он прочел в свитке следующее:
   "Глупо посылать по нашему следу ваших собак, они знают нас как своих хозяев. Фалур полюбил меня с первой встречи, а вашу свору мы с отцом лично кормили каждый вечер. Они никогда не нападут на нас. Надеюсь, Фалур передаст от меня мой горячий привет. Не следует больше рисковать вашей прекрасной охотничьей сворой. У ваших собак неожиданно может пропасть нюх. Дичь, которую вы преследуете, вам не по зубам. Не ищите меня больше".
  
   И внизу листка приписано еще несколько строк:
   "Я прошла с тобой странный путь: от ненависти до любви и обратно... Ты с легкостью разбудил во мне чувства, и так же легко загнал их в самый далёкий уголок моей души. Смогу ли я когда-нибудь простить тебя и шагнуть снова на этот путь? Почему ты не поверил мне?"
  
   Почти зарычав, Ален с силой швырнул свиток на пол, и тот покатился по ковру, как бы спасаясь от гнева хозяина. Слуга тоже поспешил удалиться, на всякий случай спрашивая в дверях:
   - Что прикажете, мой господин?
   - Где остальные собаки? Все вернулись? - прорычал граф.
   - Да, милорд. Та свора, что разделилась в лесу, дошла до Мито. Думаю, туда ушла часть людей. Не знаю точно...
   - Мито? Кажется, там Жаннин находилась до того, как пришла к нам. Что ж надо проверить там. Но не сейчас. Я слишком устал, чтобы думать об этом. Иди, ты свободен пока.
   - Хорошо, господин.
   Слуга быстро удалился. Ален не совсем понимал, что именно он чувствует: досаду или гнев, злится он или жалеет о том, что не может всё раскрыть разом, во всем разобраться.
  
   Мужчина схватил со стола початую бутылку и сделал несколько больших глотков, словно это могло ему чем-то помочь.
   - Какая наглость с её стороны, так насмехаться надо мной! - гневно прошептал он самому себе, глядя на лежащий на полу свиток. - Что эта девчонка возомнила о себе? Она считает себя такой умной? Эта лиса мне не по зубам? Это мы еще посмотрим!
   Он поставил бутылку обратно на стол и быстро вышел из комнаты, направляясь к потайной двери, дабы удостовериться, что беглецы действительно скрылись через неё.
  
   Утром, едва проснувшись и немного придя в себя, Николя де Перне все еще лёжа в своей постели, придавался грустным мыслям и воспоминаниям, которые теперь мучили его постоянно после позорного обыска. Он всё чаще задавался вопросом, почему пошел на это? И каждый раз оправдывал себя тем, что во всем виноват граф со своей горячностью. "Это он пошел на предательство, а не я", - размышлял он, но только от этой мысли ему не становилось легче. Это было для него непостижимой загадкой. Долгие годы, которые он проводил на службе, следя за другими людьми и нередко втираясь в их доверие и очень часто поступая совсем не благородно, он уже свыкся с таким положением вещей. Но ему оказалось трудным заглушить в себе эти душевные терзания, которые он теперь испытывал.
  
   Она ускользнула от него, но он чувствовал не провал его дел, а пустоту души. Теперь его тянуло к ней с такой силой, что хотелось умереть от безысходности. Всё вернулось из прошлого с еще большей силой. И самое неприятное из этого, так это то, что он сам был виновником возобновившихся душевных терзаний. Он сам разбередил едва зажившую рану и достал из потаенных уголков своего холодного сердца воспоминания, которые были настоящей пыткой.
   Её лицо все время всплывало в его памяти, и этот образ вымещал все остальное, не помогало даже постоянное присутствие баронессы. Её слезы его не трогали, а все больше раздражали. И он был рад, наконец, избавиться от неё под утро.
  
   Сейчас он вспоминал, как однажды увидел Адель на балу в Брельи, замке её семьи. Как только она вошла в залу, в окружении девушек, взгляд маркиза был прикован к её фигуре. Её легкая походка, словно, она не касалась ногами пола, волна волос, развивающихся при ходьбе и спадающих свободно по спине, как у лесной нимфы будоражили его воображение. Взгляд улыбающихся янтарных глаз светился изнутри, время от времени останавливаясь на его персоне. Мужчина, столь искушенный в любовных делах и пользующийся успехом у женщин, влюбился как мальчишка, впервые в своей бурной на события жизни. Сначала он самодовольно полагал, что с легкостью добьется успеха у молодой, любопытной, но совсем неопытной девушки. Смешно вспомнить, как он пробовал на ней свои излюбленные способы кружить голову, но она почти не реагировала на них. Сколько всего ему пришлось придумать, чтобы обратить на себя внимание, а она каждый раз лишь снисходительно улыбалась в его сторону и тут же исчезала. Она доводила его до отчаяния, но тем сильнее ему хотелось покорить эту "вершину", согнуть её в свою сторону.
  
   Маркиз вздохнул, проводя ладонью по изображению на портрете в его руках. Её лицо изменилось с тех пор, но не стало менее привлекательным. Теперь в нем решимости еще больше, чем тогда, когда ей было объявлено, что замок и земли отнимаются и отдаются английскому рыцарю в знак благодарности за его хорошую службу. Она и тогда была тверда, губы слегка дрожали, но кулаки были сжаты. Она и Ингрид с достоинством слушали Монфора, не опуская голов, не падая в обмороки. Даже маркиз чувствовал себя в этот момент гораздо хуже, чем показали эти две дамы. Наверное, потом наедине друг с другом они плакали и бились в отчаянии, заламывая себе руки, но этого никто не видел и не узнал. Теперь слезы Адель, казалось, заледенели, она плакала, когда её обыскивали, но это не было отчаянием, скорее бессилие.
  
   Маркиз снова в мыслях вернулся к этому позорному обыску, и так заканчивалось каждое его воспоминание о ней. Что это, если не угрызения совести? Куда от них спрятаться, если знаешь, что ты участвовал в унижении женщины, которую желаешь больше всего на свете. Почему найдя её после столь долгих поисков, кажущихся иногда уже напрасными, он так поступил с ней? Наверное, он не думал, что всё обернется именно так?
  
   Мысли Перне прервал вошедший слуга Оноре, тот самый похожий на огромного медведя, с тяжелой походкой и здоровенными руками мясника.
   Когда тот появился перед своим господином, маркиз полушёпотом начал свои расспросы.
   - Её не нашли?
   - Нет, господин. Я только что разговаривал со слугами, они ночью с собаками прочесывали лес. Её и след простыл.
   - Значит, отсиживается где-то. Но ничего, далеко они уйти не успели. Оставил людей по окрестностям?
   - Да, господин. Сделал всё так, как вы велели.
   - И пусть сразу же извещают меня, если кого-то увидят. Только чтоб не вспугнули их. Пусть помнят о том, что Адель очень хитра. Она за это время многому научилась. Её трудно поймать, но возможно.
   - Да, господин.
   - И ещё. Сегодня вечером мы уезжаем в Доль, там я буду ближе к её замку, и раньше всё узнаю. Прикажи всем собирать вещи. Да, и найди моего сына, мне нужно переговорить с ним.
   - Да, господин де Перне, только... вот...
   - Что? Что с моим сыном?
  
   Николя быстро и ловко соскочил с постели и подбежал к слуге, вцепившись в него руками.
   - Говорят, что его светлость не видели с той самой ночи, как вы учинили обыск...
   Оноре глупо хлопал глазами на рядом стоящего господина, который медленно опустил руки и отвернулся.
   - Вероятно, он обо всём узнал. Он через чур изнеженный для мужчины, слишком чувствительный и, кажется, с детства влюблён в Адель. Думаю, он вернулся домой, и мы скоро его увидим, как только вернёмся в замок.
  
   Маркиз вздохнул и снова повернулся лицом к слуге, как будто вспомнив, что он тут стоит и все ещё его слушает.
   - Ну? Что стоишь? Живее поднимай всех, пусть собираются в дорогу, больше мне здесь делать нечего. И кстати? Этот старый слуга графа пришёл в себя?
   - Я ничего об этом не знаю, господин.
   - Наверное, ещё нет, раз граф до сих пор не учинил мне допрос. Нужно поживее убираться отсюда, - почти закричал Николя. - И было бы очень хорошо, если бы старик поскорее умер, не приходя в сознание, - шепотом добавил маркиз, криво улыбаясь, от чего его лицо стало похоже на маску сатира.
   - Куда это вы собрались убираться?
  
   Маркиз замер на время, прежде чем повернуться и посмотреть, на ту, что произнесла эту фразу.
   - Пошёл вон, Оноре, - прошипел женский голос, и Николя с облегчением вздохнул, поворачиваясь навстречу Франсуазе.
   - Ах? Франсуаза, моя дорогая.
   - Я вижу вам значительно лучше, и даже начинаю подозревать, что вчерашнее ваше состояние было лишь притворством.
   - Вы же знаете, моя дорогая. Я хорошо умею играть на чужих чувствах.
   - Да, но вы могли бы пожалеть мои чувства.
   - Ах, баронесса, мне льстит, что у вас есть ко мне какие-то чувства. Я очень польщён.
   - А я оскорблена! Вы перестали мне доверять? Почему вы бежите?
   - Душа моя, не стоит так кричать, нас могут услышать, а нам это ни к чему. Я совершенно не намерен объясняться с графом. Мы выполнили свою задачу, и самое время уходить.
   - Уходить? Вы сказали "уходить"? Я ушам своим не верю...
   - А что вам не нравится?
   - А как же граф? А как же моя задача?
   - Ну, дорогая, надо свыкнуться с той мыслью, что вы графа не привлекли. Мы подберём вам другую кандидатуру.
   - Что? Только не надо сравнивать меня с собой. Кажется, это вас так и не заметила Адель, как вы не старались. Она улизнула от вас, и вы остались с носом. А у меня всё получится. Ален сегодня был у моей постели!
   - О-о-о? Но, смею заверить, моя дорогая, что быть у постели и в ней - ни одно и то же, - маркиз язвительно усмехнулся.
   - Мерзавец!
  
   Франсуаза замахнулась на маркиза, но он вовремя поймал её руку, не дав ударить себя по лицу.
   - Ты забываешься, Франсуаза.
   - Николя! Вы использовали меня, а теперь бросаете? Как ненужную куклу?
   - Я вас не бросаю, душа моя, а оставляю в надёжных руках. Простите, что не могу разделить с вами вашу радость.
   - Ах, вот, значит, как вы заговорили? Что ж, посмотрим, как отреагирует граф на мой рассказ про всю эту вашу задумку.
   - Вы можете попытаться, но тогда не забудьте ему рассказать и про то, как Адель оказалась под действием опия, и что за кольцо вы так безудержно искали. Всем будет интересно послушать. Поверьте мне, душа моя, я смогу выкрутиться, а вот вы останетесь не у дел. Уж поверьте мне, я знаю графа.
   - Как вы можете так со мной поступать? Что я вам плохого сделала?
  
   Франсуаза бессильно опустилась на край кровати, закрывая лицо руками.
   - Франсуаза, прошу тебя, успокойся, оставайся здесь, поверь, тебе ничего не грозит. А я должен найти её, иначе потом будет поздно, и поиски затянутся снова на несколько месяцев. Как только всё утрясётся, я напишу, и ты приедешь в мой дом. Хотя, я искренне надеюсь, что ты всё же станешь госпожой де Шатарье.
  
   Франсуаза подняла глаза на маркиза.
   - А может, я не хочу становиться госпожой Шатарье?
   - О, Франсуаза, ты говоришь глупости...
   Баронесса взмолилась, заламывая себе руки и роняя слезы:
   - Николя, я боюсь оставаться одна в этом доме. Вдруг граф что-нибудь узнает о нас, он убьёт меня.
   - Никто ничего не узнает, душа моя.
  
   Мужчина поднял баронессу за плечи и прижал к своей груди. Она молча смотрела в его глаза, всхлипывая.
   - Ну, как ребёнок. Ради Бога, Франсуаза, перестань. Ты ведь знаешь, я не могу смотреть на твои слёзы.
   Он ласково поцеловал её в нос, улыбаясь. Она смотрела на него с такой нежностью. Ей казалось, что красивее этого мужчины нет никого на свете. Серые глаза смотрели на неё из-под густых чёрных ресниц. Несмотря на его светлые волосы, брови были тёмные, словно нарисованные умелой кистью художника. Лицо, несмотря на возраст, чистое и гладкое, а губы, под усами пшеничного цвета, чувственные и нежные. Все существо Франсуазы протестовало, ей смертельно не хотелось расставаться с этим мужчиной, и она была готова бросить всё, лишь бы быть с ним.
   - Николя, умоляю, возьмите меня с собой. Я уже ничего не хочу. Я боюсь графа, он - сумасшедший, он не равнодушен к ней и в тоже время в любой момент готов убить её! А меня убьёт без промедления!
   - Не говори глупости, ты же на верном пути. Мы вскоре встретимся.
  
   В этот момент в комнату вбежала прислуга, сообщив маркизу, что граф просит войти, имея разговор.
   - Франсуаза, спрячься под балдахином, и молчи, прошу тебя.
   Баронесса поспешила в своё убежище, устроившись на широкой кровати, такой знакомой ей. Маркиз быстро запахнул кровать тяжёлым балдахином, и пошёл навстречу входящему хозяину дома.
   - Рад видеть вас, милорд, в добром здравии.
   - Ну, не считая головной повязки, мне уже значительно лучше.
   - Я огорчён известием о том, что вы собираетесь покинуть мой дом. Я советую не спешить, с вашей раной дорога может быть очень опасной.
   - Не обижайтесь, мой дорогой граф, но сейчас мне кажется, что дома мне будет значительно уютнее.
   - Я понимаю, что из-за дерзкого побега этой женщины вы не чувствуете здесь себя в должной безопасности, но...
   - Господин де Шатарье, я вовсе так не думаю, просто я итак достаточно гостил у вас, не стоит злоупотреблять вашим гостеприимством.
   - Но я не могу вас отпустить в таком состоянии. Позвольте мне сопроводить вас до вашего дома, только тогда я буду спокоен.
  
   Маркиз задумался: "А что? Почему бы и нет? Ведь всем будет лучше, если граф отлучится из своего дома и не будет на месте, когда его слуга придёт в себя и сможет рассказать, что маркиз огрел его несколько раз по голове, а не Адель. Было бы чудесно, если бы этот нудный старикашка вообще потерял память, тогда не пришлось бы ни перед кем оправдываться. Выходит, отъезд Алена будет только на руку, все его выяснения обстоятельств затянутся, он, в конце концов, успокоится, так ничего и не найдя".
   - Дорогой граф, мне неловко, что я отрываю вас от ваших дел.
   - Я всё равно не смогу сидеть, сложа руки, а так, возможно, нам удастся напасть на след Жаннин и её семьи.
   - Ну, что ж, тогда я буду очень рад принять вас в своём доме, милорд.
   - В таком случае, я поспешу собрать свои вещи. Я оставлю вас ненадолго.
  
   Граф повернулся и быстро вышел. В тишине послышался шорох раздвигающихся портьер над кроватью. Маркиз повернулся на звук, и его глазам предстала полуобнаженная женщина, стоящая на кровати. Её волосы рассыпались пышной волной по плечам, глаза радостно сверкали, а губы улыбались.
   - О, Николя, ты такой умный. Теперь я смогу сопровождать тебя домой, не выпуская графа из своих рук, - страстно прошептала Франсуаза, протягивая свои белоснежные тонкие кисти рук маркизу. - Иди же ко мне, мой раненный лев, я залечу все твои раны.
   - Душа моя, но ведь время идёт.
   - Мы сделаем это по-быстрому, ну же, милорд...
   Баронесса изящно скинула с себя последнюю одежду, бросив её на лицо мужчины. Он не выдержал и, сбрасывая на ходу с себя халат, быстро заключил любовницу в свои объятья.
  
  
   Мэри находилась в комнате Жака. Старик вот уже вторые сутки не приходил в себя. Наверное, рана на голове была слишком опасной для его возраста. Теперь он всё время бредил. Как Мэри не прислушивалась, никак не могла разобрать ничего вразумительного из того, что бормотал больной в горячке. Графине было больно смотреть на бедного старого Жака, который, по всей видимости, очень страдал от ужасных головных болей.
  
   "Неужели они могли так поступить с ним", - размышляла она, глядя на лицо слуги, испещрённое мелкими и крупными морщинами, пожелтевшее от старости и недуга, - "Бедный старый Жак. Он так долго живёт в доме Шатарье, что всем уже кажется, будто он ровесник самому замку, невозможно представить дом без него. Неужели он умрёт?"
   Мэри мучили сомнения. Она слушала, как в бреду Жак несколько раз повторял слова "свиток", "Адель", "мадам". Она тревожилась за бедного старика, но ещё больше ей хотелось, чтобы он пришёл в себя и раскрыл тайну, рассказал про все, что знал. Мэри прекрасно помнила о том, что перед исчезновением Жаннин, она договорилась с ней о письме. Графиня искренне верила, что та не обманула её, что написала своё признание в письме, как и обещала. Только вот по странным обстоятельствам свиток так и не нашли. Где же он мог быть? Мэри приказала прислуге прибрать комнату в башне, в которой была закрыта Жаннин, и обыскать каждый уголок. Но ничего так и не было найдено. Мэри присутствовала при уборке, и прекрасно видела, что ни один дюйм не остался не осмотренным. Ничего. Женщина не верила, что Жаннин так поступила с ней, что обманула и скрылась под покровом ночи в неизвестном направлении. Тогда почему бумага, что оставила ей Мэри исчезла со стола, а перо было в чернилах? Значит, им всё же что-то писали.
   - Мэри, я хотел с тобой поговорить, - проговорил Ален, стуча в дверь комнаты сестры.
   - Конечно, Ален, заходи, присаживайся. Я искала тебя...
   - Нет, я ненадолго. Понимаешь...
   - Что-то случилось? Что-то с маркизом?
  
   Мэри подошла к брату, озабоченно сдвинув брови к переносице.
   - Нет, ничего не случилось больше. Просто маркиз желает немедленно покинуть замок. Он возвращается домой. И я, как ты понимаешь, должен его сопроводить.
   - Да, конечно, Ален, но к чему такая спешка? А вдруг в дороге его светлости станет плохо? Что тогда? Ален, дорога опасна, тем более в его положении.
   - Я пытался уговорить его остаться, но он так напуган, что ничего не хочет слушать. С ним будет всё в порядке, я позабочусь об этом.
   - Хорошо, только будь осторожен. Очень тебя прошу.
   - Буду...
  
   Ален немного помолчал, чувствуя, как губы сестры коснулись его лба и щеки. Она прижалась к нему, кладя голову на его грудь.
   - Не тревожься за меня, я скоро вернусь. Надеюсь, к тому моменту Жак придёт в себя.
   - Да. Я тоже на это надеюсь. На всё воля господа, я буду за него молиться. И за тебя тоже помолюсь.
  
   Ален молчал, и как будто прятал глаза. Мэри знала эту привычку брата скрывать, он явно что-то не договаривал.
   - Ален, помнишь, как в детстве мы всегда делились друг с другом самым сокровенным. Я надеялась, что так будет всегда. Я ошибалась?
   - Сегодня ... я, кажется, понял, как она смогла уйти из замка, обойдя охрану.
   - Интересно узнать...
   Мэри молча смотрела в глаза брата, но он всё еще медлил с ответом.
   - Они все вместе вышли через потайную дверь, находящуюся под спальнями.
  
   Мэри непонимающе смотрела на брата.
   - Ну, через ту дверь, что ведёт на озеро, там сели в лодку и переплыли на тот берег, потом скрылись в лесу. Видимо они успели далеко уйти.
   - Но откуда они могли узнать про эту дверь? Мне кажется, про неё даже прислуга не знает. А ключ? Где они раздобыли ключ?
   - В моём столе его не оказалось...
   - И всё же получается, что кто-то в замке рассказал им про всё это? Узнать бы кто это... и прогнать в шею за пособничество.
   - Тогда тебе придётся прогнать своего брата, Мэри, - тихо проговорил Ален, опуская голову. Он почувствовал, что не готов говорить с сестрой об их отношениях с Жаннин. Он самому себе казался глупым и наивным, так легко попасться на крючок женщине. Ему захотелось поскорее уйти, чтобы Мэри не успела задать вопросы, которые крутились теперь в её голове. И вообще, нужно поскорее покинуть дом, уехать и постараться забыть обо всём, начать, наконец, рассуждать беспристрастно и трезво.
   - Ален. Я знаю, ты не хочешь говорить со мной об этом. Боюсь, что твои чувства значительно сильнее, чем ты хочешь показать. Мы все доверились Жаннин: и я, и Мишель.
   - Но... я не мог... - Ален замолчал, кусая губы.
   - Что не мог? Полюбить? Ален, ты - живой человек, мужчина, вдовец. Тебе давно нужна женщина рядом, которая тебя поймет и полюбит. И, наверное... - Мэри резко осеклась, отворачиваясь.
   - Ты думаешь, что у Жаннин это получилось? Ты ведь это хотела сказать? Но разве не она стала причиной недуга старика Жака и маркиза, наверное, ты забыла про это?! - вскричал граф, глядя горящими глазами на сестру.
   - Перестань, прошу. Твоя горячность погубит тебя!
  
   Неизвестно, чем бы закончился их разговор, но только в это время в комнату зашел Мишель, испуганно хлопая глазами.
   - Что случилось? - произнёс он, поочерёдно глядя то на мать, то на дядю. Между ними нависло напряжение.
   - Малыш, прости, что напугали тебя... - быстро произнесла Мэри, обнимая сына. - Дядя зашёл попрощаться, он уезжает.
   - Очень жаль... теперь и вы, дядюшка, нас покидаете... - грустно проговорил мальчик, поворачиваясь к мужчине.
   - Я ненадолго, Мишель. И, кстати, я принёс тебе то, что обещал.
   - Рубиновое сердце? - мальчик оживился и запрыгал на одной ножке.
  
   Ален протянул на золотой цепочке кулон и положил в маленькую ладонь племянника. Мэри тоже подошла поближе, пытаясь рассмотреть предмет, который так хотел увидеть её сын.
   - Какая интересная вещица... Значит, он был у Жаннин в тот вечер? - произнесла она, забывая о присутствии сына.
   - Да, Мэри, и это очень странно. Это очень дорогой кулон.
   - Еще бы, ведь он принадлежит принцессе... - прошептал Мишель, глядя горящими глазами на заветный кулон, но поняв, что случайно проговорился о секрете, который поведала ему Жаннин, сразу замолчал.
   - О чем ты, мой мальчик? - Ален заинтересованно присел рядом с племянником на корточки и заглянул в его глаза.
   - Ты что-то знаешь об этом? - взволнованно проговорила мать, тоже садясь на корточки рядом и обращая свой взор на мальчика.
  
   Он не выдержал натиска взрослых и, насупившись, отвернулся, пряча слезы в глазах.
   - Да что с тобой, Мишель? Ты можешь довериться нам, - снова вступила в разговор Мэри.
   - Жаннин просила никому не рассказывать про это... - начал мальчик, после небольшой паузы.
   - О чем ты? Мишель, прошу тебя, расскажи нам с мамой, - произнес Ален, теряя терпение, изо всех сил сдерживая нарастающее раздражение.
   - О рубиновом сердце... Жаннин рассказала мне сказку про принца и принцессу. Принц сделал принцессе предложение и подарил "рубиновое сердце" - золотой кулон с большим рубином посередине и с секретом внутри. Злой дракон разлучил их. Принцесса исчезла из своего замка. Жаннин сказала, что бедняжка скитается по земле в поисках своего принца, храня его подарок - "рубиновое сердце", в надежде, что он жив. А страшный дракон следует за ней как тень, желая заставить её полюбить его.
   - Очень странная сказка, похожая на правду, - задумчиво прошептал граф, искоса поглядывая на сестру.
   - Сначала я тоже думал, что это сказка, но когда увидел это... я подумал, что сердце существует. Внутри есть секрет?
   - Позволь-ка, я взгляну, - Ален взял в руки кулон, - Мэри, дай мне что-нибудь острое, иглу, например.
  
   Графиня вложила в руку брата иглу, внимательно следя за манипуляциями с кулоном. Ален быстро нажал на риску, которая была сбоку, и их взорам предстал миниатюрный портрет молодого человека. Ален внимательно рассмотрел его и обратился к сестре:
   - Мэри, приглядись, он тебе никого не напоминает?
   Мэри взяла в руку кулон и поднесла поближе к глазам, пытаясь разглядеть совсем маленький портрет. Немного помолчав, она произнесла:
   - Его глаза мне кого-то напоминают, не могу понять.
   - Кати... - озвучил Мишель догадку Алена.
   - Точно, дочь Жаннин... - Ален тяжело вздохнул, продолжая внимательно разглядывать внутреннюю часть "рубинового сердца".
   - А там что-нибудь написано? - спросил мальчик, заглядывая через руку дяди.
   - Да, действительно, здесь какая-то гравировка! - почти вскричал Ален, приближая поверхность поближе к глазам. - Ничего невозможно разобрать, слишком мелко.
   - Дайте, я попробую, - Мэри подошла к окну, приглядываясь и улыбнувшись самой себе: "Сердце Ги принадлежит Адель"!
  
   Мэри повернулась к стоящим позади неё сыну и брату.
   - Адель. Это имя в бреду постоянно произносит Жак... это точно. Я несколько раз сама слышала.
   - Значит, как зовут принца и принцессу? Ги и Адель... как красиво... - прошептал мальчик, пальцем аккуратно проводя по бугристой поверхности рубина на кулоне, и видя вопрос в глазах родственников, добавил:
   - Жаннин сказала, только тот, кто откроет кулон, узнает их имена.
   - Кажется, всё-таки кое-что проясняется... Ален, оставь кулон мне. Тебе ни к чему путешествовать с такой драгоценностью.
  
   Граф промолчал, непонимающе глядя куда-то вдаль. Ему вдруг стало не по себе от увиденного. Для него совсем всё запуталось, и казалось, что абсолютно всё смешалось. Ален не знал, вернее, не понимал, что он теперь чувствует и как ко всему этому относится. Хотелось убежать, спрятаться, исчезнуть от всех этих проблем, забыть про всё, что было, вычеркнуть из памяти минуты, проведенные рядом с этой женщиной. Чувство вины, которое периодически всплывало в его сознании, он тут же старался отогнать от себя, прикрываясь злостью за лежащего без сознания Жака. Он всячески пытался в душе оправдать себя, своё малодушие, которое позволило учинить позорный обыск, обидеть женщину, которая незаметно вошла в его серую одинокую жизнь.
  
   Мэри, сначала молча наблюдала за взглядом брата. На его лице, казалось, отразился весь ход его мыслей, и она, как мудрая женщина, чувствовала и понимала, что ему трудно всё пережить, а с чем-то даже смириться. Но он переживёт всё, и придёт к правильному решению. Она надеялась, что всё встанет на свои места, правильные и привычные укладу их провинциальной жизни.
   - Ален, что с вашим ночным походом в лес? Есть результат?
   - О, да! Охота на лису с позором провалилась. Она мастерски замела следы...
   - Ален... не говори так.
   - И кстати, я получил от неё записку. Она привязала её на ошейник моего бестолкового пса...
   - Как? Значит, ты получил от неё весточку.
   - О, да. Да еще какую! Она сказала, что кормила всю мою псарню последнюю неделю, поэтому они сбились со следа, не воспринимая её как предмет охоты.
   Мэри не удержалась и разразилась смехом, смутив и немного разозлив брата.
   - Очень смешно...
   - Признайся, Ален, она волнует тебя.
  
   Граф еще больше помрачнел, гладя исподлобья на смеющуюся женщину. Она вдруг резко перестала смеяться, уставившись на брата, и прошептала, испуганно озираясь на сына, казалось, увлеченного рассматриванием кулона, который до сих пор находился в его маленьких ладонях:
   - А как ты думаешь, кто этот дракон, который движется тенью за принцессой Адель?
  
   Граф внимательно вглядывался в лицо Мэри, догадавшись, кого она имеет ввиду.
   - Я правильно тебя понял? Ты о нашем достопочтенном? - прошептал он, - Думаешь, он затеял игру с нами?
   Мэри молча кивнула.
   - Это скверно. Хотя, в таком случае, будет удачной идеей ехать с ним. Так я могу узнать об его истинных планах.
   - Согласна. Езжайте со спокойным сердцем, мой дорогой брат, и не о чём не тревожьтесь. Как только что-то станет известно, извещайте меня, прошу вас. Я хочу быть в курсе всех этих событий. В свою очередь, я попытаюсь выяснить всё, что смогу, найти ответы на наши вопросы. Вижу, ваша голова забита огромным количеством проблем, не буду больше задерживать вас, Ален. Только очень прошу, не принимайте поспешных решений.
   - О, сестричка, ты меня очень хорошо знаешь. Спасибо, что беспокоишься обо мне. Я постараюсь быть сдержанней. Мишель, надеюсь, ты не против обнять своего старого дядюшку на прощанье.
  
   Мишель улыбнулся, подходя к графу и обнимая его за шею, затем прошептал на его ухо:
   - Найдите Жаннин, прошу вас, дядя, и скажите ей, что я очень скучаю по ней.
   - Хорошо, мой мальчик, - прошептал в ответ Ален, опуская глаза и пылко прижимая к себе племянника, затем громко добавил:
   - Береги матушку, теперь ты остаёшься за старшего.
  
   Ален поднялся и подошёл к сестре, обняв её за худые плечи и целуя в лоб на прощанье:
   - Берегите себя, Мэри, и как только что-то узнаете или Жак придёт в себя, сразу отправьте посыльного в сторону Доль. Я буду ждать ваших писем и новостей.
   - Храни вас господь.
  
   В жаркий летний полдень Николя де Перне, в большой спешке, покинул замок Шатарье, направляясь в сопровождении своей свиты и хозяина замка к себе домой, на восток Бретани. Его родовой замок расположен как раз на границе с Нормандией на побережье Ла-Манша. Николя хотелось поскорее вернуться в свой дом, только там он мог спокойно обдумать свои дальнейшие действия, и там он находился совсем близко с замком Брельи. Де Перне был уверен, что Адель решила вернуться в свой дом, во что бы то ни стало. "Мне это на руку, ведь тогда она окажется в руках англичанина, которому Монфор умудрился подарить замок своего троюродного дяди и допустил непоправимую ошибку", - рассуждал про себя Николя, сидя в своей повозке. Сейчас у него появилась замечательная возможность побыть в одиночестве, и обо всём спокойно подумать. В руках маркиз держал потёртую дощечку с изображением молодой девушки внутри. Ту самую, что он продемонстрировал в тот вечер, когда был обыск в комнате Жаннин. В другой руке у него было письмо, которое выкрала Франсуаза в тот же день, она только сейчас передала его маркизу. Перне нетерпеливо развернул туго завернутый пергамент, на котором красивым женским почерком были слова.
  
   "Ах, ты, маленькая змея" - прошептал маркиз, разрывая тугой свиток и бросая куски под лавку, на которой сидел, - "Хотела мне все испортить. Слава богу, Франсуаза перехватила благую весточку. Будем надеяться, больше никаких писем не существует..."
  
   Маркиз снова тяжело вздохнул, на миг закрывая глаза и потирая лоб.
   "Ах, Адель", - шептали его губы. Самая яркая и юная женщина в его жизни - Адель. Николя запрокинул голову назад, вспоминая их знакомство, близ обширного поместья Брельи. Выезжая на равнину перед замком, он заметил скачущих всадников. Они ехали ему навстречу. Замок маркиза находилась достаточно далеко, и он в сопровождении своей свиты, устав с охоты, возвращался домой. И хотя стороны Монфор и Блуа уже тогда имели разногласия, де Перне не считал зазорным засвидетельствовать своё почтение перед соседями, тем более что до этого он не был там уже несколько лет. Всадники приближались. Перне подстегнул лошадь и устремился навстречу небольшой свите. Когда обе стороны достаточно близко подъехали друг другу, маркиз заметил, что перед ним всадницы - девушки, переодетые в мужские одежды. Это было забавное зрелище. Четыре юные прелестницы сидели в седлах как влитые. Стройный скакун нетерпеливо гарцевал под молоденькой "амазонкой". Её волосы свободно развевал ветер, и даже под шелковой белой накидкой они сверкали медью на солнце. Маркиз оторопел, узнав в ней ту самую девушку, сидящую в лесу на камне у ручья. Теперь она стала совсем взрослой, под плотной облегающей туникой угадывались женские формы, а узкие кожаные панталоны обтягивали бедра и стройные ножки. "Так вот значит, как отдыхают провинциальные девицы, скрытые от посторонних глаз", - подумал тогда про себя маркиз, не отрывая от наездницы взгляда. От быстрой скачки её дыхание стало частым, и ему вновь показалось, будто перед ним лесная нимфа, собственной персоной.
   - Приветствую вас, дамы, как вижу, у вас прогулка. Что ж, погода прекрасная.
  
   Девушки застенчиво захихикали, переглядываясь.
   - Я - маркиз Николя де Перне.
   - Вы, кажется, приближённый Монфора? - дерзко проговорила рыжеволосая всадница, убирая с губ прилипшую прядь.
   - Не стоит быть такой категоричной, мадмуазель...
   - Моё имя Адель, Адель де Блуа.
   - Очень рад знакомству.
  
   Остальные девушки тихо захихикали, робко разглядывая мужчину.
   Маркиз чуть слышно проговорил сидящему рядом всаднику из своей свиты:
   - Какая прелестница... Отчего Блуа прячет её от всех?
   - Да, не дурна. Но связь с этой девушкой может привести к большим неприятностям... - проговорил сквозь зубы, чуть слышно собеседник маркиза, зная повадки своего господина.
   В это время позади всадниц послышался топот ещё одной лошади. Все оглянулись. Девушки весело засмеялись, срываясь с места и бросаясь наутёк от приближающейся к ним тучной дамы на муле. По всей видимости, нянька, приставленная к девушкам для присмотра, являлась отвратительной наездницей, и ещё издалека было слышно, как она охает, потирая ноющий от неумелой езды зад.
   - Куда же вы, негодяйки, заставляете старуху, скакать за вами! - кричала женщина вслед удаляющейся свите. - Господи, ну за что я так провинилась перед тобой?
  
   Она возвела руки к небу, и в это время мул, до этого остановившись, снова решил последовать за всадницами. Женщина не удержалась в седле, и грузно упала на землю, лицом в дорожную пыль. Слуга из свиты маркиза поспешил на помощь бедняге, поднял её, но она со стоном снова опустилась на землю.
   - Простите, господин, что я такая неловкая, но, наверное, я уже стара для верховой езды. Да и если честно, то никогда её не любила.
   Николя с улыбкой посмотрел вслед исчезающим вдали наездницам. Ему вдруг неодолимо сильно захотелось вновь увидеть её - Адель. Де Перне - прекрасный знаток женщин, намётанным глазом сразу же определил будущую "жертву" своих ухаживаний. Он так сильно желал её, что не мог упустить шанса попасть в замок, сопровождая пострадавшую няньку. И хотя женщина всю дорогу причитала и извинялась, он, с улыбкой слушая её бесконечную болтовню, шёл навстречу поставленной цели.
  
   "Я был таким хладнокровным тогда, думая, что это лишь очередное и, между прочим, опасное приключение. Но соблазнить юную племянницу герцога Карла де Блуа, казалось мне таким заманчивым. Я, думал, что всю жизнь буду охотником, расставляя сети для чувственных женских сердец, и никак не мог предположить, что когда-нибудь всё изменится, и я сам попаду в них. Сам буду мучиться и страдать, не в силах забыть ту, которую хотел соблазнить, которую добивался. Наверное, господь, решил наказать меня за все разбитые сердца, которые после своего ухода я оставил. Ей я тоже разбил сердце, но осколки дождём полетели в меня, разбудив то сильное чувство, которое я до этого никогда не испытывал", - маркиз тяжело вздохнул, проведя пальцем по нарисованным губам на портрете, - "Адель, я совершаю ошибку за ошибкой, пытаясь вернуть тебя, твою любовь. Заставил тебя страдать, убегать, прятаться, унизил тебя перед другими. Я совсем потерял голову. Что же делать? Я должен тебя вернуть. Я знаю, у тебя большое любящее сердце, ты сможешь меня простить. Со временем ты поймешь, что тебе нужен только я, и никакой граф Шатарье, молокосос, не сможет тебя любить так, как я. Я всё готов бросить к твоим ногами, лишь бы вернуть всё на свои места".
  
   В этот момент экипаж резко дёрнулся и встал. Маркиз не успел среагировать, портрет выпал из его рук, скользнув за сиденье. Николя открыл дверцу, впуская внутрь солнечный свет и свежий воздух. Перед открытой дверцей возник граф, восседая на своём коне.
   - Вы в порядке, господин де Перне?
   - Оноре, чёрт тебя подери! Ты что хворост везёшь?! - выругался маркиз, шаря рукой под сиденьем и пытаясь найти закатившуюся дощечку.
   - Кажется, вы в порядке, - ответил сам себе Ален, глядя на попытки маркиза что-то достать.
   - Вы что-то ищите, милорд?
   - Да, так, мелочи. Перстень закатился, когда экипаж затормозил. Я потом достану, пожалуй. Что там произошло?
   - Колеса застряли в колее, сейчас вытолкают, и поедем дальше.
   Николя де Перне вылез наружу, потянувшись и разминая уставшие мышцы от долгого сидения.
   - Милорд, думаю, вам стоит поговорить с баронессой. В Шатарье она наотрез отказалась ехать в карете, но, по-моему, ей не стоит так долго находиться в седле.
   - Вы правы, дорогой граф, я попрошу её перебраться ко мне и составить компанию.
  
   Баронесса не знала, как ей скрыть свою радость, услышав предложение маркиза, занять место рядом с ним в закрытом экипаже. В замке маркиз почему-то пожелал ехать в одиночестве, вынудив её ехать так долго верхом наравне с мужчинами. Она чувствовала себя усталой и разбитой. И хотя, они уже вскоре должны доехать до ближайшей таверны, у неё уже не оставалось сил, сидеть в седле и дышать в затылок молчаливому и угрюмому графу. Сегодня он явно был не в настроении. Баронессе казалось, что вчера ночью у её постели был не он, а совсем другой человек, ласковый и нежный. Бланш чувствовала в своей душе пустоту и растерянность: "А что, если граф действительно сделает мне предложение, что тогда будет? Я стану женой этому человеку, который изредка будет замечать меня в своём доме? Я не привыкла к такому скудному вниманию к своей персоне. Мне нравится, когда мной восхищаются, не могут жить без меня. Мне будет слишком мало тех крупиц, что я получаю от графа. Неужели он со всеми так холоден. Однажды я слышала разговор двух дам, которые, завидев его, обсуждали его пылкий темперамент. Что-то с трудом в это верится. Я совсем запуталась".
  
   Франсуаза вздохнула, но, увидев протянутые к ней руки Алена, пытающегося снять её с лошади, она заставила себя улыбнуться. Когда она почувствовала под ногами землю, её слегка покачнуло, и она оказалась в объятьях графа. В этот момент баронесса почувствовала, как его руки на некоторое время прижали её тело к себе. Она облегченно вздохнула: "Господи, от усталости такие мысли иногда посещают. По-моему, он мною увлёкся. А я-то, дурочка, подумала, что утратила сноровку сводить мужчин сума".
   - Ах, Ален... Вы такой милый, - прошептала она, слегка прикоснувшись губами к мочке его уха.
   Он промолчал, и его мрачное лицо осветила улыбка. Франсуаза была на седьмом небе.
   - Ну, что там, Оноре, мы можем ехать?
   - Да, господин.
  
  
   Слуга помог подняться баронессе, затем маркиз сел рядом на мягкое сиденье. Экипаж снова тронулся в путь. Нужно засветло добраться до таверны, чтобы найти ночлег.
   Но до ближайшего населенного пункта они добрались уже, когда смеркалось. Франсуаза, вымотанная за день изнурительной ездой, спала, сидя рядом с маркизом. Он молча вглядывался в темнеющее окно. Дневная духота спала, и стало легче дышать.
   Перне терзали воспоминания, и теперь даже Франсуаза не могла помочь ему отвлечься. Маркиз вновь вспомнил, как оказался в замке де Брельи, ведя за собой обессиленную няньку, которая все время охала и причитала. Но тогда ему было все равно, его занимали мысли о юной Адель, ему хотелось поскорее её увидеть, завязать беседу и найти способ с ней встретиться, желательно наедине. И он её увидел.
   Адель вышла по просьбе своего отца в сопровождении всё тех же юных девушек, которые были с ней на прогулке. Герцог, строго глядя на дочь, потребовал объяснений с её стороны. Рядом стояла набученная няня, исподлобья глядя на свою воспитанницу.
   - Ах, папа, умоляю, не сердитесь на меня, и ты, моя дорогая няня, не обижайся, - Адель так ласково и нежно произнесла эти слова, прижимая к себе обиженную женщину, что маркиз моментально заметил перемену в их лицах. Няня улыбнулась своей воспитаннице и смягчилась. Мужчине, по всей видимости, тоже расхотелось сердиться на дочь. Николя с улыбкой наблюдал за происходящим. Тогда он думал, что никогда не позволит себе попасть в сети этой маленькой плутовки, чтоб она настолько ловко крутила им.
  
   Маркизу не терпелось ринуться "в бой", и поскорее покорить эту крепость. Адель было тогда всего шестнадцать, по сути, ещё ребёнок, только что появившийся бутон, который в будущем расцветёт и превратится в прекрасный цветок. Здесь она под прикрытием своих родственников, поэтому маркизу было просто необходимо стать другом семьи, войти в доверие и показать, что у него самые серьёзные намерения на счёт Адель.
   Но это оказалось значительно сложнее. Несмотря на свой опыт в любовных делах, на внешнюю мужскую обаятельность маркиза и его замечательный возраст, а ему было тогда тридцать четыре, ровно в два раза больше, чем Адель, ему никак не удавалось завладеть её сердцем. Она игриво вела себя в его присутствии, ей льстили его ухаживания, но она всё время была невероятно далека от него.
  
   Николя даже не заметил, как, увлёкшись своей целью заполучить Адель, он сам окунулся с головой в океан, который, как оказалось, для него впервые назвался любовью. Когда он понял это, было уже поздно, он уже был по уши влюблён в неё, в её юность и нежное тело. И сознание этого стало его угнетать. Непреодолимая тяга видеть её постоянно, желание завладеть ею, сделать своей, влюбить в себя, сводила его сума. Он был готов на всё. Он изворачивался, что-то выдумывал, фантазировал, впервые ударившись, словно мальчишка, в романтику. Раньше в этом не было необходимости. И, наконец, ему это удалось. Однажды Адель сдалась, она оттаяла, словно увидела его впервые. И когда Николя, сжал её хрупкие плечи в своих объятьях, он, наконец, ощутил сладостный запах скорой победы. Теперь в длинном списке его достижений он мог бы вписать её имя, имя герцогини, троюродной племянницы самого дофина Франции, которая, возможно, когда-то могла бы стать женой герцога Бретани или даже какого-то короля. Он был на седьмом небе от такой удачи. Но в самый неподходящий момент дошёл слух, что одна из дам, бывших пассий маркиза ждёт от него ребёнка.
  
   Всё рухнуло в один день, так и не достигнув конечной цели, "крепость не успела пасть, под непрерывным натиском". Сердце Адель было разбито, она словно таяла, как свеча, запершись в своей комнате, лишь книги стали её безмолвными спутниками. Ей хотелось отречься от всего мира, каждый раз вспоминая о неверности мужчины, который так долго добивался её руки.
   Отец, узнав о несостоявшемся романе дочери, готов был убить дерзкого маркиза, и вызвал его на поединок. И, наверное, убил бы, если б, во время поединка не вмешалась Адель. Раненый Николя де Перне лежал на земле и уже готовился принять смерть. Девушка выбежала на поле, и кинулась в ноги отца, умоляя пощадить неверного возлюбленного. Как и было раньше, герцог смягчился, но запретил ему даже близко появляться в поместье и оставил отметину на его виске, которую теперь маркиз тщательно маскировал волосами.
  
   Маркиз был унижен и раздавлен, слуга увёз его в родовой замок. И месяц, лёжа в своей постели, маркиз, ощущал такую невыносимую пустоту, что казалось, словно ничто больше не могло его радовать. Он закрылся в замке, никого к себе не пуская, и снова мечтая об Адель, которую сам глупо потерял. Душа болела, и снова ужасно тянуло к ней, чтобы оказаться с ней рядом, наслаждаться её веселым смехом, упиваться её молодостью и красотой. От всего этого маркиз сам по привычке отказался.
   Его мучили сны, в которых он вновь был рядом с ней, он искал её лицо среди других женщин, и, не находя, впадал в отчаяние. Однажды проснувшись среди ночи, наконец, постепенно приходя в себя после долгой болезни, он понял, что больше не в силах сидеть в одиночестве. Но и появиться в свете, после позорного поражения в поединке, ему тоже не очень-то хотелось.
  
   Жизнь Адель так и закончилась бы где-нибудь в застенках мрачного монастыря, а она в отчаянии уже была согласна на это, но герцог вовремя пригласил к себе в гости своего родного брата Карла де Блуа с семьей. Тогда Адель впервые познакомилась с пасынком своего дяди Ги Пентьевр, и, как ни странно, сразу увлеклась им. Отец Адель на это и рассчитывал: ведь это не только единственный выход для поправки финансовых дел, но и очень выгодный брак для соединения обширных владений Блуа и Пентьевр.
   Слуга маркиза принёс ему спасительную весть о том, что в замке Брельи состоится бал-маскарад в честь приезда родного брата, Карла де Блуа и его приёмного сына Ги де Пентьевр. Несмотря на протесты своих слуг, маркиз, рискуя собственной головой, решил воспользоваться случаем и поехать на бал, прикрываясь маской.
  
   Карета резко остановилась, заставив маркиза де Перне отвлечься от грустных воспоминаний. Баронесса де Бланш открыла глаза и повернула своё заспанное личико в сторону сидящего рядом маркиза. Они оба одновременно сдвинули шторки своих окон, выглянув наружу.
  
   Солнце село. Городок, в который они въезжали, затих, окутываясь серыми сумерками. Карета быстро въехала на постоялый двор. Навстречу выскочили хозяева, рассыпаясь в любезностях, и распоряжаясь о приготовлении лучших комнат. Маркиз чувствовал себя уставшим, лениво отмахиваясь от назойливого внимания к своей особе. Франсуаза же, выспавшись на плече у своего спутника, наоборот чувствовала себя полной сил и бодрости. Она весело щебетала рядом, подхватывая под руки графа и маркиза.
   - Пошевеливайтесь, лентяи, разве вы не видите, господа устали и валятся с ног, - прикрикнула она на хозяев и их слуг, весело глядя поочерёдно то на одного, то на другого из своих мужчин.
   - Вы проходите, господа, я сейчас вас догоню, - господин де Шатарье неожиданно покинул своих спутников, вернувшись обратно к карете.
  
   Он вдруг неожиданно вспомнил, что маркиз что-то искал под лавкой, и решил, что стоит посмотреть, иначе утром придётся искать вора, который обязательно приберёт потерянное к рукам. Ален выхватил факел из рук слуги и посветил под скамейкой. Там не было никакого кольца, но оказались старые потёртые дощечки и клочки разорванного свитка. Внутри дощечек уже знакомый ему портрет, портрет Жаннин, но какой-то другой, совсем далёкой, почти незнакомой ему. Сердце снова защемило. Почему каждый раз, когда он вспоминал о ней, то чувствовал вину, его начинали мучить угрызения совести? Каждый раз он уверял себя, она сама виновата, чтnbsp;о её пришлось так унизить. И каждый раз сердце подсказывало ему, что-то не так, и он не прав. Это бесило его, и он злился на свою собственную слабость.
   "Всё же странно, что портрет постоянно находится у маркиза под рукой, для чего?" - подумал господин Ален, быстро пряча за пазуху портрет, - "Куски разорванного письма, неплохо было бы прочесть, что в нем, и что заставило маркиза его порвать". Ален постарался собрать все кусочки письма и тоже спрятал в складках своей одежды, направляясь в таверну.
  
   Маркиз удалился в свою комнату, и потребовал принести ему ужин туда. Франсуаза заметила его отвратительное расположение духа и подумала, что маркиз просто переутомился и желает побыть в одиночестве. Она не стала ему надоедать, и быстро переключилась на свой новый объект вожделения. Но, кажется, граф, тоже не очень-то расположенный к любезностям, угрюмо сидел в углу, что-то вертя в руке, и равнодушно поглощая еду на своём столе. Франсуаза тихо села с ним рядом, глядя на предмет.
   "Ах, этот назойливый портрет" - баронесса огорчённо вздохнула, переводя взгляд на лицо графа. Оно казалось озабоченным и усталым.
   "Почему мужчины, которые рядом со мной, всё время разглядывают этот портрет?" - размышляла про себя Франсуаза. Её захлестнула обида.
   - Уберите это, умоляю вас, Ален, - прошептала она, кладя тонкую белую ладонь на его руку.
  
   Граф медленно повернул к ней лицо, и, помолчав, задал вопрос.
   - Франсуаза... где ваше кольцо?
   - Какое, граф?
   - То самое, из-за которого я позволил её раздеть?
   Глаза Алена словно сверлили баронессу. Ей стало не по себе. В его взгляде она заметила разгорающийся огонёк, тот самый, что пылал в его глазах в тот вечер, когда они производили обыск в комнате Жаннин. Франсуаза поёжилась, с ужасом представив себе, гнев Алена, если он узнает правду.
   - Не делайте вид, что вы не понимаете, о чём идет речь. Я подумал, что если это кольцо вам так дорого, вы должны его трепетно хранить и носить не снимая. Ведь так?
   - О, да, граф, вы правы. И я действительно его спрятала, он в багаже.
   - Но багаж могут обчистить. Разве не лучше держать его при себе?
  
   Франсуаза молчала.
   "А она всегда держала дорогую её сердцу вещь при себе, несмотря ни на что, так и не избавившись от нее, даже в час голода и нищеты", - с горечью подумал Ален, вспоминая "рубиновое сердце".
   - Зачем оно вам? Это всего лишь кольцо моей матери.
   - Я просто хотел еще раз взглянуть на него?
   - Хорошо, дайте мне время, и я найду его для вас, - лицо баронессы вспыхнуло, и она почувствовала страх, наверное, такой же, какой испытывала Жаннин при столкновениях с ним.
  
   Не на шутку испугавшись, она вспомнила ярость в его глазах, когда он тряс беспомощную одурманенную опием Жаннин, как перешёптывались, тараща в ужасе глаза, служанки о том, как хозяин замка побил няню Мишеля. Он, наверное, даже смог бы убить её, если бы не вмешался во всё это сын Николя.
   Франсуазе нестерпимо захотелось поскорее избавиться от опасного общества непредсказуемого графа. Желание склонять его к браку улетучивалось с каждой минутой. И, несмотря на долгие убеждения Николя, что это очень выгодная сделка, теперь ей уже так не казалось.
   - Господи, вы пугаете меня, милорд.
  
   И это правда, он увидел страх в её глазах. Это немного остудило его пыл. Он выпустил маленькую хрупкую кисть баронессы, прошептав:
   - Прошу извинить меня, дорогая Франсуаза, наверное, я просто слишком устал, чтобы здраво мыслить. Не сердитесь на меня. Мне ничего не нужно. Я просто спросил. Могу я вас проводить до вашей комнаты?
   Франсуаза смягчилась, заметив перемену в его поведении, и немного успокоилась.
   Глаза Алена потухли, Франсуаза не могла справиться с одолевающим её отчаянием. Второй мужчина подряд отдаёт предпочтение этой женщине с портрета. Как она могла привлечь этого человека на свою сторону так, чтобы он забыл обо всём на свете? Она не знала лучше способа, чем затащить его в свою постель и там заставить его забыться. Так она и решила.
   - Я так устала. Да, милый граф, проводите меня, пожалуйста, наверх. Вижу, вы уже справились со своим ужином, а мой ждёт меня в моей комнате, - Франсуаза, обмакнула свой пальчик в оставшийся соус на тарелке Алена и демонстративно засунула его себе в рот.
   - По-моему, еда сносная, как вы считаете, Ален? - она взглянула на него исподлобья, чуть заметно улыбаясь, взяла из маленькой миски пару свежих сочных ягод и снова изящно отправила их в свой прекрасный ротик.
   - Теперь я тоже начинаю так думать... Жаль, что мой ужин уже кончился... - граф откликнулся на игру баронессы, ему совсем не хотелось пугать её и грузить свою голову тяжёлыми мыслями. Он прекрасно знал, что долго не сможет уснуть, раздумывая обо всем снова и снова.
  
   Баронесса широко улыбнулась, радуясь приятной перемене настроения графа. Ей показалось, он не против продолжить вечер с ней наедине:
   - Тогда, может быть, я поделюсь с вами своим ужином?
   Граф молча поднялся, его губы дрогнули в улыбке, такой незаметной и приятной, которую очень любила наблюдать Жаннин. Теперь эти губы были готовы тешить другую женщину, Франсуаза почувствовала это. Она решительно взяла графа под руку, они быстро поднялись наверх.
   - Ваша комната, баронесса... - прошептал Ален, раздумывая на пороге, но девушка взяла ситуацию в свои руки. Она втащила за обе руки графа внутрь маленькой убогой комнаты. Сейчас ей было плевать, где она находится, ей было важно с кем...
  
   Тонкой ладонью и почти прозрачными пальчиками она провела по мужской щеке, быстро притягивая его к себе. И хотя он был выше её почти на целую голову, она ловко прильнула к его губам. Он пылко ответил на её поцелуй, сжимая её хрупкое тело в своих руках и чувствуя запах клубники на её губах.
   "Плевать на всё, я хочу эту женщину сейчас, а завтра будь что будет", - быстро промелькнула последняя мысль Алена перед тем, как он полностью переключился на баронессу.
  
  
  
   Алену не спалось даже после длительного занятия любовью. Она оставил свою любовницу в её постели и, быстро одеваясь на ходу, выскользнул из комнаты. Он устало опустился на старое широкое ложе, которое служило в его комнате кроватью, размышляя про себя.
  
   Зачем он принял эту игру с баронессой, наверное, ему просто хотелось немного забыться и это даже, казалось бы, удалось. Но теперь, когда все закончилось, снова нахлынули воспоминания и дурные мысли, не дающие долгожданного покоя.
   Граф вдруг вспомнил, что нашел обрывки письма в карете, и решил, что самое время их попробовать соединить воедино и узнать содержание. Несмотря на усталость, он всё же твердо решил это сделать. Вытряхнув куски пергамента на стол, он быстро разложил их на небольшом столе и поднес свечу поближе. Почерк на первом же куске показался ему знакомым. Без сомнений, теперь он узнал бы его из тысячи. Почерк Жаннин - красивый и правильный.
  
   Что за письмо могло быть в руках маркиза? И почему оно было беспощадно разорвано? К счастью, куски были достаточно большими, чтобы быстро разобраться, как их соединить. Ален ловко собрал письмо и прочел содержание. Это было первое послание Жаннин к Мэри, и, к сожалению, не включало в себя всего того, что было во втором. Ален прочел:
   "Моя дорогая Мэри. Надеюсь, вы позволите вас так называть. Как жаль мне расставаться с вами, но это необходимо для всех нас. Я не могу больше подвергать опасности вас и вашу семью. Вы рискуете оказаться в немилости из-за меня".
  
   Ален задумался: "В немилости? Значит, она действительно давно в опале... И в моём доме искала убежища? Надеюсь, хоть в этом я смог помочь ей и её семье. Только вот она мне отплатила черное неблагодарностью", - и Ален снова вспомнил Жака, который так и не пришел в себя.
   "... Я молю вас лишь о том, чтобы вы не таили зла на меня, если что-то вдруг я сделала не так. Я не могу просить вас ни о чем и уезжаю с тяжелой печалью в сердце..."
   - Потому что знает, что повинна в недуге Жака... - прошипел Ален, закрывая глаза и сжимая кулаки. Несколько раз выдохнув, граф продолжил читать:
   "...Вы стали для меня близкими людьми. Я полюбила ваш дом и вас всех (включая графа, хотя мне самой в это трудно поверить)".
  
   Ален остановился на этой строчке и улыбнулся. Неужели можно так красиво и ласково лгать? И зачем? Граф глубоко вздохнул, снова прочитав фразу: "Я полюбила ваш дом и вас всех (включая графа, хотя мне самой в это трудно поверить)". Зачем ей было говорить об этом при отъезде? Её слова кажутся искренними, и в них очень хочется верить. Ален продолжил чтение:
   "Позаботьтесь, пожалуйста, об обучении Мишеля, на первое время я оставила ему закладки в его книгах. Он очень умный мальчик, и знаю, он будет учиться дальше. И, прошу, не впадайте в отчаяние..."
  
   Ален снова остановился, вспомнив слова Мэри о том, что Жаннин спасла ей жизнь, остановив в самый последний момент. Все её действия и слова противоречат словам маркиза о том, что она страшная женщина, которая обокрала их и хотела лишь наживы. Не проще ли было тогда со стороны Жаннин дать Мэри свернуть себе шею и спокойно забрать у неё все, что захочется, пока хозяина нет дома? Воровка и мошенница именно так бы и поступила. Но не Жаннин. Наверное, я зря доверяю словам маркиза. Он тоже может лгать, даже скорее всего.
  
   Граф почувствовал горечь во рту, затем сладковатый привкус крови. На лист бумаги, лежащий перед ним, капнула багровая капля крови. Ален быстро поднялся, прижимая ладонь к лицу. Видимо, у него кровь пошла носом. Он быстро оторвал от простыни небольшой кусок, намочил его водой и прислонил к носу, продолжив чтение.
   "В будущем я вижу вас блистательной придворной дамой... а может быть, прекрасной женой и матерью большого семейства. Помните, вы, как никто другой, заслуживаете счастья... Надеюсь, месье Ален тоже устроит свою жизнь: женится и, наконец-то, обзаведётся маленькими детишками..."
  
   Господи, она всё время вскользь упоминает его имя. Эти чувства не возможно не увидеть. Неужели возможно так лгать? Ален улыбнулся, закрывая глаза и поймал себя на мысли, что, возможно, они были бы с Жаннин прекрасной парой с оравой ребятишек. У них могли быть красивые дети... "Какая глупая мысль", - встряхнул сам себя граф, снова помрачнев.
   "...Не думайте обо мне плохо и никому не верьте. Я - человек без прошлого, мне пришлось стереть его, потому что с ним жизнь моя невозможна". Ален задумался, вспоминая историю Адель. Ведь он слышал её мельком когда-то. Что-то говорили о том, что Монфор, в отместку вдове Блуа-Пентьевр, отобрал несколько земель у их семьи. И кажется, в эту опалу как раз попала молоденькая вдова сына герцогини, у неё отобрали родовой замок и подарили англичанину. Где она теперь, никто не знает. Может ли быть так, что Адель Пентьевр, графиня Брельи и Жаннин из Мито одно лицо? Человек без прошлого...
   Ален устало закрыл глаза, запрокидывая голову, чтобы дать, наконец, возможность носовому кровотечению прекратиться.
   - Адель... Жаннин... кто же ты? - чуть слышно прошептал граф, пряча и письмо и, затушив свечу, укладываясь прямо в одежде на постель.
  
   Утром погода испортилась. Пошёл сильный дождь, который сразу резко остудил воздух. Стало сыро и грязно на дороге, что очень затрудняло последующий путь.
   Ален чувствовал себя совсем разбитым и находился в плохом расположении духа. Плохая погода, долгая дорога в седле и бессонная ночь сводили его с ума. Он хотел во всём разобраться, но нормально мыслить не давали усталость и отчаяние от сознания того, что какая-то совсем простая истина ускользает от него, как будто эмоции не дают взглянуть на всё трезвыми глазами. Ночь с баронессой не принесла ему ожидаемого облегчения. Все только еще больше усложнилось и стало еще непонятнее. Он и сам не знал, зачем переспал с этой женщиной. Раньше она никогда не интересовала его, и он совсем не мечтал стать её любовником. Всё утро он ощущал досаду за собственную слабость, а, может, даже глупость. Теперь он чувствовал неодолимое желание остаться в одиночестве, отдохнуть и подумать наедине с самим собой. Но как раз этого ему не удавалось. Просто остаться в одиночестве. Казалось, каждый из его попутчиков задался целью его постоянно дёргать с какими-то вопросами или просьбами: Франсуаза что-то всё время рассказывала, но не было желания вдумываться в её пустые разговоры. Маркиз витал в облаках, вспоминая о чём-то или о ком-то, и с каждой минутой становился все отрешеннее и угрюмей. Ален же сделал для себя вывод, что следует остерегаться слов Перне, и, наконец-то, начал подозревать его во лжи.
   - Доброе утро, мадам. Вам лучше ехать в карете, погода испортилась. Вы можете простудиться, - попытался он отделаться от назойливости баронессы.
  
   Франсуаза довольно улыбнулась, в душе ликуя и празднуя победу. Она была в двойне счастлива, потому что не хотела ехать верхом под проливным дождем, к тому же ей не терпелось поделиться своими новостями с маркизом.
   Ален помог баронессе забраться в карету.
   - Граф, вы такой внимательный, спасибо. Вы не против, милорд, если я разделю с вами поездку? - обратилась она к Перне.
   Маркиз отвлекся от мыслей и протянул ей свою ладонь, помогая сесть рядом с ним:
   - Я тоже считаю, что баронессе лучше ехать в карете.
  
   Небольшой кортеж тронулся с места, оставляя позади постоялый двор и довольных хозяев, которым удалось в этот раз неплохо заработать, принимая богатых господ. Как только лошадь графа отъехала достаточно далеко от кареты, маркиз зашипел на сидящую рядом баронессу:
   - Не стоило вам, мадам, оставлять своего графа в одиночестве?
   - Глупости. Он никуда не денется теперь. И ему будет полезно немного поскучать по мне во время поездки, - Франсуаза мастерски изобразила на лице обиду и демонстративно отвернулась к окну.
   - Ого, что я слышу? Тебе всё-таки удалось затащить графа в свою постель? Поздравляю, мадам. Ты - фантастически упорная женщина, которая всегда добивается поставленной цели. Завидный напор! Молодец.
  
   Франсуаза улыбнулась словам маркиза, разглядывая вблизи его лицо, такое знакомое и такое любимое ею. И, несмотря на то, что она временно добилась своего, это не было её целью - так хотел Николя, но не она. Она в тайне мечтала остаться рядом с маркизом, с этим загадочным и не влюбленным человеком. Ей нравилось в нем все, его лицо, его руки, его манера говорить. Она любила в нем все его лики: любовника, искусителя, злодея. Она могла простить ему что угодно, и всё бы отдала, чтобы разделить с ним свою жизнь. Но Николя уверенно следовал своей цели, и Франсуаза не вписывалась в его серьёзные планы. Её обуревало отчаяние такое сильное, что хотелось плакать навзрыд и царапать своё лицо от бессилия и невыносимой душевной боли, от своего положения. Ничтожный титул баронессы, не давал ей никаких шансов выйти замуж за этого человека. И она прекрасно понимала, что маркиз слишком тщеславен и властолюбив, чтобы опуститься до женитьбы на баронессе.
  
   Маркиз, как ни странно заметил перемену в её лице, увидел напряжение и слёзы, застывшие в глазах:
   - Что с тобой, Франсуаза? Ты меня пугаешь.
   - Видит бог, я не хочу этого, Николя... - чуть слышно прошептала она, отворачиваясь и роняя слезы на свои тонкие ладони. Потом сглотнув и громко всхлипнув, она вновь обратилась к своему попутчику:
   - Я не хочу быть рядом с графом. Не гоните меня, Николя. Забудьте про эту женщину, она не принесёт вам счастья, я смогу это сделать для вас. Я не претендую ни на что, лишь бы быть рядом с вами... не гоните меня от себя...
   - Перестань, Франсуаза. Мы все хорошо продумали, и у вас всё идёт отлично. Ты - молодец. Не останавливайся и не делай шаг назад. Раз заварила всю эту кашу, теперь поздно, моя дорогая, манерничать и капризничать. Играй в свою игру до конца, тем более, что ты оказалась такой великолепной актрисой. Даже мне хочется верить в каждое твоё слово.
  
   Франсуазе стало так больно и обидно. Она боролась с сильным желанием дать ему увесистую пощёчину, но вместо этого она сидела с закрытыми глазами, глотая слёзы и царапая в кровь свои ладони. Она поняла, что бесполезно переубеждать в чём-либо этого человека. Он слепо следует своей цели, и не свернёт, пока не убедится, что это не его путь.
   - Ты никогда не сможешь вернуть себе Адель, ты слишком груб и самоуверен. Она же, после этого случая с кулоном научилась не доверять чужим словам. Поверь мне, теперь она учится мстить всем нам за своё унижение. Я бы так и сделала на её месте.
   - Но, слава Богу, ты не на её месте, и не приведи тебе Господь оказаться на нём, моя дорогая!
  
   Воцарилась тишина. Маркиз уставился в стену напротив, Франсуаза продолжала смотреть в окно, тихо глотая слёзы обиды.
   Наконец, заметив это, Николя де Перне смягчился, обняв её за хрупкие плечи.
   - Ах, умоляю, не плачь. Прости, я немного погорячился в словах. Мне совсем не хотелось тебя обижать, Франсуаза.
   - Николя... - баронесса нежно взглянула на мужчину рядом собой, - оставь эту идею вернуть её, я дам тебе всё, что ты захочешь. Сегодня ночью я убедилась, что совсем не хочу быть графиней Шатарье. Я просто хочу быть с тобою рядом.
   - Не говори ерунды. Терпеть не могу, когда ты начинаешь хныкать. Мы сделаем то, что задумали, и никто нам в этом не помешает. Мы слишком хитры и умны с тобой, чтобы довольствоваться тем, что у нас есть.
  
   Взгляд баронессы погас. Николя собирается любой ценой заполучить женщину, которую, как он считает, так любит, и которая, в конце концов, снова сможет полюбить его. Франсуаза тяжело вздохнула, снова отворачиваясь к окну, как будто стараясь отгородиться от своего собеседника, такого слепого и холодного. "Что ж, - подумала она, - если ему так хочется остаться в конечном итоге в одиночестве, пусть остаётся, а я умываю руки. С этого момента я перестаю обращать внимание на Николя. Я постараюсь заставить ревновать меня к графу. А что? Замечательная и очень соблазнительная идея. Чем чёрт не шутит? Буду играть с огнём".
  
   Франсуаза улыбнулась самой себе.
   Через некоторое время она остановила кортеж, желая пересесть на лошадь и ехать рядом с графом. В течение всей их долгой поездки, которая длилась почти неделю, она ни разу не села больше в карету маркиза, героически восседая рядом с малоразговорчивым графом. Иногда он сажал её на свою лошадь впереди себя, и она мирно спала на его груди, устав от изнурительной дороги.
  
   Но пока маркиз не очень-то страдал от такой перемены в их отношениях с баронессой. Его по-прежнему мучили воспоминания. Из головы никак не выходила она, Адель. Угрызения совести не давали ему покоя. Чем он мог привлечь к себе эту женщину, разуверившуюся во всём? Наверное, после нанесённого ей оскорбления, перенесённых унижений и страданий, она уже никогда не сможет поверить никому, а тем более маркизу. Он искренне сожалел о содеянном, но теперь уже ничего нельзя вернуть и изменить. Иногда он понимал это, но всё равно не хотел верить в то, что любовь Адель к нему не проснётся вновь.
   "От ненависти до любви один шаг", - стучали слова в его мозгу, - "Ещё не всё потеряно..."
  
   А в это время в замке Шатарье, оставшись в одиночестве и сидя у изголовья старого слуги, графиня Ларс снова и снова прокручивала в голове все происшедшие за последний месяц события. Ей казалось, что всего полгода назад с ней в замке осталась совсем не та Жаннин, которую обвиняют теперь в краже и попытке убить маркиза и старого Жака. Мэри грустно разглядывала сейчас спящее, безучастное лицо старика. Он так и не приходил в себя ни разу. Мэри мучили угрызения совести. Как она могла настолько довериться незнакомым людям? Ведь она подвергла весь дом смертельной опасности. Хотя, в это всё равно верилось с трудом. Графиня каждый день молила господа, чтобы Жак пришёл в себя оправился от побоев, и приоткрыл тайную завесу всей этой истории.
  
   "Как плохо", - думала Мэри, - "Что Ален уехал, оставив меня наедине с собственными мыслями и переживаниями, наедине с умирающим стариком, уносящим эту тайну с собой в могилу". Надежды на его выздоровление оставалось с каждым днем все меньше и меньше.
   В комнату Жака вошла Ванесса, шаркая ногами по каменному полу. Старик лежал неподвижно, его дыхание было тяжёлым, но не единого стона или слова Мэри не слышала с тех пор, как Ален уехал, сопровождая маркиза в его замок.
   - Вы бы отдохнули, миледи. Не дело это весь день сидеть, рядом со стариком, который уже неделю не приходит в себя, - прохрипела Ванесса, медленно подходя к хозяйке.
   - Я боюсь пропустить момент. А вдруг он придёт в себя, что-то захочет сказать, а меня не будет рядом?
   - Я буду рядом. Это всё-таки мой брат.
   - Да, Ванесса, я помню.
  
   Мэри помолчала, потом, разворачиваясь к старушке, прошептала:
   - Бедная Ванесса, как тяжело тебе, наверное, сейчас. И всё же я верю, всё образуется, Жак придёт в себя, окрепнет и снова встанет на ноги. Мы все ему в этом поможем.
   - Нет, мадам, он уже не окрепнет. Только я знаю, насколько он слаб и стар. Он никогда не жаловался ни вам, ни господину Алену, но он болел, кряхтел и никогда не подавал виду. Боялся стать бесполезным. Зная его волю к жизни, могу сказать точно, что если бы мог, он уже бы поднялся. Но у него больше нет сил.
  
   Ванесса шмыгнула носом. Сердце Мэри наполнилось такой жалостью к бедной женщине и её брату, что она притянула старушку к себе, и погладила по спине.
   - Держись, Ванесса. Всё же не будем терять надежду. Только господь теперь знает, что будет с Жаком.
   - Наверное, пришло его время. А там не за горами и моё...
   Ванесса немного помолчала, вытирая глаза и нос грязным передником, потом произнесла:
   - Раньше, лет двадцать назад, я думала, что вот она старость пришла, и умереть не так уж страшно. Но теперь, когда каждый день на счету и можно отправиться в руки господа в любую минуту, так хочется жить. Очень хочется, пускай даже в этом дряхлом теле, но хочется еще что-то успеть. И Жаку этого тоже хочется. Он так любит жизнь. Бывало, ворчит на меня, ругает почём зря, а потом вздохнет и скажет: "Как много времени мы тратим в жизни на пустое... прости, Ванесса".
  
   Старуха вновь заплакала, пряча глаза в грязный передник и отворачиваясь к стене.
   - Крепись, Ванесса. Обращайся ко мне с любой просьбой. Всё что нужно не стесняйся. Я обязательно помогу.
   - Спасибо, госпожа.
   Через некоторое время, когда Ванесса немного успокоилась и снова продолжила свою работу рядом с Жаком, графиня покинула унылую комнату.
  
   Ком стоял в горле, и Мэри сейчас казалось, что всё плохо, всё очень плохо. Её мучила безысходность. Её мучило непреодолимое одиночество, которое снова возникло, как только разъехались гости. Её снова терзали головные боли и боли в спине. Так не хватало умелых рук Жаннин, которая в полном смысле поставила Мэри на ноги, вдохнула в неё уверенность в себя. И, наконец, её мучила совесть за ту слабость, что она проявила в отношении с маркизом, что позволила затмить на время свой разум и поддаться чувствам. Она прекрасно понимала, раз маркиз с такой лёгкостью и в спешке уехал из замка, значит, она совершенно ничего для него не значит. Всё было лишь игрой слов, с одной лишь целью - причислить её имя к бесконечному списку любовниц де Перне.
   "Жалкая ты Мэри, стоило ему пошептать тебе немного на ушко, и ты растаяла", - подумала графиня, глядя на себя в зеркало. Она тяжело опустилась в глубокое кресло, стоящее у камина, и закрыла глаза.
   - Что же делать? - прошептала она вслух.
  
   Мэри быстро встала и прошла через длинные коридоры в комнату брата. Кабинет был пуст, сохранив беспорядок, который оставил за собой его хозяин. Графиня вздохнула, с трудом открывая верхний ящик стола. В нём тоже царил хаос, все бумаги предметы перевернуты, как будто кто-то что-то искал здесь. Она с трудом отыскала нож, поставив свечу на стол. Потом быстро зажгла рядом стоящий канделябр, и снова достала кулон в виде сердца.
   - "Сердце Луи в руках Адель"... - прошептала Мэри, тонкими пальцами проводя по гладкой поверхности портрета. Глазам Мэри открылись две внутренние половинки "рубинового сердца". С одной стороны миниатюрное изображение молодого мужчины, с другой надпись.
  
   Адель? Почему Жак повторял это имя? Странно. Что же всё-таки произошло в башне в ту ночь, когда исчезла Жаннин и её семья? Ах, если бы Жак мог говорить. Мэри закрыла половинки кулона и быстро спрятала его в складках своего платья.
   "Здесь он будет в надёжном месте", - прошептала графиня, выходя из кабинета брата и твердо решив снова обыскать комнатку в башне. К ней молча, не задавая никаких вопросов, присоединился сын.
   Через несколько минут Мэри, быстро отпирая дверь, почти влетела внутрь комнаты. Оглядевшись по сторонам, Мэри попыталась понять, куда в этом маленьком пространстве, можно спрятать кусок пергамента. Только он может открыть ей тайну Жаннин и её семьи. Теперь Мэри была уверена в существовании этого письма.
  -- Мишель, как ты думаешь, куда здесь можно спрятать пергаментный свиток?
  
   Мальчик молча оглядел комнату, потом опустился на корточки и заглянул под кровать. Ничего не найдя, вновь поднялся на ноги и посмотрел на мать.
  -- Там уже искали, мой мальчик, но у меня такое ощущение, будто я что-то упускаю, чего-то не вижу. Мне нужно найти это письмо, очень нужно. Понимаешь? Ах, если бы Жак пришёл в себя, он мог бы всё объяснить. Что же нам делать? Я проверила везде, под каждой картиной, в каждом шкафчике стола, каждую складочку кровати. Всё перевернули наизнанку вместе со слугами, но ничего. Нигде ничего нет.
  
   Мэри устало села на широкую кровать, взявшись обеими руками за одну из четырех стоек, держащих прозрачный легкий балдахин над её головой. Резная часть стойки сдвинулась в сторону, открывая женщине и её сыну полую внутренность опоры. Мишель ловко забрался на кровать и сунул руку в тайник. Уже через секунду он достал оттуда свиток. Мэри радостно улыбнулась и быстро развернула его.
  -- Кто ищет, тот всегда найдет. Мишель, мой мальчик, мы нашли его. Это письмо, письмо Жаннин. Кто-то запрятал его сюда, теперь я смогу понять, кто же всё-таки скрывается под именем Адель.
  
   Мэри развернула пергамент, по краям которого остались кровавые пятна.
  -- Бедный Жак, я думаю, это он пытался спрятать свиток. Что же произошло в тот вечер здесь? Почему Жак в беспамятстве, а Жаннин исчезла, унося с собой эту тайну?
  -- Мама, скорее давайте прочтём письмо, и вы мне всё расскажете.
  
   Мэри начала читать строки, которые несколько дней назад писала Жаннин, та самая, которая помогла графине воспрянуть духом, та, которую Ален хотел вздёрнуть на виселице, и только, благодаря маленькому чувствительному Мишелю, не сделал этого. Мэри пришла в ужас, узнав о том, что с ними рядом жила Адель де Пентьевр, де Блуа - британская графиня, племянница погибшего Карла де Блуа, попавшая между двух огней, уставшая и униженная. У Мэри сжалось сердце, когда она вспомнила, как Ален и маркиз с баронессой искали кольцо, и совершенно случайно нашли кулон Жаннин. Мэри устало закрыла глаза.
  -- Мама, что там?
  -- Господи. Мой мальчик, твоей няней действительно была принцесса Адель, а мы даже ничего не подозревали. Ален так поступал с ней, если б он только знал, кто она. И она всё это терпела, она прислуживала всем нам... Господи, прости.
  -- Мама, Жаннин и есть принцесса Адель?
  -- Ты у меня такой умный, сынок. Ты один искренне верил в неё, ты один почувствовал её тайну. А мы все были глухи и слепы.
  -- Но где же тогда дракон, с которым бился принц Луи?
  -- Какой дракон? Ах, тот из сказки Жаннин? Может быть, дракон - это война, супруг Жаннин погиб в битве.
  
   На какое-то время воцарилась тишина. В голове Мэри мелькали эпизоды из жизни Жаннин в их доме. "Она нашла в себе силы предлагать мне свою дружбу, после того, что мы сделали с ней, после всех унижений", - женщина снова тяжело вздохнула, - "Она несмотря ни на что не отвернулась от меня, а я ничем не помогла ей. Как я смогу посмотреть в её глаза после этого?"
  -- Как бы то ни было, я должна срочно уехать, Мишель. Как можно скорее. Нужно найти твоего дядю, от этого зависит жизнь Жаннин. Понимаешь?
  -- Да, мама, но я не хочу, чтоб вы отправлялись в путь, Жозе говорил, что на дорогах сейчас опасно.
  -- Я возьму сопровождение, а ты останешься здесь за хозяина.
  -- Хорошо, мама.
  
   Мэри вышла из башни, направляясь в кабинет Алена, и поспешила написать ему письмо, чтобы скорее отправить с посыльным. Сама же она вознамерилась поехать в Мито, ведь именно туда уходил один след. Она хотела встретиться с госпожой Миленой, про которую рассказывала Жаннин. Мэри полагала, даже если она не застанет хозяйку дома, возможно, кто-то сможет с ней поговорить там, и она больше узнает о Жаннин или Адель.
  
  
   Дождь закончился через два дня, вымотав путников. Маркиз Николя де Перне в сопровождении своей свиты, в компании графа Шатарье и баронессы де Бланш подъехали к лесу. Темная тенистая чаща простиралась впереди, преграждая им дорогу. Все спешились, намереваясь немного отдохнуть и поесть. Баронесса угрюмо поёжилась, интуитивно прижимаясь к Алену.
  -- Господи, неужели нам очень нужно ехать через лес?
  -- Да. Кстати, Жаннин это сделает, не раздумывая, - усмехнулся маркиз, через плечо обращаясь к рядом стоящим графу и баронессе.
  
   Маркиз лукаво улыбнулся, вспомнив, как когда-то Адель участвовала в охоте. Она не боялась ничего и никого. Самая отчаянная женщина, которую ему только приходилось знать в своей жизни. "Она зажигала своей энергией всех вокруг, в неё невозможно было не влюбиться", - всё ещё думал про себя де Перне.
  -- Вы так это сказали, милорд. Кажется, вы восторгаетесь ею? - не смог не заметить граф, поворачиваясь к маркизу. После того, как нашел разорванное письмо в карете, он старался осторожно разговаривать с Перне, чтобы не вызвать подозрений. Но теперь Ален был уверен, маркизу нельзя доверять. Он преследует какие-то свои цели, о которых не хочет делиться.
  -- Я уважаю сильных людей, мой друг. Поверьте мне, она - очень сильная. Её отчаянной смелости можно позавидовать.
  
   Ален вдруг снова вспомнил её, стоящую на берегу, с двумя детьми: маленькой Кати и Мишелем. Она по колено в воде, глаза её наполнены ужасом, а навстречу бежит загнанный волк. Животное напугано и находится в таком отчаянии, что готово броситься на любого, кто окажется рядом. Жаннин стоит неподвижно, пытаясь оградить своим телом детей.
  -- О чём вы задумались, граф? Что-то вспомнили?
   Николя де Перне лукаво улыбнулся, глядя исподлобья на растерянного графа:
   - Наверное, ту самую охоту и испуг в её глазах?
   - Но она и дети действительно были в опасности...
   - Тогда что ей помешало выстрелить из лука, который она почему-то вложила в руки вашего племянника? Поверьте, если бы в её руках было оружие, она бы не промахнулась.
   - А вот здесь я бы с вами поспорил, милорд. Я видел, как она стреляет. Вместо того, чтобы попасть в лису, она прострелила лапу моего пса. Она такая же неумеха, как любая из женщин, - Ален усмехнулся, но маркиз не унимался:
   - Для этой женщины лисица - это символ - такая же рыжая, изворотливая и хитрая. Это всё равно, что стрелять в сестру или мать. Как странно, что вы этого сразу не поняли. Она не стреляет без надобности, но в противном случае попадет, если это будет необходимо.
  
   И видя озадаченное задумчивое лицо графа, маркиз добавил:
   - Что ж, у вас еще будет возможность убедиться в этом. Эта женщина знает об оружии не понаслышке. С детства она была отлично обучена военному делу.
   - Её отцом? Бертраном, я полагаю? - заинтересовался Ален. Этот разговор ему был явно по душе, а маркиз, по всей видимости, о Жаннин знал очень много. Прискорбно признавать, но граф, который делил с ней постель, не знал о ней почти ничего, теперь завеса начала отодвигаться, открывая её тайны. Вопрос в другом, стоит ли верить всем этим рассказам маркиза?
   - Бертраном? Да. Но он - не отец ей. Хотя, должен признать, он очень много сделал для её воспитания, поэтому она любит его как отца.
   - Как странно, что вы так много знаете об этой женщине: воровке и падшей женщине, судя по вашим словам?
  
   Ален внимательно смотрел в лицо маркиза. Перне понял, что его занесло в рассказе, и он, вероятно, рассказал лишнего, выдавая свою осведомленность.
   - Это моя обязанность - знать всё о людях, которых я преследую, я должен знать, как хороший охотник, их привычки и интересы, факты их жизни. Вы и сами, граф, знаете, что нужно знать, чтобы охота удалась. В моём случае, это - та же охота, - попытался ретироваться маркиз, выкручиваясь.
  
   Франсуаза с грустью слушала диалог двух мужчин и чувствовала, как больно давит в груди от обиды и бессилия. Ален влюблён, это слишком очевидно и, к сожалению, не в неё. Почему, находясь сразу с двумя мужчинами, она не может надеяться на любовь ни одного из них? "Господи, как глупо..." - стучало в мозгу молодой женщины. - "Что я вообще здесь делаю? Рискуя своей жизнью, еду с этими двумя холодными и слепыми тупицами? На что я надеюсь? Ну, почему Николя так слеп, неужели мы не можем быть с ним вместе? Я должна как-то вызвать у этих двоих ревность, сдвинуть их лбами, заставить забыть эту выскочку, которая всем крутит мозги".
  -- Было бы любопытно посмотреть её в действии, - наконец, скорее огрызнулся, чем ответил граф, поправляя упряжь своей лошади.
  -- Главное, чтобы это не стало последним, что вы увидите... - улыбаясь, добавил маркиз.
  -- На поле боя я не дам спуску никому, а уж женщиной справлюсь тем более.
  -- Совершенно очевидно, она обоим вам заморочила головы, - буркнула себе под нос Франсуаза, потупив взгляд.
  
   Ален поморщился, услышав слова баронессы. Самым неприятным было то, что её слова были правдой. К сожалению, граф де Шатарье не мог забыть женщину, столь стремительно ворвавшуюся в его жизнь, заставившую всех в его доме измениться и полюбить себя.
   Маркиз сам решительно поменял тему:
  -- Что будем делать? Как нам найти её в этом огромном лесу?
  -- Мои люди уже идут по следу и вскоре, мы получим весточку, - твердо ответил Ален, сведя брови к переносице.
  -- Я бы на вашем месте не особо на это надеялся, это будет нелегко. Она научилась прятаться и быть разной.
  -- И всё же я попытаюсь, у меня есть умные и хитрые люди.
  -- К счастью, у меня тоже есть.
  -- Значит, друзья мои, ей никуда от нас не деться. В конечном итоге птичка попадет в наши сети, - Франсуаза кокетливо подхватила обоих мужчин под руки и повела за собой, - По-моему, уже пора перекусить перед дорогой. Вы так не думаете?
  -- Франсуаза, радость моя, вы - такая умница, - ласково проговорил маркиз, широко улыбаясь и гладя ладонь девушки.
  -- Кто же ещё позаботиться о вас, если не я?
  -- Надеюсь, до темноты мы где-нибудь остановимся. Я согласен даже на сеновал, лишь бы немного передохнуть и перевести дух, - Ален выдохнул, не замечая игру маркиза и баронессы.
  
   Через мгновенье они присоединились к расположившимся на маленькой поляне людям маркиза. Слуги накрыли импровизированные столы для своих господ и суетливо подали обед.
  -- Милорд, боюсь, что таким многочисленным, слишком приметным отрядом нам не стоит двигаться через лес. Думаю, надо разбить лагерь и остановиться, а я возьму несколько человек и двинусь вглубь леса.
  -- Не знаю, надо подумать. Конечно, таким пышным кортежем мы попадем в лапы лесных разбойников.
  -- Но, как же вы оставите нас здесь? Так мы ещё раньше попадем в беду, если разделимся, - на лице баронессы отразился испуг. - Ален, умоляю вас, не оставляйте меня здесь. Только с вами я буду чувствовать себя в безопасности.
  
   Ален снисходительно улыбнулся. Странно, но, несмотря на то, что он не мог выкинуть из головы Жаннин, баронесса больше не раздражала его. Своей заботой она успокоила его, заставила заснуть те чувства, которые совсем недавно будила в нём "няня" Мишеля. В нём родилась злость от того, что он вот уже несколько дней в компании господ путешествует по дорогам, пытаясь отыскать беглецов. И эта злость постоянно подогревалась баронессой. Она часто напоминала, как бы невзначай, о бедном Жаке, о Мэри, которая так за всё это переживает, и о маленьком Мишеле, неизвестно как, перенесшем разлуку с няней. Теперь Ален жаждал найти Жаннин и, наконец, во всем разобраться. Но, к сожалению, граф не знал, что это как раз не входит в планы его спутников. Маркиз совсем не хотел, чтобы встреча Адель и графа состоялась в его отсутствие. Тогда, возможно, мог вскрыться весь обман и порушится все планы, что они: маркиз и баронесса замыслили.
   - Вы замечательная наездница, Франсуаза. Вы поедете со мной, если того пожелаете, - улыбнулся Ален, глядя на девушку исподлобья.
  -- Да, я желаю, Ален.
  
   Маркиз улыбнулся, разгадав в действиях баронессы её главную цель, вызвать в нём ревность и одновременно усыпить бдительность графа. Он слишком хорошо и много знал женщин, чтобы ошибаться в этом случае, его забавляла эта мысль. Неужели, Франсуаза наивно полагает, что сможет вызвать в нём ревность? Она больше не интересует его. Он жаждет лишь одного, заполучить, во что бы то ни стало Адель.
  -- Вот и прекрасно, моя дорогая, оставайтесь с графом, а я тем временем попытаюсь тоже выйти на своих людей. Граф, нам нужно с вами договориться о знаках, по которым мы будем узнавать о передвижениях друг друга. Вы позволите мне, баронесса, ненадолго забрать у вас Алена.
  
   Франсуаза вымученно улыбнулась. Только Николя де Перне мог знать, в какое бешенство она приходит от его безразличия и показной галантности. "Да, маркиз умеет быть милым, а потом жестоким и холодным. Он всегда получает то, что хочет. К сожалению", - горько подумала про себя баронесса, отходя от мужчин и пытаясь скрыть от всех досаду.
   На следующее утро кортеж де Перне остался стоять на окраине леса, а маленький, почти незаметный отряд графа двинулся в глубь леса и вскоре скрылся в густой чаще. Франсуза последовала за графом, переодевшись в мужскую одежду, одолеваемая страхами и сомнениями.
  
   Графиня Мэри Ларс тем временем подъезжала к соседнему поместью. Её глазам открылась удивительная картина. Небольшой замок, со всех сторон окружённый глубоким рвом, наполненным водой, и спрятанный густым лесом, очень походил на её родной дом, замок Шатарье. Но этот замок был великолепен. Казалось, будто война вообще обошла его стороной, забыв о его существование. Его постройки были нетронутыми, абсолютно невредимыми.
   Мэри устала. Её тело изнывало от долгой верховой езды, и она всерьёз задумалась о том, что не мешало бы чаще выезжать верхом на прогулку. Скромное сопровождение графини состояло всего лишь из трёх человек. Проводник Жозе подъехал к воротам и заговорил с человеком, выглядывающим из бойницы высокой башни.
  -- Сообщи своим хозяевам, что графиня Мэри Ларс пожаловала с визитом к вашей госпоже.
  -- Госпожи нет в замке.
  -- Тогда пусть примет тот, кто остался за неё. Нас всего четверо, мы пришли с миром. Госпожа графиня живёт по соседству в замке Шатарье.
  
   Человек исчез с бойницы, но через какое-то мгновенье вновь появился и подал сигнал о том, что мост к воротам сейчас опустится. Мэри ликовала от радости, ведь сейчас у неё будет возможность хоть что-то узнать о Жаннин. Она лелеяла надежду, но не могла ожидать, кого она встретит в этих стенах.
   Когда Мэри оказалась в небольшом зале, то не сразу заметила пожилую женщину лет семидесяти, скромно, но со вкусом одетую. Она восседала в глубоком кресле, сложив морщинистые ладони на резные подлокотники. Седые и, несмотря на преклонный возраст, достаточно густые волосы убраны в элегантную прическу. Лицо, испещренное мелкой сеточкой морщин, сохранило своё обаяние. За широким платьем женщины графиня заметила прячущегося ребёнка, который никак не хотел показываться гостье. Старая женщина словно пыталась скрыть его своей морщинистой рукой.
  -- Что вам угодно, миледи?
  
   Мэри вздрогнула, неожиданно услышав голос женщины, очень напоминающий чей-то знакомый голос. Графиня оторопела, но поспешила ответить пожилой госпоже:
  -- Я - графиня Мэри Ларс. Наш с братом замок Шатарье находится недалеко отсюда.
   Женщина промолчала, внимательно разглядывая гостью своими поблекшими серыми глазами. Мэри чувствовала неловкость, не зная, как прекратить затянувшуюся паузу.
  -- Я хотела бы увидеться с хозяйкой замка, но раз её нет, может, я могу поговорить с вами?
  -- Милена уже почти год не живёт здесь, она уехала к мужу на Альбион. Он - англичанин. Я - её мать. Так о чём вы хотели поговорить с ней?
  -- Как изволите к вам обращаться?
  -- Простите, я уже год нахожусь здесь, не принимая гостей, и почти ни с кем не разговариваю. Начинаю забывать хорошие манеры. Графиня Элиан Фаринье к вашим услугам.
  -- Очень приятно, миледи.
  -- Я веду жизнь отшельника. Мой муж уже несколько лет прикован к постели. Тяжелое ранение и старость берут своё. Кроме него я редко с кем разговариваю. Так о чём же вы хотели поговорить?
  -- О Жаннин.
  
   Мадам Фаринье как-то странно сжала губы, и Мэри не могла понять, что именно это могло выражать: раздражение или напряжение. Графиня Ларс присела на предложенный ей стул и осторожно снова взглянула на пожилую женщину. Та по-прежнему внимательно разглядывала свою гостью. Её и без того тонкие губы неподвижно застыли на лице от напряжения, превратившись в тонкую полоску. Ребёнок оставался сидеть на её руках, пряча лицо в складках платья женщины. Мэри могла видеть лишь его маленькую ручку, которой он держался за одежду женщины, и край белокурой головки, любопытно выглядывающей из своего убежища. Молчание женщины давило.
  -- Совсем недавно у нас в замке жила женщина с маленьким ребёнком.
  
   Мадам Фаринье молча смотрела на Мэри, явно не удовлетворённая такой маленькой информацией. Мэри не знала, что и как нужно говорить этой женщине, и кто она на самом деле.
  -- Я надеюсь, что мой визит, ни коим образом, не навредит этой женщине. Я хотела бы быть в этом уверенной.
   Неожиданно мадам Фаринье взорвалась. Она вскочила с широкого кресла, громко и быстро начала свой монолог, поднимая ребёнка на руки.
  -- Навредить? Вы сказали, не хотели бы навредить? А чем ещё вы можете навредить ей, кроме того, что уже позволили сделать своему безумному взбалмошному братцу? Как ещё вы можете навредить ей? Вы унизили её! Она доверилась вам, а вы позволили публично раздеть её и копаться в её вещах, отобрать те крупицы прошлой жизни, что у неё остались! Что ещё вы можете отнять у неё? Её ребенка?! Её жизнь?!
  
   Женщина негодовала, её серые глаза почернели от гнева, а губы побагровели и затряслись. Она хаотично взмахивала свободной рукой. Ребёнок заплакал, наконец, повернув голову в сторону Мэри, и она с изумлением узнала дочь Жаннин - Кати.
   - О, Господи! Ингрид, иди сюда! Возьми девочку!
   В этот же миг в зале появилась Ингрид - мать Жаннин. Но тогда, кто такая мадам Фаринье? Почему она так яростно среагировала при упоминании Жаннин?
  -- Элиан, не нужно так кричать, у вас опять начнутся головные боли.
  
   Но попытка Ингрид успокоить мадам Фаринье потерпела неудачу. Женщина ещё громче закричала, только теперь уже на Ингрид, которая держала в своих руках девочку, гладя по головке и, пытаясь успокоить. Мэри охватило отчаяние, она пожалела, что приехала в этот странный и полный тайн дом.
  -- Уходите, миледи! Вы хотите, чтобы я облегчила вашу душу! Но нет!
  -- Господи, нет же, ваша милость. Я хочу, и я готова помочь Жаннин или Адель. Мне лишь нужно больше знать.
  -- Вам незачем что-либо знать. Спасибо, что не вздёрнули её, как оборванку. Больше мне нечего вам сказать. Уходите!
  
   Женщина обессилено опустилась в широкое кресло, в котором только что сидела. Ингрид в мгновение ока передала ребенка в руки Мэри и бросилась к мадам Фаринье. Она быстро достала из своего корсажа маленький флакончик, капнула из него несколько капель в бокал, стоящий рядом на столике, разбавила водой из графина и подала женщине.
   Мадам Фаринье выпила содержимое бокала и, закрыв глаза, застыла, неподвижно полулёжа в своём кресле. Ингрид накрыла её теплым покрывалом, которое оказалось рядом, и тяжело вздохнула. Затем медленно повернулась к Мэри, молча, возвращая девочку в свои руки. Она кивнула головой в сторону выхода и быстро, бесшумно увлекла за собой графиню Ларс.
  -- Зачем вы здесь, миледи? - прошипела Ингрид в коридоре, быстро поворачиваясь к Мэри и, глядя ей в глаза. - Чего вы ещё хотите от нас? Ведь Жаннин всё рассказала вам. Возвращайтесь в замок, пока ещё светло.
  -- Я не уйду, пока не поговорю с вами?
  
   Ингрид на секунду задумалась, потом поманила за собой, уводя подальше от зала, в котором осталась мадам Фаринье.
   Вскоре обе женщины зашли в маленькую, но очень уютную комнату. "Это, вероятно, детская", - отметила про себя Мэри, любуясь тем, как всё со вкусом и любовью расставлено.
  -- Эту детскую Жаннин делала когда-то для сына Милены.
  -- Ингрид, я знаю, вам, вероятно, неприятно, меня сейчас видеть. Мне стыдно за всё, что произошло в Шатарье. Это и моя вина во всем случившемся. Но все же, поверьте, я хочу помочь Жаннин. После того, как вы исчезли из замка, мы в башне нашли маркиза и нашего слугу Жака с пробитыми головами. Маркиз рассказал нам, что Жаннин и Бертран напали на них. Жак в тяжелом состоянии, больше не приходил в себя, и мы не могли узнать вашей версии случившегося. Я уже больше ничего не понимаю.
  -- А что тут понимать? И надо ли вам понимать это, миледи, сейчас, когда уже всё произошло?
  -- Я знаю, что Жаннин написала мне письмо, в котором немного рассказала о себе, но нам с Мишелем удалось найти его только вчера. Я искала его все эти дни, сидела в ожидании рядом с Жаком, но ничего не могла найти, до вчерашнего дня. Вы понимаете, Ингрид? В тех красках, в которых обрисовал нам ситуацию маркиз, получается, что вы - негодяи, а он - бедный страдалец. Но я больше не верю Перне. Жаннин была права, когда предупреждала меня о его коварстве. Это оказалось истинной правдой. Только я не понимаю, почему он так жаждет найти её? Очень сомневаюсь, что она теперь беспокоит герцога. У неё больше ничего нет... Ведь так?
  -- Не всё так просто, миледи. Все дело в наших землях и замке. Маркиз всегда мечтал получить их, чтобы расширить свои владения. По собственной глупости он лишился возможности сочетаться браком с Адель, а значит, и его мечтам о расширении земель не суждено было сбыться. Вы знаете, что Монфор слишком молод для правителя, и пришел к не очень мудрому решению, отняв у нас титул и земли и подарив их англичанину. И вдвойне было глупо сначала обещать их маркизу...
  -- Я начинаю понимать... маркиз должен был заполучить ваши земли, но герцог отдал их рыцарю, и он остался ни с чем. Но как преследование Жаннин поможет ему сейчас?
  
   Ингрид горько усмехнулась, задумчиво глядя в одну точку и качая успокоившуюся внучку на руках.
  -- Не знаю, может, так он хочет выслужиться перед герцогом?
  -- Это так ужасно... Но почему вы здесь? Кто эта женщина, кто вы? И чей это дом? Уверяю вас, вы можете мне доверять. Расскажите мне всё, и, возможно, я смогу помочь Жаннин.
  -- Хорошо.
  
   Ингрид положила засыпающую Кати на свою руку и повернулась лицом к своей собеседнице.
  -- Та женщина, уж не знаю, как и кем она вам представилась, она - двоюродная бабушка Адель Жаннин де Пентьевр, де Блуа, - графиня Элиан де Фариньи, родная сестра моей свекрови.
  -- Но ведь это значит, что вы... Блуа? А как же Бертран?
  -- Да. Была. Теперь я - вдова, мой первый муж давно погиб на войне, как и его брат Карл, только раньше. Потом, спустя три года после его смерти я вышла замуж за его главнокомандующего. Мы всегда были близки, как друзья, с Бертраном. Он много времени проводил с Жаннин, он занимался с ней больше, чем её родной отец. Он потерял семью во время чумы, я овдовела. Наверное, двум одиноким сердцам было суждено встретиться.
  
   Ингрид задумчиво улыбнулась, и её глаза такие же желтые как у Жаннин, потемнели и наполнились слезами. Её тонкие кисти гладили маленькое тельце спящей внучки. Мэри почувствовала, как ком встал в горле, она с ужасом поняла, какие люди жили с ними под одной крышей. Наверное, неспроста, Ален вдруг неожиданно для себя сразу начал обращаться к Ингрид на "вы". Словно сердце подсказывало, что она благородных кровей. И Мэри не раз ловила себя на мысли, что Ингрид прямо держит спину и высоко голову, так обычно муштруют богатых девочек, приучая к красивой осанке, к благородной стати. Мэри знала это не понаслышке, она сама через это прошла.
  -- Господи, мадам... - прошептала Мэри, пряча глаза. - Простите нас за всё... это ужасно. Всё, что вам пришлось пережить с нами - это ужасно.
  
   Ингрид молчала, глядя в сторону.
  -- Вы должны были раньше открыться мне. Я бы все поняла и сохранила всё в тайне. Жаннин и вы могли обрести дом под нашей крышей...
  -- Или найти там смерть. И такая возможность и у Жаннин, и у Бертрана была не раз. Вам это слишком хорошо известно, миледи. Ваш брат несколько раз хотел убить Жаннин, случайность по имени "Мишель", спасла её от виселицы и голодной смерти в заточении вашего замка.
  -- Господи...
  
   Мэри вдруг вспомнила про "рубиновое сердце" и поспешила достать его.
   - Я хотела вернуть вам эту бесценную вещь. Я так понимаю, это принадлежит Жаннин?
   Ингрид приняла кулон на тонкой золотой цепочке и, улыбнувшись, покачала головой:
   - Рубиновое сердце? Этот кулон принадлежал Адель, блистательной госпоже, которой больше не существует. Есть лишь Жаннин. Её второе имя, о котором мало кто знал в ту пору. Но она хранила рубиновое сердце в память о чистой юношеской любви, которую испытывала к своему юному супругу. Он был молод, галантен и влюблен в Адель. Как жаль, что этой паре не суждено было прожить длинную жизнь. Они были бы очень счастливы...
  
   Мэри задумалась, глядя в окно маленькой спальни. Ингрид молчала, разглядывая свою собеседницу. Вдруг гостья неожиданно спросила:
  -- Но что все-таки произошло в башне? Почему Жак оказался в таком тяжелом состоянии?
  -- Я не знаю. Жаннин боялась, что вы не поверите ей, как не поверили раньше. Думаю, господин Ален в порыве ярости повесил бы нас всех. Жаннин ничего не оставалось, как попытаться бежать. Она оказалась отрезанной от нас всех в этой злосчастной башне. Мы ничего не знали о ней, а она о нас. Жаннин, кажется, рассказывала, что, услышав приближающиеся шаги на лестнице, она взяла в руки канделябр и ударила им вошедшего по голове. Им, к сожалению, оказался бедный Жак. Жаннин каялась и просила прощения. Он был в памяти и разговаривал с ней, он даже...
  
   Ингрид осеклась, боясь выдать хозяйке старого слугу, который помог в побеге всех из замка. Мэри, улыбаясь, кивнула:
  -- Значит, это был он. Это он вывел вас из замка?
  -- Нет, он лишь сказал Жаннин, где ключ от той двери. Но затем в башню вошел маркиз, он начал угрожать Жаннин. Он ни за что не отпустил бы её. Жак быстро сообразил и незаметно от маркиза спрятал письмо.
  -- Да, только сказать об этом он уже не смог, так как больше не приходил в себя. Почему он оказался в таком состоянии, когда мы нашли его на следующий день?
  -- Я не знаю. Жаннин говорила, что маркиз пытался её удержать, но вовремя появился Бертран, он оглушил де Перне, и они скрылись. Жак был в памяти, когда они уходили.
  
   Мэри тяжело вздохнула и встала, не в состоянии больше находиться в неподвижном положении. Ей хотелось действовать, что-то предпринять. Ведь теперь все стало просто и понятно.
  -- Похоже, что маркиз умеет быть милым и ловко пустил пыль в глаза. Я была такой глупой.
  -- Маркиз - опасный человек, мадам, ему никогда нельзя верить, он идет к своей цели по головам, всё сметая на своём пути.
  -- Но почему я не разглядела этого в нём сразу? Почему поверила? Как глупо...
  -- Одиночество ослепляет, делает человека доверчивым и податливым. Не вините себя.
  -- Чем я могу помочь теперь Жаннин? Она, несмотря ни на что, написала мне такое тёплое письмо.
  -- Жаннин великодушна, особенно с теми, кого любит.
  
   Ингрид замолчала, опустив глаза.
   - Сможете ли вы простить когда-нибудь нас с братом?
   - Господь вам судья, миледи. Возвращайтесь в свой замок, на дорогах опасно, скоро начнёт темнеть. Я не могу предложить вам кров, потому как мы сами здесь - никто. Этот замок принадлежит родственнице Адель, которой, как вы понимаете, не нужны наши проблемы и неприятности. Она итак нас укрывала здесь, пока была еда, но потом нам пришлось уйти. На этот раз Жаннин боялась подставить под удар своих родственников, посчитала, что только мое и Кати нахождение здесь будет безопасным для графини и её семьи.
  
   Ингрид немного помолчав, добавила:
   - Возвращайтесь, миледи. И постарайтесь забыть о нас. Боюсь, вы ничем не сможете помочь Жаннин. Она далеко отсюда. Мы не получали от неё никаких вестей с того момента, как расстались. Бертран проводил нас и вернулся к ней, и пока мы ничего не знаем о них, где они, что с ними.
   - Господи, я должна остановить брата, иначе он натворит сгоряча, а потом будет всю жизнь жалеть об этом. Не думайте о нём плохо, он очень импульсивен, но, узнав правду, не позволит обидеть напрасно. Знаете, Ингрид, если бы не Ален, мы бы с Мишелем давно погибли.
   - С ним рядом Перне и эта хитрая особа, они плохие союзники для вашего горячного брата.
  
   Мэри вдруг резко остановилась, и её лицо неожиданно озарилось улыбкой. Ингрид непонимающе следила за её движениями, не скрывая изумления.
   - Кажется, я придумала. Ингрид... могу я вас так называть?
   - Ну, раньше-то могли?
   - Ингрид, поедемте со мной. Я уверена, что Жаннин, до всех этих неприятных событий, хотела вас и кати оставить в нашем замке. Поверьте, там вы будете в безопасности. А я смогу оставить с вами Мишеля и отправиться вслед за братом. Это будет непросто, но я догоню его.
   - Это безрассудно, снова наступать на те же грабли? Ну уж нет!
  
   Мэри села рядом с женщиной и заглянула в её глаза. Как же разительно были похожи их с Жаннин глаза? Только в этих, наверное, было больше печали, словно, все жизненные беды отпечатались в них, не давая светиться.
   - Ну же, Ингрид, поверьте же мне. Так всем будет лучше, я буду счастлива, если вы снова будете жить у нас. И Мишель, он так тоскует по Жаннин и малышке Кати, ему сразу станет легче.
  
   Игрид молчала, плотно сжав губы и напряженно сведя брови к переносице:
   - Я искуплю свою вину перед всеми вами. И не могу бросить вас. Я знаю, что буду жалеть потом всю оставшуюся жизнь, что отступилась и не уговорила вас. Жаннин бы обязательно согласилась.
   - Однажды она согласилась и доверилась всем вам. И где она теперь? Глотает дорожную пыль? Вы были жестоки с ней. И она больше не доверится вам и особенно вашему брату. Она открылась ему, вся, без остатка, а он раздавил её как муху, уничтожил в одно мгновение. Вспомните, как я умоляла вас остановиться, но вы никто не слышали меня. Вы все были жестоки. И ни я, ни Жаннин никогда не простит вас за это.
  
   Мэри печально опустила голову, потеряв надежду. В глубине своей души она понимала, что госпожа Фариньи была права, когда сказала, что Мэри здесь потому, что ищет прощения. Что сделано - не вернешь. И Мэри не может повернуть время вспять и прожить все те дни по-другому. К сожалению. Что ж, по крайней мере, она узнала правду (а она поверила, что слова Ингрид правдивы), и теперь единственное, что она могла сделать, это вернуться в свой дом, написать письмо брату и отправить его с доверенным человеком. А потом долго ждать, уповая на бога и надеясь, что письмо дойдет до Алена и откроет ему глаза.
  
   - Возвращайтесь, госпожа Мэри, домой. Боюсь, если графиня узнает, что вы до сих пор здесь и разговаривали со мной, нам обоим не поздоровится. Идёмте, я провожу вас, и будьте осторожны.
   - И все же подумайте над моим предложением. Я надеюсь, вы перемените свое решение и приедете в Шатарье. Я сделаю все, что от меня зависит, чтобы помочь вам. Мне больше ничего не нужно. Спасибо, что поговорили со мной...
   - Прощайте, Мэри.
  
   И Ингрид закрыла высокую дверь за выходящей графиней.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   68
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"