![Внимание! Это не иллюстрация. Это всего лишь изображение, скачанное в сети интернет. [Автор неизвестен. ]](/img/h/hohlow_a_n/1-1eho-2glawa2/2-01.png)
Глава 2.
Серые и синие.
Эпоха Войн.
Год 525
5 июля, середина дня.
Понимая, что враги попытаются искать её следы вдоль реки, Кицунэ много часов без передышки бежала полями и лесами на северо-восток, ориентируясь по солнцу или звёздам, при чём периодически меняла направление. Чтобы случайно нашедшие пару отпечатков босых ног на какой-нибудь мягкой земле, злобные демоны всё равно не смогли бы определить, куда она побежала. Из необходимости отбить запах, ей пришлось сделала себе каменные ботинки и пробежать через удачно оказавшийся на пути исполинский мусорный полигон, а затем, ещё часа через полтора, в несколько прыжков перемахнуть через случайное озерцо.
Она не могла сказать, что подобные ухищрения помогут против всего спектра средств выявления следов, которые можно было бы напредставлять себе в наличии у демонических и преступных вражеских сил, но после почти что суток беспрерывного бега стало немного спокойнее. А ещё спокойнее стало от того, что в процессе бега, лиса выскочила к железнодорожному полотну, с насыпью и железо-каменными шпалами. Столбы с метками километров, каменные тоннели для протока воды или прохода животных, сигнальные семафоры, всё как полагается. Теперь нужно только дождаться прохождения грузового состава, разогнаться и запрыгнуть на него. Пусть потом гады ищут, на какой именно поезд она заскочила, и где спрыгнула!
Но прежде чем совершать такие опасные для жизни манёвры, как прыжки на движущиеся железнодорожные составы, следовало разобраться с поклажей, нормально упаковать нужные вещи и избавиться от всего лишнего.
Развязав скатерть, слегка покромсанную на бинты для раненного самурая, лиса взглянула на свою добычу, которую, как успела, похватала в доме крестьян. Два больших ломтя хлеба, судя по застрявшему в мякише жмыху, из непонятной смеси самого разного зерна. Тонкостенный каменный горшок с печёной картошкой. Пара костей, поросячьих лопаток, с которых пирующие крестьяне срезали и ободрали почти всё мясо. Бутыль с молоком, которую Кицунэ за время бега почти целиком уже осушила. Три вяленые рыбины. Одной из них кто-то начал обдирать бок, но потом бросил, отвлёкшись и забыв. Зелень в виде нескольких луковиц, огурцов и тройки помидоров. Последние, правда, в узле из скатерти, после бега и бросков, превратились в склизкую размазню, изгадившую буквально всё остальное, что было в узле.
-- Ну и ладно! Ну и всё равно! -- заявила лиса, с удовольствием впиваясь зубами в остатки мяса на костях. -- Просто снижу оценку ресторану до двух звёзд, и одно дело всё съем! Надо только на ужин и завтрак себе что-нибудь оставить.
Увы, когда лиса опомнилась, на ужин и завтрак ей остались только луковицы и огурцы. Даже кости поросячьих лопаток она заглотила, с галантностью истинной леди порезав их на кусочки каменным ножом.
Интересно, а если вдоль железнодорожного полотна пробежаться, она найдет какую-нибудь маленькую станцию, на которой можно будет спросить водички попить? Уже отвыкшая от того, что вокруг может вдруг не оказаться громадных запасов воды, Кицунэ допила молоко из бутылки и разочарованно вздохнула, чувствуя, что этого совершенно недостаточно. Ну ничего, бутылка есть, надо только залить в неё воду, и можно дальше путешествовать. А раз нужно выйти за водой к людям, то...
Кицунэ хихикнула, открыла сумку и вытряхнула из неё ворох одежды, хитростью снятой с деревенского мальчика, который оказался большим любителем гладиться, тискаться и обниматься! Ух, как набросился-то он на фантома! Интересно, тут все мальчики такие? В смысле покажи им красивую девочку, и они сами перестают замечать, что внезапно остались без штанов? И ладно если только штанов...
Мелкая злодейка насмешливо захихикала, вынув из вороха и растянув руками ношенные, застиранные трусы. Этот Тоши та-а-акой смешной! Сам ведь вот их взял, и с себя сбросил! Наверное просто подумал, что девочке от него что-то надо, и решил сразу всё отдать, чтобы не ошибиться! Не знает что ли, что мальчику перед девочкой без трусов оставаться, это вообще-то очень смешно и стыдно?
К щекам и ушам юной разбойницы прихлынул багрянец, глаза её заблестели, а улыбка стала мечтательно-хитрой, словно действительно у юной лисы, с интересом познающей таинства огромного, сияющего мира. Какими бы ни были здесь люди странными и озлобленными, на самом главном уровне реагируют они всё равно по-человечески. И мальчишка, и здоровенный псих с мечом, и даже похожая на зубастую змеюку старуха, все они менялись в лице и реагировали на женскую красоту как нормальные люди. Только вот мечника, болвана, пришлось здорово вымотать, прежде чем у него мозги заработали, но ведь справилась же она! И в храме реакция всех, в общем-то, была очень хорошая. Красивых молодых девушек даже тут, в стране злых людей, всё ещё любят. А это значит что?
Надо сходить на разведку, узнать новости обо всём, что в мире творится, и придумать хорошую легенду для появления симпатичной молодой девушки. Где-нибудь, среди самых озлобленных и измученных людей, всё равно найдутся те, кто будут ей рады!
А на разведку сейчас отправится кто? Ну конечно же, совершенно обычный мальчик-подросток, из самых обычных крестьян! Вон у него, вся одежда красивая, но ношеная и потёртая, сразу же видно, что он местный. Его только полный дурак какой-нибудь будет в шпионстве подозревать!
Кицунэ втянула носом воздух и брезгливо сморщилась. Её лисий нюх активно протестовал против идеи напялить на себя тряпьё подростка из семьи воров и алкоголиков, который не мылся, наверное, недели три подряд. Воображение услужливо рисовало, какие кожные болезни от него запросто могли были быть подхвачены, но во-первых, особого выбора никто никому не предоставлял, а во-вторых, Кицунэ прекрасно понимала всю мощь своего природного мутантского иммунитета. Если бы её фагоциты не были способны избавляться от всей той заразы, что попадала в раны при ударах совершенно не стерильных ножей, стрел или каменных шипов, если бы не справлялись с грязью из кишечника при ранениях живота, или с омертвлением тканей после дробящих ударов, она бы точно давным-давно погибла от всяких гангрен, заражений крови или ещё чего-нибудь такого же пакостного. Нет, в её случае больше надо беспокоиться чтобы клетки иммунитета, почуяв заразу, не взбесились и не сожрали весь источник, вместе с тканью, пуговицами и складным ножиком, внезапно обнаруженным в кармане чужих штанов.
Представляя какие ужасы ждут злые бактерии при попытке проникнуть в её организм, Кицунэ пофыркивала от смеха и этим помогала себе справиться с брезгливостью. Не спеша менять девчоночий облик, она вполне уверенно нарядилась в мальчишечью одежду и вздохнула от того, что зеркала у неё нет. Обидно же, что нельзя посмотреть на себя со стороны и увидеть все чудесные перемены! Вот она больше и не дикое бродяжничающее чучело, а совершенно нормально одетый человек! У неё вот даже вышивка на рубашке красивая, и на штанах вдоль бёдер. Не ручная, конечно, сразу видно что фабричные завитки, но всё равно очень приятно и мило, наверное, со стороны смотрится. Даже расхотелось в мальчишку превращаться, потому что на девочке украшения ещё красивее! Эх, ладно, всё рано видно, что эти вещи для мальчика. Вот заработает она себе денег на нормальную одежду для девочки, накупит всего что понравится, якобы для сестры, тогда и превратится обратно а пока...
Чутким слухом уловив лязг, скрежет, грохот металла и шелест вращающихся колёс, девчонка бросилась собирать свои вещи. Затолкала нехитрую пустую посуду в сумку, завернула овощи в скатерть и пихнула их поверх посуды. Туда же были втиснуты неказистые крестьянские ботинки и обмотки, которые крестьянский мальчик носил вместо носков. Вот и всё.
Мысленно молясь всем богам, чтобы это был не какой-нибудь страшный бронепоезд с несколькими сотнями психованных самураев, Кицунэ спряталась в кустах недалеко от железнодорожного полотна и засияла улыбкой, когда через десяток секунд увидела мчащийся на всех парах обыкновенный грузовой состав. То, что надо!
Дождавшись, когда локомотив промчится мимо, лиса выскочила из кустов и помчалась вдоль насыпи, импульсами Ци из босых пяток швыряя себя вперёд. Выровняла скорости, совершила резкий рывок и прыгнула. Взлетела выше вагона и приземлилась на его крышу, тут же цепляясь за металл токами Ци из пяток и ладоней, чтобы её не сдуло встречными потоками воздуха и не сбросило с мотающихся туда-сюда, крайне неустойчивых плоскостей.
Получилось!
Кицунэ настороженно огляделась, ища опору понадёжней и оценивая реакцию экипажа поезда на её нахальное вторжение. С грузовыми поездами ведь всегда отправляют пять-десять охранников, следящих чтобы никто в пути вагон не вскрыл и не расхитил ценные грузы. Заметят и точно примут за такого воришку. А разбираться, вопросы задавать и ценить чужие жизни у них тут явно в обществе не принято. Сразу с ножами полезут голову отпиливать, придурки идиотские.
Но нет, почему-то всё тихо. Можно чуть успокоиться. Вдох... выдох...
Осторожно, то скользя по гладким поверхностям, то перебираясь от зацепа к зацепу, девчонка проползла по крыше вагона и перепрыгнула на соседний, такой же. Гладкий, скользкий и крайне неудобный для путешествия. Просто металлическая оболочка для загруженных внутрь контейнеров. А вот следующий выглядит как то, что нужно! Явно двухэтажный, деревянный короб с узкими, зарешеченными окнами и металлической крышей, на корой встроены несколько вентиляционных люков. Возле люков удобные поручни, к которым, в крайнем случае, можно примотаться обрывками скатерти и вполне удобно попутешествовать.
Интересно, а что внутри? Только бы не рабы! Увидят ещё, крик поднимут и какую-нибудь тревожную кнопку нажмут.
Лучше, конечно, вовсе внутрь не соваться, но любопытно же! А если удастся спрятаться в вагоне, то может быть самураи-охранники, при патруле, не заметят вообще, что кто-то на поезде лишний завёлся?
Внимательно осмотрев люк на предмет сигнализации и ничего не найдя, Кицунэ пустила в замок энергию Ци. Сдвинула засов и рывком подняла стальную пластину, с лязгом вставшую на специальных упорах. Максимально по-детски, с крайне опасной привычкой совать нос куда не следует, Кицунэ глянула в раскрывшийся перед ней зев и можно было только порадоваться её везению, ведь в вагоне не оказалось ни транспортируемых к месту трудовой ликвидации каторжников, ни свирепых генетически изменённых животных. Десятки пар огромных глаз удивлённо уставились на девчонку, что на миг обомлела, а затем начала стремительно розоветь от умиления.
![Внимание! Это не иллюстрация. Это всего лишь изображение, скачанное в сети интернет. [Автор неизвестен. ]](/img/h/hohlow_a_n/1-1eho-2glawa2/2-02.png)
Телята! Десятки пёстрых, породистых и неотразимо очаровательных телят, в выстеленных соломой клетях из металлических труб, с поилками и брикетами сена. Много. Пятьдесят или шестьдесят, а вон там, у дальней стены, ещё и спуск на нижний ярус. Там тоже телята? И тоже так же много?
Посмотрев на нарушительницу спокойствия и убедившись что это просто какой-то человек, сборище безобидной милоты моментально успокоилось и вернулось к флегматичному ничегонеделанию. Телята жевали сухую траву или подобранную с пола солому, вылизывали друг друга и пихались то лбами, то боками. На шее каждого был крепкий металлический ошейник, через кольцо которого была протянута толстая общая цепь, удерживающая животных на месте, головами к кормушкам, и гарантирующая, что оставленная без присмотра, неразумная малышня ничего не натворит и сама не покалечится.
Кицунэ, не колеблясь долго, втиснулась в приоткрытый люк и плюхнулась на сено между шарахнувшимися, но тут же успокоившимися телятами. Ещё мгновение и лиса, захлопнув люк, закрыла задвижку так, словно и не было никакого вторжения. Вот так! Непонятно, куда направляется этот поезд, но пусть он не останавливается нигде ещё хотя бы часа три-четыре!
Затаив дыхание, девочка уронила на сено свою сумку и потянулась к ближайшему телёнку, что сначала настороженно отстранился, но потом, сочтя что угрозы нет, успокоился и позволил человеку погладить себя по голове, по шее, бокам и спине. Скучающие и не чуждые детскому любопытству, ближайшие телята потянулись к незнакомке, принялись её обнюхивать, хватать губами за одежду, лизать руки.
Сказать, что юная лиса была счастлива, значит ничего не сказать. Её Ци стремительно обретала положительный заряд и целебной зеленью скользила по бесчисленным шрамам на душе и теле. Девочка, которую назвали разрушительницей империй, провокаторшей сумасшедших и нестерпимым раздражителем для демонов, игралась с бессловесными, безобидными детёнышами зверей, ласкалась к ним и смеялась так, как смеются в такие моменты самые обычные человеческие дети.
* * *
Обладай великий даймё Лесов даром видения будущего, то полгода назад он лишнюю сотню раз подумал бы, прежде чем прислушиваться к советам объявить войну странам Водопадов и Лугов, с намерением прирезать себе лакомые куски чужих территорий. Да, его катастрофа не шла ни в какое сравнение с катастрофой Северной Империи, но никому не становилось от того радостнее и легче.
Сначала, вторгшиеся с юга орды фанатиков прошлись по четырём ценнейшим в промышленном и сельскохозяйственном отношении регионам империи, взяв шестнадцать богатых городов и разорив бессчётное число деревушек. Спешно вернувшиеся с западных границ, армии императора вступили в бой с разрозненными, казалось бы, отрядами вторженцев, и были изумлены, натолкнулись на грамотные манёвры противника. В каждом крупном объединении войск фанатиков присутствовали офицеры страны Песков, координировавшие действия полудикого сброда и удивительно хорошо осведомлённые о любых действиях обороняющихся войск. После нескольких жестоких стычек, впавшая в смятение и начинающая собачиться между собой, императорская армия принялась откатываться вглубь страны. Были потеряны территории и боевой дух солдат. Генералы поливали друг друга обвинениями в трусости и предательстве, отступали, чтобы сберечь личные войска и предлагали недругам вступать в бой самим. Бардак нарастал и потому заявившихся с предложением военной поддержки шиамов император встретил настороженно, но был совершенно не в том положении чтобы отказываться от помощи. В обмен на особые торговые преференции, перехватывавшие буквально все доходы империи с трёх вассальных стран на севере, армия чернокожих детей огня спустилась на зелёные равнины и, промаршировав мимо впавших в панику имперских граждан, кровожадно набросилась на левый фланг фанатиков, вырезав подчистую два крупных вражеских контингента и здорово охладив пыл остальных. Только благодаря этому столица страны, к которой уже подходили орды врагов, избежала страшной осады и вполне возможного разграбления.
Получив золото в качестве откупных, тревожно поглядывающие в сторону шиамов, фанатики отступили и убрались с имперских территорий, но сам факт того, что доблестной империи пришлось откупаться деньгами от разорителей, стало ещё одним чудовищным репутационным ударом. Требовалось немедленно сгладить гнетущий эффект от поражений и было решено провести стремительную военную кампанию против ненавистных всем в империи людоедских анклавов великого восточного архипелага. Флоты пиратов ушли грабить оставшееся беззащитным побережье страны Песков, оставив открытыми для удара собственные порты и города. Снова был кинут клич по всей империи и сформирован грозный карательный рейд.
Огненной бурей имперцы прошли по нескольким островам, круша и разграбляя пиратские базы. Было утоплено пять ржавых броненосцев и взята некоторая добыча. Всё шло к триумфу, пока окрылённые успехами молодые адмиралы не соблазнились бросить десантную армаду на штурм неприступных бастионов главной пиратской верфи, Гнезда Черепах.
На этот раз удача от империи отвернулась. Тяжёлые линейные броненосцы, направленные разнести артиллерийские форты, подрывались на внезапно всплывающих со дна минах, набирали воду и садились килями на мели, превращаясь в лёгкую мишень для пиратских кораблей береговой обороны. Набитые до отказа собранной по всей империи пехотой, десантные баржи на полном ходу шли к облицованным каменными плитами скалам. Под шквальным огнём с береговых батарей, они пытались сбросить десант и гибли, гибли, получая удары штурмовых дзюцу или бронебойных каменных ядер, прошивающих дешёвые паровые жестянки буквально насквозь. Граждане империи холодели сердцами, включая новостные трансляции соседних стран и глядя на море, пылающее от разлившейся по поверхности Ци штурмовых дзюцу. На подбитые, тонущие пароходики и тысячи, десятки тысяч барахтающихся в пылающей воде, орущих и гибнущих людей.
В довершении краха, на обратном пути основная броненосная группа столкнулась с экстренно вернувшейся пиратской флотилией и состоялся бой, который флот империи уверенно мог бы выиграть, если бы с севера к месту сражения не подошла бронированная армада кораблей под чёрно-алыми флагами. Шиамы, удивительно вовремя перебросившие флоты с северного океана, безошибочно нашли место сражения на просторах великого архипелага и точно подгадав идеальный момент, атаковали скованные боем, смешавшиеся, потерявшие управление флотилии врага. Итог был легко предсказуем. Это была не битва, а избиение. Вырваться из огненного мешка сумели только единичные, самые быстроходные или удачливые корабли империи Лесов, прикрытые заслоном из погибающих, но свирепо сопротивляющихся тяжёлых кораблей.
Имперские средства массовой информации как могли принижали уровень катастрофы, но слухи об опустевших портах морских баз и о том, что в ремонтные доки спешно затаскивают кошмарно изуродованные, обугленные корабли, среди которых нет ни одного из первого линейного класса, легко открывали любому истинное положение дел.
Грозный имперский флот восточного океана исчез, словно облако уносимого ветром дыма, а толпы белых от шока граждан обивали пороги военных управ и не могли получить вразумительных ответов о судьбе своих мужей, сыновей и отцов. Сорок две тысячи моряков и более ста шестидесяти тысяч десантников "пропали без вести".
Абсолютным крахом это не обернулось только в виду того, что кланы, беспокоясь за свои самые ценные силы, согнали в рейд не цвет благородной аристократии, а всю низкосортную шваль. Бедноту из младших семей, у которых едва хватало денег на примитивное оружие и доспехи. Рекрутированных ронинов в ярко размалёванной броне и, конечно же, асигару, в которых записывали вовсе кого попало, от пойманных бандитов, до угодивших под облаву, невразумительных бродяг. Кое-кто с особым уровнем интеллекта даже посмеивался, заявляя что империя изрядно почистила своё общество от биомусора, но народ на такую чистку почему-то совершенно не желал смотреть с восхищением.
По городам катились волны протестных бунтов и погромов. Возле муниципалитетов разъярённые толпы криками выражали свою ярость, кидали камни и махали плакатами "Император, верни наших детей". Паразитируя на человеческой злобе, приливной волной поднимались всевозможные движения "за права", "за социальную справедливость", "за всё хорошее". Словно невидимый кукловод дёргал за ниточки марионеток, помогая расцвести тщательно подкормленной и напитавшейся соками эпохе безумия...
* * *
Грузовой состав мчался через перемежающиеся лесные и степные зоны на всех парах.
Двое кочегаров работали лопатами, дружно и слаженно метая заряженный энергией Ци уголь в топку паровоза. Машинист следил за показаниями приборов, отмечал маршрут, держал связь с центром железнодорожного управления и стальными рычагами переключал громоздкие механизмы локомотива.
-- Центр, ответьте сто двадцать четвёртому. Центр, ответьте сто двадцать четвёртому! Подтвердите перевод стрелок узла девятнадцать-синий на второе направление!
-- Сто двадцать четвёртый, перевод стрелок подтверждаю. Второе направление, девятнадцать-синий, сто двадцать четвёртый, подтверждаю.
Машинист плавно сбросил скорость движения состава, прошёл дорожную развязку и снова перевёл рычаг вперёд до упора. На опасной скорости, надрывая все силы, перегруженный локомотив нёсся вперёд словно нещадно подстёгиваемый конь, спеша скорее добраться до целевой станции.
На промежуточной остановке, у небольшого городка с железнодорожной станцией, паровоз пополнил запасы угля и воды, со скандалом принял дополнительные пять вагонов в нагрузку и пополз дальше, наращивая скорость ещё медленнее.
Осталось всего два таких же рывка, от крепости до крепости. Всё хорошо! Только бы больше никакого груза на хвост не навязывали!
Четверо охранников, приставленных смотреть за грузом, время от времени, для вида, проходили по крышам вагонов, убеждаясь что нигде нет следов взлома, а в остальное время сидели в своей железной будке, настороженно всматривались в окружающие движущийся состав просторы и нервно тискали руками оружие. От них раз пришёл красный сигнал, но фигурки всадников на горизонте не стали сближаться с составом и умчались куда-то по своим делам. Все в локомотиве с облегчением утёрли с лиц проступивший холодный пот.
-- Уволюсь. -- чуть не плача, в очередной раз заявила командир состава, пышнотелая тётка средних лет, в серой, с красной окантовкой, железнодорожной униформе. -- Честное слово уволюсь, сразу, как приедем!
К командирше боязливо жалась ещё одна тётка, по возрасту и внешности под стать первой, но на должности, как это ни смешно, проводницы. На грузовом составе!
Обе были продвиженками программы квот, благодаря которым железнодорожная служба получала неплохие послабления в государственных налогах. Вернее, сначала налоги вздули, а потом заявили, что надбавку можно частично убрать, в зависимости от того, насколько на предприятии будут исполнены квоты по женскому трудоустройству, в процентном соотношении. После этого на всех уровнях прошли незамедлительные чистки, а после них было набрано немало сомнительного персонала. Угрожающе раздулся бюрократический штат, а в экипажи паровозов напихали балласта. Впрочем, конкретно этот экипаж не думал возмущаться. Дамочки были дружелюбными пили наравне со всеми и, как могли, помогали в работе. Бухгалтерию всякую заполняли, получали указания от начальства по действию локомотива, поддерживали уют на рабочем месте, обаянием и женственностью усмиряли злобность во всевозможных проверяющих, инспекторах трудовых норм или инженерах оптимизации труда. Да и просто пообщаться за время дальних переходов с ними было приятно. Дамы не делали вселенской катастрофы, если мужчины позволяли себе приласкать их взглядами или царапнуть нервы шуточкой сомнительной чистоты. За полтора года совместной работы экипаж притёрся и сдружился, все друг другом были вполне довольны, а общая дурь происходящего - не их проблемы.
И всё же безумие глобального мира легко проникало в такие маленькие, самодостаточные мирки. Средства массовой информации молчали, начальство пыталось изображать обычное положение дел, но на пути следования состав прошёл через разграбленную, разнесённую в куски и сожженную станцию со складами. Далее, пришлось снизить скорость, а затем осторожно пройти мимо кошмара любого железнодорожника. На одной из узловых развязок под откосом насыпи лежал раскуроченный, распотрошённый состав, над которым суетились какие-то работяги, а чуть в стороне, на зелёной траве, были уложены накрытые простынями трупы. Трое. Женщины, скорее всего. От мужчин из экипажа и охраны в таких случаях вовсе ничего не оставалось.
-- Уволюсь... -- всхлипнув, снова принялась, было, причитать командирша состава, но запнулась и взяла себя в руки, понимая, что не надо лишний раз действовать людям на нервы. Машинист посмотрел на неё с ободрением и теплотой во взгляде. Её и её подругу можно было только поблагодарить. Присутствие женщин помогало мужчинам справиться с собственной паникой, взять себя в руки и продолжать работу. Да, по уму, если уж груз так важен и срочен, нужно ссадить всех, кого только можно на надёжной и хорошо защищённой станции, а затем, с кочегаром и машинистом, продолжить сумасшедший бег. Но груз... не важен и не срочен. Это - самый обычный, рядовой рейс, а значит - ссадив почти весь экипаж, ты нарушишь такое количество предписаний и норм, что при увольнениях будут бить не точечно в виновников, а по площадям.
Когда поезд проходил станцию, Кицунэ испуганно спряталась среди телят и приготовилась отчаянно удирать при начале разгрузки или обнаружении посторонней сенсором, но кто-то, прошедший по крыше вагона, либо не владел сенсорными способностями вовсе, либо почему-то не определил биоконтуры человека среди других живых существ. Вот и чудесно! Продолжать путешествие в таком комфортном и приятном месте Кицунэ была просто счастлива.
-- Отстань! Отстань, Рыжик! -- смеясь, с наигранным возмущением, толкнула она пару раз телёнка, лезущего обсасывать её руки. -- Что ты какой приставала? Думаешь я - твоя мама? Ну нету, нету у меня молока! Да ты и не маленький уже совсем! Тебя теперь комбикормами надо кормить, чтобы вырос большим и сильным, коровок защищать! Иди ко мне, поглажу!
Пёстрик, чёрный телёнок в больших белых пятнах, Рыжик, с большим рыжим пятном на боку, и Белянчик, бело-рыжий телёнок с полностью белой головой, были соседями Кицунэ по клетке, в кормушке которой девчонка удобно устроилась, подвинув сено ближе к телятам. Она напилась воды, автоматически подливающейся телятам в поилки и наполнила промытую от остатков молока бутылку, наигралась и наобнималась с телятами, а потом, с детскими восторгами, вспомнила, что у неё, вообще-то, есть чем их угостить!
Пара огурцов была разломлена на четыре куска и трое телят получили подарки. Двое, обнюхав предлагаемое, взяли его без особого энтузиазма, но третий, Пёстрик, захапал свой кусок с жадностью и захрустел огурцом особенно смачно, с таким довольным выражением морды, что невозможно было не умилиться.
-- Кусенькай, кусенькай. -- счастливая, Кицунэ гладила телёнка, по шее и голове, держа наготове второй кусок огурца, чтобы предложить его сразу, как только первый будет доеден. -- Маленький обжорка! Вот и молодец! Самый большой вырастешь!
Луковицы девочка почистила и тоже предложила их своим питомцам, но все недоверчиво обнюхали сомнительное угощение и замотали головами, только Пёстрик рискнул лизнуть луковицу, но фыркнул и тоже замотал головой.
-- Ну да, он такой... кислый на вкус, -- сказала с возмущением и обидой Кицунэ. -- Но это потому что в нем много витаминов и микроэлементов! -- как истинная леди, она не стала сразу есть обслюнявленную телёнком луковицу, а предварительно вытерла её о рукав, и только после этого откусила. -- Вот, смотрите! -- с перекосившимся от острого вкуса лицом, заявила юная лиса. -- Вполне можно есть.
Напомнив себе, как важны для жизни витамины, она стойко схрустела все три луковицы, обильно запила их водой и вздохнула с облегчением. Нет, такое обязательно надо чем-нибудь заедать! Жаренным мясом, рисом с подливой, или целой плошкой горячего лапшового супа! С курицей.
Но ничего такого не было. Только пустая посуда и вода из телячьих поилок. Кицунэ тяжело вздохнула и клятвенно пообещала, что на первые же заработанные деньги купит себе много-много самой вкусной еды.
А заработает много денег она уже очень скоро. Почему? Да потому что ей больше бегать и прятаться не надо!
-- Смотрите! -- заявила она телятам, перекидывая ноги в загон и усаживаясь на краю кормушки, словно на невысоком заборчике. -- Смотрите, смотрите! -- она начала кокетливо демонстрировать себя бессловесным, ничего не понимающим зрителям. -- Думаете я - какая-то девочка-принцесса, за которой гоняются все самые страшные злодеи и целая толпа демонов? А вот и нет! Сейчас лягу спать, потом встану, вы снова на меня посмотрите и увидите, что я, вообще-то, - мальчик! Самый обычный, добрый и милый! Я из страны Речных Долин, мои папа и мама уехали на заработки в империю, пять или шесть лет назад, оставили меня тётке, хотели забрать, когда устроятся здесь, но уже очень долго от них не было никаких писем. А когда начался весь этот хаос в южных странах, тётка и дядька собрали свои вещи, схватили детей и побежали спасаться в империю. По пути они попросили меня подождать на вокзале, и ушли. Просто бросили, чтобы я не мешался и потому что им даже своих детей нечем было больше кормить. Вот с тех пор, уже несколько месяцев я бродяжничаю один. -- она жалостливо вздохнула. -- Как думаете, такому хорошему и честному мальчику дадут какую-нибудь нормальную работу? Я ведь, с дзюцу земли, могу в строительстве помогать, а огнём... нет, про огонь никому ничего не скажу, лучше пусть думают что я - от самураев, а значит мои элементы - Воздух и Земля. Воздухом буду резать брёвна на лесопилке, а Землёй чинить всякие постройки или дороги мостить. За еду и небольшие деньги! Чтобы можно было, иногда, себе что-нибудь хорошее купить. Представляете, как будет хорошо? -- снова обратилась она к телятам. -- Ко мне все привыкнут, примут как своего и будут только рады, что я с ними! И никто... никогда... не узнает, кем я была. А я никому никогда не смогу рассказать ни о дедушке, ни о маме...
Съёжившись, она заскрежетала зубами и растёрла по щекам слёзы, хлынувшие из глаз. Нет! У неё не получится жить вот так. После всего, что случилось, она не сможет предать мечту дедушки и память о любви мамы. Мир не должен лишаться сказок! Даже если все демоны взбесились от злобы и ищут мелкую лису, чтобы немедленно разорвать. Нет, ничего ещё не закончено! В этой сошедшей с ума стране, она будет играть и петь, не позволяя оставшимся нормальным людям угаснуть и превратиться в тени. Появляться то тут, то там, чтобы демоны не успевали прибежать и наброситься на неё, убивая всех, кто окажется рядом. Она не должна позволить злобным гадам победить! Поэтому... никаких долгих остановок и попыток обосноваться где-нибудь. Она должна продолжать бег и творить чудеса, пока не споткнётся. Пока её всё-таки не настигнут. Но к тому времени, кто знает, что случится? Может в ней проснутся какие-нибудь особенные силы, и она специально позволит толпе негодяев её догнать, в безлюдной пустыне, чтобы ни за кого не боясь, всем уродам сразу настучать по головам! Или к ней на помощь придёт великий герой, что будет ещё сильнее Чёрной Тени! Всегда ведь есть кто-то сильнее? Обязательно должен быть! Вот только где его найти? Тот страшный алкаш, адмирал какой-то, был конечно очень сильным и страшным с сравнении с ней или другими людьми, но против демонов и Алых Теней всё-таки не успел бы даже к мечу потянуться. Если Алая Тени - угроза в масштабе города, а Багровая Тень - в масштабе страны, то Чёрная... угроза всему миру? Должен же ему в противовес, по законам любой природы, родиться такой же великий герой? Наверное он уже подрастает где-нибудь и тренируется для будущих битв! А Кицунэ должна указать ему путь и стать хорошей, верной соратницей, вдохновляющей на подвиги. Нет, ну не может же быть, в самом деле, что она сама и есть этот самый герой? Она же не сильная. Её единственная действенная тактика - убегать, убегать, убегать, потом внезапной контратакой опрокидывать догоняющего врага и снова убегать! Чуть-чуть живучести и укрепления тела не спасут при драке с любой из Алых Теней, вместе с лисьими превращениями они просто лишний шанс убежать от врага и спрятаться. В рукопашном бою её даже один или два самурая наверняка забьют. Гендзюцу легко блокируются если враг настороже, носит укреплённый токами Ци шлем или повязку со специальной силовой схемой. А ниндзюцу? У неё целых три элемента, в то время как у других всегда один-два, но у неё явные проблемы с комбинацией элементов при атаках и максимум что ей удаётся - заставить детонировать разлитую вокруг Ци с элементом Воздуха вложением искры Ци с элементом Огня. Получается эффектно, громко, как взрыв газа, но годится только пугать незнающих людей, словно хлопушкой. Ни тебе обращения вражеского оружия в мелкую пыль одним касанием, ни плазменных шаров в бандитские морды, ни озёр раскалённой лавы под злой демонической задницей. Та рыжая выпендрёжница, Такасэ Мей, вот например и жгучую кислоту из любого пара делает, и лаву вокруг плескает, как воду, и грязевую лужу под ноги подсунет, чтоб враг поскользнулся. Тоже вроде бы три элемента, а комбинирует как хочет, по щелчку пальцев! Нечестно! Силы чтобы сражаться с Чёрной Тенью нужны совсем не ей! Или этот самый властелин зла её уже победил, сломал психологически и заставил на себя работать? Да уж, с простыми комбинациями стихий против неуязвимого мастера пространственных искажений не очень-то посражаешься. А с остальными? Запросто! Пусть бы те твое мертвяков, что напали на Кицунэ и её родных в снежном лесу, попробовали восстановиться, если бы она их испепелила плазмой! Или утопила в лаве! Или прижарила чем-нибудь сильным до потери сознания, а потом дезинтегрировала! Интересно, а может где-нибудь в горах есть мудрый дедушка-отшельник, который научит маленького лисёнка как это, вообще, делается, когда надо совместить Воздух и Огонь, или Огонь и Землю? Пара-тройка тренировок, посидеть немножко под водопадом для медитации, и всё! Готова гроза Алых Теней! Главное чтобы пока сидишь под водопадом, сверху не приплыло какое-нибудь бревно! А то станешь грозой Алых Теней, с вмятиной в черепе и интеллектом овоща!
Кицунэ посмеялась, вздохнула и, подвинув сено ближе к телятам, удобно устроилась у них в кормушке, чтобы отдохнуть и поспать.
-- Во всех мангах, что я читала, девочек обязательно сопровождал какой-нибудь очень сильный самурай, ниндзя, или молодой аристократ с кучей невероятных умений. -- произнесла она в окружающую её полутьму наступившей ночи. -- Не знаю где этот обалдуй бродит все последние месяцы, но лучше бы ему появиться. В самое-самое скорое время, иначе он придёт, а я тут... надорвалась.
Ещё один тяжёлый вздох и наступила тишина.
Уставшей после бега, Кицунэ показалось что она едва успела сомкнуть глаза, как сразу наступила глубокая ночь.
Не замечая ничего вокруг, в тепле и удобстве, она проспала бы, наверное, ещё часов десять, как вдруг весь состав ощутимо вздрогнул. Раздался зубодробительный грохот и треск рвущегося, ломающегося металла, возникло краткое ощущение полёта, а затем тяжелейший удар выбил из Кицунэ дух. Качаясь с боку на бок, грозя вот-вот опрокинуться, вагон прокатился вперёд ещё несколько метров и встал, а вокруг слышался надрывный скрежет и стон перенапряжения в вывернутом, сдавленном металле. Такой, словно железнодорожный состав действительно был живым, тяжело раненным и упавшим зверем.
Крушение! Железнодорожная катастрофа!
Девчонка поднялась, растерянно хлопая глазами. Сейчас что-нибудь взорвётся?! Будет пожар?! Надо рвать цепь, которой удерживаются ошейники телят и спасать, спасать всех!
Но не было ни отблеска огня, ни запаха дыма. В ночной темноте, нарушаемой только льющимся в окна лунным светом, телята испуганно жались друг к дружке, мотали головами и издавали растерянное, жалобное мычание.
Кажется, всё не так страшно...
С гулким грохотом, створку боковой раздвижной панели пробил металлический столб. Лязгнули, раскрываясь, лепестки, превратившие столб в подобие четырёхлапого корабельного якоря. Кто-то с силой рванул этот столб наружу и створку вынесло, открыв в борту вагона громадную пробоину. Пахнуло холодным ветром, замелькали отсветы пламени, а через пару секунд в оставшемся на месте вырванной створки проёме возникла громадная, зубастая голова, что показалась перепуганной Кицунэ головой сказочного дракона или доисторического ящера.
Увы, это был не дракон и не динозавр. Не какой-нибудь гость из фантазий, а самый настоящий генетически изменённый зверь, боевой конь, с макушки до копыт закованный в пластинчато-кольчужную тяжёлую броню. Громадный хищник разинул пасть, вцепился в оставшуюся створку раздвижной панели и рывком могучих мышц сорвал её, словно она была сделана из мягкого картона. Брошенная прочь, створка грохнула, падая на щебень железнодорожной насыпи, а в раскрытом проёме, возле первого монстра, перед десятками перепуганных телят, сразу появились ещё трое хищников. От других вагонов слышался треск и скрежет раздираемого металла, туда явно тоже кто-то лез.
-- Э-эй!!! -- дурным, яростным и предупреждающим голосом заорала Кицунэ, мгновенно представившая, что сейчас здесь начнётся. -- Уберите своих чудовищ!!!
Кони дружно бросили на крикливую малявку взгляды, в которых даже мелькнула насмешливая ирония, а затем жадно ринулись на добычу и в вагоне начался кровавый кошмар, способный изуродовать любую психику, если та не прошла до того закалку в страшных боях Эпохи Войн. Гиганты весом в три-четыре тонны, живые тараны для пролома вражеского строя или полевых укреплений, хватали пастями бьющихся на цепи телят, рывками выдирали их из ошейников и заглатывали искалеченные, агонизирующие тушки, как волки проглатывают пойманных мышей.
-- Не трожь! Не трожь! -- орала Кицунэ, бросаясь на обжирающихся чудовищ и отвешивая им пинки по бронированным мордам. -- Я сказала... -- она схватила обрывок цепи, взмахнула ею и со всех сил перетянула увесистыми звеньями ближайшего коня по голове. -- ...НЕ ТРОЖЬ!!!
Конь ударил встречным импульсом Ци из шлема и цепь, вырванную из рук наглой малявки, унесло в небеса. Крышу вагона внезапно превратившаяся в снаряд металлическая нить даже не заметила, пробив жестянку словно бумажный лист. Кицунэ едва не завопила от полыхнувшей боли в отбитых руках, но забыла обо всём, когда разъярённый конь повернул морду к ней, разинул пасть с пятнадцатисантиметровыми клыками и издал оглушительный утробный рёв, несколько секунд обдавая попятившуюся перед ним девчонку дождём, красной от телячьей крови, склизкой слюны.
-- Ф-фры. -- завершив рёв, презрительно фыркнул конь, оценив то, с каким усилием трясущийся перед ним крошечный человечек пытается устоять на ногах. Довольный собственной демонстрацией силы, монстр повернул шею и махнул кому-то головой. -- Р-рыа!
-- Чего шумишь, Баламут? -- в проём, ухватившись за край могучей пятернёй, вскочила человеческая фигура, ростом под стать коню и тоже в тяжёлых боевых доспехах. -- Кого это ты тут... на место ставишь?!
Самурай, боец первой линии, из тех, что при кавалерийском ударе идут в первом ряду, ровняют землю и пробивают укрепления врага, одновременно прикрывая сверхтяжёлой бронёй кавалерию в намного более лёгких и дешёвых доспехах. Каждый такой кавалерист - миниатюрная мобильная крепость, способная пройти сквозь минное поле или принять в упор залп из полевых вражеских орудий. Не без ущерба для себя, конечно же, но за то лавина, идущая за первой линией, обязательно до врага дотянется и отомстит. Без таких парней невозможны были бы лихие наскоки кавалерии на плотный строй ощетинившейся копьями тяжёлой пехоты келькурусов или штурм шиамских артиллерийских редутов. Нет ничего страшнее в войнах новой эры, чем попасть под удар сгруппировавшейся, набравшей скорость шеренги таких всадников. Разве что полный бортовой залп эскадренного броненосца может сравниться с ними в разрушительной силе.
И что же такой человек делает здесь? Аристократ с золотым гербом, элита и гордость родной страны?
Кицунэ, решившая, что на поезд напали удравшие побуянить, взбунтовавшиеся кони без хозяев, изумлённо вытаращилась на вставшего перед ней самурая, на увитой золотыми узорами броне которого бахромой свисали шёлковые ленты со священными текстами храмовых молитв и цитатами кодекса воинов. Золотые наградные бляхи даже в свете луны умудрялись блистать во всём великолепии, которого только могли добиться лучшие ювелиры империи. Это был ветеран нескольких войн, с минимум сорокалетней выслугой и двумя золотыми шестилучевыми звёздами за проявленный героизм в боях. И этот человек участвует в нападении на поезд? Здесь, в родной империи?!
-- Вы что, с ума сошли?! -- потратив пару секунд на преодоление шока, вскричала Кицунэ. -- Уберите коней! Они же телят едят!
-- О-о, ты заметил? -- насмешливо удивился самурай.
-- Да! А их нельзя есть! Они же ещё маленькие!
-- Это претензии к клиентам железной дороги. Пусть в следующий раз заказывают перевозки взрослого скота. А нет, так нет, не в традициях воинов быть привередливыми в пище.
-- Прекратите!!! -- истошно завопила девчонка, увидев что кони, с любопытством глазеющие на представление, начали терять интерес и снова потянулись к трясущейся в загончиках добыче. -- Перестаньте есть телят!!! Они - мои!
-- Хах, не поверишь! -- самурай сделал два шага к Кицунэ, попятившейся и вжавшейся в край переломанного загончика. -- Дня два назад моему коню один городской страж почти то же самое сказал! Перестань, говорит, есть эти ноги! Они - мои! -- резкий рывок рукой, но пальцы солдата сомкнулись в пустоте. Девчонка крайне ловко извернулась и отпрыгнула, перескочив сразу через несколько загончиков и встав на вершинах их переборок, словно обезьянка на брусьях. -- И что же получается... -- невозмутимо продолжал самурай, деловито снимая с пояса два свёрнутых в кольца хлыста, сделанных не из кожи или каких-либо заменителей, а из плотно сплетённых металлических волокон. -- ...Если каждый начнёт заявлять, что что-то - его, то коням теперь голодными ходить?
Резкий рывок руками вперёд и оба гибких металлических хлыста метнулись к цели, на лету разворачиваясь и извиваясь словно живые змеи. С громким треском, меж их вершинами проскочила яркая дуга электрического разряда.
Кицунэ, при вспышке молнии, тотчас мертвенно побелела и шарахнулась прочь от хлыстов, словно её уже пронзил удар высоковольтного напряжения. В безоглядном рывке, она преодолела расстояние до вентиляционного окошка в противоположной от пролома стене вагона и нырнула в него, просочившись в узкую щель так, как может только человек на высшей степени паники.
-- Ноги до задницы не сотри, защитник. -- ехидно ухмыльнулся самурай и повернулся, собираясь покинуть вагон, как вдруг, в пролом, с громким отчаянным воплем, влетел казалось бы только что удравший маленький страж вагона. Не сбежал, а на крышу заскочил, и бросился в бой с тыла?!
-- Й-йа-а!!! -- выставив вперёд сразу обе ноги, Кицунэ ударила босыми ступнями в закрытую шлемом голову врага. Лязгнули, сдвигаясь, заслонки на смотровых и дыхательных прорезях стального забрала, но отчаянная лиса всё равно долбанула импульсами Ци из пяток во вражескую морду. Не важно, что ранить не удастся. Главное - разозлить! Заставить всех нападающих погнаться за ней, и тогда у телят... у всех здесь будет хоть какой-то шанс сбежать!
-- Мышата в городах под токсоплазмой все. -- хлысты с недоступной глазу скоростью рассекли воздух, захлестнули девчонку и обмотались вокруг её тела, крепко врезавшись в плечи и ноги. -- Насмотрятся чуши по телевизору, и лезут погибать, как бессмертные. -- разряд электрического тока, не опасный, но болезненный, пронзил тело Кицунэ, заставляя судорожно корчиться и осознавать последствия поступков. -- Хэй, мелкий! Где страх потерял? Куришь? Пьёшь? Наркотиками убиваешься?
-- Пусти! Пусти, гад! -- Кицунэ вздумала корчиться в металлических петлях и получила новый удар электричеством. -- Нельзя телят есть!!! Они же маленькие!!!
-- Пф-ф. -- насмешливо фыркнул самурай и глянул на коней, что деловито жевали брыжжущее кровью мясо и с любопытством глазели на представление. -- Ну что, парни, заполнили хоть чуть внутреннюю пустоту? Оставьте другим повеселиться. На пост! На пост! Серую шваль пугать!
-- Б-р-ра! -- конь, тот что отбил импульсом удар цепи, махнул головой, отдавая команду остальным. Схватив ещё по телёнку, все четверо развернулись и побежали куда-то в ночь.
Самурай, работая хлыстами, словно живыми, послушными щупальцами, подтянул к себе Кицунэ, схватил её пятернёй за шею и снял с девчонки петли.
-- Не дури, мышь. -- цепляя свернувшиеся хлысты обратно на пояс, он показал лисе развёрнутую ладонь, меж пальцами которой заплясали дуги электрических разрядов. -- Мы может и вне закона, но даже теперь можем позволить себе не убивать детей. Если они не будут сильно напрашиваться.
-- Как это, вне закона? -- Кицунэ тут же расслабилась и бросила, полный облегчения, взгляд туда, где в загончике жались друг к дружке, ничего не понимая, три самых дорогих ей телёнка. Всё-таки защитила. Но надолго ли? Надо узнать что тут творится и тогда, быть может, получится придумать как можно всех отвлечь.
-- Ну как вне закона оказываются? -- держа пойманную малявку за шкирку, словно щенка, самурай забрал валяющуюся в кормушке с сеном сумку бродяги, соскочил из вагона на гравийную насыпь и, через пару шагов, оказался на жестком дёрне, украшенном рытвинами от прошедшего здесь при крушении железа. -- Психанёшь разок, а потом одно за другим - грабежи, убийства, скармливание невинных граждан боевым коням, потоптушки на беспорядочно отступающем контингенте городской стражи. Изнасилование благородных и не очень дам. Пытки, издевательства, пьяные танцы на костях и руинах. Безудержное веселье! Ты когда-нибудь видела, как смешно толстозадая чиновничья масса сыплется из окон, если десятком коней муниципалитет насквозь протаранить? А знаешь, за сколько городской глава и его жена могут пробежать стометровку до корыта с водой, если им в задницы затолкать по куску гремучей глины и сунуть запал на десять секунд?
-- И за сколько? -- осведомилась Кицунэ.
-- Не знаю, не добежали. Хотя у тётки были неплохие шансы. Помешали юбки и очень неудобная для бега обувь.
-- У-у... за что вы их так?
-- За официально озвученную гражданскую позицию. Развернувшийся язык, знаешь, иногда и задницу разворачивает. А ты за сколько сможешь такую стометровку пробежать?
-- Э-эй! Не надо ничего мне пихать! Вообще никуда!
-- Вот и следи за языком, пока я не вспомнил, как ты меня, благородного аристократа, гадом назвал. Твоё счастье, что я в шлеме иногда слышу плохо и могу подумать, что мне послышалось. Послышалось ведь?
-- Да, да, послышалось.
-- Вот и замечательно. Капитан! -- неспешно идущий, самурай приблизился к группе из шести людей. Пяти солдат в тяжёлой броне, и женщины в платье полевой медсестры. -- Смотрите, какую смешную глупость я в скотском вагоне изловил! О телятах заботился, и защищал, как родных братиков! Дзасики-вараси (домовой), наверно. Шугнуть просто хотел, а он сам на меня бросился! Пришлось поймать.
Самый рослый из солдат мрачной скалой повернулся и глянул на продемонстрированную ему девчонку, успевшую за время сна относительно достоверно стать похожей на мальчика.
-- Раб, приставленный за скотиной следить?
-- Нет, скорее прицепер обычный. Путешествует предельным эконом-классом. Гляньте по признакам, чьё это? Решить надо, подарить его коням, чтоб башку откусили, или пинком под зад забросить в кусты.
-- Хм? -- великан, не снимая шлема, слегка склонился, приближая лицо к объекту внимательного изучения. -- Мамино чудо какое-то. Неженка из уклонистов, торгашей или крючкотворцев. Контроль Ци не очень плохой... просто плохой, с минусом. Уровень школьного клуба кендо. Внешность наша, тряпьё тоже, но не по статусу. Я этого принца даже в огороде не представляю, а в поле с мотыгой или в сарае с вилами - тем более. А вот то, что он пришиб где-нибудь крестьянского сынка...
-- Не убивал я! -- с искренним возмущением вспыхнула краской Кицунэ. -- Мы... подрались! Я из страны Речных Долин, у нас возле города пираты высадились, схватили кого смогли и на корабль утащили. На шеи нам железные кольца надели, и повезли к себе на острова, а я с себя ошейник сдёрнул и в море - прыг! Плыл, наверное, суток двое, а как на берег выбрался, бродяжничал ещё неделю. А три дня назад вышел к какой-то деревне. Мальчишки оттуда меня увидели, грязного и голого, смеяться начали. Камнями кидали, сказали чтобы я в рабство сдавался, а то они собак позовут. Ну я их побил и... раздел одного. Чтобы голым больше не ходить! Стыдно же.
Солдаты и медсестра переглянулись между собой. На лицах тех, что были без шлемов, заиграли беззлобные, даже сочувствующие ухмылки. Мальчишка перед ними внешне выглядел лет на четырнадцать, но это было явным эффектом генетического родства с самураями, ведь подростком от него даже не пахло. В прямом смысле слова. По биохимии тела, перед самураями был явный ребёнок, с ещё даже не начавшимся половым созреванием, с совершенно детским мышлением и наивно-доверчивыми глазами. Лет шесть-восемь, не больше. Причём совершенно безобидный и добрый. Не удивительно, что какое-то хулиганьё на него набросилось, посчитав за лёгкую добычу, и огребло, когда мамин одуванчик вздумал брыкаться. Наука будет придуркам, чтобы не совались к детям самураев!
Кицунэ почувствовала перемену в людях вокруг и кровь в жилах у неё сразу же заиграла. Она им нравится! Как же повезло! Успела, за время сна, стать похожей на мальчика, а ещё, по своим мечтаниям, стала синеглазой и светловолосой! Как мама. А мама же, - из истемийцев! И эти люди, все вокруг, - истемийцы! С зелёными и синими глазами. Южные регионы империи, их здесь много таких, а ещё, многие отсюда переселялись южнее, ближе к пустыне, в страну Речных Долин. Тамошние истемийцы и здешние, без малейших отличий, - один народ. Они поверили, что она им - родная, и сразу приняли в семью!
Сердце запрыгало в груди, кровь прихлынула к лицу, глаза заблестели. Перед ней не какие-нибудь сумасшедшие бандиты, а нормальные и адекватные солдаты, принявшие её за родного мальчика! А она ведь красивый мальчик, да?
Зардевшись ещё больше, Кицунэ поправила растрепавшиеся волосы, заложила руки за спину и стеснительно повела плечиками, а потом бросила несколько взглядов в сторону солдат, оценивая их реакцию на себя. Она нравится? Нравится же? Эти великаны ведь давно не видели детей?
-- И как же тебя зовут? -- осведомилась вдруг медсестра, заставив девчонку испуганно вздрогнуть.
-- Я... -- Кицунэ хлопнула глазами, вдруг вспомнив, что не придумала себе нормальное мальчиковое имя. -- Тоши...
-- Тоши? -- женщина ехидно сощурила глаза. -- А если не врать?
Кицунэ полыхнула густым багрянцем, насупилась и опустила голову, в точности как ребёнок, у которого обнаружились фантики от пропавших конфет.
-- Канадзава... Мами. -- прекрасно понимая, на чём погорела, виновато пробубнила она и, глянув вниз, поняла что всё ещё хуже. Всей душой желая стать ещё привлекательнее, она неосознанно отдала команды телу и теперь под рубашкой её видны были очертания холмиков женственной груди, а талия и бёдра... оставалось только радоваться, что одежда на ней достаточно мешковатая.
Самураи переглянулись и вздохнули.
-- Ладно, не паникуй. -- один из них проверил сумку бродяжки и небрежно бросил её Кицунэ. -- Фонишь, как реактор электростанции. Мальчик ты или девочка - нам всё равно. Забирай свой хлам и проваливай.
-- Подождите! -- шагнула к солдатам Кицунэ. -- Подождите! Возьмите... -- она судорожно вздохнула, глотая слёзы. -- Меня с собой!
Выкрикнула и шарахнулась, когда капитан самураев взмахнул рукой и перед девчонкой в землю ударил стальной трёхлапый корабельный якорь на толстой тяжёлой цепи.
-- Убирайся! -- взревел гигант. -- Ты с кем-то нас перепутала?! Видишь рыжие пятна на якоре и цепи? Это - не ржавчина! Это - засохшая кровь и мозги! Мы - смерть! Мы - смертники! Убивать, пока не будем убиты, - вот и всё, что осталось в нашей жизни! Беги, пока можешь, мелкая дура! -- два взмаха рук, и "Разящие Серпы", срываясь с латных перчаток разъярённого воина, вспороли землю справа и слева от Кицунэ. -- Следующий удар - в тебя! Считаю до трёх! Раз! Два!
Кицунэ развернулась и побежала прочь, ударила импульсами из босых пяток и нырнула под прикрытие деревьев.
-- Глупая мелочь. -- злобно бросил сквозь прорези шлема безумный солдат, рванул цепь на себя и, когда та сама собой свернулась в кольца, повесил якорь себе за спину. -- Видимо тоже глянула на одежду и приняла нас за благородных воителей. Сейчас разочаруется. Сотник! В экипаже грузовика ведь было бабьё?
-- Да, капитан, две. Жирные и серые.
-- Хорошо, что жирные, дольше пищать будут. Отдать солдатам! Мужичьё построить для гона! Пересменку на посту! Пятерым спешиться, коней к началу гоночной трассы! Одного, помельче, скормить сразу, чтобы все поняли серьёзность намерений!
-- Баб придержать до конца гона? Увидев, как их мужиков конями порвали, они станут очень сговорчивы, а согласная женщина дольше выдерживает.
-- Верная мысль. Одобряю.
На месте крушения началась суета. От десятка стоящей на страже кавалерии отделились пятеро и пятеро других тотчас заняли их место, своим грозным видом пугая неведомо кого в ночной тьме за гранью леса. Пятеро же освободившихся подскакали ближе к разбитому составу, туда где под охраной одиночного самурая и его жуткого коня жались друг к дружке девять людей в серой униформе. Петли арканов взмыли в чёрное небо, упали и безошибочно захлестнули плечи двух женщин.
Машинист и кочегары попытались удержать женщин, но ударами плетей, самураи заставили их отшатнуться, после чего легко выдернули женщин из общей толпы.
-- Встать! -- сотник, тот самый, что поймал в вагоне Кицунэ, подошёл и пнул одного из охранников состава. -- Встать, крысиные выплодки! У вас будет шанс выжить! На полосу! -- он указал рукой вдоль насыпи. -- Видите тот столб с красным фонарём? Сумеете добежать, сможете уйти! С трассы - не сходить! -- он указал на двух самураев с луками, вставших наизготовку. -- Пробудите в себе все внутренние резервы и любыми средствами, мощью собственных ног, магией или помощью богов, мчитесь к спасению! Вы же хотите жить?
-- Не надо! -- закричала одна из женщин, командир состава. -- Прекратите! Отпустите их!!!
Солдаты захохотали, тиская пленниц и раздирая на них одежду, обнажая самые интересные части женского тела.
-- Не переживай, сейчас отпустим. -- другие самураи, с завистью поглядывая на удачливых товарищей, согнали людей к началу обозначенной линии для забега. -- Всех, кроме этого...
Один из кочегаров, парень лет двадцати, от ужаса потерявший способность ходить, отчаянно закричал, когда сотник схватил его за шиворот и выдернул из рук машиниста, что фактически волок бедолагу на себе. Самурай взмахнул рукой и, словно мелкую плюшевую игрушку, швырнул человека к коням, жадно разинувшим зубастые пасти.
Кони поймали добычу на лету, сомкнули челюсти и тут же рванули головами, раздирая человека надвое. Кровь и кишки дождём полетели во все стороны, а чудовища с чавканьем и хрустом начали заглатывать доставшиеся им куски.
-- Этого им мало! -- выкрикнул сотник, поднимая руку с обнажённым клинком. -- По моему сигналу, бегите, куски мяса! На счёт три! Раз! Два!!
-- Й-й-а-а-а!!! -- прыгнув из леса, на плечи самурая приземлилась Кицунэ, вооружённая каменным горшком, наполненной щебнем из насыпи. -- А ну! -- Со всего маху, она шарахнула этим горшком великану по закрытой шлемом голове. -- ПРЕКРАТИТЬ!!!
Горшок раскололся, щебень с грохотом посыпался вниз, привлекая всеобщее внимание.
-- ВЫ ЧТО ДЕЛАЕТЕ?!! -- встав во весь рост на плечах самурая, проорала девчонка, обернувшись к остальным солдатам и в обвиняющем жесте указав на них рукой. -- Совсем свихнулись?! Вы же - воины империи! Первая конная армия клана Нагао! Красота и гордость сияющего востока! Где ваша слава?! Где ваша честь, солдаты?! Я видела много фильмов и читала истории о вас! Неужели, вот такие вы на самом деле?! Убейте меня, если хотите, но я не поверю! Не хочу верить в эту кровь и мерзость, что вижу здесь!
-- Принцесса благородного рода? -- капитан самураев сделал пару шагов, выступая вперед. -- Может быть даже скрытая наследница одной из свергнутых семей? Под гнётом Северной Империи, малые страны десять лет мечтали о том, что с востока приду спасители в сияющих латах. Не знаю, девочка, какие сказки вы себе насочиняли, но реальность... вот она! ИМПЕРИЯ МЕРТВА!!! Силой и мудростью наших предков, была создана великая страна, в которой восторжествовали эти ваши обожаемые права человека, любовь к ближнему и забота об окружающей нас живой природе, но всего сотни лет жизни в спокойствии и достатке хватило, чтобы дети великих людей выродились в разжиревший, безмозглый скот!
Самурай сделал резкое движение здоровенной лапой, схватил и метнул якорь, целясь в девчонку, но готовая к такому повороту, резко ускорившаяся Кицунэ подпрыгнула, увернулась от тяжёлого снаряда и взмахнула рукой в ответ. Осколок каменного горшка в её руке в миг вытянулся, обратившись в подобие ножа и, при взмахе, оставил за собой синий след.
Сорвавшийся в полёт, "Разящий Серп" едва успел преодолеть половину метра, когда капитан самураев вскинул руку, направил пальцы на цель и ударил дестабилизирующим импульсом, мгновенно разрушив энергетическую формацию воздушного клинка. "Серп" взорвался белым туманом, но именно такие действия от самурая Кицунэ и ожидала.
Используя как прикрытие облако белого тумана развеивающейся Ци, она резко сократила расстояние между ней и противником, свернула из второго обломка горшка каменный нож и нанесла им размашистый рубящий удар вдоль кирасы самурая. Увы, пока она двигалась, великан успел выхватить из ножен короткий меч, вакизаси, и клинки лязгнули, сталкиваясь со всего маху. Удар! Удар! Ещё удар!
Кицунэ била, то правой, то левой, но капитан, работая одной только левой рукой, играючи отбивал её удары.
-- Разрыв! -- небрежно, скорее отмечая своё действие, чем помогая себе сконцентрироваться, произнёс самурай, одну за другой сбивая попытки мелкой задиры применить ниндзюцу. -- Разрыв! Разрыв! Разрыв!
Вот гад!
![Внимание! Это не иллюстрация. Это всего лишь изображение, скачанное в сети интернет. [Автор неизвестен. ]](/img/h/hohlow_a_n/1-1eho-2glawa2/2-03.png)
Начинающая всё сильнее и сильнее злиться, Кицунэ отпрыгнула от врага. Сосредоточившись, она на миг прикрыла глаза и устремила всю силу своего духа на усиление энерготока по телу.
Врата "Начала". При снятии ограничения, многократное усиление тока Ци по мышцам резко увеличивает физическую силу.
Врата "Пути". Сметается ощущение усталости, проясняется сознание и жажда действовать захлёстывает бойца, увеличивая скорость его движений.
Врата "Стремлений". Нервная система превращается в сверхпроводник, обеспечивая молниеносную реакцию на любую команду мозга.
Кицунэ открыла глаза, из которых призрачным туманом, ясно видимым в ночной тьме, вырвалось подобие сине-зелёного пламени.
Импульс!
Девчонка швырнула себя к великану и рубанула раз, второй, третий...
Каждый раз, по подставленному клинку вакидзаси.
Попыталась ринуться в сторону, зайти со спины, но самурай успел повернуться и так же расслабленно принял её удары на свой клинок. Невозможно! Чтобы человек, без ускорения, так легко отражал удары мастера Врат! Это невозможно!!!
-- Я тренировался с такими, как ты. -- сказал самурай, глядя на готовую разреветься от обиды и багровую со злости девчонку. -- Третьи Внутренние Врата Духа в таком возрасте? Достойно одобрения. Сдавайся. Не губи себя.
Двигаться становилось всё сложнее. Нет, самурай перед ней не ускорялся. Это Кицунэ теряла скорость, продираясь сквозь густеющий кисель. Сам воздух вокруг неё терял текучесть и облегал нахальную девчонку словно пласты упругой резины. Этот гад - мастер стихии Ветра? Не зря... не зря по нему пускали розовые слюни все девчонки в пансионе!
Ещё пару раз попытавшись рубануть врага, Кицунэ отпрыгнула. Вырвалась из области загустевшего воздуха и взмахнула руками, один за другим метая в фигуру самурая свои ножи. Клинки прошли загустевший воздух лишь слегка потеряв в скорости, но капитан ударом тыльной стороны кисти отбил один, а затем сделал резкое движение, поймав второй. Перевернул каменный клинок в пальцах и метнул обратно.
Кицунэ попыталась метнуться в сторону, но воздух сгустился, помешал увернуться, и нож вошёл ей точно в ногу, пробив бедро насквозь.
-- У тебя неплохой боевой потенциал, юная куноичи. -- сказал самурай, сверху вниз глядя на закричавшую от боли и упавшую девчонку. -- Найди себе хорошего учителя и сможешь стать намного сильнее.
-- Не хочу!
-- Что?!
-- Не хочу! Не хочу! Не хочу!!! -- проорала Кицунэ сквозь потоками льющиеся из её глаз злые слёзы. -- Я хочу просто мирно жить! С мамой, дедушкой, родными и друзьями! Почему, почему вы сходите с ума и убиваете нас?! Почему нападаете на людей, которые ничего вам не сделали?! -- она поднялась на одной ноге, с шумом втянула носом льющиеся сопли и вскинула руку, направив палец на капитана самураев. -- Я тебя узнала! Нагао Юкимура, это же точно - ты! Ты - чемпион всемирных самурайских турниров, актёр романтических фильмов, и образ для самых красивых героев из манги про любовь! Я же их тоже читала! Это же ты, Юкимура!
-- Да, это я.
-- Тогда почему... почему всё... так?!
-- Я тебе покажу. -- сделав три быстрых, широких шага к девчонке, самурай поднял руку и схватил Кицунэ за голову, прижав ладонь к её лбу. -- Смотри внимательно, маленькая принцесса, если хочешь узнать, как умирают герои.
Предательство.
Объявление войны странам Лугов и Водопадов было встречено в войсках весьма негативно. Водопады, под рукой принца Юидая, конечно, воспринимались как склонные к измене, ненадёжные союзники, но младший наследник, Тэнно Кано, твёрдо обозначил свои намерения сражаться против общего врага. Луга же так и вовсе половину всей Эпохи Войн были, по сути, форпостом империи Лесов на западном направлении, готовые ударить во фланг врагам, если те вздумают пойти в рейд на империю через территории Водопадов или Болот. У империи и страны фанатичных коневодов всегда были крепчайшие торговые, культурные и кровно-родственные связи. Удар по армии Лугов, её разгром и уничтожение легли тяжким грузом на плечи самураев, по императорскому приказу совершивших самое настоящее братоубийство.
А затем началось вторжение лисьих фанатиков, принявшихся грабить и разорять богатейшие производственные и культурные города южных регионов, под властью Токугава, Мацудайра, Могами и Нагао. И внезапно армия империи раскололась. Южане, элитная кавалерия и артиллерийские отряды, рвались спасать свои земли, в то время как северяне, рядовая кавалерия и пеший сброд, начали отставать, разбредаться и по глупейшим причинам уклоняться от боевых столкновений. Схлестнувшись с врагами, нельзя было быть твёрдо уверенным, что двигавшаяся рядом армия северян придёт на помощь, а не займёт позиции где-нибудь на холмах, чтобы издали посмотреть, как вас убивают. Грабительские нападения на беженцев, изнасилования и убийства южан творились всюду, где проходили армейские подразделения из северных регионов. Эти мрази, в мирные годы любыми предлогами жадно тянувшие через министерство многомиллиардные дотации на развитие своих регионов, в час беды впились когтями в спины тех, с кого эти деньги для них выжимались твёрдой рукой имперских служб. И никто не понёс наказания! Юкимура, собственными глазами видевший бесчинства серых, видевший сотни истерзанных трупов и снятую с убитых добычу в обозах северных союзников, получил от высших чинов твёрдый приказ не учинять внутреннюю свару. В ответ на предъявленные доказательства и требование начать следственные дела, ему просто приказали заткнуться.
В шоке и изумлении, Юкимура метался между министрами и генералами, от жажды справедливости разрушая свою блистательную карьеру, но не добился ничего.
А потом, была катастрофа великого морского рейда. Сотни тысяч погибших, запустение в гарнизонах по всей империи и катастрофическая волна народного негодования, выплеснувшаяся на улицы городов.
Все оставшиеся вооружённые формирования были задействованы для наведения порядка, но... как?! Армейских самураев, совместно с городской стражей, просто собрали, выгнали на улицы и приказали не подпускать бунтарей к важнейшим городским зданиям, но при этом ни в коем случае не применять силовое воздействие.
Они должны были остановить взбешённые толпы одним своим грозным видом?
Под объективами телекамер в руках сотен репортёров, жадно выискивающих поводы для скандала, самураи держали оборону и приходили в неописуемое изумление, когда выхваченных из толпы провокаторов в тот же день освобождали как неправомочно арестованных, а на солдат массово заводились уголовные дела за превышение служебных полномочий. Толчком руки повалил бросившуюся отбивать "сыночка" старуху? Ударил дубинкой наглого подростка, плеснувшего в тебя вонючей жижей из бутылки? Сломал при задержании бешеному провокатору руку или выбил зубы? Получи арест и служебное расследование.
С телевизоров и из газет на защитников империи хлестал поток нечистот, толпы мародёров громили торговые центры, а в южные регионы поездами завозили бандитскую шваль с севера, на те самые мирные протесты, во время которых массово творятся грабежи, нападения на солдат, убийства местных.
И увидев впечатавшиеся в память гнусные морды северян, с ножами, бомбами и зажигательной смесью идущих на штурм городского муниципалитета, Юкимура не выдержал.
"Клинки обнажить"!
Кто за сотню лет мира забыл, что такое резня?
Мир словно вернулся в век Мрака.
Полторы тысячи самураев, защищавших столицу региональных владений Нагао, целые сутки громили и резали бунтарей, устлав улицы грудами трупов. Разбили и повалили локомотивы двух пассажирских составов с северными номерами, в которые набивались панически верещащие северные братья, поразительно резво засобиравшиеся домой. Превратили железнодорожный вокзал в подобие скотобойни, отловили несколько сотен личностей без документов, прячущихся по подвалам и чердакам, сложили целую гору изъятого у бунтарей самодельного оружия. Уложили штабелями ящики с кустарными бомбами, газовыми гранатами и бутылками зажигательной смеси. Мирный протест был пресечён, проведены видеотрансляции на всю страну, собраны фото и видеодокументы о том, что успели натворить свезённые в город гости, пока не получили жёсткий ответ.
Бунты по всей империи мгновенно, как по-волшебству, начали утихать, а серые поезда приходили в запустение на половине дороги к целевым городам. Мародёры, убийцы и насильники внезапно задумались о возможности неприятных последствий.
А затем, к городу подошла армия клана Нагао, экстренно собранная со всех подчинённых им регионов. Около пяти тысяч конных и пеших солдат.
Не желая сражаться с родственниками и братьями по оружию, прекрасно понимающий что может его ждать после свершённого самоуправства, Юкимура выступил на телевидении, взял всю вину на себя, объявил, что солдаты действовали исключительно по его приказу, а потом вскочил на коня и покинул город. Не один. Три сотни бойцов кавалерии, подняв на коней ещё сотню пеших солдат, ушли вместе с ним, вернув империи город без боя. Ушли на север, скрылись в лесах и вынырнули возле одного из замков серых крыс, вожди которых истерично выли о невинных жертвах и взывали об отмщении.
Замок был взят с ходу и предан огню. Собранное в ближайшем городе серое ополчение на марше лоб в лоб столкнулось с конным отрядом и оставило под копытами коней несколько сотен бойцов прежде чем разбежалось во все стороны, словно тараканы после удара тапком.
Пылающие глубокими чувствами к серым "братьям", преследуемые объединённой имперской армией, конные самураи юга прошли широкой дугой через регионы северян, уничтожая крепости и вырезая гарнизоны. Налётами на города и уничтожением всевозможных управленцев наводя страх на тех, кто надеялся отдать команды, а потом отсидеться в сторонке, с видом полной непричастности. Да, бунтари знали, что долго это продолжаться не может, что их загонят в угол и убьют, но потому лишь больше горели жаждой действия, спеша вбить побольше страха в глотки тех, кого смертельно ненавидели.
Но они вдруг повернули коней, резко на юг и, оставляя далеко позади преследователей, вернулись к городу, который три недели назад защитили от унижения и разграбления.
На столбах вдоль дорог висели тела с почерневшими лицами. Тела гражданских, что с дубинами в руках защищали склады и магазины, либо оказывали сопротивление мирным протестующим, когда те вламывались в их дома. Главная площадь была залита кровью. Здесь солдатам, подчинившимся преступному приказу и обагрившим клинки братской кровью серых, рубили головы.
Все ведь были уверены, что четыре сотни бунтарей, ушедших на север, будут пойманы, истреблены, и никогда не вернутся? В город понаехали толпы правозащитников и активистов, воющих о преступлении властных структур, националистском произволе, шовинизме, патриархате и необоснованной агрессии.
Сейчас, Юкимура сам не мог поверить, что четыре сотни людей и три сотни коней, валящихся с ног от истощения трёхнедельным безостановочным рейдом, могут мобилизовать столько сил в собственных организмах. Перекрыть выходы из города и учинить тотальный геноцид всем, кто не мог спрятаться в жилых домах или хотя бы производил впечатление приезжего. Солдаты империи, в синей и серой униформе, дознаватели и палачи. Репортёры, политики, активисты и группы поддержки. Всё это месиво, всех цветов радуги, устлало город своими трупами. В радионовостях говорилось о двадцати тысячах погибших. Юкимура попросту не знал, скольких он и его люди убили, сгоняя паникующую толпу на главную площадь, а потом рассекая визжащую людскую массу "Разящими Серпами".
Приехавшие в город за кровью, хлебнули её сполна.
Иллюзия растаяла.
Капитан самураев убрал руку от головы девчонки и та вздрогнула, когда с волос ей на лицо упало несколько извивающихся белесых червей. Личинки мух. Вся одежда и доспехи самураев вокруг неё были насквозь пропитаны гниющей человеческой кровью. Лето, жаркие дни. Три недели безостановочного бега. Страшный, отвратительный смрад.
Вокруг маленькой лисы стояли разлагающиеся ходячие трупы. Прекрасно знающие, что уже мертвы, но переполненные ненавистью и жаждущие убивать, пока продолжают двигаться их надорванные, но не сломленные тела.
-- Всего лишь предательство. -- сказал командир мертвецов, глядя сверху вниз на плачущую, трясущуюся от пережитого в иллюзиях, девчонку. -- Нас предали, все. Северные союзники. Правительство империи. Генералы и кланы, подчинившиеся предателям в министерстве. Собственный народ, что нажрался испражнений из телевизоров и газет, принял сторону врага и отвернулся, когда нас приказано было убить. Всё, что нам осталось, - дать выход собственной злобе, и сопротивляться, до последней возможности. Вместе с теми, кого мы вытащили из камер приговорённых смертников, нас семь сотен. Разрозненные, но многотысячные армии кланов смыкают вокруг нас кольцо. Таково положение дел. А теперь, маленькая сестрёнка, развернись и уходи. В поезде - зерно, картофель и замороженное мясо. Через час-полтора сюда подойдут основные наши силы, чтобы устроить себе короткий отдых. Мы накормим людей и коней, а потом... примем бой, или продолжим наш мёртвый поход. Ты же, - убегай. Как можно дальше.
Самурай отвернулся, а Кицунэ, вдруг, втянув сопли, вытерла лицо рукавом и, вдохнув поглубже, что было сил проорала:
-- Не-е-ет!!!
Капитан Юкимура тяжеловесно повернулся и глянул на неё. В глазах самурая заплясало злое пламя Ци, обретающее полные угрозы фиолетовые оттенки.
![Внимание! Это не иллюстрация. Это всего лишь изображение, скачанное в сети интернет. [Автор неизвестен. ]](/img/h/hohlow_a_n/1-1eho-2glawa2/2-04-1.png)
-- Что? -- наполненным мрачностью голосом, способным раздавить душу послабее, произнёс самурай.
-- Вы - не мертвы!!! Вы - нормальные, сильные люди! Вы не должны! Не должны быть такими!!!
-- О долгах в праве спрашивать тот, кто что-то сделал для должника. На нас теперь только долг взыскания платы за унижения и пролитую кровь.
-- Но ведь эти люди ничего вам не сделали! -- Кицунэ указала рукой на экипаж паровоза. -- Вы не должны их убивать!
-- Они - северяне. Посмотри на их униформу и одежду. Поганая серость. Во всём.
-- Они не мародёры, не солдаты, и не бандиты! Они, - простые, мирные рабочие!
-- Я не должен становиться таким же ублюдком, как те, что приезжали к нам на поездах дружбы? Я должен извиниться за беспокойство и отпустить их невинный мирняк?
-- Да!!!
-- НЕТ!!!
Капитан взмахнул рукой, с вытянутых пальцев его сорвались разом четыре "Разящих Серпа" и, пролетев над головами солдат, вонзились в лежащий на боку локомотив. Железную тушу рассекло насквозь. Вода хлынула в раскалённую топку и махина с грохотом взорвалась, заставив присесть солдат и набычиться коней. Обломки металла ударили по людям, но самураи приняли их на броню и никто не получил ранений. Капитан так вовсе не обратил особого внимания на учинённые разрушения.
-- Меня тошнит от тебя, и таких же тепличных морализаторок, как ты! -- взбешённым драконом прорычал сквозь стальную маску шлема самурай, стабилизировавшимся воздухом хватая девчонку и поднимая её над землёй. -- От тех, кто думает, что мы должны прощать этим тварям убийства наших женщин, детей и стариков! Что обязаны быть выше и лучше, щадя, защищая и заботясь об их гнилом мирняке, что счастливо махали ручками своим сыночкам и отцам, уходившим УБИВАТЬ НАС! -- воздух вокруг Кицунэ сжался, словно тисками сминая её сопротивление и угрожая выдавить кишки через рот. -- Они мечтательно ждали своих ублюдков с добычей, собранных в наших опустевших домах? Они рыдают по своим убитым, облажавшимся мародёрам?! Они смотрят нам в спину бешенными глазами?! ТАК КОГО ИЗ НИХ Я ДОЛЖЕН ЩАДИТЬ?!! СКАЖИ МНЕ, ТУПОРЫЛАЯ СУКА!!!
С каждым заявлением сжимавший хватку воздуха всё плотнее, на последнем восклицании самурай взмахнул рукой, впечатал юную лису в землю, поднял ногу и наступил на хрипящую, борющуюся девчонку ногой. Из левой ступни, оставшейся на земле, хлынул поток Ци, укрепляющей поверхность, не позволяя земле проминаться под спиной жертвы, а правая ступня обратилась в подобие многотонного пресса, когда гигант подался вперёд и начал давить на вцепившуюся в его ногу и рычащую малявку всем своим весом.
-- Меня... уже... бесит! -- окутанная сине-зелёным пламенем буйствующей Ци, Кицунэ бросила все силы на сдерживание чудовищного давления. -- Меня бесит эта ваша страна свихнувшихся людей! Вы задолбали! Задолбали сходить с ума!!!
-- Ты что там хрипишь, тепличный цветочек? -- самурай, усиливая давление, склонился к ней.
-- Я говорю, что ты - ИДИОТ! -- проревела диким зверем маленькая лиса. -- Думаешь, всё так просто?! Что кто-то предал вас ради власти или денег, а люди с севера просто так нажрались ненависти и презрения к южанам?! Их уничтожили! Превратили в уродов!!! ПРОСТО ЧУТЬ РАНЬШЕ, ЧЕМ ВАС!!!
Капитан резко отшатнулся, убирая ногу.
-- Кто? -- выдохнул он чёрное от ненависти слово.
Кицунэ, корчась от боли в пошедших трещинами костях, поднялась на ноги.
Серые и синие.
Эпоха Войн.
Год 525
5 июля, середина дня.
* * *
* * *