Гришка Распутин торопился выйти к железнодорожной линии засветло, поэтому и двигался он торопливо невзирая что под ногами "чавкает" болото. А рёлки, что по ходу ему попадались, тоже были перенасыщены водой: но всё же, это хоть какая-то твердь под ногами. Можно было немного расслабиться, но это громко сказано, просто перевести дыхание.
Весь маршрут у него разбит на три остановки, и главные критерии при выборе таких мест это наличие чистой воды, потому что на болоте где попало, жажду не утолишь. Мало того, что вода будет "чернее и мутнее всей нашей жизни", так ещё и подёрнута мазутной плёнкой.
- У нас глубоко под ногами огромные залежи нефти. И маслянистая плёнка это её первый признак. Поэтому, пить такую воду ты и сам не захочешь, от одного её вида "рыло косоротит", - так Распутин: на ходу, "вслух рассуждает".
Это его старая таёжная привычка, избавиться от неё уже невозможно, и с годами она ещё больше укореняется в мозгу таёжника.
И всё это потому происходит, что хорошим и добрым людям нужно общение, "с такими же хорошими людьми", которые окружают его. А это, ни много и не мало, а вся таёжная природа: и деревья, и птицы, и кустарники, и жучки, и паучки - и даже злючая мошка в тот перечень входит.
Так жили древние гольды, что населяли эти бескрайние таёжные просторы, и у них были свои законы, усвоенные ещё с молоком матери. Что-то передалось и нам: тем людям кто ближе к их природе оказались, "и прикоснулся к ёё древней истории". Таёжным людям, и "их кодексу чести".
Но это целая наука, и постигают её таёжники самостоятельно. Потому что гольды, как народ, "здесь канул "в лету", ещё в начале прошлого века, и их бесчисленные оленьи стада тоже исчезли.
Возможно, что всему этому "исходу целого народа", предшествовал великий мор, что прошёл по этим местам, после падения Тунгусского метеорита. Тогда вся тайга на тысячи километров выгорела и обезлюдела, но это только гипотеза.
Молчат нарытые охотниками-гольдами, большие "отроги", и маленькие "курганчики" на прежних, своих людных стоянках. Они уже никогда и ничего нам не скажут: онемели они!
Укоризненно смотрят, "эти Идолы" поклонения, "на современных, жалких людишек", что возомнили себя хозяевами на их древней земли.
- Далеко им до настоящих хозяев: ох, далеко! - прорывается тяжкий стон из параллельного мира. - Гольды все там! Им нет на этой земле места, только там оно осталось, иначе и быть не может, не могли они так просто все умереть.
- А если до нефти докопаются? - Вопрос: тяжёлое молчание тайги, и суровый ответ. - Тогда всей красоте конец!
- И всем людям, тоже! - робко подтверждает осенний, и прохладный ветерок. - Себе могилу роют, "неразумные"!
И всё это никак не вяжется с первозданной красотой природы, к которой можно прикоснуться руками, и каждой ягодке поклониться.
- И как тут, не отведать "силу таёжную", что в ягодке собрана нашей Мамой Природой.
- В тайге иначе нельзя! - знает истину таёжник, и с нескрываемым удовольствием пробует угощение тайги.
И ещё, кроме воды главное: присесть человеку на валёжину, и дать отдых ногам и плечам, освободиться от гнетущего их тяжёлого короба.
Да и спина, всё больше к себе уважения требует, и она "стареет вместе с человеком!". Уже нет у неё силы былинной, "когда можно было весь мир перевернуть". - Только бы за небо зацепиться!"
Скоро будет место второй остановки. Здесь тропы расходятся, и надо быть внимательным. А в тайге каждый лишний шаг очень дорого обходится человеку, потому, что тут асфальта нет, одно слово: "болото".
Но вот Распутин свернул на нужную тропу, немного прошёл по ней и увидел с левой стороны от себя ягодника. Вернее, то, что напоминало человека собирающего ягоду вместе с коробом на спине.
- Присел человек на корточки, так ему легче работать, но короб почему-то не снял.
Но и такое часто бывает, если человек торопится, как и Распутин засветло выйти на дорогу, и как говорится "время его поджимает".
Движется Григорий, "как корабль", вперёд по болотистой местности вперёд, и слева на траверзе у него этот "ягодник" остаётся. И невольно Распутин за этим "маячком" наблюдает, другого объекта для наблюдения у него нет. Хотя есть и другие причины.
Осеннее солнце движется к закату, и его живительные лучи сейчас скользят по поверхности земли, и греть они уже не греют. Зато высвечивают всё прекрасно, как радар работают.
Слепят они глаза таёжника, и впереди себя он ничего не видит, приходится ему прикрывать глаза ладонью. Но это бесполезное занятие, недолго так выдержать человеку. Поневоле убираешь свой взор в болотистую землю или сторону, так глазам спокойней смотреть.
Зато там можно такое увидеть, что при "обычном освещении", за всю жизнь никогда не увидишь, будь то гриб, ягода, или другой предмет. Ранее не различимые нашими глазами.
Вот и этого странного ягодника, на болотистой мари утром не было, это точно! Уж Гришка-то ошибиться не мог, он на своём веку походил немало. Не в диковинку ему эти места.
И ещё была другая причина Гришке туда не ходить: не было там, на данный момент ягоды. Голубица уже давно отошла, или осыпалась, а клюква на том месте не росла, не её это место. И если человек забрёл туда случайно, то долго он там не пробудет, "что порожняки гонять". Не любят этого таёжники.
Распутин сравнялся с предметом наблюдения, вышел на одну линию. И теперь между ними было метров двести, или чуть больше.
Но ничего там, на болоте не изменилось. По-прежнему ягодник, оставался за своим занятием, собирал ягоду.
И тут свои проблемы имеются: предмет ты видишь ярко в общих чертах, а рассмотреть всё до мелочей всёравно невозможно. Надо ещё ближе подойти наблюдателю, а это лишняя трата времени и сил. Глупо в сторону от тропы ходить.
Была у Распутина и другая причина этого не делать. Потому что он уже лет пять назад, подходил к этому "ягоднику", и ничего там кроме мелкого кустарника не обнаружил.
Но это всё происходило по времени чуть раньше, тогда ещё была голубика. И её можно было там собирать, этому странному ягоднику. И уже тогда он Гришке странным казался.
И тогда всё обманом оказалось, хотя вечернее время было то же самое. И так же, лучи солнца светили таёжнику в глаза.
И сейчас, это "видение", повторялось несколько дней подряд. И всегда только под вечер. Но Распутин уже не стремился туда идти, как тогда. "Зачем?". - "Там никого нет!".
Хотя у Григория и были свои соображения на этот счёт, но он не торопился: и тогда, и сейчас делать выводы - рано ещё.
По ходу, Распутин, уже "разминулся" со своим ягодником, отошёл метров на триста, но всё это происходит на грани его обозрения. То есть под его контролем.
Вот уже, и место его постоянной остановки. Здесь ждёт его долгожданная вода, от которой отказаться нет сил, потому что она необычного вкуса. И холодная она. Мох, как в холодильнике её держит.
Настоялась "водица" на древних мхах и корешках. И холодная она, потому что мох укрыл её своим покрывалом от жары, и чистоты она необычной. Не удивительно, что лечебная она.
На Брянщине, во время Великой Отечественной Войны. Партизаны, ложили этот мох на свои раны, чтобы не допустить заражения крови.
Не было тогда медикаментов у них, а жить всем солдатам хотелось. И этот мох, тогда тысячи солдат, сынов России спас от верной гибели. Целебный мох, "как человек герой", их мало на свете. И его мало.
Поставил Распутин свой короб на землю, под красавицей лиственницей. Снял свою запотевшую куртку и положил её сверху, на свою поклажу. И получается, что невольно ей, этой красавице поклонился. И не грех это таёжнику, такой красивой девушке поклон отбить. А наоборот, "грех этого не сделать".
Много холодной воды не выпьешь. И Григорий омыл водой свою грудь и спину, плеснул шаловливо в своё лицо, и по глазам досталось. Но так и задумано было, потому что всё это эликсир жизни, и глаза зорче будут.
А пока тело нежно обдувал осенний ветерок, потому что и он своих героев уважает, и им свою силу даёт.
Усталость потеснилась, упряталась подальше в сознании человека, ещё не место ей спорить. Она ещё возьмёт свое право властвовать человеком.
Уже взбодрённый Гришка стал рассматривать забытого на время ягодника. Теперь он смотрел прямо: туда, куда светило солнце, а не сбоку, как раньше. Просто таёжник поменял своё местоположение, а всё остальное осталось без изменения. И ягодник тоже, там же остался.
Можно было, и сейчас оставить свои вещи и налегке сходить, рассмотреть "всё видение" своими глазами. Но Распутин заранее знал, что всё это обман: всё будет, как и раньше было. Нет там живого человека.
И что самое интересное, то ягодника никогда утром не было на его "любимом месте". Зато когда Гришка возвращался домой с ягодой, то видение всегда было там, как бы встречало его.
Светило солнце Гришке в лицо, оно ещё не спряталось за сопки, но уже готовилось это сделать. Ведь и ему покой требуется, как и всякому живому организму.
Час оставался у Гришки для всех его дел. И только неопытный человек не будет торопиться выбраться засветло из тайги. Иначе он, "хватит там лиха" тайга не любит таких людей, и учит их уму разуму, уважения к себе требует.
Ежегодно, Распутин поласкается таежной, целебной водицей, это его законное право, и что-то менять в своём регламенте он не собирается. Да и странный ягодник никуда не торопится, всё там же, на своём "пятачке" работает". "Всё, что-то там собирает".
Прикинул Григорий расстояние, и пришёл к выводу, что с прошедшими годами, "его знакомый" ягодник сместился метров на пятьдесят ближе к тропе. Но это его место, непонятного, и странного фантома. Просто сейчас, он чётче "обозначил себя", и не более того.
Не хотел Распутин делать какие-то выводы, но и в его душе был свой интерес. Ведь так, "всё просто", в природе не бывает. Там везде есть строгая закономерность, и всё там движется, и живёт своей жизнью.
Мы видим только то, что нам и положено видеть не более того. Другого мира мы прикоснуться не можем, он параллельный нам,
Однако и там есть тонкие места: на стыке миров. И уже сама природа помогает нам обозначить их, как сейчас всё происходит. Когда лучи солнца сами выхватывают из природы, то, что не должно быть видимо человеку.
Всё же подошло время и Распутину сделать свои "накипевшие выводы", не один год всё это повторяется. Надо всё обобщить, этот "фонтом" того стоит.
И вспоминается Гришке давний случай, которому он сам был свидетель, а дело было так:
За ягодой часто ездят одни и те же люди, и многие знают друг друга по именам и фамилиям. Потому что у них сбор ягоды это основная статья их семейного дохода. И вообще у них, на "наши понятия", есть свои соображения. И часто не ординарны они.
- Собрал ягоду. Продал её. А с деньгами, что хочешь, делай.
- Хочешь, пей водку! Хочешь в "чулок", "кубышку", или другое место ложи.
- Ты свободный человек, ты хозяин своей жизни.
И вот именно здесь, есть фанатично преданные своему укладу жизни люди "таёжные бродяги". Любят они тайгу-маму, больше себя, и готовы бродить там целыми днями.
Душа их уже давно отошла от людей: там много обмана, и жить тяжело. А тут простор для души, кругом красота! И, уже этот дар Божий, отнять никто не сможет, ни одна власть.
Конечно по характеру это все разные люди: есть и с лукавинкой, есть и очень добрые. А есть, что сразу к себе неприязнь вызывают, потому что без хитрости жить не могут. И ещё есть в них порок: "жадность". А это у таёжников грех самый большой: тут всем делиться надо. Не надо прятаться от людей.
Поэтому, везде к такому человеку "неприязнь идёт", и каждый хочет высказаться по этому поводу.
К таким людям относилась и Марья Ивановна. Лет ей уже за шестьдесят, но быстра она на ногу.
- Что коза скачет! - так о ней "её подруги говорят". Не было у неё подруг.
И эта невысокая бабушка, хотя её так трудно назвать. Она очень молодо выглядит. На своих кривых ногах, обутыми в резиновые сапоги. С ходу обходит людей, что движутся в направлении ягодника, и устремляется вперед к своему заветному месту. Лишь только белый платочек на её голове прощально раскачивается, точно прощаясь с попутчиками.
В след ей летят разные нелестные слова, и даже маты. Потому что женщины по-другому не могут обходиться с "наглецами". Они всё ей выскажут, что у них на душе накопилось. Это женщины.
Но Марью Ивановну это никак не волнует. До автобуса, что повезёт их домой, а это будет только вечером, её никто больше не увидит. И своего заветного места она никому не покажет, "хоть убей её".
Мужики только посмеиваются: на весь этот "женский гвалт", что творится у дороги. Так у ворон бывает, если другая "нахалка", вторглась на их территорию. Тут все они едины, и только пух-перо летит: забавное зрелище. Урок ей на всю жизнь будет, не иначе!
Часто так бывало с Марьей Ивановной, и Распутин тому свидетель. Но, как говорится: "урок не шёл ей впрок". Она по-прежнему, оставалась, верна своим принципам, и ни с кем не делилась своими маленькими тайнами. И заветного места никому не показывала.
И вот однажды, возвращается Гришка с ягодой. И вот в этом месте, где он сейчас отдыхает, и часто видит "своего ягодника". Встречается ему "странная женщина". Она стоит недалеко от тропинки, на болоте, и машет ему руками.
Остановился Распутин, и не понимает он, в чём тут дело.
- Подскажите, где здесь тропинка, мне домой надо?
- Я на тропинке стою, двигайтесь сюда, - отвечает ей Григорий.
Ему весело потому что, весь день он один по тайге ходил, а тут и хороший человек повстречался, да ещё помощи просит. Отчего же не помочь ему, да к тому же это женщина. Тут двойной грех, как пройти мимо?
Снял он свой короб с плеч и ждёт ягодницу. А когда та подошла к нему поближе, то Гришка оторопел от изумления. Перед ним предстала Марья Ивановна, да ещё со слезами на глазах.
С лёгкой сединой её волосы выбивались из-под косынки, и она неловко сняла её. Голубые глаза её красны от слёз, видно плакала много. Растерянность, и даже горе на её лице: "не сотрёшь их" - так иногда говорят, если какую-то грань хотят выделить.
- Я заблудилась! И не знаю, как выбраться на дорогу? - уже от усталости тихо шепчет женщина.
Видно, что последние силы покидают её, а вернее закончилось самообладание. Такое состояние тела, когда человек не может себя контролировать. И нет в нём уже ни физических, ни духовных сил, истощились они.
- По этой тропинке пойдёте, она и выведет вас к линии, а там до дороги с километр будет: "не заблудитесь!"
- Да ещё и поезда ходят! А дальше и машины слышны!
Но Марья Ивановна, глазами умоляет Распутина. Она не на шутку напугана, боится, что он сейчас уйдёт от неё. Вот-вот, и "дар речи потеряет".
- Можно я с вами пойду, а то сама я не выйду.
Горько расплакалась бывалая таёжница, и стала рассказывать про свои приключения уже нежданному попутчику. А там много было: и горестного, и поучительного для любого человека, хоть старого, хоть малого.
- Ушла я на своё место, как обычно одна. Но, что-то сразу у меня не заладилось дело. Не было у меня уверенности, что я правильно к своему месту иду.
- Не стала я торопиться, а стала потихоньку ягоду собирать. И, как я не пытаюсь сориентироваться на местности, но не могу это сделать. Даже в какой стороне находится железная дорога, не могу определить.
- Вот тут я и заметалась: то в одну сторону ринулась, уже забыв про ягоду, то в другую!
- Так и пробегала я по болоту до обеда.
Знал Распутин, что такое в тайге бывает, когда леший "ужас на человека" нагоняет. И может долго по тайге "водить".
Именно, "водит леший", то есть играется со своей "игрушкой".
И всё это шутка с его стороны. А человек неосознанно включается в эту игру. И даже может пропасть человек.
Это дело очень серьёзное. И лучше всего в такой ситуации отдышаться, и оглядеться человеку. И тогда "всё на место станет".
Сразу дорога покажется: и отпустит тебя леший домой с миром. Пропадёт у него интерес с тобой играться.
- И что самое обидное мне, увидела я трёх женщин, которые ягоду собирали. Подошла я к ним и объясняю, что заблудилась я. А те, от души смеются:
- Шла бы ты Марья Ивановна, и не просто шла...
- У меня слёзы на глазах навернулись, а тем хоть бы что: "заливаются себе смехом!"
- Отбегалась ведьма старая, и на тебя "проруха" нашлась.
- А потом показали руками в сторону: "туда иди!"
- Пошла я в том направлении, и целый час там ходила. Потом снова к этим женщинам вышла. Получается, что по кругу ходила.
- А те смеются, "негодницы", и так им весело, что не передать мне словами.
- Что Марья Ивановна. Если нам своё заветное место покажешь? Тогда и выведем тебя.
- Да нет у меня никакого заветного места. Я просто люблю одна ягоду собирать, что бы мне никто не мешал это делать, - уже взмолилась я.
- Снова те смеются, и опять мне направление показывают: "туда иди!"
- И ещё я целый час ходила, пока опять к "шутницам" не вышла.
- Те так и присели от неожиданности: "да в своём ли ты уме Марья Ивановна", или дурачишь нас?
- Посовещались они недолго...
- И уже сами от меня ушли. А мне сказали, что дальше пошли, свою ягоду искать.
- Наплакалась я там вволю. Затем Богу помолилась: так и на тебя вышла.
Не знает, что сказать Марье Ивановне Гришка Распутин, никаких слов не находит. Хотя и сам исходил немало таёжных дорог, но такое слышал впервые.
- Чтобы дорогу не показали? "Это маловероятно!"
- Ну, проучили немного Марью Ивановну, но не до такой же степени издеваться?
- Скорее всего, она сама ошибалась! Всё ходила по невидимому кругу: так играется леший, - в это Григорий верит.
- Не плачь Марья Ивановна: вместе до самой дороги пойдём, торопиться нам некуда, успокаивает он нежданную попутчицу.
Снова наполнились здоровым блеском глаза бедной женщины, и она в людей поверила.
Больше Распутин её не встречал в своих походах, и про неё ничего не слышал. И если бы не тот "фонтом", что однажды под вечер на этой мари встретил, то и вовсе об этом случае не думал.
Но эти встречи чуть ли не ежегодно повторяются: в одно , и тоже время. И место встречи, то же самое. В ста метрах отсюда он Марью Ивановну встретил, затем на дорогу её вывел.
Не знает Гришка, как сложилась дальнейшая судьба Марьи Ивановны: жива она сейчас, или нет?
Но, скорее всего, что уже давно нет в живых. А душа её гуляет, по этим таёжным просторам, не может она в тайгу не ходить. И обидно ей.
Она и сейчас никому не мешает, её это место. И Распутина она не таится. Он хороший человек, и уже помог ей однажды. И обозначить себя ей очень хочется.