Хохлов Григорий Семёнович : другие произведения.

Сорок - сороков . Дин-Дум

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


   Сорок - сороков . Дин-Дум
  
   Начало
  
   В одной из провинций Китая,
   Жили да поживали два друга,
   Жили бедно - счастья не зная,
   Тяжкий пот и работа подруга.
  
   Вот и всё, их рабское счастье -
   С утра до вечерней алой зари.
   В солнечный день и ненастье
   На хозяина гнули спины свои.
  
   Издевалась зло судьба над ними:
   Чаны и Чжаны - известны в Китае,
   Часто императоров так величали,
   И эти цари волю народов решали.
  
   А эти жили и гнили в болоте,
   Рису вдоволь ни разу не ели,
   Их жизнь проходила в работе,
   И лютые мытарства терпели.
  
   Джага - их хозяина так звали,
   Был очень мудр, а так же сыт,
   Его щеки жирные, - блистали,
   Ехидный рот всегда раскрыт.
  
   - Мне, что-то рыбки захотелось,
   Да из императорских вот рук!
   Всегда друзья в виду имелись,
   И это был его коронный трюк.
  
   Рабы шли без отдыха рыбачить,
   Что бы злодея рыбой накормить.
   А затем тот гнал рабов работать,
   Джага любил премило пошутить.
  
   А в ужин - бил рабов по пяткам,
   Стук да стук звучал его бамбук:
   - Преподам урок ворам-ребяткам:
   И душу радовал, сей жуткий стук.
  
   Там еще была беда большая:
   Виднелось драконово гнездо,
   Огнем пылала сопка золотая,
   Хозяин поселился там давно.
  
   Поживал там змей трехглавый,
   С молодой красавицей - женой,
   Был он бед виновник главный,
   И обходили то место стороной.
  
   А внизу под сопкой самой,
   Куда лилась людская кровь,
   Пылали маки бездной алой,
   Возрождаясь к жизни вновь.
  
   И страшно убиенные стонали,
   Когда птицы кости их глодали.
   И только души те не умирали,
   С кровавою зарею воскресали.
  
   Их стенаний звук протяжный,
   Эхом, в долине, спящей вился,
   И тяжёлой, изумрудною росой,
   На маки еще сонные, ложился.
  
   И эти слезы с красивых маков,
   Змей жадно с упоением лизал,
   Своё сознанье избавя от оков,
   Он в небесах и времени летал.
  
   Те слезы - люди опием назвали,
   Им угоститься не желал никто,
   А кости всё к небесам взывали:
   - Предаст земле нас. Кто же, кто?
  
   Удальцов таких не находилось,
   Забит так и запуган был народ,
   И гадов тень над рабами вилась,
   И смерти лютой каждого черед.
  
   А река Великая, их звала:
   - Бежим, я всё устрою вам!
   Волны шумные бросала,
   И смелый вызов рыбакам.
  
   Чжан Дин Дум решился,
   Всё звал Е Куна за собой:
   - Не зря на свете я родился,
   И с царем фамилии одной.
  
   И вот река швырнула сети
   Потом еще какое-то тряпье:
   Наигрались Бури - мои дети,
   Было ваше - а теперь ничье.
  
   И был Джага доволен очень,
   Что снасти рыбацкие целы:
   - Рабов рождается, как грязи,
   А в сетях запутались сомы.
  
   Одна лишь девушка рыдала.
   Сяо Ли - красавицу ту звали.
   Безутешно бедная страдала,
   Солнце замирало от печали.
  
   Ей чайки что-то говорили,
   Кружась над ней всё ниже,
   И розу красивую вложили,
   В мольбе протянутые руки.
  
   Тут и солнце сразу засияло,
   И слезы высохли все вдруг,
   Сяо Ли счастливая стояла
   И люди, сомкнулись в круг...
  
   Вся Россия так же ликовала,
   Упал шаткий, царский трон.
   Рабам там землю раздавали,
   И народ был заново рожден.
  
   И эти люди, бились насмерть:
   За народ за счастье и землю,
   За равенство свое и братство,
   Все сомкнулись в том строю.
  
  
   Не отразим клинок у Чжана,
   Бьет врагов своих Дин Дум,
   И так же звенела сабля Чана,
   Царских слуг крушил Е Кун.
  
   Везде их кони верные носили,
   Таких городов и сел не счесть.
   Кровь свою горячую пролили,
   Но воинов не запятнали честь...
  
   У реки цветут теперь гвоздики,
   Горят по всей песчаной полосе.
   Бойцы здесь умирали за победу:
   И столько их, осталось на косе.
  
   А лес зацвел вдруг от пионов,
   Вокруг нежный источая аромат.
   Так наша земля почтила воинов,
   Что здесь непобежденные лежат.
  
   А луговые маки разбросались,
   Они нежны и добры, что дети,
   То души, не умершие остались,
   И чище их нет на белом свете.
  
  
   Так вся армия дошла до океана,
   Что неспокойным слыл всегда,
   О, как свобода дорого досталась,
   Что вся была разрушена страна.
  
   И командарм здесь перед строем,
   Всех армейцев лучших наградил:
   Дарил часы с волшебным звоном,
   А кому и ценное оружие вручил.
  
   Часы Чан слушал с восхищеньем,
   Невольно слезы по щекам текли.
   Так вознести одним мгновением:
   Из рабов: и вдруг героем нарекли.
  
   В жизни у каждого - своя дорога,
   Знать, настал и мой звёздный час.
   А путь по небу - совсем не долог,
   Но великий подвиг окрыляет нас....
  
   Командарм и друга не забыл,
   Оставив в раздумьях Е куна,
   И обо всём Дин Дум забыл,
   И его раба Россия наградила...
  
  
   Здесь грамота китайскому народу,
   Тут всё, что Ленин людям говорил,
   Про братство, равенство, свободу,
   Тебе, Дин Дум, как брату я вручил.
  
   Ее пусть люди добрые читают,
   Пусть знают, помним мы о них,
   И жизнь свою пусть созидают,
   Ведь всё в руках у них самих!
  
   Возьми коня в награду боевого,
   Клинок-огонь и маузер возьми,
   И подарков нет - щедрей такого,
   Но только людям правду донеси....
  
   Клянусь - честно служить народу!
   Зарекаюсь - не запятнаю эту честь!
   Буду крепко сражаться за свободу,
   Пока хоть капля крови во мне есть!
  
   Вот и всё друзей прощанье,
   И командарма добрые глаза.
   Горьки минуты расставанья:
   И упала незастывшая слеза.
  
  
   А конь летит, летит крылатый,
   Через сопки, речушки и тайгу,
   Уже битвы пламенем объятый:
   Не могу я по-другому, не могу.
  
   Всего лишь на одно мгновенье,
   Вдруг как лань застыла Сяо Ли:
   Ты не исчезни, доброе виденье...
   И не исчезло, и вздрогнули они.
  
   Вот сплелись тела их воедино,
   Монолитом замер умный конь,
   Так любовь, сердца соединила:
   И не погас, горел в душе огонь.
  
   Тут Джага - взорвался криком:
   Подлый, мерзкий, грязный раб,
   На колени: слуги, за бамбуком,
   Настучать по пяткам, буду рад....
  
   А Буян легко толкнул обжору,
   И копытами легонечко прижал,
   И хозяин лопнул сам от жиру,
   И чересчур уж мерзко завонял.
  
  
   Всё зачитал Дин-Дум посланье:
   Командарм, что людям передал,
   И ещё Ленина Великого веленье,
   Что вождь - крестьянам завещал.
  
   И упали люди, тут же на колени,
   Молились со слезами на глазах:
   Мы трудились безо всякой лени,
   И не забыл Творец-Отец о нас.
  
   И он наступил наш час победы,
   И не переведётся в домах хлеб,
   Чувства нет приятнее свободы,
   И в рабских душах гибнет раб.
  
   Всю землю роздали крестьянам,
   Поделили весь хозяйский скарб,
   Потопили слуг по грязным ямам,
   И стал хозяином вчерашний раб.
  
   Но змей спешит, летит за данью,
   Тёплой крови жаждает испить,
   И предаться праздному веселью,
   И красавиц чернооких полюбить.
  
  
   Тут же побежали все крестьяне,
   Про счастье и свободу, позабыв,
   Да сидят в щелях, как тараканы,
   И молят Бога, что б остался жив.
  
   Но не все товарищи бежали,
   Рвется в бой крылатый конь.
   Всё стреляет маузер по змею,
   Полон страсти клинок-огонь.
  
   Но не убивает дракона пуля,
   Колдовской не зная наговор:
   И тут Буян вперед рванулся,
   Поведем другой мы разговор.
  
   Заблистали молнии в ударе,
   Сквозь огонь и едкий дым,
   И страшно головы стонали:
   Рубил нещадно их Дин Дум.
  
   И давит конь ногами змея,
   Сам весь от ярости, дымясь.
   Змей умирал, весь цепенея,
   И вертелись головы зверясь.
  
  
   Над горою черепа поднялись,
   Пронесся эхом грозный стон:
   Тиран, мы до тебя добрались,
   И каждый миг наш отомщен...
  
   Все кости бережно собрали,
   И прилюдно предали земле,
   И маки над могилою алели.
   Уже в разрушенном гнезде.
  
   А злые дети грозного дракона,
   По свету разлетелись, кто куда,
   От смерти улетели и от закона,
   И отомстить поклялись за отца.
  
   Но мать-змея тут затаилась,
   Чудный опий, мак её держал,
   И ночами всё кругами вилась,
   И зыбкий воздух там шуршал...
  
   Вздохнул народ свободно,
   Первый раз за столько лет:
   Но горько было и обидно,
   За года, давно которых нет.
  
  
   Люди свадьбы добрые сыграли,
   Друг другу в верности клялись,
   Чтоб горя дети ихние не знали,
   И шумно слезы радости лились.
  
   Недолго, безоблачно так жили:
   Змея, солдат с Востока привела,
   И землю древнею враги топтали,
   И снова кровь ручьями потекла.
  
   И снова конь носил Дин Дума,
   Беспощадно сёк клинок-огонь,
   Но вражья тьма все прибывала:
   Его отряд был в сопки оттеснен...
  
   Так рос в отряде сын Дин Дума,
   Уже с детства ненавидя это зло,
   И счастьем было для Хан Люма,
   Как и отец сражаться за добро...
  
   Над Россией тоже змеи вились,
   Пришла с Запада Великая орда,
   И за свободу насмерть бились,
   И кровь народная ручьём текла.
  
  
   Вот и пробили час, часы Е Куна:
   Навсегда прощай любимая жена:
   Ты Анастасия - для меня Россия,
   Моя Россия, на веки Родина моя!
  
   Он сражался годы: день за днем,
   Спешно День Победы приближая,
   И генералом стал, как командарм,
   По стуку сердца бой часов сверяя.
  
   Не скоро фашист, проклятый пал,
   Вновь вся страна свободной стала.
   И уже самурай с Востока угрожал,
   Со стороны порабощенного Китая.
  
   Ты самурайский меч, блесни,
   И будешь сломленный навеки,
   Ответь нам за злодеяния свои,
   За рабство, простого человека....
  
   Китай тут страшная картина:
   Кругом здесь голод и нищета,
   Затрепетало сердце у Е Куна,
   И еще белее его стала седина.
  
  
   Я столько лет страну не видел.
   Но здесь душой всё время был,
   А сердце застучало, как увидел,
   Наверно, часы перевести забыл.
  
   И русские в Китае умирали,
   Про своё горе сразу позабыв,
   И долг свой свято выполняли,
   Как вождь, как Ленин их учил...
  
   Грянул бой у сопки Золотой,
   Сошлись две армии в ударе,
   Горел металл, как лист сухой,
   Стонал, коробясь при пожаре.
  
   И по японцам Дин Дум ударил,
   Пусть помнят партизанов месть,
   И маузер без промаха их жалил,
   И клинок срубил их - и не счесть.
  
   Отец и сын здесь бились рядом,
   Плечом к плечу - спина к спине,
   Он бодрил Хан-Люма взглядом:
   Я счастлив - я летаю, как во сне.
  
  
   Но пуля омрачила всю победу,
   Змея жена чужую руку навела:
   - Я обещала, что сживу со свету,
   Я мстила, я страдала и ждала.
  
   Дин Дум, бледнел всё улыбаясь,
   Сейчас, не веря в смерть свою,
   Трава легонько распрямлялась:
   - Командарм, я волю выполнил .....
  
   Тут снова, выстрел прогремел,
   И рядом с другом осел Е-Кун,
   И дикий хохот ужасом гремел,
   И в смертный бой летел скакун.
  
   - Лети, Буян, мой конь крылатый,
   Всё зовет тебя - последний бой,
   И жив ещё ваш враг заклятый.
   Так трепещи же - подлый змей!
  
   Хан Люм летит ему на помощь,
   Сечет головы его клинок-огонь,
   Рубит, слезами горько заливаясь,
   И гада-змея, терзал зубами конь...
  
  
   И больше нет волшебного коня:
   Облачко по небу проплывало,
   То Буяна его добрейшая душа
   Навсегда к Дин Думу улетала.
  
   И ещё все боя пламенем дыша,
   Герой стоял пред командармом,
   Чана Е Куна все жаждала душа,
   Успеть сказать о самом главном.
  
   - Сынок! Шептали губы у Е Куна,
   Рад, что у Дин Дума такой сын,
   Легенды люди про тебя слагали:
   Но бой с драконом я видел сам.
  
   Я раб и вот командармом стал,
   Навечно в долгу я пред Россией,
   На помощь Китай меня позвал,
   И я летел сюда со всей мессией.
  
   Часы возьми мой юный друг,
   Ход сверяй со стуком сердца,
   Часов ведет волшебный круг,
   Давно задуманный умельцем.
  
  
   И пусть сопка станет Золотой,
   Для тех, кто вечно там лежит,
   Шпиль - вознесется над горой,
   И свет его, над спящими летит...
  
   Ищи семью, спеши в Россию,
   Милой Насте передай кольцо,
   Последний раз его я поцелую,
   И сорвалась слезинка на лицо.
  
   И грянул залп из всех орудий,
   Что б дух драконов разогнать,
   Героев павших почтили люди,
   Бойцы устали - им надо спать.
  
   И нет на свете тяжелее казни,
   Чем в битве растерять друзей,
   С самим собой, пустой возни,
   И жить, за всех еще страшней...
  
   Мама! Прости плохого сына,
   Тебя одну, не смог я уберечь.
   Меня от пули злой прикрыла,
   А я обязан был там умереть.
  
   Что бы ты жила счастливо,
   Ну, хоть немножечко жила,
   Родная! ты умерла красиво,
   Ты самою счастливою была.
  
   Я горсть земли беру с собой,
   Моя дорога - тяжкая в тумане.
   Ты на чужбине будь со мной,
   И мне спокойно будет - мама!
  
   Хан Люма ждёт Великая река,
   Она как мать сыночка утешает:
   - Ты оставайся похожим на отца, -
   А чайки ему крыльями махают.
  
   Е Кун не знал - что нет семьи,
   Дочь Верочка жила в детдоме.
   И не зря дочку Верой нарекли,
   И помыслы счастливые отдали.
  
   За всех сиротке надо жить,
   Раз мать её болезнь забрала,
   И невозможно слез не лить,
   И Вера тихо песню запевала.
  
  
  
   Вот такой нашел её Хан-Люм,
   И такой она останется навеки,
   Но эта сказка, уж совсем не та,
   А про их сына Виктора-героя,
   Про победителя, про Человека!
  
   14 февраля 2001 г.

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"