На главную страницу Послесловие Когда я закончил рукопись первого варианта этой книжки, передо мной встал обычный вопрос - что дальше? Я дал её почитать старому знакомому - опытному журналисту с сорокалетним стажем, акуле пера. Он прочитал, вопреки моим опасениям похвалил, посоветовал выкинуть слово "каратели" из начальной части текста и неожиданно предложил помощь: - Послушай, старина, если хочешь, я могу связать тебя с русским обществом, у них есть своя газета - будут тебя печатать из номера в номер. Тебе главное сейчас - засветиться! - Да не люблю я этих обществ, - честно признался я. - Ты же читал у меня в тексте. Не люблю. - А зря отказываешься - сказал старый знакомый - подумай. Напечататься очень хотелось. Я подумал и смалодушничал - решился. С представителем русского общества мы встретились на том же моём любимом углу Чупрынки - Киевская, напротив "New-York Street Pizza" и рядом с особняком НТШ. Я вручил ему рукопись, погода была хорошей, и мы направились к ближайшей лавочке поговорить. Через десять шагов представитель добродушно глянул на меня и удовлетворённо сказал: - Это хорошо, что вы обратились именно в наше общество, а то в остальных сплошные жидовские морды засели, спасу нет. Я так и знал! Так мне и надо! Захотелось сразу забрать у него из рук моё творение, но я ограничился растерянным замечанием: - Вообще, у меня к евреям несколько иное, то есть вполне нормальное отношение... Спутник засмеялся: - Вы не подумайте, что я какой-нибудь антисемит! Хотя не зря их Пётр Первый выгонял, не зря! Он с подозрением посмотрел на меня: - Извините, вы, может, сами из этих... Ненавидя сам себя, я заверил его, что нет. Он осклабился: - Мы с вами вполне можем подискутировать на эту тему. Тут я вынужден был сказать, что брезгую таких дискуссий и ещё через три минуты мы расстались. Рукопись я забрал вскоре. Другой старый товарищ, узнав о моих проблемах, тоже предложил помощь: - Тебе нужно издательство? У меня есть знакомый! Сейчас позвоню. Через два часа я заходил в кабинет директора издательства. Директор выслушал меня, подержал в руках рукопись и с лёгким сочувствием уточнил: - Ну, i ким ви бачите свого читача? Хто це буде? П'ятдесят людей з росiйського "общества"? Опять российское общество! Я объяснил ему, что мне-то книжка кажется вполне занимательной, но свои шедевры всем авторам представляются, наверное, замечательными. Не мог ли бы кто-нибудь из его сотрудников это почитать - я готов выслушать любой приговор. Директор заверил меня, что с этим проблемы нет - рукопись прочитает очень авторитетный специалист - и он назвал мне фамилию действительно известного в городе человека. Договорились созвониться через несколько дней. В назначенный срок я позвонил. Голос директора был деловитым и оптимистичным: - Ви знаєте, ваша книжка достатньо цiкава. Давайте пiслязавтра зустрiнемося разом - наш головний редактор, ви i я. Є тема для дiлової розмови. Два дня я чувствовал себя, как на крыльях. Славик посмеивался, глядя на меня и говорил: -Писатель! - но потом вспоминал какой-то старый советский фильм и с сомнением произносил фразу из этого фильма - "Мы не дадим ему стать кинозвездой!" Перед назначенной встречей я ещё раз, как и было договорено, позвонил. Тональность директора издательства резко поменялась: - Так, так, приходiть, я вам вiддам рукопис. - Щось помiнялося? - уточнил я. - Помiнялося. Це не по телефону. Приходiть. Когда я пришел, директор вручил мне рукопись и объяснил, что общественность города против издания подобной книжки. - Какая общественность? - опешил я. - Ну... - лицо его приняло туманное выражение, - розумiєте, ви є одiозною особою, я не можу ризикувати авторитетом видавництва. А книжку ви написали цiкаву. Видайте її за свої грошi де-небудь. Я посмотрел на него, он отвёл глаза в сторону, потом опять повернулся: - Ну, як людину, ви мене розумiєте? Розумiєте? - Розумiю - уныло ответил я. Сын неуёмно веселился: - Что такое одиозная личность? - Омерзительная и скандально известная - объяснил я ему. Моё объяснение рассмешило его ещё больше. - Вот уж не знал, что ты известная личность! Но - мы не дадим ему стать кинозвездой - я тебя предупреждал. Несколько дней я ходил, как в воду опущенный, потом успокоился. Дал почитать рукопись ещё нескольким людям. Один из читателей, национально сознательный, с улыбочкой сказал, возвращая рукопись: - Я розумiю, для чого ви ховаєте окремих людей за псевдoнiми. Щоби легше було, ну...- он на мгновение задумался, подыскивая подходящее слово - ну, оббрiхувати людей, просто кажучи. А после этого, ссылаясь на очевидца, начал объяснять, что никаких потёков мочи на памятнике Ленину не было. Я уклонился от высоконаучной дискуссии, был ли обоссан "вождь" или нет, перед тем, как его развалили. Другой, более интеллигентный добровольный рецензент, сделал мне замечание: - Олександр Васильович, не можна писати, що весь старий Львiв збудований поляками. Старий Львiв будували поляки, нiмцi, австрiйцi, iталiйцi i навiть трохи угорцi. Я заверил его, что обязательно это выправлю. - Окрiм того, - продолжил собеседник, - якщо ви вже даєте цифри по нацiональному складу мiста перед вiйною, то цi цифри повиннi бути коректними. Вашi думки - то одна справа, а цифра має бути точною. До речi, цi показники в мене є. Мы тут же сверили цифры. Они оказались практически идентичными. Мне сделали ещё несколько довольно мелких замечаний. Я поблагодарил. Спустя месяц или два, возвращаясь к тексту, я увидел все его слабости и понял, что их заметил, не мог не заметить интеллигентный читатель, но не стал на этом акцентировать внимание. Я ему признателен за это. Когда от замечаний воздерживаются читатели, несомненно имеющие на это право - это заставляет задуматься. Ещё один мой старый товарищ, чей образ фигурирует на страницах этой книги, после прочтения её грустно сказал: - Я вижу, ты окончательно завернулся на национальном вопросе. - Да, - честно признался я. - А что, это плохо? - Нормальные люди не могут интересоваться национальным вопросом. Национальный вопрос волнует ненормальных людей, неужели ты этого не понимаешь? Я знаком с ним более тридцати лет. Конечно, он всегда был выше этого. Уровень культуры ему это позволял. Мой, к сожалению, пониже - меня это волнует. Прошел год. Рукопись была мной тщательно доработана. Я познакомился с известным украинским интеллектуалом профессором истории Ярославом Грыцаком и показал книжку ему. Пан Ярослав одобрил рукопись и пообещал помочь. Он рекомендовал текст нескольким львовским издательствам и даже возил его в Киев. Я очень признателен ему за помощь и участие, но... В издательствах мне по разным причинам отказывали и я понял, что Львов, конечно, очень "продвинутый" в Украине город, однако автор я самодеятельный, да и сама тема волнует в нашей стране разве что несколько десятков людей, пищущих время от времени руководителям державы прочувствованные письма. На кой черт такую книжку издавать себе в убыток? Ну да ладно, мы все-таки в ХХI веке живем, как-то выкрутимся... И в завершение.Несколько разных людей - русские и украинцы - разными словами высказывали одну и ту же мысль - нельзя, дескать, болтаться, как нечто в проруби, пора определяться. Ты с кем? - ставили они вопрос ребром. Я слушал их и думал, что вполне определившихся в нашей стране и так навалом - миллионы донеччан, миллионы галичан. А граждан Украины, подобных мне - явное меньшинство. Может, в этом и есть наша беда? И разве обязательно примыкать к нашим или вашим, разве недостаточно просто чувствовать себя человеком и гражданином этой по любым меркам огромной страны - Украины? Львов 2002 - 2005 На главную страницу