Вчера я услышал нехорошую весть. Оказывается, в средней школе имени Василия Ивановича Чапаева, избили учителя Каркидонова. Он был скромным человеком низкого роста, пузатый.Преподавал географию. Такого человека убили, гады. Ну, думаю, "Приближается конец света. Не осталась у молодежи элементарного уважения к старшему поколению. Надо их проучить". Меня мучила чувство мести. Потому что учитель Каркидонов был моим кумиром, и он на уроках постоянно хвалил меня и ставил мне пятерки. Я всегда мечтал стать путешественником, как Руал Амудсен, и покорять северные широты Арктики один на собачьей упряжке. К сожалению, я стал колхозником. С такими мыслями я пошел на "жаназа" (на панихиду). Когда я подошел к дому, где жил покойный учитель Каркидонов (царство ему небесное), около ворот стояли односельчане, скорбно опустив головы. Я крепко обнял сына Каркидонова и выразил своё соболезнование:
- Я глубоко опечален известием о смерти вашего отца и учителя товарища Каркидонова. Хочу выразить мое искреннее сочувствие вам и вашим близким. Мы потеряли талантливого учителя, патриота своей отчизны и доброго, искреннего друга.
Мы, то есть, ученики великого Каркидонова, скорбим вместе с вами. Мы отомстим за него - сказал я. Сын Каркидонова заревел. Потом дал мне лист бумаги и сказал.
- Мизхаппар-ака, это завещание моего отца, которое он написал перед смертью лёжа на больничной койке. Отец просил меня, что бы я отдал это письмо Вам.
Я взял бумагу и, развернув её, принялся читать.
Завещание
"Пусть это последнее письмо мое как можно скорей дойдет до руки моего бывшего ученика бесстрашнего воина, каратиста, местного самурая Мизхаппара.
Здравствуй, Мизхаппар!
Как поживаешь? Твои приемные родители, отчим и мачеха, соседи, родственники, односельчане, твои друзья Курумбой, Мамадияр, Юлдашвой все живы и здоровы? Передай им от меня привет. Если спросишь про меня, то я лежу в больнице, и врачи говорят, мое положение крайне тяжёлое. Ученики избили меня. Если честно, сам виноват в этом. Завуч Исканакулов умолял меня, чтобы я надел на голову каску мотоциклиста и бронежилет. А я пошел на урок в повседневной одежде, в тюбитейке. Иду, значит, по узкому коридору, держа подмышкой политическую карту мира, в одной руке - глобус, а в другой - классный журнал и в зубах - наглядное пособие. Когда я дошел до пионерской комнаты, кто-то сзади сказал:
- Стоп, короткобрюкий!
Оглянулся я, и увидел особоопасного ученика Базарова, ну этого, сына богатого сутенера Одинаева, с острой бритвой в руках.
- Закурить не найдётся? - сказал он.
- Нет, - сказал я, мотая головой. Я испугался. А как же не испугаться, господи. Ведь Базаров - очень опасный ученик с плохим характером, особенно когда подвыпивший. Директор и то боится его. Вместе выпивает с ним водку.
- Ты это брось всю эту карту - марту, глобус и прочие, когда с тобой разговаривает ученик! - сказал Базаров.
Я выполнил его приказ.
-Теперь вытаскивай курева! - сказал Базаров, махая опасной бритвой крест-накрест, чтобы полоснуть ею по моему лицу или перерезать мне горло. Я курю насвай, поэтому вытащил свой насковок, сделанный из небольшого узколоба, который я унаследовал от моего бедного покойного отца. Потому что спорить с Базаровым - явное самоубийство. Он взял мой насковок, откупорил, высыпал немножко насвая в ладонь и бросил под язык. Тут случилась беда. Я когда-то написал на своём насковоке такие слова масленной краской: "Кури насвай на свои деньги!". Зря я эту надпись написал тогда. Прочитав это, у Базарова задергались верхние губы и обнажались клыки как у сердитого оборотня.
- Ах, ты хреподаватель! Как ты смел вообще написать такое! Денег у тебя много, да?! А ну-ка, вытащи все деньги, не то отправим тебя в ад и там будешь преподавать уроки! - сказал он.
- А, что такое "деньги", господин Базаров? Это название какого-то экзотического города, что ли? Хотя я учитель географии с огромным стажем, чего-то не припоминаю такого. То есть, мы даже забыли о деньгах. Вот уже сколько лет не получаем зарплату. Какие могут быть у нас деньги?! Мы от нехватки денег иногда покупаем хлеб в кредит! - сказал я.
После этих слов озверевшая толпа учеников во главе с Базаровым начала колотить меня, пинать и бить куда попало, как надзиратели, которые бьют узников в концентрационных лагерях. Политическая карта мира и наглядное пособие разорвались в клочья. Разбитый глобус лежал плоским. Я в панике начал зазывать своих коллег на помощь. Но, мои коллеги во главе с директором Кушкаллаевым, вместо того помочь , скрылись в учительской, закрыв дверь на замок. Я как-то выпутавшись, побежал в надежде спастись, но сгнившие полы коридора подвели меня. Моя нога целиком провалилась под пол, и я снова попал в руки свирепой толпы учеников. Очнулся только здесь. Теперь вся надежда от тебя, Мизхаппар. Ты наш местный Брюс Ли, и я всегда гордился с тобой! Отомсти за меня! Ух, их!.. Чего-то я неважно чувствую себя... Прощай, Мизхаппар... Их, умх, а - а - а- ах, пуффффф!.. Туууууувт! Тууууууувт, Тууууууувт..."
Прочитав письмо, я отвернулся , скрывая слезы от людей. Сжал кулаки до треска костей, горя адским пламенем мести.
После обеда местный мулла построил людей в одну шеренгу перед гробом наставника и великого географа заслуженного учителя Каркидонова, и начал читать жаназу. После этого мы подняли гроб и вышли на улицу. Впереди шел сын Каркидонова с посохом в руках. У него на голове была новая тюбетейка, и он был одет в национальный полосатый халат похожий на тигровую шкуру. Сын Каркидонова шёл, шурша своим халатом, и громко плакал. Провожающие учителя односельчане шли, неся гроб по очереди, топали сотни пар сапог так, как будто батальон пехотинцев идут на священную войну. Похоронили в тот день Каркидонова со всеми почестями как героя погибшего в сражении с шайкой неблагодарных школьников.
На следующий день я временно пристроился учителем географии в школу, где работал покойный Каркидонов. Пристроился я с помощью друзей Каркидонова, которые работают в районном отделении народного образования. Я зашел в учебный класс специально без бронежилета и каски, чтобы не раздражать шайку Базарова и не бросать им вызов. Когда я зашёл в класс, Базаров сидел со своими дружками, выпивая арак. Его, то есть, Базарова который укокошил великого наставника Каркидонова не то, что не посадили, даже в прокуратуру не вызвали.Прокуроры с адвокатами, получив взятку от его отца сутенера Одинаева, не завели на него уголовное дело. А смерть Каркидонова объявили несчастным случаем. Врачи дали медицинское заключение о том, что учитель географии Каркидонов умер от сердечнососудистой недостаточности. Избалованный сын сутенёра Одинаева безнаказанно продолжал свои злодеяния.
-А, это ты, новый малим (учитель)? Иди к нам, выпей с нами граммов пять для храбрости, короткобрюкий, уроки не убегут, успеешь - сказал Базаров, держа в зубах дымящую сигарету.
- Я не пью - сказал я, спокойно положив на стол классный журнал и снимая свой бушлат с деревянными погонами.
- Не бойся, арак бесплатный. Иди, не стесняйся, малимчик, будем поминать Каркидонова - сказал снова Базаров.
- Ну, если помянуть учителя Каркидонова, то я думаю, можно пропустить стаканчик. Но я прошу, чтобы девушки временно освободили класс - сказал я. После того, как девушки вышли в коридор, я плотно закрыл дверь и продолжал:
- Я закрою дверь учебного класса, чтобы директор случайно не зашел и не увидел нас.
- Ну, вот, малимчик, а то, не пью да не курю... Конечно, закрой дверь - сказал Базаров и налил мне арак.
- Чего ты трясешься как аптекарь, который взвешивает яд! Налей по полной программе, не эликсир же это! - сказал я.
Базаров наполнил стакан до краев и протянул мне. Я взял стакан и резким движением вылил арак Базарову в лицо. Потом начал его бить. Его дружки бросились на меня с цепями, железными прутьями и кастетами в руках. Я защищался, блокируясь, и наносил сокрушительные удары по их жизненно важным органам ногами и руками. Пока я мочил остальных шакалов, Базаров неожиданно взял бутылку от арак и разбил ее, ударив о край парты. Потом розочкой бутылки напал на меня с боевым кличем. А я не впервые видел таких дебилов. Легким обманным движением я схватил Базарова за руки и, ударив его по горлу локтем, свалил его на пол, выхватив из его рук осколок бутылки. Тут Базаров устно капитулировал и попросил, чтобы я его оставил в живых. Я отпустил его. Узнав о моей победе, в класс ворвались учителя, завуч Исканакулов и директор Кушкаллаев. Они хором закричали:
-Ураааааааааааааа! Победа, товарищи! Этот день войдет в историю как день победы над организованной преступной группировкой Базарова, вооруженной до зубов! - поздравляли они друг друга с освобождением школы от Базаровских захватчиков. Потом меня объявили героем школы имени Василия Иванувича Чапаева.
На следующий день утром, когда мы проводили линейку, в нашу школу приехал на своем "Виллисе" председатель колхоза Бадалов вместе с руководителем районного отделения народного образование Бужуровым. Когда высокие гости вышли из салона машины, наш директор Кушкаллаев закричал во вес голос учителям:
- Посторонитесь! Услышав его голос, все учителя от испуга замерли на месте, как герои сказки, которых заколдовала злая колдунья.
Кушкаллаев, поклонившись высоким гостям, побежал, чуть ли не на четвереньках, чтобы поздороваться и поцеловать высоким людям руки. Но от волнения он потерял равновесие и упал на землю. Поднявшись, он подошёл и протянул Бужурову свои трясущиеся руки, но Бужуров не желал пожать ему руку.
- Я не могу здороваться с тобой, директор Кушкаллаев. Потому что я забыл надеть перчатки - сказал он. И продолжал:
- Ты, Кушкаллаев, сегодня же мобилизуй учеников на хлопковое поле "Ягана". (Ягана - оставить 2 стебля хлопчатника, выдернув лишние кусты, посеянные в ячейки. Это очень тяжёлая работа особенно для детей) Пусть они занимаются полезным трудом. Зачем им учиться? Все равно они не станут учеными. Эвон сколько ученых и профессоров идут на базар, продают семечки, штучные сигареты и жвачки. Некоторые торгуют женским бельём. Чтобы они тоже не стали такими, надо гонять и заставлять всех этих ублюдков работать. Если мы их вовремя не остановим, то они могут поступить в университеты и, глядишь , начнут выпяливать свои косые глаза на наши кресла. Давай, мобилизуй!Не то я с одного удара сломаю тебе челюсть! - сказал Бужуров.
- Хорошо, домла! (домла - преподаватель) Сделаем так, как Вы сказали - низко кланяясь, пробормотал дрожащим голосом директор Кушкаллаев.
Но, когда высокие гости уехали, он резко выпрямился и принял позу гуся.
- Я надеюсь, балат, все слышали, что сказал уважаемый товарищ Бужуров, балат?! - спросил он, глядя краем глаза на учителя.
- Да, товарищ Кушкаллаев - ответили с рабской покорностью учителя.
- Тогда, вперед, балат, козлы, пока я одним ударом не сломал, балат, одному из вас ребро, балат!Вы меня знаете, балат, я в юности, балат, подпольно занимался джю дитсу!Убю, балат, всех!Бегом! Шевелись нах! - кричал директор Кушкаллаев.
- Мы построили школьников и пошли на хлопковые поля. Они шли как военнопленные после долгих сражений. Я время от времени пинал Базарова под задницу, которая висела у него как рюкзак.
- Давай, шевелись! Подтянись, кому говорю?! - кричал я. Базаров ускорял шаги, остерегаясь и испуганно глядя на меня.
Мы шли долго по грунтовой дороге, как стадо буйволов, которые перебираются к новым пастбищам во время засухи в долинах Серенгетти. По дороге Базаров поднял руку, желая задать мне вопрос.
- Чего ты руку поднимаешь?! Я же не сказал "хенды хох!"! Если хочешь сходить по нужде, лучше не спрашивай у меня разрешения. Все равно не разрешу, даже тогда, когда ты наложишь в штаны! Потому что нет тебе никакого доверия! - сказал я.
Тогда Базаров подошел ко мне и положил деньги в карман моих ватных брюк.
- Учитель, это не взятка, а просто знак уважения - сказал он.
Я быстро вынул деньги, которые он положил в мой карман, и навел их на солнце. Так я тщательно проверял их, настоявшие ли они или фальшивые. Нет, они оказались настоящими. О, взятка, оказывается, очень странная вещь. Мое отношение к Базарову резко изменилась. Он начал казаться мне очень неплохим человеком.
- Ты, Базаров... это... прости, если можешь. Иногда я сам себя боюсь. Когда я злюсь, я не узнаю даже своего отчима - сказал я, кладя деньги обратно в карман свои ватных брюк.
- Я не в обиде, учитель. Это жизнь, и в жизни случается всякое - сказал Базаров.
- Да, ты прав - сказал я.
- Эх, домля, я даже хотел вам купить поллитра с закуской, но боялся - сказал Базаров.
- Да, нет, Базаров, неудобно как-то... Не затрудняй себя - сказал я.
- Какое затруднение, домля? Я быстренько... - сказал Базаров.
- Ну, если быстро... то... - сказал я.
-Я мигом! - сказал Базаров и побежал в сторону села.
Я продолжал гонять остальных учеников, которые не дали мне взятку, ударяя их ногой по заднице. Они казались мне очень нехорошими людьми.
Когда мы дошли до полевого стана, к нам навстречу вышел бригадир Кибряхан-ака. Пока он показывал детям карту, где школьники должны были делать "ягана" под палящим солнцем, Базаров вернулся с бумажным пакетом в руках.
- Вот, принес, домля - сказал он задыхаясь.
Бедный Базаров сбегал за водкой действительно мигом. Ещё при такой невыносимой жаре. Я вытащил водку из пакета и, откупорив бутылку, налил в одноразовой стакан, чтобы Базаров утолил свою жажду.
- На, выпей - сказал я протягивая ему одноразовой стакан с водкой.
- Не, не, домля, я завязал - сказал Базаров, отступая назад.
- Да? - удивился я. Потом сказал:
- Тогда, иди к своим друзьям и делай "ягана".
Базаров побежал к своим одноклассникам, а я выпил водку, которую налил мне Базаров. Потом, сидя на чорпае, который находилось под тенью огромной ивы, где течет прохладная вода в арыке, начал закусывать.Тут через арык перепрыгнул бригадир Кибряхан-ака, пробираясь к тени ивы, где сидел я. Вспотевший бригадир задыхаясь глядел на поле, где трудились школьники и сказал:
- О, домля! Там такая жара, что в черепе у человека может закипеть мозг. Как же там работают ученики, а? Хорошо, что есть ученики...
- Да, сказал я, наливая водку в одноразовые стаканы. Потом протянул бригадиру. Тот отказался.
-Нет, домля, я не могу пить в рабочее время. К тому же эта сорокоградусная жара. Я должен еще зайти к председателю. Тем более у меня нет "тормозов". Вмазал граммов пять, и всё, - меня не остановить. Пью до конца. Останавливаюсь только, когда корабль моего разума утонет в море забвения - сказал он. Потом взял свой велосипед и поехал по грунтовой дороге в сторону правления колхоза, поднимая за собой облака пыли. А я под воздействием водки начал постепенно расслабляться, и впадать в романтическое настроение.
Я лег боком на матрас и стал любоваться пейзажами просторных полей и чернеющими вдали деревьями. Веял легкий и прохладный ветерок, нежно колыхая веточки ивы, похожие на косички Гуррабо, которая влюбилась в меня, когда я занимался каратэ на плоской крыше нашего чулана. Глядел я вдаль, где работали школьники под знойным солнцем и невольно думал: " Какая ты красивая, солнечная родина моя!". Потом почему-то мне захотелось плакать. Я налил ещё водки и выпил. Потом снова и снова. Я даже не заметил, как я отключился. Очнулся на матрасе и увидел небо, где тревожно кричали чайки. Смотрю - я плаваю лежа на матрасе, и вокруг качаются волны. Там, на берегу, бригадир Кибряхан бегает с длинным брусом или балкой в руках, не знаю.
- Домля! Не вставайте! А-то матрас перевернется, и Вы утонете! Я позвонил Вашему директору! Он придет, и мы придумаем что-нибудь! - кричал он.
Ну, думаю, ёлки-палки... Это во сне или наяву происходит? Оказывается, наяву. Потому что над высокими оврагами стояли школьники во главе с Базаровым и смеялись от души. Сволочи, когда я спал, они подняли меня вместе с матрасом и пустили по реке. В это время матрас, на котором я лежал, стал двигаться быстрее. Потом этот процесс ещё больше ускорился, и я вместе с матрасом упал с огромной дамбы вниз. Я, сами знаете, занимался спортом, поэтому успешно переплыл реку, как легендарный Василий Иванович Чапаев, который переплыл реку Урал.
Такие вот вещи творятся у нас, Сайитмират-ака.
С физкультурным приветом, учитель Мизхаппар.
31 мая 2009 года.
6 часов 51 минута дня.
Больница имени Чапаева.
Отделение острых эпидемических и кишечных заболеваний.