(из воспоминаний отставника Саши про былинные 1980-е)
В углу сцены нашего актового зала, на красном фанерном постаменте стоял белый деревянный бюст Ленина. Был он полый внутри и слегка облупленный снаружи. Однажды от него отвалился еще кусок краски, обнажив у самого основания подпись "Кон...овъ".
И сразу всполошился замполит: ведь получается, что у нас - прижизненный скульптурный портрет Ленина, да еще и вероятно, что работы Конёнкова! Это ж верный шанс отличиться перед начальством!
А на кого свалить работу? - разумеется, на комитет комсомола. Поэтому мне, Стасику и Володьке из спецгруппы было приказано организовать очистку и лакировку бюста. Мы и организовали: приказали солдату, мающемуся от безделья на посту охраны актового зала и соседних коридоров, к утру очистить бюст кусками битого стекла (т.к. скинуться на стеклянную шкурку мы пожадничали).
Утром Володька откуда-то принес тонкую абразивную шкурку, губку и лак - и собственноручно завершил процесс. Лучше бы он этого не делал...
Во-первых, подпись оказалась "Конюховъ".
Во-вторых, основание было со следами отпиленных корней, т.е. заготовкой для бюста послужил пень.
В-третьих, в макушке оказалась деревянная пробка, про которую Стасик тут же тихонько запел: "кипит наш разум возмущенный...".
А в-четвертых, морщины на ленинском лбу изображались яркой дубовой текстурой.
Когда замполит увидел Ильича с дубовым лбом и пробкой в макушке, он поперхнулся и тихо выдавил: "Сейчас же позолотить, чтобы этого (нецензурно, в смысле "гадость") видно не было!"
На следующий день Володька куда-то отлучился и принес два начатых тюбика французской акриловой позолоты - блестящей и матовой. Но оказалось, что они не смешиваются, а одного тюбика на весь бюст точно не хватит. Поэтому мы подумали и покрасили волосы Ильича матовой позолотой, а лысину и все остальное - блестящей. Получилось очень симпатично.
Однако замполит, увидев позолоченный бюст, опять поперхнулся и приказал: "Сейчас же закрасить белым это (нецензурно, в смысле "гадость")!"
К вечеру мы опять покрасили бюст в белый цвет и вернули его на постамент в актовом зале.
Но история на этом не закончилась.
В 1990-е я снова увидел этот бюст с подписью "Конюховъ" в московском офисе югославской строительной фирмы. Был он покрашен блестящей и матовой позолотой, на шею был повязан пионерский галстук, а лысину прикрывала кепка.
А в 2000-е я видел в витринах миланских магазинов точно так же покрашенные манекены.
Все-таки наше дизайнерское решение было правильным.