Аннотация: Джеймс уже министр Магии. Четыре года от Гарри никаких известий. Лишь зеркальное отражение да чтение слов по губам. Но судьба коварна - она даёт приблизиться, даже коснуться, но всё вновь расставит на круги своя.
Глава 3.
Прошло четыре года с тех пор, как Гарри поступил в Хогварц.
Пункт 1.
Лили встала с тоскующим сердцем. Что-то было не так. Ночь? Прекрасна. Никто её так не понимал как Джеймс.Но почему сердце не на месте. Вот уже четыре года от Гарри никаких известий. Только короткие картинки в зеркале. Лили видела как растёт её мальчик, преращаясь в юношу. Плакала, грустила вместе с ним. И радовалась за победы.
Она села на кровати. Потрепала волосы Джеймса.Вроде успокоилась, но нет. Какое-то чувство под ложечкой...
Беспокойство.Адетта спит в комнате - наверное видит сон про мальчика с соседней улицы. Уже третью неделю - она всем прожужжала про него уши. Первая влюблённость - наивность. А джеймс тоже что-то чувствует, хотя не так напряжён, как первый год Гарри в Хогварце. Теперь всё впорядке. Заговор разоблачён. К петтигрю и к другим заговорщикам применили Кедавру. Джеймс - министр. Она гладила волосы мужа - в них появлялась седина из-за вечных стрессов. Сириус тоже повзрослел. Теперь Джеймс учит его магии.Сам. У сына получается телесный Патронус.Грациозный лев с гривой и большими лапами!Она закрыла глаза и подумала - за кого же она так беспокоиться. Ответ пришёл сам собой - Гарри. материнское чутьё подсказывало что-то не так. Что-то происходит с её мальчиком! Она сняла Заглушающие чары, надела халатик и пошла на кухню. Села на стул, взглянула в окно - скоро июнь. Лето. Налила сока - залпом выпила. Руки дрожали. Как в дрёме покачалась на стуле, стараясь проникнуть в чувства сына. Бежит. куда бежит? Испугался. Чего?
Лили достала из халата зеркало и посмотрела. Ужаснулась. Гарри выпускал искры над девушкой. Какой-то лабиринт. Зелёные стены. туман. Куда он попал? Куда его забросила опять очередная выходка судьбы?... или Дамблдора... проклятый стратег... Женщина положила зеркало на стол, вздохнула, оперлась локтями на стол и положила голову на руки, сделав что-то наподобие ободка для волос. Как бы она хотела быть там, с ним... Защищая от опасности, закрывая собой, как тогда... когда её в портал буквально впихнул Ангел.
Налила ещё стакан сока - и опять выпила залпом.Её снова трясло. Как трясло, когда он сражался в первом классе с Квиреллом, тем самым странным профессором Защиты. Как плакала, когда он был в Тайной комнате. Как восхищалась сыном, когда он спасал Бродягу.Джеймс же был всегда за...проделки сына. Ему всё время вспоминались времена Мародёров.
Дверь кухни скрипнула. Вошёл заспанный Джеймс. Мельком взглянул на жену и тоже перенял это чувство ожидание, висевшее в воздухе.
- Ничего, он справится! Не в первый раз справлялся, - сел около женщины, обнял её. Она прильнула, словно хотела чтобы эти слова дошли до её материнского сердца.
- Джеймс, я всё время боюсь. Понимаешь, боюсь. Каждый час, каждую минуту, каждый миг. Уже четыре года никаких вестей, - она подняла взгляд на мужа. Джеймс коснулся её губ. Она ответила, а потом... потом словно стала испаряться.Прошло секнуд тридцать и её уже не было. Джеймс ошарашенно держал воздух.
Лили несколько секунд назад целовала мужа, а теперь... стояла на каком-то кладбище... Она ничего ещё не поняла, только увидела его, но не испугалась...
Пункт 2.
Когда они взялись вместе за кубок, то Гарри понял, что это была подстава. Его вместе с седриком дёрнуло пониже пупка. И вот они уже стоят на каком-то кладбище. Он понял это сразу по окружавшим их крестам.
- Где мы? - спросил Седрик.
И тут Гарри увидел.. его. Хвост шёл по направлению к ним. Поднимал палочку. С губ ещё не сорвалось заклинание, как Гарри услышал до боли знакомы голос.
- Протего! - Хвоста с его ношей, именно сейчас Гарри заметил, что человечек что-то держал в руках, отбросило метров на пять от них.
Хвост не терял самообладания и запустил в них Кедаврой. Они упали на землю - мама, а Гарри был уверен, что это она, толкнула их.
- Сектусемпра! - ответное её заклинание попало в ногу Хвоста.
Гарри следил за сражением, немного подняв голову над землёй. Мама, худенькая, хрупкая мама, в домашнем халатике, выше колен, босиком, спина прямая, волосы разметались по лопаткам.
- Кто это? - очарованно спросил Седрик.
Они пригнулись. Уже второй раз Хвост посылал в Лили Круцио. Пока она уворачивалась. Наконец нашла хорошую позицию.
- Империо! - палочка взвилась в её руках, заклинание попало в цель. - Стой!
Хвост остановился. Свёрток выпал из рук. гарри увидел сморщенную, детскую, какую-то даже старческую ручку. И лицо.. Лицо Воландеморта.
Мама подбежала к ним. Взяла их за руки. Тёплая рука. Немного дрожит. Боится за них. А глаза, глаза улыбаются. И теплота разливается в душе. Поворачивается вокруг себя и утягивает с Седриком в душную пустоту. Его мама.
Пункт 3.
Лили успела отпрыгнуть от Круцио. Немного холодно - заклинание врезалось в дерево в сантиметрах пяти от неё. Заклинания - тёплые и холодные. Вспомнился Хогварц. Вот теперь она рядом с сыном. Защищает. И ещё одного мальчика.
- Рашшванна! - рука вперёд. Хвоста отбросило на один из памятников. Хорошее, тяжёлое заклинание - никакой палочки, только руки - наподобие магической дубинки или ядра.
- Круцио, - в полёте промахнулся и заклинание врезалось в полуметре от неё.
Хвост упал около надгробия. Не успел подняться, как Лили была уже готова:
- Империо! Стой!- глаза Хвоста стали отрешёнными. Свёрток выпал из его рук, стукнулся о землю. Она не обратила на него сособого внимания и подбежала к ребятам. Старший смотрел на неё с каким -то благоговением. гарри с любовью... и пониманием. Руки дрожат - так всегда было, когда она защищалась. Постаралась улыбнуться, не получилось. Взяла их за руки и трангрессировала с этого проклятого места в Хогсмид. Пустота поглотила их и выплюнула только около "Трёх мётел". Гарри хотел прижаться к ней, но осел на землю. Из руки хлестала кровь. Лили зажала её рукой и стала водить палочкой над раной. Кровь останавливалась - рана затягивалась. Вот и ничего не осталось, кроме маленького шрама. Их ращепило... Его расщепило... Значит что-то осталось там... Его кровь, его плоть... А это значит Воландеморт сможет возродиться! А это новая опасность.
Глаза Лили стали серъёзными, но смех в них не пропал.
- Акцио, пергамент.
Гарри удивился,- без палочки, только взмахом руки мама вызвала к себе какой-то пергамент из школы. Потом чернила и перо. Стала быстро что-то писать.
- Профессор Дамблдор! Мы с Джеймсом живы. Нам нужен портал. Из этого мира. Я знаю, вы сможете это сделать. Ничего не спрашивайте. Вот координаты нашего мира: 67,7856 по оси Х, 52,4265 по оси Y, 425,2359 по оси Z. Это координаты нашего дома в Паутине. Ваша Лили.
Дрожащими руками она протянула сыну письмо:
- Сейчас это самый важный документ. Передай это профессору Дамблдору. Никому, слышишь, Гарри, никому. И ещё, передайте, возможно что Воландеморт воскрес. Гарри, ты меня понял, - она посмотрела в глаза сына, тот кивнул. Обняла, вложив в объятия всё что могла: любовь, ласку, заботу.
Кто-то тронул её руку:
- Спасибо, что спасли нас, - старший мальчик стоял рядом и улыбался.
- Не за что, - она улыбнулась в ответ. Поднялась, помогла встать Гарри, обняла этих двух несуразных мальчишек, влипших в такие неприятности. - Берегите себя.
Она опять очутилась на кухне. Увидела испуганное лицо Джеймса. Он осматривал её - с рукавов халата стекали ошмётки грязи, одна рука была в мелких порезах - надгробие, в которое попала Кедавра разлетелось вдребезги, кусочки поранили руку, а она даже не заметила. Джеймс обнял её. Видимо пытаясь всё-таки ощутить что она рядом и никуда не делась.
- Не пугай меня больше так. Договорились? - шепнул он ей на ухо.
- Джеймс, я держала его! Я держала его руку. Я лечила его,- Лили разрыдалась на плече у мужа. Он тихо гладил её по спине, стараясь успокоить. Когда слёзы прекратились, а всхлипы стали менее слышны, Лили опять заговорила, - Он помнит нас. Сразу узнал меня.Я видела, как узнал голос.
Лили подняла глаза на мужа.Джеймс поцеловал её в макушку.
- Мы переживём. Всегда переживали. Помнишь, как МакГонагалл застала нас за гобеленом. На мне не было рубашки, - Джеймс улыбнулся воспоминаниям, - а ты была уже без мантии. Он найдёт выход. Всегда находил. Он - частичка нас, а значит поступит верно.
Лили сглотнула. Утешения не помогали. До сих пор в глазах стояли обезумевшие глаза Хвоста, не верящего, что заклятые враги воскресли. И свёрток...падающий из его рук. Теперь, прокручивая в памяти все моменты, Лили была уверена на все 100%, что там был либо Воландеморт, либо какая-то кукла с Воландемортом.
- Там был Хвост, - продолжила она и сразу увидела как муж напрягся, - со свёртком, в котором был, - Лили помедлила, - Воландеморт. Он хотел их убить, - грудь судорожно дёрнулась, но слёз не было, - С Гарри был ещё один мальчик. Курс шестой-седьмой. Хвост целился в него! Понимаешь его целью был не Гарри, а этот мальчик! Я их толкнула! Они упали... Я успела вовремя отпрыгнуть от Кедавры. Потом... всё как в тумане...- опустила глаза, думая сказать ему или нет, - Я использовала Империус.
Джеймс не среагировал.
- Джеймс! - она встала, взяла мужа за лацканы рубашки, посмотрела ему в глаза, - Я использовала Империус! Не Экспеллиармус! Не Петрификус! Империус, Джеймс, Империус!
Последние слова она буквально выкрикивала, через слёзы, через смех. Чем напугала, стоявших около прохода детей. Джеймс, видя, что у жены истерика, от перенапряжения, подхватил её на руки. Она уткнулась ему в плечо.
- Папа, чем можно помочь? С мамой всё впорядке? - спросил Сириус. Он сделался серьёзным.
- Принеси Успокаивающее и Снотворные зелья. Они в аптечке в ванной. Быстрее, - чётко сказал Джеймс сыну.
Сириус кивнул, закрыл сестрёнке глаза, чтобы она не видела, что происходит с мамой. Он давно знал о брате. Мама иногда разрешала ему посмотреть в зеркало. Озвучивала, что он говорит. С братом они были похожи всем, кроме очков. Сириус предпочитал очки - половинки. Но всегда, как мама смотрела в зеркало она безмолвно плакала. И он понимал её... Она может видеть, но не может прикоснуться. Разве то, что она его постоянно может видеть, может заменить материнскую любовь и ласку? Она многое пропустила - брату никто не читал сказки на ночь, не укачивал на руках, когда он болел, просто с ним не говорил, когда было плохо, о всяких пустяках. Размышления его прервал окрик отца. Он уже закончил подниматься. Сириус убрал ладони с глаз сестры. Они были мокрыми - и глаза, и ладони.
- Мама выздоровеет? - Адетта подняла глаза на брата.
- Обязательно, - улыбнулся он, - посиди тут. Сейчас приду.
Джеймс донёс Лили до кровати. Она уже не плакала - слёз не хватало, лишь дрожала. Сел. Начал тихонько покачивать. Дверь открылась - в комнату заглянул Сириус.
- Принёс? - Джеймс приложил палец к губам, чтобы сын разговаривал тише.
- Да, - шёпотом произнёс Сириус и выложил на стол две склянки с зельем.
- Милая пей, - Джеймс взял со стола бутылочку с успокаивающим и приложил её к губам женщины. Она сделала глоток.
- Ну я пойду, - тихо сказал Сириус, понимая, что родителям надо остаться одним.
Отец качнул головой. Сын как всегда понимал его с полуслова.
Когда за Сириусом закрылась дверь, Лили опять сделала глоток. Придерживая одной рукой спину и голову жены, Джеймс поправил подушки на кровати и положил полусидя её на кровать. Вот она выпила Успокаивающе, потом Снотворное. А через минут пять заснула.
На дом министра Поттера опускались сумерки. А он сидел и гладил по волосам жену. Как когда-то, четырнадцать лет назад, когда злосчастный портал выкинул их в этот мир. Она тоже плакала, тоже смеялась, такая же бурная всепоглощающая истерика. Но зелий не было и он сидел на троттуаре, медленно укачивая жену. Она почти не изменилась. Волосы остались такими же огненными, фигура хрупкой, характер добрым. Только глаза выдавали в ней возраст - по глазам ей было дать лет шестьдесят, а не тридцать с хвостиком. Разве не насмешка судьбы - дать увидеться с сыном, коснуться его, спасти и опять уйти сюда. Джеймс не завидовал ей - как она всё время держалась? Был бы он на её месте - погромил бы всю посуду, что-то сломал, дал выход эмоциям. А она справлялась... Всегда... Но не сейчас. Слишком тяжело было потерять его ещё раз.
Пункт 4.
Седрик смотрел на Гарри удивлённо и ошарашенно.
- Я ведь ошибся...- начал он, когда женщина растворилась в воздухе.
- Нет, -гарри отряхнул мантию.- Это была моя мама.
- Но твои родители... - он не хотел до конца договаривать фразу, но Гарри и так понял его.
- Нет. Длинная история. Пойдём. наверное там паника началась.
Он отряхнул мантию от грязи. Рука ещё чувствовала тепло материнской ласки. Посмотрел на Диггори. Кивнул в сторону Хогварца. Засунул в карман послание мамы.
- Ты давно знаешь? - спросил Седрик, идя рядом с Гарри, и почему-то держа его за руку, словно младшего брата.
- Четыре года.
- А Дамблдор?
- Наверняка.
- Странно как такое может быть.
- За меня умерла не мама...
- Она, получается бросила тебя...
- Нет, встала на защиту, но один... один...одно существо столкнуло с траектории заклятия. И заслонило собой меня.
Оно любило маму.
- Существо?
- Вроде Ангела. С большим белыми крыльями. Оно приняло заклятие на себя. И умерло...
гарри говорил как-то на автомате. никак не мог отправиться от шока, что мама была рядом, прикасалась к нему, колдовала, защищала. Впервые он почувствовал себя в безопасности и жутко разволновался за неё.
- Гарри, - вывел из размышлений голос Седрика. - Я ещё раз спрашиваю, что ты сейчас с этим делать будешь?
- Извини, задумался, - вытер рукой лоб.- Не знаю. Разберусь по ходу. А если насчёт Турнира, - Гарри попытался рассмеяться, но получилось что -то среднее между бульканьем и рыданиями, - кубок мы всё равно забыли на кладбище. Так что победила дружба, а вернее Хвост.
- Хвост? - не понял Диггори.
- питер Петтигрю.
- Так это был Петтигрю? Но он же тоже умер. Блэк убил его. Тогда.
Гарри хмыкнул.
- Петтигрю выжил. Если ты помнишь, нашли всего лишь палец. Этот палец он отрезал сам себе. И как ты видел он был живой и невредимый... Ну конечно пока мама не пришла. Думаю он сейчас изрядно помят. а когда-то они были друзьями с моим отцом. И мамой...
Боль сердито полоснула когтями по сердцу. Как же они могли довериться ему, этому припевале. Даже анимаг из него никудышный. как отец мог так доверять этому жестокому человеку? И почему он тогда не сказал Сириусу, что родители живы? Почему? Это дало бы ему надежду. Но теперь у него есть координаты мира, где они. И он, Гарри, их старший сын, сделает всё, чтобы вернуть их сюда. Всех. Маму. Папу. Брата. Сестру.
До ворот Хогварца они шли не сказав друг другу ни слова. Лишь когда вошли, Седрик проронил:
- Что им скажем?
- Правду.
- И как они воспримут?
- Мне совершенно безразлична их реакция. Теперь я знаю цель.
- Твоя мама сказала, что Тот-Кого-Нельзя-Называть воскреснет.
- Воландеморт? - гарри видел как Седрик передёрнулся. - Если уже не воскрес... Если ты помнишь там остался ошмёток от меня...
- Почему ты так уверен?
- Незнаю. Интуиция.
Их увидели. Грязных, в крови, в разорванных мантиях... Без кубка... Первым подбежала профессор МакГонагалл.
- Поттер!Диггори! Что случилось?
В глазах профессора отразился испуг. Ни Гарри, ни Седрик уже не могли идти. Они сели на траву. Гарри подтянул ноги к себе и охватил коленки руками. Взглянул на МакГонагалл. Опять испуг. А у мамы не было - была решимость. И радость...
- Профессор, Кубок оказался телепортом, - тихо произнёс Седрик, когда перед ними уже собралось полшколы.
Дамблдор нахмурился. Гарри видел его его ноги, но чувствовал исходящую от них волну озадачения.
- Гарри! Гарри! Что случилось? - подоспела Гермиона, присела, подняла его лицо от колен. Увидела выступившие слёзы. - У тебя руки холодные, - взяла в свои стараясь согреть.
- Седрик бы погиб, - она взглянула на него удивлённо, а потом удивление сменилось ужасом.
Рон стоял рядом. Тоже не понимал что случилось.
- Мистер Диггори, расскажите всё по порядку, - попросил Дамблдор, он тоже присел, смотря на двух школьников.
- Мы взялись за кубок. Он оказался телепортом. переместились на кладбище - полно надгробий. Потом увидели человека, вернее человечка, - Седрик сбился, его передёрнуло.
- Питера Петтигрю, профессор, - перебил Гарри и в упор взглянул на Дамблдора. - Хвоста.
- Петтигрю? - глаза Макгонагалл расширились.
- Да, профессор, - Седрик тоже поддержал Гарри. - Потом он в нас...
- В тебя, - опять перебил гарри.
- В меня запустил кедаврой, - опять спокойно продолжал Седрик. - Но нас толкнули в спины. Сильно мы упали. Кедавра пронеслась выше. И что-то разбила. А потом...- Седрик выдохнул, - мы увидели женщину. В халатике, босиком, с рыжими волосами. Глаз мы не разглядели. Она стояла к нам спиной. Но она была неподражаема. Сначала она поставила такой мощный щит, что этого человечка...Петтигрю, - Седрик поморщился, словно имя резало ему слух, - откинуло к стене... Потом, я не помню...
- Сектусемпра. Хвост два раза пытался её задеть Круцио, но промахивался. Она справилась, - дополнил Гарри.
- А потом мы трангрессировали около "Трёх мётел", - Седрик взглянул на Гарри, ожидая от него ответа, давать ли знать всем кто была та женщина.
Но Дамблдор опередил их обоих:
- Это была Лили?
Гарри сглотнул и качнул головой. Шепоток в последних рядах смолк. установилась гробовая тишина. И тогда в этой тишине Дамблдор чётко спросил:
- Ты точно знаешь что это была твоя мама?
- Да, - Гарри опять качнул головой, полез в карман, достал свиток и протянул Дамблдору, - А это она велела передать вам.
Пункт 5.
Он медленно раздевал её. Снял кровавый халат. Отбросил в сторону.Кроветворным зельем залечил ранки, что остались после разлетевшихся кусочков надгробия. Она свернулась клубочком под одеялом. Освещённая лунным светом, такая притягательная и такая далёкая. И всё-таки он без ума любит её.С первого курса Хогварца и по сегодняшний день - боится и любит. Джеймс вспомнил, когда он был простым Аврором и приходил не раньше одиннадцати, а то и трёх часов ночи она всегда дожидалась его. Дети спали, а она сидела в гостинной на диване, что-то читала, но не спала.Он всегда был ей нужен, как и она ему. Джеймс понимал, что если её не будет, то он не сможет дышать, пить, есть, спать. она была нужна ему как кислород. И он ей. Они вместе защищали друг друга от той пропасти, над которой стояли на носочках ног. Той пропасти, когда их разлучили с сыном.
Ему вспомнились времена Мародёров. Очередное полнолуние, ему надо уходить, но он не может, не может оторваться от её губ, надышаться её запахом, выплыть из её глаз. И вот последний поцелуй и он уходит, хочет закрыть дверь и замечает в её глазах тоску, надежду и немой вопрос, о том, почему он не может остаться. Хлопает дверью, быстро подходит, страстно целует и уходит. Не оборачиваясь. Тогда он буквально пересиливал себя, лишь бы не оборачиваться, а если обернёшься - уже не вырвешься из её сладких пут.
Он вздохнул, не прекращая гладить её волосы. Раньше - староста Хогварца, а сейчас первая леди в магическом мире Британииэтого мира. Но и тогда, и сейчас - доброта, сострадание и забота... а ещё боязнь, но не за себя, а за него, за детей. Однажды, когда они сидели около озера в Хогварце Сириус спросил её:
- Джеймс хочет стать аврором. Почему ты выходишь за него?
А она просто, совсем не задумываясь, ответила:
- Потому что он не сможет пойти и умереть не попрощавшись со мной.
Друзья хмыкнули, а сердце Джеймса тогда подпрыгнуло и оказалось где-то в на высоте семи тысяч километров над Землёй. Ему не нужны были эти фразы, наподобие : "Я люблю тебя", а вот эта фраза, сказанная чисто интуитивно, от всего сердца была лучшим признанием в любви и тогда он по-настоящему понял, что не сможет уйти, не попрощавшись с Лили. С его Лили.
Опять отрывок воспоминания. Лунатик сидит около дерева - читает книгу. Бродяга бросает в воду камешки и щитает сколько прыжков проделывает на воде каждый такой "блинчик". Лили сидит, у неё на коленях его голова. Она наматывает его волосы себе на палец. Бестолковая, но довольно приятная привычка. Бродяга, поситав очередные прыжки, спрашивает:
- Лил, а почему ты всё время защищаешь Нюниуса? Он тебе нравится?
Джеймс замирает. Ожидает ответа. Останавливается и пальчик Лили.
- Он хороший, только он как улитка. закрылся в свой панцирь - не разобъёшь. А я видела. Вы посмотрите в его глаза - там же такая тоска.
Джеймс резко встаёт. Такого ответа он явно не ожидал.
- Лил, он слизеринец. Он же подставляет. Каждого и каждом углу. Эта тоска - притворство.
- Джеймс, - она вскакивает, - в первую очередь он Человек. Со своими слабостями.
Собирает учебники и идёт в школу. Даже не оборачиваясь.
Тогда Джеймс понял, что Лили даже в самом плохом человеке сумеет разглядеть что-то хорошее. Такова её безграничная вера в людей. Поэтому он её никогда не приводил сам в штаб. Она приходила сама. приходила - и самый несговорчивый человек начинал с ней откровенничать. Сколько раз ему говорили, чтобы он пригласил Лили работать в Министерство. такой человек был нужен как никогда. особенно когда шло дело Хвоста. Лили и тогда пришла. И в этом человеке она нашла какую-то нить. Он во всём сознался... А Лили вышла из допросительной комнаты дрожа. Потом они слушали запись разговора. Он рассказывал ей об убийствах во всех подробностях, стараясь не упустить ни одной детали. Это было адским испытанием для его жены, но она выдержала. Немного дрожа, немного качаясь, - но выдержала. Сам министр благодарил её тогда. А она лишь кивала, переживая всё в себе. А потом месяц не могла заснуть от кошмаров.
Лили перевернулась во сне. Застонала. А потом закричала. Джеймс никогда не слышал такой крик.. Он поставил Заглушающие чары перед её сном - так что теперь дети не проснутся. Этот крик был наполнен болью, страхом и новым необъяснимым чувством, словно она рвала своё сердце на части. Он прижал её к себе. Она вдохнула его запах,всхлипнула и успокоилась.
Пункт 6.
Дамблдор сидел в своём кабинете в присутсвии всех учителей. Ещё никогда директор Хогварца не был так взволнован. То, что он держал в руках являлось живым свидетелем, или, лучше сказать, письменным, тому, что Лили и Джеймс Поттеры живы. Их просто выбросило в зеркальный мир Паутины. Кроме того его занимала ещё одна мысль - кто же такой добрый, чтобы подставить Поттера. Слишком большой уровень магии, чтобы это был ученик. Директор задумался - никто не решался прерывать его размышлений.
- Северус, будьте добры Веритасерум, - директор посмотрел на Снейпа. Он знал, что в кабинет к нему и на все собрания учителей он просил его приносить зелье правды.
Снейп достал из кармана мантии прозрачную бутылочку и поставил на стол. Учителя переглянулись.
- У меня есть две новости - хорошая и плохая. Пожалуй я начну с плохой, - тихо проговорил Дамблдор, - среди нас есть предатель. Я знаю кто это. Но даю ему шанс - самому в течении минуты всё обдумать и встать. Может быть Воландеморт воскрес, я подчёркиваю, может быть, но то, что он этого хочет не для кого не секрет. Но мы не позволим ему это сделать. Мы и Поттеры!
В ряду учителей пронёсся шепоток. Речь директора взволновала всех. Дамблдор встал с кресла, взял с полки песочные часы, поставил на стол и перевернул. Песок тонкой струйкой посыпался вниз.
- Минута, - ещё раз произнёс Дамблдор.
Он положил локти на стол, скрестил пальцы наподобие замка и взглянул на профессоров."Неужели он?" - пронеслась мысль. Песок очень тихо переползал из одной части часов в другую. Секунды казались вечностью. Он помнил, как здесь, перед ним стояли двое опять нашкодивших мальчишек: Сириус Блэк и Джеймс Поттер. У них не было не забот, не проблем, а только настоящая бесшабашная школьная юность. А сейчас... Какая насмешка судьбы... За Блэком охотится Министерство, а Поттер в другом зеркальном мире. Как же медленно бегут секунды... А года проносятся как мгновение...
- Минута вышла, - профессор дождался, когда три последние песчинки упадут на дно, и убрал часы на полку, а потом посмотрел на учителей.
Настала гробовая тишина, но никто не поднялся, даже не поднял руку.Дамблдор хмыкнул. Выложил на стол палочку.
- Знаете, когда Гарри Поттер попал в участники Турнира я долго размышлял кто бы это мог сделать. И пришёл к двум версиям: либо это заклятие Империус, либо Оборотное зелье, - Дамблдор смотрел на профессоров сквозь призмы очков, ожидая какой-то реакции. И она случилась - Грюм, Аластор Грюм, превративший Малфоя в хорька, гроза тёмных магов заёрзал на стуле. Директор хмыкнул. Его выводы подтверждались.- Так вот, - продолжил он, - заклятие Империус пропадает, как только разрывается с объектом заклятия внутренняя связь,мы все об этом прекрасно знаем. И я решил что оно отпадает. Остаётся только Оборотное зелье. Приготовление его - процесс трудоёмкий, требующий концентрации и внимания, а так же частички того, в кого ты хочешь превратиться. Но тот, кто хотел таким весьма интересным способом подставить Поттера должен был находиться здесь постоянно, следя за ним, а потом превратить Кубок в Телепорт. Умно, ничего не скажешь. Только ничего не вышло. Сначала в планы вмешался Седрик Диггори, а потом и Лили Поттер. Сложив два плюс два я пришёл к выводу что...
Грюм начала подниматься со стула, но Дамблдор тут же направил палочку на него...
- Не заставляйте меня делать это Бартоломео. Тогда, на вылетевшем листочке, я не узнал ваш почерк, но мне он показался очень знакомым. Я долго вспоминал,очень долго, пока мне не помог Профессор Биннз. У него остались старые контрольные и я наткнулся на вашу. Почерк один в один. Северус будьте добры, налейте зелья в стакан. Он на полке, -
Дамблдор говорил спокойно, размеренно, но в голосе ощущалось - стоит ЛжеГрюму дёрнуться в направлении палочки, как Дамблдор применит свою.
Снейп налил зелья в стакан и подал его ЛжеГрюму, но второй не взял.Даже не дернулся в направлении напитка. Просто отвернулся. Снейп вытащил палочку:
- Пейте! Пейте я сказал, иначе я применю Империус! - процедил он.
ЛжеГрюму ничего не оставалось как взять и залпом выпить предложенный элексир.
- Кто Вы и как Вас зовут? - спросил Дамблдор, не опуская палочку.
- Я Бартоломео Крауч. Последователь и продолжатель дела Тёмного Лорда, - безжизненно ответил Лже Грюм.
- Барти Крауч? Альбус, но Крауча нашли убитым. Это не может быть он, - брови профессора МакГонагалл заскользили в верх.
-Это Бартоломео Крауч. Всё правильно, Миневра. Только это Бартоломео Крауч Младший.
-Но как? - профессор Флитвик аж подскочил на стуле. - Альбус вы не хуже меня знаете, что Барти Крауч младший умер в Азкабане.
-А это сейчас мы и узнаем. Как получилось, что вы оказались тут? Кто тогда умер в Азкабане? - будто выплюнул Снейп.
- Моя мама.Она была смертельно больна. ей не оставалось жить и месяца. Тогда она выпила Оборотное зелье с моим волосом, а я с её волосом. И мы вышли с отцом. Дементорам всё равно, кто сидит в камерах. Для них главное страх... А тут... Я применил заклятие Империус к тому старику. И всё...
- А где настоящий профессор Грюм?
- У меня в кабинете, в сундуке. В последней секции.
- Петрификус тоталус, - тихо произнёс Дамблдор.- Северус, этого, - он кивнул на Крауча младшего, - в подземелья. Минерва, а вы с профессором Флитвиком постарайтесь привести в чувство настоящего Аластора Хмури.
Все трое тут же вышли, Снейп конвоировал Крауча на Левикорпусе.
Дамблдор опять сел за стол и откинулся на спинку стула. Его подозрения оказались верны. В голове царил хаос из мыслей. Скорей всего Воландеморт воскрес, но он так же видел и Лили Поттер, так смело защитившую во второй раз сына. Он вспомнил события двухчасовой давности:
- Гарри, а ты точно уверен, что это была твоя мама?
- Это была она! Я сумею отличить голос своей мамы от других! - мальчишка, до сих пор ходивший взад-вперёд по кабинету, остановился на середине. - Я слышал её крик. В течении одиннадцати лет. Я слышал, как она просила Волдандеморта о том, чтобы он убил её. А потом, потом я разговаривал с ней. Вы не видели какое Протего она произвела.
- Профессор Дамблдор, это правда, - тут вступил в разговор Седрик Диггори, - если бы не мать Гарри, я бы был мёртв. Её заклинание буквально впечатало в стенку Петтигрю. Только мать может произвести такое. А ещё она может такое...
Диггори умолк, не зная, как это сказать.
- Она умеет колдовать руками, - закончил Гарри.
- Возможно это свойство мира, - предположил тогда он.
А вот теперь на столе лежит записка с координатами, только где взять столько магической энергии, чтобы открыть портал?Хотя... Директор покусывал нижнюю губу, как всегда это делал в минуту сильных раздумий.Посмотрел на свою палочку и довольно хмыкнул. Никому не обязательно знать некоторые свойства его "любимицы".
От раздумий его вывел хлопок закрывающейся двери. Он поднял глаза от стола, набираясь храбрости, чтобы начать речь, обещавшую быть долгой и весьма сложной.Пункт 7.
Гарри ещё раз стукнул по столу, чернильница вздрогнула, а пергаменты посыпались на пол.
- Это была моя мама?
- Мы ничего тебе не говорим, Гарри, но будь реалистом - чтобы открыть портал в другой мир нужно очень много магической энергии, - продолжала настаивать Гермиона.
- А мне наплевать на теории! Понимаешь, На-Пле-Вать! Моя мама защитила меня, а ты не хочешь это признавать?
- Но может ты ошибся?
- Ошибся? - взревел Гарри. - Гермиона, я до чёрточки знаю её лицо, её фигуру, её руки, её голос. Её Защитное заклятие снесло Хвоста так, что тот просто впечатался в памятник. И ещё она колдует руками... Ты знаешь кого-нибудь, кто колдует руками?
- Нет, но в принципе... есть теории...
- Гермиона, ты не видела. Она вытянула вперёд руку, произнесла заклятие и кажется даже оглушила его. Она лечила меня. А потом... просто растаяла в воздухе...
Гермиона и Гарри сидели около камина в гостиной Гриффиндора. Сначала, как только Гарри вернулся от Дамблдора, все бросились поздравлять его, но видя, что он в ненастроении, ажиотаж сразу как-то спал. И вот теперь они сидели и смотрели на огонь. Вид пламени всегда успокаивал Гарри. Вот и сейчас он откинулся на спинку стула и закрыл глаза.Дрожь пробирала до костей. Шок ещё не прошёл. Постарался расслабиться. Гарри ещё не знал, что в проявлении своих эмоций очень похож на отца, хотя Сириус писал в письмах о нём. Но это были лишь отрывки. А вот он никак не мог решиться написать крёстному, что его лучший друг жив.Рука не поднималась отчасти от того, что крёстный бы совершил тут же кучу ошибок, а в первую очередь прилетев на Клювокрыле в Хогварц, чтобы расспросить крестника поподробней, а отчасти и от того, что Гарри ещё не мог признаться ему, что тогда на Астрономической башне соврал ему. Никак. Гермиона и Рон узнали про его секрет всего лишь пару месяцев назад, когда гарри уже не мог носить это в себе. А все четыре года он делился обо всём лишь с Хагридом. Мысли уплывали куда-то далеко и он медленно погружался в сон.
Он сам не понял, как оказался в коридоре, ведущему к классу Трансфигурации. Учеников не было. Видиом недавно был колокол.
- Гермиона? - он обернулся, ища подругу.
Но никто не ответил, зато Гарри увидел нечто, что привлекло его внимание.
- Джеймс, нет,- около тайного прохода за гобелена целовалась парочка. Девушка на секунду отстранилась. - Нас могут застукать. Учителя. Завхоз.
- Их никого здесь нет, - он опять приник к её губам, заглушив какие-то фразы. И девушка смирилась, обняв парня.
Гарри покраснел. Он понял, что целовались его родители. Отец нащупывал край гобелена, чтобы отдёрнуть и увести маму в коридорчик. Такого жаркого поцелуя Гарри ещё никогда не видел. Американские кино по сравнению с этим жались в уголках и краснели как помидоры. Не прерывая поцелуя, отец наконец отыскал край гобелена, отдёрнул его и увлёк в маленький коридорчик свою девушку. Гарри последовал за ним, пылая любопытством. Пытаясь не беспокоить сел около закрывшегося гобелена. Мама уже расстёгивала пуговицы на мантии отца. Одна не удавалась, но не мама, не отец, не хотели прерывать поцелуя. Наконец пуговица расстегнулась и отец просто сбросил мантию на пол. Прижал опять маму к себе. Теперь уже он расстёгивал крючочки на мантии. Всё удалось. Мама просто пошевелила плечиком и мантия спала на пол, оставаясь лежать бесформенной кучей. Галстук, рубашка... За гобеленом раздались шаги. Отец на минуту отпустил маму и вот уже вместо них прозрачный воздух. гарри хмыкнул. За гобелен заглянул Филч. Пошарил в воздухе - Гарри отодвинулся как можно дальше. Процедил что-то себе под нос и закрыл гобелен, когда шаги смолкли. Отец вновь сбросил мантию - невидимку и произнёс две самых желанных фразы, которые хочет, как считал сам Гарри, услышать каждая девушка.
- Лили, я люблю тебя, - он опустился на одно колено перед стоящей девушкой. На его руке материлизовалась бархатная коробочка. - Ты выйдешь за меня?
У мамы на миг расширились глаза, потом промелькнула радость.
- Да, Джеймс Поттер, я выйду за тебя.
Отец подхватил маму на руки и закружил. А потом они целовались, ещё жарче, ещё яростнее, казалось любовь сожжёт их, оставив в коридорчике две прекрасные кучки белого пепла.
Обстановка опять сменилась. Теперь это было озеро Хогварца. Повеяло холодом и Гарри узнал это место. Другой берег. А там, там Сириус, он и дементоры. Сейчас, сейчас его олень прорежет воздух, распугивая всех дементоров. И тут он услышал крик... Узнал сразу, бес придесловий, без ничего... Это кричала мама... Но как... Словно миллионы иголок воткнулись в её тело или тело разорвал чудовищной силы зверь. Какая боль была в этом крике.
- Нет, Гарри!
- Экспекто патронум! - гарри увидел самого себя и его серебряный олень побежал по берегу, разбрасывая дементоров.
Одно из существ поползло к маме.
- Мама! - Гарри бросился к ней.
-Гарри - услышал он чей-то крик и обернулся. Открыл глаза. Над ним стояла бледная Гермиона.
- Что произошло? - спросонья спросил он у подруги.
- Ты кричал. Я испугалась. Мы испугались, - еле выдавила из себя она. Её трясло.
- Где Рон, - Гарри поправил съехавшие на переносицу очки.
- Он с Джинни. Ты напугал её.
- Я? Её? - он сел прямо и в упор посмотрел на Гермиону. - Почему?
- Она сидела около тебя, когда ты закричал. Ты всё время мотал головой из стороны в сторону, словно пытаясь проснуться. Джинни тебя успокаивала. Ты вроде притих, а потом...Ты закричал. у меня было ощущение, что к тебе ментально применили Круцио. Это было страшно.