Во второй новелле людей, как и в первой, нет. Впрочем, зёрна санталовых чёток представляют собой, естественно, человеческие черепа.
Санталовое дерево - тут Santalum album L., разные части растения содержат от 3 до 10% ценного эфирного масла.
Ирчи - самоназвание и язык орков.
Гномы Аша - они же хаотические гномы. Самоназвание: алум аша (народ аша).
Гномы Тангар - западные гномы, они же казади.
Карлики Ва - античное прозвище древних жителей японских островов (Вака).
Высокое владение Шам - Шам Боло (Шамбала).
Сунь Укун - китайский литературный персонаж, Царь Обезьян. Достигший самосовершенствованием бессмертия, он всё же умер от сильного перепоя. Судьи ада признали, что здесь произошла какая-то ошибка, но Сунь Укун всё равно устроил скандал и вычеркнул из книги мёртвых как своё имя, так и имена многих своих подданных. Благодаря этому многие обезьяны на Горе Плодов и Цветов стали бессмертны.
Каппа - японская разновидность водяных. Их внешний вид весьма специфичен - нечто среднее между лягушкой и черепахой: лягушачья кожа, вместо носа - клюв, пальцы на руках и ногах соединены плавательными перепонками, на голове короткая шерсть. Очень вежливы.
Наги - змееподобные ящеры. Считаются очень мудрыми.
Пустынники - точно никто не знает, на кого они похожи, так как их тела скрывают бинты и плащи. Обычно их считают разумными ящерицами.
Пикси - мелкая разновидность фей или эльфов.
Сквигги - домашние животные зеленокожих. Разные породы используются как сторожевые, охотничьи, бойцовские и т.п. Мясные породы употребляются в пищу. По вкусу мясо сквигга напоминает грибы. Когда они замирают, то становятся похожи на обычные камни.
Шатана - легендарная красавица из осетинского эпоса о Нартах.
И, наконец, план Куффы:
Миражи.
Сухая растрескавшаяся земля тянулась до самого горизонта. Горячий ветер нёс песок и пыль, обжигая лица идущих. Ослепительно яркое солнце, казалось, готовилось испепелить тех, кто дерзко и неразумно решил отправиться в путь под его смертоносным взглядом. Даже воздух пробирала дрожь, и он мерцал, поднимаясь в сверкающую высь. Тяжёлые копыта мерно опускались на землю, скрипели колёса: возы неторопливо катились по пустыне. Близился полдень.
Караван полз по красноватой земле еле заметной ниткой стоптанной дороги. Справа и слева от вереницы возов, на некотором отдалении от каравана, ехали всадники на моропах, вооружённые самострелами и ятаганами. Первыми в голове колонны двигались повозки торговца живым товаром - мощные и высокие, запряжённые троллями и огромными белыми быками, с пологом из грубой грязно-серой ткани. Сам купец восседал впереди в высоком хоудахе, водружённом на спину могучего мумака. Вокруг него на рыжих моропах ехали его телохранители - свирепые свиноголовые наёмники, в руках которых поблёскивали обоюдоострые секиры. Рабы шли пешком, закутанные в грубые рубища, с обмотками на ногах, скованные деревянными колодками попарно. За ними даже не особо следили: некуда было бежать. На многие дни пути вокруг лежала бесконечная пустыня. Побег означал просто мучительную смерть под палящим солнцем. За работорговцем тянулись возы купцов помельче: торговцев веселящими напитками, дорогими мехами и легкой паутиновой тканью, что легче пуха. Её везли издалека, откуда-то из-за гор. Оттуда же везли прозрачный зеленоватый нефрит и лазурит цвета весеннего неба.
В конце каравана шли те, кто был победнее купцов, владевших возами: несколько бродячих наёмников-горхов, надеявшихся получить в Куффе работу, семья огров (супруги с выводком детишек) и несколько крайне подозрительных личностей. Один из них был гоблином, сгорбленным, молчаливым и дурно пахнущим даже на фоне всех прочих путешественников, отнюдь не благоухавших ароматами свежих трав. Этот гоблин был обвешан засушенными трупами летучих мышей, сусликов, крыс, ящериц. На плаще его сквозь дорожную пыль пробивался красный орнамент, составленный из загадочных знаков. Когда в начале пути кто-то спросил его, кто он, гоблин буркнул что-то вроде "знахарь", но настолько неприветливо и злобно, что более никто не решался с ним заговаривать. В шаге за ним, словно призрачная тень, следовал худощавый спутник, по-видимому, слуга, нёсший за спиной огромный тюк. Этот спутник гоблина был ещё более сумрачным и неприветливым. С ног до головы он был закутан в какие-то тряпки, словно загадочный живой мертвец из легендарных старинных гробниц с далёкого запада. Это сходство усиливала неестественная худоба и то, что лицо его, подобно лику мертвеца, было надёжно спрятано под грубыми бинтами. Также в бинты были обёрнуты и его руки. На привалах он готовил какую-то отвратительно пахнущую еду для себя и гоблина. Рядом следовали несколько коробейников - гоблинов и снотлингов, рассчитывавших продать свой нехитрый скарб на Большом рынке в Куффе и прикупить кое-что для своих сородичей. Последним в веренице путешественников шёл одинокий гном-кузнец, нёсший на могучих плечах маленький походный горн. Его окладистая борода была аккуратно подвязана в два пучка, заткнутые за обитый стальными пластинами ремень.
Идти в хвосте каравана - не самое радостное занятие. Мелкая гранитная пыль, поднятая быками и троллями, повисала в воздухе, забивалась в складки одежды, слепила и вообще раздражала. Час проходил за часом в этой унылой борьбе с пространством, в которой караван, казалось, никогда не в силах был одержать победу. Однако день за днём он всё-таки приближался к намеченной цели, медленно, но неотвратимо. И, словно обещание успеха их странствия, вдруг возник в мерцающей дали призрачный силуэт огромного торгового города, тысяч лавок, снующих покупателей, и, будто необычайные белые лебеди на зеркале вод, громадные корабли, стоящие на рейде. Куффа. Город их странствия. Мираж...
***
Три песчаных змеи появились из-за высокого бархана почти бесшумно. Они были невероятных размеров, сильные и быстрые, покрытые серой, словно вылепленной из гранитной крошки, чешуёй. Первая из них атаковала голову колонны. Огромный мумак затрубил и приподнялся на задних столбоподобных ногах, чуть не сбросив хоудах с хозяином каравана. Однако змей вмиг заглотил моропа с сидевшим на нём кабанокентавром и ринулся прочь. Вторая змея кинулась на среднюю часть каравана. Тролли завыли и начали биться в тяжёлой упряжи, быки замычали протяжно и тоже делали попытки вырваться и убежать. Щёлкали самострелы, но калёные болты беспомощно скользили по пыльной чешуе. Второй змей ухватил быка, запряжённого в тяжёлый воз, и потащил его за бархан. Из разваливавшегося на ходу воза падали обезумевшие от страха рабыни. Третья змея атаковала хвост каравана. Сложно сказать, что за добыча привлекла её внимание. Возможно, это было семейство огров. Огр-отец издал трубный вопль и завертел над головой утыканной шипами дубиной. Но что он мог поделать с пустынным змеем? Тем более змею не угрожали пешие странники, в панике разбегавшиеся перед ним. Впрочем, разбегались не все.
Гоблин-"знахарь" замер, сгорбленный и мрачный, просто на пути змея. Из-под нахмуренных бровей он наблюдал за нёсшейся на него шипящей смертью. А затем, когда змей оказался совсем рядом, он вдруг выбросил вперед правую руку и крикнул что-то резким гортанным голосом. Яркая ослепительная вспышка огня и света внезапно вырвалась из его руки, и белые клубы удушливого дыма заволокли дорогу. Когда дым рассеялся, гоблин по-прежнему стоял, сгорбившись, на середине дороги. Змея нигде не было видно, и нельзя было понять, то ли вспышка испугала его и заставила скрыться из глаз быстрее, чем он появился, то ли он исчез, поглощённый белыми клубами. Спросить гоблина никто не решился. Он с такой злобой глянул на спутников, что все невольно отвели взгляды. И только огр внезапно зарылся с головой в недра своей тачки, в которой он катил нехитрые пожитки, выдернул из-под каких-то тряпок блестящий нефритовый браслет и, подбежав к гоблину, бухнулся перед ним на колени, униженно прохрюкал что-то и положил перед "знахарем" свой дар. Гоблин одобрительно кивнул, поднял браслет и двинулся дальше вперёд, не удостаивая более ни одним взглядом ни огра, ни прочих путешественников. Его молчаливый спутник тенью засеменил за ним следом.
Караванщики тем временем успокоили троллей и быков, рабынь пересадили в другие повозки, поправили хоудах на мумаке и двинулись в путь. И лишь обломки разбитого воза напоминали о происшедшем. Да тихий шепоток испуганно пробежал по повозкам: "...гоблин-шаман путешествует с нами...".
***
У куффской заставы было шумно. Ревели быки, хрюкали тролли, галдели караванщики. Вдоль возов сновали стражники-хобгоблины и бородатые гномы-аша, взимавшие дань с каравана.
Гоблин-шаман и его спутник дошли до скалистого обрыва у края заставы. Здесь плато заканчивалось, а за ним, внизу, с востока на запад расстилалась приморская долина. Вдоль моря, насколько хватало глаз, раскинулся город. Куффа.
В долине, между утёсами и городской стеной среди чахлого кустарника виднелись шатры зеленокожих, кочевавших вдоль моря под покровительством куффских правителей с незапамятных времён. Около стойбищ паслись овцы, подъедавшие жалкие остатки травы. Вокруг шатров побогаче можно было заметить и моропов. Эта пасторальная идиллия заканчивалась высокими городскими стенами, тянувшимися на многие мили вдоль берега моря. Стены были мощными и высокими, сложенными из невероятно больших валунов, словно какой-то магической силой закинутых друг на друга. Когда-то это была совершенно неприступная стена, но время сделало своё дело - то там, то тут камни осыпались, и даже не везде бреши в стенах были закрыты жалкой кирпичной кладкой. Перед стенами был неглубокий ров с водой, которую иногда пили овцы. Около ворот через этот ров, скорее похожий на канаву, были переброшены мостики, по которым караванщики везли свои товары на многочисленные рынки Куффы.
За общей городской стеной тянулись трущобы, в которых обитали самые нищие обитатели богатого торгового города. Между их жалкими хибарками на специально насыпанных возвышениях шли дороги, по которым богатые купцы могли вести караваны, не рискуя натолкнуться на толпы городской бедноты. Дороги шли прямиком в богатые кварталы, прижимавшиеся к гаваням на морском берегу. Каждый из этих кварталов был, словно небольшая крепость, обнесён отдельной стеной, вокруг которой был ров, служивший и укреплением, и средством быстро по воде доставить товары вглубь города, и клоакой. К востоку находились старые кварталы ящеров, водяных-каппа и нагов, давным-давно основавших Куффу. Здесь же были и большие рынки, на которых торговали рабами и драгоценностями со всего мира. Ближе к центру расположились кварталы, в которых жили гномы-аша, правившие теперь этим разноликим городом и их подручные - дворовые хобгоблины. Просто в центре, разрезая Куффу практически пополам, возвышался Дворцовый Квартал, а западнее его - два эльфийских квартала, над которыми в небо поднимался Минас - величественная многогранная башня, словно подсказывавшая недогадливому путнику, кто же на самом деле держит в кулаке торговые пути, проходящие через Куффу и самого куффийского правителя. Западная половина Куффы была поделена на несколько "бедных" кварталов, где жили в основном разнообразные зверлинги: свино- и кабанокентавры, быкоголовые тауроны, гноллы, горхи, беерны и прочие обыватели. В одном из кварталов, рядом с эльфийскими, где когда-то жили гномы-тангар, изгнанные нынешними правителями города, теперь размещались постоялые дворы не самой высокой степени комфортности, принимавшие гостей со всех берегов Эретрейского моря, от державы Аш-Шанна и таинственного Пунта на западе до осколков Винджайской империи на юго-востоке.
Далеко в море из центральной части Куффы шёл мол, заканчивавшийся высоким маяком. Днём солнце отражалось в его огромных стальных зеркалах, а ночью огненный фонтан на вершине маяка указывал путь кораблям, бороздившим неспокойные воды между Куффой и островами Синду, туманные очертания гор которых можно было заметить у самого горизонта.
- Ты сделал свою работу, пустынник, - гоблин заговорил глухим хриплым голосом, - довёл меня до Куффы, как и было договорено. Вот твои деньги. - Он развернулся и протянул спутнику несколько монет. - Теперь ты можешь идти куда захочешь, только не за мной. Прощай.
Гоблин одной рукой подхватил вьюк, который раньше нёс его спутник и, легко перебросив его через плечо, двинулся быстрым шагом по дороге на Куффу, точнее в сторону богатых торговых рядов, налево, к величественным Дворцовым воротам, через которые можно было попасть в кварталы эльфов, гномов-аша и даже во дворец правителя.
Бывший слуга поглядел некоторое время вслед гоблину-шаману, а затем, натянув на голову капюшон и плотно завернувшись в грязно-серый плащ, засеменил другой дорогой. Его путь лежал западнее, туда, где теснились лавки мелких торговцев и ремесленников. Он шёл к Северным воротам.
Дорога проходила мимо небольшого поля, на котором паслось с десяток овец, и стоял шатёр зеленокожих. Пустынник замедлил ход, увидев маленькую девочку-орчанку, глядевшую на незнакомца широко открытыми карими глазами. Девочка прижимала к груди маленькую тряпичную куклу.
- Эй, - вдруг из шатра раздался окрик на языке ирчи, - будешь глазеть на пустынника, он тебя с собой заберёт!
Девочка взвизгнула, ещё крепче прижала к себе куколку и в мгновение ока спряталась в шатре. Пустынник беззвучно хохотнул и пошёл дальше, почти уверенный в том, что из глубины шатра за ним по-прежнему следят широко раскрытые карие глаза.
Достигнув Северных ворот, пустынник направится в квартал Казади-Тангар. Здесь он быстро нашёл то, что искал: постоялый двор для бедных. Это было длинное здание, в котором старый одноглазый свинокентавр сдавал всем желающим ячейки на ночь. Ячейки были узкие и длинные. В них можно было спать, но низкие потолки даже присесть удобно не давали. Пустынник дал свинокентавру монетку и получил плошку варёных бобов и маленький деревянный ключик.
- Третий ярус, восьмая ячейка, - бросил хозяин таверны, лишь мельком взглянув на нового клиента. Пустынник быстро взобрался по хлипкой лестнице, открыл ячейку, влез в неё и аккуратно прикрыл за собой маленькую дверь. Некоторое время он просидел молча, прислушиваясь к звукам за дверцей. А затем снял плащ и начал быстрыми и уверенными движениями разматывать многочисленные бинты, скрывавшие от посторонних глаз лицо и руки. Когда последний бинт был снят, бывший слуга вытащил из своих пожитков маленькое зеркальце и глянул в него. Спутники по каравану были бы весьма удивлены открывшемуся зрелищу. В маленьком зеркальце отражались большие карие глаза девушки-орчанки.
- Ну что же, Мышь, похоже, ты добралась-таки до Куффы, - прошептала она.
***
Мышь вытянулась в узкой ячейке и забылась неглубоким, чутким сном, как спит пёс, охраняющий своего хозяина. Мысленно она вновь и вновь возвращалась к событиям, предшествовавшим её появлению в бедном квартале Куффы...
Это началось, пожалуй, несколько недель назад, в тот день, когда Мышь и Тень обследовали песчаные дюны на юго-западе от Захур-Мигдала. Тень в последнее время часто брал её на такие вылазки. Она делала всё большие успехи в своём мастерстве, и он уже не боялся, что она демаскирует его. Бесшумные и невидимые они неслись вдоль границ княжества, высматривая среди камней неведомые опасности.
Каждая такая прогулка наполняла её сердце каким-то терпким чувством. Они редко встречали кого-нибудь в своих странствиях, и ей иногда казалось, что в целом мире нет никого, кроме них двоих: Тени и её. Как легко и быстро он скользил над пустынной землёй! Как красиво и грациозно владел он кинжалом! Он двигался подобно духу природы, неотделимому от её тихой, чарующей и смертельно опасной красоты. Ей нравилось следовать за ним, сидеть, свернувшись незаметным калачиком, у его ног, когда он бывал чем-то занят... И слушать, слушать его тихую приятную речь.
Замечал ли он её большие влажные глаза, когда она смотрела на него с немым обожанием? Она не знала. Он никогда не пропускал ни одной мелочи, когда осматривал местность или скрытно изучал путников, шедших за караванами. Но почему он не замечал, как начинало биться её сердце, как начинали дрожать её пальцы, когда он касался её рук, неумело вязавших сложные эльфийские узлы на бечёвке?..
...В тот день с пустыни дул горячий сухой ветер, сёкший лицо мелким песком. Мышь первой заметила чужеземца, точнее тонкую нитку следов, шедшую из пустыни на мелкие камни у обрыва. Она тронула рукав Тени и слегка качнула головой в сторону тёмного комка, лежавшего у жёлто-серых валунов. Тень понял её с полувзгляда. Они аккуратно, окружным путём приблизились к незнакомцу. Тот лежал лицом вниз, не подавая признаков жизни. Никогда ещё Мышь не видела существа более странного. Худой, ростом с гоблина или небольшого орка, незнакомец был покрыт с ног до головы грязной нечёсаной шерстью бурого или желтоватого цвета. Правда, то там, то здесь шерсть эта вдруг исчезала, будто выпаленная по корень, и взгляду открывалась смуглая плотная кожа какого-то мертвенного оттенка, плотная и жёсткая.
- Кто он? - спросила Мышь.
- Не знаю, я никогда не слышал о таком... - отвечал Тень.
Мышь поразилась. Тень знал так много, побывал в таком количестве неведомых дальних стран. Где же должен жить такой монстр, чтобы Тень не только не видел, но и не слышал о нём?
Однако время шло, а следовало действовать. Кем бы ни был таинственный пришелец, выглядел он чрезвычайно плохо. Из его спины торчало с полдюжины обломанных стрел, вокруг которых запеклась тёмная кровь, голова была явно разбита, а на запястьях и ногах болтались обломки кандалов. Их толстый и прочный металл был буквально разорван какой-то неведомой силой.
- Кто-то очень не хотел дать ему уйти. И этот кто-то и сейчас может идти за ним, - Тень уже принял решение:
- Спеленай его для переноски, а я проверю, нет ли в округе лишних глаз.
Сказав это, тёмный эльф вдруг исчез, растворившись в песчаном рельефе, окружавшем чужеземца. Мышь немедленно принялась за работу, и вскоре пришелец был плотно упакован в лёгкое полотно. Теперь его легко могли понести вдвоём эльф-разведчик и юная орчанка-убийца. Тень появился столь же неожиданно, как и исчез.
- На тысячу шагов вокруг никого нет. Чужеземец действительно пришёл из пустыни. Хотя скорее прибежал - двигался он, судя по следам, быстро.
- Что будем делать? - спросила Мышь.
- Отнесём его пока в наше логово. Пусть брайИннун попробует поставить его на ноги. Подхватывай его, и побежали.
***
Укрепление казалось полуразрушенным и необитаемым, но это было только первое, обманчивое впечатление. Едва Тень и Мышь со своей ношей приблизились к башне, из-за валунов им навстречу поднялся вооружённый самострелом снотлинг, у ног которого вжался в землю боевой сквигг.
Кивнув вместо приветствия охраннику, Тень и Мышь скользнули в незаметный узкий лаз у подножия башни и оказались в длинном коридоре, приведшим их, в конце концов, к внутренним покоям тайного логова. Башня была одним из наблюдательных постов на границах Захур-Мигдала. Тут, в комнате на одном из подвальных этажей они положили чужеземца на невысокую тахту. И пока Мышь тёплой водой смывала грязь с путника, Тень вызвал из города брайИннуна. Лекарь прибыл к вечеру в сопровождении своего спутника - молодого снотлинга, только что закончившего учёбу и теперь практиковавшегося под руководством самого браи.
Подобно всем козлоногим зверлингам, брайИннун обладал рожками, правда были они весьма маленькими, как и подобает всем достопочтенным браи: книжникам, судьям и учителям народа горх. БрайИннун прибыл в Захур-Мигдал около года назад по приглашению самого доминуса Фрида и с тех пор лечил обитателей города от самых разнообразных болячек. Мыши он казался невероятно заносчивым, что, впрочем, было легко объяснимо: в Захур-Мигдале не было ещё никого столь же начитанного и знающего в медицине, истории, поэзии и прочих интересных предметах.
- Эй, Студл, - бросил он снотлингу, только увидев раненого незнакомца, - и как тебе это нравится? Ну, чему тебя там учили в вашей школе? Или может ты всё же начал читать что-то сам? Кто это такой?
Студл смешно насупил нос и замычал что-то невыразительное.
- Нет, ты всё ещё глупое и неразумное существо! - возопил брайИннун, - какой ещё там ракшас? Ну где ты видел такого ракшаса? Ну и что, что шерсть? А ну, унбрай, назови мне все основные признаки анатомии ракшасов! Только невежды считают, что все наши знания и умения врождённы! Нет! Только напряжённая учёба!..
Тень и Мышь стояли в углу комнаты, не решаясь прервать урок сравнительной анатомии, но всё же следовало как-то направить бурную энергию брайИннуна в нужном русле. Тень тихонько кашлянул.
- Неужели Вы всё-таки подхватили инфлюэнцию в Ваших постоянных прогулках, мой тёмный друг? - обратился к Тени досточтимый браи. - Только не говорите мне, что я Вас не предупреждал! Не далее, как третьего дня...
- Нет, браи... - начал было Тень.
- Нет? Значит ли это, что мой тёмный друг просто устал от нашего высокоучёного разговора и хочет сменить тему? Тогда зачем же нас вызывали?
- Вообще-то мне для начала хотелось бы услышать ответы на два вопроса. Во-первых, кто это?..
- Х-ха! Так мы об этом же и говорим! Я просто удивлён, что мой ученик ничего не понимает в этом, это же очевидно!..
- И кто же это такой? - не выдержала Мышь.
- О! Я не могу более держать паузу, раз меня попросило это милое дитя! - браи повернулся к лежавшему на кушетке чужеземцу и потому не увидел, как яростно блеснули карие глаза "дитяти". - Итак, девочка моя, подойди сюда и посмотри на это несчастное страдающее создание, лежащее перед тобой. Пропорции его тела, черты обличья, форма и цвет шерсти ясно говорят любому, кто обладает хотя бы самыми незначительными знаниями, что перед нами один из народа сунь! - браи развернулся и увидел перед собой три пары округлённых и по-прежнему ничего не понимающих глаз.
- Как! Неужели вы не слышали ничего о народе сунь? Ну, по правде говоря, о нём вообще-то не очень много известно, а видели живьём суньцев вообще немногие, но всё же! Я поражён, - браи закрыл рукой глаза, всей позой выражая скорбь и отчаяние.
- Ну, может досточтимый брайИннун поведает нам о народе сунь? - прервал молчание Тень. Браи убрал руку с глаз:
- Я прихожу к мнению, что вы все жуткие невежды, но что делать? Такова судьба знающих людей - нести знание тем, кто ещё может его воспринять. А среди вас троих только это невинное дитя способно ещё воспринимать новое знание! - Мышь до боли закусила губу, чтобы не показать этому зазнайке, как "невинное дитя" умеет одним ударом ладони ломать шейные позвонки.
- Итак, - начал брайИннун, - про народ сунь написано у досточтимого брайКоанна в его знаменитом "Путешествии в Центральные Земли". БрайКоанн, как вы, разумеется, знаете, путешествовал в обозе победоносной армии Золотого Войска во время Великого Вторжения. После того, как Золотой Повелитель разгромил армию Стальной Империи, поначалу казалось, что более в мире нет силы, способной противостоять его гневу, однако, южный сосед Стальной Империи, а именно Кроваво-Красная Империя приняла этот вызов и отказалась подчиниться Золотому Властелину. За помощью кроваво-красные обратились к Высокому Владению Шам, что находится на плато, на восток от нас, за высокими горными хребтами, покрытыми вечным льдом. Собственно, Центральные Земли, как их называют аборигены, и расположены на восток от этих гор и плато, да... О чём я? Ах да... Шам не смогло прислать большого войска, но на помощь кроваво-красной империи пришли союзники Шам из княжества Сунь-го, один из жителей которого перед вами. Они храбро сражаются в пешем строю, воюют алебардами, копьями и боевыми посохами. Среди них, как рассказывали впоследствии пленники досточтимому брайКоанну, даже есть бессмертные, хотя и не все из ма-сунь, то есть народа сунь, обладают этим качеством. Во всяком случае, после того, как золотая армия разгромила войска Кроваво-Красной империи, досточтимый брайКоанн смог провести вскрытия тел нескольких суньцев... Ну, ...пожалуй, начнём,.. - брайИннун обошёл со спины лежавшего на боку суньца и откинул укрывавшее его одеяло.
- Досточтимый браи... - Иннун глянул на заговорившего Тень, - досточтимый браи, так кто же это такой? - Тень склонился в лёгком поклоне, - признаться после Вашего объяснения я знаю о нём немного более того, что знал раньше...
- Увы, мой тёмный друг. Вам необходимо ещё очень много читать, ещё очень много учиться, чтобы мои объяснения стали хоть немного понятнее... Увы, мне пока нечего прибавить, так как Вам даже не будут известны те слова, что я буду говорить. Ну, разве Вам поможет, если я скажу, что сунь - это племя горных обезьян? Вы-то, наверное, даже не представляете, что такое обезьяна! Лучше попробуем ответить на второй вопрос, который мне хочет задать мой тёмный друг, а именно, чем я могу помочь этому несчастному? Не так ли?
- Это не сложно... А вот помощь наша ему, может быть, уже и не нужна...
- Он умер? - выдохнула Мышь.
- Дитя, разве я сказал, что он умер? Нет, я сказал, что наша помощь ему не понадобится. Он пришёл из Куффы?
Тень впервые за всю беседу действительно удивился:
- Он пришёл из пустыни, с юго-запада... Ну да, со стороны Куффы... Но... Как?..
- Очень просто, - брайИннун просто светился от произведённого эффекта, - мне об этом сказала вот эта стрела, - и он протянул Тени обломок стрелы с наконечником. - Это, насколько я понимаю, стрела хобгоблина. А где у нас живут хобгоблины, как не в Куффе, разве что он пришёл сюда из самого Аш-Шанна...
- Вы ... Как Вы смогли вытащить стрелу? - Мышь была совершенно озадачена. - Вы же даже не воспользовались ножом...
Иннун снова победно улыбнулся:
- Дитя моё, подойди сюда ко мне и ты сама всё поймёшь.
Мышь обошла стол и с удивлением увидела, что на спине чужеземца почти нет шрамов, а обломки стрел с наконечниками лежат на столе. Лишь одна из стрел по-прежнему торчала из неглубокой ранки. БрайИннун аккуратно вытащил и её.
- Как же это... - только и сказала Мышь.
- Регенерация! - браи просто светился от счастья. - Великолепная, восхитительная регенерация! Надо будет немедленно написать об этом досточтимому брайМоранну!
- Достопочтенный браи... - Тень склонился в вежливом поклоне, - прошу понять меня верно, но не затруднит ли Вас, временно,.. не писать об этом случае, и вообще умолчать о том, что Вы видели здесь чужеземца. Пока что только те, кто сейчас находится в этой комнате, посвящены в эту тайну. Дело в том, что мы пока ещё не знаем, какая опасность угрожает этому суньцу, откуда она исходит и чем, возможно, будет угрожать нам. По крайней мере, лично я ещё не готов сдерживать толпы хобгоблинов у стен этой башни. Поэтому пока никому не слова, - Тень улыбнулся и важно поднял палец, пародируя величественную манеру брайИннуна.
- Да... Пожалуй, что наш тёмный друг говорит верные слова, - брайИннун нахмурился и закивал, соглашаясь. Он положил руку на лоб суньца и нахмурился. - Я полагаю, что у него начался жар... Пожалуй, я был не прав, говоря, что мы ничем не можем быть ему полезны... Ну-ка, унбрай, неси-ка сюда нашу сумку...
Студл почти столь же важный, как сам браи, передал ему заплечную сумку, из которой Иннун тут же извлёк какой-то порошок. Он быстрыми, уверенными движениями растворил небольшую порцию снадобья в пиале с водой и аккуратно влил его в рот пациента.
- Браи... - Студл выглядел задумчивым и слегка озадаченным, - а что Вы думаете про эти его пятна, лишённые волос... Возможно ли, что...
- ...что это химера? - закончил его мысль брайИннун. - Нет, унбрай, это не химера. Химера состоит из механически сцепленных разнородных частей, а эти безволосые пятна... Посмотри внимательно, во-первых, там есть волоски, но их просто мало. Однако это такие же волоски, как и на других участках кожи, не так ли? Да и кожа подобна... Хотя она более тёмная и затвердевшая. Нет, это не химера, скорее эти участки кожи суньца подверглись какому-то воздействию...
- И что же это за воздействие?
- Эту загадку нам ещё предстоит разгадать... - брайИннун вновь стал задумчив и молчалив, - возможно, нам ответит сам пациент, когда придёт в себя? Ну что ж, подождём...
***
Покои Тени в сторожевой башне были скромны и даже убоги. Жёсткая кровать и старинный сундук, служивший также и столом, стояли вдоль длинных стен каморки. В торце у окна стоял трёхногий табурет, ещё одно седалище примостилось, напротив, у двери. Казалось, что в этом низком помещении с голыми стенами просто негде спрятаться. Однако Мышь, невидимая и неслышимая, всё же была там, за выгоревшей, непонятного цвета полупрозрачной занавесью, небрежно отодвинутой в сторону от окна. Она сидела почти за спиной Тени, который, свободно откинувшись, покачивался на трёхногом табурете. Иногда казалось, что он смотрит просто в окно, на пейзаж угасавшего дня, на меркнущие барханы на горизонте, на серую тропинку, прихотливо изогнувшуюся вокруг сторожевой башни и на небо, затянутое багровеющими в свете заката низкими, неприветливыми облаками. Но на самом деле он... Рисовал. У него на коленях лежала небольшая, тщательно обтёсанная дощечка, на которую Тень лёгкими, воздушными движениями наносил чёрные линии угольного рисунка.
Мышь уже давно сидела, затаившись, в каморке Тени. С тех пор, как сам он обучил её мастерству быть невидимой, она часто сидела так. Поначалу её сердце, казалось, выпрыгивало из груди от волнения. Затем она стала спокойнее. Её только мучил вопрос: действительно ли её маскировка теперь настолько отточена, что сам Тень не может её распознать или он только делает вид, что не замечает своей ученицы? И если он знает, что она тут, знает ли он, что она подозревает его в этом знании?
Мыши нравилось наблюдать за Тенью. Его руки... Профиль, словно точёный искусным мастером-резчиком... Гладь тёмных волос, ниспадавших на плечи переливчатым водопадом... Она часами смотрела на него, и ей никогда, как ни покажется это странным, не становилось скучно. Иногда, как сейчас, он бывал чем-то занят, иногда просто сидел и смотрел задумчивым взглядом в бесконечную даль... Ей тогда вспоминались слова её погибшей матери: друг - это тот, с кем не скучно помолчать вместе.
"Как странно, - думала Мышь, - мне нравится эльф". Когда-то давно она впервые увидела эльфов на костяных накладках ножен отцовского меча. На них были вырезаны сцены боя орков и эльфов. Закованные в доспехи воины двух народов скрещивали клинки с яростью, просто выплёскивавшейся с маленьких костяных барельефов. Ей тогда как-то сразу показалось, что неизвестный гончар, лепивший в незапамятные времена орков и эльфов из придорожной пыли как-то больше склонялся сердцем именно к оркам. Их лица он сделал благообразными и гладкими, как бывает, когда любящая рука нежно поглаживает только что слепленный кувшин. Ничто не выступает, всё ёмко и приятно на ощупь. Над эльфами же их создатель, казалось, решил подшутить. Их носы и уши он словно долго тянул, делая их просто нелепыми выростами на истончённом лице. Она готова была посмеяться над ними, как вдруг её взгляд упал на овальную пластинку у острия меча, где были изображены орк и эльф, пронзившие друг друга клинками. Тот эльф сидел, истекая кровью, и его лицо, развёрнутое в пол-оборота, было, как будто обращено прямо на зрителя. И столько боли и страдания было в этом взгляде, и столько силы и спокойствия... Тогда Мышь, которую ещё никто тогда не называл Мышью, испуганно отбросила ножны, но образ с костяной пластины ещё долго преследовал её, пока действительно страшные горести не заслонили предсмертный взгляд давно погибшего эльфа. Теперь же Мыши казалось, что мастер, вырезавший этот рисунок на кости, не мог не видеть этого боя и этого последнего, предсмертного взгляда. Да... Эльф может поразить тебя в самое сердце, просто взглянув в твои глаза...
...Из-под кусочка угля Тени постепенно появлялись холмы и лес, морская гладь и... Солнце. Мышь вдруг узнала это место. Это было полгода тому, когда они с Тенью охотились на старейшину вудвасов из Тёмного леса.
Это была кровавая и тяжёлая работа. Захур-Мигдалу был нужен строевой лес, а в лесу издавна жили лешие-вудвасы. В какой-то момент они отказались разрешить срубить новые деревья. Как в капле воды перед всеми обитателями Захур-Мигдала предстала их возможная судьба - гибель под ногами мощного и беспощадного врага, просто потому, что ему потребовались лес... Земля... Или что-то ещё. Вначале вудвасы даже неплохо дрались, пока снотлинги не начали сжигать их залпами огненных стрел. Потом лешие начали сдаваться. Их верховный старейшина, старый и могучий, сражался до последнего, пока Тень и Мышь не выследили его в тёмной чащобе и не превратили в живой факел. Он сгорел в безуспешных попытках даже перед смертью уничтожить хотя бы одного из своих врагов.
Тогда, после гибели верховного старейшины, уставшие и измотанные, они вышли из чащоб на берег моря. Был полдень, и Мышь поразилась, что впервые за много месяцев, даже, наверное, лет, она увидела... Солнце. Небо Захур-Мигдала всегда было закрыто облаками, тучами пыли, туманом... А здесь светило солнце. Это было так неожиданно, что у Мыши захватило дух. Взгляд бежал вдоль изогнутой линии берега, холмов, перелесков, сверкала изумрудным блеском вода Эретрейского моря, ослепительно сияли ледяные пики далёких гор на островах Синду.
- Здесь будет город, - вдруг сказал Тень, - прекрасный город, гавань, в которую будут прибывать корабли из самых далёких уголков обитаемого мира...
- Как в Куффу? - спросила Мышь.
- Да, только это будет красивый, чистый и светлый город...
- А как он будет называться? - Мышь смотрела на Тень и, с удивлением, наблюдала, как светится в солнечных лучах лицо эльфа, как сияют его волосы... Тень задумчиво посмотрел на неё:
- Намелех-Авив.
- Весенняя Гавань, - эхом отозвалась Мышь, - Весенняя Гавань на гоблаке... А почему вас называют тёмными эльфами? - внезапно спросила она.
- Просто... Мы стали тёмными от горя и слёз... У тебя карие глаза, - неожиданно улыбнулся Тень.
***
В дверь постучали. На пороге кельи стояли брайИннун и Фрид, доминус Захур-Мигдала.
- Ваш гость пришёл в себя, мой тёмный друг, - заговорил браи, - как раз когда досточтимый Фрид навестил меня, чтобы осмотреть пришельца, он, представляете, очнулся и начал рассказывать весьма интересные вещи...
Мышь вжалась в стенку: Фрид смотрел просто на неё. Его зрачок дёрнулся раз, другой, а, затем Фрид медленно отвёл взгляд. Мышь поняла этот знак: он увидел орчанку, но не возразил против её присутствия.
- Этот пришелец действительно из княжества Сунь-го, зовут его Сунь Пин, он был воином, но два года назад во время неудачной стычки был ранен и попал в плен. Его продали в рабство, он побывал у ракшасов и в Винджайе. Год назад его приобрёл малех Куффы, Тешбу, сделавший его своим личным рабом.
- Личным рабом? - переспросил Тень.
- Ну, насколько я понял... - браи развел руками, - Сунь Пин говорит на смеси ракшасского, винджайского и гоблака, а также вставляет слова из других языков... Я понимаю его весьма... Приблизительно.
Мышь поразилась, что обычно хвастливый брайИннун сейчас совсем не был похож на того заносчивого и самоуверенного браи, каким она его знала. Скорее он был встревожен и обеспокоен. Видимо, и вправду дела обстояли скверно.
***
...Сунь Пин вроде бы поразил Тешбу недюжинной силой и выносливостью. Однако использовал его малех Куффы несколько необычно. Вместо того чтобы сделать раба телохранителем или актёром-борцом для праздничных игрищ, он поместил его в глубокую темницу под дворцовым кварталом, где сунец стал его помощником в каком-то странном ритуале. Для этого действа правитель регулярно закупал рослых крепких рабов: зверлингов, зеленокожих и даже тангарских гномов с далёких западных земель. Этих рабов помещали в камеры по соседству с обиталищем Сунь Пина, хорошо кормили несколько дней, а затем подмешивали в питьё и еду снотворное снадобье, от которого раб засыпал почти на сутки. Просыпался он крепко прикованный за руки, ноги и торс к некоему металлическому сооружению. Затем Тешбу начинал производить с рабом странные манипуляции. Он то натирал их какими-то растворами, то вкалывал в них какие-то иглы, вообще делал много вещей таинственных и непонятных.
Результат этих действий был различен. Иногда раб дико кричал, а затем умирал в страшных конвульсиях. Иногда тело прикованного начинало корёжить и разрывать на части просто на дыбе. Несколько обречённых вспыхивали и заживо сгорали. Однажды воющий раб вдруг мгновенно окаменел, а затем рухнул на пол тысячами мелких осколков. В другой раз прикованного сдуло с дыбы - только чёрный пепел лёг на плиты пола. После всех неудач, а все эти результаты были, очевидно, неудачами, Тешбу впадал в дикую ярость...
И вот однажды, после того, как сразу четверо рабов на глазах Сунь Пина и правителя Куффы превратились в скелеты, обтянутые кожей и высушенными до хруста мышцами, Тешбу, еле сдерживая ярость, сказал Сунь Пину, что все эти зверлинги слишком слабы для того, чтобы стать тем, кем он хочет их сделать. На следующий день еда Сунь Пина имела какой-то странный привкус. Он даже не доел всю порцию, а просто над миской погрузился в крепкий сон. Очнулся он через несколько часов на дыбе. Тешбу стоял перед ним и говорил о том, какую великую честь он сейчас окажет своему недостойному рабу, а затем сделал ему несколько глубоких надрезов на груди и вылил на них мутную кипящую жидкость, тут же пошедшую едкими зеленоватыми парами. От дикой боли у Сунь Пина из груди вырвался дикий вопль, а затем всё поплыло перед глазами. Тешбу продолжал делать надрезы и лить едкий кипяток на раны. Сунь Пин отчаянно бился на дыбе, постепенно слабея, пока, наконец, не повис обессиленный и почти потерявший сознание. Тогда малех Тешбу с силой раскрыл ему рот и влил в горло терпкий и холодный напиток. В первые секунды Сунь Пину казалось, что ничего не произойдёт, но затем по всему его телу прокатилась волна невероятной боли. Казалось, что каждая косточка его вмиг наполнилась расплавленным свинцом. Ужас, боль и ярость застилали его сознание. Сунь Пин резко дёрнулся, и вдруг какая-то частичка его разума, ещё сохранявшая память про собственное "я", с удивлением обнаружила, что металл кандалов рвётся от его усилий, словно гнилая тряпка. Уже через мгновение он освободился от оков. Тешбу что-то дико орал, и на его крик прибежали два хобгоблина с короткими луками. Сунь Пин увидел за их спинами чёрный зев открытой двери и рванул туда. Он разметал хобгоблинов, а затем ринулся вверх по тёмной винтовой лестнице.
За его спиной раздавались крики, но он, обезумевший от боли, продолжавшей терзать его тело, бежал всё вверх и вверх. Лестница окончилась внезапно глухой стеной, но Сунь Пин с разбегу ударил по ней, и осколки кирпичей и куски потайной двери фонтаном брызнули в разные стороны. Беглец оказался в роскошно убранной комнате, посреди которой стояла двуспальная кровать под высоким пологом. В стене напротив он увидел сиявшие сквозь неплотно закрытые ставни-звёзды. В один прыжок, миновав спальню, он выпрыгнул из окна. Была ночь. На стенах дворца замелькали часовые, кто-то закричал. Сунь Пин приземлился на дворцовый двор. Боль продолжала его гнать всё вперёд и вперёд. Он в несколько прыжков преодолел двор, запрыгнул на стену и через миг уже плюхнулся в грязные воды канала, окружавшего дворцовый квартал. За каналом шли жалкие лачуги нищего города. Сунь Пин, словно молния, невероятный в своей быстроте пронёсся между хлипких хибарок, и вот уже внешняя стена перед ним. И вновь крики охраны, щёлканье тетивы и дикие безумные прыжки. Через несколько мгновений он был уже за пределами города. Дикий бег не прекращался. Он бежал по долине, прыгал по скалам и вновь бежал. Сознание постепенно оставляло его. Он уже совсем не помнил, как нёсся по ночной пустыне, как заалело на востоке и как он бездыханно свалился на каменистую осыпь под лучами только что взошедшего солнца...
***
- ...Всё это можно было бы объяснить по-разному, - продолжал браи, - но Тешбу, проводя все эти манипуляции, постоянно сверялся с какой-то книгой, довольно большой и тяжёлой, в железном, а, возможно, и митриловом окладе. Книгу каждый раз приносили два хобгоблина откуда-то сверху, вероятно, из той комнаты, через которую потом сбежал Сунь Пин. На обложке книги было вот это: БрайИннун начертил в воздухе странный символ.
- Мёртвое солнце... - выдохнул Тень.
- Мёртвое солнце, - подтвердил брайИннун.
В воздухе повисло напряжённое молчание. По-видимому, этот символ говорил всем присутствовавшим гораздо больше, чем Мыши. Она поняла только, что над всем Захур-Мигдалом нависла какая-то неведомая опасность. Неожиданно, она вновь поймала на себе взгляд Фрида. К её изумлению, он улыбался.
- Иными словами, Тень, - вдруг заговорил он, - такое впечатление, что наш друг Тешбу настолько хочет заделаться великим повелителем, что откуда-то добыл то, что само по себе выглядит невероятно - Книгу Несмерти. И теперь, по-видимому, он тщетно пытается овладеть способом превращения зверлингов в могучих немёртвых воинов, что ставит нас в весьма сложное положение.
- Ты опасаешься, что эльфы руками Тешбу хотят ударить по нам? И для этого передали ему Книгу Несмерти? Продолжение истории с вудвасами?
Фрид покачал головой:
- За демаршем вудвасов действительно стояли светлые эльфы. Старейшины леших совершенно серьёзно рассчитывали на помощь их огнедышащего крылатого флота. Возможно, что эльфы так и поступили бы. Просто они не ожидали, что мы покончим с вудвасами настолько стремительно. Но я не склонен думать, что за опытами Тешбу стоят эльфы, и вот по какой причине. Во-первых, книга появилась у Тешбу ещё до того, как мы разгромили вудвасов. Зачем им было давать своей марионетке такое мощное оружие? Кроме того, если они всё-таки решили сделать из Тешбу великого некроманта, то почему не нашли ему наставника? Найти Книгу Несмерти, уж поверьте, значительно сложнее, чем найти действующего некроманта. По крайней мере, они могли бы ему дать ключ к прочтению этой книги, чтоб он так не мучился целый год. Нет, думаю, что Книгу Несмерти Тешбу получил не от эльфов и, видимо, не с их ведома. Я уверен, что малеху, видимо, надоело быть игрушкой в эльфийских руках, и он решил сыграть в свою игру. Для нас это плохо. Вот только нам не хватало тут армии немёртвых и всего неба в огнедышащих тварях. Против некроманта даже ящеры с эльфами объединятся. К этой погани тёплых чувств никто не испытывает. Такая война у самых наших границ представляет реальную опасность для нас. Даже Божий Гнев не поможет. Если рыпнемся, нас обвинят в пособничестве некроманту, очень просто причём. И тогда нас самих сотрут в порошок вместе со всеми запасами орихалка.
- Сообщим эльфам, что их протеже развлекается созданием нежити? - спросил Тень.
- Н-нет... - Фрид нахмурился. - Это ничего не изменит. Положение эльфов в Куффе очень непрочно на самом деле. Их присутствие в этом крупном портовом городе раздражает и ящеров из Винджайи и гномов аша из Аш-Шанна. А уничтожение некроманта - хороший способ укрепить свои позиции в Куффе, не вызывая протестов. Сами эльфы на обострение ситуации сейчас не пойдут: у них полно более важных забот в иных местах, но если уж тут начнётся кризис, им придётся реагировать на него адекватно. А наше положение это ничуть не улучшит. Надеяться на благодарность эльфов - высшая форма глупости. Прости, Тень, тебя это, разумеется, не касается...
Тень и брайИннун смотрели на Фрида, ожидая, какое же решение примет доминус:
- Думаю так... - после недолгой паузы произнёс Фрид. - Книгу необходимо уничтожить. Причём сделать это так, чтобы не вызвать лишних разговоров. Тайно ликвидировать.
- Легко, - Тень пожал плечами, - достаточно скрытно проникнуть в опочивальню малеха Куффы в хорошо охраняемом дворце, возможно, положив двух-трёх охранников, уничтожить книгу и... Незаметно отступить из города.
- Это реально? - брайИннун несколько растерянно смотрел на Тень.
- Вполне, - Тень действительно говорил без малейшего сарказма, - я смогу это сделать за... - он немного подумал, - ...за неделю.
- А как вы уничтожите книгу? - брайИннун, казалось, не совсем был уверен в том, что его не разыгрывают, столь невероятно выглядели слова Тени.
- Просто, - Тень вытащил из складок одежды небольшое колечко с малиновым камнем, - вот, стандартное эльфийское огненное кольцо. Достаточно положить на книгу и активировать. И всё.
- Нет, - неожиданно прервал диалог Фрид, - нет, Тень, я, к сожалению, не могу сейчас тебя направить с таким заданием.
Тень удивлённо вскинул бровь.
- Видишь ли, у нас сейчас есть куда более серьёзные осложнения, чем Книга Несмерти в руках гнома с манией величия. Дело в том, что вчера я встретился с саламандрой.
Для Мыши эта фраза также практически ничего не сказала, но она отметила, что Тень помрачнел, а брайИннун охнул и озабоченно зацокал языком. "Нет! Ну, надо же, сколько же я ещё не знаю!" - только и подумала юная орчанка.
- Он пришёл к тебе в своём истинном облике? - первым нарушил молчание Тень.
- Разумеется, нет. Иногда мне кажется, что все метаморфы настолько свыкаются с мнимыми личинами, что забывают и про свою подлинную сущность, и про то, что для кого-то весь их маскарад не более чем детская забава. Саламандра предстал передо мной в облике хобгоблина и сформулировал несколько предложений. Кстати, якобы от имени малеха Куффы.
- И что предложила тебе эта оражевопятнистая тварь? - в голосе браи была неприкрытая обеспокоенность.
- На выбор: продать ему Божий Гнев, либо его рецепт и крупную партию орихалка для его изготовления.
- И ты ответил... - Тень театрально всплеснул руками.
- "Нет", разумеется, на оба предложения.
- Но разве саламандры не были всегда тайными союзниками эльфов? - вдруг спросил брайИннун.
Фрид отрицательно покачал головой:
- Эльфы использовали их в борьбе с Винджайской империей. А саламандры использовали эльфов, получая от них различные боевые штучки, которыми так славен эльфийский народ. Пока главным соперником эльфов оставалась империя ящеров, их цели совпадали. Но теперь... Кто знает?
- Они могут быть союзниками Тешбу? - спросил Тень.
- Не исключено. Во всяком случае, у них больше возможностей достать Книгу Несмерти, чем у самого малеха Куффы. И, если они решили выступить против эльфов, то могут и подталкивать Тешбу к решительным действиям, и оружием его снабжать. Но я всё-таки полагаю, что Божий Гнев они хотели бы приобрести для себя. Думаю, они что-то готовят. Фрид вновь задумался.
- Мне кажется, что ты забыл сообщить мне ещё какую-то новость, друг, - прервал молчание Тень, - в твоей позе чувствуется недосказанность.
- Да, Тень, - согласился Фрид, - есть ещё новость. Вчера я отказал саламандре, а сегодня ночью, под утро, было совершено нападение на орихалковую шахту и хранилище. Несколько стражей орихалка убиты, Арзраг ранен. Нападавших было не менее двух.
- Они что-то похитили? - уточнил Тень.
- Нет. Я предусмотрительно усилил охрану горными троллями. Они, как ты знаешь, малочувствительны к огню. Это и остановило саламандр. Когда их начали преследовать, саламандры, отступая, завалили одну из подземных галерей и скрылись. Впрочем, я полагаю, что как минимум один из нападавших сам погиб под завалом, а другой, которому удалось скрыться - ранен. Тем не менее, я думаю, ты понимаешь, почему сейчас ты, Тень, гораздо нужнее мне здесь.
Тень понимающе кивнул головой.
- Может быть, отложить уничтожение Книги Несмерти до более благоприятного момента? - предложил браи.
Фрид отрицательно покачал головой:
- Ни в коем случае. То, что Тешбу год возился над первым разделом книги, не даёт нам уверенности, что он и дальше будет топтаться на месте... Более того, насколько я понял из рассказа Сунь Пина, в последний раз малех всё сделал абсолютно правильно. А это значит, что как только он поймёт свою ошибку, он сможет начать создавать немёртвых воинов в неограниченном количестве.
- А какую ошибку сделал Тешбу? - поинтересовался Тень.
- В Книге Несмерти описано, как превратить смертного в немёртвого. В этом и была ошибка Тешбу. Дело в том, что Сунь Пин, как и некоторые другие его соотечественники, хотя и далеко не все... Дело в том, что он бессмертный. Потому он и не стал немёртвым, насколько я понимаю, преобразование его тела пошло неожиданным для Тешбу путём, и процесс этот не завершился. Тёмные пятна на его коже - следы этого неудачного преобразования. Кстати, эти пятна понемногу сокращаются. Бессмертная плоть побеждает яд несмерти.
- Кстати, а как его самочувствие сейчас? - задал вопрос Тень.
- Он спит, с ним сейчас Студл, - ответил брайИннун, - когда пациент проснётся, он даст ему сквиггового бульона. Кстати, Фрид, а откуда ты-то так хорошо осведомлён о Книге Несмерти, о симптомах превращения в немёртвого? Неужели правду говорят слухи, что любой вампир обязательно некромант?
- Это не более чем слухи, браи, хотя и не полностью беспочвенные. В моём народе и, правда, некромантов было больше, чем в любом другом. Верно и то, что самые могущественные и знаменитые из нас были, увы, некромантами... Это не значит, что каждый вампир - некромант... Однако сейчас этот стереотип также будет работать против нас. И пусть, когда я пришёл сюда, я был всего лишь нищим скитальцем, думаю, мало кто поверит, что Книгу Несмерти Тешбу получил не от меня. Это ещё одна причина, почему нам надо спешить. Побег Сунь Пина вряд ли остался незамеченным. Полагаю, кое-кто начнёт интересоваться подробностями этого дела, а скоро, возможно, эльфам станет известно и про Книгу.
- Э-э... - вдруг, словно что-то вспомнив, протянул брайИннун. - Так кто же тогда уничтожит Книгу Несмерти?
Тень и Фрид молчали, но Мышь увидела, как дёрнулся раз и другой зрачок Фрида, словно подмигивая юной орчанке, и внезапно приняла решение:
- Я сделаю это! - Мышь резко поднялась из-за занавеси.
Фрида и Тень, казалось, не удивило неожиданное появление Мыши, чего нельзя было сказать о браи.
- Дитя моё, а ты откуда тут свалилась? - брайИннун просто подскочил на сундуке. Он во все глаза глядел на Мышь, как будто это не юная девушка, а огнедышащий дракон вдруг материализовался за его левым плечом. Глядя на него, Тень и Фрид не смогли сдержать усмешек.
- Я сделаю это, - ещё раз повторила Мышь, - я проникну во дворец Тешбу и уничтожу Книгу Несмерти. Я смогу это сделать. Я уже многое умею.
- Деточка... - только и смог выдавить из себя браи.
- Ну что, Тень, готова ли твоя ученица? - Фрид внимательно смотрел на тёмного эльфа.
Тень, не отрываясь, глядел на Мышь, словно как-то по-новому открывая для себя свою ученицу, и, наконец, произнёс:
- Да... конечно готова... По крайней мере, для такого задания... Ты прав, Фрид, ей можно поручить это дело...
- Я тоже думаю, что она с ним справится, Тень. Проинструктируй её, и пусть немедленно отправляется в путь. Мы с браи пойдём в орихалковую шахту, надеюсь, что тело погибшего саламандры уже откопали, я хочу, чтобы брайИннун был первым, кто осмотрит его. Ты тоже, как только освободишься, присоединяйся к нам. Предстоит ещё выследить остальных грабителей.
Тень кивнул в знак согласия. Фрид и браи уже собрались уходить, когда Мышь вдогонку им задала вопрос:
- А не мог ли Тешбу уже переписать книгу?
Фрид остановился в дверях:
- Книгу Несмерти не так-то просто переписать. Это ведь не учебник, а скорее записка для памяти. И она зашифрована своеобразным шифром. Ключами к этому шифру служат не только отдельные части книги, но и элементы декора, оклад книги, даже оттенки цвета некоторых пергаментных страниц. И это не считая прочих мелких неприятностей вроде летучего яда между отдельными листами, который мгновенно убьёт любого, кто неосторожно захочет их разлепить. Кроме того, я даже сам не знаю, как это понимать, но... Текст книги каким-то образом меняется по мере прочтения и, самое главное, понимания. Как это происходит - не знаю.
- Магия? - глаза Мыши расширились от удивления.
- Ну, - улыбнулся Фрид, - если считать магией всё, что ты не можешь воспроизвести в данный момент, тогда да, это - магия. В общем, главное, что переписать эту книгу Тешбу никак не удастся. А потому, Мышь, в твоих руках сейчас очень многое. Удачи тебе, и... Береги себя.
И, махнув на прощание рукой, Фрид и браи удалились.
Тень и Мышь остались в каморке одни.
***
- Я... - запинаясь, начала Мышь. - ... Я хочу попросить прощения...
Тень жестом прервал её оправдания:
- Не стоит, у нас слишком мало времени, а надо ещё обговорить некоторые детали.
Он открыл сундук, на котором только что сидел брайИннун, и Мыши открылась картина множества самых разнообразных вещей. Назначение некоторых из них она знала, другие - были ей совершенно незнакомы.
- Во-первых, деньги, вот два кошелька. В первом - серебро и медь на мелкие расходы. Во втором - золото. Это - если понадобится. Теперь твой маршрут. Как думаешь прибыть в Куффу?
- До захода солнца с южной заставы отходит караван, я ещё успею к нему присоединиться.
- Маскировка?
- Оденусь пустынником.
- Хорошо, к ним меньше вопросов, но всё же постарайся двигаться не просто так, а наняться слугой к какому-нибудь купцу, из тех, что помельче.
Мышь согласно кивнула головой, и Тень продолжил:
- Теперь в Куффе... - он развернул большой пергамент, на котором был изображён план портового города. - Скорее всего вы прибудете в город под вечер, тогда ты остановишься здесь, в таверне одноглазого Забшара. Это самое дешёвое заведение и самое массовое. Ты не привлечёшь внимания, и там легче будет затеряться. На следующий день пройдёшь вдоль большого канала, сюда, - палец эльфа прочертил линию вдоль почти всего плана и остановился в одном из кварталов старого города. - Тут находится лавка ювелира Нумуси. Он - каппа. Покажешь ему вот это, - Тень вытащил из недр сундучка чётки. Они были вырезаны из какого-то приятно пахнущего дерева. Каждое зерно было выполнено в форме черепа с пустыми впадинами глазниц. Черепа не принадлежали никому из зеленокожих, да и эльфийскими они, судя по всему, не были. Вообще уродливые какие-то были черепа.
- Нумуси - мой хороший знакомый, мои глаза и уши в Куффе. Это очень уважаемый каппа, он поможет тебе сориентироваться на месте. Помни: твоя задача уничтожить старинный фолиант, на котором находится известный тебе знак. Точка. Ориентировочное место положения фолианта - спальня малеха Тешбу. Как туда проникнуть, он сообразит скорее. Полагаю, это будет либо вентиляционная система, либо клоака. В комнате книга может быть спрятана. Но не слишком далеко, ведь ей пользовались практически каждый день. Это может быть что-то, что стоит на виду: какой-то столик или шкафчик подходящего размера. На всякий случай, не забудь свой набор отмычек. Да, ещё. Держись как можно дальше от эльфийских кварталов, да и от эльфов на улицах города. И уж тем более не пытайся проникнуть в Минас. Помни, ты - не охотник, ты - добыча. По крайней мере, для эльфов. Все твои маскировки для них пока ещё детские игрушки. Даже я не рискну пробираться туда в одиночку, не имея мощной поддержки. Подобное - просто изощрённая форма самоубийства. Ты всего лишь станешь бесплатным удобрением для какой-нибудь священной рощи. Если ты узнаешь, что книга в эльфийском квартале - всё, конец операции. При всех прочих раскладах - ты справишься.
Тень вытащил несколько коробочек.
- Вот это, - он раскрыл первую, - стандартное эльфийское огненное кольцо. Активируется поворотом камня. Затем у тебя будет несколько мгновений, чтобы убраться из этого помещения как можно дальше. Теперь вот это, - он открыл вторую коробочку, и ему на руку упало три маленьких орешка.
- Что это? - удивилась Мышь.
- Это хаомма или зёрна скорости. Я дам тебе одно. Всё равно есть их больше чем раз в полгода нельзя. Это средство полной мобилизации твоих возможностей. Богом ты не станешь, но двигаться будешь как молния, разить без промаха, и силы твои будут огромны. Но как только действие орешка закончится, ты заснёшь. Вот так просто на ходу заснёшь и проспишь несколько часов беспробудным сном. Так что принимай его только в самый последний момент, когда все другие средства уже будут исчерпаны.
Тень раскрыл третий пакетик и достал из него маленькое прозрачное зеленоватое колечко, окружённое комком прозрачной стекловидной слизи.
- Это плащ хамелеона, Мышь. Его мне подарил Нураджуна. Он похож на наш, эльфийский плащ, но действует по-другому. Ты становишься как будто стеклянным. Кроме того, он не в пример прочнее и даёт неплохую защиту от огня, хотя, с другой стороны, он сильно портится при попадании в воду, так что не стоит в нём плавать. Он также весьма удобен, почти не чувствуется на теле, однако, защищает тебя только пока находится под твоим полным ментальным контролем. В общем, если ты заснёшь или потеряешь сознание, он свернётся. Чтобы надеть его, просто вдень палец в кольцо... Ты всё поняла?
Мышь кивнула, и в каморке повисла напряжённая тишина. Мышь смотрела на Тень, а он внимательно вглядывался в её глаза, словно ища там подтверждение тому, что задание Мыши вполне по силам, и он не ошибся, согласившись с тем, что Мышь способна его выполнить.
Она же смотрела на него совсем с другим чувством. Как часто она грезила наяву, следя за ним в этой каморке или учась у него разным премудростям их нелёгкой работы, или ночью, не в силах заснуть от переполнявших её чувств. Ей виделось, как она вихрем обрушивается, разя неукротимыми кинжалами многочисленных врагов, в последний момент отбивает смертоносную сталь, нацелившуюся в левый бок Тени. Как падает под её ударом грозный горный тролль, попытавшийся убить его. Как она защищает его израненное тело, рубя сотни врагов, а затем, прикладывая целебные снадобья к его ранам, выдёргивает из цепких объятий смерти, уже притаившейся за поворотом. Как она умирает, приняв на себя смертельный удар, предназначенный ему...
Мышь была не из тех девушек, которых называют домашними кроликами, которые только и могут, что ластиться к мужу и наполнять своей красотой убранство шатра. Она никогда не считала себя особенно красивой, но и никогда, никогда не желала она считать себя слабой. Не тонкокожая красавица, губы которой обещают неземные наслаждения в любви, но суровая дева-воительница, сеющая смерть и наводящая ужас на врагов любимого. Не нуждающаяся в защите, но сама могущая и желающая защищать.
Именно теперь, в этом неожиданном задании она вдруг увидела для себя шанс не в грёзах и снах, но наяву прикрыть левый бок того, за кого ей и жизнь отдать было не жалко.
Видимо заметив возбуждённые искорки в глазах орчанки, Тень тихо прошептал:
- Помнишь? Выдержка - обратная сторона стремительности... Удачи тебе, и... Береги себя, - повторил он прощальные слова Фрида.
***
На южной заставе уже всё, казалось, было готово к отправке каравана. Возы были выстроены, охранники на моропах гарцевали вокруг скованных попарно рабов. Мышь в костюме пустынника направилась в конец каравана, где собирались не очень богатые путешественники.
Неожиданно её внимание привлёк странного вида гоблин, обвешанный засушенными телами летучих мышей и стоявший над укутанным в белый саван телом товарища.
- Быстрее! Быстрее ройте, лентяи! Помните, если вы хотите получить двойную плату, тело моего несчастного слуги должно быть предано земле до захода солнца! Торопитесь, диск уже коснулся горизонта!
- Вот странный, - послышалось над ухом Мыши, это беседовали два орка-охранника, лениво наблюдавшие за происходящим, - и зачем этому знахарю сдалось хоронить его так быстро? Караван выступает только через полчаса - работорговец, говорят, где-то задержался...
- Может, он служит какому-то богу, что требует хоронить при свете? - предположил другой.
- Да... Не повезло ему. Вначале один слуга от него сбежал, теперь другой помер, - и увидев, что собеседник с интересом слушает его, продолжил, - он давеча прибыл с двумя слугами, тоже гоблинами, с севера. А сегодня утром оказалось, что один из слуг от него сбежал, а второй лежит и еле дышит. Я вначале даже подумал, не заразу ли какую он к нам принёс, может потому второй слуга от него и сбежал? Но этот гоблин сам знахарь и всем сказал, что болезнь его слуги не заразна, а напарник убёг от лености. Только кажется мне, что он не от лености убёг, а просто службы у такого хозяина никто не выдержит. Вот так-то. Этот знахарь угрюмый сам, всё ходит да под нос что-то бормочет. А как глазками-то зыркнет, так просто мороз по коже. Это хорошо, что он у нас не задержится. Скатертью дорога.
- Хм... А как-то он свои пожитки понесёт? У него ж тюк большущий, - почесал в затылке второй охранник. - Ему б слугу нанять...
Мышь уже и сама подумала об этом. Всё складывалась как нельзя лучше. Она подошла к гоблину и склонилась в униженном поклоне. Через некоторое время он обратил, наконец, на неё своё внимание, и спросил:
- Что тебе, пустынник?
Тело его друга уже покрыл слой сухой, рассыпчатой земли - землекопы старались, и было видно, что им удастся выполнить заказ гоблина в срок.
- Не желает ли господин нанять скромного слугу за умеренную плату и еду? - голос Мыши был достаточно высоким, и, чтобы не вызывать лишних подозрений она страшно гнусавила, от чего её речь звучала просто кошмарно. Впрочем, настоящие пустынники говорили не намного лучше.
- Скромного? Лучше бы молчаливого, - гоблин был крайне раздражён, но перспектива нести до Куффы все вещи самому была, видимо, не самой приятной, - ладно, получишь, как принято. Только имей в виду, я нанимаю тебя только до Куффы. А дальше наши пути разойдутся. И не болтай в дороге.
- Слушаюсь, господин, - Мышь склонилась в ещё более глубоком поклоне.
За всю дорогу до Куффы они с гоблином не сказали друг другу и двух слов. "Просто идеальный попутчик", - думала про него Мышь. Что думал гоблин, не было известно, но на протяжении всего пути он ни разу не выразил неудовольствия своим странным слугой. И лишь однажды, когда он то ли отогнал, то ли сжёг огненной вспышкой песчаную змею, Мыши пришло в голову, что, возможно, этот ни то знахарь ни то гоблин-шаман и сам не совсем так прост, как могло показаться его спутникам по каравану. Дело в том, что Мышь могла поклясться, что видела, как огненный фонтан бил не просто из руки гоблина, но из прихотливого перстня, покрытого странными письменами и украшенного малиновым камнем...
***
Мышь проснулась. Было утро. В таверне Забшара постояльцы уже начинали просыпаться и покидать свои узкие ячейки. Мышь быстро оделась, обвязалась бинтами и выскочила в числе прочих на широкую, гулкую площадь. Несмотря на ранний час, торговцы уже были на своих местах и громко расхваливали продаваемый товар. Здесь было всё: от копчёного мяса сквиггов до привезённой сегодня рано утром, ещё живой рыбы... Одежда, пряности, оружие, украшения... Просто глаза разбегались.
Мышь на скорую руку позавтракала свежей пахучей лепёшкой, в которую была завёрнута какая-то пастообразная масса, невероятно острая и приятная на вкус. Завтрак получился очень сытным. И Мышь, полная сил и бодрости, двинулась через весь город на восток, туда, где располагался квартал Близет, населённый ящерами, и где она должна была встретить каппу-ювелира.
Путь её лежал вдоль Большого канала, отделявшего приморские кварталы от тех, что располагались в глубине города. По каналу уже сновали гружёные разнообразным товаром утлые лодчонки, управляемые зверлингами всех мастей. Город просыпался и вихрем окунался в тот торговый ураган, что крутился на улицах и каналах. Торговали все, всем, всегда и везде. Некоторые товары, наверное, десятки раз переходили за день из рук в руки. Торг, торг, торг и торг. Только покупкой и продажей, казалось, жил этот город, лежавший на краю песчаной и водной пустыни, примостившийся на узкой полоске обитаемых земель.
Кто знаменит своими мечами, кто - шелками,
Кого вспоминают по хлебу, кого - по ароматам пряным,
