Я - вещь в гардеробе, казалось бы, необязательная. Так, пустячок, женская прихоть. Талию подчеркиваю. Ценного во мне на три копейки: прошитая белая клеенка и маленькая металлическая пряжечка. Лежу сейчас, свернувшись в рулончик. Знаю, что хозяйка меня никогда не наденет. Не пригожусь ни дочке ее, ни внучке - никому.
Сейчас недоумеваю: меня когда-то купили - зачем? В отличие от мужского ремня, ничего не поддерживаю, не стягиваю. Прицепи на меня ношу - лопнуть могу.
Декор я, дополнение легкомысленное к платью, аксессуарчик, чепуховинка. Наверное, символом чего-то являюсь. Странное дело: лежу в гардеробе бывших девственниц "на память".
"На память" чего? Хозяйка носила меня несколько дней, когда волосатая ручища галантно поддерживала ее руку. Цветы тогда пахли. Но меня не касался этот рукастый. Пояс верности - это я?
Висела я на красивом изгибе женского тела. Рука парня витала выше меня. Помню, как от нее веяло жаром. Поцелуйчики были, смех, разговоры, прогулки. Я как та ватерлиния у кораблей: выше - юность, ниже - услады греховные.
Очевидно, те юнцы рукастые знают: если я на месте - хозяйку "ни-ни". Я - оберег от торпливости.
Мне нравились те времена с походами в киношку, посиделки в кафе-мороженное, обсуждения новой книжки на берегу реки. Эх! Интересно, а сейчас такое с кем-то бывает?
Я - поясок, предмет романтический. Когда он читал стихи, я тоже слушала, внимала с восхищением. Потом висела на спинке стула, слушала, как хозяйка шепотом те стихи повторяла. Утром почти сама к ней на талию впрыгивала. Надо же, как стихи кружат голову!
Выше по рангу меня только вуаль подвенечная. Ох, какая она неженка! По соседству лежит. Вздыхает. Она считает, что ее носили слишком мало времени. Всего несколько часов. Да, таким не везет: кругом столько грязи, а им требуется остановка возвышенная. В общем - вещь почти лишняя.
Меня свернули туго, забыли. Обидно. Старею. Кое-где трещинки образовались. Иногда кажется, что была я не оберегом, а неким раздражающим фактором. Этаким красным знаменем на родео "Он и Она". Он приблизился вплотную - меня долой. Что дальше - не знаю. Помню, фартук она покупала.
Многое уже упростилось: томной неги никто не желает, "да" или "нет" или "гуляй, Вася!", а еще: "Сразу к телу или умными будем притворяться?" Разделители "можно" и "нельзя" стали лишними.
Так когда-то было. "Ты за кого? Враг или наш? Убить? Отпустить?" Пули, снаряды, кровь, дым. Потом собирали добро по осколочкам. О чувствах вспомнили, хорошее от грязи отмывали. Врагов научились жалеть. В порыве к лучшему чудеса воздвигали. А любили как!..
Вспоминаю день девятого мая! Все улыбались, обнимались, как братья и сестры. Моя хозяйка тогда была рядом с парнишкой во френче. На груди его медали сверкают. Глаза почти детские, а виски с сединой. Незнакомые люди вдруг едиными стали. Братаются, качают друг друга...
Сейчас не так. Даже живущие под одной крышей разделены. Политические взгляды, видите ли, у них не совпадают. Что-то пишут, о чем-то спорят. Писать стали на листах без линеек, без полей... Чаще без царя в голове, без цензуры, кроша все наотмашь, с обвинительным наклонением и оскорбительным тоном. Нет границ, кончились!
Слышала о веревках-удавках. Те разделяют четко: тело с душой разбегаются в стороны. Разве к этому шли? Если так - то лучше бы стояли на месте.
Не нужно смешивать важное с гадким. Барьеры бы соблюсти для элементарной порядочности. Ввести это в моду границы дозволенного. Красиво же было, разве нет?