Есть у Толстого, который Алексей Константинович (для тех, кто в танке - "Князя Серебряного" в детстве читали? Не забыли еще?), стих, строки из которого в последнее время все чаще приходят мне на ум:
"Ах, батюшка-читатель, что пристал?!
Я не Попов! Оставь меня в покое!
Резон ли в этом или не резон -
Я за чужой не отвечаю сон!"
Особенно, когда спрашиваю сетераторов (маститых метров и дециметров сколько ни спрашивала - вообще ничего внятного в ответ не сказали). Сетераторы, хотя бы, отвечают. "Почему твой герой срубил дерево, сжег дом и убил сына?" - "Обстоятельства такие" - "Хорошо, но на протяжении всей книги он предает друзей, насилует бабушек и торгует нарезкой из детей" - "Дык, в такой мир попал, куда ж ему против течения..." - "Ладно, он там хорошо устроился, но почему же тогда в конце он совершает армагеддец на одной, отдельно взятой планете?" - "Э... а вам ее жалко?"
Не, логично, у многих авторов все весьма хорошо выстроено из начальных данных: герой - человек серый, даже по нынешним меркам, рядовой во всех смыслах (сейчас нерядовитость часто в мерисью записывают с порога), описываемый мир - говнистый даже по сравнению с Сомали и европейским средневековьем, вокруг главгероя - сплошь уроды и мудаки, а большая политика - соревнование безответственных магуев "кто громче перднет".
Ннно!
Один маленький вопрос - чей это сон?
Стоит внести ясность. Литература, даже мемуарная - это всегда "сон", в большей или меньшей степени схожий с реалом. Кто не верит - сравните записки Храповицкого с мемуарами Дашковой. Время одно, место одно, а дистанции огромного размера! И еще вспомните присказку: "врет, как очевидец". Не врет! Просто так отражает. Смотрите: то, что мы видим, слышим, воспринимаем другими органами чувств - это отражение реальности нашим сознанием. С большими купюрами и искажениями. Воспринятое не просто так фиксируется - оно накладывается на имеющуюся у человека картину мира, и, где не возникает эффекта комплементарности - либо стирается, либо искажается, чтобы войти, как ключ в замок. Добавьте еще умолчания и искажения вследствие желания высказать свою идею или донести определенный посыл читателю. И заполируйте все это требованиями цензуры, издателя и вообще политики в области просвещения. Что получится? Сон.
Что же говорить о литературе художественной, которая лишь внешне отражает реальность, а, по сути, говорит от имени авторского внутреннего мира? Ага, вспомним интимную сцену в "Анне Карениной" (особенно в свете высказывания "Анна Каренина - это я"), или лоховатого и безответственного Пьера Безухова, о котором с такой любовью и сочувствием писал Лев Толстой. Не говоря уж о совершенной фантасмагории Достоевского, от которой... ладно, не будем удаляться от темы... Так вот, эта художественная, но реалистическая литература - сон уже в гораздо большей степени, чем мемуары. Думаю, вы в этом со мной согласны. Сон автора о реальности. И этот сон в не меньшей, а то и в большей степени говорит о самом авторе, чем о реальности, кальку с которой он использовал в качестве антуража для своих героев.
Перейдем, наконец, к самой крутой фикции, которая есть в литературе - фантастике и фэнтези. Фикция - это не оскорбление, это, с позволения сказать, "представления и понятия, с которыми мы оперируем таким образом, как если бы им соответствовало в действительности то, чего на самом деле не существует, - приписываем, например, предмету качество, которого он в действительности не имеет, ставим лицо в положение, которого оно не занимает в действительности, и распространяем на него последствия этого положения" (по Брокгаузу и Эфрону). То есть, не фантасмагория, лишенная логики, а естественные последствия невозможных предположений. Откуда берутся эти невозможные в реальности предположения? Из головы автора.
А вот как они из нее берутся?
Реальность развивается по своим, в большей степени, независимым от нас, законам. У ролевой игры есть уже описанный мир и жесткая вводная, менять которую игрок не имеет возможности. Но автор фикции может построить и мир, и вводную так, чтобы задача, которую он перед собой ставит, была выполнена. Мало того, само повествование - это не анабасис, не "езда в незнаемое", как это происходит в реальности или игре (кроме мистериалки). Если автору есть, что сказать, и он это сказать хочет, то подберет для этого максимально подходящий антураж, героев и сюжет. Нет, конечно, некоторые могут использовать и принцип "куда кривая выведет", другие - оказаться перед дилеммой "или поменяй героя - или измени сюжет", но после нескольких тыков носом в грязь приходит понимание, как выстраивать и встраивать одно в другое. Иногда пятитомник начинается с одной яркой сцены, эйдетически возникшей перед глазами, иногда - сцены эти выпадают, как бусины из рассыпавшегося ожерелья, и становится задача их собрать, но, еще до того, как текстовой редактор появится на экране, автор, в целом, знает, как и что будет писать.
Да, тривиальное и навязшее в зубах: главгерой - не автор, его слова - не авторская речь. Но вот сама книга - уже другое: она - отражение автора, и тем большее отражение, чем меньше в ней отражения реальности и больше - фикции. И не надо мне объяснять постмодернистские художественные принципы, это косметика, ни лицо ею окончательно не испортишь, ни мерзкую рожу не украсишь. И об антиутопиях не надо, антиутопия узнается не по позиционированию автора, а по идеям, которые она читателю доносит.
Ни имен называть не буду, ни спорить о конкретных произведениях. Когда об авторе складывается вполне определенное представление по его текстам - этого вполне достаточно. И оно хорошо! Где еще так ярко увидишь, с кем дружить, с кем только в курилке поболтать, а с кем - "рядом в поле срать не сяду".