Хортов Роман Владимирович : другие произведения.

Стишата

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

   ***
   На устах -- надоевшее слово "усталость",
   Опять на душе непонятный тревожащий страх,
   И к дням проходящим какая-то легкая жалость,
   И снова бардак в нашей жизни и в наших делах.
  
   Опять попрошу себе отдых -- и вновь мне откажут,
   Опять буду драться -- и снова меня успокоят,
   Вступлю в разговор -- мне никто ни о чем не расскажет,
   Потребую правды -- опять от меня ее скроют.
  
   Как мало мне надо -- всего лишь хорошей дороги,
   Как много мне надо -- хороших и верных друзей,
   Как трудно, когда сбиты в кровь в даль идущие ноги,
   Как больно, когда про себя ты услышишь -- ничей.
  
   Так сядем за стол, разбежавшиеся недотепы,
   Так выпьем, и может, найдем с вами общий язык,
   И вместе пойдем по нехоженным жизненным тропам,
   К асфальтовой ровной дороге я не привык.
  
  
   ***
   Всего лишь взгляд, случайный, может быть,
   Всего лишь взгляд, как тоненькая нить,
   Всего лишь взгляд, он повод для мечты,
   Быть может, про него забыла ты,
   Всего лишь взгляд...
  
   Прикосновение, рука к руке,
   Случайное, быть может, но оно
   Мне в чем-то да поможет,
   Прикосновение, рука к руке...
  
   Всего лишь слово, мимоходом сказанное,
   Всего лишь слово, пусть ничто и не доказано,
   Всего лишь слово, больше длинной речи
   Услышал я в одном лишь слове...
   Всего лишь взгляд...
  
   Прикосновение, рука к руке...
   Всего лишь слово...
  
   ***
   Все отзовется, это бесспорно --
   слабость и трусость -- траурным звоном,
   детство -- печальным прощальным кивком,
   дом на горе -- беспокойным сверчком.
  
   Дружба с красивою -- тостом на свадьбе,
   словно взял в долг, поскорее отдать бы,
   мысли плохие -- могилой заброшенной,
   холмик и крест, да и тот перекошенный.
  
   Будешь ловить журавля в небесах,
   повесив синицу на нитке в кустах,
   проловишь всю жизнь, не заметив того,
   может, поймаешь, но вот для чего?
  
   Все отзовется, это бесспорно,
   все у нас будет не так уж и ровно,
   я поднимусь, или я опущусь,
   может быть, где-то и я отзовусь.
  
  
   ***
   Ветерок перерастает в ураган,
   Бесстыдно шевеля у женщин платья,
   Разгоняя в головах туман
   И раздавая каждому по счастью.
  
   Я тихо шел и терпеливо ждал --
   А вдруг и мне перепадет удача.
   Но ветер всё что было пораздал --
   Он, видно, думал обо мне иначе.
  
   И я забегал со своей судьбой,
   То спекулировал, то даром отдавал,
   И вот один, наедине с собой,
   А ветер вновь удачи раздавал.
  
   Ветерок перерастает в ураган,
   Бесстыдно шевеля у женщин платья,
   Разгоняя в головах туман
   И раздавая каждому по счастью.
  
   ***
   Перед дальней дорогой,
   возле дома родного,
   посидеть у порога
   и подумать немного.
   Сто советов друзья
   мне дадут на прощанье,
   не обняться нельзя,
   "Ну, давай, до свиданья."
   Все уйдут, я один
   с рюкзачишком поношенным,
   перед домом пустым,
   временем припорошенным.
   Я хочу, чтоб в пути мне немного везло,
   иногда впереди чтобы было светло,
   а гитаре моей нот фальшивых не надо,
   буду петь для людей песни или баллады.
   Вы скитанья мои не сочтите безделием,
   не любое добро может быть рукоделием.
   Я вернусь стариком, если только вернусь,
   я иду далеко и упасть не боюсь.
  
  
   ***
   Я вновь один среди ночи,
   Со мной лишь песня про любовь,
   Я вновь один, как ни кричи,
   Но я кричу -- "Один я вновь!"
   А моя песня, хоть и вечна,
   Увы, совсем не бесконечна,
   Последний допою куплет,
   И ни любви, ни песни нет.
   Я вновь один, не привыкать,
   И, как всегда, переживу.
   Ведь от судьбы не убежать,
   Так от чего же я бегу?
  
  
  
   ***
   Бывает такое? Конечно, бывает --
   Корабль плывет, а потом погибает.
   Крушение, рифы подводные, или,
   Всю ночь прокутив, о дороге забыли.
  
   Бывает и хуже, но все-таки реже --
   Когда бунтари капитана зарежут,
   И флаг на флагштоке поднимется новый,
   Будет беда, если флаг этот -- черный.
  
   А может быть хуже? И может, и было --
   Когда все, чем жил, вдруг куда-то уплыло.
   И море спокойно, ни капли волненья,
   А кто-то на суше терпит крушенье.
  
  
   ***
   Спой-ка мне песню, бродячий певец,
   О том, что нет рифмы "жизнь" и "конец",
   О том, что глупо нам плакать, пока есть сны.
  
   И я охотно подпою о любви,
   Пусть говорят, что, мол, "страсть на крови" --
   Пошлейшая рифма, мы не будем сегодня умны.
  
   Это не сон о весне,
   Это не во сне весна,
   Представь себе -- это на самом деле она.
  
   А в потемках душа пошла с молотка
   И цена уж достигла своего потолка --
   Отвалили за душу щедро ломаный грош.
  
   Был бы грошик в кармане, откупился б давно,
   Но такое бывает лишь в заморском кино
   А мне хочется петь и смеяться и видеть сны.
  
   Это не сон о весне,
   Это не во сне весна,
   Представь себе -- это на самом деле она.
  
  
   Коньячный блюз
   Разливай до конца, не оставляй на потом,
   Мы не каждый вечер сидим с коньяком,
   Бормотушное зелье будем пить в другой раз,
   Ты коньяк разливай, нам не нужен запас.
  
   Я настрою гитару, смахну с нее пыль,
   Пусть очнется на время фанерный утиль,
   Подпевай мне фальшиво, я не критик, не трусь,
   Подставляй стаканы под коньячный мой блюз.
  
   Не болит голова поутру -- хорошо,
   Затоскуем и выпьем с тобою еще,
   Не болит ничего, лишь душе никчему
   Избавляться от боли, неподвластной уму.
  
   Я настрою гитару, смахну с нее пыль,
   Пусть очнется на время фанерный утиль,
   Подпевай мне фальшиво, я не критик, не трусь,
   Подставляй стаканы под коньячный мой блюз.
  
   Онемели вдруг руки, оглохли глаза
   И струну подмочила больная слеза,
   Я в похмельном бреду, ты в похмельной тоске,
   Плюс увязшее время в похмельном песке.
  
   Я настрою гитару, смахну с нее пыль,
   Пусть очнется на время фанерный утиль,
   Подпевай мне фальшиво, я не критик, не трусь,
   Подставляй стаканы под коньячный мой блюз.
  
  
   ***
   Пусть дитя тешится, лишь бы не плакало,
   А то, если в слезы, то это надолго.
   В час, когда звезды на небе засветятся,
   Вас успокаивать бестолку, только
   И тешитесь Вы как-то странно:
   То улыбнетесь и вдруг отвернетесь,
   То рассыпаетесь в речи пространной,
   То вдруг уйдете, не сразу вернетесь.
   Впрочем, когда в небе звезды засветятся,
   Лишь бы из глаз ничего не закапало.
   Я повторяю: не надо тревожиться --
   Пусть дитя тешится, лишь бы не плакало.
  
  
   ***
   Я слишком много лгал,
   чтобы теперь казаться
   застигнутым врасплох,
   нет, незачем скрываться,
   вилять и уходить куда-то вбок
   от собственного слова,
   ведь это дело для меня не ново.
   Солгу еще разок,
   теперь это не трудно,
   не совестно,
   а как-то просто нудно,
   сострю в ответ,
   не сразу, но поверишь,
   а у меня надежды больше нет,
   что я когда-нибудь найду
   Большую Правду.
   И я решаюсь:
   "Слушай, помоги,
   прости и, если сможешь, не беги.
   Не дай солгать, но и сама не лги".
  
  
   ***
   Прозренье неизбежно, как смерть,
   Расплата не заставит себя ждать,
   Прошлое воскликнет: "Не сметь!",
   Будущее скажет: "Растрелять".
   Я зданье возводил, но зря,
   Мой замок превратился в прах,
   Прохожие отводят взгляд --
   В руинах поселился страх.
   А где-то на далеких мирах,
   В заброшенных и пыльных странах,
   В давным-давно забытых городах
   Живет какой-то я в мечтах и планах.
  
  
   Снежная королева
   На улице снова снег,
   В мире опять зима,
   Как и в прошлые наши года,
   Как и в прошлую нашу жизнь...
  
   И вновь некий мальчик Кай,
   Понравившись невзначай
   Злой королеве льда,
   Бежит от тепла в никуда.
   Горные выси в белом снегу,
   Соленое море под толщей льда,
   Я победить метель не могу,
   Несет меня пурга в никуда.
   Где же та сказка со счастливым концом,
   Где же та девочка с милым лицом,
   Хрупкое тело с огромной душой,
   Храброе сердце с любовью большой?
   Горные выси в белом снегу,
   Соленое море под толщей льда,
   Я победить метель не могу,
   Несет меня пурга в никуда.
   В сердце моем кусочек льда,
   В глазах моих только белый цвет,
   И надо б очнуться, да вот беда --
   Я не в сказке и той девочки нет.
   Горные выси в белом снегу,
   Соленое море под толщей льда,
   Я победить метель не могу,
   Несет меня пурга в никуда.
  
  
   Кукушка
   Тихо тикают часы
   И кукушка задремала,
   И не думает, что мне
   Времени осталось мало.
   Хоть бы клювом повела,
   Хоть бы что прокуковала,
   Да только, видно, до меня
   Дел машинке старой мало.
   Я не верю в небеса,
   Пусть зовут меня невеждой,
   Я не верю в чудеса,
   Вот только теплится надежда.
   Но электронные часы
   Тоже вдруг остановились,
   А нелепые весы,
   Вздрогнув, чуть зашевелились.
   Чаша, полная удач,
   Легче стала, чем другая,
   Смех вдруг превратился в плач,
   Все на свете искажая.
   Чаша, полная обид,
   Вдруг от тяжести упала,
   А кукушка на часах
   Новый год прокуковала.
   Тихо тикают часы,
   Вновь кукушка задремала,
   Ничего на Новый год
   Мне она не нагадала.
  
  
   ***
   Реализм невезения -- скучная сказка.
   Отвлекусь от отчаянья, брошу курить,
   Брошу пить, спотыкаться, залью белой краской
   Всю картину былого, оставлю лишь нить --
   Нить удачи, тончайшую, как паутина,
   Нить веселья, короткую, как стометровка,
   Нить раздумий, простую, как каша-перловка,
   Нить печали, тоскливую, как скарлатина.
  
   В реализме прощания -- странные нотки:
   Нетерпение, слезы, терпение, шутки,
   В этой драме прощения, в горечи водки
   Так беззащитны и робки минутки --
   Минутки удачи под паутиной,
   Минутки веселья на стометровке,
   Минутки раздумий за кашей-перловкой,
   Минутки печали при скарлатине.
  
   Нереальность удачи -- угрюмая повесть:
   Не везет только тем, кто не хочет везенья,
   Да вот только сварливая бабушка Совесть
   Обрекает на долгую муку терпенья --
   Пусть не рвется тончайшая паутина,
   Пусть не кончится длинная стометровка,
   Пусть найдется на черный день каша-перловка,
   Только что ж не проходит печаль-скарлатина?
  
  
   ***
   Когда вдруг наполнится сердце предчувствием тяжким,
   Когда, ни с того, ни с сего, ты с опаской идешь за порог,
   Когда начинаешь зависеть от слов на какой-то бумажке,
   Гремит среди ночи простой телефонный звонок.
  
   Спросонья вскочив, ты не можешь найти телефона,
   А сон испаряться не хочет, навязчивый сон,
   Ты перебираешь фамилии всяких знакомых,
   Кто мог бы средь ночи вдруг вспомнить про твой телефон.
  
   С "Алло!" на губах поднимаешь холодную трубку,
   Но в ухо лишь длинные, как ожиданье, гудки,
   И ты материшься на чью-то неумную шутку,
   Ты так ненавидишь ночные тревоги звонки!
  
  
   ***
   Приветик из прошлого -- кадр в альбоме,
   Знакомые лица, привычный пейзаж.
   И надпись не стерлась: "На память о доме",
   И память берет меня на абордаж.
  
   Они не ушли, эти люди из прошлого,
   Они еще там, это я убежал,
   Оставив беспечно в краю позаброшенном
   Все то, о чем думал, страдал и мечтал.
  
   И мне не вернуться -- зачеркнуты строчки
   Той песни наивной наивных тех лет.
   Я сжег все мосты и расставил все точки,
   И многоточий в стихах моих нет.
  
   А я убежал, как дурак, сломя голову,
   Боясь оглянуться, не зная пути,
   В ста жизнях пытался начать все по новому,
   Но лишь от своей умудрился уйти.
  
   Я все же вернусь, подождут терпеливые,
   Я все же покаюсь, лишь дайте мне срок.
   Но дни наступают тягуче ленивые,
   И ветер заносит остатки дорог.
  
  
   ***
   Я превращаюсь в северный ветер,
   Я буду наглым, коварным и подлым,
   Ночью стонать буду волком голодным
   И в окна ломиться при утреннем свете.
  
   Я превращаюсь в зимнюю стужу,
   Я угрожаю случайным прохожим,
   Я проберусь сквозь одежду до кожи
   И все дороги к теплу я завьюжу.
  
   Я превращаюсь в январскую полночь,
   Я звёзды на небе закрою плотнее,
   Для улиц я краску найду потемнее,
   Деревья окрашу в безмолвную горечь.
  
   А как надоест, стану летом в пустыне
   И выжгу все краски до жёлтой отравы...
   А в голову лезут другие забавы,
   И страсть к превращеньям никак не остынет.
  
  
   ***
   Я курчавому негру с далекого озера Чад,
   В стылом мраке сырого, как вечная слякоть, вокзала,
   Проболтался за кружкой дешевого пива про снег и про март,
   И про солнце, которого в этих местах непростительно мало.
  
   Собеседник нездешний, коверкая бережно русский язык,
   Мне признался с тоскливой слезой, что по крови он граф,
   И что там далеко, на прекраснейшем озере Чад,
   Во дворе возле дома под пальмой изысканный бродит жираф.
  
   У меня есть собачка, породы которой не знаю,
   Есть работа, трамвай ежедневный, есть дом, ну а дома -- жена,
   Есть дорога какая-то, до неприличья кривая,
   Есть проблемы с вином да больная к морозу спина.
  
   Он спросил, уронив на пол кружку: "Куда же дорога?",
   Я ответил, налив ему снова: "Да знал бы кто, брат!"
   Замолчал кучерявый и, поразмыслив немного,
   Заорал что есть мочи: "Я знаю! Поехали в Чад!"
  
   Я увижу оазис, я выпью пустынное солнце!
   Я уеду от слякоти этой, долги пораздав!
   Буду целыми днями смотреть из раскрытого настежь оконца,
   Как с собачкой моею изысканный дружит жираф.
  
  
   ***
   Какая разница, брат, какая нынче погода?
   Что за натужную шутку придумает жизнь?
   Мы будем дальше идти, такая наша порода,
   Не мы нашли этот путь, ты только рядом держись.
  
   Какое дело нам, брат, что за мотив нынче в моде?
   В какое чудо сегодня поверит толпа?
   Что за идеи безумные бродят в народе?
   На ком сегодня красуется царский колпак?
  
   Что за волнения, брат, что за пустые заботы?
   Проходит все в этом мире, и будет ли прок
   С того, как мы проживем эти долгие годы?
   И сколько в жизни пройдем мы ненужных дорог?
  
   Какая истина, брат, в каком вине она тонет?
   Ты хоть подохни с похмелья, ее не найдешь.
   Куда бежим мы с тобой и что по свету нас гонит?
   И кто поможет понять, где здесь правда, где ложь?
  
  
   Сто лет назад
   Опустел в полночь весь двор,
   Я крадусь в ночи, как вор,
   Брошу камешек в окно --
   Так у нас заведено.
  
   Сто лет назад нам было по семнадцать...
   Сто лет назад...
  
   Струн гитарных перезвон
   И истоптанный газон,
   Пьем дешевенький портвейн,
   И всю ночь бродить не лень.
  
   Сто лет назад нам было по семнадцать...
   Сто лет назад...
  
   Недовольство стариков,
   Стук высоких каблучков,
   Вызов в школу пап и мам
   И по физике "банан".
  
   Сто лет назад нам было по семнадцать...
   Сто лет назад...
  
   Ностальгия по себе,
   Я играю на трубе,
   А судьба играет мною,
   Как игрушкой заводной.
  
   Сто лет назад нам было по семнадцать...
   Сто лет назад...
  
   Генерал и адьютант
   О, как непросто, как непросто
   быть генералом в наше время.
   А если мал к тому же ростом --
   уж слишком тяжко это бремя.
   И было б мне совсем уж туго
   терпеть армейский провиант,
   Но, слава Богу, стал мне другом
   совсем не глупый адьютант.
  
   И в день, когда от жизни тошной
   я окончательно устал,
   "А не пошли бы вы в министры,
   мой самый лучший генерал?"
   Я пораздумывал немного
   и, посоветовшись с женой,
   Сказал: "В министры так в министры",
   и адьютанта взял с собой.
  
   Но как непросто, как же сложно
   министром в наше время быть:
   Всегда кому-то что-то должен,
   и волком хочется завыть.
   И было б мне совсем уж туго
   терпеть начальственный диктат,
   Но, как и был, остался другом
   мой очень умный адьютант.
  
   И в день, когда от жизни тяжкой
   я окончательно устал,
   "А не пошли б вы в президенты,
   мой самый лучший генерал?"
   Я не раздумывал нисколько,
   не посоветовшись с женой,
   Сказал: "Согласен в президенты",
   и адьютанта взял с собой.
  
   Быть президентом -- это мука
   терпеть и критику и лесть,
   Я всем выкручиваю руки,
   забыв про совесть, ум и честь.
   И был порой совсем не рад я,
   что проявляет свой талант
   И спит с женой моей украдкой
   мой очень хитрый адьютант.
  
   И в день, когда от жизни грустной
   я окончательно устал,
   "А не пошли бы вы подальше,
   мне надоевший генерал?"
   Я не обиделся нисколько,
   я не поссорился с женой,
   Сказал: "Подальше, так подальше",
   и адьютанта взял с собой.
  
  
   ***
   Люди-мышки
   Маленькие люди, серенькие мыши,
   Привстают на пальчики, чтоб казаться выше.
   Серенькие мышки, люди-человечки,
   Голос их неслышен, песни бесконечны.
  
   Серенькие мышки хнычут от бессилья --
   Их машины времени задушили пылью.
   Маленькие люди недовольны бытом --
   Не всегда одеты, не от пуза сыты.
  
   Маленькие люди, серенькие мышки
   О красивой жизни знают понаслышке.
   Серенькие мышки крысам не помеха,
   Мышкам в мире хищников не видать успеха.
  
   Маленькие люди -- нервы не в порядке,
   По ночам в подушку плачутся украдкой,
   Прячутся от солнца, от мороза стонут
   И в стакане с водкою зачастую тонут.
  
   Серенькие мышки бредут куда попало,
   И уроков горьких у мышей немало.
   Маленькие люди страдают от увечий,
   Племечко мышиное, горе-человечки.
  
   Маленькие люди, серенькие мыши,
   Привстают на пальчики, чтоб казаться выше.
   Серенькие мышки, люди-человечки,
   Голос их неслышен, песни бесконечны.
  
  
   Песня горбатых китов
   (Пятое время года)
   В пятое время года самолеты собьются в стаю
   И направят свой клин прямо в космос,
   К звездам запредельных миров.
   В пятое время года в хит-парадах всех радиостанций
   Верхнюю строчку получит
   Песня горбатых китов.
  
   Нагорбатившись за день, киты оставляют
   Тихих жен и писклявых китят
   И, упившись соленой водой океана,
   Под луной свою песню вопят.
   Нагорбатившись за день,
   киты свою песню вопят...
  
   В пятое время года все правительства рассмеются
   Глупой шутке плохого актера,
   А назавтра в отставку уйдут.
   В пятое время года телевизоры забастуют,
   Будут гнать лишь одну передачу,
   Где киты свою песню орут.
  
   Нагорбатившись за день, киты оставляют
   Тихих жен и писклявых китят
   И, упившись соленой водой океана,
   Под луной свою песню вопят.
   Нагорбатившись за день,
   киты свою песню вопят...
  
   В пятое время года электрички залягут в подполье,
   Им наскучит мотаться напрасно
   В душном мраке земной пустоты.
   В пятое время года я заброшу дела и заботы
   И уеду на каменый берег,
   Где поют свою песню киты.
  
   Где, нагорбатившись за день, киты оставляют
   Тихих жен и писклявых китят
   И, упившись соленой водой океана,
   Под луной свою песню вопят.
   Где, нагорбатившись за день,
   киты свою песню вопят...
  
   Запой (Шальное веселье)
   А ты запой, запой мою старую песню!..
  
   Я весною пропью свою верность бумаге
   И найду лучший способ шального веселья,
   Я похмельный проснусь в близлежащем овраге,
   Где трава мне всю ночь прослужила постелью.
  
   Я отправлюсь в запой, а ты запой мою песню!
  
   А ты запой, запой мою старую песню!..
  
   Я закрою свой дом и ключи потеряю
   И найду утешение в праздном безделье,
   Пусть знакомые скажут, что я погибаю,
   Я живой, это способ шального веселья.
  
   Это просто запой, а ты запой мою песню
  
   А ты запой, запой мою старую песню!..
  
   Это все ерунда, я же парень серьезный,
   Слишком взрослый для пьянки, оврага, похмелья,
   Я по горло в делах, как жучара навозный,
   Но как хочется въехать в шальное веселье!
  
   Я пускаюсь в запой, а ты запой мою песню!
  
   Это просто запой, а ты запой мою песню!
   Я отправлюсь в запой, а ты запой мою песню!
   Я пускаюсь в запой, а ты запой мою песню!
   А ты запой, ты запой мою старую песню!..
  
  
   ***
   Обесцененные деньги
   Для костра в лесу годятся,
   Обескровленное тело --
   Для студентов-терапевтов,
   Замороженные чувства --
   Для конспектов дяди Фрейда,
   А правдивое зерцало --
   Для подбора выражений,
   Типа: "Нету в жизни счастья",
   Или: "Где мои семнадцать",
   Может: "Все начать сначала",
   Но скорее: "Где же кружка".
  
   Вот и кружка,
   Вот и счастье,
   Вот начало,
   А семнадцать...
   Ну пусть тридцать,
   Ну пусть сорок...
  
   Кружка, полная начала,
   Счастье, полное надежды,
   Обесцененные деньги,
   Обескровленное тело,
   Замороженные чувства...
  
  
   Анюте
   Пришел,
   наследил на деревьях
   Листвой
   месяц света и солнца
   Апрель
   и бессонница ночью,
   Мечты
   и надежды, а впрочем --
  
   Ты пока, Анюта, плачь,
   Время припустило вскачь,
   Детских слез своих не прячь,
   Ты пока, Анюта, плачь.
  
   Весна
   перемелет сомнения
   Вдруг
   страх покажется мелким,
   Игра
   под веселое пение
   В жизнь,
   ты играй в нее смело.
  
   Ты пока, Анюта, пой,
   Все сбывается весной,
   Этот мир сегодня твой,
   Ты пока, Анюта, пой.
  
   Друзья,
   верные и не очень,
   Дожди,
   добрые или злые,
   Любовь,
   и кукушка пророчет
   Года
   и дорогу без пыли.
  
   Ты пока, Анюта, жди,
   Песню лучшую найди,
   Их на свете пруд пруди,
   Ты пока, Анюта, жди.
  
  
   Четыре беды
   Четыре разных характера
   Пришли в пассажирской толпе,
   И вот окна и двери все заперты
   В маленьком мире купе.
  
   Беседа никак не ладится,
   Каждый носит свою беду,
   И каждый по своему мается
   И в мыслях прыгает на ходу.
  
   За окном темнота равнодушия,
   На столе хлеб и две вина,
   И тупая беседа душная
   Под сквозняк из того же окна.
  
   Как так случилось, не ведаю,
   И зачем это нужно судьбе,
   То что четверо с разными бедами
   Сошлись в небольшом купе.
  
   Они расстанутся завтра
   И опять растворятся в толпе,
   А поезд поедет дальше,
   С пропахшим бедою купе.
  
  
   ***
   Он думал, что Смерть -- это злая соседка,
   Он думал, что Жизнь -- это жирный кусок,
   Но жирною жизнь получается редко,
   А кусок -- тоньше, чем волосок.
   Где родился --
   Там не сгодился,
   Где живу --
   Тоже не ко двору.
   Он верил, что мертвые сто крат мудрее,
   Но хотелось подольше побыть дураком,
   А Жизнь оказалась немного хитрее,
   Пудовым грозя кулаком.
   Где родился --
   Там не сгодился,
   Где живу --
   Тоже не ко двору.
   Он улыбался прохожим дурацкой улыбкой,
   Получая в ответ лишь одни тумаки,
   Он играл на невидимой маленькой скрипке,
   Со струн вытирая плевки.
   Где родился --
   Там не сгодился,
   Где живу --
   Тоже не ко двору.
   Иногда, как умел, разговаривал с Богом,
   И случалось даже, что Бог отвечал,
   Он искал указатели ровной дороги,
   Но пока ничего не встречал.
   Где родился --
   Там не сгодился,
   Где живу --
   Тоже не ко двору.
   Он куда-то исчез, может, умер, а может
   Растворился в обломках отчаянных грёз,
   Или просто живет среди мыслей несложных,
   Или в прошлую жизнь его ветер унес.
   Где родился --
   Там не сгодился,
   Где живу --
   Тоже не ко двору.
   Где родился --
   Там не сгодился,
   Где умру --
   Тоже не ко двору.
  
  
  
  
  
   ***
   Прикоснуться рукой к непонятному,
   Обернуться на оклик из прошлого,
   Улыбнуться мотиву невнятному,
   Поверить опять в невозможное.
   Все еще будет, будет,
   Все уже было, было,
   Ночью меня вдруг разбудит
   То, что давно остыло.
   Захворал космонавт в невесомости --
   Над Землею болтаться наскучило,
   Очень трудно жить в мире условностей,
   А ходить по земле необучен он.
   Все еще будет, будет,
   Все уже было, было,
   Ночью меня вдруг разбудит
   То, что давно остыло.
   Восвояси уйду непростившись,
   Без поклажи дорогой недальней,
   А больной космонавт, приземлившись,
   Привыкает к условностям заново.
   Все еще будет, будет,
   Все уже было, было,
   Ночью меня вдруг разбудит
   То, что давно остыло.
  
  
   ***
   Сам себе самурай, сам себе господин,
   Мне намного спокойней, когда я один,
   Я охотник и дичь, я и заяц, и волк,
   Одинокий солдат, многотысячный полк.
  
   Может, что-то неважно, может, что-то случайно,
   И быть может, в молчании есть своя тайна,
   Наше золото все обращается в медь,
   Я пытаюсь сбежать, но боюсь не успеть.
  
   Свято место не пусто, но вакансий немало,
   Осень блеклым дождем свою роль отыграла,
   Я привычно с гитарой отправился в путь,
   На прощанье услышав: "О душе не забудь".
  
   Ожиданием напуган, по-дурацки расхрабрился,
   Это вечное молчанье -- не к нему ли я стремился?
   Погрубели наши чувства, притупилась боль отчаянья,
   Я уже не вою волком, раздается лишь мычание.
  
  
   ***
   На краю земли, далеко
   Про мою мечту
   Мне споют легко.
   Где-то далеко-далеко
   Мне дышать и петь
   Будет так легко.
   И я останусь там, далеко,
   Легко...
   Комфорка солнца жарит щедро город прелый,
   Жара кромсает нервы, и ты всю плешь проела,
   Кошмарна ночь, унылый день --
   Простое дело...
   На краю земли, далеко
   Про мою мечту
   Мне споют легко.
   Где-то далеко-далеко
   Мне дышать и петь
   Будет так легко.
   И я останусь там, далеко,
   Легко...
   Голодный быт ворует силы наши смело,
   Психует датский принц и душит жен Отелло,
   Богатый дом, убогий ум --
   Простое дело...
   На краю земли, далеко
   Про мою мечту
   Мне споют легко.
   Где-то далеко-далеко
   Мне дышать и петь
   Будет так легко.
   И я останусь там, далеко,
   Легко...
   А ведь когда-то были сны, где радость пела,
   И песни не по пьянке, и жизни нет предела,
   Когда-то было, будет ли? --
   Простое дело...
  
  
  
  
  
   Мать бизнесмена
   Так хочется, чтоб Бог на небе был,
   И очень хочется в него поверить,
   Проверить не дано, так хоть поверить,
   Пока еще я к жизни не остыл.
  
   Я вышел, потеряв немало лет,
   Но не ропщу -- виновен, так виновен,
   Ни дома, ни родных, ни близких нет,
   Но главное, что я опять на воле.
  
   От глупостей зарекся, бросил пить,
   Работаю -- торгую в переходе.
   Красиво на зарплату не прожить,
   И холодно при зимней непогоде.
  
   Так хочется, чтоб Бог на небе был,
   И очень хочется в него поверить,
   Проверить не дано, так хоть поверить,
   Пока еще я к жизни не остыл.
  
   Убогая старушка у метро
   Просила у людей на хлеб монетку,
   Холеное румяное мурло,
   Смешком икнул и расстегнул барсетку.
  
   "На, старая, да не проешь за раз!" --
   И щедро бабке протянул десятку.
   "Пусть кто-то где-то и моей подаст",--
   Пивка глотнул и чуть вздохнул украдкой.
  
   Так хочется, чтоб Бог на небе был,
   И очень хочется в него поверить,
   Проверить не дано, так хоть поверить,
   Пока еще я к жизни не остыл.
  
   Я бросил нож в полночном переулке,
   И долго кровь с барсетки оттирал,
   И матери его, в село под Лугой,
   Все деньги, что там были отослал.
  
   Опять стою в подземном переходе,
   Торгую иноземным табаком,
   И жду, когда меня при всем народе
   Под руки и на нары с ветерком.
  
   Так хочется, чтоб Бог на небе был,
   И очень хочется в него поверить,
   Проверить не дано, так хоть поверить,
   Пока еще я к жизни не остыл.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"