Хоружая Ирина Алексеевна : другие произведения.

Глава 9. Психиатр

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    ...Щёлкнул засов двери, тюремная "форточка" отворилась. - Медосмотр! Заключённый, не двигаться с места! Голос звучал именно так, как полагалось в тюрьме: отрывисто, угрожающе. Вместе с тем, глаза, мелькнувшие в форточке, показались забавно удивлёнными. Наверное, не вязалась с моим детским видом та канитель, что поднялась вокруг моего скромного имени...
  Часть 2
  Энергия
  9. "Психиатр"
  
  Белоснежные стены комнаты плавно переходили в потолок, такой же белый и ровный. Внизу они мягко спускались к молочному полу. В углу белели две круглых "ступеньки" - стол и низкая табуретка.
  Всё это сильно напоминало старушку "Вегу". По утрам, глядя на комнату сквозь ресницы, я иногда воображала себя пленницей "Белой Каюты". И только затем, почти поверив в кошмар, резко открывала глаза. В ту же секунду рассеивалась иллюзия. Камере особого отдела КГБ было далеко до карцера "Веги"... Цвет стен не так идеально ровен, отделка - не лучшего качества... Вместо таинственного источника света, на потолке горели обыкновенные лампы. Но сильнее всего впечатление портила банальная тюремная дверь с квадратным окошком.
  Условное сходство двух камер не удивляло. Яркий свет днём и ночью - классика тюремной науки. Белые стены, наверное, тоже. Они многократно усилят сияние и без того мощных ламп. Всё это сбивает заключённого с толку - что, в общем, и требуется.
   Нет, мне было грех жаловаться, ибо здешняя камера обращалась со мною куда лучше "Веги". Здесь не морили голодом и не мучили жаждой... Кормили весьма прилично. Правда, слегка досаждали ночною сиреной... Как же иначе?! Ведь доставили меня не куда-нибудь, а в Особый отдел КГБ. Тот самый, что ловит изменников Родины. Нечего церемониться с подобной публикой!
  ...Щёлкнул засов двери, тюремная "форточка" отворилась.
  - Медосмотр! Заключённый, не двигаться с места!
  Голос звучал именно так, как полагалось в тюрьме: отрывисто, угрожающе. Вместе с тем, глаза, мелькнувшие в форточке, показались забавно удивлёнными. Наверное, не вязалась с моим детским видом та канитель, что поднялась вокруг моего скромного имени...
  Я знала, что последует вскоре, и приготовилась. Вынув расчёску, наскоро соорудила себе "конский хвост", закрепив его обрывком медицинской системы. В Особом Отделе заколки узникам не полагались...
  Между тем, дверь открылась.
  - Нет-нет, постойте! Я в неглиже! - хотелось выкрикнуть из чистого хулиганства. На самом же деле я не проронила ни слова, так как приучала себя к молчанию.
  Гостей, как всегда, было двое. Первый - конвоир с удивлённым лицом - застыл на карауле у входа. Вторым был пожилой худощавый мужчина. Он входил в мою камеру каждый день, при-мерно в одно и то же время. Неизменно был облачён в строгий чёрный костюм (приятное разно-образие на ослепительно-белом фоне). Про себя я называла посетителя "Психиатр" - и не случай-но. Многими своими поступками он подтверждал это прозвище.
  Наскоро поздоровавшись, "Психиатр" прошёлся по камере. Я уже понимала, что он проверяет условия содержания: яркость света, громкость и тембр сирены. Затем Психиатр осматривал мои зрачки, просил показать язык и заглядывал в горло. Задавал вопросы про сон (я не отвечала).
  Затем из классического портфеля появлялся резиновый молоточек. Он быстро прошёлся по моим локтям и коленям. После каждого из ударов я нарочно вздрагивала всем телом. Пускай поломает голову над моими рефлексами! Помогать ему не хотелось. По крайней мере, до тех пор, пока не пойму: входит ли в задачу Психиатра ДЕЙСТВИТЕЛЬНО защита моего здоровья.
  Затем в руках человека появлялась маленькая бутылка воды. Из кармана он извлекал бумажный фантик с таблетками. Склонившись, Психиатр следил, чтобы я проглотила их все, до последней. Слишком профессионален и нетипичен он был... Так ведь и здесь - не рядовая больница! Не главврача ли известной "психушки" призвала на помощь Родина?
  В конце осмотра доктор проверил медицинский катетер на моей руке, а затем надел на запястья наручники. Руки завели за спину и под конвоем повели в коридор. При этом на голову, как всегда, опустили тоненький полотняный мешочек. Удивительной ткани: в ней свободно дышалось и можно было видеть дорогу. Снаружи, накидка казалась непроницаемой. Это я знала наверняка: по пути нам встречались заключённые в точно такой "парандже".
   Во время наших маленьких путешествий Психиатр старался держаться между мною и конвоиром. Вообще он довольно часто заслонял от меня что-либо. Временами набрасывал на отдельные предметы ткань - или же просто прикрывал их газеткой. Порою просил людей говорить со мной тише или же громче... Впрочем, командовал лишь персоналом: в дела следователей не лез.
  ...Втроём мы быстро пересекли лабиринт коридоров и вышли на главную лестницу. Высокую и роскошную - Госбезопасность любила такие. Минуя лифты, мы спускались пешком по ступенькам. "Психиатр" занял позицию между мной и роскошными мраморными перилами. Это мешало рассматривать убранство здания, но без того дух захватывало! Определённо, мы шли в сердце огромного небоскрёба. Вначале я даже подумала, что меня привезли в столицу - но нет. Всем известно, что новое здание на Лубянке сооружалось вокруг монумента Дзержинскому. Здесь у подножия лестницы памятников не было, зато бил высокий фонтан...
  Сама по себе лестница тоже стоила разговора. Огромную золотою пружиной спускалась она сверху вниз на добрую сотню метров. Эффектно смотрелись круги лестничных маршей... Некоторые были освещены - другие укрыты густою тенью (скорее всего, на допросы водили ночами)... Какая аллегория с Дантовским адом! Интересно, понял ли архитектор, на что похоже его творение? Без сомнения, да - как иначе?
  По правую руку тянулись ряды закрытых дверей. Замки сторожила хитрая электроника. Когда наш конвоир активировал допуск к одному из них, за порогом нас встретил ещё один коридор. Он был едва освещён - думаю, чтобы подчеркнуть красоту оформления. Ультрамодная прозрачная облицовка блестела, приумножая созвездия крошечных ламп. За хрустальной преградой, в ореоле подсветки, выступали из тьмы портреты. Главным образом, герои Госбезопасности и политики. Проходя мимо них, я легкомысленно подмигнула "Железному Феликсу".
   Психиатр напрягся.
   Возможно, он волновался не зря. Странные вещи творились со мною. Прошлое окружало, не желая отпускать ни на шаг. А ведь уже целых четыре дня пролетело с тех пор, как меня вытащили из Саркофага! Двое суток я провела в лазарете, ещё столько же - в белой камере... И всюду окружало пережитое. Оно просачивалось сквозь чужие слова, напоминало о себе мелочами. Мгновение - и уводило назад, по быстрым цепочкам ассоциаций. Возвращало то на морское дно, то в пещеры у Форта, то на аллеи "Чайки".
  В итоге получалась странная жизнь, словно в двух измерениях одновременно. Честно сказать, настоящее нравилось мне куда больше прошлого. Здесь не нужно было играть своей жизнью, прятаться и спасаться. Прилично кормили - да и вообще, содержали неплохо. Но больше всего я благодарна была докторам. В два счёта они вытащили меня с того света. Впрочем, надолго ли? Ещё на первом допросе мне дали понять, что статьи, по которым я прохожу, тяжелы. "Расстрельные!" - так называли их в кабинете.
  Тоже мне - нашли, чем пугать!
  Обратной дороги из Саркофага нет - это любому известно. Ася, Артём, Ренат, Женька - вместе мы знали, на что идём. Мне ещё повезло избежать страшной смерти на "Веге"... Что стоила по сравнению с этим гибель от пули? Пустяки, в самом деле...
  Словом, от непрестанных сравнений в душе росло чувство странного благодушия. Вот почему я искренне улыбалась портретам. И даже потом, в кабинете, доброжелательно кивнула следователям.
  Их было двое - мужчина и женщина. Про себя я звала их агентами "Икс" и "Игрек". Подлинных имён или званий знать не полагалось... Правда, однажды, на первом допросе, маска была снята. Женщина (агент Игрек), как бы невзначай, появилась в мундире. Число звёздочек на погонах меня впечатлило...
  Именно женщина была главной в тандеме. Высокая и статная, она производила сильное впечатление. Ей могло быть уже далеко за сорок, но возраст её не портил. Не резал лицо морщинами, не искажал правильные черты - всего лишь ложился тенью печальной усталости. Игрек шла её томная бледность и меланхолия синих глаз. Наверное, она была единственным генерал-майором КГБ столь романтической внешности.
  Говорила она немного - как будто, вроде меня, дала себе слово молчать.
  Агент Икс казался неинтересен. Он был молод - полагаю, годился начальнице в сыновья. Худой, с оттопыренными ушами, Икс выглядел самым обыкновенным парнем, хотя... хотя разве может считаться обыкновенным тот, кто носит такой прекрасный костюм?!
   "Икс" одевался по самой последней моде - хочу заметить, моде номенклатурной. В этом я кое-что понимала, поскольку смотрела программу "Время". В её дипломатических хрониках частенько мелькали такие вот странные пиджаки, больше напоминающие сюртук. На улицах Куйбышева таких не увидишь...
  Сюртук первым взял слово:
  - Слышал, на поправку идёте, Галочка Николаевна? - начал он с лёгкой полуулыбкой. - Жаль, что придётся портить вам кровь плохими вестями. Вот вы игнорировать изволите наши вопросы, а другие участники вашей банды на них отвечают! И даже больше того: именно вас они называют своей атаманшей! Смешно, честное слово!
  "Сюртук" даже фыркнул - шутка показалась ему забавной.
  - То есть, - пояснил он, - вас признают идейным вдохновителем группы. Полная чушь - мы нисколько в это не верим. Не так ли, Мария Васильевна?
  Игрек не отвечала, но сделалась ещё меланхоличнее прежнего.
  - Вот и получается, товарищ Галочка, что вы останетесь крайней! Отмерят вам наказание на всю катушку! А как иначе, если вы ни слова не хотите сказать в свою пользу?! Просто шанса не даёте себя спасти! - "Сюртук" интимно понизил голос. - Тут ведь, как говорится, "Свято место пустым не бывает!" У любой тайной организации обязательно должен быть лидер! Стрелочник, кого накажут примерно. Пока что именно вы единственный кандидат на это место! Вас расстреляют, поверьте! В то время как истинные виновники уйдут от ответственности. Ну, разве не свинство?! Даже я, ваш идейный враг, нахожу это подлым. Подумайте о родителях. Такие приличные люди - и надо же! Каково-то им будет?!
  Я разглядывала Сюртука, с прежней беззлобной приязнью. Заманчиво, конечно, ответить любезностью на любезность - но что поделать, если надо молчать? По "шпионским" фильмам мне было точно известно: играть со следствием бесполезно. Вздумай я юлить, сочинять сказки - и всё: моя песенка спета! Непременно поймают в ловушку собственных показаний. Только молчание было той самой валютой, которой следовало расплачиваться за всё: за сочувствие врагов, за предательство друзей, за обман...
  Правда, ещё на первом допросе мне объяснили, что подобная тактика бесполезна. Двадцать первый век на дворе! Новые технологии сыска. По правилам этой науки, меня третий день накачивали "сывороткой правды", а на допросах подсоединяли к детектору лжи. Ну, да ладно! Поздно менять решения.
  Я выразительно поджала губы. Сюртук поморщился:
  - До чего тяжёлый вы человек! А мы-то из кожи вон лезем, желая спасти вас от смерти. Ночи не спали, пытаясь устроить вам очную ставку! Знаете, до чего это сложно - при таком-то уровне секретности?! Всё ради вас! Нужно разоблачить лжецов! Доказать следствию, что вы не так уж страшны, как вас тут малюют!
  Сюртук щёлкнул по чёрной крышке своего ноутбука. И тут же, как по команде, поползли вверх драпировки на стенах. Будто невидимая рука отводила толстые шторы... За ними открылись пять огромных зеркал: четыре стены и потолок.
  Я ощутила себя малой рыбкой в чужом враждебном аквариуме...
  Тем временем, Психиатр уже облачился в белый халат. Меня быстро подключили к детектору лжи: допрос начинался. Сквозь паутину проводков было видно, как подсоединяется к катетеру на руке капельница с лекарством. Я украдкой вздохнула: что ещё придумают мучители?
  В ту же секунду вспыхнул огнём экран справа. И кого же я разглядела на нём?! Передо мною сидел сержант Энрике! Да - я знала этого человека в форме Воина Саркофага. Трудно забыть имя того, кто спас тебе жизнь.
  Сержанта Энрике я помнила с тех самых пор, сколько вообще себя помнила в новом мире. В мире, освобождённом от страшного "Райдера". Именно он в день Штурма вытаскивал меня из воды, приводил в чувство. Увы, в тот момент я была в без сознания. Тем не менее, точно знаю, что сержант боролся за мою жизнь на совесть. После его приёмов реанимации до сих пор болели все рёбра...
  В тот день я очнулась с ощущением того, что меня несут на руках. Открыв глаза, поняла, что именно так и есть. Кто-то высокий и сильный уносил меня прочь от Моря. Чуть позже я заметила на спасителе камуфляж - форму Воинов Саркофага. В эти секунды он показался мне сказочным великаном. Наверное потому, что себя я ощущала маленькой и очень слабой...
  Меня удивило, что воин шёл с открытым лицом, без противогаза. Только позже поняла, что он отдал мне свой респиратор. Страдал от этого, дышал тяжело и с кашлем, однако ни на секунду ни снял с меня маску.
  Поверх респиратора я разглядывала своего спасителя. Сделать это было непросто: тот оказался страшно чумазым! Копоть и пыль прилипли к его лицу, взмокшему от усилий. Всё, что я могла разглядеть - квадратный высокий лоб; крупный нос - не то, чтоб курносый, но упрямо торчащий вперёд. Твёрдый рисунок рта, волевой подбородок... Классический образ бойца Красной Армии. Именно так изображают его на плакатах.
  Единственной необычной чертою был шрам на щеке, похожий на рубец от ожога. Казалось, он перечёркивает лицо крест накрест, ставит на нём клеймо. Впрочем, мне лично не было никакого дела до шрамов. Я обожала этого человека, вернувшего меня к жизни, я восхищалась им...
  - Где тебя носит, Энрике?! - гаркнул вдруг голос над самым ухом. - Трам-та-да-рам-пам-пам, что это у тебя, сержант?!
   Хотелось бы думать, что сочный пассаж относился всё-таки не ко мне, а к Серой Лампе. Кста-ти сказать, она вовсе не потерялась. Даже в забытьи я сумела её сберечь. Впрочем, знаток нецензурных слов её быстро отнял. Изъял для дальнейшего разбирательства... Больше я Лампы не видела. Не видела и сержанта, передавшего меня в лазарет. Можно было не сомневаться, что больше мы с ним не встретимся. И вдруг... Какой подарок Судьбы!..
  Сегодня товарищ Энрике выглядел гораздо лучше. Он был умыт и причёсан; форма казалась новой, с иголочки. (Цензура стыдливо смазала на погонах знаки различия.) Даже шрам на лице Энрике больше не выглядел чёрным крестом, но нежно розовел на обветренной коже.
  Несмотря на парадный вид, сержант казался мрачнее тучи. Он прятал глаза, всем своим видом показывая недружелюбие. При этом лицо его, от крыльев носа до уголков рта, прорезали две тонких морщинки. Позднее я не раз замечала их у сержанта. Они появлялись всегда перед смертельною схваткой. Случалось, что и заранее, словно предчувствуя рядом врага.
  Эти морщинки вовсе не украшали Энрике, наоборот: весьма прибавляли возраст. Можно было подумать, что ему далеко за сорок - если б не имя. В Союзе с подобными именами и паспорт не нужен - сразу понятно, когда человек родился. Не могло быть Энрике более тридцати пяти лет! Только в восемьдесят втором прогремела в Латинской Америке череда социалистических революций. Вожди их стали большими друзьями Союза. Начался взаимный культурный обмен; в страну хлынули испаноязычные фильмы.
  То было время невероятных надежд! Казалось, ещё немного - и грянет Всемирная революция, падёт ненавистный "Райдер". Все народы мира станут единою дружной семьёю. Молодые родители той поры спешили навстречу будущим переменам. Стало модным называть детей иностранными именами, заимствуя их у смуглолицых киногероев. Так и появились в Союзе многочисленные Карлосы Романовичи да Исидоры Ивановны...
  С другой стороны, тридцать пять - не так уж и мало. Говорили, что Воины Саркофага не доживают до этих "преклонных лет". Служить на Внутренней границе было порою опасней, чем выполнять интернациональный долг в горячих точках планеты.
  Со своего места я восхищённо разглядывала сержанта. Как независимо он держаться! Даже движение, которым он распечатал и бросил в рот жвачку, казалось вызовом... Наверняка то была не обычная жевательная резинка. Новая разработка Минздрава, с эффектом слабого стимулятора. Заменитель солдатского курева - продукт, специально придуманный для бойцов Красной Армии.
  Впрочем, и штатские полюбили эту новинку. У неё оказалось масса достоинств. К примеру, она:
   а) ...прочищала мозги лучше крепкого кофе;
   б) ...была безвредна для организма;
   в) ...имела множество вариантов - от лёгких до наикрепчайших.
   Энрике, по моему разумению, должен был выбрать самый забористый. Из тех, что дают солдатам перед смертельным боем. Возможно, сержант и вправду шёл на допрос, как на бой. Излагая историю нашего с ним знакомства (чётко и только по делу) Энрике демонстрировал некое пренебрежение к следствию. Словно бы у него за душой оставалось много чего сказать "голубым погонам"... Впрочем, им тоже было, что предъявить сержанту.
   "Крысы тыловые!" - говорил весь облик Энрике.
   "Убийца!" - получал он в ответ.
   У той и другой стороны была своя правда. Отношение в обществе к Воинам Саркофага складывалось непросто. С одной стороны, служба у них была опасной и жизненно важной для Государства. Но с кем воевали Воины Саркофага? Главным образом, с романтиками, по глупости штурмующими форт "Райдер"... Порою те были почти детьми - как наш Женька. Часто лезли в Саркофаг подростки и взрослые недотёпы. Думаю, большинство из них и оружия в руках не дер-жало... Тем не менее, наказание получали по всей строгости. Хорошо, если только тюрьму - а бывало, что и пулю! Не просто же так палил в нас Полковник...
   Кто знает, сколько таких расстрелов было на счету у Энрике?
   Поэтому к Воинам Саркофага у нас относились примерно так же, как к палачам в средневековье. Их уважали, но подчёркнуто сторонились. Впрочем, сравнение никуда не годилось. Сколько Воинов Саркофага отдали свою жизнь в скалах "Райдера"! Коварно жёг их Дракон, взрывались заминированные в войну подземелья... Да и сами нарушители, "романтические личности" далеко не всегда оставались безобидны.
  Внезапно во мне проснулась бесшабашная храбрость. Мог ли видеть меня сержант? Пожалуй, стоит проверить... Улыбнувшись, я подала Энрике условный жест - постучала по большому пальцу руки средним и указательным... "Поделись жвастиком!" - именно так он звучал на школьном жаргоне.
  Разумеется, никаким "жвастиком" через экран сержант поделиться не мог. Мне просто хоте-лось подать ему знак: "Я здесь! Откликнись!" Однако ни один мускул не дрогнул в лице Энрике. Он даже не взглянул в мою сторону... Правильно: незачем дразнить Особый Отдел!.. Вместе с тем, стало обидно до слёз. Понятно, что для сержанта я вовсе не собеседник... Кто же тогда? Может быть, враг?
  Я совершенно расстроилась и уже не следила за ходом допроса.
  И вот тогда случилось настоящее чудо! Не меняясь в лице, Энрике рассеянно поднял левую руку. Пальцы его легко и узнаваемо отстучали знакомый ответ на "жвастика": "Пачка пуста!"
   Я так и подпрыгнула на своём стуле.
   Детектор лжи забился в конвульсиях.
   - Ладно-ладно! - прикрикнул на нас Сюртук, - Следующим номером нашей программы... Ага! - он заглянул в компьютер, - На связи другой ваш знакомый!
   - Свидетель, сеанс не закончен! - вдруг разомкнула уста Агент Игрек, - Следствие просит вас задержаться. Не потому, что имеет претензии, - она улыбнулась, покровительственно и грустно, - просто на этом этапе работы нужна ваша помощь! Согласны?
   Энрике дёрнул плечом - что ему оставалось?
  - Вот и прекрасно!
   В ту же секунду включился экран напротив. По нему пошла рябь, затем появилось изображение. Я присмотрелась - и вздрогнула. Снова вставали передо мною чёрные скалы. Напротив вы-строилась шеренга Воинов Саркофага - все, как один, с автоматами... Каждое дуло, как зрачок Смерти, заглядывало в самую душу.
  Товарищ Полковник всего лишь исполнил свой долг. Ничего, кроме глубочайшего уважения, я не могла к нему испытать. И всё-таки... Всё-таки трудно видеть перед собой человека, который едва тебя не прикончил!
  В эту секунду Полковник нас тоже заметил. Он вдруг улыбнулся - открыто и лучезарно, совсем невпопад вопросам. И тут же я поняла, отчего он рассеян. Вокруг бушевала ПОБЕДА! Форт "Райдер" пал. По телевизору, очень возможно, уже показали Море...
  На "очной ставке" Полковник меня не видел. Общался он исключительно с двумя следователя-ми. Может быть, оттого Полковник казался спокоен, почти расслаблен. И опять - оставлял впечатление сугубо штатского человека. Говорил словно бы неуверенно, слегка заикаясь... Даже не верилось, что голос его мог звучать по-другому: зычно, громоподобно. Казалось, воздух дрожал он него и сами собой приходили в движение спусковые крючки автоматов.
   Я несколько раз сморгнула, пробуя отогнать видение, но напрасно. Стрекотали автоматные очереди, щёлкали пули о камни... Спасаясь от них, мы сползали по склону всё ниже...
  - ...Вы помните, сколько их было, Сергей Абрамович?
  - Четверо. Трое ребят и девочка.
   - Узнаёте кого-нибудь на фотографиях?
  - Вот этих двоих, возможно. Девочку - нет. Понимаете, прожектора невозможно подвести быстро. Вся их компания стояла напротив света. Капюшоны на голове, лица - словно у трубочистов... Нет, не решаюсь с точностью опознать!
  - Ну, хорошо, настаивать я не буду. Однако прошу ещё раз внимательно приглядеться. Будьте добры, - (это в сторону), - подключайте!
  Третья по счёту стена пошла рябью. На экране возникло изображение комнаты, или, скорее, камеры - судя по решёткам на окнах. В центре стоял серый стол, за которым сидели четверо в светлых одинаковых комбинезонах. Меня они тоже не замечали, зато Полковника разглядели прекрасно.
  - Смотрите! - воскликнул Женька, невоспитанно ткнув вперёд пальцем.
   - Слава советской науке! Спасибо, что плохо стреляете! - заметил мрачный и какой-то взлохмаченный Сафин.
  Все четверо сидели передо мною: несчастные, бледные, но живые! Как же чудесно было снова увидеть Асю, Артёма, Рената, Женьку... Уф-ф! Даже дышать стало легче. Не нравился мне один лишь Смирнов. Лоб его блестел от испарины, лицо и руки покрывали красные пятна.
  Сюртук заметил мой испуганный взгляд.
  - Нервная реакция. - тихо пояснил он, - Товарищ Смирнов только из лазарета. Печальная операция, у парня отняли ногу! Так-то искать приключения! Рана ведь давно загноилась, верно?.. Только не делайте такое лицо, Сметанина! - неожиданно фыркнул он: - Одна конечность на пятерых - прямо-таки смешная плата за прогулку по Саркофагу!
  - ...Где там узнать! - Полковник, если даже и видел ребят, виду не подал.- Вот, например, их девочки. - он откашлялся. - У той, помню, тоже глазки блестели... И эта, видно, с характером... Она - не она... Кто знает? Спросить-то не пробовали?
  Ох, пробовали! Я печально вздохнула.
  - Кого это "их"? - немедленно встрепенулся Женька: - Девчонка у нас - одна! И той много...
  Ася отстранённо кивнула, но не поднимая взгляда.
  - Смотрите, какой фантом у нас появился! - Сюртук откровенно злорадствовал. Несколько театральным жестом он усилил звук микрофона у рта. Почти закричал в экран, навстречу четырём бледным лицам:
   - Никто, значит, её не видел, никто не слышал! А между тем Сметанина выдаёт вас всех с головой! Думаете, это "фантом" подписывал показания?!
  На столе перед каждым из четырёх появились стопка листков.
  - Читайте! - настаивал следователь, - На редкость увлекательные воспоминания! Вот пятьдесят восьмая страница рассказывает о том, как Сметанину, несчастную жертву, под дулами пистолетов увели из "Орлёнка"! И далее - про неё, заложницу и четырёх оголтелых шпионов! Знаете, сколько вам светит в том случае, если суд ей поверит? По шесть статей на нос - однозначная "вышка"!
  Я покраснела от гнева. Клевета - как это подло для советского правосудия!
  - Нет! - сипло сказал вдруг Артём: - Мы не клюнем на провокации! Нечего нам приписывать пятого участника группы. Никакой Сметаниной мы не знаем!
  - Я бы на вашем месте не спешил, уважаемый! Полагаете, у вас есть лишних двадцать лет жизни?
  Однако ребята продолжали стоять на своём. До того настойчиво и упрямо, что невольно мелькнула мысль: возможно, они правы? Что, если вправду меня не было среди них? Возможно, всё это приснилось?
  - Хватит ломать комедию! Р-растреляю! - предупредил Сюртук, спокойно и страшно.
  Угроза вернула меня к реальности. Всё верно: ребята знали меня. Они откровенно дрались за мою свободу. Вот значит как... Неважно, что я была случайным человеком в их группе. Неважно, что Ася и Сафин когда-то предали, бросив на глубине. Отныне я никогда не вспомню об этом! Сейчас они шли за меня на смерть - вместе и не оглядываясь!
  - Что самое интересное... - Сюртук выключил все экраны: - Ведь не врут, шельмецы! По край-ней мере, если верить детектору лжи. С точностью в девяносто один процент он определил сказанное, как правду. Что это, по-вашему, означает?
  - У вас нет никаких доказательств! - подытожил Энрике.
  Я как-то совсем позабыла о том, что сержант присутствовал при допросе. Всё-таки хорошо, что экран его не погас заодно с другими!
  - А? Ну, конечно, доказательства есть! - легко отмахнулся Сюртук: - Криминалисты обнаружили, пять видов следов в Саркофаге... Там найдут пуговичку, сям - волосок: сами знаете, как бывает! Вот эти пуговички, волоски и шелуха от семечек со следами слюны указывают на единственную персону! - Сюртук кивнул в мою сторону.
  Я печально вздохнула...
  - А знаете, в чём главная странность?! - с каким-то подъёмом продолжал Икс, в упор рассматривая Энрике, - Ничего себе, детишки: трое из пятерых умеют обмануть "детектор"! Для этого не убеждённость нужна, а самая настоящая вера! И послушайте, разве вера их подвела? Вы ведь в курсе всей этой истории, правда? Так скажите: видели вы когда-нибудь такое множество совпадений?! Военные специалисты прежде в лицо смеялись тому, кто выдвигал гипотезу о подземельях, выводящих на третий рубеж обороны! Так они не только нашли их, но сумели добраться до Моря!
  - Везение. - ответила за сержанта Игрек.
  - Чертовщина! - поправил Сюртук. - Ни с того, ни с сего оживает подводный объект А105... - он подозрительно на меня покосился, - Дальше - ещё один, 139-й, 1118-й... Думаю, вы знакомы с хронологией событий? Таких случайностей не бывает! Помните, как стянулись в один квадрат силы? Как завязался бой?..
  - Секретная информация! - сухо напомнил Энрике.
  Сюртук всплеснул руками:
  - "Секретная" - ну, конечно! Через два года прочтёте её в учебнике Истории! Настоящий сек-рет - вот он, сидит рядом с нами! - Икс оглядел меня неласковым взглядом: - Тягаться с "детектором лжи", знаете ли, в школах не учат! Нужно определить, кто именно их наставлял, кто вёл их маршрут! Кто научил работать с враждебною техникой? Дети! Дети - вот ключ к загадкам!!! Они способны на диверсии такого уровня, что нам и не снилось! Думаю, одно их существование уже представляет угрозу для Государства... Перевербовать таких невозможно... Обведут вокруг пальца - не сомневайтесь. Здесь нужно работать по коду 300. Да-да - и никак иначе!
  Энрике, должно быть, знал, что означает код 300. В ответ он сощурился и смерил Икса таким тёмным взглядом, что мне стало не по себе.
  Сюртук, ничего не заметив, продолжал болтать дальше.
  - ...Всё вернётся на круги своя - помяните вы моё слово. Эта компания нарвётся-таки на пули!
  Сержант щёлкнул крышкой маленького контейнера, в который выплюнул жвачку.
  - У вас нет никаких доказательств! - повторил он спокойно. - Вашим криминалистам, равно как прочим штатским, вход в Саркофаг закрыт. Значит, любые их заключения лишены юридической силы. Следствие посчитает их домыслами!
  - Может быть, может быть! - загадочно улыбнулся Сюртук. - Но только до первой весомой улики. Представьте себе, в наших руках есть такая. Настолько бесспорная, что перебьёт любые сомнения правосудия. Вот, не угодно ли...
  - Нет!!! - испугалась вдруг Игрек, но было поздно: Сюртук уже набирал комбинацию клавиш. Один из больших боковых экранов вспыхнул, показав фотографию. Я узнала предмет в форме двух сросшихся пирамидок. "Песочные часы", слегка искривлённые, внутри которых перемещалась странного вида субстанция. Её непонятная жизнь ощущалась даже на неподвижной картинке. Да: и мутило при виде неё точно так же...
  Вот у кого моя Серая Лампа!
  Казалось, чем дольше я вглядывалась в экран, тем сильнее стучало сердце. Быстрее, быстрее - до самых больших скоростей! И, наконец, ритм сломался. Дрожь пробежала по телу, горло пере-хватило спазмом. Я поняла, что пришла моя смерть, что она совсем рядом. В ужасе рванулась вперёд: с проклятого кресла, увитого проводками. Руку пронзило болью - катетер вырвался, на пол брызнула кровь. И, словно в ответ на бунт, в лицо пахнуло ветром, сотканным из бесчисленных лоскутков... Таково было первое впечатление - и лишь потом я поняла, что случилось. Вовсе не ветер, но плотный поток информации... Прошлое, будущее и настоящее представилось в одну и ту же секунду. Фрагменты мелькали так быстро, что невозможно было разобрать и запомнить их... В одну и ту же секунду я видела себя в других обстоятельствах - с совершенно иными людьми. Как будто в чужих мирах - непонятно, во сне или наяву. События переплетались узором восточных ковров, складывались в знакомый рисунок... Я вздрогнула, сердце кольнуло иголкой. Стало понятным всё, что здесь происходит.
  - Да помню я, помню! - сорвалось с губ.
  Немедленно всё прекратилось. Очнувшись, я поняла, что несколько пар рук поддерживают меня. Иглы медицинских шприцов впивались в кожу. Меня трясли, растирали, озабоченно уклады-вали обратно в кресло... Небесным громом слышались голоса:
  - Пульс двести... сто шестьдесят,
  - Синусоидальная аритмия... тахикардия... Где были ваши глаза, голубушка? Следите за монитором! Зрачки расширены... давление в норме...
  - Пульс сто...
  - Сердцебиение ровное, зрачки нормальные.
  - Как вы, дорогая моя? - Психиатр склонился, участливо заглядывая в глаза.
  Обыкновенное человеческое сочувствие сделало меня слабой. Глаза наполнились слезами; я едва не бросилась на шею к этому едва знакомому человеку.
  - Мне плохо, доктор. Если бы вы знали, как плохо!
  - Ослабление волевого порога! - констатировал Психиатр. - Состояние, благоприятное для до-проса.
  - Благодарю вас. - спокойно кивнула Игрек. - Больше мы вас не задерживаем. Будьте добры подождать в приёмной!
  Психиатр с ассистентами послушно направился к двери.
  - Хайль Гитлер! - с ненавистью влепила я им вдогонку.
  Злость странным образом вернула мне силы. Очень вовремя - ибо настало время заговорить. Жизнь ребят зависела от моих показаний. Именно потому я должна была выложить Сюртуку чис-тую правду! Любые домыслы испортили бы всё дело. Ложь подорвала бы доверие к моим показаниям. А мне очень важно было, чтобы их принимали всерьёз.
  Как ни странно, долг перед Серой Лампой требовал того же. Думаю, именно потому мне изящно о нём намекнули...
  Итак, следовало собраться с мыслями - и выложить всё, как есть!
  ...Думаю, этот вечер показался следователям бесконечным. Несколько часов подряд я рассказывала о своих похождениях в Саркофаге. Всю историю - почти что без исключений. Счастье ещё, что Энрике оставался на связи. Его присутствие придавало мне силы. Тем более, что рассказывать приходилось всё больше о мрачном. Воскресали недавние призраки: "Железная Тётя", "Мусорщик", "Серая Лампа"...
  Кое-что приходилось скрывать, но, как правило, детали второстепенные. К примеру, пришлось обойти вниманием некое общество "Саркофаг". Всё это слишком попахивало организованной подрывной деятельностью... Области мистики и сновидений также почти не касалась. По моему разумению, "психушка" была неважной альтернативой расстрелу.
  Только дойдя до конца рассказа, я поняла, как сильно устала. Горло саднило, спинка кресла впивалась в рёбра. Призраки прошлого исчезали. Сделалось одиноко и страшно. Тишина показалась недоброй. Отчего меня не прервали? Давали свободно высказаться? Или не принимали всерьёз?
  Первым нарушил молчание товарищ Энрике. Он посмотрел на часы и сообщил, что его ждёт служба.
  - Действительно, уважаемая, - скривился Сюртук, - если уж вы решили симулировать бред, могли б уложиться и покороче...
  Я глубоко вдохнула:
  - Ваше недоверие понятно. - промолвила тихо, стараясь сдержать свои чувства.- Тем не менее, в рассказе есть эпизоды, за которые может - и даже должно уцепиться следствие! Есть же способы проверить мои слова! В Саркофаге мы оставили массу улик: следов-то не заметали! Сколько при-валов было в дороге... Только в спасательном модуле "Веги" врят ли что-то осталось... Вот "Белая каюта" - другое дело: там полно доказательств! Надеюсь, пожары её не коснулись?
   Сюртук неопределённо взмахнул рукою, что я приняла за хороший знак.
  - Прекрасно, ведь ключ ко всему кроется в "Белой Каюте"! Понимаете, что-то внутри неё позволяет объединять в одно человека и субмарину! И даже командовать боевыми объектами "Райдера"! Вот в чём причина подводных боёв, о которых вы говорили! Пусть это выглядит странно... Но "Белая Каюта" докажет, что я права! Вскройте её - и найдёте массу аппаратуры! Тогда поймё-те, что я - никакой не шпион; и ребята - не диверсанты!
   "Агенты" переглянулись. Как по команде, они устремили свой взгляд к монитору. На мгновение лица их осветились отражённым светом экрана.
  - Она верит! - удивился Сюртук.
  - Верит! - эхом откликнулась Игрек.
  Сюртук посмотрел на меня холодным загадочным взглядом:
  - Могу ли предположить, - спросил он, - что альфой и омегой своей истории вы считаете "Бе-лую Каюту"?
  - Так точно!
  - Значит, - обрадовался Сюртук, - именно там находятся доказательства вашей невиновности?
  Я с энтузиазмом кивнула.
  - С другой стороны, если ваше предположение не оправдается, другие домыслы тоже летят к чертям?
  - Да, но... Я головою ручаюсь! Конечно, сомневаться можно во всём... Даже в том, что я сижу сейчас перед вами. Даже в моём здравом рассудке!..
  - Ну, уж нет! - обаятельно улыбнулся Сюртук. - Легко отделаться желаете, милая барышня! О "дурке" можете позабыть - она вам не светит. А светит вам, уважаемая, несколько новых статей за попытку ввести следствие в заблуждение! При этом, в случае провала следственного эксперимента, на котором вы так настаиваете, с ваших родителей будут взысканы средства, ухлопанные на его проведение. Так сказать, за ложный вызов. Знаете, какова сумма?
  Он написал на бумажке и дал прочитать мне сумму из шести цифр. Ничего себе! Хочешь не хочешь - усомнишься в реальности...
  - Справедливости ради стоит отметить, что и другой вариант не лучше. Если предположить, что вы вправду не врёте, к обвинениям прибавится несколько новых пунктов. Какая-нибудь угроза теракта в особенно крупных размерах... А что вы хотели, милочка? Получается, в ваших руках были сосредоточены невероятные силы! Как ни крути, выглядит подозрительно. Так что я честно предупреждаю: пользы вам от вранья никакой!
  Я обиженно засопела. Тоже - открыл Америку! Однако вслух сказала другое:
  - Оставим в стороне мои незавидные перспективы. Подумайте о пользе для Государства! Какие технические открытия ждут нас в "Белой Каюте"! Насколько они продвинут науку! Это ведь тоже - военный трофей, не так ли?
  Я убеждала, но чувствовала, что слова пропадают впустую. Слёзы уже готовились хлынуть из глаз, как вдруг оказалось, что сержант не так уж спешил на службу. Он оставил в покое браслет наручных часов и выпрямился на стуле:
  - Когда с ребёнком что-нибудь не в порядке, - издалека начал Энрике, - долг взрослого человека - оказать ему помощь. Врачи и психологи - вот, кто должен беседовать с нею сейчас! А вовсе не следствие, - (быстрый угрюмый взгляд), - которое позволяет себе играть с её маниакальным посттравматическим бредом!
  - Так это же просто прекрасно! - с энтузиазмом воскликнул Сюртук, - Раз вы готовы заботиться о бедняжке - тогда вам и карты в руки! Мы убьём сразу двух зайцев! Девочка просит следственного эксперимента - ну, и возьмите хлопоты на себя! Организуйте для нас визит в бывший Форт "Райдер". На какой-нибудь час, не больше. Погуляем, посмотрим "Вегу"... Ведь её извлекли из воды, не так ли? Такие профессионалы, как вы, умеют чудесно убеждать начальство! Слышал я, специалисты по РБ внутри Саркофага ценятся на вес золота!
  Я знала, что термин РБ означал всего-навсего "разведку боем". Тем не менее, в устах Сюртука он показался ругательством.
   Энрике, конечно, понял смысл интонаций. Прежде, чем ответить что-либо, он развернул и от-правил в рот новую жвачку. Всё-таки странно было увидеть за этим занятием Воина Саркофага. Ещё не хватало, чтобы сержант начал выдувать пузыри - как это делают дети... Впрочем, пузырь вряд ли вышел бы у сержанта. Лицо его напряглось, под кожей недобро перекатывались желваки. Крест на щеке побледнел и стал похож на крупного паука.
  - Прежде всего, прошу внести в протокол, - заговорил сержант каким-то особенным, низким голосом, - моё полное несогласие с методами ведения дела! Они противоречат не только статьям Уголовного Права, но и Конституции в целом. Скажу открыто - мои свидетельские показания всегда будут против ваших! И, наконец, известно ли вам, что приказом Военного министерства категорически запрещено пребывание на территории Саркофага любых посторонних организаций? Там - зона открытых военных действий! Поэтому я не только отказываюсь вам со-действовать, но и обязан составить рапорт...
  Вот это был вызов! Я замерла от страха. Разве можно так говорить с Сюртуками?!
  Тот и впрямь изумлённо тряхнул головою:
  - Нет, что творят! Воины Саркофага - мать их! (Простите, Марья Васильевна!) К счастью, служить им осталось недолго, ведь с упразднением Саркофага надобность в Воинах исчезает... Но вот этого, - краткий взгляд на Энрике, - прямо сейчас, под арест! Непременно!
  - Вот как? - сержант перестал жевать, - Это на каком основании?
  - Оснований - целая куча! - Сюртук поднял правую руку и вдруг пальцами отстучал знакомое: "Пачка пуста!"
  С досады я готова была схватиться за голову. Как же аукнулось сержанту моё легкомыслие!
  - Вот-вот! - подтвердил Сюртук, - Вы тут с барышней детство золотое вспоминали. Что, по-вашему, мы должны думать об этих переговорах? Мы же не дети и понимаем, что за самым не-винным знаком может скрываться опасный смысл! Значит, нужно вас задержать - для выяснения обстоятельств! Так ведь, сержант? Впрочем, ради сохранения репутации... Могу предложить вам негласный арест!
  - Это ещё что такое?
  - Для вас - единственный способ спасти своё доброе имя. Кстати, и честь полка тоже. Юридически негласный арест - занятная штука. Записей о нём никаких. Вы спокойно ходите на службу, исполняете должностные обязанности... всё, разумеется, с нашего позволения. Проявите неповиновение - и арест моментально становится гласным. Последствия окажутся самыми неприятными. Долго и нудно будут выяснять контакты. Полк, конечно, расформируют ко всем чертям, а уважаемый Сергей Абрамович вынужден будет отвечать на неприятные для себя вопросы... - Сюртук раздражённо захлопнул крышку "ноутбука". - Отчего его орлы с трёх метров цель поразить не могут? А?! Вы не знаете?
  Сержант не ответил. Чем дольше тянулась это гнетущая тишина, тем хуже были дела Энрике. За спиной его появились некие личности в сером. Ещё немного - и сержанту не поздоровится...
  - Чёрт с вами! - произнёс, наконец, Энрике.
  "Серые личности" сразу же испарились.
  - Вот и прекрасно! - Сюртук остался доволен. - Выдайте нам путёвку на три персоны! Договоритесь с начальством. Да только чур уговор - вы должны идти вместе с нами! А чтобы не придирались... - он задумался, - оформим всё это как инспекцию из отдела криминалистики местного КГБ.
  Энрике принял скучающий вид:
  - Приказом военного министерства...
  В мгновение ока Сюртук вынул и развернул в воздухе маленькую красную книжку. На самом деле то были две пластиковые карточки, скреплённые между собою. Однако таким хитрым обра-зом, что создавалось полное впечатление бумажного удостоверения. Будто красная бабочка затре-петала у носа Энрике... Тот взглянул на неё - и закашлялся на полуслове.
   - Да-да! - подтвердил Сюртук. - Ни больше, ни меньше. Поэтому - будь добр исполнять приказы! Двенадцать часов - на всё!
   - С момента подтверждения уровня вашего доступа!
   - Да будет так!
  Допрос подходил к концу. Экран с Энрике ещё не погас. Вдвоём с Сюртуком они обсуждали подробности выхода в Саркофаг. Но Игрек уже разложила бумаги по папкам - она собиралась до-мой.
  - Не понимаю, к чему нам все эти споры? - в голосе Сюртука послышалась снисходительность. Он поднялся, подошёл к вешалке, натянул серое пальто, кепку - и полностью изменился. Лицо его утратило полудетскую мягкость, показалось опасным и жёстким.
   - В конце концов, вы всего лишь делаете свою работу. - говорил он, застёгивая блестящие пуговицы, - Догонит девчонку пуля - и что с того? В конце концов, даже на вашем гербе значится слово "смерть"!
  - "Родина или смерть" - поправил Энрике, имея в виду девиз Воинов Саркофага.
  - И всё-таки - "смерть"! - легко отмахнулся Сюртук.
  - "Смерть"... - задумчиво повторила Игрек.
   Я вздрогнула и подозрительно осмотрелась. Определённо, что-то не так было с фразой. Все трое говорили так странно, будто не разжимая губ. Или я просто забылась? Задремала от слабости и увидела сон?
  - ... Если не ошибаюсь, даже на вашем гербе значится слово "смерть"! - чётко и внятно молвил Сюртук, застёгивая пальто.
  Я вопросительно на него взглянула.
  - "Родина или смерть!" - повторил Энрике.
  - И всё-таки - "смерть"!
  - "Смерть"... - вновь поставила точку невозмутимая Игрек.
  Я вытаращила глаза, настойчиво пытаясь понять смысл повторений. Однако все трое вели себя, как ни в чём не бывало. На экране товарищ Энрике медленно поднимался из-за стола - ночка выдалась не из лёгких! Следователи болтали о каких-то причудах погоды...
  Неужели никто из них не заметил повтора? Никто не почувствовал себя актёром, сыгравшим на бис?
  Внезапно чёрная тень мелькнула в углу - и исчезла. Пусть я видела её не глазами, а каким-то внутренним чувством, однако узнала. Это была Она - та, кого мы чуяли в Саркофаге! Та, чьё имя произнесли здесь четыре... нет: восемь раз!
  Здесь было над чем задуматься... Возможно, не стоило ссориться с Психиатром?
   Я до того разволновалась, что затем в камере никак не могла заснуть. Сердце не давало по-коя. Оно стучало с бешеной силой, выбивая тот самый ритм, что мучил меня в кабинете у следователей. Всё это до комичного походило на функцию напоминания в телефоне. Если так, то старались напрасно: я не понимала намёков.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"