Хоружая Ирина Алексеевна : другие произведения.

Глава 16. Назарова

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Они, конечно, слышали всё, но ни сказали ни слова. В полутьме я заметила, как у Ледова на лице проступают тоненькие морщинки - от крыльев носа к уголкам рта. Во остальном он казался спокойным, даже слегка отрешённым. Толь-ко руки его с удивительной скоростью выкладывали из сейфа на стол какие-то папки.
  Глава 16. Назарова
  
  Тем временем, чужаки расположились в приёмной. Они топтались возле самой нашей двери, но не открыли её, по счастью. С удивлением я отметила, что вторжение получилось каким-то странным: не погоня, но и не обыск. При обысках никого не бьют и не ломают с грохотом мебель... В соседней комнате, судя по звукам, происходило и то, и другое.
  А если всё же погоня? В таком случае, она уже завершилась. Кого-то поймали - и теперь били нещадно. До того сильно, что не выдерживала мебель, на которую падало тело жертвы.
  Внезапно всё стихло - и я испугалась молчания. После скрипнуло, зашуршало... Очевидно, упавший хотел подняться с обломков. Слышно было, как он шмыгал разбитым носом - и вдруг неожиданно заговорил:
  - Аккуратней, товарищ начальник! Ручки себе не отбейте!
  Я вскочила, едва не опрокинув собственный стул. Без всяких сомнений, мы слышали голос Директора! Пусть звучал он слегка необычно, с хрипом и придыханием - но ошибиться было нельзя!
  Едва не плача, я оглянулась на Ледова и Мангуста. Они, конечно, слышали всё, но ни сказали ни слова. В полутьме я заметила, как у Ледова на лице проступают тоненькие морщинки - от крыльев носа к уголкам рта. Во остальном он казался спокойным, даже слегка отрешённым. Толь-ко руки его с удивительной скоростью выкладывали из сейфа на стол какие-то папки.
  - Ёрничаешь, гнида? - спокойно спросил кто-то другой, из приёмной. Я бы сразу запомнила этот голос - грубый и немного невнятный. Когда он говорил, то казалось, будто у человека болят зубы.
  - Смотри! - продолжал тот же голос, - Не упусти своего шанса на "чистосердечное"! Иначе оформим как вредителя и поджигателя... Ты этого хочешь?
  - Бог с вами, товарищ начальник! - голос Владимира Петровича был так слаб, что у меня сжалось сердце, - Вся вина моя только в том, что я первым заметил пожар. И схватили меня исключительно потому, что остался тушить огонь. Стали бы вас дожидаться настоящие поджигатели! Хотя и без них вполне могло полыхнуть. Это же мастерские, комната кружка авиамоделистов! Фанерные части планеров, канистры с бензином... У нас-то всегда там был полный порядок, а вот ваши орлы при обыске насвинячили! Откупоривали канистры с бензином, разбрасывали бумаги... Да ещё и курили, к тому же! Вы понимаете, к чему я клоню?
  - Действительно, я всё понял! - невнятный голос внезапно обрёл покой. - Друг мой, вкати-ка этому проходимцу грамм сто нашей замечательной сыворотки! Слышали, уважаемый, как далеко продвинулись химики? Изобретают вещи, с невероятным психотропным эффектом! - он замолчал и стало слышно, как хрустнуло в тишине сломанное стекло ампулы, - Всасывается медленно, никакой экспертизе не поддаётся... При этом минут через десять вы, товарищ Старков, покажете чудеса откровенности!.. А это тебе, тварь, для того, чтобы лучше переварил!
  В последней фразе невнятный голос больше не сдерживал злости. Вот тогда-то я поняла, что Старкова сейчас убьют... Послышались методичные удары, и тот самый невнятный голос приказывал не оставлять следов... Как же мучительно было сознавать, что своей жизнью Директор платил за мою глупость!
  Зачем, зачем я вернулась в "Орлёнок"?!
  Невнятный голос снова заговорил. Его интонации как будто сливались с дёрганным, нервным ритмом ударов:
  - Что-то мы упустили! Так. Опять-таки: главный объект не найден... Вот что: оставайтесь - и перепроверьте ещё раз! Возьмите распечатку по связи, ставьте "прослушку" на всё! Дальше. Ми-нут через сорок прибудет подкрепление - и начинаем повторный обыск! Жаль - людей маловато на этакую громаду... Ладно! Сиди здесь, работай! Падаль - несите за мной в машину!
  Удары немедленно прекратились. Судя по звукам, Директора подняли на ноги. Я слышала, как Владимир Петрович прокашлялся, сплюнул, вежливо поблагодарил за науку и сказал, что век её не забудет...
  После этого отряд удалился, захватив с собой пленника. Судя по шуму шагов, состоял он всего из нескольких человек. В приёмной остался заместитель Невнятного. Вскоре он заперся в кабине-те Старкова. Снова стало темно и тихо: свет в Приёмной потух.
  - Что с Директором? - прошептал Рэм, - Его словно бы подменили!..
  - Петрович ведёт игру! - коротко бросил Ледов, - Понять бы ещё, какую... Ну! - внезапно на-кинулся он на Рэма. - Долго ещё будем копаться?!
  - Не понимаю... Директор сказал - в сейфе искать... А я ничего не вижу!
  - Дурак! - грубо оборвал его Ледов, - Списочка ожидал, на бумажке?! Кто тебе такое оставит! В бухгалтерии нужно искать, где платёжки! Вот, смотри, например, - Ледов вытащил несколько пухлых папок, - старший повар Назарова Л.Я.! Какой у неё оклад? По первому разряду - значит, двести рублей! А она за что расписалась? Гляди: вот зарплата, вот премиальные, а в конце смены... Ого! Лишних тридцать рублей! Вот, вот, и вот - то же самое! И вот у этих уборщиц - то же! Плата в тридцать либо пятнадцать рублей - ИХ стандартная ставка, тебе понятно? Значит, ищем по лишним деньгам!.. Да что с тебя взять - сядь, записывай!
  И Ледов продиктовал Мангусту перечень из двадцати фамилий. Затем папки вернули на полки сейфа, дверь его снова закрыли. Края бумажной печати с внутренней стороны заклеили тоненькой лентой скотча. Так ловко, что даже следа не осталось от бывшей линии среза.
  Спустя пару секунд мы уже протискивались через полуоткрытую дверь в изолятор. Ледов, как мог, заметал за нами следы. Вначале аккуратно поставил кадушки на место. Ряды густых и высоких пальм сомкнулись за нами...
  В изоляторе Ледов опять попросил "не отсвечивать", скрестил на груди руки и снова стал вдохновенным. Опустившись на корточки, он занялся своею газеткой с бумажною пылью. Прежде всего, вытащил из кармана пластмассовую бутылочку клея. Клей был канцелярским, самым обыкновенным. Скорее всего, Ледов прихватил его со стола медсестрички. На бумагу упало несколько тягучих, полупрозрачных капель. Ледов быстро перемешал клей с бумажными опилками на газете. Затем, плотно прикрыв потайную дверь, занялся разрезанными обоями. Пальцем он наскоро прошёлся по ним вдоль линии среза. После этого, как я ни старалась, заметить следы вторжения не могла...
  Между тем, Лев выглядел недовольным:
  - Топорная работа... - бормотал он, расставляя мебель на место, - Ладно: на лоховский взгляд сойдёт, а там видно будет!
  Мы с Рэмом переглянулись - но придираться к словам не стали.
  ***
  Пожарная лестница по-прежнему была безлюдной и тихой. Но испытывать судьбу мы не стали: вылезли через окошко между первым и вторым этажами. Должно быть, у "чекистов" людей действительно не хватало. Во внутреннем дворике, куда выходило окно, было пусто. Мы спрыгнули на заснеженные крыши сараев. Оттуда спустились на землю - и ещё долго шли по заметённым белым тропинкам. Ледов вёл нас по задворкам "Орлёнка", через летние домики персонала. Зимою они всегда стояли пустыми. Не менее получаса мы пробирались дворами, вязли по щиколотку в снегу, карабкались через заборы...
  Очень скоро я совершенно запуталась и уже не могла понять, в каком направлении мы идём. Впрочем, сейчас это было мне безразлично. Дурные предчувствия, страх за Директора - всё это камнем лежало на сердце. Совесть моя бормотала угрозы и жалила, как оса. Мне всё казалось, что драма в Приёмной - всего лишь верхушка огромного страшного айсберга. Что кроется под водою? Быть может, Рэм знает на это ответ?
  Собрав все силы, я догнала Мангуста и нерешительно дёрнула его за рукав:
  - Послушай, а этот список, о котором вы говорили... в нём имена осведомителей, верно?
  - Допустим. - Густов засопел громче, однако не оглянулся. Я снова обогнала его, расточитель-но тратя последние силы. Заглянула в лицо... Оно показалось мне очень мрачным. Как будто Мангуст ощущал впереди какую-то безнадёжную тьму. На скольких лицах сегодня мне приходилось видеть эту тревожную тень!
   - Но разве вы сами... не часть "чекистов"?
  - Что за вопросы, Сметанина?! Мы с тобой в равной степени - советские люди. Чтим Государство и Конституцию... значит, и органы, которые их охраняют! Все нормальные советские люди уважают и любят "чекистов". Только одни их любят больше - другие меньше. Тебе понятно?
  На этой фразе Мангуст вдруг резко затормозил. Оглянувшись, я наконец-то узнала окрестности. Впереди показался служебный вход столовой "Орлёнка". Мы подходили к её крыльцу, совсем не скрываясь. Мальчишки бойко затопали вверх по ступенькам.
  Внутри оставалось полным-полно поваров - тех, кто ещё недавно кормил отъезжающих прощальным торжественным ужином. Грохот стоял такой, что в ушах звенело. Коллектив столовой спешил освободиться пораньше. С утроенной силой звенела вокруг посуда, яростно шипели водные струи в мойках. Женские голоса зычно перекликались, поторапливая друг друга...
  Ужасный гомон внутри сбивал с толку. Кружили голову ароматы чудесных блюд. Пар окутывал ряды чёрных плит, кружился над громадными сковородами... Шумели водовороты внутри огромных посудомоечных агрегатов. Под напором их струй жалобно звенели тарелки, грохоча, перекатывались по железным решёткам ложки и вилки...
   Ледов и Рэм пересекали этот сумбур совершенно открыто, лица их приветливо улыбались. Оба не забывали здороваться с каждым встречным - в общем, и правильно! Прятаться всё равно не имело смысла, если рядом с вами шёл Ледов. Конечно, я не одна попала под действие его чар. Возможно, Лев не был красавцем, однако высокий рост и выразительное лицо приковывали к нему внимание...
  Да, этот хмурый и взрослый парень был совершенно неотразимым. Поварихи провожали его восхищёнными взглядами... Тот обаятельно и рассеянно улыбался им сверху вниз. При этом галантно касался изящными пальцами своей клетчатой кепки.
  В общем, сразу становилось понятно, что вора из Ледова не получится. С такой примечательной внешностью он был бы попросту профнепрегоден!
  - Нам бы Назарову Л.И.! - тем временем, спрашивал Лев у поклонниц, - Мы - по поручению товарищей из Комиссии!
  - Может, заведующую позвать? - предложили девушки-поварихи.
  - Ну что вы! - обаятельно усмехнулся Ледов, - Речь идёт всего лишь о кулинарном искусстве Назаровой. Его очень ценит один из наших гостей...
  Как видно, девушкам всё окончательно стало ясно. Они мигом поджали губы. Многие отошли от нас. Впрочем, Назарову всё же позвали. Вскоре к нам подошла полная женщина, вся раскрасневшаяся от жара.
  - Понимаете, - улыбка Ледова стала ещё обаятельней, - наши гости ведь тоже - живые люди. Весь день на морозе, продрогли. Младшему составу что - им выдавали пайки, а вот начальство проголодалось...
  - Список блюд желаете? - лицо Назаровой приняло деловое выражение. Даже документов у нас она не спросила. Как видно, командно-начальственный тон Ледова вполне заменил Назаровой все бумажки.
  - Не так быстро, уважаемая! Дело в том, что товарищ следователь просил добавить в меню кое-что... неофициальное. Как в прошлый раз. Может быть, поговорим без свидетелей?
  - Ну, конечно! - Назарова по-хозяйски засуетилась, - Кабинет заведующей рядом. Пройдёмте!
  Она подвела нас к большой деревянной двери. Мангуст галантно пропустил вперёд повариху, а затем словно бы невзначай, закрыл дверь.
  - Значит, ему понравилось? - Назарова говорила с подъёмом, - Передайте: всё повторим, по высшему разряду! Кофе, конечно же, с коньяком? Или... коньяк отдельно?
  Она обернулась, желая выяснить этот важнейший момент. Секунда - и женщина отшатнулась, встретившись взглядом с Мангустом.
  - Мальчики... вы чего? - спросила она одними накрашенными губами.
  - Работаем на два фронта? - вежливо, почти ласково спросил Ледов, - Копим приданное дочке?
  В ответ Назарова открыла рот - и вдохнула. Я поняла, что нас ожидает вопль, на который не-медленно сбежится вся кухня. Но Ледов не испугался, он только головой покачал, словно его заставляли объяснять простейшие вещи. Пальцами левой руки Лев стиснул одновременно рот Назаровой и её пухленький подбородок. В правой его ладони эффектно явился из неоткуда маленький складной нож. Лезвие демонстративно прошло у самых глаз поварихи. Затем оно опасно приблизился к её горлу.
  - Скольких продавала сегодня? Всех подряд - или кого-то в отдельности?
  - Мальчики! Не было ничего! - голос Назаровой переменился от страха, - Сказали, рано ещё отчитываться... Только сегодня в полночь!..
  - За какой период отчёт?
  - З-за две недели!
  - Вызовут - говори: всё идёт, как обычно! Да, и ещё в ведомостях электронных отметишь число обедавших - на единицу больше! Понятно? За прошедшие две недели! И не дай Бог...
  От холодного тона Ледова мурашки бежали по коже. Однако Мангусту, как видно, этого было мало. Отстранив Льва, он вышел вперёд, полный кипучей ярости. Назарова затряслась от страха - ещё бы! Глаза Мангуста налились кровью, он даже охрип от злости. Вцепился в плечи опешившей поварихи, Рэм несколько раз хорошенько её тряхнул.
  - Ненавижу! - рычал он низко, как зверь, - Ненавижу таких, как ты - и все, все вас ненавидят! Четыреста человек! Четыреста человек готова продать - взрослых, детей - не важно! В тюрьмы! На поселения! За тридцать серебряников иуды! Так знай: если ты нас всё-таки сдашь, если меня посадят, я и ТАМ всем расскажу о тебе! Как ты выдала на расправу детей! Буду всюду трепать твоё имя! На "зоне"! Друзьям! Чтобы просочилось оно на свободу! И когда-нибудь, будь уверена, правда выйдет наружу! Руками совсем посторонних людей полыхнёт твой домик на даче! А дочь твоя - продавец в "Промтоварах" - получит такую недостачу за которой немедленно следует срок! А, если "отмажешь" - то недостачу вторую и третью! Пока она! Не пойдёт!! Туда же, куда и мы!!!
  В волнении я шмыгнула носом. Ледов немедленно оглянулся:
  - А ты чего тут? Ну-ка, пойди, погуляй! - и выпроводил за дверь.
  За спиною снова щёлкнул замок. Я сразу почувствовала, как ужасно устала. Мне стало уже совершенно не важно - что там случится с несчастною поварихой. Удивляясь собственной безучастности, прошлась по шумной горячей кухне... Было такое чувство, будто кто-то отсёк от эмоций мой разум. Чувства молчали, в то время как холодная, рациональная мысль продолжала давать советы. Смысл их состоял в том, что на единственной миске молочной смеси далеко не уедешь. Срочно требовалось съесть что-нибудь питательное и диетическое.
  В этом смысле кухня была подходящим местом. Шагая между большими кастрюлями, я украдкой заглядывала вовнутрь. В самой большой на дне всё ещё лежали остатки гарнира - рисовой каши. Улучив удобный момент, я зачерпнула тёплую "размазню" кухонной поварёшкой... Вкус риса был самым обыкновенным, но, глотая его, я вздрагивала от наслаждения.
  Дверь кабинета вновь отворилась минут через десять. Парни вышли оттуда сосредоточенно, молча. Ледов старательно смотрел в пол. Рэм глаз не прятал, глядел с вызовом, жёстко.
  - Дело сделано! - буркнул он, поравнявшись со мною, - Уматываем!
  Мы покинули кухню, не забыв вежливо попрощаться. Дальше открыто шагали ещё метров десять, а затем резко свернули в тень. Возле ближайшего корпуса, за углом, виднелась одна из пожарных лестниц. Мы быстро поднялись по ней и очутились на крыше столовой. Здание было широким и длинным, высотою в два этажа. Оно объединяло в единое целое три корпуса: спортивный, библиотечный и актовый зал.
  Словом, пройдясь по его плоской крыше, мы могли незаметно пересечь центральную часть "Орлёнка". От непрошенных взглядов нас укрывал горящий огнями лозунг: "Слава героям-освободителям!". Определённо, что-то новенькое... Прежде, насколько я помню, сияли буквы "Слава советской науке!" Что означала сия перемена? Дань взятию форта "Райдер"? В таком случае, можно сказать, лозунг хвалил меня...
  Мангуст вынул рацию из кармана:
  - Диктую список! - веско и раздельно предупредил он кого-то. Дальше последовал перечень из фамилий, переписанных в Ленинской комнате.
  - С Назаровой говорили уже. - продолжал Рэм, - Сказала, отчёт у них спросят сегодня в пол-ночь. Значит, времени у нас - минут двадцать! Будешь говорить с людьми, постарайся, чтобы дошло до каждого: или мы, или "чекисты"! Нужно взяться за осведомителей. Бить по их слабым местам, делать упор на огласку... Этого "стукачи" не любят! Нужно их так припугнуть, чтобы Серые Шинели у них потом ногти рвали - а те всё равно держали язык за зубами! Скажи, что в "Орлёнке" война... партизанская. Всё, отбой!!!
  Дождавшись конца разговора, я нерешительно потянула Густова за рукав:
  - Послушай... Думаешь, это возможно? Двадцать человек обработать одновременно, тайно... Сколько Ведущих осталось в лагере, Рэм?!
  - Да уж, за Ведущих не спрячешься... Всем воевать придётся!
  - Но... столько учителей, вожатых! Они же следят за порядком!
   Рэм вдруг резко остановился:
  - Как ты не поймёшь, Сметанина?! Сказано: ВСЕМ!!! Все, кто есть в лагере - должны зубами выгрызть дорогу отсюда! На свободу! Домой! Пусть не ради себя, но ради товарищей! Это - вопрос жизни и смерти! Ты поняла?!
  На секунду в лице его мелькнуло что-то жёстокое, хищное. Я поняла вдруг, откуда это пошло: "Мангуст". Вовсе не потому, что он - Густов...
  Тем временем, снова защёлкала рация:
  - В разговоре не бояться шантажа! - Рэм начинал уже без предисловий, - Все доносчики - трусы! Если потребуется... можно бить, но чтоб никаких следов!
  Определённо, Густов кое-что перенял у Невнятного.
  Я с удивлением отметила, как изменились оба - и Рэм, и Ледов. Парни с утроенной силой мчались вперёд, словно не замечая путаницу кабелей под ногами. Жёсткий шаг, ссутуленные фигуры... Мальчишки и вправду будто шли на бой - самый настоящий, смертельный! Теперь уж не я их, а они увлекали меня к победе...
  Тёмно-алые буквы роняли на спины ребят багровый отсвет. Я смотрела на них - и тоскливо сжималось сердце. С трудом нагнав Рэма, вновь дотронулась до него рукою:
  - Не понимаю. Столько боли. Столько риска! Четыреста человек в опасности - и виновата лишь я одна! Скажи, не проще ли было бы избавиться от меня?
  Густов взглянул исподлобья:
  - Во-первых, мы не убийцы!
  - Все не убийцы! - пробормотала я, вспомнив светлый образ Энрике. - А во-вторых?
  - И во-вторых - не убийцы! Чтобы ты лучше запомнила. А, в-третьих... дело ведь не в тебе, Сметанина! Ты - в лучшем случае, лишь предлог. Послушай: сейчас на огромнейшей высоте дерутся очень большие дяди! "Орлёнок" для них - не более, чем удобный плацдарм. И без тебя бы в него вцепились, можешь не волноваться!
  Густов хотел сказать ещё что-то, но тут кончилась крыша. В дальнем её углу мы спустились по пожарной лестнице. На тротуаре нерешительно остановились, не понимая, куда идти дальше. Здесь кончались длинные тени зданий. Начиналась белая, запорошенная снегом равнина - плац для построений. Идти по нему было бы полным безумием. Да и в обход не пробраться: там ярко горели прожектора "чекистов". Если Мангуст и вправду вёл нас по направлению к КПП, тогда - всё! Дальше идти бесполезно... Да и зачем? Всё равно нам не пропустят наружу...
  Стоя в тени, мы нерешительно переглядывались. Те временем серых машин на аллеях "Орлёнка" становилось всё меньше. Должно быть, Невнятный ворчал не зря: людей ему не хватало. Рассредоточившись по громадной территории лагеря, "чекисты" не имели возможностей взять в окружение каждое здание.
  Правда, они везде поставили караульных. Только их мы и видели на аллеях... В остальном лагерь полностью обезлюдел - должно быть, все разошлись по автобусам. Само собою, в другое время колонна давно бы отправилась восвояси. Но что происходит с автобусами сейчас? Этого мы не знали.
  Внезапно на белом плацу я заметила непонятное мне движение. Приглядевшись, различила сквозь снег картину, поражавшую несуразностью. Трое девушек в форме вожатых застыли над каким-то непонятным объектом. Тот был механическим, неподвижным - похоже, вожатые что-то чинили.. Бесполезность этого занятия была видна сразу и никаких сомнений не вызывала. Вряд ли кому-нибудь пригодилось бы большое восьминогое существо лежащее вверх тормашками... Пожалуй, больше всего оно походило на дохлого комара.
  Только немного позже я поняла, что перед девушками лежал никакой не "комар", а всего лишь причудливый стенд агитаций. Таких полным-полно вывозят на улицы в дни праздничных демонстраций. Конструкция довольно удобная, поскольку в высокие "ножки" обычно вдевают алые флаги. И красиво - и есть, где хранить наглядную агитацию. В самый разгар парада вытащил, по-махал от души - а затем опять поставил на место!
  Такая "наглядная агитация" смотрелась сейчас не лучше гигантского комара. С другой стороны, конструкция чем-то напомнила Склиза. Настолько, что в горле запершило от непрошенных чувств... Впрочем, тут вовремя подоспел Мангуст. Он бесцеремонно помахал перед моим носом какой-то белой бумажкой. Прищурившись, я узнала в ней собственное удостоверение Ведущей.
   - Предъявишь, коли будут проверки! - назидательно пробасил Рем, - Спросят, где остальные бумаги, ответишь: "Конечно, в канцелярии штаба! Где же ещё?" Ведь так и положено - по Уставу... Могут ещё спросить, отчего документ не заламинирован... Ответишь, что попросту не успели! А что? Выдали-то недавно! Тем более, в Смелом, во время Тревоги... Кстати, - Мангуст по-вернулся к Ледову, - Как у тебя с "ксивой"?
   - При мне! - тот хлопнул себя по карману, - Директор вернул, с вещами.
   - Великолепно! В таком случае, я отбываю. Кое-что ещё нужно доделать, бумаги по нужным ведомствам распихать... Так что желаю удачи!
   Рэм крутанулся на каблуках - и скрылся за поворотом. Мы с Ледовым переглянулись.
   - Может показаться, что он нас предал. - пробормотал Ледов, - Но это неправда. Не такой Мангуст человек. - он вздохнул. - Вот только - что теперь делать?
   Внезапно девичье "трио" зашевелилось. От него отделилась и направилась к нам через тоненькая фигурка. Совпадение или нет, но в ту секунду мимо девушек проходил Рэм...
  Стройный силуэт приближался, и вскоре стала заметна на форма Ведущих. Вначале я испугалась, но вскоре радостно встрепенулась:
   - Даша!!! Ты здесь откуда?!
   - Пойдём! - позвала Чижова (это была она). На товарища артиста она не взглянула.
  Что было делать? Ослушаться я не решилась. Попрощавшись с Ледовым, бросилась догонять Дашу. Только чуть позже украдкою оглянулась. Оставшись один, Лев какое-то время мрачно топтался на месте. Затем пожал плечами, поглубже натянул кепку и, прихрамывая (после неудачного прыжка с крыши), зашагал прочь.
   У "паучка" нас ожидала только одна девушка. Судя по форме, старшая пионерская вожатая и тоже Ведущая. Мы поздоровались - даже пожали друг другу руки. Я отметила про себя, что в другое время такая взрослая комсомолка ни за что не стала бы церемониться со мною, "малявкой".
   - Запоминай! - Даша понизила голос, - Это - Света из второго отряда. Весь последний час она помогала нам чинить вот это угробище! - Чижова слегка поддела ногою фанерный бок "комара", - До того - вместе ужинали в столовой. До того - ты была у Директора с Рыковой. Это понятно?
   - Так точно. А почему стоим у всех на виду?
   - Да! - Чижова махнула рукою с видом смущённым и пренебрежительным одновременно, - Разыгрываем из себя трёх глупых куриц! Зато смотри: - девушка таинственно сощурила глазки, - Видеонаблюдением этот участок не просматривается - его загораживают деревья... Зато неплохо виден из нашего КПП. "Чекисты" вот уже битый час наблюдают оттуда сценку: "Три дуры ремонтируют непонятно что". Обидно, конечно, но видишь, как ловко выходит: ты подошла - и нас опять трое! Делаем тебе алиби - понимаешь?
  - А дальше?
  - Думаю, пойдём через КПП.
  - Но это же невозможно!!
   - Невозможно выйти из лагеря по-другому! "Чекисты" стреляют на поражение. Что, двух ран тебе мало?.. Ладно, идём, раз все в сборе!
   Даша присела на корточки возле разобранного колеса установки. Рядышком на фанере валялись гайки, болты, отвёртка, гаечный ключ. Колесо в два счёта водворили на место.
  Внезапно из-за кустов возле плаца послышался шум борьбы. Судя по звукам, шла настоящая драка. Обе девушки сделали вид, будто ничего не заметили... Я тут же вспомнила: правда, идёт война! В полчаса справиться с местными "стукачами" - это ли не партизанский набег?!
  - Такие дела... - многозначительно вздохнула Чижова.
   Что ж - сработано было чисто. Звуки борьбы затихли. Словно бы растворились в воздухе и "партизан", и "полицай" из местных... В общем, нам тоже настала пора убираться. "Комарик" встал на колёса, мы покатили его вперёд... Медленнее, чем нужно - да что ж поделать? И рады были б идти быстрее, да рыхлый снег тормозил повозку... Однако мы очень старались и, в конце концов, дотащили конструкцию до КПП. Даша Чижова решила взять наглостью - и пройти через ворота, в обход Пропускного Пункта. Не тут-то было: нас окликнул весёлый голос:
   - Девчонки! Вы куда?
  На пороге КПП появился парнишка, ни капельки не похожий на "чекиста". Молодой, с живым любопытным взглядом и вздёрнутым носиком, он вполне мог сойти за одного из старших вожа-тых... Вот только вожатые шинель "особистов" не носят...
   Даша изобразила приветливую улыбку:
   - Не повезло, товарищ старшина, сломалась в последний момент наша "тачка"! А это - наглядная агитация, почти талисман! Всюду с собою возим. Школьное имущество, понимаете? Непременно нужно вернуть в наш Куйбышев! Разрешите спуститься здесь!
   - Нет, девчонки, на это я пойтить не могу! - старшина обошёл установку, весело посматривая на пустые, без флагов, торчащие врозь "железки": - Никак нельзя выносить с собою оружие!
  - Оружие?! - опешили мы.
  - Ну, конечно! - подтвердил он, - У вас - глядите - же вылитый шест ЧАНЬ-БО! Ну-ка!
   Он вытащил из каркаса один из железных стержней. Поднял его над головою, встал в боевою стойку...
   - Так-то! - улыбнулся "чекист".
  Он, видимо, засиделся и захотел поразмяться. Что тут сказать: легенда "трёх куриц" приносила плоды... Но благодушие старшины длилось недолго. Согревшись, он вдруг поскучнел и предложил "Бросить рухлядь, приготовить документики". Спорить мы более не пытались: охрана с авто-матами наперевес ожидала у входа.
  Внутри мои документы забрали серьёзные люди в штатском. "Следователи!" - со страхом по-думала я. Однако бояться следовало не людей, а аппаратуру "чекистов". УО (устройств опознания) были настоящими фильтрами для досмотра. Они проверяли подлинность документов, снимали отпечатки пальцев, запрашивали информацию... Десятки программ и устройств без звука про-пустили двух моих спутниц, однако при виде меня все дружно заголосили. Зазвучали сигналы тревоги. Вспыхнули огнями слово "Опасность!" и "Внимание: розыск!" Дело было ясное: я попалась...
   "Особисты" мгновенно столпились вокруг.
   - Сметанина! - обрадовался паренёк с любопытным носом, - А мы-то тебя заждались!
   - А чего ждать-то?! - заволновались девчонки, - Мы же стояли у вас на виду! Здесь, на плацу!
   Но парень сердито насупил брови:
   - Ничего не знаю, у меня предписание! Товарищ Сметанина, Галина Николаевна? Вы задержаны для дальнейшего разбирательства. Так что, девочки, отправляйтесь дальше одни! - обратился он к Свете и Даше, - Школьники ждут вожатых. Опаздывать вам нельзя! - и вдруг назидательно, со значением добавил: - Вы же Ведущие!
   Девушки удалились, бросая в мою сторону отчаянные взгляды. В окно было видно, как понуро спускаются они вниз по "тысяче ступенек". Вскоре меня отправили вслед за ними, но уже под конвоем. Помню, больше всего я боялась поскользнуться, упасть. Конвой поддержал бы за руки - это точно. Схватит за воспалённую рану... Ещё, чего доброго, закричу. Нет, нельзя! Иначе - пропасть "Орлёнку"!
   Впрочем, спустились мы без приключений.
   Минут через десять уже шагали вдоль ряда автобусов, припаркованных у дороги. По веду они были готовы к отправке, да только "чекисты" их не отпускали. Перед каждым "Икарусом" стояла охрана из нескольких человек.
   Первое время я удивлялась царившей здесь праздничной атмосфере. Из открытых форточек доносились бодрые походные марши. Пассажиры прильнули к стёклам и, вопреки всякой логике, весело махали флажками. Но кому? Пустынному тротуару? Конвою?.. В самом деле: ни один человек не покинул салоны машин, не разгуливал праздно по тротуарам...
  Впрочем, теперь я уже многое понимала. Такой образцовый порядок мог скрывать разнообразные тайны. Никто не мог незаметно войти в автобус - и, главное, из него выйти. Правильно: тем меньше сплетен и болтовни! Громкие звуки маршей могли заглушить крики в салоне... И никто ничего не увидел бы в окна: только ряды приветливых лиц и флажков.
  Мы ещё долго шагали по тротуару. Наконец, "чекисты" остановились - где-то в самом конце колонны. Меня подвели к одному из автобусов. С виду он ничем не отличался от остальных, разве что был размером поменьше.
  Я поднялась в салон и с некоторым облегчением отметила, что окна здесь без решёток. Света в автобусе почему-то не зажигали. Здесь уже находилось несколько человек, но лиц невозможно было разглядеть в полутьме. Люди сидели молча, понуро ссутулив плечи. Наверное, задержанные - товарищи по несчастью.
  Внезапно фигура на заднем сиденье приветственно махнула рукою: "Давай сюда!"
  Подойдя, я не смогла удержать улыбки:
  - Послушай, а тебя-то за что?! Говорил же, что документы в порядке!
  Ледов (это бы он) скорчил недовольную мину:
  - Вычислили, мерзавцы! Я же в последнее время не числюсь нигде - ни в столовой, ни в отчётах вожатых... Подозрительный человек. Тьфу! - он понизил голос до шёпота, - Надо было Назарову попросить и за меня "галочки" ставить!
  Усевшись рядом, я растерянно огляделась. Ни наручников, ни "чекистов"... Что бы это могло означать?
  - Как думаешь, Ледов, зачем нас сюда посадили?
  - Типа, везут домой!..
  - Домой?! - сердце затрепыхалось в груди, как птичка.
  - Да разбежалась! - одёрнул Ледов, - Нет уж: они вцепились в нас, как шакалы! Теперь не от-пустят. Знаешь, когда нападут "чекисты"? Они любят ночь и безлюдье! Вот погоди: отвезут в глухое местечко - тогда и начнётся!
  Пару минут я с горечью обдумывала эту печальную новость, как вдруг обнаружила, что ни капельки не испугана. Словно тот заяц из сказки, уставший бояться... В душе царили мир и покой - ну, и ещё немножечко любопытства.
  - Слушай, - я повернулась к Ледову, - можно вопрос?
  - Валяй! - кивнула его лохматая тень.
  - Расскажи о своём призвании, об этом вот... "взломе жизни"! Звучит увлекательно, но чего ты хочешь добиться? Денег? Любви?
  В ответ Ледов выдержал длинную паузу - должно быть, по театральной привычке. Я уже думала, что не добьюсь ответа, как вдруг "лайфхакер" заговорил:
  - Все проблемы нашей семьи, - начал он вдумчиво и осторожно, - от наследственной тяги к свободе. К свободе настоящей, неограниченной, которую могут дать только деньги... Вот почему искали её за карточными столами - ну, или внутри чужих сейфов... Нет, ну взгляни на неё! - неожиданно рассердился он, - Сейчас возьму и обижусь!
  Я, в самом деле легкомысленно подсмеивалась в ладошку. Но тут же виновато взмахнула рука-ми - мол, извини, продолжай!
  - Стоит ли говорить, - ещё серьёзнее заговорил Ледов, - что таким образом они не только не обретали новой свободы, но теряли ту, что имелась... Так вот: ту же страсть испытываю и я. Да только в тюрягу из-за неё не сяду... Но жажду свободы не пересилить, ты понимаешь? Как бы тебе объяснить... Представь, что в душе у тебя - бесконечная пропасть! Ничто на свете на свете не может её заполнить. Бывало ли у тебя такое странное ощущение... Вроде бы не путешествовала ни разу - а уже целый мир тебе тесен? Ещё очень мало живёшь на свете, но уже мало жизни, мало времени! Тесно в любых из возможных рамок! Я ведь люблю на свете только две вещи! - глаза Ледова так и сияли во тьме, - Слышишь меня? Только две! Те, что позволяют выйти из клетки, попасть в новые измерения! Театр и "лайфхакерство". Всё: ничего другого не нужно!
  Ледов говорил ещё долго, но более я не разбирала ни слова. Глубокий сон, похожий на забытьё, спутал мысли.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"