Хоружая Ирина Алексеевна : другие произведения.

Глава 18. Мама

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Бунтовщица твердила о том, что ноги её в "Икарусе" больше не будет, что присутствие "особистов" только укрепляет её подозрения... В конце концов, она заявила, что пожалуется во все инстанции и мало никому не покажется. - Мама!!! - изо всех сил завопила я, пружиною вскакивая с места.
  18. Мама
  
  Если бы накануне меня спросили о том, каким будет утро, я бы сразу представила множество страшных вещей. Могла подняться температура от воспалившейся раны, могли явиться "чеки-сты"... Кто бы мог подумать, что новый день получится просто чудесным! Меня разбудил ослепительный свет, бьющий в оконные стёкла. Солнце поднялось уже высоко, в небе не было видно ни облачка. Мы проезжали просторы заснеженных белых полей. Лучики света играли в свежих сугробах. Даже тени казались весёлыми, разноцветными. Кое-где лучи уже растопили ноябрьский снег, и в проталинах холодным слепящим огнём блестела вода.
  Конечно, не всякому бы понравилось проснуться от яркого света. Но я слишком долго не видела неба и солнца. Потому в ответ назойливым тёплым лучам только радостно улыбалась. И долго ещё, отдёрнув плотную штору, разглядывала хрустальные небеса, череду облетевших берёз вдоль дороги...
  Пока что ещё никто не заметил меня: последние кресла автобуса пустовали. Учеников нашей школы было не так уж много; их пересадили поближе к началу салона. Там бубнил телевизор, показывали международные новости. Значит шёл урок политинформации. Занятие ежедневное и обязательное при любых обстоятельствах. Вот и пытались втиснуть его в любое свободное время...
  Для начала, нам показали "Международную панораму". Шла подборка из новостей стран Альянса. Самые главные из них касались удивительной победы Советов. Судя по всему, западный мир был очень встревожен. На экстренных совещаниях целый ряд стран вводил режим военного положения. Англия создавала расширенную комиссию для изучения новых военных угроз. Разумеется, все, как одна, они исходили от Союза. Советская армия разгромила форт "Райдер" - и наши враги не представляли теперь, чего от нас ожидать. Президент США в своей речи сравнил Советский Союз с огромным медведем, который вначале был скован, а нынче вырвался на свободу. "Что будет с миром теперь, - сказал он в заключение своей речи, - когда с лапы чудовища свалилась тяжелая гиря "Райдера"?!"
  Нет, это было уж слишком! В салоне так и прыснули дружным смехом. Судя по звукам, сидело здесь человек двадцать.
   - Тишина! - произнёс вдруг знакомый голос, и телевизор мгновенно выключили, - Включаем "соображалку"!
  Весь посторонний шум, и вправду, немедленно смолк. Нет, конечно, мы не всегда слушались учителей с полуслова. Тут всё зависело от того, кто именно говорил. Вот Эльзе Генриховне, нашему любимому учителю истории, было позволено всё! Никто не излагал свой предмет так увлекательно, как она. Не помню, чтобы кто-то хоть раз посмеялся над её именем или отчеством, хотя они были взяты отнюдь не из сериалов. Для этого Эльза Генриховна была уже слишком взрослою дамой. Скорее всего, она принадлежала к так называемым "русским немцам".
  - Заметьте интересный момент! - Эльза Генриховна улыбнулась. Хитрющие морщинки нарисовались в уголках её голубых ясных глаз, - Можно сказать, вас оскорбили в лицо, а вы не обиделись - вы хохотали! И это уже говорит о многом! Вы не находите?
  Ей не отвечали - что толку?! Всё равно лучше самой Эльзы Генриховны никто не скажет...
  - Посмотрим на ситуацию с точки зрения психологии. Наша уважаемая Валентина Викторовна не даст соврать: подобная реакция говорит об ощущении вами морального превосходства!
  Валентина Викторовна, наш молодой психолог, в ответ согласно кивнула. Правда, сама Эльза Генриховна не нуждалась в поддержке. Она и так знала, что правда на её стороне. Со значением оглядев нас поверх очков, она продолжала:
  - И правильно ощущаете, други мои! Для этого у вас имеются веские основания!..
  И вот уже неторопливо, уверенно выстраивала она перед нами логические цепочки, прямые и правильные, словно проспекты больших городов Союза. Как дважды два, доказала нам Эльза Генриховна, что наша жизнь во всём превосходит бесцельное существование людей Запада. За исключением сомнительных благ "сладкой жизни", "вируса удовольствия".
  - И что с того?! - придирчиво спрашивала она, оглядывая нас теперь уже через стёкла, - Думаете, с этим "вирусом удовольствия" легко жить на свете?! Наши противники, сманивая простачков на Запад, сулят им лёгкую жизнь. Дескать, там не нужно так много и трудно учиться, нет обязательных спортивных нагрузок... Если повезёт, возможно, разбогатеешь. В общем, живи да радуйся! А что выходит на деле?
  - Потолстеют, обленятся? - предположила Люся Щербакова, самая стройная девочка нашего класса.
  Все засмеялись.
  - Жить будет незачем, вот что! - добавил сосед Люси Димка, - Ну, чего ты добьёшься в чужой стране? В лучшем случае - купишь домик у моря. Будешь жить, как животное, личными интересами... В настоящие, важные сферы жизни капиталисты всё равно не допустят. Они ведь чужих не любят, и государство у них клановое, с незыблемой иерархией... Так что будешь человеком второго сорта, таксистом, живущим в трущобах. А у нас?! Добился ты, скажем, успеха в науке, изобрёл что-то новое - и сразу тебя поддержит Страна! Создаст все условия для того, чтобы ты приносил пользу людям! Если ты режиссёр - снимай великие фильмы! Если конструктор - делай межзвёздные станции! И никаких тебе спонсоров - от самого всё зависит!
  - Ну, да! Ну, да! - Эльза Генриховна с энтузиазмом кивнула седой головою, - Казалось бы, всё тут ясно. И, тем не менее, многие уезжают на Запад. Дескать, мы люди маленькие, звёзд с неба не хватаем, мечтаем жить тихой спокойной жизнью... Ну, что ты на это скажешь?
  Эльза Генриховна пристально посмотрела на Димку, но тот стушевался. В самом деле: попробуй, докажи дураку прописные истины! И сам будешь выглядеть не умнее... Но с Эльзой Генриховной подобные возражения не проходили. Она назидательно подняла палец:
  - Вот! Сам себе ответить не можешь - значит, любой собьёт тебя с толку! В идейной борьбе так оно и бывает: ты что-нибудь пропустил, не понял - глядь, уже и попался! Вот смотри, как тут следует отвечать. В случае, который мы сейчас разбираем, человек, действительно, приобретает возможность лениться - как верно заметила товарищ Люся. Допустим, получит доступ к запретным радостям жизни. Но что у него отнимают взамен? Бесплатное жильё, бесплатное образование, медицину! Знаете, как тяжело жить на свете, не имея этой поддержки? Человек вынужден работать без отпусков и без выходных, чтобы обеспечить себе сколько-нибудь сносное существование. По-тому хочу сказать вам очень важную вещь! - Эльза Генриховна со значением подняла палец вверх, - Если бы простые люди Альянса знали про нас побольше - они бы рванули в Союз, не задумываясь! Именно потому нас боятся капиталисты. "Коммунист" у них - это бранное слово, им даже детей пугают...
  Внимая каждому слову Эльзы Генриховны, я украдкой разглядывала салон. Здесь находилось не более двадцати - двадцати пяти человек. Примерно половину из них составляли преподаватели и старшие вожатые-комсомольцы. Все остальные были школьники средних классов, такие, как я. Оно и понятно: малышню развезли по домам во время Общей Тревоги.
  Все здесь были свои, из родной Шестой школы... С радостью и какой-то щемящей болью узнавала я старых знакомых. Вот уж никогда б не подумала, что увижу их снова! С каждым из них давно уже попрощалась навеки - там, в подземельях у Саркофага...
  Прямо передо мною в кресле сидела... Кто бы вы думали? Конечно, старушка Шведова! Ух, до чего чудесно было снова её увидеть!
  - ...В завершение урока, - продолжала Эльза Генриховна, - позвольте выдвинуть собственные предположения. Прежде всего, далеко не всё так ужасно с точки зрения отношения к нам Альянса. Пусть капиталистические массмедиа уродуют образ советского человека, пусть обзывают "русским медведем", но... - она обвела нас сияющим взглядом, - Разве это сравнение так ужасно? Ведь не "стервятники" же, не "шакалы"! Бурый медведь - это умный и сильный зверь, "Хозяин тайги". Уважаемый персонаж в культурах разных народов! Ему часто приписываются особые, магические свойства. Мишка - не только могучий и добрый, но ещё чрезвычайно умный. Сколько артистов-медведей мы видим в цирке! Зверь хорошо поддаётся дрессуре...
  На этом месте Шведова многозначительно склонилась к своей соседке по креслу:
  - Да уж, прекрасный зверь! - зашептала они, - Умный, послушный! Прямо с рук ест! А в один прекрасный момент может взять - и откусить башку своему дрессировщику! - (Ната жила с родителями в Чехословакии и оттого была вольнодумна).
  Я сунула нос в проём между передними креслами:
  - Да вы, батенька, я посмотрю, "редиска"! - изобразила, сильно картавя: - Снаружи вроде бы красные, а внутри - сами знаете!
  - Галка! - радостно обернулась Наташка - и тут же отпрянула: - А!! "Ведьма"!!!
  Я скромно поправила галстук на форменной блузке:
  - Болею я! Но в душе - такая же белая и пушистая...
   К нам уже оборачивались. Эльза Генриховна вдруг замолчала на полуслове, а затем и вовсе объявила урок завершённым. Впервые в жизни ей едва не сорвали занятие. Человек пятнадцать вдруг загалдели одновременно, вскочили с мест, чтобы воочию убедиться: Сметанина возвратилась! Учителя улыбались, задавали вопросы, но в каждой их фразе сквозило огромное удивление. Ещё бы! Взрослые понимали, что просто так никто не может исчезнуть, а после вернуться... Хочешь не хочешь, опять пришлось повторить всё ту же легенду про "самоволку" и принудительную работу в Смелом. Я вяло бубнила собственное враньё - обманывать не хотелось. Но Даша Чижова, сидевшая в том же салоне, усиленно кивала: дескать, именно так и было!
  Но всё на свете кончается - и эта мучительные расспросы тоже иссякли. Ребята побродили во-круг, поболтали, сообщили последние новости, да и разошлись по местам. Мы остались втроём: Шведова, я и её соседка Каримова, тоже Наташа. Девочки были из параллельного класса, но мы часто собирались втроём - просто так, поболтать... Вот и сейчас, я ужасно рада была их видеть. Впрочем, беседы у нас не вышло. Вскоре меня свалил сон - чёрный, глубокий, точно беспамятство.
  ***
  Всю дорогу домой я безмятежно спала. Не двое суток подряд, понятно... На остановках меня будили. Даша Чижова расталкивала и выводила на улицу. Там нас ожидал завтрак, обед или ужин. Но прежде, дождавшись, когда все выйдут, она делала мне перевязку.
  Нет слов описать, как сильно боялась я этой простой процедуры. Страшилась не столько боли, сколько вида собственной раны. Ну, как начнётся гангрена?! А что потом? "Скорая", арест, тюрьмы...
  К счастью, страхи оказались напрасны. Вскоре я пошла на поправку. С каждым днём отёк на руке становился всё меньше. Даша была довольна и говорила, что в жизни не видела такого стой-кого организма.
  Утром третьего дня путешествия я проснулась от шума. В салоне царило общее тревожное оживление. Школьники вскакивали со своих мест и торопились к окнам. Определённо, что-то необычайное творилось сейчас на дороге...
  Я осторожно выглянула наружу. Давно уже скрылись вдали горные серпантины Кавказа. Сей-час вокруг расстилался знакомый с детства пейзаж: степи и редкие перелески. Столько простора было вокруг, что голова кружилась, хотелось вдохнуть полной грудью.
  Ровным счётом ничего примечательного на шоссе не происходило. Вокруг торопились куда-то автомобили, пыхтели тяжело гружёные фуры... За автобусом, как всегда, ехала школьная легковая машина. Уже не новая, но просторна и надёжная "Волга" дополняла машину ГАИ, сопровождающую "Икарус". Как правило, в "Волге" возили начальство - ну, или старших преподавателей. Так было всегда, но только не в этот раз. Все наши учителя ехали рядом, в автобусе, так кто же заменил их в машине? Поначалу мы строили на этот счёт самые разные предположения, пока однажды в заднем окошке "Волги" не появилась фуражка с голубым околышем... Всё наше любопытство немедленно испарилось.
  Тем не менее, именно в сторону "Волги" смотрели все, как один. При этом машина спокойно ехала за автобусом... Как вдруг снова раздался взволнованный шум. Десятки пальцев указывали куда-то мимо машины. Там прямо по "встречке" "Волгу" подрезала золотистая "Нива".
  Нужно сказать, "Нива" вела себя очень нахально. Она то и дело сигналила "Волге", мигала ей "аварийкой". Безумие - если учесть лежащую сзади фуражку "чекиста"!.. Но даже она не останавливала пассажиров машины. Из приоткрытых окон высовывались ладошки: "Мы к вам!" "Не-медленно остановитесь!". Наверное, только слепой не понял бы этих знаков. "Чекисты", понятное дело, слепыми не были. С грацией хищника "Волга" свернула к обочине. Припарковалась - и замерла неподвижно, будто бы вопрошая "Что дальше?". Сразу за нею возле обочины встала "Нива" - гораздо менее аккуратно, охнув взволнованно тормозами.
  Чего добивалась золотистая, с искрой, машина? Её поведение казалось необъяснимым. Мы, зрители, с опаской притихли, в ожидании наихудшего. Девчонки помладше - те даже пригнулись, словно боясь услышать из "Нивы" пулемётную очередь... Однако случилось другое, не менее поразительное. Дверцы "Нивы" открылись и из них вышли... Мы все, как один, вздохнули, ибо вышли из них наши мамы!!!
  Конечно, всего лишь несколько человек - больше бы не вместилось в машину. Однако чувство, охватившее всех, было именно таково: Мамы!!! Наши любимые мамы! В эту секунду каждая казалась родною и нежно любимой...
  Автобус потряс дружный радостный вопль.
  Мамы поглядывали в нашу сторону, но к "Икарусу" не подходили. Оно и понятно: им всё равно не открыли бы двери. Только лишь через старую школьную "Волгу" лежал для них путь в автобус. Вот почему, окружив её плотным кольцом, мамы начали страстные переговоры с теми, кто был внутри. В приоткрытые форточки слышались просьбы и резкие восклицания.
  В конце концов, задняя дверь машины открылась. Наружу выбрался молодой "особист", по пути надевая свою фуражку... Что-то в нём было от покойного "Сюртука" - не только молодость, но ещё ледяной непроницаемый взгляд. Старательно сохраняя в лице холодную отстранённость, он выслушал наших мам - но и только. Судя по всему, "особист" категорически не желал помогать им. Только когда в другое окошко "Волги" показалась начальственная рука и сделала знак - "особист" неохотно кивнул:
  - Не волнуйтесь, гражданочки! - услышали мы его голос, - Все живы-здоровы, все в сборе! Пересчитайте, если хотите!
  Автобус, как по команде, открыл свои двери. "Особист" первым впрыгнул в салон, по-мальчишески подтянувшись на поручнях двери.
  - Преподаватели подтвердят, - объяснял он, - если вы мне не хотите верить. Произошла не-предвиденная задержка. В ходе учений случилась внештатная ситуация, которую наша славная армия героически обуздала. Ну, и детишкам вашим пришлось поработать. Все подробности - у вожатых... Вас же заранее предупредили, что дети могут приехать позднее! Чего же вы так всполошились?!
  Договорить "особисту" ну дали - в салон уже ворвались наши мамы. Все: и свои, и чужие дети бросились им навстречу. Наступило время объятий и поцелуев. Ревели без исключения все - я то-же хлюпала носом. Не только оттого, что всегда была плаксой, но и потому, что лучше других понимала, как мало у нас было шансов на эту встречу.
  Внезапно всеобщее внимание привлёк шум. Какое-то бурное вторжение происходило у задней двери. Определённо, там выясняли отношения двое. Взволнованный женский голос злился и нападал; мужской - защищался и призывал к порядку. Баталия приближалась. В конце концов, все увидели эту пару, которую я сразу узнала. Первым спиною вперёд выступал подполковник Андреев. Тот самый, с лицом, поделённым незримой границей... Правда, сейчас подполковник выглядел куда менее начальственным и победоносным. Два дня назад, эффектно явившись из-за спины Старкова, он одним своим видом разогнал злые тучи над нами... Однако сейчас подполковник трусил и отступал, уступая напору теснящей силы.
   Секунду спустя показался агрессор - высокая стройная девушка. Скорее всего, она тоже приехала в "Ниве" и, следовательно, была мамой кого-то из школьников. Правда, представить её в этой роли было непросто. Куда уместнее она смотрелась бы здесь, в салоне, среди старшеклассников и вожатых... В этом случае, правда, ей бы изрядно влетело за легкомысленную одежду. Допустим, высокие каблуки простили бы для начала. Но вот плотные кожаные шорты, чуть-чуть повыше колена - это бы осудили! Даже несмотря на то, что ноги были затянуты в шерстяные колготки. Пенсионерки на лавочках у подъезда всегда называли такой наряд пошлостью - уж я-то знала.
  На девушке была одета короткая зелёная курточка. Её откинутый меховой воротник красиво обрамлял хорошенькую головку той, что устраивала скандал. Волосы, выкрашенные в популярный чёрный цвет, лежали безукоризненно. Гладко как у примерной школьницы, была уложена чёлка. При этом из-под неё светился особый, мятежный взгляд - пристальный и непокорный. Юнга с пиратского корабля мог смотреть таким взглядом... Очень многое в этом лице напоминало подростка. Тонкие, правильные черты поддерживали первое впечатление. Если что-то и спорило с ним, так только бюст, совсем не девичьих форм. Как-никак, перед нами стояла молодая кормящая мама...
  Складно, почти на одном дыхании, молодая женщина выражала Андрееву своё недоверие - не-доверие всем и вся. Ей не нравилась наша задержка в пути, ей не нравился наш автобус, пассажир "Волги" в серой шинели - ну, и подполковник Андреев ей не нравился тоже. Бунтовщица твердила о том, что ноги её в "Икарусе" больше не будет, что присутствие "особистов" только укрепляет её подозрения... В конце концов, она заявила, что пожалуется во все инстанции и мало никому не покажется.
  - Мама!!! - изо всех сил завопила я, пружиною вскакивая с места.
  Да, это была моя Мама! Целый мир засветился чудесным светом её присутствия. Мама всегда была моим Солнцем. Я кинулась к ней на шею с тем самым щемящим чувством, с каким обнимала когда-то в приёмных покоях больниц. И, точно так же, как раньше, Мама не дала на себе повиснуть. Перехватив меня по дороге, начала вертеть во все стороны, зорко оглядывая.
  - Полюбуйтесь! - возмущалась она, - Я вам отдала здоровую девочку! А кого вы мне возвращаете?!
   Мама подтолкнула меня к подполковнику, словно вещественное доказательство:
  - Худая, бледная, синяки под глазами! А это... Косметика?! - Мама брезгливо отёрла с моей щеки персиковую пудру (Даша до сих пор подмазывала меня "для конспирации"). - По-вашему, это нормально?! Может быть, мне ещё радоваться прикажете, если в "Орлёнке" девочки размалёваны?! Может, блин, ещё спасибо сказать?! Не выйдет! Я на вас управу найду!
  Мама строчила, как из пулемёта, как всегда, когда начинала скандалы. Подполковник с родин-кой открыл было рот, желая протестовать, но тут же его захлопнул. Правильно - лучше было не вмешиваться...
   - Требую немедленного медосмотра!
  А вот это уже опасно... Мой воображаемый двойник, всё это время стоявший на страже нашей с ним жизни, вздрогнул - и поднял наизготовку оружие. Впрочем, тут же его опустил. Всё равно воевать против Мамы было бы невозможно... Подполковник, наверное, думал так же, потому что в ответ схватился за голову:
  - Берите и уводите отсюда кого угодно - прямо сейчас! Назавтра явитесь в школу, на медосмотр... Лейтенант! Сотовый выдать - и отпустить!!!
  С этими словами Андреев покинул автобус.
  Мой сотовый телефон, понятное дело, давно канул в Лету... Выяснив это, меня отпустили с ми-ром. Мама победоносно кивнула, повесила на плечо мою сумку и грациозно выпорхнула наружу. Взгляды мужчин, как бы невзначай, провожали её до двери. Восхищённая, я шагала за Мамой, с грустью размышляя о том, что никогда не стану такой красивой... Но в мыслях этих не было зависти - только любовь и вечное недовольство собою.
  Нас высадили на пригородной автобусной остановке. "Икарус", "Волга" и золотистая "Нива" умчались. Последнюю было особенно жалко. Я надеялась, что мы поедем на ней, но Мама решила остаться принципиальной. Она отклонила все предложения, резонно заметив, что все машины, теперь есть одно и то же. Значит, в какую бы мы ни сели, разницы никакой...
  В общем, мы остались стоять на обочине. Неподалёку виднелась автобусная остановка. Не-смотря на ранний час, перед нею уже успел протянуться приличный "хвост" очереди, ожидавшей автобус. Мама решительно поспешила туда. Я семенила следом и, как Мамонтёнок из мультика, всё время старалась хоть как-то к ней прикоснуться. В конце концов, взялась за рукав её изумруд-ной красивой куртки... Но Мама оказалась решительно против. Она настойчиво попросила меня не портить новую вещь. Это неприятие сантиментов я знала за Мамой всегда. Вместо ласк полу-чала расспросы о том, как именно и когда меня накормили (скажем, в больничной столовой). Вместо поцелуев - пристрастное выяснение, не обижают ли кто её доченьку? Вместо шлепков... вот шлепки выдавались мне в натуральном виде. Правда, нечасто, так как я росла послушным ребёнком.
  Едва соскочив с подножки, Мама заулыбалась и высказалась в том духе, что, мол, "Поскандалишь с утра - и весь день хорошее настроение!". Затем прибавила: "Время-деньги!" - и бросилась на штурм остановки.
  Вдали виднелись тысячи крошечных домиков. Тут начинался необъятный дачный массив, про-стирающийся до самого Куйбышева. Крыши домов, фруктовые садики, грядки - всё было засыпано первым снегом. Наверное, те, кто приехал за урожаем, уже собирались в дорогу... Вокруг людей громоздились башни из рюкзаков и целые батареи вёдер с капустой. Лица дачников - главным образом, пенсионерок - были полны решимости запихнуть всё это в автобус.
  Сердце моё ушло в пятки, ибо я поняла, что будет. Разумеется, так оно и случилось. Мама с решительным видом двинулась к первым рядам. Она усиленно доказывала всем и каждому, что именно здесь - наше место по праву.
  - Битые сутки, - твердила она, - я встречаю на этом шоссе своего ребёнка! За это время, если бы захотела, могла б отстоять штук двадцать ваших очередей!..
  В смущении я наблюдала за тем, как продвигается схватка. Раззадорив народ, Мама с восторгом вступала в длинные споры - сразу со всеми. В конце концов, мы возглавили длинный "хвост" из людей с вёдрами и рюкзаками... Но "на чужой роток не накинешь платок". По очереди отчётливо пронёсся вздох: "Хулиганка!". Затем завязался подчёркнуто громкий спор о том, во сколько же она (то есть Мама) её (меня) родила...
  Мама не удостоила их ответом, но я-то знала, что это - меткое попадание. Нужно сказать, она и вправду была "хулиганкой". По крайней мере, так часто её называли самые разные люди. На работе, в транспорте, на родительских собраниях - да разве все случаи перечислишь?! Однажды Мама с некоторым смущением призналась, что в детстве её называли так же. Она была, как говорится, "трудным ребёнком". Ей приходилось бывать даже в "детской комнате" милиции...
  Такой образ жизни не мог не иметь последствий. Мама родила меня рано, всего лишь в шестнадцать лет. Сама она никогда не говорила об этом, но добрые люди мне давно уже всё рассказали. Мама решила оставить ребёнка, но воспитывать его одна не желала. Это казалось ей невозможным - без поддержки семьи, без образования и без работы. Ведь даже детскую кроватку - и ту поставить ей было некуда. Ко времени моего рождения Маму давно уже выставили из дома...
  Казалось, всё было против неё, всё толкало к отказу от материнства. Даже то обстоятельство, что я родилась болезненной, очень слабой. У Мамы просто выбора не осталось: разве могла она в одиночку справиться с этой бедою?! Сама заведующая роддома, по слухам, вызывала Маму к себе и говорила о том, что бессмысленно ломать себе жизнь из-за младенца, который всё равно обречён...
  Эффект от уговоров получился обратным. Мама неожиданно передумала и, наперекор всему, забрала меня из роддома. (В этой части рассказа доброжелатели лишь разводили руками: "Ну, на-до же! Как решилась?!") В общем, с этого и начались наши скитания по больницам.
  Больничный мирок стал для меня яслями, детским садиком и нулевым классом школы. В Новый Год я встречала там Деда Мороза, а на 8 Марта мастерила Маме подарки из кусочков старых "систем"...
  Но конец приходит всему, и однажды я вырвалась из больничного плена. Как ни странно, лучшим врачом для меня оказалась школа. В первом классе ещё пришлось поваляться в больницах, но потом дело пошло на поправку. Может быть, потому, что в школе со "слабочками" не нянчились: брали их в оборот, не меньше всех остальных. Маме сразу же объяснили, что всякий ребёнок обязан не только учиться, но и выполнять общественные поручения, участвовать в секциях и заниматься спортом... Никто и не думал освобождать меня от занятий по физкультуре. Разве что не-много облегчили нагрузку... В общем, стало не до болезней. И надо же: те отступили, словно обиженные невниманием!
  
  ***
  Счастливая, я даже не заметила, как подошёл автобус. Мама без церемоний втащила меня во-внутрь, толкнула на пустое сидение... Было бы впору обидеться, но разве могла я сердиться?! Тем более, после того, как Мама рассказала историю появления на шоссе золотистой "Нивы".
  Началась она две недели назад, во время Общей Тревоги. В это время как-то сразу и неожидан-но исчезла связь с Пионерским Шоссе. Младшие школьники успели вернуться домой, но все ос-тальные как в воду канули. Компетентные органы отделывались на этот счёт туманными фразами: "Пострадавших нет" или "Ситуация под контролем". Дни шли за днями, а новостей о старшеклассниках не было. Хуже того: в комментариях ведомств всё чаще начали замечать путаницу и противоречия - очень тревожный признак. Одни официальные лица говорили о том, что автобус из Куйбышева сломался в дороге. Другие ссылались на экстренные учения, проходившие в "Саркофаге"... Порою сразу после того, как другие источники сообщали: никаких учений в данном квадрате нету!
  Кто бы теперь сомневался, что дело плохо?!
  К исходу второй недели среди родителей старшеклассников возникла идея самим поехать на-встречу пропавшим детям. Своими глазами увидеть странный автобус, который, будто заговорённый, исчезал и появлялся теперь в самых различных сводках. Отцы - люди бывалые и служившие в армии - идею не поддержали. "Такой поступок, - объясняли они, - расценят как неповиновение. Дело дойдёт до арестов и разбирательств. Всё это ударит по детям..." Мамы заявляли в ответ, что плевать им на разбирательства, тем более, что прямой долг родителей - поддержать своего ребёнка... В общем, шестеро самых отчаянных мам решились на это. У кого-то нашлась старая золотистая "Нива", на которой решено было добираться к "Орлёнку"... Так и произошла эта встреча.
  Выслушав Мамин рассказ, я пристыжено засопела. Как ужасно она рисковала из-за меня! А ведь Маме нужно было беречь себя - хотя бы ради своей младшей дочки.
  - А... как сестрёнка? - смущённо спросила я.
  - Что сделается толстячку! - Мама наигранно отмахнулась, - С отцом сидит!
  Пусть говорила она небрежно, но я-то знала: Мама гордится своей младшей дочкой. В отличие от меня, та родилась на свет здоровеньким пухлым бутузом. Но, конечно, я и не думала ревновать. Всей своей жизнью Мама тысячекратно заслужила подобное счастье.
  На этом, увы, завершилась спокойная часть поездки. Дальше Мама всерьёз взялась за меня. Она учинила настоящий допрос с пристрастием. Ей непременно хотелось подробного, едва ли не по-минутного отчёта последних неделях. Разумеется, сказать правду было бы невозможно. Поэтому я ответила так, как учили в автобусе, выпуская нас на свободу. Мол, трудная работа в Смелом, под-писка о неразглашении, учения... Разумеется, такой ответ Маму совсем не устроил. Она даже обиделась когда зашёл разговор о государственной тайне. Дескать, какие у меня с Государством могут быть от неё секреты?..
  Наконец, показался и Куйбышев - огромный промышленный город. На границе Московского шоссе с трассой "М-5" мелькнул большой барельеф с названием... С обратной стороны виднелось уже другое имя: "Самара".
  Всё правильно: Самара - прежнее название Куйбышева. Купеческий город, ничем особенно не знаменитый. "Ах, Самара-городок" - что в этом может быть интересного?! То ли дело: огромный Куйбышев, втрое выросший после Второй Мировой... В те годы он стал резервной столицей, сюда привезли дипломатический корпус, здесь выстроили бункер для Сталина. Да что дипломатический корпус! Сюда эвакуировали десятки огромных заводов. В рекордные сроки установили их и начали выпуск оружия, необходимого фронту. От мала до велика, все работали здесь: круглосуточно, беззаветно. Отсюда и повелось: "Здесь тыл был фронтом"...
  А космическая промышленность?! А современная "оборонка"?! Есть, чем гордиться. Впрочем, в городе-великане и расстояния очень большие. Выйдя у автовокзала, мы ещё долго добирались домой: на метро, на маршрутке - и, наконец, последнюю часть пути проехали на трамвае.
  На мою беду, во время каждой из пересадок нам попадались прилавки с деликатесами. Обычно их выставляли только лишь по огромным праздникам... С другой стороны, разве сейчас не празд-ник? Страна отмечает Победу!
  Разумеется, Мамин инстинкт охотника не давал пройти мимо. Она немедленно вставала в длинную очередь, а потом ещё приходилось тащить на себе "добычу"... Уставшая, с ноющую рукою, я не могла дождаться конца этой длинной дороги. И вот, наконец, в окне трамвая показался наш дом. Белый, высокий и угловатый, он проплывал мимо нас, как айсберг. Трамвай заворачивал к остановке. На минуту стали видны барельефы на стенах: сложные композиции из скрещенных щитов и мечей, винтовок и звёзд. Лепнина, оттенённая фиолетовым фоном, придавала зданию неповторимый вид. Однако вовсе не это было визитною карточкой дома. "Дом со звездой" - так его звали в городе. Ярко-алая и большая, она возвышалась над маленькой угловой башней. Ещё называли его "Офицерский". Здание строили пленные немцы после Второй Мировой - для семей демобилизованных офицеров.
  Даже форма у здания была пятиконечная, в виде звезды. При этом каждый из пяти огромных "лучей" обязательно заканчивался каким-нибудь магазином: "Ткани", "Одежда", "Товары для дома", "Кулинария", "Диета"... Внутри четырёх из пяти ничего интересного не происходило. Всё те же отечественные товары - добротные, но весьма топорной работы. Только пятый по счёту, "Диета", славился на весь город. Время от времени сюда завозили деликатесы, за которыми не-медленно выстраивалась здоровенная очередь.
   Вот и сейчас внутри бушевала битва. Давали неизвестное прежде блюло: сосиски с начинкой из сыра. Сдались они мне! С гораздо большей охотой я бы поела Маминых вкусных котлеток... Но поздно: у Мамы уже засияли в глазах весёлые пиратские огоньки. Она немедленно бросилась на штурм прилавка. В отчаянии я подумала, что домой нам уже не попасть...
  В конце концов, мы всё же выбрались из магазина. Прошли шагов двадцать, свернули в большие парадные ворота дома. Здесь, в торжественной серебристой подсветке, сияла табличка с адресом: "ул.Коммунистическая, 24".
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"