Я стояла перед зеркалом в спальне, собираясь на прием в N-ское посольство, посвященный какому-то государственному празднику этой страны. Повод сам по себе не важен. Главное засветиться, показать себя. Это часть моего бизнеса, демонстрировать на себе великолепие изделий моего "Дома", независимо от того, нравится мне носить драгоценности или нет.
Всей нашей светской жизнью заведует, конечно же, Макс. Каким путем он получает эти приглашения, я не знаю, мне даже в голову не приходит поинтересоваться у него об этом. И хотя я не тусовочный человек и могу спокойно обойтись без людского сборища, светских разговоров, пустой трескотни, надоедливых журналистов, я научилась находить в этих мероприятиях приятную сторону. А она одна - Макс. С ним чувствуешь себя везде свободно и легко, как рыба в воде.
Вот и сейчас он сидит в кресле сзади меня, просматривая газету, временами бросая взгляд на мое отражение в зеркале. И если я хочу узнать его мнение о какой-нибудь детали моего туалета, то нужно только дождаться этого взгляда, чтобы он кивнул мне: да или нет. Но сегодня я не играю в эту игру, потому что голова забита совсем другими мыслями. Я думаю об этом вот уже несколько часов подряд после ухода Гранаты.
Почему Макс так сказал ему? Ведь он мог соврать все, что угодно, наплести какую угодно чушь, а еще проще - ответить, что не знает, где я и что со мной. Макс никогда и ничего не говорит просто так. Значит, действительно, думал только обо мне, значит, хотел именно того, что сказал. Неужели мой Вальмон уже тогда мечтал видеть меня своей женой? А сейчас?
- Макс, я хочу, чтобы ты начал бракоразводный процесс.
- Чей? - Не отрываясь от газеты, спросил он.
- Мой.
- Зачем? - Газета полетела в сторону.
- Хочу снова вступить в брак.
- С кем?
- Неужели так сложно догадаться?!
Я дала ему минуту на обдумывание, закрыв глаза в предвкушении его восторга, что-то вроде такого: "Как ты догадалась? Я так счастлив! Наконец-то!"
Ну, давай, Макс, давай! Я жду.
- Зачем тебе это нужно, Кэтрин? - Ошарашил он меня своим вопросом.
Неужели я ошиблась?! Хотела сложить уравнение со всеми известными, а, оказывается, возвела его слова не в ту степень, и извлекла совсем другой корень. Но Граната не мог придумать!
- Допустим, я больше не хочу жить во грехе. Как тебе такой вариант?
- Не очень...
-- А вот такой: хочу узаконить то, что есть?
Ответом было молчание.
Ну, что же, мой первый опыт делать мужчине предложение руки и сердца оказался неудачным. Только бы не разреветься. Вдох: сама виновата! Выдох: теперь выкручивайся! Вдох: пожми плечами, как бы в недоумении и легком разочаровании. Выдох: небрежно брось через плечо:
- Ты лишаешь меня статуса добропорядочной женщины...
- И ты выйдешь замуж за человека, которого не любишь?
Вот это да! Отказа по такому поводу я никак не ожидала.
- Ты никогда, даже в самые счастливые наши мгновения не говорила, что любишь меня. Или ты хотела только моих чувств?
Так вот о чем ты все время просил меня сказать, вот о чем вздыхал. Я-то, бестолковая, думала, что ты устал от моего однообразия. А тебе, оказывается, нужны мои слова о любви. Хорошо, дорогой. Тем более что предложение руки и сердца требует любовного признания, о чем я совершенно забыла. Проблема в том, что то чувство, какое я испытываю к тебе - не любовь!
- Макс, в самом деле, я должна признаться, что не люблю тебя. - Честно начала я, искренне не понимая, почему он вдруг поник и безнадежно вздохнул. - Я тебя обожаю! Я не могу жить без тебя. Только не говори мне, что ты этого не знал? Это не любовь, это страсть. Разве ей нужны слова? Ты - мечта всей моей жизни. Если бы ты знал, как я страдала без тебя. А когда увидела, не поверила в свое счастье. И упустила бы, если бы не ты. Ты делаешь счастливым каждый мой день, каждый миг.
-- А ты мой... -- Прервал Макс мою пылкую тираду.
-- Может быть, потом, когда мы проживем много лет в счастливом браке, я полюблю тебя. Но сейчас не требуй от меня этого.
- Значит, ты решила выйти за меня замуж? Знаешь, что? Я, пожалуй, соглашусь. Как ты догадалась, что я давно этого хочу?
Ага, все-таки "давно хочу". Скажи спасибо Гранате, подсказал. Сама бы я до этого не додумалась. И еще, я совсем не подозревала, какой ты ранимый и сентиментальный. Но таким ты мне нравишься ничуть не меньше того Макса, который ловко и умело укладывает меня поперек кровати. Так, пожалуй, мы никуда не успеем.
- Макс, что ты делаешь? Ты испортишь мне весь макияж и порвешь платье.
- А на что ты рассчитывала после подобного предложения?
- У меня в мыслях не было, что жених потащит невесту сразу в постель. Послушай, послушай. - Я постаралась высвободиться от него. - Я хочу, чтобы ты подготовил договор о нашем совместном владении всем этим капиталом. - Он замер, а я с воодушевлением, достойным этой минуты, продолжила. - Это же случайность, что я стала наследницей. Ты имеешь на него гораздо больше прав, чем я. Ты управлял и умножал его. Ты всю жизнь был с Самоэлем, он относился к тебе, как к сыну. Все это больше принадлежит тебе, чем мне.
Он не отвечал довольно долго, а потом твердо сказал:
- Я женюсь на тебе только с одним условием: все останется как есть. Ты - единственная владелица всего. И не спорь. Иначе ты никогда не станешь миссис Ландвер.
На следующий день я позвонила Павлу.
- Паша, я хочу развестись, и очень быстро.
- У тебя все определилось? - Голос его все-таки немного дрогнул.
- Угу. Сколько ты хочешь?
- Ты о чем?
- Денег, говорю, сколько хочешь?
- За тебя, Катюша, миллион, не меньше.
- Хорошо. Вся сумма будет положена на счет в любом европейском банке, какой назовешь. Половина будет закрыта под какой-нибудь приличный процент, на всякий случай, чтобы по глупости не спустил все сразу, а остальным пользуйся, как хочешь.
- Кать, я же пошутил!
- А я серьезно.
- Кого же ты себе нашла?! - Присвистнул он.
- Миллиардера. - Тупо отшутилась я. - Но боюсь, такими темпами, он, как в анекдоте, быстро станет миллионером.
Сразу же после получения мной развода мы официально объявили о помолвке. Пришлось давать об этом сообщение в прессе: "Кэтрин Кремер, владелица ювелирного дома "Кремерз Хаус" и адвокат Максимилиан Ландвер с радостью сообщают о своей помолвке и последующем бракосочетании, которое состоится через полгода и т.д. и т.п."
Больше всего в этом сообщении мне не нравилось слово "полгода". Зачем так тянуть? Предстоящая процедура мне представлялась простой формальностью - ведь к мужчине, с которым мы жили вместе больше полутора лет, я с первых дней относилась как к мужу. Но Макс ко второй своей женитьбе решил подойти основательно. Он убедил меня в том, что нам недостаточно гражданской церемонии, а необходимо сделать хупу, то есть венчаться по еврейским законам, а они, к моему сожалению, требовали определенных временных затрат для получения разрешения от раввината и предсвадебных религиозных церемоний. Меня все эти условности немного утомляли, но на что не пойдешь ради любимого человека.
Чем хороша хупа, так это тем, что ее, в отличие от христианского венчания в церкви, можно провести где угодно, и совсем не обязательно в синагоге. И вот тут Макс развернулся. Он занялся покупкой дома, о каком давно мечтал и где решил провести мероприятие, столь важное с его точки зрения и трогательное с моей. Он столько сил, забот и желания вкладывал в обустройство нашего будущего семейного гнездышка, что я не могла ему отказать в этой просьбе.
Мы купили в равных долях очень симпатичный уютный дом с прилегающим к нему огромным земельным участком и парком, где были проложены велосипедные дорожки и имелось прекрасное поле для гольфа - Макс обещал начать меня обучать этой игре сразу же после первой брачной ночи. Такая перспектива мне нравилась больше, чем утренние кроссы по субботам и воскресеньям, какими он отравлял мое существование. На ремонт и отделку дома тоже требовалось немалое время, поэтому и наметился этот срок в полгода.
Все было бы неплохо, если бы Максом не овладела новая идея-фикс. Он решил сделать меня настоящей Бриллиантовой королевой, то есть владелицей алмазных рудников. Еще пару лет назад, когда мы не были с ним близки, промелькнула информация о том, что правительство Сьерре Леоне ищет новых инвесторов в свою алмазодобывающую промышленность. Макс, отслеживающий даже самые невероятные слухи о каких-либо крупных финансовых передвижениях, отложил эти сведения в своей хорошо развитой памяти. И на том самом приеме, перед каким я так нагло сделала ему предложение, он имел продолжительный разговор со сьерре-леонским послом, что меня немного разозлило, и я с трудом оттащила его от этого маленького хитрого чернокожего человечка. Оказалось, что тот подтвердил заинтересованность своей страны в подобных проектах. И Макс тут же начал наводить справки, собирать информацию и просчитывать варианты. Я знала, что он мог воплотить в жизнь любое безумство, если его расчеты выдавали положительный результат.
- Пойми, Кэт, с приобретением этих рудников ты станешь настоящей Бриллиантовой королевой. Помнишь, я обещал тебе?
- Макс, дорогой, но мне вполне хватает того, что у меня есть. Куда больше?
- Но это же бизнес. Его надо расширять. Хорошо бы иметь полный цикл, как было у Самоэля: добыча, огранка, сбыт.
- Но ни ты, ни я никогда этим не занимались. Мой "ювелирный дом" и так отнимает у меня слишком много времени.
- Ты можешь выгодно его продать.- Увидев мой негодующий взгляд, продолжил, развивая эту тему несколько иначе. - Хорошо. Посмотри на это с другой стороны. Вложение в рудники значительно удешевит твои изделия. Мы договоримся с "Де Бирс". Ты же одна из его крупнейших акционеров. Продажа этих бриллиантов окупит любой фантастический проект.
- Тогда почему сам "Де Бирс" не добывает алмазы в Съера-Леоне?
- Любовь моя, но он не может заниматься всем!
- Да, конечно. Все уже сказано до нас: "нельзя объять необъятное". - Я произнесла это с чувством полной безнадежности, понимая, что натолкнулась на железобетонную стену, которую мне не прошибить. На любое возражение он находил убедительные доводы, а я могла противопоставить им только свои страхи.
- Чего ты боишься, Кэтрин?
- Всего. Давай не будем лукавить. Ты прекрасно знаешь, что "Де Бирс" не лезет туда, потому что там очень и очень неспокойно. Я тоже наводила кой-какие справки. Гражданская война, контингент ООН - это не просто слова из теленовостей. За ними стоит политическая нестабильность, хаос, бандитизм. Может быть, я рассуждаю по своему, по бабьи, но мне страшно. Я понимаю, что миром правят деньги, что они делаются везде и на всем. Но мне это не нравится. Я понимаю, что нашим чернокожим братьям давно пора разъяснить, что мы, белокожие, тоже неплохие ребята и совсем не потомки тех кровопийц-колонизаторов, которых они так ненавидят. Но почему это должен делать ты?
- Кэтрин, пойми, мы идем туда на государственном уровне, само правительство будет заинтересовано в стабильности в этих районах.
- Я все понимаю, но где гарантии твоей безопасности?
- А какие у меня гарантии, когда я сажусь за руль машины здесь, в Лондоне?
Мы разговаривали в гостиной после ужина. Нам не так часто удавалось провести вместе вот такие домашние вечера. Я стояла у окна, пытаясь отыскать в своей голове хоть какой-нибудь приемлемый довод, способный остановить это безумие. На улице поздняя осень перебирала темные побуревшие листья, как я свои мысли, но не находила ни одной яркого, зеленого, и потому оплакивала их отсутствие серым дождем. Мое же сердце обливалось горючими слезами - он уезжал за месяц до нашей свадьбы.
В задуманном им мероприятии мне не нравилось все. Понимая, что любые уговоры бесполезны, я умоляла хотя бы сократить саму поездку до недели. Но Макс уже наметил график своих встреч и хотел закончить подписание и оформление всех необходимых документов с тем, чтобы ко дню свадьбы все было готово.
- Не надо так волноваться, радость моя. - В который раз повторял он. - У меня будет личная охрана, я буду жить в хорошо охраняемом отеле. И полечу не один, со мной будет Генри Ленокс, специалист по алмазным трубкам. Всего-то пару раз придется слетать на вертолете.
- Тогда полетим вместе.
- Нет. Вот этого никогда.
Самолет был завтра днем, а вечером накануне мы лежали обнявшись в нашей милой спаленке, я - в самом тоскливом настроении. Да уж, лучше и не скажешь: "расставанье - маленькая смерть". И вдруг на фоне моих бесконечных страхов, переживаний, опасений, уговоров, прозвучало:
- Давай родим ребенка.
- Что? - Диссонанс был настолько разительным, что я бы обиделась на него, если бы не знала, что он никогда не позволит себе подобную шутку. - Ты знаешь, сколько мне лет? - Изумленно прошептала я.
- Знаю. В отличие от других мужчин, я прекрасно осведомлен о твоем возрасте. Но ты же можешь родить! У тебя ведь все в порядке: критические дни приходят с раздражающей меня регулярностью.
Мне стало смешно от такой конкретики.
- А тебе не кажется, что в этом возрасте пора уже становиться бабушками и дедушками? Внуков нянчить...
- И почему так устроено, человек становится родителем, когда еще к этому не готов?
- К чему?
- К воспитанию детей. А мне с этим вообще не повезло. Моей дочери двадцать пять лет. А я только несколько раз держал ее младенцем на руках. Все остальное воспитание прошло без меня. Да я к этому особенно и не стремился. Жил в свое удовольствие. Люблю ли я ее? Конечно, люблю. Ведь она моя дочь. Но не более того. И только сейчас, с тобой, я понял, как это замечательно - иметь ребенка от любимой женщины. Только сейчас, я знаю, как воспитывать и что вложить в своего сына.
- Почему сына? А может быть, дочь?
- Ты до сих пор не поняла, что я всегда получаю то, что хочу? Но если настаиваешь на дочери, нет проблем, давай родим и дочку, и сына. Что ты смеешься?
- Я представила себя молодой мамашей в пятьдесят лет.
Он тяжело вздохнул, понимая, что наши планы не совпадают. Мне стало его жалко. Зачем же лишать надежды человека, тем более что вся эта затея весьма сомнительна?
- Хорошо. Давай начнем делать ребенка после свадьбы. Ты поедешь в свою Сьерра Леону, а я схожу к врачу и вытащу спираль.
Он крепко прижал меня к себе.
- Ты согласна?
- Что же поделать, если ты созрел для отцовства только сейчас?
- Ты выносишь и родишь ребенка? - Он как будто не верил в мои обещания.
- Если получится, дорогой. На все воля Божья.
- Господи, как же я люблю тебя!
- Макс, что ты делаешь? Мы же договорились после свадьбы. - Я стала сопротивляться только из женского кокетства.
- А сейчас потренируемся. И потом, я же завтра улетаю.
- Знаешь, африканки, говорят, такие сексуальные!
- Знаю. Но что делать, если мне нужна только одна женщина?!