Аннотация: Реальная фантастика. Фантастическая реальность. Иными словами - жизнь и любовь. Женщина и мужчина. Деньги и счастье. Бог и судьба.
ГЛАВА 1
Господи, неужели это не сон! Неужели, это со мной? И неужели, все это правда? Я, конечно, хотела поправить свое материальное положение. В лучшем случае вернуть то, что было потеряно. Но чтобы вот так, сразу, ощутимо и весомо сто миллионов долларов? Да нет, даже не долларов, а фунтов, этих самых стерлингов. Спасибо, спасибо, спасибочко тебе, Господи! Спасибо, что провел меня этим путем, пускай трудным, иногда страшным, с ошибками, с падениями, но ведь и со взлетами. Спасибо, что услышал мои молитвы, мои стоны, временами и плач.
Бедность, конечно, не порок. Но и счастья в ней нет никакого. И кто это придумал, что нищий человек богат духом? Страхом он богат, и весь дух в этом страхе. Но теперь все позади - и страхи, и стоны, и долги - эти пудовые гири. Прощай, нищета! Прощай, унизительное чувство стыда пересчитывать каждый рубль при очередной, пусть даже самой пустяковой, покупке. Прощай, мерзкий холод животного страха и пустоты, в которую проваливаешься при одном только воспоминании о ледяных змеиных глазах. Все, все, забыто! Прощай, долговая яма! Прощай, кабальное ярмо! Свобода! Ребята, скоро, очень скоро я выключу ваш счетчик.
Эх, жалко, конечно, столько отдавать. Еще и налог на наследство существует. И адвокатам нужно платить. Какие сто миллионов? Дай Бог, половина останется.
Ага, дорогая, вчера еще о тысчонке баксов, как о манне небесной, мечтала, а сегодня - пятьдесят миллионов маловато будет?! Вот, что с людьми деньги делают!
А что делают? Ничего. Я просто к ним рачительно отношусь.
Молодец! А теперь успокойся, экономная моя. Миллионом больше, миллионом меньше. До Лондона путь не близкий. Ремень пристегнула? Ну вот, кажется, взлетели!
Как это про известных людей говорят: "На утро он проснулся знаменитым!"? А я проснусь богатой! Свой дом в Лондоне, Париже, где-то в Швейцарии, вилла на Лазурном берегу, поместье в ЮАР. А главное!.. Главное - счет в банке!
Ну вот, опять завелась. Лучше подумай, что тебя завтра ждет. Владение английским - со словарем. Группа поддержки - никакой. Наплела мужу про пятьдесят тысяч долларов, оставленных, не весть, откуда взявшимся троюродным дедушкой, и про то, что хочешь положить цветочки на его могилку в знак благодарности. Он, дурачок, и поверил.
А у него были варианты? Не мной проверено: меньше знает, лучше спит. Главное, чтобы у него дебет с кредитом сошелся. Но с завтрашнего дня я сама устанавливаю и дебет и кредит. Ты представляешь себе, что такое финансовая независимость от мужа? Нет, все-таки приятно ощущать себя графиней Монтекристо.
Допустим, на этого персонажа ты не тянешь - не хватает пары миллиардов.
Так ведь и мстить никому не надо. Живи в свое удовольствие!
Да, да, дорогая, вот тут ты совершенно права. А для чего тебе, собственно говоря, свалилось на голову это наследство? И ведь все как сошлось?! Когда позвонили из адвокатской конторы, ты оказалась дома, а ведь должна была читать лекцию, которая в последний момент благополучно отменилась. И именно ты подошла к телефону, а не кто-то из твоих мужиков, которые абсолютно честно бы ответили: "Нет, такую не знаем, не слышали, понятия не имеем". А самое главное - метрика бабушкина сохранилась, пожелтевший от времени маленький листочек бумаги с расплывшимися фиолетовыми чернилами, "счастливый билет" в другую жизнь.
Знаешь что, Катерина, не прикидывайся "ботвой". Все-то ты прекрасно знаешь и понимаешь, других этому учишь. "Как привлечь успех. Как сделать свою жизнь счастливой". Просто сама не ожидала такого результата. Верно?
-Алло, вас беспокоят из N-ской адвокатской конторы. Мы разыскиваем родственников Бронштейн Нины Бенционовны. Вам знакомо это имя?
Вопрос прозвучал столь неожиданно, что первой реакцией было - а не послать ли куда подальше всех этих любителей составления еврейских списков. Но тут в мозгу что-то "щелкнуло". Наверное, одна мысль зацепилась за другую, а та, в свою очередь, вытащила из памяти заложенную в детстве информацию.
-Конечно, знакомо. Это моя бабушка.
Хотя всю жизнь, по крайней мере, мою, она звалась по-другому: Левитина Надежда Борисовна. Ну, то, что фамилия другая, понятно - по мужу, моему деду. А вот имя и отчество, хотя и похожи, все же отличались. Но именно так, Надежда Борисовна, ее звали все: знакомые, родственники, коллеги по работе и бесчисленные соседи, приходившие к ней на дом за помощью или советом, как к единственному ЛОР-врачу в ближайшей округе одного из московских районов.
Я думаю, бабушка не делала из этого никакой тайны. Просто ее никто об этом не спрашивал, а сама она никому не рассказывала. Я же узнала об этом случайно, благодаря неуемному детскому любопытству и страсти копаться в ее старых вещах.
Какая это была увлекательная игра, примерять ветхие, вышедшие из моды, бабушкины платья, жакеты, блузки. А какая прелесть эти шляпки, аккуратно уложенные в круглые ярко-коричневые фанерные коробки. Особенно мне нравилась бархатная, черная, с ажурной вуалькой. Я вертелась перед старинным трюмо: "незнакомка" Крамского, никак не меньше. А целый чемодан с нитками-мулине и мамиными незаконченными вышивками! Боже, это было целое богатство! Как потом оно выручало меня на уроках труда. Чего только не было в этих многочисленных старых чемоданах, сундучках, потертых кожаных портфелях. Старые школьные тетради моей мамы и ее брата, подшивки журнала "Работница", начиная с пятидесятых годов, газетные вырезки, письма, огромное количество пуговиц, срезанных, наверное, еще с одежды бабушкиных родителей, пачки облигаций и прочая всевозможная мелочь. Отдельной связкой лежали открытки с видами различных черноморских курортов, где регулярно отдыхал мой дед, старый большевик, член партии с 1918 года, легенда и гордость нашей семьи. И, конечно же, фотографии! Были среди них и дореволюционные фото, с благообразными прабабушкой и прадедушкой, и снимки времен Гражданской войны. На одном из них мой дед - молодой красавец в кожаной куртке и весь в портупее, и его более старший товарищ, в черной бурке и белой папахе - командиры Красной Армии. По крайней мере, мне так казалось и хотелось думать.
"...Я все равно паду на той,
На той, единственной, Гражданской,
И комиссары в пыльных шлемах
Склоняться молча надо мной".
Булат Шалвович, единственно, что утешает, что мы с Вами заблуждались вместе. Но я отвлеклась.
Особую гордость у меня вызывала фотография 30-х годов, на которой дед был запечатлен в своем рабочем кабинете за огромным столом. На переднем плане находился массивный письменный прибор, а сбоку - стопка бумаг и папок, на которой лежал внушительного вида револьвер. Один из приятелей моего брата, которому он с благоговейным трепетом показал эту фотографию, внимательно изучив знаки различия на воротнике гимнастерки, сказал, что они соответствуют современному званию "генерал-майор". Так ли это, не знаю, но акции деда в наших глазах значительно выросли.
На обратной стороне многих фотографий были трогательные надписи: "Моему дружку, Наденьке", "Моей любимой жене, Надюше". А одна запомнилась мне своим революционным пафосом и какой-то скрытой несуразностью: "Милый друг, Наденька! Бьем белых гадов день и ночь. Очень устал и соскучился. Твой муж Марк. г. Астрахань 1932 год" (число и месяц не помню).
--
Бабуль, а каких белых гадов он бьет? Ведь Гражданская война кончилась в 1922 году? - Показывая свои глубокие познания в истории СССР, спросила я.
--
Не знаю. Тогда много банд было.
"Вот это да! Мой легендарный дед воевал с белобандитами. Надо будет поглубже залезть на антресоли. Может быть, где-то там хранится его боевая шашка, которую бабушка убрала от греха подальше".
Став старше, я узнала, что мой дед никогда не гонялся за врагами на боевом коне и не рубал их холодным оружием. В восемнадцатом он, бобруйский шестнадцатилетний подросток, прибавивший себе при записи в Красную Армию два года, попал в особый отряд при военно-революционной трибунале, судившим революционным судом дезертиров, мародеров и прочий несознательный элемент. Какие функции он выполнял в этом отряде, понять было не сложно. Комиссаром он, к моему сожалению, не был. Всю свою карьеру сделал на службе в НКВД. И уже в перестроечные времена я поняла, чем он занимался в Астрахани в 1932 году. Не знаю, была ли бабушка в курсе его дел, но, сколько себя помню, она эту организацию под любым названием, мягко говоря, недолюбливала.
Так вот, в одной из ее потертых женских сумок, ставшей хранилищем для различных пропусков, членских книжек и очередной пачки облигаций, мне попалась невзрачная пожелтевшая бумажка - свидетельство о рождении Бронштейн Нины Бенционовны, отец, мать такие-то. Дата рождения - 2 ноября 1902 года. Город Кишинев.
--
Ба, а это чье?
--
Мое.
--
Как, твое? - Я была просто парализована от удивления. Прикоснуться к чужой тайне, узнать что-то такое о близком тебе человеке, чего не знают другие. Что может быть интереснее?
--
Как твое, если тут фамилия другая и имя и отчество?
--
Фамилия девичья. А имя и отчество мне посоветовал изменить дедушкин приятель, когда я устраивалась в "Кремлевку".
К тому времени я уже знала, что когда-то давно, до войны, бабушка работала ЛОР-врачом в Кремлевской больнице и лечила членов семей больших партийных и советских работников.
--
Зачем?
--
Ну, имя ему показалось не серьезным, а отчество - не соответствующим.
--
Не соответствующим чему? - Наивно не унималась я.
--
Времени, деточка. - Многозначительным тоном ответила она. - Многие так делали. Согласись, что Надежда Борисовна более ласкает слух простого советского человека, чем Нина Бенционовна.
--
Да. И Левитина красивее, чем Бронштейн. - Ничего не понимая, продолжила я.
--
А главное - безопаснее ...
--
Как это?
--
Катенька, ты знаешь, как настоящая фамилия Троцкого? Хотя, откуда?
В мои 12-13 лет фамилия Троцкий попала в поле моего внимания только один раз, при чтении, как сейчас бы сказали, культовой книги советской молодежи, "Как закалялась сталь" Островского. Но меня в те годы занимали больше личные проблемы Павки Корчагина, чем его борьба с оппортунистами.
-Неужели он твой родственник? - По правде сказать, никаких серьезных негативных ассоциаций у меня это имя не вызвало. Откуда мне, девочке-подростку, было знать, сколько миллионов жизней было загублено из-за этого имени и с его помощью. О том, на краю какой пропасти стояла вся семья, я поняла по резкому ответу бабули, в котором смешались и страх и презрение, так ей не свойственные.
--
Ну, нет! Не дай Бог таких родственников!
С этого момента наши отношения изменились. Она перестала быть просто бабушкой, следящей за тем, чтобы ребенок вовремя покушал, сделал уроки, не проспал в школу. Она стала моим самым верным другом. Сколько ей было доверено детских тайн. А сколько я выслушала семейных преданий и историй. Вот только самой главной своей тайны Бронштейн Нина Бенционовна мне так и не открыла.
Необычный телефонный разговор продолжался.
--
Простите, а вас как зовут?
--
А что, собственно говоря, вам нужно?
--
Дело в том, что мы разыскиваем родственников Нины Бенционовны Бронштейн, в связи с завещанием Самоэля Штокмана. А это имя вам знакомо?
--
Нет, впервые слышу. И... что это за завещание? - Внутри у меня все задрожало. Не каждый же день и даже не каждый месяц тебе сообщают подобные новости.
--
Давайте сначала кое-что уточним, а потом будем говорить о наследстве. Итак, вас зовут ...
- Кремер Екатерина Михайловна.
--
Вы утверждаете, Екатерина Михайловна, что Бронштейн Нина Бенционовна ваша бабушка?
--
Да. Но это ее девичья фамилия. А по мужу она - Левитина. И имя, и отчество изменила на Надежду Борисовну.
- Да, все совпадает.
- Совпадает с чем?
--
С нашими данными. Ваша бабушка жива?
--
Нет. Она умерла около двадцати лет назад.
--
По какой линии вы состоите с ней в родстве, по материнской или по отцовской?
--
По маминой. А какое это имеет значение?
--
Очень большое. - Многозначительно произнес голос. - У вашей бабушки были еще дочери, кроме вашей мамы?
--
Нет. Был еще сын, мой дядя. - Пояснила я.
--
А у него есть дочери?
--
Нет. Только сын, мой двоюродный брат.
--
Ваша мама жива?
--
Нет. Она умерла семь лет назад. - Если честно, то мне этот допрос начал надоедать.
--
А у вас есть еще сестры?
--
Нет. Только брат, старший. Еще есть вопросы?
--
Ну, что же, Екатерина Михайловна, мне жаль ваших братьев, но вы получаетесь единственной наследницей, так как состоите в прямом родстве с Бронштейн Ниной Бенционовной по материнской линии, и являетесь ее внучкой, а не внуком.
--
Ничего не понимаю. Какая материнская линия? Почему именно внучка? - Дрожь в теле перешла в напряжение и достигла критической массы, сконцентрировавшейся в голове.
--
Да вы не волнуйтесь. Таковы условия завещания. Главное, что вас наконец-то нашли. Теперь осталось все документально подтвердить. Возьмите ручку, я продиктую список необходимых документов.
--
Подождите, подождите. А этим вообще стоит заниматься?
--
Стоит, Екатерина Михайловна, стоит.
--
А о какой сумме идет речь?
--
По телефону нам о подобных вещах не рекомендуется говорить, тем более без наличия необходимых документов. Но вас так долго искали ... Если что, я вам ничего не говорил. Вы сидите? Лучше сядьте. Короче, сумма исчисляется в миллионах ...
--
... рублей?
--
Да нет. - Голос в трубке стал иронически насмешливым. - В банках Соединенного Королевства деньги хранятся в фунтах стерлингов, даже евро их пока не берет. Да, и еще имеется недвижимость в Европе и Южной Африке.
--
... в Африке? - Язык прилип к небу и никак не хотел от него отдираться.
--
Вам плохо? - Голос стал участливым с переходом в смешок. - Смотрите, не заболейте от радости.
"Господи! И как я сразу не догадалась, что это чей-то розыгрыш. Чья-то глупая, наглая, циничная шутка. Кто это? Кто смеет так подло смеяться над чужой бедой? Кому хочется пнуть побольнее "Храм души строишь? Так без денег и духовный кирпич на место не встанет". И я тоже хороша. Уши развесила!"
--
Спасибо. Мне уже хорошо. У вас все отлично получилось, я поверила. Даже на стул села. Простите, но сегодня не первое апреля. - Больше говорить я не могла, так как последний глоток воздуха цементным столбом застрял в горле.
--
Ма-ам! - Послышалось откуда-то издалека. - Ты же обещала дать пожрать. - Тряс меня за плечо мой единственный сын, пробегавший от компьютера к телевизору через малюсенькую прихожую нашей 3-х комнатной хрущовки, где и обнаружил свою остолбеневшую мамашу.
"Вот она, спасительная действительность! Конечно, конечно, троглодит мой подростковый, уже несу. Какие, к черту, миллионы! Какая, к черту, Африка! "Не нужен нам берег Турецкий!" Я спокойна. Я ни на кого не обижаюсь. Так уже лучше: цемент превратился в желеобразную массу, которая постепенно вытекает из моего тела. Подумаешь, неудачно пошутили. А я неудачно поверила. Бывает".
Воздух свободно стал проходить через легкие. Вот только откуда это монотонное и до отвращения однообразное пиканье? Ах, это я держу в руках телефонную трубку.
--
Алло, Екатерина Михайловна! Я не шучу. Это правда. Слышите? Прав - да. Вы наследница огромного состояния. Вас разыскивали больше десяти лет. Сейчас нужно как можно быстрее оформить документы. Наша фирма вам поможет. И ... простите меня.
"Как там кричал кот Матроскин: "Ура! Сработало!"? И ведь, в самом деле, сработало! На это ушло шесть лет жизни. Шесть лет каждодневных размышлений, которые в начале раздирали душу кровоточащими вопросами "Господи, за что и почему именно меня?", потом сменились философскими аспектами самопознания "Кто я, и каково мое место в Божественной Вселенной?", и, наконец, окончились прикладной парапсихологией "Что я должна в себе еще изменить, чтобы жизнь стала прекрасной и удивительной".
То, что она становится удивительной - это бесспорно. Но с завтрашнего дня она станет еще и прекрасной!
Новая редакция романа под названием "Рзве все уже сказано до меня?!"