Хоук Сергей Николаевич : другие произведения.

После третьего звонка

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Эмиграция - это прыжок в пропасть. Если вы не убились и не покалечились в результате падения, то рано или поздно вам захочется выбраться и вы начнёте своё восхождение по крутому, почти отвесному, склону. Туда, наверх, где, по вашему мнению, есть достойная вас жизнь. Рядом с вами, иногда срываясь или застывая на месте от бессилия, будут подниматься такие же как вы. Удастся подняться или нет, во многом будет зависеть от вас. От ваших душевных и физических сил. От силы вашего желания выбраться и, конечно, от стечения обстоятельств, которые от вашего желания ничуть не зависят.
   ПОСЛЕ ТРЕТЬЕГО ЗВОНКА
  
  
   В дальнейшем, в суете описываемых событий, у меня может не оказаться подходящего места для рассказа о том, с чего всё началось. Поэтому, я расскажу об этом здесь, в предисловии.
   Кроме того, я прошу прощения у читателя за изобилие персонажей, но именно в порядке их появления в тексте они и встречались мне в жизни. Кто, по моему мнению, не заслужил, тот не упомянут.
   Персонажей, которые никогда не прочтут то, что здесь написано, я назвал своими именами, остальных - вымышленными.
  
   Итак, закончив в Большой Стране соответствующее высшее учебное заведение, я ушел в качестве офицера в армию. Несколько лет пронеслись в героических буднях авиационного полка от белорусских болот до южных земель. К счастью, хватило ума не посвящать свои лучшие годы вихрям яростных атак и я, после официального разрешения Министра обороны, покинул доблестные ряды нашего законного вооруженного формирования. Последующие пятнадцать лет прошли в череде испытаний радиоэлектронной аппаратуры, практически не предназначенной для мирного использования. В свободное, от основной деятельности, время я сплавлялся по рекам Большой страны, лазил по горам и писал песни.
   Первый звонок, возвестивший о необходимости больших перемен, прозвучал довольно рано. Это произошло в те времена когда, бывшие друзья по партии решили, что их время пришло и пора делить Большую Страну. Задумка была реализована на даче, по пьяни. Бывшему ставропольскому механизатору дали коленкой под зад и процесс пошел. Да ещё как пошел!
   На нашей Территории, бывшего друга партии, а теперь - Самого Правильного пацана, по недоразумению, назвали Президентом, а не Гетманом, как того требовали исторические традиции. Затем заделали себе парламент, правительство, карательные органы и таможню. После чего вприпрыжку погнали делить, оставшееся на подведомственной Территории, имущество Большой страны.
  
   Правильные пацаны не могут что-либо создавать, ибо не для этого они становятся Правильными. Призвание Правильного пацана - паразитирование.
  
   Второй звонок прозвучал, когда разруха, устроенная Правильными пацанами, набрала обороты, и я впервые потерял работу по специальности. С горя, я ушёл в одиночку в горы: обдумывать, как жить дальше. В это же время, более дальновидные люди обдумывали, как эвакуироваться из нашей Территории. Раздумья мои ни к чему не привели, к тому же, судьба подбросила мне работу в небольшой, вяло агонизирующей на обломках большого завода, испытательной лаборатории.
   Всё выглядело ненастоящим.
   Тем временем, народ начал потихоньку эвакуироваться. Никого власти не держали и, слегка пограбив взятками, отпускали на все четыре стороны.
   Правильные пацаны, закончив вышеуказанный делёж и постреляв недовольных его результатами, обратили своё внимание на население Территории, присвоив ему (населению) рабочее название - "Лохи". Лохов обобрали довольно быстро, тем более, что они особенно не сопротивлялись. Их перевели из состояния относительной бедности в состояние абсолютной нищеты. Когда лохи опустились до лазания по помойкам, сбора металлолома и макулатуры, а также повального воровства, Правильные пацаны поняли, что пора браться за другие объекты, в частности, за, окружающий Территорию, мир.
   Тут оказалось не всё так просто. Для того, чтобы хоть что-то вытянуть из зажравшейся Европы и самовлюблённых Штатов необходимо было хоть как-то походить на цивилизованное государство. Придать Территории видимость государства могли только люди с очень крепкими нервами. Пришлось Правильным пацанам перед мировым сообществом корчить умные рожи, стараться вести себя по-человечески и обещать всё что угодно, заранее зная, что данные обещания выполнены не будут. Правда, страшное оружие уничтожили, поскольку иначе на нём ничего не заработаешь.
   Понадобилось несколько лет и несколько авантюр пока до европейцев и американцев дошло, что что-то на Территории не так. Деньги давать перестали и Правильные пацаны опять принялись за лохов.
   К тому времени народ повалил с Территории конкретно. В Германию, в Штаты, в Канаду, в Австралию, в Израиль и даже в Новую Зеландию. Параллельно, мощный поток остербайтеров потек в Италию, Испанию, Словакию, Польшу и даже в Россию.
   Жизненное пространство вокруг меня начало пустеть. Кто уехал, кто пошел в бомжи и пропал, кто с головой нырнул в добычу средств на убогое пропитание, кто, поверив в возможность выигрыша в жизненной лотерее и продав душу дьяволу, пошел в услужение к Правильным пацанам, тайно мечтая, из лохов перейти в Правильные пацаны. Стало абсолютно понятно, что порядки, установленные Правильными Пацанами на Территории, начисто выбивают мое поколение и уничтожают мир, в котором я жил до этого.
   Зарабатывать на жизнь приходилось несколькими способами.
   Во-первых, я служил в организации, которая занимала своё скромное место в системе "государственного" рэкета и называлась "центром сертификации". Её деятельность была скопирована с деятельности аналогичных контор за пределами Территории и была направлена на выполнение двух задач. Первая: создать впечатление, что Территория - не Территория, а подобие государства. Вторая: Правильные пацаны должны были иметь свою долю с каждого, кто пытался заработать. А когда у клиента на границе стоят грузовики с товаром и без нашего заключения их не пропускает таможня, тут он, поневоле, за сертификацию денежки и выложит. Вообще, занятие, так называемым, бизнесом на Территории очень напоминало известную турецкую казнь: высунул голову из бочки с дерьмом - получи саблей по шее. Или попытайся стать Правильным пацаном.
   Во-вторых, я подрабатывал, помогая народу покинуть Территорию.
   Денег на жизнь как бы хватало, и данное положение тормозило принятие решения о побеге. Так бы и тянулось это аморфное состояние, если бы не грянул третий звонок.
  
   И он грянул!
   В течение нескольких месяцев ситуация изменилась коренным образом. Наш шеф не поделился в столице Территории с кем надо и в результате блестяще проведённой столичными чиновниками проверки, центр закрыли. Если учесть, что практически все желавшие, уже сбежали, то понятно, почему я оказался на улице без каких-либо других источников дохода, кроме пособия по безработице, которого хватало только на две недели скромного пропитания.
   Это был конец.
   К счастью, мои родные поняли всё раньше меня и, пройдя долгий путь по коридорам различных контор, благополучно покинули Территорию в направлении Стены Плача. По разным причинам я не сделал того же вместе с ними. Понадобились ещё год мытарств и определенное стечение обстоятельств, чтобы прохладным январским утром я оказался в аэропорту Бен-Гурион, понятия не имея о том, какую новую жизнь я начинаю и что ждёт меня впереди.
  
   I.
   У человека моего возраста, профессиональной направленности и жизненного опыта было три возможных направления для начала новой жизни. Первое - учить язык, второе - идти работать, третье - учить язык и работать. Первый путь обещал полгода бедственного существования, но перспективу получения относительно нормальной работы. Второй путь, из-за незнания языка, светил вечной каторгой, а третий был разновидностью второго. Учить язык по вечерам, после десятичасового строительства дорог или подобной трудовой деятельности, можно в двадцать лет, но не в сорок. Вооруженный советами родных и данными размышлениями, я выбрал первый путь и, надо сказать, не жалею.
   На полгода я погрузился в склонения и времена глаголов, чтение на скорость и упражнения по запоминанию слов одного из старейших языков мира. Непросто, скажу я вам, очень непросто вдалбливать в себя по семь глаголов в день. Кроме того, выяснились некоторые особенности изучения языка в зрелом возрасте. Во-первых, для того, чтобы что-то запомнить приходилось очень постараться. Во-вторых, оказалось, что я практически не понимаю знакомые слова в произношении коренных жителей. Необходимо было вращаться в среде, жить в языке, чтобы привыкнуть к произношению и оборотам.
   Сдав выпускной экзамен, я оказался на рынке рабочей силы, переполненный желания и интереса поработать в какой-нибудь фирме.
   К тому времени положение в Стране было следующим.
   Наши соседи, считавшие себя обиженными в результате предыдущих войн, решили, что настало время топнуть ножкой. Чего-чего, а террористических организаций у них всегда хватало. В Стране началась пальба и взрывы в автобусах, ресторанах и дискотеках. Народ начали убивать. В городах появились районы, в которых стало опасно находиться. Кроме того, не всё обстояло благополучно в сфере моей предполагаемой деятельности.
   Гигантская финансовая афёра под названием " высокие технологии в электронике" приближалась к своему логическому завершению, то есть к полному краху указанной электроники на фоне всеобщего экономического кризиса. Промышленные зоны Иерусалима и Тель-Авива, ранее переполненные фирмами и фирмочками, которые что-то разрабатывали и даже производили, теперь напоминали кладбище. Вывески фирм ещё существовали, но за ними ничего не было. Филиалы известнейших в мире фирм увольняли людей сотнями. Курс доллара уверенно пошёл вверх, а мой счёт в банке, и без того не рокфеллеровский, также уверенно пошёл вниз, в минусовую область. Вот такая была вечная молодость.
   Резонно заметив, что чёрнорабочим и уборщиком поработать всегда успею, я решил попытать счастья в поисках работы по специальности. К тому времени я подтвердил своё образование, имел нотариально заверенные переводы диплома и приложений к нему, трудовой книжки и списка трудов. И даже имел право на получение стипендии из фонда Шапиро. Я не подозревал о том, насколько мне всё это пригодится в дальнейшем.
   Итак, поиски работы...
   Кто из нас, заготовив в нескольких вариантах свою автобиографию, не отсылал её десятками по всей стране? Кто из нас не торопился отвечать на внезапный телефонный звонок или нервно не вскрывал конверт с логотипом фирмы? Кто из нас не бродил часами по убийственной жаре, разнося листочки с автобиографией по различным лавкам и бюро по трудоустройству? Кто из нас, не собирался у зеркала на долгожданное интервью? Сейчас, сидя на своём рабочем месте перед монитором или осциллографом, в уюте работающего кондиционера - вспомните? Вспомните!
   Мои мытарства продолжались полтора месяца. Начав с поиска работы инженером в области испытаний радиоэлектронной аппаратуры, я прекрасно понимал, что шансов найти работу по теме очень мало и постепенно снижал планку до младшего инженера, потом до техника, а потом до кого-нибудь. Наивен был. Полгода в Стране и туда же - в инженеры!
   И вот однажды...
   Обойдя несколько предприятий и оставив скучающим секретаршам или охранникам свои автобиографии, я возвращался домой из очередной промзоны. Рабочий день заканчивался, солнце палило не так убийственно, настроения не было уже несколько дней. И тут грохнул "мобильник".
   Звонили из бюро по трудоустройству, в котором я бывал уже неоднократно и даже один раз меня возили показывать на один из заводов какому-то бригадиру. Бригадир одним махом, на чистом русском языке задал мне три вопроса: читаю ли я чертежи, умею ли работать с газовым резаком и умею ли работать со сваркой. На первый вопрос я ответил утвердительно, на остальные отрицательно. Бригадир обратился к девушке, которая меня привезла и в возмущённых тонах произнес фразу смысл которой сводился к вопросу: кого ты мне привезла? Нам не оставалось ничего другого кроме как откланяться. И вот теперь, моя, как бы уже старая знакомая, спрашивала, умею ли я работать на токарном станке. В юношестве я действительно полгода работал токарем и этот достойный факт был отражен в моей трудовой книжке. Почти автоматически я ответил, что можно попробовать. Девушка тут же назначила мне смотрины на следующий день.
   Итак, сентябрьским солнечным утром я оказался на территории одного из самых современных и крупных заводов Страны. Что это было?
   На склоне горы, в сеточном ограждении, искусственно выровненная квадратная площадка размером в два футбольных поля. Один корпус в виде русской буквы "Г", второй корпус маленький и треть остального свободного пространства - в аккуратных рядах, уложенных друг на друга, бухт стальной проволоки. Основной корпус выглядел очень лёгким, светлым, с приятным контрастом темно-зелёного остекления конференц-зала. В общем, всё выглядело заманчиво.
   Меня представили довольно серьёзному крупному мужчине, который восседал в тиши небольшого кабинета в освежающих струях кондиционированного воздуха на фоне стены с какими-то дипломами в рамках. После нескольких обязательных начальных вопросов, которые я, к счастью, понял, последовали вопросы, которые я, или не понимал или понимал частично. Видя мои затруднения с ивритом, мужчина куда-то позвонил и через минуту в кабинет влетел невысокий крепыш в рабочей одежде, обвешанный, как новогодняя ёлка игрушками, инструментом и двумя "мобильниками". Нас представили и крепыш, по имени Игорь, повёл меня по заводу.
   Пока мы шли к старту, то есть к месту, где начинается технологический процесс, Игорь успел рассказать о том, что он из Житомира, что в Стране 6 лет, что в прошлой жизни он закончил Киевский институт инженеров гражданской авиации и несколько лет отработал на Севере. В Стране это у него третья работа, не считая мелких "брызг". Пока мы двигались вдоль технологических линий, я успел узнать много интересного о предприятии, на котором мне, возможно, придётся работать.
   Аналог завода в ЮАР, он задумывался как завод полуавтомат, но не всё получилось. Монтаж закончился три года назад. Линии вытяжки итальянские, линия отжига немецкая, участок намотки южноафриканский, упаковочный автомат испанский, все переделки и упрощения израильские. Весь этот технический интернационал предназначен для осуществления следующей процедуры.
   Слегка ржавую стальную проволоку из города Кривой Рог (вообще не понятно, как в городе с таким названием могут делать что-нибудь нормальное), разматывают из бухт. Вытягивают до необходимого диаметра, отжигают в печи, охлаждают, обрабатывают кислотами, пропускают через резервуар с расплавленным цинком и опять охлаждают. Наматывают на специальные шпулера, затем стягивают, упаковывают и размещают на стеллажах. Всё. Уф!
   Первоначально, по всему заводу были установлены мониторы и можно было отследить работоспособность любого узла, сейчас же, такой контрольный пост остался один. Упакованную продукцию должны были размещать на стеллажах роботы, но их система ориентации часто давала сбои на неровностях пола и робот мог уехать вместе с тонным мотком проволоки куда хотел или замереть на месте. Поэтому сейчас продукцию развозят автопогрузчиками. У них своя система ориентации и им не страшны неровности пола.
   Отягощённого подобным количеством информации, Игорь возвращает меня обратно к серьёзному мужчине и, в дальнейшем, переводит его вопросы. Мне задают несколько технических задачек на уровне детского кружка "Умелые руки ", затем прощаются и возвращают представительнице бюро по трудоустройству. Она подвозит меня к дому и сообщает, что окончательное решение по моей персоне будет принято через пару дней.
   На следующий день меня предупреждают телефонным звонком о том, что в воскресенье я могу выходить на работу в качестве слесаря группы обслуживания (так это популярно звучит на русском языке). Почасовая ставка, как для первой работы в Стране замечательная, плюс полные условия - повышенная оплата за сверхурочную работу, отдельно за работу в пятницу и субботу, бесплатное питание, развозка. Чуть попозже - отчисления в пенсионный фонд и тому подобное. Итак, начинаем работу!
  
   II.
  
   Паводком проносятся первых два месяца ударного труда .Я не то что не успеваю выспаться - не успеваю восстановиться. Таких физических нагрузок я не испытывал со времён сплавов и горных переходов. Я учусь варить полуавтоматом и пользоваться газовым резаком, разбираю и собираю редукторы, участвую во всех ремонтах, которые проводит наша группа и, даже, дежурю один во вторую смену, выполняя ремонты, находящиеся в пределах моей компетенции.
   Понемногу приходит опыт и уверенность в себе, всё реже проявляется синдром новичка, когда не знаешь что и как делать и где что взять. Постепенно вырисовывается следующая картина нашего, убойной силы, предприятия.
   Всего работающих - около пятидесяти человек. Это достаточно пёстрый и, по-своему, колоритный состав. Управленческий персонал, бухгалтерия и сбыт - приблизительно десять человек, конечно, коренные израильтяне. В дальнейшем, " коренными израильтянами" я буду называть тех, кто родился в Стране или приехал в неё так давно, что уже не помнит откуда. Директор - работающий по контракту, шотландец. Вообще-то, директором он стал только у нас. У себя в Шотландии он был бригадиром на таком же заводе, но, знать, сильны шотландские бригадиры, раз они могут работать в Стране директорами.
   В свободное от основной деятельности время, директор занимается тем, что разбивает заводские "Мазды". В этом ему усиленно помогают местные водители, так как, во-первых, они не предполагают, что за рулём встречной машины сидит человек, привыкший к левостороннему движению, во-вторых, они вообще не предполагают, а в-третьих, они не подозревают о существовании правил дорожного движения.
   Абсолютно отдельно, неприступной скалой, возвышается фигура кладовщика Габи. В его ведении находятся два склада с комплектующими и запасными частями, приём сырья и выдача готовой продукции и, самое главное, закупка инструмента.
   Инструменту, который покупает для нас Габи, могут позавидовать лучшие мусорки мира, а ценам, по которым он покупает, знаменитейшие аукционы. Габи незыблемо уверен, что мир держится только на нём и, поэтому, очень редко снисходит до простых смертных, погрязших в серой суете производства. Он умеет смотреть сквозь человека и делать разного рода пакости.
   Ещё два персонажа явно заслуживают описания.
   Руководитель производства (в нашей ситуации - мастер небольшого участка) - Арон. Молодой, немногим более тридцати, он успел за свою жизнь многое. Не сдать экзамены на аттестат зрелости, то есть не получить официально среднего образования, окончить в армии трёхмесячные курсы дизелистов, переделать практически все узлы технологических линий под своё понимание процесса и выжить с завода своих потенциальных конкурентов на занимаемую должность.
   Если бы конструкторы, проектировавшие наш завод, увидели, во что превратилось их детище, то, я уверен, что инфарктов нам бы избежать не удалось. Завод и так не блистал свежестью технических решений, а после новаторства Арона, большинство узлов стали походить на поделки раздела "Сделай сам" из популярного журнала. Такое рвение Арона объяснялось очень просто - ему необходимо было доказать свою необходимость. Очень часто его можно было застать возле работающих линий в состоянии глубокой задумчивости. Какие мысли крутились в его голове, нам не дано было познать, но, как правило, подобное его состояние заканчивалось громадным объёмом, выполняемых нами, сварочных и слесарных работ.
   Постоянный противник и оппонент Арона - руководитель нашей группы Анан. Бывший офицер, молодящийся, с красиво уложенной седоватой прической, высокий, с небольшим, по здешним меркам, брюшком, в коротких джинсах и всегда свежей рубашке с коротким рукавом. Само воплощение уверенности в себе и спокойствия. Секрет его спокойствия крылся в полном безразличии к происходящему на заводе Основное времяпровождение - Интернет. Свой кабинет с кондиционером, тишина, покой и уют. Служебная машина и зарплата на уровне депутата кнессета. Что ещё нужно? Только бы не мешали со своими заводскими проблемами.
   Его вражда с Ароном носила стабильный характер. Кто-то должен был отвечать за периодические остановки линий. Арон утверждал, что оборудование неправильно и долго ремонтируется, Анан парировал тем, что оборудование неправильно эксплуатируется. Их противостояние было смехотворно тем, что оба были практически ненужными звеньями в цепочке управления. Это были блатные атавизмы. Кстати, Анан и был тем миловидным мужчиной, который принимал меня на работу.
   Остальной и, надо сказать, основной играющий состав был представлен следующим образом.
   Пара-тройка арабов. Командир химического участка, его бессменный сторож и единственный сотрудник серб Драган. Бригада из Баку во главе с красавцем мужчиной Марком. Два водителя автопогрузчиков из Грозного. Еле унесли ноги после первой чеченской войны. Эфиоп Эли, добродушный толстяк, работающий на участке вытяжки. Остальные три десятка "орлов" - " русские ". На самом деле, настоящих русских всего несколько человек. Просто так называют людей, у которых родной язык русский и которые попали в Страну из Территорий бывшей Большой страны. Поскольку с основными географическими понятиями здесь туго, да и интереса узнать, хоть что-нибудь про окружающий Страну мир, как-то не наблюдается, то в ходу такое вот общее определение.
   Не могу не рассказать о нескольких самых колоритных участниках производственного процесса.
   Бывший балтийский моряк из города военных переворотов Санкт-Петербурга (он же Ленинград, он же Петроград) со старинным еврейским именем Николай. Высокий, худощавый, жилистый, с короткими седыми волосами. Спокойно работал на пятой вытяжной линии. Ветеран завода. Не равнодушен к алкоголю. Находясь на учёбе в ЮАР, он обратил внимание на то, что в заводской столовой разрешают к обеду баночку пива. Каково же было его удивление, когда на вопрос официантке о наличие водки, он получил положительный ответ. Заказанная им порция представляла собой наперсток с 25 граммами желанного напитка. Коля не на шутку рассердился и попросил добавить. После третьей попытки его доза возросла до необходимых 150 грамм и Коля начал обед. К этому моменту весь персонал столовой собрался у выхода в надежде увидеть, как Коля будет попадать в двери. Весело проходя мимо остолбеневших южноафриканцев, Коля на лёгком английском попросил завтра к обеду подготовить ему туже порцию. Его просьба неуклонно выполнялась на протяжении трёх месяцев до окончания учёбы.
   Добродушного и всегда слегка флегматичного Колю не выводили из себя ни поломки линии, ни отвратительное качество, купленной по дешевке, проволоки, ни дурацкие указания руководителя производства. Только один раз попытка вывести Колю из себя увенчалась успехом. Дело было так.
   Было на заводе блатное рабочее место по заточке диз. Диза - кольцо из особо прочного сплава, внутренний диаметр которого и определял диаметр вытягиваемой проволоки. В отдельной комнатке с кондиционером стоял швейцарский станок, который определял степень выработки дизы и алмазным инструментом растачивал её до нового диаметра. Когда точить уже было некуда - дизу выбрасывали. К станку был приставлен такой себе Рони, который за три года работы сумел усвоить основное правило: не мешать "швейцарцу" работать. И надо же такому случиться, чтобы Рони на несколько недель назначили ответственным на участке вытяжки.
   Уже на следующее утро Рони было не узнать. Командный голос, строевая выправка с пивным брюшком, град указаний и замечаний, требования о молниеносном выполнении отданных приказаний. Этот апофеоз управленческой деятельности пришелся как раз на смену, в которой Коля, слегка ругаясь матом, пытался организовать нормальную работу линии. Проволока всё время рвалась, ведущие барабаны перегревались, необходимая скорость не устанавливалась, а тут ещё Рони, в трудовом зажоге, каркал под руку.
   И вот наступил момент, когда количество переросло в качество. После очередной тирады, я увидел, как Коля побелел лицом, дотянулся до ближайшей железяки (а это был ключ для затягивания диз весом килограмм в пять и полметра длины), развернулся и пошёл на Рони. Так в старом советском фильме про войну шли со связкой гранат на танк. По манёвренности любой танк проигрывал Рони в момент, когда тот понял, что малость переборщил и пора как-то спасаться. Тут же, в лучших традициях голливудских спецэффектов, Рони исчез.
   Бывший балтийский моряк Коля, не видя объекта мести, выронил на пол железяку, присел на стульчик и закурил. На другом конце участка, по направлению к кабинету директора, замелькала футболка Рони. Через день Коле дали очередной отпуск и он отбыл в бескрайние российские просторы восстанавливать свою психику. Рони притих, видимо, поняв, что русские - не арабы и можно докомандоваться, в лучшем случае, до сотрясения мозга.
   На участке "take up" - это, где готовую, покрытую цинком проволоку, сматывают на шпулера и по транспортёру передают на упаковочный автомат, в суете и бегах ударно трудился Сеня. Москвич, музыкальное училище имени Гнесиных по классу трамбона, мастер спорта по боксу в тяжёлом весе, эрудит, прекрасный рассказчик, шутник и насмешник.11 лет в стране. Намеренное количество работ и специальностей.
   В бытность свою подрабатывал в военизированной охране мостов (была такая в Большой стране). Однажды подвергся нападению со стороны сбежавшего зека. Успел ударить его в голову, после чего, когда нападавшему сложили лицо и он снова смог говорить, доказывал в суде, что ударил кулаком, а не прикладом карабина.
   Отлично поставленная речь, склонность к литературному творчеству, умение слушать, не перебивая, делали Сеню незаменимым собеседником. Своё отношение к работе и жизни Сеня выражал в стихотворной форме и вывешивал свои произведения на доске объявлений. Руководители никак не могли понять почему "русские" хохочут у доски объявлений, глядя на расписание смен и письменные указания. Сами они ничего смешного в этой информации не находили.
   Мне часто приходилось бывать с ремонтами на участке у Сени и, если выпадала свободная минутка, мы, как бы озабоченные работой линии, беседовали о своём. Тем предостаточно. О переводах Гомера на русский язык, о "Сравнительных жизнеописаниях" Плутарха, о любимых писателях, о мемуарной литературе Второй мировой войны и вообще о жизни. Как-то получалось, что у нас всегда было, что обсудить. Сеня, безусловно, луч света в этом царстве металла, раскалённой проволоки и грохочущих механизмов.
   Надо признать, что разговоры на рабочем месте не приветствуются разного ранга руководителями.
   Мне приходилось разговаривать с людьми, у которых на рабочих местах хозяином были установлены видеокамеры и микрофоны. Хозяин, с центрального пульта, был в состоянии полностью контролировать процесс создания материальных ценностей, безжалостно наказывая тех, кто позволяет себе переговариваться с рядом сидящим товарищем. Вот такой вот развитой капитализм.
   Наёмный рабочий с почасовой оплатой должен всё время работать, чтобы создать за единицу времени максимально возможное количество материальных ценностей.
   Руководитель с почасовой оплатой не обязан всё время работать. Его основное предназначение на работе - приятное времяпровождение. Ведь сколько всего надо успеть! Неоднократно выпить кофе, обзвонить друзей и знакомых, полазить в Интернете, прочитать свежие газеты, поболтать с коллегами по руководству о новостях, пообедать, съездить в различные инстанции для решения личных дел. Разве успеешь всё это сделать за такой короткий рабочий день!? Плюс ещё надо посидеть на рабочих совещаниях и что-то там говорить, с трудом сохраняя умное выражения лица и делая вид, что понимаешь, о чём идет речь. А интриги завистников? Нет, не скажите! Очень трудно удержаться на блатном месте. Хотя... Если у тебя полстраны родственников и знакомых, всегда можно найти что-нибудь подходящее. Но, я отвлекся.
   Настало время рассказать о нашей группе, которая своей бурной деятельностью пытается поддержать завод в рабочем состоянии. Нас четверо. Об Игоре я уже упоминал, о себе тоже. Родные братья Николай и Толик из Симферополя. В Стране 8 и 6 лет соответственно. В прошлой жизни один военный, второй бизнесмен. Николай на заводе со времён монтажа оборудования. Практически все возможные узлы на заводе перебраны его руками. Толик на заводе два года. Его епархия - два наших станка: фрезерный и токарный. Данное занятие очень актуально, так как часть деталей мы делаем сами. В случае катастрофического аврала мы наваливаемся на ремонт все вместе.
   Обычный рабочий день начинается с обхода всех участков и линий. Довольно быстро вырисовывается картина поломок, произошедших за вечер и ночь, и, как следствие, объём необходимых ремонтов. Плюс, что-то, с подачи Арона, подбрасывает Анан. Так и крутимся целыми днями, гоняя по заводу.
  
  
  
   I I I.
  
   Легче всего обмануть самого себя, практически невозможно обмануть время. Красивая фраза о том, что все боятся времени, а время боится пирамид, правильна только в своей первой части. Посмотрите вблизи на пирамиды и вы увидите, что с ними сделало время. Ничего оно не боится.
   По прошествии трёх месяцев моей головокружительной пахоты на ниве производства оцинкованой проволоки в наших рядах происходят большие перемены.
   Уходит Николай. Как человеку не очень удобному и к тому же не прогибающемуся, ему создают условия, при которых, либо оставаться с понижением заработка, либо уходить. Он выбирает второе. Мне кажется, что на принятие такого решения повлияли и общая усталость, и невозможность продвигаться, и состояние "всё надоело", может быть, и тезис - "а теперь попробуйте без меня".
   Через две недели после ухода Николая, выехав рано утром по вызову для устранения поломки, Толик срывается с пресса упаковочного автомата и с трёхметровой высоты падает спиной на узел протяжки упаковочной ленты. Ушиб левой кисти, сотрясение мозга и ушиб позвоночника. Ходить он не может, потеряв трудоспособность на несколько месяцев.
   Вообще, лёгкие травмы, порезы и ожоги преследуют нас всё время. Это вызвано не столько нашей неосторожностью, сколько непродуманностью узлов и постоянной спешкой при ремонтах оборудования, обеспечивающего непрерывный технологический процесс. Аптечка первой помощи у нас укомплектована хорошо, поэтому особой тревоги по поводу травм мы уже не испытываем. С Толиком случай, конечно, исключительный.
   На место выбывших бойцов тут же находят новых. Благо, в Стране выбор рабочей силы широк и многогранен. На сцене появляются два новых персонажа и я просто обязан их описать.
   Первым, на смену Николаю, приходит Женя. Невысокого роста крепыш с короткой седой стрижкой, водянистыми глазами и неуёмной показной жаждой деятельности на благо родного завода.
   История Жени такова. Крестьянин из-под Нижнего Новгорода (известного в Большой стране как город Горький), Женя рано познал прелести работы в колхозе и решил, что он предназначен совсем для другой жизни. Отслужив в армии и закончив то ли ПТУ, то ли техникум по устройству русел рек, Женя продолжил трудовую деятельность на земснаряде, перекапывая отмели и плёсы. Однако, и это не совсем ему подходило. И тогда он подался в доблестные ряды всеобщих любимцев народа - в ГАИ.
   Более десяти лет Женя промышлял палочкой на дорогах Большой страны. Когда он начинал вспоминать то время, его глаза загорались, речь убыстрялась, появлялась усиленная жестикуляция, становилось ясно, что человек рассказывает о любимом деле. Можно даже сказать - о деле всей жизни. Но сколь верёвочке не виться, настало и для Жени время ехать в Страну. Тут Жека решил, что будет он водителем грузовика (при размерах Страны не поднимается рука написать "дальнобойщиком"). К моменту, когда он понял, что водители грузовиков - каста и туда случайных людей не пускают, из него успели выдоить не одну тысячу шекелей. Жека обиделся и решил стать адвокатом. Пошел на соответствующие курсы, одновременно зарабатывая на жизнь достойным трудом в качестве дворника при магистрате города (назовём это так).
   Долгий путь к карьере адвоката Женя продолжил на нашем заводе, на этапе монтажа оборудования. После запуска завода ему достался самый тяжёлый, в смысле обслуживания, участок - участок вытяжки. В женином понимании весь участок работал неправильно и, найдя поддержку со стороны Арона, Женя приступил к переделке творения итальянских и южноафриканских инженеров. Для своего творчества он выбрал жанр металлопластики, причём, направление больших форм. Работал, в основном, сваркой и отрезным диском. Варил и резал, варил и резал. Неизвестно как далеко зашло бы его творчество, если бы не директор завода. К счастью для участка, он был специалистом в своей области и не являлся поклонником жениного таланта. В результате, Жене запретили появляться на участке со сваркой и отрезным диском. Женя, как истинный художник, обиделся, ушёл в себя и занялся повседневной рутиной.
   Но пришел и его светлый час. Кто-то из знакомых предложил Жене место продавца в новом магазине электротоваров. Женя, конечно, отличал стиральную машину от холодильника, а тем более от телевизора, и, решил, что этих знаний вполне достаточно для работы на новом поприще. К тому же, в магазине не надо было целый день дышать мелкой металлической пылью вперемешку с абразивом и можно было ходить в белой рубашке вместо пыльной и местами прожжённой рабочей одежды. Жека, покинув любимый завод, стал продавцом.
   Когда в нашем составе наступили большие перемены, Игорь вспомнил о Жене. Тот устраивал Игоря по многим параметрам и в один прекрасный декабрьский день Женя возник на родном заводе как известная птица из пепла. Видно не всё ладилось у Жени в сфере торговли.
   Продолжение жениного творчества носило очень бурный характер. Всем своим видом, как бы неловко оброненными фразами, ожесточённой работой Женя показывал, как запущен и не ухожен стал участок в его отсутствие. На другие участки Женю старались не допускать во избежание остановки завода.
   Вторым, на место Толика, пришёл Боря. Двадцатитрёхлетним молодым человеком Боря вернулся на историческую родину из старинного города Бобруйска, в котором его семья проживала с незапамятных времён. Чудом успев уйти в эвакуацию, спаслись его родственники во время войны. Уцелели на фронтах деды, хотя один из них вернулся инвалидом. После войны семьи опять собрались в Бобруйске и начали налаживать мирную жизнь.
   Появившись на свет в результате брака инженера и экономистки, Боря рос спокойным мальчиком в нормальной еврейской семье, но где-то сбился с праведного пути. Он не стал ни зубным врачём, ни начальником отдела сбыта, ни директором ресторана, ни директором базы, ни даже заместителем директора по снабжению. Он выучился на учителя труда. Что делать? Природа отдыхает на детях гениев. На историческую родину Боря ехать не хотел, но семья настояла и Боря, женившись на будущей зубной врачихе, отбыл за моря.
   Уже восемь лет Борю носило по разным работам в Стране. Начав с уборщика в школе, Боря быстро продвигался вверх по служебной лестнице и уже через пару лет работал токарем и фрезеровщиком в области механической обработки металлов для точной механики.
   Специалиста видно сразу. У нас Боря начал с того, что в пух и прах разнёс состояние рабочего инструмента, станков и материалов после чего, принялся центрировать шпиндели станков, устранять биения патронов и заказал новый инструмент. Работал Боря не спеша, терпеть не мог авралов и гонок по вертикали. Делал свою работу, на наш взгляд, очень хорошо и со временем решил целый ряд проблем с ремонтами.
   Была у Бори одна особенность. Стоя у станка и колдуя над очередной деталью, Боря тихо разговаривал сам с собой. Вообще, он часто бывал сам в себе, думал о чём-то своём и был как бы не с нами.
   Однажды мне удалось услышать такую тираду, произнесённую Борей по отношению к себе самому: "Господи, видела бы меня моя бабушка! Потомственный еврей, я стою у этого станка и неизвестно что делаю. Она бы не пережила такого позора. Сколько раз она говорила мне, что бы я не брал пример со своего отца, который всю свою жизнь прожил инженером без денег и лёжа на диване с книгой.".
   У Бори действительно в родне были только евреи и даже редкие русские, жившие на его улице в Бобруйске, говорили на идиш. По молодости Боря бредил Канадой, что было странно в его положении токаря при жене зубном враче со своим частным кабинетом. Ездил Боря на "Opel Astra".
   А тем временем на заводе продолжалась кадровая чехарда.
   По окончанию контракта, отбыл в родную Шотландию бывший директор. На его место пришло чудо с повадками конвоира и каркающим голосом. Никакой. После этого, в течение месяца, улетели с завода извечные враги Арон и Анан. Не жалко. На их место пришли какие-то серые личности, о которых и сказать нечего.
  
   Постепенно, к Новому Году, состав стабилизируется, и наша жизнь на заводе входит в прямую колею.
   Вы, конечно, помните этот зимний праздник. Короткий рабочий день в лаборатории. Никаких серьёзных дел. К обеду - накрытый общими усилиями стол за стойками с приборами. Приветственное слово начальника с наилучшими пожеланиями. Короткие посиделки и домой. По дороге, в каком-нибудь маленьком кафе, которых в городе великое множество, рюмочка коньяка и кофе. Взаимные пожелания и - вперёд в последние предпраздничные приготовления.
   Приятная суета на кухне, и вот он - красавец праздничный стол рядом со стройной, по-королевски убранной ёлкой. Элегантные мужчины, неописуемой красоты и обаяния женщины. Долгожданный бой часов, водопад шампанского, музыка, смех и всё то, что делает праздник праздником, Новым Годом, этой детской игрой взрослых в исполнение желаний.
   Здесь всё не так. Здесь свой календарь и новый год приходит в сентябре, а 31 декабря, как правило, рабочий день и 1 января тоже. И если ты хочешь в первый январский день взять отпуск, его могут не дать, потому что надо работать, а не отдыхать. Не нравится? Пожалуйста - за забором толпа претендентов на твоё место.
   Итак, мой первый Новый Год в Стране.
   Ещё с вечера тридцатого декабря завод был остановлен по экономическим соображениям. Для нас это очень удобное состояние завода так как, можно добраться до тех узлов, которые недоступны в другое время. Одним из таких узлов является печь отжига.
   Представьте себе пятнадцатиметровый тоннель, собранный из металлических секций размерами полтора метра на полтора. Внутри термоизоляция, похожая на плиты спрессованной ваты, воздушные и газовые магистрали и двадцатисантиметровый слой кварцевого песка. Нормальная температура в рабочей зоне - 740 градусов по Цельсию. С заданной скоростью шестнадцать линий проволоки проходят через этот ад кипящего раскалённого песка.
   Последнее время проволока после отжига выходит с царапинами, это значит, что она что-то строгает внутри печи. Если это газовые магистрали, то в один прекрасный момент печь вместе с заводом может стартовать в поднебесье и неизвестно, сколько летать над городом и окружающими горами. Газовые магистрали внутри печи защищены металлическими барьерами, но их состояние в данный момент неизвестно никому. Выяснить, что происходит внутри печи и, по-возможности, произвести ремонт предстоит мне с Игорем.
   Печь выключена ещё вчера и сейчас в рабочей зоне "всего" 56 градусов.
   После утреннего кофе наша группа расходится по заводу. Игорь поручает мне разведку печи, пока они с Жекой заняты на другом участке. Я беру с собой переносную лампу и рукавицы. Пристёгнутые к поясу набор необходимых инструментов и мобильник, всегда на мне.
   На заводе непривычная тишина. Видно как из раскрытых входного и выходного люков печи высоко к потолку поднимается, создавая иллюзию движения предметов, горячий воздух. Нижний уровень рабочей поверхности печи находится над уровнем пола в полутора метрах, кроме того, мешают направляющие. Мне приходится, подсоединив лампу, запрыгивать с ней и кабелем в печь и ползком на четвереньках продвигаться вперёд по ходу проволоки.
   Первый защитный барьер я нахожу быстро. Он в двух метрах от входа. Руками разгребаю горячий песок, который всё время стремится ссыпаться обратно в вырытую мною воронку. Осматриваю барьер и вижу, что он не повреждён. Ползу дальше, ещё полтора метра. Второй барьер также цел. На меня сверху и с боковых стенок сыпется труха от плит термозащиты, колени горят, рабочие брюки уже не спасают от жара, в рукавицах полно горячего песка, дышать нечем, глаза щиплет пот.
   Третий барьер также не повреждён, но на его верхней кромке явно видны царапины. Значит проволока, провисая от неравномерности скорости протяжки, касается барьера. Долго раскапываю четвёртый. Когда, наконец, он показывается из-под песка, всё становится ясно. Вместо барьера я вижу нечто похожее на гигантскую расчёску. Пропилы достигают нескольких сантиметров. Приходится раскапывать газовую магистраль. Трубы из тугоплавкого сплава в нескольких местах слегка надпилены.Что ,в общем-то, и требовалось доказать. Пятого барьера я не нахожу вообще. Сколько не роюсь в песке, кроме магистралей - ничего. Газовую магистраль ощупываю через песок и даже через рукавицы чувствую порезы на поверхности металла. Насколько вовремя мы занялись печью!
   У седьмого барьера мне становится плохо. Кружится голова, изображение плывет, во рту какая-то гадость. Я, как могу, раскапываю остальные барьеры и у девятого, последнего, с облегчением вдыхаю свежий воздух. Из печи я вываливаюсь.
   Уныло бреду в мастерскую и там засовываю голову под струю воды из крана над раковиной. Из зеркала на меня смотрит краснокожий мужик с покрасневшими глазами. Не могу напиться воды. Подошедшему Игорю рисую схему повреждений и мы решаем, как и что надо заменить. Пока готовимся к ремонту и делаем новые барьеры - время уходит, а печь должна быть отремонтирована сегодня.
   После обеда мы с Игорем приступаем к свершению подвига.
   Внутрь печи затаскиваем компактный сварочный аппарат с комплектом электродов, новые барьеры, переносную лампу с длинным кабелем, намотанным на вращающийся барабан. Друг за другом пробираемся к четвёртому барьеру. Тащим с собой "сварочник".
   Снова откапываем четвёртый барьер. Он прикручен болтами к уголкам. Долго возимся с болтами. Наконец, освобождаем из песка порезанный барьер. Устанавливаем новый. Для того, чтобы его приварить необходимо всё время отгребать песок. Игорь успевает прихватить барьер в нескольких точках. Опять отгребаем песок для того, чтобы приварить барьер по всему торцу.
   Дышать нечем. В воздухе пыль от теплоизоляции и дым от сварки. Ждём, пока вытяжка хоть немного очистит атмосферу. Переползаем к месту пятого барьера. Игорь находит его в песке абсолютно случайно, в метре от штатного места. Судя по повреждениям, движущаяся проволока вырвала его вместе с креплением. Кошмар сварки повторяется.
   Ремонт шестого барьера я помню плохо.
   Потом мы сидим в мастерской и пьём кофе. Обсуждаем варианты конструкции для регулировки высоты прохождения проволоки в печи. Проблема в том, что движущаяся проволока режет всё. Только одни материалы меньше, а другие больше. Решаем, что можно сделать из того, что у нас есть и что надо изготовить. Вроде получается неплохо.
   Окончательно, после перегрева в печи, я прихожу в себя в душе. Пучок струй смывает с меня пыль, песок и остатки теплоизоляции. Я понемногу возрождаюсь. Велика сила воды!
   Около шести часов вечера появляюсь дома. В семь часов обнаруживаю себя сидящим напротив телевизора и бездумно переключающим каналы. Благо их более сорока. Делать ничего не хочется. Есть тоже. Горят, обожженные песком, колени, горит лицо, слезятся от сварки глаза.
   До девяти валяюсь на диване, потом начинаю приводить себя в порядок. Мои родные собираются к десяти часам. Накрыть стол, проводить старый год, поговорить, встретить Новый Год. Ёлка, правда, пластмассовая, зато украшения настоящие.
   Вот вам и весь праздник.
   Приблизительно в том же стиле проходит мой день рождения. Только в этот раз я в одиночку сражаюсь с выходным люком печи. Спасибо Ромке-москвичу, который поддержал лапами автопогрузчика перекошенную плиту люка, пока я менял оборвавшийся трос.
  
  
   IV.
   Один в один сливаются дни, летят недели, проходят месяцы. Отшумели дождями март и апрель. Фантастическим зелёным цветом покрылись окружающие горы. Весна!
   Несмотря на буйство природы, наша жизнь на заводе протекает без катаклизмов и серьёзных потрясений. Одни и те же ремонты, одни и те же проблемы. В основном, одни и те же люди. Только редкие происшествия как-то разнообразят бытиё.
   В обычный апрельский день наша группа ударно, чтобы не держать долго остановленную линию вытяжки, меняла один из ведущих электродвигателей с редуктором. Данная конструкция вселяла уважение своими формами и весом. Около двухсот килограммов стали, чугуна, меди и различных смазочных материалов. Весь этот апофеоз технической мысли управлялся центральным компьютером, который и предсказал скорую кончину, казалось бы, вечного агрегата.
   Поскольку подобных устройств на участке функционировало около сорока, то процедура замены была уже давно отработана и мы, довольно быстро, отсоединили всё что нужно. Жека, управлявший автопогрузчиком, на лапах которого мирно висел указанный агрегат, должен был проехать от участка в мастерскую.
   Надо сказать, что за рулем автопогрузчика, Жека начисто забывал, где он находится. Пилотам Формулы-1 можно было смело снимать кепочки в знак уважения перед жениными полётами на таком, неприспособленном для гонок, аппарате, как автопогрузчик. Было в Жеке эдакое ухарство деревенского рубахи-парня.
   Я не видел, как Жека стартовал и как шёл по трассе, но как он финишировал, я разглядел в подробностях. Жека появился у въезда в мастерскую в стиле лихой кавалерийской атаки. Не снижая скорости, он влетел в мастерскую и, тут же автопогрузчик подкинуло на металлических направляющих ворот. Агрегат качнулся на лапах автопогрузчика, немного подумал, и с глухим стуком рухнул на бетонный пол. Жека автоматически затормозил. И вовремя.
   Всё было бы ничего, бывали случаи и сложнее, но за процессом наблюдал наш новый начальник. Он замер, выдохнул, тихо сказал "идиот" и пошёл смотреть на результаты приземления агрегата. Жека уже суетился возле механизма, всем своим видом изображая крайнее недоумение случившимся. Мол, с чего бы это, такому куску железа ни с того, ни с сего спрыгивать с такого надёжного места как лапы автопогрузчика.
   Начальник осмотрел разбившийся на куски чугунный шкив, сделанный в Англии и специально сбалансированный для устранения вибрации, согнутый вал, треснувший корпус редуктора, и, не меняясь в лице, сказал:"Евгений, не с твоей зарплатой делать такие ошибки.". Жека, кроме нечленораздельных звуков, ничего из себя выдавить не мог. Вообще-то, с завода выгоняли народ и за меньшие провинности. Кроме того, последнее время Жека так хотел понравиться новому начальнику.
   Остаток дня ушёл на разборку агрегата. Результаты исследований конструкции пострадавшего были плачевны - использование возможно только в качестве содержимого мусорного бака. Жеку не выгнали, но его звезда неутомимого работника и мастера закатилась на неопределённое время. Если не навсегда. Труды по созданию имиджа незаменимого спеца пропали даром.
   Тем временем, мимо летят человеческие судьбы.
   Отработав месяц, ушёл на больничный с травмированным проволокой глазом, Сашка-ювелир.11 лет он созидал в ювелирной фирме, пока она не разорилась после 11 сентября из-за того, что в Нью-Йорке погиб их офис вместе с запасом готовых к продаже бриллиантов. Сашка-ювелир оказался на улице и по окончанию выплаты пособия не нашёл ничего лучше нашего завода.
   В течение двух часов уволили Михаэля, который не смог освободить от проволоки агрегат дизы и просто выдернул проволоку автопогрузчиком. Кроме проволоки ушёл со своего места и агрегат. Нанесённого ущерба хватило для увольнения. Правда, Михаэль не очень расстроился. По крайней мере, по нему не было видно.
   Стремительно улетел с завода Эдик-москвич. Бакинцы просто подставили его с двумя тоннами брака. Они не любят чужих, хотя, конечно, вида не подают.
   На заводе постоянно идёт смена персонажей, но основной костяк остаётся. Таким мимолётным видением был Стёпа. Здоровый мужик в возрасте за сорок. На стёпином лице написано всё, что он выпил в этой жизни и твёрдая решимость продолжать пить дальше. Его выгонят за появление на рабочем месте в нетрезвом, мягко говоря, виде, но прежде я успею услышать одну из его историй.
   Итак. Стёпа, работая на Территории в фирме по продаже, установке и запуску мощных насосов, выполнял заказ в одном из уцелевших совхозов. Насос, с которым работал Стёпа, был установлен и присоединён к трубопроводам и к электрической сети. Оставалась малость - запустить его и проверить работу. Насос не простой, а предназначенный для откачки жидкого навоза из помещения животноводческой фермы в специальный резервуар. Обслуживать насос должен был знатный насосник района из числа рабочих фермы. Насосник имел своеобразный взгляд на окружающий мир и поэтому практически не выходил из состояния запоя, то есть, действительность практически не воспринимал.
   Поскольку Стёпа отвечал только за агрегаты насоса, то все дерьмопроводы с их входными и выходными вентилями и заглушками были в ведении насосника. В небольшой служебной комнате насосника, коротавшего время от бутылки до бутылки, расположились все органы управления процессом откачки навоза.
   Настала торжественная минута старта. Степа дал насоснику "добро" на включение насоса и пошёл смотреть, как запускается и функционирует его детище. Со старта насос дёрнулся, взревел и плавно перешёл на рычание тон которого, становился всё ниже и ниже. В момент, когда была достигнута самая низкая нота, в комнатке насосника раздался глухой взрыв, здание фермы вздрогнуло, насос взвыл и замолк. В наступившей тишине отчётливо раздавалось какое-то хлюпанье и чавканье. Дверь в комнату насосника была распахнута взрывом и в её проёме показалось человекоподобное существо, покрытое толстым-толстым слоем жидкого навоза. Как вы уже догадались, это был насосник. Таким же слоем были покрыты все поверхности внутри комнаты.
   После того, как Стёпа, попавшейся под руки тряпкой, снял слой материала с лица насосника, тот, контуженый, поведал о случившемся. Он забыл открыть выходной вентиль и насос создал страшной силы давление дерьма в трубопроводе. В конце концов, деревянная заглушка перед вентилем не выдержала и стартовала в потолок, а дерьмо вырвалось на свободу.
   Вот такая вот стёпина история.
  
   И всё бы было хорошо, да начала падать у нас зарплата. Запретили нам часы переработки. С одной стороны вроде бы неплохо, раньше появляешься дома, а с другой - денег много не бывает. Ребята ещё как-то держались, выезжая на ночные аварии, а мне было тоскливо.
   И вот однажды...
  
   И вот однажды в начале мая заехали мы утром в субботу попить пивка в близлежащий монастырь. Мы, это мой, можно сказать, родственник, Сергей и я. Стоя в тени и неспешно потягивая пиво, мы, конечно, говорили о работе. Сергей работал инженером-электронщиком в небольшой фирме и ему всегда было что рассказать. Фирма специализировалась на разработке и выпуске малыми партиями специальных преобразователей для аварийного освещения. Свой рынок у фирмы был, всемирные катаклизмы её не беспокоили и она, уже несколько лет, тихо и мирно сосуществовала с экономикой Страны.
   Вот тут Сергей и сообщил о том, что на фирме ищут инженера, в основном, для наладки и ремонта преобразователей. До сих пор я не знаю, как у меня вырвалось предложение о своей кандидатуре. Сергей несколько удивлённо посмотрел на меня и согласился поговорить с начальником по имени Моше.
   На следующий день было получено "добро" на мои смотрины. Я взял недельный отпуск на любимом заводе и в одно прекрасное майское утро вместе с Сергеем поехал показываться.
   Чудная сельская местность в центре Страны. Редкая машина проедет по улочке со стройными рядами неогороженных вилл.
   Неожиданный заезд в большой двор с двумя металлическими ангарами. В подвижной створке одного из них прорезана дверь, на которой красуется надпись "Склад N2".За дверью - громадное пространство склада с аккуратными рядами стеллажей до потолка. На стеллажах какие-то картонные ящики необыкновенных размеров. Слева - перегородка до потолка и в ней дверь. Мы заходим в неё и попадаем в помещение без окон, с искусственным освещением, то же всё в стеллажах. Прямо дальше - проход в ещё одно помещение с тремя рабочими столами.
   Всё это выглядит как лавка старьёвщика. На всём налёт древности и старины. Потрепанные измерительные приборы, осциллографы и блоки питания. Поцарапанные шкафы с комплектующими. Впечатление - мы в мастерской у изобретателя - одиночки.
   Наступает торжественный момент - меня представляют Моше.
   Я увидел достаточно пожилого человека, в меру обрюзгшего для своего возраста, в очках на крупном носу и неуловимым взглядом. Было в нём что-то жабье.
   После первых обязательных фраз, Моше передал меня Сергею и я начал работу.
   Суть моей деятельности заключалась в переделке старых преобразователей под поступивший заказ, с последующей проверкой работоспособности. Для выполнения этой работы было достаточно квалифицированного радиомонтажника времён расцвета Большой страны, но здесь это должен был делать инженер.
   О постановке задачи на выполнение заказа можно было бы написать роман.
   Моше появлялся с утра и, как большинство людей со слабым слухом, начинал орать. После его короткого и яростного монолога выяснялось, что сегодня ему надо сделать несколько десятков преобразователей с такими-то характеристиками. Как правило, характеристики были абсолютно фантастическими. Во-первых, Моше брал все заказы подряд, в надежде, что их удастся выполнить. Во-вторых, злейшим врагом Моше был закон сохранения энергии. Он никак не мог понять, что передавать энергию можно только с потерями. Лишь однажды я увидел искорку понимания в его глазах, когда ему объяснили, что невозможно вынуть из кармана семь шекелей, если их там всего пять. В-третьих, в большинстве случаев не хватало каких-то деталей или надо было делать под новый заказ новые трансформаторы.
   В соответствии с древней восточной традицией Моше не хотел слышать плохих новостей, а человек, взявший на себя смелость сообщить ему о том, что заказ сделать непросто, рисковал многим, вплоть до потери работы.
   Апофеоз творческой деятельности наступал тогда, когда Моше набирал несколько заказов. Все они валились одновременно и представить себе, что надо делать в первую очередь было просто невозможно. Всё надо было делать сразу. Дав работу в десять утра, Моше уже в двенадцать орал, что прошло уже полдня, а ничего не готово и что это за инженеры, которые не могут быстро всё сделать.
   Стиль работы Моше можно постичь на примере следующей аналогии.
   Представьте, что вам дают задание поднять 120 кг. После ваших многократных неудачных попыток, вам говорят, ладно, давай подымай 100 кг. После того, как вы еле живы, а поднять ничего не удаётся, вам говорят, ладно, чёрт с тобой, подымай 60кг, нам больше и не нужно.
   Вообще, довольно быстро выяснилось, что у Моше понятия нет об основах управленческой деятельности. Имея восемь человек в подчинении, Моше умудрялся поставить всех на дыбы, создать атмосферу вечного аврала и с восторгом наблюдать со стороны, как человек корячится в цейтноте. О каком-то планировании работ не могло быть и речи. Всё делалось в последний момент потому, что должно быть готово вчера.
   Моя испытательная неделя пролетела в сплошном кошмаре. Сергей помогал мне как мог. В результате этой бурной деятельности Моше вынес свой приговор и я был принят на работу.
   Прощальный банкет по поводу моего увольнения с завода прошёл в эвкалиптовой роще и закончился наилучшими пожеланиями с обеих сторон. Я попрощался с ребятами, прекрасно понимая, что позади остаётся один из эпизодов жизненного пути.
  
  
  
  
   V
  
   Итак, я начинаю работать инженером.
   Играющий состав нашей фирмы выглядел следующим образом. В ней существовало два отделения. Одно занималось только продажей электробытовых приборов и их ремонтом по гарантии. Командовал парадом в этой области Коко. Вообще-то, его звали Яков Коэн, но он отзывался и на сокращённое имя Коко. Второе, наше, разрабатывало и изготавливало преобразователи для аварийного освещения. Во главе нашей команды стоял Моше.
   К моменту моего прихода, мозгом разработки был Володя, по крайней мере, он создавал вокруг себя такой ореол. С программой по разводке печатных плат работала Люда. Двое сборщиков - Серёга-шахтёр и румынка Сюзи. Особо тонкими работами занималась Галя, по профессии гидрогеолог. Ещё один разработчик - Сергей. Ну и я. Вот такая вот бригада с утра до вечера выполняла прихоти Моше.
   Мой приход стоил работы ещё одному инженеру, который давно не нравился Моше. Через неделю улетела с работы Люда. Утром, перед началом работы, она любила выпить чашечку кофе, выкурить сигарету и мило поболтать с кем-нибудь за жизнь. Моше вид, неработающего или работающего недостаточно быстро подчинённого, приводил в бешенство. Сдерживать себя при общении с нами он считал ниже своего достоинства и, наткнувшись в очередной раз на утреннюю Люду, вышел из себя. В результате яростного диалога, в ходе которого Моше орал, что хватит курить, а Люда орала, что, мол, не тебе, Моше, решать когда и где мне курить, Люда, перекинув сумочку через плечо, попрощалась со всеми и покинула территорию нашего колхоза.
   Моше долго не мог успокоиться, носился по лавке и без устали кудахтал. Наконец, сел собирать очередные светильники и затих. На него иногда находило и он с увлечением принимался выполнять работу слесаря, забыв про свои полномочия руководителя.
   Через месяц интеллектуального труда мне была предоставлена возможность блеснуть манерами. Моше приволок два метровых картонных ящика со старыми неработающими преобразователями, изъятыми у клиентов. Заказы шли, а новых плат с завода не было. Поэтому мне поставлена задача - из сгоревшей рухляди делать преобразователи под новые заказы. После моего ремонта они будут проданы заказчикам как новые. Такой вот бизнес.
   Работа закипела. Я меняю трансформаторы, транзисторы, конденсаторы, резисторы. Всё, что может сгореть и, конечно, сгорело. Помимо того, что сами преобразователи сделаны, из экономии, не лучшим образом, ещё и клиенты сказочные. На вход аккумуляторов запросто могут подать напряжение сети и тогда всё пылает, как хочет.
   Моше ходит довольный. Он думает, что зарабатывает на моих ремонтах кучу денег. Простые арифметические операции показывают, что если из стоимости преобразователя вычесть стоимость установленных новых деталей и стоимость затраченного времени, то остаток невелик. Но Моше не до того. Забыв обо всём, он с увлечением собирает светильники, всаживает в них какие-то аккумуляторы с очередной мусорки и спихивает готовую продукцию заказчикам.
   Пока я ковыряюсь в мусоре, в лавке происходят следующие события.
  Ещё до моего прихода фирма участвовала в выставке в Германии и, надо признать, произвела впечатление. Европейцам, с их менталитетом и подходом к качеству продукции и в голову не могло прийти, что им демонстрируют опытные образцы, существующие в одном экземпляре, а не серийную продукцию, защищённую сертификатами.
   Моше со товарищи понятия не имели о том, что опытный и серийный образцы - это две разные вещи и то, что удалось один раз, не всегда можно повторить в серии. В результате, два новых изделия, показанных на выставке, вот уже несколько месяцев доводили до ума, но проблемы оставались. К моменту, когда я закончил разгребать мусор и с завода пришли платы для новых преобразователей, одна из разработок была доведена до состояния опытной партии и, обслуживающий нас, завод приступил к её изготовлению.
   Но не тут то было. Сердцем нового изделия, для краткости назову его АС/DC, являлось маленькое ферритовое колечко, обладающее строго определенными характеристиками. Моше посчитал, что, колечко установленное в опытном образе, дорогое и приобрёл для партии в 2000 штук самое дешёвое. Это была катастрофа.
   Замена кольца тянула за собой перерасчёт ряда деталей и проведение дополнительных испытаний. На всё это Моше дал день и, особо не вникая в полученную информацию, приступил к изготовлению партии в 2000 штук. Видно большие деньги виделись ему на горизонте.
   Внедрение AC/DC в серию закончилось для разработчика Володи увольнением. Моше, не понимавший сути проблем, давно недовольный Володей из-за того, что тот долго доводит изделие, решил, что в услугах Володи он больше не нуждается. Володю отправили в отпуск, а по возвращению - уволили. Володя стойко перенёс известие и, коротко распрощавшись, покинул нас.
   Проклятое AC/DC надолго стало бичом фирмы. Моше продолжал менять ферритовые кольца, доставая их на какой-то свалке. Характеристики колец, естественно, оставались неизвестными и подбирать соответствующие элементы приходилось опытным путём, не имея времени на продолжительные испытания. После продажи первой партии, изделия начали возвращаться со сгоревшими элементами и просто в неузнаваемом виде. Моше наконец-то забеспокоился. Практика втуливания клиенту недоведённой продукции начала приносить свои плоды. Ремонты AC/DC проходили очень болезненно и если бы не Галя с её фантастическими способностями к тонким работам, то неизвестно, чем бы всё кончилось.
   Итак, работа приняла следующий характер. Проверка новых преобразователей, ремонт старых, проверка новых AC/DC и ремонт сгоревших. Темп оставался прежним: рок - н - ролл.
   В суете будней происходили и другие события. У Моше появились заказы, для выполнения которых, необходимо провести некоторую разработку. Прежде всего, это светильник с зарядкой от солнечной батареи и светильник с максимально возможной отдачей света.
   Поскольку времени на эти разработки у нас нет, Моше берёт на работу ещё одного инженера. Так на фирме появляется Марк. Сама интеллигентность, прекрасно поставленная речь, в прошлом компьютерщик и альпинист, Марк был из нашего времени и из нашего круга. Ясно, что Марк никогда не занимался такого рода техникой, но, во-первых, кто занимался, а во-вторых, ничего сложного здесь нет. Недели через две Марк уже вовсю воплощал на плате свои идеи.
   Периодически они бурно обсуждали с Сергеем очередное техническое решение, потом Марк во время перекура рассказывал о том какие исследования он провёл и дело потихоньку двигалось.
   Когда у Марка прошёл трудовой зажёг, выяснилось, что выполнить задачи, поставленные Моше, очень трудно, поскольку они находятся в противоречии с законами физики. То есть они выполнимы, но для этого нужен другой аккумулятор, а он стоит на доллар дороже. Употребление фразы "на доллар дороже" ввергало Моше в состоянии транса из которого вывести его было практически невозможно.
   А ларчик открывался очень просто. Моше, помимо основной зарплаты, имел 20% прибыли от продажи преобразователей и, к тому же, указывал завышенные цены на комплектующие, деля потом разницу с поставщиком этих комплектующих. Короче, Моше доил фирму как хотел. Самое смешное - он был уверен в том, что никто ни о чём не догадывается и раздувал щёки по поводу своей хитрости и ума.
   Несмотря на опереточный характер ситуации, всё было не так безобидно. Любой из нас мог попасть под очередной приступ самодурства Моше и оказаться без работы. В поисках новой прошло бы неизвестно сколько времени, а платежи валились бы независимо от того работаешь ты или нет. Поэтому наша зависимость от Моше была достаточно велика и вы себе не представляете, каково было работать во власти идиота.
   Марк героически сражался то с перегревом транзисторов, то с недостаточным, по мнению Моше, количеством света. Когда Марк окончательно извёлся и новых результатов не стало совсем, Моше решил, что видно это и есть предел и переключил Марка на другой проект. На человека жалко было смотреть, он искал здравый смысл там где его не могло быть, естественно, не находил и продолжал искать. Моше нужен был быстрый и дешёвый результат, которого не было. Над Марком, потихоньку, начали сгущаться тучи.
   И вот в суете рабочих будней наметились некоторые изменения. На сцене всё чаще и чаще стал появляться новый персонаж. Глава второго нашего отделения - господин Коко. Тот самый глава соседнего отделения. Среднего роста и полноты, в возрасте около 45 лет, с большими глазами и постоянным устойчивым запахом дезодоранта. Мне он чем-то напоминал попугая.
   Очень вежливый и спокойный, он приходил в наш "сарай" и стоял возле каждого, смотрел, как мы работаем. Интересно ему было. Иногда он спрашивал, а что это ты делаешь? Лично мне было чрезвычайно трудно объяснять на иврите, что я вынужден искать решение, поставленной Моше, задачи: быстро и дешёво, а главное ничего не переделывая, добиться максимального света лампы при минимальном потребляемом токе от старого аккумулятора с "мусорки". При этом наблюдается насыщение трансформатора, не предназначенного для данной конструкции, перегрев транзисторов, которые нельзя заменить более мощными и затяжной запуск лампы, из-за того, что используется не тот аккумулятор. В результате, выходного напряжения преобразователя не хватает для пробоя газового промежутка внутри лампы.
   Блеска понимания в глазах Коко я так и не видел. Он кивал, качал головой и тихонько покидал меня для того, чтобы всё повторить у соседнего рабочего стола .Моше зверел и запрещал нам общаться с Коко. Тем не менее, визиты Коко продолжались с завидной регулярностью.
   И вот настал тот светлый час, когда лавка начала изменяться более энергично.
  
   Стояла августовская жара.
   Старенькие кондиционеры в нашем "сарае" молотили на полную мощность вместе с переносными вентиляторами. Все ударно трудились, каждый на своём поприще, кроме Моше, который всем мешал да ещё последнее время взял в привычку в обеденное время опрокидывать в себя какую-то гадость. В результате, от него за версту несло алкоголем, а сам он нес такую ахинею, что редкий психиатр мог бы поставить диагноз этому клиническому случаю.
   Находясь в таком состоянии, Моше подсаживался к кому-нибудь из нас и заказывал цирковой номер с преобразователем. Делать нечего - приходилось исполнять. Результатами экспериментов были, как правило, снопы искр, щелканье автоматов защиты сети или пропадание света на фирме вообще. Натешившись, Моше куда-то исчезал и возвращался через пару часов в относительно нормальном состоянии. Так долго продолжаться не могло и в один прекрасный день, Сергей, допущенный к общению с шефами, принёс потрясающую новость: разработку забирали из-под крылышка Моше и передавали Коко.
   Внешне, казалось, ничего не изменилось. Моше всё также раздавал свои приказания, мы их выполняли, как могли. Сергей и Марк сражались со своими разработками, а мы сражались с преобразователями. Однако...
   В один прекрасный день меня переселили в отдельную комнату с современным кондиционером, оснастили несколькими новыми приборами и анализатором спектра (последний, правда, с "помойки"). Я организовал для себя новое рабочее место и с этого момента занимался только испытаниями, изредка отвлекаясь на ремонты. Данное веяние было рождено разговором Сергея с Коко о том, что в лавке каждый должен заниматься той областью, в которой он специалист. Для Коко подобное утверждение было открытием, ибо он считал, что любой инженер знает и умеет делать всё - от ведра до самолёта.
   Моя работа начинает приобретать относительно современный вид. В моём стареньком компьютере появляются файлы с данными, графики и расчёты.
  
  
   VI
  
   Марка увольняют прямо с утра. Он приходит на работу, выпивает свой утренний кофе, успевает на перекуре поболтать с нами и получает известие от Моше о своём увольнении. Ему даже не дают нормально попрощаться с нами, так как Моше, встретив его в моей комнате, задаёт вопрос:"Ты ещё здесь?".Я больше не встречу Марка, по слухам он ещё полгода будет без работы, а потом устроится в какую-то фирму по тем же своим программистским делам.
   К тому октябрьскому утру, когда Марк покинет наш "сарай", на фирме появляются два новых человека.
   Первой, для выполнения ремонтов, которыми занимался я, Моше берёт Таню. Молчаливая, со спортивной фигурой, маленького роста, она работала в Большой стране научным сотрудником в НИИ, занимаясь электронными пушками в электровакуумных приборах. Понятно, что её сфера деятельности далека от нашей тематики, но она героически принимается за дело. По началу нам приходится помогать ей, рассказывая, как работает тот или иной узел или вдаваясь в курс физики. Через месяц титанического труда Таня ремонтирует преобразователи, хотя и не в таком темпе, в каком требует работать Моше. Тем не менее, пока, Моше доволен её молчаливостью и исполнительностью.
   Вскоре, на смену Марку, приходит ещё один Сергей. Поскольку на фирме уже три Сергея, приходится объяснять, что у "русских" имя собственное не так важно для идентификации человека, как сочетание имени собственного, имени отца (отчества) и имени семьи (фамилии). Наш новый сотрудник, в дальнейшем я буду называть его Генштаб, был из той категории разработчиков, которая имела непосредственное отношение к разработке и созданию энергосистемы космической станции "Мир".
   Попав в Страну пять лет назад, он застал то состояние электроники, когда инженеры выбирали себе фирмы с наилучшими условиями. Уже через месяц после приезда он участвовал в разработке, поскольку для этого не требовалось знание иврита. Точно также он разделил судьбу этой электроники, оказавшись через четыре года без работы. Поиски её и привели Генштаба в наш "сарай".
   После ознакомительной экскурсии по нашим "огородам", Генштаб, будучи человеком немногословным и солидным, особых восторгов не проявил и сказал, что ему нужна ещё неделя, чтобы привести свои дела в порядок. Как потом он рассказывал, будучи поражённым, в каких условиях, оказывается, можно заниматься разработкой, испытаниями и производством, всю эту неделю он уговаривал себя идти работать к нам в "сарай". Нужда в деньгах победила и наши ряды пополнились ещё одним разработчиком. Две недели Генштаб входил в курс дела, после чего, ещё через две недели, начал выдавать результаты.
   Использовалась в наших разработках, начиная с AC/DC, небольшая микросхема, основной задачей которой было - следить за несколькими параметрами и, при достижения ими заданных пределов, производить необходимые переключения. С её нормальной работой была связана куча проблем.
   Оказалось, что Генштаб знал эту микросхему. Её возможности использовались не полностью и, мягко говоря, не совсем правильно. Вдвоём с Сергеем они навалились на проект с солнечными батареями и вот - первый результат: 6 часов аварийного освещения с необходимой логикой срабатывания.
   Мы согласовываем программу испытаний и начинаем гонять сутками это порождение человеческого разума. Сразу выясняется, что в числе предполагаемых к поставке аккумуляторов есть бракованные. Моше скромно тупит глазки.
   Изделие пашет практически без замечаний, выполняя всё, что на него возложено. Впервые в лавке я получаю удовольствие от работы нашего детища.
   Моше, чувствуя, что его невмешательство в проект, привело к успешному исходу, ставит палки в колёса и каркает под руку. Но решения уже принимает не он. Его звезда начинает клониться к закату и он всё больше и больше становится похожим на того, кем он есть на самом деле: на уставшего пожилого человека, которому уже давно пора возиться с внуками, разъезжать по курортам и наслаждаться покоем, а не мотаться каждый день работу.
   Заказчику очень нравится наша разработка и он, счастливый, отбывает с опытными образцами для своих дальнейших испытаний.
   Следующим проектом оказывается "американец". История появления этого проекта уходит своими корнями в то время, когда наш менеджер Норберто катался по бескрайним просторам Соединённых Штатов в надежде урвать хоть какой-нибудь заказ. Судьба улыбнулась ему и одна из, не последних, американских фирм, прельщенная маленькими размерами нашего изделия, заказала нам разработку преобразователя.
   Специфика заказа состояла в том, что у американцев были особенные лампы, с которыми нам ещё не приходилось сталкиваться. Моше, не видя своих интересов в этом деле, всячески бойкотировал работы. Тянулось это довольно долго, пока американцам не надоело и они попросили прислать опытные образцы и данные о нашей фирме к определённому числу, иначе - им уже ничего не надо.
   Данные о фирме сделали с помощью фотомонтажа, на котором наша фирма располагалась в прекрасном многоэтажном здании на берегу моря и имела в своём составе около 40 монтажников и 20 инженеров.
   С опытными образцами дело обстояло сложнее. Дело тронулось с места только тогда, когда Моше мягко отодвинули в сторону и наши ребята интенсивно принялись за разработку. На меня навалились испытания различных вариантов изделия. Если с маломощными лампами проблем не было, то с самой мощной ситуация была неясна. С одной стороны мы должны были обеспечить необходимое время работы, с другой постараться обойтись дешёвым аккумулятором. Ибо других наши шефы не признавали. Их не смущало наличие дорогих французских батарей в образцах других фирм.
   После нескольких месяцев напряжённого труда вырисовался вариант, который, похоже, удовлетворял всем требованиям. К этому времени американцы прислали факс с последним предупреждением. В истерическом темпе мы изготовили 20 преобразователей, укомплектовали их какими-то проводами и аккумуляторами, собрали в металлических корпусах, изготовленных жестянщиком на рынке, и в последний установленный день, вечерним самолётом, отослали в Штаты. Спасла разница во времени.
   С нетерпением ожидаем результатов. Американцы не спешат и ещё неделю не могут провести наш груз через таможню.
   И вот он, долгожданный ответ. Американцы не только довольны - они в восторге. Демонстрация нашего изделия потенциальным заказчикам, прошла с ошеломляющим успехом. Программа заказов составляет около 300 тысяч штук на протяжении пяти лет.
   Наши шефы - в состоянии эйфории. На горизонте их финансового положения наметился восход долларовой звезды.
   На гребне радостной волны увольняют Моше. Во-первых, стало очевидным, что его отстранение от руководства проектами приводит к их успешному исходу. Во-вторых, всплыли его комбинации со стоимостями комплектующих.
   Моше уходит не попрощавшись. Нас это не очень огорчает, потому что справедливость восторжествовала. Когда я увидел этого старика, выброшенного на улицу за ненадобностью, у меня пропало всякое желание высказать ему напоследок всё, что я о нём думаю.
   Вслед за уходом Моше наступило время больших перемен.
   Во-первых, над офисом Коко, располагавшемся в другом, более цивилизованном ангаре, для инженеров заделали две комнаты. В белых гипсокартонных тонах, не поверите, с деревянными полами из лакированных досок и кондиционером. Во-вторых, такую же комнату сделали для участка сборки. В-третьих, мы туда переехали. Вся мошина рухлядь, как напоминание о его присутствии на фирме, была безжалостно выброшена.
   После нескольких радостных дней приходит горькое отрезвление. Американцы потребовали, в качестве условия продолжения сотрудничества, прохождения испытаний на соответствие требованиям безопасности в известнейшей в мире американской лаборатории UL. После того, как нами получен двухтомный американский стандарт и сообщение лаборатории с перечнем испытаний, наступило время глубоких раздумий.
   Изучение стандарта и разработка алгоритма испытаний заняла неделю.
   После напряжённой учёбы прояснились необходимые изменения. Народ засучил рукава. Переделали зарядное устройство, испытали его при различных напряжениях и температуре. Переделали разводку печатной платы. Заказали фирменные трансформаторы. Интенсивно искали необходимые разъёмы и соединительные провода. Над всеми этими изменениями висел груз цены на изделие, установленной американцами.
   Наконец, изделие вырисовалось во всей своей красе. Не всё удалось сделать, как хотелось, но в начале августа мы отсылаем образцы на испытания в Штаты.
   Пока американцы возятся с испытаниями, наша жизнь идёт своим чередом. Фирма-заказчик просит прислать в рекламных целях 200 образцов. Начинается изготовление продукции собственными силами. Этот трудовой подвиг, в лучших традициях отечественного стиля работы, заканчивается тотальным авралом в последний день перед отправкой. Все - никакие.
   Когда через некоторое время приходит заказ ещё на 5000, то в дело вступает гордость отечественной электроники - заводишко в Петах Тикве. Оборудование там вполне современное, уровень работ - тоже. Мощности завода позволяют производить 200 плат в день. Проверка первой партии выявляет 25% брака по причине ошибок в монтаже и некачественной пайки линией элементов поверхностного монтажа.
   Коко в трансе. Мы тоже. День уходит на составление перечня ошибок и их выявление.
   Следующая партия даёт уже 10% брака, а ниже 4% мы не опустимся никогда. К счастью для всех - брак устраняемый.
   В середине октября из американской испытательной лаборатории приходит первая "вонючка". Для соответствия определённым требованиям американцы рекомендуют ввести некоторые изменения в конструкцию корпуса. Начинаются поиски решения, которое бы ничего не стоило. Вообще. Без денег. После недели упорных поисков американцы получают наш ответ, который их удовлетворяет.
   Через некоторое время приходит следующий сюрприз. В аккумуляторы необходимо встраивать предохранители. Китайская фирма, производящая для нас аккумуляторы, соглашается сделать это. Отбились.
   В середине ноября приходит очередное сообщение, которое производит впечатление многократного расстрела.
   Аккумуляторы, которыми мы комплектуем наши изделия, не проходят испытания в температуре. То есть, когда мы проверяли образцы аккумуляторов у себя - они проходили, а теперь - нет. В результате стремительного расследования выяснилось, что, во-первых, китайская фирма-изготовитель и не гарантирует работу своих аккумуляторов в температуре, а во-вторых, Коко, пытаясь обмануть американцев, послал часть аккумуляторов в обычном, а не в высокотемпературном исполнении. Американские испытатели, незнакомые с подобными выходками в стиле иерусалимского базара, старательно провели испытания и очень вежливо сообщили нам об их негативных результатах.
   Только после этого неудавшегося трюка начинается поиск поставщика настоящих аккумуляторов. Из сайта американской лаборатории мы вытаскиваем атрибуты китайских фирм, аккумуляторы которых прошли испытания.
   Обогащённый подобной информацией, Норберто, менеджер по продажам, связывается с китайцами. О поставщиках из других стран речь не идёт по причине стоимости аккумуляторов. Ещё неделю мы ждём новые аккумуляторы. Испытываем. Всё в порядке. Посылаем.
   Ждём результатов.
   Параллельно всей этой суете у нас продвигаются ещё несколько проектов. Вообще, на фирме наблюдается творческий подъём. Честно говоря, не понятно, почему. Если мы пройдём испытания и выйдем на американский рынок, то лично для нас, может ничего не изменится. Более того, если наступит эра дележа денег, нас могут просто подвинуть в сторону, как мавров, сделавших своё дело.
   А пока, мы готовим нашего "американца" под европейский стандарт. Здесь мы не ограничены габаритами и ценой, поэтому удаётся провести все задумки. К середине января, Норберто, вооружённый партией нашего изделия в европейском исполнении и различными материалами с результатами наших испытаний отбывает в Европу по маршруту Великобритания, Голландия, Австрия.
   Торжественный день наступает 14 января. Американцы извещают о благоприятном завершении испытаний. Мы - первая фирма в Стране, которая проходит такой уровень испытаний с данным видом изделий.
   По дороге домой мы с Сергеем заходим в "русский" магазин, закупаем всё к столу и торжественно отмечаем нашу победу.
  
  
   VII
  
   Норберто возвращается из Европы триумфатором.
   Он заключил предварительный договор с англичанами и привёз интереснейший заказ на разработку для одной из известных немецких фирм. Правда, голландские и австрийские фирмы отказались от встреч, но на фоне общего успеха, эта, как считает Норберто, антисемитская выходка не очень огорчает.
   Коко тут же опускает Норберто на землю. Цена изделия, указанная англичанами, не обеспечивает 200% прибыли. Только 140%. Разговор происходит на таких повышенных тонах, что инфаркт у одного из спорящих кажется неминуемым. Результатом этого митинга становятся работы по уменьшению себестоимости изделия (хотя, куда уже ниже) и поиски дешёвого изготовителя. Конечно, в Китае.
   Заказ на разработку по-настоящему интересен. Популярно, задача может быть сформулирована следующим образом. Представьте себе мощный фонарь, в который можно вставлять любые лампочки и любые аккумуляторы. Изделие само определит, что в него вставили и выберет оптимальный, в данных условиях, режим работы.
   Понятно, что это будет автоматическая самонастраивающаяся система и тут немцы со своим заказом попали прямо в точку. Мы загорелись идеей.
   Процесс успешного управления, будь-то техническая система, семья или социальный слой предусматривает доскональное знание объекта управления. Это закон без исключений.
   В нашем случае этот факт привёл к большому количеству измерений, проверок, исследований, моделирования и макетирования. Постепенно вырисовалась вся гамма того, с чем нам придётся работать.
   Целыми днями я снимал характеристики аккумуляторов, ламп, зарядных устройств и макетов преобразователей. Генштаб и Сергей тоже в творческой эйфории. Время летит, оставляя недели, как вехи.
   Коко, видя, что работа кипит, не докучает нам своими посещениями и расспросами.
   В создавшейся ситуации была доля пикантности. Норберто, который, по роду своей деятельности, был продавец, а не специалист в какой-нибудь технической отрасли, заявил немцам, что мы слепим эту разработку за две недели. Понятно, что за две недели выполнить сей заказ, не представлялось никакой возможности, но Норберто это не смущало. Дал слово - гуляй смело!
   Через месяц немцы начали бомбардировать нас письмами. Что им отвечали Коко и Норберто, мы не знали, но работа шла в прежнем истерическом темпе.
   Через пару месяцев, к апрелю, у нас вырисовываются контуры будущего изделия. По габаритам мы вписываемся в заданные размеры, хотя это и нелегко.
   В какой-то момент я вываливаюсь из общего ритма, потому как, из Англии возвращаются оба наших изделия. Заказчик просил предоставить ему для проверок два образца. Оба приходят в нерабочем состоянии. Паники нет, но народ напрягся.
   Причина находится довольно быстро. В обоих изделиях пробиты выходные высоковольтные конденсаторы. Мы меняем их на образцы другого производителя, гоняем изделия несколько дней в непрерывном режиме и опять отсылаем в Англию.
   Первый, но не последний, привет от китайских изготовителей. У них одна и та же деталь может стоить разные деньги. Мы объясняем Коко, что чем дешевле, тем хуже, но особой поддержки не находим. Магия дешевизны продолжает действовать. Кроме того, у китайских коллег есть одна нехорошая черта - они меняют комплектацию, не предупреждая нас. Им так выгодно и всё остальное не играет никакой роли. И ничего не поделаешь. Стоимость работ в Китае в несколько раз меньше, чем у нас. Какая уж, тут поддержка отечественного производителя!
   Тем временем, оживает первый образец нашего универсального "немца".
   Ни на что более не остаётся времени. Заряд, разряд. Корректировка параметров прекращения заряда. То же самое в температуре. Корректировка программы. Измерение характеристик в нормальных условиях и в температуре. Корректировка преобразователя. Корректировка программы запуска, определения типа лампы и энергетических характеристик. Для мощных ламп мы не вкладываемся в европейские требования к времени работы. Опять корректировки.
   Наконец, всё устаканивается. Я начинаю измерять характеристики " немца" для нашего каталога. Коко доволен и просит тоже самое сделать для других преобразователей.
   Мир сжался до пространства между работой и домом.
   Эпопея с потомками Гёте, Шиллера, Вагнера и Адольфа Алоизиевича заканчивается плачевно. На фирму приходит "вонючка", в которой нас извещают о разрыве деловых отношений. Коко и Норберто нисколько не огорчаются, поскольку у них на руках, готовая к серийному производству, передовая в своей отрасли, разработка.
   Мы втроём в шоке. По нашим понятиям, упустить возможность выйти на европейский рынок с абсолютно новым изделием, да ещё и с монопольными правами на него - профессиональный крах менеджера. Ведь можно было попробовать заболтать немцев или, на худой конец, выслать им опытный образец. То есть, показать, что мы все озабочены только их заказом и только обстоятельства непреодолимой силы мешают нам всё сделать в срок.
   Здесь мы, кстати, не в первый раз, сталкиваемся с местным пониманием способа ведения дел. Ну, сорвались немцы, так будут другие. Ну, не будут, так и не надо. Куда спешить в такую жару?! Жить то надо в кайф, а не на работе.
   Была у "немца" и ещё одна большая неприятность. Прямо не судьба ему была увидеть свет!
   Когда основные технические решения в изделии определены и опытный образец отлажен, наступает волнительный, для нашего руководства момент - подсчёт себестоимости изделия и, соответственно, определение будущей прибыли (не будем забывать, что цена в продаже определяется рынком). Если прибыль не удовлетворяет, то рассматриваются попытки снизить себестоимость. При этом, наши "орлы" в лабиринте возможных решений видели следующие пути: уменьшение количества комплектующих, то есть упрощение схемы, поиск продавца с минимальной ценой на комплектующие и поиск дешёвого производителя.
   Данные меры являются классическими и дают результат только до известного предела, за которым изделие перестаёт быть тем, чем оно есть. Вот этого предела, ни Коко, ни Норберто не знали. Нельзя удешевлять изделие до бесконечности - этот закон остался вне их понимания. Увеличение прибыли на центы, а потом на доли цента, умножение их на возможное количество выпущенных изделий, приводило к постоянно возрастающей сумме чистого дохода. Это была мания.
   Несмотря на все ухищрения, получить более 40% чистой прибыли не получалось. Это был смертный приговор.
   В результате - "немец" так никогда и не был запущен в серию.
  
   Долго сокрушаться по поводу упущенных возможностей раскрутить фирму, нам не дали. Повалила новая работа.
  
   Чтобы несколько прояснить происходившее, я позволю себе небольшое отступление.
   Ещё до моего прихода в "храм науки", в нём вяло, как шизофрения, протекала одна разработка. Суть этой, без сомнения, передовой идеи, заключалась в следующем.
   Всем аварийным источникам освещения в общественных или производственных зданиях, для определения причины пропадания сети питания, необходима была отдельная линия. Иначе, отличить осмысленное выключение от аварийного пропадания, система не могла. В случае с небоскрёбами эта дополнительная линия выливалась в километры и центнеры дополнительной проводки.
   Кому пришла в голову идея отказаться от линии и просто тестировать сеть с целью определения состояния выключателя, сейчас сказать трудно. Недоброй памяти Моше, утверждал, что ему, но в это никто не верил. Идея тянула на патент и в случае успешного исхода давала возможность реализовать древнюю мечту человечества - получать деньги, ничего для этого не делая. Например, в виде отчислений от каждого выпущенного по патенту изделия. Вероятность реализовать такую задумку кружила голову и нашим руководителям.
  
   К моменту, когда Генштаб и Сергей взялись осуществить идею путём создания тестирующего канала и соответствующей программы, существовал уже десяток вариантов конструкции изделия. Всё они болели одними и теми же болезнями. Во-первых, состояние выключателя в линии устойчиво не определялось из-за помех. Во-вторых, вся конструкция грелась, сводя на нет ёмкость, установленных внутри, аккумуляторов. В-третьих, требования компактности (изделие вместе с компактной флуоресцентной лампой в виде виноградной кисти, двумя преобразователями, зарядкой и аккумуляторами ввинчивалось в патрон для обыкновенной лампы накаливания) приводили к необходимости головоломных конструкторских решений.
   Практически каждая волна инженеров, накатывавшихся на фирму, привлекалась к решению этой головоломки. В потаённых углах, как немые свидетели былых сражений, стояли картонные ящики с печатными платами, пластиковыми корпусами и другими элементами неудачных конструкций.
   Ребята, используя, полученный в предыдущих разработках, опыт принялись за дело. Всё спорилось. Мне, даже, пришлось моделировать в среде Semulink элементы системы управления. Я помолодел душою, выводя на дисплей многочисленные графики частотных характеристик и переходных процессов.
   В общем, это была настоящая инженерная работа.
  
   Патентное изделие, назову его Smart, отняло у нас всё лето и значительную часть осени. Как это часто бывает в маленьких частных фирмах, речь об отпусках, при таком режиме работы, не шла. Прямо Советский Союз какой-то - сначала достижение цели, потом интересы людей.
   Не прошло и месяца после встречи Нового Года (как известно, он наступает в сентябре) и переживаний Ссудного Дня (каяться надо во всех гадостях, что совершил за год и просить у всех прощения), как триумфальное шествие нашей коллективной инженерной мысли было остановлено двумя проблемами. Во-первых, если в одной линии находились более двух Smart-ов, то они начинали находить сами себя и забывали про сеть, а во-вторых, снизить температуру аккумуляторов ниже 60 градусов не удавалось.
   В первом случае начались усиленные изыски в программе, во втором - необходимо было что-то делать с конструкцией, выделяемой мощностью и аккумуляторами.
   Генштаб глубоко нырнул в программу, а мы с Сергеем принялись за всё остальное.
  Нет, можно, конечно было, использовать высокотемпературные аккумуляторы, с рабочей температурой до 70 градусов, но они стоили в полтора раза дороже обычных. Увеличение себестоимости на доллар означало инфаркт у Коко и по этой причине было абсолютно неприемлемо. Оставалось только сражаться с конструкцией.
   Сергей, как схемотехник, занялся уменьшением выделяемой мощности, а я конструкцией.
   Выделить источники тепла, перераспределить тепловые потоки, изолировать аккумуляторы в отдельном отсеке. Все эти решения и их варианты, многократно проверялись и корректировались.
   В результате напряженного труда в течение нескольких недель мы приходим к приемлемым результатам. Пять изделий в одной линии работают, не мешая друг другу, а температура аккумуляторов, в самом худшем случае, не превышает 56 градусов. Всё. С этим можно работать.
   И мы работаем.
  
   В связи с возросшим уровнем технических решений, Коко вообще перестал понимать суть решаемых задач и решил нанять для нас руководителя из числа местных инженеров. Так в нашем кругу появился Ави. Спортивный, ухоженный, лет пятидесяти.
   Впервые мы увидели, как надо работать. Ави наняли по контракту, в котором чётко указаны его рабочие часы. Поэтому, независимо от состояния работ, ровно в назначенное время, он собирал свой кейс и, попрощавшись, исчезал. Переработка возможна только за отдельную плату.
   Потом мы стали свидетелями потрясающего по своей красоте спектакля. Ави, получив из Интернета схему применения одной из микросхем, принялся её макетировать. Для радиомонтажника средней квалификации это полдня работы, плюс ещё максимум день тестирования. Ави занимался несчастной микросхемой две недели. Но как это было обставлено! Коко, выслушивая очередной рассказ Ави о том, как тот героически преодолевает многочисленные проблемы, ловушки и находит выходы из тупиков, сочувственно качал головой и делал большие глаза. Мы тихо посмеивались.
   Руководить нами Ави не мог по определению, поскольку понять суть проблем он ещё мог, а вот найти их решение и, тем более, добиться их реализации, ему было трудно. Ничего удивительного. Последние несколько лет Ави торговал комплектующими и не занимался разработкой.
   Звезда Ави рухнула в один день. На фирму пришла распечатка телефонных переговоров и оказалось, что надежда отечественной электроники раскрутила наше предприятие на несколько сотен долларов, болтая, как последняя домохозяйка, с друзьями в Америке. Просто так. Ни о чём. Этого Коко простить не мог. Ави попросили покинуть нашу территорию. Тем более, что болтовни и гонора было много, а результатов - никаких.
  
   В период очередной запарки и всеобщего аврала, Коко решил, что нам в помощь нужен ещё один инженер. На этот раз - рабочая лошадка из "русских". Так на фирме появился дед Сашка. "Дед" потому, что звезда его пенсии уже взошла на жизненном небосводе. Дед Сашка работал инженером в такой ракетной области, что рассказывать об этом мог только намёками и недомолвками. Даже в Стране он успел отметиться в отрасли спутников связи, откуда, после завершения проекта, был благополучно выставлен на улицу.
   Дед Сашка работал не спеша, спокойно и добросовестно. Своей манерой трудовой деятельности, он как бы дополнял известную картину Поленова " Всё в прошлом". Единственным его недостатком была повышенная разговорчивость, за что его уволили через две недели не очень интенсивного труда.
  
   Мы опять остались в старом составе.
  
   В середине декабря, как ураган, приходит новость: мы переезжаем из нашей деревни в небольшую промзону на окраине городка в центре Страны.
   Причиной смены места обитания стал анекдотический случай.
   В деревне арендовали помещения несколько фирм. Склады, небольшие офисы, ремонтные мастерские. Все они получили решение суда на выселение. Оказалось, что фермеры, сдававшие в аренду площади и помещения, имели право делать это только для производства сельскохозяйственной продукции. Понятно, что никто и близко не был связан с подобным видом деятельности.
   Вышел фермерам полный облом. Мы, догадывались, что обе стороны знали о том, что нарушают закон, но ведь как притягательна сила денег. Как притягательна! Плюс мечта - ты ничего не делаешь, а деньги за аренду идут, и идут, и идут...
  
   В начале января мы переезжаем. Довольно милые помещения на двух этажах. Нам на троих выделяется отдельная комната. У Коко появляется роскошный кабинет. На первом этаже сборка и ремонты. Неделя уходит на благоустройство и наша фирмочка возрождается.
   За неделю до переезда увольняют Таню. С момента начала нашего творческого апофеоза, она перешла только на проверку изделий, приходящих от производителя. Поскольку последнее время мы почти ничего не производим, то Таню отправили на улицу. Она молча привела в порядок свой рабочий стол, записала номера наших телефонов и исчезла из нашей жизни. Как будто ветер пронёс мимо обрывок газеты.
   По требованию владельца фирмы, вслед за Таней, уходит секретарша. В этом качестве, всё это время, о котором я рассказываю, выступала Ревиталь - супруга Коко. Такая была сладкая парочка. Через два месяца Ревиталь откроет свой косметический салон. Понятно, что на деньги Коко. Эти люди живут легко. Не в пример нам.
  
   Пока я восстанавливаю своё рабочее место, монтирую испытательные стенды и измерительные линии, расставляю аппаратуру на всех своих трёх столах, составленных буквой " П ", меня не покидает чувство ненужности моих усилий. Объективно, я не могу это объяснить. Так бывает, когда, вдруг, без видимых причин, накатывает депрессия. Правда, специалисты находят причины немотивированных депрессий, но я не специалист в данной области. Просто, кажется, что все мои усилия, носят временный характер. Как будто я строю стену, которая непременно будет разрушена.
   На новом месте мы продолжаем доводить SMART. Почти непрерывно идут испытания, изменения в схеме, в конструкции и в программе. На фоне этого нормального рабочего процесса происходят события, имеющие далеко идущие последствия.
   Опять из Англии возвращаются наши образцы. На этот раз всё серьёзней. У обоих сгоревшие выходные реле. Сей феномен может означать только одно: англичане применяют неизвестную нам схему коммутации. И мы с ними не стыкуемся. Запрашиваем схему подключений. Получаем. Ё-моё! Такого мы не предусматривали.
   Выход из положения увеличивает себестоимость изделия на 60 центов. Коко, который и так похоронил английский проект, недоволен. Вроде бы как наша ошибка.
   Потом из Штатов приходит коробка с нашими 38-ю сгоревшими изделиями. Причины разные. Тут и приветы от наших китайских коллег, и те же сгоревшие реле. Ну, 38 штук из 5000 поставленных изделий это не катастрофа, но американцы грозят нам пальчиком. Коко спокоен, потому, что заокеанские партнёры не требуют назад деньги.
   Мы отсылаем за океан 38 доработанных новых изделий, но вскоре оттуда приходит ещё одна коробка с двумя десятками неработающих преобразователей. У всех одна причина - сгоревшие предохранители в аккумуляторах. Официально мы не виноваты, поскольку эти предохранители летят при коротком замыкании аккумулятора. То есть, ошибка сервиса. Однако, всё оказывается сложнее.
   Возникает идея, суть которой в том, что предохранители горят при первом подсоединении аккумулятора. В течении двух дней я набираю статистику по значениям пика тока при подсоединении. Результаты всё ставят на своё место. Приблизительно в двух случаях из 100 возможно срабатывание. Выход: замена типа предохранителя на менее быстродействующий. Цена та же, поэтому Коко не читает нам нотаций, а просто слегка журит, опять считая, что это наша ошибка.
  
   В целом, с наступлением весны, наша активность замирает. Ситуация складывается следующая: все проекты практически завершены, но мы ничего не выпускаем. Официальная версия - идёт поиск подходящего изготовителя в Китае. Подходящий - это тот, что ничего не стоит.
   Сергей с Норберто дважды летают в Китай на переговоры, но дело так и не движется. Мы замираем.
   Похожие один на другого, день за днём летят в прошлое. Коко, обычно, появляется утром, раздаёт мелкие поручения и исчезает. Сергей возится с платами SMARTа, Генштаб с программами, а я ищу себе занятие. Обычно это бывают уточняющие проверки по выходным характеристикам или проверки доработок. В целом, мы практически ничего не делаем, но нас не выгоняют и исправно платят зарплату. И это странно.
   На фоне непонятного безделья, я всё больше и больше погружаюсь в Интернет. Почитать что-нибудь, поискать информацию, поучаствовать в форумах. Всё это ненормально, но на протяжении нескольких месяцев ничего не меняется.
   Мы часто обсуждаем сложившуюся ситуацию и самым правдоподобным объяснением нам кажется следующее. У нас 5 разработок, готовых к серийному производству и выполненных на среднеевропейском уровне. У "немца" же, вообще, пока что, конкурентов нет. Наша фирма, численностью 8 человек, могла бы занять соответствующую нишу на внутреннем и внешнем рынках с объёмом продаж, по скромным оценкам, в несколько миллионов долларов в год. Тем не менее, практически, ничего для этого не делается. Значит, Коко не хочет раскручивать фирму, принадлежащую другому человеку. Кроме того, данный вид деятельности не гарантирует прибылей более 100% и, следовательно, не достоин внимания. Чисто базарный подход.
  
   В мае, с помощью своих знакомых, я готовлю новую редакцию автобиографии и начинаю её рассылку по электронной почте. Теперь мой рабочий день начинается с просмотра сайтов, предлагающих соответствующие инженерные вакансии в центре страны. В ответ - ничего. Тупик.
  
   Осенью наше унылое существование несколько разнообразит появление нового заказчика - Лазаря. Он симпатичен нам тем, что энергичен, активно идёт на новые разработки и с ним можно говорить на технические темы. Область деятельности Лазаря - различного рода светильники, в том числе и для зелёных площадок около дома. Лазарь участвует в выставках и обладает довольно масштабным и развитым производством.
   У нас он появляется со следующим проектом. Полусферические светильники, питающиеся от аккумуляторов, хаотически, или по заданному порядку, расставляются в траве и, нежно переливающимися цветами, радуют глаза гостей на протяжении всего сейшина. При этом, им не нужны провода и они не используют опасное напряжение. Не боятся полива. Потом, после того, как всё съедено и выпито, а гости расползлись по домам, светильники собираются, устанавливаются в зарядное устройство и к следующему вечеру они опять готовы к употреблению.
   С точки зрения разработки, этот проект - сущая ерунда. Детская игрушка.
   После того, как мы выполнили свои работы, Лазарь изготовил опытные образцы и отбыл в Штаты на выставку. Вернулся с заказами и в эйфории. По его просьбе, мы проводим некоторые доработки и Коко продаёт Лазарю проект. То есть, не претендует на отчисления от каждого выпущенного изделия. А может и претендует, да мы этого не знаем?
   Кроме Лазаря с его поделками, другой работы у нас нет. Разве что, мы
  дорабатываем SMART под новый вид ламп - круглый. Но здесь технических сложностей нет, да и опыта у нас достаточно.
   Новый SMART также ложится на полку. Правда, мы успеваем довести опытную партию, изготовленную китайцами, но далее дело не идёт.
   Что-то не складывается у нас. Чего-то мы не знаем. Кроме того, что у Коко, кроме нашей фирмы, есть свой бизнес и своя фирмочка. Может он ждёт, пока здесь всё рухнет и начнёт выпускать изделия под своим именем? Не известно. Мы в тумане.
  
   Если взять, принятую в Стране, классическую модель поведения наёмного работника, то, в соответствии с ней, мы ведём себя абсолютно неправильно. Нам должно быть очень-очень всё равно, что там предпринимает или не предпринимает руководство, надо ли продвигать фирму или не надо, суетиться ли с производством или нет. Отсидел положенное время - и домой. Зарплата вовремя? Да! В установленном размере? Да! И всё!
   Проблема наша в том, что мы так не можем. Продвижение фирмы - это, в том числе, наше продвижение. Безрезультатность нашего труда - это удар по нашему самолюбию и самооценке. Эмиграция и так опускает человека, которому приходится всё начинать с начала, а тут ещё и бессмысленность профессиональной деятельности добавляет своё.
  
   Что-то сломалось у меня в душе той осенью. Как сухая ветка на старом дереве в октябрьскую непогоду. Хрустнула и, беспомощно покачавшись под напорами ветра, упала на мокрые жёлтые листья, уже тронутые ржавчиной тления.
  
   Не видя себе применения, я с головой ушёл в другой мир. В мир своих рассказов и повестей, в пелену воспоминаний. На удивление, мне иногда по электронной почте приходили сообщения с отзывами, с просьбами порекомендовать тот или иной маршрут или просто с добрыми словами. Оказалось, что моего опыта путешествий, как в той, так и в этой жизни, хватило на полтора десятка сюжетов. Кроме того, как-то сами собой, пошли житейские рассказы. Я не говорю уже о сюжетах в стиле фэнтези на форуме, ставшем для меня своеобразным клубом. Всё это, вместе взятое, хоть немного, согревало меня в затянувшейся депрессии.
  
   К февралю месяцу количество, разосланных мною, резюме достигло 160. За всё это время мне позвонили три раза. Первый раз интересовались, занимался ли я тестированием программного обеспечения, второй раз, предполагаемой зарплатой, третий раз - по ошибке. То есть, с работой было грустно. То ли возраст уже поджимал, то ли я не так написал резюме, то ли просто работы в данной области не было.
   И вот однажды...
  
   VIII
  
   И вот однажды, промокшим насквозь, февральским утром, когда я только приготовил себе кофе и начал свою утреннюю программу просмотра сайтов, раздался звонок. На дисплее "мобильника" номер не определялся и я, в полном недоумении, нажал клавишу соединения. Милый женский голос, удостоверившись, что я - это я, поинтересовался, когда я могу приехать на интервью в Национальный Институт Стандартов по поводу приёма на работу в испытательную лабораторию.
   Безмерно удивлённый, я от неожиданности назвал ближайший четверг, хотя сегодня был вторник. На той стороне канала связи привычно произнесли "Окей" и всё замолкло.
   Весь вторник и среду я зубрил на иврите необходимые технические термины и обороты. Дело в том, что у меня разговорной практики почти не было. Пара общепринятых фраз для Коко, ну и там, в супере или на улице. А так, вся рабочая информация - на английском, общение на работе - на русском, в быту тоже на русском, телевидение и Интернет - русский. Такая вот, заграница.
   В четверг утром меня трясло. Хотя, спрашивается, от чего? Ну, не возьмут. Буду сидеть дальше, ждать, пока "лавка" накроется чем-нибудь. А вот, если возьмут, тут, конечно, перспективы иные.
   В отделе кадров, назовём это так, хотя дословный перевод звучит как " человек - сила", я заполнил необходимые бланки и приятная грациозная девушка повела меня к начальнику лаборатории на экзамен.
   Последующие два часа я работал, как вол на пашне.
   Что испытывал? На соответствие требованиям какого стандарта? Раздел стандарта в английской редакции. Объяснение требований этого раздела на иврите. Конкретный пример на базе реального изделия. Что делаем, как измеряем, как интерпретируем результаты. Выводы. Особые случаи. Записать требования раздела на английском. Следующий раздел. Всё повторяется снова.
   Мой экзаменатор задаёт вопросы так, что мне не всегда понятна их суть. То есть, я не всегда понимаю, что конкретно он хочет. Приходится пускаться в теоретические рассуждения и выкладки. Всё это очень напоминает игру в настольный теннис.
   Я увлекаюсь и не замечаю, как летит время. Чувствую, что всё идёт нормально. Последние вопросы носят чисто бытовой характер. В конце беседы звучит приговор: подхожу. Все рисунки, схемы и записи начальник подшивает к бланку из отдела кадров. Документальное подтверждение проведенного собеседования.
   Меня знакомят с персоналом лаборатории. Всё шесть человек - "русские". Кроме одного и начальника, конечно. Кстати, он прекрасно подготовлен профессионально, вежлив и спокоен. Для меня, здесь, это абсолютно новый тип руководителя.
   Я ещё жду, что мне покажут непосредственно саму лабораторию и удивляюсь про себя, что вот эти две комнаты и есть лаборатория.
   17 лет назад, выиграв конкурс, я возглавил такую же лабораторию и менее чем через год, мы с ребятами, аккредитовали её, став одной из лучших, если не лучшей, лабораторией данной отрасли в Большой стране. Так что, какой должна быть такая лаборатория, я представлял себе более чем хорошо. Но сейчас, в эйфории от того, что меня берут, я не предал значения несоответствию формы и содержания.
   Как водится, мне даётся две недели на улаживание дел на старом месте работы. В принципе мне достаточно и одного дня. Почистить компьютер. Скопировать нужные файлы. Собрать книги. Убрать рабочее место. Упорядочить оставшиеся результаты и написать инструкцию по работе с анализатором спектра. Последнее необходимо для того, чтобы Сергей и Генштаб, не работавшие с этим прибором, не тратили время на изучение толстой книги, а просто поставили переключатели в нужное положение и, при необходимости, быстро получили результаты.
  
   Коко, отношения с которым последнее время испортились из-за моего пропадания в Интернете, не скрывает своего облегчения от моего ухода. Теперь ему не надо придумывать для меня никому не нужную работу и подкрадываться со спины, чтобы посмотреть, что у меня на дисплее. Хотя... Он всё равно не отличает кириллицу от латинского шрифта. Поэтому для него, на дисплее, что Data Sheet на аккумуляторы, что повесть на сайте Art of war выглядят одинаково. Кроме того, я ухожу сам и мне не надо платить выходное пособие в размере месячной зарплаты за каждый отработанный год.
   В конце моего последнего рабочего дня, Коко небрежно прощается со мной и исчезает из моей жизни. Как и многие до него.
  
   Прошёл год.
   Я привык к своей новой работе, к неспешному течению времени, к двухчасовым поездкам на работу на автобусе и постоянному недосыпанию. В зарплате, как оказалось, я почти не выиграл, но зато получил полный пакет социальных условий и выплат, а также разнообразные страховки. Всё то, что положено в Стране государственному служащему и из-за чего так неимоверно "раздут" этот самый государственный аппарат. Данный факт мало беспокоит меня, потому что свои деньги я отрабатываю втройне - лаборатория находится, так сказать, на самоокупаемости. Суммы, полученные за выполненные мною заказы на испытания, втрое превышают средства на моё содержание. Всё это больше напоминает восточный базар, чем храм науки.
   В первые месяцы работы я, по неопытности и из-за особенностей собственной ментальности, ещё пытался высказываться по поводу того, как всё должно быть. Потом успокоился, принял условия игры и стал, как и все мои коллеги, "колотить бабки" для "конторы", в которой служу. Контракт у меня на три года, а там ...
  
   Фирмочка наша закрылась. После этого, Коко выкупил её у прежнего владельца, и начал небольшими партиями выпускать наши разработки. Сергей и Генштаб ушли на пособие по безработице, одновременно, перебиваясь частными разработками.
  
  
   Уже достаточно давно я понял, что мне повезло.
   Я не строил дороги в сорокаградусную жару, ежеминутно рискуя "поплыть" от перегрева, не угорал от духоты в ночных пекарнях, не гробил здоровье в мастерских по обработке камня, не наживал грыжу, собирая бронированные двери, не терял "крышу" от постоянных ночных смен в больнице, не надрывался грузчиком на перевозках и не работал в рабстве у малограмотных самодуров в частных мастерских. Меня не подсаживал на пожизненные выплаты банк, не разоряли мошенники и не сажали в тюрьму по ошибке. Меня не убили и не покалечили в терактах. Я не жил на доллар в день, не имея возможности найти работу.
   Меня многое миновало из того, что пришлось на долю сотен и тысяч таких же, как я, волею обстоятельств и собственной ненужности, сменивших страну проживания.
  
   Всё вернулось на круги своя. Правда, немного не так как хотелось, не на том уровне и поздно.
   И после третьего звонка.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"