Аннотация: По непостижимым, для меня, законам память реставрировала события с такой скоростью, что я еле успевал записывать. Это нагрянуло, как ураган. В результате, я рассказал о нём так, как я его воспринял и запомнил.
Городок знал возраст.
Он возник на месте перевоза через строптивую, вечно изменчивую горную реку, обзавёлся, как водилось в те времена, небольшим замком, торговой площадью, от каждого угла которой отходило по две улицы, костёлом, отгородился стенами, рвом, валами и зажил тревожной и беспокойной жизнью тех времён.
Менялись времена, короли и государства. Река, то заливавшая округу во время паводков, то усыхавшая до размеров ручья в засуху, металась по долине, неоднократно меняя своё русло.
История и судьба , как могли, берегли городок от разрушительных войн, изнурительных осад и набегов, всё сметающих на своём пути. Городок, как человек, тяжело болел эпидемиями и страдал от пожаров. Последние две мировые войны прошли через него вереницами солдат, пушек и повозок, не причинив особого вреда самому городу, но нанеся жестокие потери его жителям . На улицах уже нельзя было услышать польский, идиш и немецкий. Всё больше украинский и, в меньшей мере, русский.
Близость к новой границе, наличие аэродрома и казарм привели к тому, что в городке разместили воинские части, включая два авиационных полка, ракетную бригаду ПВО, полк связи и ещё полдесятка частей поменьше.
К тому времени, когда мой отец получил назначение в одну из воинских частей и мы с мамой переехали из шумного и громадного Киева, городок уже двадцать лет жил в новом для него государстве. Тем не менее, всё также по утрам дворники мыли тротуары щётками, оживал базар с его " скiльки коштуе ваша бульба, пане ? ", детвора спешила в школы, а " проше, панi " также прочно оставалось в лексиконе жителей, как и полсотни лет назад.
Было по-детски радостно бежать по-утреннему мокрым и матово светящимся отражённым майским солнцем плитам тротуара, вдыхать запах далёкого и таинственного острова, который источала магнолия, цветущая в полисаднике старого особняка с башенками и ни о чём не думать, кроме того, что сегодня суббота - в школе всего 4 урока и после этого можно будет сразу податься с пацанами на речку.
От дома, где я жил, до школы было 5 минут ходьбы вприпрыжку. На углу меня всегда приветствовали две старые австрийские пушки, установленные на бетонное основание у входа в городской исторический музей, каждый экспонат которого был давно детально рассмотрен, изучен и обсуждён в нашем мальчишеском кругу.
О доме я должен рассказать особо.
Его построили в конце 19 века с одной, заранее определённой, целью - разместить в нём тюрьму. Если посмотреть на него сверху, с высоты, то он напоминал две буквы ЕЕ, соединённые средней палочкой первой буквы. Изначально, в нём действительно разместились тюрьма и жандамское управление. Потом жандармское управление исчезло, а в правой "букве" расположили колонию для малолетних преступниц . В левой "букве", на первом этаже, сделали небольшую гостинницу и столовую, а два остальных этажа приспособили под жилье.
Жильё это было странным во всех отношениях. Здание проектировалось и строилось как государственное учереждение, пусть даже и такой суровой направленности. Представление о том, как должно выглядеть жандармское управление в конце 19 века были своеобразными. Ясно, что это должно было быть что-то величественное и подавляющее своими формами. В результате получился широкий и высокий коридор с двухметровыми двухстворчатыми окнами во внутренние дворики и галереей массивных дверей в кабинеты.
Именно эти бывшие кабинеты и были превращены в квартиры.
Наша выглядела следующим образом.
Громадные, на мой детский взгляд, тяжёлые двери из коридора вели в первую комнату с одним, таким же как двери, громадным окном. Это была и прихожая, и кухня, и столовая одновременно. Размеры шесть на три метра позволяли ей кое-как выполнять эти функции . В середине правой стены красовались двери в следующую квартиру, конечно, навсегда закрытые. В левой стене двери вели в зал. Настоящий зал шесть на шесть метров с двумя окнами, выходившими на центральную улицу. В зале были ещё пара всегда закрытых дверей : в соседнюю квартиру и в коридор. При высоте потолка более четырёх метров, любая мебель в этом помещении казалась игрушечной.
В каждой комнате было по одной, очень красивой и высокой, голландской печи, к которым был подведён природный газ.
Жили мы в зале вчётвером, поскольку к тому времени у меня появилась сестричка и так продолжалось до тех пор, пока в 12 лет я не отгородил шкафом себе угол в "кухне" .
Удобства были в одном из дворов, в виде места общественного пользования. Вода в кране на этаже или в колонке на улице. Готовили на газовой плите. Такой вот был быт.
Должен признаться, что на всё это я мало обращал внимания, принимал данные условия как данность и не задумывался о том, что можно было бы жить и лучше. Мои мальчишеские интересы лежали совсем в другой области.
Свободного времени не было. Вообще. Никогда.
Трижды в неделю - занятия в музыкальной школе, которую я тихо ненавидел. Возвратившись домой в два часа дня из школы, я быстро обедал, делал уроки и к пяти шёл в свою тюрьму всех времён и детей. По возвращению, доделывал то, что не успел и только приблизительно к полседьмого я мог распоряжаться собой как хотел. До десяти. В дни , когда не было занятий в музыкальной школе я должен был минимум по сорок пять минут упражняться на своём инструменте. Этюды, польки, вальсы и прочая музыка. Всё это время я тягал меха своего аккордиона, проклиная всё на свете.
С одиннадцати лет добавились три тренировки в неделю в спортивной школе. Спортом я решил заняться в надежде, что мне разрешат не посещать музыкальную школу. Не тут то было. Дни, когда накладывались занятия в двух школах, превратились просто в кошмар. Школа обыкновенная, уроки, школа музыкальная, час перерыва, тренировка, сон. Казалось , этому не будет конца .
Тем не менее, на фоне этой деловой активности, происходило множество событий, участником которых я себя с гордостью ощущал.
Прежде всего о друзьях детства.
Нас было четверо. Жека, Витька и Дуст, который на самом деле был Игорем, но никто его во дворе так не называл. По странному, а может и нет, совпадению все ребята были без отцов, да и я своего видел очень редко. Рабочий день у офицера не нормирован, то учения, то боевое дежурство, то , раз в два года, боевые стрельбы на полигоне в Казахстане, занимавшие до восьми месяцев. В общем, такая вот "безотцовщина" .
Дел у нас было множество.
За чертой города, за железнодорожным переездом и какими-то невзрачными домами, в тени, уходящих в небеса, деревьев, манило и в тоже время пугало старое городское кладбище.
За забором со старой кованной решёткой, в переплетеньи кустарников и в сетке, поросших травой, старых дорожек прятались поросшие мхом, в пятнах лишайника, старинные склепы. В них лежали останки тех, кто принадлежал к уже почти забытым семействам и фамилиям. Им не приносили цветы, не обновляли таблички с именами. Они остались здесь одни, без памяти живых.
Бродить по этим аллеям было немного жутковато. Ещё страшнее было найти склеп с отвалившейся входной плитой, рассматривать внутри то, что осталось от гробов, позолоченных кистей и украшений. Лезть внутрь мы решались очень редко. Уж очень было страшно, особенно, если оттуда, из темноты, на тебя смотрел тёмножёлтый череп с остатками волос.
За кварталами старых захоронений, широкой полосой мемориала, протянулось воинское кладбище времён Первой мировой, затем захоронения в межвоенный период, затем советское воинское кладбище и в самом конце, у забора, длинной дугой с пятью рядами низких крестов - немецкое военное кладбище.
Долгие мальчишеские споры о том, что в захоронениях должно быть оружие, амуниция и награды были прекращены лишь после того, как мы узнали, что большинство захороненных немцев - военнопленные и, конечно, ничего у них не было.
Сами прогулки по городскому кладбищу были интересны, но истинная цель была другой. Там росли могучие черешни с чрезвычайно вкусными, крупными и яркими плодами. Забраться на такое дерево стоило труда, но и награда за это того стоила. Можно было часами сидеть где-то в вышине на толстой ветке, обрывать гроздья , лакомится и ни о чём не думать.
За кладбищем начиналось бескрайнее поле с полоской леса на горизонте. Если идти по полю к лесу, а потом свернуть вправо и пройти ещё полкилометра, то можно было попасть на то, что мы называли " пороховым полем" . Оно действительно было таковым. В последнюю войну здесь взорвали артиллерийский пороховой склад и " макаронины" из гаубичных зарядов раскидало на громадной территории.
Проводить необходимые поиски можно было только на вспаханом поле. Растянувшись цепочкой, наклонив головы и внимательно всматриваясь в борозду, мы искали , похожие на сигаретный фильтр, маленькие коричневые цилиндрики .Вчетвером, за час, можно было насобирать штук двадцать.
Применение находок не отличалось разнообразием и происходио следующим образом. Цилиндрик пороха заворачивался в металлическую фольгу от обёртки конфеты или от пустой пачки сигарет. Готовое изделие чем-то напоминало маленькую ракету, которой, в общем-то, и было. Потом объект устанавливался на опору и поджигался с торца. Лёгкий хлопок и, оставляя за собой струю синеголубого дыма, серебристый цилиндр улетал по непредсказуемой траектории. Полёт был недолгим - не более 10 секунд, но за это время объект успевал несколько раз отразится от стен и, однажды, даже залететь Дусту за шиворот.
Вообще, пиротехнические забавы занимали достаточно времени и перешли на качественно другой уровень после того, как мы освоили массовое производство чёрного "дымного" пороха.
Всё началось с того, что в учебнике неорганической химии, в виде сноски мелким шрифтом, были обнаружены компоненты и пропорции смешивания необходимого продукта. Я до сих пор не понимаю, как могло прийти в голову взрослым разместить подобную информацию в школьном учебнике.
Дальнейшее не составляло никакого труда. В магазине хозяйственных товаров закупалась калийная селитра, продававшаяся там как удобрение, в аптеке - активированный уголь, а сера в достаточных количествах находилась на железной дороге, как продукт горения углей в топках когда-то ездивших здесь паровозов . Все компоненты тщательно размельчались и перемешивались в указанной пропорции до получения однородного порошка светлосерого цвета. После этого осуществлялся поджог контрольной выборки и , при необходимости, состав корректировался до сгорания пробы без остатка.
Первое же применение полученного материала превзошло все наши ожидания.
Тридцатисантиметровый кусок алюминиевой трубы диаметром в руку был заклёпан с одной стороны, в непосредственной близости от места клёпки был прорезан треугольным напильником поперечный паз в котором толстой иглой было пробито отверстие во внутренний объём. После заполнения продуктом образовавшейся ёмкости , труба была заклёпана со второй стороны. При этом мы знали, что продукт не детонирует от удара и работали спокойно.
Подрыв изготовленного боеприпаса было решено произвести в прибрежных зарослях на речке. Ну, чтобы никому не мешать. По причине, уж не помню какой, занятости, все не смогли принять участие в акции и " на дело" пошли мы с Жекой.
Выбрали небольшую, закрытую со всех сторон деревьями, полянку со старым рыбацким шалашом на краю. Вырыли во влажном песке лунку по размеру объекта и на глубину сантиметров двадцать. Уложили в лунку объект и присыпали торцы песком. Оставили только немного места у отверстия для поджига. На трубе в ряд пристроили десять спичек, аккуратно подсыпали пороха в прорезь и договорились о том, кто где укрывается. Жека должен был прыгнуть в шалаш, а я, пробежав пару метров, - упасть за старое бревно на краю поляны.
Был прекрасный солнечный летний день. Вспыхнувшая спичка, первая в ряду, означала команду " Старт" . Я метнулся к бревну, перепрыгнул через него и тут же упал , прижавшись щекой к траве. И тут мир рухнул. Моя голова стремительно увеличилась в размерах, в ушах установился пронзительный звон на одной ноте, что не мешало мне услышать, как что-то с протяжным и низким воем улетело через деревья в сторону реки, а краем глаза заметить два песчаных фонтана. Потом на меня посыпался песок, листья и мелкие ветки.
Я выглянул из-за бревна и увидел, что вокруг ничего не изменилось. Только жекин шалаш был присыпан песком, да у ближайших деревьев поредела листва. На месте подрыва красовалась воронка в метр диаметром и в полметра глубиной.
Всё ещё чувствуя себя как в скафандре, я медленно подошёл к воронке, осмотрелся и пошёл к шалашу. Жека, в песке с ног до головы, сидел в середине шалаша и смотрел на меня бессмысленным взглядом. Часть веток, составлявших крышу , была снесена взрывом и внутрь попадал солнечный свет. Это дало мне возможность разглядеть несколько осколков, вонзившихся в стойку шалаша, срезанные, такими же осколками, веточки и листья. Обменяться впечатлениями сразу не удалось, поскольку мы друг друга не слышали. В общем, всё было нереально.
Успех предприятия был очевиден. У нас появился материал для быстрого заряжания и эффективной стрельбы из " самопалов" . Но, о самопальной эпопее - чуть позже. А сейчас не могу не вспомнить о пиротехнических приключениях моего одноклассника и соседа по парте.
Олежка принадлежал к той категории мастеровитых пацанов, которым не составляло труда отремонтировать велосипед, спаять блок питания для переносного приёмника и сделать новую калитку . Мы дружили, часто встречались и вместе мастерили действующую модель реактивного самолёта.
В одно из моих посещений, Олежка, проводивший практически всё своё свободное время в мастерской, расместившейся в сарае во дворе старого особняка, показал мне удивительную штуку, найденную им в поле за кладбищем.
Это был полуметровый цилиндр зелёного цвета, диаметром со стакан, внутри которого был ещё один цилиндр с шестью стограммовыми толовыми шашками. Пространство между цилиндрами было заполнено серебристым, жирным на ощупь, порошком. Этот порошок мы уже знали - это термит. Поджечь его было очень трудно, но если он загорался, то плавил всё вокруг себя. От консервной банки оставалась только лужа металла, впаявшаяся в землю.
Реализовать находку мы решили следующим образом. Поскольку найденные материалы обладали сумашедшим разрушающим действием, то решили делать взрывное устройство без твёрдой оболочки. На лист картона настругали ножом тол, подсыпали немного серебристого порошка, добавили немного, принесённого мною, самодельного пороха. Из всего этого сделали свёрток, размером с две пачки от сигарет , туго обтянутый изолентой . В одной из сторон проделали отверстие с карандаш, чтобы вставить туда, в качестве запала, вываленный в порохе, жгут .
Дело было днём в воскресенье. Ближе к обеду. Мы расстались, договорившись, после обеденной трапезы, всё это рвануть на пустыре за кладбищем.
Вернувшись к олежкиному дому после обеда, я двор не узнал. Передняя стенка деревянного сарая лежала на земле . Половины черепиц на крыше не было. Окно на кухне у соседей отсутствовало. С огромного ореха, росшего посредине двора, свисала свежесломанная толстая ветка.
Дверь открыл Олежка, лицо которого было в боевой раскраске, нанесённой йодом и зелёнкой. Ходил он хромая. Из того, что он помнил, картина складывалась такая.
Проводив меня, он присел в сарае на скамеечку перекурить перед обедом. У его ног лежало наше творение. Далее произошла случайность, которую предвидеть не мог никто. Горячий пепел с сигареты упал прямо в отверстие для запального шнура.
Интуитивно почувствовав, что сейчас произойдёт, Олежка успел встать, развернуться спиной к взрывному устройству и больше ничего. Раздался взрыв. Случись это в каком-нибудь капитальном строении - у Олежки шансов уцелеть не было бы. Но, к счастью для него, сарай был хлипок. Взрывная волна вынесла переднюю стенку, черепицу и вырвалась наружу. Олежку отбросило на несколько метров внутрь сарая прямо на висящий на стене велосипед и откинуло назад на какие-то доски с торчащими гвоздями. По теории подлости, один из гвоздей вошёл в мягкие ткани и из остатков сарая Олежка выполз с доской прибитой к заднице.
Репрессивные меры взрослых не заставили себя ждать и, я помню, Олежка неделю принимал участие в восстановительных работах.
Если в случае с Олежкой мне повезло, то в событиях, разыгравшихся на квартире моего знакомого, Игоря, я принимал непосредственное участие.
Изучение неорганической химии открывало неограниченные возможности в экспериментировании и вскоре у некоторых моих одноклассников появились собственные домашние лаборатории. С Игорем мы работали над следующим проектом. Известно, что водный раствор перманганата калия, более известный, как " марганцовка" , в реакции с металлами приводит к выделению некоторого количества водорода. Если организовать горение этого водорода, то можно получить реактивный двигатель, а по углу отклонения упругого подвеса, зная его жёсткость, вычислить силу тяги. Зная силу тяги, можно было выйти на максимально допустимый вес конструкции, которая должна была полететь с этим двигателем.
Мы быстренько уравняли реакцию, опредлелили количество и объёмы инградиентов, украли в школьной лаборатории образец чистого цинка ( Zn ) и собрали у Игоря в комнате испытательную установку .
Настал торжественный момент практического подтверждения, блестяще разработанной, теории. Игорь пинцетом опустил цинк в пробирку с раствором перманганатом калия, закреплённую на штативе, я закупорил её резиновой пробкой с газоотводной трубкой и сразу же в пробирке закипело. Через пару секунд из трубки пошёл светлосерый "дымок" . Тут же Игорь поднёс к нему горящую спичку.
Мы не подозревали, что в нашей теории был один небольшой изъян. Скорость горения водорода огромна и практически сам процесс горения может быть назван взрывом. Данный факт тут же подтвердился на практике.
В момент, когда пламя спички коснулось маленькой струи газа, грохнуло на весь дом. Звякнули стёкла, по нейлоновым шторам начали расползаться дыры, из подушки на тахте пошёл вонючий дым, а от экспериментальной установки остался только раскачивающийся на столе штатив. Мы с удивлением смотрели друг на друга. Джинсы и футболку Игоря украшали прожённые дырки, мои спортивные штаны и рубашка выглядели не лучше. Во входной двери мы с изумлением обнаружили воткнувшуюся в неё газоотводную трубку . В голове звенело, в комнате воняло тлеющими перьями из подушки, а от синтетических штор остались только невыразительные фрагменты.
К счастью для нас, мама Игоря была женщиной отходчивой и незлобливой, поэтому досталось нам, по тем меркам, незначительно.
Так вот. О самопалах.
Первые поделки были несовершенны, примитивны и, стреляя шариками из подшипника, не пробивали с пяти метров двухсантиметровую доску. Калибр не превышал 6 миллиметров. Правда, мы уже понимали, что алюминию доверять нельзя, сталь тяжело обрабатывается и поэтому для изготовления стволов в большом ходу были медные и латунные трубки. Заряжание происходило долго и мучительно, поскольку необходимо было получить материал со спичек в количестве полкоробки для одного выстрела.
Всё изменилось после того, как мы развернули в промышленных масштабах производство дымного пороха. Теперь заряжание занимало несколько секунд и пальба не умолкала. Отдача была незначительной, стальные шарики крошили доски и удовольствие от стрельбы было полным.
Однако, вскоре, это занятие стало надоедать . Некоторое разноообразие внёс Жека, раздобывший где-то, как я сейчас понимаю, титановую трубку с внутренним диаметром около 12 миллиметров. Он тщательно заглушил одну из сторон ствола, изготовил очень красивое ложе и закрепил ствол на ложе полосками жести, вырезанной из большой консервной банки. Изделие очень походило на старинный пиратский пистоль. Кроме того, Жека усовершествовал конструкцию и порох в прорези ствола поджигался после удара настоящего курка по капсулю от стартового пистолета. В общем, это был красавец- самопал.
Пришла пора полевых испытаний этого шедевра . Программа испытаний включала в себя пробный выстрел с упора в виде двух кирпичей в мишень - пятисантиметровую доску с расстояния в один метр. Спуск - дистанционный, в виде верёвки, привязанной к курку. В случае успешного исхода - выстрел с руки. Место испытаний - двор. Время испытаний - вечернее, чтобы народу поменьше было.
Программа была реализована только с двух попыток.
Укрывшись в нескольких метрах от установленного пистоля и убедившись, что нам никто не мешает, мы начали. Женька дёрнул за верёвку, привязанную к курку, курок ударил по капсулю, тот воспламенил порох в прорези. В свою очередь , загорелся порох в стволе, образовавшиеся при горении газы, создали внутри ствола высокое давление, которое и привело в движение стальной шарик. Разогнавшись в стволе, шарик вылетел наружу, пролетел метр до контрольной доски, пробил её, выломал с обратной стороны громадную щепку, расколол доску вдоль и, отколов кусочек отделочного камня от фасада, рекошитировал в сторону.
Наступила тишина. На втором этаже, в доме через улицу, на балкон выскочил отставной майор и начал орать по поводу того, кто бросил гранату. Жека подхватил , отброшенный отдачей, пистоль и мы скрылись в глубине дома . Через пару минут наряд милиции рассматривал во дворе расколотую доску.
Вторую часть программы испытаний - стрельба с руки - удалось реализовать только через несколько дней, когда всё успокоилось. О чём думал Жека, прицелившись в дамскую сумочку, которую беспечная владелица, болтая с подругой, поставила на каменный парапет забора , я не знаю. Он просто вытащил из-за пояса под рубашкой заряженную " пушку " , взвёл курок и, наведя ствол на сумочку, нажал . Бахнуло.
Дамы тут же умолкли и замерли. Сумочка исчезла с парапета и вместо неё образовалось облако из обрывков материи и бумаги. Дело в том, что в этот раз Жека зарядил " ствол" рубленными гвоздями. Заряд такой " дроби" разнёс сумочку вместе с её содержимым в мелкие кусочки. Как выяснилось потом, в сумочке был паспорт и какие-то важные квитанции, я не говорю уже о косметике и прочей ерунде, которую женщины имеют обыкновение таскать с собой.
В этот раз избежать преследования не удалось и жекина мама долго улаживала конфликт. Тем не менее, Жеку поставили на учёт в детской комнате милиции и периодически вызывали на беседы с инспектором по делам несовершеннолетних.
Вершиной моей деятельности по изготовлению и применению огнестрельного оружия был автоматический малокалиберный пистолет, который я выменял за два очень качественных немецких штыка. Правда, пистолет был гладкоствольный и не мог стрелять очередями, что вообще-то при обойме в десять патронов и не очень было нужно. Я лихо расстреливал с десяти метров крышку от старой кастрюли, благо патронов к " мелкашке" всегда хватало.
Это " чудо" изъял у меня отец, но я недолго горевал и купил себе в магазине игрушек пистолетик за 22 копейки с пружинным затвором и поршнем, который по замыслу создателей, должен был стрелять пробковым кружком на верёвочке. Пружина на затворе была мощная и за один вечер я переделал это творение в однозарядный малокалиберный пистолет, так как соответствующий ствол у меня был.
Всё это безобразие закончилось в один день.
Уже не помню кто там и как подзалетел, но в один прекрасный день к одному из известнейших в городке " оружейников " - старшекласснику из нашей школы - с обыском нагрянула милиция. То, что они там увидели в подвале, могло украсить любой металлообрабатывающий цех среднего размера завода. Миниатюрный фрезерный станок для обработки корпусов, такой же токарный станок с инструментом для протяжки нарезов в стволах, сверлильный станок, куча приспособлений к ним и шикарный боезапас.
Неприятности грозили очень серьёзные, поскольку владелец этого сокровища был совершеннолетним и звезда реального срока уже всходила на горизонте его жизненного пути. Все мы, в той или иной мере, сотрудничали с юным дарованием и потому начался лавиноообразный процесс уничтожения вещдоков.
Лично у меня к тому времени имелось : 19 патронов к " калашу", 8 патронов к револьверу типа " наган" , пачка патронов к "Макарову ", две пачки патронов ( 200 шт ) к "мелкашке" и пара заготовок к стволам 5, 45мм и 7,62 мм . Всё это богатство было утоплено в месте общественного пользования. Плюс две недели ожидания вызова на допрос, пока, в качестве свидетеля.
Обошлось. Но " оружейник " срок получил . Небольшой, но получил.
Одновременно с бурной деятельностью по производству и хранению огнестрельного оружия и боеприпасов к нему, никогда не затихала игра в " войнушку".
То, после просмотра фильма " Крестоносцы" городок наполнялся мальчишками с крышкой от бачка в одной руке , деревянным мечом в другой и картонным шлемом на голове, то, после серии фильмов про индейцев начиналась стрельба из луков самых разных конфигураций и размеров.
Изготовленный лук мог многое рассказать о личности своего создателя. Особый восторг вызывали луки, сделанные из детских лыж с тетивой из специального волокна. Стрелы были точёными из прутиков для детских кроваток. Оперенье из вороньих перьев и наконечник из оцинкованой жести от консервной банки. У меня на глазах такие "робин гуды" не смогли вытащить свою стрелу из старого дуба, в который они выстрелили, пробуя новый лук.
Оружие это было смертельно опасным и поэтому при игре в "войнушку" применялись стрелы без металлических наконечников, просто с утолщением на конце. Попадание такой стрелы оставляло на теле аккуратный круглый синяк и было очень чувствительным.
Но всё это "детство" не шло ни в какое сравнение с боевыми действиями, которые велись с использованием " катапулечных " ружей. Конструкция такого " оружия" была простой. Основу его составляло ложе в виде винтовки из вагонной доски с желобом по торцу . С одной стороны " ствол" был слегка срезан и на его краях за два маленьких гвоздика привязывалась авиамодельная круглая резинка. С другого конца, перед прикладом, была выемка для дуги курка. Под дугу одним концом вставлялась скобка из тонкой проволки, за другой её конец заводилась резинка. При нажатии курка скобка освобождалась, силой растянутой резинки разгонялась по желобу и уходила дальше, к цели. С расстояния в несколько метров отдельные образцы насквозь пробивали полною коробку спичек. При попадании с близкой дистанции в открытые участки кожи скобка могла острыми торцами воткнутся в тело на несколько миллиметров. Прицельно стрелять из такой штуки можно было до десяти метров. Потом скобку куда-то уводило.
Две команды, вооружённые подобными поделками, разыгрывали самые разноообразные сценарии. Погони в прибрежных зарослях, позиционная перестрелка, штурм укреплений. В виде разноообразия - стрельба по воробьям и воздушным шарикам.
Данное увлечение сошло на нет после следующих событий.
С мальчишками из соседнего двора мы устроили нехилую " войнушку". Вчетвером мы обороняли второй этаж, держа под прицелом широкую двухмаршевую лестницу с красивыми арками и лестничной площадкой. Наши противники, также вчетвером, пытались штурмовать , укрываясь за колоннами, стеклянными дверями и углами коридора первого этажа. Ни одной из сторон не удавалось добиться преимущества и сражение перешло в вялые попытки случайно подстрелить кого-нибудь из противников.
Посовещавшись, мы решили применить следующий тактический приём. Жека и Витька вылазят через окно и по трубе спускаются во внутренний дворик. Обходят дом и с тыла нападают на атакующих, используя момент внезапности. Мы с Сашкой, увидев, что наши противники отвлечены нападением , атакуем со своей стороны. Посрамлённые и "уничтоженные" противники проигрывают схватку. Полная победа и " ура".
Всё дальнейшее произошло в полном соответствии с утверждением теоретика военного искусства Клаузевица - только наивный человек может полагать, что боевые действия идут в полном соответствии с заранее разработанным планом.
По прошествию определённого времени внизу послышались крики и началась какая-то метушня. Не успели мы с Сашкой рвануть вниз по лестнице на помощь нашей отвлекающей группе, как по стенам, за которыми мы укрывались, защёлкали "катапульки" . Судя по всему, стреляло трое. Значит, перед тем как " погибнуть" одного наши " подстрелили " . И всё. Мы остались вдвоём.
Не давая противнику прорваться на лестницу, мы по очереди стреляли вниз через арку в межлестничном пространстве. Долго так продолжаться не могло и мы ждали когда же противник решится на атаку.
Зарядив, после очередного выстрела, свой " оленебой" я собирался заменить Сашку как вдруг увидел, что он, выронив "обрез", закрыл ладонью лицо и согнулся от боли. Предупредив противников о том, что " мы больше не играем", я подскочил к Сашке и попытался отвести его ладонь от левого глаза. Он не давал прикоснуться к лицу, присел на корточки и стонал.
Когда к нам подошли все участники сражения, совместными усилиями удалось рассмотреть что у Сашки с глазом. Острыми торцами " катапулька " пробила под бровью левое веко, закрытое при прицеливании, и застряла где-то внутри, около глазного яблока, оставив снаружи только часть своей дуги. Из-под века на щеку сочились два тоненьких ручейка крови. Народ замер от увиденного.
Поскольку трамвировались мы часто и по разным поводам, то опыт поведения в подобных ситуациях у нас был и решение пришло довольно быстро. Ускоренным темпом мы повели Сашку на станцию "скорой помощи" , благо, до неё было 5 минут хода.
Дежурный врач и медсестра в приёмном покое отнеслись к потерпевшему очень сочувственно. Нас выставили в коридор и около часа мы слонялись по двору, ожидая исхода операции.
После операции Сашку отвезли в больницу, а нам приказали расходится по домам. Он вернулся домой через неделю с повязкой на глазу и без всякой надежды восстановить в полной мере зрение повреждённым левым глазом, стать не только лётчиком, но и вообще военным, обрекая себя, как нам тогда казалось, на серую и убогую жизнь гражданского человека.
Кстати, ещё раз о доме, в котором мы жили.
У дома явно была тайна. То, вдруг, на выступе фасада, из щели между облицовочными камнями, появлялся погреться на солнце небольшой уж, то заехавший во двор грузовик , проваливался один колесом в пустоту под землёй. Я не говорю уже о громадном чердаке, на котором в густой тёмносерой пыли мы находили старые газеты на польском , какие-то листовки, а Витька однажды откопал за деревянной балкой перекрытия польский штык-нож.
Поиски подвалов и подземных ходов велись нами постоянно. Особый ажиотаж возник после того, как в нашем дворе , из кладки в стене одного из заброшенных канализационных колодцев был изъят , завёрнутый в тряпку и промасленную бумагу шикарный " вальтер" с двумя обоймами .
В переходах на первом этаже дома имелось несколько вечно закрытых маленьких дверей, но открыть их нам не удавалось.
И вот, однажды, в последний день учёбы перед мартовскими каникулами, это случилось.
Я вернулся со школы, переоделся и пошёл к Жеке, поскольку мы ещё вчера договорились пойти на чердак и снять с телевизионных антенн немного изоленты для курков наших " катапулечных " ружей. Жеки дома не оказалось. И я решил, прихватив фонарик, идти на " операцию" сам .
Приоткрыв тяжёлую металлическую дверь, ведущую на чердак, я оказался на узкой площадке перед лестницей. И тут моё внимание привлекла щель между двумя ступеньками . Чисто автоматически, я лёг на лестницу и направил в щель луч фонарика. То, что я увидел, подняло у меня внутри волну жара.
Я растерялся. Десятилетний мальчишка, как я мог совладать с собой !?
В луч фонарика сначала попали какие-то плоские ящики, видимо от письменных столов, потом старые телефонные аппараты, потом печатные машинки и за ними, в углу, я увидел несколько прикладов. Оружие !
Это была подлестничная кладовка.
Я вылетел в коридор и бросился к Жеке домой. Его не было. Я понёсся к Витьке. Тот ушёл на свой радиокружок. Дуст тоже где-то пропадал. Что делать !? Делать-то, что !? Я метался по двору, по несколько раз обходил квартиры своих друзей. Меня уже начали спрашивать, что случилось.
Не выдержав " напряга", я побежал домой. Дома был отец. Видимо, многое было написано на моём лице, потому что он тут же спросил, что случилось. И тут я не выдержал. Я сказал, что знаю где есть старые пишущие машинки .
Это теперь я понимаю, что всё последующее было единственно правильным исходом для моей находки, а тогда мне здорово досталось от друзей за то, что я сказал обо всём взрослым.
Милиция извлекла из тайника, после того, как его осмотрели сапёры, помимо ящиков с какими-то штампами и печатями, старых телефонов и печатных машинок , шесть карабинов со штыками. Два из них потом передали в исторический музей и мы ходили на них смотреть и пускать слюни, по поводу того, что это богатство нам не досталось. Хотя, конечно, это к лучшему...
Однако, жизнь наша, мальчишья, шла своим чередом.
Всё так же зимой мы уходили кататься на лыжах с дамбы около речки или в старый городской парк . Пробираясь по накатаной лыжне среди голых кустов и деревьев представли себя покорителями дальнего Севера или золотоискателями, как в рассказах Джека Лондона. Так же играли в хоккей на замёрзшем озерце, строили из снега крепости и неистово их штурмовали.
Весна, полностью вступавшая в свои права в конце марта, радовала солнцем и многочисленными ручьями по которым можно было пускать самодельные кораблики с парусом из тетрадного листка и килем из старого лезвия. Переживая за судьбу своего судна, бежать вдоль потока и, при необходимости, помогать своему созданию преодолевать завалы. И если ему повезёт и он доберётся до основного русла, то проводить его взглядом, пока крохотный парус не исчезнет за очередным поворотом.
Кроме того, весной, в конце мая начинались каникулы и тяготы школьного обучения на долгих три месяца уходили из нашей жизни.
Лето было счастливейшей порой. Купание в речке, футбол и вообще все игры, которые мы могли придумать, включая " чижа" и " в государства", а также все виды боевых действий.
Наша бурная деятельность прерывалась инициативой родителей, которые отправляли нас в туристические и пионерские лагеря, а также в другие места отдыха. На несколько лет, таким местом для меня стало село, в котором проживали родители отца - мои дед и бабка.
Описать количество свободы, которое было мне предоставлено, - невозможно. Дед, крепкий , статный и, по-своему, красивый мужик, продолжал трудится на меловом карьере, чьи терриконы виднелись на горизонте, возвышаясь над грядой холмов, окружавших долину речки вдоль села. Бабка, миниатюрная и худенькая, почти оглохшая после войны в результате потрясения, вызванного потерей двух детей, весь день крутилась по хозяйству. Я же мог делать всё, что хотел.
По громадному, изрезанному боковыми протоками, оврагу я подымался на гряду холмов. Склоны оврага состояли из меловой породы, прикрытой кустиками полыни. На дне оврага часто встречались "морские камушки" - разноцветная морская галька и я насобирал их, в виде коллекции, целую сумку. Иногда встречался " чёртов палец" - окаменевший панцирь ископаемого моллюска триллобита. Распаренный кипятком, он размягчался и его чешуйки применялись при заживлении резанных ран.
Иногда, на склоне, я замечал пласт мела, на котором виднелся ржавого цвета отпечаток большого листа папоротника. Поход по дну оврага очень напоминал путешествие в какую-то фантастическую страну. Хотя...Чего только не придумает мальчишеское воображение.
У самого верха, боковой протокой, я поднимался до старого хода сообщения и по нему в немецкую траншею на самой гряде.Усаживался на оплывший от времени бруствер и мог часами смотреть на степь, с островком ярко зелёных камышей возле родника и тёмным пятном небольшой рощицы на горизонте. Лёгкий ветерок с запахом полыни и ещё каких-то трав, названия которых я не знал, шевелил траву и, казалось, что по этому травяному морю бегут мелкие волны.
Помимо общения с природой, рыбалки на маленькой речушке с тёмной от торфа водой, мальчишеских игр и незначительной помощи бабке по хозяйству, основное время занимало чтение. У родственников, в посёлке , приблизительно раз в неделю, я брал новую книгу и окружающий мир надолго переставал существовать.
Невероятные приключения Тома Сойера , рыцаря Айвенго и мушкетёров, рассказы и повести о последней войне, потрясающие путешествия и полёты на другие планеты - всё это было пережито вместе с героями. И оторваться было невозможно.
Полтора месяца пролетали почти незаметно и в середине августа я возвращался в наш городок.
Осень, конечно, была самой тоскливой порой. Дожди, сырость, пронизывающие ветра. Единственным подходящим занятием оставалось чтение, а из развлечений - сжигание куч опавших листьев и , вообще , костры, в которых можно было печь картошку и жарить на прутиках ломти хлеба.
Этими слякотными вечерами, в кресле у старой печи были прочитаны величайшие книги детства. Чтобы достать некоторые из них, приходилось ждать неделями - такова была их популярность. Вот эти бессмертные произведения : "Остров сокровищ" Стивенсона, " Наследник из Калькутты" Штильмарка и "Одиссея капитана Блада" Саббатини .
Кроме этой классики я поглощал объёмы из фонда " История" городской детской библиотеки. Сотрудница библиотеки, видя мою увлечённость, оказывала мне содействие и я, то оказывался в Древней Греции, то сражался в Древнем Риме за свою свободу вместе с гладиаторами, то плыл в неизвестную страну Туле вместе с Пифеем, то мальчишкой-индейцем боролся с завоевателями - испанцами. Страсти я при этом переживал совсем недетские.
Если посмотреть на весь год в целом, то кроме сезонных изменений, явно выделялись три празничных дня. Последний день учебного года, Новый Год и день рождения.
Окончание занятий создавало ощущение абсолютной свободы. Казалось, что впереди долгая и счастливая жизнь без всяких обязательств и с неограниченным свободным временем. И можно делать всё...
Новый Год... Это надо пережить, чтобы почувствовать какой это был праздник.
Всё начиналось с появления ёлки. Высота потолков давала возможность устанавливать трёхметровую красавицу от которой долго исходил запах зимнего леса и свежей хвои. Потом наступал момент наряжания. Со шкафа снимали большой картонный ящик с ёлочными игрушками. Первой одевалась верхушка в виде, усыпанного " драгоценными камнями" , стеклянного шпиля . Потом развешивались огромные разноцветные стеклянные шары. Естесственно, что-то разбивалось. Потом игрушки помельче. Особенно мне нравилась одна : маленький, засыпанный снегом , домик со светящимися окошками. Потом, конфеты и мандарины в фольге. Потом вертикальные блестящие полоски станиоли и " снег " из комочков ваты. Последним под ёлку устанавливался полуметровый Дед Мороз и начиналось ожидание подарков.
Как правило, дождаться двенадцати часов ночи не удавалось. И тогда утром следующего дня первым делом проверялось, что там под ёлкой. Под ёлкой находились подарки : свёртки и коробки. Один из таких подарков, 7-й том Детской энциклопедии, посвящённый истории, долго служил мне настольной книгой.
Помимо подарка, дополняли ощущение праздника громадный торт " Наполеон " , испечёный мамой, шоколадные конфеты и мандарины .
День рождения очень походил на Новый Год подарком и сладостями. Только вокруг, кроме тебя, никто ничего и не праздовал. Но это был твой день и было очень приятно принимать поздравления. Мир , вдруг, на один день становился добрее.
Поскольку речь зашла о праздниках, то должен заметить, что жизнь нас развлечениями не баловала. По телевизору смотреть нам практически было нечего .
Мультфильмы, которые показывали по трём существующим каналам, все были отмечены в программе передач и было их два-три в неделю. При показе какой-нибудь серии " Ну, погоди" на улицах городка детей не было. Изредка, может, раз в месяц, по телевизору можно было посмотреть детский фильм, но половина из их числа была непереносима. Другое дело, фильмы про войну ! Тут прощалось всё. И фантастичность сюжета , и никакое качество батальных сцен, и нереальность персонажей.
Вообще, с кино дело обстояло проще. В городке было два кинотеатра : один новый, современный, с амфитеатром рядов кресел, второй размещался в здании бывшего театра. Кроме этого, в качестве кинотеатров повторного просмотра мы посещали клуб вагоноремонтного завода, который занимал красивое здание в центре города и имел зал мест на 200 и Дом офицеров в бывшем здании общества "Просвiта" с красивым большим залом и мягкими креслами.
Фильмы, которые потрясли нас и навсегда остались, в нашем восприятии, непревзойдёнными шедеврами : "Это безумный, безумный, безумный мир " , " Операция Ы ", " Шурхенд - верная рука, друг индейцев " , " Чингачгук " , " Сыновья Большой Медведицы" , " Крестоносцы " , " Призрак замка Моресвиль" , сериал про Питкина, весь Фантомас , " Кавказская пленница " , "Фанфан Тюльпан" " Три мушкетёра" , " Зорро" и, вроде, что-то ещё , но я уже не помню.