Аннотация: пролетел в конкурсе "Юмористическая фантастика" 06
В тот весенний солнечный день, когда Анатолий Николаевич появился на свет, принявшей его акушерке исполнилось ровно двадцать пять лет. 'Мужчинка, ёшкин корень! Орёл!' - воскликнула она, нежно шлепнув младенца по ягодичке. Эта, казалось бы, безобидная фраза возымела роковые последствия. С этого момента глаза Анатолия Николаевича приобрели редкостный дефект. Угол его зрения сузился до такой степени, что бедный ребенок потерял способность видеть окружающую действительность во всем объёме. Фокусировать взгляд ему удавалось исключительно на двадцатипятилетних женщинах...
Первой со странной особенностью дитяти столкнулась его молодая мать. Мальчик, казавшийся поначалу таким ласковым и послушным, в какой-то момент просто перестал ее замечать. Зато учился Анатолий Николаевич на удивление хорошо, получал хорошие отметки, стараясь заслужить одобрение учительницы Ирины Гавриловны. Подставлял под ее ладонь стриженую голову, а сам тайком касался пальчиком краешка ее скромного платья. А как он лучился, когда классная хвалила его и называла ударником! Однако в средней школе Анатолий Николаевич к учебе охладел. Причиной тому было то, что классная постарела, стимул пропал. Одноклассниц Толик в упор не видел, даже по именам не различал.
В ту пору взгляд парнишки упирался в соседскую дверь, за которой обитала веселая лимитчица Нюрка. Заметив млеющего юнца, однажды девушка пригласила его в квартиру и попросила починить утюг. Не прошло и недели, как после очередной попытки справиться с утюгом и последующего за этим соседского чаепития Нюра не сдержалась и приобщила гостя к главному мужскому удовольствию. До чего же хороша она была в свои двадцать пять! Жаль, жаль, не берегла себя девушка, любовь свою щедро раздаривала, и потому быстро исчезла за горизонтом.
Вскоре Анатолию Николаевичу во время школьной практики посчастливилось встретить на фабрике разведенку Марию Сергеевну. Та охотно делилась с подшефным юношей секретами мастерства: днем в качестве инженера, вечером в роли многоопытной подруги. Ее молодости как раз хватило для профориентации Толяна.
Так и поплыл по жизни Анатолий Николаевич, ориентируясь, как на маяки, на двадцатипятилетних, от Маши к Александре, от нее к Валентине, потом...., да разве всех упомнишь? И ведь что интересно, к своим девушкам он был искренне привязан! Но со временем текущие подружки теряли очертания, словно растворяясь в воздухе... Долгие недели Анатолий Николаевич вздыхал, вспоминая их, а потом постепенно переставал любить. Да и можно ли разве кого-то любить, если его вообще не видишь?
В надлежащем возрасте Анатолий Николаевич неоднократно женился. Его избранницы были одна лучше другой, но через пару лет после свадьбы вдруг обнаруживалось, что рядом с Анатолием живет вовсе не женщина, а непонятное существо с невнятной речью и расплывшейся наружностью. Особенно сильно скучал Анатолий Николаевич по своей второй жене, скорее всего, ее звали Надеждой... Ну точно, ее привела в дом как раз тогда откуда ни возьмись возникшая младшая сестра, кажется, Алла. То ли учились девушки вместе, то ли уже работали... Такие славные обе. И на свадьбе так весело было. Впрочем, окрыленному любовью мужу не довелось всерьез разобраться с их социальным положением. То, се, а уж обе стремительно пропали из виду.
К сорока годам течение дней Анатолия Николаевича ускорилось. Размеренная жизнь утратила былую плавность. Перерывы между потерями и находками становились все более томительными. Полный сил и желания, Анатолий напрасно искал в женских глазах прежнее восхищения и готовность скоротать в его объятиях несколько месяцев своей двадцатипятилетней жизни. Обиднее всего было то, что женщин в мире нисколько не убавилось! Но теперь в уплату за взаимность они требовали от него уже не цветы, не шампанское, а нечто намного более существенное. Приходится признаться, что суровая действительность все чаще и чаше толкала беднягу в порочные объятия, заставляя покупать за деньги согласие на ночь...
Одно время несчастный Анатолий Николаевич, достигший карьерных высот, пытался было заводить себе секретарш. Сколько их пересидело перед кабинетом, застенчивых и нахальных, неумелых и начитанных? Странное дело, не успев толком овладеть компьютерной грамотностью, они одна за другой живо оказывались вне зоны видимости.
Смирился ли Анатолий Николаевич со свои дефектом зрения? А что делать, жить-то надо! Теперь он до чрезвычайности одинок, равнодушные женщины, словно фурии, с возрастающей скоростью проносятся по его судьбе... Но, по слухам, где-то у Анатолия Николаевича подрастает дочка, ей уже за двадцать, и он надеется, что скоро увидит ее, обнимет по-отечески.
Может быть, хотя бы она взглянет на него преданно и нежно...