Аннотация: Странный исход войны между людьми и машинами. Я бы даже сказала - Исход.
Памяти Джона Коннора.
Хоть в аусвайсе у него и не было написано Джон Д. Коннор. Убиваю машины. Недорого, но работал он мастерски - и никогда не промахивался. Через полгода произвели его в сержанты. Мы же армия, как-никак, последняя армия человечества, у нас порядок. Но, видно, блажь на него нашла. Есть, говорит, у меня ИДЕЯ. Мысль. А у нас не только армия, у нас еще и демократия. Хочешь мысль сказать - говори, рот не затыкают. Правда, это не от большой любви, а с отчаяния. Мы машины взрываем, но все больше они нас. Парень и загнул, от души высказался. У штаба последние волосы дыбом встали. Ты что, орут, Джоном Коннором себя возомнил? Так и прилипло к нему.
Убился, правда, по-глупому. Дурачок один на линию огня выскочил, так Коннор его собой закрыл. Изрешетило обоих.
Баба еще была, уж не знаю, откуда взялась. Штаб от нее рыдал горючими слезами. Андроидов (шварцев, по-нашему) не любила - страсть, сбивала, как кегли. Чуяла их сквозь семимиллиметровую броню. Но пунктик был: все казалось ей, что у самой в грудях - железяка, навроде червяка.
Дралась, словно бессмертная. А сгорела в одну ночь. Доктор, когда вскрыл, сказал, мол, рак легких, а померла от сердца.
Другой вообще на коляске был. Его до нас брат доволок, безногого. Коляску мы сами из ерунды сварганили. Ох, и ловко он на ней изворачивался! Брата на первой же вылазке гусеницами перемололо, так он на этой почве головой двинулся. Деревья рубить - ни-ни (какие деревья, кругом металл и камень!), мир, дружба, компьютеры... В поле, естественно, никакой, но инфобаза на нем была. Мечтал себе костюмчик соорудить: ты, значит, внутри, а он снаружи - кулаками машет. Не успел. Мы тогда передислоцировались по воздуху, и надо ж было вляпаться: их вертушки против наших - два к одному. А безногий так на коляске и сиганул по врагу, только еще гранатами обвешался для пущего эффекта.
Чокнутый, одно слово.
И чем ближе нас к морю оттесняли, тем больше их было, чокнутых. Всех не припомню уже. Трио было, муж, жена и черномордый бугай. Волосатый псих на мотто - его за шварца приняли поначалу, чуть не расстреляли. Паренек верующий, сила, говорит, да пребудет с вами. Очень над ним смеялись.
Короче, все умерли, а нас к морю приперли плотно. Еще шажочек - и полный капут. В штабе разброд и шатание. Кто стреляться готовится, кто вешаться. В плен сдашься, так там из тебя уйлу какую-нибудь сделают или тху.
Машины победили.
А когда дышать совсем стало нечем, кто-то завопил: Корабли, корабли! И точно, туева хуча кораблей!.. Даже машины наступление замедлили. Шлюпки - шварк - к берегу, миллион, наверное, шлюпок; людей - видимо-невидимо, все красавцы удалые, велика...
Но первым, конечно же, выскакивает плюгавый коротышка и орет:
- Мерри, Мерри, тут не колечко, тут целая ювелирная лавка!..