В соответствии с требованиями правительственного задания Главному Управлению Геодезии и Картографии надлежало выполнить работы по созданию крупномасштабной карты 1:25000 на территории Амурской области и Хабаровского края.
Значительная часть этих работ была возложена на Восточно-Сибирское Аэрогеодезическое предприятие. Руководители пяти экспедиций ВостСибАГП получили приказ в короткий срок поменять место дислокации и обустроить новые базы в Амурской области.
Двадцать девятая и пятьдесят пятая экспедиции, выполняя указание, перебазировались в посёлок Зея, сорок восьмая и восемьдесят восьмая экспедиции - в город Свободный, а сто четвёртая экспедиция - в населённый пункт Бомнак. Ответственными за обеспечение доставки материальных ценностей назначили руководителей этих экспедиций.
На тот момент начальником двадцать девятой экспедиции был Попков Пётр Семенович, а главным инженером - Киселёв Валентин Маркович. Пятьдесят пятую экспедицию возглавляли Суходрев Всеволод Всеволодович и главный инженер Чулков Евгений Сергеевич. Начальником сорок восьмой экспедиции был Потейко Иван Андреевич, главным инженером - Белых Василий Николаевич. Руководство восемьдесят восьмой экспедицией осуществлял я, а Зуев Степан Ефимович являлся главным инженером. Сто четвёртую экспедицию возглавляли Анищенко Николай Осипович и Субботин Николай Иванович.
Значительное увеличение объёмов производства вызвало необходимость увеличить и производственные мощности всех экспедиций. Состав инженерно-технических работников вырос на тридцать-пятьдесят процентов, в основном за счёт выпускников высших учебных заведений и техникумов. Внутри предприятия регулярно работали курсы для подготовки техников-строителей триангуляционных пунктов. Разумеется, кадровый состав увеличился и за счёт рабочих как основных, так и вспомогательных служб. Полевые бригады получили хорошее оснащение и новое оборудование. Постоянно велись работы по улучшению быта в походных условиях. Широко стал применяться автомобильный транспорт, в экспедициях появились вездеходы, вертолёты, каждую полевую бригаду обеспечили рацией.
Забегая вперёд, хочу сказать, что все задачи, поставленные Правительством, были успешно выполнены. Благодаря самоотверженной работе нескольких тысяч людей получены карты высокой точности и хорошего качества. Спустя время с использованием новых карт были открыты месторождения полезных ископаемых, где в короткие сроки были возведены горнодобывающие комбинаты, построены дороги, аэродромы, линии электропередач, освоены территории для сельскохозяйственных нужд. В рамках государственного плана по электрификации и освоению дальневосточных территорий СССР сооружены электростанции на реках Селемджа и Бурея, возведена крупнейшая в регионе Зейская ГЭС, а в настоящее время продолжается строительство Байкало-Амурской магистрали.
Нет сомнения, что топографические карты, созданные производственным коллективом Восточно-Сибирского Аэрогеодезического предприятия, ещё много лет будут приносить пользу для освоения богатств и ресурсов нашей Родины и способствовать улучшению благосостояния советских граждан.
2. Характеристика объекта производства работ
В течение восьми лет восемьдесят восьмая экспедиция постоянно работала в Амурской области. Наши производственные участки находились на территории Верхне-Зейской и Амурско-Зейской равнин, в пределах Свободнинского, Белогорского, Шимановского, Тыгдинского, Мазановского, Селемджимского, Зейского административных районов Амурской области. В Хабаровском крае мы работали на Ургальском участке, который находился в Верхнебурейском районе.
Все объекты размещались в бассейне больших рек: Амура, Зеи, Селемджи, Аргуни, Керби, которые имели бесчисленные притоки. Наличие большого количества рек позволяло широко использовать лодки, оснащённые навесными моторами, без труда ловить разнообразную рыбу, добывать водоплавающую, боровую птицу и таёжного зверя.
Всхолмлённый рельеф был покрыт смешанным лесом, в котором кроме обычных для Восточной Сибири пород деревьев имеется мелкорослый дуб и чёрная берёза. К особенностям тайги в Амурской области можно отнести большое количество марей, которые образуются в условиях вечной мерзлоты. Мари покрывают все равнины, не имеющие активного стока воды. При этом вечная мерзлота не позволяет паводковым и дождевым водам уходить в земной массив, что способствует сильному увлажнению территории. Равнины оказываются затопленными в летний период, а зимой покрываются слоем льда, достигающим полуметра.
Участки, где нам приходилось работать, были малозаселёнными или совсем необжитыми, поэтому дорожная сеть была развита очень слабо. Исключением являлись только приисковые участки треста "Амурзолото", вблизи которых строили и обслуживали автомобильные или вездеходные дороги. Относительно обжитым районом можно признать территорию, где проходила транссибирская магистраль, вдоль которой располагались посёлки и небольшие города.
В целом же условия на Дальнем Востоке мало чем отличались от сибирских: длительная зима, короткое жаркое лето, обильный снежный покров в холодное время и таёжный гнус в знойные дни.
3. Кадры экспедиции
К моменту передислокации экспедиции в город Свободный у нас уже сформировался дружный, боеспособный коллектив, готовый выполнять самые сложные задачи.
В сравнении с 1952 годом линейный аппарат нашего предприятия сохранил свой костяк и получил пополнение за счёт введения новых должностей. Начальником экспедиции оставался я, главным инженером - Зуев Степан Ефимович. Шибико Леонид Дмитриевич - замполит; Ростек Евгений Адамович - заместитель по административно-хозяйственной части. Каменев Василий Егорович - главный бухгалтер; Цепке Клавдия Ивановна и Колодина Елизавета Ивановна - бухгалтеры материальной группы; Ростек Августа Николаевна и Пониматко Нина Николаевна - бухгалтеры расчётной группы. Котляр Абрам Зиновьевич - заведующий складом; Михайлов Владимир Валентинович - старший радист, возглавлявший радиослужбу экспедиции. Бесфамильных Анна Фёдоровна - техник по учёту секретной документации и огнестрельного оружия; Колодин Василий Егорович и Луканин Андрей Осипович - начальники строительных партий; Николаев Михаил Георгиевич и Данилов Александр Петрович - начальники геодезических партий; Кобянина Надежда Павловна - инспектор отдела технического контроля.
Впрочем, не обошлось и без потерь. В середине 1954 года экспедицию покинул Зуев С.Е., которого пригласили на работу в планово-производственный отдел Управления ВостСибАГП. Меня раздирали двойственные чувства: с одной стороны, я был очень рад, что способности инженера Зуева были оценены по достоинству, но вместе с тем было очень жаль расставаться с моим другом. По моей рекомендации на его место был назначен Николаев Михаил Георгиевич. Геодезическую партию вместо Николаева М.Г. возглавил Максимов Василий Дмитриевич.
Приглашение для работы в Управлении получил и наш главный бухгалтер Камнев В.Е. Его заменил прибывший из Иркутска другой товарищ, но как утративший доверие в скором времени был откомандирован обратно. В июле 1954 года бухгалтерию возглавил Пацюра Тимофей Викторович - с ним мы проработали почти двенадцать лет, не имея серьёзных огрехов и взысканий.
Приятно осознавать, что за годы работы экспедиции в нашем трудовом коллективе выросли и возмужали инженерно-технические работники, которые в дальнейшем с успехом возглавляли другие крупные предприятия ВостСибАГП. Так, Николаев М.Г. через несколько лет получил должность начальника сто четвёртой экспедиции. При этом Максимов опять заменил Николаева и занял должность главного инженера. Шибико Л.Д. возглавил пятьдесят пятую геодезическую экспедицию. Смыслович Б.П. был назначен главным инженером сто четвёртой экспедиции, Ломаев А.И., Данилов А.П., Терехов Р.Д., Малахов В.С., Латкин В.Н, Кузаков Г.И. в разные годы работали в качестве главных инженеров в сорок восьмой, сто девятой, пятьдесят пятой экспедициях.
Наше предприятие справедливо называли кузницей кадров, а инженерно-технических работников относили к золотому резерву всего Управления. Думаю, что этому во многом способствовал стиль руководства, который был принят в восемьдесят восьмой экспедиции. Я всегда доверял людям и предоставлял инженерно-техническим работникам всех уровней инициативу в принятии ответственных решений. Случалось, что при решении производственных задач возникали жаркие споры, в которых обязательно учитывалось мнение непосредственных исполнителей - руководителей производственных бригад или звеньев. В том случае, если исполнитель убедительно и со знанием дела отстаивал свои взгляды, которые могли не совпадать с точкой зрения непосредственного руководителя, я предлагал совместно подумать ещё раз и, с учётом всех обстоятельств, прийти к единому мнению. Личная инициатива поощрялась на всех уровнях. От начальников партий и руководителей бригад я никогда не требовал согласования оперативных решений, которые необходимо было принимать исходя из сложившейся обстановки. Инженерно-технические работники получали свободу действий, но несли личную ответственность за общий результат на своём участке.
Таким образом, постоянно улучшая технические навыки, приобретая опыт при самостоятельной организации работ, молодой специалист в короткий срок становился грамотным руководителем. Случались, конечно, ошибки и промахи, на них всегда указывали старшие товарищи, но не для того, чтобы показать собственное превосходство, а с тем, чтобы исключить их в дальнейшем. Такой подход, кроме всего прочего, сразу выявлял людей слабохарактерных, не способных брать инициативу в свои руки или не желающих работать с полной отдачей. Настоящим наставником для молодых специалистов был Колодин Василий Егорович, который охотно делился своим богатым производственным и житейским опытом с молодёжью.
Нельзя не вспомнить техников-строителей, которые занимались самым трудоемким процессом - возведением триангуляционных пунктов. К моменту прибытия на Дальний Восток наши строители уже мастерски освоили технологию постройки сложных и высоких сигналов. Они с удовольствием делились опытом и практическими навыками с бригадами строителей других предприятий, для чего при экспедиции были налажены курсы повышения квалификации. Из числа наиболее грамотных и ответственных рабочих набирались группы по обучению специальности техников-строителей триангуляционных пунктов, которые обучались на этих же курсах. В качестве преподавателей выступали наиболее опытные работники экспедиции, чьи авторитет и опыт способствовали наиболее успешному обучению.
Некоторые строители поступили к нам на работу сразу из мест заключения. Многие не имели никакого образования, семьи и родных. Наша экспедиция стала для таких неприкаянных членов общества настоящей опорой. Они нашли здесь настоящих и верных товарищей, средства к достойному существованию и встали на путь созидательного труда, как миллионы советских граждан.
Здесь я хочу назвать имена прорабов и техников-строителей нашей экспедиции, которые много лет отработали в топографической службе, были ответственными работниками и настоящими мастерами своего дела.
Инженеры-строители, работавшие с момента формирования восемьдесят восьмой экспедиции: Беспалов Ефим Алексеевич, Головченко Василий Григорьевич, Романов Николай Тимофеевич, Шакуров Николай Петрович, Рыбин Василий Сергеевич, Серёдкин Алексей Егорович, Торопов Владимир Иванович, Худеев Елизар Иванович, Гаськов Владимир Анатольевич.
Инженеры-строители "второго поколения" нашей экспедиции, поступившие на предприятие в городе Свободный: Прилепский Владимир Гаврилович, Шпак Николай Сергеевич, Котляр Семён Абрамович, Пониматко Василий Иванович, Конзелко Николай Анатольевич, Мошкин Владимир Михайлович, Герасимов Борис, Сергеев Леонид, Соснин Иван, Кузнецов Михаил, Мельников, Ветров, Овечкин.
Свой высокий профессионализм не раз доказывали руководители строительных партий. Ставя перед собой самые высокие цели, они освоили искусство рекогносцировки и передали этот опыт своим подчинённым. Таким образом, их партии стали рекогносцировочно-строительными. В те годы, да и теперь далеко не каждая экспедиция может похвастаться таким подразделением. Я с особенной теплотой вспоминаю этих людей, которые не только были высококлассными профессионалами, но и прекрасно разбирались в людях, так как им зачастую приходилось работать с теми, чья жизнь уже была искалечена уголовным прошлым или антисоциальным образом жизни. Нашим руководителям удавалось в короткий срок из разношёрстного спецконтингента создавать дисциплинированный трудовой коллектив, выполнявший самые сложные задачи в нелёгких условиях.
Начальниками строительных и рекогносцировочно-строительных партий в разные годы были многие: Худеев Елизар Иванович, Гаськов Владимир Анатольевич, Головченко Василий Григорьевич, Торопов Владимир Иванович, Прилепский Владимир Гаврилович, Пониматко Василий Иванович, Машкин Владимир Михайлович, Сергеев Леонид, Герасимов Борис.
Особенно хочу отметить двух ветеранов нашей службы, которые по итогам многолетней самоотверженной работы были удостоены правительственных наград, являясь примером для молодых поколений инженеров и рабочих. Это десятники на постройке знаков Сурико Андрей Петрович и Емельянов Алексей Тимофеевич. Честь им и хвала!
Не могу также не вспомнить о начальнике Восточно-Сибирского АГП. В конце 1953 года на эту должность был назначен Биткин Виктор Николаевич, ранее работавший начальником Казанского АГП. Мне посчастливилось работать под руководством этого человека десять лет. Виктор Николаевич - это талантливый инженер, блестящий организатор и смелый руководитель, способный за минуту разрешить любой производственный ребус. Биткин В.Н. был всегда прост в общении, очень сдержан и корректен с подчинёнными. Вместе с тем он был весьма требовательным руководителем: не терпел обмана, разгильдяйства, попустительского отношения к делу. Сейчас Виктор Николаевич находится на заслуженном отдыхе и проживает в городе Пятигорске на Северном Кавказе.
Нельзя не вспомнить и главного инженера ВостСибАГП Крюка Владимира Васильевича, работавшего в этой должности с 1956 по 1965 гг. Человек культурный, очень эрудированный, с великолепной памятью и огромной работоспособностью, Владимир Васильевич и теперь является для меня образцом советского инженера. Для разъяснения технических вопросов к нему за помощью обращались не только молодые, но даже опытные специалисты. Для всех он находил время и терпеливо, иногда по нескольку раз, давал разъяснения. В любой момент Владимир Васильевич готов был прочитать целую лекцию по необходимой теме.
Большую и неоценимую помощь оказывал нам производственно-технический отдел, возглавляемый Дорогониным Георгием Ивановичем. Его заместителем был мой близкий товарищ Зуев Степан Ефимович. Дорогонин и Зуев имели богатый производственный опыт, прекрасно знали нужды производственных подразделений и всегда оперативно реагировали на любые наши вопросы.
Хочу упомянуть также главного бухгалтера ВостСибАГП Альбазова Алексея Александровича. Он стал для меня настоящим наставником в вопросах финансово-хозяйственной деятельности. Перед собой он ставил цель не только контролировать расход материальных ресурсов и денежных потоков, но прежде всего - научить финансовой грамоте технических руководителей.
Таким был коллектив нашего большого предприятия. К сожалению, спустя много лет я уже не помню имена и фамилии многих тружеников, но их лица стоят перед глазами. Воспоминания о каждом человеке дороги мне, и пусть простят меня те, кого я не упомянул в своих записях.
4. Организация полевых работ
Наша экспедиция, как и другие, с каждым годом оснащалась всё лучше и лучше. Достаточно сказать, что в 1954 году все базы партий и полевые бригады были обеспечены радиостанциями. В те годы лично мной это воспринималось как исполнение несбыточной мечты.
В установленный срок все бригады выходили на связь с руководством своей партии и сообщали о ходе производства работ. Кроме этого, постоянное наличие радиосвязи положительно сказывалось на морально-психологическом климате в трудовых коллективах. У работников появилась возможность получать известия от близких людей, слушать радиопередачи и мировые новости, это в большой степени облегчало полевой быт.
На базе каждой партии была сформирована вычислительная группа, куда доставлялись журналы выполненных наблюдений пунктов триангуляции и нивелирования третьего класса. Вычислительная группа под руководством опытного инженера производила обработку полевых материалов, и благодаря оперативному контролю обнаруженные ошибки и брак в работе полевых топографов своевременно устранялись. Для этого расчётные группы также обеспечивались рациями и при необходимости выходили на связь с полевыми бригадами.
В полном объёме была ликвидирована потребность всех партий в лодочных моторах, что значительно облегчило транспортировку необходимых грузов в производственные подразделения, и когда появлялась такая возможность, рабочих строительных бригад целиком перевозили с одного объекта работ на другой. В том же 1954 году наша экспедиция получила катер БМК (буксирочно-моторный катер), который с успехом использовался на реках Зея и Селемджа. По совету опытных людей было приобретено и поставлено на баланс предприятия ещё одно маломерное судно. Его отремонтировали и оборудовали для длительных походов силами механизаторов нашей экспедиции. После успешных испытаний катеру было присвоено имя "Шторм".
Значительно увеличился автомобильный парк экспедиции, появился даже один мотоцикл с коляской. Для обслуживания и ремонта всего парка техники на базе экспедиции была оборудована ремонтно-слесарная мастерская.
В годы работы на Дальнем Востоке все подразделения экспедиции широко использовали авиацию. Кроме легкомоторных самолётов Аэрофлот предоставлял нам вертолёты МИ-2 и МИ-4. Имея вертикальный взлёт и посадку, эти летательные аппараты были очень удобны для использования в условиях непроходимой тайги. Однако, несмотря на широкое использование техники, всё же в большом количестве для перевозки груза применялся вьючный транспорт: лошади и олени. От воинской части экспедиция получила небольшой табун лошадей, поголовье которого с каждым годом увеличивалось. Для наиболее эффективного использования лошадей мной была подана заявка на приобретение специальных вьючных сёдел вместо кавалерийских или артиллерийских. Заявка моя была полностью удовлетворена, и теперь на одну лошадь можно было загрузить до семидесяти килограмм груза.
Оленей мы брали в аренду по договорам с местными колхозами. При этом они всегда обслуживались каюром, которого назначали из числа местных жителей. Как правило, это были эвенки. Груз перевозился в потках - вьючных сумках, изготовленных кустарным способом. Один олень мог взять с собой двадцать-тридцать килограмм груза. Завьюченных животных связывали между собой одной длинной верёвкой, конец которой каюр брал в руки и вёл караван за собой. Оленей связывали между собой таким образом, чтобы равномерно распределить их силу: первым шёл самый сильный орон (домашний олень по-эвенкийски), за ним слабее, следом опять сильный, и так далее. Длина каравана зависела от рельефа. Двигаясь по равнине, вязали по десять, самое большее двенадцать оленей, а если приходилось штурмовать крутые гольцовые склоны, то караван составлял не более шести оронов.
Каюры также исполняли роль проводников и охотников. Тайга для этих таёжных кочевников была родным домом, где они прекрасно ориентировались и всегда выбирали самый рациональный и безопасный маршрут. Дорогу эвенки находили по приметам, известным только им. Настоящее звериное обоняние, острое зрение и чуткий слух сохранились у представителей этого народа с незапамятных времён. Не бывало случая, чтобы полевая бригада, сопровождаемая каюром, голодала или страдала от отсутствия воды и тепла. Единственным недостатком при работе с оленями было то, что один орон мог нести на себе не более тридцати килограмм, при этом грузы у строителей зачастую превышали этот вес. В таких случаях каюры сооружали нечто вроде носилок, которые крепили между двух оленей, распределяя нагрузку на каждого.
Нельзя не сказать, о том, что строительные бригады получили новые материалы и оборудование. Их обеспечили в необходимом объёме металлическими тросами различного диаметра, блоками разной грузоподъёмности, в том числе облегчённого типа; канатами высокой прочности, джутовой, манильской и капроновой верёвкой.
Большое внимание уделялось улучшению быта в походных условиях. Для этого экспедиция получила в достаточном количестве новое снаряжение: облегчённые палатки, спальные мешки (ватные, меховые и цигейковые), верблюжьи одеяла, непромокаемые плащи, удобную спецодежду.
Склады нашей экспедиции буквально ломились от самых разнообразных продуктов, предназначенных для полевых бригад. В большом количестве доставляли консервированное мясо, рыбу, молоко, фрукты и овощи. Нам были предоставлены специальные парашюты и тара для сброса грузов с воздуха, если возникнет такая необходимость. Каждая полевая бригада оснащалась необходимым количеством сигнальных ракет, охотничьего оружия, снаряжения к нему и боеприпасами.
Перед началом полевого сезона геодезические партии полностью перевооружились, получив новые отечественные инструменты. Такими были теодолит ОТБ (оптический теодолит большой), обеспечивавший высокую точность угловых измерений; нивелиры НГ и НВ-1 и другие вспомогательные приборы в комплексе с вычислительной техникой.
Для меня было очевидно, что вопросами обеспечения геодезических предприятий занимаются люди, знакомые с полевым бытом и отдающие себе отчёт, что каждый инженер должен выполнять, прежде всего свою работу, а не решать вопросы выживания в условиях дикой природы.
Таким образом, усилия по обеспечению геодезических экспедиций ВостСибАГП всем необходимым обеспечили их высокую производительность на протяжении восьми лет работы в дальневосточной тайге.
5. Коллективная жизнь экспедиции
Наша экспедиция не имела своего жилого фонда, поэтому работники линейного аппарата, прибывшие на постоянное место жительства в город Свободный, вынуждены были снимать жильё у местных жителей. Разумеется, не все сразу находили себе хоть какой-нибудь угол. Мне приходилось включаться в решение вопросов расселения сотрудников. Для этого я зачастую обращался к представителям местной власти, чтобы они оказали содействие в размещении вновь прибывших людей. Нам всегда шли навстречу.
Однако далеко не все хозяева жилья вместе с домом или комнатой сдавали в аренду и приусадебный участок, поэтому держать свой огород была возможность не у каждой семьи нашего предприятия. Приходилось опять обращаться к городским властям с просьбой выделить пахотную землю для линейного аппарата экспедиции. С большим энтузиазмом собирались мы всем коллективом и выезжали в поле для посадки картофеля, его прополки и сбора урожая. Эта работа никогда не была в тягость, а всегда приносила большое удовольствие. Зачастую такие поездки заканчивались всеобщим застольем.
База нашей экспедиции имела большую площадь. Здесь были размещены контора, гараж, ремонтная мастерская, радиорубка, небольшая столовая. На второй год работы экспедиции в Свободном силами одной из строительных бригад было построено общежитие, закуплена и установлена необходимая мебель. Здесь временно размещались сезонные рабочие перед отправкой в полевые подразделения. По инициативе тех же строителей были выделены средства и материалы для постройки бани, которая стала популярна не только среди наших работников, но и у местных жителей.
Спустя год после начала работы в городе Свободный в коллективе экспедиции появилась традиция широко отмечать день завершения полевого сезона. В первый год этот день отпраздновали стихийно, но в дальнейшем он получил статус культурно-массового мероприятия.
В конце 1955 года нам всем пришлось очень поволноваться за судьбу геодезистов, которые долго не могли вырваться из таёжного плена. По рации они сообщили о том, что все работы завершены и бригада полным составом возвращается на базу своей партии. После этого сообщения на связь геодезисты больше не выходили. Прошла неделя, ещё несколько дней - все сроки уже вышли, а бригада не возвращались. Организованные поиски с воздуха не дали никакого результата: плотный туман над тайгой ограничивал видимость. Нервное ожидание сменилось тревогой... Наш радист не выходил из рубки и постоянно держал связь с базой геодезической партии, которая являлась постоянным местом дислокации пропавшей бригады.
Я назначил совещание, чтобы сформировать поисковые отряды и определить район поиска. Были приглашены главный инженер, мой заместитель АХЧ, замполит, начальники строительных партий, а также рядовые инженеры, зарекомендовавшие себя как грамотные следопыты. Собравшиеся в моём кабинете товарищи говорили негромко и мало. Было высказано несколько соображений по поводу того, откуда необходимо начинать поиски. На развёрнутой карте карандашом были отмечены места возможного пребывания бригады.
Зазвонил телефон. Я взял трубку, на том конце провода представились: на связи был главный инженер треста "Амурзолото". Он сообщил о том, что группа работников восемьдесят восьмой экспедиции находится в расположении прииска Дамбуки. Все люди живы, здоровы и просят забрать их воздушным транспортом, для этого были продиктованы точные координаты прииска.
Надо было видеть, как радовались этому известию все, кто собрался у меня в кабинете! Молодёжь одновременно плясала и пела. С лиц более опытных товарищей исчезло напряжение, появились улыбки, радостно заблестели глаза. Я понимал, что испытывали мои коллеги. Полученная новость означала, что полевой сезон окончательно завершён. Никому не придётся возвращаться в холодную осеннюю тайгу и, надеясь только на свою физическую силу и опыт, искать следы потерянных товарищей в безлюдной пустыне.
Мной было отдано распоряжение немедленно отправить вертолёт по указанным координатам. В тот же день наши бродяги прибыли в город Свободный. Вертолёт забрал также начальника геодезической партии Данилова А.П. и оставшихся сотрудников.
Встречали геодезистов, как героев. Оказалось, что, возвращаясь, бригада решила срезать путь, но в густом тумане потеряла верное направление. Рация отказалась работать, на месте устранить неисправность не удалось. В итоге, двигаясь строго на юг, парни добрели до прииска, что стало для них спасением. Так, череда неудачных обстоятельств едва не привела к катастрофе.
Был приготовлен богатый ужин. Всеобщее застолье перевалило далеко за полночь. Таёжники с азартом рассказывали друг другу о пережитых испытаниях, делились опытом, травили охотничьи байки. С тех пор установилась традиция отмечать закрытие полевого сезона после возвращения из похода последней бригады. Для всех работников объявлялся выходной день. Приглашались гости из других организаций. Во время официальной части подводились итоги сезона, вручались премии и грамоты наиболее отличившимся сотрудникам, затем устраивали банкет, а далее были танцы под живую музыку. В качестве продуктов для приготовления самых разнообразных блюд наши женщины использовали в основном мясо различного таёжного зверя от кабарги до медведя, рыбу, а также грибы и ягоды, специально доставляемые полевиками. Это развлекательное мероприятие никогда не омрачалось пьяным дебошем или скандалом. Все с большим уважением и теплотой относились друг к другу. Иногда, впрочем, в этот день приходилось отмечать и печальные события - гибель товарищей.
Надо ли говорить о том, что официальные государственные праздники отмечались так же дружно. Наиболее широко праздновали наступление Нового года. Детвору приглашали на новогодние елки, где были организованы представления, конкурсы и игры. Мы рады были видеть у себя в гостях всех детей города, для чего устраивали по несколько утренников в новогодние праздники. Подарков и веселья хватало на всех. С большой любовью и выдумкой к организации детских праздников подходили наши женщины: Августа Николаевна Ростек, Ия Михайловна Малкина-Слепнева, Елена Егоровна Михайлова. Они каждый год придумывали новое представление, не уставая удивлять всех своей выдумкой и фантазией. Помогали им в этом деле ребята постарше, которые посещали музыкальную школу и мастерски аккомпанировали на всех новогодних мероприятиях.
Большую культурно-массовую работу в экспедиции осуществляли местком и комсомольская организация, немалое внимание уделялось воспитательному процессу, возглавляемому замполитом. Наше предприятие активно участвовало в культурной жизни города, в его общественных мероприятиях.
За восемь лет работы экспедиции в Амурской области наш коллектив стал единой семьёй, люди приросли друг к другу узами дружбы и товарищества.
К сожалению, сейчас, спустя уже двадцать лет, я утратил связь со многими моими коллегами, но до сих пор испытываю чувство родственной привязанности ко всем этим людям.
6. В плену воспоминаний
Спустя два десятка лет я смотрю на карту Байкало-Амурской железнодорожной магистрали, изданную Главным Управлением Геодезии и Картографии. От Тайшета до Комсомольска-на-Амуре трасса пересекает бесчисленное количество рек, сквозь тайгу и болота переваливает сопки, тоннелями взламывает крутые подножья хребтов. Сюда на великую стройку века прибыли строители из всех республик Советского Союза, следуя не хищнической жажде единовременной наживы, а с благородной идеей планового освоения территории. Этим молодым, но уже возмужавшим людям посчастливилось воплотить в жизнь мечту и приспособить суровый край для комфортной и достойной жизни.
Карта Байкало-Амурской магистрали - это символ культурного наследия для будущих поколений советских людей. И как итог всей жизни она лежит под стеклом моего рабочего стола. Просматривая её, я вспоминаю маршруты полевых бригад, их трудовые будни, собственные инспекционные поездки.
Вот он город Свободный, где располагались штаб нашей экспедиции и её производственная база. Здесь получали свои задания все полевые подразделения. Рабочие и инженеры, обременённые немалым грузом, выдвигались в глухую тайгу, навстречу новым испытаниям и победам.
Примерно в трехстах километрах северней города Свободный на берегу реки Зея нахожу на карте село Нововысокое. Недалеко от этого населённого пункта утонул начальник строительной партии Луканин Андрей Осипович. Лодка, в которой плыл он и ещё несколько человек, опрокинулась от удара высокой волны. Спутники Луканина ухватились за борта перевернувшейся лодки, а этот сильный и выносливый человек погиб, не справившись с водной стихией. Только спустя две недели был обнаружен труп начальника партии в десяти километрах ниже по течению реки. Его вынесло на мелководье, и утопленник заякорился в тальниковых зарослях. Андрей Осипович был похоронен на кладбище города Свободный. Ежегодно в день его смерти 19 августа коллектив экспедиции посещал его могилу, отдавая должное его памяти.
Нахожу на карте речку Керба. Здесь едва не погиб я сам при инспекции Ургальского участка, расположенного в Хабаровском крае в ста километрах западнее поселка имени Полины Осипенко. Догоняя геодезическую бригаду старшего техника Коноплёва Петра Митрофановича, я уперся в густые заросли стланика. Ощетинившись враждебной стеной, стланик подступил к самому берегу реки с одной стороны и застил непроходимым ковром подножье крутой горы с другой. Когда стало ясно, что двигаться по правому берегу реки нет возможности, я решил форсировать её, что называется, с ходу, не теряя времени на поиск брода. Повесив за спину ружьё, я сверху надел рюкзак и вошёл в воду. Ширина Керби не превышала тридцати метров, пловцом я себя считал хорошим, поэтому сомнений в успешной переправе никаких не было. Пройдя по дну реки около десяти метров, я полностью погрузился в воду и поплыл. Мне необходимо было преодолеть вплавь десять-пятнадцать метров, однако сделать это оказалось непросто. Скорость потока воды оказалась настолько высокой, что, двигаясь вплавь, я не продвинулся ни на один метр вперёд к противоположному берегу. Река уносила меня всё быстрее, её русло стало сужаться, под ногами я почувствовал дно. "Где-то рядом перекат", - мелькнула мысль. Я попытался опереться ногами о камни, но течение сбивало меня, увлекая в бурлящий поток. Собрав все силы, я стал загребать воду как можно быстрее, при этом поменял направление движения. Теперь, двигаясь не прямо к берегу, а под острым углом, я стал сокращать расстояние до желаемой суши. Наконец, руками коснувшись земли, опершись на неё, я на четвереньках вылез из буйной реки и повалился без сил на землю. До переката осталось двадцать метров, где меня ждала гряда чёрных камней. Я с ужасом осознал, что от неминуемого удара о камни меня отделяло несколько секунд. Причиной такой нелепой смерти могла стать собственная безрассудность и самоуверенность.
Как знать, быть может, из-за собственной недальновидности и беспечности в дальневосточной тайге исчезла целая бригада. Борис Герасимов работал в нашей экспедиции с 1955 года. Зарекомендовал себя как ответственный работник, грамотный специалист и надёжный товарищ. В 1959 году он перевёлся в сто четвёртую экспедицию на должность начальника партии. Для решения организационных вопросов Герасимов вместе с бригадой техника Боброва отправился на производственный участок. От пристани Хабаровска они на моторной лодке отправились по Амуру вверх по течению. С тех пор их никто не видел. Герасимов и геодезическая бригада пропали бесследно.
Тайга умеет хранить свои тайны, но всегда даёт немало подсказок, надолго сохраняя следы самых разных событий. Однако на этот раз поисковые отряды совершенно ничего не обнаружили: ни тел, ни вещей, ни лодки. Необъяснимое исчезновение людей стало поводом для самых разных, в том числе фантастических, предположений. Разумно было допустить, что топографы стали жертвами беглых заключённых. Возможно, их убили, а потом ограбили, скрыв тела и все следы пребывания бригады. Но в тот период беглых в розыске не было, о чём сообщали органы юстиции. Некоторые предполагали, что бригаду могли уничтожить диверсанты с целью получения документов для легализации в нашей стране. Кто-то даже высказывал мысль о том, что все пропавшие были завербованы соответствующими службами враждебных стран и, выполнив необходимое задание, покинули территорию СССР. Загадочное исчезновение инженера Бориса Герасимова, техника Боброва и двух рабочих осталось неразгаданной тайной, но очевидно, что к этой трагедии были причастны какие-то злоумышленники.
Нахожу на карте речку Гарь. На её берегу расположен посёлок с таким же названием. Здесь много лет работали советские геологи, которые исследовали ближайшую территорию, основав этот посёлок. Геологическая экспедиция, закончив работу, уехала, но некоторые люди не захотели покидать эти места и остались здесь на постоянное место жительства. Для нашего предприятия этот посёлок имел особое значение. Здесь были хорошие покосы, и мы по договору найма привлекали местных жителей для сенозаготовки на нужды экспедиции. Всё население посёлка занималось промыслом пушного зверя, другой работы здесь не было, поэтому нам помогали с большим желанием. Чтобы не доставлять сено в город Свободный, мы перегнали весь наш табун лошадей в посёлок. Для постоянного ухода за ними был принят на постоянную работу один из местных жителей на должность заведующего конной базой. Я любил посещать это место. Когда позволяло время, брал литовку и вставал в строй косарей, иногда с удовольствием рыбачил или охотился на боровую птицу.
В этом районе работала строительная партия Гаськова Владимира Ивановича. Работы по возведению триангуляционных пунктов здесь продвигались не так скоро, как хотелось бы. Значительная площадь данного производственного участка была покрыта марями, поэтому строительные бригады с большим трудом передвигались по заболоченной местности, обременённые значительным грузом. В данной местности оказалось мало доброго леса, годного для постройки знаков, и часть строителей были вынуждены постоянно заниматься заготовкой и доставкой качественного стройматериала. Ко всему прочему неожиданно добавилась ещё одна напасть.
Гаськов Владимир Иванович по рации сообщил мне о том, что одну из строительных бригад буквально осаждает медведь. Каждую ночь он близко подходит к лагерю, задрал уже двух собак. Строители отказываются работать и требуют принять неотложные меры.
Я был знаком с охотником-медвежатником, который постоянно проживал в посёлке. Звали его Пётр Иванович, мы несколько раз приглашали его на работу в качестве проводника, но он всегда отказывался, ссылаясь на годы и слабое здоровье. В тот же день я вылетел в Гарь на вертолёте, без труда нашёл Ивановича и изложил ему суть дела. Выслушав меня, он сразу засобирался: взял ружьё-переломку, небольшую котомку, куда положил сухари и сало, надел сапоги, подозвал свою собаку и был готов к охоте на медведя. На вертолёте минут за сорок мы долетели до бригады строителей. Вблизи лагеря не было хорошей площадки для посадки, поэтому пилот посадил машину в двух километрах от табора. Пётр Иванович был впечатлён расстоянием, которое преодолел вертолёт за столь короткий срок. "Так-то что по тайге не ходить!" - сказал он, когда мы спустились на землю.
Я хотел вместе с охотником дойти до лагеря, но пилот сказал, что необходимо лететь сразу, так как скоро стемнеет. Тогда я написал записку, в которой сообщал о том, что работы останавливать ни в коем случае нельзя, а Пётр Иванович прибыл, чтобы обеспечить безопасность людей.
Спустя двое суток Гаськов вышел на связь и сообщил мне, что отправленный мной охотник мастерски справился с поставленной задачей и проучил агрессивного зверя.
С Петром Ивановичем мы договорились о том, что, как только он покончит с медведем, я незамедлительно доставлю его назад воздушным транспортом. Мне очень любопытно было узнать подробности этой охоты, поэтому я счёл возможным лично отправиться за охотником. Посадив вертолёт на той же поляне, вместе с пилотом по заболоченной местности мы добрались до лагеря.
Медведь был уже разделан, его голову грызла собака Ивановича. Бригада занималась постройкой триангуляционного пункта, а наш охотник сидел у костра и пил чай. Мы с удовольствием к нему присоединились, наполнив кружки ароматным чаем, богато сдобренным таёжными травами.
"Дурной медведь оказался, - отвечал на наши нетерпеливые вопросы Пётр Иванович, - Вокруг лагеря всё кругами ходил, трупу даже набил. Я решил взять его на приваду. Собаку привязал, чтоб не мешала, а сам взял три банки тушёного мяса, вскрыл их и на тропе под мох припрятал. Медведь далеко запах чует. Теперь думаю, куда самому спрятаться. Деревьев кругом нет - одни куцые ёлки да берёзки растут; каменюк, буреломов - тоже. Подосадовал на себя, что неверно место для привады выбрал, зря только тушёнку извёл, и пошёл было назад в лагерь. Вдруг слышу: идёт кто-то. Оглянулся - а медведь уже рядом! Не таясь и не прячась, напрямки к мясу выскочил и, на меня не глядя, давай мох ворошить. Видать, голодный очень. Я и думать не стал, ружьё вскинул и дал ему под лопатку. Удачно выстрелил. Он в сторону отскочил и издох сразу. Дурной медведь, я же говорю".
"Чем же мы тебе обязаны за услугу, Пётр Иванович?" - выслушав рассказ, спросил я его. "Табачком бы разжиться, а больше мне ничего не надо", - отвечал он.
Я пообещал доставить папиросы с первой оказией, ещё раз поблагодарил Ивановича и вновь предложил ему остаться с бригадой в качестве проводника. "Я свои тропы истоптал и на седьмом десятке уже сил не имею за молодыми угнаться", - с грустью произнёс Пётр Иванович.
Вот и мне уже давно за шестьдесят. С высоты прожитых лет я теперь хорошо понимаю чувства старого охотника. К сожалению, слабое уже здоровье не позволяет более реализовать свой опыт и знания, полученные за всю жизнь. Впрочем, унынье - грех. В любом возрасте необходимо приносить пользу обществу и в творческом энтузиазме искать удовлетворение от проделанной работы. Не это ли настоящее счастье?
Ищу на карте Амурско-Зейскую таёжную равнину. Вот хребет Джагды, на склонах которого берёт своё начало река Нора. Скатываясь с хребта, она разливается по равнине, огибая множество болот и озёр, впадает в более полноводную реку Селемджа. Неоднократно доводилось мне на лодке с навесным мотором или на долблёнке путешествовать по водам речки Нора.
Долблёнка - это лодка, сделанная из деревянной колоды. Специальным плотницким топором колоде придаётся нужная форма, а изнутри выбирается древесина. Таким образом, формируются днище и борта этого маломерного судна. Борта распирают на необходимую ширину, просушивают на костре и, наконец, покрывают готовую лодку дёгтем. Долблёнки очень лёгкие по весу, их без труда можно переносить по тайге или труднопроходимой заболоченной местности. В непогоду конструкция долблёнки позволяет целиком укрыться от дождя или града, к чему я неоднократно прибегал во время инспекционных поездок. Требуется определённая сноровка, чтобы управлять такой лодкой. Долблёнка опирается на воду небольшой площадью, поэтому она очень неустойчива вдоль своей продольной оси. Этот недостаток одновременно является и преимуществом: из-за небольшого погружения в воду такая лодка может ходить по любым таёжным речкам и позволяет преодолевать пороги. Управляют долблёнкой одним большим веслом, а на небольшой глубине ходят на шесте.
Настоящим мастером по изготовлению долблёнок был Науменко Василий Матвеевич, который со своей супругой проживал на метеостанции, находившейся в устье речки Меун. Его дом с приусадебными постройками располагался в живописном месте на берегу реки в окружении дикой нетронутой тайги. Раз в месяц на метеостанцию прибывала моторная лодка, доставляя самое необходимое для проживания в условиях дикой природы. В основном это были мука, соль, спички, керосин, порох. Иногда Науменко сам выбирался на большую землю для покупки необходимых вещей и обмундирования. В зимний период Василий Матвеевич занимался промысловой охотой, в чём ему помогали две крупные лайки, которых он называл не иначе как своими кормилицами. Кроме собак в хозяйстве Науменко были коровы, две лошади, курицы, утки. На большом приусадебном участке выращивался картофель, лук, морковь, свекла и другие овощи. С большим удовольствием Василий Матвеевич встречал работников нашей экспедиции, радушно приглашал посетить баню, оставлял на отдых измотанных рабочих и инженеров. По договору найма он изготовил шесть долблёных лодок для нашего предприятия. Эти лодки с успехом использовались строителями и геодезистами в течение нескольких лет.
Я любил посещать усадьбу Науменко, иногда специально наведывался к нему в гости, привозил нехитрые гостинцы и подолгу разговаривал с Василием Матвеевичем. Он был прекрасный собеседник, обладающий широким кругозором и остроумием. Два десятилетия назад мне казалось странным, что такой развитый человек живёт затворником в такой глуши. Но сейчас я, пожалуй, и сам бы променял все блага цивилизации на гармоничное существование в условиях дикой природы.
Административно-хозяйственная работа гораздо менее насыщена событиями, достойными описания. Однако должность начальника экспедиции позволяла мне понимать масштабы и темпы выполняемых работ. Уже в те годы я прекрасно понимал, что эти дикие просторы ждёт великое преобразование. И теперь я с гордостью думаю о том, что работа всего коллектива нашей экспедиции стала фундаментом для начала одной из самых масштабных строек в мире в данный период. Это большое дело навсегда сроднило тысячи людей, объединило судьбы нескольких поколений. Уверен, что потомки оценят наши старания, дадут должную оценку энтузиазму советских тружеников.
Восемь полных лет отработала наша экспедиция на просторах Дальнего Востока. Это были самые плодотворные годы моей работы. Объёмы работ, которые нам удалось выполнить за это время, в разы превышали самые смелые фантазии инженеров прошлого. Раньше освоение новых территорий растягивалось на многие десятилетия. Но в новейшее время благодаря увеличению производительности труда и массовому вовлечению советских людей в производственный процесс за короткий срок полностью исследована и нанесена на карту необжитая площадь нашей страны, превышающая территорию многих государств.
Эту мысль я высказал на собрании трудового коллектива, посвящённом завершению полевого сезона в 1962 году. Это стал последний год работы нашей экспедиции на Дальнем Востоке.