Я разлепил веки и опять, о, - жалкий рахитичный Господь!- увидел перед собой эту мерзкую рогатую рожу. Потянул спертый воздух комнаты, в горле запершило и меня чуть не стошнило - снова гнусная вонь полуразложившейся плоти, да еще сивушный запах из пасти этого быдла!
- С возвращением! - неприятно рыкнул Гробовщик, таким тоном, будто он должен был выражать дружелюбие.
Я окинул взглядом из-под полу приспущенных век комнату. Всюду на полу были разбросаны части тел, и тут и там виднелись лужицы крови. Было тепло и душно, царил подсвеченный красным полумрак.
Я схватил двумя пальцами небритую щеку Гробовщика и процедил сквозь зубы (как мне мнилось, надменно):
- Старина, ну почему бы тебе не прибраться в своей каморке? Пусть я и придумал садизм, но все же мое положение маркиза не позволяет пробуждаться в такой гнилой дыре, как эта. Мое тонко устроенное естество требует шелковых простыней и благовоний, на худой конец, воскурений хозяину нашему Сатане, а не этих миазмов. Если так пойдет и дальше, я буду вынужден тебя НАКАЗАТЬ.
- Гы-гы-гы, - зашелся отвратительным гоготом Гробовщик. - Ты всю жизнь мотался по тюрьмам, какой шелк? Тебя опять убьют, приятель, и ты снова окажешься здесь, на моем столе.
- Ладно, - я зевнул. - Лучше освежи мою память, дружище, расскажи, как это было?
- Ты опять прицепился к этому неудачнику, Иуде. Говорил ему, мол, он слишком продешевил со своим учителем. Ну, Иуда тебя и шваркнул по голове молотком - он как раз забивал сваи, на исправительных работах. Ты ему - хрясь - и половину лица карманным ножом распорол. Тут все взбаламутились,...
- Наверное, запричитали, - перебил я, - что опять этот маркиз убил кого-то, и когда он только завяжет со своей безумной идеей истязания плоти, ах, грязный извращенец!
- Ага, примерно так. Оцени работу, - Гробовщик протянул мне кусок зеркала.
В зеркале я увидел вытянутое тошнотворно-белое лицо. Вот, сам Маркиз Де Сад собственной персоной!
- Что ж. Забавная история, - медленно и задумчиво произнес я, потеребив волосы на виске.
- Ладно, маркиз, хорош тут прохлаждаться. Меня еще другие трупы ждут, - пробормотал неразборчиво Гробовщик.
Я слез со стола и, одев стоящие тут же туфли, вышел в дверь, кинув на прощание:
- Да, всерьез задумайся о НАКАЗАНИИ. Мой изощренный ум может многое придумать.
Я прогуливался по Западному Аду в не самом лучшем расположении духа. Настроение не поднимал даже вид Собора Парижской Богоматери - наш добрый Хозяин специально для французов скопировал его на Земле и перенес копию сюда, чтобы мы не забывали о родине.
Я шагал по брусчатке перед Собором среди стай гадящих белых голубей и выглядывал себе очередную жертву, когда вдруг заметил знакомую фигуру в поношенном твидовом пиджаке. Человек вел за собой какого-то широкоплечего красавца в лимонно-желтом же пиджаке с нашивками. Парочка явно двигалась прямо ко мне, видимо, они меня знали, но вот я все еще рылся на задворках памяти, силясь вспомнить, кто это такие.
Наконец, они приблизились, и я увидел отвратительное свиное рыло моего дорогого Мазоха.
- Леопольд! Тебя давно не было видно! - расплылся я в фальшивой улыбке сладострастных губ и раскинул руки для объятий.
- Приветствую, - коротко отозвался мой друг. - А я спешу отрекомендовать тебе моего нового знакомого. Приветствуй: Маяковский.
- Здорово! - бухнул детина и протянул мне огромную загрубевшую пятерню.
- Маркиз Де Сад, - представился я.
- Ф-фу! Извращенец! Еще один! - заорал Маяковский. - Слава Ленину, у нас в Советском Союзе вы оба запрещены! Вы бы только замутили своими изощренными отклонениями светлый ум пролетария, обращенный к золотым годам будущего!
Словно извиняясь, Мазох развел руками:
- Видишь, парень ничего не смыслит в настоящей эстетике. Может, научим его?
- Больно крупноват, - примеряясь, потрогал я подбородок. - Но это ничего, я владею саважем.
- Вам, проживающим за оргией оргию, имеющим ванну и теплый клозет, как вам не стыдно, о приставленных к Георгию вычитывать из столбцов газет?! - вдруг начал орать стихи своим зычным голосом Маяковский.
- Заткнись, прол, - оборвал я Маяковского и ударил его носком туфли в живот.
Тот согнулся пополам и выдохнул:
- Я лучше в баре блядям буду подавать ананасную воду! Кроиться кастетом у мира в черепе!
- Вот это уже лучше, - одобрил я и пригласил обоих в расположенное неподалеку, на краю площади, кафе.- Кстати, имейте в виду, мой новоявленный друг, - растягивал я слова, - я сидел в тюрьме. Как это по-русски звучит? Покинул территорию...отбросился с территории...печалился...
- Откинулся с зоны! - живо ответил Маяковский.- Я тоже чалился!
- Вот как? - в приятном изумлении вскинул я тонкие брови.- Тогда мы, в некотором роде, собратья...что ж,- это можно повернуть на благо дела, нашего общего дела - подумалось мне.
В кафе за одним из столиков сидел Игорь Новопольцев, приятель мой и Леопольда Захер-Мазоха. Он был графоманствующим пацаном с диагнозом "шизофрения". Точнее, все думали, что у него шизофрения, на самом деле он просто мог на некоторое время перемещаться в Ад и гулять по его изогнутым старинным улочкам, отдающим дурной планировкой и дурным вкусом.
Все поприветствовали друг-друга и, заказав выпивку, начали оживленный спор.
- Маркиз, ты сегодня не в моде, - заявил Новопольцев. - Я купил как-то в книжном магазине твою книжку - и ничего, кроме невинных романтических новелл и романов в ней не нашел! Где "Сад Пыток", я спрашиваю?! Его даже в интернете нет! Другое дело - Леопольд (тот любезно склонил голову и поправил пенсне на своем поросячьем носу) его "Венера в мехах" - знаменитая и легальная книга! А "Демонические женщины" - чего уж там говорить!
- И ты туда же, браток?! - взъярился Маяковский. - Ты же русский человек! А как же коммунистическая мечта народов?!
- Хоть я и очень уважаю твое творчество, друг, и кое-что из него даже люблю и знаю наизусть, но вынужден тебя огорчить - Советский Союз развалился.
Маяковский в гневе трахнул по столу ручищей и невесть на кого обидевшись, засопел, уткнувшись в свой коктейль "секс на пляже".
- А что тебе ближе, Игореха? - обратился я к нашему юному другу. - Учение нашего дорогого Мазоха - или мое?
- Все это зло. Неважно, кому причиняешь боль, себе или другому, это все зло, - видимо, Игореха уже поднабрался. - Поэтому вы здесь! Любовь ко злу - причиняешь его себе либо другому - неважно...
- А должна быть любовь к Родине! - с мрачным лицом (как и всегда, насколько я успел заметить) рубанул Маяковский.
- Но и ты здесь, хоть временно, - у меня в голове крутились мысли, далекие от предмета разговора, картина моих дальнейших действий уже по-тихоньку начала вырисовываться. Поэтому я прополоскал рот шоколадным виски и сказал:
- Есть идея, чем заняться в ближайшие дни. Давненько у нас в Аду не было никакой заварухи!
- О! - словно очнулся Новопольцев. - Может, упросите Хозяина помочь мне победить в конкурсе? Я там на "Самиздате" - сайт такой - участвую. "Блэк Джек" называется.
- Мой дорогой друг, - мягко произнес наш славный Леопольд. - Прошлая попытка привела к тому, что Алексий II отлучил сайт от церкви и его закрыли.
- Но он просто переехал! - возразил не теряющий надежду Новопольцев.
- А что за заваруха? - поинтересовался Маяковский, сдвинув брови. - Революция?
- Нет, Маяковский, не революция. Кое-что пожестче.
- Рота подъем!!! - заорали мы одновременно с Маяковским и поморщились от звуков наших голосов. Голова все еще саднила - мы ночью в каптерке выпивали и слушали россказни Жиля Де Ретца (кровавого детоубийцу, педофила, соратника Жанны Д Арк) и Джека- Потрошителя.
Все злодеи всех времен и народов (да, почти все) в размере роты выстроились в линейку перед нами.
Рота садистов была одета, кто во что горазд. Тут и средневековые плащи (Жиль Де Ретц) и пиджаки (Ельцин) и все в этом духе.
- Итак, мы должны выйти на поле битвы и уничтожить жалких мазохистов! Они, по идее, сами должны молить нас об этом одолжении! Мы должны занять высоту 14-76! Ха! Воинствующие мазохисты! Один смех!
Я набрал номер на мобильном телефоне и заорал в трубку:
- Леопольд Захер-Мазох!!! Жалкий скот! Готовься к скорой смерти!
На том конце провода раздалось удовлетворенное хрюканье. Я знал, как сделать другу приятное.
- В колонну по два! Стройсь! - завопил Маяковский.
Парень явно вошел во вкус.
И наша рота высыпала из казармы на плац, на котором построилась и двинулась навстречу врагу. Маяковский при этом постоянно давал подзатыльники Горбачеву и Ельцину, а те, знай себе, напевали под нос: "Беловежская пуща, Беловежская пу-уща...".
Оказывается, нам пришло на подмогу еще и народное ополчение, так что народу на высоте 14-76 набралось изрядно.
Между двумя воинствами толкались и не знали, куда себя приткнуть садо-мазохисты, но мы не брали этих извращенцев в кожаных костюмах, масках и с плетками в расчет.
- Пассивностью проложим дорогу ненависти! - взвыли, как один, мазохисты под предводительством Захер-Мазоха.
- Ненавистью проложим дорогу к счастью! - грохнуло в ответ мое воинство.
За моей спиной Маяковский рассказывал этому умалишенному усатому эстету Ницше анекдот: "Мазохист попросил садиста запереть его в сарае и зажать хрен в тиски. Садист все сделал и поджег сарай. Мазохист отвинтил тиски от стола и выбежал наружу. Садист говорит (с ружьем): "Руки вверх!"". На что старый филолог отвечал: "Видимо, мой друг, вам еще далековато до познания той глубины мысли, которую я выразил в моем "Заратустре"".
Где-то за горой вставало зарево - это сам Хозяин Сатана решил посмотреть на представление, в котором мертвые будут колошматить друг-друга.
Но только-только противоборствующие стороны сошлись друг с другом, сплющив жалкий взвод садо-мазохистов, как невесть откуда появился сам Господь Бог.
- Господь есть Любовь! Аминь! - заорал Жиль Де Ретц.
М-да, этот человек всегда был набожен.
Всех наших противников- мазохистов тотчас стошнило от этого лицемерия, и они были деморализованы.
А Господь Бог спокойно сошел на поле битвы и встал среди воюющих. Я даже видел его золотистый нимб. На мой вкус, терновый венок шел ему больше.
- Отныне я прекращаю этот разгул разврата! - громогласно провозгласил Бог. - И все вы, жители Ада-Сити отправляетесь в Райские кущи! А мое воинство спускается сюда! В Раю вам не дадут устраивать подобный разгул! А мы в Аду уж точно не поддадимся на грязные искушения!
Плакала моя уютная квартирка в престижном районе Ада и пара дорогих лошадей для ежедневных и парадных выездов, с элитным овсом для скакунов, подумал я. Зато будут балы на паркете...
Но ничего не попишешь, сильные мира сего - соль земли!