Джонни выбрался из подсобки вместе с запыхавшейся и раскрасневшейся Атимой Шиазан, и оба встали за прилавок.
- Господи, в жизни так хорошо не трахался! - громыхнул бутбой.
Тут же он заметил зашедшего в магазин волосатого дрочилу.
Джонни не любил парней из низшего класса - они вечно подслушивали чужие разговоры, потому что в постели были не фонтан. Так писали в "Замочной скважине".
- Тебе чего, гребаный пушер?! - взвился рудбой. - Травки мне не надо, у меня есть свои поставщики, если я хочу чуток пожить без крыши!
- Я всего лишь зашел посмотреть одежду! - начал оправдываться пушер.
- Зачем тебе одежда рудбоев и модов? Хочешь прокатить за крутого парня? - тут лицо Джонни хищно вытянулось. - Стой, а ты не тот ублюдок, который хотел меня ограбить?
- Ты и так в тот раз отобрал у меня штаны! - заныл волосатик.
- Да я тебе сейчас голову оторву!
Джонни разъярился не на шутку, поэтому перемахнул через прилавок и уже через мгновение ботинки рудбоя лупили распростертое на полу и молящее о пощаде тело.
Атима Шиазан обогнула прилавок и схватила мужа за руку.
- Стой, ты убьешь ублюдка!
- Твоя правда, - вдруг остыл Джонни. - Но надо проучить этого грязного извращенца!
С этими словами Джонни нагнулся и вытряхнул карманы волосатика.
- Это что за дилдо?! - завопил Джонни.
В руках он держал что-то похожее на резиновую колбасу.
Атима Шиазан ловко выхватила у мужа находку и нашла на ней кнопку.
- Пожалуйста, не трогайте это! Это труд всей жизни моего прапрадедушки! - запричитал волосатик.
- Нажимай! - браво подмигнула Атима Шиазан.
Джонни Ходжес нажал на кнопку и тут же перенесся в Россию двадцатых годов девятнадцатого столетия...
...- Это что еще за хреновина? - возмутился бутбой, оглядев себя.
Раньше он еще более щепетильно относился к своей одежде, и если бы такое произошло с ним до того, как он открыл магазин, он бы изодрал в клочья такой отстойный прикид.
На нем были одеты калоши, штаны из мешковины, красные панталоны (Джонни заглянул себе в штаны), рубашка голландского сукна и брусничный с искрой фрак. В кармане он нащупал зеркальце и посмотрел на себя: на щеках его красовались шикарные бакенбарды, а под носом был пушок.
- Блин, в таком шмотье меня бы отметелил и Худой! - Худой был самым тихим членом компании бутбоев.
Тут Джонни увидел, что он стоит перед особняком в два этажа, крытым мезонином.
Пока Джонни тупо пялился на дом, на крыльцо вышел какой-то чудик со слащавой улыбкой - так подумал бутбой, когда увидел этого человека.
- Не находите ли вы, вьюноша с взором горящим, что на небе собираются тучки? - мягким тихим голосом спросил человек.
- Какие в задницу, тучки, ты, идиот из высшего класса?! - взъярился Джонни.
- Нет-нет, - не смутился помещик, - вы должны ответить: "Да что вы, это совсем маленькие тучки, я и не думал пойти к вам домой пить чай и пережидать их, а поеду-ка лучше обратно в город N".
- Нет, ну чайку-то накатить я бы не отказался! - улыбнулся бутбой.
Приторно-сладкое лицо помещика вдруг стало кислым.
- Ну тогда пожалуйте ко мне, видимо вы все-таки читали Гоголя.
- Да что ты несешь, я и Гегеля-то не читал, а он, как я знаю, русский классик и писал высоколобым стилем! Он писал что-то про дуализм, как будто про Инь и Янь, - Джонни прибавил от себя изгибов и поворотов.
- Увлекаетесь метафизикой? - вздернул тонкую бровь человек.
- Да какой там физикой, я в школу-то не ходил!
- Кстати, моя фамилия Манилов, - представился помещик.
- Друзья зовут меня Джонни Махач, а одна тупорылая участковая п...да из поликлиники звала меня Ходжес!
- Извольте пройти первым, сударь, - услужливо улыбнулся Манилов.
- Да ты что, охерел, сладенький дядюшка?! - завопил Джонни.
- Этого требуют правила приличия, - улыбнулся уголками губ Манилов.
- Ладно, шут с ним, проехали, - огрызнулся бутбой.
Два новоиспеченных приятеля вошли в просторные комнаты.
- Быть может, выкурите трубочку? - еще шире улыбнулся помещик.
Джонни бросил взгляд на стол, а затем на подоконник. Везде в комнате были насыпаны кучки табаку.
- У меня в комнате, блин, только гантели, которые я тягаю по утрам, а у тебя какой-то долбаный табачок на газетке!
- Тогда пройдемте в гостиную, пить чай, я сейчас скажу Петрушке, чтобы поставил самовар, - не растерялся Манилов.
- Ладно, Бабозовов, валяй!
- Я Манилов, - опять-таки мягко возразил помещик.
- Давай, тащи чай!
Джонни с размаху бухнулся на софу.
Тут из другой комнаты вышла госпожа Манилова.
- Ого, ну у тебя и телка! - восхищенно выдохнул скинхед. - Я б от такой тоже не отказался, хоть меня уже и затрахала моя жена!
Госпожа Манилова вспыхнула, и уши ее зарделись.
- Не волнуйся, душенька моя, сегодня у нас гость - оригинал и весьма экстравагантный молодой человек, - поспешил успокоить супругу Манилов.
- Ты всегда знакомился с выдающимися людьми своего поколения, мой любезный друг, - сладко вздохнула Манилова, и супруги сомкнули губы в томительном поцелуе.
- Мне что, выкурить соломенную сигарку?! - взвился бутбой.
Манилов оторвался от губ своей жены и обратился к бутбою, сложив руки на коленях:
- А не изволите ли пройти ко мне в кабинет и поговорить об одном весьма выгодном для вас предприятии?
- Ну валяй, - ответил Джонни и поднялся с софы.
Оба прошли в кабинет помещика и устроились в необитых креслах напротив друг друга.
- Не хотите ли приобрести мертвых душ? - задал в лоб вопрос Манилов.
- Мертвые души? Это что еще за фигня? - вопросил Джонни.
- Видите ли, в романе Николая Васильевича Гоголя некто Чичиков скупал мертвые души у помещиков нашего города, дабы потом в опекунском совете вытребовать содержание на них и на этом разбогатеть.
- Но я же не хочу застревать в этой дыре во времени навсегда! - вскипел бутбой.
- Я поставлен в известность Главным Волшебником, что вы перенеслись сюда из конца двадцатого века с помощью машины времени-дилдо.
- Волшебник? Это такой мужик в колпаке и халате всем в звездах?
- Ну, если изволите, - развел руками Манилов.
- Так я ему еще звездочек на роже нарисую!
- Не волнуйтесь так, милостивый государь, я также извещен, что вы сможете перенестись обратно. Просто видите ли, в чем дело...ммм...в ваше время еще остались банки?
- Ну да.
- А вы еврей?
- Нет.
- Но все же знают, что где есть центральный банк, там есть и евреи, они как пиявки...
В тот же момент Джонни махнул кулаком и послышался радующий его душу хруст зубов.
- Я не расист! - сказал Джонни.
Тут же в кабинет вбежала жена Манилова и накинулась на бутбоя с зонтиком, и начала колотить его по голове.
Бутбой не растерялся, а схватил госпожу Манилову за талию и, перегнув ее, положил на колено.
- Отпусти меня, грязная женофобская свинья! - заверещала жена Манилова.
Но Джонни спустил с нее панталоны и начал лупить по голой заднице. Через пару минут задница покраснела, и Джонни решил взять госпожу Манилову раком.
- Гребаные антисемиты! - вопил Джонни, снимая штаны. - Вы считаете Бакунина самым лучшим анархистом, когда он ненавидел евреев!
Манилов до сих пор булькал кровью в углу.
И тут в кабинет вошел Волшебник.
- Антисемиты? Где здесь антисемиты?
- Заколдуйте его, пожжалуйста..., - булькнул Манилов.
- Он меня чуть не трахнул! - заверещала госпожа Манилова. - Если есть на свете добрые люди, то это сионисты!
- Сионисты?! - взъярился Джонни. - Я ненавижу всякую отстойную, то есть националистскую идеологию!
- Ладно, милостивый государь, я скажу прямо, - вытер кровь со рта Манилов. - Я сам сконструировал эту машину времени, только подействовать она могла только в эпоху Водолея. Так мне сказал Волшебник-сионист. Скорее всего, вы столкнулись в своем времени с моим потомком. И я решил продать вам мертвых душ. Я вложу эти деньги в банк, через двести лет проценты вырастут, и вы из своего времени привезете мне эти деньги. В ЗОЛОТЕ!!!
- Это какого хрена я буду привозить вам деньги?!
- А вы, подобно Чичикову, поедете в южную губернию...
- У меня есть жена!
- Жену транспортировать сюда не предусматривалось, - быстро проговорил Манилов.
- Да пошел ты на х...! - с этими словами Джонни нажал кнопку на машине времени-дилдо, которая оказалась у него в кармане, и, перенесшись в свой магазин, выкинул ненужный мерзкий предмет за дверь, а потом обнял Атиму Шиазан, которая ничего не заметила.
- Как я долго тебя не видел! - воскликнул бутбой. - После путешествий меня так и подмывает трахаться!
- Не проблема! - пропела Атима Шиазан, и оба опять отправились в подсобку.