Угроза повисла в небе, витая над головами воев вместе с ветром, трепля гладь Днепра, развевая стяги. Тускнеющее солнце играло на шеломах, скользило по доспехам суровых
мужчин. Все реже кричали птицы в выси. Чувствовали заморозки,улетали.
Знал слуга Стрибога, что скоро вырвет у него бархат реки зима, скует шелк, а ветер будет
бродить по льду зимними призраком.
Cъежились леса, деревья бросили лист, попряталось по норам да берлогам зверье до вес-
-ны. Осиротела холодная природа, взору которой предстали лишь два войска по берегам
великой реки.
Который день уже стояли люди без действия, застыли, будто древние истуканы, показыва-
-ют друг другу готовность. А ноги не держат от недосыпания. Где то сзади варят, запах носится по рядам голодных, давно уже потерявших боевой дух людей. По очередности подходят дружинники к котлам, едят, почти не отдыхая- снова в строй.
Теперь одним князьям что-то надо, а люд перестал видеть врагов на той стороне, там- то-
-варищи по несчастью. Муж ли, аль горожанин, вядший или черный, прощенник ,дружин-
-ник и бойкий холоп - каждый на чем свет стоит клял как Ярослава, так Святополка.
Приходили бурдюки с брагой и пивом, скрашивая унылое бездействие. Пройдет змий зел-
-еный по рукам, глядишь- драку где затеят. Вовремя своих друзей не остановят, от воево-
-ды все получат на орехи. А те ведь тоже люди. Злые, хоть и не стоят весь день. Злить их
нет надобности, да и жалко даже. Кричит, в харю дать может, а видишь- на срыве человек.
От нечего делать кричат что то войску на другом берегу. А те не слышат- Днепр широк.
В самом узком месте мост есть, но первым никто ступить не хочет. Ни киевляне с печене-
-гами Святополковы, ни новгородцы и варяги Ярославовы.
В один из дней, когда вступила зима , тронулся по войску слух, будто вечером Ярослав с
места сходит. Забормотали мужи да дружинники, изготовили копья, мечи, луки, щиты,
,булавы и палицы покрепче, к битве собрались.
Наперед, у самой реки новгородцы стояли, позади с деревень люд, как менее дюжие.C флангов- варяги подвижные и быстрые, противу печенегов с той стороны, которые в эт-
-ом схожи .
Ближе к сумеркам слух объявился, что шатер князь свернул. Вои пофыркали, мол сам Яр-
-ослав вперед ,как доблестный, никогда не пойдет. Тут же старики -горожане вспомнили
Владимира, который всегда в бой рвался, но и разум имел.
- Зато Ярослав не пьянствует и гарем не заводит!- воскликнул какой- то молодой вой.
Все разом свирепо уставились на него. Подъехал всадник и сообщил: "Князь приказал- на-
-ступаем!".
Когда перешли мост, войско немного спуталось. Городские вятшие в добротных доспех-
-ах и при крепких мечах, что выковывались лучшими ковалями с особым умением и стар-
-анием .У некоторых, самых богатых, наверное, были даже харалужные перегнутые и вновь закованные, крепчайшие мечи, что отливают зеленым у рукояти, фиолетовым посе-
-редине, переходящим в синий на конце , а по краям желтые. А у черни были только прос-
-тые мечи , и хорошо, если хотя бы половина из них ковались не пьяными ковалями за ус-
-лугу. В стороне гремели тяжелыми панцирями, из длинных прогнутых полосок стали ва-
-ряги. Прикрывали покатыми шеломами буйные русые головы. По этому их и можно вы-
-делить средь остальных- кругом шеломы остроконечные. Рядом с ними шли копейщики,
облаченные во все, что полагается- это вам не простой люд да холопы- голодранцы!
Среди них и шел тот юнец, что про Ярослава говорил. Звали его Емельяном, родом он был
с деревни. Были у него, как положено, латы, кольчуга, выглядывающая по голове и уходя-
щая под шелом, в руках копье. Люба ему булава боле всего , но для нее простор нужен. А
тут пока мост переходили, бока намяли. Еще нож был в укромном месте, да умудрялся он
меч на поясе носить. Много чего пришлось ковалю посулить.
Рядом шел его друг, Дуромысл. Тот был новгородцем потомственным и брехал, что его пращур самого Рюрика видал. Врал, наверное.
-Ярослав, Ярослав... - дурень княжьего рода,- ворчал Дуромысл, не боясь быть услышан-
ным недругами.- Я уже не знаю, кто же прав: Ярослав иль Святополк? Воев одинаково мо-
рят.
- Конечно, Ярослав!- отвечал Емельян, не медля.
- А какая разница, за кого в сечу идешь? И по всякому за князя положишь голову- того иль иного!- послышалось из-под соседнего шелома.- Вои везде одинаковы, только мест
разных!
- Ты сравниваешь паршивых киевлян и печенегов с нами?!- мгновенно разъярился Емеля.
-Тогда иди в их стан и воюй за них!
- Если бы я не притащился сюда в войске Ярослава, то перешел бы в их стан...Хотя мож-
ет, ни за тех, ни за других не пошел бы. А так пришибут, пока к ним идти будешь...
- Лучше бы совсем не воевать,- отозвался Дуромысл , перехватив свое копье.
Друг удивленно посмотрел на него, будто увидел перед собой князя Олега.
- Чтобы всю Русь по кускам князья растащили? То ли будет править лишь один, поборов
всех, то ли все вместе! Первым очистил русскую землю от братского зла Владимир! Так
будут поступать и его дети!
- Братоубийство- грех!- возразил Дуромысл.
Емельян скривился:
-Только не в наших краях. На этом зиждется власть.
- А первые князья?- спросил идущий рядом старик, внимательно слушающий спор.- Олег,
Игорь, Святослав?
- А как же Аскольд и Дир? Они ведь были варягами, убитыми соплеменником- Олегом. А
Святослав прославился в жестоких битвах.
- Он воевал с чужеземцами,- отвечал старик.
- Если вы такие миролюбивые, отчего пришли под стяги?- в голосе Емельяна звучало пре-
зрение.
- К сожалению, не идти- позорно,- грустно произнес Дуромысл.
- Не к сожалению, а к счастью!- воскликнул его друг.
- Ведь киевлян тоже вынудила угроза позора. Многие пришли не по своей воле, и умрут в
бою не за свое счастье. Какой им интерес от того, что за князь одержит верх? Если кня-
зьям так хочется сразиться друг с другом, пусть выйдут на битву один на один! Народ они собирают по своей нужде, а не по нашим интересам.- проговорил старик и отвернул-
ся.
Тьма незаметно осела на воду, лес, растеклась в воздухе. Смолкла природа под ночным
покровом, воцарилась тишина. Слышны были только веселые, совершенно неуместные,
выкрики вдалеке.
Войско Святополка еще с вечера отступило к двум озерам, будучи уверенно, что враг не
двинется. Видимо, князь с дружиной пьянствовал.
Люди Ярослава выстроились по порядку и немедля двинулись на озера. Здесь лес рассту-
пался, давал дорогу воинственному князю . По мере приближения к противнику хмельной
дух, витавший в воздухе, усилялся, и уже мог одурить отрока. Но дружинники и все проч-
ие оказались крепки и как прежде, неотвратимо шли вперед. Уже показались отдельные кучки воев, горланящие песни вокруг костров.
Веселые крики сменились страшными воплями. Кто-то в ужасе бежал при виде врага, еще
Совсем недавно стоящего на другом берегу. Кто-то хватал оружие, но ронял его из непос-
лушных рук.
Окрыленные дружинники, действительно готовые отдать жизнь за тщедушного князя, мо-
лниеносно ударили по опешившим людям, таким же, как и они сами, только лишь из дру-
гих земель. Не составляет труда перебить тех, кто захотел отдохнуть от напряжения стоя-
ния на реке и отдались пьянству, которое поощрял Святополк.
Сражались два сына Владимира Святого- один из них впоследствии по какой-то ошибке
будет назван Мудрым. Ярослав восстанавливал справедливость- хотя народ не был обиж-
ен. Братоубийство- за него отвечали простые вои, оказавшиеся не в том месте и не в то вр-
емя.
Рассвирепевшие фанатики крушили всех и вся направо и налево, убивая беззащитных со-
братьев. Первое оцепенение прошло, и стремительная атака на время захлебнулась. Появились настоящие витязи, готовые ринуться в гущу врагов с закрытыми глазами. Они
сорвались, как голодные псы с цепи, и прорвали ровные ряды наступающих, без устали вращая богатырскими двуручными мечами. Все подались назад, но вскоре окружили храб-
рецов, опомнившись.
Недалеко от Емельяна в строй прорвался берсерк. Его кольчуга была искромсана в клочья,
затейливо расшитая рубаха порвана на жалкие ошметки, а тело изранено. Глаза человека горели страшным огнем, в них читалось упоение битвой. Сверкнуло лезвие могучего ору-
жия и стоящий впереди воин с криком упал под ноги сражавшимся.Смятый шелом подка-
тился к Дурномыслу и ненавистник войны пнул его.
Другой копейщик ткнул одержимого, но промахнулся и тут же лишился своего оружия.
Расщепленное копье отлетело в сторону. Кто то из горожан, непонятно как очутившийся
рядом, плашмя ударил мечом. Яростный киевлянин полетел с ног, но успел полоснуть уд-
арившего. Зазвенели ладные доспехи, упавшего окружили. Подбежали и Емельян с Дуро-
мыслом.
Киевлянин и лежа разил наступавших.Было ясно, что долго он не протянет, - народ все прибывал.
Разьяренные люди навалились со всех сторон и вскоре берсерк был убит. Редкое дело-такой зверь из русских.
Причиной вспышки ненависти послужил выкрик, вполне справедливый.
Светловолосый и голубоглазый варяг в панцире не успокоился и после смерти яростного
фанатика.Он с пеной на губах рубил недвижимого наглеца, дерзнувшего сказать правду.
Варяги ненавидели, когда их уличали в подлости, а Ярослав призвал именно их против св-
оего отца.
К неиствовавшему подошел еще один варяг и положив другу руку на плечо, спокойно проговорил:
- Успокойся, Скальд, он уже ничего не скажет.
-Я хочу, чтобы его останки сожрали птицы, как падаль, к которой не притронется благо-
родный зверь!- воскликнул в ответ тот.
Такая же участь постигла и других героев святополкова стана, и войско Ярослава почти без потерь вошло в лагерь меж озерами. Князь приказал своим людям вязать на головах
платки, дабы отличать друг друга в темноте, но эта предосторожность оказалась излишн-
ей.
Печенеги не смогли помочь киевлянам, потому что находились на другом берегу озера.
Святополк позорно бежал неизвестно куда, но победивший князь догадывался, что по-
верженный обратится к польскому королю Болеславу. И вновь народ встанет на защиту
княжих интересов.
Победившие праздновали на брошенных харчах, и вскоре обьевшиеся и пьяные, они ни-
чем не отличались от предыдущих хозяев лагеря.
Битва на Днепре под Любичем была выиграна.
Дуромысл и Емельян пировали вместе со всеми.
- Хорошо мы им указали их место, слюнтяям южным!- радостно улыбался Емельян, отхлебывая дармовую медовуху.
- Неужели ты рад тому, что столько людей полегло ?- спросил жующий друг.
- А чего их жалеть, если за такого дрянного князька встали?
-Это он их за себя поставил....Эх, князевы куклы...- вздохнул Дуромысл и ударил Емельяна.