Аннотация: Новые перипитии жизни двух веселых мертвецов. Продолжение "Срыва нету с того свету".
- Миха-алыч, умирайу-у! - вопила Потаповна и сучила ногами по полу.
- Ты и так уже мертва, истеричка! Идиотка! - ругался я, на чем свет стоит.
- Лучше, блин, еще раз умере-еть!!! Аааа!!!
- Ну, все вроде, - вздохнул я и отер пот с рыхлого ледяного лба.
- УФФФ!- отдувалась Потаповна.
Я сидел на трехногом стуле, слушал дикие вопли и улыбался.
Потаповна оглядела меня с недовольным видом и прикрикнула:
- Пуповину режь, чего сидишь таращищся?!
Я вынул из сапога складной перочинный ножик и разрезал пуповину.
- Сержант Потаповна, у вас мальчик! - объявил я, приподняв ребенка и посмотрев на причиндалы.
Вот, готов еще один маленький гражданин нашей достопочтимой страны, думал я. Теперь на него ложится вся ответственность законов и свобода действий. Неизвестно еще, что тяжелее, когда тебя заставляют действовать строго по одному принципу, быть болтиком в механизме, или лучше - гвоздем в гробу.
Я бережно окунул дитя в корыто с ледяной водой, чтобы смыть с него слизь, которой он замарался внутри Потаповны. Ладно хоть, ручками не хватался. А то мы теперь на той стадии разложения, на которой нужно пользоваться ФП-5 - Фиксатором Плоти. Иначе ребеночек вытащил бы вслед за собой добрую половину потрохов Потаповны.
По помещению сторожки лампа под мятым жестяным абажуром мягко и тускло рассеивала свет цвета мочи, бросая на наши лица желтые пятна и синие тени.
Ребенок все ревел, пока я укутывал его в старую промасленную ветошь из-под запчастей "запорожца"- автомобиля сторожа кладбища.
Раздался тяжелый стук в дверь и хриплый, пропитый и прокуренный голос снаружи завозмущался:
- Вот, едрена кочерыжка! Тут вам не родильный дом, освобождайте! Я тут уже околел на морозе! - а вот и сам сторож, легок на помине.
Я взял закутанного ребенка в одну руку, другой поддерживая Потаповну.
Я открыл скрипучую рассохшуюся дверь.
- Ой, б...я! - у опешившего сторожа даже сигарета изо рта выпала. - Вот это страшилище!
- Не наезжай на нашего ребенка, - ответил я. - Помнишь, мы тебе воды натаскать за это обязались?
- Да помнить-то помню, но это просто страхолюдина!
Я посмотрел на младенца внимательно.
Один глаз у него уже гноился, отсутствовало пол-носа, была заячья губа и будто надкусанное ухо. Еще он был сине-зеленый, цвета морской волны.
- А по-моему, самый очаровательный! - умиленно воскликнула Потаповна.
Очаровательный камрад и функционер нашей партии без названия - партии мертвых, подумал я.
Я нажал на скрытую на памятнике с облупившейся розовенькой краской кнопку, и он ушел под землю, оставляя проем. Я шагнул вниз.
Я упал в правильной геометрической формы яму глубиной в три метра. Ой, что-то отскочило...а, это ребро и левая почка. Я поднялся, нащупал в кромешной тьме, которую не рассеивал свет Луны, прикрепленной к четырехугольному куску иссиня-черного неба высоко над головой, свои отпавшие внутренности и положил их в карман шинели.
Я повернулся налево и уткнулся в большую железную дверь с глазком. Я постучался.
- Кто там? - послышалось из-за двери.
- Стрюков, открывай, это я, Михалыч!
Сержант Стрюков открыл дверь. Он был мелким жалким очкариком - по крайней мере так я его про себя назвал при нашей первой встрече. Но зато он был сержантом. Когда я это узнал, я взглянул на этого худощавого холерика по-другому.
- Привет! Че приперся? - шутливо спросил он.
- Да так, посидеть-поговорить по душам.
- Ну заходи. Сому будешь?
- Буду. Только дай мне свой ФП-5, у меня кончился баллончик.
- Хорошую штуку высоколобые придумали, да?
- Если б хорошее доставалось еще и всем, а не только сержантам...
Товарищ дал мне баллончик и я, прикрепив на место ребро и почку, побрызгал на них фиксатором. Ну, теперь все как новенькое! Снова готов служить некрогосударству!
Я почувствовал укол совести. Ведь если бы я не сдал экзамены на сержанта, то и по сей день ходил бы к гробовщику, пришивать разные части дорогого себя. Просто ФП-5 изначально был разработан в военных целях - латать себя в бою. Но в конце-концов, кто не может сдать эти экзамены? Ответ: тупые. Ну, туда им и дорога, деревянноголовые дуболомы Урфин Джюса нам ни к чему.
Стрюков подал мне бокал сомы. Я отпил немного и почувствовал, как сладкое на вкус тепло растекается по моему уставшему телу.
Тут вот что надо иметь в виду: вообще-то сома - напиток богов. А мы так назвали этот напиток, потому что первоначально он производился мертвецами только на горе Олимп. А там как раз по мифологии жили греческие боги. Затем уже и у нас в стране, ах да, сейчас же не СССР, на Кавказе стали производить этот напиток наши мертвые собратья. Они там очутились еще со Средних Веков, когда деревенские жители загнали их вилами и рогатинами в горы. Кстати, высоколобые так и сказали: рай- это норы мертвецов в толще гор.
Вот вам и седьмое небо.
- Как там роды прошли?
- Успешно. Мальчик родился. Василием назвали, в честь деда. Правда, они никогда не увидятся, дед на кладбище другого города похоронен.
- Отлично. А у меня тоже новость. Боюсь, не такая веселая и приятная.
Я нахмурился.
- Спецслужбы человеков создали особое подразделение - "Воины Христовы". И они собираются провести чистку по всем кладбищам страны. Информация засекречена, мы ее узнали от цыганки, забредшей ночью сюда.
- И что они собираются с нами сделать?
- Покрошить в капусту и оставить разлагаться по маленьким кусочкам. Или лучше скормят свиньям.
И это после всего того, что мы сделали для городов. После всей бюрократии, которую мы тут развели по их примеру! Какая неблагодарность, ходить и убивать зомби! Зомби - так они нас, кажется, называют, насмотревшись голливудских ужастиков?
- Это серьезно.
- Но не все потеряно, - мягко улыбнулся мой товарищ. - Мы сможем открыть проход в пространстве, незаметный для них, и они угодят на второй уровень, а там наши шансы равны.
- И кто это придумал?
- Я.
- Да ты гений офигенный!
Я бежал по изжелтевшейся траве в колонне по два самым последним. Рядом со мной, как всегда, бежала Потаповна.
Вдох-выдох, вдох-выдох, раз-два - считал я. Я уже не был той зеленой соплей, которая бежала спасать выходы со второго уровня, когда еще Потаповна стала Потаповной, а не Потапычем. Я был физически подготовленным элитным бойцом. Офицеры, цвет войска! Потаповна тоже подтянула физическую форму.
- Вдох-выдох, - бормотал я под нос.
- Лучше бы... так говорил,... когда я рожала!
Я пропускаю замечание мимо гнилых ушей и бегу дальше, не выбиваясь из сил.
Жаркий воздух колеблется над нашими головами, вдалеке стоит зонтичное дерево, раскинувшее свою крону. По оранжевому предзакатному небу плывут перистые облака...жаркие прерии, как в Африке, только не хватает большого силуэта жирафа на горизонте.
По идее, думал я, каждый сержант должен вести за собой по отряду. Но здесь всех их собрали в кучу и отправили на передовую. Чего жалеть пушечного мяса без лычек, которое потом все равно соберут по частям? Но нет - здесь все именно так. Наверное, опять военным высоколобые посоветовали.
- Аллах, по Корану..., может увеличить... твой отряд в двое... в глазах врага! - вещал Чингизенко, как мы его тут прозвали. - Может, эти умники...придумали что-то...вроде этого?
Я хлопнул его по плечу.
- Наши или их?
- Наши! - бросил Чингизенко через плечо.
- Хорошо бы!
- Пошел...ты...я серьезно!
- Отвали!
Вскоре мы увидели вдалеке отряд людей.
Они сразу же открыли по нам огонь из автоматов.
Все врассыпную попадали на землю головой к опасности - но тщетно! Ровная поверхность земли не имела ни одного холмика, ямки или кустика. Мы были как на тарелке.
Вот закричал от страха Петя - его разнесло на куски осколочной гранатой, только полетела вверх верещащая голова.
Странно, как он умудряется орать? Он ведь лишился легких? - пронеслась несвоевременная мысль у меня в голове.
Всех потихоньку убивали. То есть разносили по кускам, а не убивали, мы ведь можем и собраться.
Я с опаской глянул назад, на Потаповну. Она лежала навзничь и даже не стреляла.
Я же палил со своего "калаша" по людям во всю мощь. Благодаря мне у нас скоро появятся новые камрады. А меня наградят. Может, сразу в генералы подамся?
И тут словно из воздуха между нами и людьми повалили еще мертвецы.
- Вот и молодняк подогнали, не армейцев! - радостно воскликнул Чингизенко.
Толпа новоприбывших взяла людей в кольцо и съела их - окружила людей толпой, всосавшей их в себя.
Теперь дело было за малым - встать, отряхнуться, проникнуть в толпу, заколоть людей и вот, пожалуйста, вот вам новые члены коммуны. Они даже не сменят род своей профессии - будут также служить государству, но уже по нашу сторону баррикад.
- Сержант...э-э-э...как там тебя? А, в общем, Михалыч! 1977-2000!
- Я! - шагнул я из строя.
- Вы награждаетесь за храбрость в бою и за активную общественную позицию!
- Как и все здесь присутствующие, - шепнул я стоящему рядом Чингизенко.
- Теперь вы будете гордо носить звание страшего сержанта! Ура!
- УРА!!! - заорали все пятьдесят глоток в строю.
Но дома, в нашем общем с Потаповной гробу, меня ждал скандал.
- Это я хожу налево?! Да что ты там себе думаешь?! - орал я, лежа.
- А то! То! Я тебя вчера видела с Манькой-поварихой!
- И что? Невинный поцелуй в губы ты уже считаешь за...
- Ты очерствел на своей работе, теперь тебе важны звания! И ты забил на меня!
- Нет!
- Да! И я снова беременна!
Я улыбнулся и обнял липкое холодное тело Потаповны, своей жены, с которой мы ночью обвенчались в кладбищенской часовенке.
- Кстати, где Вася?!
- О, черт! Я забыл забрать его от Андрюхи!
- Вот, я и не ожидала дугого. Так что знай: я рожу и стану гермафродитом!
Я присвистнул и уставился на крышку гроба, прочную и деревянную.
Да, гражданская бдительность - палка о двух концах!