Утром приходится раскрывать глаза - иначе не видно света. Ты лежишь в темноте пару секунд. Утро, но под одеялом так тепло. И ноги, и согнутая рука... и хочется остаться... И в тот самый момент, когда понимаешь, что если ничего не сделать - проснешься снова. И ты вскакиваешь на ноги, удивляясь неожиданно (неожиданно! - ведь откуда бы взяться - всего пять минут назад ничего подобного не было) появившейся бодрости. Неразмятые мышцы и новый день, мягко-горький кофе и едва теплый душ. И в тот самый момент, когда ты натягиваешь свежевыглаженую (такую тепло-пахнущую!) футболку, в тот самый момент когда по кончику носа... в общем в тот самый...
...на подушке сидит он. Маленький и какой-то сероватый. В общем почти что невзрачный... Если бы не эти уши... Огромные и теплые даже если просто взглянуть на них. И взгляд... Насупленных несоразмерных глаз.
Ты суешь существо под мышку и выходит на улицу. Теперь тебе есть чем кичится. А зверек гордо глядит по сторонам, пожевывая кончик хвоста.
И ты заходишь в ближайший букинистический, и зверек смотрит на продавца так, что тот молчит целых две минуты подряд. А ты выбираешь полное собрание Борхеса и уходишь, оставив деньги и адрес.
А дальше выставка кубистов - и люди оглядываются за твоей спиной - им хочется спросить... Это случайно не... Нет ну все-таки... И так далее... А ты только смотришь на картину "Мулатка с гитарой"...
И вот на излете дня, когда все исхожено и изведано, когда телефонные связи оборвались - нет-нет-нет "абонент..."... Нету никого - не достучаться не дозвониться не успеть невозможно недостаточно не могу без не хочу нельзя невозможность...
Ты сидишь, а может уже почти полулежишь - и ты видишь чужую подмышку... И там тоже... Тоже он... Зверек... Им кичатся... Китчь... С буквой т и мягким знаком... И становится тепло...