Лес был таким густым, что даже не было видно лучей солнечного света. Их поглощала тишина деревьев и пение птиц из темных чащ. Неизвестно нравилось ли это лучам или нет, но чем дальше вела за собой чаща зеленого леса, тем меньше долетало их до земли. По лесу шли двое высоких людей. Они были похожи как две капли воды. Были у них одинаковые руки, ноги, лица... Даже голоса звучали одинаково. Так продолжалось уже лет 25-30, с самого момента их рождения.
- Далеко еще?
- Да не очень... Еще около 3-4 привалов и мы на месте...
- Если это правда, то я буду очень рад... - почему-то чуть всплакнув сказал один из них. Вскоре слезы высохли и оставили на грязной коже беглеца черные разводы чистоты. Вскоре один из них попал в капкан. Попал в него тот, который знал дорогу. Попал правой ногой. Боль была невыносима. Кровавые следы тянулись по ночному, а вскоре уже и по утреннему лесному ковру. Кровь запекалась и играла на солнечных отблесках войнами и разрушенными столицами и взятыми фортами всех эпох. Росла кровь, росла она вверх. Так происходит с каждым, кто знаком с болью без вены. Кровь строила скульптуры, целые панорамы,
играла жизнью своих созданий, как боль с раной от капкана. Кровь строила и любовалась дворцами и кабинетами из самой себя. Один из тех, кто шел упал от выстрела. Пуля прошла сквозь сердце. В лесу появились две капли крови. Иньг и Янь смерти,если такое вообще возможно. Вторая капля сплетала из себя самые простые истории любви и сестрые сводной привычки. Переплетались первая и вторая капли вместе и картина становилась эта более-менее вразумительной. Шли братья дальше, боль терпя, но зная что идти дальше надо. И вот вышли они из леса. Оборачиваються, а это уже и не лес. Это само время. Все тут видно. Прошли раны их и стали они под контроль кровные живые сгустки брать и учит уму разуму. А куда шли и забыли, аки не шли не куда а всегда тут прибывали. Судят они кровь и посмеиваються, ничего мол нам не будет, одинаковые мы, справедливость нас не найдет перепутает... Так и судят до сих пор, в лесу сидят, одинаковые ведь, ослепли вдвоем и думают о себе, только о себе...