Игнатов Сергей : другие произведения.

По ту и эту сторону Великой стены Форпост

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Приключения людей из изолированной страны, считающие себя последними носителями цивилизации в постапокалиптическом мире... Встречи с мутантами, сражения с чудовищами и суровым климатом, неожиданные открытия и непредсказуемый финал... Обновлено 28.09.2015. Последний эпизод не завершен.
  Пронзительно честный репортаж о самом великом походе в истории нашей Родины
  
  "Когда мы вернемся, я заварю себе самых вкусных шишек
  и куплю три баллона "Воздуха Родины" только для себя одного!"
  Участник великой экспедиции на юго-восход,
  Уле Кууле
  
  "Они прошли путь от никому не известных исследователей
  до крупнейших деятелей истории на всём пространстве
  по обе стороны от стены Форпост"
  Главный редактор газеты "Полстава"
  Санд Млекке
  
  Я собрался поехать на самый южный край Изведанных земель, до которых простиралась граница нашей Родины, с заданием от редакции крупной столичной газеты "Полстава" написать репортаж о жизни всех тех солдат и офицеров, которые служат на этом участке стены Форпост и защищают нас от возможно-вероятного нападения орд кочевых. Ради этой цели мне был выдан особый документ-пропуск, который позволял мне опрашивать всех, кого я посчитаю нужным, кроме пяти генералов, командующих гарнизоном, и губернатора округа Ковия. Чтобы опросить их, мне нужно было поучить еще одно разрешение, а для этого задержаться в столице еще на неделю. Так долго откладывать поездку на юг я не мог.
  Хотя, признаюсь честно, поначалу страху я натерпелся такого, что не каждому и пожелаешь. Добровольная поездка в южный край нашей Родины всегда считалась в столице совершенно невозможной. Только приказ или ссылка наказанием могли быть достаточными причинами не считать человека, покупающего билет в округ Ковия, сумасшедшим. Я пытался выяснить у главного редактора Млекке, почему именно мне было поручено это дело и получил с одной стороны приятное, а с другой озадачившее объяснение.
  - Ты, Тойво, один из лучших мох репортеров. Только этого бы хватило, чтобы послать тебя на стену Форпост. Но здесь дело государственной важности. И поручить его я могу только такому проверенному и надежному человеку как ты.
  Грузный и постоянно потеющий, даже в приятном прохладном климате столицы, Санд Млекке, чтобы еще более повысить важность сообщаемой мне информации, встал, закрыл дверь в кабинет, которую я в горести оставил открытой, а также окно, выходившее на оживленную поутру улицу. Я молчал.
  - Дело в том, что правительство недовольно сложившейся ситуацией. Веками южная провинция защищает нашу Родину от страшных врагов, поставляет продовольствие и ценные материалы. Но у них находится и стена Форпост, за которой творится ад. Некоторые граждане нашей Родины в непонятном рвении отождествляют ужасы Степ с жизнью в провинции Ковия. Не только лишь военных на стене, но и простых жителей региона, никогда не видевших эту стену, считают какими-то ненормальными, способными сохранять разум жить в такой дикой близости от Степ!
  - Я тоже так считаю...
  - Вот! Значит, понимаешь, о чем речь!
  - Не совсем.
  - Тебе много знать не положено, даже мне не положено... Но общая мысль такая - нам поручено написать цикл статей о южной провинции Ковия, о великой стене Форпост, о людях, которые там живут, чтобы показать остальному населению нашей Родины, что ничего страшного там нет. Все идет своим чередом. Ковия и стена Форпост - это разные вещи, хоть и расположенные рядом. Мы должны развеять, так сказать, все мифы и россказни, которыми так привыкли пугать друг друга даже самые образованные люди в нашем обществе. Создать стене Форпост хорошую репутацию.
  - А... если все окажется правдой?
  - Что окажется?
  - Ну-у-у... все эти россказни о чудовищах и мутантах, о страшных смертях, о сошедших с ума, оставленных в Степ? О...
  - Так! Хватит! - редактор Млекке был взрослым уважаемым человеком, но было видно, что он очень испугался. - Тойво, ты умный парень, хороший репортер, если у тебя стоит задача написать хорошие статьи о том, что творится вокруг стены Форпост, ты просто должен это сделать!
  Все, здесь я должен смириться со своей участью.
  - А как тогда моя криминальная и светская хроника?
  - Это уже решено... Тунен будет писать. У него неплохо получается...
  - Нет! Только не этот "гребешок в кармашке"!
  - Тойво! Решение уже принято! - Повысил голос редактор, а затем сразу смягчившись. - К тому же сейчас тебя это должно волновать менее всего. Пойми, я не могу послать туда кого попало. Дело на контроле у самого президента-наместника! Итак, задачу ты понял? Отлично! На тебя вся надежда, не подведи! После чего, редактор выдал мне все необходимые бумаги, в том числе и пропуск, о наличии которого в столице я мог только мечтать.
  
  ***
  
  Собираясь посетить не просто отдаленный и опасный участок границы, а средоточие всего непонятно и малоизученного, что еще осталось на долю изучателей, я придирчиво рассматривал свой гардероб. Что-то мне подсказывало, что модные столичные костюмы с большим количеством ремешков и отворотами, которые я с большим удовольствием надевал во время рабочих и увеселительных поездок, мало пригодятся на стене Форпост. Белые пузырящиеся рубашки из тончайшей нетканой материи тоже пришлось оставить в шкафу. По совету одного старого репортера, однажды уже побывавшего на южных границах (он лишился там глаза, трех пальцев и половины ноги), я заказал портному пару костюмов по типу тех, что шьют для офицеров нашей победоносной армии. Но так как я не происходил из военного сословия, мне не полагалось носить одежду их расцветок. Костюм мне могли сшить любого другого цвета, но никак не зеленого с красными обшлагами, черными карманами и золотыми пуговицами. Пришлось выбрать ткань цвета восходящего Сол с белыми пуговицами и синей полоской репортерского сословия. Признаться честно, я бы никогда не надел этот костюм на работу в редакцию, меня бы засмеяли не только отчаянные модники Мат Суут и Леша Тунен, но и редакционный курьер Сардан, донашивающий старый отцовский двубортный сюртук. Но для тех мест, куда я направлялся, это была лучшая одежда. В дополнение я взял красный плащ и белую шляпу - для защиты от дождя, ветра и особенно жаркого полуденного Сол.
  Перед отправлением с вокзала, я забежал в магазин 'Небесная лазурь', чтобы купить два-три баллона с 'воздухом Родины'. Это удовольствие я вряд ли бы нашел на южных границах. Там оно еще более редкое, чем утренние туманы над заливом моря Барен. Пожилой Олег Нассен, стоявший за прилавком, был моим старым знакомым. Он всегда любил поговорить и зачастую выбалтывал столько всего интересного, что устраивал настоящий экзамен для моей профессиональной репортерской памяти. А знал очень много всего - ведь магазин, которым его семья владеет уже несколько поколений, находится в самом престижном районе города, в самом средоточии светской жизни нашей Родины. За исключением дворца Президента-наместника, разумеется. За это я распространял рекламу магазина господина Нассена среди всех своих знакомых, друзей, коллег, многочисленных родственников и еще более многочисленных рабочих контактов. Эта обоюдная помощь в свое время вылилась в приличную скидку, чем я, конечно же, не мог не воспользоваться.
  - Я гляжу, вы собрались в путешествие, господин Лахти, - улыбка старика Нассена говорила о его особенно хорошем настроении, такое обычно случалось после крупной сделки. - Удачное время вы выбрали для поездки. Сезон утренних туманов только начался!
  - Спасибо, господин Нассен. Мой путь лежит очень далеко, и возвращение будет еще приятнее начала пути.
  - Что же я могу предложить уважаемому господину, чтобы скрасить нелегкую дорогу?
  - Как обычно, господин Нассен! Думаю, трех баллонов мне должно хватить, если не прикладываться слишком часто! - Тут я рассмеялся вместе с пожилым продавцом. Мы с ним отлично знали, что бывает, если употреблять 'воздух Родины' более чем это разрешено заводом-изготовителем. Я даже написал на эту тему целый цикл репортажей - все-таки, я один из лучших репортеров-криминалистов в столице! Ну а господину Нассену знать это необходимо, как владельцу крупнейшего специализированного магазина в столице.
  - Хорошо, я прикажу доставить баллоны... куда вам? - В три пополудни от вокзала отходит поезд в Вастен. Мой вагон восемь.
  Старое морщинистое лицо Олега Нассена замерло. Он пристально смотрел на меня, словно пытался запомнить в последний раз. Я оглянулся - в это самое время в магазине было не протолкнуться, но сейчас холл был пуст, как озерные пляжи в сезон Мутных дождей.
  - Вы едете в Ковию?
  - Да, господин Нассен. Редакционное задание. - Хотел добавить что-нибудь ёрническое на тему южной провинции, но что-то меня остановило.
  - Господин Лахти... Не могли бы вы сделать для меня одно одолжение?
  - Конечно! Для вас все, что угодно!
  - Не передадите ли вы небольшой сверток одному купцу в Вастене? Он мой старый знакомый, а мне, скорее всего, не удастся более увидеть залитую Сол Степ.
  
  ***
  
  Все время, что мне было уготовано на сборы и путь, я пытался потратить еще и на сбор информации о новом месте моей работы. Статьи, книги, рассказы коллег, особенно Якова Якобсона, того самого, кто оставил на юге несколько частей своего тела. Только его поездка не была связана с профессиональным заданием. По велению матери и бабушки он поехал на стену Форпост вызволять своего отца, обвиненного в причинении вреда государству в состоянии опьянения. Старый родитель моего коллеги много лет назад нализался светящихся грибов и, зайдя в почтовое отделение, справил нужду на мешок с корреспонденцией. Все бы ничего - его бы просто побили сами почтальоны, а затем добавили бы городовые, но на беду в этом мешке оказалось письмо префекта округа губернатору столицы.
  Почтальонное руководство тоже понесло наказание за то, что письмо такого высокого чиновника оказалось в одном мешке с письмами простолюдинов, но страшное уже случилось. Прочитать доклад префекта губернатор уже не мог, и дело даже не в том, что чернила размылись - они-то как раз позволяли узнать содержание. Но запах!
  В общем, отец Якова был сослан на стену Форпост простым военнообязанным на срок десять лет. В задачи ссыльных и тогда и сейчас была грубая и тяжелая работа, которую не хотели делать настоящие военные - носить жидкий камень, чтобы заделывать трещины в стене, заготавливать дрова для обогрева палаток и приготовления пищи в огромных котлах, чистка этих самых котлов и многое-многое другое. Если подумать, труд нелегкий, но зато всегда есть еда - счищая пригоревшую пищу с котлов можно неплохо поужинать, ибо ссыльных никто специально не кормил. Всегда есть возможность поспать - наказанных на стене много и после года нехитрого быта они становятся все похожими друг на друга, а потому могут, подменяясь по очереди спать в труднодоступных для контроля местах. Ну и самое главное - их никто никогда не заставлял идти за стену Форпост. Ибо это наказание было страшнее любой, даже самой грязной работы.
  Когда истек десятилетний срок, отец Якова не вернулся. Тогда мой коллега, как единственный сын, был послан матерью на поиски родителя. Он взял отпуск у редактора газеты, им тогда, кстати, еще не был Санд Млекке, и поехал на юг. Яков не был еще старым, полным и медлительным, как сейчас, а потому надеялся быстро уладить все формальности и вернуться в родные прохладные края с отцом - молодость, что сказать!
  Почти неделю он добирался из столицы провинции города Вастен до стены. В пути его не взял с собой ни один транспортер, ни одна телега. Как потом выяснилось в беседе с офицером на контрольно-пропускном пункте, столичный франт-костюм Якова был особенно ненавидим простыми солдатами, несмотря на то, что именно любителей таких костюмов они здесь защищали от страшных опасностей Степ. К тому времени внешний вид Якова оставлял желать лучшего, поэтому офицер - третий лейтенант Иванов дал путешественнику-спасателю обычную солдатскую куртку. Так он привлекал меньше внимания.
  Яков направился в штаб западного сектора стены. В отличие от других штабов, занимавших внутренние помещения стены Форпост, этот находился в двух километрах от нее. Но даже на таком расстоянии огромное сооружение из жидкого камня и железа потрясало воображение. Молодой репортер из столичной газеты замер, разглядывая стену во все глаза. И это стало причиной потери одного из них.
  Второй полковник, имя которого терялось среди ругательств и оскорблений современного мне Якобсона, только вышел их своего бронетранспортера, как увидел солдата, праздно разглядывающего окрестности.
  - Это что такое!? - взревел офицер, распаляясь от такого страшного нарушения дисциплины.
  Яков повернулся на крик, он же не думал, что это по его поводу сотрясается воздух.
  - Здравствуйте, господин офицер, не подскажете, как мне... Договорить он не успел, так как второй полковник, чуть не двинувшись умом от такой невероятной наглости солдата, потерявшего всяческий стыд и понятие о субординации, ударил Якова кулаком по лицу. Все бы ничего, если бы не перстень-шип - любимое развлечение некоторых высших офицеров. Многие провинившиеся воины носили на своих лицах отметины от таких перстней. Яков получил отметину на всю жизнь - шип выбил парню глаз.
  В лазарете, расположенном на втором уровне стены, куда доставили одноглазого репортера, были заняты почти все койки, несмотря на то, что болеть тут считалось трудным и опасным делом. Потому что все, у кого недуг не протекал в явно выраженной форме - рваная рана, травматическая ампутация, отеки и язвы по всему телу, те считались симулянтами и каждый день отправлялись на патрулирование стены в общем порядке. Только спать им дозволялось в лазарете, после обязательных процедур. Врачи-офицеры тоже ведь не должны терять навык в постановке клизм, уколов и горчичников. Надо ли говорить, что редкие больные соглашались ложиться в лазарет, предпочитая кашлять в соломенную подушку в родной палатке на отделение. У Якова выбора не было.
  Так еще и не приступивший к поискам своего пропавшего отца парень очутился в одном из самых неприятных мест стены Форпост. На третий день, когда прояснилась голова и оплывшее лицо позволило произнести первые слова, Яков был посвящен в заговор.
  По давнему поверью, особенно распространенному в среде калек и инвалидов службы на стене, недалеко от стены в солнечной Степ на камнях растут чудо-грибы. Во время жаркого дня они прячутся в складках местности, а ночью выползают, чтобы собрать влагу и поохотиться на аэропланктон. Грибы эти обладали поистине уникальными способностями. Если больной лихорадкой человек съест гриб - он тут же поправится. Но это ерунда по сравнению с тем, что делает гриб с калеками. Поговаривают, что целый взвод солдат, покалеченных в стычке с кочевыми, был брошен при отступлении за стену Форпост. Они провели ночь в Степ и там от голода, боли и безумного страха от нападения ужасных мутантов съели почти все грибы в небольшом овражке. Когда наутро их нашли разведчики, все они были здоровы, отрубленные в битве ноги-руки выросли обратно, зубы, даже желтые и гнилые снова стали белыми, а старые шрамы от прошлых сражений все рассосались на белой и шелковистой коже.
  Все тридцать три пациента лазарета еще накануне были готовы бежать в Степ за чудо-грибами, когда к ним принесли бессознательного Якова. Тогда было решено подождать немного и отложить дерзкий замысел, чтобы взять с собой еще одного собрата по несчастью. К тому же необходимо было заново договариваться с охраной, стерегущей немногочисленные выходы на ту сторону великой стены Форпост. К назначенному сроку все было готово. И вот одной темной ночью весь личный состав 316-й палаты военного лазарета западного крыла стены совершил военное преступление - позиция оставлена, командование введено в заблуждение свернутыми одеялами и матрасами, маскирующими отсутствие больных в койках. Таких крупных случаев дезертирства еще не было в истории стены. И объяснить его иначе, чем массовым помешательством никак нельзя. Ведь убежали больные не в сторону города Ковия и даже не в ближайшее поселение. Еще никогда никто не бежал в Степ. Но ведь еще никто и не горел так желанием восстановить свое тело в том виде, каким оно увидело свет на руках матери. Желание найти и съесть чудо-грибы жгло инвалидов сильнее страха наказания.
  В последний момент беглецов предали. Один из подкупленных солдат патруля решил еще выслужиться перед начальником и поднял тревогу, когда уже большая часть лазаретчиков вышла через каменную дверь полуметровой толщины в Степ. Все внутренние помещения стены заполнил грохот сапог, крики команд и вой сирены. Дежурный офицер не знал о побеге, он был слишком высокопоставлен для этого, а потому принял тревогу за нападение на вверенный ему участок и приказал стрелять сразу на поражение.
  Яков, как новичок в среде заговорщиков, шел в конце цепочки. Он еще не до конца отошел от шока, вызванного потерей глаза, а потому немного тормозил. Когда завыла сирена, он побежал вперед, споткнулся и пополз в направлении двери. Солдаты маневренного караула появились в начале коридора, когда Яков уже исчезал в проеме и пытался закрыть проход. Первым же залпом ему раздробило кисть, второго сделать не успели - беглецы задвинули толстую каменную плиту-дверь.
  - Ничего, друг, потерпи немного! - Утешали горе-репортера сопалатники, уводя его прочь от стены. - Скоро найдем грибы, все у тебя будет как прежде и даже лучше! Терпи только!
  Первой проблемой стала навигация. Поначалу двигались просто от стены в сторону Степ. Затем начали всей толпой рыскать вправо-влево в поисках какого-то ориентира. Так как все, кроме Якова, служили на стене уже много лет, все ближайшие окрестности неизведанных земель были, как это не покажется странным, изведаны. Холмы и овраги, поросшие редким кустарником, солдаты стены рассматривали в бинокли так долго, что они врезались в память навсегда. Когда наткнулись на большой камень, его тут же начали трогать, чтобы установить его форму. Через пару минут сразу поняли, в каком месте находятся и двинулись дальше.
  Второй проблемой стало то, что никто из беглецов понятия не имел где именно растут и как выглядят мифические чудо-грибы. Вся достоверная информация, почерпнутая ими из легенды о счастливчиках, отрастивших себе заново руки-ноги и восстановившихся от страшных рубленых ран, заключалась в одном факте - нужно искать овраг.
  Первая встреченная промоина не выглядела, как место, где растет панацея. Но для очистки совести, ее проверили. Следующая низина встретилась лишь через несколько километров блуждания по ночной Степ. Сказать, что инвалиды натерпелись страху - значит, ничего не сказать.
  Ведь одно дело мечтать о побеге за чудо-грибами в палате, под защитой стены, а совсем другое ковылять толпой в ночи в поисках того, чего даже никогда не видел. Сразу стали вспоминаться все ужасы, которые живут в дикой пустоши. Начались панические разговоры.
  Тем не менее, до второго оврага дошли все и тут же рассыпались по нему в поисках грибов. Только тяжелое дыхание, тихие ругательства (никто не хотел привлекать внимания чудищ) и шорох осыпающейся земли выдавали Якову местонахождение товарищей. Сам он уже немного отошел от новой боли. Руку ему замотали в чью-то порванную на лоскуты рубаху, ткань пропиталась кровью и засохла. Только мысль о грибах, о которых он еще вчера ничего не знал, не давала ему впасть в истерику и отчаяние.
  Продвигаясь вдоль стены оврага, Яков нащупал небольшой куст. Если бы он был более подготовленным к жизни на южных рубежах, а еще лучше, если бы в числе его друзей был каз-кочевник, он бы знал что означает этот куст и почему от него нужно было держаться подальше. Хотя, правды ради, стоит заметить, что в условиях темноты в эту ловушку мог попасть даже коренной житель Степ. Ну, пусть не коренной, тот бы не стал лазить ночью по оврагам, а вот любой из солдат-ветеранов мог.
  Песчаные скорпионы-кустовики были весьма смышлеными созданиями. Выкапывая норы в отвесных стенах оврагов, они маскировали их саженцами растений, которые вырастая, полностью закрывали вход в жилище скорпиона, давали благодатную тень, а также выполняли роль сторожевого звонка. Любая вибрация куста говорила скорпиону, что добыча сама просится к нему на обед. Якову не повезло вдвойне. Мало того, что он нащупал куст единственного песчаного скорпиона в этом овраге, так это был еще и самый большой скорпион во всей округе.
  Дикий крик раздался над Степ. Несчастного Якова нашли скоро - благо, что начинающийся рассвет немного рассеял тьму. С куста, возле которого он лежал, капала кровь, а у самого парня не было половины ноги.
  Что было дальше мой коллега Яков Якобсон помнит достаточно смутно. Снова лазарет, затем военно-полевой суд, какие-то разбирательства с военными, выяснение его личности, возвращение в столицу к маме и бабушке, восстановление в газете.
  Надо признаться, что из всей редакции газеты 'Полстава', я был единственный, кому Якобсон рассказал эту историю. Ранее о причинах своего калечия, он отшучивался криминальными разборками в отделе писем, где стал работать после возвращения в газету с юга.
  
  ***
  Итак, что еще я знал о великой стене Форпост?
  Ну, кроме обязательной школьной программы, рассказывающей о героях прошлого, защитивших нашу Родину от полчищ мутантов и построивших, наконец, для пресечения нападений великую стену, в столице ходила масса слухов. Часть из них была настолько бредовой, что могла обсуждаться только в низших сословиях. Другие, ходившие в интеллигентской среде, я даже иногда проверял во время редких встреч с компетентными людьми из числа военных или государственных администраторов. Стена была построена очень давно. Для своего обслуживания она требовала много людей, поэтому система наказаний в нашей стране была изменена. Вместо тюрем и ссылок, наказанных оправляли на юг, наделяя статусом военнообязанного - вроде и солдаты, которым офицер может приказывать, но оружие им не положено, так как они выполняют роль трудовой силы.
  Так вот, из нарушителей общественного порядка, а также убийц, воров, бездомных иждивенцев, мошенников государство формировало трудовые команды для поддержания стены в исправном состоянии. Обратно они не возвращались почти никогда. Тяжелая работа в сухом южном климате, отсутствие любого медицинского обслуживания, полноценного питания и даже человеческого отношения забирали силы людей быстрее, чем Сол успевал высушить лужи растаявшего весной снек.
  Войска, расположенные на южных границах и составлявшие почти две трети от всех вооруженных сил нашей Родины, выполняли в основном одну важную задачу - охрану огромной армии осужденных работников от попыток побега и массовых бунтов. Причем, это тщательным образом скрывалось от общественности. Ведь вся страна думала, что сотни тысяч воинов сдерживали напор диких орд мутантов и кочевых, желающих растоптать последний оплот цивилизации в этом полном смерти мире. Сами понимаете, написать об этом я никак не мог. Пресса тоже выполняла важную государственную роль по сохранению общественного порядка.
  В принципе, участь солдат мало чем отличалась от участи охраняемых ими заключенных. Все они были призваны в армию пожизненно, хотя и имели право заводить семьи в своих военных поселениях. Жены и дети, как сами понимаете, большого выбора не имели и сами составляли низшую самовосстанавливаемую касту военного сословия. Стена Форпост становилась их судьбой навсегда. Что было к лучшему, ведь что будешь защищать с полной отдачей сил - родной дом или какую-то стену в сотнях или тысячах километров от своего дома?
  Единственными, кто мог покидать место службы, были офицеры. Да и те, лишь после выслуги лет и не ниже звания второго полковника - они могли претендовать на усадьбу в любом месте Родины, но обычно выбирали столичные озера. Третьим и четвертым полковникам гарантировалось жилье только в округе Ковия и пожизненное ограничение на перемещения в другие регионы страны.
   Представители иных сословий, населяющих Ковию, большого интереса к тому, что происходит на стене Форпост, не проявляли. От городов и деревень стена была отделена цепью солдатских поселений с контрольно-пропускными пунктами на главных дорогах. Поля крестьян заканчивались на расстоянии в тридцать километров от стены - с этого расстояния ее даже не видно за изгибом планеты.
  Из всего этого можно сделать вывод, что большая часть Родины мало что знала о том, что происходит на стене Форпост, а это была невероятно благодатная среда для появления разнообразных слухов и мифов. Особенно старались родственники осужденных. Они выдумывали невероятные ужасы, с которыми сталкиваются их мужья/отцы/сыновья на юге. Кого-то это веселило, кого-то пугало, но до поры до времени это какой-то мере устраивало государственную политику. Трудности начались потом.
  Сначала появились сообщения о том, что некие граждане избили студентов из Ковии, приехавших поступать в государственный Университет. Злоумышленников не нашли, а дело закрыли. Затем нападениям подверглись купцы с юга. Кто-то в полицейском департаменте сопоставил эти факты, а потом начал целенаправленно искать в этом направлении. И выяснилось, что градус ненависти к жителям южного региона в обществе просто зашкаливает. Бедным нашим согражданам не сдавали комнат в постояльницах, их отказывались подвозить возничие и такси, а порой даже не обслуживали в магазинах. Донесение со всеми этими фактами легло на стол самого Президента-наместника. Надо было срочно решать что делать, пока недовольство не вылилось в масштабное противостояние. И дело даже не в том, что ковийцев бьют на улицах и всячески притесняют. Ответные меры могли сильно ударить по экономике нашей Родины. Огромная доля продовольствия, почти все зерно и значительная часть мяса шли в столицу и северные регионы Орвею, Кольму и Суму из Ковии. А государственные шпионы уже начали докладывать, что на юге сильны сепаратистские настроения. Пока генерал-губернатор и военные лояльны правительству, но куда они денутся, если народ восстанет? Даже гипотетической возможности этого допустить было никак нельзя!
  Одним из решений секретного заседания правительства стало создание благоприятного образа южной провинции в столичном обществе. А кто это сделает лучше, чем холеный и франтоватый репортер лучшей в стране газеты?
  Но знаете, что меня беспокоит? Вряд ли руководство нашей страны ограничилось одним корреспондентом и поднятием популярности южного направления. Какие еще решения они приняли, и не станет ли эта командировка для меня путешествием в один конец?
  
  ***
  
  Путь в округ Ковия и столицу этого округа город Вастен, был небыстрым. Поезд ехал по единственному пути, проложенному на юг в незапамятные времена. Вдоль рельсов кое-где торчали остатки древних столбов, а на склонах каменных насыпей еще можно было увидеть огромные спутанные мотки проводов. Никто сейчас не мог объяснить, зачем нужны были эти столбы и провода, но их принадлежность к железной дороге была очевидна даже мне.
  По предположению вагонного кондуктора Ильме Васле, заглянувшей в мое купе, чтобы проверить билет, у строителей железной дороги раньше не было паровых двигателей, поэтому для перевозки грузов использовалась тягловая сила сотен лошадей. А провода - это никакие не провода, а тросы, которыми вагоны крепились к дышлу. Если тросы рвались, их выбрасывали на обочину. Со временем и скопились огромные клубки этих тросов.
  - Лошади тоже быстро изнашивались от такой тяжелой работы, - говорила Ильма Васле, - ведь для того, чтобы стронуть вагоны нужно было много сильных животных и хороших погонщиков. Выбившихся из сил лошадок иногда затаскивало под колеса и их разрубленные туши приходилось бросать туда же под откос. Если приглядеться, среди переплетения тросов можно увидеть их белые кости.
  - А может быть, это дикие животные, запутавшиеся в этой мешанине?
  - Что вы, господин! Дикие твари боятся железной дороги! - Рассмеялась моему предположению вагонный кондуктор. - Сколько я ни глядела в окно во время движения, еще ни нару не увидела ни одного!
  Я записал мнение госпожи Васле в блокнот и поставил на полях вопросительный знак. Не то, чтобы я не доверял ей, просто проверять сведения следовало у более компетентных людей, чем вагонный кондуктор. Возможно, это будет темой для одной из моих будущих статей.
  Тем временем, пейзаж за окном потихонечку менялся. Тихие леса с проплешинами полей и деревень сменялись однообразной каменистой местностью, где даже деревья были корявыми и редкими, как волосы на лысой голове. Поезд стал заметно подниматься. Причину этого я знал еще со школы, как и почти все жители нашей страны.
  Провинция Ковия была не просто самой большой по площади и самой малолюдной по населению. Добраться до нее тоже представляло некоторую проблему. Ковию отделял от остальной страны Большой Скалистый Кряж - последняя надежда Родины при гипотетическом прорыве стены Форпост. Помню, в детстве, меня сильно поразил этот факт, хотя мои одноклассники практически не обратили на него внимания. Я же долго думал о том, что же будет с жителями Ковии, когда стена рухнет, а нас спасут высокие скалы Кряжа. Какая страшная и мучительная смерть ожидает их на когтях чудищ-мутантов? А ведь согласно тогдашней переписи населения, между горами и стеной проживало более пяти миллионов человек. Сердце сводило от жути за их судьбу. Потом я вырос и перестал думать о такой ерунде.
  Четырежды поезд останавливался на станциях, чтобы заправить воду и уголь. Когда-то я писал статью о том, что переводить котлы паровозов на солярку совершенно невыгодно. Три нефтяные платформы в море Барен, обеспечивающие страну нефтью в этом случае работали бы только на одну железную дорогу. Поэтому случаю даже выступил Президент-наместник. Правитель нашей Родины четко высказался - солярку использовать только в автомобильном транспорте.
  Все остановки я использовал для того, чтобы прогуляться на свежем воздухе. Здесь, в высокогорье дышалось одновременно легко и тяжело. Разреженная атмосфера и потрясающий запах елей, растущих на склонах скал, создавали уникальный микроклимат. Если бы не постоянные холодные ветра и почти вечный снек, здесь можно было бы жить только ради этого воздуха и потрясающих еловых шишек, которые с таким мастерством заваривали в буфете станции. А так, тут сменяют друг друга только вахты железнодорожников.
  Спуск с Большого Скалистого Кряжа был приятнее. Светил Сол, поезд разогнался и плоская равнина, словно разрезанная на лоскуты полей предстала перед мои взором. Эти поля кормили почти всю Родину хлебом и разными клубнями - красными, желтыми, белыми, оранжевыми. Кое-где появлялись лесные дубравы и деревушки крестьян. Ближе к Вастену, их стало больше, пока они не слились в один огромный пригород.
  И вот я стою на перроне вокзала в самом центре страшной и непонятной южной столицы. Хотя, что в ней непонятного? Что страшного? Вокруг меня спешат по своим делам люди, одетые точно по такой же моде, как и в столице Родины. И лица у них такие же, ну, может, чуточку более загорелые, чем на Севре. Обычный такой город с красивой архитектурой и извилистыми улочками. Магазины украшены фонарями и плакатами, как и в столице.
  Ну что же, куда податься, что сделать сначала?
  Перво-наперво, нужно снять номер с постояльнице, куда носильщики потом принесут все мои вещи. Я ведь надолго собрался в Ковию, а значит, одних гражданских и походных костюмов у меня около десятка. А еще обувь, белье, писательские принадлежности, три баллона с 'воздухом Родины' (один уже початый), пять коробок со шляпами на случай слишком яркого Сол, кухонная посуда и запас провизии, которой, как я полагал, трудно будет купить на юге. Первой же поездки по центральным улицам города показали, что я ошибался - здесь есть все, и даже более!
  Такси, которое оказалось удивительно дешевым по сравнению со столицей, привезло меня ко входу в почтенную постояльницу 'Теплый снек'. Смешное название - сочетание несочетаемого. Хозяин заведения сам вышел проводить меня в мои покои. Господин Миха Лихнен всю жизнь прожил на южных рубежах, и любит их всей душой, поэтому ему особенно дороги все гости из столицы, которые приезжают, чтобы лучше узнать его родной край. А узнав о моей задаче разрекламировать Ковию и стену Форпост в центральной прессе, сразу же оформил мне двухпроцентную скидку на проживание. Очень мило с его стороны.
  Я мог бы сразу начать с поиска положительных новостей в Вастене и его окрестностях, но какое-то неведомое пока чувство влекло меня к стене Форпост. В душе крепла уверенность, что сначала я должен побывать там, а потом уже гонять извозчика между государственными учреждениями провинции и адресами знаменитых жителей провинции.
  А значит, проверяем наличие пропуска-вездехода и вперед, в штаб округа, договариваться о визите.
  
  ***
  
  Невероятный шум и дрожание земли я услышал и почувствовал едва только вышел из армейского транспортера, который доставил меня от постояльницы в центр главного военного лагеря. Великая стена Форпост была вся облеплена приставными вышками, на которых стояли люди и смотрели в сторону Степ. Офицер в звании второго полковника встретил меня у флагштоков и повел к лестнице на стену. Вся площадь перед стеной была заполнена палаточным городком. В таких условиях войска жили каждый год, после того, как белый снек исчезал под действием тепла Сол. Воины обустраивали свой быт, чистили оружие, спали под пологами. Над всем этим стоял особый запах, присущий только этим местам и людям.
  Стена Форпост. Все жители Родины знали про нее! Именно тут проходила граница между Цивилизацией Севра и Великой Степ. Монументальное сооружение из железа и бетона, длиной более тысячи дней пути, было построено многие сотни лет назад, но выглядело как новое. Прохладные казематы внутри стены занимали оружейные, аппаратные комнаты и лазареты. В комнате отдыха, через которую мы прошли, на окнах, выходящих в севр сторону, стояли горшки с разноцветными грибами. Сразу было видно, что люди, здесь работающие, любят комфортную жизнь. Перед последним подъемом мне выдали повязку на лицо, объяснив - 'чтобы лучше дышалось'. Через тяжелую бронированную дверь мы вышли на смотровую площадку для главных офицеров на самой вершине стены. И тут, через зубчатые бойницы я увидел это. Это нельзя было передать словами. Я несколько минут стоял, пытаясь понять, что же это такое. Для меня, потомственного жителя Севра все было необычно и непонятно.
  Прямо за стеной, на расстоянии одного выстрела из ружья, в клубах поднятой ими же самими пыли двигались несметные стада казов. Сол заливал всю Степ ярким светом, который проникая сквозь пыль, создавал впечатление бушующего моря на далеком отсюда Севре. От горизонта до горизонта сотни тысяч, нет, миллионы гигантских восьминогих корошей с трехметровыми, правда зачехленными, рогами, несли на себе по десятку, а то и больше кочевых - целые семьи. Животные были впряжены в телеги с огромными колёсами. Что было в этих телегах оставалось только догадываться. Это было гипнотическое зрелище. Только сейчас я понял истинную мощь и величие жителей этих странных мест. На секунду я испытал чувство страха - а что если они повернут на нас?! Они же запросто снесут стену и растопчут наши поля, леса и города! Но, оглянувшись, я понял, что страхи мои напрасны. Стена Форпост столетиями сдерживала и еще столько же будет сдерживать обитателей Степ на их территории. Пытаясь перекричать шум, я спросил приданного мне второго полковника какой день уже идет это племя и где в Степи столько пищи, чтобы прокормить эти стада и стольких людей. Офицер мотнул головой, зовя меня за собой вовнутрь стены, видно он давно уже понял, что разговаривать лучше там, где тишина и нет необходимости носить повязку. Оставив площадку, мы спустились в каземат, где отдыхали после задания разведчики. Второй полковник поговорил с дневальным, и тот указал на дальний угол, отделенный от остального помещения плащ-палатками. Там мы обнаружили убеленного сединами старого разведчика, который курил сушеные дурманящие грибы через странного вида устройство с трубками и бочонком.
  - Это третий майор разведывательного отряда Оле Кнут. Никто не знает про кочевых больше чем он. Задавайте вопросы, я буду в комнате отдыха для старших офицеров. Дос. Второй полковник ушел, а я, усевшись на край деревянной скамьи, которую третий майор превратил в спальное место, повторил свои вопросы. Старый разведчик вдохнул много дыма, выпустил его через ноздри и, отложив в сторону мундштук, стал рассказывать.
  - Там далеко на восходе, за морем Кас, расположены огромные плодородные пастбища, где казы откармливают свои стада и сами размножаются в превеликих количествах. Ближе к наступлению холодов, они снимаются с этих мест и двигаются к горам Сераз, которые опускают свои отвесные скалы в теплое море Че. В этих горах есть проход, который выводит на залитые Сол равнины. Там тепло даже во время Великих холодов и там никогда не падает снек. В пути, под копытами корошей гибнут десятки и сотни тысяч казов. Такое же количество животных они съедают за время перехода. Представляешь, что стоит прокормить такое количество кочевых? Поэтому к тому моменту, как они достигнут своих зимовий их, и казов и корошей, станет в несколько раз меньше. К теплу, они снова откормятся и пойдут обратно этим же путем. И их снова будет столько же. Так природа контролирует их численность.
  - А почему они не останутся там, за горами Сераз, если там тепло и нет снек?
  - Сразу видно, что ты с Севра, - усмехнулся Оле Кнут. - Во время тепла, плодородные долины за горами испепеляются Сол так, что там не может жить никто, кроме странных существ с костяной шкурой и холодной кровью. Поэтому казы уходят оттуда, вслед за едой для своих стад.
  - А как далеко ты заходил в Степ?
  - Один раз по приказанию третьего генерала и по договоренности с вождем клана казов Гет Мах, трое разведчиков прошли вместе с казами до их зимовий. Обратно через полгода вернулся только я.
  - Почему же военные не обнародовали твой отчет?
  - Откуда мне знать? Я всего лишь разведчик. Вернулся и рассказал обо всем дознателям, а те уже донесли до сведения всей пятерки генералов. Хм-м-м... Даже подписки не взяли, так ошарашены были... - усмехнулся старик.
  - Чем ошарашены? - спросил я с замиранием сердца.
  Оле снова вдохнул дурманящий дым, посидел немного с закрытыми глазами и произнес.
  - Тем, что казы, это не единственное племя в Степ. И не самое большое.
  - А где же живут и как называются те, другие племена?
  Старик выдохнул дым и склонился над бочонком. Видно, огонь погас. Зажигая новую порцию, он продолжил рассказ.
  - Они живут еще дальше на юг и на восход. Казы, которые немного знают наш язык, называли их усы и рбы. Я видел захваченных рабов из некоторых этих племен. Совершенно не похожи на нас. Одни мажут свое тело красной краской и от этого даже их дети рождаются уже красными. Другие носят бороды длиной до земли и оборачиваются в эти бороды во время песчаных бурь. А еще они могут делать чудеса...
  - Какие?
  - Я видел уса, который не дышал целый день. При этом они висел головой вниз, а его руки были связаны колючей травой терно. После этого этот ус работал на своего хозяина еще много дней, пока его не раздавил корош... А еще казы устраивают состязания. Они садятся на своих лучших корошей и, разогнавшись навстречу, пытаются выбить друг друга со спины животных длинными шестами. Победитель становится их названным вождем на время стоянки... Или до тех пор, пока его самого не выбьет другой каз. А один мой друг, с которым мы отправились с путешествие, погиб, пытаясь выяснить, из чего казы делают вкусный шипучий напиток, похожий на нашу 'кол'. Этим напитком их воины поднимают свой боевой дух и даже могут неделю скакать без сна, а потом биться с врагами и побеждать. В наказание за любопытство ему влили в горло целый бурдюк этого напитка. Он не спал месяц, все время бегал, при этом мне запретили давать ему пищу. Его глаза высохли от песка и лучей Сол и через месяц он умер. Его тело высохло так, что пока я рыл могилу для него, он весь рассыпался...
  Чем больше мне рассказывал этот старик, тем меньше я ему верил. Все его рассказы-небылицы точно были рождены его воображением под действием дурман-грибов. И конечно, он никуда не ходил и ничего не видел. Мне стало обидно, что офицер попытался таким образом избавиться от меня и немного поспать в комнате отдыха.
  Я извинился необходимостью выйти по нужде, сожалея только о потерянном времени, покинул закуток старого разведчика. Тот, видно, не слишком расстроился и, отвернувшись к окну, продолжил общение с дымом.
  Второго полковника я нашел через три комнаты, он вовсе не отдыхал, а принимал свою порцию 'воздуха Родины'. Каждый месяц сюда на юг привозили баллоны с воздухом, закачаным за Полкругом, на берегу моря Барен. После жаркого и пыльного воздуха, пригоняемого безжалостными ветрами из Степ, холодный и свежий воздух из самого центра Родины был словно глотком счастья. Так как я приехал сюда совсем недавно, мне это счастье не полагалось. Но ведь я не буду всем рассказывать о том, что в моем багаже есть приличный запас баллонов?
  - Вы выслушали? - Спросил меня второй полковник после того, как снял с лица маску.
  - Да, но мне показалось, что ваш разведчик Оле Кнут слишком любит дурман-траву. Стоит ли доверять его рассказу?
  - Понятно, вы тоже сомневаетесь. Пойдемте, я вам кое-что покажу.
  Мы вышли в коридор. Вокруг сновали по своим делам сотни солдат и мелких технических служащих. При виде меня и второго полковника они расступались к стенам и принимали почтительную позу. Хорошо у них здесь поставлена дисциплина. Хотя как иначе? Расхлябанность в здешних местах быстро приводит к смерти.
  По пути второй полковник представился. Оказалось, что его зовут Ярлсон Ивен Мас и он служит здесь уже более двадцати лет. Скоро страна подарит ему усадьбу на берегу столичного озера, где он проведет остаток своих лет в размышлениях и ловле рыбы. Этой привилегии, как рассказал Ярлсон, удостаиваются только те офицеры, кто отдавал долг своей Родине под палящим Сол на протяжении всей длины стены Форпост.
  Мы прошли больше километра по коридору. Дрожание пола так и не ослабевало. Казы нескончаемым потоком продолжали свою миграцию. Наконец остановились у двери с табличкой 'Архив. Особо опасно'. Оказаться в архиве стены Форпост было величайшим желанием каждого корреспондента. И мне необычайно повезло, что второй полковник оказался еще и архивариусом. Как выяснилось впоследствии, ему стало обидно, что я отказался верить седому разведчику Оле. Офицеры, с кем Ивен Мас проводил время в комнатах отдыха дружно смеялись над историями, которыми он хотел их развлечь во время долгих ночей, освещаемых изменчивым Му. И когда еще и я усомнился, он взял на себя смелость предоставить мне доказательства, минуя разрешительную комиссию в составе пяти генералов. Итак, мой проводник в мир древних тайн и загадок вынул из кармана ключ и открыл замок. Архив был узким и длинным. Он тянулся вдоль коридора, а внутри него тянулись высокие, до потолка стеллажи с документами. Здесь было еще жарче, чем в коридоре. Оставив меня у первого стеллажа, Ивен Мас углубился в лабиринт древних документов. Через несколько минут он меня позвал.
  На узком столе между стеллажами стояла коробка. В ней лежали фото. Казы, короши со всех сторон. Некоторые фото, как я догадался с замиранием сердца, были сделаны прямо с короша. Быт кочевников во всем его многообразии. Вот походный шатер с походным котлом, вот несколько казов разделывают тушу короша, огромная голова с длинными рогами лежала в стороне, на ней прыгали радостные дети кочевых.
  Я словно во сне перебирал листочки, очарованный до невозможности чужой жизнью. То, что мне рассказывал седой старик Оле, получало более чем наглядное подтверждение. На одном из снимков я увидел горы. Сначала я не понял, что это были горы. Среди камней и невероятно огромных деревьев мелькнул заснеженный холм. И лишь колонна корошей, уходящая вдаль, позволила оценить перспективу. Холм, оказывается, был таких размеров, что мне не поверилось. Как такую тяжесть может выдержать земля?
  - Кто делал эти фото?
  - А вы еще не догадались? Это отчет об экспедиции Оле Кнута. Ради этого он прошел годичное обучение в центральной фотостудии в столице нашей Родины. А военный министр оплатил дорогущие пленки и камеру. Кстати, камеру он так и не вернул. Согласно устному отчету она разбилась во время обратного перехода через горы Сераз. Часть пленок тоже потерялась. Хорошо еще, что он сумел сохранить несколько ящиков, отдав их на хранение нескольким семьям казов.
  - Так значит, все, что рассказал Кнут правда?
  - Я считаю, что да. Несомненно, что за время путешествия Оле изменился душой. Его больше не заботит процветание нашей Родины. Он целиком поглощен своими мыслями и курением грибов. По этой причине комиссия пяти генералов, выслушав его доклад, посмотрев все фото, приказала снести в архив и оставить тут на вечное хранение. По их мнению, ни один факт не указывает на то, что стене Форпост и нашей Родине что-либо угрожает. А раз так, то и думать об этом забыть.
  - А как давно состоялась эта экспедиция?
  - Пять зим назад.
  - И никакие ученые не заинтересовались отчетом?
  - Приезжали сюда некоторые. Смотрели фото. Разговаривали с Оле. Потом уехали и больше я о них не слышал.
  Некоторое время я молчал, рассеянно рассматривая фотографии. Внутри зрела, но пока не оформилась какая-то дикая и невероятная идея. Было ощущение, что я сам себе боялся признаться в чем-то таком, что должно перевернуть все мои представления. Потом я уже не видел ни фотографий, ни Ивена Маса, ни архива в глубине стены... Мысль родилась. Нет, я точно надышался дыма от грибов Оле Кнута.
  - Ивен, а что если... - наконец я решился это сказать - Что если мы совершим еще одну экспедицию?
  - Вы хотите повторить путь Кнута? - похоже, за двадцать лет службы стена Форпост сильно наскучила Ивену Масу. - Это было бы самым невероятным событием за все время!
  - Не совсем, - я даже рассмеялся. - Я же не настолько сумасшедший, чтобы удаляться от стены дальше, чем ее перестает быть видно! К тому же, помощь, которая нам может понадобиться, должна быть в ближайшем доступе. Мысль в другом... Мы выедем в Степ на несколько километров, встретимся с казами и обсудим одно дело...
  - Какое дело вы могли бы обсуждать с кочевыми, которых не видели до сегодняшнего дня? - удивился второй полковник, - да еще с расстояния в километр!
  - В одной очень старой книге, хранящейся в нашей семье, есть рассказ о книге, в которой есть упоминание о другой книге, в которой указано место, которое называется 'Берег Слоновой Кости'. Сейчас никто не знает что такое Слон, но когда-то из его кости делали разные дорогие вещи. И было место на каком-то далеком берегу, где костей этих Слон было превеликое множество. А сегодня в ближайших к стене Форпост городах ремесленники вытачивают такие дорогие вещи из рогов корошей. Эти рога, как я читал, находят в ближайших к стене стойбищах казов. Их очень мало, а потому цена их бывает велика. Потому и вещи из рогов стоят очень дорого. А что если мы найдем свой 'Берег Костей Корошей'? Сколько денег дадут купцы, чтобы найти такой берег?
  Глаза второго полковника Ярлсона заблестели.
  - Дадут очень много. Но есть ли такой берег на самом деле?
  - А этого никто не знает. Может быть, Оле что-то слышал. Но я думаю, раз его рассказом не заинтересовались купцы, эта мысли им в голову не приходила. В этом-то и наша выгода. На поиски дадут денег, мы снарядим экспедицию! Потом напишем книгу, станем знаменитыми, станем богачами! И у нас на берегу столичного озера будут не усадьбы, а целые дворцы!
  Чутье репортера подсказывало мне, что одна книга о такой экспедиции будет цениться выше тысячи статей, даже если их заказало правительство во главе с президентом-наместником. Да и главная моя задача выполнялась с максимальной выгодой - не просто путешествие в Степ (пусть и близкую), а еще и налаживание с ее жителями взаимовыгодных торговых отношений! О таком вряд ли могли и мечтать в правительственных комиссиях.
  Ивен Мас улыбнулся.
  - Я и не подозревал, что вы так тщеславны.
  - Любой корреспондент тщеславен. А кто это скрывает, тщеславен вдвойне.
  - Значит, вы пойдете в Степ за славой?
  - В том числе и за ней.
  - Знаете, долгое время я считал, что людей в нашей Родине, которые думают о том, что может находиться за стеной Форпост и хотят туда попасть, можно пересчитать по пальцам. Причем большинство из них умерли - главный координатор и вдохновитель экспедиции Оле Кнута, третий генерал Имла Ферги и двое разведчиков из отряда Оле, их имена позабылись, но где-то тут записаны... -
  Ярлсон начал рыться в коробке, но я его остановил.
  - Не надо, это потом...
  - Хорошо. Теперь, когда я вижу ваше воодушевление, я готов.
  
  ***
  
  Подготовка к экспедиции шла полным ходом. Деньги на нее я нашел в гильдии купцов, объединявших торговые дома ближайших к стене Форпост городов округа Ковия. Мысль о том, что они получат доступ к дорогостоящим рогам корошей настолько завладела их торгашескими головами, что они много раз еще приезжали ко мне в постояльницу, предлагая всякие припасы и деньги. Я, несмотря на соблазны, я брал только то, что действительно необходимо. В игровом клубе гильдии на заднем дворе в углу конюшни были собраны ящики с провизией, оружием, бумагой и чернилами, а на поле для выгула коней стоял автомобиль. Но даже не этот дорогой подарок купцов грел мое сердце. В багажнике автомобиля лежала фотокамера! Причем не какая-нибудь студийная коробка, а новейшая разработка со сменным объективом. Чтобы ей пользоваться, с мануфактуры пришлось выписать мастера. И в ожидании этого важного члена экспедиции мы готовили все остальное наше снаряжение.
  Хотя, истины ради, я должен рассказать, что не только благодаря лишь одним рогам корошей купцы гильдии Ковии согласились с нами сотрудничать. Тот сверток, что просил меня передать мой хороший знакомый владелец магазина 'Небесная лазурь' Олег Нассен, сделал просто чудесное дело. Когда я пришел по адресу и после долгого ожидания в приемном покое оказался на аудиенции с председателем торгового дома Федром Кроном, сообщение о посылке произвело невероятное действие. Худой старик с окладистой бородой вскочил, стал меня обнимать, расспрашивать о Нассене, потом обо мне. Нужно ли говорить, что я был сразу же приглашен на ужин в этом почтенном семействе?
  За ужином собрались ближайшие торговые партнеры Крона. Они выслушали мое выступление на тему великой экспедиции, которая их всех обогатит в случае, если они выделят скромные средства на ее осуществление. Поначалу мне показалось, что ничего не выйдет, уж больно горестные лица были у купцов, как будто я уже залез к ним в карман с огромной лопатой. Конечно, торговля сладкими клубнями и зерном приносила им несравненно более высокий доход, чем гипотетическая экспедиция, которая могла вообще стать неудачной. Но тут мне на помощь пришел сам господин Крон.
  - Друзья! Вы знаете, что я всегда веду свои дела очень пунктуально и дотошно. Любая сэкономленная монета - это заработанная монета. Это было принципом моего отца и моего деда. Да что я говорю - ваши почтенные родители, оставившие вам дела и состояния, использовали те же принципы. Именно поэтому мы сегодня богаты и устойчивы в любых передрягах. Но сейчас я хочу сказать вам вот что. Пора уже становиться еще крепче. Что может быть стабильнее, чем общее дело, приносящее доход не вопреки, а параллельно основным нашим занятиям? Я призываю вас поддержать экспедицию господина Лахти. Та идея, с которой он пришел к нам - очень нова и необычна. Однако признайтесь, что когда-то идея выращивать зеленые грибы в подвалах, а затем толочь их в порошок от зубной боли была более чем необычна, не так ли господин Кууле?
  - Да, Федр, это было революционной идеей моего прадеда, основавшего наш магазин лекарств и все последующее производство препаратов.
  - Вот именно! Поэтому не стоит сейчас отказывать в помощи нашему другу, готовому в случае успеха не просто поделиться, а отдать нашей гильдии все дела с рогами корошей.
  
  ***
  
  После того, как собрание купцов завершилось, купец Федр Крон уговорил меня остаться у него на ночь. Специально для меня приготовили гостевую комнату на третьем этаже его дома. Я расположился с большим комфортом. Перьевой матрас и белые, как туман над столичными озерами, простыни были мягкие и благоухали волнующими травами. Вероятно, в кровать зашит мешочек с цветами и стеблями пахучих растений. Мне рассказывали, что в округе Ковия это традиционное занятие. А некоторые травы даже лечат плохой сон и излишества в питии и еде. Так что за то, чтобы выспаться, я нисколько не переживал.
  Не успел я расположиться, как зашла скромная служанка в невзрачном глухом платье по местным законам и сообщила, что господин Крон ожидает меня в своем кабинете. Интересно, зачем? Быстро собрался, надев на ночной халат яркий платок, я отправился на аудиенцию к хозяину дома. Купец так же был одет неофициально и встретил меня с двумя бокалами и большой бутылкой темного напитка. Мы сели на старинный диван с богатой резкой. Напиток оказался пьянящим и сладким. Я понимал, что это вкуснейшее вино, но ума не мог предположить, из чего оно сделано! Все-таки не все свои чудеса округ Ковия поставляет в столицу!
  - Господин Лахти, я надеюсь, вы не очень устали после поездки и ужина в компании купеческих воротил? Иногда они могут быть очень занудными и чванливыми.
  - Что вы, господин, Крон, все очень пристойно и приятно. Ужин и компания были великолепными. Мне очень повезло, что благодаря вашему заступничеству идея с экспедицией в Степ приобрела столько сторонников.
  Обменявшись таким образом комплиментами, мы с Федром усмехнулись и перешли на более простой стиль общения. Вино и обстановка хозяйского кабинета с большим количеством книг и картин очень этому способствовала.
  - Тебе, Тойво, наверное, очень интересно, откуда повелось мое знакомство с господином Нассеном? Эта история будет тебе очень познавательна и поучительна. Главным образом потому, что она показывает, что внутри нашего общества подспудно зреет недовольство положением заключенного за стеной Форпост. Кто-то еще цепляется за идею о спасительности такой изоляции и пропагандирует страх новшествам, но я рад, что в вашем лице я нашел человека совсем других мыслей.
  - Что вы! Совсем недавно я и подумать не мог, что смогу адекватно принять мою командировку в ваш округ. Уезжать от столичных озер на иссушенный Сол юг для меня было страшно до дрожи в ногах.
  - Тем не менее, вы тут и более того, готовитесь поехать в Степ. Уверен, что именно ваш приезд стал тем первым камушком, который вскоре превратится в камнепад. Вы даете мне уверенность, что наша Родина открывает свою душу степ...
  Так понемногу отходя от комплиментов моей особе, Федр Крон перешел к своей истории, которую я с нетерпением стал слушать, иногда делая незаметные пометки в своем блокноте. Все-таки репортерские привычки трудноискоренимы.
  Моему рассказчику было всего семнадцать лет, когда он начал работать на ответственной должности в лавке своего отца Лакера Крона. До этого Федр постигал науку продавца и упаковщика, а теперь отец стал посылать его в отдаленные деревни вместе с кучером и грузчиком отвозить большие партии товара, а обратно везти сырье и продукты.
  Во время одной из таких поездок с небольшим купеческим караваном из пяти повозок случился инцидент. Во время движения по накатанной дороге через небольшой лес, лошади вдруг встали и напрочь отказывались двигаться дальше. Ни понукания, ни уговоры, ни удары хлыстом - ничто не могло заставить животных идти дальше. Как будто они чувствовали что-то страшное и смертельное в глубине зарослей на своем пути. По должности Федр был самым главным в караване, но опыта у него никакого не было, потому он с мольбой посмотрел на Ольме Виннисена, пожилого кучера первой повозки, пришедшего работать в лавку еще к деду Федра.
  - Лошади боятся чего-то, молодой господин. Предлагаю вернуться назад из леса и встать на ночь, - протянул неторопливо старик, затягиваясь дымом от грибов из саморезной трубки. - Господин Лакер ясно указал на важность доставки товара. При этом ничего не сказал о сроках. Думаю, у нас есть время на ночевку.
  Федр был рад разделить ответственность с опытным человеком, а потому велел все делать как то необходимо. Лагерем встали на опушке леса, отъехав чуть в заросшее разнотравьем поле.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"