Игнатьев Данила Михайлович : другие произведения.

Наемница.(в процессе...)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 6.44*5  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    История о девочке, решившей стать наемником. Не женская, и уж тем более не детская профессия. Удастся ли ей это, что произойдет с ней на ее жизненном пути, какие опасности, друзей и врагов она встретит? Зачем нам рассказывать вам в этой аннотации, лучше прочитайте все сами!
   Глава 1.
   Гильдия Наемников жила своей обычной жизнью. Во дворе Штаба, главного замка Гильдии, орали команды наставники, яростно муштрующих новоприбывших.
  -Живот втянуть! Ногами, ногами работай ,не стой как пень! А ты, балбес, как меч держишь! Давно палок не получал?
   В общем, все как обычно.
   У северных ворот Штаба расположилась палатка с эмблемой Гильдии Наемников- два скрещенных меча на фоне щита. У палатки стояла длинная очередь из людей, кшраров, спленгов и других существ, населявших эту местность.
  -Следующий!
   В палатку вошел очередной претендент на звание ученика Гильдии, позволив очереди сдвинуться еще на один шаг.
  -Как твое имя?
  -Гримут, господин крэс.
  -Зачем ты пришел в гильдию?
   Крэс - так обращались к членам Гильдии, переступившим седьмую ступень ранга, успевшим показать себя на выполнении заданий и проявить свою храбрость на поле боя. Часто, после достижения такого ранга, наемники решали отдохнуть от опасных заданий, вечной беготни от врагов и танцев рука об руку со смертью, становясь советниками, наставниками новичков, секретарями. Так и этот человек, лишившийся одного глаза и со шрамом во всю щеку, повествующем о его весьма богатом опыте, решил оставить опасную службу, переключившись в Пункт Вербовки новичков.
  -Зачем ты пришел в гильдию?
  -Ну так богатства же, слава! Вон, Вронька из моей деревни решил наемником стать, а через три года матери дом новый купил да животинки! А я чем хуже? Я тоже так хочу!
   Две трети новоприбывших составляли такие вот деревенские парни, причем этот был на редкость образован и воспитан, знал, кто такой "крэс" и обращался "господин" к старому наемнику.
  -Кто твой отец?
  -Этого я не ведають, господин крэс. Он исчез, как мне третий годок пошел! Ой тяжело было матушке ,ой тяжело! Нас ведь четверо у нее, а я, стало быть, старшой. Пока малой был, матушка день и ночь работала, лишь бы нас прокормить! А как подрос, стал землю пахать, чтоб хлеб был, ей полегче стало. Теперь за место меня Кром с Тромом пашут, а я к вам, стало быть, в наемнички.
   Крэс внимательно осмотрел парня. Будучи отнюдь не низким, наемник, все же, уступал Гримуту на две головы, а в ширине плеч с ним мог сравниться разве что шкаф, да и тот выглядел бы смущенным по сравнению с этим молодцем.
  -Что ты умеешь?
   По правилу Гильдии, в наемники могли взять в нескольких случаях.
  Первый - это недюжинная сила. По этому критерию Гримут уже проходил. Можно было не уметь ничего, но и без этого скрутить быка в кабаний хвост, а махать оружием в Гильдии научат. Такие обычно доходили лишь до пятой ступени, становясь хорошими бойцами, но не могли пройти дальше, туда, где к большой силе прилагался не меньший ум.
  Второй - особые умения. Некоторые не могли похвастаться силушкой богатырской, но могли попасть в глаз летящему воробью, украсть кошелек прямо из кармана собеседника или по запаху сказать, когда тот мылся в последний раз и в каком болоте. Эти обычно доходили до седьмой ступени.
  Третий - хитрость и острый ум. Пускай при поступлении ты не знал, с какой стороны держать меч, а поднять железный щит для тебя было наисложнейшей задачей, но ты с легкостью мог заставить это сделать кого-нибудь другого - Гильдия принимала тебя с распростертыми объятиями. Упорными тренировками и трудом можно развить силу, научиться драться, но нет тренировок, способных научить думать. Гильдия могла научить принимать решения в разных ситуациях, но вот найти собственное - задача не для всех. Такие часто доходили до высших ступеней, если, конечно, выживали.
  И четвертый - происхождение. Часто отпрыски богатеньких родителей хотели стать великими воинами, получить славу и доказать своим папашам-толстосумам что они уже не маленькие. Вот только они, привыкшие получать все и сразу, не могли выдержать и недели тренировок, убегая со слезами на глазах. Лишь единицы могли добиться успехов на этом поприще. Но гильдия упорно продолжала принимать таких, дабы избежать ненужных трений с влиятельными предками. Обычная ступень - первая, ученическая, после чего детки бросались обратно, под крыло своих родителей. Иногда, обрадованные их возвращением, родичи весьма щедро благодарили Гильдию за возвращение их детей в лоно семьи и вколачивание пока еще мягких детских мозгов на место.
  -Землю пахать, господин крэс, могу подкову рукой согнуть, хотите покажу?
  -Отставить, верю. Что ж, ты силен, этого не отнять. Надеюсь, ты станешь великим воином! Проходи. Брандрих, Релерд, пропустите этого молодца!
  -Слушаемся, господин крэс!
  -А ты - иди. Дорога тебе открыта.
  -Огромнейшее спасибо, господин крэс! Спасибо! Не сомневайтесь, вы еще обо мне услышите...
  -Да иди уже!
  Гримут с улыбкой на лице выбежал из палатки в сторону открывающихся ворот, на встречу, как он думал, своей судьбе.
   ***
  Солнце уже на половину заплыло за горизонт. Обычные прохожие спешили домой к своим семьям, торговцы распродавали остатки своего товара с явным желанием поскорее завалиться в кабак, где могли бы не спеша и со вкусом попить хорошего пива. В то время как все торопились уйти с улицы, стража, напротив, выходила на свои посты. Охрана спокойствия в этом городе теперь лежала на плечах доблестных стражей порядка, которые, в свою очередь, желали не вышагивать в карауле, а спать на своей кровати в обнимку с какой-нибудь девицей. Но, к их сожалению, за такое могли выпороть и поставить несколько дополнительных караулов. А в этом случае можно было лишиться сна на целую неделю и солидной части зарплаты.
  К воротам города подходила молодая девушка, в кожаных коричневых брюках, красной рубахе с коротким рукавом, в сандалиях на босу ногу. Тугая рыжая коса спадала до бедер, подпрыгивая и ударяясь об них при ходьбе.
  - Фух, долго же я шла! Значит это и есть Аверхрайм?
  Девушка прошагала к воротам в город, с явным намерением войти. К ее несчастью, ворота уже закрывались на ночь.
  - Стой! Кто идет?
  - Путешественница я, в город пришла.
  - Не велено всяких по ночам пускать. Утром приходи!
  Девушка зябко поежилась. К тому моменту солнце полностью скрылось за горизонтом, и вечерний холод давал о себе знать.
  - Но где же мне ночевать?
  - Этого я не знаю.
  У доблестного защитника стен сей крепости, видимо, было не самое лучшее настроение. Он еще не отошел от вчерашней попойки на именинах десятника, и предпочел бы кружку холодного пива в кабаке, а не спор с какой-то девчонкой.
  Девчушка горестно вздохнула:
  -Ну что ж, ладно, видимо мне придется ночевать в темном холодном лесу, боясь натолкнуться на волков или быть съеденной упырем...
  Но эти слова были не способны растопить сердце стражника. За свою жизнь он видел столько нищих, слышал столько плачей и душещипательных историй, что эти причитания ни коим образом не трогали его сердце.
  А странница тем временем продолжала:
  - И пить не теплое молоко, а горький отвар из череды...
  Тут стражник вскинулся:
  - Что ты сказала?
  - Я сказала, что буду ночевать в лесу, боясь...
  - Да нет же, отвар!
  - И буду пить горький отвар из череды...
  - Он у тебя с собой?
  - Кто?
  - Отвар, глупая девчонка!
  - Эй, дяденька, не обзывайтесь! Я ж не говорю, что вы похожи на толстого борова, а лицо ваше как будто бы везли по грунтовой дороге, цепляя им каждый камень!
  - Да как ты смеешь!..
  - Вы что, хотите отвар?
  Стражник закивал, забыв про все, что ему только что наговорили. Чтобы объяснить причину столь страстного желания заполучить отвар, надо сказать, что череда обладала чудесными свойствами.
  При сжигании этого волшебного растения образовывался сладкий дым, после вдыхания которого хотелось улыбаться и обнимать каждое существо в зоне видимости. Порой это, правда, приводило к печальным последствиям... Ну да не об этом сейчас. Отвар же таких действий не имел, зато превосходно снимал боль в голове, тошноту, и наполнял тело силами и бодростью, позволяя простоять длинную ночь без неприятных последствий похмелья и риска уснуть, и, как следствие, получить нагоняй от начальства. Все стражники, бывшие завсегдатаями различного рода питейных заведений, знали об этом чудодейственном отваре. А то, что он оказался у этой девочки, иначе, как чудом Божиим, назвать было нельзя.
  -Вы что, хотите отвар?
  - Да, красавица, очень хочу!
  - Ого, теперь я красавица, а не 'глупая девчонка'? Может еще и в дом пригласите, вином напоите, а потом и...
  - Да угомонись ты! За кого ты меня принимаешь?
  - Кем выглядите, за того и принимаю!
  - Все, успокойся! Что ты хочешь за этот отвар?
  - Впустите меня в город.
  Стражник заколебался. С одной стороны отвар ему был необходим как воздух, с другой он мог получить по, кхм, шапке за пропуск в неположенное время, а то и вовсе лишиться премиальных или слететь со службы, чего бы очень не хотелось.
  - Не могу, не велено.
  - Ну что ж, тогда я пойду...
  Она развернулась и пошла от ворот в сторону леса. Стражник же начал заниматься совершенно чуждой ему работой. Он начал думать. Процесс этот продолжался не долго, ибо размякший от постоянных пьянок мозг стражника не был приспособлен к умственному труду. Его хватало лишь на то, чтобы выслужиться перед начальством. Наконец он принял решение.
  В тот момент, когда девчонка отошла от ворот примерно на семь саженей, в спину ей прилетел оклик стражника.
  - Девочка! Иди сюда!
  Она развернулась и вприпрыжку побежала обратно к воротам.
  - Ну что, передумали?
  -Ладно, я впущу тебя, но с одним условием - никто не должен знать, кто и когда тебя сюда впустил! Договорились?
  - Договорились, дяденька стражник.
  Дверь со скрипом приоткрылась, ровно на столько, чтобы худенькая девчушка могла проскользнуть.
  - Вот, держите.
  Она протянула часовому небольшой глиняный кувшинчик, наполненный жидкостью с резким запахом. Стражник выхватил сосуд и залпом выпил его содержимое. Оторвавшись от горла, он выдохнул:
  - Эх, полегчало-то как!
  В самом деле, головная боль притихла, а тошнота, мучавшая его с самого утра, почти прошла.
  Оглянувшись, он увидел, что его спасительница уже довольно далеко отошла. Желая узнать ее имя, он крикнул ей в след:
  - Как тебя зовут, посланец Всевышнего?
  На что услышал:
  - Элиноэль, дяденька!
   ***
   Аверхрайм жил своей обычной жизнью, готовясь затихнуть на ночь. Купцы сворачивали свои товары, мечтая поскорее завалиться в таверну, кого-то в темном переулке угрожали зарезать старым кухонным ножом неопытные и, скорее всего, не очень умные грабители, кто-то, схватив лютню, старался успеть исполнить под окнами своей возлюбленной ей посвященную песню, пока леди не отошла ко сну.
  Элиноэль шла по затихающему городу в надежде найти место для ночлега. У нее не было ни денег, ни родственников в этом городе, у которых можно было бы переночевать. Оставалось надеться только на удачу, что ее примет какой-нибудь трактирщик взамен на работу. С собой у нее был только посох, какой обычно используют путешественники в дальних переходах.
  Надо, наверное, сказать, зачем наша героиня вообще пришла сюда. Элиноэль хотела стать наемником. Довольно странное желание для пятнадцатилетней девочки, которой на вид вообще двенадцать, не находите ли? Тем не менее, у нее были свои на то причины.
  Четыре года назад на ее родное село напала шайка бандитов. Жители не смогли дать достойный отпор - всех мужчин перерезали еще в поле. Женщин и детей загнали в хлев и заперли там, сказав, что если они попытаются бежать, то их убьют. После этого бандиты несколько дней пили, ели и развлекались, порой издеваясь над пленниками. Когда им становилось скучно, они выбирали пару девушек из селян и всячески издевались над ними, брили на лысо, прижигали пятки каленым железом, секли плетью, а после этого пускали по кругу.
  -Грязные ублюдки!
  Каждый раз, вспоминая это, Элиноэль хотела разнести что-нибудь в щепки, а потом втаптывать это в землю, долго и методично. Обычно под этим что-нибудь она представляла тело одного из тех бандитов.
  Ее мать и сестра погибли, не выдержав издевательств. Она бы тоже погибла, если бы не произошло то, что она до сих пор считает чудом.
  На восьмой день оккупации деревни бандитами в село пришел странник. На его плече покоилась боевая коса цвета ночи. Бандиты пытались остановить его окриками и угрозами, что он будет мертв, если сделает еще шаг. Слова на него не действовали. Он продолжал так же уверенно идти по направлению к бандитам. Один из них пытался выстрелить из лука, и в тот же момент его голова высоко взлетела, отделившись от тела, которое упало словно мешок, окрашивая землю в красный цвет кровью из перерезанных сосудов. Никто не успел понять, как странник преодолел пять саженей менее чем за мгновенье. Началась бойня. Это было больше похоже не на бой, а на избиение. Бандиты ничего не могли ответить страннику в черном плаще и скрытым капюшоном лицом, словно смерть выкашивавшему их ряды косой. Бой длился меньше, чем летит стрела, пущенная далеко в небесную высь умелым лучником.
  Оставив после себя лишь изуродованные и расчлененные трупы головорезов, странник так же спокойно пошел по направлению выхода из деревни. Элиноэль хотела догнать его, поблагодарить, но не могла, он шел гораздо быстрее, чем она, тогда еще совсем маленькая, бежала. Последнее, что она успела увидеть, прежде чем он вышел из деревни, были вышитые на его плаще два скрещенных меча на фоне щита. Эмблема Гильдии Наемников.
  
   Глава 2.
  В дверь трактира постучали. Борх, старый трактирщик, кряхтя, поднялся со своей лавки и тяжелой поступью направился открывать дверь, бормоча что-то про кончающееся пиво и тяжелые для трактирщиков времена. Открыв дверь, он увидел девочку, на вид лет двенадцати, с рыжими волосами, заплетенными в тугую косу. На ней были кожаные брюки, больше подходящие парню, нежели девочке, серый дорожный плащ и красная рубаха с коротким рукавом. На плече покоился деревянный посох, примерно с нее ростом.
  -Чего тебе, дитя?
  -Дяденька, пустите переночевать!
  На Борха уставились огромные, жалобно глядящие серо-зеленые глаза.
  -Деньги есть?
  -А сколько надо?
  -25 иор.
  В Империи, если ее можно так назвать, Альбиорн действовала своя денежная система. Существовало три типа монет - медный иор, серебряный сваген и золотой мармер, все по именам капитанов, ведших людские суда к Материку. Их курс варьировался в зависимости от ценности металла в данный момент, количества монет из него и содержания ценных металлов в самих монетах. Например, во время войны с нежитью под предводительством темного мага Ваада серебряные монеты переделывали в оружие и отправляли на фронт. Ценность серебра подскочила до небывалых высот, временами серебряная монета с меньшим содержанием серебра, чем обычно, ценилась выше полновесного золотого.
  -У меня нет столько денег.
  -Ну, раз нет -, трактирщик указал куда-то в сторону заката.
  -Но дяденька...
  -Борх. Для тебя - господин Борх.
  -Ну пустите! Я отработаю!
  Верный служитель пивной кружки и пузатого бочонка внимательно оглядел незнакомку. Худые ляжки, костлявые бедра, грудь только-только начала формироваться. Милое, но детское еще личико, худое, с четко обозначенными скулами. Такой внешностью клиентов не заманить.
  -И как же, позволь узнать?
  -Я... Я буду драться! За деньги!
  -Ты?!
  Сказать, что Борх был обескуражен - значит не сказать ровным счетом ничего. Маленькая девочка, ему, далеко не великану, по плечо, собралась отработать ночлег тем, что будет бить кому-то морду.
  'Чего только не повидаешь за жизнь трактирщика' - , подумал Борх.
  -Да!
  -Что же... Ладно я впущу тебя. Мне очень интересно будет посмотреть, как ты это осуществишь.
  Борх открыл дверь пошире и отошел в сторону, пропуская нежданную и очень интересную гостью.
  -Представься же, воительница!- усмехнулся старый трактирщик.
  Девочка улыбнулась, задрала нос и крикнула:
  -Великая и непобедимая воительница Элиноэль!
  -А - ха- ха- ха- ха!
  Смех трактирщика был слышен на другом конце города.
  
   ***
  С того самого момента спасения неизвестным членом Гильдии, Элиноэль мечтала научиться сражаться, чтобы в будущем тоже стать наемником. Выломав из орешника длинный шест и гордо обозвав его 'боевым посохом', она храбро шла драться с окрестными мальчишками, снискав себе славу задиры и забияки, что несколько странно для девочки. Постоянные синяки и разбитый нос приводили в ужас деревенскую травницу, что по доброте душевной взяла девочку на свое попечительство. Тетушка Альмора, так звали травницу, постоянно говорила своей маленькой 'валькирии':
  -Не пристало девушке, тем более такой юной, драться! Это немыслимо! Что сказали бы твои родители, да упокоятся их кости! Быстро в баню, будешь отмывать всю эту грязь! О Всевышний, за что мне эта проказница?
  И Элиноэль покорно шла умываться, зная, что 'тетушка' хоть и ругается, но любит ее, как родную дочь.
  Зная, что ее опекаемая ни за что не будет сидеть на одном месте, и, желая приобщить ее хоть к какому-нибудь полезному для общества занятию, надеясь отвлечь девочку от постоянных драк с окрестной ребятней, тетушка Альмора отдала Элиноэль в помощники старому деревенскому пастуху.
  Старик быстро сдружился с девочкой. Она была весела и непоседлива, напоминала ручную белку, что постоянно бегает и прыгает вокруг, но далеко не убегает. Рыжий же цвет волос лишь добавлял сходства.
  Отдав в помощь пастуху ставшую уже родной девчонку, тетушка Альмора надеялась уберечь ее от драк с окрестными драчунами. У доброй травницы сердце сжималось каждый раз, когда Эля, как тетушка ее ласково называла, приходила домой с новыми синяками и шишками. Но, как говориться, благими намерениями...
   Пастуший посох, как известно, первый друг пастуха! И в долгой дороге поддержит, и от волков защитит, и овец в овчарню загонит. А старый пастух мастерски управлялся и с первым, и со вторым, и с третьим. От нечего делать старик стал учить Элю владению этим немудреным оружием. Частенько он говаривал:
  -Посох он того, это самое... Не меч! Не меч, но не хуже меча! Меч еще попробуй-ка найди, а посох- вот он, всегда под рукой. В умелых-то руках он о-го-го что может! Вот так воть!
  За такими немудреными разговорами и обязанностями помощницы пастуха проходило обучение нашей 'валькирии'...
   ***
  
  -Ставлю серебряный сваген на того парня!
  -А я - на эту рыжую бестию! Вдруг не случайно она Либро завалила?
  -Дык понятно! Он же пьян в дрова! Да и не она его вырубила - сам от хмеля свалился!
  -И то верно!
   Посреди трактира, в окружении столов, лавок и подвыпивших мужиков стояла рыжая девочка. Волосы растрепаны, лицо красное, грудь вздымается от усердного дыхания. В руках - табурет, вернее, то, что от него осталось.
   Напротив нее лежит мужчина, полноватый и широкоплечий. Рядом валяется что-то деревянное, по всей видимости, кусок пресловутой табуретки. Лицо у мужчины, некогда круглое, теперь было плоским. Нос сломан, лицо представляет собой один большой синяк.
   Элиноэль со вздохом откинула остатки табурета в сторону. Дыхание не спешило приходить в норму. Еще бы, не каждый день приходится вырубать здоровых мужиков предметами интерьера!
   Девочка повернулась лицом к хозяину трактира:
   - Я выполнила свою часть! Теперь дело за вами!
   - О - хо- хо! Это да, выполнила! Вот только кто мне за табурет заплатит?
   - Плотник, кто же еще! Я, что ли, виновата, что он его так некрепко сделал?
   - Остришь, девка! Ладно, так и быть, миску супа и койку на ночь ты заслужила. Либро всегда был не прочь помахать кулаками, но сегодня, видимо, не его день. Садись куда-нибудь, еду тебе принесут, а мне идти надо.
   Элиноэль присела на край скамьи.
   Как и во всех в мире трактирах, здесь было одно и то же: пили мужики, отдыхали путники, ели рабочие, осипший менестрель горланил песенки наипохабнейшего содержания, гулящие девки искали приключений на свою, кхм, кормилицу, благо было кого обслуживать.
   - Барон Малгольм, правитель наш,
  Один всю жизнь пробыл!
  Казалось бы - военный стаж,
  Силен, не беден был.
  Секрета этого вам я,
  Клянусь, не говорил:
  Была бы у него семья,
  Но мальчиков любил,
  Он мальчиков любил! Хей!
   Правители постоянно облагают свой народ разного рода налогами, десятинами, оброками и тому подобным. Народ же, в отместку, пишет вот такие вот произведения. Какие только пороки не были высмеяны поэтами и не воспеты менестрелями. Сильные мира сего, само собой, гневались на творчество своих подданных, за подобные песни можно было лишиться языка или вообще отправиться на виселицу! Но, как известно, запретный плод сладок. И продолжали петься песни про нездоровые, но весьма достойные творчества, влечения владык этого мира.
   Закончив петь, менестрель раскланялся, поблагодарив 'почтенную публику' за теплый прием.
   'Почтенной публике' песенка понравилась, никто терпеть не мог этого барона. Кто-то даже подпевал, хриплым басом заглушая дрожащий тенор певца.
   Молодая пышноватая разносчица принесла Элиноэль ее заслуженный ужин. Миска супа, на вид отнюдь не блюдо для гурманов. Но девочка была настолько голодна, что внешний вид сего 'изысканного' кушанья ее нисколько не смутил. Менестрель еще не успел начать новую песнь, а тарелка уже была девственно чиста. Надо отдать должное повару: несмотря на более чем неаппетитный вид, суп оказался не плох, несмотря на низкую стоимость и явную несвежесть ингредиентов.
   Нельзя сказать, что Эля наелась, но, по крайней мере, чувство голода перестало ее мучить. И, как только это случилось, девочку стало клонить в сон. Сказывалась долгая и утомительная дорога пешком в город, да и драка с Либро бодрость отнюдь не прибавляла.
   Во время еды героиня сего повествования не раз получала одобрительные хлопки по спине от проходящих мимо людей. Видимо, впечатлил их неравный, но красочный бой маленькой 'рыжей бестии' с табуреткой в руках и в хламину пьяного мужика, который, к слову, до сих пор не очнулся. Хозяин трактира приказал оттащить его в угол, чтобы не мешался под ногами.
   Встав из-за скамьи, Элиноэль стала искать закрывающимися от усталости глазами господина Борха, благо, это было не трудно. Зычный голос трактирщика, отчитывающий очередную молоденькую служанку за то, что она разбила тарелку об голову посетителя, решившего сделать нескромный комплимент ее формам, был слышен на все заведение. Бедная девушка, явно недавно здесь работающая (бывалые разносчицы либо не обращали внимания на невинные шалости подвыпивших гостей, либо делали ответные комплименты, если гость был на вид недурен и небеден), смотрела в пол, явно намереваясь прожечь взглядом дыру и спрятаться в нее, и чуть не плакала.
   Поняв, что трактирщик сейчас занят, Элиноэль остановила проходящую мимо девушку с подносом в руках и спросила, не знает ли она, где комната, обещанная ей хозяином.
   - Нет, извините. Это вы к нему самому обратитесь.
   - Насколько я могу судить, он сейчас занят тем, что ставит эксперимент, может ли молодая провинившаяся девушка испариться или провалиться сквозь землю.
   Недоуменный взгляд разносчицы показал, что остроту она не поняла. Лишь хлопали ресницы на пустых коровьих глазах.
   - Забудь.
   Девушка, все так же хлопая ресницами, пошла дальше.
   Элиноэль вздохнула и села обратно, ждать, пока господин 'пивной бочонок' не закончит со своими делами.
   За то время, пока трактирщик возился со своими обязанностями, девочка успела задремать за столом. Ее растолкали, когда все посетители уже разошлись: кто по своим домам, кто по номерам, кто просто пошел догуливать в какое-то другое заведение.
   - Пошли со мной, я покажу, где ты будешь спать.
   Элиноэль сквозь сон шла за трактирщиком. Темный коридор, ступеньки, дрожащий свет факела, снова ступеньки, низенькая дверь, тюк, набитый соломой, такой мягкий, что хочется провести на нем всю оставшуюся жизнь, и спать, спать, спать...
   ***
   Проснувшись от ярко бившего света, льющегося из маленького чердачного оконца, Элиноэль долго не могла понять, где, собственно говоря, находится. Воспоминания последних дней спрятались в теплом тумане сна и не спешили оттуда вылезать. Мало-помалу воспоминания возвращались. Лишь одно никак не всплывало в голове: что она делает на чердаке?
   Очень хотелось есть. Откуда-то из-за двери доносился запах чего-то вкусного, слюнки текли, живот скручивался в голодном спазме. Переборов себя, девочка встала с такого удобного соломенного тюка и вышла из чердачной комнаты.
   Спустившись в обеденную залу, Эля с трепетом огляделась. Может быть, ее покормят?
   Посетителей с утра было совсем не много. Лишь пара землепашцев в соломенных шляпах мерно потягивала ячменное пиво.
   - Проснулась, девка? Горазда ты спать, уже две 'чаши', как солнце встало!
   Далеко-далеко на юго-западе, где зеленая людская равнина упирается в горы кшраров, где берут начала реки, спускающиеся затем в Долину и оканчивающие свой путь в водах океана, есть гора, имя которой Йяакршсххаансар. Так ее именуют коренные обитатели этого места. Люди же прозвали ее Гора Времени, Временная Гора, Великая Гора. В горе этой есть пещера, ход к которой узок, тернист и извилист, полон опасностей и самых разных неприятных и необычных тварей. Имя той пещере - Большая чаша. В центре этой пустоты внутри безразмерных толщ камня есть углубление, продолбленное падающими с потолка каплями за мириады лет. Имя ему - Чаша. Сотни лет назад, когда человечество только появилось на материке, когда наладились первые связи со здешними народами, одним безрассудным ученым была предпринята экспедиция сюда, на Йяакршсххаансар, дабы проверить правдивость легенды, вот уже которую тысячу лет ходящую по горам, легенду о Чаше Времени. Легенда гласит:
   'Давным-давно, когда горы были выше, деревья толще, а снег - белее, появилась в сердце самой высокой горы дыра, и взгляда не хватает, чтобы охватить ее всю. Тысячи лет плачет гора, тысячи лет слезы ее прожигают в толще камня дыру. Когда же слезы сии заполняют дыру до последней капли, тогда вздыхает гора с облегченьем, и слезы становятся туманом и оседают на стенах пещеры. И снова начинает гора плакать, скорбя о потерянном сердце'.
   По преданию, именно из этой горы вышла луна, что была сердцем Йяакршсххаансар, и потому плачет Великая. Некоторые предания утверждают, что плача, а за тем испаряя слезы, гора пытается сызнова создать себе сердце. Ведь испаряясь, 'слезы' оседают на стенках пещеры, образуя покров, что при свете луны, в полнолуние заглядывающей одним глазком, сияет ярче звезд, ярче самой луны.
   Тем самым ученым было посчитано, что от восхода до восхода солнца в день, когда оно дольше всего стоит на небе, Чаша успевает наполняться и опорожняться ровно девятнадцать раз. И за все сотни лет, что человечество знает об этом указателе времени, ничего не поменялось. Ни на каплю больше или меньше не стал длиться день. Все те же девятнадцать чаш.
   Когда тогдашний правитель людей узнал об этом, он повелел, что отныне сутки измеряются в чашах и каплях. И с того самого момента ничего, ровным счетом, не изменилось.
  - Ну и горазда же ты спать!
  - А? Что?
  - Спишь, говорю, долго!
  Один глаз закрыт, второй непонятливо хлопает. Борху стало ясно, что ребенок еще не проснулся.
  - Я есть хочу - , осипшим голосом пропищала Эля.- Кхе-кхе.
  - Мы договаривались только на ужин и постель. За завтрак придется поработать. Одна из моих разносчиц ушла вчера с гостем и до сих пор не вернулась! Видать гость либо больно хорош, либо вурдалак. В любом случае, если хочешь есть - тебе придется ее подменить. Идет?
  Эля, начавшая уже потихоньку просыпаться, кивнула.
  - И что мне делать?
  - Иди на кухню, девочки скажут, покажут. Давай, топай.
  На кухне, несмотря на нелюдный час, во всю кипела работа. Пожилая кухарка необъятных размеров крошила в чан с супом какую-то зелень, две девчушки сновали туда-сюда с подносами, а одна пила отвар из череды, отходя то ли от вчерашней попойки, то ли от нагоняя трактирщика.
  Элиноэль решила обратиться к огромной кухарке, вспомнив, видимо, что чем толще человек, тем он, по обыкновению, добрее. Но в этот раз ей не повезло:
  - Простите, меня господин Борх...
  - Что тебе надо?!
  - Я поработать...
  - Так иди работай!
  Кухарка оказалась больно злой и необщительной. То ли характер у нее такой, то ли сегодня что-то у нее случилось, в любом случае, общаться с девочкой она не была настроена.
  Элиноэль не хотела спорить с женщиной и потому решила обратиться к девушкам-разносчицам.
  - Простите...
  - О, ну надо же, наша воительница проснулась! Чего тебе надобно, милая?
  Эта девушка оказалась полной противоположность кухарки: худенькая, с длинными вьющимися волосами цвета пшеничных колосьев, она казалась прекрасным и хрупким лютиком на фоне гороподобной поварихи.
  - Я хочу есть, а старый пер... Господин Борх отправил меня заменить одну из разносчиц . Сказал, что еду надо отработать.
  В этот момент живот Элиноэль издал звук, похожий на предсмертный рев какого-то громадного зверя.
  - Бедненькая, совсем проголодалась! Держи.
  Девушка сунула в руки Эли черствый, но еще вкусно пахнущий калач.
  - Спасибо!
  - Да не за что! Сама когда-то стояла так, голодная и незнающая, что делать. Пошли, возьмешь мою юбку, а то в этом работать...
  Девушка взяла Элю за руку и повела куда-то в служебное помещение.
  - Меня Тернвин зовут.
  - Элиноэль. Тернвин разве не мужское имя?
  - Правильно. Но так случилось, что как-то мой отец был на ярмарке, к нему подошла гадалка и сказала, что если он назовет этим именем своего первого ребенка, то ребенку будет всегда везти в жизни. А родилась я.
  - И как, везет?
  - Временами.
  За время разговора разносчица успела вытащить из какого-то древнего сундука длинную юбку красного цвета с бахромой, белый передник и белую же рубаху.
  - На, примерь вот.
  Эля без разговоров полезла в юбку, которая доходила ей до щиколоток, надела рубаху, рукава которой пришлось подвернуть, чтобы не болтались и подвязала передник.
  - Ну что же, теперь можно и поработать. Пошли за мной.
  Девушка взяла Элю за руку и повела обратно на кухню.
  - Смотри. Заказы не бери. Маленькая, поднос не удержишь. Просто убирай со столов и приноси, чего старшие попросят. Я побежала!
  И, взмахнув юбкой, Тернвин скрылась за дверью.
  Элиноэль вздохнула и пошла выполнять указания старшей подруги. Есть то хочется.
   ***
  Эля вытирала столы, убирала объедки, мыла тряпки и ругалась с другими помощницами. Объедков, как и посетителей, было не много, но девочка все же смогла как-то утолить свой голод. Пару раз она встречала свидетелей вчерашнего ее боя, рассказы о котором уже стали меньше походить на действительность и больше на байки. Вчерашние зрители угостили ее куском пирога с рыбой. Полуголодной девочке ничего другого и не надо было. Один из них спросил, будет ли сегодня еще такое представление, на что получил ответ:
  - Боюсь, что не будет. Стульев на всех желающих не напасешься!
  Хохотнув, посетитель кинул Эле медяк, 'на бусы да крендельки', хотя за эти деньги и пол кренделя нельзя купить. 'Воительница' горячо поблагодарила его, заодно посоветовав не брать тыквенную похлебку, так как 'в той тыкве уже мыши завелись'.
  
  Борх позвал Элиноэль, когда солнце уже клонилось к горизонту.
  - Эй, чертовка, поди сюда!
  Девочка на практически не двигающихся ногах доковыляла до пузатого трактирщика. Ноги болели, руки дрожали от непривычной работы. Сонные глаза смотрели, но в упор не видели мужчину.
  - Ты неплохо поработала. Если не считать пары разбитых тарелок с супом, расколотого подноса и разбитого носа одного очень уважаемого человека... Впрочем, он слишком много себе позволил. Нельзя такие вещи предлагать маленьким девочкам, да и взрослым не всегда. В общем, вот, держи.
  На руку Эли лег тяжелый серебряный сваген, парой мгновений позже рядом с ним легли четыре медных иора.
  - Вот, здесь за работу, за вычетом разбитых тарелок, подноса и разлитого супа, и от нескольких восторженных свидетелей вчерашнего боя, так сказать, мотивация. На счет влиятельного человека не переживай, он был пьян и ничего не помнит. Хм, надеюсь.
  На лице Элиноэль высветилось некое подобие благодарности. Деньги были небольшие, но лучше, чем ничего. На них можно было вполне сносно пожить два - три дня в какой-нибудь третьесортной гостинице.
  Трактирщик тем временем продолжал:
  - И вот еще: одного человека очень позабавило твое вчерашнее представление, и он хотел бы с тобой поговорить.
  Из-за стола в дальнем конце зала поднялся мужчина. Впрочем, то, что это мужчина, можно было понять лишь по тому, что капюшон его плаща был откинут. Будь он надет, этого нельзя было бы разобрать. Ничем не примечательная внешность: средний рост, одежда, скрывающая особенности фигуры, лицо без каких-либо отличительных признаков. Все это очень гармонично сочеталось с мягкой, плывущей походкой. Увидев такого человека в толпе, вы бы ни за что не остановили на нем свой взгляд, а если бы он и привлек вас чем-то невзначай, то вы бы забыли о нем через каплю или две.
  Подойдя, он жестом попросил трактирщика удалиться. Борх явно не хотел этого делать, но все же повиновался. Как только трактирщик удалился, необычный гость пальцем поманил Элиноэль и направился к своему столу. Девочка последовала за ним.
  Подойдя к столу, мужчина жестом указал девочке на лавку, а сам сел напротив. Эле ничего не оставалось, как последовать немому приглашению.
  Какое-то время они сидели и молча смотрели друг на друга. У девочки стало складываться впечатление, что он немой. Не может же нормальный человек столько молчать, в самом-то деле.
  Элиноэль внимательно разглядывала своего нового 'собеседника'. Складывалось такое ощущение, что его лицо вылепили из воска и, то ли по забывчивости, то ли по незнанию, забыли добавить хоть какое-то подобие эмоций. Она никак не могла разобрать цвет его глаз, он будто ускользал от нее. Серые, а может и черные, они, не мигая, смотрели, похоже, не на саму девочку, а на какую-то муху между ее глаз.
  - Ты забавная.
  Этот голос, тихий, тем не менее, прозвучал как удар колокола. Девочка вздрогнула от неожиданности. Она даже и забыла, что это существо живое.
  -Обычно люди сразу либо пугаются, либо начинают задавать вопросы.
  - У меня был кот, я частенько ночами играла с ним в гляделки. Иногда даже побеждала. К тому же я настолько за сегодня устала, что мне уже практически все равно.
  По лицу собеседника скользнула тень улыбки. Неужели он все-таки живой?
  - Откуда ты? - спросил он.
  - А почему я должна отвечать?
  - Ладно. Зачем пришла в город?
  - Захотелось. Что за вопросы? Вы будто вербуете меня!
  - Считай, так и есть. Я вербовщик Гильдии.
  Глаза Элиноэль подозрительно сщурились.
  - И что с того?
  - А то, что ты, судя по всему, пришла именно стать наемником. Ты умеешь драться и пришла в город. В город с таким умением приходят либо стать разбойником, либо податься в наемники. Если бы ты хотела стать лихим человеком, то не стала бы драться за койку и еду, а после этого еще и бегать разносчицей. Вместо этого ты бы просто подрезала у кого-нибудь кошелек. Я прав?
  Эля убрала свой подозрительный взгляд, улыбнулась и начала потягиваться, явно удовлетворенная.
  - Ладно, вы меня раскусили. Я пришла именно за этим.
  - Странное желание для девушки. Я не буду спрашивать, откуда взялось это желание. Мне все равно, а начальство и так узнает.
  - И как же оно узнает?
  - Сама расскажешь.
  Собеседник девочки встал из-за стола и сказал:
  - Если ты и вправду хочешь стать наемником, то я дам тебе кое-что.
  Он протянул девочке обвязанный шнуром свиток.
  - Придешь завтра с утра в любой Пункт Вербовки и отдашь вербовщику.
   Элиноэль осмотрела свиток со всех сторон. Обычный пергаментный свиток, новенький, но ничем более не примечательный.
  - И что это? - девочка указала на свиток.
  - Можешь назвать это рекомендательным письмом.
  После этих слов мужчина повернулся спиной к девочке пошел по направлению к выходу. Сделав пару шагов, он остановился, повернул голову и сказал:
  - Лучше тебе не открывать этот свиток. Дружеский совет.
  С этими словами он вышел из трактира.
Оценка: 6.44*5  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"