Дребезжащий "рафик", забитый китайскими плюшевыми медведями, высаживает меня и тает в предрассветном тумане. Автобусная остановка, ларек, сонная очередь. Я беру подозрительный кефир и остывшие пирожки.

- Куда едешь, друг?

...от зеркальных небоскребов молл-центров и перевернутых стаканов фабричных труб, мимо косых столбов и дебрей сухостоя, сосновых рощ и кладбищенских крестов, ржавых решетчатых ферм и вросших в землю автоскелетов, заплесневелых сараев и краснокирпичных корпусов с мозаичными лениными...

Я еду, а ветер играет на проводах увертюру ускользающей тени.

- Был у меня друган с тех краев, служили вместе, - цедит "немировку" в пластиковый стаканчик.

У. - у нее глаза цвета осеннего неба. Ты понимаешь, как его не хватает, только когда осень кончилась.

- Я сама оттудова, к куму еду, дочку женит, - пухлые пальцы освобождают от фольги жареную курицу.

Р. - рядом с ней сердце пропускает удары, а стрелки часов крутятся вспять.

- Универсальная река абсолютной любви, - подмигивая стеклами темных очков, вылавливает из газетного кулька сморщенный гриб.

А. - амальгама сплавившихся снов превращает ее в лунную дорожку на воде, в тонкие жасминовые нотки, обрывок хриплого шепота.

- Я называю это Шангри-Ла, - замер на скамейке в позе лотоса, седой чуб набок, спортивный костюм с монадой инь-ян.

Л. - любовный коктейль, сдобренный слезами, туман пополам с электричеством - смешать, но не взбалтывать.

- Жду удачу, удача близится, нависает удача гроздьями, - сидит верхом на рюкзаке, бренчит на гитаре, качая цветными прядями.

Из города-вверх-тормашками, еду на попутках к перекрестку миров. В точку с астрономических карт, где солнце прячется за отроги, сверкая медью и отражаясь в малахите. По дороге - пестрой чешуе уробороса - в погоне за осколками света.

Апрель 2011