Губернатор бежал, с казной и последними бочками "красной ртути". Неделей раньше переправил на Шварцлоны все прочее - от кабаньих голов до тарелок с вензелями.
Солдаты, заслышав, что большевики у Веревчиковых Дач, разбежались.
Народ закрыл ставни, задвинул засовы, попрятался по подвалам.
Из штаба армии пришло: как обстановка?
В ответ получили: "господа вскл у нас жопа зпт не поминайте лихом тчк фон лайч"
Фон Лайч-Рубнек занял место за рычагами "Жоржеты" - за сбежавшего кранмейстера.
Корнет Оболенский - за штурмана. Урядник Куцый и поручик Голицын с биноклями на раме - наводчиками.
В утренних стычках пожгли у большевиков до пяти машин.
Откатившись, те пустили в ход "Эгалиты" - на месте губернаторства плескалось болото расплавленной магмы.
"Жоржета" еле шла. Опорный башмак натужно ухал, взлетая над рамой. Балансиры ходовой дребезжали и ныли.
Интерком сломался, наводчики надсаживались до хрипа:
- Майна!
- Виру!
Большевики наступали с запада.
С востока - самогравитирующие газопылевые сгустки. Нависли, испуская ветвящиеся электро-разряды и светящиеся щупальца. Там, куда они хлестали - оставались руины, скованные искрящейся изморозью, бирюзовым инеем. Каждый выброс сопровождался рокочущим "Пяяааажж" и свистяще-сабельным "иииххк!"
- Пяжики, мать их, - сплюнул Куцый.
К обеду "Жоржета" выдержала пять прямых попаданий.
Грузовая лебедка обуглилась, плиты противовеса - в оплавленных дырах, будто шварцлонский сыр. От оголовка валил густой дым. Расшатавшуюся распорную вилку пришлось вручную вязать портупеями.
Вышли на Пожарскую:
- Тут встанем. Впегеди - вгаг. За нами моге. Отступать некуда.