Аннотация: Шокирующая история про хищение блондинок в промышленных масштабах.
ПЛАТИНА
Теплый весенний вечер. Я стою в оживленном месте в центре города Москвы, точно посредине между улицей Тверской и памятником Пушкину. Жду свою блондинку.
Девушки проходят мимо. Высокие и низкие, молодые и не очень, в одиночку, под руку с кавалером и в компании подружек. Нагруженные пакетами с покупками, болтающие по мобильным, жующие жвачки и облизывающие мороженое. Сосредоточенные и торопящиеся, праздно шатающиеся, грустные и веселые. Брюнетки, шатенки, рыжие, разноцветные... Все они по-своему прекрасны, все интересны, все хороши.
Но мой выбор - блондинки. Говоря точнее, только одна-единственная, моя сегодняшняя блондинка.
Я стою и терпеливо жду.
И вот, наконец, я вижу ее. Она выходит из подземного перехода и направляется вперед по улице, ловко переступая высокими каблуками.
Я следую за ней.
Да, несомненно, это она. Ее волосы как раз того "настоящего" оттенка. Это не темно-русые локоны, которые встречаются очень часто и, бесспорно, тоже хороши.
И не высвеченные пряди с темными корнями, результат применения краски.
Нет, это расплавленная платина, с холодным пепельным оттенком, и пряди играют серебристыми бликами и золотыми искрами на заходящем весеннем солнце. Красота невозможная.
Я поправляю нашейный платок, одергиваю пиджак, и, конечно, смотрю на носки собственных туфель, не запылились ли. Может это несколько консервативно, но я убежден, что обувь - то, на что девушки обращают внимание в первую очередь. Мои туфли в порядке, сверкают, будто только что с витрины.
Я следую за девушкой.
Может, такое сравнение и некорректно, но я чувствую себя вышедшим на охоту хищником. Лев, который высмотрел в выгоревшей саванне изящную лань и следует за ней, готовится совершить прыжок. Ужасные глупости лезут в голову, но мне весело, меня одолевает игривое настроение. Я почти счастлив - ведь я вижу перед собой ее, мою незнакомку. Мою блондинку!
- Девушка! - бросаю я вслед.
Она слегка поворачивает гибкую шею. Дрогнув ресницами, смотрит оценивающим взглядом.
Для нее это не в новинку. Разнообразные типы, пытающиеся знакомиться посреди улицы.
- Девушка! - повторяю я, догоняя. Теперь мы идем вровень. - Я должен сообщить вам информацию чрезвычайной важности!
Здесь, конечно, очень важно, в каком она настроении. Но мне везет. Она слегка улыбается уголком рта.
- Неужели? - риторически вопрошает она и отворачивается. Продолжает идти.
- Да! - убежденно говорю я. - Ради этого я преодолел двести тысяч световых лет, примчался сюда сквозь метеоритные дожди и черные дыры.
Блондинка, не глядя на меня, качает головой.
Ей приходилось слышать и не такую чушь.
Я знаю это, а потому продолжаю:
- Из-за этого послания я преодолел все препятствия. Тебе все еще не интересно?
Я умудряюсь идти вровень с ней, смотреть на нее, и при этом не сталкиваться со спешащими навстречу прохожими. Это особое искусство и оно требует известного количества тренировок.
- Я вижу, - говорю я. - что ты торопишься, да и сам я тороплюсь. Скоро сядет автономная батарея...
- В мозгу? - спрашивает девушка.
- Нет, на моем корабле, - говорю я. - Так вот, сообщение первое, меня зовут Макс! А тебя?
- А меня Ефросинья. - ухмыляется девушка.
- Очень приятно, Фрося! - говорю я радостно. - Теперь сообщение второе... Ты, Фрося, стала финалисткой заочного межгалактического конкурса красоты! И тебе полагается приз!
- Ох, - говорит девушка, закатывая глаза.- Поинтереснее, Макс, ничего придумать не мог? Чему вас только учат там...
- Где там? - спрашиваю я.
Мы останавливаемся перед светофором.
- На этих ваших курсах пикапа.
- Хммм... На курсах пикапа? Вообще-то я заканчивал транс-академию на Фомальгауте-четыре. А пикаперы, это у вас такая секта есть вроде, они еще одеваются в черные сюртуки и шляпы, радикальные пуритане?
- В шляпах это квакеры, - блистает эрудицией девушка.
- В любом случае, - говорю я. - Если тебе нравятся парни в черных шляпах, на второе свидание я непременно надену такую.
- На второе? - спрашивает девушка.
Загорается зеленый свет. Мы снимаемся с места, снова идем параллельными курсами.
- Ну, первое у нас уже состоялось... Так что, приз тебя не интересует?
- Что у нас в качестве приза? Розочка, которую ты вытащишь из внутреннего кармана пиджака? Избито, пошло, и я не люблю розы.
- Вообще-то, - говорю я. - Речь идет об ужине при свечах.
- Я непременно скажу своему парню. Думаю, ему такая идея придется по душе.
- Надеюсь, у него нет аллергии на тирзанскую цибергию?
- На что-о? - девушка смотрит на меня, на губах ее мелькает тень улыбки.
- Блюдо, которое мне удается приготовить лучше всего. Кулинария моя слабость, Фрося!
- Прекрати это!
- Что?
- Называть меня этим идиотским именем!
- Как, это не твое имя?!
- Ты действительно с этого... откуда там?
- С пятой Проциона, вообще-то. Но обычно я не говорю об этом девушкам на первом свидании...
- Почему?
То, что я делаю, сродни работе взломщика. Ну, или компьютерного хакера. Работа не особо престижная, прямо скажем, антисоциальная. Но кропотливая, требующая известной доли таланта. И, конечно же, набора специальных инструментов.
Мои инструменты не пощупать руками, не разложить по отделениям и ячейкам футляра. Но все они сейчас передо мной, тускло поблескивают, тщательно вычищенные и готовые к работе.
- Я отвечу на этот вопрос, только если ты назовешь свое настоящее имя! - говорю я, закидывая "крючок".
- Катя! - улыбается девушка. - Так что там у вас такого ужасного на Проционе?
- Катя, а ты обещаешь никому не говорить? Честно?! Ладно... На самом деле выходцы с Проциона ужасно ненасытны в сексе!
- У-у-у...
- Что значит "ууу"? Это на каком языке?
- А так хорошо начиналось! Я уже подумывала дать тебе свой номер телефона...
- А зачем мне? - включаю я "ежа". - У меня и своего-то телефона нет.
Мы продолжаем идти вдоль по улице, перебрасываясь фразочками.
И Катя, моя блондинка, сама того не замечая, уже прочно втянулась в сеть разговора, завязла в нем, как золотая рыбка в стариковском неводе.
Очень кстати на нашем пути встречается кофейня, мы оказываемся за столиком, пока я поджигаю свечу, официантка уходит за моим двойным эспрессо-романо и за ее сливочным латте с мороженым.
У нас уже нашлись общие точки соприкосновения - французская поэзия конца девятнадцатого века, фильмы Вонга Карвая, гладкошерстные кошки и тайны южноамериканских индейцев. И на любую из этих тем я могу поддерживать разговор хоть до завтрашнего утра. Но зачем? Ведь у меня в запасе есть еще тысяча способов прекрасно провести время до завтрашнего утра.
Катя не вспоминает уже о своем бойфренде, и откладывает намеченную встречу с ним, тонкими пальчиками набирая смс. А потом переносит встречу с подругой, прижимая к уху мобильный телефон, рассказывая про подготовку курсовой, улыбаясь мне лукавой улыбкой и еще больше укрепляя этой маленькой ложью то зыбкое и призрачное, что только начинает возникать между нами.
А инструменты мои по очереди идут в дело. Я ловко подхватываю их, использую почти автоматически. Как умелый хирург на операции, как увлеченный работой художник. И наслаждаюсь процессом даже в большей степени, чем тем результатом, к которому приведет эта моя тщательная работа.
И единственное, что слегка сбивает меня, заставляет сознание плыть - это ее волосы, ее прекрасные волосы цвета платины.
Нашел, думаю я, нашел ее! Мою блондинку.
Даже эта эйфория, легкое опьянение, идут на пользу происходящему. Становятся, если не одним из инструментов, то необходимым вспомогательным фактором. Нечто вроде правильного освещения в операционной.
Инструменты сменяют друг друга.
Я использую "крючки", включая именно ту эмоциональную реакцию, которая нужна на данный момент. Стремительными и незаметными уколами разрушаю и "защиту стервы", и "защиту школьницы" и прочие ее "щиты", которым она периодически пытается прикрыться. Я считываю все ее сигналы и даю на них однозначный ответ.
Постепенно нагнетаю температуру. Но, как опытный кочегар, подбрасываю ровно столько угля в котел паровоза, чтобы он доехал до следующей остановки, а не чтобы его разорвало в куски прямо сейчас.
Калибрую и снова калибрую, подбирая ключики и отмычки, открывая одну дверцу за другой, проникая все дальше по сложному и запутанному, как у любого существа женского пола, лабиринту ее души.
Я шучу именно там, где надо, и молчу там, где надо. Могу быть забавным и серьезным. Вызываю улыбку, а сразу же следом - мечтательную задумчивость.
Отслеживая реакцию, делая пометки в своем невидимом "летном журнале", я совершаю умелые "сдвиги", меняя ритм и настрой разговора. Как кубики тетриса, складываю из текстовых шаблонов и одиноких фраз прочную крепость, внутри которой уже оказалась девушка Катя с прекрасными платиновыми волосами.
Следом за кафе идет парк аттракционов в гирляндах цветных огней, громадные розовые коконы сахарной ваты на палочках, карусель со смешными лошадками и лошадка живая, с седла которой Катя соскальзывает прямо в мои объятия. Комната ужасов - ты никогда не была в комнате ужасов? Пойдем в нее прямо сейчас! Оскалившийся скелет, выскакивающий из-за поворота с ужасающим хохотом, и гибкое девичье тело, в страхе прижимающееся ко мне. И ее жаркие, ищущие губы, в кромешной темноте на ощупь встречающиеся с моими.
Наконец, бесцельно бредя по аллее, взявшись за руки, и периодически останавливаясь чтобы слиться в продолжительном поцелуе, мы оказываемся на самом краю парка, там, где и должны были оказаться.
- Давай сделаем что-нибудь безумное! - говорю я.
Глаза Кати горят, она давно уже готова сделать что-нибудь безумное, но, в то же время боится, что я сплохую, и все превратится из романтического вечера в банальнейшую разводку на секс. Но она плохо меня знает.
- Полезли на крышу! - говорю я, и тащу ее за руку к старинному усадебному дому, что прячется за толстыми дубами на краю парка.
Мы поднимаемся по шатающейся и тревожно дребезжащей ржавой лесенке, я поддерживаю Катю, а она жадно хватает воздух, испуганно взвизгивает, когда лестница дребезжит особенно тревожно.
Выходим на крышу, с которой открывается головокружительный вид на верхушки парковых деревьев, на сияющий бликами заката изгиб реки, на далекие огоньки тысяч окон и подсвеченные башни московских высоток.
- Красотища какая! - говорит Катя, держа голову у меня на плече. - Признайся, негодяй, ты все это заранее спланировал?!
Она выглядит по-настоящему счастливой.
Новые эмоции захлестывают ее, она смеется. И я смеюсь тоже.
- Эззо циафизи цеолоц! - голос навигатора звучит прямо у меня в ушах. - Цуург зуу платина...
Маскировочное поле рассеивается. Громадный черный треугольник плавно опускается над крышей, зависает, моргая холодными голубыми огоньками.
Яркий луч света ударяет в середину крыши, выхватывая стройную фигурку девушки.
- Маакс?! Чтооо этоооо?! - голос девушки звучит глухо, речь искажается, слова растягиваются, как разогретая резина.
- Цуррг фисс! - командую я.
- Хисс! - навигатор запускает "притяжку".
Девушка, вместе с мелкими камешками, осколками стекла, обрывками газеты и каким-то еще мелким мусором, отрывается от земли.
Она пытается кричать, но голос ее тонет в энергетическом поле. Кажется, что она беззвучно открывает рот, будто рыба, которую тащат из воды.
В луче света она медленно движется вверх, раскинув неподвижные руки и ноги, не в силах пошевелится. Роскошные платиновые волосы застыли неподвижной волной, искрятся и мерцают в ярком свете.
Я устало распускаю шейный платок, разомкнув защелки в ушных раковинах, стаскиваю биомаску. Щурю чувствительные с непривычки глаза. Терпеливо жду, когда, закончив процедуру "изъятия", рейдер опуститься на крышу и заберет меня.
- Цисс фохуу? - спрашивает навигатор, скучающий за пультом, контролируя процедуру "изъятия", рутинную до тошноты.
Я по привычке повторяю мимическое движение "маски" - пытаюсь улыбнуться. Улыбки не получается.
Конечно, скоро, мысленно отвечаю я навигатору. Мы выполнили, наконец, норму по "платине", все сорок секций заполнены, а это значит, что уже очень скоро мы будем дома.