- Три миллиона жизней это плата за независимость? Да или нет?
- Ну-у...
- Вот так-то, стажер Соколов. А оно как жахнет - и тю-тю. Поэтому не надо нам таких эксцессов, понял? Поэтому твоя задача какая?
- Ну...
- Да что ты нукаешь?
- Да какая задача, Федор Николаич, объяснили бы толком?
- Бдеть! И днем и ночью на посту, понял! Крепи оборону!
Я морщусь, пытаясь уцепиться за осколки сна, не дать навязчивым голосам окончательно разбудить меня. Но эти двое никак не унимаются, все бубнят и бубнят.
- Не спи, замерзнешь! - гремит у меня прямо над ухом.
Я узнаю этот едкий насмешливый голос. Федор, кто же еще.
Отрываю голову от сложенных на столе рук, моргаю, пытаясь понять, где я. Только что мне снился белоснежный пляж, пронзительно-синие волны, набегающие на песок, изящные силуэты пальм вдалеке. Еще была девушка, с гибким телом покрытым восхитительным золотистым загаром. Она бежала по берегу и смеялась, как в рекламном ролике.
Я трясу головой, тру ладонями лицо, ворошу волосы.
- Он проснулся! - радостно говорит стажер Митя.
- Горазд же ты спать, Сан Саныч, - говорит Федор. - Мы уж ставки делать начали.
Нет вокруг никакого пляжа. Вокруг меня полумрак, в котором тускло сияют бесчисленные мониторы и экраны, и все опутано паутиной проводов. И двое мужиков в растянутых свитерах сидят рядом в продавленных креслах, взгромоздив на столы ноги в меховых унтах. Один зарос черной бородой, придающей его лицу что-то средневеково-хищное, а у второго, молодого, румяные щеки подернуты золотистым пухом. Федор и Митя.
Мы втроем в тесной комнатушке диспетчерской. А снаружи, за толстыми стенами, гуляет ветер, носит снежную крупу, и на много километров вокруг - белое арктическое безмолвие.
- И кто выиграл? - зеваю я. Поправляю перекрутившийся провод болтающихся на шее наушников, чешу в бороде, машинально скольжу взглядом по экранам.
- Я выиграл. - говорит Митя. - Уж такой я везучий. Федор Николаич мне теперь бутылку амонтильядо должен.
- Ага, Мить. - скалится Федор. - Щаз в магаз сгоняю по быстрому. Ток медведя своего запрягу.
Вглядываясь в ряды цифр и ломаные линии диаграмм на мониторах, а на ощупь шарю по столу рукой, среди шуршащих распечаток и длинных бумажных лент. Нашарив среди всего этого стакан с остывшим чаем, делаю жадный спросонья глоток.
- А чего вы шумите-то? - говорю я. - Важное что ли пропустил что-то?
- Да ничего важного, Саныч. - говорит Федор. - Два локальных прорыва было, но их уже пофиксили.
- Тогда я дальше спать. - говорю я. - башка сегодня с утра с самого трещит.
- Я те дам спать! - говорит Федор. - Инструкция для кого написана? Вот смена закончится, тогда и спи, сколько влезет. А сейчас уж будь добр! - он кивает на Митю. - я с этим молодчиком вдвоем не справлюсь. Уж замучил вопросами своими.
- Какими еще вопросами?
- А что это за кнопка красненькая у меня над столом, вот тут? - спрашивает Митя.
- Это тебе не положено знать. - строго говорит Федор. - Молодой ишшо, глупый!
- Нет, ну правда?
- Оставь кнопку в покое, - говорю я. - Это секретная кнопка, у тебя допуска пока нету, усек?
Митя делает неопределенный жест руками.
- Ладно, - говорю я. - Лучше скажите, чего там с генератором?
- Тимурыч уехал с ребятами смотреть. Пока на связь не выходили.
- Все у нас как-то неказисто, - я откидываюсь на спинку кресла. - Невозможно работать, когда кругом такой бардак!
Я досадливо ворошу груды бумаги на столе, сбрасываю все на пол.
- Ого! - я радостно подхватываю со стола потертый теннисный мячик, подбрасываю на ладони. - Только поглядите, а я его уже неделю ищу!
- Потому что надо уборку проводить хоть иногда. - говорит Федор. - Вот у Алекса на локаторе идеальный порядок.
- Алекс педант. - вставляет Митя.
- Из твоих уст, - говорю я Мите. - это звучит как оскорбление.
- Это почему еще?
- Потому что из твоих уст все звучит как оскорбление. - говорит Федор. - С тобой невозможно работать, стажер Соколов.
- Ну начали опять, - обижается Митя. - Вот я рапорт подам, чтоб меня на архипелаг перевели. Напишу, мол, не могу ужиться в коллективе, с этими агрессивными мизантропами. Сил моих нет!
- А и напиши.
- А вот и напишу.
- Тю, тряпка!
- А ты, Николаич, тиран!
- Я тиран? Да я альтруист!
- Стоп, тишина! - глядя на один из мониторов, я вскидываю вверх ладонь. - У меня тут какое-то движение.
Митя, скрипнув креслом, срывается с места, оказывается возле меня. За левым плечом у меня уже маячит Федор, напряженно таращиться в экран.
Я подношу к губам передатчик.
- Центр, вызывает Полярный шесть, прием!
- Слышим вас, Полярный шесть!
- Наблюдаем активность в квадрате двенадцать дробь семьдесят четыре, как меня поняли?
Федор уже шуршит распечатками, потом кидается к соседнему столу, клацает мышью, барабанит по клавишам.
- Ну, чего там у нас по координатам? - я смотрю на яркую белую точку, движущуюся поперек координатной сетки.
- Двенадцать дробь семьдесят! - говорит Федор, глядя в экран. - Зона утончения инферно. Тихоокеанский бассейн. Это у нас шестой радиант, все сходится...
- Рльех! - выдыхает Митя с восторгом. - Проснулась зверушка!!!
- Подняли его, ироды! - бормочет Федор. - Культисты долбанные, опять намолили! Разбудили, гады!
- Отставить нервы! - я задумчиво скребу бороду. - Митяй, глянь, что по астрологичке у нас?
Стажер Соколов бросается к своему месту, азартно щелкает клавишами.
- Ну все точно, Сан Саныч! - говорит он. - Сошлись звезды!
- Епрст, - говорит Федор. - Хорошая смена такая вышла, бодрая.
- А у нас генератор барахлит, - говорю я, прихлебывая холодный чай. - И бардак везде.
Я хватаю передатчик, с силой отжимаю клавишу.
- Центр, вызывает полярный шесть, прием! Запрос на поддержку с воздуха!
- Зверушка проснулась, дежурный! Давай нам авиабазу.
- Вас понял, Полярный шесть, соединяю.
Некоторое время мы ждем, переглядываясь. Белая точка неторопливо ползет по экрану.
Наконец из динамика раздается бодрый военный голос:
- Стрижи на связи, прием!
- Полярный шесть вызывает Стрижей! - стараясь придать голосу молодцеватости, говорю я. - В квадрате двенадцать дробь семьдесят четыре прорыв минусовой ксеноформы. Обеспечьте локализацию.
В ответ раздается треск и шипение помех, а затем:
- Полярный шесть, Стрижи на связи! Уточните запрос?
- Да что ты будешь делать! - хлопает по столу Федор. - Теперь и связь барахлит!
- Стрижи, я Полярный шесть. - терпеливо повторяю я. - В квадрате двенадцать дробь семьдесят четыре прорыв минусовой ксеноформы! К материку движется большая осьминожка, поднимайте в воздух ваших птичек и организуйте барбекю. Как поняли?
- Понял вас, Полярный шесть. Приступаем. Конец связи.
Я откидываясь в кресло, подбрасывая теннисный мячик, смотрю на белую точку на экране, потом на Митю.
- Чего теперь, Сан Саныч? - спрашивает он, азартно сверкая глазами.
- Теперь ждем, стажер, - говорит Федор. - Пока авиация по цели отработает.
- А ты думал что? - говорю я кидая Мите мячик. - Что мы красные трико нацепим, и полетим со злом сражаться лоб в лоб? Нет, приятель. Теперь все по-другому решается. Прогресс!
- Пошли, родимые. - Федор тыкает в экран пальцем.
Наперерез белой точке движется шеренга маленьких красных огоньков.
- И от тайги до британских морей, - фальшиво напевает Федор, пристально вглядываясь в монитор. - Пум пурум пум пум, пурурум пум пум...
Точки - большая белая и маленькие красные, на ходу выстраивающиеся клином - сближаются на координатной сетке.
- Ну, давайте, ребята! - выдыхаю я. - Взведи курок и сбацай рок!
Красные точки на миг соединяются с белой, затем движутся дальше. Белая точка мигает несколько раз подряд, но остается на экране.
- Ах ты ешкин корень! - голосит Федор.
- Мазилы!!! - орет Митя, хватаясь за волосы.
- Второй заход! - цепляясь ногтями за подлокотник, бормочу я. - Второй заход, соколики, ну?!
Красные точки, мерцая, возвращаются, проходят над линией, которую как раз пересекла белая.
Белая точка отчаянно мигает, затем пропадет с экрана.
- Сделали его!!! - кричит Митя, подскакивая с места.
Оживает динамик. Сквозь шипение помех до нас доноситься:
- Полярный шесть, Стрижи по цели отработали, цель ликвидирована. Как меня поняли?
- Вас понял, Стрижи! - говорю я. - Отличная работа, парни. Дай Бог здоровья!
- И вам не хворать, полярные! Конец связи!
- Спокойной ночи! - говорю я, глядя на то место на координатной сетке, где недавно еще мигала белая точка. - И постарайся подольше не просыпаться, лады?
- Опять намолят культисты. - ворчит Федор. - А нам значит, бдеть тут. Крепить оборону. Ну ничего, не мы первые, не мы последние...
- Вот такие пироги с осьминожками, - говорю я, стаскивая наушники с шеи и подмигивая стажеру Соколову. - Ну что, будешь рапорт на архипелаг подавать?
Митя машет головой, довольно ухмыляется и сияет, крутясь в кресле.
- Ладно, за работу. - говорю я. - Свяжитесь-ка с Тимурычем. Чего там они с генератором намудрили? И хорошо бы чайку еще, а?
- Ща организуем, Саныч. - говорит Федор, выходя в соседний отсек.
Митя радостно поворачивается к монитору, барабанит по клавишам.
- А все-таки что же за кнопка такая, Сан Саныч? - на миг прервавшись, спрашивает он.
- Ох, Митя, - говорю я. - Друг ты мой ситный... Стажер Соколов, я бы даже сказал! Я тебя как человека об одном прошу... Вот кнопку эту, ты ее оставь в покое вообще, понял?