Десять дней, которые не потрясли мир, но изрядно потрепали меня!

Валя.

Теперь я хочу рассказать вам о том, вернее о той, с которой я провёл, пожалуй, самые счастливые дни моей жизни. Их было, к сожалению, всего десять. Да, да, только десять!

Зато, какие это были дни! Итак, речь у меня пойдёт о той, кого можно было бы назвать "моя первая настоящая любовь" и, наверное, это не будет особым преувеличением, хотя...

Итак, её звали Валя! Имя для теперешней молодёжи настолько редкое, что звучит, наверное, как-то вроде бы даже "кондово", и уж наверняка как-то немножко архаично. Теперь почему-то девочек больше так не называют, но для нас же, поколения 50-х, имя это было вполне себе обычным, и я бы даже сказал каким-то нежным что ли, и уж во всяком случае - вполне себе благозвучным. Я думаю, что это имя ещё будет очень и очень популярным, вот увидите! В моё время, когда я учился в школе, имя Соня было очень и очень редким. София. Как-то звучит очень уж помпезно, разве нет? А сейчас в 2010-м году каждая пятая девочка - Сонечка, и даже единственная (пока, надеюсь) моя внучка носит это нежное имя. Вот точно так же будет и с именем Валя. Вот увидите!

История знакомства с ней довольно забавна, во всяком случае, для меня. А дело было так! Как-то раз, зимой 1972-го года мы сидели дома у моего лучшего друга Гришки Янкелевича, и как обычно, что-то репетировали или вернее сказать, наигрывали какие-то песенки на своих гитарах, с которыми в те времена почти не расставались. Мы были фанатиками своего рода. С гитарой ложились спать и с ней же просыпались. Не могу сейчас сказать, что это было так уж необходимо для нашей будущей музыкальной карьеры, но в то время мы просто по-другому не могли.

На горизонте никого постоянного (имеется в виду прекрасный пол) ни у Гришки, ни у меня на тот момент не было. Я имею в виду романтические увлечения, то есть девчонок, попросту говоря. Ещё свежа у нас была в памяти история с Лидой, которая оставила по себе тяжёлые и не очень приятные воспоминания. Гриша, так тот, по-моему, вообще стал как-то побаиваться знакомства с противоположным полом. Так вот, было что-то около 3-х часов пополудни, как вдруг раздался звонок по телефону.

Гришка снял трубку и ответил. Я поначалу не обратил внимания: ну, обычный телефонный звонок, подумаешь?! И вдруг примерно минуты через две разговора Гриша делает такие квадратные глаза!!! Я сначала ничего не понял! И только позднее, по разговору я догадался, что звонит какая-то девушка, признать которую наш Гриня категорически отказывается.

Надо сказать, что в наше время некоторые девчонки таким вот образом развлекались, звоня по телефону и разговаривая с нами, при этом, не признаваясь, кто они такие и откуда они узнали этот номер телефона, то есть, как бы анонимно. По телефону ведь не видно, кто на другом конце провода?! А может, некоторым девчонкам просто не хватало смелости подойти и попробовать просто познакомиться? Да ещё к такому "перцу", как например, Гриша, ведь он мог совершенно спокойно так отшить любую девчонку, что ой-ой-ой!

Я как-то более лояльно относился к прекрасной половине человечества, а вот Гриня, тот мог, мог, да ещё как! Он вообще был таким, как бы это сказать, несдержанным на оценки. У него было так: если что, то сразу - вот дура какая! Девчонки же такие, блин, ранимые, но Гриня как бы этого "не догонял".

Я волей-неволей вмешался в разговор, не вырывая трубку, конечно, а только вставляя какие-то реплики. Разговор получался какой-то дурацкий, бесцельный и уже немного раздражал меня, потому что отвлекал нас от наших гитарных занятий. Но постепенно этот диалог повернулся таким образом, что я, даже не слыша ни слова, догадался - Гришку просто зовут на свидание, даже прямо-таки упрашивают, а он ещё "придурок" упирается! Тут я уже не выдержал и заорал этой незнакомке, чтобы обязательно взяла с собой подругу. А Грише тут же дал лёгкого пинка, который означал, что мы согласны, конечно, согласны! Просто "Мимино" какое-то, нет? Да к тому же мы договорились встретиться у пятой колонны Большого театра, Вы представляете себе? Данелия просто-напросто срисовал свой сюжет с нас. Делать нам было особо нечего, лишнее приключение никак не могло помешать нашему времяпрепровождению, и мы с Гришей оделись и попёрлись к Большому театру.

Самое смешное в этой ситуации было то, что девушка эта была знакома с Гришкой по пионерскому лагерю, но вот что вообще-то очень странно, он её никак не мог вспомнить. Ну, то есть совсем никак и ни за что. Мне он говорил, что не помнит такую, и всё! Ну, вообще-то так бывает! Особенно с девчонками! Ну и конечно особенно тогда, когда они вдруг совершенно неожиданно распускаются, блин, как всё равно цветочные бутоны какие-нибудь.

Помню, как в моей школе, девчонка, на которую никто и внимания-то особо не обращал, из обычной замухрышки в один прекрасный момент превратилась в такого вот гордого белого лебедя. Её звали Рая. А фамилия - Гапон. Ну, ещё поп такой был в начале ХХ-го века и куда-то там людей водил, к царю, что ль?! И вот, помню, эта самая Рая, в классе примерно шестом, вдруг как стала округляться! Такие формы у ней проявляться начали проявляться. Что спереди, что сзади. Так что все наши пацаны прям стали вдруг за ней ухаживать и всё такое! Главное, она стала как будто старше нас всех, её ровесников. И я вспоминаю, как мы, ребята-одноклассники прямо целой толпой человек в пять-шесть за ней ходили. Ну, честно говоря, теперь-то я понимаю, что это были просто гормоны и ничего больше, но тогда мы не задумывались над этим и просто "гуляли". Тогда это у нас так называлось.

Ну вот, и тут мог быть тот самый случай. Жила-была себе обыкновенная такая девочка, и никто на неё внимания не обращал. Мало ли кто Гришу знал тогда в пионерском лагере? Да его там все знали! Гриша-то наш - парень из себя видный, да ещё и на гитаре играет как! И вообще! Тем более, что Гришка - сын заведующей лагерем. Это вам не хухры-мухры! А Валя эта была наверно самой обычной девочкой, может даже и с косичками. Да разве придёт кому-то в голову, что пройдёт год-другой, и эта девочка с косичками превратится в какую-нибудь красавицу?

Гришкина мама, Любовь Ефимовна много лет работала заведующей пионерским лагерем от Московского электродного завода. И надо отметить, что подобного лагеря я за всю жизнь больше не встречал. Я как-то раз с Гриней провёл там целую смену, когда был уже достаточно взрослым парнем, то есть был примерно на год старше ребят из первого отряда, и впечатления от этого лагеря у меня остались самые благоприятные. Ну, сами посудите: детей кормили так, что ели абсолютно все, ну вы наверно знаете, какими привередливыми бывают дети?

У всех ребятишек, особенно маленьких, с едой всегда бывают трудности. То им не это, а это им не то. А тут, в этом лагере, никто и никогда голодным не оставался, ну да! Почему? А просто потому, что всегда был выбор. На лагерной кухне готовили всегда как минимум три блюда. Например, на завтрак: какую-то кашу, и тут же омлет и ещё обязательно какие-нибудь вкусные бутерброды (с красной икрой, сырокопчёной колбасой, с сыром и т.д.). А на обед всегда было два первых и три вторых. Вы себе это представляете? Я сам, например, был в детстве страшно "говнистым" на предмет еды! Помню, что нигде я не мог ничего есть, только дома у мамы, и то не всегда. Но здесь, в этом лагере... И самое интересное, что всё это хлебосольство происходило в нищей полуголодной стране. Вот вам и воплощение в жизнь девиза: "Всё лучшее - детям".

Как Гришкиной матери это удавалось? Вот это вопрос! Наверно, просто она никому не позволяла воровать?! И поваров отбирала самых достойных, наверняка! И вообще, взаимоотношения персонала лагеря с детьми было на недосягаемом уровне. Просто что-то с чем-то! Как будто все лагерные дети были не чужие, а наоборот - свои! Немудрено поэтому, что все ребята после пребывания в этом пионерлагере оставались друзьями и потом уже в Москве дружили годами.

Пока мы ехали на 55-м автобусе до "Дзержинки", как называли в ту эпоху Лубянскую площадь, Гришка всё пытался вспомнить эту девушку, с которой мы договорились о встрече, но так и не вспомнил. То есть, мы с Гришей понятия не имели, кого мы там увидим, но тем не менее мчались, как бабочки на огонь свечки... Позже оказалось, что она приезжала в этот лагерь только на одну смену со своей знакомой девчонкой, у которой родители работали на Электродном заводе, и потому наверно Гришка её и не запомнил, только и всего! Тем более, что она наверно вела себя достаточно скромно...

...Итак, мы стояли у пятой колонны Большого театра уже минут двадцать, а её все не было. Мобильных телефонов в те годы ещё не существовало (даже в фантастических романах), и нам ничего не оставалось делать, как кидаться то к одной, то к другой прохо-дящей мимо девчонке. Получалось, как в песне "мы оба были: я у аптеки, а я в кино иска-ла Вас", как вдруг, меня словно обожгло! Я увидел её и сразу понял - это она!

В строгом чёрном пальто и с потрясающе красивыми прямыми волосами необычайного цвета, который чаще встречается в странах Балтии и в Польше. Светло-соломенные, ка-кого-то немного вроде бы выгоревшего на солнце цвета, волосы с прямым пробором, потрясающей, какой-то одновременно и аристократической, и спортивной фигурой и светло-голубыми глазами. Летящей стремительной походкой она шла вдоль колонн и оглядывалась по сторонам. Я дёрнул Гришку за рукав - смотри! Гриня замялся:

- Да не, я не знаю, вроде не она! -

Но я почему-то был просто уверен - это именно ОНА! Я пошёл к ней навстречу и напря-мую спросил:

- Вы - Валя? -

Она кивнула! Я с облегчением сразу представил ей Гришу, а она сразу извинилась и сказала, что задержалась из-за подруги, которую пришлось пригласить с собой на эту встречу (по моей же, между прочим, просьбе!) Кстати, её надо было ещё подождать немножко. Мы, конечно же, согласились. Тут уже немного разболтались. Эти двое (Гриша с Валей) стали вспоминать пионерский лагерь, в котором Валя провела месяц школьных каникул, и тут я понял, что конечно, Гриша её просто игнорировал тогда, в лагере, и это немудрено. Там были десятки других, не менее симпатичных девчонок. Но зато теперь-то уж Гришка точно разглядел, какая это красавица и решил за ней приударить. Уж больно хороша она была.

В ней присутствовал какой-то необъяснимый шарм. Что-то нордическое, сдержанное было в её облике. Она не хохотала, как многие в её возрасте. Она улыбалась! Зато как! Чтобы посмотреть, как она улыбается, хотелось просто разорваться на части! Конечно, в первый момент нашего знакомства я всего этого не заметил, но, тем не менее, эта встреча оставила во мне занозу, что уж там говорить. Извините, совсем забыл про её подругу, которую даже не помню, как звали. Так бывает, особенно, если дружишь с такой вот красавицей, которая отвлекает всё мужское внимание на свою персону.

А дальше...дальше было ещё интересней. Мы подружились. Все вместе, всей компани-ей! Валя познакомила меня с другой своей подругой, да и не с ней одной, но по сравнению с Валей, все её подруги были просто "жалким подобием левой руки" (как в анекдоте про онаниста). Валя очаровала всех нас без исключения. Она присутствовала на всех наших выступлениях, которых было множество в тот период, уж и не знаю почему. Кроме этого, она присутствовала и на всех наших репетициях, где мы разучивали новые песни, как "фирменные", так и наши. В вокально-инструментальном жанре я был тогда "звездой". Просто в нашем ансамбле больше петь было некому, и поэтому мы с Гриней там и "звез-дили". И вот когда я пел, а пели мы с Гришкой всё на свете, я ловил на себе её взгляды. И эти взгляды говорили мне о многом!

Между тем, когда мы оставались одни (я имею в виду нас, мальчишек) наши разговоры постоянно крутились вокруг неё, Вали, и это имя не сходило с наших уст. Причём больше всего почему-то всех волновал вопрос: "Спала ли она с кем-то до того, как Гриша стал с ней встречаться?" Причём я совершенно определённо знал, что в настоящее время у них "до этого" ещё не дошло! От меня у Гришки секретов не было, да и не могло быть, впрочем, так же как и у меня от него! Мы в те годы умели дружить в запой, да так, как наверно, никогда в жизни больше ни с кем дружить не приходилось. А подростковые эмоции били через край, и нужно было обязательно с кем-то поделиться, а как же иначе?

Вы знаете, как трудно бывает по-русски описывать любовные сцены, даже те, которые сам переживал когда-то? Ну, не приспособлен русский язык к такому описанию. Нет слов, чтобы выразить то, о чём ты думаешь бессонными ночами, о том, что буквально разрывает твой мозг, о том, что не даёт тебе ни есть, ни спать! Где взять эти слова? Ну, не нашёл я ничего ни у кого из классиков. Они что, никогда не влюблялись, что ли? Стихи - это совсем другое дело, но например, я стихов писать не умею и хотел бы выразить простыми словами то, что я пережил сам или что переживали мои близкие друзья. Но, увы...

Как хорошо известно, то, что А. С. Пушкин написал когда-то стихами и что до сих пор трогает сердца миллионов людей, он же, описывая прозой те же самые события и переживания, мог выразиться только с помощью матерных слов!!! Если же послушать юных влюблённых, то кроме выражений типа "ну бл.... ваще!" ничего романтического и не услышишь. А в диалогах влюблённых почему-то чаще всего звучат какие-то "сюси-пуси", типа "тебе не холодно?", и это всё! Почему мы не можем найти нужные слова в столь ответственные моменты нашей собственной жизни? Почему только матом можно выразить ту бездну чувств, которые буквально доводят нас до дрожи? Или это происходит от полного нашего бескультурья?

Вот и я, вспоминая выражения, которые употреблялись нами в разговорах о Вале, прямо краснею, так мне становится неловко, да что там говорить, просто стыдно. Всех интересовало только одно - "целка" она или нет, нормально, да? И это культурная прослойка нации - музыканты, ети их мать!!!

...Постепенно мы все так к ней привыкли, что не представляли себе и жизни без неё. Как-то незаметно Валя стала периодически звонить и Сашке Айзенштадту, нашему "гуру", тогдашнему нашему пианисту и композитору, да и мне. Мы с ней очень мило беседовали, и между нами разговоров об их взаимоотношениях с Гришкой практически не было. Мы как-то обходили стороной этот вопрос. То есть, он вроде бы был, а вроде бы и нет.

Если кто не помнит ту весну 72-го года, так я вам скажу - это была самая необыкно-венная весна за целое столетие. Буквально с середины апреля стало вдруг так тепло, что просто не верилось, что это вообще возможно. А уж в мае наступила просто июльская жара. В тот период у меня почему-то скопилась совершенно фантастическая сумма денег, что-то около трёхсот рублей. Мне выдали отпускные, расчётные и так далее, а потом, той весной мы почему-то играли халтуру за халтурой, и у меня денег были полные карманы. Я ездил на такси везде, где только можно. И времени свободного было почему-то полно. И постепенно я почувствовал, что с Валей меня связывает нечто большее, чем просто дружба, и у нас с ней появилось прямо какое-то родство душ.

Скорее всего, это была иллюзия, конечно же, но ведь мы всегда живём в мире иллюзий. Нам, лицам мужского пола вообще свойственно обожествлять предмет нашей увлечённо-сти. Мы на них всегда смотрим как бы сквозь розовые очки. А разочарование приходит, как правило, чуть позднее и только в процессе развития наших отношений. Но той весной я воспринимал Валю, как какое-то чудо.

Я, надо сказать, к тому времени уже пережил несколько очень сильных влюблённостей и имел общее представление об этом состоянии. Конечно же, мне довольно затруднитель-но сравнивать глубину чувств у разных людей, потому что то, что одному человеку даётся очень легко и просто, другого может привести даже к самоубийству, ну знаете, как это иногда бывает с молодыми юношами и девушками? А тут ещё эта моя репутация, в том смысле, что я вроде бы "отпетый бабник" и всё такое! А эти все мои друзья только и говорят всё о ней, да о ней.

Если б Вы только знали, как мне всё это надоело! Ну вот, один раз я и не выдержал, и в своей обычной идиотской манере ляпанул:

- Чего Вы тут развели какую-то бодягу? Целка - не целка? Да если б я только захотел, она на третий день бы у меня в постели была! -

Проклятый мой несдержанный язык! Какой чёрт тянул меня за него? Буквально через секунду я уже жалел о сказанном. Ну, надо же было так подставиться, и всё из-за своей дурацкой несдержанности! Только и оставалось, как себе говорить:

- Ну, ты и дура-а-ак! -

Но деваться было уже некуда, слово не воробей!

Ребята тут же ухватились за сказанное и сразу же образовался спор на ящик шампан-ского, который я должен был проставить в случае, если не выполню своё обещание. Как же они надо мной посмеивались, как издевались, как подкалывали! Сколько сарказма было в их издёвках! Я всё терпел. Только попросил ребят ей, Вале о нашем споре ничего не говорить и не лезть со своими советами и разговорами. Вот и всё. Себя я уже представлял в шутовском колпаке с ящиком шампанского в руках. А больше всего я боялся, что о нашем дурацком споре узнает она, и тогда...

В ответ на мои требования мне было обещано со стороны Сашки Айзенштадта полное содействие, а со стороны Гришки - полное невлияние на развитие событий, как бы они не развивались. Я в свою очередь пообещал, что всё будет светло и прозрачно, и никаких закулисных действий с моей стороны не будет. На этом мы и сошлись!

...А буквально на следующий день произошло следующее. Мы с Гришей сидели, пили чай у меня дома и, как обычно, поигрываем что-то на гитарах. Где-то во второй половине дня у меня в коридоре раздался телефонный звонок. Я выхожу из комнаты в коридор, подхожу к телефону, снимаю трубку и вдруг слышу: это она, Валя! У меня прямо коленки подкосились. Ну, я так: привет-привет! А она, спросив как дела, конечно, спросила - а где Гриша? - (наверно, сначала она позвонила ему), на что я ответил, что не знаю, хотя Гришка стоял у меня за спиной и дышал мне в затылок. Я постарался восстановить своё прерывистое дыхание, но у меня плохо это получалось. Сначала я думал, что мы поболтаем немного, и я передам трубку Грише. Но наш разговор пошёл по какому-то странному руслу. Валя как-то нарочито избегала темы, связанные с Гришей. Я не мог расслабиться ни на секунду, чтобы себя не выдать. И вдруг, она меня спрашивает:

- Может, сегодня увидимся? У меня сегодня короткий день. Только хотелось бы, чтоб поменьше народу было. -

Тут я замер. Гришка, по-моему, что-то почувствовал! Хорошо, что весь наш разговор происходил при нём. Он слышал, что я ничего провокационного Вале не говорил. И тут она выдала:

- А ты можешь прийти сегодня совсем один? -

Голос у неё стал каким-то таинственным, почти волшебным. Я чуть не задохнулся от волнения! На какой-то миг я вообще потерял дар речи. Что было с моим лицом я не знаю, зеркала рядом не было, но думаю, что на нём всё было написано. Я как загипнотизирован-ный что-то говорил, а самого трясло, как в лихорадке. Я (честно признаюсь) жалел о своём дурацком обещании. Сто раз я себя клял. И зачем я только такое ляпнул? Но тут вдруг совсем наяву, как по заказу происходит нечто такое, на что я, честно говоря, совсем не рассчитывал. Оказалось, что мне не надо было ничего особенного изобретать и придумывать. Всё пошло как-то само собой, и по всему выходило, что я не так уж был и не прав, когда ляпанул такую глупость. Короче, я в очередной раз "отпустил ситуацию" и решил про себя, что будь, что будет и больше не парился по поводу этого дурацкого нашего спора. Тем более, что в тот самый момент, как я услышал в телефонной трубке её голос, такой нежный и такой любимый, что у меня просто "сорвало крышу". Я уже давно понял, что просто люблю её, и эта моя любовь всё больше разгоралась, так что процесс стал уже никак не управляем. Это была страсть, настоящая страсть...

Короче говоря, мы с Валей всё же как-то договорились, что она приедет на станцию метро "Измайловский парк", где я её буду ждать. До встречи оставалось примерно два часа. Гришке ничего не оставалось делать, как только собирать гвардию, чтобы следить за мной. В общем, к нашему свиданию всё было подготовлено. Все были на своих местах. Вот только кто конкретно был Гришей привлечён к этой операции, я сейчас уже не пом-ню, но трое или четверо были точно. Помню только, что был Мишка Свистулькин, а вот был ли Сашка Айзенштадт, убей не помню. Ну, это не важно. Важно другое. Как только у метро мы встретились с Валей, я предложил ей пойти ко мне домой через весь Измайлов-ский лесопарк пешком. Как ни странно, она сразу согласилась.

Я надеялся, что вся дружная ватага наших соглядатаев не попрётся пешком через весь лес, и оставит нас в покое хоть на какое-то время, но не тут-то было! Когда я оглядывался, то всегда кого-нибудь из них замечал. То за дерево не успеют спрятаться, то из кустов чей-то зад торчит, не помещается за кустами. В общем, из них оказались шпионы, как из говна пуля. На моё счастье Валя ничего не заподозрила. Вот так мы и прорывались с ней через все тернии к нашей, как выяснилось, общей цели.

Пока мы дотопали до шоссе Энтузиастов, наши преследователи потихоньку как-то отстали, и я надеялся, что нас уже оставили в покое. По правде говоря, я так увлёкся общением с Валей, что уже почти и не вспоминал о них. Я просто шёл и наслаждался каждым мгновением этой встречи, ещё до конца не понимая и не осознавая, что всё это происходит именно со мной. Мне было так хорошо и замечательно!

Ну, только представьте себе! На улице ласковый тёплый май. День такой длинный, что, кажется, он никогда не закончится. Я находился рядом с любимой девушкой, каждое прикосновение к которой для меня - вспышка молнии! Эмоциональный накал был такой, что если бы в руке моей оказалась лампочка, она бы сразу перегорела.

Почему-то мне сразу захотелось рассказать моей, да-да, уже моей Вале всё-всё и про себя и про всех моих друзей. И что самое чудное, в те моменты моей жизни я любил не только её, мою Валю, я любил весь мир и всех людей сразу. Мне кажется, в такие момен-ты жизни могут происходить любые чудеса. Мы, с ней обнявшись, шли по тропинке, никого и ничего вокруг не замечая, и незаметно прошли весь этот огромный лес. У кинотеатра "Слава" мы перешли дорогу и пошли уже по нашей улице. Потом мы подошли к моему дому и поднялись ко мне.

Никто нам не мешал, и мы уединились в моей маленькой комнатке. Мы уселись на диван и просто стали целоваться. Что это было!!! Даже не буду пытаться описывать ЭТО! Ну, нет таких слов, которые бы могли выразить тот ураган чувств, которые меня охватили. Всё это будет не то, пусть каждый, кто это прочтёт, вспомнит себя и свои эмоции во время такого вот свидания! Конечно, у каждого человека было в жизни что-то подобное, ну я хотя бы надеюсь, что это так. Было бы ужасно жаль, если есть на земле люди, которым не довелось испытать ТАКОЕ! Мне их совершенно искренне жаль. Без этого наша земная жизнь превратилась бы просто в череду бессмысленных телодвижений. Без таких вот эмоциональных извержений я просто не представляю себе своей жизни.

Интереснее всего то, что оказывается, любовь, как чувство, напрямую никак не связано с сексом. Не подумайте только, что вот мол, пишет эти строки бывший ловелас, который когда был молодым, "любил" всех подряд. А теперь, став старым и облезлым кобелём, вдруг осознал, что не может больше "любить женщину" и вздумал теперь писать, что любовь бывает и платоническая и т. д. и т. п. Совсем нет!

Эти мысли и вправду пришли ко мне только теперь, но я и сейчас "могу", да, в общем-то и хочу, правда не так часто, конечно, как в те годы, о которых здесь идёт речь. Конечно, эти две вещи очень сильно связаны между собой, но совершенно не так, как многие себе представляют. Любовь - это чувство такое всеобъемлющее, которое может быть привязано к самым неожиданным вещам. Это зависит только от развитости личности. Если удаётся оторваться от эгоизма, то перед вами открывается такой простор, что просто дух захватывает. И венцом этого великого чувства является любовь ко всему созданному Всевышним и людьми. Да-да, и людьми, естественно! Ведь именно в этом и состоит божественное подобие наше, а не в наших телах болезненных. Да-да, тут нет никакого противоречия. Одно предполагает другое. Раньше-то я думал, что Бог создал человека по образу и подобию своему таким, каким ОН САМ и есть! Однако по своим размышлениям я дошёл до сути. Главное наше божественное подобие (по моему разумению) заключается в способности человека творить. То есть, любой человек способен что-то сотворить. Конечно, в меру своих способностей и талантов. В этом-то и есть наше божье подобие.

...И вот уже совсем незаметно для нас наступил тёплый майский вечер. Мы сидели с Валей на маленьком диванчике и слушали музыку, и вдруг в дверь квартиры кто-то позво-нил. Валя сразу прижалась ко мне и сказала:

- Ты можешь не открывать дверь? Пусть подумают, что тебя просто нет дома! -

Я ответил:

- Конечно, нам ведь сейчас никто не нужен? Правда? -

И мы продолжали сидеть на диване, прижавшись друг к другу.

Звонить, однако, не перестали. Я думал, что наш электрический звонок скоро перегорит. Но там за дверью стоял кто-то очень и очень настойчивый. Я, конечно, сразу догадался, что это наша "гвардия". Кто ещё может так настойчиво рваться в квартиру, если дверь сразу не открывают?

Через какое-то время звонки в дверь прекратились. Но буквально через три минуты прямо с улицы сквозь открытое окно на третьем этаже раздался знакомый голос:

- Длинный! Открывай дверь! Мы и так знаем, что ты дома! -

Это был Гришка. Я, было, дёрнулся к окну, но Валя меня удержала.

- Не открывай, ладно?! -

Вот так мы и сидели, пока наши друзья бесновались у нас под окном. Хотя через некоторое время я не выдержал и всё-таки выглянул в окошко и позвал всех наверх. Во-первых, было уже темно, а вопли моих друзей стали уже просто невыносимыми, вот я и решил, что теперь уже нечего скрывать. Мы с Валей просто любим друг друга и готовы это объявить во всеуслышанье, рано или поздно ведь это всё равно должно было случить-ся?

Вся толпа и завалилась ко мне, но и правда, видно всё было написано на наших лицах, так что ни у кого уже не возникло к нам никаких вопросов. Мы просто поговорили так, ни о чём, да и разошлись. Я проводил мою возлюбленную до метро и поехал домой. Голова была заполнена мыслями только о ней, просто ничего другого в голову не приходило. Я уже совсем не думал о том, целка она или нет, меня это совершенно не интересовало. И все мои прошлые романы отошли на задний план и никак меня уже не волновали. Для меня отныне существовала только она, моя Валя, и если бы потребовали отдать за неё жизнь, я бы, ни секунды не колеблясь, отдал бы её сразу.

Если честно, я уже не думал ни о какой физической близости, мне казалось, что ближе и роднее Вали уже ничего и никого быть не может, серьёзно. А об этом дурацком споре я уже хотел ей просто рассказать, и всё. Чтобы у нас не было друг от друга никаких секре-тов. Когда я приехал домой, то очень долго не мог уснуть. Видеть почему-то никого не хотелось. И вообще, мне не нужен был уже никто, только одна она, моя Валя, Валечка, Валюша. Короче, я сошёл с ума, от счастья, конечно, не подумайте...

Не стану описывать все дни, проведённые с моей любимой, которыми меня наградил Всевышний, скажу только одно: большего счастья я наверно никогда не испытывал. А через пару дней я попросил Сашку Айзенштадта об одолжении. Почему-то именно в тот день мы с Валей оказались на "Семёновской" и зашли к Сашке. Там мы снова и снова слушали какую-то песню, которая была у Сашки на пластинке-"сорокапятке". Её исполняли какие-то американские негры в стиле R&B. Это была такая очень нежная баллада, и для нас она звучала, как прощальная трогательная песня, ведь через десять дней меня должны были забрать в армию. Мы с Валей слушали эту балладу, и слёзы просто душили меня. Через какое-то время Сашка ушёл, и мы с Валей остались одни. А дальше...

Дальше я рассказывать уже не могу. Не хочется описывать банальными словами то, что для меня свято. Хочу сказать только одно. С той поры прошло много-много лет, но я помню и теперь ту остроту чувств, которые тогда владели мной, и очень жаль, что нельзя повторить те минуты счастья. До сих пор мне вспоминается та чудная весна и та хоть, и не первая, но зато самая большая и сильная моя юношеская любовь.

А что до нашего дурацкого мальчишеского спора, то он ничем так и не закончился. Просто когда мы с Валей ушли из Сашкиного дома, то там не осталось никаких следов нашего присутствия, кроме разве что запаха от Валиных волос (она использовала шампунь с запахом берёзы). Сашка мне потом рассказывал, что когда вернулся домой, то сразу почувствовал этот неповторимый запах и сразу понял всё. На самом же деле, если говорить начистоту, то никакого т.н. "полового акта" у нас так и не случилось. Но это ведь не так и важно. Не случилось и не случилось, подумаешь...

Если бы речь шла о простом каком-то случае, то я воспринял бы это как неудачу, а здесь... Когда речь идёт о большой любви, то вся "физика" отходит сразу на второй план. И хотя я не могу говорить за Валю, то есть, я конечно же, не знаю достоверно: как она ко мне относилась, могу только ответить за себя. Я благодарю Бога, за то, что он подарил мне эти десять дней полного земного счастья, которые я буду вспоминать и благословлять до самой гробовой доски. Аминь!